Страница:
Однако мусор мусору рознь. Тут имелись в наличии и совсем ржавые железки неопределенного вида, и почти целые, почти готовые к использованию устройства. Собственно, еще больше обнаружилось на планете Крейзик абсолютно исправных машин и механизмов (во всяком случае, они выглядели таковыми). Но именно эта часть оборудования в подавляющем большинстве своем вид имела немыслимый, а назначение непонятное.
Тогда Язон вспомнил: о какой-то планете с названием Безумная он определенно читал. Нужно было срочно восстановить в памяти источник информации. И если окажется, что путаница тут исключена, экипаж «Арго» получит в свои руки важные для дальнейшего данные. Хоть один раз в ходе этого экстравагантного полета пирряне приступят к контакту не совсем вслепую. В конце концов, зря он, что ли, таскает с собой огромную библиотеку, содержащую наиболее полные сведения обо всех мирах обитаемой Вселенной?
В общем, пока в течение добрых двух часов могучий линкор хищным ястребом кружил над планетой, приглядываясь к возможной добыче, Язон рыскал по звездным каталогам, рыскал почти наугад, ведь он не помнил, на каком конкретно языке та планета именовалась Безумной. И все-таки найти удалось. Исконное название этот странный мир получил в очень далекие времена на армянском языке (Язон такого наречия и не слыхивал никогда), а в дальнейшем столь понравившееся всем слово не переписывали другими буквами, как это принято было испокон веку у географов, но почему-то переводили семнадцать раз на семнадцать новых языков. Меж тем звездные координаты богатой именами планеты трогательно не менялись на протяжении всех эпох. В общем, помойка им попалась та самая, и Язон мог с чистой совестью доложить команде корабля вычитанную из архивов историю этого сумасшедшего шарика.
Мир, служивший всеобщей свалкой мусора, естественно, оборудован был весьма совершенной по тем временам техникой. То есть роботами-утилизаторами, роботами-погрузчиками и роботами-транспортировщиками. Очевидно, роботов этих когда-то направили на Крейзик сугубо в качестве обслуживающего персонала. Но всем известно, что простейший автомат-утилизатор или погрузочно-разгрузочный механизм при совсем незначительной переделке может стать самообучающимся ремонтным роботом. Кто-то такую доделку и произвел. Теперь оставалось лишь фантазировать, кто именно, но факт был налицо: роботы за долгие века отремонтировали на планете все, что поддавалось починке, а что не поддавалось, они, надо полагать, воссоздали заново.
Таким образом на планете Крейзик в течение весьма длительного времени шел процесс настоящей машинной эволюции, о которой в теории рассуждали многие и давно, но на практике...
На практике процесс оказался сложным, комплексным, со своей борьбой видов за выживание, со своим естественным отбором. И друг дружку хитрые роботы тоже по мере сил совершенствовали, достигая при этом неведомо каких высот. О новых видах машин сообщалось в некоторых старых справочниках, их даже пытались классифицировать. Но позднее интерес к феномену как-то сам собою увял, регулярные рейсы на Крейзик прекратились, ни в военных действиях, ни в межзвездной торговле механизированная планета, разумеется, не участвовала, а продолжали на нее свозить мусор или нет, осталось неизвестным, во всяком случае, это нигде не фиксировалось. А еще нигде не фиксировалось население планеты. Роботов считать по головам как-то не принято, да и не у всех там были головы, как таковые, а людей...
Вот чего не ощущалось на планете – так это присутствия людей. Ни по архивным данным Язона, ни по реальным наблюдениям пиррян.
Когда «Арго» завис на орбите, вся эта веселая электронно-механическая компашка не проявила не только агрессивности, но даже не выказала ни малейшего любопытства. Радиосигналы, которых роботы не воспринять, казалось бы, не могли, ушли словно в пустоту. Ответ типа: «Ну слышим, слышим мы вас, а на кой ляд вы нам нужны?» – Люди так реагировать не могут, – рассудил
Стэн. – Во всяком случае, люди, владеющие подобным количеством техники.
– Ты все правильно говоришь, – согласился
Арчи, – но представь себе на секундочку, что в этом сумасшедшем мире отношения перевернуты с ног на голову: не люди владеют техникой, а техника владеет людьми. Как должна повести себя такая техника в момент контакта с нами?
Чересчур смелое на первый взгляд предположение Арчи могло оказаться в действительности очень близким к истине, и Язон почувствовал, как холодок пробежал у него между лопаток. Пирряне тоже напряглись.
– Что ты предлагаешь? – спросил Керк с присущей ему практичностью.
– Пока ничего. Я предлагаю подумать и во всем соблюдать предельную осторожность. На эту планету не стоит сваливаться, как на все предыдущие, где обитали, пусть и очень разные, но все-таки люди. Хватит с нас пока результатов визуального анализа и безуспешной попытки радиоконтакта.
Язон вдруг вспомнил про Белых Птиц Мести, которые вопреки историческим сведениям принимали-таки участие в военных действиях на соседней планете, и новая жутковатая догадка осенила его.
– Попробуйте порассуждать, друзья, – предложил он. – Могло ли быть, что за долгие века на эту свалку, превратившуюся в один огромный самостоятельный механизм, ни разу не сунулся человек?
– Не могло этого быть, – уверенно сказал
Бруччо.
– Я тоже так считаю, – поддержал Язон. -
При здешней-то плотности населения на один кубический парсек. И, по-моему, существовало четыре варианта дальнейшего развития событий. Первый. Люди могли победить, завладеть всей это новой техникой и затаиться. Кажется, такого варианта мы не наблюдаем. Второй. Люди, буквально все, какие сунулись сюда, оказались уничтожены. Третий. То, о чем говорил Арчи. Люди попали в плен к машинам и теперь прислуживают им. И наконец, четвертый.
Язон специально сделал паузу. И Мета нерешительно произнесла:
– Они могли образовать симбиоз. Человек и машина.
– Вот именно! – радостно воскликнул Язон.
Хотя с чего тут было радоваться? Просто уж очень ему хотелось, чтобы не он сам, а кто-то другой высказал эту мысль. Тогда она прозвучит особенно сильно.
– Вот именно! Молодец Мета! Симбиоз. Я и хотел сказать о киборгах. Об этих боевых птицах, благодаря которым мы сюда прилетели, о стальном кабане и прочей живности, периодически появляющейся на Саанде, наконец, о новом поколении пиррянских тварей...
– Каша какая-то, Язон, – пробормотал Бруччо.
– Разумеется, каша, – согласился Язон, вздохнув. – Я просто высказал идею и предлагаю всем подумать. Давайте так: отбой до завтра, а утром соберемся на совещание. Мне кажется, в главном Арчи прав: соваться на эту механизированную помойку с пулеметами наперевес – что может быть глупее?
Совещание утром не состоялось. Точнее, оно получилось экстренным и предельно коротким. Команда «Арго» еще не закончила завтракать, когда стоявший на вахте у обзорных экранов Гриф поднял тревогу. К линкору пиррян на достаточно высокой скорости приближался неизвестный объект и, судя по траектории и постоянно меняющемуся спектру излучения-отражения, объект пилотируемый.
– Вроде не снаряд, не торпеда, но может быть опасен, – прокомментировал Клиф, в мгновение ока очутившийся за пультом управления тактической артиллерией линкора.
Слова эти были переданы по интеркому во все помещения корабля, и Язон очень спешил, чтобы предотвратить возможную стрельбу. Он ворвался в капитанскую рубку одновременно с Метой и Керком.
Неопознанный объект уже весьма отчетливо просматривался на экране, скорость его заметно снизилась, и теперь легко было видеть, что это летательный аппарат универсального типа. Широко раскинутые крылья, назначение которых хорошо понятно в атмосфере, в космосе могли играть разве что роль солнечных батарей. Носовая часть этого самолета более всего походила на красивое человеческое лицо с явно женскими чертами, а довершали аналогию налитые девичьи груди впереди на нижней части фюзеляжа. Подобный дизайн будил воспоминания о древних временах, когда на форштевнях парусных кораблей, бороздивших океаны, устанавливали фигуры людей и животных не по причине целесообразности, а просто как украшение или магический символ. Действительно, функциональность такого рода деталей в конструкции лайнера вызывала большие сомнения.
Меж тем белоснежная птица приближалась, и все завороженно следили за ее полетом Язон понял, что само слово «птица» пришло ему на ум естественно и не случайно. Белая Птица Мести. Уж не она ли это"?
– Максимум света на объект! Максимум информации об объекте на монитор! Включить все системы защиты, но не стрелять ни в коем случае! Попытайтесь передать ей наше предложение о сотрудничестве.
«Да, именно ей, – подумал Язон, – этот летательный аппарат просто требует называть себя в женском роде».
– Нет ответа? Еще раз попытайтесь! Не стрелять!!!
Язон выкрикивал команды одну за другой, не успевая согласовывать их ни с кем, однако Мета энергично кивала в знак поддержки, да и Керк, пусть еле заметно, одними глазами, но давал понять, что не возражает.
Чем ближе подлетала эта женщина-птица, тем менее угрожающей казалась. Очевидно, уже многие прикинули по приборам размеры летательного аппарата, но Мета первая высказала вслух:
– Да она же ростом с человека! Даже меньше! То есть это не корабль, не устройство, это... киборг.
Догадка такая была скорее интуитивной, опережающей логический ход мыслей. Но ведь и Язон думал так же.
Киборг не киборг, а белая птица подлетела к «Арго» практически вплотную, сложила крылья и, выпустив шасси – да нет, не шасси, а обыкновенные птичьи лапы! – уселась на консоль ракетной установки, как на жердочку. Никакого видимого оружия при ней не было, а что касается скрытых средств нападения – всего, как говорится, не предусмотришь. Но в данном случае и предусматривать оказалось нечего. Действительно: то ли чайка, опустившаяся на скалу с естественной небрежностью, то ли вообще – голубь мира, добрый посланник, успокаивающий, как белый флаг парламентера.
Стандартного ответа на радиосигнал так и не поступило (стандартного в этих краях что-то вообще встречалось немного), но спустя некоторое время – как раз пирряне успели прийти в себя и уже заерзали от нетерпения и бездействия – на лбу у женщины-птицы вспыхнули цифры, и начался обратный отсчет секунд и минут.
Через семь минут без малого что-то должно было произойти.
Две из них понадобились на то, чтобы еще раз уговорить пиррян не наносить упреждающего удара. Клиф, например, считал, что белая птица (да еще Белая Птица Мести!) – обыкновенная бомба с часовым механизмом. Язон разбил эту гипотезу в пух и прах. Стали бы их тогда предупреждать о времени взрыва! Как же! Да и вряд ли обыкновенное оружие опасно для суперброни «Арго» с семью дублирующими друг друга системами защиты. Ну а уж если это действительно серьезная бомба, скажем, аннигиляционная, тогда тем более сбивать ее ракетами не рекомендуется. Единственное, что можно сделать в таком случае – вылезти кому-нибудь одному в открытый космос и вежливо попросить птичку улететь обратно, а если не послушается, попытаться оторвать ее от корабля и зашвырнуть куда подальше.
Заниматься подобными глупостями желающих не нашлось, а тут еще дисплей на лбу инопланетной гостьи сменил тему и выдал бегущей строкой на трех языках, в том числе и на общепонятном межязыке: «Следуйте за мной». После чего обратный отсчет продолжился, и оставалось уже всего три минуты с небольшим...
В конце концов решили послушать Язона – всетаки он умел убеждать, иногда просто давил своим авторитетом. А Язон распорядился, ни секунды не колеблясь:
– Готовьте десантный бот к старту!
– А если это ловушка? – поинтересовался Керк.
– Вот там и посмотрим, – улыбнулся Язон.
Керк улыбнулся ему в ответ. Разве пирряне когда-нибудь отказывались попасть в ловушку, чтобы потом, победив всех, с честью оттуда выбраться?
А новая надпись на «птичьем» дисплее, промелькнувшая в предпоследние десять секунд, еще больше порадовала всех своей военной лаконичностью и четкостью: «Коридор открыт. Следуйте за мной. Дистанция – не больше километра».
«Вряд ли это ловушка, – подумал Язон. – Разве что персонально для меня. Ведь никто другой в нее все равно бы не попался».
А капканов, расставленных на Язона динАльта, бояться глупо. Ведь он здесь специально для того, чтобы искать их.
Игривые попытки Меты отклониться от курса, заданного птицей, красноречиво показали, что коридор прорублен в электромагнитном поле совершенно фантастической напряженности. От подобного поля любой металлический предмет отскакивал, как резиновый мячик от стены. Таким образом, путь на планету без специального разрешения был открыт всем желающим, но только в пластиковых скафандрах без ножей, пистолетов и электроприборов. Не позавидуешь такому диверсанту, когда он попадет в царство техники с многовековой историей развития!
Приземление прошло успешно – прямо на небольшую площадку, очевидно специально для этого и предназначенную. Но все остальное, что можно было разглядеть вокруг, честно говоря, мало походило на космопорт. Прямо по курсу в огромной куче, если не сказать, горе технического мусора зиял черный провал пещеры (возможно, туннеля). От площадки до входа в эту весьма неуютную дыру поверхность планеты тоже была завалена неработающими устройствами, мелкими запчастями или осколками крупных деталей. Собственно, все это они уже наблюдали из космоса, но сейчас, вблизи, поражало диковатое сочетание: белоснежная женщинаптица, прекрасная в своем совершенстве; маячивший вдалеке робот-гигант с начищенным до блеска бронированным панцирем и четкими, осмысленными движениями; снующие тут и там самодвижущиеся тележки на шагающих шипастых колесах – и все это на фоне веками неубираемой помойки. Очевидно, у роботов и киборгов представления об эстетике отличались от человеческих, хоть они и поселились в кислородном мире, где обыкновенному хомо сапиенсу можно было спокойно выходить на поверхность планеты и дышать без дополнительных приспособлений.
Пирряне так и сделали, чтобы времени зря не терять, но, спрыгнув с трапа на хрустящие под ногами обломки, растерялись и приуныли как-то. Птица вспорхнула, тут же умчалась вдаль и ввысь, даже не сообщив ничего на прощание с помощью своей бегущей строки. А из пещеры – вот это был сюрприз! – вышел навстречу гостям высокий худощавый старик с длиннющей бородою, не менее белой, чем оперенье диковинной птицы. Андроид? Киборг? Да нет, пожалуй, все-таки человек. По крайней мере, так решил Язон. Да и пирряне вроде тоже признали его людскую природу.
– Кинней, – представился седовласый абориген и заговорил на странном языке, совершенно не знакомом даже Язону.
К счастью, современный международный язык Галактики оказался доступен старику, и вообще все пошло нормально.
Все-таки здесь человек управлял роботами, а не роботы человеком. Кинней был своего рода смотрителем на этой свалке. Правда, он не знал наверняка, один ли он здесь такой, но это его, похоже, не слишком интересовало. Почтенный старец вел отшельнический образ жизни, однако, когда увидел в небесах громадный корабль, какое-то давно забытое любопытство проснулось в его душе и он решился пригласить нечастых в здешних краях странников к себе в гости.
– Так это вы направили к нам такую красивую птицу? – решил уточнить Стэн.
– Можно сказать, что и я.
Все ответы старика отличались подобной уклончивостью.
– А она вас действительно слушается? – продолжал допытываться Стэн.
– Они все слушаются, но не всегда и не во всем.
– И куда же она сейчас улетела?
– Надо думать, отправилась подруг созывать.
Беседа текла неспешно, почти вяло. А меж тем тележки с колесиками имели еще и длинные манипуляторы наподобие человеческих рук. Механические слуги очень споро установили длинный стол прямо под открытым небом, расставили вокруг стулья и начали таскать кувшины с напитками и блюда с едой, как заправские официанты. Эти примитивные устройства (или существа?), видно, слушались своего хозяина лучше, чем птицы. А птицы – что поделать! – существа (или устройства?) высокоорганизованные, а потому гордые, и летают теперь где хотят.
– А без птиц вы нам сможете организовать коридор обратно на орбиту? – строго спросил Керк.
– Пусть это вас не беспокоит, – заверил старик Кинней. – Не торопитесь. Сейчас посидим, выпьем-закусим, а там видно будет.
Керка не очень радовала подобная перспектива, но еда на столе выглядела вполне нормальной, даже аппетитной, да и понял уже пиррянский вождь, что здесь, в центре Галактики, брать быка за рога – толку мало. Тут надо прислушиваться к мнению Язона и терпеливо ждать. Иначе не получается. А перекусить? Что ж, перекусить никогда не помешает.
Но вот именно этого сделать и не удалось.
Только расселись за столом, только руки протянули к толстостенным пластиковым кружкам и изящным многозубым вилочкам, как с неба, хлопая крыльями, налетели давешние белые птицы. Теперь их было много. Очень много. Язон не взялся бы узнать среди них ту, что провожала гостей от корабля до пещеры Киннея. Напрочь растеряв всю свою красоту и женственность, птицы хватали лапами и зубами все кушанья подряд, рвали их на куски, глотали не жуя, рычали, чавкали, отплевывались, давились и в считанные секунды превратили роскошный стол в такую же помойку, какая царила вокруг. Только новая помойка была явно органического происхождения – с отвратительными объедками и костями, плавающими в дурно пахнущих лужах, где смешались вино, подливки, приправы и натуральный птичий помет.
Улетели милые белокрылые девушки так же внезапно, как и свалились с неба. Пирряне, конечно, оружие повыхватывали сразу, раньше чем шелест крыльев услыхали, но стрелять никто не осмелился. Все-таки реальной угрозы для жизни не было, а еда... Что еда? Ведь они же не хозяева тут, а гости. Может, по местным правилам так и принято – первую порцию птицам отдавать. Правду сказать, великовата порция для таких невесомых созданий, но... Не пиррянам о том судить. Они сидели и терпеливо ждали объяснений.
А старик закрыл лицо руками, и стало вдруг видно, как из-под ладоней его текут слезы.
– Что все это значит? – решился наконец спросить Язон.
Тогда Кинней вытер рукавом плаща слезы и начал рассказывать правду. Он сам так и сказал:
– Теперь расскажу вам правду. Время уклончивых ответов и недомолвок кончилось. Слушайте. Был я царем на планете Эгриси...
Язон вздрогнул и приготовился слушать с удвоенным вниманием.
– Я был царем, – продолжал старик, – но меня сверг Сулели, зовущий себя Исааком Даниилом Йотом. Сверг, сославшись на волю богов. Дескать, это они сочли, будто я слишком жесток к своим подданным, и вот сослали меня сюда в наказание. У меня на Крейзике много слуг, но все они – бессловесные. Все не живые или полуживые. А самые главные среди них – Белые Птицы Мести, потому что этих слуг я сам и вырастил. Я сам изобрел эту форму синтетической биоэлектронной жизни. И сегодня я развожу их, как индюшек на птицеферме. С каждым годом у меня становится все больше моих славных пташек. Когда-нибудь мы станем непобедимой армией. И тогда я обрушу всю накопившуюся силу моей мести на древнюю поруганную нечестивцами землю Эгриси. А пока... Пока мы еще не столь сильны. Мои птички участвовали в двух небольших кампаниях. Например, на Бипхинии мы поддержали однажды мемриков.
– Почему именно мемриков? – быстро спросил Язон.
– Молодой человек! Очень давно мои сыновья улетели туда и стали мемриками.
– Понятно, – это включился Арчи, которого начала раздражать болтливость старика. – Но мы так до сих пор и не услышали, почему же ваши самые замечательные слуги слопали всю нашу пищу. Или я что-то неправильно понял?
Наверно, молодой Арчи все-таки погорячился с вопросом. Седобородый Кинней снова прослезился и какое-то время не мог говорить, а потом прошептал:
– Обманул меня, стало быть, оракул...
При этих словах пирряне загрустили. Решили, видно, что случай выдался почище, чем с Хавриком. Хотя, казалось бы, вот она, планета Эгриси – уже дважды названа и близка теперь, как... ну да, как локоть, который не укусишь. А старик явно в маразме, толку от него не добьешься, и славные птички эти скоро склюют не только пищу, но и его самого.
Язон смотрел совершенно по-другому на сложившуюся ситуацию. Его радовало, что пирряне опять благоразумно не совершают активных действий. Сам же он умел ждать, умел слушать других, умел не торопить и не торопиться. Потому Язон одному лишь Арчи подмигнул еле заметно: «Мол, спокойно, друг, не гони волну, сейчас он все расскажет!» И ведь рассказал.
– Пташки мои – они очень умные, они только говорить не умеют, но все, все понимают. Они с самого начала знали, что я люблю покушать. О, вы и представить себе не можете, какой я страшный гурман! Я просто обжора. Для меня самое большое наказание – когда поесть нельзя. Собственно, меня таким способом и наказали. Ссылка сама по себе – тьфу! Какая разница, где жить? Если бы не одна маленькая деталь: здесь, на Крейзике, совсем нету пищи. Так вот. Птички мои стали мне откуда-то приносить настоящую еду, вкусную. Я с ними, понятно, делился. Птичек становилось больше, и еды они приносили больше. Однако потом что-то в этом механизме сломалось. Не стало на всех хватать. Они-то знали, что мне не обязательно и стали есть в первую очередь сами. Так и повелось. Из года в год. Только я за стол – они тут как тут! И съедают все, подчистую. Спрятаться нигде невозможно: ни в одной пещере, ни в одной машине, ни в кровати, ни под кроватью... Достанут всегда и всюду. И слопают мой завтрак, обед и ужин до последней крошки. Я уж предлагал, мол, заберите сразу, мол, я не претендую. Э, нет – смотрят ясными глазами, молчат и как бы подсказывают: «Не ленись, Кинней, накрывай на стол почаще». Вот так и длится мука моя, так и повторяется изо дня в день уже почти триста лет.
– Сколько?! – переспросил Арчи с наивным удивлением простака. – И как же вы живы до сих пор?
– А это на что? – грустно сказал Кинней и расстегнул молнию на своем хитоне.
Из груди старика торчала плоская блестящая коробочка.
– Биоэлектронная батарейка, – пояснил он. – Солнечная энергия, попадая на мою кожу, превращается в химическую, химическая – вот здесь – в биохимическую, и – порядок! Метаболизм не нарушен. Я живу. Но есть-то хочется. Вы себе представить не можете, как хочется!.. Так вот, – добавил он после паузы. – Оракул мне обещал, что эта проблема решится сама собою, когда на планету Крейзик прибудет огромный космический корабль с сильными и доблестными воинами на борту.
– Спасибо за комплимент, – поблагодарил Язон. – А теперь слушайте внимательно, дедуля. Оракул ваш все правильно предсказал, просто следует помнить: сами собою никакие проблемы не решаются, Но! – Язон поднял палец, акцентируя внимание на следующих фразах. – Мы, как доблестные воины, сумеем вам помочь. Только для этого нам необходимо попасть на Эгриси. Живее, живее объясняйте кратчайшую дорогу туда! А уж мы на обратном пути про вас не забудем, избавим от многолетней беды. Ну как? По рукам?
Старик Кинней смотрел на Язона ошалелыми глазами. Он явно не собирался скрывать координат планеты Эгриси и просто не верил своему счастью. Видно, Кинней еще ни разу в жизни не встречался с порядочными людьми, а сейчас почувствовал, пользуясь особенным сверхчутьем киборга: его не обманывают. Он готов был рассказать все, что знает. Но готовности оказалось недостаточно.
– Да как же я вам объясню, где планета Эгриси, если меня оттуда сюда везли в закрытом контейнере?! – возопил старик, и надежды всех пиррян рухнули еще раз.
Грамотный вопрос сумел задать Арчи:
– Да неужели, дорогой наш Кинней, на всей этой планете ни один робот, андроид, киборг, ни один компьютер, в конце концов, не знает места расположения вовсе не чужого вам мира из соседней звездной системы? Никогда не поверю.
Кинней задумался тяжко, потом молча захлопал в ладоши. Даже Язон после этого решил, что все бесполезно и пора уходить.
Однако после девятого призывного хлопка прилетела Белая Птица Мести и послушно села на край загаженного ее сородичами стола.
– Вот, – проговорил седобородый Кинней. – Она знает, где Эгриси.
Потом старик прижал большую птицу к своей груди и прошептал громким свистящим шепотом:
– Планета Эгриси, ласточка моя. Лети и убей Сулели. А они полетят за тобою и помогут тебе. Не потеряй их. Это самое главное.
– Мы не обещали тебе участвовать в убийстве твоего брата Сулели, – огрызнулся Керк, нарочито переходя на «ты».
Он очень не любил, когда кто-то решал за него, что ему делать, а чего нет.
– Но ведь вы хотите попасть на мою родную планету?
– Да, – сказал Керк.
– Тогда не обращайте внимание на мои слова, а просто летите строго за нею.
– С какой скоростью будет двигаться ваша птица? – поинтересовалась Мета. – Мне, как пилоту...
– Я понял, – перебил старик. – Она подстроится под вас. А вообще две десятых скорости света ей вполне доступны.
– Годится, – сказала Мета.
Язон еще много о чем мечтал спросить у сумасшедшего аборигена сумасшедшей планеты. Они ведь совсем не поговорили о роботах, об истории, о других людях, прилетавших сюда до них...
Тогда Язон вспомнил: о какой-то планете с названием Безумная он определенно читал. Нужно было срочно восстановить в памяти источник информации. И если окажется, что путаница тут исключена, экипаж «Арго» получит в свои руки важные для дальнейшего данные. Хоть один раз в ходе этого экстравагантного полета пирряне приступят к контакту не совсем вслепую. В конце концов, зря он, что ли, таскает с собой огромную библиотеку, содержащую наиболее полные сведения обо всех мирах обитаемой Вселенной?
В общем, пока в течение добрых двух часов могучий линкор хищным ястребом кружил над планетой, приглядываясь к возможной добыче, Язон рыскал по звездным каталогам, рыскал почти наугад, ведь он не помнил, на каком конкретно языке та планета именовалась Безумной. И все-таки найти удалось. Исконное название этот странный мир получил в очень далекие времена на армянском языке (Язон такого наречия и не слыхивал никогда), а в дальнейшем столь понравившееся всем слово не переписывали другими буквами, как это принято было испокон веку у географов, но почему-то переводили семнадцать раз на семнадцать новых языков. Меж тем звездные координаты богатой именами планеты трогательно не менялись на протяжении всех эпох. В общем, помойка им попалась та самая, и Язон мог с чистой совестью доложить команде корабля вычитанную из архивов историю этого сумасшедшего шарика.
Мир, служивший всеобщей свалкой мусора, естественно, оборудован был весьма совершенной по тем временам техникой. То есть роботами-утилизаторами, роботами-погрузчиками и роботами-транспортировщиками. Очевидно, роботов этих когда-то направили на Крейзик сугубо в качестве обслуживающего персонала. Но всем известно, что простейший автомат-утилизатор или погрузочно-разгрузочный механизм при совсем незначительной переделке может стать самообучающимся ремонтным роботом. Кто-то такую доделку и произвел. Теперь оставалось лишь фантазировать, кто именно, но факт был налицо: роботы за долгие века отремонтировали на планете все, что поддавалось починке, а что не поддавалось, они, надо полагать, воссоздали заново.
Таким образом на планете Крейзик в течение весьма длительного времени шел процесс настоящей машинной эволюции, о которой в теории рассуждали многие и давно, но на практике...
На практике процесс оказался сложным, комплексным, со своей борьбой видов за выживание, со своим естественным отбором. И друг дружку хитрые роботы тоже по мере сил совершенствовали, достигая при этом неведомо каких высот. О новых видах машин сообщалось в некоторых старых справочниках, их даже пытались классифицировать. Но позднее интерес к феномену как-то сам собою увял, регулярные рейсы на Крейзик прекратились, ни в военных действиях, ни в межзвездной торговле механизированная планета, разумеется, не участвовала, а продолжали на нее свозить мусор или нет, осталось неизвестным, во всяком случае, это нигде не фиксировалось. А еще нигде не фиксировалось население планеты. Роботов считать по головам как-то не принято, да и не у всех там были головы, как таковые, а людей...
Вот чего не ощущалось на планете – так это присутствия людей. Ни по архивным данным Язона, ни по реальным наблюдениям пиррян.
Когда «Арго» завис на орбите, вся эта веселая электронно-механическая компашка не проявила не только агрессивности, но даже не выказала ни малейшего любопытства. Радиосигналы, которых роботы не воспринять, казалось бы, не могли, ушли словно в пустоту. Ответ типа: «Ну слышим, слышим мы вас, а на кой ляд вы нам нужны?» – Люди так реагировать не могут, – рассудил
Стэн. – Во всяком случае, люди, владеющие подобным количеством техники.
– Ты все правильно говоришь, – согласился
Арчи, – но представь себе на секундочку, что в этом сумасшедшем мире отношения перевернуты с ног на голову: не люди владеют техникой, а техника владеет людьми. Как должна повести себя такая техника в момент контакта с нами?
Чересчур смелое на первый взгляд предположение Арчи могло оказаться в действительности очень близким к истине, и Язон почувствовал, как холодок пробежал у него между лопаток. Пирряне тоже напряглись.
– Что ты предлагаешь? – спросил Керк с присущей ему практичностью.
– Пока ничего. Я предлагаю подумать и во всем соблюдать предельную осторожность. На эту планету не стоит сваливаться, как на все предыдущие, где обитали, пусть и очень разные, но все-таки люди. Хватит с нас пока результатов визуального анализа и безуспешной попытки радиоконтакта.
Язон вдруг вспомнил про Белых Птиц Мести, которые вопреки историческим сведениям принимали-таки участие в военных действиях на соседней планете, и новая жутковатая догадка осенила его.
– Попробуйте порассуждать, друзья, – предложил он. – Могло ли быть, что за долгие века на эту свалку, превратившуюся в один огромный самостоятельный механизм, ни разу не сунулся человек?
– Не могло этого быть, – уверенно сказал
Бруччо.
– Я тоже так считаю, – поддержал Язон. -
При здешней-то плотности населения на один кубический парсек. И, по-моему, существовало четыре варианта дальнейшего развития событий. Первый. Люди могли победить, завладеть всей это новой техникой и затаиться. Кажется, такого варианта мы не наблюдаем. Второй. Люди, буквально все, какие сунулись сюда, оказались уничтожены. Третий. То, о чем говорил Арчи. Люди попали в плен к машинам и теперь прислуживают им. И наконец, четвертый.
Язон специально сделал паузу. И Мета нерешительно произнесла:
– Они могли образовать симбиоз. Человек и машина.
– Вот именно! – радостно воскликнул Язон.
Хотя с чего тут было радоваться? Просто уж очень ему хотелось, чтобы не он сам, а кто-то другой высказал эту мысль. Тогда она прозвучит особенно сильно.
– Вот именно! Молодец Мета! Симбиоз. Я и хотел сказать о киборгах. Об этих боевых птицах, благодаря которым мы сюда прилетели, о стальном кабане и прочей живности, периодически появляющейся на Саанде, наконец, о новом поколении пиррянских тварей...
– Каша какая-то, Язон, – пробормотал Бруччо.
– Разумеется, каша, – согласился Язон, вздохнув. – Я просто высказал идею и предлагаю всем подумать. Давайте так: отбой до завтра, а утром соберемся на совещание. Мне кажется, в главном Арчи прав: соваться на эту механизированную помойку с пулеметами наперевес – что может быть глупее?
Совещание утром не состоялось. Точнее, оно получилось экстренным и предельно коротким. Команда «Арго» еще не закончила завтракать, когда стоявший на вахте у обзорных экранов Гриф поднял тревогу. К линкору пиррян на достаточно высокой скорости приближался неизвестный объект и, судя по траектории и постоянно меняющемуся спектру излучения-отражения, объект пилотируемый.
– Вроде не снаряд, не торпеда, но может быть опасен, – прокомментировал Клиф, в мгновение ока очутившийся за пультом управления тактической артиллерией линкора.
Слова эти были переданы по интеркому во все помещения корабля, и Язон очень спешил, чтобы предотвратить возможную стрельбу. Он ворвался в капитанскую рубку одновременно с Метой и Керком.
Неопознанный объект уже весьма отчетливо просматривался на экране, скорость его заметно снизилась, и теперь легко было видеть, что это летательный аппарат универсального типа. Широко раскинутые крылья, назначение которых хорошо понятно в атмосфере, в космосе могли играть разве что роль солнечных батарей. Носовая часть этого самолета более всего походила на красивое человеческое лицо с явно женскими чертами, а довершали аналогию налитые девичьи груди впереди на нижней части фюзеляжа. Подобный дизайн будил воспоминания о древних временах, когда на форштевнях парусных кораблей, бороздивших океаны, устанавливали фигуры людей и животных не по причине целесообразности, а просто как украшение или магический символ. Действительно, функциональность такого рода деталей в конструкции лайнера вызывала большие сомнения.
Меж тем белоснежная птица приближалась, и все завороженно следили за ее полетом Язон понял, что само слово «птица» пришло ему на ум естественно и не случайно. Белая Птица Мести. Уж не она ли это"?
– Максимум света на объект! Максимум информации об объекте на монитор! Включить все системы защиты, но не стрелять ни в коем случае! Попытайтесь передать ей наше предложение о сотрудничестве.
«Да, именно ей, – подумал Язон, – этот летательный аппарат просто требует называть себя в женском роде».
– Нет ответа? Еще раз попытайтесь! Не стрелять!!!
Язон выкрикивал команды одну за другой, не успевая согласовывать их ни с кем, однако Мета энергично кивала в знак поддержки, да и Керк, пусть еле заметно, одними глазами, но давал понять, что не возражает.
Чем ближе подлетала эта женщина-птица, тем менее угрожающей казалась. Очевидно, уже многие прикинули по приборам размеры летательного аппарата, но Мета первая высказала вслух:
– Да она же ростом с человека! Даже меньше! То есть это не корабль, не устройство, это... киборг.
Догадка такая была скорее интуитивной, опережающей логический ход мыслей. Но ведь и Язон думал так же.
Киборг не киборг, а белая птица подлетела к «Арго» практически вплотную, сложила крылья и, выпустив шасси – да нет, не шасси, а обыкновенные птичьи лапы! – уселась на консоль ракетной установки, как на жердочку. Никакого видимого оружия при ней не было, а что касается скрытых средств нападения – всего, как говорится, не предусмотришь. Но в данном случае и предусматривать оказалось нечего. Действительно: то ли чайка, опустившаяся на скалу с естественной небрежностью, то ли вообще – голубь мира, добрый посланник, успокаивающий, как белый флаг парламентера.
Стандартного ответа на радиосигнал так и не поступило (стандартного в этих краях что-то вообще встречалось немного), но спустя некоторое время – как раз пирряне успели прийти в себя и уже заерзали от нетерпения и бездействия – на лбу у женщины-птицы вспыхнули цифры, и начался обратный отсчет секунд и минут.
Через семь минут без малого что-то должно было произойти.
Две из них понадобились на то, чтобы еще раз уговорить пиррян не наносить упреждающего удара. Клиф, например, считал, что белая птица (да еще Белая Птица Мести!) – обыкновенная бомба с часовым механизмом. Язон разбил эту гипотезу в пух и прах. Стали бы их тогда предупреждать о времени взрыва! Как же! Да и вряд ли обыкновенное оружие опасно для суперброни «Арго» с семью дублирующими друг друга системами защиты. Ну а уж если это действительно серьезная бомба, скажем, аннигиляционная, тогда тем более сбивать ее ракетами не рекомендуется. Единственное, что можно сделать в таком случае – вылезти кому-нибудь одному в открытый космос и вежливо попросить птичку улететь обратно, а если не послушается, попытаться оторвать ее от корабля и зашвырнуть куда подальше.
Заниматься подобными глупостями желающих не нашлось, а тут еще дисплей на лбу инопланетной гостьи сменил тему и выдал бегущей строкой на трех языках, в том числе и на общепонятном межязыке: «Следуйте за мной». После чего обратный отсчет продолжился, и оставалось уже всего три минуты с небольшим...
В конце концов решили послушать Язона – всетаки он умел убеждать, иногда просто давил своим авторитетом. А Язон распорядился, ни секунды не колеблясь:
– Готовьте десантный бот к старту!
– А если это ловушка? – поинтересовался Керк.
– Вот там и посмотрим, – улыбнулся Язон.
Керк улыбнулся ему в ответ. Разве пирряне когда-нибудь отказывались попасть в ловушку, чтобы потом, победив всех, с честью оттуда выбраться?
А новая надпись на «птичьем» дисплее, промелькнувшая в предпоследние десять секунд, еще больше порадовала всех своей военной лаконичностью и четкостью: «Коридор открыт. Следуйте за мной. Дистанция – не больше километра».
«Вряд ли это ловушка, – подумал Язон. – Разве что персонально для меня. Ведь никто другой в нее все равно бы не попался».
А капканов, расставленных на Язона динАльта, бояться глупо. Ведь он здесь специально для того, чтобы искать их.
Игривые попытки Меты отклониться от курса, заданного птицей, красноречиво показали, что коридор прорублен в электромагнитном поле совершенно фантастической напряженности. От подобного поля любой металлический предмет отскакивал, как резиновый мячик от стены. Таким образом, путь на планету без специального разрешения был открыт всем желающим, но только в пластиковых скафандрах без ножей, пистолетов и электроприборов. Не позавидуешь такому диверсанту, когда он попадет в царство техники с многовековой историей развития!
Приземление прошло успешно – прямо на небольшую площадку, очевидно специально для этого и предназначенную. Но все остальное, что можно было разглядеть вокруг, честно говоря, мало походило на космопорт. Прямо по курсу в огромной куче, если не сказать, горе технического мусора зиял черный провал пещеры (возможно, туннеля). От площадки до входа в эту весьма неуютную дыру поверхность планеты тоже была завалена неработающими устройствами, мелкими запчастями или осколками крупных деталей. Собственно, все это они уже наблюдали из космоса, но сейчас, вблизи, поражало диковатое сочетание: белоснежная женщинаптица, прекрасная в своем совершенстве; маячивший вдалеке робот-гигант с начищенным до блеска бронированным панцирем и четкими, осмысленными движениями; снующие тут и там самодвижущиеся тележки на шагающих шипастых колесах – и все это на фоне веками неубираемой помойки. Очевидно, у роботов и киборгов представления об эстетике отличались от человеческих, хоть они и поселились в кислородном мире, где обыкновенному хомо сапиенсу можно было спокойно выходить на поверхность планеты и дышать без дополнительных приспособлений.
Пирряне так и сделали, чтобы времени зря не терять, но, спрыгнув с трапа на хрустящие под ногами обломки, растерялись и приуныли как-то. Птица вспорхнула, тут же умчалась вдаль и ввысь, даже не сообщив ничего на прощание с помощью своей бегущей строки. А из пещеры – вот это был сюрприз! – вышел навстречу гостям высокий худощавый старик с длиннющей бородою, не менее белой, чем оперенье диковинной птицы. Андроид? Киборг? Да нет, пожалуй, все-таки человек. По крайней мере, так решил Язон. Да и пирряне вроде тоже признали его людскую природу.
– Кинней, – представился седовласый абориген и заговорил на странном языке, совершенно не знакомом даже Язону.
К счастью, современный международный язык Галактики оказался доступен старику, и вообще все пошло нормально.
Все-таки здесь человек управлял роботами, а не роботы человеком. Кинней был своего рода смотрителем на этой свалке. Правда, он не знал наверняка, один ли он здесь такой, но это его, похоже, не слишком интересовало. Почтенный старец вел отшельнический образ жизни, однако, когда увидел в небесах громадный корабль, какое-то давно забытое любопытство проснулось в его душе и он решился пригласить нечастых в здешних краях странников к себе в гости.
– Так это вы направили к нам такую красивую птицу? – решил уточнить Стэн.
– Можно сказать, что и я.
Все ответы старика отличались подобной уклончивостью.
– А она вас действительно слушается? – продолжал допытываться Стэн.
– Они все слушаются, но не всегда и не во всем.
– И куда же она сейчас улетела?
– Надо думать, отправилась подруг созывать.
Беседа текла неспешно, почти вяло. А меж тем тележки с колесиками имели еще и длинные манипуляторы наподобие человеческих рук. Механические слуги очень споро установили длинный стол прямо под открытым небом, расставили вокруг стулья и начали таскать кувшины с напитками и блюда с едой, как заправские официанты. Эти примитивные устройства (или существа?), видно, слушались своего хозяина лучше, чем птицы. А птицы – что поделать! – существа (или устройства?) высокоорганизованные, а потому гордые, и летают теперь где хотят.
– А без птиц вы нам сможете организовать коридор обратно на орбиту? – строго спросил Керк.
– Пусть это вас не беспокоит, – заверил старик Кинней. – Не торопитесь. Сейчас посидим, выпьем-закусим, а там видно будет.
Керка не очень радовала подобная перспектива, но еда на столе выглядела вполне нормальной, даже аппетитной, да и понял уже пиррянский вождь, что здесь, в центре Галактики, брать быка за рога – толку мало. Тут надо прислушиваться к мнению Язона и терпеливо ждать. Иначе не получается. А перекусить? Что ж, перекусить никогда не помешает.
Но вот именно этого сделать и не удалось.
Только расселись за столом, только руки протянули к толстостенным пластиковым кружкам и изящным многозубым вилочкам, как с неба, хлопая крыльями, налетели давешние белые птицы. Теперь их было много. Очень много. Язон не взялся бы узнать среди них ту, что провожала гостей от корабля до пещеры Киннея. Напрочь растеряв всю свою красоту и женственность, птицы хватали лапами и зубами все кушанья подряд, рвали их на куски, глотали не жуя, рычали, чавкали, отплевывались, давились и в считанные секунды превратили роскошный стол в такую же помойку, какая царила вокруг. Только новая помойка была явно органического происхождения – с отвратительными объедками и костями, плавающими в дурно пахнущих лужах, где смешались вино, подливки, приправы и натуральный птичий помет.
Улетели милые белокрылые девушки так же внезапно, как и свалились с неба. Пирряне, конечно, оружие повыхватывали сразу, раньше чем шелест крыльев услыхали, но стрелять никто не осмелился. Все-таки реальной угрозы для жизни не было, а еда... Что еда? Ведь они же не хозяева тут, а гости. Может, по местным правилам так и принято – первую порцию птицам отдавать. Правду сказать, великовата порция для таких невесомых созданий, но... Не пиррянам о том судить. Они сидели и терпеливо ждали объяснений.
А старик закрыл лицо руками, и стало вдруг видно, как из-под ладоней его текут слезы.
– Что все это значит? – решился наконец спросить Язон.
Тогда Кинней вытер рукавом плаща слезы и начал рассказывать правду. Он сам так и сказал:
– Теперь расскажу вам правду. Время уклончивых ответов и недомолвок кончилось. Слушайте. Был я царем на планете Эгриси...
Язон вздрогнул и приготовился слушать с удвоенным вниманием.
– Я был царем, – продолжал старик, – но меня сверг Сулели, зовущий себя Исааком Даниилом Йотом. Сверг, сославшись на волю богов. Дескать, это они сочли, будто я слишком жесток к своим подданным, и вот сослали меня сюда в наказание. У меня на Крейзике много слуг, но все они – бессловесные. Все не живые или полуживые. А самые главные среди них – Белые Птицы Мести, потому что этих слуг я сам и вырастил. Я сам изобрел эту форму синтетической биоэлектронной жизни. И сегодня я развожу их, как индюшек на птицеферме. С каждым годом у меня становится все больше моих славных пташек. Когда-нибудь мы станем непобедимой армией. И тогда я обрушу всю накопившуюся силу моей мести на древнюю поруганную нечестивцами землю Эгриси. А пока... Пока мы еще не столь сильны. Мои птички участвовали в двух небольших кампаниях. Например, на Бипхинии мы поддержали однажды мемриков.
– Почему именно мемриков? – быстро спросил Язон.
– Молодой человек! Очень давно мои сыновья улетели туда и стали мемриками.
– Понятно, – это включился Арчи, которого начала раздражать болтливость старика. – Но мы так до сих пор и не услышали, почему же ваши самые замечательные слуги слопали всю нашу пищу. Или я что-то неправильно понял?
Наверно, молодой Арчи все-таки погорячился с вопросом. Седобородый Кинней снова прослезился и какое-то время не мог говорить, а потом прошептал:
– Обманул меня, стало быть, оракул...
При этих словах пирряне загрустили. Решили, видно, что случай выдался почище, чем с Хавриком. Хотя, казалось бы, вот она, планета Эгриси – уже дважды названа и близка теперь, как... ну да, как локоть, который не укусишь. А старик явно в маразме, толку от него не добьешься, и славные птички эти скоро склюют не только пищу, но и его самого.
Язон смотрел совершенно по-другому на сложившуюся ситуацию. Его радовало, что пирряне опять благоразумно не совершают активных действий. Сам же он умел ждать, умел слушать других, умел не торопить и не торопиться. Потому Язон одному лишь Арчи подмигнул еле заметно: «Мол, спокойно, друг, не гони волну, сейчас он все расскажет!» И ведь рассказал.
– Пташки мои – они очень умные, они только говорить не умеют, но все, все понимают. Они с самого начала знали, что я люблю покушать. О, вы и представить себе не можете, какой я страшный гурман! Я просто обжора. Для меня самое большое наказание – когда поесть нельзя. Собственно, меня таким способом и наказали. Ссылка сама по себе – тьфу! Какая разница, где жить? Если бы не одна маленькая деталь: здесь, на Крейзике, совсем нету пищи. Так вот. Птички мои стали мне откуда-то приносить настоящую еду, вкусную. Я с ними, понятно, делился. Птичек становилось больше, и еды они приносили больше. Однако потом что-то в этом механизме сломалось. Не стало на всех хватать. Они-то знали, что мне не обязательно и стали есть в первую очередь сами. Так и повелось. Из года в год. Только я за стол – они тут как тут! И съедают все, подчистую. Спрятаться нигде невозможно: ни в одной пещере, ни в одной машине, ни в кровати, ни под кроватью... Достанут всегда и всюду. И слопают мой завтрак, обед и ужин до последней крошки. Я уж предлагал, мол, заберите сразу, мол, я не претендую. Э, нет – смотрят ясными глазами, молчат и как бы подсказывают: «Не ленись, Кинней, накрывай на стол почаще». Вот так и длится мука моя, так и повторяется изо дня в день уже почти триста лет.
– Сколько?! – переспросил Арчи с наивным удивлением простака. – И как же вы живы до сих пор?
– А это на что? – грустно сказал Кинней и расстегнул молнию на своем хитоне.
Из груди старика торчала плоская блестящая коробочка.
– Биоэлектронная батарейка, – пояснил он. – Солнечная энергия, попадая на мою кожу, превращается в химическую, химическая – вот здесь – в биохимическую, и – порядок! Метаболизм не нарушен. Я живу. Но есть-то хочется. Вы себе представить не можете, как хочется!.. Так вот, – добавил он после паузы. – Оракул мне обещал, что эта проблема решится сама собою, когда на планету Крейзик прибудет огромный космический корабль с сильными и доблестными воинами на борту.
– Спасибо за комплимент, – поблагодарил Язон. – А теперь слушайте внимательно, дедуля. Оракул ваш все правильно предсказал, просто следует помнить: сами собою никакие проблемы не решаются, Но! – Язон поднял палец, акцентируя внимание на следующих фразах. – Мы, как доблестные воины, сумеем вам помочь. Только для этого нам необходимо попасть на Эгриси. Живее, живее объясняйте кратчайшую дорогу туда! А уж мы на обратном пути про вас не забудем, избавим от многолетней беды. Ну как? По рукам?
Старик Кинней смотрел на Язона ошалелыми глазами. Он явно не собирался скрывать координат планеты Эгриси и просто не верил своему счастью. Видно, Кинней еще ни разу в жизни не встречался с порядочными людьми, а сейчас почувствовал, пользуясь особенным сверхчутьем киборга: его не обманывают. Он готов был рассказать все, что знает. Но готовности оказалось недостаточно.
– Да как же я вам объясню, где планета Эгриси, если меня оттуда сюда везли в закрытом контейнере?! – возопил старик, и надежды всех пиррян рухнули еще раз.
Грамотный вопрос сумел задать Арчи:
– Да неужели, дорогой наш Кинней, на всей этой планете ни один робот, андроид, киборг, ни один компьютер, в конце концов, не знает места расположения вовсе не чужого вам мира из соседней звездной системы? Никогда не поверю.
Кинней задумался тяжко, потом молча захлопал в ладоши. Даже Язон после этого решил, что все бесполезно и пора уходить.
Однако после девятого призывного хлопка прилетела Белая Птица Мести и послушно села на край загаженного ее сородичами стола.
– Вот, – проговорил седобородый Кинней. – Она знает, где Эгриси.
Потом старик прижал большую птицу к своей груди и прошептал громким свистящим шепотом:
– Планета Эгриси, ласточка моя. Лети и убей Сулели. А они полетят за тобою и помогут тебе. Не потеряй их. Это самое главное.
– Мы не обещали тебе участвовать в убийстве твоего брата Сулели, – огрызнулся Керк, нарочито переходя на «ты».
Он очень не любил, когда кто-то решал за него, что ему делать, а чего нет.
– Но ведь вы хотите попасть на мою родную планету?
– Да, – сказал Керк.
– Тогда не обращайте внимание на мои слова, а просто летите строго за нею.
– С какой скоростью будет двигаться ваша птица? – поинтересовалась Мета. – Мне, как пилоту...
– Я понял, – перебил старик. – Она подстроится под вас. А вообще две десятых скорости света ей вполне доступны.
– Годится, – сказала Мета.
Язон еще много о чем мечтал спросить у сумасшедшего аборигена сумасшедшей планеты. Они ведь совсем не поговорили о роботах, об истории, о других людях, прилетавших сюда до них...