Шумская Елизавета. Сказ о ведьме Буяне

   Малыша отправили через «колодец» к воеводе с докладом. Пока княжна ругалась, а Буяна лечила, варлок пытался разобраться с тем, кто такие к ведьме на ночь глядя «в гости» пожаловали. Одежда явно была сделала так, чтобы не стеснять в движениях, но при этом скрыть от случайного прохожего фигуру или походку человека. Мечи же были простые. Такие могли и местные умельцы выковать, и любые другие. Но более всего заинтересовали варлока амулеты.
   – Крепко ты кому-то насолила, Буяна Гориславовна, – поделился своим открытием Лихослав. – Разные есть камни и травы, колдовство останавливающие, но чтобы так искусно подобранные да мастерски воедино слитые, впервые вижу. Очень опытный чародей работал.
   – Это не может быть твой знакомец? – не отрываясь от колдовского стягивания раны, отозвалась колдунья.
   – Кто знает? Надо посерьезнее вглядеться, – почесал затылок чародей.
   – А чем ты таким вдарил, что перебил амулеты? – вновь подала голос девушка.
   – Потом… на ушко шепну, Буянушка.
   «Буянушка» сердито глянула на нахала.
   – Правда, краса, потом, это долго слишком, – сдавшись, уже нормальным голосом проговорил чародей.
   В это мгновение в ворота заколошматили, и ведьма, высунувшись из окна и опознав в первых рядах пожаловавшей толпы князя и воеводу, поспешила отворить.
   В следующий миг в ее доме воцарился еще больший бедлам, чем во время битвы. Князь, наобнимавши дочь и уверившись, что с ней, ненаглядной, ничего не случилось, принялся за ведьму. Они на пару с Горыней, казалось, решили уморить ее, но выяснить, что же произошло. При этом Велислава постоянно норовила поделиться своим мнением, а Багро со своей лавки – вставить словечко.
   – Сможешь их поднять, как в прошлый раз? – кивнул на мертвых Горыня, убедившись, что большего он от доведенной до белого каления ведьмы все равно не добьется, кроме разве что какого-нибудь на редкость пакостного заклятия. Воевода имел в виду – заставить трупы говорить. Колдунья это умела, чему Разбойный приказ не мог нарадоваться, отваливая ей неплохие деньги за подобные услуги.
   Девушка с трудом подавила вздох облегчения.
   – Надо посмотреть.
   Она склонилась над телом ближайшего ворога и принялась его разглядывать. Первое, что сделала, – сорвала и швырнула на печку отводящий колдовство амулет. Однако дело лучше не пошло. Колдунья подняла личико к склоненным к ней мужчинам и обиженно надула губки.
   – Его какой-то дрянью, прежде чем отправить сюда, напоили. Не поднять.
   – Дай-ка я посмотрю. – Варлок присел рядом и принялся водить большими своими ладонями над мертвым телом. Воздух вокруг ощутимо загустел и наполнился силой чародейской. – Это настойка из вереска, чечевицы, дробленого змеиного камня… мм… что-то еще. Толково приготовили. Боюсь, мне тоже не справиться.
   Волшебники одновременно с одинаковой печалью в голосе вздохнули и поднялись на ноги. На всякий случай проверили остальные тела, но картина не изменилась.
   Раненых уже укладывали на раздобытые где-то телеги. Княжна что-то торопливо втолковывала Багро, – наверное, утешала и благодарила.
   – Так, Буянушка, свет мой ясный, посмотри на меня, – приказал князь.
   Ведьма оторвалась от созерцания печки, что видела каждый день, и посмотрела на Ладимира Мечеславовича.
   – Значица, так, красавица, оставляю тебе полдюжины моих молодцов. Будут тебя охранять.
   – Что?! – возмутилась колдунья.
   – То! – вызверился князь. – Будут! Тебя! Охранять!
   – Да я лучше умру! На кой мне столько мужиков в доме?!
   – Буянушка, – примиряюще пророкотал Горыня, – тебе незнамо как повезло, что Велислава с охранниками оказалась в твоем доме. Судя по амулетам, подготовились они к встрече серьезно. А раз так, то могут и повторить попытку.
   – Да я их по стенке размажу!
   – Да это тебя, девчонка ты неразумная, чуть по стенке не размазали! Коли б не было здесь моих ребят! Пока варлок не появился, вообще колдовство твое не действовало!
   – Действовало! Я одному из них по голове чугунком с кашей засветила! Просто надо было волшебство по-другому использовать!
   – А кашу-то не жалко? – вкрадчиво подначил варлок.
   Ведьма взглянула на него и, внезапно рассмеявшись – совершенно невозможно было удержаться, – прислонилась к стенке и сползла, закрывая лицо ладонями.
   – Ладно, пусть остаются, – когда смогла, смилостивилась она. – На одну ночь.
   Поняв, что большего от сварливой колдуньи все равно не добиться, князь кивнул.
   – Завтра, вернее, уже сегодня зайдешь. К обеду. Угощу тебя пряниками заморскими.
   Буяна угукнула в ответ.
   – Я бы тоже хотел остаться, – вдруг произнес варлок.
   – Что?! – У ведьмы возникло отчетливое ощущение, что история повторяется.
   – Очень опасаюсь, что вороги, кто бы они ни были, подумают, что мы решим, что этой ночью нападений можно не опасаться, и попробуют что-то более серьезное учудить.
   – Да, ты прав, – важно кивнул князь. – Оставайся.
   – Что?!!! – на несколько тонов выше. – А меня вы не хотите спросить?! – аж задохнулась от возмущения ведьма.
   – Буяна, кто, в конце концов, тут князь?! – не выдержал Ладимир. – Я! Вот и будь добра подчиняйся!
   – А чей этот дом?! Мой! Так что что хочу, то и буду делать! И никаких варлоков тут не будет!
   Князь схватил ее за рукав и поволок в сени.
   – Что ты себе позволяешь?! – прошипел он на ходу. – Ты чего мой авторитет перед варлоком чужеземным подрываешь?!
   – Ты не понимаешь! Княже, помилуй! Не могу я, чтобы он остался!
   – Почему?! – оторопел Ладимир.
   – Я ему нравлюсь! – отчаянным голосом прошептала ведьма.
   Пораженный глупостью высказанного, князь уставился на впервые при нем покрасневшую ведьму. И захохотал.
   Колдунья насупилась.
   – Ох, потешила, – вытирая слезы, попытался успокоиться князь. – Ладно-ладно. Молчу. Но скажи мне, ради богов, почему Лихослав остаться не может? Неужто думаешь, что приставать будет, да не отобьешься? Или, – мужчина хитро прищурился, – может, боишься, что не захочется отбиваться?
   – Я просто не хочу! – Ведьма топнула ножкой, от чего сверху что-то посыпалось.
   – Ну уж нет, моя милая. Мне своих чародеев терять не хочется. А поскольку опасность и вправду есть… молчи и слушай!.. Поскольку опасность есть, пусть варлок на эту ночь останется. И меня не волнуют ваши глупости. Это приказ. Все, я пошел. Жду тебя завтра.
   И Ладимир поспешил ретироваться, пока ведьмочка не пришла в себя и не запулила ему в спину чего-нибудь тяжеломагического.
   Разумеется, ничего бросать князю в спину Буяна не стала. Хотя ой как хотелось.
   Оставив дружинников с телами ворогов поверженных разбираться и устраиваться, ведьма кивнула варлоку на лестницу. Подойдя к одной из светлиц на верхнем этаже, колдунья толкнула дверь и вошла внутрь со словами:
   – Это твой покой на сию ночь. – Помолчала и добавила: – Ее остаток.
   Потом похлопала рукой по сундуку:
   – Тут постель.
   На этом посчитав свои обязанности хозяйки выполненными, она решительной поступью направилась к выходу. Однако не тут-то было: варлок перехватил ее за запястье:
   – Что-то не так, Буянушка?
   Ведьма попыталась вырвать руку. Сделать это без колдовства не получалось.
   – А то ты не знаешь!
   – Не знаю – скажи мне!
   Колдунья еще раз дернула руку на себя.
   – Ты злишься, что я напросился остаться у тебя?
   – Да! И на то, что ты разрешения не у меня просил, а через князя!
   – Я знал, что ты откажешь!
   – Конечно, отказала бы!
   – Так чего ты злишься?! Я действительно считаю, что ты в опасности, поэтому и сделал то, что посчитал необходимым, чтобы потом не жалеть. Я, знаешь ли, считаю, что жизнь дороже капризов сиюминутных. Даже твоих.
   – Все равно ты не имел права так поступать! И ведь что самое противное – ты ни капли не сожалеешь!
   – Нет! Я сделал то, что посчитал более разумным в этой ситуации.
   Ведьма зло посмотрела на варлока и прошла мимо него к двери, благо руку он все-таки выпустил. Выпустить-то выпустил, но тут же вновь ухватился за нее:
   – А как насчет поцелуя на ночь?
   Буяна, не раздумывая, замахнулась для пощечины. Варлок тут же перехватил ее вторую руку, поднес ее к губам и поцеловал каждый пальчик, пока колдунья оторопело смотрела на это безобразие.
   – Благодарствуй, именно это я и ждал.
   На этих словах ведьма все-таки пришла в себя, вырвала руки, бросила в варлока здоровенный огненный шар, который, впрочем, никакого вреда тому не причинил, и ушла, громко хлопнув дверью.
   Чародей подумал, что намного тяжелее, чем заклятие пламенное, будет погасить пожар в сердце… да и в теле. А ведьма подумала: «Ну и денек!»
 
   Ночь, несмотря на все страхи варлока, прошла спокойно. Утро же наступило восхитительное. Свежее, нежное, щедрое на краски. Из окна веяло прохладой и заманчиво светило солнышко. Дом просыпался. Город же за воротами уже бурлил, но не настолько, чтобы нарушить чем-то томную сладость последних минут, что Буяна нежилась в постельке.
   Почуяв, что хозяйка проснулась, в светлицу пожаловал Веденя. Принес молочка и ягод – малина так сама в рот и просилась. Девушка окончательно уверилась, что жизнь просто замечательна.
   – А что, хозяйка, надо сегодня на базар идти, – подал голос домовой.
   – Надо, Веденя, надо, – умильно согласилась колдунья. – Ты список составь, все что скажешь куплю.
   – Как же, как же. Составил ужо.
   – Не разоримся?
   – Не разоримся. Ты ведь еще амулетики дружинникам княжеским на осмотр взяла, так?
   – Так, – не стала спорить она. И откуда он все знает?
   – Тоже денежка. Князюшка всегда хорошо платит. Да и так у нас много чего есть. А денежка за амулетики все расходы покроет: и всегдашние, и что вчера убыток принесли. Я вот даже думаю…
   – Ну говори же, не бойся. Я сегодня добрая.
   – Ну так это… Надо бы хозяйство расширять.
   – Да куда ж его расширять-то, Веденя? Мы вот и кота завели, как ты хотел. Двор вон какой. Коня мне не надо. Будет же простаивать без дела. Кто тебе еще нужен?
   – Ну вот корову было бы хорошо, – мечтательно закатил глазки домовой.
   – О нет, Веденюшка, только не корову! Ну куда мы с коровой! Да нам и так каждый день и вечер молоко, творог и масло люди приносят, и мы за это медяшки не платим!
   – Ну собаку там, на худой конец.
   – Зачем нам собака? У нас же Череп есть!
   – А вот бы была собака, то не прорвались бы бесшумно те тати!
   – Веденюшка, я просто защиту колдовскую перестрою, и так будет шуметь, коли сунется кто, сам не рад будешь!
   – Ну вообще-то я приглядел уже…
   – Что?! Собаку?!
   – Нет, пополнение.
   – Какое пополнение? Не пойму ничего.
   – Ну это… чтоб и тебе было хорошо, и нам.
   – Кому – нам? Кого ты присмотрел? Говори яснее, Веденя.
   – Ты только сразу не кричи, хозяйка, а обдумай все хорошо. У тебя иногда это получается. Мужа тебе надобно, хозяюшка!
   – Какого мужа?
   – А вот это я и присмотрел. Варлок-то этот ничего так. Выходи за него, хозяйка. Мужик хозяйственный, сразу видно. Полезен в доме будет. Опять же конь есть. А это сразу хозяйству прибыток. Конюшню построим, амбар, зерна накупим. Кобылку ему, чтобы не скучал, приобретем. Жеребята опять же. Амбарника я знакомого знаю. Переманить можно. Буду над ним хозяином ходить. Дворы объединим, огородик сообразим. А там, глядишь, и детишки пойдут. А это опять же токмо польза. Видишь, сколько хорошего! А какая у него Уладочка!
   Ведьма почувствовала, что звереет.
   Глянув, как загораются зеленым чародейством глаза хозяйки, домовой тихо ойкнул и мигом сгинул.
   Буяна же принялась думать, как найти это чудо, но потом плюнула и еще долго смеялась, вспоминая особенно удачные моменты в манифесте рачительного домового.
 
   Спустившись через какое-то время вниз, ведьма обнаружила, что все дружинники уже пристроены к хозяйственным делам во дворе: кто дрова колет, кто воду таскает, кто солому на крыше сарая меняет, кто двор подметает. Судя по расположенности Ведени, это варлок их так озадачил, решила колдунья.
   В горнице сидел один Лихослав. На нем кроме штанов была надета только неподпоясанная домашняя рубаха, подчеркивающая широкую спину. «А хорошо, что он не костлявый», – невесть отчего подумала колдунья. Волосы русые он сегодня в косу не собрал, так оставил. И выглядел как-то необычайно уютно. Буяна даже умилилась: будто он не первый год в дом вхож, будто она уже тысячу раз вот так его видела. Вообще, хотелось подойти к нему, обнять, прижаться к спине его и пожелать…
   Хоть и сидел варлок к лестнице спиной и скрипа никакого под ногами волшебницы не было, а стоило девушке начать спуск, как:
   – Доброе утро, милая… – Вот именно этого и пожелать. – Смотри, какое солнце поднялось! Загляденье!
   Девушка обогнула чародея и прислонилась боком к столу перед ним. Он поднял на нее чистые, невинные глаза, которые не давали ни малейшей возможности к чему-нибудь придраться.
   – Как спалось? – немного хрипло спросила она.
   – А как может спаться, когда я знаю, что через стенку ты в постельке почиваешь?
   Буяна подумала, что зря вчера она ограничилась одной пощечиной, вернее, ее попыткой. «Он нарочно меня дразнит», – подумала она и ласково улыбнулась.
   – А мне – так прекрасно.
   Варлок одобрительно на нее смотрел.
   – Не стой, милая, садись, творожку со сметанкой да вареньицем откушай. Чаек скоро будет. Не стесняйся меня, краса ненаглядная.
   «А может, и прав Веденя – где я еще найду мужика, что сможет и за пояс меня заткнуть, и слово ласковое молвить, да к месту. И частенько первое оно же второе. Хм, да что же это ты ко мне как лист банный пристал?»
   Ведьмочка нашла все обещанное, расставила на столе и присела. Варлок подпер щеку рукой, разглядывая все это добро. Буяна снова ему улыбнулась:
   – Ну поведай мне все-таки, что ты вчера хотел рассказать, до того как мы тут бои потешные устроить сподобились!
   Лихослав словно задумался: на самом деле просто любовался да наслаждался.
   – Да странное кое-что обнаружил я в доме, что мне князь отрядил. Очень уж странное. Хотел с тобой посоветоваться. Может, это обычаи в Зареславе такие, да я просто не знаю их.
   – Что же такое там странное? – пожала плечами колдунья, засовывая в рот огромную ложку с творогом, обильно политым черничным вареньем. – Я много раз там бывала и ничего странного не видала.
   – А за досками смотрела?
   – Какими досками?
   – Какими стены обшиты изнутри. Кстати, зачем?
   – Нет, зачем мне доски-то отрывать?
   – Вот это и показать хочу.
   – Хорошо, зайду посмотрю. Только сначала мне надо на базар, а позже – к князю. Подождут твои доски до обеда?
   – Подождут, Буянушка.
   Ведьмочка поставила рядом с собой кружку и вопросительно посмотрела на варлока, тот кивнул. Разлив чай, они еще какое-то время сидели молча, похлебывая оный да закусывая плюшками-ватрушками. Солнышко ласково светило в оконце. Посвистывала-заливалась пташка какая-то. Со двора раздавалось азартное хэканье рубящего дрова дружинника. Шваркала метла по земле утоптанной. Кто-то смеялся вдалеке. Белые красным расшитые рушники покачивались от ветерка легонького. Хорошо было до невозможности.
   – А ведь этой ночью меня могли убить. – Буяна глянула в кружку и укусила ватрушку.
   Варлок внимательно смотрел на колдунью, ожидая продолжения. Казалось, он может так просидеть вечность, столько терпения и понимания было в его взгляде.
   – Лихослав, я же простая ведьма. Я хоть и люблю позабавиться иногда и с дружиной в бой вылететь иной раз не откажусь, да только не мое это – опасность ожидать из-за каждого угла. Видеть убийцу в каждом прохожем, вечно готовиться к нападению. Я дом свой люблю. Домовой у меня хороший. Даже вот Кузьму, кота, люблю, хоть и ссоримся мы с ним по пять раз на дню. Нравится мне людям помогать: лечить, гадать, с нечистью разбираться, заговоры на всякое доброе дело творить.
   Она замолчала.
   – Я понимаю, милая. Все понимаю.
   – Понимаешь? Да как же ты можешь понять? – Она подняла на него глаза раскосые зеленые. – Думаешь, я тебя не знаю? У меня и подруги в других княжествах есть, да и на шабаши я летаю каждую луну. Знаменитый варлок Лихослав – гроза злодеев и чудищ! Сколько битв ты прошел? Сколько раз с чудищами разными сходился не на жизнь, а на смерть? Сколько дорог тобою исхожено? Сколько шрамов у тебя на теле? Сколько – в памяти? Что за жизнь это такая – путь бесконечный, дорога, вдаль уходящая? Что за сердце такое – что только чужбине радо? Разве понять тебе ведьму, которая только в гости да на шабаш летает?
   В глазах варлока заворочалось что-то – то ли зверь лютый, то ли сердце-боль потревоженная.
   – И откуда ты все знаешь, ведьма простая? – Тих был голос его, угрюм. – Мордашка миленькая, а головка твоя как ларец волшебный: сколько времени есть – открывай его, а все равно дно потайное еще останется. Что могу я сказать тебе, милая? Глаза твои все видят, так пусть и правду-истину в словах моих усмотрят… Я же начинал как все: добрым молодцем, что только подвигов жаждет. Сила колдовская и тогда была немереная. Нравилась мне жизнь такая беспутная. По горам, по долам, по дорогам и тропиночкам, из города большого белокаменного в деревеньку махонькую. От одного подвига к другому приключению, с одного пира на другую гулянку, меда да пиво, девки загульные да молодухи красивые на сеновалах. Колдовать да мечом махать. Было в этом что-то такое – хмель вольницы, дурман ветра с далей дальних, стук копыт доброго коня, что как друг. Удаль молодецкая да сила чародейская. Вороны мудрые да клубочки-проводники путь укажут. Даждьбог-дедушка с солнышка тучи рукою отведет. Перун милостью не обойдет. Чародеи, что постарше, меня всегда привечали. Князья лаской не обходили. Ничего другого мне и ненадобно было.
   Буяна зажмурилась. Все так, все верно.
   – Только, милая, всему приходит конец. Как всему есть и начало. Нелюба мне стала такая жизнь. Нагулялся. Дом теперь хочу свой. Большой да ладный. И чтобы яблонька у окна росла. Собака, друг верный, охраняла. Да и Ворон уже не такой молодой. Он конь хоть и чародейский, а все равно тяжко столько лет дороги копытами утаптывать.
   – Ты хочешь меня убедить, что решил остепениться? – фыркнула Буяна.
   – Не думаю, что тебя можно в чем-то убедить. Не буду и стараться. Я говорю так, как дело есть. Я давно решил где-то осесть. Дом сладить. Князь Белограда попросил меня с нечистью непонятной разобраться. Думал, вот разберусь и буду место себе искать. Оказалось, что к этому делу еще и маг Хотобуд причастен. За ним надо сначала отохотиться. Вот его поиски и привели меня сюда.
   – Зачем ты мне все это рассказываешь?
   – Ты спросила, милая. Я и отвечаю.
   – Не о том я спрашивала.
   – А не это ли в ответ услыхать хотела?
   – Я тебя не понимаю.
   – Тогда отчего прячешь очи свои зеленые?
   Буяна тут же вскинула глаза, но улыбку варлока не смогла выдержать и расхохоталась. Выскочила из-за стола, шутливо погрозила пальчиком и позвала:
   – Веденя, ты где? Кажись давай! Все равно знаю, подслушиваешь где-нибудь!
   – И ничего не подслушиваю! – пробурчал домовой, появляясь около лавки. – Бдю!
   – Бдит он! – хмыкнула ведьма. – Список давай!
   Девушка повернулась вновь к варлоку, да так, что взвились юбки:
   – Мы поговорим еще. Я зайду к тебе, как освобожусь от дел.
   – Я подожду, – ответил он, поднимаясь.
   – Почему я не сомневаюсь? – проворчала она, выходя из горницы.
 
   Вооружившись списком на бересте – еле в руках поместился, – Буяна отправилась на базар. За ней гордо шествовали на выросших ножках пять корзин здоровенных. Жители Зареславы уже давно привыкли к манере ведьмы ходить за покупками, ребятня, правда, до сих пор забавлялась.
   – «Купишь у Трогни горшков…» – разбирала вслух девушка каракули домового. – Вот скажи мне, Милана, откуда он все знает?
   Перед базаром колдунья зашла к знахарке. Они долго судили-рядили по поводу травок и прочих корешков, что были Милане дороги как родные дети.
   – Ты радуйся, что он такой. Не представляю тебя самостоятельно ведущую хозяйство. О, подожди! Мне, уважаемый, вот эти груши. Нет, эту не надо. Она мне не нравится. Плевать, что хорошая. Она мне как знахарке не нравится.
   Манера Миланы выбирать из того, что росло на земле, приводила ведьму в умиление: более придирчивой покупательницы не видел ни один базар. Поэтому по лавкам они всегда ходили вместе. Тем паче что знахарка ничего не понимала во всех остальных вещах.
   – Неправда! Я очень даже хозяйственная! – возмутилась ведьма.
   – Это ты будешь варлоку говорить! Так ты мне расскажешь наконец про вчерашнее? – Милана оставила несчастного торговца в покое и любовалась грушей как родной дочерью.
   Девушки двинулись дальше. С ними здоровались и всячески зазывали к себе.
   – Ты про нападение?
   – Я про варлока. Про нападение я и так все знаю.
   – Как?!
   – Забегала к тебе с утра, когда ты, по словам варлока, «почивать изволила».
   – Предательница!
   – Почему? Уж и поговорить с человеком нельзя. Он мне все про нападение рассказал, а то дружинники, что у тебя сегодня за бесплатных батраков, такого понаплели! Мол, вы с варлоком чуть ли не целую орду ворогов под корень извели да вообще весь город спасли, разве только что не солнце из пасти змея Волоса вырвали.
   – Это они умеют! – засмеялась Буяна. – Баять-то. Особливо перед красой такой!
   – Так что с варлоком?
   – А что с ним?
   – Понятно, – протянула знахарка, глянув на подругу, а потом сразу азартно закопавшись в пучках каких-то трав. – Вот держи, это самое то для тебя.
   Ведьма скептически осмотрела пучок пожухшей петрушки.
   – Что это? На кой мне петрушка? Да еще такая.
   – Дурная! Это «мохнатая крапива»! Сама же просила!
   – Это?! Боги! Я ее раньше только в зельях видела! Ну, Миланушка, может, все-таки сваришь «светлую сень»?! Ну не умею я это зелье варить! Напутаю еще что! Ведь полгорода снесет!
   – Лентяйка! – ругнулась названая сестра, бросая пучок в свою корзину.
   – Просто у тебя лучше получается! – не преминула подольститься ведьмочка. – О, вот мои горшки. Ну здравствуй, Трогня!
   – И тебе поздорову, Буяна Гориславовна!
   – Как твоя женушка, Трогня? Здорова ли?
   – Здорова, слава богам и твоему мастерству, ведьмушка.
   – А детишки?
   – И детишки, тьфу-тьфу, не сглазить!
   – Не сглазишь, – засмеялась ведьмочка. – Ох, смотри, Трогня, заказал мне Веденя прикупить у тебя пять горшков…
   Пока Буяна по бересте перечисляла все необходимое, купец расплывался в улыбке, а корзины радостно подпрыгивали, выражая свою готовность все это дотащить.
   До обеда прошлявшись по базару, накупив кучу всего нужного и ненужного – женщина, она в конце концов, или кто? – Буяна взвесила порядком отощавший кошель и подумала, что пора зайти к князю. Денежек ей хватало, но девушка она была рачительная и следила, чтобы они просто так – без возврата – не уходили. Отправив корзины домой своим ходом, колдунья решительно направилась к княжьему терему.
   – Да слышал я об этом заговоре, – князь нервно расхаживал по горнице, – слышал. Только до сих пор диву даюсь на глупость этой затеи!
   Буяна сосредоточенно поедала «пряники заморские», и в самом деле оказавшиеся невероятно вкусными. Горыня внимательно – ну прямо пес преданный! – следил за метаниями князя.
   – Вот на что они рассчитывали? Нельзя продержаться только силой оружия!
   – Или силу надо иметь значительную, – вставил воевода.
   – Ты прав, батюшка, – протянула появившаяся из-за занавеси Велислава.
   – Опять подслушиваешь! – аж подпрыгнул от неожиданности Ладимир.
   Ведьма громко икнула, чуть не подавившись, вспомнив, как сама только этим утром распекала домового за излишнее любопытство. Княжна недобро глянула на Буяну. Та сделала знак: мол, молчу-молчу! – все равно говорить не было никакой возможности: рот пряником забит.
   – Ты ж не позвал меня на совет военный!
   – Да какой это совет военный! – отмахнулся Ладимир Мечеславович. – Это вот Буяна пришла. За денежками да решить, что с варлоком заезжим делать.
   – Что с варлоком делать, я ей уже рассказала! – намекнула княжна на книжечку «с названием на «К» как-то».
   – Я не о том! – сумела-таки выговорить возмущенная ведьма.
   – Да молчи уж! Ну ладно, к делу. Так вот, отец, я так думаю, что ты прав, конечно. Только силой оружия людей не удержишь. Но ведь всегда есть те, кому чего-то да не нравится.
   – Такие всегда есть. Нрав у них такой, – согласился князь.
   – Вот пришел новый человек к власти. Подати снизил. Купцам сборы какие убрал. Мастеровым что-нибудь пообещал. Воинам к жалованью прибавку выдал. Казнил недовольных. Остальным блага разные посулил. Праздник с обильными медами да угощениями устроил. Вроде как и не плохой уже.
   – Но у нас и так все для людей сделано. Подати ниже нельзя. Да и в остальном благодать.
   – Ты опять же прав. Новый правитель тоже бы потом к такому же пришел, постепенно те же подати повышая или новые вводя. Но уж поздно было бы.
   – Страшные ты вещи, дочь моя, говоришь.
   – Я, может, и преувеличиваю. Да только к тому, чтобы мы перестали воспринимать угрозу как сплетню досужую, а озаботились, как такого не допустить.
   – Эх, разумна ты, девочка моя! Ум у тебя государственный! – умилился князюшка.
   Велислава зарделась от удовольствия.
   – Я со своей стороны стражу в очередной раз тряхнул. Чтоб бдели как положено! – Горыня явно был доволен. Уже много лет княжество ни с кем не воевало, а он все-таки богатырем был знатным. – Дозоры удвоил. Дальние дозоры тоже. Надо межу хорошенько осмотреть. Нет ли где ворога. Только гложет меня сомнение великое: если заговорщик – чародей, то, может, врагов и не у границ ждать надо?