Страница:
Неподалеку от аккуратного дачного домика мне попадались навстречу юные муж и жена, в одинаковых, очень элегантных, спортивных костюмах. Молодожены бежали шаг в шаг, взявшись за руки. Это было согласное до мелочей, зеркальное движение, это был завидный бег в унисон. Может, скоро будет изобретен еще один вид состязаний – синхронный бег, парный разряд на стайерских дистанциях? И тогда, возможно, откроется нам еще одно средство, дополнительно скрепляющее брачные узы. Между прочим, ученые считают, что бег заметно укрепляет любовь.
Хотя без парадоксов, связанных с бегом, и в этом щекотливом вопросе не обошлось. В одной нашей газете была опубликована заметка «Бегом к… разводу». В ней рассказывалось, что американская печать обратила внимание на то, что бег трусцой способствует увеличению числа вступающих в брачный союз благодаря новой возможности для знакомств на беговых прогулках. Однако была замечена и другая тенденция: те, кто постоянно бегает, стали чаще разводиться. Врачи объясняют это так: бег укрепляет характер, и те, кто раньше не решался порвать семейные узы, после упорных тренировок в беге отваживаются на это.
Но будем считать это исключение подтверждающим правило о беге как союзнике достойной семейной жизни.
На первых порах занятий бегом мне очень досаждал один соперник, хотя он же и помог разобраться кое в чем. Этот поджарый паренек в динамовской майке всегда пристраивался у меня за спиной, когда по воскресеньям я достигал длинного пологого подъема километрах в десяти за городом. Мне тоже не чужд соревновательный азарт, и между нами всякий раз начиналось состязание. Правда, мой соперник, судя по всему, бегает на меньшие расстояния. Ввязываясь с ним в спор, начиная необъявленный турнир, я много сил тратил понапрасну, а он, почувствовав себя километра через три победителем, спокойно сворачивал на боковую просеку, исчезал. И постепенно я понял, что в беге у меня не должно быть соперников. Мои победы никого не лишат первенства, потому что они известны только мне одному, и я сам себе вручаю за них награды. Я рядовой физкультурник, и все свои попытки в серьезном спорте уже использовал лет десять назад. Тогда я тренировался в прыжках в высоту, карабкался в адских ежедневных напряжениях к мастерскому рубежу, до которого так и не дотянул какого-то вершка. Почему не удалось мне взойти на ту манящую вершину? Сейчас я думаю, что причина в моей тогдашней нелюбви к долгому бегу. Он казался мне в то время пресной пищей без приправ. Куда слаще и острее были всякие бега с мячом, футбольным или баскетбольным. А в прыжках в высоту весь бег сводился к короткому разбегу, в котором думаешь только о полете. И совсем мало времени выпадало, чтобы серьезно и долго подумать о всеобщих правилах восхождения к цели. Мысль металась на коротких отрезках: рывок к планке, взлет, приземление, мимолетная радость или досада – и новая попытка.
Постепенно долгий безостановочный бег многое открывал мне в прошедшей не очень удачливой спортивной жизни, помог понять нечто более важное. Участвуя в одном кроссовом состязании, обратил внимание на то, что легко обгоняю некоторых соперников на спусках, а на подъемах отстаю, отдаю преимущество. Вначале решил, что это просто особенности моей тактики, которая сложилась как-то сама по себе, без особого моего умственного участия. Захотел изменить график бега: увеличивать темп на тягунах, а под горку бежать легко, расслабляясь, экономя силы. Но ничего не вышло. И тогда на бегу понял: дело не в порочной тактике, а в пробелах характера. Давно, еще в прошлой спортивной жизни я любил то, что легко, радовался всякой случайной подмоге, в удачные дни успевал очень многое, успевал сделать больше, чем другие. Но стоило возникнуть серьезному препятствию на пути – я проигрывал даже тем, кто слабее. Это повторялось долго, постоянно – и на стадионе, и вне его, а я все не обращал внимания на такую закономерность, стал рабом ее, не пытаясь понукать судьбу. В детстве, в юности спорт довольно ощутимо влияет на характеры, предоставляя возможность выбора: напрягаться сверх сил в трудностях или ждать удачного стечения обстоятельств для атаки? Кажется, я в те времена предпочитал второе. Жаль, что поздно понял это. Но, может, помогут мне мои марафоны исправить старую ошибку. Буду надеяться. С какого-то времени стараюсь на подъемах держать такой же темп, как на спусках.
Первую двухчасовую пробежку я совершил через полтора года тренировок. В тот день на дистанции мне как раз и стали открываться причины многих неудач в прошедшей жизни. Былые неуспехи отдавались болью в душе, эта боль перетекала в мышцы, через полтора часа горемычного движения я уже хотел остановиться, зная; что неподалеку железнодорожная станция, каждые десять минут в город ходят электрички. Но решил прежде все-таки одолеть один небольшой подъемчик. Сквозь пелену усталости заметил нитки паутины, то и дело пересекающие путь. Разрывал их, как финишные ленточки. Игра увлекала: ускорение – финиш, рывок – победа! Быстрее, быстрее! На скорости все сомнения отлетают шелухой. Мы придумываем свою усталость, невзгоды, у кого-то их наверняка больше. Надо в движении бороть боль и сомнения. Все финиши – промежуточные, и не останавливаясь, на бегу, нужно брать новый старт, продолжать без передышки дело, которое себе назначил. Вот позади уже подъем, теперь плавное снижение, почти парение. Выбегаю на сухой торфяник, он пружинит, несет вперед: сначала подается вниз, смягчая удар ноги, потом достигает предела сжатия, распрямляется, повторяя, множа твои усилия. Я чувствую, что мог бы бежать так многие километры, торфяная дорожка дарит ощущение невесомости.
Совершаю длинные высокие прыжки, рассчитываясь со спортивной судьбой за все невзятые высоты…
Забегая вперед
ПЯТЫЙ КИЛОМЕТР
Хотя без парадоксов, связанных с бегом, и в этом щекотливом вопросе не обошлось. В одной нашей газете была опубликована заметка «Бегом к… разводу». В ней рассказывалось, что американская печать обратила внимание на то, что бег трусцой способствует увеличению числа вступающих в брачный союз благодаря новой возможности для знакомств на беговых прогулках. Однако была замечена и другая тенденция: те, кто постоянно бегает, стали чаще разводиться. Врачи объясняют это так: бег укрепляет характер, и те, кто раньше не решался порвать семейные узы, после упорных тренировок в беге отваживаются на это.
Но будем считать это исключение подтверждающим правило о беге как союзнике достойной семейной жизни.
На первых порах занятий бегом мне очень досаждал один соперник, хотя он же и помог разобраться кое в чем. Этот поджарый паренек в динамовской майке всегда пристраивался у меня за спиной, когда по воскресеньям я достигал длинного пологого подъема километрах в десяти за городом. Мне тоже не чужд соревновательный азарт, и между нами всякий раз начиналось состязание. Правда, мой соперник, судя по всему, бегает на меньшие расстояния. Ввязываясь с ним в спор, начиная необъявленный турнир, я много сил тратил понапрасну, а он, почувствовав себя километра через три победителем, спокойно сворачивал на боковую просеку, исчезал. И постепенно я понял, что в беге у меня не должно быть соперников. Мои победы никого не лишат первенства, потому что они известны только мне одному, и я сам себе вручаю за них награды. Я рядовой физкультурник, и все свои попытки в серьезном спорте уже использовал лет десять назад. Тогда я тренировался в прыжках в высоту, карабкался в адских ежедневных напряжениях к мастерскому рубежу, до которого так и не дотянул какого-то вершка. Почему не удалось мне взойти на ту манящую вершину? Сейчас я думаю, что причина в моей тогдашней нелюбви к долгому бегу. Он казался мне в то время пресной пищей без приправ. Куда слаще и острее были всякие бега с мячом, футбольным или баскетбольным. А в прыжках в высоту весь бег сводился к короткому разбегу, в котором думаешь только о полете. И совсем мало времени выпадало, чтобы серьезно и долго подумать о всеобщих правилах восхождения к цели. Мысль металась на коротких отрезках: рывок к планке, взлет, приземление, мимолетная радость или досада – и новая попытка.
Постепенно долгий безостановочный бег многое открывал мне в прошедшей не очень удачливой спортивной жизни, помог понять нечто более важное. Участвуя в одном кроссовом состязании, обратил внимание на то, что легко обгоняю некоторых соперников на спусках, а на подъемах отстаю, отдаю преимущество. Вначале решил, что это просто особенности моей тактики, которая сложилась как-то сама по себе, без особого моего умственного участия. Захотел изменить график бега: увеличивать темп на тягунах, а под горку бежать легко, расслабляясь, экономя силы. Но ничего не вышло. И тогда на бегу понял: дело не в порочной тактике, а в пробелах характера. Давно, еще в прошлой спортивной жизни я любил то, что легко, радовался всякой случайной подмоге, в удачные дни успевал очень многое, успевал сделать больше, чем другие. Но стоило возникнуть серьезному препятствию на пути – я проигрывал даже тем, кто слабее. Это повторялось долго, постоянно – и на стадионе, и вне его, а я все не обращал внимания на такую закономерность, стал рабом ее, не пытаясь понукать судьбу. В детстве, в юности спорт довольно ощутимо влияет на характеры, предоставляя возможность выбора: напрягаться сверх сил в трудностях или ждать удачного стечения обстоятельств для атаки? Кажется, я в те времена предпочитал второе. Жаль, что поздно понял это. Но, может, помогут мне мои марафоны исправить старую ошибку. Буду надеяться. С какого-то времени стараюсь на подъемах держать такой же темп, как на спусках.
Первую двухчасовую пробежку я совершил через полтора года тренировок. В тот день на дистанции мне как раз и стали открываться причины многих неудач в прошедшей жизни. Былые неуспехи отдавались болью в душе, эта боль перетекала в мышцы, через полтора часа горемычного движения я уже хотел остановиться, зная; что неподалеку железнодорожная станция, каждые десять минут в город ходят электрички. Но решил прежде все-таки одолеть один небольшой подъемчик. Сквозь пелену усталости заметил нитки паутины, то и дело пересекающие путь. Разрывал их, как финишные ленточки. Игра увлекала: ускорение – финиш, рывок – победа! Быстрее, быстрее! На скорости все сомнения отлетают шелухой. Мы придумываем свою усталость, невзгоды, у кого-то их наверняка больше. Надо в движении бороть боль и сомнения. Все финиши – промежуточные, и не останавливаясь, на бегу, нужно брать новый старт, продолжать без передышки дело, которое себе назначил. Вот позади уже подъем, теперь плавное снижение, почти парение. Выбегаю на сухой торфяник, он пружинит, несет вперед: сначала подается вниз, смягчая удар ноги, потом достигает предела сжатия, распрямляется, повторяя, множа твои усилия. Я чувствую, что мог бы бежать так многие километры, торфяная дорожка дарит ощущение невесомости.
Совершаю длинные высокие прыжки, рассчитываясь со спортивной судьбой за все невзятые высоты…
Забегая вперед
Эта встреча состоялась на следующий день после Московского марафона, когда уже позади были все перипетии состязания и участники его, отдохнув и придя в себя, предавались свежим воспоминаниям в кругу семьи или друзей. А мне предстояло заниматься этим в группе зарубежных бегунов, которым вручались награды в конференц-зале гостиницы «Космос».
Самым проворным, самым вездесущим был в этой компании сухопарый, невысокого роста мужчина, говоривший по-немецки. Каждый хотел непременно сфотографироваться с ним на память, этот марафонец совершал бесконечные маневры по залу, добавив ко вчерашней дистанции еще не меньше трех километров. Вскоре я выяснил причины столь завидной популярности этого человека. Оказывается, Рольф Брокмайер пробежал в Москве свой двухсотый марафон и установил своеобразный мировой рекорд. (Автор популярной книги «Бег ради жизни» Гарт Гилмор пишет о человеке, который за свою 80-летнюю жизнь тысячу или более раз пробежал марафонскую дистанцию. Но думаем, что этот факт не умаляет достоинств Р. Брокмайера, для которого участие в Московском международном марафоне мира стало своеобразным юбилеем. – Примеч. ред.) Естественно, я захотел поближе познакомиться с новым рекордсменом.
Все удивления по поводу несоответствия истинного возраста любителей оздоровительного бега и их внешнего вида, а следовательно, и состояния души, стали уже банальными. Но никуда не деться от этих комплиментов, и я сказал Брокмайеру, что никогда бы не дал ему 58 лет, максимум – 45.
– О, я прекрасно знаю это, – не стал он скромничать. – Иногда мне самому кажется, что чиновники когда-то напутали с моими документами о рождении и прибавили мне лет семь или даже десять. Но, к сожалению, все верно, мне скоро исполнится 59.
– Сколько лет ушло у вас на то, чтобы пробежать 200 марафонов?
– Около пятнадцати. Этот отсчет начался для меня с одного печального события. Умерла моя жена, детей не было. Я чувствовал себя невыносимо одиноким, рядом была лишь стремительно надвигающаяся старость. Нужно было хоть как-то встряхнуть себя. Я давно уже заметил, что многие пожилые люди выбирают доступное, недорогое увлечение – бег. Решил последовать их примеру. Каждое новое утро ждал с нетерпением, потому что мне предстоял часовой бег по улицам Ганновера. Через некоторое время решился преодолеть марафонскую дистанцию, на финише пятичасового бега почувствовал себя истерзанным и жалким. Однако уже через три часа ощутил огромный прилив сил. С тех пор стал искать любую возможность участвовать в марафонском соревновании. В прошлом году узнал, что в Москве на олимпийской трассе марафона проводятся соревнования для любителей. И тогда так рассчитал, чтобы к этому времени у меня было уже на счету 199 марафонов. Не желаете ли познакомиться с моим соотечественником? Он истинно знаменитый человек, и вы с ним обязаны побеседовать. Это Манфред Штеффни из Дюссельдорфа, отважный бегун и редактор журнала «Спиридон».
Так продлилась цепочка знакомств в то утро. И я был благодарен Рольфу Брокмайеру за то, что он помог мне начать беседу с известным журналистом Штеффни. О нем я уже кое-что читал в нашей прессе, так же, как и о докторе ван Аакене, которого с благодарностью вспоминал 58-летний марафонец из Ганновера. Ван Аакен еще в начале 50-х годов начал применять бег как лечебное средство, добился того, что один из его пациентов, перенесший два инфаркта, пробежал классический марафон. В возрасте 40 лет Аакен и сам стал марафонцем, увлекая своим примером других. Его любовь к бегу не умерла даже после драматического случая: на одной из тренировок Аакена сбил автомобиль, доктор лишился обеих ног. Другой бы навсегда проклял увлечение, за которое пришлось заплатить такой ценой. Аакен продолжал служить бегу. Вскоре вместе с Манфредом Штеффни он организовал журнал «Спиридон». Владельцы нового издания, популяризирующего оздоровительный бег, едва сводили концы с концами, в штате редакции, кроме них двоих, был еще отец Штеффни, который, помимо всего прочего, изготовлял еще фирменные майки, чтобы пополнить кассу «Спиридона». К тому же официальные власти не очень благоволили к журналу, ибо Штеффни интересовался не только бегом, но и политикой: в редакции над его столом висят портреты Маркса и Ленина.
И вот очное знакомство с главным редактором «Спиридона» Манфредом Штеффни, который представляет ровно половину творческих сил своей редакции.
Название «Спиридон» издание взяло, чтобы увековечить имя первого победителя олимпийских состязаний в марафонском беге Спиридона Луиса. В 1896 году легендарный грек на трассе в Афинах, на той самой, которую проложил еще до нашей эры эллинский воин Феденикс, показал время 2 часа 58 минут 50 секунд. Его рекорд продержался 12 лет. Достаточно сказать, что на Играх 1904 года чемпион пробежал дистанцию лишь за 3.28,53. Так что Спиридон Луис вполне заслуженно остается образцом марафонца. А журнал, названный его именем, пользуется все большей популярностью.
Манфред Штеффни и Эрнст ван Аакен организовали свой журнал в 1975 году, он выходит на немецком языке и распространяется среди подписчиков в ФРГ, Австрии, Швейцарии и Бельгии. Тираж издания за семь лет увеличился в семь раз и достигает сейчас 66 тысяч экземпляров. Отчасти его популярности способствует и то, что главный редактор – сам одержимый марафонец, участвовал в Олимпиадах 1968 и 1972 годов. В конференц-зале гостиницы «Космос» Штеффни тоже ни минуты не сидел на месте: собирал материалы для очередного номера, штудировал итоговые протоколы, что-то сопоставлял, искал интересные закономерности, брал интервью, а также и сам отвечал на многочисленные вопросы, поскольку любители бега хотели проконсультироваться у авторитетного специалиста по самым разным тонкостям. Как и мне было не воспользоваться такой возможностью?
Манфред Штеффни сухопарый, если не сказать, тщедушный, мужчина лет сорока, непритязательно одетый, сказал, что Московский марафон займет достойное место в календаре, репортаж о нем должен вызвать большой интерес у читателей «Спиридона».
– Какова ваша основная, скажем так, фундаментальная рекомендация любителям оздоровительного бега? – спросил я у коллеги.
– Не надо гнаться за большими расстояниями: понемногу, но регулярно – вот очень важное правило. Нагнетать темп, доводить его до сумасшествия – это удел больших спортсменов, а обычным людям непомерность нагрузок может создать дополнительные трудности, постоянная усталость может снизить общую работоспособность. Я бегаю с такой скоростью, чтобы глаза не застилала усталость, – надо смотреть по сторонам, думать о чем-либо приятном, наслаждаться размеренным движением – тогда будет оптимальная польза. И почему обязательно марафон, то есть 42 километра? Я пробежал вчера по трассе 10 километров, занял на дистанции четвертое место и считаю это прекрасным достижением для себя.
– Как вы относитесь к предположению о том, что занятия бегом продлевают человеческую жизнь?
– Пока наука не представила нам никаких конкретных данных на этот счет. Продолжительность жизни – очень и очень серьезная тема. При рождении человека не говорят: его срок – семьдесят, восемьдесят или сто лет. Никто не знает, кому сколько суждено прожить. Но главное – это не умереть раньше времени от болезней, которые наступают вследствие малоподвижного образа жизни. И важно еще то, как, в каком физическом состоянии человек живет. К старости у многих людей накапливается около пяти лет, в которые его в той или иной степени мучили болезни. Это не относится к любителям бега, им редко досаждают даже простуды. Я знаю сотни и тысячи стариков, у которых десятилетиями не поднималась температура, не было серьезных недомоганий. Наш журнал не поощряет и не восхваляет рекорды, каких бы сторон бега они ни касались. Умеренность, разумность, постоянство.
Пока мы беседовали, началась церемония награждения. Среди тех, кому вручили памятный сувенир, был тринадцатилетний школьник из ФРГ Бруно Хамм, который приехал на соревнования вместе с отцом-марафонцем. Правда, мальчик пробежал не 42 километра, а десять, и занял 91-е место среди 94 стартовавших на этой дистанции. Но удивило, что Бруно вовсе не походил на стайера – высокого роста, толстячок. Однако же пробежал он 10 километров на наш второй юношеский разряд – совсем неплохо для увальня. Я вспомнил, что в одном из зарубежных периодических изданий читал заметку, которая называлась «Маленькое марафонское чудо». Она рассказывала про удивительную семью, в которой мать, отец и сын занимаются длительными пробежками. А самое поразительное в том, что сынишка, его зовут Уэсли, начав в три года выходить на трассу с отцом, в семь лет пробежал полную марафонскую дистанцию – 42 километра 195 метров и затратил на это не так уж много времени – 4 часа 4 минуты. Когда Уэсли Полу исполнилось девять лет, он улучшил свой рекорд на час. Как относиться к этому увлечению детей? Не вредят ли растущему организму столь изнуряющие нагрузки? Я спросил об этом редактора «Спиридона».
– Детям бег полезнее, нежели даже взрослым! – первый раз с жаром воскликнул очень сдержанный в эмоциях Манфред Штеффни, который в разговоре силы тратил экономно, словно марафонец на дистанции. – Вы посудите сами. Невиданного прогресса в здоровье добиваются люди, которые обратились к бегу уже на склоне лет – они как раз и составляют большую часть сотен миллионов джоггеров в мире. А если человек будет предан этому увлечению с первых лет жизни, то он станет просто неуязвимым для многих-многих болезней. Он никогда не будет злоупотреблять алкоголем и никотином, ибо бегуны их органически не приемлют. Бег для детей практически безопасен, их вес невелик по сравнению с мышечной массой, и поэтому у них не возникает ортопедических проблем, то есть их стопам, связкам, суставам не грозит перенапряжение, что можно отметить у взрослых бегунов. Но очень важно постепенно приучать детей к занятиям пробежками, бег не должен стать для них скучным делом, принудительным упражнением. Нельзя повторять ошибку, которую допускают родители, насильно заставляя детей учиться музыке, барабанить надоедливые гаммы. Ребенок должен сам почувствовать любовь к беговым упражнениям. Сделать бег увлекательной игрой, придумать какие-то стимулы для ребенка, дать ему почувствовать радость – это требует педагогического терпения. В некоторых странах для малышей устраивают пробежки, в которых участвуют «львы», «тигры», «обезьяны». Эти карнавалы проходят весело, запоминаются маленьким бегунам, у них остается интерес к бегу. Хорошее средство – выходить на пробежку всей семьей, или несколькими семьями, или большой компанией, где у малышей есть сверстники, соперники. Если удается добиться этого, вы убедитесь, что и отношения в вашей семье будут более теплыми, все станут лучше понимать друг друга, придет согласие, гармония общения.
Самым проворным, самым вездесущим был в этой компании сухопарый, невысокого роста мужчина, говоривший по-немецки. Каждый хотел непременно сфотографироваться с ним на память, этот марафонец совершал бесконечные маневры по залу, добавив ко вчерашней дистанции еще не меньше трех километров. Вскоре я выяснил причины столь завидной популярности этого человека. Оказывается, Рольф Брокмайер пробежал в Москве свой двухсотый марафон и установил своеобразный мировой рекорд. (Автор популярной книги «Бег ради жизни» Гарт Гилмор пишет о человеке, который за свою 80-летнюю жизнь тысячу или более раз пробежал марафонскую дистанцию. Но думаем, что этот факт не умаляет достоинств Р. Брокмайера, для которого участие в Московском международном марафоне мира стало своеобразным юбилеем. – Примеч. ред.) Естественно, я захотел поближе познакомиться с новым рекордсменом.
Все удивления по поводу несоответствия истинного возраста любителей оздоровительного бега и их внешнего вида, а следовательно, и состояния души, стали уже банальными. Но никуда не деться от этих комплиментов, и я сказал Брокмайеру, что никогда бы не дал ему 58 лет, максимум – 45.
– О, я прекрасно знаю это, – не стал он скромничать. – Иногда мне самому кажется, что чиновники когда-то напутали с моими документами о рождении и прибавили мне лет семь или даже десять. Но, к сожалению, все верно, мне скоро исполнится 59.
– Сколько лет ушло у вас на то, чтобы пробежать 200 марафонов?
– Около пятнадцати. Этот отсчет начался для меня с одного печального события. Умерла моя жена, детей не было. Я чувствовал себя невыносимо одиноким, рядом была лишь стремительно надвигающаяся старость. Нужно было хоть как-то встряхнуть себя. Я давно уже заметил, что многие пожилые люди выбирают доступное, недорогое увлечение – бег. Решил последовать их примеру. Каждое новое утро ждал с нетерпением, потому что мне предстоял часовой бег по улицам Ганновера. Через некоторое время решился преодолеть марафонскую дистанцию, на финише пятичасового бега почувствовал себя истерзанным и жалким. Однако уже через три часа ощутил огромный прилив сил. С тех пор стал искать любую возможность участвовать в марафонском соревновании. В прошлом году узнал, что в Москве на олимпийской трассе марафона проводятся соревнования для любителей. И тогда так рассчитал, чтобы к этому времени у меня было уже на счету 199 марафонов. Не желаете ли познакомиться с моим соотечественником? Он истинно знаменитый человек, и вы с ним обязаны побеседовать. Это Манфред Штеффни из Дюссельдорфа, отважный бегун и редактор журнала «Спиридон».
Так продлилась цепочка знакомств в то утро. И я был благодарен Рольфу Брокмайеру за то, что он помог мне начать беседу с известным журналистом Штеффни. О нем я уже кое-что читал в нашей прессе, так же, как и о докторе ван Аакене, которого с благодарностью вспоминал 58-летний марафонец из Ганновера. Ван Аакен еще в начале 50-х годов начал применять бег как лечебное средство, добился того, что один из его пациентов, перенесший два инфаркта, пробежал классический марафон. В возрасте 40 лет Аакен и сам стал марафонцем, увлекая своим примером других. Его любовь к бегу не умерла даже после драматического случая: на одной из тренировок Аакена сбил автомобиль, доктор лишился обеих ног. Другой бы навсегда проклял увлечение, за которое пришлось заплатить такой ценой. Аакен продолжал служить бегу. Вскоре вместе с Манфредом Штеффни он организовал журнал «Спиридон». Владельцы нового издания, популяризирующего оздоровительный бег, едва сводили концы с концами, в штате редакции, кроме них двоих, был еще отец Штеффни, который, помимо всего прочего, изготовлял еще фирменные майки, чтобы пополнить кассу «Спиридона». К тому же официальные власти не очень благоволили к журналу, ибо Штеффни интересовался не только бегом, но и политикой: в редакции над его столом висят портреты Маркса и Ленина.
И вот очное знакомство с главным редактором «Спиридона» Манфредом Штеффни, который представляет ровно половину творческих сил своей редакции.
Название «Спиридон» издание взяло, чтобы увековечить имя первого победителя олимпийских состязаний в марафонском беге Спиридона Луиса. В 1896 году легендарный грек на трассе в Афинах, на той самой, которую проложил еще до нашей эры эллинский воин Феденикс, показал время 2 часа 58 минут 50 секунд. Его рекорд продержался 12 лет. Достаточно сказать, что на Играх 1904 года чемпион пробежал дистанцию лишь за 3.28,53. Так что Спиридон Луис вполне заслуженно остается образцом марафонца. А журнал, названный его именем, пользуется все большей популярностью.
Манфред Штеффни и Эрнст ван Аакен организовали свой журнал в 1975 году, он выходит на немецком языке и распространяется среди подписчиков в ФРГ, Австрии, Швейцарии и Бельгии. Тираж издания за семь лет увеличился в семь раз и достигает сейчас 66 тысяч экземпляров. Отчасти его популярности способствует и то, что главный редактор – сам одержимый марафонец, участвовал в Олимпиадах 1968 и 1972 годов. В конференц-зале гостиницы «Космос» Штеффни тоже ни минуты не сидел на месте: собирал материалы для очередного номера, штудировал итоговые протоколы, что-то сопоставлял, искал интересные закономерности, брал интервью, а также и сам отвечал на многочисленные вопросы, поскольку любители бега хотели проконсультироваться у авторитетного специалиста по самым разным тонкостям. Как и мне было не воспользоваться такой возможностью?
Манфред Штеффни сухопарый, если не сказать, тщедушный, мужчина лет сорока, непритязательно одетый, сказал, что Московский марафон займет достойное место в календаре, репортаж о нем должен вызвать большой интерес у читателей «Спиридона».
– Какова ваша основная, скажем так, фундаментальная рекомендация любителям оздоровительного бега? – спросил я у коллеги.
– Не надо гнаться за большими расстояниями: понемногу, но регулярно – вот очень важное правило. Нагнетать темп, доводить его до сумасшествия – это удел больших спортсменов, а обычным людям непомерность нагрузок может создать дополнительные трудности, постоянная усталость может снизить общую работоспособность. Я бегаю с такой скоростью, чтобы глаза не застилала усталость, – надо смотреть по сторонам, думать о чем-либо приятном, наслаждаться размеренным движением – тогда будет оптимальная польза. И почему обязательно марафон, то есть 42 километра? Я пробежал вчера по трассе 10 километров, занял на дистанции четвертое место и считаю это прекрасным достижением для себя.
– Как вы относитесь к предположению о том, что занятия бегом продлевают человеческую жизнь?
– Пока наука не представила нам никаких конкретных данных на этот счет. Продолжительность жизни – очень и очень серьезная тема. При рождении человека не говорят: его срок – семьдесят, восемьдесят или сто лет. Никто не знает, кому сколько суждено прожить. Но главное – это не умереть раньше времени от болезней, которые наступают вследствие малоподвижного образа жизни. И важно еще то, как, в каком физическом состоянии человек живет. К старости у многих людей накапливается около пяти лет, в которые его в той или иной степени мучили болезни. Это не относится к любителям бега, им редко досаждают даже простуды. Я знаю сотни и тысячи стариков, у которых десятилетиями не поднималась температура, не было серьезных недомоганий. Наш журнал не поощряет и не восхваляет рекорды, каких бы сторон бега они ни касались. Умеренность, разумность, постоянство.
Пока мы беседовали, началась церемония награждения. Среди тех, кому вручили памятный сувенир, был тринадцатилетний школьник из ФРГ Бруно Хамм, который приехал на соревнования вместе с отцом-марафонцем. Правда, мальчик пробежал не 42 километра, а десять, и занял 91-е место среди 94 стартовавших на этой дистанции. Но удивило, что Бруно вовсе не походил на стайера – высокого роста, толстячок. Однако же пробежал он 10 километров на наш второй юношеский разряд – совсем неплохо для увальня. Я вспомнил, что в одном из зарубежных периодических изданий читал заметку, которая называлась «Маленькое марафонское чудо». Она рассказывала про удивительную семью, в которой мать, отец и сын занимаются длительными пробежками. А самое поразительное в том, что сынишка, его зовут Уэсли, начав в три года выходить на трассу с отцом, в семь лет пробежал полную марафонскую дистанцию – 42 километра 195 метров и затратил на это не так уж много времени – 4 часа 4 минуты. Когда Уэсли Полу исполнилось девять лет, он улучшил свой рекорд на час. Как относиться к этому увлечению детей? Не вредят ли растущему организму столь изнуряющие нагрузки? Я спросил об этом редактора «Спиридона».
– Детям бег полезнее, нежели даже взрослым! – первый раз с жаром воскликнул очень сдержанный в эмоциях Манфред Штеффни, который в разговоре силы тратил экономно, словно марафонец на дистанции. – Вы посудите сами. Невиданного прогресса в здоровье добиваются люди, которые обратились к бегу уже на склоне лет – они как раз и составляют большую часть сотен миллионов джоггеров в мире. А если человек будет предан этому увлечению с первых лет жизни, то он станет просто неуязвимым для многих-многих болезней. Он никогда не будет злоупотреблять алкоголем и никотином, ибо бегуны их органически не приемлют. Бег для детей практически безопасен, их вес невелик по сравнению с мышечной массой, и поэтому у них не возникает ортопедических проблем, то есть их стопам, связкам, суставам не грозит перенапряжение, что можно отметить у взрослых бегунов. Но очень важно постепенно приучать детей к занятиям пробежками, бег не должен стать для них скучным делом, принудительным упражнением. Нельзя повторять ошибку, которую допускают родители, насильно заставляя детей учиться музыке, барабанить надоедливые гаммы. Ребенок должен сам почувствовать любовь к беговым упражнениям. Сделать бег увлекательной игрой, придумать какие-то стимулы для ребенка, дать ему почувствовать радость – это требует педагогического терпения. В некоторых странах для малышей устраивают пробежки, в которых участвуют «львы», «тигры», «обезьяны». Эти карнавалы проходят весело, запоминаются маленьким бегунам, у них остается интерес к бегу. Хорошее средство – выходить на пробежку всей семьей, или несколькими семьями, или большой компанией, где у малышей есть сверстники, соперники. Если удается добиться этого, вы убедитесь, что и отношения в вашей семье будут более теплыми, все станут лучше понимать друг друга, придет согласие, гармония общения.
ПЯТЫЙ КИЛОМЕТР
Ни один человек пока меня не обогнал. Очень хочется увидеть побольше участников, получить представление в целом об этом действии с размахом на пол-Москвы. Бросаю взгляд вперед: лидеров не видно, но множество участников растянулись вдоль набережной по крайней мере километра на два. И это уже в самом начале пути, за какие-то десять-пятнадцать минут от начала состязания. Чуть прибавляю шаг, мой недавний спутник, старичок, которому секундирует в этом турнире супруга, отстает. А я нагоняю мистера Фреда Лебоу. Познакомился с ним перед самым стартом. Он и сам искал возможности поговорить с советскими журналистами. Фред Лебоу – президент нью-йоркского клуба бегунов. Он одержим марафонами, коллекционирует их, московский для него уже 44-й по счету. Лебоу пятьдесят лет, он чуть-чуть облысел, но это единственный, пожалуй, признак, свидетельствующий о том, что перед вами вовсе не юноша. Президент импозантен, строен, у него все повадки многообещающего молодого человека, любимца публики. Лебоу давно отказался от всякого транспорта, если расстояние, которое ему необходимо преодолеть за день, не превышает десяти миль. По Нью-Йорку он передвигается только бегом, даже если ему предстоит встреча с кем-либо из солидных людей, например, с мэром города. За спиной у президента нью-йоркских марафонцев всегда небольшой рюкзачок, в нем влажное полотенце, самые необходимые туалетные принадлежности, чтобы перед аудиенцией или раутом привести себя в порядок где-нибудь на подступах к офису. Не случайно Лебоу ведет бесконечные переговоры с архитекторами и градостроителями, добиваясь, чтобы в учреждениях, общественных заведениях были предусмотрены небольшие помещения для людей, передвигающихся по городу бегом – раздевалка, душевая, комнатка для отдыха. Но даже если на деловой встрече мистер Лебоу выглядит и не совсем безупречно, ему прощают его странность. Во всем прочем он человек весьма респектабельный.
На старте Фред Лебоу сказал мне, что собирается показать время 3 часа 45 минут – это будет его лучшим результатом за последние десять лет. Не напрасно же он летел сюда с противоположного конца света!
Но боюсь, в эти минуты, между третьим и пятым километрами пути, он забыл о своих намерениях и бежит в самом прогулочном темпе. По-моему, все дело в том, что на трассе он решил ассистировать своей соотечественнице, очаровательной стюардессе Виктории Браун. Турнирное честолюбие Лебоу уступило его галантности. И он бежит не спеша, готов, как истинный кавалер, в любую секунду подать своей спутнице руку, поднести ей бокал чудесной влаги – впереди показался первый питательный пункт, где ждут марафонцев прохладительные напитки в пластиковых стаканчиках – и не отступать от нее ни на шаг, даже если взбредет ей взбалмошная идея взвинтить темп до спринтерского. Но пока они бегут неспешно, Фред Лебоу даже умудряется вести светскую беседу и, по-видимому, рассказывает что-то очень забавное, потому что Виктория Браун не перестает улыбаться. А может, Лебоу просто занимается сейчас своей просветительской миссией, говорит такие, например, слова этой стройной, с идеальным загаром девушке: «Утром натощак – обязательно пять миль, после этого контрастный душ, обтирание тела докрасна грубым полотенцем. Завтрак – яйцо, булочка, чай. Вечером в более высоком темпе – десять миль, не меньше. С каждым днем все повышать, повышать и повышать нагрузки. И никаких поездок на авто: на бал, на коктейль, в театр – бегом, бегом и только бегом». А Виктория Браун улыбается просто потому, что американская стюардесса не может не улыбаться даже на дистанции утомительного бега.
А впрочем, эта пара бежит не так уж медленно, я с трудом догоняю ее и киваю Фреду Лебоу, он в ответ салютует рукой – и видно, это доставляет ему удовольствие: пусть знает дама, что и в Советском Союзе он популярен и чтим.
Впереди меня бегун под номером 437. Когда я поравнялся с ним, он вдруг несколько обиженно скосил на меня взгляд и побежал неожиданно резво, ушел вперед, оглянувшись несколько раз и довольно злорадно глянув на меня. Вот уж никак не ожидал, что мой рывок, продиктованный только желанием увидеть побольше эпизодов марафонского пробега, кто-то воспримет как посягательство на его 259-е или 325-е место в этих соревнованиях. Я так опешил, что даже несколько сбавил темп. Меня медленно обходит № 555. Это плотный, килограммов под сто, мужчина, возраст которого трудно определить. Во всяком случае, стариком здесь никого не назовешь. А этому, наверное, меньше сорока. На майке его – название какого-то клуба бега. Вот и такие марафонцы есть – похожие на штангистов. У 555-го очень тяжелый шаг, бег его фундаментален, основателен. Говорят, по походке можно определить характер человека. Думаю, что стиль бега дает еще больше оснований судить о натуре, поскольку это движение требует серьезных душевных затрат, да и умственного напряжения – приходится и темп регулировать, и больше чем во время привычной ходьбы беспокоиться о самовыражении. И я стараюсь разгадать характер 555-го номера, бегу рядом с ним, отстав на полшага, чтобы удобнее было наблюдать.
Итак, мой соперник – человек солидный, не только по фактуре. Номер на его майке пришит аккуратнейшими стежками, пунктирная линия голубой ниточки вычерчена идеально, как по линейке: полсантиметра наружный шов – столько же внутренний. Шнурки на его кроссовках завязаны с той же педантичностью, бантики запрятаны в кроссовки. На голове легкая шапочка в тон кроссовкам. Он весь ухожен, сосредоточен, серьезен. Через каждые шестьдесят секунд – я засекаю это по своим часам – он бросает взгляд на циферблат секундомера, зажатого в руке. Теперь собственно о беге 555-го номера. Примечаю, мой соперник бежит строго по желтой линии, не отклоняясь ни на сантиметр в сторону. Пытаюсь бежать с ним шаг в шаг, но надолго меня не хватает, я чувствую, что чужой ритм меня убаюкивает, лишает свободы действия и размышлений, ущемляет мою индивидуальность. И неосознанно начинаю то семенить, то делать некое подобие прыжков. 555-й номер – идеальный лидер, он пробежит дистанцию строго по давно намеченному графику, глянет на финишной черте на секундомер и лишний раз убедится в своей абсолютной пунктуальности, чего бы она ему ни стоила. Всем нам недостает немного четкости в поступках, строгости в характере. И кто-то должен отдуваться за всех нас, вечных ветрогонов, должен восполнять в мире порядок, который мы норовим исподтишка подорвать. Нелегкую миссию выбрал себе 555-й.
Я вновь догнал 437-го. Деликатно бегу в трех метрах за ним, стараюсь никоим образом не смутить его. Потом сворачиваю на тротуар, к самому парапету набережной. Здесь легче дышится, видна Москва-река, ее плавное течение навевает уверенность, и бег мой представляется мне незыблемым, спокойным и величавым, как эти тяжелые размеренные воды.
– Гляди-ка, гляди! К воде поближе взял, сейчас нырнет, разгорячился сердечный.
С балкона, со второго этажа слышатся эти задорные голоса.
Бегунам к хамству не привыкать. У меня выработался на него иммунитет. А поначалу воспринимал его очень болезненно, особенно в то время, когда мой бег был неуклюжим, мученическим, а форма – тапочки, шаровары, свитер – не просилась в рекламный проспект, в журнал спортивных мод. Каких только реплик не слышал в свой адрес! «Куда спешишь, одиннадцати еще нет, закрыто». «Первым будешь, займи очередь, щас еще одного приведу, обратно втроем побежим». Были шутки иного плана: полный скепсис по отношению к врачующим свойствам трусцы. «Бегом от инфаркта – рысью к инсульту». «Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким умрет». Далее, незатейливые намеки и нарочитые подозрения с криминальными мотивами: «От милиции не убежишь!», «Участковый мотоцикл заводит, прячься в толпе». «Ты куда, Одиссей, от жены, от детей?» Иногда, крайне редко, шутки были вполне достойные, даже льстивые: «За таким бы на край света побежала».
Бывало, что я грубил в ответ. Но это не средство. Это все равно, что в цейтноте шахматной партии перевернуть доску или смахнуть рукавом фигуры. Приходилось быть остроумным по мере возможности. И ведь времени на обдумывание ответа – в обрез, считанные секунды, а если хороший темп – то буквально десятые доли секунды. Но если хочешь спокойно бегать по улицам, петляя меж прохожих, должен уметь отшучиваться. А в ином случае – молчи. Беги и молчи.
Эврика! Есть еще одно средство уберечь уши от неделикатных оценок твоих стайерских умений. Я догоняю бегуна, высокого длинноволосого юношу, он просто закрыл уши. И вот каким гениальным способом. К поясу ладно пригнан портативный магнитофон, от него проводки к наушникам. Бежишь и повышаешь свою музыкальную культуру. Это славно, здорово. Нужно при первой же возможности обзавестись подобной аппаратурой. Бег сравним с музыкой: ритм, успокоение, наслаждение. Бежишь в окружении любимых мелодий. Двойное облагораживающее воздействие на душу. Я где-то читал весьма занимательные рассуждения. Индусские философы полагали, что музыку и медицину питает одно вдохновение. Еврипид изрекал: «Пациент опять станет здоровым, если ему помогают сладкозвучные напевы». И уж наверняка музыка воскрешает силы. Мы пробегаем мимо питательного пункта, и парень с наушниками даже не думает приостановиться на секунду, чтобы хлебнуть чаю, какого-то бодрящего напитка или хотя бы минеральной воды. Ему все это заменяет музыка, он выше жажды и голода, для него рулады и переливы «диско» калорийнее всяческих углеводов.
На старте Фред Лебоу сказал мне, что собирается показать время 3 часа 45 минут – это будет его лучшим результатом за последние десять лет. Не напрасно же он летел сюда с противоположного конца света!
Но боюсь, в эти минуты, между третьим и пятым километрами пути, он забыл о своих намерениях и бежит в самом прогулочном темпе. По-моему, все дело в том, что на трассе он решил ассистировать своей соотечественнице, очаровательной стюардессе Виктории Браун. Турнирное честолюбие Лебоу уступило его галантности. И он бежит не спеша, готов, как истинный кавалер, в любую секунду подать своей спутнице руку, поднести ей бокал чудесной влаги – впереди показался первый питательный пункт, где ждут марафонцев прохладительные напитки в пластиковых стаканчиках – и не отступать от нее ни на шаг, даже если взбредет ей взбалмошная идея взвинтить темп до спринтерского. Но пока они бегут неспешно, Фред Лебоу даже умудряется вести светскую беседу и, по-видимому, рассказывает что-то очень забавное, потому что Виктория Браун не перестает улыбаться. А может, Лебоу просто занимается сейчас своей просветительской миссией, говорит такие, например, слова этой стройной, с идеальным загаром девушке: «Утром натощак – обязательно пять миль, после этого контрастный душ, обтирание тела докрасна грубым полотенцем. Завтрак – яйцо, булочка, чай. Вечером в более высоком темпе – десять миль, не меньше. С каждым днем все повышать, повышать и повышать нагрузки. И никаких поездок на авто: на бал, на коктейль, в театр – бегом, бегом и только бегом». А Виктория Браун улыбается просто потому, что американская стюардесса не может не улыбаться даже на дистанции утомительного бега.
А впрочем, эта пара бежит не так уж медленно, я с трудом догоняю ее и киваю Фреду Лебоу, он в ответ салютует рукой – и видно, это доставляет ему удовольствие: пусть знает дама, что и в Советском Союзе он популярен и чтим.
Впереди меня бегун под номером 437. Когда я поравнялся с ним, он вдруг несколько обиженно скосил на меня взгляд и побежал неожиданно резво, ушел вперед, оглянувшись несколько раз и довольно злорадно глянув на меня. Вот уж никак не ожидал, что мой рывок, продиктованный только желанием увидеть побольше эпизодов марафонского пробега, кто-то воспримет как посягательство на его 259-е или 325-е место в этих соревнованиях. Я так опешил, что даже несколько сбавил темп. Меня медленно обходит № 555. Это плотный, килограммов под сто, мужчина, возраст которого трудно определить. Во всяком случае, стариком здесь никого не назовешь. А этому, наверное, меньше сорока. На майке его – название какого-то клуба бега. Вот и такие марафонцы есть – похожие на штангистов. У 555-го очень тяжелый шаг, бег его фундаментален, основателен. Говорят, по походке можно определить характер человека. Думаю, что стиль бега дает еще больше оснований судить о натуре, поскольку это движение требует серьезных душевных затрат, да и умственного напряжения – приходится и темп регулировать, и больше чем во время привычной ходьбы беспокоиться о самовыражении. И я стараюсь разгадать характер 555-го номера, бегу рядом с ним, отстав на полшага, чтобы удобнее было наблюдать.
Итак, мой соперник – человек солидный, не только по фактуре. Номер на его майке пришит аккуратнейшими стежками, пунктирная линия голубой ниточки вычерчена идеально, как по линейке: полсантиметра наружный шов – столько же внутренний. Шнурки на его кроссовках завязаны с той же педантичностью, бантики запрятаны в кроссовки. На голове легкая шапочка в тон кроссовкам. Он весь ухожен, сосредоточен, серьезен. Через каждые шестьдесят секунд – я засекаю это по своим часам – он бросает взгляд на циферблат секундомера, зажатого в руке. Теперь собственно о беге 555-го номера. Примечаю, мой соперник бежит строго по желтой линии, не отклоняясь ни на сантиметр в сторону. Пытаюсь бежать с ним шаг в шаг, но надолго меня не хватает, я чувствую, что чужой ритм меня убаюкивает, лишает свободы действия и размышлений, ущемляет мою индивидуальность. И неосознанно начинаю то семенить, то делать некое подобие прыжков. 555-й номер – идеальный лидер, он пробежит дистанцию строго по давно намеченному графику, глянет на финишной черте на секундомер и лишний раз убедится в своей абсолютной пунктуальности, чего бы она ему ни стоила. Всем нам недостает немного четкости в поступках, строгости в характере. И кто-то должен отдуваться за всех нас, вечных ветрогонов, должен восполнять в мире порядок, который мы норовим исподтишка подорвать. Нелегкую миссию выбрал себе 555-й.
Я вновь догнал 437-го. Деликатно бегу в трех метрах за ним, стараюсь никоим образом не смутить его. Потом сворачиваю на тротуар, к самому парапету набережной. Здесь легче дышится, видна Москва-река, ее плавное течение навевает уверенность, и бег мой представляется мне незыблемым, спокойным и величавым, как эти тяжелые размеренные воды.
– Гляди-ка, гляди! К воде поближе взял, сейчас нырнет, разгорячился сердечный.
С балкона, со второго этажа слышатся эти задорные голоса.
Бегунам к хамству не привыкать. У меня выработался на него иммунитет. А поначалу воспринимал его очень болезненно, особенно в то время, когда мой бег был неуклюжим, мученическим, а форма – тапочки, шаровары, свитер – не просилась в рекламный проспект, в журнал спортивных мод. Каких только реплик не слышал в свой адрес! «Куда спешишь, одиннадцати еще нет, закрыто». «Первым будешь, займи очередь, щас еще одного приведу, обратно втроем побежим». Были шутки иного плана: полный скепсис по отношению к врачующим свойствам трусцы. «Бегом от инфаркта – рысью к инсульту». «Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким умрет». Далее, незатейливые намеки и нарочитые подозрения с криминальными мотивами: «От милиции не убежишь!», «Участковый мотоцикл заводит, прячься в толпе». «Ты куда, Одиссей, от жены, от детей?» Иногда, крайне редко, шутки были вполне достойные, даже льстивые: «За таким бы на край света побежала».
Бывало, что я грубил в ответ. Но это не средство. Это все равно, что в цейтноте шахматной партии перевернуть доску или смахнуть рукавом фигуры. Приходилось быть остроумным по мере возможности. И ведь времени на обдумывание ответа – в обрез, считанные секунды, а если хороший темп – то буквально десятые доли секунды. Но если хочешь спокойно бегать по улицам, петляя меж прохожих, должен уметь отшучиваться. А в ином случае – молчи. Беги и молчи.
Эврика! Есть еще одно средство уберечь уши от неделикатных оценок твоих стайерских умений. Я догоняю бегуна, высокого длинноволосого юношу, он просто закрыл уши. И вот каким гениальным способом. К поясу ладно пригнан портативный магнитофон, от него проводки к наушникам. Бежишь и повышаешь свою музыкальную культуру. Это славно, здорово. Нужно при первой же возможности обзавестись подобной аппаратурой. Бег сравним с музыкой: ритм, успокоение, наслаждение. Бежишь в окружении любимых мелодий. Двойное облагораживающее воздействие на душу. Я где-то читал весьма занимательные рассуждения. Индусские философы полагали, что музыку и медицину питает одно вдохновение. Еврипид изрекал: «Пациент опять станет здоровым, если ему помогают сладкозвучные напевы». И уж наверняка музыка воскрешает силы. Мы пробегаем мимо питательного пункта, и парень с наушниками даже не думает приостановиться на секунду, чтобы хлебнуть чаю, какого-то бодрящего напитка или хотя бы минеральной воды. Ему все это заменяет музыка, он выше жажды и голода, для него рулады и переливы «диско» калорийнее всяческих углеводов.