Синельников Владимир. Веер Миров

   Капитан решил, что я достаточно долго осматриваю его каюту, и повторил вопрос:
   – Что вы хотели со мной обсудить?
   – Стоимость проезда. Мы рассчитывали, что будем путешествовать впятером, но так получилось, что нас шестеро…
   – Ничего страшного. – Капитан раскурил свою трубку. – Вы же сняли три каюты, а они двухместные.
   – А как быть с питанием? Оно тоже входит в стоимость каюты?
   – Вашу прекрасную спутницу я готов кормить бесплатно, – улыбнулся капитан.
   – Все-таки я намерен решить этот финансовый вопрос. Мы не хотим вводить вас в лишние расходы.
   – Если бы вы знали, молодой человек, – вздохнул капитан, – сколь мало надо такому пожилому человеку, как я… Но если вы настаиваете, – продолжил он после паузы, – то, скажем, четверти суммы от стоимости проезда одного человека будет достаточно.
   – А сколько конкретно будет составлять данная четверть?
   – Но вы же платили за проезд, – удивился капи­тан. – Неужели вы не в состоянии посчитать сами?
   – Я бы хотел, чтобы вы назвали стоимость.
   Капитан назвал сумму. Я быстро прикинул в уме. Однако его помощник парень не промах!
   – Почему вы так настаивали, чтобы я лично назвал вам стоимость питания? – прервал мои вычисления голос капитана.
   – Видите ли. – Я немного помолчал, подыскивая формулировки пообтекаемее. – Может быть, я вмешиваюсь в какие-то ваши, непонятные мне, взаимоотношения со старшим помощником, но он, кроме названной вами суммы, взял авансом у моего товарища прекрасный аметист… Может быть, так положено в вашем государстве, я – иностранец, но у нас сумма аванса включается в стоимость проезда…
   Капитан прервал меня и бросился к двери.
   – Вахтенный! – закричал он. – Срочно в мою каюту старшего помощника!
   Капитан вернулся, сел за стол и, сцепив руки перед собой, уставился на дверь.
   – Извините, – я привстал с кресла, – может быть, я буду лишним при объяснении…
   – Сидите! – Капитан хлопнул рукой по столу. – Когда вы дали Косте Сенго аванс?
   – Мы встретились с ним за городом, где он нанимал матросов в одном из кабачков. Там, узнав, что ваш корабль направляется в Хассийское княжество, мы и договорились о проезде.
   – Сколько вы взяли за проезд с этих джентльменов? – указал на меня капитан.
   – Обычную сумму. – Помощник быстро взглянул на меня, оценивая обстановку.
   – И не больше? – вкрадчиво осведомился ка­питан.
   – Нет.
   – На какие деньги вы играли всю ночь в таверне «Брошенная шхуна»?
   – У меня есть свои сбережения, – надменно задрал подбородок помощник. – И вообще, я не обязан давать вам отчет, как провожу свободное время…
   – Зато ты обязан давать мне отчет о положении на корабле! – неожиданно заорал капитан, переходя на «ты». – И заботиться о репутации корабля!
   – Я не пойму, в чем вы меня обвиняете?! – Коста Сенго был сама невинность. Я даже залюбовался его игрой. В этом проходимце погиб великий актер.
   – Где камень?! – Капитан побагровел. Казалось, еще минута – и его хватит удар.
   – Какой камень? – удивился старший помощ­ник. – Поясните, о чем вы говорите.
   – Где аметист, который ты взял у них авансом?! – ткнул в меня пальцем капитан.
   – Не знаю никакого аметиста, – ответствовал ему Сенго.
   – Матросов ты, кстати, в порту набирал, а не отребье за городом? – уже спокойнее спросил ка­питан.
   – Как и положено. – Старший помощник был непробиваем. – В порту.
   – Можете идти, – устало обронил капитан. – У нас будет серьезный разговор по возвращении в Минос.
   Старший помощник с оскорбленным видом покинул капитанскую каюту.
   – Прошу меня извинить за непотребные действия моего старшего помощника, – повернулся ко мне капитан. – Сообщите мне стоимость аметиста. Я возмещу ваши убытки.
   – Простите, что так повернулся наш разговор…
   – Это вы меня простите, – прервал меня капи­тан. – Я готов также выплатить определенную компенсацию за моральные издержки.
   – Разговор о компенсации излишен, но почему вы так безоговорочно поверили мне? – спросил я. – Ведь ваш старший помощник все отрицал.
   – Мне сообщили, какую сумму он спустил за ночь в таверне. – Капитан тяжело вздохнул. – А во время плавания я присмотрелся к новым матросам. Сущие разбойники. Придется по возвращении избавляться и от них, и от старшего помощника. Я смотрел сквозь пальцы на его мелкие погрешности в отчетности, но сейчас он перешел всякие границы. Я не намерен превращать свой корабль в притон для сомнительных личностей и источник обогащения для жулика-помощника. Теперь еще одна головная боль: где подыскать хорошего, грамотного и честного офицера?
   – Я бы мог вам посоветовать.
   – Вы, иностранец?
   – По дороге в Минос судьба свела нас с одним человеком. Он служил штурманом в регулярном флоте – в морской охране и был изгнан оттуда, когда отказался покрывать капитана, завязавшего слишком тесные отношения с контрабандистами. Сейчас пытается прожить рыболовством.
   – Как его имя? – спросил капитан.
   – Шарон Контис.
   – Я проверю эти сведения по возвращении и, если все подтвердится, приглашу вашего знакомого ко мне на службу.
   Уже выходя из каюты, я поинтересовался у капитана:
   – Господин капитан, позвольте спросить, где вы достали такое чучело? – Я показал на птеранодона, висящего под потолком.
   – Мне подарил его один хороший знакомый из Та-Лай-Ло.
   – Там что, такие птички попадаются в живом виде?
   – Где-то в горах, так же как и эрбены.
   – А кто такие эрбены?
   – Это верховые животные воинов Хассийского княжества.

Фил. Бальдур

   – Господин капитан, – обратился я к сидящему напротив Колиру, – что же заставило вас покинуть Минос?
   – А вы как думаете? – задал встречный вопрос Эгон Колир.
   Мы сидели в маленьком уютном кабачке недалеко от набережной. Утром наш корабль пришвартовался в порту Бальдура. Капитан отпустил матросов в увольнительную до утра. Я тоже был рад почувствовать под ногами твердую землю. До этого плавания мне как-то не приходилось пользоваться таким видом транспорта, корабли моего мира далеко ушли от парусников, оставшихся только для любителей-яхтсменов. Короткого перехода от Миноса до Бальдура хватило, чтобы понять: я не моряк и никогда им не буду. Еще когда на море не было волнения, я чувствовал себя более-менее нормально, но чуть только начиналась килевая или, того хуже, бортовая качка, как мой желудок объявлял суверенитет, и все свои силы я тратил на подавление его сепаратистских намерений. По ходу нашего плавания у меня появились некоторые претензии к писателям-маринистам. В детстве я, как и все мои сверстники, зачи тывался романами о пиратах и первооткрывателях островов и континентов. Но ни в одном из прочитанных мной романов не говорилось о таких вещах, с которыми обычный человек сталкивается каждый день. Наверное, герои тех романов были людьми не совсем обычной закваски. Например, такая проблема: как справить нужду при сильной качке? Вот тут я понял, почему у капитанов вторым излюбленным на казанием для провинившихся служит уборка гальюнов. Первое – это, само собой, бессмысленное неоднократное мытье и без того чистой палубы.
   Алекс на мое недоумение философски заметил:
   – Традиция… Отцы-командиры органически не выносят, когда личный состав бездельничает. Тогда у оного могут появиться нежелательные мысли о вольной жизни и, что еще страшнее, о вменяемости вышеназванных отцов-командиров. Вот последние и изощряются в заботах о постоянной занятости подчиненного им контингента. Пусть лучше траву подстригает и в зеленый цвет красит или палубу в дождь моет, чем думает…
   Предстоящее длительное плавание до столицы Хассийского княжества казалось мне сплошным кошмаром после короткого, по словам капитана, перехода по спокойным водам. Поэтому я также решил устроить себе увольнительную по максимуму и появиться на корабле не раньше, чем начнут убирать трап и поднимать якоря. Когда я раздумывал, стоя возле трапа, куда направить свои стопы, с корабля спустился Эгон Колир. Вот он-то и разрешил мои сомнения, предложив пойти позавтракать в приличном кабачке. Так как капитан раньше бывал в этих местах, я согласился с его ролью гида. Потом, мне было интересно, куда и зачем отправился этот че­ловек.
   – Как я понял, – продолжил он, – ваша спутница поделилась с вами услышанным от меня рассказом.
   – Ну-у, вы же не оговаривали условие о неразглашении…
   – Постойте, – остановил он меня. – Я просто выяснил, известна ли вам моя история, чтобы не было вопросов дальше. Я еще человек нестарый, и сидение на одном месте, пусть даже в комфортных условиях, мне претит. А за время почетной отставки жизнь мне стала не в жизнь, хотя многие мечтают оказаться в таком положении. Поэтому, когда посланник Хассийского княжества предложил мне принять участие в воспитании одного из наследников князя, я не раздумывая согласился.
   – Почему хассийцы так далеко ищут наставников? Они испытывают дефицит в собственных учителях или наследники князя столь многочисленны?
   – Ни то, ни другое, – улыбнулся Колир. – Просто у них заведено приглашать на какой-то срок учителей из различных княжеств, чтобы будущий наеледник был знаком с традициями не только своей страны. Ну и для преподавания – это, мне кажется, основной мотив – военных дисциплин. Не секрет, что во всех княжествах получили развитие различные методы ведения боя, вот хассийцы и выбирают лучших из лучших для обучения своих отпрысков.
   – Вас они также посчитали лучшим? – спросил я. – Только не сочтите мой вопрос оскорбительным. Мне просто интересен критерий отбора в вашем случае.
   – Видимо, они посчитали меня хорошим специалистом по выживанию, после того как мне удалось невредимым вернуться домой. А может, решили, что я везунчик, а толика везения наследнику не поме­шает. У хассийцев есть поверье, что находящийся рядом человек способен передавать часть своего умения или здоровья соседу.
   – Понятно, все та же сказка об энергетических вампирах…
   – Кстати, о вампирах, – проговорил Колир. – Я заметил, что вы путешествуете довольно пестрой компанией. Я могу надеяться, что в обмен на мою откровенность вы удовлетворите и мое любопытство? Какова цель вашего плавания? Если, конечно, это не секрет…
   – Да какой тут секрет… У одного из моих друзей похитили жену и продали на невольничьем рынке. Мы узнали, куда ее продали, и теперь направляемся в это место. А компания… Так получилось, что нас вместе связала дорога или, может, судьба…
   Колир не стал докапываться до смысла моих последних слов и только спросил:
   – В какое место продали жену вашего друга?
   – По нашим сведениям, на остров Скорпиона.
   – Куда?! На остров Скорпиона? – переспросил и покачал в сомнении головой. – Я выражаю свое глубочаишее сочувствие вашему другу, но что-нибудь сделать на этом острове мне представляется невозможным. Особенно после того, как там взял власть в руки форменный безумец, называющий себя эмиром и одновременно посланником истинной веры. К моему стыду, мне его титулы ни о чем не говорят, но сами за себя говорят его дела. Во время моих скитаний мне довелось бывать на Архипелаге. Так вот, если Архипелаг является пугалом для большей части Лаокона, то таким же пугалом для Архипелага с недавних пор стал остров Скорпиона.
   – А вы не преувеличиваете?
   – Нисколько. Расспросите любого встречного в Хассийском княжестве, и, я уверен, вам скажут то же самое. Впрочем, что мы все о грустном, попробуйте лучше вот этого вина. В Миносе его не найти.
   Вино действительно оказалось великолепным. Мы решили, что одной бутылки будет мало, и потребовали у хозяина кабачка еще одну. Вино оказалось достаточно коварным, но кружило голову с какой-то особенной, необременяющей веселой легкостью. После него не тянуло в сон, наоборот, все то солнечное тепло, которое впитал виноград, бурлило в крови и давало какую-то эйфорию.
   – А где находятся ваши друзья? – несколько заплетающимся языком спросил Колир – Я бы хотел отведать этого вина с ними.
   – Они не такие ранние птпашки, как мы с вами, и любят поспать Потом, они собирались посетить местные бани. Нам вчера посоветовал это сделать капитан Бент.
   – О да, бани Бальдура – это что-то, но, – тут Колир заговорщицки улыбнулся, – я знаю кое-что получше Предлагаю вам составить мне компанию для похода в один прелестный особнячок Там такие мулаточки! Ум-м! Пальчики оближешь! Настоящие жрицы любви!
   Меня бросило в жар от слов захмелевшего Колира.
   – Вы предлагаете мне пойти в публичный дом?
   – Как-как вы сказали? Публичный дом? Очень интересное выражение. Надо будет с девочками поделиться, может, им и понравится.
   – Тогда я вас не понял… Вы же приглашаете меня посетить девочек?
   – Совершенно верно, – засмеялся Колир, но неожиданно нахмурился: – Мне не нравится, как вы произнесли слово «девочки». Оно в ваших устах имеет какую-то негативную окраску.
   – Но как же еще можно относиться к женщине, продающей свое тело за деньги?
   – Свое тело за деньги, как вы выразились, продают портовые шлюхи в Миносе. – Колир погрозил мне пальцем. – Я вам запрещаю даже думать так об искусницах веселых домов Бальдура. Нельзя осуждать то, что не видел. Теперь вы просто обязаны посетить веселый дом. И я буду не я, если вы не заберете свои слова обратно! – Эгон Колир поднялся и крикнул: – Кабатчик! Еще три бутылки этого чудесного вина! Мы с моим другом хотим угостить девочек из Розового дома!
   После чего он, не слушая моих, если честно сказать, слабых возражений, повлек меня к выходу.

Артем. Вечерняя встреча

   Наконец-то я более или менее пришел в себя. Правда, во всем теле еще чувствовалась неимоверная слабость, так что даже путь на палубу дался с большим трудом. Когда я устроился в шезлонге, рубашка была мокрой от пота, а руки противно дрожали.
   – Лучше бы мы остались в каюте, – корила меня Леда, поднося второй шезлонг. – Тебе еще рано подниматься.
   – Сколько же можно лежать! – пытался возражать я. – Пора и ходить начинать учиться.
   – Ты мог бы начать учиться ходить с завтрашнего утра, – не унималась Леда.
   – Да ты посмотри, какая кругом благодать…
   Порт уже затих после трудового дня. На борту корабля не было практически никого. Лишь внизу у трапа маялся вахтенный матрос, да, кажется, у противоположного борта в одном из шезлонгов полулежал какой-то любитель одиночества. Солнце огромным багрово-красным шаром скатывалось за край моря, окрашивая перистые облака в темнеющем небе в нежно-розовый свет. Интенсивность последнего привета дневного светила была такова, что, даже когда оно скрылось за горизонтом, вокруг остался разлит этот розовый легкий отсвет. Леда умолкла и погрузилась в созерцание засыпающей природы. Я искоса всматривался в профиль моей спутницы, где-то в глубине души пугаясь и не веря, что такая женщина обратила на меня внимание. И, даже больше, не раздумывая, согласилась идти со мной. Временами казалось, что это просто сон, обманное видение после того кошмара, в котором я провалялся двое суток. А до этого был поединок… И я опять погрузился в воспоминания.
   Мой странный организм, мобилизовавшись, заставил мышцы работать в бешеном, непредставимом темпе. Как мне после сказали друзья, с обычными человеческими возможностями наблюдать бой было бесполезно. Мне же казалось, что все, наоборот, происходит в несколько замедленном темпе. Движения моего противника представлялись мне разбитыми на серию фрагментов, поэтому по прерывистому движению меча я задолго до окончания удара видел, в каком месте можно поставить блок или ответить контратакой, прерывая его комбинацию. Чего мне это стоило, я понял уже после боя, когда свалился без сил на руки Леде и подбегающим дру­зьям. За все надо платить, вот я и узнал, что чувствуют спортсмены, использующие допинг. То же самое произошло с моим организмом. В течение нескольких минут был вычерпан практически весь запас внутренних сил…
   – У меня какое-то тревожное предчувствие, – проговорила Леда и зябко поежилась. – Может быть, вернемся в каюту?
   Я прислушался к себе, но мой внутренний голос безмолвствовал. Видимо, из-за перенапряжения сил все мои необычные способности на время угасли, я перестал чем-либо отличаться от окружающих людей. Тем не менее словам Леды стоило верить. Она-то не была обычным человеком, а значит, ее предчувствия могли и сбыться.
   – Давай вернемся вниз, если тебе так хочется. – Я начал подниматься из шезлонга.
   Но так и не успел встать.
   Раздался знакомый шелест, и перед нами спикировала на палубу летучая мышь. В первую минуту я подумал, что это возвратился с прогулки по городу Морис, но в следующее мгновение Леда тихо вскрикнула. Перед нами появилась злобно ухмыляющаяся физиономия Ильса.
   – Наконец-то я вас догнал, – произнес он, приближаясь. – На этот раз нам никто не помешает разрешить до конца возникшие между нами разногласия. Тем более, – Ильс взглянул на меня, – мой соперник на этот раз не окажет серьезного сопротивления.
   Мое зрение включилось, как я его называл для себя, в стробоскопический режим. Движения стоящего передо мной вампира приобрели фрагментарный характер. Однако знакомого прилива сил не было. Ильс протянул руку и грубо толкнул меня обратно в шезлонг.
   – Посиди пока, – презрительно бросил он. – Мне надо с дамой побеседовать.
   – Может, ты лучше со мной побеседуешь, недоносок? – раздался голос с противоположного борта корабля. Из стоящего там шезлонга поднялся высокий мужчина и направился в нашу сторону. Он тоже был в черном, как и Ильс. От его движений веяло какой-то кошачьей грацией, но этот любитель одиночества не походил на вампира.
   Ильс повернулся к подходившему человеку.
   – Тебе что, смертный, жить надоело? – рявкнул вампир.
   – Ты угадал, – весело ответил мужчина и обнажил саблю.
   Ильс выдернул из ножен меч и рванулся навстречу человеку, посмевшему бросить ему вызов. У меня еще успела мелькнуть мысль о мече Ильса. Где он успел раздобыть новый меч? Или старый так быстро перековали? И тут они схлестнулись. Назвать это боем было трудно. Так… мелкая стычка, окончившаяся для одного из противников смертью. Ильсу крупно не повезло на этот раз. Вампир уступал незнакомцу по всем параметрам. Мужчина парировал летящий в грудь клинок и каким-то балетным движением ушел в сторону и вбок с линии атаки. Ильс провалился во внезапно образовавшуюся на месте противника пустоту. В следующий момент незнакомец оказался за спиной вампира, сверкнула сабля… и голова Ильса покатилась к борту корабля. Мужчина, подхватив за ворот обезглавленное тело, пинком отправил его к противоположному борту. И, уже не обращая внимания на поверженного с такой непостижимой ловкостью и быстротой противника, двинулся к нам. Не глядя, он вбросил саблю в ножны и учтиво склонил голову:
   – Извините меня, но я счел нужным вмешаться, видя, что джентльмен не совсем в форме.
   Я мельком взглянул на нашего спасителя и помимо воли перевел взгляд на Ильса. Второй раз в жизни я наблюдал впечатляющую гибель вампира. Его обезглавленное тело каким-то чудом удержалось на ногах и, повернувшись, качаясь, двинулось в сторону валяющейся у борта головы. Этот живой труп успел сделать несколько шагов, потом его ноги подогнулись, и он рухнул на колени. Из перерубленной шеи взметнулся язык синего пламени, с потрясающей быстротой принявшийся пожирать тело.
   – Об Неко, негоциант, к вашим услугам, господа, – представился незнакомец.
   – Леда Катрей, Артем Чернов, – в свою очередь представил я мою Леду и себя.
   Мужчина поклонился Леде, коснувшись губами ее запястья.
   – Я надеюсь, – произнес он, – что не совершил чего-то непоправимого, но намерения этого типа были слишком уж явными.
   – О нет, что вы, – ответила слабым голосом еще не совсем оправившаяся от потрясения Леда. – Мы вам благодарны за столь своевременное вмешательство.
   – Где вы научились так великолепно сражаться? – обратился я к мужчине.
   – Я родом из северных княжеств, где жизнь напрямую зависит от владения мечом, – ответил Неко. – Эту науку там постигают с раннего детства. Когда судьба забросила меня на юг, я брал уроки практически у всех лучших фехтовальщиков княжеств Миноса, Шакти, Дельфа, Санктора… – Он немного помолчал и добавил: – Но и вы, мне кажется, не уступили вампиру в мастерстве владения мечом. Иначе он не преследовал бы вас с таким маниакальным упорством.
   – Почему мы не встретились раньше? – спросила Леда. – Или вы сели на корабль только в Бальдуре?
   – О нет, – улыбнулся Неко. – Я плыву из Миноса. Просто я не любитель шумного общества и досужим разговорам предпочитаю одиночество.
   Внезапно он пристально посмотрел в сторону города, почти совсем погрузившегося во мрак.
   – Извините, но я должен вас покинуть – дела. – И наш загадочный спаситель быстро направился к трапу.
   – Вы забыли меч Ильса, – крикнула ему вслед Леда.
   – Нет-нет, – засмеялся Неко, повернувшись, – это ваш меч по праву. Меня он не признает.
   Мы просидели еще некоторое время в молчании, осмысливая скоротечные события, потом я произнес:
   – Ну что ж, забирай меч. Мне двух будет слишком много.
   Леда приблизилась к лежащему мечу и осторожно прикоснулась к рукояти, готовая в любой момент отдернуть руку. Но ничего не произошло. Меч, казалось, сам скользнул ей в ладонь. Леда вскинула руку со светящимся в полумраке голубоватым лезвием и замерла, прислушиваясь к своим ощущениям В эту минуту она напомнила мне Афину Палладу, как ее изображали скульпторы Древней Греции.
   – Я чувствую его! – повернулась ко мне Леда – Он принял меня.
   Она взмахнула мечом, стремительно прочертив сверкнувшую восьмерку.
   – Вот тебя и посвятили в воины. – Я с трудом поднялся из шезлонга. – Теперь-то нам точно нечего делать на палубе. Пойдем в каюту.
   Когда мы спускались по трапу в трюм, я подумал: почему никто не появился на палубе во время схватки? Как минимум два человека должны были видеть, что происходит что-то неладное. Вахтенный матрос у трапа и второй помощник на мостике, чья фигура маячила там незадолго до появления Ильса. Ну ладно, помощник мог отлучиться, но матрос не мог не заметить поединка и не поднять тревогу. Он-то никуда не уходил со своего поста. Почему же он никак не прореагировал?

Морис. Разговоры, разговоры…

   – Все-таки я тебя не пойму. Почему ты относишься к ней с таким предубеждением?
   – Я опасаюсь, что это подстава. – Алекс потер в задумчивости переносицу. – Очень уж гладко все получилось. Я элементарно боюсь за Артема. Видно, что он без ума от нее и в таком состоянии может поддаться любому влиянию. Особенно если внушение будет идти через Леду.
   – Ты боишься, что он подвергнется внушению, как ты в Ничейном лесу? Почему же тебя тогда так легко отпустили?
   – Не знаю. Может, решили попробовать позднее или тогда у них что-то не заладилось. Да и не было, в сущности, никакого внушения…
   – Почему ты так думаешь? Я помню. Лагранж тебе все популярно разъяснил…
   – Да? А это тогда что такое? – Алекс полез в карман рубашки и вытащил несколько необычайно крупных, отливавших золотом чешуек. – Я подобрал их утром около шалаша, где мне якобы внушили видение русалки. Или, ты думаешь, я провел ночь с сазаном?
   – Ну-ка, ну-ка, – заинтересованно потянулся за чешуйками доселе молчавший Дарк. Он повертел их в руках, потер, попробовал одну даже на зуб и протянул Алексу со словами: – Мне рыба такой породы в наших реках не попадалась.
   – Так ты что, и Лагранжа подозреваешь?! – Моему изумлению не было предела. – И это после того, что он для нас сделал?
   – Да, – кивнул Алекс. – Я считаю, что с Лагранжем не все чисто.
   – Ну это уж слишком! Меня удивляет, почему ты до сих пор не предъявил никаких претензий мне? Или ему? – Я ткнул пальцем в молчаливого кобольда. – Если уж на то пошло, Дара тебе тоже случайно по дороге попалась, как и Фил с Артемом. Пойди ты по другой тропинке, и все в твоей здешней жизни сложилось бы иначе.
   – Не перегибай палку. – Алекс в возбуждении вскочил и начал расхаживать по каюте. – С вами мы прошли долгий путь и не раз глядели смерти в лицо…
   – Ты забываешь, что Леда тоже спасла Артема от смерти, на пляже.
   – Ага, предварительно приведя его туда.
   – Я тоже своим вмешательством заставил торопиться Аликпера. В противном случае ты успел бы освободить Дару по дороге или в городе.
   – Почему ты, а не мы? – посмотрел на меня Алекс.
   – Отныне я буду считать себя на подозрении. Пока ты не докажешь мне противное.
   – Морис, не трави мне душу! – взмолился Алекс. – Я и сам не знаю, что думать.
   – Так и не думай, если не знаешь, как это делать, – посоветовал я ему, – а лучше поговори с Ледой.
   – Уже говорил, – не обратил внимания на подначку Алекс. – Вернее, она со мной поговорила… отвела душу.
   – Ну и что?
   – Я не буду повторять ее слов. Это, мне кажется, слишком личное. Но, скажу так, она заронила в мою душу определенные сомнения.