Страница:
Русский посол сидел в холле, листая какую-то пеструю книжицу.
В городе слышались автоматные очереди и редкие разрывы ракетных снарядов.
Послы пожали друг другу руки.
– Слышали? – без вступления спросил Холоран.
– Вы о чем? – Лебедев бросил книжку на стол и протянул американцу сигареты. Русский посол курил “Краснопресненские”, которые в американском посольстве называли почему-то “полпредовскими”.
– О выступлении, конечно, – Холоран закурил и сел в кресло напротив русского посла.
– Вас тревожит его обещание умереть вместе с народом? – осведомился тот.
Холоран обругал себя в душе за выключенный приемник.
– Я слушал не до конца, – признался он. – После его напыщенных слов о единении с народом и братском дележе радостей и горестей я выключил приемник.
Русский посол включил лежащий на столе “кассетник”, и гулкий холл заполнился голосом диктатора.
“И если вы отвергаете меня, если вы втаптываете в грязь свое собственное правительство, то нам с вами остается одно – умереть вместе, как мы жили!”
Уль-Рааб произнес свое обращение к народу на английском языке, являющемся официальным языком Исламии. Холоран обратил на это внимание только сейчас.
– Впечатляет? – спросил русский посол, внимательно наблюдая за Холораном.
– Почему он говорил на английском? – подумал вслух американец.
– Я думаю, потому, что это обращение касается больше нас с вами, чем его собственного народа, – сказал русский.
– Наиболее безопасный подход к холму. Относительно безопасный, конечно. Остальные надежно прикрыты лазерами. Этот подход прикрыт дистанционными минами и кибернетическими средствами защиты. Сюда входят автоматы захвата, автопровалы, лабиринт и некоторые механические средства, которые вы увидите чуть позже. Все защитные схемы будут вам показаны, парни. Вот перед вами крупным планом вход в зону. Смотрите внимательнее, парни, здесь размещены средства электронападения. Соваться сюда не рекомендуется!
– Направо не ходи – самому живому не быть, – пробормотал смуглый худощавый парень с тонкими чертами лица. На вид ему было около тридцати лет.
– Ты прав, Вит! – хлопнул его по плечу напарник с добрым простоватым лицом, на котором выделялись толстые губы.
– Базу строили, как у вас говорят, на совесть.
– Рисковать все равно придется, – хмуро возразил второй американец. У него было красивое правильное лицо, начисто лишенное выражения. – Без риска на базу не пробиться.
– Риск риску рознь, – возразил первый американец. – Это не в русскую рулетку играть!
Русский удивленно посмотрел на него.
– Что ты имеешь в виду, Лукас? Американец выглядел не менее озадаченным.
– Я говорю о русской рулетке, – пояснил он. – Ведь эта игра в России очень популярна, не так ли? Берется кольт, в барабан закладывается один патрон, и барабан произвольно вращают. А потом, – Лукас приложил палец к виску, – повезет или не повезет. Как говорите вы, русские: “Судьба – индейка, а жизнь – копейка”?
Русский весело захохотал. Второй американец изучающе посмотрел не него.
– Я не так сказал? – обиженно спросил Лукас.
– Откуда ты все это взял? – ломким от смеха голосом спросил русский.
– Из фильмов о России, – объяснил американец и тоже засмеялся.
Невидимый комментатор прервал их веселую перепалку.
– За дело, парни! Времени у нас слишком мало, чтобы вы отвлеклись надолго. Продолжим знакомство с системами защиты…
По проселочной дороге, оставляя за собой пыльный шлейф, медленно двигался голубой лимузин. Близнецы на заднем сиденье спали.
– Осталось около пяти миль, – сказал водитель жене.
– Я уже жалею, что мы потащились в эти пески, – отозвалась та. – Было бы спокойнее, если бы мы поехали в объезд, как советовал полицейский.
– Бред, – сказал Холоран. – Покойник, грозящий из могилы. Политически он уже давно труп и отлично осознает это. Но я хотел бы спросить вас…
Тяжелый гул заглушил последние слова американца.
Стены здания заметно задрожали; завибрировали, разлетаясь в пыль, стекла; и неожиданно в сумрачном холле стало ослепительно светло. Холоран стремительно повернулся к окну и успел увидеть вспыхнувшее за окном зарево. Сквозь проемы окон в холл ворвался шквал раскаленного воздуха, американца швырнуло на русского, оба упали, и Холоран ощутил под руками потное горячее тело русского. В этот момент на них рухнуло тяжелое кресло, и последнее, что увидел Холоран, было внезапно открывшееся у них над головами белое небо с несущимися в вихрях пламени тряпками и обугленными досками. Он закричал что-то бессмысленное, страшное, вжимаясь в расслабленное тело русского, и в это время на них обрушилась стена, уродуя пол всплесками камня.
– Держись ниже! – крикнул он пилоту. – У меня такое чувство, что эта тварь наблюдает за нами.
– Смотри, машина! – Пилот показал рукой вниз. По проселочной дороге медленно двигался открытый голубой автомобиль.
– Какого идиота сюда занесло? – зло сказал пожилой. – Достань их, Ларри!
Вертолет развернулся и пошел за машиной. Мужчина, высунувшись из кабины, делал яростные знаки, пытаясь привлечь внимание водителя голубой автомашины.
– Влипли! – выдохнул водитель. – Сейчас нас остановят!
– Наверное, на шоссе не просто авария, – высказала догадку жена.
Вертолет снизился еще ниже. В нескольких метрах под ним бешено мелькала земля. За вертолетом стелился густой шлейф пыли, поднятой винтами.
– Они что – собираются нас таранить? – водитель сплюнул и нажал на тормоз.
У горизонта, где виднелась гряда пологих холмов, вспыхнула ослепительная звезда. Вертолет загорелся и врезался в землю. Из упавшего вертолета выбросило мужчину в белой рубашке, и в это время вертолет взорвался. Женщина в машине закричала, закрывая лицо руками. Водитель выскочил из автомашины и подбежал к мужчине, упав перед ним на колени. Мужчина лежал, неестественно подвернув под себя руку. Лицо его было в крови, но мужчина был в сознании. Злобно и страдающе глядя на водителя, мужчина с трудом произнес:
– Убирайтесь отсюда немедленно, слышите?! Уходите сейчас же!
Водитель подхватил мужчину под руки и тяжело поволок его к машине. Ноги мужчины оставляли в песке глубокие следы.
И в это время машина взорвалась.
Некоторое время водитель тупо смотрел на пылающие обломки, потом бросил раненого и рванулся к машине. Лицо его перекосил ужас. Пламя не позволило ему приблизиться к горящей машине. Водитель упал, кусая землю.
Мужчина в окровавленной рубашке лежал на песке и монотонно повторял:
– Уезжайте! Немедленно возвращайтесь! Там, впереди, – смерть!
– Ни одной дельной мысли, – сказал Лукас. – Как проникнуть за зону лазерного поражения? Дальше мы можем сами раскинуть мозгами. Но как попасть на базу? Не туннель же рыть?
– Можно и туннель, – задумчиво сказал второй американец. – Если другого выхода не будет.
Красивое лицо его было по-прежнему невозмутимо, словно он репетировал какую-то роль и боялся из нее выйти.
Русский член команды Виталий Голиков задумчиво смотрел на американцев. Несколько часов назад его пригласили в советское посольство, чтобы предложить участвовать в опасной экспедиции, и он не раздумывал.
– Туннель – это неплохо, – согласился он. – Совсем неплохо… Слушай, Лукас, база… она имеет подземные коммуникации? Канализацию, например?
– Ты полагаешь, что на базе нам сразу понадобится сортир? – равнодушно поинтересовался американец. Сидя на ступеньках садового домика, он смотрел на зеленую лужайку, задумчиво покусывая нижнюю губу.
– Я хочу познакомиться со схемой этих коммуникаций, – настойчиво сказал русский. – Если нам повезет, то мы сможем благополучно добраться до этого сортира.
Лукас повернулся к Голикову, оглядывая его загоревшимися глазами.
– Шикарная мысль! – сказал он. – Если это возможно… Ты подал шикарную мысль, Вит!
– Если коммуникации базы выходят за пределы базы, – добавил Голиков, – то следует уточнить, не блокированы ли они.
– Не думаю, – американец весело засмеялся и хлопнул Голикова по плечу. – Мы – практичный народ, Вит, и я не думаю, что кто-нибудь додумался организовать надежную охрану дерьма!
Полицейский на кордоне изумленно разглядывал приближающегося человека. Человек шел из охраняемой зоны. Это был водитель голубого автомобиля. Одежда его была изодрана, на лице, напоминающем безжизненную маску, запеклась кровь.
– Откуда он? – спросил полицейский напарника. – Мы ведь перекрыли весь район?!
Он шагнул навстречу человеку, положил ему руку на плечо, и человек, не сопротивляясь, пошел за ним. Он двигался, словно автомат, тупо и безразлично глядя перед собой.
Напарник полицейского проводил удаляющихся сочувственным взглядом, повернулся к зоне оцепления и снова засвистел себе под нос заунывную однотонную мелодию.
Холоран пошевелился.
Он с трудом выбрался из-под обломков, сел на испачканный кирпичной пылью пол бывшего холла и увидел безжизненное тело русского.
В воздухе висела пыль. С улицы доносился пронзительный вой.
Второго этажа не стало, и в холл заглядывало мутное свинцово-серое и рыхлое небо.
Холоран нерешительно коснулся тела русского. В детстве он боялся покойников. С возрастом страх прошел, но чувство брезгливости к мертвым осталось на всю жизнь. Касаясь Лебедева, Холоран боялся ощутить холодную неподвижность мертвого тела.
Лебедев пошевелился.
– Счастлив наш Бог! – облегченно сказал Холоран, помогая русскому выбраться из-под обломков кресла.
Лебедев сел.
Лицо его было в известке, щеку пересекал багровый рубец. Русский посол сморщился от боли и, расстегнув пиджак, начал ощупывать плечо.
– У меня, кажется, вывих, – сквозь зубы сказал он.
Холоран ощупал плечо русского и неожиданно дернул руку с небольшим поворотом. Лебедев вскрикнул.
– Все в порядке, – сказал Холоран: – У вас действительно был вывих, но я вправил сустав.
– Что случилось? – спросил русский, оглядывая развалины.
– Не знаю, – Холоран посмотрел в мутное небо. – Похоже, что был взрыв.
Хрустя обломками камня и стекла, Лебедев подошел к разрушенной стене и выглянул наружу.
Холоран встал рядом с русским.
– Похоже, нам крышка, господин Лебедев. Если я не ошибаюсь, у вас на родине выражаются именно так?
Его глазам открылась бывшая улица, заваленная обломками кирпича и железобетонных плит. Около бывшего двенадцатиэтажного суперсовременного отеля стоял оранжевый “ситроен”. Клаксон машины заклинило, и улицу наполнял пронзительный вой.
Лебедев достал носовой платок и, морщась от боли, осторожно обтер лицо.
– Похоже на то, – севшим голосом согласился он. – Судя по разрушениям, этот идиот взорвал над столицей ядерный заряд.
Они выбрались из развалин.
Посольский парк выглядел жутковато. Обугленные стволы деревьев торчали в разные стороны и еще тлели, осыпая пеплом, черный газон.
– Где же люди? – спросил Холоран. – Неужели никого не осталось в живых?
Лебедев остановился.
– Люди? – странным клекочущим голосом спросил он и шагнул к обугленным деревьям.
Холоран увидел, что рядом с дымящимся стволом лежат два маленьких черных трупика в обгоревшей одежде.
– Боже мой! – сказал Холоран потрясенно. – От них остались одни головешки, Лебедев!
Русский молча опустился на колени перед обгоревшим телом и неожиданно для Холорана прижался к черному лицу грязной щекой. Кремовый пиджак русского был в грязи, широкие плечи вздрагивали, и американец понял, что Лебедев плачет.
И тогда он осознал, что второй маленький трупик – его сын Джой. Это черное обугленное тельце было телом его сына! Горло Холорана перехватила тугая петля, он почувствовал, что задыхается. Американец опустился на колени, трогая рукой лицо мертвого сына. Сгоревшая кожа была теплой и напоминала резину. Холоран встал и, покачиваясь, пошел прочь, сбивая ногами черные головешки бывших деревьев. Петля, охватившая горло, стягивалась все туже, постепенно перебираясь на грудь. Холоран сорвал галстук, рванул ворот рубашки, опустился на землю, вжимаясь лицом в изгаженную мертвую почву, и неожиданный крик, в котором не было ничего человеческого, исторгся из его полной режущей боли груди.
– Лукас Брид, – Саймон взял в руки фотографию, вглядываясь в доброе толстогубое лицо. Внешностью парень немного напоминал Джона Кеннеди. – Родился в 1979 году, Сиэтл, штат Вашингтон, разведен, жена и дочь одиннадцати лет проживают в Сан-Франциско, с 2006 года служит в корпусе быстрого реагирования, находился в Африканском контингенте войск, с 1998 по 2004 год являлся активным членом пацифистского общества “Рука мира”, в последние годы от активного участия в общественной жизни отошел.
Саймон отложил карточку Брида и взял в руки другую. С фотографии на него смотрел красавчик с холодным, ничего не выражающим лицом. Такому бы играть шерифов в фильмах о Диком Западе, подумал Саймон, пробегая глазами полоску анкетных данных.
– Ричард Райт, родился в 1976 году, Сент-Луис штат Алабама, холост, член общества Бэрча, в частях специального назначения с 2006 года, спецподготовку прошел в Балтиморе, участник аравийского конфликта награжден медалью за храбрость.
– Что ж, – сказал президент. – Вы правы, Гарри, это действительно специалисты по выживанию. А почему нет анкетных данных на русского?
– Русское посольство обещало их представить, но пока мы данных не получили. Могу сказать, что известно. Виталий Голиков, родился в 1981 году в городе Новосибирске, отец – известный военный деятель, генерал армии Голиков – до последнего времени руководил полигоном в Казахстане. Сын закончил физико-математический факультет МГУ, к тому же каскадер, снялся в ряде приключенческих фильмов, один из них – “Взгляд с высоты” – шел в Штатах и имел определенный успех. В Штатах Голиков находился в составе делегации советских кинематографистов, возглавляемой режиссером Лагутиным…
Голиков натянул черный комбинезон с капюшоном. Американцы с интересом наблюдали за ним.
– Русский ниндзя, – одобрительно сказал Райт. – Как ты чувствуешь себя в этом костюмчике, Вит?
Голиков несколько раз подпрыгнул, вытянул ногу, присел, поднял руки и показал большой палец.
– Уникальная вещь, Вит! – похвалил костюм Брид. – Последняя новинка ЦРУ. Держит температуру, негорюч, снижает уровень радиации и имеет массу карманов со специальными приспособлениями.
– Будет, что рассказать в России, – без улыбки заметил Райт.
Лукас Брид поставил на стол металлический футляр и достал из него нечто похожее на старинный дуэльный пистолет с длинным стволом и странным утолщением в казенной части.
– Ты имел когда-нибудь дело с подобной штукой, Вит?
– Для русских это вчерашний день, – едко сказал Райт, проверяя содержимое карманов.
– Это лазер, – пояснил Брид и достал из футляра несколько блестящих цилиндриков, прикрытых сверху красными пластмассовыми колпачками. – А это запасные аккумуляторы к нему.
Он начал показывать Виталию, как пользоваться устройством и в каких карманах комбинезона его держать. Райт с недоверчивой усмешкой посматривал на русского.
– Пора, парни, – сказал он. – Остальное Вит изучит по дороге.
Они вышли в пустой гулкий коридор.
– Одну минуту! – окликнули их.
Слепящая вспышка на мгновение ослепила. Райт зло чертыхнулся, прижимая ладони к глазам. По коридору слышался дробный стук убегающего.
Брид весело захохотал.
– Человек сделал свой бизнес!
Райт что-то пробормотал, протирая глаза, потом повернулся к Голикову.
– Слушай, Вит! Как тебе пришла в голову идея пробираться на станцию через канализацию? Тебе уже приходилось заниматься чем-то подобным?
– Это не моя идея, – откровенно отозвался русский. – Я просто вспомнил рассказ своего прадеда. Он воевал с фашистами в Югославии, в Белграде. Там немцы заминировали канализацию, и он в составе группы несколько дней пробыл под землей в поисках заминированных участков.
– Я знал одного югослава, – задумчиво вышагивая рядом, сообщил Брид. – Маленький такой, щуплый был… Но бабы от него стонали.
Рядом присел русский.
– Где он? – спросил Холоран.
Лебедев покачал головой,
– Я их похоронил. Пойдем, я покажу тебе место. Холоран судорожно вздохнул.
– Ты думаешь, что это нам понадобится?
– Скорее всего нет, – скучно отозвался Лебедев. – Но я думал, что ты захочешь немного побыть у могилы.
Холоран тяжело встал и пошел за русским.
Маленький холмик уже был засыпан черным, быстро тающим снегом. Лебедев положил на холмик доску, на которой шариковой ручкой было выведено: “Валерий Лебедев и Джеф Холоран, 18 июля 2009 года”.
– Ты нашел кого-нибудь? – спросил Холоран, едва сдерживая слезы.
Лебедев отрицательно покачал головой.
– Нет, – сказал он.
– В машине смотрел? – Холоран принялся рыться в карманах, выбрасывая какую-то мелочь – ненужные больше ключи и бумаги. Носового платка не было. Холоран расстегнул пиджак, вытащил из брюк рубашку и принялся вытирать ею лицо.
– В машине смотрел? – повторил он вопрос. Незаметно они перешли на “ты”.
Лебедев вспомнил, как он заглянул в машину. “Ситроен” не был оранжевым, цвет у него был другой, но краска выгорела до грунтовки, до металла, а в салоне вцепился в руль костяшками пальцев скелет, обтянутый черной кожей, который рассыпался, едва дверца машины приоткрылась.
– Машина была пуста, – коротко сказал он.
– А снег? Откуда снег? Русский пожал плечами.
Они выбрались на пустую улицу с потекшим от нестерпимого жара асфальтом. Асфальт мягко пружинил под ногами, и на нем оставались вдавленные следы. Порыв ветра оказался неожиданно ледяным. Холоран машинально поднял воротник пиджака, подумав, что сейчас он больше похож на бродягу, чем на дипломата.
– Здесь нам делать нечего, – сказал он русскому. – Попробуем найти машину. Из этого города мертвых надо выбраться как можно скорее.
– Пошли, – согласился Лебедев.
Они пробирались среди развалин, обходя груды камня и кирпича. Над нагретым взрывом асфальтом стелился ледяной ветер, выстуживая улицу.
Холоран остановился.
– Что случилось? – спросил Лебедев, уткнувшись ему в спину.
Американец толкнул его к стене и прижался к ней сам.
Послышался топот, и из-за поворота вылетел долговязый гривастый парень в длинном ватном халате, накинутом поверх джинсового костюма. Черную гриву его опоясывала зеленая лента. На смуглом худом лице с большим горбатым носом чернели страшные безумные глаза. В руке парень держал “Узи”, кажущийся в его широкой лапе детской игрушкой.
Увидев европейцев, человек остановился, хрипло захохотал, что-то крича и указывая на дипломатов свободной рукой. Он вскинул автомат, и Лебедев шагнул ему навстречу, вытягивая руки, словно хотел остановить автоматную очередь. Сухо застучали выстрелы. Исламец упал, выронив автомат и прижимая руки к груди. На халате в области сердца расплылось темное пятно.
Русский обернулся. Холоран засовывал в карман автоматический пистолет. Лебедев шагнул к убитому и наклонился, поднимая автомат с груды обломков.
– Как ты его услышал?
– Опыт, – неопределенно отозвался Холоран. Они побежали.
Завернув за угол, они увидели полуразрушенный навес, под которым стояли автомобили. Передние машины сгорели, но в глубине гаража виднелись и целые.
– Быстрее! – снова приказал Холоран, увлекая русского дипломата за собой.
– Ну и запах! – грустно сказал Райт. – Далеко еще, Лук?
– Около километра. Скоро мы доберемся, если компьютер не регулирует стоки.
– А если регулирует?
– Тогда нас просто смоет в реку.
– Веселенькая перспектива, – сказал Райт и повернулся к русскому. – Вит, у вас в России тоже таких штуковин понастроили?
– Наверное, – отозвался тот. Некоторое время они шли молча. Впереди забрезжил серый свет.
– Пришли, – вздохнул Брид.
Они выбрались в небольшой зал, в который выходило несколько труб не более метра диаметром.
– Дальше будем толочь дерьмо на коленях, – с видимым отвращением сказал Райт. – В какую трубу нам ползти, Лук?
Лукас Брид достал из кармана комбинезона план-схему ЭЛСПРО и некоторое время разглядывал ее.
– Нам сюда, парни. По этой трубе мы доберемся до атомоубежища. Здесь около пятидесяти метров.
– Я пойду первым, – вызвался Голиков. Брид обнял его за плечи.
– Если взбунтуется такая штука в России, – сказал он, – без сомнения, будешь первым. А с собственным дерьмом позволь нам воевать самим.
Он обвязал себя тонким капроновым шнуром, проверил карабин, крепящий шнур, на прочность и с притворным кряхтением полез в отверстие трубы. Голиков и Брид смотрели, как рывками сматывается шнур с катушки, которую держал в руках Райт.
– Там ремонтный люк, – сказал американец.
Голиков посмотрел на часы, вмонтированные в рукав комбинезона. На циферблате рубиново вспыхивали цифры: 19.35.
В то же самое время доктор Жордан сообщил Анверсону:
– Они добрались до коллектора. Пойдут на станцию со стороны атомоубежища. Паршивая связь, я вам скажу, – почти ничего не слышно. Компьютер включил системы радиопомех. Знаете, Гарри, мне иногда кажется, что он разумен.
– Что вы нервничаете? Пока все идет по плану.
– Я боюсь телефона, – признался помощник президента. – Боюсь, что раздастся звонок и мне сообщат очередную неприятную новость.
– Район надежно блокирован. Неожиданностей не будет. Теперь для нас главное, чтобы парни прошли.
– Какие могут быть сюрпризы? Доктор Жордан пожал плечами.
– Не знаю. Когда компьютер выходит из повиновения, возможны любые неожиданности.
Резко зазвонил телефон. Анверсон схватил трубку и не ошибся – звонили из кабинета президента.
– Они уже на базе, – сообщил Анверсон.
– Вторая группа готова?
– Готовится. Время пока есть, и думаю, что вторая группа будет подготовлена более тщательно.
– Мне сообщили, что в Азии зарегистрировано одиннадцать подземных толчков, – сказал Саймон. – Они следовали с небольшим интервалом во времени.
– Думаете, это русские?
– Вряд ли. Судя по координатам, это в Исламии.
– Неужели этот негодяй решился? – сипло спросил Анверсон.
– Такие дела, – совсем по-домашнему сказал Саймон. – Такие дела, Гарри. Держите меня в курсе событий. У нас тут небольшая суматоха.
электронные игрушки выходят из строя. Большинство машин – просто груда бесполезного металла и резины.
Им повезло. У глухой стены стоял старенький “долорес”. Подобные машины можно встретить лишь в слаборазвитых странах, где люди расточительно бережливы и скорее будут бесконечно тратить деньги на ремонты, чем раскошелятся на новую машину.
Машина завелась с первой же попытки, и Холоран удовлетворенно хмыкнул. Они выехали из гаража, и американец повел машину по улице, ловко лавируя среди обломков.
В городе слышались автоматные очереди и редкие разрывы ракетных снарядов.
Послы пожали друг другу руки.
– Слышали? – без вступления спросил Холоран.
– Вы о чем? – Лебедев бросил книжку на стол и протянул американцу сигареты. Русский посол курил “Краснопресненские”, которые в американском посольстве называли почему-то “полпредовскими”.
– О выступлении, конечно, – Холоран закурил и сел в кресло напротив русского посла.
– Вас тревожит его обещание умереть вместе с народом? – осведомился тот.
Холоран обругал себя в душе за выключенный приемник.
– Я слушал не до конца, – признался он. – После его напыщенных слов о единении с народом и братском дележе радостей и горестей я выключил приемник.
Русский посол включил лежащий на столе “кассетник”, и гулкий холл заполнился голосом диктатора.
“И если вы отвергаете меня, если вы втаптываете в грязь свое собственное правительство, то нам с вами остается одно – умереть вместе, как мы жили!”
Уль-Рааб произнес свое обращение к народу на английском языке, являющемся официальным языком Исламии. Холоран обратил на это внимание только сейчас.
– Впечатляет? – спросил русский посол, внимательно наблюдая за Холораном.
– Почему он говорил на английском? – подумал вслух американец.
– Я думаю, потому, что это обращение касается больше нас с вами, чем его собственного народа, – сказал русский.
СЕВЕРНАЯ АМЕРИКА,
17 ИЮЛЯ 2009 ГОДА, 16.35
В маленьком зале трое в тренировочных костюмах внимательно смотрели на экран телевизора. На большом плоском экране мелькали изображения различных участков лазерной станции противоракетной обороны. Мягкий голос комментировал показываемые картины.– Наиболее безопасный подход к холму. Относительно безопасный, конечно. Остальные надежно прикрыты лазерами. Этот подход прикрыт дистанционными минами и кибернетическими средствами защиты. Сюда входят автоматы захвата, автопровалы, лабиринт и некоторые механические средства, которые вы увидите чуть позже. Все защитные схемы будут вам показаны, парни. Вот перед вами крупным планом вход в зону. Смотрите внимательнее, парни, здесь размещены средства электронападения. Соваться сюда не рекомендуется!
– Направо не ходи – самому живому не быть, – пробормотал смуглый худощавый парень с тонкими чертами лица. На вид ему было около тридцати лет.
– Ты прав, Вит! – хлопнул его по плечу напарник с добрым простоватым лицом, на котором выделялись толстые губы.
– Базу строили, как у вас говорят, на совесть.
– Рисковать все равно придется, – хмуро возразил второй американец. У него было красивое правильное лицо, начисто лишенное выражения. – Без риска на базу не пробиться.
– Риск риску рознь, – возразил первый американец. – Это не в русскую рулетку играть!
Русский удивленно посмотрел на него.
– Что ты имеешь в виду, Лукас? Американец выглядел не менее озадаченным.
– Я говорю о русской рулетке, – пояснил он. – Ведь эта игра в России очень популярна, не так ли? Берется кольт, в барабан закладывается один патрон, и барабан произвольно вращают. А потом, – Лукас приложил палец к виску, – повезет или не повезет. Как говорите вы, русские: “Судьба – индейка, а жизнь – копейка”?
Русский весело захохотал. Второй американец изучающе посмотрел не него.
– Я не так сказал? – обиженно спросил Лукас.
– Откуда ты все это взял? – ломким от смеха голосом спросил русский.
– Из фильмов о России, – объяснил американец и тоже засмеялся.
Невидимый комментатор прервал их веселую перепалку.
– За дело, парни! Времени у нас слишком мало, чтобы вы отвлеклись надолго. Продолжим знакомство с системами защиты…
По проселочной дороге, оставляя за собой пыльный шлейф, медленно двигался голубой лимузин. Близнецы на заднем сиденье спали.
– Осталось около пяти миль, – сказал водитель жене.
– Я уже жалею, что мы потащились в эти пески, – отозвалась та. – Было бы спокойнее, если бы мы поехали в объезд, как советовал полицейский.
СЕВЕРО-ЗАПАД ЮЖНОЙ АЗИИ,
18 ИЮЛЯ 2009 ГОДА, 11.25
Генерал Уль-Рааб допил вино, швырнул пустой стакан на пушистый ковер, глядя, как он разлетается на мелкие осколки, усмехнулся и решительно вдавил кнопку в гнездо.– Бред, – сказал Холоран. – Покойник, грозящий из могилы. Политически он уже давно труп и отлично осознает это. Но я хотел бы спросить вас…
Тяжелый гул заглушил последние слова американца.
Стены здания заметно задрожали; завибрировали, разлетаясь в пыль, стекла; и неожиданно в сумрачном холле стало ослепительно светло. Холоран стремительно повернулся к окну и успел увидеть вспыхнувшее за окном зарево. Сквозь проемы окон в холл ворвался шквал раскаленного воздуха, американца швырнуло на русского, оба упали, и Холоран ощутил под руками потное горячее тело русского. В этот момент на них рухнуло тяжелое кресло, и последнее, что увидел Холоран, было внезапно открывшееся у них над головами белое небо с несущимися в вихрях пламени тряпками и обугленными досками. Он закричал что-то бессмысленное, страшное, вжимаясь в расслабленное тело русского, и в это время на них обрушилась стена, уродуя пол всплесками камня.
СЕВЕРНАЯ АМЕРИКА,
17 ИЮЛЯ 2009 ГОДА, 17.10
Пожилой мужчина в белой рубашке внимательно оглядывал несущиеся под брюхом вертолета пески.– Держись ниже! – крикнул он пилоту. – У меня такое чувство, что эта тварь наблюдает за нами.
– Смотри, машина! – Пилот показал рукой вниз. По проселочной дороге медленно двигался открытый голубой автомобиль.
– Какого идиота сюда занесло? – зло сказал пожилой. – Достань их, Ларри!
Вертолет развернулся и пошел за машиной. Мужчина, высунувшись из кабины, делал яростные знаки, пытаясь привлечь внимание водителя голубой автомашины.
– Влипли! – выдохнул водитель. – Сейчас нас остановят!
– Наверное, на шоссе не просто авария, – высказала догадку жена.
Вертолет снизился еще ниже. В нескольких метрах под ним бешено мелькала земля. За вертолетом стелился густой шлейф пыли, поднятой винтами.
– Они что – собираются нас таранить? – водитель сплюнул и нажал на тормоз.
У горизонта, где виднелась гряда пологих холмов, вспыхнула ослепительная звезда. Вертолет загорелся и врезался в землю. Из упавшего вертолета выбросило мужчину в белой рубашке, и в это время вертолет взорвался. Женщина в машине закричала, закрывая лицо руками. Водитель выскочил из автомашины и подбежал к мужчине, упав перед ним на колени. Мужчина лежал, неестественно подвернув под себя руку. Лицо его было в крови, но мужчина был в сознании. Злобно и страдающе глядя на водителя, мужчина с трудом произнес:
– Убирайтесь отсюда немедленно, слышите?! Уходите сейчас же!
Водитель подхватил мужчину под руки и тяжело поволок его к машине. Ноги мужчины оставляли в песке глубокие следы.
И в это время машина взорвалась.
Некоторое время водитель тупо смотрел на пылающие обломки, потом бросил раненого и рванулся к машине. Лицо его перекосил ужас. Пламя не позволило ему приблизиться к горящей машине. Водитель упал, кусая землю.
Мужчина в окровавленной рубашке лежал на песке и монотонно повторял:
– Уезжайте! Немедленно возвращайтесь! Там, впереди, – смерть!
– Ни одной дельной мысли, – сказал Лукас. – Как проникнуть за зону лазерного поражения? Дальше мы можем сами раскинуть мозгами. Но как попасть на базу? Не туннель же рыть?
– Можно и туннель, – задумчиво сказал второй американец. – Если другого выхода не будет.
Красивое лицо его было по-прежнему невозмутимо, словно он репетировал какую-то роль и боялся из нее выйти.
Русский член команды Виталий Голиков задумчиво смотрел на американцев. Несколько часов назад его пригласили в советское посольство, чтобы предложить участвовать в опасной экспедиции, и он не раздумывал.
– Туннель – это неплохо, – согласился он. – Совсем неплохо… Слушай, Лукас, база… она имеет подземные коммуникации? Канализацию, например?
– Ты полагаешь, что на базе нам сразу понадобится сортир? – равнодушно поинтересовался американец. Сидя на ступеньках садового домика, он смотрел на зеленую лужайку, задумчиво покусывая нижнюю губу.
– Я хочу познакомиться со схемой этих коммуникаций, – настойчиво сказал русский. – Если нам повезет, то мы сможем благополучно добраться до этого сортира.
Лукас повернулся к Голикову, оглядывая его загоревшимися глазами.
– Шикарная мысль! – сказал он. – Если это возможно… Ты подал шикарную мысль, Вит!
– Если коммуникации базы выходят за пределы базы, – добавил Голиков, – то следует уточнить, не блокированы ли они.
– Не думаю, – американец весело засмеялся и хлопнул Голикова по плечу. – Мы – практичный народ, Вит, и я не думаю, что кто-нибудь додумался организовать надежную охрану дерьма!
Полицейский на кордоне изумленно разглядывал приближающегося человека. Человек шел из охраняемой зоны. Это был водитель голубого автомобиля. Одежда его была изодрана, на лице, напоминающем безжизненную маску, запеклась кровь.
– Откуда он? – спросил полицейский напарника. – Мы ведь перекрыли весь район?!
Он шагнул навстречу человеку, положил ему руку на плечо, и человек, не сопротивляясь, пошел за ним. Он двигался, словно автомат, тупо и безразлично глядя перед собой.
Напарник полицейского проводил удаляющихся сочувственным взглядом, повернулся к зоне оцепления и снова засвистел себе под нос заунывную однотонную мелодию.
СЕВЕРО-ЗАПАД ЮЖНОЙ АЗИИ,
18 ИЮЛЯ 2009 ГОДА, 12.45
Упавшее кресло спасло им жизни. Оно отгородило их от рухнувшей стены, смялось само, но уберегло людей.Холоран пошевелился.
Он с трудом выбрался из-под обломков, сел на испачканный кирпичной пылью пол бывшего холла и увидел безжизненное тело русского.
В воздухе висела пыль. С улицы доносился пронзительный вой.
Второго этажа не стало, и в холл заглядывало мутное свинцово-серое и рыхлое небо.
Холоран нерешительно коснулся тела русского. В детстве он боялся покойников. С возрастом страх прошел, но чувство брезгливости к мертвым осталось на всю жизнь. Касаясь Лебедева, Холоран боялся ощутить холодную неподвижность мертвого тела.
Лебедев пошевелился.
– Счастлив наш Бог! – облегченно сказал Холоран, помогая русскому выбраться из-под обломков кресла.
Лебедев сел.
Лицо его было в известке, щеку пересекал багровый рубец. Русский посол сморщился от боли и, расстегнув пиджак, начал ощупывать плечо.
– У меня, кажется, вывих, – сквозь зубы сказал он.
Холоран ощупал плечо русского и неожиданно дернул руку с небольшим поворотом. Лебедев вскрикнул.
– Все в порядке, – сказал Холоран: – У вас действительно был вывих, но я вправил сустав.
– Что случилось? – спросил русский, оглядывая развалины.
– Не знаю, – Холоран посмотрел в мутное небо. – Похоже, что был взрыв.
Хрустя обломками камня и стекла, Лебедев подошел к разрушенной стене и выглянул наружу.
Холоран встал рядом с русским.
– Похоже, нам крышка, господин Лебедев. Если я не ошибаюсь, у вас на родине выражаются именно так?
Его глазам открылась бывшая улица, заваленная обломками кирпича и железобетонных плит. Около бывшего двенадцатиэтажного суперсовременного отеля стоял оранжевый “ситроен”. Клаксон машины заклинило, и улицу наполнял пронзительный вой.
Лебедев достал носовой платок и, морщась от боли, осторожно обтер лицо.
– Похоже на то, – севшим голосом согласился он. – Судя по разрушениям, этот идиот взорвал над столицей ядерный заряд.
Они выбрались из развалин.
Посольский парк выглядел жутковато. Обугленные стволы деревьев торчали в разные стороны и еще тлели, осыпая пеплом, черный газон.
– Где же люди? – спросил Холоран. – Неужели никого не осталось в живых?
Лебедев остановился.
– Люди? – странным клекочущим голосом спросил он и шагнул к обугленным деревьям.
Холоран увидел, что рядом с дымящимся стволом лежат два маленьких черных трупика в обгоревшей одежде.
– Боже мой! – сказал Холоран потрясенно. – От них остались одни головешки, Лебедев!
Русский молча опустился на колени перед обгоревшим телом и неожиданно для Холорана прижался к черному лицу грязной щекой. Кремовый пиджак русского был в грязи, широкие плечи вздрагивали, и американец понял, что Лебедев плачет.
И тогда он осознал, что второй маленький трупик – его сын Джой. Это черное обугленное тельце было телом его сына! Горло Холорана перехватила тугая петля, он почувствовал, что задыхается. Американец опустился на колени, трогая рукой лицо мертвого сына. Сгоревшая кожа была теплой и напоминала резину. Холоран встал и, покачиваясь, пошел прочь, сбивая ногами черные головешки бывших деревьев. Петля, охватившая горло, стягивалась все туже, постепенно перебираясь на грудь. Холоран сорвал галстук, рванул ворот рубашки, опустился на землю, вжимаясь лицом в изгаженную мертвую почву, и неожиданный крик, в котором не было ничего человеческого, исторгся из его полной режущей боли груди.
СЕВЕРНАЯ АМЕРИКА,
17 ИЮЛЯ 2009 ГОДА, 18.30
Саймон разглядывал фотографии членов группы, ушедшей на ЭЛСПРО. Рядом с каждой фотографией стоял столбик анкетных данных, по-американски деловых, не содержащих ничего лишнего и вместе с тем позволяющих несколько узнать человека.– Лукас Брид, – Саймон взял в руки фотографию, вглядываясь в доброе толстогубое лицо. Внешностью парень немного напоминал Джона Кеннеди. – Родился в 1979 году, Сиэтл, штат Вашингтон, разведен, жена и дочь одиннадцати лет проживают в Сан-Франциско, с 2006 года служит в корпусе быстрого реагирования, находился в Африканском контингенте войск, с 1998 по 2004 год являлся активным членом пацифистского общества “Рука мира”, в последние годы от активного участия в общественной жизни отошел.
Саймон отложил карточку Брида и взял в руки другую. С фотографии на него смотрел красавчик с холодным, ничего не выражающим лицом. Такому бы играть шерифов в фильмах о Диком Западе, подумал Саймон, пробегая глазами полоску анкетных данных.
– Ричард Райт, родился в 1976 году, Сент-Луис штат Алабама, холост, член общества Бэрча, в частях специального назначения с 2006 года, спецподготовку прошел в Балтиморе, участник аравийского конфликта награжден медалью за храбрость.
– Что ж, – сказал президент. – Вы правы, Гарри, это действительно специалисты по выживанию. А почему нет анкетных данных на русского?
– Русское посольство обещало их представить, но пока мы данных не получили. Могу сказать, что известно. Виталий Голиков, родился в 1981 году в городе Новосибирске, отец – известный военный деятель, генерал армии Голиков – до последнего времени руководил полигоном в Казахстане. Сын закончил физико-математический факультет МГУ, к тому же каскадер, снялся в ряде приключенческих фильмов, один из них – “Взгляд с высоты” – шел в Штатах и имел определенный успех. В Штатах Голиков находился в составе делегации советских кинематографистов, возглавляемой режиссером Лагутиным…
Голиков натянул черный комбинезон с капюшоном. Американцы с интересом наблюдали за ним.
– Русский ниндзя, – одобрительно сказал Райт. – Как ты чувствуешь себя в этом костюмчике, Вит?
Голиков несколько раз подпрыгнул, вытянул ногу, присел, поднял руки и показал большой палец.
– Уникальная вещь, Вит! – похвалил костюм Брид. – Последняя новинка ЦРУ. Держит температуру, негорюч, снижает уровень радиации и имеет массу карманов со специальными приспособлениями.
– Будет, что рассказать в России, – без улыбки заметил Райт.
Лукас Брид поставил на стол металлический футляр и достал из него нечто похожее на старинный дуэльный пистолет с длинным стволом и странным утолщением в казенной части.
– Ты имел когда-нибудь дело с подобной штукой, Вит?
– Для русских это вчерашний день, – едко сказал Райт, проверяя содержимое карманов.
– Это лазер, – пояснил Брид и достал из футляра несколько блестящих цилиндриков, прикрытых сверху красными пластмассовыми колпачками. – А это запасные аккумуляторы к нему.
Он начал показывать Виталию, как пользоваться устройством и в каких карманах комбинезона его держать. Райт с недоверчивой усмешкой посматривал на русского.
– Пора, парни, – сказал он. – Остальное Вит изучит по дороге.
Они вышли в пустой гулкий коридор.
– Одну минуту! – окликнули их.
Слепящая вспышка на мгновение ослепила. Райт зло чертыхнулся, прижимая ладони к глазам. По коридору слышался дробный стук убегающего.
Брид весело захохотал.
– Человек сделал свой бизнес!
Райт что-то пробормотал, протирая глаза, потом повернулся к Голикову.
– Слушай, Вит! Как тебе пришла в голову идея пробираться на станцию через канализацию? Тебе уже приходилось заниматься чем-то подобным?
– Это не моя идея, – откровенно отозвался русский. – Я просто вспомнил рассказ своего прадеда. Он воевал с фашистами в Югославии, в Белграде. Там немцы заминировали канализацию, и он в составе группы несколько дней пробыл под землей в поисках заминированных участков.
– Я знал одного югослава, – задумчиво вышагивая рядом, сообщил Брид. – Маленький такой, щуплый был… Но бабы от него стонали.
СЕВЕРО-ЗАПАД ЮЖНОЙ АЗИИ,
18 ИЮЛЯ 2009 ГОДА, 13.50
Холоран пришел в себя от холодных прикосновений к лицу. Он сел, машинально вытирая мокрое лицо рукавом, и сквозь непросохшие слезы увидел, что над обугленным пустырем бывшего парка кружит черная метель. Снежинки падали на лицо американца и таяли, оставляя после себя черные потеки.Рядом присел русский.
– Где он? – спросил Холоран.
Лебедев покачал головой,
– Я их похоронил. Пойдем, я покажу тебе место. Холоран судорожно вздохнул.
– Ты думаешь, что это нам понадобится?
– Скорее всего нет, – скучно отозвался Лебедев. – Но я думал, что ты захочешь немного побыть у могилы.
Холоран тяжело встал и пошел за русским.
Маленький холмик уже был засыпан черным, быстро тающим снегом. Лебедев положил на холмик доску, на которой шариковой ручкой было выведено: “Валерий Лебедев и Джеф Холоран, 18 июля 2009 года”.
– Ты нашел кого-нибудь? – спросил Холоран, едва сдерживая слезы.
Лебедев отрицательно покачал головой.
– Нет, – сказал он.
– В машине смотрел? – Холоран принялся рыться в карманах, выбрасывая какую-то мелочь – ненужные больше ключи и бумаги. Носового платка не было. Холоран расстегнул пиджак, вытащил из брюк рубашку и принялся вытирать ею лицо.
– В машине смотрел? – повторил он вопрос. Незаметно они перешли на “ты”.
Лебедев вспомнил, как он заглянул в машину. “Ситроен” не был оранжевым, цвет у него был другой, но краска выгорела до грунтовки, до металла, а в салоне вцепился в руль костяшками пальцев скелет, обтянутый черной кожей, который рассыпался, едва дверца машины приоткрылась.
– Машина была пуста, – коротко сказал он.
– А снег? Откуда снег? Русский пожал плечами.
Они выбрались на пустую улицу с потекшим от нестерпимого жара асфальтом. Асфальт мягко пружинил под ногами, и на нем оставались вдавленные следы. Порыв ветра оказался неожиданно ледяным. Холоран машинально поднял воротник пиджака, подумав, что сейчас он больше похож на бродягу, чем на дипломата.
– Здесь нам делать нечего, – сказал он русскому. – Попробуем найти машину. Из этого города мертвых надо выбраться как можно скорее.
– Пошли, – согласился Лебедев.
Они пробирались среди развалин, обходя груды камня и кирпича. Над нагретым взрывом асфальтом стелился ледяной ветер, выстуживая улицу.
Холоран остановился.
– Что случилось? – спросил Лебедев, уткнувшись ему в спину.
Американец толкнул его к стене и прижался к ней сам.
Послышался топот, и из-за поворота вылетел долговязый гривастый парень в длинном ватном халате, накинутом поверх джинсового костюма. Черную гриву его опоясывала зеленая лента. На смуглом худом лице с большим горбатым носом чернели страшные безумные глаза. В руке парень держал “Узи”, кажущийся в его широкой лапе детской игрушкой.
Увидев европейцев, человек остановился, хрипло захохотал, что-то крича и указывая на дипломатов свободной рукой. Он вскинул автомат, и Лебедев шагнул ему навстречу, вытягивая руки, словно хотел остановить автоматную очередь. Сухо застучали выстрелы. Исламец упал, выронив автомат и прижимая руки к груди. На халате в области сердца расплылось темное пятно.
Русский обернулся. Холоран засовывал в карман автоматический пистолет. Лебедев шагнул к убитому и наклонился, поднимая автомат с груды обломков.
– Как ты его услышал?
– Опыт, – неопределенно отозвался Холоран. Они побежали.
Завернув за угол, они увидели полуразрушенный навес, под которым стояли автомобили. Передние машины сгорели, но в глубине гаража виднелись и целые.
– Быстрее! – снова приказал Холоран, увлекая русского дипломата за собой.
СЕВЕРНАЯ АМЕРИКА,
17 ИЮЛЯ 2009 ГОДА, 19.10
У коридора был низкий бетонный свод, и им приходилось идти пригнувшись. Под ногами жирно чавкала грязь.– Ну и запах! – грустно сказал Райт. – Далеко еще, Лук?
– Около километра. Скоро мы доберемся, если компьютер не регулирует стоки.
– А если регулирует?
– Тогда нас просто смоет в реку.
– Веселенькая перспектива, – сказал Райт и повернулся к русскому. – Вит, у вас в России тоже таких штуковин понастроили?
– Наверное, – отозвался тот. Некоторое время они шли молча. Впереди забрезжил серый свет.
– Пришли, – вздохнул Брид.
Они выбрались в небольшой зал, в который выходило несколько труб не более метра диаметром.
– Дальше будем толочь дерьмо на коленях, – с видимым отвращением сказал Райт. – В какую трубу нам ползти, Лук?
Лукас Брид достал из кармана комбинезона план-схему ЭЛСПРО и некоторое время разглядывал ее.
– Нам сюда, парни. По этой трубе мы доберемся до атомоубежища. Здесь около пятидесяти метров.
– Я пойду первым, – вызвался Голиков. Брид обнял его за плечи.
– Если взбунтуется такая штука в России, – сказал он, – без сомнения, будешь первым. А с собственным дерьмом позволь нам воевать самим.
Он обвязал себя тонким капроновым шнуром, проверил карабин, крепящий шнур, на прочность и с притворным кряхтением полез в отверстие трубы. Голиков и Брид смотрели, как рывками сматывается шнур с катушки, которую держал в руках Райт.
– Там ремонтный люк, – сказал американец.
Голиков посмотрел на часы, вмонтированные в рукав комбинезона. На циферблате рубиново вспыхивали цифры: 19.35.
В то же самое время доктор Жордан сообщил Анверсону:
– Они добрались до коллектора. Пойдут на станцию со стороны атомоубежища. Паршивая связь, я вам скажу, – почти ничего не слышно. Компьютер включил системы радиопомех. Знаете, Гарри, мне иногда кажется, что он разумен.
– Что вы нервничаете? Пока все идет по плану.
– Я боюсь телефона, – признался помощник президента. – Боюсь, что раздастся звонок и мне сообщат очередную неприятную новость.
– Район надежно блокирован. Неожиданностей не будет. Теперь для нас главное, чтобы парни прошли.
– Какие могут быть сюрпризы? Доктор Жордан пожал плечами.
– Не знаю. Когда компьютер выходит из повиновения, возможны любые неожиданности.
Резко зазвонил телефон. Анверсон схватил трубку и не ошибся – звонили из кабинета президента.
– Они уже на базе, – сообщил Анверсон.
– Вторая группа готова?
– Готовится. Время пока есть, и думаю, что вторая группа будет подготовлена более тщательно.
– Мне сообщили, что в Азии зарегистрировано одиннадцать подземных толчков, – сказал Саймон. – Они следовали с небольшим интервалом во времени.
– Думаете, это русские?
– Вряд ли. Судя по координатам, это в Исламии.
– Неужели этот негодяй решился? – сипло спросил Анверсон.
– Такие дела, – совсем по-домашнему сказал Саймон. – Такие дела, Гарри. Держите меня в курсе событий. У нас тут небольшая суматоха.
СЕВЕРО-ЗАПАД ЮЖНОЙ АЗИИ,
18 ИЮЛЯ 2009 ГОДА, 14.00
– Ищите машину с блоком зажигания не на электронике, – сказал Холоран. – При ядерном взрывеэлектронные игрушки выходят из строя. Большинство машин – просто груда бесполезного металла и резины.
Им повезло. У глухой стены стоял старенький “долорес”. Подобные машины можно встретить лишь в слаборазвитых странах, где люди расточительно бережливы и скорее будут бесконечно тратить деньги на ремонты, чем раскошелятся на новую машину.
Машина завелась с первой же попытки, и Холоран удовлетворенно хмыкнул. Они выехали из гаража, и американец повел машину по улице, ловко лавируя среди обломков.