Страница:
Передав вороного на попечение грума, Гидеона вошел в особняк, приветливо поздоровался с дворецким и, миновав зал с величественными колоннами и открытыми каминами «а-ля Тюдор», оказался в комнате, стены которой были увешаны оружием прошлых столетий. Здесь он передал слуге шляпу с перчатками и спросил о местонахождении отца.
— Лорд Жерво в библиотеке, милорд.
Гидеон решительно поднялся по лестнице, но у двери замедлил шаг, вглядываясь в свое отражение в стекле. Поправив воротник и пригладив волосы, он набрал в легкие побольше воздуха и кивнул дворецкому, который, услужливо распахнув перед ним дверь, тут же удалился.
— Добрый день, отец.
Жерво, пятидесятипятилетний мужчина с ястребиным профилем, что-то писал за массивным столом и не сразу поднял голову. Гидеон молча смотрел на отца. Отложив, наконец, перо, маркиз откинулся в кресле и обратил царственное внимание на отпрыска.
— Итак, ты вернулся домой.
— Как видите, — буркнул Гидеон, желая наверное, в сотый раз в жизни прочесть мысли отца.
Со стариком всегда было трудно ладить, и простая вещь порой превращалась в настоящую неразрешимую проблему. Маркиз никогда не злился, не выходил из себя, не расстраивался, однако в детстве Гидеон смертельно боялся отца, полагая, что за этой ледяной бесстрастной оболочкой кроется опасность. С годами страх переродился в ожидание неминуемой катастрофы.
— Говорят, Таттерсол признателен тебе за визит, — заметил Жерво. — Он очень огорчен. Известие о гибели Пенторпа вконец доконало его.
— Таттерсол еще не до конца все осознал, но он просто вне себя от горя, — согласился Гидеон. — Тяжело потерять племянника, заменившего ему сына, — осторожно добавил он, зная, что маркиз также переживает смерть старшего сына, хотя и не подает вида.
— Ты все это время находился в Таттерсол-Гринз?
— Да, сэр, до сегодняшнего дня. — Гидеон вовсе не собирался рассказывать о визите в Таском-парк, но почему-то не удержался. — Я дал слово Пенторпу донести весть о его гибели до молодой особы, с которой ой был обручен, поэтому по пути домой я заехал к ней.
— Каждый, кто читает «Вест-Британ» или «Рой-ял Корнуолл Газетт», знает об этой помолвке, — заявил Жерво. — Ты хочешь сказать, что побывал в Таском-парке?!
— Да, сэр.
— Вот уже сорок лет ни один уважающий себя Деверилл не переступал порог этого дома. Однако ты решил изменить существующий порядок вещей.
Гидеон не опустил глаз.
— Полагаю, клятва, данная мною Пенторпу, выше предрассудков.
— Совестливый человек ставит фамильную честь выше всяких клятв и обещаний посторонним людям. Ты же предпочел идти своей дорогой, дав тем самым пищу местным сплетникам.
— Мне жаль огорчать вас, сэр, но я сделал так, как считал нужным. Поскольку последний раз мы встречались в Глочестершире, я не ожидал увидеть вас здесь.
— Скоро начнется зимняя ассамблея. Чтобы тебя хорошо приняли в свете, нужно побыть здесь несколько недель. Особенно это важно сейчас, когда взбунтовались местные шахтеры и закрываются шахты, включая шахту Малберри, на которой трудятся многие жители Корнуолла.
— Я знаю, вы много лет служили в этих местах окружным судьей, но, сэр, теперь это не входит в круг ваших обязанностей.
— А кто, по-твоему, должен занять мое место?
— Ну, не знаю.
— Вот именно. Если у тебя все, можешь идти. До ужина мне еще нужно ознакомиться с корреспонденцией.
— Разумеется.
Гидеон поклонился и вышел, решив как можно скорее разъяснить ситуацию в Таском-парке. Ему не хотелось, чтобы местные сплетники донесли до ушей маркиза известие о посещении Таском-парка не Девериллом, а умершим Пенторпом.
На следующий день, собравшись с духом, Гидеон приехал в Таском-парк, намереваясь честно во всем признаться, даже если это будет означать полный разрыв с красавицей Дейнтри. Отдав слуге шляпу, перчатки, накидку и кнут, он был огорошен сообщением, что леди Сен-Меррин не принимает.
— Тогда я хотел бы видеть леди Офелию, — не сдавался Гидеон.
— Конечно, милорд, я провожу вас.
К его облегчению, в гостиной находились только леди Офелия и леди Дейнтрд. Дождавшись ухода дворецкого, Гидеон приготовился говорить, но леди Болтерли опередила его, резко заявив:
— Ваше поведение на некоторое время выбило меня из колеи, сэр. Но прежде чем вы придумаете еще одну небылицу, я посоветовала бы вам прекратить этот обман и открыться моей племяннице. Знаете ли, вы очень похожи на своего деда, поэтому я не ошибусь, если скажу — ваше имя не Пенторп, а Деверилл.
Глава 5
— Лорд Жерво в библиотеке, милорд.
Гидеон решительно поднялся по лестнице, но у двери замедлил шаг, вглядываясь в свое отражение в стекле. Поправив воротник и пригладив волосы, он набрал в легкие побольше воздуха и кивнул дворецкому, который, услужливо распахнув перед ним дверь, тут же удалился.
— Добрый день, отец.
Жерво, пятидесятипятилетний мужчина с ястребиным профилем, что-то писал за массивным столом и не сразу поднял голову. Гидеон молча смотрел на отца. Отложив, наконец, перо, маркиз откинулся в кресле и обратил царственное внимание на отпрыска.
— Итак, ты вернулся домой.
— Как видите, — буркнул Гидеон, желая наверное, в сотый раз в жизни прочесть мысли отца.
Со стариком всегда было трудно ладить, и простая вещь порой превращалась в настоящую неразрешимую проблему. Маркиз никогда не злился, не выходил из себя, не расстраивался, однако в детстве Гидеон смертельно боялся отца, полагая, что за этой ледяной бесстрастной оболочкой кроется опасность. С годами страх переродился в ожидание неминуемой катастрофы.
— Говорят, Таттерсол признателен тебе за визит, — заметил Жерво. — Он очень огорчен. Известие о гибели Пенторпа вконец доконало его.
— Таттерсол еще не до конца все осознал, но он просто вне себя от горя, — согласился Гидеон. — Тяжело потерять племянника, заменившего ему сына, — осторожно добавил он, зная, что маркиз также переживает смерть старшего сына, хотя и не подает вида.
— Ты все это время находился в Таттерсол-Гринз?
— Да, сэр, до сегодняшнего дня. — Гидеон вовсе не собирался рассказывать о визите в Таском-парк, но почему-то не удержался. — Я дал слово Пенторпу донести весть о его гибели до молодой особы, с которой ой был обручен, поэтому по пути домой я заехал к ней.
— Каждый, кто читает «Вест-Британ» или «Рой-ял Корнуолл Газетт», знает об этой помолвке, — заявил Жерво. — Ты хочешь сказать, что побывал в Таском-парке?!
— Да, сэр.
— Вот уже сорок лет ни один уважающий себя Деверилл не переступал порог этого дома. Однако ты решил изменить существующий порядок вещей.
Гидеон не опустил глаз.
— Полагаю, клятва, данная мною Пенторпу, выше предрассудков.
— Совестливый человек ставит фамильную честь выше всяких клятв и обещаний посторонним людям. Ты же предпочел идти своей дорогой, дав тем самым пищу местным сплетникам.
— Мне жаль огорчать вас, сэр, но я сделал так, как считал нужным. Поскольку последний раз мы встречались в Глочестершире, я не ожидал увидеть вас здесь.
— Скоро начнется зимняя ассамблея. Чтобы тебя хорошо приняли в свете, нужно побыть здесь несколько недель. Особенно это важно сейчас, когда взбунтовались местные шахтеры и закрываются шахты, включая шахту Малберри, на которой трудятся многие жители Корнуолла.
— Я знаю, вы много лет служили в этих местах окружным судьей, но, сэр, теперь это не входит в круг ваших обязанностей.
— А кто, по-твоему, должен занять мое место?
— Ну, не знаю.
— Вот именно. Если у тебя все, можешь идти. До ужина мне еще нужно ознакомиться с корреспонденцией.
— Разумеется.
Гидеон поклонился и вышел, решив как можно скорее разъяснить ситуацию в Таском-парке. Ему не хотелось, чтобы местные сплетники донесли до ушей маркиза известие о посещении Таском-парка не Девериллом, а умершим Пенторпом.
На следующий день, собравшись с духом, Гидеон приехал в Таском-парк, намереваясь честно во всем признаться, даже если это будет означать полный разрыв с красавицей Дейнтри. Отдав слуге шляпу, перчатки, накидку и кнут, он был огорошен сообщением, что леди Сен-Меррин не принимает.
— Тогда я хотел бы видеть леди Офелию, — не сдавался Гидеон.
— Конечно, милорд, я провожу вас.
К его облегчению, в гостиной находились только леди Офелия и леди Дейнтрд. Дождавшись ухода дворецкого, Гидеон приготовился говорить, но леди Болтерли опередила его, резко заявив:
— Ваше поведение на некоторое время выбило меня из колеи, сэр. Но прежде чем вы придумаете еще одну небылицу, я посоветовала бы вам прекратить этот обман и открыться моей племяннице. Знаете ли, вы очень похожи на своего деда, поэтому я не ошибусь, если скажу — ваше имя не Пенторп, а Деверилл.
Глава 5
Как только дворецкий объявил о приходе Пенторпа, в глазах Дейнтри зажегся радостный огонек. Признаться, она еще никогда не испытывала таких чувств.
Все это время Дейнтри думала только о нем, а засыпая, вызывала в памяти его образ. Красота, сила Пенторпа, низкий приятный голос — все это заставляло трепетать девичью грудь.
После отъезда Пенторпа, Дейнтри уже не радовала прогулка с девочками. Ей вдруг захотелось, чтобы он сейчас находился рядом, вдыхал свежий морской воздух, наслаждался смешливым эхом в пещере, ласковым плеском волн, чтобы вместе с ними пережил ужас Чарли, которая зашла слишком далеко в воду и волна едва не накрыла ее.
Слова тети Офелии подействовали на Дейнтри словно ледяной душ. Она порывисто вскочила с кресла, охваченная противоречивыми чувствами.
После томительных минут молчания Гидеон, наконец, произнес:
— Это правда, я Гидеон Деверилл.
Охваченная гневом, Дейнтри быстро подошла к нему и ударила по лицу, не думая о последствиях и не отдавая себе. Послышалось горестное восклицание тети Офелии, но девушка не обратила на это внимания.
— Как вы осмелились переступить порог этого дома!
— Я пришел, потому…
— Лучше молчите, — возмущенно перебила Дейнтри. — Вы самый настоящий негодяй, безнравственный, беспринципный мерзавец, осквернивший своим присутствием землю Тэррантов. Все Девериллы таковы, и вам следует стыдиться, что вы принадлежите к их роду. Однако же вы нагло выдали себя за Пенторпа, чтобы обманом вползти в наш дом…
Достаточно! — оборвал ее Гидеон.
— Нет, не достаточно! Я могу еще многое сказать. Если вы полагаете, что близкое родство с маркизом дает вам право поступать, как вздумается, то ошибаетесь! Будьте любезны выслушать нелицеприятную правду.
— Не смейте кричать на меня!
— А вы не смейте приказывать мне! Это, в конце концов, мой дом; вы не должны находиться здесь. Поэтому я вольна говорить все что угодно.
— Если бы вы дали мне возможность объясниться… — Гидеон протянул к Дейнтри руку.
Увернувшись, девушка закричала:
— Не желаю выслушивать ваших объяснений! Вы плут и обманщик. Я не поверю ни единому вашему слову. И не смейте прикасаться ко мне!
Однако Гидеон схватил Дейнтри за плечи, повернул лицом к себе и легонько встряхнул.
— Помолчите, ради Бога, , или я не отвечаю за свои поступки. Я позволил вам ударить меня, потому что заслужил ваш гнев. Надеюсь, вы не хотите, чтобы я уподобился вам. Тогда перестаньте визжать, словно истеричка, и браниться.
Дейнтри изумленно смотрела на Гидеона, пораженная его горящими гневом глазами и сердитыми словами. Впервые с ней обращались подобным образом. Когда она выходила из себя, все знакомые обычно пытались успокоить ее уговорами и увещеваниями. Деверилл же поступил иначе и, судя по всему, был способен немедленно привести в исполнение свою угрозу. Однако Дейнтри не собиралась так легко отступать. Прищурившись, она с деланным спокойствием процедила:
— Вы не осмелитесь ударить меня в доме моего отца, да еще в присутствии тети, которая будет свидетельствовать против вас.
— Лучше поверьте мне на слово, — с угрозой произнес Гидеон. — Вы оскорбили мою семью, назвав ее членов беспринципными, безнравственными негодяями, хотя ни у вас, ни даже у меня нет повода для столь унизительных подозрений. Насколько мне известно, вы не знакомы ни со мной, ни с моим отцом, я также сомневаюсь, что вы имели удовольствие встречаться с моим братом. Поэтому я праве спросить: что вы вообще знаете о Девериллах, миледи?
Дейнтри молчала, ошеломленно глядя на Гидеона. Ей еще никогда не приходилось сталкиваться с таким человеком. Когда ее отец выходил из себя, он обычно кричал и буйствовал, потом постепенно успокаивался или наказывал провинившегося за дерзость. Сен-Меррин ни с кем не спорил, не пытался выяснить отношения или доказать свою правоту.
Леди Офелия и леди Сен-Меррин всегда сохраняли спокойствие. Дейнтри старалась не задевать их обоих, потому что у первой был острый как бритва язык, а вторая имела обыкновение заливаться слезами, осыпать упреками и нюхать уксус.
Сюзан никогда даже не пыталась идти наперекор Дейнтри. Так же поступал и Чарльз, их брат. Девушка трудно сходилась с горничными, которые постепенно начинали ненавидеть свою хозяйку. Из-за несносного характера ее не отдали в школу. В довершение ко всему огромное влияние на Дейнтри оказывала тетя Офелия. Именно она приучила свою воспитанницу на все иметь собственное мнение и не пасовать перед авторитетами. Впервые на жизненном пути Дейнтри встретился человек, во многом схожий с ней характером, и она даже позавидовала его сильной воле и присутствию духа.
Дейнтри чувствовала, как пальцы Деверилла впиваются ей в кожу, а взгляд проникает в душу. Интересно, что обо всем этом думает тетя Офелия? Стараясь сохранять спокойствие, Дейнтри процедила сквозь зубы:
— Отпустите, вы делаете мне больно.
— Я лишь хочу, чтобы вы выслушали меня, — возразил Деверилл, но все-таки ослабил хватку.
Воспользовавшись моментом, Дейнтри вырвалась из его крепких рук и торжествующе воскликнула:
— А я не стану вас слушать! Все это время вы лгали мне и, несомненно, солжете снова. И не говорите, что я ничего не знаю о вашем семействе! Это враги нашей семьи, и этого вполне достаточно. Что касается вас, сэр, то когда сюда явится настоящий Пенторп, он вышибет из вас дух за обман!
— Он не поднимется из могилы, чтобы сделать это, — угрюмо проговорил Деверилл. — Пенторп погиб при Ватерлоо.
— Он мертв? — ужаснулась Дейнтри, прикрыв ладонью рот.
— Ради Бога, простите меня, — в голосе гостя на этот раз слышалось сожаление.
— Не лучший способ приносить подобные вести, молодой человек, — сухо заметила леди Офелия. — Бестактно, если позволите. Нет-нет, не трогайте больше ее, — предупредила она, заметив, что Деверилл снова приблизился к Дейнтри. — Как вы уже догадались, реакция моей племянницы может быть совершенно непредсказуемой.
— Прошу простить за грубость, мадам, но я пришел сюда, чтобы во всем признаться и рассказать вам о смерти Пенторпа. Разумеется, я это должен был сделать еще вчера, но, когда граф ошибочно принял меня за Пенторпа, я…
— Ваш интерес к нашей семье сродни тому, что испытывают некоторые члены семейства Тэррантов к Девериллам, — пришла на помощь леди Офелия. — Я вполне понимаю ваше стремление воспользоваться представившейся возможностью побольше узнать о нас. Тем более, Сен-Меррин сам подтолкнул вас к этому.
— Да… да, именно так все и было, — кивнул Гидеон, не сводя глаз с Дейнтри.
Однако занятая своими мыслями, девушка почти не слышала их разговора. Новость о смерти жениха явилась для нее полной неожиданностью.
Впрочем, она не чувствовала жалости к отдельно взятому человеку, ведь под Ватерлоо погибло несколько тысяч молодых солдат. Дейнтри все еще сердилась на Деверилла, обманувшего ее и сумевшего обманом завоевать расположение.
— Недопустимо, воспользовавшись смертью человека, попытаться занять его место, руководствуясь лишь низменным любопытством, — заявила она. — Любой здравомыслящий человек сочтет подобное поведение оскорбительным. Подумать только: занять место офицера, который погиб при исполнении служебного долга, защищая страну от врага…
— Смею напомнить, я тоже сражался при Ватерлоо, — перебил Гидеон.
— О, конечно! — с сарказмом воскликнула Дейнтри. — Но вы ведь выжили, потому что были храбрецы, подобные несчастному Пенторпу.
— Ну, это уж слишком, — повысил голос Деверила. — Вы даже представления не имеете о том, о чем говорите, поэтому лучше сядьте и помолчите, . пока я вам кое-что разъясню.
— Не смейте мне приказывать! Слышите? Я уже говорила…
— Если вы сами не сядете, я силой усажу вас.
Судя по всему, гость разозлился не на шутку.
Взглянув на тетю Офелию, Дейнтри поняла, что помощи от нее не дождешься, поэтому предусмотрительно отошла от Деверилла на несколько шагов.
— Если вы еще раз осмелитесь прикоснуться ко мне, сэр…
— То что? — Деверилл вплотную приблизился к ней.
Дейнтри, опасаясь, что он снова схватит ее за плечи и хорошенько встряхнет, , замолчала, тяжело дыша.
— Ну и что же вы сделаете, миледи? — нежно спросил Деверилл.
— Я… я…
Взгляд Деверилла заметно смягчился.
— Скажите же мне, я хочу знать.
В это время леди Офелия вежливо кашлянула, напомнив о своем присутствии. Молодые люди, покраснев, отпрянули друг от друга.
— Вы знаете, Дев… о Боже, каков ваш титул, молодой человек? Я не помню, кем назывался ваш брат, но ваш отец получил титул маркиза Жерво.
Деверилл, мадам. Зовите меня так, меня это вполне устраивает. Я слышал, мой брат обратился с просьбой о присвоении ему титула «граф Абрестон», но подтверждение еще не получено. Наверное, пройдет немало времени, прежде чем я узнаю о своих полномочиях. Но в качестве нового наследника я теперь представляюсь не лордом Гидеоном, а лордом Девериллом.
Леди Офелия удовлетворенно кивнула.
— Я рада, что вы не задрали нос, получив титул и права наследника, но мне кажется, сэр, если вы пришли сообщить о гибели Пенторпа, суровый долг должен был одержать верх над низменным любопытством. Я редко ошибаюсь в людях, и мое первое впечатление о вас можно назвать приятно-благосклонным. Признайтесь, почему вы сыграли с нами такую злую шутку?
Покраснев еще больше, Гидеон выпрямился и пригладил свои густые каштановые волосы.
— Когда я выдал себя за Пенторпа — кстати, после ошибки графа, — то сделал это, скорее, из бес корыстных побуждений. Совершенно неожиданно я почувствовал, что не хочу говорить правду.
В разговор снова вмешалась Дейнтри:
— Итак, вы не только обыкновенный лгун, сэр, но, оказывается, способны на подлость под влиянием мимолетного порыва. Разве вам можно верить?!
Она втайне позлорадствовала, заметив, как глаза Деверилла снова полыхнули гневом, однако голос его сохранил твердость:
— Я действительно поступил необдуманно, поддавшись минутному порыву. Обычно мне удается справиться со своими чувствами. Но когда ваш отец ошибочно принял меня за Пенторпа, я решил — по причинам, о которых пока умолчу, — поближе познакомиться с членами вашей семьи. Мне хотелось узнать о вражде между нашими семьями. Если же я оскорбил чьи-то чувства, то прошу прощения. ф Дейнтри собиралась заявить, что его поведение не заслуживает прощения, но Гидеон опередил ее:
— Кстати, лично я не питаю никакой вражды к Сен-Мерринам и не понимаю причин раздора. Такая ненависть напоминает мне о Ватерлоо.
Впервые в жизни Дейнтри не нашла что сказать. Она тоже не знала о причинах ссоры, но с детства слышала о том, что Тэрранты никогда не будут общаться с Девериллами, что Девериллы заслуживают только презрения. Может, тетушке что-либо известно об этом? Гидеон тоже выжидающе посмотрел на леди Офелию.
— Боже, не рассчитывайте на мои объяснения, — растерянно заморгала женщина. — Клянусь, я понятия не имею, с чего все это началось.
— Значит, история уходит корнями в далекое прошлое. Это хуже, чем я предполагала. Похоже, это преданье старины глубокой.
— Нет, конечно, хотя Тэрранты издревле жили в Корнуолле, и сменилось уже немало поколений Девериллов, — леди Офелия вопросительно посмотрела на Гидеона.
— Деверилл-Корт вот уже пять столетий принадлежит нашей семье, мадам, хотя никогда не являлся резиденцией маркизов Жерво. Во времена моей прабабушки дом считался собственностью этой неутешной вдовы, воспитывавшей сына, моего деда. Когда его брат получил титул, дед остался жить в Деверилл-Корт. Здесь родились мой отец, мой брат и я. Полагаю, вражда началась еще при деде. Но тогда вы должны знать, — Гидеон замялся, пытаясь как можно тактичнее выразить свою мысль.
— Вы правы, — кивнула леди Офелия. — Том Деверилл и Нед Тэррант в детстве считались лучшими друзьями. Полагаю, они были ровесниками, потому что вместе учились сначала в Итоне, потом в Оксфорде, имели одних и тех же преподавателей. По возвращении в Лондон два друга влюбились в одну женщину.
— Вероятно, именно эта женщина явилась причиной вражды, — предположила Дейнтри. — Такое часто случается.
— Ну, я так не думаю, — назидательно заметила леди Офелия. — Мужчины всегда намечают себе цель и стараются первыми ее достичь. Для них это только игра. Поверьте моему слову, ведь именно мне каждый из них осмелился сделать предложение.
— Но тогда…
— Нет, нет и еще раз нет, — усмехнулась тетушка. — Вы ошибаетесь, если видите во мне причину раздора. Они предложили мне руку и сердце, заранее зная, что я не намерена выходить замуж. Думаю, это был не более чем флирт. Ни у одного из них не имелось серьезных намерений.
— Но, мадам, — возмутился Гидеон, — без серьезных намерений мужчина не может предложить даме руку и сердце. В каком положении он окажется, если она согласится7
— Пойдет к банкиру, чтобы положить на свой счет появившиеся деньги, — сухо заметила леди Офелия. — Я считалась очень богатой наследницей. Хотя мой брат унаследовал титул и поместье, наш отец разделил свое огромное состояние поровну между нами.
— В таком случае у обоих претендентов имелась веская причина, чтобы предложить вам руку и сердце, а когда вы отказали, возможно, у них возникла мысль о счастливом сопернике. Вы уверены…
— Я четко объяснила им свою позицию, сэр, — продолжала настаивать леди Офелия, — у них не возникло никаких сомнений. Правда, вашего деда, молодой человек, весьма огорчило бы мое согласие, ибо он, подобно героине пьесы мистера Шеридана миссис Малапрок, считал, что «молодой женщине не к лицу думать». Большинство мужчин презирает образованных женщин, и ваш дед не являлся исключением. По мнению лорда Томаса Деверилла, образованной и умной можно считать особу, которая умеет шить, вести хозяйство и производить здоровых детей. Ваша бабушка вполне отвечала этим требованиям и родила ему, если не ошибаюсь, шестерых.
— Семерых, мадам, — рассмеялся Гидеон. — Шестеро были девочками.
— Нед Тэррант имел только Сен-Меррина, единственный сын которого, Чарльз, унаследует его титул и состояние. Чарльз и Давина состоят в браке одиннадцать лет. У них есть дочь Шарлотта. Кстати, вам известно, что ваша бабушка до замужества писала романы?
— Нет. — Гидеон от изумления даже приоткрыл рот.
— Тем не менее это правда. Том не одобрял ее увлечения, и она отказалась от хобби, посвятив свою жизнь мужу. Естественно, ее самопожертвование не явилось ударом для литературы, поскольку первый же роман вашей бабушки оказался совершенно не пригоден для чтения — слезливый и высоко моральный, как сама Хэрриет.
— Тетя Офелия, разве можно так, — укорила Дейнтри.
— Я знаю, что говорю, потому что Хэрриет дала мне прочитать рукопись. Одолев первые тридцать страниц, я заявила, что больше не могу. Это была настоящая ерунда, напичканная моралью, о том, как героиня, глупая бесхарактерная девица, портила жизнь окружающим, вмешиваясь в их дела. Честно говоря, мои дневники скорее достойны публикации. Однако я считаю, что Хэрриет не следовало бросать писать, раз ей это нравилось. Тот факт, что Том запретил Хэрриет заниматься любимым делом, доказывает, что он не имел серьезного намерения жениться на мне.
Деверилл окончательно смутился.
— Насколько я понимаю, вы не состоите в кровном родстве с Тэррантами, мадам. Каким же образом вы связаны?
— Дочь моего брата, Летиция, вышла замуж за отца Дейнтри. Нужно сказать, со временем Нед Тэррант начал вести себя так, словно его положение было выше, чем положение Тома Деверилла. Неду всегда хотелось денег, положения. Женившись на женщине с годовым доходом в семь тысяч и устроив сына в семью Болтерли, он возомнил себя победителем.
— Нед Тэррант устроился лучше, чем мой дед, — заметил Гидеон. — Если моя бабушка и считалась богатой наследницей, то я об этом не знал.
— . Она и не являлась таковой, — ответила леди Офелия. — Но Хэрриет любила Тома и в глубине души надеялась, что однажды он станет маркизом. Хотя старшая ветвь вашего семейства не отличалась крепким здоровьем, они все же умерли не так быстро, чтобы удовлетворить ее желание. Кстати, Том женился на Хэрриет уже после того, как началась вражда. Впрочем, ваша бабушка сорок лет как мертва и не сможет вам помочь. Том умер лет тридцать назад, и мне кажется, вы его не помните.
Гидеон отрицательно покачал головой.
— К сожалению, больше ничем не в состоянии вам помочь, — пожала плечами леди Офелия. Тогда Гидеон повернулся к Дейнтри:
— Теперь вы понимаете, насколько абсурдны ваши обвинения, если даже я не знаю, почему разразилась ссора. И никто не в силах этого объяснить.
Дейнтри ничего не оставалось, как согласиться, а леди Офелия раздраженно сказала:
— Я сделала вам одолжение, молодой человек. Надеюсь, вы понимаете, что ваше поведение нельзя объяснить простой любознательностью.
Я от души поздравлю вас, если вам удастся убедить Сен-Меррина в том, что для вражды больше нет повода, но если нет, знайте: для графа не существует знакомых по имени Деверилл.
— Очевидно, все это время вражду что-то подогревало, — обратился Гидеон к Дейнтри. — Нам придется постараться покончить с этим, а заодно получше узнать друг друга.
От его взгляда по телу девушки разливалось приятное тепло. Она уже ездила в Лондон и успела повидать светских ловеласов, рыщущих в поисках невест, однако ей еще не доводилось встречать такого человека. Трижды Дейнтри думала, что наконец-то нашла мужчину, за которого можно выйти замуж, и трижды теряла веру, обнаруживая за красивым лицом и статной фигурой массу недостатков.
Несомненно, у Гидеона Деверилла тоже были свои недостатки. Едва познакомившись, он уже успел ее обмануть. Но что-то в нем заставляло простить это мошенничество. Если убедить его, как опасно лгать, Дейнтри готова была возобновить знакомство. Кроме того, к этому ее вынуждали обстоятельства. Теперь, когда Пенторп убит, отец непременно постарается найти нового жениха, если только она сама этого не сделает.
— Я должна извиниться, сэр. Вы были абсолютно правы, утверждая, что я не имею права оскорблять вашу семью. Но я не знала, что наши семейства разъединяет такая сильная вражда, считая это обычной ссорой.
— Возможно, если бы вы поговорили с отцом, с этим было бы покончено раз и навсегда, — улыбнулся Гидеон.
— Сен-Меррин не пойдет на это, — возразила леди Офелия.
— Не знаю, сумею ли обвести папу вокруг пальца, но попытаюсь, — пообещала Дейнтри. — Он должен понять, что игра не стоит свеч, а когда это произойдет, наверняка не станет возражать против ваших визитов, Деверилл.
Леди Офелия покачала головой, но что она хотела сказать, так и осталось неизвестным, потому что двери с грохотом распахнулись и в комнату вошло много людей.
Вздрогнув, Дейнтри оглянулась, разгневанная столь бесцеремонным вторжением, и тут же оказалась в объятиях брата.
— А, Чарльз и Давина прибыли, — выдавила она.
— Вы с Сюзан многое потеряли, не поехав в Брайтон, — рассмеялся Чарльз.
Среднего роста, хорошо сложенный, мускулистый, он одевался со щегольской небрежностью светского льва. Темные волосы лежали в художественном беспорядке, введенном небезызвестным Бью Бруммелем, белоснежная рубашка накрахмалена, а воротничок настолько поднят, что это создавало явные неудобства.
Обнимая одной рукой сестру, другой Чарльз поднес к глазам монокль в золотой оправе.
— О, вы, должно быть, Пенторп. Эй, Дейнтри, отпусти парня. Рад познакомиться с вами, Пенторп. Мой отец говорил… О, лучше мне помолчать, а не то выдам страшную тайну! — Чарльз с улыбкой протянул руку. — Действительно счастлив с вами познакомиться.
Гидеон покачал головой, собираясь во всем чистосердечно признаться, однако Чарльз, даже не дав ему раскрыть рта, повернулся к хрупкой темноволосой женщине.
— Давина, позволь представить тебе Пенторпа. А это Джеффри и леди Катарина. Познакомьтесь с Пенторпом. Привет, мама… кузина Этелинда. Боже мой, да это же настоящее семейное сборище! Если не соблюдать осторожность, дети будут табуном носиться по всему дому!
— Я здесь, папа! — вопила Чарли, прыгая вокруг Чарльза на одной ножке. — Я покажу тебе трюки, которым я научила Виктора в твое отсутствие. Что ты мне привез?
— Привез тебе? — На лице Чарльза отразилось отчаяние. — А что ты хотела? Давина, ты привезла ей что-нибудь?
— Очень некрасиво требовать подарок, когда родители едва переступили порог, Шарлотта.
Все это время Дейнтри думала только о нем, а засыпая, вызывала в памяти его образ. Красота, сила Пенторпа, низкий приятный голос — все это заставляло трепетать девичью грудь.
После отъезда Пенторпа, Дейнтри уже не радовала прогулка с девочками. Ей вдруг захотелось, чтобы он сейчас находился рядом, вдыхал свежий морской воздух, наслаждался смешливым эхом в пещере, ласковым плеском волн, чтобы вместе с ними пережил ужас Чарли, которая зашла слишком далеко в воду и волна едва не накрыла ее.
Слова тети Офелии подействовали на Дейнтри словно ледяной душ. Она порывисто вскочила с кресла, охваченная противоречивыми чувствами.
После томительных минут молчания Гидеон, наконец, произнес:
— Это правда, я Гидеон Деверилл.
Охваченная гневом, Дейнтри быстро подошла к нему и ударила по лицу, не думая о последствиях и не отдавая себе. Послышалось горестное восклицание тети Офелии, но девушка не обратила на это внимания.
— Как вы осмелились переступить порог этого дома!
— Я пришел, потому…
— Лучше молчите, — возмущенно перебила Дейнтри. — Вы самый настоящий негодяй, безнравственный, беспринципный мерзавец, осквернивший своим присутствием землю Тэррантов. Все Девериллы таковы, и вам следует стыдиться, что вы принадлежите к их роду. Однако же вы нагло выдали себя за Пенторпа, чтобы обманом вползти в наш дом…
Достаточно! — оборвал ее Гидеон.
— Нет, не достаточно! Я могу еще многое сказать. Если вы полагаете, что близкое родство с маркизом дает вам право поступать, как вздумается, то ошибаетесь! Будьте любезны выслушать нелицеприятную правду.
— Не смейте кричать на меня!
— А вы не смейте приказывать мне! Это, в конце концов, мой дом; вы не должны находиться здесь. Поэтому я вольна говорить все что угодно.
— Если бы вы дали мне возможность объясниться… — Гидеон протянул к Дейнтри руку.
Увернувшись, девушка закричала:
— Не желаю выслушивать ваших объяснений! Вы плут и обманщик. Я не поверю ни единому вашему слову. И не смейте прикасаться ко мне!
Однако Гидеон схватил Дейнтри за плечи, повернул лицом к себе и легонько встряхнул.
— Помолчите, ради Бога, , или я не отвечаю за свои поступки. Я позволил вам ударить меня, потому что заслужил ваш гнев. Надеюсь, вы не хотите, чтобы я уподобился вам. Тогда перестаньте визжать, словно истеричка, и браниться.
Дейнтри изумленно смотрела на Гидеона, пораженная его горящими гневом глазами и сердитыми словами. Впервые с ней обращались подобным образом. Когда она выходила из себя, все знакомые обычно пытались успокоить ее уговорами и увещеваниями. Деверилл же поступил иначе и, судя по всему, был способен немедленно привести в исполнение свою угрозу. Однако Дейнтри не собиралась так легко отступать. Прищурившись, она с деланным спокойствием процедила:
— Вы не осмелитесь ударить меня в доме моего отца, да еще в присутствии тети, которая будет свидетельствовать против вас.
— Лучше поверьте мне на слово, — с угрозой произнес Гидеон. — Вы оскорбили мою семью, назвав ее членов беспринципными, безнравственными негодяями, хотя ни у вас, ни даже у меня нет повода для столь унизительных подозрений. Насколько мне известно, вы не знакомы ни со мной, ни с моим отцом, я также сомневаюсь, что вы имели удовольствие встречаться с моим братом. Поэтому я праве спросить: что вы вообще знаете о Девериллах, миледи?
Дейнтри молчала, ошеломленно глядя на Гидеона. Ей еще никогда не приходилось сталкиваться с таким человеком. Когда ее отец выходил из себя, он обычно кричал и буйствовал, потом постепенно успокаивался или наказывал провинившегося за дерзость. Сен-Меррин ни с кем не спорил, не пытался выяснить отношения или доказать свою правоту.
Леди Офелия и леди Сен-Меррин всегда сохраняли спокойствие. Дейнтри старалась не задевать их обоих, потому что у первой был острый как бритва язык, а вторая имела обыкновение заливаться слезами, осыпать упреками и нюхать уксус.
Сюзан никогда даже не пыталась идти наперекор Дейнтри. Так же поступал и Чарльз, их брат. Девушка трудно сходилась с горничными, которые постепенно начинали ненавидеть свою хозяйку. Из-за несносного характера ее не отдали в школу. В довершение ко всему огромное влияние на Дейнтри оказывала тетя Офелия. Именно она приучила свою воспитанницу на все иметь собственное мнение и не пасовать перед авторитетами. Впервые на жизненном пути Дейнтри встретился человек, во многом схожий с ней характером, и она даже позавидовала его сильной воле и присутствию духа.
Дейнтри чувствовала, как пальцы Деверилла впиваются ей в кожу, а взгляд проникает в душу. Интересно, что обо всем этом думает тетя Офелия? Стараясь сохранять спокойствие, Дейнтри процедила сквозь зубы:
— Отпустите, вы делаете мне больно.
— Я лишь хочу, чтобы вы выслушали меня, — возразил Деверилл, но все-таки ослабил хватку.
Воспользовавшись моментом, Дейнтри вырвалась из его крепких рук и торжествующе воскликнула:
— А я не стану вас слушать! Все это время вы лгали мне и, несомненно, солжете снова. И не говорите, что я ничего не знаю о вашем семействе! Это враги нашей семьи, и этого вполне достаточно. Что касается вас, сэр, то когда сюда явится настоящий Пенторп, он вышибет из вас дух за обман!
— Он не поднимется из могилы, чтобы сделать это, — угрюмо проговорил Деверилл. — Пенторп погиб при Ватерлоо.
— Он мертв? — ужаснулась Дейнтри, прикрыв ладонью рот.
— Ради Бога, простите меня, — в голосе гостя на этот раз слышалось сожаление.
— Не лучший способ приносить подобные вести, молодой человек, — сухо заметила леди Офелия. — Бестактно, если позволите. Нет-нет, не трогайте больше ее, — предупредила она, заметив, что Деверилл снова приблизился к Дейнтри. — Как вы уже догадались, реакция моей племянницы может быть совершенно непредсказуемой.
— Прошу простить за грубость, мадам, но я пришел сюда, чтобы во всем признаться и рассказать вам о смерти Пенторпа. Разумеется, я это должен был сделать еще вчера, но, когда граф ошибочно принял меня за Пенторпа, я…
— Ваш интерес к нашей семье сродни тому, что испытывают некоторые члены семейства Тэррантов к Девериллам, — пришла на помощь леди Офелия. — Я вполне понимаю ваше стремление воспользоваться представившейся возможностью побольше узнать о нас. Тем более, Сен-Меррин сам подтолкнул вас к этому.
— Да… да, именно так все и было, — кивнул Гидеон, не сводя глаз с Дейнтри.
Однако занятая своими мыслями, девушка почти не слышала их разговора. Новость о смерти жениха явилась для нее полной неожиданностью.
Впрочем, она не чувствовала жалости к отдельно взятому человеку, ведь под Ватерлоо погибло несколько тысяч молодых солдат. Дейнтри все еще сердилась на Деверилла, обманувшего ее и сумевшего обманом завоевать расположение.
— Недопустимо, воспользовавшись смертью человека, попытаться занять его место, руководствуясь лишь низменным любопытством, — заявила она. — Любой здравомыслящий человек сочтет подобное поведение оскорбительным. Подумать только: занять место офицера, который погиб при исполнении служебного долга, защищая страну от врага…
— Смею напомнить, я тоже сражался при Ватерлоо, — перебил Гидеон.
— О, конечно! — с сарказмом воскликнула Дейнтри. — Но вы ведь выжили, потому что были храбрецы, подобные несчастному Пенторпу.
— Ну, это уж слишком, — повысил голос Деверила. — Вы даже представления не имеете о том, о чем говорите, поэтому лучше сядьте и помолчите, . пока я вам кое-что разъясню.
— Не смейте мне приказывать! Слышите? Я уже говорила…
— Если вы сами не сядете, я силой усажу вас.
Судя по всему, гость разозлился не на шутку.
Взглянув на тетю Офелию, Дейнтри поняла, что помощи от нее не дождешься, поэтому предусмотрительно отошла от Деверилла на несколько шагов.
— Если вы еще раз осмелитесь прикоснуться ко мне, сэр…
— То что? — Деверилл вплотную приблизился к ней.
Дейнтри, опасаясь, что он снова схватит ее за плечи и хорошенько встряхнет, , замолчала, тяжело дыша.
— Ну и что же вы сделаете, миледи? — нежно спросил Деверилл.
— Я… я…
Взгляд Деверилла заметно смягчился.
— Скажите же мне, я хочу знать.
В это время леди Офелия вежливо кашлянула, напомнив о своем присутствии. Молодые люди, покраснев, отпрянули друг от друга.
— Вы знаете, Дев… о Боже, каков ваш титул, молодой человек? Я не помню, кем назывался ваш брат, но ваш отец получил титул маркиза Жерво.
Деверилл, мадам. Зовите меня так, меня это вполне устраивает. Я слышал, мой брат обратился с просьбой о присвоении ему титула «граф Абрестон», но подтверждение еще не получено. Наверное, пройдет немало времени, прежде чем я узнаю о своих полномочиях. Но в качестве нового наследника я теперь представляюсь не лордом Гидеоном, а лордом Девериллом.
Леди Офелия удовлетворенно кивнула.
— Я рада, что вы не задрали нос, получив титул и права наследника, но мне кажется, сэр, если вы пришли сообщить о гибели Пенторпа, суровый долг должен был одержать верх над низменным любопытством. Я редко ошибаюсь в людях, и мое первое впечатление о вас можно назвать приятно-благосклонным. Признайтесь, почему вы сыграли с нами такую злую шутку?
Покраснев еще больше, Гидеон выпрямился и пригладил свои густые каштановые волосы.
— Когда я выдал себя за Пенторпа — кстати, после ошибки графа, — то сделал это, скорее, из бес корыстных побуждений. Совершенно неожиданно я почувствовал, что не хочу говорить правду.
В разговор снова вмешалась Дейнтри:
— Итак, вы не только обыкновенный лгун, сэр, но, оказывается, способны на подлость под влиянием мимолетного порыва. Разве вам можно верить?!
Она втайне позлорадствовала, заметив, как глаза Деверилла снова полыхнули гневом, однако голос его сохранил твердость:
— Я действительно поступил необдуманно, поддавшись минутному порыву. Обычно мне удается справиться со своими чувствами. Но когда ваш отец ошибочно принял меня за Пенторпа, я решил — по причинам, о которых пока умолчу, — поближе познакомиться с членами вашей семьи. Мне хотелось узнать о вражде между нашими семьями. Если же я оскорбил чьи-то чувства, то прошу прощения. ф Дейнтри собиралась заявить, что его поведение не заслуживает прощения, но Гидеон опередил ее:
— Кстати, лично я не питаю никакой вражды к Сен-Мерринам и не понимаю причин раздора. Такая ненависть напоминает мне о Ватерлоо.
Впервые в жизни Дейнтри не нашла что сказать. Она тоже не знала о причинах ссоры, но с детства слышала о том, что Тэрранты никогда не будут общаться с Девериллами, что Девериллы заслуживают только презрения. Может, тетушке что-либо известно об этом? Гидеон тоже выжидающе посмотрел на леди Офелию.
— Боже, не рассчитывайте на мои объяснения, — растерянно заморгала женщина. — Клянусь, я понятия не имею, с чего все это началось.
— Значит, история уходит корнями в далекое прошлое. Это хуже, чем я предполагала. Похоже, это преданье старины глубокой.
— Нет, конечно, хотя Тэрранты издревле жили в Корнуолле, и сменилось уже немало поколений Девериллов, — леди Офелия вопросительно посмотрела на Гидеона.
— Деверилл-Корт вот уже пять столетий принадлежит нашей семье, мадам, хотя никогда не являлся резиденцией маркизов Жерво. Во времена моей прабабушки дом считался собственностью этой неутешной вдовы, воспитывавшей сына, моего деда. Когда его брат получил титул, дед остался жить в Деверилл-Корт. Здесь родились мой отец, мой брат и я. Полагаю, вражда началась еще при деде. Но тогда вы должны знать, — Гидеон замялся, пытаясь как можно тактичнее выразить свою мысль.
— Вы правы, — кивнула леди Офелия. — Том Деверилл и Нед Тэррант в детстве считались лучшими друзьями. Полагаю, они были ровесниками, потому что вместе учились сначала в Итоне, потом в Оксфорде, имели одних и тех же преподавателей. По возвращении в Лондон два друга влюбились в одну женщину.
— Вероятно, именно эта женщина явилась причиной вражды, — предположила Дейнтри. — Такое часто случается.
— Ну, я так не думаю, — назидательно заметила леди Офелия. — Мужчины всегда намечают себе цель и стараются первыми ее достичь. Для них это только игра. Поверьте моему слову, ведь именно мне каждый из них осмелился сделать предложение.
— Но тогда…
— Нет, нет и еще раз нет, — усмехнулась тетушка. — Вы ошибаетесь, если видите во мне причину раздора. Они предложили мне руку и сердце, заранее зная, что я не намерена выходить замуж. Думаю, это был не более чем флирт. Ни у одного из них не имелось серьезных намерений.
— Но, мадам, — возмутился Гидеон, — без серьезных намерений мужчина не может предложить даме руку и сердце. В каком положении он окажется, если она согласится7
— Пойдет к банкиру, чтобы положить на свой счет появившиеся деньги, — сухо заметила леди Офелия. — Я считалась очень богатой наследницей. Хотя мой брат унаследовал титул и поместье, наш отец разделил свое огромное состояние поровну между нами.
— В таком случае у обоих претендентов имелась веская причина, чтобы предложить вам руку и сердце, а когда вы отказали, возможно, у них возникла мысль о счастливом сопернике. Вы уверены…
— Я четко объяснила им свою позицию, сэр, — продолжала настаивать леди Офелия, — у них не возникло никаких сомнений. Правда, вашего деда, молодой человек, весьма огорчило бы мое согласие, ибо он, подобно героине пьесы мистера Шеридана миссис Малапрок, считал, что «молодой женщине не к лицу думать». Большинство мужчин презирает образованных женщин, и ваш дед не являлся исключением. По мнению лорда Томаса Деверилла, образованной и умной можно считать особу, которая умеет шить, вести хозяйство и производить здоровых детей. Ваша бабушка вполне отвечала этим требованиям и родила ему, если не ошибаюсь, шестерых.
— Семерых, мадам, — рассмеялся Гидеон. — Шестеро были девочками.
— Нед Тэррант имел только Сен-Меррина, единственный сын которого, Чарльз, унаследует его титул и состояние. Чарльз и Давина состоят в браке одиннадцать лет. У них есть дочь Шарлотта. Кстати, вам известно, что ваша бабушка до замужества писала романы?
— Нет. — Гидеон от изумления даже приоткрыл рот.
— Тем не менее это правда. Том не одобрял ее увлечения, и она отказалась от хобби, посвятив свою жизнь мужу. Естественно, ее самопожертвование не явилось ударом для литературы, поскольку первый же роман вашей бабушки оказался совершенно не пригоден для чтения — слезливый и высоко моральный, как сама Хэрриет.
— Тетя Офелия, разве можно так, — укорила Дейнтри.
— Я знаю, что говорю, потому что Хэрриет дала мне прочитать рукопись. Одолев первые тридцать страниц, я заявила, что больше не могу. Это была настоящая ерунда, напичканная моралью, о том, как героиня, глупая бесхарактерная девица, портила жизнь окружающим, вмешиваясь в их дела. Честно говоря, мои дневники скорее достойны публикации. Однако я считаю, что Хэрриет не следовало бросать писать, раз ей это нравилось. Тот факт, что Том запретил Хэрриет заниматься любимым делом, доказывает, что он не имел серьезного намерения жениться на мне.
Деверилл окончательно смутился.
— Насколько я понимаю, вы не состоите в кровном родстве с Тэррантами, мадам. Каким же образом вы связаны?
— Дочь моего брата, Летиция, вышла замуж за отца Дейнтри. Нужно сказать, со временем Нед Тэррант начал вести себя так, словно его положение было выше, чем положение Тома Деверилла. Неду всегда хотелось денег, положения. Женившись на женщине с годовым доходом в семь тысяч и устроив сына в семью Болтерли, он возомнил себя победителем.
— Нед Тэррант устроился лучше, чем мой дед, — заметил Гидеон. — Если моя бабушка и считалась богатой наследницей, то я об этом не знал.
— . Она и не являлась таковой, — ответила леди Офелия. — Но Хэрриет любила Тома и в глубине души надеялась, что однажды он станет маркизом. Хотя старшая ветвь вашего семейства не отличалась крепким здоровьем, они все же умерли не так быстро, чтобы удовлетворить ее желание. Кстати, Том женился на Хэрриет уже после того, как началась вражда. Впрочем, ваша бабушка сорок лет как мертва и не сможет вам помочь. Том умер лет тридцать назад, и мне кажется, вы его не помните.
Гидеон отрицательно покачал головой.
— К сожалению, больше ничем не в состоянии вам помочь, — пожала плечами леди Офелия. Тогда Гидеон повернулся к Дейнтри:
— Теперь вы понимаете, насколько абсурдны ваши обвинения, если даже я не знаю, почему разразилась ссора. И никто не в силах этого объяснить.
Дейнтри ничего не оставалось, как согласиться, а леди Офелия раздраженно сказала:
— Я сделала вам одолжение, молодой человек. Надеюсь, вы понимаете, что ваше поведение нельзя объяснить простой любознательностью.
Я от души поздравлю вас, если вам удастся убедить Сен-Меррина в том, что для вражды больше нет повода, но если нет, знайте: для графа не существует знакомых по имени Деверилл.
— Очевидно, все это время вражду что-то подогревало, — обратился Гидеон к Дейнтри. — Нам придется постараться покончить с этим, а заодно получше узнать друг друга.
От его взгляда по телу девушки разливалось приятное тепло. Она уже ездила в Лондон и успела повидать светских ловеласов, рыщущих в поисках невест, однако ей еще не доводилось встречать такого человека. Трижды Дейнтри думала, что наконец-то нашла мужчину, за которого можно выйти замуж, и трижды теряла веру, обнаруживая за красивым лицом и статной фигурой массу недостатков.
Несомненно, у Гидеона Деверилла тоже были свои недостатки. Едва познакомившись, он уже успел ее обмануть. Но что-то в нем заставляло простить это мошенничество. Если убедить его, как опасно лгать, Дейнтри готова была возобновить знакомство. Кроме того, к этому ее вынуждали обстоятельства. Теперь, когда Пенторп убит, отец непременно постарается найти нового жениха, если только она сама этого не сделает.
— Я должна извиниться, сэр. Вы были абсолютно правы, утверждая, что я не имею права оскорблять вашу семью. Но я не знала, что наши семейства разъединяет такая сильная вражда, считая это обычной ссорой.
— Возможно, если бы вы поговорили с отцом, с этим было бы покончено раз и навсегда, — улыбнулся Гидеон.
— Сен-Меррин не пойдет на это, — возразила леди Офелия.
— Не знаю, сумею ли обвести папу вокруг пальца, но попытаюсь, — пообещала Дейнтри. — Он должен понять, что игра не стоит свеч, а когда это произойдет, наверняка не станет возражать против ваших визитов, Деверилл.
Леди Офелия покачала головой, но что она хотела сказать, так и осталось неизвестным, потому что двери с грохотом распахнулись и в комнату вошло много людей.
Вздрогнув, Дейнтри оглянулась, разгневанная столь бесцеремонным вторжением, и тут же оказалась в объятиях брата.
— А, Чарльз и Давина прибыли, — выдавила она.
— Вы с Сюзан многое потеряли, не поехав в Брайтон, — рассмеялся Чарльз.
Среднего роста, хорошо сложенный, мускулистый, он одевался со щегольской небрежностью светского льва. Темные волосы лежали в художественном беспорядке, введенном небезызвестным Бью Бруммелем, белоснежная рубашка накрахмалена, а воротничок настолько поднят, что это создавало явные неудобства.
Обнимая одной рукой сестру, другой Чарльз поднес к глазам монокль в золотой оправе.
— О, вы, должно быть, Пенторп. Эй, Дейнтри, отпусти парня. Рад познакомиться с вами, Пенторп. Мой отец говорил… О, лучше мне помолчать, а не то выдам страшную тайну! — Чарльз с улыбкой протянул руку. — Действительно счастлив с вами познакомиться.
Гидеон покачал головой, собираясь во всем чистосердечно признаться, однако Чарльз, даже не дав ему раскрыть рта, повернулся к хрупкой темноволосой женщине.
— Давина, позволь представить тебе Пенторпа. А это Джеффри и леди Катарина. Познакомьтесь с Пенторпом. Привет, мама… кузина Этелинда. Боже мой, да это же настоящее семейное сборище! Если не соблюдать осторожность, дети будут табуном носиться по всему дому!
— Я здесь, папа! — вопила Чарли, прыгая вокруг Чарльза на одной ножке. — Я покажу тебе трюки, которым я научила Виктора в твое отсутствие. Что ты мне привез?
— Привез тебе? — На лице Чарльза отразилось отчаяние. — А что ты хотела? Давина, ты привезла ей что-нибудь?
— Очень некрасиво требовать подарок, когда родители едва переступили порог, Шарлотта.