Страница:
Под горестные стоны несчастных, корчившихся на колах, к Черному пятну была согнана сотня узкоглазых рабов, захваченных в Восточной степи отрядами охотников за головами. За ночь вся горелая земля была вывезена за пределы Стоунхенда и свалена в старый карьер. Туда же отправились и рабы, расстрелянные лучниками. Маленькие трупы жителей степи были стащены в карьер баграми, обильно политы горючей смолой и сожжены. После чего место казни засыпали землей и разровняли лопатами.
Остаток ночи вольные жители города заполняли камнями и глиной глубокую воронку на том месте, где раньше стояла штаб-квартира гильдии Воинов ночи. Потели обильно, скрипели зубами от бессильной злости, но ничего, справились. К утру на месте Черного пятна было ровное место.
Граф остался очень доволен действиями Верховного мага Воды. Настолько, что своей властью назначил Никса главой Чистильщиков веры города Стоунхенда, отдав в распоряжение гильдии один из своих особняков взамен утраченной штаб-квартиры. Широкий жест правителя, привыкшего как легко карать, так и легко приближать к себе нужных людей. Он прекрасно помнил, как буквально за день до происшествия маг Воды с небольшим отрядом латников привез с охоты в качестве трофея клетку, плотно закрытую черной тканью. Ценнейший приз, о котором мечтал любой правитель Центрального мира, — только что вылупившийся детеныш дракона. Уж маги графства постараются, чтобы твареныш вырос послушным, как охотничий сокол, воспитанный в неволе. И тогда некоторым правителям Запада придется слегка подкорректировать границы своих владений в пользу графства Стоунхенд. Да и пиратов Бедфьорда давно пора скинуть в море…
Никс лишь кивал, слушая речи сюзерена. Пока что все шло так, как запланировал бывший Верховный маг Воды, а ныне мессир, Великий Чистильщик, или же просто Величайший. Что будет дальше — покажет время…
Похоже, задумавшись, он произнес это вслух — даже вздрогнул слегка от собственного голоса. Да уж, пора взять себя в руки, иначе головокружение от успеха может обернуться опьянением властью, за которым неизбежно следует глубокое похмелье.
— Вы что-то сказали, мессир? — переспросила девушка.
— Нет, нет, — шевельнул пальцами Великий Чистильщик. — Я хотел сказать, что слухи по поводу пленения дракона идут лишь на пользу Стоунхенду. Соседи десять раз призадумаются, прежде чем ссориться с нами.
— Детеныша дракона, — поправила Хелла. — Несомненно, вы правы, мессир. Но не исключено, что найдутся безумцы, которые захотят захватить этот ценный приз, пока маленький дракон не вырос и не обрел реальную силу всепожирающего огня.
Никс задумчиво посмотрел на девушку.
Еще буквально дней десять назад лучшая из его шпионок была прекрасна, словно Младшая Сестра, озаряющая своим светом ночное небо. Но драконий огонь превратил девушку в чудовище, на две трети завернутое в трико из человеческой кожи. Правда, все, что ни делается, — к лучшему для того, кто умеет использовать любую ситуацию в свою пользу. Хорошо, что Хелла может думать не только о мести, иначе ее пришлось бы использовать лишь как безжалостного убийцу, которых в гильдии и без того хватает, — дракон уничтожил штаб Чистильщиков веры, но тренировочная база, расположенная на окраине города, осталась нетронутой. Как и особняк на ее территории, оборудованный вместительными подвалами, потайными подземными ходами и подвижными панелями в стенах — такими же, как в сгоревшей резиденции. Конечно, это здание не такое роскошное, как подаренное графом, но все-таки штаб-квартиру гильдии новый мессир разместил именно здесь. Здесь же он и беседовал с Хеллой сейчас один на один, не боясь, что кто-то их подслушает.
— Хорошая мысль, — кивнул Никс. — Признаться, я сам собирался обсудить с графом подобный вариант развития событий, вы лишь озвучили мои мысли. Тем не менее я рад, что мы с вами думаем одинаково.
— В таком случае позвольте озвучить чисто мою мысль, — холодно улыбнулась девушка сохранившимся краем рта. — Тому, кто сжег мое лицо и тело, не требуются годы для того, чтобы вырасти, и магам-дрессировщикам не придется изобретать новые заклинания, дабы подчинить себе его волю. Достаточно будет искусного палача, чтобы за неделю превратить это чудовище в игрушку, послушную вашей воле.
— Полностью согласен, — кивнул мессир. — Поверьте, госпожа Хелла, я очень ценю ваши таланты и связи — ведь это какой-то из ночных волков, ваших родственников, нашел гнездо дракона и сообщил вам о его местонахождении, не так ли? Хммм, движение ваших ресниц выдало некоторое беспокойство. Поверьте, я не хотел вас напугать.
— Мой страх сгорел вместе с моим лицом, — ледяным голосом произнесла Хелла. — Тому, кто все потерял, нечего бояться.
— Абсолютно согласен, — кивнул Великий Чистильщик. — Мне все равно, кто мой агент — человек или оборотень. Будь он хоть кутрубом, мне плевать, лишь бы делал свое дело и не лез куда не надо. Повторяю: я ценю ваши услуги и прекрасно понимаю мотивы, которые вами движут. Но поймите — даже с моими связями я не смогу уговорить графа послать армию против обидевшего вас дракона, способного одним плевком уничтожить каменное здание.
— Сейчас вы лукавите, Никс! — жестко произнесла девушка, чьи губы побелели от ярости. — Только глухой или мертвый не слыхал о вашем Драконорубе, способном уничтожить любую летающую тварь Центрального мира!
Великий Чистильщик ничем не выдал своего неудовольствия. Мудрый человек должен уметь скрывать свои чувства, если хочет добиться намеченной цели, тем более если этот человек — маг. Назначение на новую должность, недосягаемую ранее, никоим образом не повлияло на его способности. Что ж, чужие слова — это только слова, не более, а вот умение управлять людьми, их слабостями, желаниями и мечтами, это и есть сама чистая, незамутненная магия.
— А разве мы сейчас говорим об уничтожении дракона? — с мягкой улыбкой проговорил мессир. — Я имел в виду лишь захват того, кто поступил с вами и вашей семьей так жестоко и несправедливо. Ведь вы об этом говорили только что, не так ли?
Хелла невольно закусила край сожженной губы. На зубах противно скрипнула чужая, мертвая кожа, но девушка этого даже не заметила. Ненависть затмила ее разум, а это очень и очень скверно. Месть должна быть холодной, как сталь клинка. Если дать ей волю, она запросто вырвется из оков разума и уничтожит мстителя, как разбушевавшаяся лава разрывает на части верхушку вулкана.
— Не переживайте, госпожа Хелла, — мягко улыбнулся мессир. — Тот, о ком мы говорим, еще не привык к новому телу, и его наверняка будет тянуть к людям. Не исключаю, что в скором времени он вновь станет человеком, и тогда его легко можно будет захватить. После этого я с удовольствием отдам его в ваши руки. Думаю, даже самый искусный палач вряд ли сможет сравниться с вами в мастерстве добиваться от людей того, что нужно и нам с вами, и всему великому графству Стоунхенд.
Лис мотнул головой, словно хотел отогнать невеселые мысли. Нет больше ни дядьки Стаффа, ни родной деревеньки, ни Йаррха, так решительно и бесповоротно повлиявшего на судьбу простого деревенского парнишки. И того парня тоже нет больше. Вместо него на свете появился летающий монстр, материалом для создания которого послужили живые человеческие тела…
Дракон с досадой ударил лапой, да так, что вниз сошла небольшая лавина, распугав горных орлов, отдыхавших ниже на скалистых выступах. Какого кутруба он себя мучает? Что было — то было, прошлого не вернуть. А вот о будущем стоит задуматься, причем серьезно.
Конечно, занятное дело летать себе туда-сюда, поплевывая огнем с высоты и обозревая мир под собой — от Мыса утопленников до Моря Снов. Но все прекрасное и удивительное быстро надоедает, когда становится легкодоступным. Ну, поспал, сидя на вершине, словно изваяние. Ну, почувствовав голод, слетал вниз, к бескрайнему лесу, поймал медведя, съел — и опять на облюбованную вершину. Так и умом тронуться недолго. Интересно, а вообще водятся в Центральном мире сумасшедшие драконы? Если у них такая вот занудная жизнь, то вполне вероятно, что их тут подавляющее большинство. И, похоже, скоро в их рядах будет пополнение — как известно, длительные приступы меланхолии не способствуют оздоровлению разума.
Длинная и гибкая шея позволяла не напрягаясь и не меняя положения тела вертеть головой во всех направлениях. Гоняя в голове тяжелые мысли, Лис внезапно заметил черную точку, стремительно приближающуюся к нему со стороны Бедфьорда. Судя по размерам, это был не горный орел, а нечто гораздо более крупное. Но кто может быть в этих местах крупнее орлов? Только…
«Дракон, — пронеслось в голове Лиса. — Но что ему здесь надо? Тоже решил поискать уединения для философских размышлений?»
Между тем дракон был уже совсем близко. Лис успел рассмотреть, что чудовище значительно крупнее его самого. Чешуя у него была не серебристая, а иссиня-черная, а мощный плоский хвост, служащий одновременно и балансиром, и рулем высоты, заканчивается длинным костяным наростом, напоминающим длинный, зазубренный меч.
Большего Лис рассмотреть не успел, так как летающая машина для убийства, не снижая скорости, раскрыла пасть и плюнула в него струей огня.
Лис ожидал чего угодно, только не такой вот внезапной атаки без предисловий. Поэтому все, что он успел сделать, это перенести вес тела вперед и просто свалиться с вершины вниз.
Огненный вихрь пронесся над головой Лиса, лишь слегка опалив гребень на макушке. Как говорится, нет худа без добра. Вот и снялся сам собой один из многочисленных вопросов, на которые у Лиса не было ответов. Оказывается, огонь, рождающийся в утробе летающих чудовищ, на самом деле всепожирающий и вполне может причинить вред другому дракону. Что ж, возьмем на заметку.
Встречный воздушный поток помог Лису расправить сложенные крылья и превратить свободное падение в полет. Выходя из пике, серебристый дракон заложил крутую петлю, одновременно уходя с линии возможной повторной атаки.
И вовремя.
Длинный язык пламени пронесся через то место, где мгновение назад находился Лис. Ах ты, кутрубов сын!
Уже было понятно: черный дракон крупнее и сильнее, но при этом серебристое тело Лиса было более легким, гибким и маневренным — что, впрочем, почти не давало преимущества в скорости. Лису пришлось изрядно потрудиться, чтобы не попасть под серию точных огненных плевков, выписывая в воздухе немыслимые кренделя. Но черный не отставал, вися на хвосте и продолжая методично харкать пламенем.
«Когда ж у него огнесмесь-то кончится?» — с тоской подумал Лис, закладывая очередной вираж. Он уже понимал: черный дракон не отвяжется, пока не настигнет жертву. Нужно было что-то срочно придумать.
И Лис придумал. Когда смерть гонится за тобой по пятам, мозг просто обязан генерировать мудрые решения, если не хочет быть запеченным прямо в черепушке.
Рискуя получить порцию пламени под хвост, изрядно подуставший Лис разогнался по прямой, чувствуя кончиком хвоста горячее дыхание преследователя. И когда тот с шумом втянул в себя воздух, готовясь теперь-то уж гарантированно сбить жертву огненным плевком, Лис, рискуя вывихнуть крылья, резко послал свое тело вверх.
Горящая слюна противника пронеслась у него под брюхом, но Лис больше не думал о бегстве. Его тело, испытывая серьезные перегрузки в области суставов, описало замкнутую мертвую петлю, в конечной точке оказавшись точно позади черного дракона. Тот, сбросив скорость, озадаченно крутил головой, пытаясь понять, куда делась его жертва.
И в это время Лис, собрав все свои оставшиеся силы, плюнул огнем…
Ему почти повезло. В последний момент черный, наконец, понял, что жертва его перехитрила, сама превратившись в охотника. Мощным взмахом крыльев он сместился в сторону, но плевок Лиса не пропал даром. Огненная слюна ударила в левое крыло, мгновенно превратив огромный кожистый парус в столб пламени.
Лис возликовал, от восторга даже зависнув в воздухе на мгновение…
И это оказалось роковой ошибкой.
Черный плюнул, выбросив одним мощным выдохом все оставшееся содержимое второго желудка.
Это было похоже на огромное огненное облако. Распыленная в воздухе огнесмесь летела немного медленнее концентрированного плевка, но ее размеры втрое превосходили самого Лиса. Расстояние между противниками было слишком маленьким для того, чтобы уйти, даже уклониться в сторону не получилось бы. Лис успел лишь заметить, как черный дракон рывками летит в сторону Бедфьорда, пытаясь сбить пламя с горящего крыла, — и закрыл глаза.
В следующее мгновение море огня окутало его тело. Лис не почувствовал, а услышал, как от страшного жара трещит его серебристая чешуя и лопаются перепонки крыльев…
А потом пришла боль. Страшная, всеобъемлющая, от которой было лишь одно спасение — забвение, когда мозг, перегруженный страданиями тела, затухает, словно свеча, отгоревшая свое. Последнее, что ощутил Лис, кроме боли, был свист ветра в ушах и ощущение свободного падения… во мрак, черный и холодный, которому и положено быть за Темным порогом, отделяющим Обитель мертвых от мира живых.
«Ну, вот уж хрен вам! — пронеслось в голове Снайпера. — Хоть одного-то я с собой точно заберу!»
Он резко отпрянул от стены избы, увеличивая угол обзора и глядя прямо перед собой расфокусированным зрением. Теперь любая тень, которую он заметит краем глаза, точно получит свою пулю из бесшумного ПСС. Вернее, одна тень, появившаяся первой. На остальные просто не останется времени. У них же будет отличная возможность выполнить приказ господина Сомерта. Ну что ж, все когда-нибудь заканчивается, и жизнь в том числе. Остается лишь окончить ее так, как сам считаешь нужным.
Силуэт человека появился справа, звякнула тетива арбалета. Но Снайпера уже не было на том месте, где он находился только что. Послав пулю в ответ, стрелок тут же ушел в перекат, понимая, что, если сейчас слева появится второй латник и пошлет болт ему в спину, он ничего не успеет сделать. А мечник, готовящийся спрыгнуть с крыши ему на спину, вообще сводит шансы на выживание к нулю. Господин Сомерт все рассчитал правильно.
Но второй арбалетчик не появился, а сверху на покатой соломенной крыше послышалось лишь странное шуршание. Снайпер вскочил на ноги и отпрыгнул в сторону, готовясь пристрелить нерасторопного латника.
Стрелять не потребовалось. Вместе с пластом слежавшейся соломы на землю рухнул мечник, из шеи которого торчала длинная охотничья стрела — такими опытные лучники берут в лесу крупного зверя.
Снайпер продолжал стоять на месте, готовый стрелять в любой момент. Если твоего врага кто-то убил, это не значит, что надо немедленно бежать к убийце с распростертыми объятьями. Вполне возможно, что для него ты тоже враг, которого нужно немедленно положить рядом с вон тем мертвым мечником.
Но и сейчас стрелять не пришлось.
Из-за соседнего дома неторопливо вышел хмурый старик с седой бородой до пояса. В руке у него был длинный лук, который если поставить одним концом на землю, другой точно был бы вровень с макушкой лучника. Недобро посмотрев на Снайпера из-под густых бровей, дед подошел к мертвому мечнику, подобрал с земли его оружие, скривился, словно только что гусеницу пальцами раздавил, но меч не бросил. Напротив, бережно положив лук на траву, отстегнул ножны с пояса мертвеца, вложил в них меч, взял трофей в одну руку, лук — в другую и кивнул Снайперу: пошли, мол.
Тот перечить не стал. Пошли — значит, пошли, местному патриарху виднее. Авось преисполненные благодарностью жители деревни накормят, напоят и дадут отлежаться.
Завернув за угол дома, Снайпер понял, почему не выстрелил второй арбалетчик. Та крепкая девка, которую стрелок спас от латника, как раз пыталась вытащить вилы, глубоко всаженные между шлемом и нагрудником арбалетчика, валяющегося на пропитанной кровью земле. Проходя мимо, Снайпер кивнул девке в знак благодарности. Та не ответила — то ли, занятая делом, не заметила короткого кивка, то ли не сочла нужным ответить. Ну и ладно, невелика потеря. Он помог ей, она — ему. Значит, квиты, и никто никому ничего не должен.
Между тем Снайпер с дедом подошли к тому самому деревенскому кабаку, из дверей которого с четверть часа назад вывалились вполне себе живые и здоровые латники. Сейчас же перед крыльцом питейного заведения рядком лежали четыре тела, с которых деревенские деловито стаскивали доспехи, окровавленную одежду и исподнее не первой свежести. Если более-менее состоятельные воины в этом мире порой проходят мимо тряпья покойников, то жители нищих селений такой роскоши себе позволить не могут.
Тут же толпилось почти все население убогой деревни — дюжина мужиков, в чьи ладони и лица намертво въелась грязь, их ширококостные жены с ничего не выражающими лицами биологических машин, предназначенных для грубой работы и деторождения, немногочисленные беззубые старики, умудрившиеся в таких условиях дожить до своего возраста. Детей видно не было. Их, вероятно, заперли в домах, приказав под страхом смертной порки сидеть за печками тише воды ниже травы.
Аборигены, толпящиеся на вытоптанном пятачке, вероятно, заменяющем здесь площадь, Снайперу совсем не понравились. Очевидно, что эти забитые, замордованные существа привыкли гнуть спину перед сильным, а слабого забивать толпой и обирать до нитки. Закон выживания, ничего не попишешь.
Мысленно Снайпер похвалил себя, что пока шел за бородатым лучником, успел перезарядить пистолет. Радушным приемом и земными поклонами в знак благодарности здесь и не пахло, скорее наоборот. Ну что ж, в случае наоборот он так просто не сдастся. Хотя, признаться, последний бой дался ему нелегко. Действие инъекции постепенно сходило на нет, и если эти первобытные ему не помогут, то до следующего селения он точно не дойдет.
Снайпер смотрел на людей, люди смотрели на него. Минута молчания затягивалась. Ну что ж, пока силы есть, можно поизображать памятник самому себе. Только вот сил этих с каждым ударом сердца становится все меньше и меньше, а вместо них измученное тело, словно нижнюю часть песочных часов, постепенно заполняет усталость, боль и дурнота, вызванная ожоговыми токсинами…
Впрочем, ждать пришлось недолго. Четверо жилистых парней приволокли трупы мечника с арбалетчиком и бросили их рядом с остальными.
— Начальника ихнего нет нигде, — сказал, вытирая руки об рубаху, парень с бельмом на глазу. — Убёг, значица.
— Плохо, — произнес старый лучник.
— Это все он! — раздался голос из толпы.
Расталкивая соплеменников, вперед вылез староста деревни, которому Снайпер спас руки. Сейчас же одной из этих рук спасенный тыкал в сторону своего спасителя, брызгая слюнями на метр впереди себя:
— Ежели бы он не появился, сборщики собрали б, что нашли, повесили кого-нить как обычно и ушли себе восвояси. А теперь ихний главный городскую стражу приведет, а то и самих Чистильщиков веры. И мы все на кострах сгорим, помяните мое слово, все сгорим к кутрубам!
— Точно… Верно… — раздалось из толпы. — Надо этого пришлого страже сдать, может, нас помилуют…
— Может, и помилуют, — согласился старый лучник. — Может, вместо костров будете на дубах болтаться заместо желудей. А может, на колья вас рассадят, словно горшки для просушки. Милостей у нонешних Чистильщиков полны колчаны, только успевай пастями ловить.
— А тебя, Вард, не вздернут, что ли? — вызверился староста. — Или ты заговоренный от петли или кола?
— Не-а, меня не вздернут, — покачал головой старый лучник. — По крайней мере, не сегодня и не завтра. Я в лес уйду. Давно собирался, да все как-то повода не было. Лес добрее графьев да рыцарей, он прокормит, обогреет и защиту даст тому, кто к нему с уважением подойдет.
— Ну-ну, — недобро хмыкнул староста. — Про лесных Хозяев ночи забыл? Сумление есть у меня, что ты в Черном лесу не протянешь более двух ночей.
— Ну, сколь протяну, все мое, — недобро хмыкнул в бороду старик. — Внучка, ты со мной?
Девка, та самая, с окровавленными вилами в руках и трофейным арбалетом за плечами, подошла и молча встала рядом с дедом.
— Ну вот и славно, — кивнул Вард. — Кто еще со мной?
Более в небольшой толпе сельчан никто не пошевелился. Снайпер видел, что некоторые заметно колебались, но ужас перед Черным лесом был сильнее страха перед стражниками и Чистильщиками веры.
— Меня с собой возьмешь, дедушка? — негромко осведомился Снайпер. Уже ясно, что от местных в благодарность можно дождаться лишь почетной сдачи местным властям. А это в планы стрелка ну никак не входило.
Дед еще раз мельком глянул на Снайпера и скривился намного сильнее, чем когда взял в руки чужой меч.
— Взял бы я тебя — за шею, да башкой об угол сарая, если б ты моей внучке не помог, — проворчал старик. — Ладно, иди, коли хочется, все равно через пару дней сам помрешь от огневки. А у меня хоть совесть спокойная будет.
— Куда это ты собрался, соколик? — осклабился староста. Из широкого рукава его грязной куртки, звякнув, вывалилась гирька и повисла на тонкой цепочке. — Твое место не в лесу, а тута, связанным валяться в клети до прихода стражи.
Сельчане за спиной старосты заволновались, зашептались, кто-то неуверенно шагнул к куче трофейного оружия, до поры сваленного на земле.
— Эй, Вит, Саг, ну-ка, свяжите этого, с гнойной рожей, — почувствовавший поддержку большинства староста деловито шагнул вперед, недвусмысленно покручивая в воздухе кистенем. — А ты, дед, можешь идти куда собрался, только меч да самострел оставь, нам для отчетности властям пригодится.
Расхрабрившийся староста подошел на расстояние удара кистенем. Расслабленная поза Снайпера его обманула, он подумал было, что возмутитель спокойствия примирился со своей участью, если стоит столбом, опустив плечи. Такого разок тюкнуть гирькой в лоб — самое милое дело. Несильно, чтоб не убить, а только оглушить, любой деревенский так умеет. Всего-то делов осталось, что махнуть рукой…
Но — не получилось.
— Ык! — сказал староста, когда носок бронированного ботинка Снайпера врезался ему в подбородок. А больше ничего и не сказал — с прокушенным до крови языком оно ой как непросто. Потом же вовсе стало не до речей, когда затылок старосты с размаху впечатался в утоптанную землю. Какие уж тут речи, когда тело валяется, словно куль с овсом, а его сознание витает где-то слишком далеко от занюханной деревеньки, притулившейся на краю болота между Черным лесом и величественным городом Стоунхендом.
— Еще есть желающие? — поинтересовался Снайпер, доставая из безразмерного кармана своей куртки пистолет. Краем глаза он отметил, что старик неторопливо защелкнул ушко стрелы на тетиве своего лука, а его внучка уже держит в руках снаряженный арбалет.
— Я видел, — тихо проговорил парень с бельмом на глазу. — То, что у него в руке, убило вон того воина, у которого дырка во лбу. Оно стреляет невидимыми стрелами…
Деревенские замерли — в том числе и те, кто направлялся к куче оружия.
— Вот и славно, — ровно сказал Снайпер. — А теперь мы возьмем все, что нужно, после чего уйдем. Тогда больше никто не пострадает от невидимых стрел.
— И от видимых — тоже, — добавил старый Вард, недвусмысленно качнув своим луком.
Сопротивлялся он тогда изо всех сил, вырываясь из цепких объятий неведомой силы. И вырвался, и до берега доплыл сам, и даже на сушу вылез, где и упал, пролежав пластом на траве до самого вечера. Дядька Стафф объяснил потом, что это подводные водовороты и течения затягивают на дно все, что попадется им по пути. Но Лис знал — дело здесь не в движении воды, что-то там еще было… Только тогда это было уже неважно. Главное — он не растерялся, вырвался и добрался до суши. Победил в схватке с неведомым, потому что не сдался…
Сейчас было то же самое.
Он знал — до Темного порога, из-за которого нет возврата, осталось всего ничего. Чернота, что была впереди, влекла его к себе, манила, обещая освобождение от всех забот и вечный покой. Мягкий, но настойчивый ветер дул в спину, подталкивая к тьме, раскинувшейся впереди от края до края. Его мягкость была обманчивой. Чуть двинешься в сторону — и порывы ветра становились жесткими и ледяными, как тот омут детства, из объятий которого, казалось, невозможно вырваться…
Остаток ночи вольные жители города заполняли камнями и глиной глубокую воронку на том месте, где раньше стояла штаб-квартира гильдии Воинов ночи. Потели обильно, скрипели зубами от бессильной злости, но ничего, справились. К утру на месте Черного пятна было ровное место.
Граф остался очень доволен действиями Верховного мага Воды. Настолько, что своей властью назначил Никса главой Чистильщиков веры города Стоунхенда, отдав в распоряжение гильдии один из своих особняков взамен утраченной штаб-квартиры. Широкий жест правителя, привыкшего как легко карать, так и легко приближать к себе нужных людей. Он прекрасно помнил, как буквально за день до происшествия маг Воды с небольшим отрядом латников привез с охоты в качестве трофея клетку, плотно закрытую черной тканью. Ценнейший приз, о котором мечтал любой правитель Центрального мира, — только что вылупившийся детеныш дракона. Уж маги графства постараются, чтобы твареныш вырос послушным, как охотничий сокол, воспитанный в неволе. И тогда некоторым правителям Запада придется слегка подкорректировать границы своих владений в пользу графства Стоунхенд. Да и пиратов Бедфьорда давно пора скинуть в море…
Никс лишь кивал, слушая речи сюзерена. Пока что все шло так, как запланировал бывший Верховный маг Воды, а ныне мессир, Великий Чистильщик, или же просто Величайший. Что будет дальше — покажет время…
Похоже, задумавшись, он произнес это вслух — даже вздрогнул слегка от собственного голоса. Да уж, пора взять себя в руки, иначе головокружение от успеха может обернуться опьянением властью, за которым неизбежно следует глубокое похмелье.
— Вы что-то сказали, мессир? — переспросила девушка.
— Нет, нет, — шевельнул пальцами Великий Чистильщик. — Я хотел сказать, что слухи по поводу пленения дракона идут лишь на пользу Стоунхенду. Соседи десять раз призадумаются, прежде чем ссориться с нами.
— Детеныша дракона, — поправила Хелла. — Несомненно, вы правы, мессир. Но не исключено, что найдутся безумцы, которые захотят захватить этот ценный приз, пока маленький дракон не вырос и не обрел реальную силу всепожирающего огня.
Никс задумчиво посмотрел на девушку.
Еще буквально дней десять назад лучшая из его шпионок была прекрасна, словно Младшая Сестра, озаряющая своим светом ночное небо. Но драконий огонь превратил девушку в чудовище, на две трети завернутое в трико из человеческой кожи. Правда, все, что ни делается, — к лучшему для того, кто умеет использовать любую ситуацию в свою пользу. Хорошо, что Хелла может думать не только о мести, иначе ее пришлось бы использовать лишь как безжалостного убийцу, которых в гильдии и без того хватает, — дракон уничтожил штаб Чистильщиков веры, но тренировочная база, расположенная на окраине города, осталась нетронутой. Как и особняк на ее территории, оборудованный вместительными подвалами, потайными подземными ходами и подвижными панелями в стенах — такими же, как в сгоревшей резиденции. Конечно, это здание не такое роскошное, как подаренное графом, но все-таки штаб-квартиру гильдии новый мессир разместил именно здесь. Здесь же он и беседовал с Хеллой сейчас один на один, не боясь, что кто-то их подслушает.
— Хорошая мысль, — кивнул Никс. — Признаться, я сам собирался обсудить с графом подобный вариант развития событий, вы лишь озвучили мои мысли. Тем не менее я рад, что мы с вами думаем одинаково.
— В таком случае позвольте озвучить чисто мою мысль, — холодно улыбнулась девушка сохранившимся краем рта. — Тому, кто сжег мое лицо и тело, не требуются годы для того, чтобы вырасти, и магам-дрессировщикам не придется изобретать новые заклинания, дабы подчинить себе его волю. Достаточно будет искусного палача, чтобы за неделю превратить это чудовище в игрушку, послушную вашей воле.
— Полностью согласен, — кивнул мессир. — Поверьте, госпожа Хелла, я очень ценю ваши таланты и связи — ведь это какой-то из ночных волков, ваших родственников, нашел гнездо дракона и сообщил вам о его местонахождении, не так ли? Хммм, движение ваших ресниц выдало некоторое беспокойство. Поверьте, я не хотел вас напугать.
— Мой страх сгорел вместе с моим лицом, — ледяным голосом произнесла Хелла. — Тому, кто все потерял, нечего бояться.
— Абсолютно согласен, — кивнул Великий Чистильщик. — Мне все равно, кто мой агент — человек или оборотень. Будь он хоть кутрубом, мне плевать, лишь бы делал свое дело и не лез куда не надо. Повторяю: я ценю ваши услуги и прекрасно понимаю мотивы, которые вами движут. Но поймите — даже с моими связями я не смогу уговорить графа послать армию против обидевшего вас дракона, способного одним плевком уничтожить каменное здание.
— Сейчас вы лукавите, Никс! — жестко произнесла девушка, чьи губы побелели от ярости. — Только глухой или мертвый не слыхал о вашем Драконорубе, способном уничтожить любую летающую тварь Центрального мира!
Великий Чистильщик ничем не выдал своего неудовольствия. Мудрый человек должен уметь скрывать свои чувства, если хочет добиться намеченной цели, тем более если этот человек — маг. Назначение на новую должность, недосягаемую ранее, никоим образом не повлияло на его способности. Что ж, чужие слова — это только слова, не более, а вот умение управлять людьми, их слабостями, желаниями и мечтами, это и есть сама чистая, незамутненная магия.
— А разве мы сейчас говорим об уничтожении дракона? — с мягкой улыбкой проговорил мессир. — Я имел в виду лишь захват того, кто поступил с вами и вашей семьей так жестоко и несправедливо. Ведь вы об этом говорили только что, не так ли?
Хелла невольно закусила край сожженной губы. На зубах противно скрипнула чужая, мертвая кожа, но девушка этого даже не заметила. Ненависть затмила ее разум, а это очень и очень скверно. Месть должна быть холодной, как сталь клинка. Если дать ей волю, она запросто вырвется из оков разума и уничтожит мстителя, как разбушевавшаяся лава разрывает на части верхушку вулкана.
— Не переживайте, госпожа Хелла, — мягко улыбнулся мессир. — Тот, о ком мы говорим, еще не привык к новому телу, и его наверняка будет тянуть к людям. Не исключаю, что в скором времени он вновь станет человеком, и тогда его легко можно будет захватить. После этого я с удовольствием отдам его в ваши руки. Думаю, даже самый искусный палач вряд ли сможет сравниться с вами в мастерстве добиваться от людей того, что нужно и нам с вами, и всему великому графству Стоунхенд.
* * *
Подумать, сидя на вершине самого высокого из Клыков Дракона, — милое дело. Вид открывается такой, что аж дух захватывает. Облака проплывают совсем рядом, кажется, только лапу протяни, и ухватишь кусок белого, воздушного теста. Под тобой — пропасть бездонная. Даже если камнем ринуться вниз, без помощи крыльев, все равно долго лететь придется до синих пятен и зеленых квадратиков, среди которых лежит маленькая белая звезда — город Стоунхенд, обнесенный неприступной стеной с выступами бастионов. А вокруг него — озера и поля, возле которых даже острый взгляд дракона еле может различить крохотные серые точки. Это деревни, такие же, как та, в которой Лис провел свое детство. Понятное дело, что Йаррх не заметил ее, преследуя отряд рыцарей в сверкающих доспехах, наверно, похожий сверху на серебряную монету, валяющуюся в грязи…Лис мотнул головой, словно хотел отогнать невеселые мысли. Нет больше ни дядьки Стаффа, ни родной деревеньки, ни Йаррха, так решительно и бесповоротно повлиявшего на судьбу простого деревенского парнишки. И того парня тоже нет больше. Вместо него на свете появился летающий монстр, материалом для создания которого послужили живые человеческие тела…
Дракон с досадой ударил лапой, да так, что вниз сошла небольшая лавина, распугав горных орлов, отдыхавших ниже на скалистых выступах. Какого кутруба он себя мучает? Что было — то было, прошлого не вернуть. А вот о будущем стоит задуматься, причем серьезно.
Конечно, занятное дело летать себе туда-сюда, поплевывая огнем с высоты и обозревая мир под собой — от Мыса утопленников до Моря Снов. Но все прекрасное и удивительное быстро надоедает, когда становится легкодоступным. Ну, поспал, сидя на вершине, словно изваяние. Ну, почувствовав голод, слетал вниз, к бескрайнему лесу, поймал медведя, съел — и опять на облюбованную вершину. Так и умом тронуться недолго. Интересно, а вообще водятся в Центральном мире сумасшедшие драконы? Если у них такая вот занудная жизнь, то вполне вероятно, что их тут подавляющее большинство. И, похоже, скоро в их рядах будет пополнение — как известно, длительные приступы меланхолии не способствуют оздоровлению разума.
Длинная и гибкая шея позволяла не напрягаясь и не меняя положения тела вертеть головой во всех направлениях. Гоняя в голове тяжелые мысли, Лис внезапно заметил черную точку, стремительно приближающуюся к нему со стороны Бедфьорда. Судя по размерам, это был не горный орел, а нечто гораздо более крупное. Но кто может быть в этих местах крупнее орлов? Только…
«Дракон, — пронеслось в голове Лиса. — Но что ему здесь надо? Тоже решил поискать уединения для философских размышлений?»
Между тем дракон был уже совсем близко. Лис успел рассмотреть, что чудовище значительно крупнее его самого. Чешуя у него была не серебристая, а иссиня-черная, а мощный плоский хвост, служащий одновременно и балансиром, и рулем высоты, заканчивается длинным костяным наростом, напоминающим длинный, зазубренный меч.
Большего Лис рассмотреть не успел, так как летающая машина для убийства, не снижая скорости, раскрыла пасть и плюнула в него струей огня.
Лис ожидал чего угодно, только не такой вот внезапной атаки без предисловий. Поэтому все, что он успел сделать, это перенести вес тела вперед и просто свалиться с вершины вниз.
Огненный вихрь пронесся над головой Лиса, лишь слегка опалив гребень на макушке. Как говорится, нет худа без добра. Вот и снялся сам собой один из многочисленных вопросов, на которые у Лиса не было ответов. Оказывается, огонь, рождающийся в утробе летающих чудовищ, на самом деле всепожирающий и вполне может причинить вред другому дракону. Что ж, возьмем на заметку.
Встречный воздушный поток помог Лису расправить сложенные крылья и превратить свободное падение в полет. Выходя из пике, серебристый дракон заложил крутую петлю, одновременно уходя с линии возможной повторной атаки.
И вовремя.
Длинный язык пламени пронесся через то место, где мгновение назад находился Лис. Ах ты, кутрубов сын!
Уже было понятно: черный дракон крупнее и сильнее, но при этом серебристое тело Лиса было более легким, гибким и маневренным — что, впрочем, почти не давало преимущества в скорости. Лису пришлось изрядно потрудиться, чтобы не попасть под серию точных огненных плевков, выписывая в воздухе немыслимые кренделя. Но черный не отставал, вися на хвосте и продолжая методично харкать пламенем.
«Когда ж у него огнесмесь-то кончится?» — с тоской подумал Лис, закладывая очередной вираж. Он уже понимал: черный дракон не отвяжется, пока не настигнет жертву. Нужно было что-то срочно придумать.
И Лис придумал. Когда смерть гонится за тобой по пятам, мозг просто обязан генерировать мудрые решения, если не хочет быть запеченным прямо в черепушке.
Рискуя получить порцию пламени под хвост, изрядно подуставший Лис разогнался по прямой, чувствуя кончиком хвоста горячее дыхание преследователя. И когда тот с шумом втянул в себя воздух, готовясь теперь-то уж гарантированно сбить жертву огненным плевком, Лис, рискуя вывихнуть крылья, резко послал свое тело вверх.
Горящая слюна противника пронеслась у него под брюхом, но Лис больше не думал о бегстве. Его тело, испытывая серьезные перегрузки в области суставов, описало замкнутую мертвую петлю, в конечной точке оказавшись точно позади черного дракона. Тот, сбросив скорость, озадаченно крутил головой, пытаясь понять, куда делась его жертва.
И в это время Лис, собрав все свои оставшиеся силы, плюнул огнем…
Ему почти повезло. В последний момент черный, наконец, понял, что жертва его перехитрила, сама превратившись в охотника. Мощным взмахом крыльев он сместился в сторону, но плевок Лиса не пропал даром. Огненная слюна ударила в левое крыло, мгновенно превратив огромный кожистый парус в столб пламени.
Лис возликовал, от восторга даже зависнув в воздухе на мгновение…
И это оказалось роковой ошибкой.
Черный плюнул, выбросив одним мощным выдохом все оставшееся содержимое второго желудка.
Это было похоже на огромное огненное облако. Распыленная в воздухе огнесмесь летела немного медленнее концентрированного плевка, но ее размеры втрое превосходили самого Лиса. Расстояние между противниками было слишком маленьким для того, чтобы уйти, даже уклониться в сторону не получилось бы. Лис успел лишь заметить, как черный дракон рывками летит в сторону Бедфьорда, пытаясь сбить пламя с горящего крыла, — и закрыл глаза.
В следующее мгновение море огня окутало его тело. Лис не почувствовал, а услышал, как от страшного жара трещит его серебристая чешуя и лопаются перепонки крыльев…
А потом пришла боль. Страшная, всеобъемлющая, от которой было лишь одно спасение — забвение, когда мозг, перегруженный страданиями тела, затухает, словно свеча, отгоревшая свое. Последнее, что ощутил Лис, кроме боли, был свист ветра в ушах и ощущение свободного падения… во мрак, черный и холодный, которому и положено быть за Темным порогом, отделяющим Обитель мертвых от мира живых.
* * *
— Три!«Ну, вот уж хрен вам! — пронеслось в голове Снайпера. — Хоть одного-то я с собой точно заберу!»
Он резко отпрянул от стены избы, увеличивая угол обзора и глядя прямо перед собой расфокусированным зрением. Теперь любая тень, которую он заметит краем глаза, точно получит свою пулю из бесшумного ПСС. Вернее, одна тень, появившаяся первой. На остальные просто не останется времени. У них же будет отличная возможность выполнить приказ господина Сомерта. Ну что ж, все когда-нибудь заканчивается, и жизнь в том числе. Остается лишь окончить ее так, как сам считаешь нужным.
Силуэт человека появился справа, звякнула тетива арбалета. Но Снайпера уже не было на том месте, где он находился только что. Послав пулю в ответ, стрелок тут же ушел в перекат, понимая, что, если сейчас слева появится второй латник и пошлет болт ему в спину, он ничего не успеет сделать. А мечник, готовящийся спрыгнуть с крыши ему на спину, вообще сводит шансы на выживание к нулю. Господин Сомерт все рассчитал правильно.
Но второй арбалетчик не появился, а сверху на покатой соломенной крыше послышалось лишь странное шуршание. Снайпер вскочил на ноги и отпрыгнул в сторону, готовясь пристрелить нерасторопного латника.
Стрелять не потребовалось. Вместе с пластом слежавшейся соломы на землю рухнул мечник, из шеи которого торчала длинная охотничья стрела — такими опытные лучники берут в лесу крупного зверя.
Снайпер продолжал стоять на месте, готовый стрелять в любой момент. Если твоего врага кто-то убил, это не значит, что надо немедленно бежать к убийце с распростертыми объятьями. Вполне возможно, что для него ты тоже враг, которого нужно немедленно положить рядом с вон тем мертвым мечником.
Но и сейчас стрелять не пришлось.
Из-за соседнего дома неторопливо вышел хмурый старик с седой бородой до пояса. В руке у него был длинный лук, который если поставить одним концом на землю, другой точно был бы вровень с макушкой лучника. Недобро посмотрев на Снайпера из-под густых бровей, дед подошел к мертвому мечнику, подобрал с земли его оружие, скривился, словно только что гусеницу пальцами раздавил, но меч не бросил. Напротив, бережно положив лук на траву, отстегнул ножны с пояса мертвеца, вложил в них меч, взял трофей в одну руку, лук — в другую и кивнул Снайперу: пошли, мол.
Тот перечить не стал. Пошли — значит, пошли, местному патриарху виднее. Авось преисполненные благодарностью жители деревни накормят, напоят и дадут отлежаться.
Завернув за угол дома, Снайпер понял, почему не выстрелил второй арбалетчик. Та крепкая девка, которую стрелок спас от латника, как раз пыталась вытащить вилы, глубоко всаженные между шлемом и нагрудником арбалетчика, валяющегося на пропитанной кровью земле. Проходя мимо, Снайпер кивнул девке в знак благодарности. Та не ответила — то ли, занятая делом, не заметила короткого кивка, то ли не сочла нужным ответить. Ну и ладно, невелика потеря. Он помог ей, она — ему. Значит, квиты, и никто никому ничего не должен.
Между тем Снайпер с дедом подошли к тому самому деревенскому кабаку, из дверей которого с четверть часа назад вывалились вполне себе живые и здоровые латники. Сейчас же перед крыльцом питейного заведения рядком лежали четыре тела, с которых деревенские деловито стаскивали доспехи, окровавленную одежду и исподнее не первой свежести. Если более-менее состоятельные воины в этом мире порой проходят мимо тряпья покойников, то жители нищих селений такой роскоши себе позволить не могут.
Тут же толпилось почти все население убогой деревни — дюжина мужиков, в чьи ладони и лица намертво въелась грязь, их ширококостные жены с ничего не выражающими лицами биологических машин, предназначенных для грубой работы и деторождения, немногочисленные беззубые старики, умудрившиеся в таких условиях дожить до своего возраста. Детей видно не было. Их, вероятно, заперли в домах, приказав под страхом смертной порки сидеть за печками тише воды ниже травы.
Аборигены, толпящиеся на вытоптанном пятачке, вероятно, заменяющем здесь площадь, Снайперу совсем не понравились. Очевидно, что эти забитые, замордованные существа привыкли гнуть спину перед сильным, а слабого забивать толпой и обирать до нитки. Закон выживания, ничего не попишешь.
Мысленно Снайпер похвалил себя, что пока шел за бородатым лучником, успел перезарядить пистолет. Радушным приемом и земными поклонами в знак благодарности здесь и не пахло, скорее наоборот. Ну что ж, в случае наоборот он так просто не сдастся. Хотя, признаться, последний бой дался ему нелегко. Действие инъекции постепенно сходило на нет, и если эти первобытные ему не помогут, то до следующего селения он точно не дойдет.
Снайпер смотрел на людей, люди смотрели на него. Минута молчания затягивалась. Ну что ж, пока силы есть, можно поизображать памятник самому себе. Только вот сил этих с каждым ударом сердца становится все меньше и меньше, а вместо них измученное тело, словно нижнюю часть песочных часов, постепенно заполняет усталость, боль и дурнота, вызванная ожоговыми токсинами…
Впрочем, ждать пришлось недолго. Четверо жилистых парней приволокли трупы мечника с арбалетчиком и бросили их рядом с остальными.
— Начальника ихнего нет нигде, — сказал, вытирая руки об рубаху, парень с бельмом на глазу. — Убёг, значица.
— Плохо, — произнес старый лучник.
— Это все он! — раздался голос из толпы.
Расталкивая соплеменников, вперед вылез староста деревни, которому Снайпер спас руки. Сейчас же одной из этих рук спасенный тыкал в сторону своего спасителя, брызгая слюнями на метр впереди себя:
— Ежели бы он не появился, сборщики собрали б, что нашли, повесили кого-нить как обычно и ушли себе восвояси. А теперь ихний главный городскую стражу приведет, а то и самих Чистильщиков веры. И мы все на кострах сгорим, помяните мое слово, все сгорим к кутрубам!
— Точно… Верно… — раздалось из толпы. — Надо этого пришлого страже сдать, может, нас помилуют…
— Может, и помилуют, — согласился старый лучник. — Может, вместо костров будете на дубах болтаться заместо желудей. А может, на колья вас рассадят, словно горшки для просушки. Милостей у нонешних Чистильщиков полны колчаны, только успевай пастями ловить.
— А тебя, Вард, не вздернут, что ли? — вызверился староста. — Или ты заговоренный от петли или кола?
— Не-а, меня не вздернут, — покачал головой старый лучник. — По крайней мере, не сегодня и не завтра. Я в лес уйду. Давно собирался, да все как-то повода не было. Лес добрее графьев да рыцарей, он прокормит, обогреет и защиту даст тому, кто к нему с уважением подойдет.
— Ну-ну, — недобро хмыкнул староста. — Про лесных Хозяев ночи забыл? Сумление есть у меня, что ты в Черном лесу не протянешь более двух ночей.
— Ну, сколь протяну, все мое, — недобро хмыкнул в бороду старик. — Внучка, ты со мной?
Девка, та самая, с окровавленными вилами в руках и трофейным арбалетом за плечами, подошла и молча встала рядом с дедом.
— Ну вот и славно, — кивнул Вард. — Кто еще со мной?
Более в небольшой толпе сельчан никто не пошевелился. Снайпер видел, что некоторые заметно колебались, но ужас перед Черным лесом был сильнее страха перед стражниками и Чистильщиками веры.
— Меня с собой возьмешь, дедушка? — негромко осведомился Снайпер. Уже ясно, что от местных в благодарность можно дождаться лишь почетной сдачи местным властям. А это в планы стрелка ну никак не входило.
Дед еще раз мельком глянул на Снайпера и скривился намного сильнее, чем когда взял в руки чужой меч.
— Взял бы я тебя — за шею, да башкой об угол сарая, если б ты моей внучке не помог, — проворчал старик. — Ладно, иди, коли хочется, все равно через пару дней сам помрешь от огневки. А у меня хоть совесть спокойная будет.
— Куда это ты собрался, соколик? — осклабился староста. Из широкого рукава его грязной куртки, звякнув, вывалилась гирька и повисла на тонкой цепочке. — Твое место не в лесу, а тута, связанным валяться в клети до прихода стражи.
Сельчане за спиной старосты заволновались, зашептались, кто-то неуверенно шагнул к куче трофейного оружия, до поры сваленного на земле.
— Эй, Вит, Саг, ну-ка, свяжите этого, с гнойной рожей, — почувствовавший поддержку большинства староста деловито шагнул вперед, недвусмысленно покручивая в воздухе кистенем. — А ты, дед, можешь идти куда собрался, только меч да самострел оставь, нам для отчетности властям пригодится.
Расхрабрившийся староста подошел на расстояние удара кистенем. Расслабленная поза Снайпера его обманула, он подумал было, что возмутитель спокойствия примирился со своей участью, если стоит столбом, опустив плечи. Такого разок тюкнуть гирькой в лоб — самое милое дело. Несильно, чтоб не убить, а только оглушить, любой деревенский так умеет. Всего-то делов осталось, что махнуть рукой…
Но — не получилось.
— Ык! — сказал староста, когда носок бронированного ботинка Снайпера врезался ему в подбородок. А больше ничего и не сказал — с прокушенным до крови языком оно ой как непросто. Потом же вовсе стало не до речей, когда затылок старосты с размаху впечатался в утоптанную землю. Какие уж тут речи, когда тело валяется, словно куль с овсом, а его сознание витает где-то слишком далеко от занюханной деревеньки, притулившейся на краю болота между Черным лесом и величественным городом Стоунхендом.
— Еще есть желающие? — поинтересовался Снайпер, доставая из безразмерного кармана своей куртки пистолет. Краем глаза он отметил, что старик неторопливо защелкнул ушко стрелы на тетиве своего лука, а его внучка уже держит в руках снаряженный арбалет.
— Я видел, — тихо проговорил парень с бельмом на глазу. — То, что у него в руке, убило вон того воина, у которого дырка во лбу. Оно стреляет невидимыми стрелами…
Деревенские замерли — в том числе и те, кто направлялся к куче оружия.
— Вот и славно, — ровно сказал Снайпер. — А теперь мы возьмем все, что нужно, после чего уйдем. Тогда больше никто не пострадает от невидимых стрел.
— И от видимых — тоже, — добавил старый Вард, недвусмысленно качнув своим луком.
* * *
Однажды в детстве он тонул. Плавал в озере, где до этого купался десятки раз, и вдруг его потянуло на дно. Медленно так, неторопливо, деловито, как прет крестьянин за собой волокушу в лес, собравшись за хворостом. Страшно это, когда тащит тебя вниз что-то большое и черное, то, что люди называют омутом. Вроде и неодушевленное оно, но тогда казалось живым существом, обхватившим неокрепшее тело и неотвратимо тянущим в бездну.Сопротивлялся он тогда изо всех сил, вырываясь из цепких объятий неведомой силы. И вырвался, и до берега доплыл сам, и даже на сушу вылез, где и упал, пролежав пластом на траве до самого вечера. Дядька Стафф объяснил потом, что это подводные водовороты и течения затягивают на дно все, что попадется им по пути. Но Лис знал — дело здесь не в движении воды, что-то там еще было… Только тогда это было уже неважно. Главное — он не растерялся, вырвался и добрался до суши. Победил в схватке с неведомым, потому что не сдался…
Сейчас было то же самое.
Он знал — до Темного порога, из-за которого нет возврата, осталось всего ничего. Чернота, что была впереди, влекла его к себе, манила, обещая освобождение от всех забот и вечный покой. Мягкий, но настойчивый ветер дул в спину, подталкивая к тьме, раскинувшейся впереди от края до края. Его мягкость была обманчивой. Чуть двинешься в сторону — и порывы ветра становились жесткими и ледяными, как тот омут детства, из объятий которого, казалось, невозможно вырваться…