Страница:
Люк корабля словно бы медленно уходил внутрь. Под воздействием прибора истончалась обшивка – она буквально таяла слой за слоем! Николай довольно быстро углублялся в корпус, переключая что-то со сменой составляющего его материала. Когда он решил (или прибор показал), что преграда стала уже достаточно тонка, то попросту саданул ногой и пробил ее остатки. Убедившись, что внутри никого нет, он ударил еще несколько раз для создания нормального прохода, потом обернулся и объявил:
– Готово, капитан!
– Пошли! – сказал Тропилин, подхватывая пустой «саквояж». «Стеноед» он убрал сразу же, войдя в шлюз, так ни словом и не обмолвясь о принципе его работы. Ян не стал спрашивать; может быть потом, без лишних свидетелей, – он покосился на пленного, заинтересованно провожающего прибор глазами, – капитан найдет нужным что-нибудь объяснить. А может быть, и нет.
По короткому коридору они устремились к рубке. Лишь теперь капитан достал пистолет; Ян еще на Земле заметил, что оружие у кэпа пулевое, но, по его мнению, и редкие в применении ручные лучевики обладали не такими уж грандиозными преимуществами. Сейчас больше всего тревожила гробовая тишина на корабле, не менее странная, чем внезапный обрыв связи. Примечательно, что их пленник был не менее озадачен происходящим, наверное, этим объяснялось то, что он без возражений нажал на сенсорную панель. Дверь отъехала, и они во главе с вооруженным капитаном ворвались в рубку. Тут им открылось поразительное зрелище, вызвавшее, во-первых, облегчение, а во-вторых, полное недоумение.
В одном из четырех имеющихся здесь кресел сидела Кэт – прикрученная скотчем, но, судя по всему, живая и... Нет, не совсем невредимая – когда она повернула голову, стала видна текущая из носа струйка крови. Их появление она приветствовала не то чтобы радостным возгласом, а скорее тихим вздохом:
– Ох, наконец-то!.. – и покосилась направо вниз, где на полу валялся мужчина в подозрительно неестественной позе. Второй, находившийся большей частью в пилотском кресле, перевешивался через подлокотник, что выглядело еще менее естественно, как будто в момент... Чего? Удара?.. Выстрела? Разряда? Словом, будто он в тот момент оглядывался назад.
Ян, отложив расспросы, быстро освободил Кэт, в то время как Тропилин проверял оба тела на предмет наличия в них признаков жизни.
– Пульс прощупывается, – сообщил он.
– Что они, друг друга, что ли?.. – размышлял Николай. Кэт, которую Ян, поддерживая, обнял за плечи, только вздохнула, опустив глаза.
Капитан перевернул ногой лежащего, окинул взглядом его лицо и фигуру, затем поднял за волосы голову свесившегося и, отпустив ее, сказал:
– Я не вижу никаких повреждений. – Он искоса посмотрел на Кэт и добавил: – Возможно, они действовали шокерами?
– Ну да, а потом спрятали их в карманы... – проворчал Николай, конфискуя тем временем у «тел» шокеры.
– Последним судорожным движением, – подал реплику пленный.
Тропилин, как ни странно, кивнул и, прерывая дальнейшие прения, сказал:
– Это уже неважно. Они, по счастью, как-то вырубили друг друга, а нам пора убираться отсюда – и как можно быстрее.
– А с этим что делать? – кивнул на пленного Николай.
Тропилин, почесав в подбородке, переглянулся с Яном.
– Третьим будет, – сказал Ян, доставая шокер.
По прошествии без малого десяти минут они вчетвером уже сидели в куда более тесной рубке грузовика, заправленного и готового к вылету. Как выяснилось, тропилинское выражение «нам пора убираться отсюда», относилось не только к чужому кораблю и к ангару, а к станции в целом.
– Ты успел договориться на другой рейс? – спросил он у Яна.
– Почти договорился... Тоже грузовик, порожний, летит за рыбой на Новую Океанию. – Ян уже знал – не сложится все это. Он просто отвечал на вопрос.
– Водная планета, – кивнул Тропилин. – Ни одного материка, зато островов без счету. Удачный выбор.
– Но он никуда не торопится, вылет в течение пары суток, – сказал Ян. Тропилин уже столько для них сделал, что Ян не считал себя вправе еще о чем-то просить. Он излагал обстоятельства, ожидая, что по этому поводу скажет сам капитан. И что он решит.
– Понятно. – Тропилин потер лицо ладонями. – Теперь проанализируем ситуацию. Через три бокса стоит продырявленный корабль, нуждающийся в длительном дорогостоящем ремонте. Даже если это само собой в ближайшее время не выплывет, очнется кто-нибудь из «шокированных» и заявит о нападении и порче имущества. Рыло у них, конечно, в кондовом пуху, но за ними, я так понимаю, стоит кто-то с межпланетной косматой лапой или... щупальцем. – Он вздохнул, поморщась: – И они здесь – только «первые ласточки». У вас вряд ли есть и пара часов. К тому же наша «звезда по имени Карина» успела здесь так нашуметь, что... По большому счету вам из корабля-то уже не стоит выходить.
– Значит, все-таки на Радомир? – не то чтобы спросил, а скорее констатировал Ян.
Кэт уныло вздохнула – подобными вздохами ограничивалось с недавних пор ее участие в разговорах. Мужчины реагировали на эти колебания воздуха со странной настороженностью, а Николай, самый молодой и впечатлительный, – без малого с опаской. Не дождавшись никаких добавлений, они отвели от нее взгляды.
– Возможно, это не худший вариант. По логике, вас теперь следует ждать где угодно, только не там, – сказал капитан и, связавшись с оператором, сообщил об отшвартовке.
Со станции вылетели благополучно. После выхода в космос звездная эпопея Кэт, завершившаяся порчей вражеской красавицы «Призмы», отошла на второй план перед тревогой, доставшейся от предыдущей эпопеи, именуемой «Бегство с Земли». Если уж кому-то удалось так быстро их отыскать, то не исключено появление и еще кого-нибудь, например – да что там скрывать, холодок пробегал у всех от этой мысли – корабля-призрака. Поэтому, пока грузовик удалялся от станции, готовясь к гиперпрыжку, ее безрадостные космические окрестности не страдали, как обычно, от недостатка внимания. Чем не могла похвастать серая муть, затопившая экраны, когда корабль нырнул в гиперпространство. Зато ее появление уже не впервые приветствовали в рубке грузовика общим облегченным вздохом.
– Ох! Только в гипере можно спокойно жить! – заявила Кэт, откидываясь на спинку.
– Ну, не очень-то сладко тебе в нем жилось, – заметил Ян, поглядев ей в лицо с намечающейся тревогой, словно вот-вот ожидал увидеть признаки позеленения.
– Вся беда в нашей гравитационной системе, – оправдал Николай гиперпространство. – Вот если бы на другом корабле...
– Жаль, что невозможно было улететь на «Призме», – сказал Ян.
– Да уж, с такой «дверью» только в космос, – хохотнул штурман. Хотя это исключалось, даже удайся им просто раскодировать люк: Ян не был пилотом, Кэт тем более, а у Тропилина с Николаем было задание, груз...
– Почему вы возите оружие на такой развалюхе? Конспирация?
Тропилин обернулся и поглядел на Яна:
– Когда ты догадался?
– Почти сразу. Чтобы одного из лучших офицеров СКР перевели на обычные грузоперевозки? А уж когда ты сказал о Проекте Российской Военной Академии...
– Я же говорил, что реализация проекта застряла на начальном этапе. А мы везем орудия мирного труда для первопроходцев. – Он покосился на усмехающегося Яна. – Без шуток. Прорва имеет категорию К-4С – особой сложности, поэтому принято решение испытывать на ней партии экспериментальных орудий труда.
– Послушай, но тот диск... Это же деструктор, я не прав? Он же уничтожает материю – без огня, без пыли, даже без дыма...
– Не деструктор, а дестабилизатор Калачова, или ДисК-2. У первого зона действия была всего три миллиметра от источника. У этого уже семь. Больше пока не получается, но наши ученые работают...
– Ну да, я понял, – проворчал Ян. – А Калачов, судя по названию, – это тот, кого они первым... дестабилизировали.
– Можно мне спросить? – Кэт, не видившую ДисК-2 непосредственно в действии, но внимательно следившую за разговором, волновало совсем другое. В конце концов они летели на планету под неофициальным, но очень многозначительным названием Прорва. – Что это за категория – «особой сложности»?
– Есть категория просто К-4, повышенной сложности – это когда на планете малопригодные или совсем непригодные для человека условия. А бывает так, что планета на первый взгляд обычной средней категории К-2, а при колонизации на ней вдруг начинаются проблемы очень специфического характера... – Тропилин смолк словно бы в замешательстве. Кэт переглянулась с Яном, вздохнула – ну вот, мол, опять все не слава богу. Вновь взглянула на капитана:
– Как ты думаешь, Стас, не лучше ли нам заранее знать, что такого специфического нас ждет на Прорве?
– Конечно, вам не помешает это знать – тем более что информация не секретная. Просто ситуацию с Прорвой не так легко объяснить... Если сказать, что планета нестабильна... да, это будет чистой правдой, но в людском понимании это означает землетрясения, извержения, потопы... Все это относится к повышенной сложности, но не к «особой». На Прорве все постоянно изменяется и смещается, но... спокойно. Плавно, что ли. Непредсказуемо и безо всяких сотрясений, разрушений, без стихийных бедствий и тому подобного...
– Постой! – Ян непонимающе встряхнул головой. – Как почва может смещаться без разрушений? А человеческие постройки что, совсем от всего этого не страдают?
Тропилин поморщился, словно его просили объяснить что-то, не имеющее аналогов в человеческом мире – вкус криспианских аллегришей например.
– Есть проблемы с дорогами и коммуникациями, – наконец сказал он, – про остальное не спрашивайте, сами все поймете на месте. То, что вам сейчас важно знать, – хоть Прорва и из категории К-4С, человеческой жизни там ничто не угрожает... То есть я хотел сказать, что она подвергается опасности не в большей мере, чем у среднего жителя Земли.
Ян почесал переносицу, хмыкнув, спросил:
– Редкий случай, наверное?
– Уникальный, – сказал Тропилин.
Глава 15
– Готово, капитан!
– Пошли! – сказал Тропилин, подхватывая пустой «саквояж». «Стеноед» он убрал сразу же, войдя в шлюз, так ни словом и не обмолвясь о принципе его работы. Ян не стал спрашивать; может быть потом, без лишних свидетелей, – он покосился на пленного, заинтересованно провожающего прибор глазами, – капитан найдет нужным что-нибудь объяснить. А может быть, и нет.
По короткому коридору они устремились к рубке. Лишь теперь капитан достал пистолет; Ян еще на Земле заметил, что оружие у кэпа пулевое, но, по его мнению, и редкие в применении ручные лучевики обладали не такими уж грандиозными преимуществами. Сейчас больше всего тревожила гробовая тишина на корабле, не менее странная, чем внезапный обрыв связи. Примечательно, что их пленник был не менее озадачен происходящим, наверное, этим объяснялось то, что он без возражений нажал на сенсорную панель. Дверь отъехала, и они во главе с вооруженным капитаном ворвались в рубку. Тут им открылось поразительное зрелище, вызвавшее, во-первых, облегчение, а во-вторых, полное недоумение.
В одном из четырех имеющихся здесь кресел сидела Кэт – прикрученная скотчем, но, судя по всему, живая и... Нет, не совсем невредимая – когда она повернула голову, стала видна текущая из носа струйка крови. Их появление она приветствовала не то чтобы радостным возгласом, а скорее тихим вздохом:
– Ох, наконец-то!.. – и покосилась направо вниз, где на полу валялся мужчина в подозрительно неестественной позе. Второй, находившийся большей частью в пилотском кресле, перевешивался через подлокотник, что выглядело еще менее естественно, как будто в момент... Чего? Удара?.. Выстрела? Разряда? Словом, будто он в тот момент оглядывался назад.
Ян, отложив расспросы, быстро освободил Кэт, в то время как Тропилин проверял оба тела на предмет наличия в них признаков жизни.
– Пульс прощупывается, – сообщил он.
– Что они, друг друга, что ли?.. – размышлял Николай. Кэт, которую Ян, поддерживая, обнял за плечи, только вздохнула, опустив глаза.
Капитан перевернул ногой лежащего, окинул взглядом его лицо и фигуру, затем поднял за волосы голову свесившегося и, отпустив ее, сказал:
– Я не вижу никаких повреждений. – Он искоса посмотрел на Кэт и добавил: – Возможно, они действовали шокерами?
– Ну да, а потом спрятали их в карманы... – проворчал Николай, конфискуя тем временем у «тел» шокеры.
– Последним судорожным движением, – подал реплику пленный.
Тропилин, как ни странно, кивнул и, прерывая дальнейшие прения, сказал:
– Это уже неважно. Они, по счастью, как-то вырубили друг друга, а нам пора убираться отсюда – и как можно быстрее.
– А с этим что делать? – кивнул на пленного Николай.
Тропилин, почесав в подбородке, переглянулся с Яном.
– Третьим будет, – сказал Ян, доставая шокер.
По прошествии без малого десяти минут они вчетвером уже сидели в куда более тесной рубке грузовика, заправленного и готового к вылету. Как выяснилось, тропилинское выражение «нам пора убираться отсюда», относилось не только к чужому кораблю и к ангару, а к станции в целом.
– Ты успел договориться на другой рейс? – спросил он у Яна.
– Почти договорился... Тоже грузовик, порожний, летит за рыбой на Новую Океанию. – Ян уже знал – не сложится все это. Он просто отвечал на вопрос.
– Водная планета, – кивнул Тропилин. – Ни одного материка, зато островов без счету. Удачный выбор.
– Но он никуда не торопится, вылет в течение пары суток, – сказал Ян. Тропилин уже столько для них сделал, что Ян не считал себя вправе еще о чем-то просить. Он излагал обстоятельства, ожидая, что по этому поводу скажет сам капитан. И что он решит.
– Понятно. – Тропилин потер лицо ладонями. – Теперь проанализируем ситуацию. Через три бокса стоит продырявленный корабль, нуждающийся в длительном дорогостоящем ремонте. Даже если это само собой в ближайшее время не выплывет, очнется кто-нибудь из «шокированных» и заявит о нападении и порче имущества. Рыло у них, конечно, в кондовом пуху, но за ними, я так понимаю, стоит кто-то с межпланетной косматой лапой или... щупальцем. – Он вздохнул, поморщась: – И они здесь – только «первые ласточки». У вас вряд ли есть и пара часов. К тому же наша «звезда по имени Карина» успела здесь так нашуметь, что... По большому счету вам из корабля-то уже не стоит выходить.
– Значит, все-таки на Радомир? – не то чтобы спросил, а скорее констатировал Ян.
Кэт уныло вздохнула – подобными вздохами ограничивалось с недавних пор ее участие в разговорах. Мужчины реагировали на эти колебания воздуха со странной настороженностью, а Николай, самый молодой и впечатлительный, – без малого с опаской. Не дождавшись никаких добавлений, они отвели от нее взгляды.
– Возможно, это не худший вариант. По логике, вас теперь следует ждать где угодно, только не там, – сказал капитан и, связавшись с оператором, сообщил об отшвартовке.
Со станции вылетели благополучно. После выхода в космос звездная эпопея Кэт, завершившаяся порчей вражеской красавицы «Призмы», отошла на второй план перед тревогой, доставшейся от предыдущей эпопеи, именуемой «Бегство с Земли». Если уж кому-то удалось так быстро их отыскать, то не исключено появление и еще кого-нибудь, например – да что там скрывать, холодок пробегал у всех от этой мысли – корабля-призрака. Поэтому, пока грузовик удалялся от станции, готовясь к гиперпрыжку, ее безрадостные космические окрестности не страдали, как обычно, от недостатка внимания. Чем не могла похвастать серая муть, затопившая экраны, когда корабль нырнул в гиперпространство. Зато ее появление уже не впервые приветствовали в рубке грузовика общим облегченным вздохом.
– Ох! Только в гипере можно спокойно жить! – заявила Кэт, откидываясь на спинку.
– Ну, не очень-то сладко тебе в нем жилось, – заметил Ян, поглядев ей в лицо с намечающейся тревогой, словно вот-вот ожидал увидеть признаки позеленения.
– Вся беда в нашей гравитационной системе, – оправдал Николай гиперпространство. – Вот если бы на другом корабле...
– Жаль, что невозможно было улететь на «Призме», – сказал Ян.
– Да уж, с такой «дверью» только в космос, – хохотнул штурман. Хотя это исключалось, даже удайся им просто раскодировать люк: Ян не был пилотом, Кэт тем более, а у Тропилина с Николаем было задание, груз...
– Почему вы возите оружие на такой развалюхе? Конспирация?
Тропилин обернулся и поглядел на Яна:
– Когда ты догадался?
– Почти сразу. Чтобы одного из лучших офицеров СКР перевели на обычные грузоперевозки? А уж когда ты сказал о Проекте Российской Военной Академии...
– Я же говорил, что реализация проекта застряла на начальном этапе. А мы везем орудия мирного труда для первопроходцев. – Он покосился на усмехающегося Яна. – Без шуток. Прорва имеет категорию К-4С – особой сложности, поэтому принято решение испытывать на ней партии экспериментальных орудий труда.
– Послушай, но тот диск... Это же деструктор, я не прав? Он же уничтожает материю – без огня, без пыли, даже без дыма...
– Не деструктор, а дестабилизатор Калачова, или ДисК-2. У первого зона действия была всего три миллиметра от источника. У этого уже семь. Больше пока не получается, но наши ученые работают...
– Ну да, я понял, – проворчал Ян. – А Калачов, судя по названию, – это тот, кого они первым... дестабилизировали.
– Можно мне спросить? – Кэт, не видившую ДисК-2 непосредственно в действии, но внимательно следившую за разговором, волновало совсем другое. В конце концов они летели на планету под неофициальным, но очень многозначительным названием Прорва. – Что это за категория – «особой сложности»?
– Есть категория просто К-4, повышенной сложности – это когда на планете малопригодные или совсем непригодные для человека условия. А бывает так, что планета на первый взгляд обычной средней категории К-2, а при колонизации на ней вдруг начинаются проблемы очень специфического характера... – Тропилин смолк словно бы в замешательстве. Кэт переглянулась с Яном, вздохнула – ну вот, мол, опять все не слава богу. Вновь взглянула на капитана:
– Как ты думаешь, Стас, не лучше ли нам заранее знать, что такого специфического нас ждет на Прорве?
– Конечно, вам не помешает это знать – тем более что информация не секретная. Просто ситуацию с Прорвой не так легко объяснить... Если сказать, что планета нестабильна... да, это будет чистой правдой, но в людском понимании это означает землетрясения, извержения, потопы... Все это относится к повышенной сложности, но не к «особой». На Прорве все постоянно изменяется и смещается, но... спокойно. Плавно, что ли. Непредсказуемо и безо всяких сотрясений, разрушений, без стихийных бедствий и тому подобного...
– Постой! – Ян непонимающе встряхнул головой. – Как почва может смещаться без разрушений? А человеческие постройки что, совсем от всего этого не страдают?
Тропилин поморщился, словно его просили объяснить что-то, не имеющее аналогов в человеческом мире – вкус криспианских аллегришей например.
– Есть проблемы с дорогами и коммуникациями, – наконец сказал он, – про остальное не спрашивайте, сами все поймете на месте. То, что вам сейчас важно знать, – хоть Прорва и из категории К-4С, человеческой жизни там ничто не угрожает... То есть я хотел сказать, что она подвергается опасности не в большей мере, чем у среднего жителя Земли.
Ян почесал переносицу, хмыкнув, спросил:
– Редкий случай, наверное?
– Уникальный, – сказал Тропилин.
Глава 15
ПРОРВА
Если не вглядываться в очертания материков под облачной вуалью, планету можно было, наверное, спутать с Землей. Земного типа – так это называется. Вот только... Кэт никому ни за что не призналась бы, что Прорва показалась ей из космоса более красивой и загадочной. Так, должно быть, кажется великолепным все новое, чем-то, может быть, похожее на твое, но тебе неведомое и не принадлежащее – чужой дом, чужой город. Чужая молодая мама... Ты все равно скажешь всем, что твоя во сто крат лучше.
Даже если это неправда.
На сей раз Кэт нормально перенесла перелет, большую часть времени она провела в рубке, иногда даже занимая пилотское кресло – возможно, здесь был островок относительной гравитационной стабильности или, что более вероятно, – организм просто привык.
К черту сравнения, что и говорить – планета была прекрасна. И, разглядывая с высоты ее рельеф, Кэт не обнаруживала в нем никаких странностей.
Странности начались с космодрома, и к планете они относились постольку-поскольку – все же он находился не где-нибудь, а на ее поверхности.
Космодром представлял собой бетонированную площадку расплывчатой формы – словно весь этот бетон просто шмякнули сверху одним куском и разровняли, совершенно не заботясь о правильности границ – с аккуратным одноэтажным строеньицем с одной стороны и двумя куполообразными, складского типа, – с другой. Все. Никакой ограды, со всех сторон вплотную к полю подступает густой лиственный лес, невдалеке на юге вздымается огромная великолепная гора.
Вместо трапа им подали платформу – такую же, как «экипаж для экипажа» на земном космодроме; когда они спустились к выходному люку, она уже пришвартовалась и ждала их. На ней был один встречающий – невысокий человек лет сорока, с заметной военной выправкой и с лицом, несущим печать то ли постоянной озабоченности, то ли просто измождения. Тропилин поздоровался с ним за руку – как выяснилось, это был сам комендант космодрома «Южный».
Пока они летели к строению – видимо, это было здание космопорта – Кэт, оглядываясь назад, спросила у Николая:
– А если вы приземлитесь куда-нибудь, где не подают платформ?
– Значит, там подают трапы. Обязательно что-нибудь да подают.
– Ну а если ничего не подают? Если это не космодром, а поле? Аварийная посадка, может же быть такое?
– Может, – согласился Николай. – Ну, тогда сами спустимся: у нас в аварийном комплекте есть веревочная лестница.
Кэт изумленно открыла рот, а потом чуть не прыснула: межзвездный корабль – чудо земной техники, венец человеческой мысли! С искусственной гравитацией, с гиперпространственным приводом! Да, кстати, еще и с партией деструкторов в грузовом отсеке и... с веревочной лестницей!
– Ну и ну! – сказала она.
Служащих в «здании космопорта» было немного – всего три человека, зато действовали они по-военному – без суеты, в то же время очень четко и быстро выполняя указания начальства. Скоро от складов уже шли рабочие и ехали погрузчики, вокруг корабля потихоньку закипала работа, руководить которой отправился Николай. А комендант наконец занялся приезжими специалистами. Ян показал ему документы, но Тропилин не дал ему толком открыть рта – он сам говорил о «командированных»; как понял Ян, давая понять коменданту, что они не какая-то понаехавшая шушера, что он лично их опекает и, возможно, кое-кто повыше в них заинтересован.
– ... фирма известная – инопланетное дерево, камни. Я этих ребят знаю, уже возил. Они тут ненадолго – возьмут образцы, по горе полазают и перекладными на следующий объект. Что у тебя в ближайшее время намечается из транспорта?
Комендант вытащил электронную записную книжку.
– На этой неделе у нас только топливник. Отсюда пойдет на Ринг-3.
– Ничего, рванут до пересадочной. Им не привыкать. – Тропилин подмигнул Кэт.
– Значит, их в рабочий поселок? – полуутвердительно сказал комендант.
– Конечно.
– Хорошо. Через десять минут Грай их подбросит. А ты?..
– Ну а я с грузом в исследовательский городок.
В лице коменданта прибавилось озабоченности, хотя, казалось бы, куда еще.
– До него уже триста километров.
Тропилин присвистнул.
– А вы почти на старом месте, – сказал он.
Комендант кивнул:
– Пока хорошо стоим – так только, крутит немного. Объект отнесло к юго-западу – на пять километров. А все эта чертова гора разводит нас, паразитка!
«Командированные» только переглядывались, но тут Ян решил, что настала пора внести свою лепту в разговор, в надежде докопаться до здравого смысла, который где-то в нем, без сомнения, затаился:
– Да она вроде ничего, живописная, – заметил он с плотоядностью специалиста по каменным глыбам. Комендант мрачно глянул на него, потом перевел взгляд в окно, открывающее вид на гору и вмещающее ее далеко не полностью.
– Не нравится она мне, – сказал он явно не Яну, а сам себе. – Как бы не пришлось переносить космодром...
– А почему у вас поле такое кривое? – спросила Кэт у водителя флаера, когда они уже летели к строительному поселку – практически по прямой, имея возможность любоваться вздымающейся слева горной громадой.
– Давно космодром не переносили, – ответил он коротко и, видимо, по его мнению, – исчерпывающе.
Кэт в очередной раз переглянулась с Яном. Все эти люди, конечно же, не были сумасшедшими. Да и Тропилин вряд ли съехал с катушек, едва ступив на планету, – тогда, по логике, и с ними должно было произойти что-то подобное. И все же разгадка, без сомнения, таилась в ней – в Прорве, планете категории К-4С – «особой сложности».
Строительный поселок притулился рядом с «объектом», который, как и следовало ожидать, находился в процессе строительства: цельное, солидной площади сооружение только-только поднялось над фундаментом – не более чем на два этажа. Но строителей на нем видно не было, а краны и аппараты замерли безжизненно.
– Что, сегодня выходной? – поинтересовалась Кэт и приготовилась услышать очередную загадочную реплику, почти как Алиса в Зазеркалье. Водитель, которого звали Грай, покосился вниз на стройку и дал, к ее удивлению, нормальный ответ:
– Нет, просто работы временно приостановлены.
Кэт победно поглядела на Яна и попробовала развить успех, спросив:
– А почему?
В зеркале было видно, как Грай поморщился и прошептал что-то беззвучно. Ян покачал головой: мол, не приставай, сами разберемся.
– Найдите инженера или прораба, – посоветовал Грай, высаживая их в поселке. – Они вас поселят.
– А примерно где их искать, не подскажете? – спросил Ян, оглядываясь: поселок был немаленький, и в нем, как и на строительстве, что-то совсем никого не было видно.
– В трактир идите, это, скорее всего, по главной улице. – Он огляделся и указал в широкий проход меж аккуратными одноэтажными домиками: – Вот эта, скорее всего, она и есть. – На мгновение задумался, потом кивнул: – Ну да, он у них обычно на главной. Наверняка найдете. В случае чего спросите.
Еще он пообещал радировать в поселок, когда придет топливник, и улетел, предоставив им ломать головы над тем, что за ерунда здесь творится.
– А если он не на главной, то где?.. – спросила Кэт – не у Яна, конечно, а так... наверное, у Прорвы.
Но трактир нашелся в соответствии с предсказанием – ведь сказанное Граем нельзя было назвать ни указанием, ни тем более инструкцией. Они его сразу узнали – дом был одноэтажный, но раздавшийся вширь, а над его входом красовалась надпись:
– Вообще-то совы днем спят, – сказала Кэт.
– Это неправильные совы, – сказал Ян, и они вошли.
Просторный зал был отделан под дерево. За столиками сидели в основном мужчины, но было и несколько женщин. Одеты все были просто, но чисто – такое впечатление, что в праздничное. Все что-то пили – в основном, судя по кружкам, пиво. Многие курили, но дыма в помещении почти не ощущалось.
Вдвое приличнее того, что ожидала Кэт, и на порядок – того, что ожидал Ян, которому приходилось бывать в рабочих забегаловках.
При их появлении голоса стихли, сидящие за столиками все как один обернулись. Завсегдатаев можно было понять: новые люди, не из какой-то там соседней деревни, а по всему видать, что только что с космодрома, из Большого Мира!
– Прям щас спросим, кто из них бригадир? – прошептала Кэт.
– Ты что, окстись! – прошептал в ответ Ян. Несколько секунд тишины сопровождали их проход через зал к стойке бара. Потом разговоры возобновились. И вдруг...
– Катя!
Кэт резко обернулась. Ян, само собой, тоже. Из-за столика неподалеку поднимался худой старик в очках, очень смахивающих на пенсне.
– Савелич?.. – спросила Кэт, делая шаг в его сторону и не замечая, что в зале вновь воцарилась тишина. – Савелич, это вы?..
Да, это, без сомнения, был он – тот самый старик с Хасса, единственный, отдавший за нее свой голос вопреки решению комитета людского поселения, обрекшего ее на смерть.
Она обняла сухие, неожиданно сильные плечи. Села рядом – кто-то, точно не Ян, подал ей стул, и Яну тоже подвинули.
– Савелич, у вас новые очки.
– Да, Катенька. Это уже третьи.
– Я думала, что вас переправят в Москву. Я просила...
– Ах, Катя, не стоит об этом переживать – я про нее давно забыл. Действительно так – эта планета...
– Эта планета всех скрутит в бараний рог.
Кэт совсем не смотрела вокруг и не сразу заметила, что за люди сидят за одним столом с Савеличем, а теперь и с ней. Помимо Яна, конечно, – его она чувствовала сердцем.
Она поглядела на того, кто произнес последнюю фразу, – плотное лицо, снежно-белая шевелюра. Анатолий. То ли Маркович, то ли Макарович – один из первых, кого она встретила в том поселении на Хассе. Член того же памятного комитета. Что ж, неудивительно, что она его не узнала – на Хассе он был по-ковбойски сухощав. А по правую руку от него – конечно же, жена Светлана, тоже раздобревшая и вроде бы даже помолодевшая, чему Кэт мимолетно порадовалась. Но с куда большей радостью она перевела глаза обратно на Савелича. Перед нею, оказывается, уже стоял бокал с чем-то. Пригубив, она узнала мартини – а вот об этом уже точно Ян позаботился, кто же еще?
А Савелия уже подхватил тему и говорил, говорил, говорил...
– Поначалу все как полагается стоит, прочно и незыблемо – камень он и есть камень, бетон он и есть бетон – все крепкое, холодное, мертвое. Надежное, в общем. Но проходит время, и эти чуждые здесь материалы, привезенные из иных миров... ассимилируются – пожалуй, это самое подходящее слово; постепенно пробуждаются и начинают потихонечку жить. Вместе с планетой. Стены изгибаются. Могут вытягиваться или сжиматься, при этом оставаясь твердыми! И без единой трещины, заметьте!
– И смизолит, и пластуб... и феррогот! С ними происходит то же самое!.. – наклонившись вперед, сдавленно, словно секретную информацию, сообщила Светлана.
– Синтетические материалы не исключение, – с удовольствием сказал Савелич. – Странно, но факт!
Сидели долго, забыв про то, что следует искать каких-то инженеров и бригадиров. Оказалось, что празднуют очередное прекращение работ и заодно – так удачно! – их прибытие. Старое почти не вспоминали. Прибывшим задавали много вопросов. Они рассказали стандартную легенду про свой приезд, рассказали о жизни в Москве – собеседники слушали с интересом, удивлялись, спорили, но той былой жадности, того трепета и едва сдерживаемых слез не было и в помине. Задавали вопросы они, Савелич охотно отвечал. Ян спросил о Проекте Российской Военной Академии – реально ли все-таки его осуществить?
– Здесь? Ха! – воскликнул Савелич, чуть не столкнув со стола свою кружку. – Да сроду они не смогут ничего здесь осуществить! Кишка у них тонка!
– Ну а если они убьют планету? Сделают ее испытательным полигоном для новых бомб?..
Воцарилось молчание и, странно, от их стола оно разлилось по залу. В полной тишине Савелич покачал головой:
– В нашей части галактики много планет, среди них большинство никчемных. Им есть где испытывать бомбы. Этот мир уникален. А мы, люди, любопытны, жадны и изобретательны.
– И жестоки, – сказал Ян.
– Пожалуй. Да, жестоки. Иногда даже слишком. Но не глупы... – Савелич помрачнел и сказал совсем тихо: – Я надеюсь, что не настолько. Все-таки надеюсь...
Инженер с бригадиром были забыты, ночевать пошли к Савеличу. У него был свой отдельный дом, но Савелич объяснил – ничуть, кстати, не заплетающимся языком, – что это вовсе не странно: здесь намечалось грандиознейшее строительство, и домов (которые он назвал «времянками») было завезено в избытке, как выяснилось позже – в переизбытке. Так что, если они все-таки подойдут завтра в «Соваю» к инженеру или бригадиру (которые, кстати, и сегодня там были), то кто-нибудь из них запросто выпишет и им дом – со склада, дрейфующего где-то на северо-западе.
В доме, нехарактерно для Савелича чистеньком, оказалась одна большая комната плюс санузел с душем. Кровати было две, но при желании можно было разложить еще парочку. Проведя их в дом и указав, что где и как, старик как-то вдруг спохватился и засобирался – ему, мол, срочно требуется пойти по важному делу к Бергману и заночевать, скорее всего, придется там.
Они смотрели на него, такого деликатного, молча – Кэт расширив глаза, Ян, напротив, сузив. Вопросов у них, конечно, оставалось много. Кэт, к примеру, волновало, не изогнется ли к утру дом? А Яна – как они, при такой «мобильности» материалов, умудряются еще тут что-то возводить?.. Однако к тому моменту, как за стариком захлопнулась дверь, их уже ничто не интересовало. Помимо друг друга.
Кэт проснулась первой – обнимая Яна, все еще ощущая себя единой с ним, на его плече. Неимоверного труда ей стоило от него оторваться, но... В комнате уже было светло. Скоро должен был появиться хозяин. Ее потянуло разбудить Яна поцелуем, но... тогда они рисковали задержаться в постели надолго.
Решив позволить Яну еще немного поспать, Кэт поднялась и отправилась в туалетную комнату умываться. Затем потихоньку оделась и открыла дверь. Она думала просто высунуться – глотнуть утренней свежести, прижмуриться на солнышко – светоч чужого мира, но так напоминающее земное! Однако, отворив дверь, она шагнула наружу и, оглядевшись, потрясла головой.
Да, вчера она видела в людях, живущих и работающих здесь, много необычного. Да, она узнала, в чем состоит «особая сложность» этой планеты, и верила Савеличу, но... оказывается, не верила.
Дом стоял на краю поселка, сразу за ним начинался холм, поросший короткой травой, непричесанный, как голова шалопая. Но это вчера. А сегодня дом стоял НА этом непричесанном холме. И отсюда было видно другие дома, верней некоторые из них. Там и сям, по одному, по два, словно какая-то компания, вечером собравшаяся вместе, к утру разбрелась, а иные, как водится, уединились парами. Кэт поняла, что означает слышанный ею вчера термин «растащило». Недостроенный объект тоже сместился, но... Или это...
Даже если это неправда.
На сей раз Кэт нормально перенесла перелет, большую часть времени она провела в рубке, иногда даже занимая пилотское кресло – возможно, здесь был островок относительной гравитационной стабильности или, что более вероятно, – организм просто привык.
К черту сравнения, что и говорить – планета была прекрасна. И, разглядывая с высоты ее рельеф, Кэт не обнаруживала в нем никаких странностей.
Странности начались с космодрома, и к планете они относились постольку-поскольку – все же он находился не где-нибудь, а на ее поверхности.
Космодром представлял собой бетонированную площадку расплывчатой формы – словно весь этот бетон просто шмякнули сверху одним куском и разровняли, совершенно не заботясь о правильности границ – с аккуратным одноэтажным строеньицем с одной стороны и двумя куполообразными, складского типа, – с другой. Все. Никакой ограды, со всех сторон вплотную к полю подступает густой лиственный лес, невдалеке на юге вздымается огромная великолепная гора.
Вместо трапа им подали платформу – такую же, как «экипаж для экипажа» на земном космодроме; когда они спустились к выходному люку, она уже пришвартовалась и ждала их. На ней был один встречающий – невысокий человек лет сорока, с заметной военной выправкой и с лицом, несущим печать то ли постоянной озабоченности, то ли просто измождения. Тропилин поздоровался с ним за руку – как выяснилось, это был сам комендант космодрома «Южный».
Пока они летели к строению – видимо, это было здание космопорта – Кэт, оглядываясь назад, спросила у Николая:
– А если вы приземлитесь куда-нибудь, где не подают платформ?
– Значит, там подают трапы. Обязательно что-нибудь да подают.
– Ну а если ничего не подают? Если это не космодром, а поле? Аварийная посадка, может же быть такое?
– Может, – согласился Николай. – Ну, тогда сами спустимся: у нас в аварийном комплекте есть веревочная лестница.
Кэт изумленно открыла рот, а потом чуть не прыснула: межзвездный корабль – чудо земной техники, венец человеческой мысли! С искусственной гравитацией, с гиперпространственным приводом! Да, кстати, еще и с партией деструкторов в грузовом отсеке и... с веревочной лестницей!
– Ну и ну! – сказала она.
Служащих в «здании космопорта» было немного – всего три человека, зато действовали они по-военному – без суеты, в то же время очень четко и быстро выполняя указания начальства. Скоро от складов уже шли рабочие и ехали погрузчики, вокруг корабля потихоньку закипала работа, руководить которой отправился Николай. А комендант наконец занялся приезжими специалистами. Ян показал ему документы, но Тропилин не дал ему толком открыть рта – он сам говорил о «командированных»; как понял Ян, давая понять коменданту, что они не какая-то понаехавшая шушера, что он лично их опекает и, возможно, кое-кто повыше в них заинтересован.
– ... фирма известная – инопланетное дерево, камни. Я этих ребят знаю, уже возил. Они тут ненадолго – возьмут образцы, по горе полазают и перекладными на следующий объект. Что у тебя в ближайшее время намечается из транспорта?
Комендант вытащил электронную записную книжку.
– На этой неделе у нас только топливник. Отсюда пойдет на Ринг-3.
– Ничего, рванут до пересадочной. Им не привыкать. – Тропилин подмигнул Кэт.
– Значит, их в рабочий поселок? – полуутвердительно сказал комендант.
– Конечно.
– Хорошо. Через десять минут Грай их подбросит. А ты?..
– Ну а я с грузом в исследовательский городок.
В лице коменданта прибавилось озабоченности, хотя, казалось бы, куда еще.
– До него уже триста километров.
Тропилин присвистнул.
– А вы почти на старом месте, – сказал он.
Комендант кивнул:
– Пока хорошо стоим – так только, крутит немного. Объект отнесло к юго-западу – на пять километров. А все эта чертова гора разводит нас, паразитка!
«Командированные» только переглядывались, но тут Ян решил, что настала пора внести свою лепту в разговор, в надежде докопаться до здравого смысла, который где-то в нем, без сомнения, затаился:
– Да она вроде ничего, живописная, – заметил он с плотоядностью специалиста по каменным глыбам. Комендант мрачно глянул на него, потом перевел взгляд в окно, открывающее вид на гору и вмещающее ее далеко не полностью.
– Не нравится она мне, – сказал он явно не Яну, а сам себе. – Как бы не пришлось переносить космодром...
– А почему у вас поле такое кривое? – спросила Кэт у водителя флаера, когда они уже летели к строительному поселку – практически по прямой, имея возможность любоваться вздымающейся слева горной громадой.
– Давно космодром не переносили, – ответил он коротко и, видимо, по его мнению, – исчерпывающе.
Кэт в очередной раз переглянулась с Яном. Все эти люди, конечно же, не были сумасшедшими. Да и Тропилин вряд ли съехал с катушек, едва ступив на планету, – тогда, по логике, и с ними должно было произойти что-то подобное. И все же разгадка, без сомнения, таилась в ней – в Прорве, планете категории К-4С – «особой сложности».
Строительный поселок притулился рядом с «объектом», который, как и следовало ожидать, находился в процессе строительства: цельное, солидной площади сооружение только-только поднялось над фундаментом – не более чем на два этажа. Но строителей на нем видно не было, а краны и аппараты замерли безжизненно.
– Что, сегодня выходной? – поинтересовалась Кэт и приготовилась услышать очередную загадочную реплику, почти как Алиса в Зазеркалье. Водитель, которого звали Грай, покосился вниз на стройку и дал, к ее удивлению, нормальный ответ:
– Нет, просто работы временно приостановлены.
Кэт победно поглядела на Яна и попробовала развить успех, спросив:
– А почему?
В зеркале было видно, как Грай поморщился и прошептал что-то беззвучно. Ян покачал головой: мол, не приставай, сами разберемся.
– Найдите инженера или прораба, – посоветовал Грай, высаживая их в поселке. – Они вас поселят.
– А примерно где их искать, не подскажете? – спросил Ян, оглядываясь: поселок был немаленький, и в нем, как и на строительстве, что-то совсем никого не было видно.
– В трактир идите, это, скорее всего, по главной улице. – Он огляделся и указал в широкий проход меж аккуратными одноэтажными домиками: – Вот эта, скорее всего, она и есть. – На мгновение задумался, потом кивнул: – Ну да, он у них обычно на главной. Наверняка найдете. В случае чего спросите.
Еще он пообещал радировать в поселок, когда придет топливник, и улетел, предоставив им ломать головы над тем, что за ерунда здесь творится.
– А если он не на главной, то где?.. – спросила Кэт – не у Яна, конечно, а так... наверное, у Прорвы.
Но трактир нашелся в соответствии с предсказанием – ведь сказанное Граем нельзя было назвать ни указанием, ни тем более инструкцией. Они его сразу узнали – дом был одноэтажный, но раздавшийся вширь, а над его входом красовалась надпись:
СОВАЯ
Из полуоткрытых дверей на улицу доносился гул голосов.– Вообще-то совы днем спят, – сказала Кэт.
– Это неправильные совы, – сказал Ян, и они вошли.
Просторный зал был отделан под дерево. За столиками сидели в основном мужчины, но было и несколько женщин. Одеты все были просто, но чисто – такое впечатление, что в праздничное. Все что-то пили – в основном, судя по кружкам, пиво. Многие курили, но дыма в помещении почти не ощущалось.
Вдвое приличнее того, что ожидала Кэт, и на порядок – того, что ожидал Ян, которому приходилось бывать в рабочих забегаловках.
При их появлении голоса стихли, сидящие за столиками все как один обернулись. Завсегдатаев можно было понять: новые люди, не из какой-то там соседней деревни, а по всему видать, что только что с космодрома, из Большого Мира!
– Прям щас спросим, кто из них бригадир? – прошептала Кэт.
– Ты что, окстись! – прошептал в ответ Ян. Несколько секунд тишины сопровождали их проход через зал к стойке бара. Потом разговоры возобновились. И вдруг...
– Катя!
Кэт резко обернулась. Ян, само собой, тоже. Из-за столика неподалеку поднимался худой старик в очках, очень смахивающих на пенсне.
– Савелич?.. – спросила Кэт, делая шаг в его сторону и не замечая, что в зале вновь воцарилась тишина. – Савелич, это вы?..
Да, это, без сомнения, был он – тот самый старик с Хасса, единственный, отдавший за нее свой голос вопреки решению комитета людского поселения, обрекшего ее на смерть.
Она обняла сухие, неожиданно сильные плечи. Села рядом – кто-то, точно не Ян, подал ей стул, и Яну тоже подвинули.
– Савелич, у вас новые очки.
– Да, Катенька. Это уже третьи.
– Я думала, что вас переправят в Москву. Я просила...
– Ах, Катя, не стоит об этом переживать – я про нее давно забыл. Действительно так – эта планета...
– Эта планета всех скрутит в бараний рог.
Кэт совсем не смотрела вокруг и не сразу заметила, что за люди сидят за одним столом с Савеличем, а теперь и с ней. Помимо Яна, конечно, – его она чувствовала сердцем.
Она поглядела на того, кто произнес последнюю фразу, – плотное лицо, снежно-белая шевелюра. Анатолий. То ли Маркович, то ли Макарович – один из первых, кого она встретила в том поселении на Хассе. Член того же памятного комитета. Что ж, неудивительно, что она его не узнала – на Хассе он был по-ковбойски сухощав. А по правую руку от него – конечно же, жена Светлана, тоже раздобревшая и вроде бы даже помолодевшая, чему Кэт мимолетно порадовалась. Но с куда большей радостью она перевела глаза обратно на Савелича. Перед нею, оказывается, уже стоял бокал с чем-то. Пригубив, она узнала мартини – а вот об этом уже точно Ян позаботился, кто же еще?
А Савелия уже подхватил тему и говорил, говорил, говорил...
– Поначалу все как полагается стоит, прочно и незыблемо – камень он и есть камень, бетон он и есть бетон – все крепкое, холодное, мертвое. Надежное, в общем. Но проходит время, и эти чуждые здесь материалы, привезенные из иных миров... ассимилируются – пожалуй, это самое подходящее слово; постепенно пробуждаются и начинают потихонечку жить. Вместе с планетой. Стены изгибаются. Могут вытягиваться или сжиматься, при этом оставаясь твердыми! И без единой трещины, заметьте!
– И смизолит, и пластуб... и феррогот! С ними происходит то же самое!.. – наклонившись вперед, сдавленно, словно секретную информацию, сообщила Светлана.
– Синтетические материалы не исключение, – с удовольствием сказал Савелич. – Странно, но факт!
Сидели долго, забыв про то, что следует искать каких-то инженеров и бригадиров. Оказалось, что празднуют очередное прекращение работ и заодно – так удачно! – их прибытие. Старое почти не вспоминали. Прибывшим задавали много вопросов. Они рассказали стандартную легенду про свой приезд, рассказали о жизни в Москве – собеседники слушали с интересом, удивлялись, спорили, но той былой жадности, того трепета и едва сдерживаемых слез не было и в помине. Задавали вопросы они, Савелич охотно отвечал. Ян спросил о Проекте Российской Военной Академии – реально ли все-таки его осуществить?
– Здесь? Ха! – воскликнул Савелич, чуть не столкнув со стола свою кружку. – Да сроду они не смогут ничего здесь осуществить! Кишка у них тонка!
– Ну а если они убьют планету? Сделают ее испытательным полигоном для новых бомб?..
Воцарилось молчание и, странно, от их стола оно разлилось по залу. В полной тишине Савелич покачал головой:
– В нашей части галактики много планет, среди них большинство никчемных. Им есть где испытывать бомбы. Этот мир уникален. А мы, люди, любопытны, жадны и изобретательны.
– И жестоки, – сказал Ян.
– Пожалуй. Да, жестоки. Иногда даже слишком. Но не глупы... – Савелич помрачнел и сказал совсем тихо: – Я надеюсь, что не настолько. Все-таки надеюсь...
Инженер с бригадиром были забыты, ночевать пошли к Савеличу. У него был свой отдельный дом, но Савелич объяснил – ничуть, кстати, не заплетающимся языком, – что это вовсе не странно: здесь намечалось грандиознейшее строительство, и домов (которые он назвал «времянками») было завезено в избытке, как выяснилось позже – в переизбытке. Так что, если они все-таки подойдут завтра в «Соваю» к инженеру или бригадиру (которые, кстати, и сегодня там были), то кто-нибудь из них запросто выпишет и им дом – со склада, дрейфующего где-то на северо-западе.
В доме, нехарактерно для Савелича чистеньком, оказалась одна большая комната плюс санузел с душем. Кровати было две, но при желании можно было разложить еще парочку. Проведя их в дом и указав, что где и как, старик как-то вдруг спохватился и засобирался – ему, мол, срочно требуется пойти по важному делу к Бергману и заночевать, скорее всего, придется там.
Они смотрели на него, такого деликатного, молча – Кэт расширив глаза, Ян, напротив, сузив. Вопросов у них, конечно, оставалось много. Кэт, к примеру, волновало, не изогнется ли к утру дом? А Яна – как они, при такой «мобильности» материалов, умудряются еще тут что-то возводить?.. Однако к тому моменту, как за стариком захлопнулась дверь, их уже ничто не интересовало. Помимо друг друга.
Кэт проснулась первой – обнимая Яна, все еще ощущая себя единой с ним, на его плече. Неимоверного труда ей стоило от него оторваться, но... В комнате уже было светло. Скоро должен был появиться хозяин. Ее потянуло разбудить Яна поцелуем, но... тогда они рисковали задержаться в постели надолго.
Решив позволить Яну еще немного поспать, Кэт поднялась и отправилась в туалетную комнату умываться. Затем потихоньку оделась и открыла дверь. Она думала просто высунуться – глотнуть утренней свежести, прижмуриться на солнышко – светоч чужого мира, но так напоминающее земное! Однако, отворив дверь, она шагнула наружу и, оглядевшись, потрясла головой.
Да, вчера она видела в людях, живущих и работающих здесь, много необычного. Да, она узнала, в чем состоит «особая сложность» этой планеты, и верила Савеличу, но... оказывается, не верила.
Дом стоял на краю поселка, сразу за ним начинался холм, поросший короткой травой, непричесанный, как голова шалопая. Но это вчера. А сегодня дом стоял НА этом непричесанном холме. И отсюда было видно другие дома, верней некоторые из них. Там и сям, по одному, по два, словно какая-то компания, вечером собравшаяся вместе, к утру разбрелась, а иные, как водится, уединились парами. Кэт поняла, что означает слышанный ею вчера термин «растащило». Недостроенный объект тоже сместился, но... Или это...