Сименон Жорж. Дело Сен-Фиакр

   И тут Мегрэ попытался вспомнить, сколько же выпил граф. Но, по крайней мере, меньше, чем адвокат, который крикнул:
   - Великолепно! Вот это да! Разве мой клиент не внук виноградаря и...
   - Я говорил... Что же это я говорил?.. Ах, да! наполните стакан месье кюре, Альбер...
   Подумал и продолжал:
   - Я ещё говорил, что поскольку убийца здесь, то остальные, в некотором роде, являются представителями правосудия... И это потому, что наше собрание напоминает одну из глав романа Вальтера Скотта..
   "А ещё заметьте, что, на самом деле, убийца, о котором идет речь, ничем не рискует. Не так ли, комиссар? Ведь это совсем не преступление, сунуть обрывок бумаги в молитвенник...
   "Кстати, доктор... Когда у моей матери был последний сердечный криз?..
   Доктор задумчиво пошевелил губами и насупившись посмотрел вокруг:
   - Месяца три тому назад, когда вы телеграфировали из Берлина, что лежите больной в номере отеля и что...
   - Я просил денег! Вот!
   - А я тогда предупреждал, что следующий всплеск эмоций может стать роковым...
   - Это значит... Посмотрим... Кто об этом знал?.. Папаша Готье... И наконец вы сами и месье кюре...
   Он выпил полный стакан сморщился.
   - Это я говорю вам потому, что все мы, с точки зрения логики, можем быть рассматриваемы, как возможные виновники... Если это вас несколько повеселит...
   И подумать только, ведь он выбирал самые шокирующие слова!
   - ... Если это вас развлечет, мы рассмотрим каждый случай в отдельности... Начнем с месье кюре... Заинтересован ли он в убийстве моей матери?.. Сейчас вы увидите, что ответ на этот вопрос не так просто, как кажется на первый взгляд... Что касается денег, то в этом случае я оставляю их в стороне...
   Священник негодовал и колебания, не встать ли ему.
   - Месье кюре не на что было надеяться... Но он - мистик, апостол, почти святой... А у него какая-то странная прихожанка, которая своим поведением провоцирует скандал... То она спешит в церковь, как самая прилежная верующая, то вот-вот готова вызвать скандал в Сен-Фиакр... Но нет, не надо, не стройте такого лица, Метейе... Мы же среди мужчин... Если хотите, то мы занимаемся здесь психологическими рассуждениями... Месье кюре столь ревностно относился к своей вере, что это могло его толкнуть на экстремальный поступок... Вспомните времена, когда грешников сжигали на кострах, чтобы они очистились... "Моя мать явилась на мессу... Она только что причастилась... И вот она снова собирается впасть в грех и стать объектом скандала..
   "Так вот, если она умрет тут же на месте, у себя на скамеечке...
   - Но... - начал связенник, у которого в глазах стояли слезы и который вцепился в стол изо всех сил, чтобы оставаться спокойным.
   - Я прошу вас, месье кюре... Мы же занимаемся психологией... Я только хочу доказать вам, что самые достойные лица могут быть заподозрены в крайней жестокости... Если мы перейдем к доктору, то я ещё более смущен... Он вовсе не святой... Но его спасает то, что он - не ученый... Ибо быть он ученым, исследователем, он бы мог поэкспериментировать с молитвенником, проверить, сколько сумеет сопротивляться больное сердце...
   Шум вилок стих так, что стал почти не слышен. И взгляды стали беспокойными и растерянными. Только метрдотель с регулярностью метронома наполнял в тишине стаканы.
   - Вы помрачнели, месье... Разве не правда, что самые разумные люди могли бы так поступить в некоторых ситуациях?.. Продолжайте обслуживать, Альбер... Итак, мы отставляем доктора в сторону, поскольку он не ученый и не исследователь, а... Его спасает от подозрений то, что он обычный средний человек...
   Граф издал смешок и посмотрел на папашу Готье.
   - Что касается вас, то здесь случай более сложный!.. Здесь - две возможности... Сначала, вы - образцовый управляющий, человек, который посвятил себя всего труду на благо хозяев... Вы как бы родились в замке. Впрочем, ничего, если и не родились... Хотя тогда ваше положение не совсем ясное. В семействе графов де Сен-Фиакр имеется только один наследник мужского пола. И вот, у вас на глазах состояние расходится, прямо под носом у этого наследника... Графиня ведет себя, как сумасшедшая... Разве не время, хотя бы спасти оставшееся?..
   "Это столь же благородно, как у Вальтера Скотта, и здесь ваш случай схожий со случаем месье кюре... Но, существует и другой, противоположный вариант. Вы - не образцовый управляющий, желающий видеть возрождение замка... Вы - каналья, который в течение ряда лет использовал обман и слабости своих хозяев... Фермы, которые продавались, вы тайно перекупали. Вы же получали и закладные на замок... Не сердитесь, Готье... Разве кюре сердился? И, к тому же, это ещё не конец... Итак, вы теперь единственный хозяин замка...
   - О! месье граф...
   - Вы, что, не умеете играть? Я же сказал, мы играем! Играем в комиссаров, таких, как ваш сосед... Наступил момент, когда графиня уже дошла до точки, нужно просто продавать все и тогда всем станет ясно, что вы воспользовались своим положением... Так не лучше ли графине умереть, чем познать нищету?
   И тут, обернувшись к метрдотелю, как к тени, прячущейся в полумраке, к этому демону с белыми, как мел, руками, граф приказал:
   - Альбер!.. Принесите револьвер моего отца... Если он ещё существует...
   Он налил себе и своим соседям, а потом протянул бутылку Мегрэ.
   - Не помоете ли вы мне обслужить сидящих рядом с вами?. Уф! Вот мы почти и добрались до середины нашей игры.. Подождем Альбера... Месье Метейе... Вы совсем не пьете...
   В ответ послышалось придушенное "спасибо".
   - А вы, мэтр?
   И тот с набитым ртом, заплетающимся языком ответил:
   - Спасибо, спасибо! У меня все есть... А вот скажите-ка! Известно ли вам, что вы могли бы стать знаменитым адвокатом?..
   Сам же он над этим и засмеялся, продолжая жевать, запивая то "бордо", то "бургундским", и даже не замечая разницы.
   Слышно было, как церковный колокол прозвонил десять часов вечера.
   Альбер протянул графу огромный револьвер, и тот проверил наличие патронов в барабане.
   - Прекрасно!.. Я кладу его здесь, посредине этого круглого стола... Вы, конечно, видите, месье, что он находится на равном расстоянии от каждого из вас... Мы уже рассмотрели три случая... Теперь разберем три оставшиеся... Позвольте, предварительно несколько слов?.. Итак, чтобы нам не нарушать традиций Вальтера Скотта, я объявляю, что прежде, чем минет полночь, убийца будет мертв!..
   Мегрэ, бросив на графа острый взгляд через стол, увидел, что глаза того блестят, как у сильно пьяного человека. В этот момент кто-то опять толкнул его ногой.
   - А теперь я продолжу.. Однако же, ешьте ваш салат, пожалуйста... Итак, я перехожу к вашему соседу слева, комиссар, то есть к Эмилю Готье. Парень серьезный, труженик... О таких говорят: до всего дошел своим умом и упорством... Мог ли он убить? Вот вам предположение: он работает на своего папашу и по согласованию с ним... Каждый день он отправляется в Мулен... Как никто другой знает финансовое положение нашей семьи... Ему не составляет особого труда договориться с каким-нибудь рабочим из типографии...
   "Теперь пойдем дальше! Вторая гипотеза... Извините меня, Метейе, но скажу вам откровенно, если вы сами этого не знаете, что у вас был соперник... Эмиль Готье - не красавец... Однако, это не мешало ему занимать до вас то место, на котором, с таким тактом, оказались вы...
   "Прошло несколько лет... Сохранились ли у него кое-какие надежды? Не пришло ли ему в голову снова покорить слишком чувствительное сердце моей матери?.. Не попытаться ли вернуть себе былые привилегии, которыми он когда-то пользовался... Или отомстить...
   "Вы пришли... вы победили...
   "Убить графиню и в то же время навести подозрения на вас...
   У Мегрэ неприятно заныли пальцы ног в обуви. Все это было отвратительно и святотатственно! Граф де Сен-Фиакр говорил это с такой пьяной экзальтацией! И все ждали, когда же он доберется до конца. Нужно было выдержать эту сцену или встать и уйти.
   - Вы видите, что мы уже плывем по волнам поэзии... Заметьте, что сама графиня, если бы могла заговорить, была бы неспособна дать нам ключ к этой тайне. Только сам убийца в курсе этого преступления.. Ешьте, месье Эмиль Готье... Не будьте таким впечатлительным, как ваш отец, которому уже, как кажется, становится дурно.
   "Альбер!.. В ящике должно остаться ещё несколько бутылок вина...
   Он немного помолчал и продолжал:
   - Теперь о вас, молодой человек!
   Улыбаясь, он обернулся к Жану Метейе, который резко встал.
   - Месье, мой адвокат...
   - Да сядьте же вы... Какого черта! Не заставляйте нас думать, что вы в вашем возрасте не понимаете шуток...
   Пока он это произносил, Мегрэ смотрел на него и видел, как лоб графа покрылся крупными каплями пота...
   - Мы же стараемся показать себя лучше, чем мы есть, не так ли? Хорошо! Я вижу, что вы начинаете понимать. Возьмите фрукты! Очень помогают пищеварению... Становилось невыносимо жарко, и Мегрэ спросил себя, кто потушил электрическое освещение, оставив на столе только горящие свечи.
   - Ваш случай настолько прост, что даже не интересен... Вы играете не слишком завидую роль, которую не принято играть долго... Наконец, вы внесены в завещание... Но оно в любой момент может быть изменено... Внезапная смерть, и все кончено! Вы - свободны! Вы пожинаете плоды вашей... вашей жертвы... О, могу поклясться, вы через какое-то время женились бы на некой девице, которую уже должно быть присмотрели в этих краях...
   - Извините! - вмешался адвокат, но вышло это у него до такой степени смешно, что Мегрэ не смог удержаться от улыбки.
   - Заткнитесь! Пейте!
   Граф де Сен-Фиакр говорил непререкаемо! Он был совершенно пьян, и это уже не вызывало сомнений! Он балансировал на грани тонкости и грубости, как частенько бывает у пьяных.
   - Итак, остаюсь только я!
   Он подозвал Альбера.
   - Скажи-ка, старина, вы, наверное, собираетесь подняться наверх.. Должно быть моей матери очень грустно находиться там одной...
   Мегрэ заметил вопрошающий взгляд слуги, брошенный на старого Готье, который утвердительно кивнул.
   - Минутку! Поставь прежде бутылки на стол... Виски тоже... Протокол, как я полагаю, никому здесь не нужен...
   Он взглянул на свои часы.
   - Одиннадцать часов и десять минут... Я так увлекся, что не услышал колокола на вашей церкви, месье кюре.
   И поскольку метрдотель, ставя бутылку с виски, слегка подвинул револьвер, граф сделал ему замечание:
   - Осторожнее, Альбер! Он должен находиться на равном расстоянии от каждого...
   Потом, подождав, пока закроется дверь, продолжал:
   - Так вот! Остаюсь только я! Я не открою вам ничего нового, говоря, что не совершал хороших поступков... За исключением кое-каких ещё при жизни отца... Но, поскольку он умер, когда мне было только семнадцать лет, то...
   "Я ныне в трудном материальном положении. Это всем известно. Даже мелкие еженедельные газетенки почти открыто об этом пишут...
   "Чеки без денежного обеспечения... Я, как только мог часто, обманывал матушку... Выдумал, что заболел в Берлине, и все для того, чтобы добыть несколько тысяч франков...
   "Заметьте, трюк с молитвенником в этой связи был бы не так уж и невероятен...
   "Итак, что же происходит? Необходимые мне деньги растрачены на мерзавчиков вроде Метейе... Извини, старина. Мы ведь занимаемся транцендентной психологией...
   "Так вот, я понимаю, что скоро вообще ничего не останется... Я звоню матери в тот момент, когда подписанный мною чек должны предъявить к оплате, и мне грозит тюрьма... Она платить отказывается... Все это можно проверить по свидетельским показаниям...
   "Но всему прочему, если все будет и дальше так продолжаться, то от моего отцовского наследия ничего не останется...
   "Возникают две гипотезы, как и в случае с Эмилем Готье. Первая...
   Ни разу ещё за всю свою карьеру Мегрэ не чувствовал себя так скверно. И, без сомнения, он видел всю ситуацию изнутри. Но события проходили мимо него. Иногда он полагал, что понимает их ход, но через минуту, после сказанного графом, сова возникали вопросы!
   И еще, ко всему прочему, была нога, который подталкивала его под столом.
   - Может быть, поговорим о чем-нибудь другом? - осмелился вмешаться совершенно пьяный адвокат.
   - Месье... - начал священник.
   - Извините! Вы должны дать мне время, хотя бы до полуночи! Я говорил, что первая гипотеза... Ну вот... из-за вас я забыл, о чем говорил...
   И как бы для того, чтобы вспомнить, он налил себе полный стакан виски.
   - Я знал, что моя мать очень эмоциональна... и вот я - ужасная история! - сую бумажку ей в молитвенник, чтобы выждать, а потом на другой день вернуться и опять попросить денег, надеясь найти её более сговорчивой...
   "Но есть и другая гипотеза! Почему бы мне не пожелать её убить?
   "Не все ещё денежные средства Сен-Фиакра разбазарены... Немного осталось! А в моем положении, немного денег - будь это даже самая малость! - спасение...
   "Я смутно соображаю, что Метейе упомянут в завещании... Но убийца не может быть наследником..
   "Разве не его первого заподозрят в преступлении? Его, который половину времени проводит в типографии в Мулене? Его, который, живя в замке, в любое время, когда захочет или когда ему будет удобно, может подсунуть бумажку в молитвенник?
   "Так разве не приехал я в Мулен во второй половине дня в субботу? Может быть, я хотел вместе с любовницей дождаться там результатов своей махинации?..
   Он встал и поднял свой стакан.
   - Ваш здоровье, месье!.. Вы что-то загрустили, месье... Сожалею... Но ведь жизнь моей матушки, особенно в последние годы, тоже была довольно грустной... Не так ли, месье кюре? Пусть хотя бы её последняя ночь будет веселой...
   Он взглянул в глаза комиссару.
   - За ваше здоровье, месье Мегрэ.
   Над кем он насмехался? Над собой? Над всеми присутствующими?
   Мегрэ почувствовал, что находится в присутствии некой силы, против которой он ничего предпринять не может. У некоторых лиц, в определенный момент их жизни наступает своего рода звездный час, час, когда они становятся как бы над остальным человечеством и над самим собой. Так бывает с игроком в Монте-Карло, который раз за разом выигрывает, не прилагая при этом никаких усилий. Так случается, когда член парламентской оппозиции, доселе неизвестный, своим выступлением заставляет пошатнуться правительство, свергает его и сам же первый удивляется тому, что натворил, поскольку всего-то и хотел, чтобы о нем напечатали несколько строчек в "Официальных ведомостях".
   Морис де Сен-Фиакр как раз и переживал такой час. В нем кипели силы, о которых он и не подозревал, а все другие сейчас могли только поступившись, слушать его.
   А может быть им двигало опьянение?
   - Вернемся к тому, месье, что привело к нашей встрече, поскольку полночь ещё не наступила... Я говорил, что убийца моей матери находится среди нас.. Я доказал, что им мог быть, как я, так и любой из присутствующих, исключая, может быть, комиссара и доктора!
   "Разве не так?..
   "И я объявил, что он умрет...
   "Но, позвольте ещё разок поиграть в гипотезы? Известно, что по закону против него предпринять ничего нельзя... Но ему известно, что существует, по меньшей мере, шестеро тех, кто знает о преступлении...
   "Тут перед нами много путей решения вопроса...
   "Первое, самое что ни на есть романтическое, в духе Вальтера Скотта...
   "Но здесь нужно, чтобы я кое-что отменил в скобках... Чем, например, характерно это преступление?.. Тем, что графиню окружали пятеро... Пятеро, которые могли желать ей смерти... Пятеро, которые могли желать её смерти... Пятеро, которые, при желании, имели возможность эту смерть спровоцировать.
   "Но осмелился только один... Убил один!...
   "Я хорошо представляю его, который получает выгоду и, как бы мстит другим! Но и он пропал! Почему бы нам всем вместе не взорваться, погибнуть в грохоте взрыва?..
   И Морис де Сен-Фиакр с обезоруживающей улыбкой по очереди посмотрел на каждого.
   - Достаточно ли это впечатляюще?
   Старый зал в старинном замке, свечи, стол, полный бутылок... Наступает полночь... И смерть... Заметьте, это самое подходящее время, чтобы покончить со скандалом. Завтра сбегутся люди и ничего не поймут... Будут говорить о какой-то фатальной случайности или покушении анархистов...
   Адвокат заерзал на стуле и стал испуганно оглядываться по сторонам, стараясь рассмотреть, что же там, в окружающем их сумраке, который уже теперь начинался менее, чем в метре от стола.
   - Если мне будет дозволено напомнить, что я все-таки врач, - проворчал доктор Бушардон, - то я бы прописал каждому по чашечке крепкого черного кофе...
   - А я бы, - медленно проговорил священник, - хотел бы напомнить вам, что вы находитесь в доме, где лежит покойница...
   Де Сен-Фиакр секунду поколебался. Кто-то опять толкнул Мегрэ ногой, и тот в очередной раз не смог установить, кто это сделал.
   - Я просил вас дождаться полуночи... И вообще, я рассмотрел только один вариант.. Есть и второй... Обезумевший от страха убийца пускает себе пулю в голову... Но я не верю, что он это сделает...
   - Предлагаю перебраться в курительную, - прокудахтал адвокат, вставая и придерживаясь за спинку стула, чтобы не упасть.
   - И, наконец, третий вариант... Кто-то, кто вступается за честь семьи, приходит на помощь убийце... Подождите... Вопрос самый сложный... Разве не следует избежать скандала?.. Разве нельзя помочь виновному покончить с собой?..
   "Револьвер лежит тут, месье, на равном расстоянии от каждого... До полуночи остается десять минут... Я повторяю, что к полуночи убийца будет мертв...
   На этот раз все было сказано так решительно, что остальные притихли, затаив дыхание.
   - Жертва лежит наверху... Там и слуга... Убийца здесь... В окружении семи человек...
   Граф де Сен-Фиакр отхлебнул из стакана, а нога неизвестного снова коснулась Мегрэ.
   - До полуночи шесть минут... Может быть уже достаточно Вальтера Скотта? Дрожите, месье убийца...
   О, точно, был пьян! И продолжал пить!
   - Пятеро мужчин, чтобы расправиться со все потерявшей старой женщиной... Но осмелился только один... Так это будет либо бомба, либо револьвер, месье... Бомба, которая взорвет нас всех или револьвер, который поразит только виновного... До полуночи осталось четыре минуты...
   Потом он резко и сухо добавил:
   - Не забывайте, что никто не знает!
   Схватив бутылку, граф стал разливать всем по кругу, начав с Мегрэ и закончив Эмилем Готье.
   Однако, свой стакан не наполнил. Может он посчитал, что уже достаточно выпил?
   Одна свеча погасла... За ней вот-вот должны погаснуть другие...
   - Я сказал: в полночь... Уже, без трех минут... Скоро убийца умрет... Можете начинать молиться, месье кюре... А вы, месье доктор, захватили свой саквояж?.. Без двух минут... Осталось полторы минуты...
   И снова толчок в ногу Мегрэ, который не осмеливался нагнуться, боясь пропустить подступающее зрелище.
   - Я... я ухожу! - вскакивая выкрикнул адвокат.
   Все взгляды обратились на него. А он стоял, вцепившись в спинку стула, но ещё не решаясь сделать три шага, отделявшие его от двери. Он икнул.
   И в этот момент прозвучал выстрел. На одну-две секунды все замерли.
   Погасла вторая свеча, и в этот момент Морис де Сен-Фиакр откинулся на спинку готического стула, дернулся и упал на руку кюре, неподвижно замерев.
   Глава Х
   Ночь перед похоронами возле покойницы
   Последовала суматошная сцена. Что-то происходило после выстрела, но каждый видел лишь какую-то часть событий.
   Оставалось лишь пять свечей, освещавших столовую. Люди ныряли в тень и возникали оттуда как из-за кулис театра.
   Мегрэ уже встал. Эмиль Готье тоже. Вскочил и его отец.
   Стрелявшим оказался Эмиль. Теперь он театральным жестом протягивал обе руки Мегрэ, как бы для того, чтобы на него надели наручники.
   Все трое они составляли группу на одном конце стола, тогда, как другая группа суетилась вокруг жертвы.
   Граф де Сен-Фиакр лежал, уткнувшись в руку священника. Доктор, наклонившись, обводил всех сумрачным взглядом.
   - Он мертв? - нетвердым голосом спросил адвокат.
   Ответа не последовало. Но все выглядело так, как будто плохие актеры разыгрывают какую-то странную сцену.
   Только Жан Метейе не примыкал ни к той, ни к другой группе. Он продолжал растерянно стоять, дрожал и не знал в какую сторону смотреть.
   Должно быть Эмиль Готье уже подготовил свое выступление в момент, предшествующий его жесту, ибо тут же, глядя в глаза Мегрэ, заявил:
   - Разве не сам он требовал, чтобы убийцу покарали?.. Убийца должен умереть... А, поскольку, он был слишком труслив, чтобы совершить над собой правосудие...
   Его уверенность в своей правоте поражала.
   - Я сделал то, что посчитал своей обязанностью...
   Слышали ли его те, кто находился по ту сторону стола? Кто-то ходил по коридору. Наверное, это были слуги. Тут доктор поспешил к двери, чтобы помешать войти. Мегрэ не расслышал, что он им говорил, чтобы те удалились.
   - Я видел графа, когда он бродил вокруг замка в ночь преступления... Именно тогда я и понял...
   Вся суета выглядела, как плохо отрепетированная. А Эмиль Готье - как скверный комедиант, когда заявил:
   - Пусть судьи скажут, если...
   Тут послышался голос доктора:
   - Вы уверены, что именно граф де Сен-Фиакр убил свою мать?
   - Конечно! Иначе, мог ли я поступить так, как поступил...
   - Вы видели его бродившим вокруг замка в ночь, предшествующую преступлению?
   - Я видел его, как вижу сейчас вас. Он оставил свою машину при въезде в деревню...
   - Других доказательств у вас нет?
   - Есть ещё одно. Нынче, во второй половине дня, ко мне в банк пришел мальчик из церковного хора вместе со своей матерью.. Мать заставила его говорить... Через некоторое время после преступления, граф попросил мальчишку принести ему молитвенник и пообещал за это дать денег...
   Мегрэ был уже на грани потери терпения, ибо у него создалось впечатление, что он участвует в какой-то комедии!
   Да, да! Именно комедии! Почему это доктор ухмыляется в бороденку? Почему священник осторожно подвинул голову графа.
   Комедия перерастала в какую-то помесь фарса с драмой.
   И действительно, граф де Сен-Фиакр медленно поднялся и встал, как человек, который только что проснулся. Взгляд его был суров, а в уголке рта таилась насмешливая, но угрожающая складка.
   - Ну-ка повторите мне, что вы здесь только что говорили!
   И прозвучавший в ответ крик был совершенно безумным. Эмиль Готье просто верещал от страха, вцепившись в Мегрэ и как бы ища у него защиты. Но комиссар отступил, оставляя свободное поле действия для обоих.
   И был ещё один, кто ничего не понимал: Жан Метейе! А напуган он был так же, как и банковский клерк. В довершение ко всему, одна свеча упала, и скатерть стала тлеть, распространяя запах гари.
   Адвокат потушил разгорающийся огонь, выплеснув на него вино из бутылки.
   - Поди сюда!
   Это прозвучало резко, как приказ! И так, что не подчиниться было нельзя.
   Мегрэ тем временем взял револьвер. Беглый осмотр показал ему, что тот заряжен холостыми патронами.
   Об остальном он уже догадался. Морис де Сен-Фиакр ткнулся в руку священника... Что-то пробормотал, чтобы заставить поверить в агонию...
   Но теперь это уже был совершенно другой человек. Он казался ещё выше и крепче. С молодого Готье он не сводил глаз, а в это время управляющий, подбежав, распахнул окно и закричал сыну:
   - Сюда!..
   Задумано было не плохо. Все оказались столь ошеломлены, и царила такая суматоха, что у Готье был шанс сбежать.
   Соображал ли, что делал маленький адвокат? Вряд ли. На героический поступок его скорее всего подвигло сильное опьянение. Когда беглец бросился к окну, он подставил ему ножку, и Готье растянулся во весь рост. Но поднялся он не сам. Твердая рука схватила его за воротник, поставив на ноги, и он снова заверещал, увидев, что поднял его граф де Сен-Фиакр.
   - Стоять!.. Кто-нибудь, закройте окно...
   И тут он в первый раз ударил Эмиля кулаком по лицу. Ударил совершенно хладнокровно.
   - Теперь говори!.. Выкладывай...
   Никто не вмешался. Ни у одного из присутствующих не было иной мысли, что кричать и командовать здесь имеет право только граф. Один лишь папаша Готье забормотал на ухо комиссару:
   - Неужели вы не можете это прекратить?
   А граф де Сен-Фиакр был хозяином положения. Он был на высоте!
   - Так значит, ты видел меня той ночью, о которой идет речь?
   Потом, обращаясь к остальным:
   - Знаете, где он меня видел?.. На террасе... Я собирался войти... Он выходил.. А я просто хотел забрать некоторые фамильные драгоценности, чтобы их продать... Мы столкнулись лицом к лицу ночью... Было холодно... А этот мерзавец ещё сказал мне, что идет... Догадываетесь? Из спальни моей матери!
   Потом тише и уже небрежно:
   - Я отказался от своего плана и вернулся в Мулен! У Жана Метейе округлились глаза. Адвокат теребил подбородок, косясь на свой стакан и не осмеливаясь взять его в руки.
   - Это ещё не являлось неопровержимым доказательством. Ибо и он, и секретарь, оба находились в доме, а Готье мог сказать правду... Как я уже объяснял раньше, он первым воспользовался растерянностью и смятением старой женщины... Метейе появился позже... Метейе чувствовал, что его положение становится угрожающим... Не собирался ли он отомстить? Мне это нужно было выяснить... Но эти оба были настороже, как один, так и другой... Думаю, что меня они в расчет не принимали и не боялись... Не так ли, Готье?.. Месье, подписывающий чеки без денежного обеспечения, бродящий ночью вокруг замка не осмелился бы обвинить, из страха, что его самого арестуют...
   И уже другим голосом:
   - Полагаю, что вы, месье кюре и месье доктор, простите меня за то, что я заставляю вам нюхать эти отбросы... Но ведь уже сказано: истинному, официальному правосудию здесь делать нечего.. Не так ли, месье Мегрэ?.. Вы хотя бы поняли, когда я подталкивал вас ногой под столом?...