Шумил Павел. Давно забытая планета

   — Спасибо, учту. Если что, скафандр одену.
   Беседуем минут сорок. Потом Анна дает отбой. Долго разговариваю с Веткой. Как жить дальше, девушка уже придумала. Они с Цветком продадут драгоценности, половину денег отдадут в рост самым надежным ростовщикам, на остальные откроют таверну, выйдут замуж за богатых. Рассказав о себе, Ветка принимается за меня. Сколько мне лет (чуть меньше 1100, но выгляжу на 40), на ком женат, есть ли дети. (Тут я теряюсь. Могу ли я, дракон, считаться ребенком меня, человека. То же самое относительно Коры) Объясняю в общих чертах ситуацию. Ветка утверждает, что нет. Так не считается. В разговор включается Кора. Она тоже думает, что не считается. Передаю ее слова Ветке. Та удивляется, почему я слышу, а она не слышит. Снимаю наушники, лорингофоны, даю послушать ей. Обо мне тут же забывают. Начинается интенсивный обмен женскими секретами. Потом Ветка убегает в соседнюю комнату. Значит, дело дошло до Страшных Женских Тайн. Удивительно. Кора обычно тяжело сходится с людьми, а тут — с полуслова. Вдруг Ветка прибегает и смущенно протягивает мне наушники. Оказывается, Баку не понравилось, что наушники заговорили не моим голосом. Тихо-мирно дремал на голове у Коры. Услышал голос Ветки, растерялся, потом возмутился и начал щипать за ухо. Распекаю его, обещаю уволить, если не перестанет хулиганить. «Ча-ча-ча-чаа-а» — отвечает он. Ветка хлопает глазами. Объясняю, что Бак — птица. Белая, крупная. Ветка хлопается на колени, бьет частые поклоны, целует пол. В глазах — восторг, счастье и что-то еще в том же духе. Чувствую, что Бак, как и я, нашел свое место в здешних мифах. Распрашиваю. Белая Птица — антипод Черной. Выполняет функции аиста и Синей Птицы, то есть отвечает за своевременную доставку детей и вообще счастья. Насчет счастья у Бака неплохо получилось. Ветка счастлива. Кружится по залу, по привычке сама себе подпевает. Самая настоящая балерина. Запросто поднимает ногу выше головы. Кричу Коре, чтоб заказала компьютеру танец маленьких лебедей. Чайковский. Лебединое озеро. Бегу к скафандру за мегафоном. Кора пускает музыку, я прижимаю наушник к мегафону. Ветка слушает, затаив дыхание. Только вздрагивает то рукой, то ногой, намечая будущее движение танца. Когда музыка заканчивается, просит повторить. И танцует! Свободно, раскованно! Анна говорила, дикари не могут иметь культуры, пока не изобретут долговременный носитель информации. Письменность, одним словом. А это — разве не культура? Язык танца — не культура? И письменность здесь ни при чем! Вот так!
   Не понимаю местных жителей. Отдать такой талант мне на завтрак! Хотя, с другой стороны, приятно. Уважают! Ах, черт! Они же не меня уважают, а Черную Птицу.
   Ночью меня будит Кора. Обнаружили шаттл. На суше, в районе, закрытом ранее облаками. Посадка была очень тяжелая. На холмы, покрытые лесом. Шаттл проложил просеку по вершине одного холма, перелетел ложбинку и ударился о другой. На орбитальной аврал. Корректируют орбиту большой нуль-т камеры, которую я превратил в самостоятельный спутник, готовят к сбросу флаеры с киберами, прокладывают оптимальный маршрут для меня. Я прибуду на место катастрофы очень нескоро. Точка падения на противоположной стороне планеты. 18 тысяч километров по кратчайшему расстоянию. Двадцать пять, если лететь не через полюс, а огибать океаны. А ведь здесь сила тяжести больше, чем на Земле.
   Сообщаю Ветке, что завтра мы с ней расстаемся. Инструктирую, чтоб поменьше рассказывала обо мне. Все равно не поверят, но у нее будет куча неприятностей. Девушка грустнеет.

СЭКОНД. САНДРА

   Сандра возвращалась домой, еле передвигая ноги. Мужчины ходили по форту угрюмые, злые. Дома на ее кровати лежала Воля, на кровати Скара — Птица. Баба Кэти суетилась по хозяйству. Сандра заглянула в печку, взяла ржаные лепешки, сыр, чугунок с супом, пошла к вышкам. Забралась на самый верх, получила нагоняй от Скара. Сначала за то, что влезла на вышку, потом за то, что принесла мало супа и не взяла ложку для Барсученка. Пока мужчины по очереди ели, рассказала о ходе следствия. Спросила, что намерен Скар делать с Волей.
   — Ты за нее дралась, она твоя. Что хочешь, то и делай, — ответил тот. Барсученок что-то хотел сказать, но передумал.
   — Я ей кожаный ошейник одену! — решила Сандра. Скар с Барсученком переглянулись и рассмеялись.
   — А жить она у кого будет? — поинтересовался Скар.
   — Сначала у нас, потом придумаю. Да что вы на меня так смотрите?
   — Теперь понял? — спросил Скар у Барсученка. — Самая настоящая Хартахана. Никаких запретов не признает, что хочет, то и делает!
   Сандра забрала пустой чугунок, начала спускаться.
   — А все-таки, супротив Свинтуса она слабовата, — донеслось сверху.
   — Слабовата, — согласился Скар.
 
   По дороге домой Сандра присмотрелась к ошейникам незамужних девушек. Полезла на чердак, разыскала кусок кожи завра, выкроила полоску, отскоблила, отмыла, сложила вдвойне, прошила, проделала на концах отверстия. Концы ошейника просто связывались тонким кожаным ремешком, пропущенным через них. Проснулась Птица и злым взглядом наблюдала за ее манипуляциями. Баба Кэти неодобрительно покачала головой, но ничего не сказала. Заглянула Лужа. Птица вывела ее в коридор, долго о чем-то шептались. Сандра расстроилась и обозлилась.
   — Госпожа, ты для Птицы это делаешь? — спросила Лужа.
   — Нет, для Воли.
   — Ты выгонишь ее из дома?
   — Никто ее выгонять не собирается. У нас жить будет. А захочет уйти — ее дело. Держать насильно не буду!
   — А твой не выгонит?
   — Да что ты заладила — выгонит, не выгонит?
   — Так ведь это одевают, когда муж железный отбирает и из дома выгоняет.
   Сандра грустно рассмеялась.
   — Силой одевать не буду. Не могу я на нее железный ошейник одеть, пойми, глупая. Дам такой. Захочет — оденет, не захочет — ее дело.
   Женщины удалились в ее комнату, которую сейчас занимала Воля, принялись шушукаться. Сандра поскорей юркнула под одеяло на кровати Скара. Ее знобило. Но голоса за стенкой не давали уснуть. Лужа рассказывала о поединке. Подробно, в лицах, не опуская ни одной мелочи. Удивительно точно описывала, кто где стоял, как замахнулся, куда ударил. Умалчивала лишь о том, что большинство ударов Свинтус блокировал или отбил. Может, издалека было плохо видно, а может, так было интересней рассказывать. На слушателей рассказ произвел огромное впечатление, особенно на Сандру. Она крепко зажмурилась и с головой укрылась одеялом.
   — Скоро, скоро, — шептала она, стуча зубами. — Мне немножко осталось. Меньше недели. Я продержусь. Мальчики проснутся, они помогут. Они все исправят. Я уйду из этого ада. А как же Скар?

СЭКОНД. ДРАКОН

   Просыпаемся, как всегда, под звуки музыки. Этот паразит где-то раздобыл новый гонг. Из листа жести. Ветка выпутывается из моего скафандра и спешно прихорашивается. Выходим встречать. Боже мой! Целое шествие! Если Черная Птица никого не убивает, то почему бы не сходить посмотреть. Самое смешное, все делают вид, что при деле. Жареного быка несут человек пятьдесят. По двадцать четыре человека на бочку с водой. Еще человек сорок несут низенький столик. На нем Цветок Кактуса демонстрирует танец живота.
   — Я слышала голос Белой Птицы! — кричит Ветка и бежит им навстречу. Приказываю людям нести все в большой зал. Когда мимо проходит музыкант с гонгом, хватаю его за шиворот, вытряхиваю из одежды.
   — У тебя нет музыкального слуха. Будешь изображать из себя музыканта, вот так же из кожи вытряхну, — объясняю ему и отпускаю. Парнишка бросается бежать, спохватывается, возвращается за гонгом, и пылит к городу. Ну зачем, зачем ему гонг? Тяжело вздыхаю. Не стреляйте в пиониста, он играет как умеет.
   Люди выходят из дома, кланяются мне и уходят, оглядываясь. В зале остаются Ветка и Цветок. Что-то горячо обсуждают шепотом. Сажусь завтракать, приглашаю к столу девушек. Но Цветок слишком меня боится. Ветка сует ей в руки какой-то сверток, и она уходит. Съедаю половину быка, выпиваю бочку воды и чувствую, что лететь будет очень и очень трудно. Ветка вяло отщипывает волокна мяса от окорока. Собираю вещи. Заполняю водой контейнер скафандра, остальное допиваю. Разрезаю и упаковываю остатки мяса, собираю разбросанное по всей комнате имущество, закрепляю на поясе и на спине. Все.
   Прощаюсь с Веткой.
   — Властелин, возьми меня с собой.
   — Ты летать умеешь? Нет.
   — Властелин, я твоя рабыня. Ты не можешь меня бросить.
   — Интересно. А что я с тобой должен делать?
   — Ты должен или взять меня, или убить, — сказала и сама испугалась. Задрожала, села на пол и заплакала.
   — Полезай ко мне на спину, плакса. Будешь ныть в воздухе, сброшу без парашюта. Оденься теплее.
   Объясняю, где сидеть, за что держаться. Стартую, злой на себя и на все вокруг. Опять дал себя уговорить. Когда я научусь отделять эмоции от дела. Теперь двадцать пять тысяч километров потащу 65 кг балласта. Которого еще кормить надо.
   Из города все еще тянутся повозки с землей.
   Вызывает Уголек. В район посадки шаттла сбросили два флаера с киберами. Первый рассыпался и рухнул. Ни один кибер не уцелел. Второй летит к месту падения шаттла. До него около двухсот километров.
   Через полчаса новый доклад: флаер кружит над местом аварии. Людей не видно. Площадки для посадки поблизости нет. Если в течении двадцати минут не покажется ни один человек, будут искать посадочную площадку за пределами леса. Советую не ждать.
   Еще через час ошеломительная новость. Флаер благополучно сел в поле километрах в двадцати от шаттла. Но, когда киберы, выстроившись цепочкой, уже подходили к лесу, на них налетели всадники и порубали бедных мечами. Всех четырех. Отключаю лорингофоны и долго ругаюсь нехорошими словами. Слишком поздно вспоминаю, что, кроме рюкзака, несу на спине еще молодую девушку. Реву от злости, но уже без слов.
   — Уголек, на связь. Уголек, где ты, черт побери! — вспоминаю, что отключил лорингофоны. Космодесантник из меня — как райская птица из мокрой курицы. Включаю.
   — Уголек, пошли Лиру за ежиками-разведчиками в Замок. Она знает.
   Ежики-разведчики — это маленькие киберы, оформленные под ежиков. Когда-то, лет десять назад, я их активно использовал против церкви. Еще до того, как Анна стала магистром. Теперь сотни три ежиков пылятся на складе. Уголек ничего не понимает, но Лира схватывает идею на лету. Плохо только, что следующий удобный момент для сброса флаера наступит через сутки.
 
   Все, больше не могу. Сажусь, почти падаю в высокую траву на краю леса. Тут же засыпаю.
   Просыпаюсь на закате. Ветка кому-то жалуется на судьбу. Какой у нее нехороший хозяин. Завез ее в лес, растянулся, храпит. А ей страшно. Она леса боится. Ее в три года из деревни увезли, она всю жизнь в городе жила. Интересно, с кем это она разговаривает?
   Открываю один глаз. Сидит ко мне спиной. Сняла с меня наушники и разговаривает с орбитальной.
   — Плакса, — говорю я. — И ябеда. Ты хотя бы ужин приготовила?
   — Я не умею.
   — Тогда костер разводи.
   — Надо дрова собрать?
   — Конечно, надо. Горе ты мое, жертва урбанизации.
   Идет к лесу, осторожно ставя ноги в траву, останавливается и растерянно озирается.
   — Что случилось?
   — Тут жагала растет.
   Иду выяснять, что такое жагала. Обычная земная крапива. А Ветка босиком. В короткой юбке.
   — Что теперь будешь делать, лягушка-путешественница?
   Ветка оглядывается на меня, закусывает губу и решительно идет прямо в крапиву. Подхватываю ее, пока не успела обжечься, ставлю перед собой.
   — Решение смелое, но неправильное. Надо обувь сделать и одеться как следует. Иди, выбирай место для костра. Дрова соберу я.
   Развожу костер, поджариваю для Ветки мясо.
   — Зря смеешься над ней, Афа, — сообщает мне Кора. — Она мне немножко рассказала. У них в храме разделение труда и такие строгости, какие солдатам в казарме не снились.
   Оставляю на утро килограмма три для Ветки, остальное мясо доедаю. Смотрю на костер, звезды, вспоминаю ребят, рассказываю о них Ветке. Можно ли было ускорить поиски? Наверно, нет. Имеет ли смысл десантироваться Коре или Угольку? Нет, слишком опасно. Сегодня — нет. Завтра — в зависимости от того, что покажут ежики.

СЭКОНД. САНДРА

   К вечеру Сандра убедилась, что заболела. Голова была тяжелой, ломило в суставах, по телу бегали мурашки. Баба Кэти поила отваром трав и крепким бульоном уже двух пациентов.
   Утром с дежурства вернулся Скар, хотел лечь рядом с Сандрой, но баба Кэти не позволила тревожить девушку, и он, ворча под нос, поплелся на сеновал.
   В полдень в доме начали собираться мужчины. Первым пришел След, за ним Барсучата и Топот. Потом — Умник и Крот. Завидев такое стечение народа, заглянул Лось, спросил, что случилось.
   — Будем думать, кто убил Свинтуса, — ответил Скар. — Сейчас пошлю за маткой, Хартахана ее распросит. Баба бабе может больше рассказать, чем мужику.
   Лось хмуро кивнул, глядя в пол.
   — Вчера мы думали, кто мог убить. Умник расскажет. Пытались выяснить, кто с кем рядом стоял, кого не было. Не получилось. Сплошная путаница. Мужики стояли в первом ряду, тут все ясно. А бабы бегали с места на место. Говорят, было плохо видно. Многих вообще не было. У кого дети, кто от печки не мог отойти. Узнаете, кто убил, оставьте его мне, — ссутулившись вышел.
   Сандра, с красными, слезящимися глазами и заложенным носом, оделась как мужчины и села в уголке. Вскоре баба Кэти привела матку. Бабу Кэти тут же выставили за дверь, а матке Топот сноровисто связал руки и ноги, поставил на колени в центре комнаты. Та не удивилась и не сопротивлялась.
   — Что ты Свинтуса убила, мы уже знаем, — начал След. — Я тебя у кузницы видел, когда ты наконечник стрелы воровала. Топот с вышки видел, как ты вчера арбалет в лопухах за огородами прятала. Мы хотим узнать, почему ты его убила.
   — А я знаю? — отозвалась матка, — Я же вашу девку, Хартахану весь поединок на прицеле держала. Возьми она верх, точно бы пристрелила. А когда он ее об землю… В груди схватило. Представила, как он сейчас ногой ей на горлышко. Не я стреляла, руки мои сами… Делайте со мной, что хотите. Из бараков одна дорога — в нуль навсегда.
   Сандра зашмыгала носом, и вдруг поняла, стоит кому-либо из мужчин сказать слово, и будет поздно. Матку уже ни что не спасет.
   — Подождите, не говорите ничего! — в отчаянии закричала она. — Скар, если бы тебя в бою от смерти враг спас, что бы ты с ним сделал?
   — Если спас, значит мне он не враг.
   — Ты бы его стал защищать?
   — Да.
   — А что мне теперь делать? — совсем тихо спросила девушка.
   — Выйди! — рявкнул Скар.
   — Куда же я выйду? От себя не убежишь. Скар, любимый, Что дороже, честь или жизнь? — Сандра стащила кожаную куртку, осталась в светлой рубашке с чужого плеча. Вынула из-за голенища нож, взялась за рукоятку двумя руками, прижала острый кончик к животу. На рубашке появилось маленькое красное пятно.
   — Ты что задумала?
   Сандра всхлипнула
   — Скар, ты не обижайся на меня. Если вы матку Лосю отдадите, что же мне делать? Все вы мои друзья, не могу я против вас оружие поднять. Я скорей себя убью. А мне ее защищать надо. Что мне делать, Скар?
   — Так что, по-твоему, ее не наказывать?
   — Я не знаю. Вы мужчины, вы умные. Придумайте что-нибудь. А матка себя уже наказала. У нее теперь никакой надежды не осталось.
   Мужчины, польщенные тем, что они умные, задумались.
   — Опять за свои фокусы? — рассердился Скар.
   — Что за фокусы? — удивился След.
   — Сначала созорует, а потом — «Ты мужчина, ты умный, придумай, что делать».
   Все осуждающе посмотрели на Сандру.
   — На то она и Хартахана — филосовски заметил Умник. — Вы лучше подумайте, есть ли у нас такая баба, чтоб новой маткой стала. Лапа на ворот попала, у остальных кишка тонка.
   — Ты ее простить хочешь? — спросил Крот.
   — А ты вспомни, что до нее было. Весной мох жрали, лошаков на мясо забивали.
   — Тогда завры на поля прорвались.
   — Так и три года назад прорвались, но у матки запасы были. Дрянь сушеную грызли, но не голодали же. Ясно, о чем я говорю?
   Начался жаркий спор. Скар слушал, но не вмешивался. Подсел к Сандре, обнял рукой за плечо, вынул из ее пальцев нож, вложил на место, за голенище. Сандра потерлась щекой о его пальцы. В этот момент в комнату без спроса вошла Птица. Прошла, как сомнамбула, мимо мужчин, опустилась перед Сандрой на колени. Разговоры смолкли, все взгляды обратились на нее.
   — Спаси Волю, сотвори чудо. Лужа говорит, ты все можешь. Спаси ее и требуй от меня, что хочешь. Мою жизнь возьми, не дай ей умереть, — негромкий ровный, почти спокойный голос, произносящий такие слова, вызывал мурашки по коже.
   — Что случилось, что с ней?
   — У нее септический огонь в руки пошел, — Птица зарыдала. Сандра прижала ее к груди.
   — Что это такое?
   — Скверная штука, — сказал След и поморщился. — Когда рана воспаляется, гнить начинает. Если на руке или ноге, одно спасение — отрубить. Иначе смерть.
   — Гангрена — догадалась Сандра. — Сепсис, заражение… Скар, нам ехать надо! До Черной Птицы довезем — жить будет! Успеем? Скар!
   — Если очень повезет. Свинтус из нее всю кровь выпустил.
   — Свинтус! Опять Свинтус! Да есть ли на свете справедливость? Свинтус выбил глаз Ежику, Свинтус Волю замучил, а вы его защищаете? Мужики, у вас совесть есть? Почему вы нас от него не защищаете? Свинтус в нуль ушел, а из-за него все еще наша, женская кровь льется. Сколько можно? — Сандра почти плакала.
   Умник тяжело поднялся, опираясь на костыль, подошел к матке, разрезал веревки.
   — Видно, Белая Птица тебе в колыбель перо бросила. Забудь, что здесь слышала, и убирайся с глаз моих, — толкнул в сторону двери и обвел сердитым взглядом лица мужчин. Никто не возразил. — А ты, Хартахана, запомни: справедливости на свете нет. Ее люди выдумали. Они много глупостей выдумали. Совесть, справедливость, не убей, не укради. Где ты видела, чтоб человек человека не убивал?

СЭКОНД. ДРАКОН

   Утром Ветка нюхает мясо и морщит носик. Я тоже нюхаю. Мда…
   — Не хочешь есть, сиди до вечера голодная, — кидаю кусок в рот и глотаю не жуя. Поскорей заедаю молодой березкой. Ветка жует черствый хлеб, маленький кусочек сыра, запивает водой. Делает вид, что довольна.
   Собираем вещи, расправляю крылья. Мышцы болят. Я же не перелетная птица, массаракш! Слышал, дикие гуси под крыльями мозоли с кулак величиной набивают. А мне впятеро дальше лететь. Лечу как экранолет, над самой землей. Постепенно мышцы разогреваются, набираю высоту и скорость. Вчера прошел чуть больше тысячи километров. Умру, но сегодня пройду не меньше.
   Вызывает Лира. Сбросили на планету два флаера с ежиками. Один не выдержал аэродинамического удара, вошел в штопор, упал в болото и затонул. Ежики на борту целы, но покинуть кабину не могут. Второй флаер в порядке. Еще через час второй доклад. Флаер высадил ежиков, взлетел и идет нам навстречу. На нем кой-какие подарки для меня и Ветки. На Земле, в Замке заканчивается монтаж большой нуль-т камеры. Полным ходом идет монтаж спускаемых аппаратов, оснащенных антигравами. Вся заминка в самих антигравах. Это технология 22-го века, а все оборудование Замка — 21-го. Так что ждать мне еще не меньше месяца.
   Ветка кричит, подпрыгивает на моей шее и указывает вниз. Под нами стадо лесных оленей. Пикирую, хватаю одного, снова набираю высоту. Связывать в воздухе ноги брыкающемуся оленю — задачка не из легких, но справляюсь. Подвешиваю к поясу. Неудобно. Сажусь и пристраиваю на спину. Взлетаю.
   Доклад от Лиры. Ежики подошли к шаттлу. Лира управляет ежиками и описывает все, что они видят. Люк закрыт. Открыть не могут, силенок не хватает. Ищут пробоину. Нашли. Выбито стекло кабины пилотов. В кабине полный разгром. Ремни кресел оборваны, засохшие пятна крови на полу. Но тел нет. Крышка приборной панели отвинчена и аккуратно поставлена в угол. Кто-то пытался ремонтировать. Ежики идут по кровавым дорожкам в коридор. Медицинский модуль работает. Перед ним на полу куча скафандров и одежды. В модуле заняты четыре биованны из шести. К сожалению, ежики не могут напрямую подключиться к компьютеру модуля. Лира заставляет их построить пирамиду, верхний набирает запросы на клавиатуре. В ваннах три мужчины, одна женщина. Все поступили в очень тяжелом состоянии. Регенерация идет нормально, опасности нет. Голос Лиры становится ликующим.
   — А где пятая? — спрашиваю я.
   — Найдем, обязательно найдем! — радуется Лира. Кто-то же их в биованны засунул, пульт пытался починить. Наверно, это Ливия. Она никогда голову не теряет!
   — Запроси у медицинского модуля рост и вес пациентов.
   — Коша, это не Ливия. Это Сандра. А Ливия в ванне. Ногу потеряла, — сообщает Лира через несколько минут.
   Еще около часа ежики обыскивают шаттл. Следов мало. Видны следы робких попыток ремонта нуль-кабин. Сделана запись в бортжурнале. Аккуратно убраны в контейнер аккумуляторы. Вот, пожалуй, и все.
   Лира выводит ежиков наружу и начинает обыскивать местность. Найдено кострище. Рядом с кострищем — запас дров и обгорелая стрела для лука. Кострищу несколько дней. Следы побиты дождем.
   Больше всего настораживает стрела. Сандра не могла выковать наконечник. В нее стреляли? Но почему стрела обгорела? Сандра бросила ее в костер, но потом вытащила? Или вытащил тот, кто стрелял в Сандру?
   Лира задает ежикам программу поиска по расширяющейся спирали. Я советую спустить на планету еще две сотни ежиков.
 
   Сажусь еще более усталый, чем вчера. Но план выполнил. Пролетел тысячу сто километров. И догадался сесть на берегу речки. За водой ходить не надо. Снимаю со спины оленя. Ветка ноет, жалко бедного. Достаю пистолет, узким лучом отрезаю оленю голову. Тушу подвешиваю на дерево, чтоб стекла кровь. Ветка ревет в два ручья. Утверждает, что я плохой и жестокий. «Я — Черная Птица» — говорю я. Нет, неправда, я хороший. Вот она, женская логика. Даю ей ножик и говорю, что будет помогать разделывать тушу. Следующую будет разделывать сама. Толку от нее, конечно, никакого, но пусть привыкает. Когда на землю вываливаются кишки, роняет ножик, хватается за рот и отбегает. Я получаю выговор от Лиры, что мучаю бедную девочку. Слишком устал, чтобы спорить. Кончаю разделывать тушу, развожу костер, жарю мясо. Пока оно жарится, засыпаю.
   Просыпаюсь опять без наушников. Наушники у Ветки. Она суетится у костра. Навожу на нее уши и напрягаю слух. С орбитальной в два голоса объясняют, как готовить жаркое на костре. Сажусь и тоже начинаю подавать советы. Получаю обгорелый кусок мяса, хрустящий на зубах, и весь в золе. Ветка отдает наушники, чтобы освободить обе руки, теперь я работаю ретранслятором. Наверху идет жаркий спор между Анной и Лючией, главной поварешкой Замка. Чтоб погасить его, прошу Анну дать сводку. Сандра не найдена. Комиссия собирается домой. Вот и все новости.
   Утром вижу флаер с обещанными подарками. Пока мы спали, Лира посадила его в поле и подогнала по земле прямо к лагерю. Среди груза полный комплект обмундирования космодесантника для Ветки, огромное количество обезвоженных продуктов и много-много килограммов полезных мелочей. Если Кора думает, что я грузовой вертолет, то ошибается. Еще на заре туризма установлено: брать надо не то, что нужно, а то, без чего нельзя! Проверяю, что еще нельзя, и изымаю из обмундирования Ветки лазерный пистолет. Вызываю орбитальную и говорю Лире, чтоб не подгадывала особенно момент сброса флаера к прохождению станции над точкой посадки. За сутки флаер долетит до любой точки планеты, а если разобьется, но груз уцелеет, так на планете уже три исправные машины. Пошлем ближайшую за грузом. Лира не соглашается. И правильно делает. Очередной флаер падает в непроходимый лес километрах в трехстах от шаттла. Деревья смягчили удар, и груз — сотня ежиков-разведчиков — уцелел. Новая незадача — ежики практически не могут передвигаться по толстому, мягкому слою мха. Советую выстроить их цепочкой и задним бежать вперед по спинам передних на манер гусеницы трактора.
   Ветка во время перелетов болтает без перерыва. Но не со мной. В первый день я запретил, и она свято блюдет это правило. Болтает с орбитальной. У нее теперь свои наушники, свой коммуникатор с маленьким экраном. Узнаю о Сэконде много нового. Мне Ветка об этом не рассказывала. Думала, что я и так это знаю. Например, о назначении ошейников. Об этих обручальных кольцах-переростках.

СЭКОНД. САНДРА

   Сборы, как всегда у мужчин, были недолгими. Кроме Скара решили ехать След и старший Барсученок. Баба Кэти суетилась, объясняла, чем и как кормить и лечить Волю. Сандра запрягла хромого лошака. Волю закутали в одеяло, Девушка прижимала к груди перебинтованными руками кожаный ошейник, сделанный для нее Сандрой, но одевать не хотела. Барсученок попытался посадить ее на лошака перед собой, но Воля забилась, отталкивая его. Тогда След посадил ее перед собой. Девушка успокоилась, закрыла глаза, прижалась к его груди.
   — Санди, ты куда собралась? На себя посмотри. Ты же из седла выпадешь. — Скар отобрал у нее дорожную сумку, хотел отнести домой.
   — Вы без меня не справитесь. Я тебя читать не научила, а так объяснить не смогу. Пойми, любимый, если доеду, на следующий день уже здоровой буду.
   Баба Кэти стала протестовать, но Скар разрешил Сандре ехать, и на этом спор закончился. Тогда она протянула девушке небольшой пузырек, выдолбленый из камня.