Шведов Сергей. Сын Чернобога

   – Ты противоречишь сам себе, бек Барух, – покачал головой Кончак. – Ты только что говорил о слабости каган-бека, а теперь утверждаешь, что он еще достаточно силен, чтобы навязать гвардейцам свою волю.
   – Верно и то и другое, ган. Пока Вениамин просто притворяется, что слаб, но очень скоро это притворство обернется для нас жестокой реальностью. Вот почему я говорю, что лучше бы каган-беку возглавить расправу над русами, а не прятаться за спинами гвардейцев. Иначе можно перехитрить самого себя. И гвардейцы, и хазарские ганы могут поверить в слабость Вениамина, и тогда нам просто не хватит сил, чтобы удержать их в повиновении. Пусть это случится не сегодня и не завтра, но это случится непременно.
   Под рукой у каган-бека было пятьдесят тысяч гвардейцев, сила достаточная, чтобы расправиться с русами князя Олега, которых насчитывалось не более двадцати тысяч. В последние десятилетия сефарды настолько уверились в своем могуществе, что практически перестали считаться с ганами окрестных племен. Хазарское ополчение, прежде составлявшее основу вооруженных сил каганата, ныне было отодвинуто в тень и использовалось лишь как подсобная сила в бесконечных войнах, ведущихся Итилем. Не в этом ли была главная причина поражений, которые каганат терпел в последнее время как от славян, так и от арабов?
   – Еще не все потеряно, ган Кончак, – понизил голос почти до шепота Барух. – Каган-бек Вениамин стар, он уже утратил жажду к власти, чего не скажешь о его сыне, беке Аароне. Если нам удастся извести колдуна Олега, то не только Тмутаракань, но и все причерноморские земли вернутся под власть Итиля.
   – Твоими устами да мед бы пить, бек Барух, – вздохнул Кончак.
   – Поживем – увидим, – самодовольно усмехнулся рахдонит.
 
   Весть о возвращении русов князя Олега с богатой добычей взбудоражила Итиль. Арабы не оправдали надежд рахдонитов и позволили воинственным русам себя обобрать. Слухи об огромной добыче, захваченной князем Олегом в этом походе, будоражили умы не только итильских обывателей, но и жадных беков.
   По условиям договора, заключенного Вениамином с русами, десятая часть добычи должна была осесть в казне каганата. Бек Барух почему-то волновался по этому поводу больше всех, а в ответ на вопросы Кончака он нервно пожимал плечами и отмалчивался. Из поведения бека скиф заключил, что заговор, видимо, вступил в решающую фазу. Скорее всего, русов в Итиле ждет сюрприз, о котором Вещий Олег даже не подозревает. Гордый франк уверен в том, что никто не посмеет напасть на его флот. Ему и в голову не приходит, что рахдониты способны не только просчитать ситуацию, но и заручиться поддержкой его врагов, живущих на славянских землях.
   Ган Кончак был приглашен во дворец каган-бека, когда там появились наконец долгожданные русы. Князь Олег выглядел усталым, но держался бодро, а рядом с Вениамином, сильно сдавшим за последнее время, он смотрелся просто молодцом, хотя годами был никак не моложе каган-бека.
   По прикидкам гана Кончака, здоровья отважному франку хватило бы еще лет на двадцать такой же беспокойной и полной опасностей жизни. Очень может быть, правы были те, кто считал князя Олега сыном Чернобога. Никому из простых смертных не дано совершить столько, сколько совершил этот витязь, занесенный божественным ветром так далеко от места своего рождения.
   Кончак восхищался князем и почти жалел о том, что его блестящий путь завершится здесь, на земле Хазарии. Дракон одолеет медведя. Молодая кровь Ярилы прольется потоком по воле старика Вия. Выходит, не таким уж вещим оказался этот Олег, коли не смог предвидеть собственную смерть.
   Десятая часть добычи, предназначенная для каган-бека Вениамина, была столь велика, что присутствующие при ее передаче беки восхищенно зацокали языками, прикидывая в уме, сколько добра находится сейчас в ладьях русов.
   – Нам нужны подводы и лошади, каган-бек Вениамин, – спокойно сказал Олег.
   – На торгу ты найдешь и то и другое, – пожал плечами владыка Итиля. – Там же ты можешь продать свои ладьи. Думаю, от покупателей отбоя не будет.
   – Надеюсь, никто не помешает нам покинуть твой город? – спросил Олег, скосив глаза на бека Измаила, стоящего по левую руку от Вениамина.
   Каган-бек замешкался с ответом лишь на миг:
   – Я верен данному слову, князь, и удивлен тем, что ты в нем усомнился.
   – Все бывает, каган-бек. Порою ближники считают себя умнее своих повелителей и совершают глупости, способные разрушить хрупкий мир.
   – В разумности моих беков ты, князь, можешь не сомневаться, – надменно ответил Вениамин. – Счастливой тебе дороги.
   Кончак насторожился. Выходит, он зря решил, что бекам удалось обвести русов вокруг пальца. Насмешливый взгляд, брошенный князем Олегом на побледневшего от гнева бека Измаила, яснее ясного говорил о том, что хитроумный франк не только догадался о грядущих неприятностях, но, похоже, знал, от кого они будут исходить.
   Тем не менее ган Кончак выбрал время, чтобы незаметно для посторонних глаз повидаться со своим сестричадом воеводой Бориславом, который был в этом походе правой рукой князя Олега.
   – Значит, вы знаете о готовящемся нападении гвардейцев? – прямо спросил Кончак.
   – Мы догадались об этом еще до начало похода, – усмехнулся Борислав. – Вряд ли нас начнут убивать прямо в Итиле. Все-таки каган-бек Вениамин постарается сохранить лицо. А в степи у нас найдутся помощники.
   – Ты в этом уверен, Борислав? – спросил Кончак, хмуря брови.
   – Я сам договаривался об этом с князьями Нигером и Данбором. Они обещали прислать нам на подмогу двадцать тысяч конных мечников. Я буду тебе очень благодарен, дядя, если ты донесешь мои слова до ушей итильских беков. Наши люди устали, и мне не хотелось бы кровопролития.
   – Я передам твои слова бекам, Борислав, но не уверен в том, что их это остановит.
   – Почему? Неужели они думают, что одолеют в битве сорок тысяч русов?
   – Сорок не одолеют, а двадцать уничтожат почти наверняка, – холодно бросил Кончак. – Помощь не придет, Борислав.
   – Что? – вскинул голову Воевода. – Ты хочешь сказать, что нас предали?
   – Я ничего не могу сказать тебе с уверенностью, сестричад, но сдается мне, что все произойдет именно так.
   Борислав долго молчал, глядя поверх головы Кончака на беспечно сияющие звезды, потом глухо произнес:
   – Одна ведунья напророчила Олегу смерть от коня. Точнее, от укуса змея, в пасть которого его сбросит споткнувшийся конь.
   – Конь был белый? – спросил Кончак.
   – Да, – нехотя подтвердил Борислав.
   – Конь Световида, – вздохнул ган. – Русы Дан-бора и Нигера не придут к вам на помощь, Борислав. Конь Световида захромал на обе передние ноги, а воспрянувший хазарский змей не только одолеет Олега, но и принесет еще много горя славянской земле.
   – Ты никогда не был хорошим провидцем, дядя, – усмехнулся в седеющие усы Борислав. – Будем надеяться на то, что ты ошибешься и в этот раз. Я верю Данбору, я верю Ингеру. Ротарии никогда не предают своих.
 
   Исламская гвардия атаковала уходящих русов у реки Маныч, в том самом месте, где князя Олега должны были поджидать русы Данбора и мечники Ингера. Именно здесь сын Чернобога намеревался сломать хребет хазарскому дракону. Увидев пустой берег полноводного притока Дона, князь Олег не поверил своим глазам. Этого просто не могло быть. Люди, которым он верил как самому себе, обманули его в тот самый момент, когда его торжество было уже не за горами. Он все просчитал правильно, учел коварство врагов, но не сумел предвидеть, что коварными могут быть не только враги, но и союзники.
   – Как же так? – резко повернулся он к Бориславу. – Кого мы взрастили с тобой себе на беду?
   – Вспомни Варуну, князь, – глухо отозвался воевода. – Ты тоже медлил и выжидал, теперь настал черед выжидать Данбору.
   – А Ингер?
   – Он пожалеет, – сказал Борислав. – Наверное. Потом. Когда ничего уже нельзя будет поправить. А теперь нам с тобой остается только одно – умереть с честью.
   – Надо же, как глупо попался, – покачал Олег седеющей головой. – Ну что же, русы, встретимся в стране света.
   Удар гвардейцев был силен, но смять русов, твердо сидящих в седлах, им не удалось. Никто не хитрил в этой страшной битве, никто не пытался атаковать из засад. Рубились в открытую, грудь в грудь, с дикими вскриками опуская мечи на головы врагов. Гвардейцы попытались охватить русов Олега с боков и замкнуть кольцо, но, несмотря на более чем двойное превосходство в людях, сделать им это не удалось.
   Бек Измаил неосторожно приблизился к князю Олегу, и этого оказалось достаточно для того, чтобы расстаться и с жизнью, и с честолюбивыми надеждами. Каролингский меч разрубил хазарские доспехи, словно скорлупу ореха. Бек, разваленный едва ли не пополам, рухнул с седла под ноги своему взбесившемуся коню, но его смерть только подзадорила гвардейцев, и они усилили свой натиск. Кроме того, к ним подоспела помощь. По меньшей мере десять тысяч гузов, союзных хазарам, ринулись добивать ослабевших русов.
   Стрела, пущенная каким-то расторопным ганом, угодила в глаз князю Олегу, Борислав рванулся было ему на помощь, но сыну Чернобога помощь смертного уже была не нужна. Он ушел в страну Вырай столь стремительно, что не успел сказать последнее прости тем, кто любил и ценил его на этой земле.
   – Рулав! – крикнул Борислав, поднимаясь на стременах. – Увози тело князя и уводи своих людей. Мы попытаемся их удержать.
   Воевода Рулав подхватил под уздцы коня Олега. Мечники с двух сторон подперли мертвого князя плечами, и несколько тысяч русов, нахлестывая коней, ринулись с поля битвы, оставляя своих товарищей на верную смерть. Каждому в этой битве выпало свое. Одни должны были похоронить князя и отомстить за его смерть, другие – принести себя в жертву славянским богам, дабы небеса, напитавшиеся кровью русов, обрушили огненные стрелы на их заклятых врагов.
   Бек Кончак отыскал тело своего сестричада на поле кровавой битвы, чтобы похоронить его на славянской земле близ Матархи по славянскому же обычаю. Тела князя Олега так и не нашли, хотя тщательно обыскали окрестности на много верст кругом. Если верить гвардейцам и помогавшим им гузам, то части русов все-таки удалось уйти из капкана, заботливо расставленного для них каган-беком Вениамином. Возможно, среди них был и вещий князь. Бек Барух рвал и метал по поводу приключившейся незадачи, ибо живой Олег мог принести каганату много бед.
   – Мертвый он, – твердо сказал ему Кончак. – Вещий Олег никогда бы не бежал с поля битвы, не того закала был человек. Ищи не тело, а погребальный костер где-нибудь на высоком холме.
   На свою беду бек Барух обнаружил этот холм в низовьях Дона и даже взошел на него, а потом приказал срыть его верхушку, чтобы даже пепел от погребального костра сына Чернобога не осквернял землю, принадлежащую каганату. Славянские боги не простили беку Баруху святотатства. Не успели заступы углубиться в землю, усыпанную золой, как разряд молнии ударил в холм. Несчастный Барух закричал страшным голосом и пал на землю обугленной головешкой. Перепуганные хазары и гузы ринулись с холма, прихватив с собой останки бека. Это место с тех пор люди стали называть то ли священным, то ли проклятым, но уже никто не сомневался в том, что именно с этого холма ушел в вечность сын Чернобога, создатель могучей империи, которой предстоял еще очень долгий путь сквозь века.