Страница:
Шумерские, а вслед за ними аккадские, вавилонские и ассирийские цари с великой гордостью сообщали о ремонте, украшении или восстановлении храмов и святилищ. Археологические раскопки позволили обнаружить не только эти надписи, но и подтверждения указанных в них работ. Так, например, в 80-е годы девятнадцатого века археологи из Университета Пенсильвании нашли в Ниппуре свидетельства ремонтных работ, проводившихся в святилище. Это тридцати пяти футовая куча строительного мусора на каменном тротуаре, построенном аккадским царем Нарамсином примерно в 2250 году до нашей эры, а также еще одна мусорная куча высотой более тридцати футов, которая была расположена под тротуаром и относилась к более древним временам (тогда ее не стали раскапывать и исследовать).
Вернувшись в Ниппур через полвека, объединенная экспедиция Университета Пенсильвании и Института Востока чикагского университета на протяжении нескольких сезонов вела раскопки храма Энлиля в святилище Ниппура. Раскопки выявили пять сменявших друг друга построек, относящихся к периоду с 2200 по 600 год до нашей эры – пол последней находился на двадцать футов выше пола первой. Как сообщалось в отчете археологов, раскопки более древних храмов еще ждали своего часа. Кроме того, в отчете отмечалось, что все пять храмов строились один над другим по одному и тому же плану.
Открытие, что новые храмы строились на фундаменте старых в строгом соответствии с первоначальной планировкой, подтвердилось при раскопках в других городах Месопотамии. Данное правило применялось даже при расширении храмов, причем неоднократно, как это было подтверждено раскопками в Эриду (рис. 49), когда во всех случаях сохранялась первоначальная ось и ориентация строения. В отличие от египетских храмов, ориентация которых на точки солнцестояния требовала периодической корректировки вследствие изменения наклона земной оси, храмы Месопотамии, ориентированные по точкам равноденствия, не нуждались в переориентации. Географический север и географический восток по определению оставались на своих местах независимо от угла наклона оси вращения Земли: Солнце всегда пересекает небесный экватор во время равноденствия, всходя в эти дни точно на востоке.
Обязательство придерживаться «старых планов» было обнаружено на одной из глиняных табличек, найденных в ассирийской столице Ниневии среди руин восстановленного храма.
Ассирийский царь Ашурнасирпал подробно описывает работы по восстановлению храма в Калахе (древний город, упоминаемый в Библии). Он рассказывает, как разрыл древний холм, добрался до уровня воды и обнаружил фундамент храма бога Ниниба, а затем построил на этом фундаменте новый храм Ниниба (эпитет бога Нинутры), чтобы бог продлил его дни. Царь надеялся, что бог одарит его этой милостью после того, как поселится в новом храме. Эти слова совпадают со словами ожидания и надежды, прозвучавшими из уст Соломона после завершения строительства Первого Храма.
И действительно, обязательное сохранение прежнего места для храма, его ориентации и планировки – независимо от того, сколько прошло времени или насколько велики переделки, – можно проиллюстрировать храмами в Иерусалиме. Первый Храм был разрушен вавилонским царем Навуходоносором в 587 году до нашей эры, но после того, как Вавилон пал под ударами персидской династии Ахеменидов, царь Персии Кир издал указ, разрешающий изгнанным из Иерусалима евреям вернуться в город и восстановить храм. Примечательно, что восстановление началось с алтаря (на том месте, где стоял первый), «когда наступил седьмой месяц», то есть в день нового года (жертвоприношения продолжались вплоть до праздника кущей). Никаких сомнений в точной дате не оставляет Книга Ездры (3:6), в которой сказано: «С первого же дня седьмого месяца начали возносить всесожжения Господу».
Строгое сохранение не только местоположения и ориентации храма, но также времени его постройки (новый год) – то есть указания на связь храма с календарем, – подтверждается пророком Иезекиилем. Одному из евреев, сосланных Навуходоносором в Вавилон, было видение будущего храма в восстановленном Иерусалиме. По словам пророка (Иезекииль, глава 40), это произошло «в начале года в десятый день месяца» – как раз в день очищения. «Была на мне рука Господа, и Он повел меня туда» (то есть «в землю Израилеву»). Далее Господь «поставил меня на весьма высокой горе, и на ней с южной стороны были как бы городские здания». Рассказчик увидел мужа, «которого вид как бы вид блестящей меди, и льняная вервь в руке его и трость измерения, – и стоял он у ворот». Затем этот «муж из меди» описывает Иезекиилю Новый Храм. Используя этот рассказ, ученые воссоздали вид воображаемого храма (рис. 50); его расположение и планировка в точности повторяют Храм Соломона.
Видение пророка воплотилось в жизнь после того, как персидский царь Кир, победивший и захвативший Вавилон, издал указ о восстановлении разрушенных храмов на всей территории вавилонской империи; копия этого указа на глиняном цилиндре была найдена археологами (рис. 51). Царское воззвание, слово в слово воспроизведенное в Книге Ездры, призывало ссыльных евреев восстановить «дом Господа, Бога Израилева, того Бога, который в Иерусалиме».
Второй Храм, построенный в трудных условиях среди разоренной земли, представлял собой бледную копию Первого Храма. Он восстанавливался по частям в соответствии с планами, сохранившимися в персидских царских архивах, а также со свидетельствами Библии – с точным соблюдением деталей, изложенных в Пятой книге Моисеевой. То, что храм повторял первоначальную планировку и ориентацию, стало ясно пять столетий спустя, когда царь Ирод решил заменить невзрачную копию новой – грандиозным сооружением, которое не только сравнится своим величием с Первым Храмом, но и превзойдет его. Он был построен на расширенной земляной насыпи (в настоящем известной под названием Храмовой горы), обнесен массивными стенами (западная стена осталась практически неповрежденной до наших дней и почитается иудеями как сохранившиеся остатки Святого Храма), а также окружен внутренними двориками и разнообразными вспомогательными постройками. Однако новый Дом Господа сохранил деление на три части и ориентацию Первого Храма (рис. 52). Более того, святая святых в точности соответствовала размерам этого помещения в Первом Храме и располагалась на том же месте – за исключением того, что она больше не называлась двир, поскольку Ковчег Завета пропал после того, как вавилоняне разрушили Первый Храм и увезли с собой все, что было внутри.
Окидывая взглядом руины обширных святилищ с их храмами, алтарями, хозяйственными постройками, внутренними двориками и расположенными в самом центре зиккуратами, невольно приходишь к мысли, что первые храмы действительно представляли собой жилище богов. Недаром они носили название «Е», что переводится как «дом». Сначала это были сооружения на искусственных холмах или приподнятых площадках (рис. 35), которые со временем превратились в знаменитые зиккураты (ступенчатые пирамиды) – небоскребы древности. В представлении художника (рис. 53) резиденция бога находилась на самой вершине. Там, сидя на троне под балдахином, боги удостаивали аудиенции избранного царя, «пастыря человеческого». Как видно из рисунка в храме бога Уту/Шамаша Эбаббар в Сиппаре (рис. 54), царя сопровождал верховный жрец, а также покровительствовавший ему бог или богиня. (Впоследствии в святая святых входил только верховный 'жрец – как изображено на рис. 55.)
Примерно в 2300 году до нашей эры верховная жрица, дочь аккадского царя Саргона, собрала все гимны, которые исполнялись в храмах-зиккуратах. Специалисты по истории Шумера называют это собрание «уникальным сборником шумерской литературы» (У. Сьо-берг и Э. Бергман «Texts from Cuneform Sources», том 3). В этих текстах содержится упоминание о сорока двух храмах – от Эриду на юге до Сиппара на севере, – расположенных по обоим берегам рек Тигр и Евфрат. В стихах указывается не только название храма и его местоположение и имя бога, в честь которого он построен, но также описывается величие этих святых мест, их функции, а иногда и история.
Сборник начинается с гимна – что совершенно естественно – храму-зиккурату Энки в Эриду, который называется «местом, святая святых которого есть основание неба и земли». Эриду был первым городом богов, первым аванпостом первого отряда ануннаков (возглавляемого Энки), а также первым городом, открытым для землян, и впоследствии ставшим первым городом людей. Храм носил название ЕДУКУ, «дом Священного Холма», и описывался в гимне как «высокая святыня, поднимающаяся к небесам».
Вторым в сборнике был гимн Е.КУР – «дом, высокий, как гора» – зиккурату Энлиля в Ниппуре. Ниппур считался «пупом Земли» и был расположен на равном расстоянии от первых поселений богов. По свидетельству гимна с вершины этого зиккурата, повернувшись направо, можно было увидеть весь Шумер на юге, а повернувшись налево, весь Аккад на севере. Это была «святыня, где определялись судьбы», зиккурат, «связывавший небо и землю». В Ниппуре у супруги Энлиля Нинлиль был отдельный храм, отличавшийся необыкновенной красотой. Из него в первый день празднования нового года во всем своем великолепии появлялась богиня.
Единокровная сестра Энки и Энлиля Нинхурсаг, которая была среди первых прибывших на землю ануннаков и руководила биологической и медицинской службами, имела свой храм в городе Кеш. Храм назывался просто Е.НИНХУРСАГ. Этот «дом госпожи горных вершин» описывался как необыкновенной красоты зиккурат, украшенный изображением «большой ядовитой змеи» из лазурита – символа медицины и врачевания. (Можно вспомнить, что Моисей изготовил изображение змеи, чтобы остановить эпидемию чумы в Синайской пустыне.)
Зиккурат бога Нинурты, сына Энлиля от единокровной сестры Нинхурсаг и его наследника, находился в городе Лагаше, который был центром его «культа». Кроме того, посвященный ему храм располагался в святилище Ниппура; назывался этот храм Е.МЕ.УРАННА, «дом ME героя Ану». Зиккурат в Лагаше назывался Е.НУННУ, «дом пятидесяти», что указывало на числовой ранг Нинурты в божественной иерархии (наивысший ранг, шестьдесят, был у Ану). В гимне сообщалось, что в этом наполненном величием и сиянием «доме», возвышавшемся, подобно горе, хранилась «черная птица» Нинурты (летательный аппарат) и его оружие Шарур («свирепый шторм, окутывающий людей»).
Первенцем Энлиля от официальной супруги Нинлиль был бог Нанна (впоследствии его отождествляли с Сином). Он ассоциировался с Луной, и его расположенный в Сиппаре храм назывался Е.КИШ.НУ.ГАЛ, «дом тридцати, великого семени». Это был храм, «лунный свет от которого распространялся по земле» – еще одно указание на связь Нанны/Сина с луной.
Сын Нанны/Сина Уту/Шамаш (его небесным двойником было Солнце) имел свой храм в Сиппаре Е.БАБ-БАР – «дом Сияющего». В гимне он описывался как «дом князя небес, божественной звезды, свет которой заполняет землю от самого горизонта». Его сестра-близнец Инанна/Иштар, с которой связывали планету Венеру, имела свой зиккурат в городе Забалам, и назывался он «дом, полный сияния». Этот храм удостоился таких эпитетов, как «чистая гора», «святыня, чей рот открывается на заре» и «которая украшает небесный свод ночью» – явная ссылка на двойную роль Венеры как «вечерней», так и «утренней» звезды. Инанне/Иштар также поклонялись в Эрехе, где Ану предоставил в ее распоряжение храм-зиккурат, построенный для него на время визита на Землю. Этот зиккурат назывался просто Е.АН-НА, или «дом Ану». В гимне он описывается как «зиккурат из семи ступеней, обозревающий семь сияющих богов ночи» – здесь прослеживается явная связь с его ориентацией и астрономическими аспектами, нашедшими отражение, как отмечалось выше, в комментариях Талмуда относительно иерусалимского храма.
Аналогичным образом описываются все сорок два зиккурата – их красоты и небесные связи. Ученые считают этот сборник «коллекцией шумерских храмовых гимнов» и называют его «Циклом древних шумерских поэм о великих храмах». Но вполне возможно, логичнее было бы следовать шумерской традиции и назвать этот текст по его первым словам:
Е У НИР Дом-зиккурат поднимается высоко АН.КИДА Соединяя Небо и Землю.
Один из этих домов, как мы убедимся чуть позже, содержит ключ к разгадке тайны Стоунхенджа и событий наступившего в то время Нового Века.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Вернувшись в Ниппур через полвека, объединенная экспедиция Университета Пенсильвании и Института Востока чикагского университета на протяжении нескольких сезонов вела раскопки храма Энлиля в святилище Ниппура. Раскопки выявили пять сменявших друг друга построек, относящихся к периоду с 2200 по 600 год до нашей эры – пол последней находился на двадцать футов выше пола первой. Как сообщалось в отчете археологов, раскопки более древних храмов еще ждали своего часа. Кроме того, в отчете отмечалось, что все пять храмов строились один над другим по одному и тому же плану.
Открытие, что новые храмы строились на фундаменте старых в строгом соответствии с первоначальной планировкой, подтвердилось при раскопках в других городах Месопотамии. Данное правило применялось даже при расширении храмов, причем неоднократно, как это было подтверждено раскопками в Эриду (рис. 49), когда во всех случаях сохранялась первоначальная ось и ориентация строения. В отличие от египетских храмов, ориентация которых на точки солнцестояния требовала периодической корректировки вследствие изменения наклона земной оси, храмы Месопотамии, ориентированные по точкам равноденствия, не нуждались в переориентации. Географический север и географический восток по определению оставались на своих местах независимо от угла наклона оси вращения Земли: Солнце всегда пересекает небесный экватор во время равноденствия, всходя в эти дни точно на востоке.
Ассирийский царь Ашурнасирпал подробно описывает работы по восстановлению храма в Калахе (древний город, упоминаемый в Библии). Он рассказывает, как разрыл древний холм, добрался до уровня воды и обнаружил фундамент храма бога Ниниба, а затем построил на этом фундаменте новый храм Ниниба (эпитет бога Нинутры), чтобы бог продлил его дни. Царь надеялся, что бог одарит его этой милостью после того, как поселится в новом храме. Эти слова совпадают со словами ожидания и надежды, прозвучавшими из уст Соломона после завершения строительства Первого Храма.
И действительно, обязательное сохранение прежнего места для храма, его ориентации и планировки – независимо от того, сколько прошло времени или насколько велики переделки, – можно проиллюстрировать храмами в Иерусалиме. Первый Храм был разрушен вавилонским царем Навуходоносором в 587 году до нашей эры, но после того, как Вавилон пал под ударами персидской династии Ахеменидов, царь Персии Кир издал указ, разрешающий изгнанным из Иерусалима евреям вернуться в город и восстановить храм. Примечательно, что восстановление началось с алтаря (на том месте, где стоял первый), «когда наступил седьмой месяц», то есть в день нового года (жертвоприношения продолжались вплоть до праздника кущей). Никаких сомнений в точной дате не оставляет Книга Ездры (3:6), в которой сказано: «С первого же дня седьмого месяца начали возносить всесожжения Господу».
Сборник начинается с гимна – что совершенно естественно – храму-зиккурату Энки в Эриду, который называется «местом, святая святых которого есть основание неба и земли». Эриду был первым городом богов, первым аванпостом первого отряда ануннаков (возглавляемого Энки), а также первым городом, открытым для землян, и впоследствии ставшим первым городом людей. Храм носил название ЕДУКУ, «дом Священного Холма», и описывался в гимне как «высокая святыня, поднимающаяся к небесам».
Вторым в сборнике был гимн Е.КУР – «дом, высокий, как гора» – зиккурату Энлиля в Ниппуре. Ниппур считался «пупом Земли» и был расположен на равном расстоянии от первых поселений богов. По свидетельству гимна с вершины этого зиккурата, повернувшись направо, можно было увидеть весь Шумер на юге, а повернувшись налево, весь Аккад на севере. Это была «святыня, где определялись судьбы», зиккурат, «связывавший небо и землю». В Ниппуре у супруги Энлиля Нинлиль был отдельный храм, отличавшийся необыкновенной красотой. Из него в первый день празднования нового года во всем своем великолепии появлялась богиня.
Единокровная сестра Энки и Энлиля Нинхурсаг, которая была среди первых прибывших на землю ануннаков и руководила биологической и медицинской службами, имела свой храм в городе Кеш. Храм назывался просто Е.НИНХУРСАГ. Этот «дом госпожи горных вершин» описывался как необыкновенной красоты зиккурат, украшенный изображением «большой ядовитой змеи» из лазурита – символа медицины и врачевания. (Можно вспомнить, что Моисей изготовил изображение змеи, чтобы остановить эпидемию чумы в Синайской пустыне.)
Зиккурат бога Нинурты, сына Энлиля от единокровной сестры Нинхурсаг и его наследника, находился в городе Лагаше, который был центром его «культа». Кроме того, посвященный ему храм располагался в святилище Ниппура; назывался этот храм Е.МЕ.УРАННА, «дом ME героя Ану». Зиккурат в Лагаше назывался Е.НУННУ, «дом пятидесяти», что указывало на числовой ранг Нинурты в божественной иерархии (наивысший ранг, шестьдесят, был у Ану). В гимне сообщалось, что в этом наполненном величием и сиянием «доме», возвышавшемся, подобно горе, хранилась «черная птица» Нинурты (летательный аппарат) и его оружие Шарур («свирепый шторм, окутывающий людей»).
Первенцем Энлиля от официальной супруги Нинлиль был бог Нанна (впоследствии его отождествляли с Сином). Он ассоциировался с Луной, и его расположенный в Сиппаре храм назывался Е.КИШ.НУ.ГАЛ, «дом тридцати, великого семени». Это был храм, «лунный свет от которого распространялся по земле» – еще одно указание на связь Нанны/Сина с луной.
Сын Нанны/Сина Уту/Шамаш (его небесным двойником было Солнце) имел свой храм в Сиппаре Е.БАБ-БАР – «дом Сияющего». В гимне он описывался как «дом князя небес, божественной звезды, свет которой заполняет землю от самого горизонта». Его сестра-близнец Инанна/Иштар, с которой связывали планету Венеру, имела свой зиккурат в городе Забалам, и назывался он «дом, полный сияния». Этот храм удостоился таких эпитетов, как «чистая гора», «святыня, чей рот открывается на заре» и «которая украшает небесный свод ночью» – явная ссылка на двойную роль Венеры как «вечерней», так и «утренней» звезды. Инанне/Иштар также поклонялись в Эрехе, где Ану предоставил в ее распоряжение храм-зиккурат, построенный для него на время визита на Землю. Этот зиккурат назывался просто Е.АН-НА, или «дом Ану». В гимне он описывается как «зиккурат из семи ступеней, обозревающий семь сияющих богов ночи» – здесь прослеживается явная связь с его ориентацией и астрономическими аспектами, нашедшими отражение, как отмечалось выше, в комментариях Талмуда относительно иерусалимского храма.
Аналогичным образом описываются все сорок два зиккурата – их красоты и небесные связи. Ученые считают этот сборник «коллекцией шумерских храмовых гимнов» и называют его «Циклом древних шумерских поэм о великих храмах». Но вполне возможно, логичнее было бы следовать шумерской традиции и назвать этот текст по его первым словам:
Е У НИР Дом-зиккурат поднимается высоко АН.КИДА Соединяя Небо и Землю.
Один из этих домов, как мы убедимся чуть позже, содержит ключ к разгадке тайны Стоунхенджа и событий наступившего в то время Нового Века.
ГЛАВА ПЯТАЯ
ХРАНИТЕЛИ СЕКРЕТОВ
Заход и восход солнца разделен ночью. Библия постоянно связывает величие Бога с небесными светилами – мириадами звезд и планет, лун и спутников, мерцающих на небосводе после наступления ночи. «Небеса проповедуют славу Божию, и о делах рук Его вещает твердь», – писал Псалмопевец. «Небеса» – это ночное небо, а славу Божию, которую они проповедуют, возвещали человечеству астрономы-жрецы. Именно они придавали смысл бесчисленным небесным телам, узнавали звезды, группируя их в созвездия, проводили различия между неподвижными звездами и движущимися планетами, наблюдали за движениями Солнца и Луны и вели отсчет времени – то есть следили за циклом священных дней и праздников, или календарем.
Священный день начинался предыдущим вечером с заходом солнца, и эта традиция до сих пор сохранилась в еврейском календаре. Текст с описанием обязанностей жреца Уригадлу во время двенадцатидневного праздника нового года в Вавилоне проливает свет не только на происхождение более поздних жреческих обрядов, но и на тесную связь между наблюдением за небесными телами и ритуалами праздника. В найденном тексте (считается, что как и сам титул жреца УРИ.ГАЛЛУ, этот текст имеет шумерское происхождение) пропущено начало, связанное с вычислением первого дня нового года (первый день месяца Нисан в Вавилоне), совпадающего с днем весеннего равноденствия. Инструкции начинаются со второго дня:
В Нисане, на второй день,
в два двойных часа ночи
Уригаллу восстанет от сна
и речною водою совершит омовенъе.
Затем, облачившись в белые льняные одежды, он может войти в обиталище великого бога (Мардука в Вавилоне) и прочесть предписанные молитвы в святая святых зиккурата (Эсагилъ в Вавилоне). Эту декламацию не должен был слышать никто из смертных, и в найденном тексте после слов молитвы содержалось предупреждение: «Двадцать одна строчка: тайна храма Эсагиль. Почитающий бога Мардука не должен показывать их никому, кроме жреца Уригаллу».
Закончив чтение тайных молитв, жрец Уригаллу открывал двери храма и впускал жрецов Эриббити, которые начинали исполнять традиционные обряды в сопровождении певцов и музыкантов. Затем текст подробно описывает обязанности Уригаллу в этот вечер.
«В Нисане, на третий день» после захода солнца, – из-за повреждения таблицы с текстом точное время неизвестно – жрец Уригаллу вновь должен исполнять священные обряды и читать молитвы; бдение продолжается всю ночь и заканчивается через три часа после восхода солнца, когда он дает указания ремесленникам по изготовлению фигур из металла и драгоценных камней, которые будут нужны на шестой день праздника. На четвертый день ночной ритуал повторяется, только теперь в число молитв включена отдельная служба, посвященная супруге Мардука богине Сарпаните. Затем молящиеся возносят молитвы к богам Неба и Земли и просят их даровать долгую жизнь царю и процветание народу Вавилона. Именно теперь наступление нового года напрямую связывалось с наступлением весеннего равноденствия в созвездии Овна: восход «звезды Овна» на утренней заре. После объявления о том, что благословенная «звезда Ику» взошла над «Эсагилом, образом неба и земли», остаток дня посвящался молитвам, пению и игре на музыкальных инструментах. В тот же день на закате читался миф творения «Энума элиш»
Пятый день месяца Нисан сравнивался Генри Фрэнк-фортом («Kingship and the Gods») с еврейским праздником очищения, поскольку именно в этот день царя сопровождали в главную молельню, где первосвященник освобождал его от всех символов царской власти; затем священник ударял царя по лицу, и тот униженно падал ниц, смиренно произнося слова покаяния. Однако рассматриваемый нами текст (согласно «Rituels accadiens» Ф. Тюро-Данжена и «Altolientaliscpy Texte zum alten Testament» Э. Эбелинга) излагает только обязанности жреца Уригаллу.
В четыре часа ночи жрец двенадцать раз повторяет молитву Мардуку, а затем обращается к Солнцу, Луне и двенадцати созвездиям Зодиака. После этого читается молитва богине, в которой ее эпитет ДАМ.КИ.АННА («Хозяйка Земли и Неба») указывает на шумерское происхождение ритуала. Читающий молитву связывал ее с планетой Венера, «которая ярко сияет среди звезд», и называл семь созвездий. После этих молитв, подчеркивавших календарно-астрономические аспекты события, певцы и музыканты исполняли традиционные гимны, и через два часа после восхода солнца Мардуку и Сарпаните подавали завтрак.
Ритуалы вавилонского нового года берут начало от шумерского праздника АКИТИ, корни которого уходят к государственному визиту Ану и его супруги Анту на Землю примерно в 3800 году до нашей эры, когда (как утверждают древние тексты) Зодиаком правил Небесный Бык, то есть в Эру Тельца. Можно предположить, что именно тогда начался отсчет времени, и человечеству был ниспослан календарь Ниппура. Это неизбежно потребовало наблюдений за небесными объектами и привело к возникновению касты искусных астрономов-жрецов.
Несколько текстов – одни дошли до нас полностью, а другие сохранились лишь во фрагментах – описывают подробности пышного визита Ану и Анту в Урук (библейский Эрех) и соответствующие церемонии, которые в следующем тысячелетии превратились в ритуал встречи нового года. Основой всех исследований по-прежнему считаются работы Ф. Тюро-Данжена и Э. Эбелинга. Переведенные и истолкованные ими тексты затем были блестяще использованы немецкими археологами при раскопках Урука. Ученые обнаружили, идентифицировали и реконструировали древнее святилище – его стены, ворота, внутренние дворики, алтари и хозяйственные постройки, а также три главных храма: зиккурат Е.АННА («Дом Ану»), Бит-Реш («Главный Храм»), который тоже представлял собой ступенчатую пирамиду, и Иригал, храм богини Инанны/Иштар. Из многочисленных томов археологических отчетов («Ausgrabungen der Deutschen Forschungsgemeinschsft») наибольший интерес с точки зрения удивительного совпадения древних текстов и современных раскопок представляют собой второй («Archaische Texte aus Uruk») и третий («Topographic von Uruk») тома Адама Фолькенштейна.
Удивительно, но тексты на глиняных табличках (имеющиеся на них надписи сообщают, что это копии более древних оригиналов) четко описывают два вида ритуалов – одни проводились в месяце Нисан (время весеннего равноденствия), а другие в месяце Тишрит (время осеннего равноденствия); первые стали новогодними праздниками в Вавилоне и Ассирии, а вторые остались в еврейском календаре после библейского указания праздновать наступление нового года в «седьмом месяце», Тишрее. Причина такого расхождения осталась неясной для ученых, однако Эбелинг отметил, что тексты, относящиеся к месяцу Нисан, сохранились гораздо лучше, тогда как от текстов, описывающих ритуалы месяца Тишрей, до нас дошли лишь фрагменты, причем по большей части более поздних храмовых копий. Фолькенштейн обратил внимание, что ритуалы месяцев Нисан и Тишрей не полностью идентичны: в первых подчеркиваются наблюдения за различными небесными телами, а вторые проходят преимущественно в святая святых и в передней части храма.
Из разнообразных текстов можно выделить два основных, посвященных отдельно ритуалам на закате и восходе солнца. Первый из них, длинный и хорошо сохранившийся, особенно понятен начиная с того момента, когда Ану и Анту, божественные гости с Нибиру, сидят вечером во дворике святилища, готовые приступить к роскошной трапезе. По мере того как солнце садилось на западе, астрономы-жрецы, расставленные на разных ступенях зиккурата, должны были наблюдать за появлением планет и объявлять о том, что видят небессмые тела, начиная с Нибиру.
Когда со ступеней зиккурата произносились ритуальные слова приветствия планете Божественного Ану, в золотых сосудах для возлияний подавалось вино. Затем жрецы последовательно объявляли о появлении Юпитера, Венеры, Меркурия, Сатурна, Марса и Луны. После этого следовала церемония омовения рук – воду лили из семи золотых кувшинов, обозначавших шесть ночных светил и одно дневное, то есть Солнце. Зажигали большой факел из сырой нефти с благовониями, и жрецы хором исполняли гимн Каккаб ану этелпу шаммам («Планета Ану взошла в небе»), что служило знаком к началу пиршества. После того как Ану и Анту удалялись на ночной отдых, до рассвета роль стражей исполняли главные боги. Затем, через сорок минут после восхода солнца, Ану и Анту будили, чтобы они могли «закончить свой ночной визит».
Утренние церемонии начинались вне храма, во внутреннем дворе Бит Акити («Дом праздника нового года» в переводе с аккадского). Энлиль и Энки ждали Ану у «золотой подставки», стоя рядом или держа в руках несколько предметов; их точное назначение неизвестно, но в дословном переводе с аккадского их названия звучат как «то, что раскрывает тайны», «солнечные диски» (во множественном числе!) и «прекрасные/ сияющие шесты». Затем Ану спускался во двор в сопровождении процессии богов. «Он всходил на ступени Великого трона во дворе Акиту и садился на него лицом к восходящему солнцу». К Ану присоединялись Энлиль, садившийся справа от него, и Энки, занимавший место по левую руку, а также Анту, Наннар/Син и Инанна/Иш-тар, становившиеся сзади.
Утверждение, что Ану садился лицом к восходящему солнцу, не оставляет сомнений, что церемония была связана с определением точки восхода солнца в определенный день – первый день месяца Нисан (весеннее равноденствие) или первый день месяца Тишрей (осеннее равноденствие). И только по завершении ритуала наблюдения за восходом солнца Ану в сопровождении одного из богов и верховного жреца направлялся в БА-РАГ.ГАЛ – «святая святых» внутри храма.
(БАРАГ означает «внутреннее святилище, отгороженное место», а ГАЛ переводится как «великий, первый». Этот термин лежит в основе аккадского слова Барагу/ Бараху/Параху, который означает «внутреннее святилище, святая святых», а также завесу, которая скрывает это место. В Библии мы встречаем древнееврейское слово Парохет, обозначающее одновременно святая святых храма и завесу отделяющую ее от передней части. Таким образом, шумерские обряды и ритуалы сохранились не только в религиозной практике, но и в языке.)
Другой текст из Урука, инструктирующий жрецов относительно ежедневных жертвоприношений, призывает пожертвовать «жирных чистых овнов» планетам Юпитеру, Венере, Меркурию, Сатурну и Марсу, а также Солнцу на его восходе и Луне при ее появлении. Затем в тексте объясняется, что такое «появление» семи небесных тел: момент, когда они останавливаются в инструменте, находящемся «в центре Бит Махаззат» («Доме Наблюдений»). Из дальнейших инструкций становится ясно, что это помещение располагалось «на верхней ступени храма-башни Ану».
Найденные рисунки изображают богов, стоящих у входя в храм и держащих в руках шесты, к которым прикреплены кольцеобразные предметы. На связь этой сцены с небесными явлениями указывают символы Солнца и Луны (рис. 56). В одном из случаев древний художник, возможно, иллюстрировал сцену, описанную в ритуальном тексте из Урука. Энлиль и Энки стоят по обе стороны ворот, через которые должен войти Ану. Боги держат шесты с прикрепленными устройствами для наблюдений (инструменты круглой формы с отверстием в центре) – в полном соответствии с текстом, в котором говорится о «солнечных дисках» во множественном числе. Над воротами помещены символы Солнца и Луны (рис. 57).
Другие рисунки с изображением шестов с кольцами, укрепленных по обе стороны входа в храм (рис. 58), дают основания предположить, что они являются предшественниками вертикальных конструкций, обрамлявших вход в храм в последующие тысячелетия, будь то колонны Храма Соломона или египетские обелиски. То, что изначально они были не просто символами, а выполняли конкретную функцию в астрономических наблюдениях, становится ясно из надписи ассирийского царя Тиглатпилезера I (1115—1077 год до нашей эры), в которой рассказывается о реставрации храма, построенного за 641 год до реконструкции и лежавшего в руинах на протяжении последних шестидесяти лет. Сначала пришлось очистить мусор, чтобы добраться до фундамента и воссоздать первоначальную планировку, а затем царь воздвиг две высокие башни, с которых можно было «различить двух великих богов». Внутри богато украшенного дворца была предусмотрена комната, в которую солнечные лучи проникали «прямо с небес», а в стенах имелись отверстия, позволявшие наблюдать за звездами.
Священный день начинался предыдущим вечером с заходом солнца, и эта традиция до сих пор сохранилась в еврейском календаре. Текст с описанием обязанностей жреца Уригадлу во время двенадцатидневного праздника нового года в Вавилоне проливает свет не только на происхождение более поздних жреческих обрядов, но и на тесную связь между наблюдением за небесными телами и ритуалами праздника. В найденном тексте (считается, что как и сам титул жреца УРИ.ГАЛЛУ, этот текст имеет шумерское происхождение) пропущено начало, связанное с вычислением первого дня нового года (первый день месяца Нисан в Вавилоне), совпадающего с днем весеннего равноденствия. Инструкции начинаются со второго дня:
В Нисане, на второй день,
в два двойных часа ночи
Уригаллу восстанет от сна
и речною водою совершит омовенъе.
Затем, облачившись в белые льняные одежды, он может войти в обиталище великого бога (Мардука в Вавилоне) и прочесть предписанные молитвы в святая святых зиккурата (Эсагилъ в Вавилоне). Эту декламацию не должен был слышать никто из смертных, и в найденном тексте после слов молитвы содержалось предупреждение: «Двадцать одна строчка: тайна храма Эсагиль. Почитающий бога Мардука не должен показывать их никому, кроме жреца Уригаллу».
Закончив чтение тайных молитв, жрец Уригаллу открывал двери храма и впускал жрецов Эриббити, которые начинали исполнять традиционные обряды в сопровождении певцов и музыкантов. Затем текст подробно описывает обязанности Уригаллу в этот вечер.
«В Нисане, на третий день» после захода солнца, – из-за повреждения таблицы с текстом точное время неизвестно – жрец Уригаллу вновь должен исполнять священные обряды и читать молитвы; бдение продолжается всю ночь и заканчивается через три часа после восхода солнца, когда он дает указания ремесленникам по изготовлению фигур из металла и драгоценных камней, которые будут нужны на шестой день праздника. На четвертый день ночной ритуал повторяется, только теперь в число молитв включена отдельная служба, посвященная супруге Мардука богине Сарпаните. Затем молящиеся возносят молитвы к богам Неба и Земли и просят их даровать долгую жизнь царю и процветание народу Вавилона. Именно теперь наступление нового года напрямую связывалось с наступлением весеннего равноденствия в созвездии Овна: восход «звезды Овна» на утренней заре. После объявления о том, что благословенная «звезда Ику» взошла над «Эсагилом, образом неба и земли», остаток дня посвящался молитвам, пению и игре на музыкальных инструментах. В тот же день на закате читался миф творения «Энума элиш»
Пятый день месяца Нисан сравнивался Генри Фрэнк-фортом («Kingship and the Gods») с еврейским праздником очищения, поскольку именно в этот день царя сопровождали в главную молельню, где первосвященник освобождал его от всех символов царской власти; затем священник ударял царя по лицу, и тот униженно падал ниц, смиренно произнося слова покаяния. Однако рассматриваемый нами текст (согласно «Rituels accadiens» Ф. Тюро-Данжена и «Altolientaliscpy Texte zum alten Testament» Э. Эбелинга) излагает только обязанности жреца Уригаллу.
В четыре часа ночи жрец двенадцать раз повторяет молитву Мардуку, а затем обращается к Солнцу, Луне и двенадцати созвездиям Зодиака. После этого читается молитва богине, в которой ее эпитет ДАМ.КИ.АННА («Хозяйка Земли и Неба») указывает на шумерское происхождение ритуала. Читающий молитву связывал ее с планетой Венера, «которая ярко сияет среди звезд», и называл семь созвездий. После этих молитв, подчеркивавших календарно-астрономические аспекты события, певцы и музыканты исполняли традиционные гимны, и через два часа после восхода солнца Мардуку и Сарпаните подавали завтрак.
Ритуалы вавилонского нового года берут начало от шумерского праздника АКИТИ, корни которого уходят к государственному визиту Ану и его супруги Анту на Землю примерно в 3800 году до нашей эры, когда (как утверждают древние тексты) Зодиаком правил Небесный Бык, то есть в Эру Тельца. Можно предположить, что именно тогда начался отсчет времени, и человечеству был ниспослан календарь Ниппура. Это неизбежно потребовало наблюдений за небесными объектами и привело к возникновению касты искусных астрономов-жрецов.
Несколько текстов – одни дошли до нас полностью, а другие сохранились лишь во фрагментах – описывают подробности пышного визита Ану и Анту в Урук (библейский Эрех) и соответствующие церемонии, которые в следующем тысячелетии превратились в ритуал встречи нового года. Основой всех исследований по-прежнему считаются работы Ф. Тюро-Данжена и Э. Эбелинга. Переведенные и истолкованные ими тексты затем были блестяще использованы немецкими археологами при раскопках Урука. Ученые обнаружили, идентифицировали и реконструировали древнее святилище – его стены, ворота, внутренние дворики, алтари и хозяйственные постройки, а также три главных храма: зиккурат Е.АННА («Дом Ану»), Бит-Реш («Главный Храм»), который тоже представлял собой ступенчатую пирамиду, и Иригал, храм богини Инанны/Иштар. Из многочисленных томов археологических отчетов («Ausgrabungen der Deutschen Forschungsgemeinschsft») наибольший интерес с точки зрения удивительного совпадения древних текстов и современных раскопок представляют собой второй («Archaische Texte aus Uruk») и третий («Topographic von Uruk») тома Адама Фолькенштейна.
Удивительно, но тексты на глиняных табличках (имеющиеся на них надписи сообщают, что это копии более древних оригиналов) четко описывают два вида ритуалов – одни проводились в месяце Нисан (время весеннего равноденствия), а другие в месяце Тишрит (время осеннего равноденствия); первые стали новогодними праздниками в Вавилоне и Ассирии, а вторые остались в еврейском календаре после библейского указания праздновать наступление нового года в «седьмом месяце», Тишрее. Причина такого расхождения осталась неясной для ученых, однако Эбелинг отметил, что тексты, относящиеся к месяцу Нисан, сохранились гораздо лучше, тогда как от текстов, описывающих ритуалы месяца Тишрей, до нас дошли лишь фрагменты, причем по большей части более поздних храмовых копий. Фолькенштейн обратил внимание, что ритуалы месяцев Нисан и Тишрей не полностью идентичны: в первых подчеркиваются наблюдения за различными небесными телами, а вторые проходят преимущественно в святая святых и в передней части храма.
Из разнообразных текстов можно выделить два основных, посвященных отдельно ритуалам на закате и восходе солнца. Первый из них, длинный и хорошо сохранившийся, особенно понятен начиная с того момента, когда Ану и Анту, божественные гости с Нибиру, сидят вечером во дворике святилища, готовые приступить к роскошной трапезе. По мере того как солнце садилось на западе, астрономы-жрецы, расставленные на разных ступенях зиккурата, должны были наблюдать за появлением планет и объявлять о том, что видят небессмые тела, начиная с Нибиру.
Когда со ступеней зиккурата произносились ритуальные слова приветствия планете Божественного Ану, в золотых сосудах для возлияний подавалось вино. Затем жрецы последовательно объявляли о появлении Юпитера, Венеры, Меркурия, Сатурна, Марса и Луны. После этого следовала церемония омовения рук – воду лили из семи золотых кувшинов, обозначавших шесть ночных светил и одно дневное, то есть Солнце. Зажигали большой факел из сырой нефти с благовониями, и жрецы хором исполняли гимн Каккаб ану этелпу шаммам («Планета Ану взошла в небе»), что служило знаком к началу пиршества. После того как Ану и Анту удалялись на ночной отдых, до рассвета роль стражей исполняли главные боги. Затем, через сорок минут после восхода солнца, Ану и Анту будили, чтобы они могли «закончить свой ночной визит».
Утренние церемонии начинались вне храма, во внутреннем дворе Бит Акити («Дом праздника нового года» в переводе с аккадского). Энлиль и Энки ждали Ану у «золотой подставки», стоя рядом или держа в руках несколько предметов; их точное назначение неизвестно, но в дословном переводе с аккадского их названия звучат как «то, что раскрывает тайны», «солнечные диски» (во множественном числе!) и «прекрасные/ сияющие шесты». Затем Ану спускался во двор в сопровождении процессии богов. «Он всходил на ступени Великого трона во дворе Акиту и садился на него лицом к восходящему солнцу». К Ану присоединялись Энлиль, садившийся справа от него, и Энки, занимавший место по левую руку, а также Анту, Наннар/Син и Инанна/Иш-тар, становившиеся сзади.
Утверждение, что Ану садился лицом к восходящему солнцу, не оставляет сомнений, что церемония была связана с определением точки восхода солнца в определенный день – первый день месяца Нисан (весеннее равноденствие) или первый день месяца Тишрей (осеннее равноденствие). И только по завершении ритуала наблюдения за восходом солнца Ану в сопровождении одного из богов и верховного жреца направлялся в БА-РАГ.ГАЛ – «святая святых» внутри храма.
(БАРАГ означает «внутреннее святилище, отгороженное место», а ГАЛ переводится как «великий, первый». Этот термин лежит в основе аккадского слова Барагу/ Бараху/Параху, который означает «внутреннее святилище, святая святых», а также завесу, которая скрывает это место. В Библии мы встречаем древнееврейское слово Парохет, обозначающее одновременно святая святых храма и завесу отделяющую ее от передней части. Таким образом, шумерские обряды и ритуалы сохранились не только в религиозной практике, но и в языке.)
Другой текст из Урука, инструктирующий жрецов относительно ежедневных жертвоприношений, призывает пожертвовать «жирных чистых овнов» планетам Юпитеру, Венере, Меркурию, Сатурну и Марсу, а также Солнцу на его восходе и Луне при ее появлении. Затем в тексте объясняется, что такое «появление» семи небесных тел: момент, когда они останавливаются в инструменте, находящемся «в центре Бит Махаззат» («Доме Наблюдений»). Из дальнейших инструкций становится ясно, что это помещение располагалось «на верхней ступени храма-башни Ану».
Найденные рисунки изображают богов, стоящих у входя в храм и держащих в руках шесты, к которым прикреплены кольцеобразные предметы. На связь этой сцены с небесными явлениями указывают символы Солнца и Луны (рис. 56). В одном из случаев древний художник, возможно, иллюстрировал сцену, описанную в ритуальном тексте из Урука. Энлиль и Энки стоят по обе стороны ворот, через которые должен войти Ану. Боги держат шесты с прикрепленными устройствами для наблюдений (инструменты круглой формы с отверстием в центре) – в полном соответствии с текстом, в котором говорится о «солнечных дисках» во множественном числе. Над воротами помещены символы Солнца и Луны (рис. 57).