Шульга Станислав. Диспетчер атаки

Станислав Шульга
 
Диспетчер атаки

 

Глава первая

 

Wired. Special Edition «Net Milestones. Silver Hill»

 
   «…Для координации работ по созданию информационной супермагистрали на европейском континенте, ее стыковки с аналогичными инфраструктурами в США и Азии и развертыванию сети в Северной Африке был создан Европейский Центр по развитию и координации информационной политики. Активность центра была направлена не только на чисто технические аспекты эволюции сети, приведение к общему знаменателю стандартов и разработку правил, регулирующих функционирование пользователей и провайдеров. Культурные аспекты, такие как виртуальные сообщества и социальные слои новой цифровой „терра инкогнито“ стали приоритетными направлениями работы нескольких десятков экспертов, отслеживавших перемещение оцифрованной мысли по разветвленной системе коммуникаций… Меньше чем за два года в районе Хонстхольмского заповедника на северо-западе Ютландии был выстроен комплекс, шесть этажей которого были упрятаны под землю и только два выглядывали наружу, почти сливаясь с холмистой равниной, покрытой большую часть года желтой травой и темно-бурым лишайником. За широкие матово-блестящие окна, занимавшие большую площадь верхней части конструкции, местные жители окрестили его Серебряным Холмом. Термин незаметно переполз в среду профессионалов, и веб-мастера, ваявшие трехмерный участок в Сети, воплотили его в виртуальности…»
 

2 сентября 2006 года. Северо-запад Ютландии

 
   Дальний свет фар выхватывал из темноты желтые пятна рефлекторов на невысоких белых столбиках, стоявших на обочине. На ультракоротких негромко играла музыка, неспешный джаз, который изредка прерывался булькающими репликами датского ди-джея. В машине пахло кофе. Обычно она делала все покупки в «Билко», за раз запасаясь недели на две, но завтра она должна была улетать и, купив на бензоколонке две пачки «Якобса», ухитрилась одну из них разорвать о дверцу машины. Теперь отборные черные зерна медленно теряли свой запах, заполняя темный салон утренним офисным ароматом.
   Она свернула направо. Серебристый Опель покатился по одинокой дороге в сторону моря. Столбики по-прежнему освещали дорогу двумя золотистыми трассерами. Она улыбнулась мысли о том, что могла бы проехать ее с закрытыми глазами, следуя мягкому ритму невысоких подъемов и спусков.
   С тех пор, как она вернулась сюда уже полноценным работником Холма, она иногда приезжала на этот пустынный берег Северного моря. Это было похоже на ритуал, но уже без той сентиментальности прошлых лет, когда она была здесь одной из десятков стажеров, ведущих полустуденческий образ жизни. Тогда это казалось романтичным — стоять на холме в обнимку с тем, кто был с ней в то время, среди желтой сухой травы и смотреть на море. Теперь темная вода с едва различимыми силуэтами сухогрузов, плывших по линии горизонта, приносила душе покой. В отличие от сотен других, стремившихся в отпуска на Средиземное море, она предпочитала жаркому ухоженному пляжу обыденную суровость этой голой ленты песка, кое-где испорченного полуразвалившимися бункерами времен Второй Мировой.
   Она остановила машину на освещаемой единственный фонарем площадке перед бегущей вниз лестницей, выключила радио, но не стала выходить из авто. Лето, не слишком теплое здесь, уже кончилось, и начиналась осень, промозглая и блеклая в этой лишенной лесов стране. Но она слышала ветер и шум моря — этого было достаточно.
   Последний раз она была здесь в начале лета, на следующий день после того, как обнаружила список. Иногда она думала о не столько о содержании, сколько о том, кто мог допустить такой прокол. Забыл о плановой смене паролей и степени доступа к ресурсам — возможно, кто-то из отдела сетевого администрирования. Но она все чаще склонялась к мысли о том, что этот кто-то просто использовал ресурс, по неясным причинам оставив его открытым для других. Кто-то, кто работал в тот вечер допоздна — также, как и она.
   В тот день Лена надолго задержалась в центре, копаясь в архиве одного из серверов и полусонным взглядом выискивая нужную папку. Документы мелькали перед глазами, и указательный палец автоматически щелкал по мышке. Если бы не два знакомых имени, она, скорее всего, пропустила бы список. Это было неожиданно, как заноза, вонзающаяся в руку из прохладной полировки перил, — среди сотен слов ее привлекли всего два. Она вернулась к тексту, и еще раз внимательно его перечитала. Тогда ее заинтересовало отсутствие фамилий и имен, она подумала, что кто-то из сотрудников просто решил позабавиться, составив список кличек персонала. И сделала распечатку, решив перечитать остальное дома.
   А на следующее утро Лена неслась, не обращая внимания на дрожавшую много выше сотни стрелку спидометра, и приехала на Холм за час до официального начала рабочего дня. Двадцать минут бешеной езды пробудили в памяти старые навыки хакера, но облегченно вздохнула она только после того, как сумела стереть в истории файла все следы ее вчерашнего пользования сервером. После ланча она заглянула в сеть, но источник уже был стерт из списка доступных машин. Осталась только твердая копия, которую она распечатала в тот вечер. Лена перечитала список и все, что прилагалось к нему, не раньше, чем приехала сюда, на этот пустынный берег.
   Ветер и море шумели также безразлично, как и тогда.
   Она развернулась и включила дальний свет.
 

3 сентября 2006 года. Копенгаген

 
   — Откуда корни? Свобода совести, если прослеживать всю логическую цепочку, — они вышли из белого автобуса SAS, остановившегося перед входом на международный терминал, — это твое дело, в кого верить и кому поклоняться, личному психологу или священнику. Но когда дело доходит до зомбирования, когда люди начинают выносить свое имущество из квартир, вполне можно сказать, что уже слишком поздно, — двери бесшумно раскрылись, впуская их и еще с десяток улетающих, — проблема стояла уже давно, однако было слишком много «но». Первое — то, что прямая агрессия тут не проходит. Они сразу гасят все попытки давления. Остаются непрямые методы, — она посмотрела на часы, до отлета оставалось полтора часа, — за два года ребята из Тетрагона посетили восемь религиозных сект, и три из них распались, причем лидер одной из них закончил психлечебницей. По неподтвержденным данным, они занимались отработкой именно непрямых методов психологического воздействия. Но их основным занятием был сбор данных по источникам финансовых поступлений групп и связям лидеров в коммерческих и политических кругах. Обычные осведомители. Нет никаких документальных подтверждений тому, что они занимались направленным развалом сект… Погоди, где у нас регистрация?
   — По-моему, вон там… Почему команда распалась? — Андрей перебросил дипломат из левой руки в правую.
   — На этот счет слишком много мнений, чтобы верить чему-то до конца. Но я думаю, что они просто заигрались. Когда стало немного жарче, они решили отойти в сторону. А может, им просто надоело. Ничего определенного. В один день они пришли и сказали — мы больше не хотим.
   Они пересекли зал, лавируя между очередями и группами людей, кучковавшихся вокруг своего багажа.
   — Вот так пришли и сказали?
   — Да. Это были ребята из крупных офисов, и то, чем они занимались в свободное от работы время, не было их куском хлеба. Свободные стрелки. Они пришли сами, сказали, что могут попробовать, и так же ушли. Давай здесь, — она стала в очередь за дамой с большим чемоданом на колесиках.
   — Даже принимая во внимание результаты?
   — Какие результаты? Кто сказал, что они не просто стучали на своих гуру, а пытались устранить их, не прибегая к физическим мерам? Есть их тексты по родственной тематике, но никаких фамилий. Это все чисто умозрительные построения. Никто из них никогда не участвовал в разработке психотронного оружия или чего-то близкого. Их статьи того времени всегда больше напоминали эссе на широкие темы, они не светились в кругах, не делали никаких громких акций. Авторство работ, размещенных на их веб-сайте, не афишировалось, и говорить, что все труды, которые там находились — их рук дело, тоже нельзя. Они были любителями, с хорошим уровнем подготовки, но любителями. Но есть одна интересная деталь, которая меня сильно смущает. Когда после скандала с Brotherhood Макс на несколько лет исчез из города, группа замолчала. Всплыли они почти одновременно, но в разных местах, и заняли позиции, на которые просто так не попадают. Хомяков консультирует политиков по вопросам проведения акций в больших сезонных играх. Шершень и Леваков владеют фирмой, которая занимается корпоративной разведкой, и работают не только на нашем рынке. Небольшое противоречие между тем, что о них известно и тем, кто они сейчас. Любители, писавшие статьи на отвлеченные темы, сейчас занимаются серьезным бизнесом.
   Очередь медленно подползала к окошку регистрации.
   — Тебя тревожит пробел в биографии Диспетчера?
   — Да, и не только его. Они перешли на новый уровень работы. Точнее, перескочили, миновав несколько промежуточных ступеней. Слишком стремительная карьера. Наши шефы на Холме хотят, чтобы они работали на нас, но лично для меня эта ситуация заставляет вспомнить о козле в огороде. Либо шефы мало представляют тех, с кем они имеют дело, либо наоборот, делают это сознательно.
   Она отдала билет и паспорт девушке, умевшей мило улыбаться на пяти языках. Андрей задержался у окна немного дольше. Закончив взвешивать багаж и положив документы в карман пиджака, он догнал ее на лестнице.
   — Слушай, я все-таки не понимаю, что тебя смущает во всем этом? Ну хорошо, были ребята, которые баловались статьями, изучали на практике психологию толпы, занимались еще черт знает чем. А потом стали делать это профессионально. По-моему, вполне типичная ситуация, когда молодые увлеченные люди находят свое место в жизни. Сколько хакеров стали профессиональными разработчиками софта? Та же ситуация. То, что ты не можешь найти промежуточное звено между их детством и зрелостью, еще ни о чем не говорит. И потом, никто не заявляет, что Леваков будет работать на нас. Есть пара вполне конкретных вопросов, не более.
   — Ребята пытались заниматься не только психологией. Субкультура сети, прогнозы развития технологий, чисто философские построения на свободные темы. Всего понемногу. При этом у них не было той оторванности от жизни, которой грешат многие гуманитарии. И я не могу сложить эту картинку для себя. Понимаешь?
   — И для того, чтобы сложить картинку, мы собираемся пролететь две тысячи километров?
   — Как видишь, собираемся.
   — Вообще-то я мог переговорить с ним, как это делается обычно. Это ты придумала историю о том, что у него есть какие-то материалы в твердой копии и настояла на личной встрече с ним.
   — А у тебя что, язык к небу присох? Мог бы поговорить с Нильсом…
   — Ребята, входившие в Тетрагон, из твоего города. Ты знаешь о них больше, чем любой на Холме. Может быть, у него действительно есть что-то, что он не хотел бы посылать факсом. Я просто не думал, что тебе нужно лететь на историческую родину, чтобы уточнить два-три факта. Шершень был на Берлинской встрече гейткиперской сцены. Они поддерживали отношения все эти годы. Леваков работает с Шершнем. Связка более чем прямая. Извини, но у меня такое впечатление, что у тебя с ними какие-то личные счеты.
   Она промолчала. Они миновали паспортный контроль, таможню и вышли в транзитную зону.
   Длинный коридор терминала все дальше уводил их от шумного зала транзита, мимо десятков самолетов, загружавших в свои фюзеляжи кочевников, которые готовились к очередному рывку в одну из бесчисленных сторон света.
 

Gatekeeping . FAQ v 2.2

 
   http://geocities/goldtarcon/homepage/gkv22.htm
   Вопрос: Почему это называется gatekeeping? Откуда ноги растут?
   Ответ: Адвокат ответственен за юридические дела личности. Финансовый агент — за деньги, которыми владеет эта личность. Обе специальности возникли и приобрели вес вместе с усложнившейся юридической системой и финансовым рынком. Не имея специальных знаний и навыков по предмету, а также не имея возможности отслеживать изменяющиеся условия игры, человек не может эффективно вести свои дела. Сейчас та же ситуация наблюдается в информационной сфере. Рост количества информации, появление новых форм работы с ней, новых форматов данных подвели к тому, что появились люди, которые попытались взять круг этих проблем по обслуживанию большинства дилетантов на себя. В одном из интервью Умберто Эко сделал предположение, что, возможно, вскоре появится лицо, ответственное за информационную сферу.
   Гипотетические навигаторы информационного океана были определены как «gatekeepers» (GK) — те, кто ответственен за поиск необходимой клиенту информации, кто занимается фильтрацией увеличивающегося с каждым днем инфопотока. Это люди, которые владеют необходимым инструментарием, навыками и способностями.
   Вопрос: А что, раньше на этом велосипеде никто не катался?
   Ответ: Подобные функции в крупных фирмах и государственных структурах выполняли информационно-аналитические отделы. Но они обслуживают либо группы людей, либо топ-менеджеров, которым нужно оставлять больше времени на принятие решения, избавляя от поиска первичных данных. Ситуация изменилась. Так же, как некогда компьютеры были прерогативой крупных исследовательских центров, пока два головастых парня, сидя в своем гараже, не изобрели помещавшийся на столе ящик…
   Вопрос: Кто начал тему?
   Ответ: У истоков GK была стояли часть команды Cybermind, Cyber-zone, группы E-toys, Rollbrains и Tetragon.
   Вопрос: Почему традиционщики от СМИ не любят гейткиперов?
   Ответ: И не только СМИ. Подробный ответ на этот вопрос излагается ниже (цитата из Newsweek, New Nomads).
   "…Нормальное течение большинства процессов в современном обществе регулируется информацией и коммуникационной инфраструктурой. Результат диалога между участниками любого процесса, вне зависимости от того, чем является этот процесс — обучением в средней школе или координацией политической кампании — определяется тем, кто определяет, какая информация циркулирует в процессе и по каким линиям идет этот диалог. Кто (участники), что (какая информация) и как (через какие каналы). Имея в руках эти козыри, можно разыграть практически любую партию. В руках международной информационной субкультуры оказались, по крайней мере, две необходимые составляющие — средства производства информации и средства ее передачи. Для того, чтобы успешно вести борьбу на остальных фронтах, таких как политическая сцена, крупное производство и владение стратегическими ресурсами и энергоносителями, нужна была третья — собственно участники диалога. Их помыслы, желания и генерирующий их интеллект. Борьба за кошелек закончилась. Началась борьба за власть в иных сферах человеческой жизни. Политика. Производство. Культура. Религия. Борьба за тела и души. Очередной виток в истории гонки за доминирование.
   Гейткиперы были первыми кочевниками, снявшимися со своих зимовий. Они начали наступление на две структуры — средства массовой информации и шоу-бизнес. Первые отвечали за формирование общественного мнения, второй компенсировал нереализованные мечты большинства. Оба работали на широкие слои, на некоего среднестатистического потребителя. Человек покупал газету, которая содержала информацию. Какая-то часть ему была необходима, на какую-то страницу он едва заглядывал, что-то его вообще не интересовало. Владея инструментарием и имея определенный навык, гейткиперы смогли наладить производство информации для каждого отдельно взятого частного лица, с учетом его вкусов, потребностей и кругозора. И сумели снизить цену за один печатный лист до уровня традиционных еженедельных изданий. Теперь кто угодно мог заказывать и получать газету в том виде и с тем содержанием, которое требовалось только ему. Тираж распространялся как в электронном виде для тех, кто имел выход в Сеть, так и в твердых копиях для тех, кто был лишен этой привилегии. Они работали во всех доступных форматах — видео, звук, текст, графика и комбинированные документы. Круг людей, которых они обслуживали (прогрессивные обыватели не в счет), не был случайно сформировавшимся. Информационное обеспечение местных органов власти, начиная от самых нижних до самых высоких уровней, фирмы мелкого и среднего бизнеса, которые не могли позволить себе серьезных аналитических служб, общественные организации и политические партии…"
 

4 сентября 2006 года. Киев

 
   Андрей подошел к столику с своей чашкой. Лена уже размешивала сахар в кофе, поглядывая по сторонам. Он уловил ее несколько удивленный взгляд.
   — В чем дело?
   — Места этого не узнаю, поменялось многое. Я в этом кафе столько пар прогуляла…
   — А когда ты заканчивала?
   — Шесть лет назад. С тех пор ни разу здесь не была.
   — Ну знаешь, за шесть лет… О, по моему наш друг идет, — он указал на приближающегося Левакова.
   Вокруг ходили студенты, было накурено. Леваков появился неожиданно, в студенческом гардеробе и с черным рюкзаком на правом плече. Он напоминал пятикурсника, который пришел на лекцию с головной болью, забыв все учебные принадлежности. Он поискал глазами Андрея. Заметив его у стойки, он подошел к нему. Тот указал на стоявшую у окна Лену.
   — День добрый.
   — Здравствуйте.
   — Лена, — представил Андрей свою спутницу.
   Леваков помешал ложечкой сахар, не касаясь стенок стакана, и два раза оценивающе глянул на Лену. Потом попробовал кофе и поднял глаза на эксперта.
   Тот вытащил ложку из чашечки и положил на лежавшую рядом салфетку. Он не делал лишних движений и, казалось, не был заинтересован в разговоре.
   — Я слушаю, — просто сказал он.
   — Я занимаюсь оценкой инвестиций в области развития технологии, — начал Андрей. Лену немного покоробило это полуофициальное начало с места в карьер. — Сейчас к нам поступило несколько проектов, и я хотел бы получить от вас, скажем так… мнение. Дело в том, что они пришли от разных фирм, но их цели лежат в одной области — Gatekeeping. Кроме того, мы отслеживаем движение в этой сфере. Наши наблюдения не выходят за рамки просмотра публикаций в специальных изданиях, и не так полны, как нам бы хотелось. Насколько нам известно, вы занимались разработками подобных вещей и имеете личные связи с соответствующими людьми.
   — Если вы слушали мои лекции, то, вероятно, в курсе того, на каком уровне я занят проблемой. Общие концепции, какие-то исходные положения. Gatekeeping не моя основная область. Я и не прекратил контактов с некоторыми разработчиками, то это на уровне личной переписки и высказывания мнений по поводу. Я никогда не был крупным специалистом в написании кода, компилирования и чисто технических проблем. Вы не могли бы поконкретнее?
   — Хорошо. Область гейткипинга считается перспективной, но с тех пор, как были заявлены первые продукты, прошло достаточно много времени, а ситуация так и не изменилась. — Лена перехватила инициативу разговора. — Сектор рынка слишком мал, в нем не заняты крупные фирмы, и среди профессионалов разговоры на эту тему перешли в стадию анекдотов на перекуре. В чем, по-вашему мнению, причина?
   — Это была сознательная политика. Насколько я знаю, было неписаное правило среди разработчиков GK-софта — система не должна упрощаться. Дружественность системы, то, что проповедовал и внедрял в жизнь Гейтс для своих настольных приложений, было как раз тем, чего они старались и стараются избежать. С одной стороны, это оправдано. Чтобы нормально освоить любое из офисных приложений, нужно с полгода каждодневной работы. Чтобы на серьезном уровне освоить последнюю версию Trickster или SmartPuzzles, требуется порядка двух-трех лет. И это при сформировавшемся взгляде на философию системы. В каком-то смысле то же самое, что мы имеем с автоматизированными конструкторскими системами. Тратить годы на упрощение системы или то же самое время на совершенствование фильтрующих и генерирующих блоков — примерно такова дилемма. Вторая причина относится к сфере авторских прав. Сходите на рынок — там полно компактов. Пираты как жили, так и живут. Вы, конечно, можете купить приложения для гейткипинга. Но вот каждый ли сможет пользоваться? Как говорил один мой шеф — отчет хороший, но к нему нужно автора приложить, потому как мало что можно понять. Роль личности в использовании GK-продуктов намного выше, чем в других сферах. Щелкать в Word по клавишам можно научить любую обезьяну. И воровать нужные программы можно тоже сколько угодно, только тут «иметь» и «использовать» — далеко отстоящие друг от друга вещи. Большинство разработчиков так и не смогли организовать схему сопровождения продукта и подготовки пользователя для работы с ним. Я бы назвал это отсутствием нормального маркетинга. Третий момент. Среди разработчиков немало людей, которые способны придумать и создать. Но большинство из них смотрят на эти вещи, как на само собой разумеющееся, и не понимают, почему нужно вдаваться в объяснение очевидностей. Они — фанаты, и их продукты рассчитаны на фанатов. Они имеют устойчивую неприязнь к большим конторам, чувствуя себя кастой, чье знание еще не воспринято менее разумным большинством и прагматичными маркетологами. Там не осталось практиков, которые могли бы продвинуть продукт на рынке. Все, которые были, разбежались по закрытым проектам еще три-четыре года назад. Проектам, которые делают крупные фирмы для своих правительств. Надеюсь я дал исчерпывающий ответ?
   — Более чем… — Лена улыбнулась.
   — Вас еще что-то интересует?
   — Как вы считаете, дело может сдвинутся с мертвой точки? Какова перспектива на ближайшие год-полтора?
   — Перспектива есть, и весьма недурная. Приходят новые люди, которые готовы идти на компромисс. Кроме профессионалов, есть некоторая часть GK-сцены, которую представляют те самые фанаты-пользователи, что смогли разобраться в этих дебрях и начали понемногу обслуживать население. Лично я возлагаю на этих людей большие надежды. В сети образовался новый класс. У них есть кодекс поведения, они не любят хакеров, они не читали киберпанков, они не умеют писать код, но среди них много опытных пользователей, которые могут дать толчок как в области свежих идей, так и раскручивания этого сектора рынка. По крайней мере, я вижу некоторые подвижки в эту сторону.
   — Берлинская конференция?
   — Да. Насколько я знаю, это верхушка того мыльного айсберга, который плавал по сети между ведущими GK-группами и стариками-разработчиками последние год-полтора. Они не только сформулировали новые требования к продукту, но и предложили план развития соответствующего сектора рынка. Они имеют опыт работы с людьми и знают, что им нужно. Знают, что и за какую цену люди смогут купить. Наработано несколькими годами практики, и старики не могут сбрасывать это со счетов. Если они будут и дальше работать вместе, то такой тандем может привести к хорошим результатам. То, что они подают проекты на финансирование, я рассматриваю как один из признаков сформированной политики поведения. Они начинают искать серьезные деньги.
   — Судя по суммам, они хотят разрабатывать новые продукты.
   — Для начала — нанять профессиональных менеджеров. Тех, кого нет ни в рядах стариков, ни в достаточном количестве на сцене. Они понимают недостаток своего опыта в чисто деловой сфере и хотят компенсировать его. Они будут работать по ночам и без зарплаты, но им нужны менеджеры-наемники, которые создадут грамотную стратегию и проведут ее в жизнь.
   — Намечается серьезный прорыв на рынке?
   — Кто знает…
   — А что крупные разработчики?
   — Старое правило — пока технология не доведена до коммерчески выгодного уровня, крупные компании не возьмутся за дело. Сначала должны пройти пионеры и протоптать тропы. Крупные конторы пока могут неплохо заработать и в других местах. Они разгоняют процессоры, упрощают обращение с приложениями и компьютером в целом. Пока GK-софт доползет до настольной системы или до офисов, пройдет еще немало времени. Сейчас старики начнут работать на сцену, на тех, кого уже не так мало, а те будут работать на конечного потребителя. Так было в свое время со Apple-платформой. Ребята сделали полуфабрикат, который вначале покупали только радиолюбители. Потом кто-то из них догадался обуть схемы в красивый корпус, и дело пошло…
   Андрей вышел первым. Не оборачиваясь, он быстро миновал кучку стоявших на лестнице студентов и спустился вниз. Поставив дипломат на гранитный бордюр, он посмотрел назад. Она медленно подошла к нему.
   — Так, теперь я хочу поговорить с тобой о твоих «может быть», — он наклонился и стал завязывать шнурок на правом ботинке.
   — Чем ты, собственно, расстроен?
   — Чем? В таких случаях разговор ведет обычно один человек, другой или вставляет нужные слова или молчит вообще. Ты начала с ним разговор о вещах, о которых я имею не слишком хорошее представление. Тем более, что, как мне кажется, мы могли бы завершить разговор как минимум на полчаса раньше. Я чувствовал себя как дурак… — Андрей взялся за левый ботинок.
   — Ну не злись, Андрюшка…
   — Давай так: я человек из отдела, который занимается деньгами, — он говорил, не поднимая глаз, пытаясь завязать непослушные тонкие шнурки. — Ты к деньгам имеешь отношение только тогда, когда получаешь чек у Ибен. Это мое, а это твое, — он закончил свое занятие, выпрямился и взял дипломат в руку. — Ты работаешь в «human resources» и я понимаю, что тебя больше интересует не то, что делают люди, но и то, кто они вообще. Кто кому приходится на GK-сцене и в каких вопросах идеологии они расходятся — я не знаю и знать не хочу. Это твоя сфера. Следующий разговор о том, кто где работал и у кого какая репутация — без меня. Я для себя все уже выяснил. Ребята хотят отхватить приличный сектор на рынке. Технически у них есть неплохие шансы, это я мог утверждать еще два месяца назад. Будет ли Холм помогать им деньгами — это не мое дело, я политикой не занимаюсь. Политикой занимаешься ты. Понятно?