Страница:
пришлось преодолеть несколько сухих водопадов, прежде чем мы спустились.
Было уже совершенно темно когда мы с большим облегчением обнаружили себя на
дне долины Кайинг Джилги.
Моя жена и Назаров, естественно встревоженные, вышли с поисковой
партией и, встретив меня в миле от лагеря, порадовали интересными новостями.
Они провели целый день в разведке верховий Кайинг Джилги и обнаружили, что
ущелье пригодно для прохождения нашего каравана и что двумя часами выше
джилга расширяется в большую долину, в которой были обнаружены 2 или 3
киргизские семьи с юртами, установленными в солнечном углу. Последние были
готовы и желали разместить нас на ночлег в юртах, если мы придем туда. Надо
бы сказать, что мы решили воспользоваться их приглашением на следующий день,
оставив палатки в Баш Купрюке с целью облегчения вьючного груза. Пройдя
вверх по долине, мы остановились в киргизских юртах. По пути я измерил с
наиболее широкого здесь базиса в 1350 ярдов местоположения 1-й и 2-й вершин
Кайинг Беля, устья Джилги и несколько менее значимых вершин в окрестности.
Во всем этом районе основной трудностью для измерений является то, что
доминирующие вершины практически не видны со дна долин.
Наш новый лагерь находился на высоте 9200 фт (2806 м) и термометр ночью
опускался до 10 градусов или ниже. Войлок на наших юртах был продырявлен во
многих местах ( с нашей точки зрения хозяева были очень бедными), так что мы
оказались в полном распоряжении ночных ветров. Пыльный туман исчез,
установилась превосходная ясная погода поздней осени в Центральной Азии и,
когда мы увидели, что приготовили нам верховья долины Кайинга, мы тут же
позабыли все, испытываемые нами мелкие неудобства. На следующее утро мы все
(трое), сопровождаемые киргизами, двинулись вверх по долине по направлению к
величественному пику, позже обозначенному как Шивакте I. Перед этим около
мили мы перемещались среди больших стволов арчи и, поднявшись выше, увидели
позади нас, прильнувший к подножью черного обрыва 6000 фт высоты,
превосходный девственный лес из высоких елей (тяньшанская ель Шренка); их
глубокий темный цвет контрастировал с ослепительными снегами Шивакте на
заднем плане. Мы были не только изумлены и восхищены красотой этой картины,
но и были заинтересованы нашим открытием -- до сих пор никто не отмечал хоть
какие еловые леса к югу от Бостан Арчи, расположенной в 50 милях к
северо-западу. Там под снегами Улуг-Арта Стейн обнаружил хвойные деревья в
конце своей 3-й экспедиции. Ели появлялись как отдельные тонкие деревья на
высоте 10000 фт и росли вплоть до высоты 12000 фт. Яки ждали нас на поляне в
лесу и сев на них, мы поднялись к часу дня к боковой морене ледника Торбаши
-- притока главного ледника Кайинга. Здесь мы оказались окруженными
множеством обрывистых снежных пиков высотой от 17000 фт (5185 м) до 19000 фт
(5795 м), их склоны были покрыты вздымающимися ледниками; далеко позади нас,
мы могли видеть лес и молочно белый поток льда, огибающий огромные черные
вершины в направлении к главному леднику. Следующий день был последним,
который мы могли посвятить этой долине -- до 26 октября надо было оказаться
в Яркенде и, по всей видимости, мы уже опаздывали. Я залез вместе с Санги
Ханом и киргизами, подносящими мои планшет и камеру, на высоту 13430 фт
(4096.15 м) на расколотый скальный гребень, именуемый Ничке Кир,
непосредственно под высоким зубцеобразным пиком Кок Донг 16800 фт (5124 м),
расположенном в том же отроге Шивакте, что мы наблюдали из Самана. Несмотря
на крутизну подъема, восхождение было более легким, чем на Кайинг Бель и
воздух в этот раз казался более прозрачным. В этом пункте наблюдения я
провел около 3 часов и сделал как панораму, так и засечки направлений на
большинство из вершин, уже отснятых с Кайинг Беля. Конгур II немного
выглядывал из за хребта Кок Донг и мне удалось получить первую телепанораму
восточного склона Конгура. Негативы предыдущей панорамы крайне помогли мне
сейчас в идентификации пиков. В районах, где вы редко наблюдаете высшие
вершины из разных пунктов крайне трудно их идентифицировать. Стейн
предупреждал меня об этом и я старался брать с собой в лагерь все нужное
оборудование. В частности, я мог сравнивать наблюдаемые мной виды с
негативами, сделанными во время предшествующих наблюдений, что делало
идентификацию выдающихся пунктов относительно легкой. Следовательно, я смог
отметить многие пики и ледники, наблюдаемые мной с Кайинг Беля. Но я по
прежнему видел лишь небольшой отрезок восточного склона Конгура и
конфигурация хребта Шивакте оставалась неясной из за больших хребтов Кок
Донг и Сариг Йон, частично скрывающих обзор на запад и юго-запад. Я понял,
что во время следующего визита необходимо каким либо образом преодолеть
острые гребни, полностью примыкающие к верховьям Кайинг Джилги.
На пути назад вниз по Караташу мы достигли Кургана кратчайшим путем из
верховий долины Кайинга перейдя на яках крутой но легкий перевал Чопкана
(11500 фт -- 3507.5 м), расположенный непосредственно над нашим лагерем и
спускающимся в одноименную Джилгу. Эта долина протяженностью 8 миль и
текущий по дну поток не питаемый ледниками невелик, но она может
похвастаться несколькими пятнами елового леса, прилепившегося к северным
склонам хребта Кайинг Бель. Она была мало затронута людьми и хорошо
выглядела -- здесь обитало лишь несколько киргизских семей. Река впадает в
Караташ милей выше Кургана. На известном нам месте происходило нечто вроде
сбора киргиз и на следующее утро, когда мы снимались с лагеря они казалось
выглядели сконфуженными, трогательно извинялись перед нами и приглашали
приехать снова на следующий год.
Покинув Курган, мы послали караван только до Самана, поскольку
собирались еше разведать Ачик Джилгу, в верховьях которой, как я слышал,
расположен перевал, ведущий прямо в Гез Дарью. Карта показывала, что Ачик
Джилга ориентирована с запад-юго-запада на восток-северо-восток и водораздел
располагался в 6 милях к западу от долины Караташа. Однако, мы обнаружили,
что долина короче, всего около 3 миль и что основная ее ориентация с востока
на запад. Водораздел был расположен всего в 2.5 милях, следовательно падение
вниз было более крутым. Система предгорий в этом районе очень сложная,
состоит из сплошного лабиринта ущелий и скальных гребней. Я знал, что тропа
от перевала Ачик к Каурук караулу на реке Гез была нетрудной и часто
использовалась курьерами нашего консульства, когда на Гезе был паводок --
необходимо было пересекать еще один перевал после Ачик Давана -- Каурук
бель. Первый перевал (9800 фт -- 2989 м) был крут на протяжении последних
1000 фт, но не труден для вьючных животных. Я сделал отметку о нем как о
возможной альтернативе длинному и трудному маршруту "Девять перевалов". Все
переправы ниже и выше сужения близ Самана оказались простыми -- за 10 дней
нашего отсутствия вода сильно спала. Переход уровня воды от летнего к
зимнему на этих реках всегда удивительно быстр и редко занимает более 10 или
15 дней. Наблюдения затруднены дневными изменениями уровня воды, сильно
отличающимися для разных струй и для разных пунктов даже в одном потоке. В
Кайинг Баши (10400 фт -- 3172 м) подъем воды в реке, вызванный действием
утреннего солнца на ледники имел место с 4 до 5 часов дня в летние месяцы; в
Алтынлыке дневной паводок происходил очень быстро и как правило спадал к 11
часам утра.
Следующее и весьма краткое посещение района произошло в следующем
апреле (1923 г.). Во время короткого весеннего тура мы оказались в Яркенде и
не более чем через 2 недели нам необходимо было вернуться в Кашгар. Покинув
Яркенд 2-го апреля мы направились прямо в интересный район Кызыл Таг
(Красные Горы) по тропам, прежде не посещаемых европейскими
путешественниками. Вершины в Кызыл Таге достигали высот 16000 фт (4880 м) и
выше и здесь находились небольшие клочки еловых лесов в двух или трех местах
на северных склонах. Даже здесь был еще не предел для распространения
хвойных на юг (имеется в виду граница тяньшаньской ели). Я разговаривал с
Др.Найстр мом, главой шведской миссии в Яркенде. Во время его поиска места
для летнего лагеря в 1922 году он обнаружил небоьшие еловые деревья в
местности, именуемой Ай Булунг над Косерабом на западном берегу реки Яркенд.
Интересно было бы узнать: встречались ли иным путешественникам хвойные в
долине Яркенда? Мне не удалось найти упоминания об этом в литературе.
Перейдя через 3 перевала высотой около 10000 фт или выше (3050 м) в
течении одного дня мы спустились и разбитии лагерь в миле или двух выше
прежде не исследованной Хумбуз Джилги. Целью моей было отыскание любого
пригодного перевала, отличающегося от Гиджек Давана и дающего доступ в
верхнее течение Караташа с этой (восточной) стороны. В целях безопасности мы
отправили наш караван вокруг через перевал Гиджек. Он должен был ждать нас в
поселке Чат. Сами же выдвинулись вверх по Кумбуз Джилге с яками и минимумом
грузов к летнему пастбищу Кизмак (12500 фт -- 3812.5 м). Проведя ночь в
гостеприимных юртах местного киргизского бека (в данном случае это была
женщина) на следующее утро мы пересекли перевал Кизмак (14000 фт -- 4270 м).
Мы были крайне удивлены и несомненно обрадованы отсутствием снега на
перевале, но спуск на запад в долину Караташа оказался крайне крутым и носил
следы недавнего схода лавин. Эту ночь мы провели в небольшом киргизском
поселении Чат (11000 фт -- 3355 м), расположенном прямо над слиянием
притока, текущего с Гиджек Давана и Караташа. Здесь нас ожидал наш караван и
установленные палатки. В эту ночь выпало 6 дюймов снега (15 см), но
следующий день был великолепен и я был счастлив получить с пункта на склоне,
приподнятого на 1500 фт, отличную панораму не только всего верхнего бассейна
Караташа, но и огромного, облаченного льдом купола Конгур II и нескольких
вершин группы Шивакте, не говоря уж о хребте Чимган и верхнего устья
основного ущелья Караташа. Я был в восхищении от полученных фотографий и
измерений направлений на Конгур и Шивакте. Все это позволило майору Мэйсону
из Исследования Индии нанести на карту, основанную на моих наблюдениях,
значительную часть неисследованной верхней Чимган Джилги и огромные вершины,
примыкающие к этому району.
На следующий день мы двинулись в великое ущелье. Нам хотелось бы
провести 2 или 3 дня в изучении верхней Чимган Джилги -- превосходной
широкой долины с грандиозными снежными хребтами (Терсозе на юге и Чимганом
на севере), возвышающимися на 800010000 фт с каждой стороны, однако, в
середине апреля летней паводок мог наступить в любой из дней и, было бы
неблагоразумно рисковать оказаться запертым в середине ущелий. Как
оказалось, на пути из Чата в Курган, нам пришлось пересечь реку двадцать
восемь раз. Правда вода в реке была еще низкой, чтобы безопасно
переправляться на лошади. Путешествие вниз по ущелью к устью Кайинг Джилги
было странным занятием. Горы возвышались над нами на 10000 фт (3 км) с
каждой из сторон. Иногда высоко-высоко можно было увидеть нависающие
ледники. Река металась вперед и назад между скальными стенами. Тут
оцениваешь того, кто прошел здесь первым и проложил тропу шириной несколько
дюймов, переходящую от выступа к выступу по стволах молодых елей --
единственную связь между обитателями узких горных долин и внешним миром. Мы
рассчитывали достичь Баш Купрюка -- места нашего прежнего лагеря до
наступления темноты, но та частота, с которой мы навьючивали и развьючивали
наших пони между валунами хребта Арасунд, воспрепятствовала осуществлению
этого желания. Вместо этого мы стали лагерем в мили ниже впадения притока
Каратамуш Джилги в темноте на узкой полоске земли, которая могла
похвастаться несколькими кустами и маленькими деревьями, но отсутствовал
какой либо подножный корм для животных. Было достаточно светло и мы прошли к
устью круто впадающей Каратамуш Джилги и увидетли куски елового леса высоко
над нами прямо у ледников. В этой дикой долине жило три семьи киргизов.
Единственный вход в эту долину помимо основного ущелья проходил через
бритвоподобный "перевал" высотой в 15000 фт (4575 м), ведущий в стороны
ледника Корумды в долине Кайинг Джилги. Этот "перевал" крайне редко
открывался до августа.
После подобного дневного марша ущелье Тюгень-тар ниже Беш Купрюка и
оставшаяся часть долины Караташа прошлось как по маслу и мы преодолели 48
миль до Актур Базара за 2 дня.
Двумя месяцами позже, ближе к концу июня, мы покинули Кашгар и
отправились в давно предвкушаемый летний отпуск в долину Кайинга. Мы знали,
что вода в Караташе слишком высока, чтобы мы могли воспользоваться нашим
прежним путем, но мы уже знали, что надо делать и были готовы пройти и
тяжелым маршрутом "Девяти перевалов" -- путь в долину Геза и далее через
Ачик Даван в долину Караташа. Как и прежде мы собирались пересекать реку в
ее широкой и мелкой части и дойти выше Алтынлыка с помощью дюжины крепких
крестьян. Здесь мы шли по той же стороне реки вплоть до устья Чопкан Джилги.
Единственное место, где пришлось покинуть основную долину -- это было
сужение ниже Самана, которое мы успешно обогнули под руководством
восхитительного старого киргизского аристократа по имени Самсак Бай, с
которым нам посчастливилось встретиться в этом месте. Самсак сопровождал нас
утомительные 6 миль вверх по сухому и абсолютно бесплодному ущелью к западу
и через короткий, но ужасающе крутой перевал, называемый Акси Даваном,
ведущий через возвышенный выход пласта красного песчаника высотой 9600 фт
(2928 м). Последние 200 фт "перевала" состояли просто из узкого выхода
крутизной 30 грд, зажатого между отвесными стенами, ведущего в ущелье в
скальном хребте. Для подъема на перевал потребовалось около 2 часов
погоняния и вытягивания наших животных, включая невезучего верхового
верблюда моей жены по кличке Сулейман, причем большую часть грузов пришлось
заносить людям. На другой стороне сухое русло, подобное тому, по которому мы
поднимались, вело вниз в долину Караташа, с которой сливалось как раз ниже
Самана. Весь этот обход занял около 7 часов. После этого перевал Чопкана,
пройденный на следующий день (избежав прохождения непригодного Тюгень Тара)
не представил никаких трудностей. Прибыв в Кайинг Баши, мы стали лагерем на
3 недели на приветливом альпийском лугу с замечательными видами на лес и
реку, вздымающиеся скалы и бледно зеленые ледники, обширные пастбища с
яркими цветами и рощицы арчи и барбариса. Изобилие альпийских цветов было
замечательным и мы вели себя как большинство начинающих ботаников полностью
игнорируя правила ботаники. В последующие наши визиты мы запрессовали
тридцать семь различных видов и получили семена семи или восьми видов; моя
жена также зарисовала некоторые замечательные образцы. (Эта небольшая
коллекция была проверена Мр. В.Б.Тэрилом.) Для неспециалистов наиболее яркой
особенностью флоры Кайинга и прилегающих долин состоит в том, что она скорее
относится к центрально азиатскому типу, чем к гималайскому, хоть и
упоминаемые долины расположены всего в 180 милях от подобных регионов
Северного Кашмира, флора которых, как я полагаю, гималайского типа. Из 37
видов, привезенных нами, 17 связано с Центральной Азией, 13 обнаруживаются в
умеренных северных районах Европы и Азии, но не в Гималаях, и лишь 7
оказались общими для "Конгурских Альп" и Гималаев. Цветок, наиболее
заинтересовавший нас относился к приятно пахнущему виду. растущему только на
небольших изолированных полянках между каменными на ледниковых моренах на
высотах от 13000 до 14000 фт (39654270 мм) у верхней границы растительности.
Он был определен как Parrya flabellata Regel, ранее найденный лишь на
Тянь-Шане. Один из образцов Astragallus, найденных нами, оказался новым
видом, родственным A.Alpinus. Хвойные в регионе также тяньшаньского, а не
гималайского типа за исключением небольших клочков елового леса, отмеченных
нами в Кызыл Таге и паре мест в долине реки Яркенд, они отмечают южную
границу тянь-шаньской ели. Так далеко, насколько мне известно, еловые леса
не отмечаются во всей системе Кунь-Луня.
Мы приобрели множество новых друзей не только среди семи семей, живущих
в Кайинг Джилге, но и из обитателей соседних долин, специально приходящих
посмотреть на нас. Моя жена устроила чаепитие для женщин, добравшихся сюда
вместе с детьми через головокружительные перевалы и ревущие потоки, но в
большей степени они окружили ее в надежде получить медицинскую помощь, до
которой киргизы весьма охочи. Нас также кормили отварной бараниной и
неудобоваримыми ячменными лепешками с каймаком и мы провели в юртах много
часов в разнообразных беседах. Я имел возможность записать определенную
информацию об их манерах и обычаях, фольклоре, стиле жизни и социальной
организации, но более меня интересовал поиск пути из долины на юг или
восток, что позволило бы нанести на карту и сфотографировать восточный склон
Конгура и Шивакте. Единственный существующий перевал подобного рода,
обнаруженный мной, назывался Кепек и вел из верховий ледника Кайинг на
юго-восток ШивактеI в приток Чимган Джилги, называемый Агалистаном. Идея
отыскания пути в Чимган Джилгу побуждала меня пройти перевал Агалистан, но
из собственной разведки и советов киргиз я понял, что перевал этот не может
быть пройден ранее августа даже необремененными грузами восходителями, пока
не растает корка льда и снега. Поскольку наш визит сюда не мог быть
продлиться дольше 15 июля, то я вынужден был отложить попытку прохождения
перевала до следующего лета. Ежедневная облачность после полудня и частые
ливни делала почти невозможным проведение регулярных исследований на больших
высотах, но мне удалось организовать восхождение на верхушки ножеобразных
хребтов, ограничивающих долину с 2-х сторон -- каждый раз после одной или
нескольких неудачных попыток. Первая удача случилась тогда, когда, выйдя с
Санги Ханом и двумя киргизами в 4 часа утра к полудню я достиг пункта на
хребте Сариг Йон в 5200 фт (1586 м) над нашим летним лагерем. Отсюда мощный
снежный гребень с карнизами буквально нависал над долиной Тигарман Су,
расположенной по другую сторону. Передо мной открылся великолепный вид и я
сделал круговую панораму с северо-востока на северо-запад (лишь северный
квадрант горизонта был скрыт массивом Кок Донга позади меня). Я сделал также
угловые засечки на большое количество вершин, с которыми, благодаря
панорамам, полученным с Кайинг Беля, Ничке Кира и Чата, я был уже знаком. Я
был крайне обескуражен обнаружить, что втайне ожидаемый мною вид на
восточный склон Конгура по прежнему недоступен -- все, исключая вершину
длинного массива, оказалось скрытым за 17000 фт (5185 м) хребтом напротив
меня на западной стороне Тигарман Су Джилги. Часть хребта Шивакте по
прежнему скрывалась за пиком Сариг Йон (Мне очень бы хотелось на него
подняться. Отсюда можно было бы получить лучшие виды на Конгур и Шивакте, но
снег на вершинном взлете во второй половине дня был уже опасным.),
находящимся прямо на юге от меня и подымающимся на 700 фт, но я уже получил
замечательный вид на 3 вершины, позже идентифицированные как Шивакте I
(19400 фт -- 5917 м), Шивакте 3а и Шивакте 3 (20400 фт -- 6222 м)
соответственно, который и запечатлел на камеру. Меня также заинтересовал
значительный остров елового леса, видимый в глубине Тигарман Су Джилги.
Во втором удачном выходе я достиг командной позиции на вершине
бритвоподобного гребня Зуммурат после 6000 фт (1830 м) лазания (на первой
половине подъема использовались яки). Первоначально, я пытался подняться с
запада, то есть со стороны основного ледника Кайинга, но был остановлен
перед непреодолимыми скалами на высоте 14500 фт (4422.5 м). В следующий раз
я прошел с яками крутой и изнурительный ледопад ледника Зуммурат и затем к
основанию крутого 2000 фт кулуара, ведущего к восточной стороне этого
хребта; с этого момента Санги Хан и я (без сопровождающих киргизов, который
сникли) поднялись на 500 фт вверх, но вынуждены были остановиться из-за
опасного состояния снега в кулуаре. Неделю спустя, когда усилилось таяние
снега, мы предприняли еще одну попытку с несколькими крепкими киргизами. На
этот раз мы достигли перевала в час дня. На перевале оказался огромный
снежный карниз. Мы были вознаграждены наилучшим горным видом из тек, которые
видели прежде. Вся группа Шивакте, блестевшая как огромные айсберги,
покрытые тысячефутовыми вздымающимися ввысь ледниками, выстроилась прямо
напротив меня на расстоянии 4-6 миль. Опять Конгур оказался скрытым за
Шивакте, но значительная часть вершины Конгура II была видима настолько,
чтобы сделать на нее засечку. Далеко отсюда на юго-западе я видел высокий
снежный хребет, который, как впоследствии я обнаружил, оказался южной
стороной долины Чимган Джилги, расположенной напротив Конгура II. Между мною
и группой Шивакте стоял ряд зазубренных одетых льдом пиков в верховьях
ледника Кайинг, которые я назвал горы Агалистан в соответствии с названии
долины по южную сторону; из двух явных седловин между основными массивами
лишь правая -- перевал Кепек -- была возможна для прохождения.
Спускаясь, я приобрел неприятный опыт: пересекая небольшое ответвление
основного кулуара, заполненного льдом, потерял точку опоры и устремился вниз
подобно брошенному мячу приблизительно на 40 фт, сравнительно мягко
остановившись в глубоком снегу основного кулуара, отделавшись лишь легкими
синяками. Я должен был бы спустить лавину, что и непременно произошло бы
неделю назад, но сейчас снегу было недостаточно для формирования серьезной
лавины, хоть две лавины и сошли по кулуару в конце дня, они не вызвали
беспокойства.
Помимо этих важных восхождений, моя жена и я разведали на яках ледники
Торбаши, Корумды и основный Кайинг, в основном, до боковых морен, движение
по которым местами было крайне неважным. Долина ледника Корумды типична для
района -- вы следуете течению вдоль рассеянных групп елей и неожиданно
обнаруживаете, что более половины из них растут среди подлеска на остатках
древней конечной морены, круто вздымающейся на 1000 или более футов и,
покрытая альпийскими цветами и кустами можжевельника (арчи). В конце подъема
находится пастбище с двумя или тремя киргизскими юртами и далеко за ними на
мили протягивается с подъемом заполненная льдом долина вплоть до почти
перпендикулярного покрытого льдом главного хребта Чимгана. Несколько слов о
гляциологии района. Мои знания в этой области были ограничены изучением
соответствующего раздела в бессмертной "Памятке путешественнику", однако,
даже зеленый новичок мог бы сказать с определенной долей уверенности, что
все основные ледники, исследованные мною на восточных склонах Конгура и
Чакрагиля, находились в стадии полного отступления. В большинстве случаев
древние конечные морены ясно прослеживаются далеко от нынешнего основания
ледников и "языки" ледников заметно просели. Наиболее ярким примером этого
является случай большого ледника Ой Таг, расположенного в Чакрагильских
Альпах (Северная часть Кашгарского хребта в раоне г.Чакрагиль (6637),
примыкающая к левому борту ущелья р.ГезДарья и, носящая также название
хребта Кинг-Тау).
Покидая в этот раз Кайинг Баши, мы послали караван с нашими верховыми
лошадьми прямо в Саман, а сами, позаимствовав несколько яков, провели две
ночи в гостях у нашего друга Самсак Бая в его ак-ойс (местное название юрты,
слово "юрта" в Кашгарии используется для обозначения поселения),
установленной на высоте 12000 фт (3660 м) в Бозарге на южных склонах хребта
ЗорКир. Переход сюда был утомительным, но чрезвычайно интересным. После
подъема на перевал Чопкана вместо спуска в узкую одноименную долину мы
повернули налево и траверсировали несколько миль крутой, покрытый соснами
северный склон Йелпакташа. Слева от нас вздымались 3 скалы высотой
13000-14000 фт (3965-4270 мм). Местами тропа пересекала неприятные осыпные
склоны, местами следы недавних селей, где, как казалось, весь горный склон,
лес и все вокруг находились в состоянии неустойчивого равновесия, затем
опять хорошая тропа проходила по замечательным лесным прогалинам. В районе
альпийских лугов Япчена, отмеченных нами как место для будущих лагерей,
тропа внезапно нырнула в глубину ущелья и затем поползла вверх по совершенно
невозможной расселине в огромных красных скальных обрывах Беле Ток высотой
1500 фт (457.5 м) . В одном месте нам даже показалось, что мы попали в
настоящий тупик -- скалы вздымались перед нами с трех сторон, но Самсак,
вывел нас на террасу, не видимую снизу. По террасе мы траверсировали скалы
влево и оказались в крутой и узкой, но сравнительно прямой балке.
Поднявшись, мы шли сквозь заросли шиповника и ломоноса с островами елей
вдоль ручья с чистой водой, пока, наконец, в 2000 фт (610 м) над дном ущелья
Япчен мы не увидели напротив нас на травянистом холме юрты и многочисленное
семейство нашего преклонного проводника.
Услышав, что здесь есть простой перевал Ат Бель, ведущий через Зор Кир
в Тигарман Су Джилгу, я решил разведать его, но ночью разыгралась буря со
снегом и дождем, продолжавшаяся 24 часа и, сделавшая нас узниками нашей юрты
на весь последующий день. Последующее утро, тем не менее, оказалось
Было уже совершенно темно когда мы с большим облегчением обнаружили себя на
дне долины Кайинг Джилги.
Моя жена и Назаров, естественно встревоженные, вышли с поисковой
партией и, встретив меня в миле от лагеря, порадовали интересными новостями.
Они провели целый день в разведке верховий Кайинг Джилги и обнаружили, что
ущелье пригодно для прохождения нашего каравана и что двумя часами выше
джилга расширяется в большую долину, в которой были обнаружены 2 или 3
киргизские семьи с юртами, установленными в солнечном углу. Последние были
готовы и желали разместить нас на ночлег в юртах, если мы придем туда. Надо
бы сказать, что мы решили воспользоваться их приглашением на следующий день,
оставив палатки в Баш Купрюке с целью облегчения вьючного груза. Пройдя
вверх по долине, мы остановились в киргизских юртах. По пути я измерил с
наиболее широкого здесь базиса в 1350 ярдов местоположения 1-й и 2-й вершин
Кайинг Беля, устья Джилги и несколько менее значимых вершин в окрестности.
Во всем этом районе основной трудностью для измерений является то, что
доминирующие вершины практически не видны со дна долин.
Наш новый лагерь находился на высоте 9200 фт (2806 м) и термометр ночью
опускался до 10 градусов или ниже. Войлок на наших юртах был продырявлен во
многих местах ( с нашей точки зрения хозяева были очень бедными), так что мы
оказались в полном распоряжении ночных ветров. Пыльный туман исчез,
установилась превосходная ясная погода поздней осени в Центральной Азии и,
когда мы увидели, что приготовили нам верховья долины Кайинга, мы тут же
позабыли все, испытываемые нами мелкие неудобства. На следующее утро мы все
(трое), сопровождаемые киргизами, двинулись вверх по долине по направлению к
величественному пику, позже обозначенному как Шивакте I. Перед этим около
мили мы перемещались среди больших стволов арчи и, поднявшись выше, увидели
позади нас, прильнувший к подножью черного обрыва 6000 фт высоты,
превосходный девственный лес из высоких елей (тяньшанская ель Шренка); их
глубокий темный цвет контрастировал с ослепительными снегами Шивакте на
заднем плане. Мы были не только изумлены и восхищены красотой этой картины,
но и были заинтересованы нашим открытием -- до сих пор никто не отмечал хоть
какие еловые леса к югу от Бостан Арчи, расположенной в 50 милях к
северо-западу. Там под снегами Улуг-Арта Стейн обнаружил хвойные деревья в
конце своей 3-й экспедиции. Ели появлялись как отдельные тонкие деревья на
высоте 10000 фт и росли вплоть до высоты 12000 фт. Яки ждали нас на поляне в
лесу и сев на них, мы поднялись к часу дня к боковой морене ледника Торбаши
-- притока главного ледника Кайинга. Здесь мы оказались окруженными
множеством обрывистых снежных пиков высотой от 17000 фт (5185 м) до 19000 фт
(5795 м), их склоны были покрыты вздымающимися ледниками; далеко позади нас,
мы могли видеть лес и молочно белый поток льда, огибающий огромные черные
вершины в направлении к главному леднику. Следующий день был последним,
который мы могли посвятить этой долине -- до 26 октября надо было оказаться
в Яркенде и, по всей видимости, мы уже опаздывали. Я залез вместе с Санги
Ханом и киргизами, подносящими мои планшет и камеру, на высоту 13430 фт
(4096.15 м) на расколотый скальный гребень, именуемый Ничке Кир,
непосредственно под высоким зубцеобразным пиком Кок Донг 16800 фт (5124 м),
расположенном в том же отроге Шивакте, что мы наблюдали из Самана. Несмотря
на крутизну подъема, восхождение было более легким, чем на Кайинг Бель и
воздух в этот раз казался более прозрачным. В этом пункте наблюдения я
провел около 3 часов и сделал как панораму, так и засечки направлений на
большинство из вершин, уже отснятых с Кайинг Беля. Конгур II немного
выглядывал из за хребта Кок Донг и мне удалось получить первую телепанораму
восточного склона Конгура. Негативы предыдущей панорамы крайне помогли мне
сейчас в идентификации пиков. В районах, где вы редко наблюдаете высшие
вершины из разных пунктов крайне трудно их идентифицировать. Стейн
предупреждал меня об этом и я старался брать с собой в лагерь все нужное
оборудование. В частности, я мог сравнивать наблюдаемые мной виды с
негативами, сделанными во время предшествующих наблюдений, что делало
идентификацию выдающихся пунктов относительно легкой. Следовательно, я смог
отметить многие пики и ледники, наблюдаемые мной с Кайинг Беля. Но я по
прежнему видел лишь небольшой отрезок восточного склона Конгура и
конфигурация хребта Шивакте оставалась неясной из за больших хребтов Кок
Донг и Сариг Йон, частично скрывающих обзор на запад и юго-запад. Я понял,
что во время следующего визита необходимо каким либо образом преодолеть
острые гребни, полностью примыкающие к верховьям Кайинг Джилги.
На пути назад вниз по Караташу мы достигли Кургана кратчайшим путем из
верховий долины Кайинга перейдя на яках крутой но легкий перевал Чопкана
(11500 фт -- 3507.5 м), расположенный непосредственно над нашим лагерем и
спускающимся в одноименную Джилгу. Эта долина протяженностью 8 миль и
текущий по дну поток не питаемый ледниками невелик, но она может
похвастаться несколькими пятнами елового леса, прилепившегося к северным
склонам хребта Кайинг Бель. Она была мало затронута людьми и хорошо
выглядела -- здесь обитало лишь несколько киргизских семей. Река впадает в
Караташ милей выше Кургана. На известном нам месте происходило нечто вроде
сбора киргиз и на следующее утро, когда мы снимались с лагеря они казалось
выглядели сконфуженными, трогательно извинялись перед нами и приглашали
приехать снова на следующий год.
Покинув Курган, мы послали караван только до Самана, поскольку
собирались еше разведать Ачик Джилгу, в верховьях которой, как я слышал,
расположен перевал, ведущий прямо в Гез Дарью. Карта показывала, что Ачик
Джилга ориентирована с запад-юго-запада на восток-северо-восток и водораздел
располагался в 6 милях к западу от долины Караташа. Однако, мы обнаружили,
что долина короче, всего около 3 миль и что основная ее ориентация с востока
на запад. Водораздел был расположен всего в 2.5 милях, следовательно падение
вниз было более крутым. Система предгорий в этом районе очень сложная,
состоит из сплошного лабиринта ущелий и скальных гребней. Я знал, что тропа
от перевала Ачик к Каурук караулу на реке Гез была нетрудной и часто
использовалась курьерами нашего консульства, когда на Гезе был паводок --
необходимо было пересекать еще один перевал после Ачик Давана -- Каурук
бель. Первый перевал (9800 фт -- 2989 м) был крут на протяжении последних
1000 фт, но не труден для вьючных животных. Я сделал отметку о нем как о
возможной альтернативе длинному и трудному маршруту "Девять перевалов". Все
переправы ниже и выше сужения близ Самана оказались простыми -- за 10 дней
нашего отсутствия вода сильно спала. Переход уровня воды от летнего к
зимнему на этих реках всегда удивительно быстр и редко занимает более 10 или
15 дней. Наблюдения затруднены дневными изменениями уровня воды, сильно
отличающимися для разных струй и для разных пунктов даже в одном потоке. В
Кайинг Баши (10400 фт -- 3172 м) подъем воды в реке, вызванный действием
утреннего солнца на ледники имел место с 4 до 5 часов дня в летние месяцы; в
Алтынлыке дневной паводок происходил очень быстро и как правило спадал к 11
часам утра.
Следующее и весьма краткое посещение района произошло в следующем
апреле (1923 г.). Во время короткого весеннего тура мы оказались в Яркенде и
не более чем через 2 недели нам необходимо было вернуться в Кашгар. Покинув
Яркенд 2-го апреля мы направились прямо в интересный район Кызыл Таг
(Красные Горы) по тропам, прежде не посещаемых европейскими
путешественниками. Вершины в Кызыл Таге достигали высот 16000 фт (4880 м) и
выше и здесь находились небольшие клочки еловых лесов в двух или трех местах
на северных склонах. Даже здесь был еще не предел для распространения
хвойных на юг (имеется в виду граница тяньшаньской ели). Я разговаривал с
Др.Найстр мом, главой шведской миссии в Яркенде. Во время его поиска места
для летнего лагеря в 1922 году он обнаружил небоьшие еловые деревья в
местности, именуемой Ай Булунг над Косерабом на западном берегу реки Яркенд.
Интересно было бы узнать: встречались ли иным путешественникам хвойные в
долине Яркенда? Мне не удалось найти упоминания об этом в литературе.
Перейдя через 3 перевала высотой около 10000 фт или выше (3050 м) в
течении одного дня мы спустились и разбитии лагерь в миле или двух выше
прежде не исследованной Хумбуз Джилги. Целью моей было отыскание любого
пригодного перевала, отличающегося от Гиджек Давана и дающего доступ в
верхнее течение Караташа с этой (восточной) стороны. В целях безопасности мы
отправили наш караван вокруг через перевал Гиджек. Он должен был ждать нас в
поселке Чат. Сами же выдвинулись вверх по Кумбуз Джилге с яками и минимумом
грузов к летнему пастбищу Кизмак (12500 фт -- 3812.5 м). Проведя ночь в
гостеприимных юртах местного киргизского бека (в данном случае это была
женщина) на следующее утро мы пересекли перевал Кизмак (14000 фт -- 4270 м).
Мы были крайне удивлены и несомненно обрадованы отсутствием снега на
перевале, но спуск на запад в долину Караташа оказался крайне крутым и носил
следы недавнего схода лавин. Эту ночь мы провели в небольшом киргизском
поселении Чат (11000 фт -- 3355 м), расположенном прямо над слиянием
притока, текущего с Гиджек Давана и Караташа. Здесь нас ожидал наш караван и
установленные палатки. В эту ночь выпало 6 дюймов снега (15 см), но
следующий день был великолепен и я был счастлив получить с пункта на склоне,
приподнятого на 1500 фт, отличную панораму не только всего верхнего бассейна
Караташа, но и огромного, облаченного льдом купола Конгур II и нескольких
вершин группы Шивакте, не говоря уж о хребте Чимган и верхнего устья
основного ущелья Караташа. Я был в восхищении от полученных фотографий и
измерений направлений на Конгур и Шивакте. Все это позволило майору Мэйсону
из Исследования Индии нанести на карту, основанную на моих наблюдениях,
значительную часть неисследованной верхней Чимган Джилги и огромные вершины,
примыкающие к этому району.
На следующий день мы двинулись в великое ущелье. Нам хотелось бы
провести 2 или 3 дня в изучении верхней Чимган Джилги -- превосходной
широкой долины с грандиозными снежными хребтами (Терсозе на юге и Чимганом
на севере), возвышающимися на 800010000 фт с каждой стороны, однако, в
середине апреля летней паводок мог наступить в любой из дней и, было бы
неблагоразумно рисковать оказаться запертым в середине ущелий. Как
оказалось, на пути из Чата в Курган, нам пришлось пересечь реку двадцать
восемь раз. Правда вода в реке была еще низкой, чтобы безопасно
переправляться на лошади. Путешествие вниз по ущелью к устью Кайинг Джилги
было странным занятием. Горы возвышались над нами на 10000 фт (3 км) с
каждой из сторон. Иногда высоко-высоко можно было увидеть нависающие
ледники. Река металась вперед и назад между скальными стенами. Тут
оцениваешь того, кто прошел здесь первым и проложил тропу шириной несколько
дюймов, переходящую от выступа к выступу по стволах молодых елей --
единственную связь между обитателями узких горных долин и внешним миром. Мы
рассчитывали достичь Баш Купрюка -- места нашего прежнего лагеря до
наступления темноты, но та частота, с которой мы навьючивали и развьючивали
наших пони между валунами хребта Арасунд, воспрепятствовала осуществлению
этого желания. Вместо этого мы стали лагерем в мили ниже впадения притока
Каратамуш Джилги в темноте на узкой полоске земли, которая могла
похвастаться несколькими кустами и маленькими деревьями, но отсутствовал
какой либо подножный корм для животных. Было достаточно светло и мы прошли к
устью круто впадающей Каратамуш Джилги и увидетли куски елового леса высоко
над нами прямо у ледников. В этой дикой долине жило три семьи киргизов.
Единственный вход в эту долину помимо основного ущелья проходил через
бритвоподобный "перевал" высотой в 15000 фт (4575 м), ведущий в стороны
ледника Корумды в долине Кайинг Джилги. Этот "перевал" крайне редко
открывался до августа.
После подобного дневного марша ущелье Тюгень-тар ниже Беш Купрюка и
оставшаяся часть долины Караташа прошлось как по маслу и мы преодолели 48
миль до Актур Базара за 2 дня.
Двумя месяцами позже, ближе к концу июня, мы покинули Кашгар и
отправились в давно предвкушаемый летний отпуск в долину Кайинга. Мы знали,
что вода в Караташе слишком высока, чтобы мы могли воспользоваться нашим
прежним путем, но мы уже знали, что надо делать и были готовы пройти и
тяжелым маршрутом "Девяти перевалов" -- путь в долину Геза и далее через
Ачик Даван в долину Караташа. Как и прежде мы собирались пересекать реку в
ее широкой и мелкой части и дойти выше Алтынлыка с помощью дюжины крепких
крестьян. Здесь мы шли по той же стороне реки вплоть до устья Чопкан Джилги.
Единственное место, где пришлось покинуть основную долину -- это было
сужение ниже Самана, которое мы успешно обогнули под руководством
восхитительного старого киргизского аристократа по имени Самсак Бай, с
которым нам посчастливилось встретиться в этом месте. Самсак сопровождал нас
утомительные 6 миль вверх по сухому и абсолютно бесплодному ущелью к западу
и через короткий, но ужасающе крутой перевал, называемый Акси Даваном,
ведущий через возвышенный выход пласта красного песчаника высотой 9600 фт
(2928 м). Последние 200 фт "перевала" состояли просто из узкого выхода
крутизной 30 грд, зажатого между отвесными стенами, ведущего в ущелье в
скальном хребте. Для подъема на перевал потребовалось около 2 часов
погоняния и вытягивания наших животных, включая невезучего верхового
верблюда моей жены по кличке Сулейман, причем большую часть грузов пришлось
заносить людям. На другой стороне сухое русло, подобное тому, по которому мы
поднимались, вело вниз в долину Караташа, с которой сливалось как раз ниже
Самана. Весь этот обход занял около 7 часов. После этого перевал Чопкана,
пройденный на следующий день (избежав прохождения непригодного Тюгень Тара)
не представил никаких трудностей. Прибыв в Кайинг Баши, мы стали лагерем на
3 недели на приветливом альпийском лугу с замечательными видами на лес и
реку, вздымающиеся скалы и бледно зеленые ледники, обширные пастбища с
яркими цветами и рощицы арчи и барбариса. Изобилие альпийских цветов было
замечательным и мы вели себя как большинство начинающих ботаников полностью
игнорируя правила ботаники. В последующие наши визиты мы запрессовали
тридцать семь различных видов и получили семена семи или восьми видов; моя
жена также зарисовала некоторые замечательные образцы. (Эта небольшая
коллекция была проверена Мр. В.Б.Тэрилом.) Для неспециалистов наиболее яркой
особенностью флоры Кайинга и прилегающих долин состоит в том, что она скорее
относится к центрально азиатскому типу, чем к гималайскому, хоть и
упоминаемые долины расположены всего в 180 милях от подобных регионов
Северного Кашмира, флора которых, как я полагаю, гималайского типа. Из 37
видов, привезенных нами, 17 связано с Центральной Азией, 13 обнаруживаются в
умеренных северных районах Европы и Азии, но не в Гималаях, и лишь 7
оказались общими для "Конгурских Альп" и Гималаев. Цветок, наиболее
заинтересовавший нас относился к приятно пахнущему виду. растущему только на
небольших изолированных полянках между каменными на ледниковых моренах на
высотах от 13000 до 14000 фт (39654270 мм) у верхней границы растительности.
Он был определен как Parrya flabellata Regel, ранее найденный лишь на
Тянь-Шане. Один из образцов Astragallus, найденных нами, оказался новым
видом, родственным A.Alpinus. Хвойные в регионе также тяньшаньского, а не
гималайского типа за исключением небольших клочков елового леса, отмеченных
нами в Кызыл Таге и паре мест в долине реки Яркенд, они отмечают южную
границу тянь-шаньской ели. Так далеко, насколько мне известно, еловые леса
не отмечаются во всей системе Кунь-Луня.
Мы приобрели множество новых друзей не только среди семи семей, живущих
в Кайинг Джилге, но и из обитателей соседних долин, специально приходящих
посмотреть на нас. Моя жена устроила чаепитие для женщин, добравшихся сюда
вместе с детьми через головокружительные перевалы и ревущие потоки, но в
большей степени они окружили ее в надежде получить медицинскую помощь, до
которой киргизы весьма охочи. Нас также кормили отварной бараниной и
неудобоваримыми ячменными лепешками с каймаком и мы провели в юртах много
часов в разнообразных беседах. Я имел возможность записать определенную
информацию об их манерах и обычаях, фольклоре, стиле жизни и социальной
организации, но более меня интересовал поиск пути из долины на юг или
восток, что позволило бы нанести на карту и сфотографировать восточный склон
Конгура и Шивакте. Единственный существующий перевал подобного рода,
обнаруженный мной, назывался Кепек и вел из верховий ледника Кайинг на
юго-восток ШивактеI в приток Чимган Джилги, называемый Агалистаном. Идея
отыскания пути в Чимган Джилгу побуждала меня пройти перевал Агалистан, но
из собственной разведки и советов киргиз я понял, что перевал этот не может
быть пройден ранее августа даже необремененными грузами восходителями, пока
не растает корка льда и снега. Поскольку наш визит сюда не мог быть
продлиться дольше 15 июля, то я вынужден был отложить попытку прохождения
перевала до следующего лета. Ежедневная облачность после полудня и частые
ливни делала почти невозможным проведение регулярных исследований на больших
высотах, но мне удалось организовать восхождение на верхушки ножеобразных
хребтов, ограничивающих долину с 2-х сторон -- каждый раз после одной или
нескольких неудачных попыток. Первая удача случилась тогда, когда, выйдя с
Санги Ханом и двумя киргизами в 4 часа утра к полудню я достиг пункта на
хребте Сариг Йон в 5200 фт (1586 м) над нашим летним лагерем. Отсюда мощный
снежный гребень с карнизами буквально нависал над долиной Тигарман Су,
расположенной по другую сторону. Передо мной открылся великолепный вид и я
сделал круговую панораму с северо-востока на северо-запад (лишь северный
квадрант горизонта был скрыт массивом Кок Донга позади меня). Я сделал также
угловые засечки на большое количество вершин, с которыми, благодаря
панорамам, полученным с Кайинг Беля, Ничке Кира и Чата, я был уже знаком. Я
был крайне обескуражен обнаружить, что втайне ожидаемый мною вид на
восточный склон Конгура по прежнему недоступен -- все, исключая вершину
длинного массива, оказалось скрытым за 17000 фт (5185 м) хребтом напротив
меня на западной стороне Тигарман Су Джилги. Часть хребта Шивакте по
прежнему скрывалась за пиком Сариг Йон (Мне очень бы хотелось на него
подняться. Отсюда можно было бы получить лучшие виды на Конгур и Шивакте, но
снег на вершинном взлете во второй половине дня был уже опасным.),
находящимся прямо на юге от меня и подымающимся на 700 фт, но я уже получил
замечательный вид на 3 вершины, позже идентифицированные как Шивакте I
(19400 фт -- 5917 м), Шивакте 3а и Шивакте 3 (20400 фт -- 6222 м)
соответственно, который и запечатлел на камеру. Меня также заинтересовал
значительный остров елового леса, видимый в глубине Тигарман Су Джилги.
Во втором удачном выходе я достиг командной позиции на вершине
бритвоподобного гребня Зуммурат после 6000 фт (1830 м) лазания (на первой
половине подъема использовались яки). Первоначально, я пытался подняться с
запада, то есть со стороны основного ледника Кайинга, но был остановлен
перед непреодолимыми скалами на высоте 14500 фт (4422.5 м). В следующий раз
я прошел с яками крутой и изнурительный ледопад ледника Зуммурат и затем к
основанию крутого 2000 фт кулуара, ведущего к восточной стороне этого
хребта; с этого момента Санги Хан и я (без сопровождающих киргизов, который
сникли) поднялись на 500 фт вверх, но вынуждены были остановиться из-за
опасного состояния снега в кулуаре. Неделю спустя, когда усилилось таяние
снега, мы предприняли еще одну попытку с несколькими крепкими киргизами. На
этот раз мы достигли перевала в час дня. На перевале оказался огромный
снежный карниз. Мы были вознаграждены наилучшим горным видом из тек, которые
видели прежде. Вся группа Шивакте, блестевшая как огромные айсберги,
покрытые тысячефутовыми вздымающимися ввысь ледниками, выстроилась прямо
напротив меня на расстоянии 4-6 миль. Опять Конгур оказался скрытым за
Шивакте, но значительная часть вершины Конгура II была видима настолько,
чтобы сделать на нее засечку. Далеко отсюда на юго-западе я видел высокий
снежный хребет, который, как впоследствии я обнаружил, оказался южной
стороной долины Чимган Джилги, расположенной напротив Конгура II. Между мною
и группой Шивакте стоял ряд зазубренных одетых льдом пиков в верховьях
ледника Кайинг, которые я назвал горы Агалистан в соответствии с названии
долины по южную сторону; из двух явных седловин между основными массивами
лишь правая -- перевал Кепек -- была возможна для прохождения.
Спускаясь, я приобрел неприятный опыт: пересекая небольшое ответвление
основного кулуара, заполненного льдом, потерял точку опоры и устремился вниз
подобно брошенному мячу приблизительно на 40 фт, сравнительно мягко
остановившись в глубоком снегу основного кулуара, отделавшись лишь легкими
синяками. Я должен был бы спустить лавину, что и непременно произошло бы
неделю назад, но сейчас снегу было недостаточно для формирования серьезной
лавины, хоть две лавины и сошли по кулуару в конце дня, они не вызвали
беспокойства.
Помимо этих важных восхождений, моя жена и я разведали на яках ледники
Торбаши, Корумды и основный Кайинг, в основном, до боковых морен, движение
по которым местами было крайне неважным. Долина ледника Корумды типична для
района -- вы следуете течению вдоль рассеянных групп елей и неожиданно
обнаруживаете, что более половины из них растут среди подлеска на остатках
древней конечной морены, круто вздымающейся на 1000 или более футов и,
покрытая альпийскими цветами и кустами можжевельника (арчи). В конце подъема
находится пастбище с двумя или тремя киргизскими юртами и далеко за ними на
мили протягивается с подъемом заполненная льдом долина вплоть до почти
перпендикулярного покрытого льдом главного хребта Чимгана. Несколько слов о
гляциологии района. Мои знания в этой области были ограничены изучением
соответствующего раздела в бессмертной "Памятке путешественнику", однако,
даже зеленый новичок мог бы сказать с определенной долей уверенности, что
все основные ледники, исследованные мною на восточных склонах Конгура и
Чакрагиля, находились в стадии полного отступления. В большинстве случаев
древние конечные морены ясно прослеживаются далеко от нынешнего основания
ледников и "языки" ледников заметно просели. Наиболее ярким примером этого
является случай большого ледника Ой Таг, расположенного в Чакрагильских
Альпах (Северная часть Кашгарского хребта в раоне г.Чакрагиль (6637),
примыкающая к левому борту ущелья р.ГезДарья и, носящая также название
хребта Кинг-Тау).
Покидая в этот раз Кайинг Баши, мы послали караван с нашими верховыми
лошадьми прямо в Саман, а сами, позаимствовав несколько яков, провели две
ночи в гостях у нашего друга Самсак Бая в его ак-ойс (местное название юрты,
слово "юрта" в Кашгарии используется для обозначения поселения),
установленной на высоте 12000 фт (3660 м) в Бозарге на южных склонах хребта
ЗорКир. Переход сюда был утомительным, но чрезвычайно интересным. После
подъема на перевал Чопкана вместо спуска в узкую одноименную долину мы
повернули налево и траверсировали несколько миль крутой, покрытый соснами
северный склон Йелпакташа. Слева от нас вздымались 3 скалы высотой
13000-14000 фт (3965-4270 мм). Местами тропа пересекала неприятные осыпные
склоны, местами следы недавних селей, где, как казалось, весь горный склон,
лес и все вокруг находились в состоянии неустойчивого равновесия, затем
опять хорошая тропа проходила по замечательным лесным прогалинам. В районе
альпийских лугов Япчена, отмеченных нами как место для будущих лагерей,
тропа внезапно нырнула в глубину ущелья и затем поползла вверх по совершенно
невозможной расселине в огромных красных скальных обрывах Беле Ток высотой
1500 фт (457.5 м) . В одном месте нам даже показалось, что мы попали в
настоящий тупик -- скалы вздымались перед нами с трех сторон, но Самсак,
вывел нас на террасу, не видимую снизу. По террасе мы траверсировали скалы
влево и оказались в крутой и узкой, но сравнительно прямой балке.
Поднявшись, мы шли сквозь заросли шиповника и ломоноса с островами елей
вдоль ручья с чистой водой, пока, наконец, в 2000 фт (610 м) над дном ущелья
Япчен мы не увидели напротив нас на травянистом холме юрты и многочисленное
семейство нашего преклонного проводника.
Услышав, что здесь есть простой перевал Ат Бель, ведущий через Зор Кир
в Тигарман Су Джилгу, я решил разведать его, но ночью разыгралась буря со
снегом и дождем, продолжавшаяся 24 часа и, сделавшая нас узниками нашей юрты
на весь последующий день. Последующее утро, тем не менее, оказалось