- Что ж ты, Сережка!
- Да вот, - шепчу умирая. - ...Тень... День...
Глава 16. Юрка
Неподалеку от кандагарской "Арианы", если ехать или идти по дороге, ведущей к Кандагару от аэровокзала, есть шлагбаум. На этом шлагбауме круглые сутки дежурят два поста. Один пост шурави, второй - "зеленых". У каждого из них абсолютно одинаковая деятельность- проверять входящих и выходящих с территории аэропорта. На первый взгляд, служба неплохая, нет непосредственной близости с врагом, как в бою, в атаке. Но это только на первый взгляд. Наш пост с левой стороны бетонки, если ехать из Кандагара, а пост "зеленых" с правой. С их стороны противовес, который помогает вскидывать металлическую черно-белую трубу в полинявшее небо. Уже давно установилась традиция: "зеленые" поднимают шлагбаум, а шурави первыми начинают досмотр. Целыми днями приходится работать в напряжении. Люди идут пешком, едут на лошадях, в арбах, на верблюдах, на осликах; кто побогаче, имеет свой автомобиль или автобус. Грузовики тоже переделаны под автобусы. Уродливые ящики вместо кузова с прорезанными по бокам дырами-окнами. Груз крепится на крыше транспорта. Всевозможные мешки, тюки, ящики, коробки, саквояжи, чемоданы обтянуты рваной сетью, стянуты в одно безобразное целое, которое высится над машиной, иногда превышая размеры самой барбухайки. Весь местный транспорт представляет собой интересную картину. На машине нельзя найти ни одного местечка, которое бы не было заклеено картинкой. Обклеено все. Даже лобовые стекла обклеены, остается только узенькая щель, напоминающая триплекс, сквозь которую стиляга-шофер умудряется что-то видеть, и это-то на афганских дорогах, особенно на горных серпантинах! Картинки разной величины. Есть вкладыши от упаковок жевательной резинки, есть рекламные плакатики сигарет, вырезки из "Плейбоя" и "Пентхауза" запросто соседствуют с цветными разворотами из "Огонька". В глазах рябит от обилия красок, припудренных пылью дорог. Колоннами стоят грузовики "ЗИЛы", "ГАЗы", "Мерседесы", "Тойоты", маленькие и большие автобусы. Афганцы- народ терпеливый. часами ждут, пока дойдет их очередь. Никто не украшения для женщин, жалкие детские игрушки - вот чем набиты мешки. Все это нужно проверять. А вдруг среди этого скарба наткнешься на оружие? А может быть, под этой чадрой скрыто не нежное личико пятнадцатилетней девушки, а вполне мужские усы и борода? Могут и опиум провозить таким образом. Поэтому служба на шлагбауме трудна и опасна. Если обнаруживается что-то, афганцы бьются упорно, хотя и видят всю бесполезность такого боя в самой середине военного гарнизона шурави. Перед посадкой в самолет пассажиров уже никто не проверяет. Некогда. Нужно быстрее погрузить пассажиров, продать прямо в самолете билеты счастливчикам, попавшим на этот рейс, и быстрее взлетать, пока не начался обстрел.
Юрка служил на посту уже почти год. Многое узнал он здесь об афганцах, вначале непонятных и пугающих, а теперь ставших ближе и понятнее. Многому научился Юрка. Теперь у него получилось чувство уверенности, что вот этот автобус пуст, а этот, нужно тщательнее проверить. В восьми из десяти случаев он оказывался прав.
Начальник "таможни" капитан Марат ценил интуицию Юрки и относился к нему снисходительно, спускал ему многие "выкидоны", на которые Юрка был большим мастером.
Была у Юрки любовь. Не простая любовь, та, что зовется фронтовой, а настоящая, как он сам утверждал. За эту любовь таскали Юрку в особый отдел. И не только Юрку. Капитан Марат на себе испытал все прелести особого отдела, но отстоял, отбил Юрку от цепких рук особистов при помощи командира полка, а может быть, даже и повыше стоящих людей. Помогли здесь необыкновенные способности Юрки определять на глаз контрабанду. Пока Юрку таскали по допросам, на посту произошли три крупные перестрелки с гибелью наших солдат и "зеленых". Духи пытались провезти полные машины боеприпасов, вступили в бой с солдатами и, что самое страшное, сумели уйти. Юрку вернули на шлагбаум, но строго-настрого предупредили его и капитана. А все дело было вот в чем.
Угораздило же Юрку влюбиться. Да не в какую-нибудь медсестру из госпиталя или официантку из столовой, а в стюардессу с индийской авиалинии "Боинга", летавшего по маршруту Калькутта - Кабул - Кандагар и обратно. Тогда Юрка начинал службу на аэродроме, было время, шерстил пассажиров у трапа. Увидел ее Юрка впервые у самолета всю такую неземную, о форменной короткой юбчонке, в ослепительно белой прозрачной кофточке, миниатюрно-маленькую, с длинными густыми черно-синими волосами, огромными голубыми глазами и пухлыми ярко-красными губами. Юрка даже застыл на месте, глаз от нее отвести не мог. Фарида заметила восхищенный взгляд русского мальчишки и улыбнулась ему. С тех пор Юрка заболел. Ждал прилета этого самолета, разузнал расписание и всеми правдами и неправдами старался оказаться на "Ариане", чтобы увидеть девушку.
Фарида неплохо владела русским языком и первой заговорила с Юркой. Юрка и не помнил, о чем они впервые говорили. Запомнился только приятный запах духов стюардессы, ее белые маленькие руки с длинными ухоженными ногтями и звонкий смех. Чем-то Юрка привлек Фариду. При встречах они долго разговаривали. Девушка рассказывала, что живет с родителями в Калькутте, окончила университет в Париже, где и выучила русский язык, а летает стюардессой, потому что хочет увидеть мир, но пока летает на этой заштатной линии, набирается опыта. Юрка немного мог рассказать о себе. Родители живут в Рязани, он сам, недоучившийся студент МАИ{21}, поэтому, наверное, попал служите на аэродром.
Когда у Фариды было много времени, они сидели в комнатке для отдыха стюардесс, пили чай или кофе. Фарида о многом расспрашивала Юрку. Она никак не могла понять, почему в Союзе нет сил, направленных против войны в Афганистане, почему нет борьбы, похожей на ту, что велась в свое время в Америке против войны во Вьетнаме. Юрка только пожимал плечами, сам удивлялся тому, что ничего об этом не знает. Потом он долго размышлял над тем, что ему рассказывала Фарида. Она хорошо была знакома с идеями пацифизма и как могла, пыталась втолковать их Юрке, нисколько не навязывая своего мнения. Юрка многое понимал, но во многом сомневался. А как же присяга? А кто же будет защищать южные границы нашей Родины? Так то же американцы на Вьетнам напали! И так далее.
Их взаимоотношения вскоре переросли в более близкие, интимные. Юрка однажды прижал девушку к себе и быстро скользнул губами по ее щеке. Фарида не отстранилась, подняла руку и провела по щетинистой щеке Юрки теплой ладонью. Юрке стало неловко за свою небритость, он торопливо попрощался и ушел. В следующие встречи-свидания Юрка всегда был чисто выбрит, выстиран, отутюжен.
Однажды, через полгода знакомства. Юрка и Фарида оказались одни во всем здании аэровокзала. Когда Юрка спешил на встречу, начался обстрел. Вечерело. Солнце скрылось за близкими горами. Свет везде потух-маскировка. Тяжелые снаряды с воем проносились в сторону гор, а оттуда летели "Стингеры" и легкооперенные стрелы "Рэд ай". Юрка мчался к "Боингу", на котором прилетела Фарида. "Боинг" был тоже пуст, как и здание "Арианы". Юрка забегал по площадке, тихонько покрикивая: "Фарида..." Н Фарида услышала. Она выбежала из землянки, в которой всегда скрывались экипажи самолетов во время обстрелов и о которой Юрка от страха за девушку совершенно забыл. Она подбежала к Юрке и крепко-крепко обняла его. В груди у Юрки разом потеплело, все отступило, он был счастлив. Потом они ушли в здание аэропорта. В абсолютной темноте комнатки с зашторенными окнами Юрка раздел Фариду и впервые за свою девятнадцатилетнюю жизнь овладел телом девушки, любимой девушки. Когда все закончилось, обстрел уже стих... Юрку взяли особисты прямо на выходе из комнатки, он даже не увидел, ушла ли Фарида.
Его долго расспрашивали о контактах со стюардессой, стращали, даже били. У Юрки хватило ума настаивать на том, что его привлекала только возможность полового контакта, хотя и противно и горько было говорить такие слова, предавать свою любовь. Целый месяц возились с Юркой, но доказать ничего не смогли, а может, просто план по отлову предателей был выполнен, и, как это ни странно, его вернули в полк, но перевели на шлагбаум.
Капитан Марат просил Юрку об одном, чтобы он уходил на "Ариану" не во время службы. Но другого времени у Юрки не было, поэтому он уговорил Фариду приходить к нему. Ребята на посту любопытствовали, конечно, но тактично оставляли влюбленных одних. О будущем Юрке не хотелось думать. Пусть пока будет все, как есть. Время покажет. Фарида тоже избегала этой темы, и они просто любили и наслаждались своей любовью.
Юрка издалека почувствовал надвигающуюся опасность. Перед шлагбаумом затормозил здоровенный автобус, как всегда груженный сверх всякой меры. Солнце лениво выкарабкивалось из-за гор, едва освещая изукрашенный автобус. Юрка первый зашел в заплеванный салон. Ничего необычного. Сидят люди, выжидающе смотрят на вооруженного солдата. Юрка скользнул взглядом по лицам. Вроде бы все как всегда, но тревога какая-то скользит, пошевеливается грозно. Юрка медленно пошел по салону. У входа в автобус капитан взял автомат на изготовку. Юрка прошел до конца автобуса, резко повернулся на каблуках и пошел назад. Внезапно он остановился возле высокой женщины и сорвал с ее головы чадру. Крик ярости раздался в салоне. Под чадрой скрывался мужчина, который выхватил нож и всадил его в грудь Юрки, но клинок только взрезал ткань бронежилета и скользнул в сторону. Юрка Отпрыгнул назад и затарахтел автоматом в потолок автобуса. Капитан проделал то же самое. Обычно, в такой ситуации наступает тишина, и начинается досмотр. Но здесь все встрепенулись, выхватывая припрятанное оружие. Юрка кинулся на пол, под заднее сиденье, а капитан выскочил из автобуса, на ходу снеся очередью голову водителю, тянувшегося кинжалом к офицеру. Юрка стрелял по пространству, которое видел из-под кресел. Кто-то взвыл, подкидывая раненые ноги вверх.
Солдаты уже полоснули по автобусу, превращая его в решето, но старательно обходили то место, где мог быть Юрка. Юрка же сжался в комок и ждал, когда закончится стрельба. Все стихло, только невнятные стоны несмело шуршали над потоками крови, которые текли по полу автобуса, заливали Юркин автомат, лежащий под рукой. Юрка вышел из автобуса. На этот раз добыча была крупная. Автоматы и пулеметы, мины и гранаты, патроны и снаряды везли духи. Потом уже Юрка понял, что насторожило его в первыый момент,- ни одного ребенка не было.
Через неделю после этого события душманы сильно забеспокоились в околокандагарских зеленках чаще стали нападать на гарнизон и колонны грузовиков, пытались просочиться на территорию аэродрома.
...Юрка пошел провожать, с разрешения капитана, Фариду на аэродром. Уже подходили к зданию "Арианы", как со стороны шлагбаума разнеслись звуки выстрелов. Юрка сам осматривал стоящие там машины и заверил капитана, что в них все чисто. Юрка бросился назад, Фарида - за ним.
- Уходи,- кричал ей на ходу Юрка,- иди в самолет, я скоро...
Но Фарида бежала за ним следом.
Юрка вылетел к, шлагбауму. Пули черкали воздух, взвывая вверх и свистя. Оба поста вели огонь по машинам, из которых яростно огрызались. Юрка кинулся в пыль и тоже принялся поливать очередями барбухайки. В пылу боя он даже забыл о том, что за ним, где-то сзади бежала Фарида. Только когда стрельба закончилась, Юрка вспомнил о девушке и оглянулся назад. Фариды не было видно. Юрка поднялся с земли, стряхивая с себя пыль. Тяжело вздохнул Юрка и отправился к посту, но внезапно оглянулся и увидел за ящиками лежащую Фариду. Юрка не помнил, как он оказался возле нее, как поднимал ее лёгкое тело, как нес на руках, через весь гарнизон ее в госпиталь. Очнулся только тогда, когда санитар толкнул его в плечо:
- Умерла твоя девка...
Юрка шел назад на пост оглушенный и уничтоженный, а в голове звучал голос Фариды:
- Как ты думаешь, Юра, зачем эта война?
Глава 17. Артем
Лучше всего двигатель вертолета запускается ранним утром, когда еще солнце не успело превратить воздух в пышущий жаром кисель, в котором, кажется, лопасти беспомощно барахтаются, не в состоянии обеспечить себе опору для взлета. Если же случилась такая досадная вещь, как подъем в воздух после обеда, не стоит отчаиваться. Всегда можно вызвать на взлетку водовозную машину, облить вертолет, что называется, с головы до ног, и смело запускать двигатели. Разжиженное температурой адской печки масло принимает свои свойства и действует согласно требованию машины. С аэродрома вообще приятно взлетать. Не надо насиловать аккумуляторы, поднимаясь свечой вверх. Помогает машина с огромным запасом электроэнергии. Толстые жгуты тянутся к вертолету, питая его электричеством. Перед самым взлетом их убирают технари. Малейшая поломка в машине вызывает заботливую беготню. Механики суетятся, но с толком, и быстро устраняют возникшие дефекты. Хуже дело обстоит на полетах. Сядешь где-нибудь в горах или в пустыне, вокруг- война, примешь на борт людей и срываешься посумасшедшему вверх, подальше и повыше бросаешь машину; чтобы побыстрее уйти из зоны обстрела. Вертолет МИ-8 - машина надежная, не подведет в бою, если уцелеет. Летуны любят и жалеют свои "восьмерки", стараются избегать ситуаций, в которых нужно рвать на пределе ручки управления, выжимать шаг-газ до монотонного взвизга двигателей. В редких случаях после гибели машины экипаж остается в живых. Вместе воюют, вместе живут и летают, вместе и умирают. А если остался в живых хоть один член экипажа - помнить будет свой борт всю жизнь, даже если и пересадят его на совершенно новую модификацию вертолета. А все потому, что доверяют люди своей машине. Хоть и говорят, что когда Бог раздавал дисциплину, авиация была в воздухе - это неправда. Все-таки, порядок в авиации есть. Техники-механики головой отвечают за отправленный в воздух вертолет, и не дай господи, случится что в полете, откажет какой приборчик -погибнут экипаж и пассажиры, если таковые будут на борту. Комиссия по расследованию летных происшествий найдет причину гибели машины, разыщет тот самый незаконтренный механиком винтик, обнаружит забытую отвертку, на которой клеймо есть. Так что не сносить головы виноватому. Из-за этого, наверное, есть некоторое панибратство между людьми, доверяющими друг другу независимо от количества звезд на погонах и отсутствия таковых.
"Восьмерки" в афганской войне используются круглосуточно. Перевозят грузы, доставляют солдат на операции в район боевых действий, везут обратно в полк раненых и убитых. Работы на войне много.
Экипаж "восьмерки" с бортовым номером "полсотни два" был слетанным. Командир его, капитан Рудницкий Артем, правый летчик старлей Хейдаров Ильяс и борттехник-прапорщик Шумилов Андрей, летали вместе больше года. Где только не побывали за это время ребята. Шинданд, Газни, Пулихумри, Файзабад, Джелалабад, Кандагар - все знакомо экипажу. Сколько точек безымянных облетали, одному Аллаху известно.
Вертолет получали в Союзе в Кокайты. Блестел он тогда свежей красочкой, нанесенной маскировочными пятнами, сиял никелем и новенькими блистерами, а пахло от него так приятно неуставшим металлом и чистотой. Теперь же машина потеряла свой былой лоск, но зато стала ближе и роднее. Заплаты украшали борт вертолета. Блистеры потрескались, потеряли свою прозрачность. Фонарь фюзеляжа снизу прикрыли коробкой из бронелистов. Не единожды приходилось садиться на скаты от КамАЗов - срезало стойки шасси, а от этого летели к чертовой матери лопасти, разлетались ошметками от ударов о бетон взлетки. Однажды садились без хвостовой балки. Благо, что подбили при посадке на шиндандский аэродром. Выждали духи, когда не осталось чем отстреливаться и саданули "стингером". Вертолет бросило в сторону, и балка отскочила словно ветка под топором. Дым, гарь, копоть наполнили салон. Лопасти молотят в одну сторону, а корпус машины вращается в другую. Кошмар! Как сели тогда, до сих пор удивляются парни. Но ничего - живы и протезированная машина с ними.
Сегодня под вечер должны были взлетать в паре за группой, высаженной неделю назад в горах. Отвозили тридцать cпецназовцев. Сколько-то привезут назад? "Полсотни второй" идет ведущим, а ведомым - новый экипаж на новенькой "восьмерочке" с бортовым номером "сотня три". До вечера еще далеко, есть время подготовиться к полету.
Но не довелось ребятам "отдыхать" до назначенных девятнадцати ноль-ноль по-местному времени. Во время обеда ворвался посыльный из штаба полка и выкрикнул:
- Полсотни второй и сотня третий, на вылет.
Поднялись летчики из-за столов и пошли к выходу из столовой-палатки. Молча проводили их взглядами те, что оставались на земле, ждали своей очереди. Не принято в здешнем полку прощаться с уходящими в небо, желать удачи. Удача-штука капризная, не спугнуть бы ее!
Командир полка дал приказ вылетать немедленно. Запросили помощи спецназовцы. Видать, крепко их духи прижали.
Взмыли в небо по - самолетному, разогнавшись по взлетке, и стали взбираться повыше в небо, ввинчиваясь стрекочущими лопастями в разом заплотневший воздух.
Артем смотрел сквозь стекло фонаря на однообразную картину под брюхом вертолета. До места лету не меньше часа. Ползли под вертолет пустынные километры, уползали назад невысокие сопочки, однообразно серые. Редко встречались маленькие кишлаки со сферическими крышами домов, с одинокими чахлыми деревцами. Кое-где встречались пашни, засеянные неизвестно чем. Блестели под солнцем узким металлическим лезвием речушки. Попадались небольшие стада верблюдов, задиравших гордо посаженные головы вверх на пролетающие вертолеты. А вот уже и горы. Песчаные сопки-барханы плавно начинают каменеть, ослепительно сверкать скальными зубами, потом незаметно появляются широкие языки скальных пород, и, наконец, горы вплывают в обзор во всей своей хищной и опасной красоте.
Все, хватит любоваться! Ильяс по карте находит место, где они должны подобрать спецназовцев. Тычет пальцем в карту и кричит в "ларинги":
- Здесь, Артем, здесь они должны быть!
Артем кивком отвечает и до боли в глазах начинает искать ориентиры. Как всегда, первым находит нужные точки Андрей и на полсекунды раньше Артема кричит:
- Есть?.. Вон та вершина...
Артем уже кренит вертолет на левый бок и скользит к нужной скале. Ведомый борт идет следом, выполняя все маневры ведущего. У ребят с ведомого задача прикрывать и помогать ведущему.
Пронеслись раз над местом встречи - никого. Вернулись еще раз. Повисли на месте. Нет, не видно. Артем принял решение медленно расширять круги поиска. Его машина пошла на правые круги, а ниже пошел ведомый на левые. Вскоре с ведомого доложили, что обнаружили маленькое горное озерцо, возле которого, по всей вероятности, идет бой. Артем пошел к озеру. Действительно, под собой Артем увидел ртутный блеск озера. Спустились ниже. Теперь хорошо были видны вспышки взрывов и выстрелов. Артем бросил машину- еще ниже, почти к поверхности озера, на ходу определяя, где духи, а где спецы. Спецназовцы прятались за грядой камней, почти у самой воды. Духи пытались взять их в клещи и двигались вокруг озера, напирая со всех сторон.
Артем сделал разворот и полетел вдоль береговой полосы озерка, поливая духов из передней пушки и пулеметами с подвесок. Андрей уже поводил стволом пулемета, закрепленного на входе в вертолет. Духи дрогнули и побежали в каменные укрытия. Ильяс отметил координаты их укрытия. Ведомый выполнял развороты, долбя из всех стволов по другой стороне озера. Артем пошел на камни, под которыми прятались духи, и всадил в них Курсами полной подвеской. Пламя, смешанное с щебнем и дымом, взвилось вверх, заслонив на время картину боя. Сотня третий высаживал снаряды по своим целям, не давая возможности духам перейти в более безопасное место. Артем приказал ведомому попытаться снизиться и подобрать спецназовцев. Сам кинулся разъяренным шмелем на высовывающихся духов. Ведомый начал снижаться над грядой, откуда выглядывали спецназовцы. Машина низко зависла над, ними, коснулась мягко скальных обломков. Не глуша двигатель. вертолет терпеливо ждал, пока в него втиснутся остатки отряда. Люди торопливо влезали в машину, быстро волокли на руках раненых. Артем все хорошо видел сверху и мучился над озером, отбивая атаки духов. Наконец, ведомый взревел двигателем и тяжело оторвался от земли. Он поднялся уже метров на двадцать, когда Артем увидел знакомый хвост "Стингера", пущенного с близкого расстояния. Снаряд ударил ведомого и правый борт. Вертолет мгновенно задымился и, теряя скорость и высоту, начал крениться вправо, как зачерпнувшая воды лодка. Подбитая машина рухнула в озеро, и вода сбила пламя, начавшее лизать фюзеляж. Машина Артема носилась над водой, изрыгая огонь и свинцовые потоки, давая возможность уцелевшим выбраться на берег. Люди торопливо плыли в ледяной воде, некоторые зарывались в нее головой и больше не появлялись на поверхности. Теперь уже духи не обращали большого внимания на вертолет, носящийся над их головами. Боезапас НУРСов вышел, а пулеметные струи не приносили страшного ущерба спрятавшимся за камнями. Зато теперь Артему приходилось быть предельно осторожным, то н дело он нажимал на педали перекоса винта, лавируя среди смертоносных линий и отстреливаясь тепловыми ракетами от "Стингеров" Пули стучались в бронелисты, настойчиво нащупывали слабое место, чтобы ворваться в вертушку, уничтожить летающих шурави.
Вертолет в озере булькнул огромным воздушным пузырем, разошедшимся по поверхности маслянистой волной от берега до берега. Артем увидел, как из клокочущей воды вынырнули два человека, они усиленно гребли, то и дело ныряя и стараясь отплыть под водой подальше от машины. Артем усилил атаки на ту сторону, куда направлялись пловцы. В это время он услышал в наушниках мгновенно прервавшийся крик Андрея. Артем кинул взгляд через блистер и увидел тело Андрея, по-мертвому распластанное в воздухе. Еще он успел заметить болтавшийся на проводке штеккер от "ларинга" Андрея. Артем скрипнул зубами и крикнул в эфир Ильясу:
- Иду на правый разворот. Как только сравняемся с этим берегом, -он указал пальцем на противоположный от ребят, выползающих на берег, скалистый козырек, откуда методически выплевывались "Стингеры",- сразу сбрасывай бомбу. Бомба, кувыркаясь и переворачиваясь, засвистела вниз и рванула оглушающим взрывом. Казалось, что взметнувшаяся корона достанет вертолет, слизнет его вниз, но его лишь тряхануло волной. Артем выровнял машину и пошел на бреющем полете к скрывавшимся в небольшой пещерке беглецам. Ильяс метнулся к лебедке и, не дожидаясь, пока командир зависнет над местом, выбросил за борт трос с ременным поясом и включил механизм.
Спецназовцы выскочили на камни и, высоко задрав головы и протянув руки к зависшему над ними вертолету, ждали, когда трос опустится. Духи увидели, что от них могут уйти, и усилили стрельбу по вертолету. Вот уже пояс у ребят. Один быстро обмотал его вокруг себя, защелкнул пряжку, и лебедка медленно начала наматывать тросик на барабан. Второй специазовец юркнул за камни и напряженно следил за вертолетом. Наконец, первый исчез в машине, и тут же трос вылетел обратно. Ильяс выглянул из вертолета. Только на миг показалась его голова из проема двери, но этого мига хватило афганскому стрелку, и Ильдс, не успев даже вскрикнуть, рухнул вниз.
Артем включил автопилот и вылез в салон. На полу в бессознательном состоянии лежал раненый спецназовец. Артем выглянул вниз и увидел, что второй уже прицепил ремень и ждет, когда же его начнут поднимать. Артем включил реверс и кинулся в кабину. Как раз в эту секунду в борт ударился "Стингер". Машину мотнуло в сторону. Артем лихорадочно попытался увести машину от неизбежного удара о близкие скалы. Машина еще раз дернулась. Артем выглянул через блистер, его бросило в холодный пот. Лебедку заклинило и беспомощное тело повисшего на тросу с размаху врезалось об острые камни скалы, потом еще раз и еще. Артем начал набирать высоту, выжимая невозможное из натужно ревущей, дымящейся машины. Нужно уйти дальше, дальше от этого озера. Вертолет перевалил за гору, скрывавшую за собой озеро. Артем тянул и тянул по ущельям, послушно выполнял последнюю волю умирающей машины, требующей посадить ее, дать коснуться напоследок земли. От напряжения заломило все мышцы, костяшки пальцев побелели. Артем увидел пригодную для посадки площадку и повел "восьмерку" туда. Двигатель заклинило на высоте трех метров от земли. Машина шлепнулась брюхом на камни, скрежеща дюралем и броней по их остриям, вырывая из креплений стойки шасси, круша лопасти о скальную стену. От удара Артем потерял сознание и очнулся от чьего-то прикосновения к плечу. Он вздрогнул, приходя мгновенно в себя и сунувшись рукой к кобуре.
- Ты что, летун, это же я, - прохрипел сзади спецназовец.
Артем кивнул и заторопился к выходу из кабины:
- Быстрее, быстрее... пошли отсюда, сейчас рванет...
Они выскочили из вертушки, на ходу похватав мешки с боеприпасами и НЗ.
Долго пробирались среди уступов гор, уходили подальше от подбитого вертолета, рванувшего через несколько минут после их ухода.
Шли долго, до самой темноты, до полной потери сил. Артем следил за компасом, уверенно шел по направлению к Кандагару. Спецназовец Володька шел легко, уверенно ступал на камни и поддерживал соскальзывающего летчика. Шли молча, говорить было не о чем. За ночь прошли очень много. Впереди оставалось километров двадцать по пустыне. Володька предлагал переждать день в горах, а ночью рискнуть идти к аэродрому. Но Артем упрямо мотал головой, закусив губу, шагал дальше. Над головой все чаще проносились самолеты, спешащие нанести бомбовые удары по точкам. Прошло звено вертолетов, стреляя на всякий случай но движущимся внизу фигурам.
- Да вот, - шепчу умирая. - ...Тень... День...
Глава 16. Юрка
Неподалеку от кандагарской "Арианы", если ехать или идти по дороге, ведущей к Кандагару от аэровокзала, есть шлагбаум. На этом шлагбауме круглые сутки дежурят два поста. Один пост шурави, второй - "зеленых". У каждого из них абсолютно одинаковая деятельность- проверять входящих и выходящих с территории аэропорта. На первый взгляд, служба неплохая, нет непосредственной близости с врагом, как в бою, в атаке. Но это только на первый взгляд. Наш пост с левой стороны бетонки, если ехать из Кандагара, а пост "зеленых" с правой. С их стороны противовес, который помогает вскидывать металлическую черно-белую трубу в полинявшее небо. Уже давно установилась традиция: "зеленые" поднимают шлагбаум, а шурави первыми начинают досмотр. Целыми днями приходится работать в напряжении. Люди идут пешком, едут на лошадях, в арбах, на верблюдах, на осликах; кто побогаче, имеет свой автомобиль или автобус. Грузовики тоже переделаны под автобусы. Уродливые ящики вместо кузова с прорезанными по бокам дырами-окнами. Груз крепится на крыше транспорта. Всевозможные мешки, тюки, ящики, коробки, саквояжи, чемоданы обтянуты рваной сетью, стянуты в одно безобразное целое, которое высится над машиной, иногда превышая размеры самой барбухайки. Весь местный транспорт представляет собой интересную картину. На машине нельзя найти ни одного местечка, которое бы не было заклеено картинкой. Обклеено все. Даже лобовые стекла обклеены, остается только узенькая щель, напоминающая триплекс, сквозь которую стиляга-шофер умудряется что-то видеть, и это-то на афганских дорогах, особенно на горных серпантинах! Картинки разной величины. Есть вкладыши от упаковок жевательной резинки, есть рекламные плакатики сигарет, вырезки из "Плейбоя" и "Пентхауза" запросто соседствуют с цветными разворотами из "Огонька". В глазах рябит от обилия красок, припудренных пылью дорог. Колоннами стоят грузовики "ЗИЛы", "ГАЗы", "Мерседесы", "Тойоты", маленькие и большие автобусы. Афганцы- народ терпеливый. часами ждут, пока дойдет их очередь. Никто не украшения для женщин, жалкие детские игрушки - вот чем набиты мешки. Все это нужно проверять. А вдруг среди этого скарба наткнешься на оружие? А может быть, под этой чадрой скрыто не нежное личико пятнадцатилетней девушки, а вполне мужские усы и борода? Могут и опиум провозить таким образом. Поэтому служба на шлагбауме трудна и опасна. Если обнаруживается что-то, афганцы бьются упорно, хотя и видят всю бесполезность такого боя в самой середине военного гарнизона шурави. Перед посадкой в самолет пассажиров уже никто не проверяет. Некогда. Нужно быстрее погрузить пассажиров, продать прямо в самолете билеты счастливчикам, попавшим на этот рейс, и быстрее взлетать, пока не начался обстрел.
Юрка служил на посту уже почти год. Многое узнал он здесь об афганцах, вначале непонятных и пугающих, а теперь ставших ближе и понятнее. Многому научился Юрка. Теперь у него получилось чувство уверенности, что вот этот автобус пуст, а этот, нужно тщательнее проверить. В восьми из десяти случаев он оказывался прав.
Начальник "таможни" капитан Марат ценил интуицию Юрки и относился к нему снисходительно, спускал ему многие "выкидоны", на которые Юрка был большим мастером.
Была у Юрки любовь. Не простая любовь, та, что зовется фронтовой, а настоящая, как он сам утверждал. За эту любовь таскали Юрку в особый отдел. И не только Юрку. Капитан Марат на себе испытал все прелести особого отдела, но отстоял, отбил Юрку от цепких рук особистов при помощи командира полка, а может быть, даже и повыше стоящих людей. Помогли здесь необыкновенные способности Юрки определять на глаз контрабанду. Пока Юрку таскали по допросам, на посту произошли три крупные перестрелки с гибелью наших солдат и "зеленых". Духи пытались провезти полные машины боеприпасов, вступили в бой с солдатами и, что самое страшное, сумели уйти. Юрку вернули на шлагбаум, но строго-настрого предупредили его и капитана. А все дело было вот в чем.
Угораздило же Юрку влюбиться. Да не в какую-нибудь медсестру из госпиталя или официантку из столовой, а в стюардессу с индийской авиалинии "Боинга", летавшего по маршруту Калькутта - Кабул - Кандагар и обратно. Тогда Юрка начинал службу на аэродроме, было время, шерстил пассажиров у трапа. Увидел ее Юрка впервые у самолета всю такую неземную, о форменной короткой юбчонке, в ослепительно белой прозрачной кофточке, миниатюрно-маленькую, с длинными густыми черно-синими волосами, огромными голубыми глазами и пухлыми ярко-красными губами. Юрка даже застыл на месте, глаз от нее отвести не мог. Фарида заметила восхищенный взгляд русского мальчишки и улыбнулась ему. С тех пор Юрка заболел. Ждал прилета этого самолета, разузнал расписание и всеми правдами и неправдами старался оказаться на "Ариане", чтобы увидеть девушку.
Фарида неплохо владела русским языком и первой заговорила с Юркой. Юрка и не помнил, о чем они впервые говорили. Запомнился только приятный запах духов стюардессы, ее белые маленькие руки с длинными ухоженными ногтями и звонкий смех. Чем-то Юрка привлек Фариду. При встречах они долго разговаривали. Девушка рассказывала, что живет с родителями в Калькутте, окончила университет в Париже, где и выучила русский язык, а летает стюардессой, потому что хочет увидеть мир, но пока летает на этой заштатной линии, набирается опыта. Юрка немного мог рассказать о себе. Родители живут в Рязани, он сам, недоучившийся студент МАИ{21}, поэтому, наверное, попал служите на аэродром.
Когда у Фариды было много времени, они сидели в комнатке для отдыха стюардесс, пили чай или кофе. Фарида о многом расспрашивала Юрку. Она никак не могла понять, почему в Союзе нет сил, направленных против войны в Афганистане, почему нет борьбы, похожей на ту, что велась в свое время в Америке против войны во Вьетнаме. Юрка только пожимал плечами, сам удивлялся тому, что ничего об этом не знает. Потом он долго размышлял над тем, что ему рассказывала Фарида. Она хорошо была знакома с идеями пацифизма и как могла, пыталась втолковать их Юрке, нисколько не навязывая своего мнения. Юрка многое понимал, но во многом сомневался. А как же присяга? А кто же будет защищать южные границы нашей Родины? Так то же американцы на Вьетнам напали! И так далее.
Их взаимоотношения вскоре переросли в более близкие, интимные. Юрка однажды прижал девушку к себе и быстро скользнул губами по ее щеке. Фарида не отстранилась, подняла руку и провела по щетинистой щеке Юрки теплой ладонью. Юрке стало неловко за свою небритость, он торопливо попрощался и ушел. В следующие встречи-свидания Юрка всегда был чисто выбрит, выстиран, отутюжен.
Однажды, через полгода знакомства. Юрка и Фарида оказались одни во всем здании аэровокзала. Когда Юрка спешил на встречу, начался обстрел. Вечерело. Солнце скрылось за близкими горами. Свет везде потух-маскировка. Тяжелые снаряды с воем проносились в сторону гор, а оттуда летели "Стингеры" и легкооперенные стрелы "Рэд ай". Юрка мчался к "Боингу", на котором прилетела Фарида. "Боинг" был тоже пуст, как и здание "Арианы". Юрка забегал по площадке, тихонько покрикивая: "Фарида..." Н Фарида услышала. Она выбежала из землянки, в которой всегда скрывались экипажи самолетов во время обстрелов и о которой Юрка от страха за девушку совершенно забыл. Она подбежала к Юрке и крепко-крепко обняла его. В груди у Юрки разом потеплело, все отступило, он был счастлив. Потом они ушли в здание аэропорта. В абсолютной темноте комнатки с зашторенными окнами Юрка раздел Фариду и впервые за свою девятнадцатилетнюю жизнь овладел телом девушки, любимой девушки. Когда все закончилось, обстрел уже стих... Юрку взяли особисты прямо на выходе из комнатки, он даже не увидел, ушла ли Фарида.
Его долго расспрашивали о контактах со стюардессой, стращали, даже били. У Юрки хватило ума настаивать на том, что его привлекала только возможность полового контакта, хотя и противно и горько было говорить такие слова, предавать свою любовь. Целый месяц возились с Юркой, но доказать ничего не смогли, а может, просто план по отлову предателей был выполнен, и, как это ни странно, его вернули в полк, но перевели на шлагбаум.
Капитан Марат просил Юрку об одном, чтобы он уходил на "Ариану" не во время службы. Но другого времени у Юрки не было, поэтому он уговорил Фариду приходить к нему. Ребята на посту любопытствовали, конечно, но тактично оставляли влюбленных одних. О будущем Юрке не хотелось думать. Пусть пока будет все, как есть. Время покажет. Фарида тоже избегала этой темы, и они просто любили и наслаждались своей любовью.
Юрка издалека почувствовал надвигающуюся опасность. Перед шлагбаумом затормозил здоровенный автобус, как всегда груженный сверх всякой меры. Солнце лениво выкарабкивалось из-за гор, едва освещая изукрашенный автобус. Юрка первый зашел в заплеванный салон. Ничего необычного. Сидят люди, выжидающе смотрят на вооруженного солдата. Юрка скользнул взглядом по лицам. Вроде бы все как всегда, но тревога какая-то скользит, пошевеливается грозно. Юрка медленно пошел по салону. У входа в автобус капитан взял автомат на изготовку. Юрка прошел до конца автобуса, резко повернулся на каблуках и пошел назад. Внезапно он остановился возле высокой женщины и сорвал с ее головы чадру. Крик ярости раздался в салоне. Под чадрой скрывался мужчина, который выхватил нож и всадил его в грудь Юрки, но клинок только взрезал ткань бронежилета и скользнул в сторону. Юрка Отпрыгнул назад и затарахтел автоматом в потолок автобуса. Капитан проделал то же самое. Обычно, в такой ситуации наступает тишина, и начинается досмотр. Но здесь все встрепенулись, выхватывая припрятанное оружие. Юрка кинулся на пол, под заднее сиденье, а капитан выскочил из автобуса, на ходу снеся очередью голову водителю, тянувшегося кинжалом к офицеру. Юрка стрелял по пространству, которое видел из-под кресел. Кто-то взвыл, подкидывая раненые ноги вверх.
Солдаты уже полоснули по автобусу, превращая его в решето, но старательно обходили то место, где мог быть Юрка. Юрка же сжался в комок и ждал, когда закончится стрельба. Все стихло, только невнятные стоны несмело шуршали над потоками крови, которые текли по полу автобуса, заливали Юркин автомат, лежащий под рукой. Юрка вышел из автобуса. На этот раз добыча была крупная. Автоматы и пулеметы, мины и гранаты, патроны и снаряды везли духи. Потом уже Юрка понял, что насторожило его в первыый момент,- ни одного ребенка не было.
Через неделю после этого события душманы сильно забеспокоились в околокандагарских зеленках чаще стали нападать на гарнизон и колонны грузовиков, пытались просочиться на территорию аэродрома.
...Юрка пошел провожать, с разрешения капитана, Фариду на аэродром. Уже подходили к зданию "Арианы", как со стороны шлагбаума разнеслись звуки выстрелов. Юрка сам осматривал стоящие там машины и заверил капитана, что в них все чисто. Юрка бросился назад, Фарида - за ним.
- Уходи,- кричал ей на ходу Юрка,- иди в самолет, я скоро...
Но Фарида бежала за ним следом.
Юрка вылетел к, шлагбауму. Пули черкали воздух, взвывая вверх и свистя. Оба поста вели огонь по машинам, из которых яростно огрызались. Юрка кинулся в пыль и тоже принялся поливать очередями барбухайки. В пылу боя он даже забыл о том, что за ним, где-то сзади бежала Фарида. Только когда стрельба закончилась, Юрка вспомнил о девушке и оглянулся назад. Фариды не было видно. Юрка поднялся с земли, стряхивая с себя пыль. Тяжело вздохнул Юрка и отправился к посту, но внезапно оглянулся и увидел за ящиками лежащую Фариду. Юрка не помнил, как он оказался возле нее, как поднимал ее лёгкое тело, как нес на руках, через весь гарнизон ее в госпиталь. Очнулся только тогда, когда санитар толкнул его в плечо:
- Умерла твоя девка...
Юрка шел назад на пост оглушенный и уничтоженный, а в голове звучал голос Фариды:
- Как ты думаешь, Юра, зачем эта война?
Глава 17. Артем
Лучше всего двигатель вертолета запускается ранним утром, когда еще солнце не успело превратить воздух в пышущий жаром кисель, в котором, кажется, лопасти беспомощно барахтаются, не в состоянии обеспечить себе опору для взлета. Если же случилась такая досадная вещь, как подъем в воздух после обеда, не стоит отчаиваться. Всегда можно вызвать на взлетку водовозную машину, облить вертолет, что называется, с головы до ног, и смело запускать двигатели. Разжиженное температурой адской печки масло принимает свои свойства и действует согласно требованию машины. С аэродрома вообще приятно взлетать. Не надо насиловать аккумуляторы, поднимаясь свечой вверх. Помогает машина с огромным запасом электроэнергии. Толстые жгуты тянутся к вертолету, питая его электричеством. Перед самым взлетом их убирают технари. Малейшая поломка в машине вызывает заботливую беготню. Механики суетятся, но с толком, и быстро устраняют возникшие дефекты. Хуже дело обстоит на полетах. Сядешь где-нибудь в горах или в пустыне, вокруг- война, примешь на борт людей и срываешься посумасшедшему вверх, подальше и повыше бросаешь машину; чтобы побыстрее уйти из зоны обстрела. Вертолет МИ-8 - машина надежная, не подведет в бою, если уцелеет. Летуны любят и жалеют свои "восьмерки", стараются избегать ситуаций, в которых нужно рвать на пределе ручки управления, выжимать шаг-газ до монотонного взвизга двигателей. В редких случаях после гибели машины экипаж остается в живых. Вместе воюют, вместе живут и летают, вместе и умирают. А если остался в живых хоть один член экипажа - помнить будет свой борт всю жизнь, даже если и пересадят его на совершенно новую модификацию вертолета. А все потому, что доверяют люди своей машине. Хоть и говорят, что когда Бог раздавал дисциплину, авиация была в воздухе - это неправда. Все-таки, порядок в авиации есть. Техники-механики головой отвечают за отправленный в воздух вертолет, и не дай господи, случится что в полете, откажет какой приборчик -погибнут экипаж и пассажиры, если таковые будут на борту. Комиссия по расследованию летных происшествий найдет причину гибели машины, разыщет тот самый незаконтренный механиком винтик, обнаружит забытую отвертку, на которой клеймо есть. Так что не сносить головы виноватому. Из-за этого, наверное, есть некоторое панибратство между людьми, доверяющими друг другу независимо от количества звезд на погонах и отсутствия таковых.
"Восьмерки" в афганской войне используются круглосуточно. Перевозят грузы, доставляют солдат на операции в район боевых действий, везут обратно в полк раненых и убитых. Работы на войне много.
Экипаж "восьмерки" с бортовым номером "полсотни два" был слетанным. Командир его, капитан Рудницкий Артем, правый летчик старлей Хейдаров Ильяс и борттехник-прапорщик Шумилов Андрей, летали вместе больше года. Где только не побывали за это время ребята. Шинданд, Газни, Пулихумри, Файзабад, Джелалабад, Кандагар - все знакомо экипажу. Сколько точек безымянных облетали, одному Аллаху известно.
Вертолет получали в Союзе в Кокайты. Блестел он тогда свежей красочкой, нанесенной маскировочными пятнами, сиял никелем и новенькими блистерами, а пахло от него так приятно неуставшим металлом и чистотой. Теперь же машина потеряла свой былой лоск, но зато стала ближе и роднее. Заплаты украшали борт вертолета. Блистеры потрескались, потеряли свою прозрачность. Фонарь фюзеляжа снизу прикрыли коробкой из бронелистов. Не единожды приходилось садиться на скаты от КамАЗов - срезало стойки шасси, а от этого летели к чертовой матери лопасти, разлетались ошметками от ударов о бетон взлетки. Однажды садились без хвостовой балки. Благо, что подбили при посадке на шиндандский аэродром. Выждали духи, когда не осталось чем отстреливаться и саданули "стингером". Вертолет бросило в сторону, и балка отскочила словно ветка под топором. Дым, гарь, копоть наполнили салон. Лопасти молотят в одну сторону, а корпус машины вращается в другую. Кошмар! Как сели тогда, до сих пор удивляются парни. Но ничего - живы и протезированная машина с ними.
Сегодня под вечер должны были взлетать в паре за группой, высаженной неделю назад в горах. Отвозили тридцать cпецназовцев. Сколько-то привезут назад? "Полсотни второй" идет ведущим, а ведомым - новый экипаж на новенькой "восьмерочке" с бортовым номером "сотня три". До вечера еще далеко, есть время подготовиться к полету.
Но не довелось ребятам "отдыхать" до назначенных девятнадцати ноль-ноль по-местному времени. Во время обеда ворвался посыльный из штаба полка и выкрикнул:
- Полсотни второй и сотня третий, на вылет.
Поднялись летчики из-за столов и пошли к выходу из столовой-палатки. Молча проводили их взглядами те, что оставались на земле, ждали своей очереди. Не принято в здешнем полку прощаться с уходящими в небо, желать удачи. Удача-штука капризная, не спугнуть бы ее!
Командир полка дал приказ вылетать немедленно. Запросили помощи спецназовцы. Видать, крепко их духи прижали.
Взмыли в небо по - самолетному, разогнавшись по взлетке, и стали взбираться повыше в небо, ввинчиваясь стрекочущими лопастями в разом заплотневший воздух.
Артем смотрел сквозь стекло фонаря на однообразную картину под брюхом вертолета. До места лету не меньше часа. Ползли под вертолет пустынные километры, уползали назад невысокие сопочки, однообразно серые. Редко встречались маленькие кишлаки со сферическими крышами домов, с одинокими чахлыми деревцами. Кое-где встречались пашни, засеянные неизвестно чем. Блестели под солнцем узким металлическим лезвием речушки. Попадались небольшие стада верблюдов, задиравших гордо посаженные головы вверх на пролетающие вертолеты. А вот уже и горы. Песчаные сопки-барханы плавно начинают каменеть, ослепительно сверкать скальными зубами, потом незаметно появляются широкие языки скальных пород, и, наконец, горы вплывают в обзор во всей своей хищной и опасной красоте.
Все, хватит любоваться! Ильяс по карте находит место, где они должны подобрать спецназовцев. Тычет пальцем в карту и кричит в "ларинги":
- Здесь, Артем, здесь они должны быть!
Артем кивком отвечает и до боли в глазах начинает искать ориентиры. Как всегда, первым находит нужные точки Андрей и на полсекунды раньше Артема кричит:
- Есть?.. Вон та вершина...
Артем уже кренит вертолет на левый бок и скользит к нужной скале. Ведомый борт идет следом, выполняя все маневры ведущего. У ребят с ведомого задача прикрывать и помогать ведущему.
Пронеслись раз над местом встречи - никого. Вернулись еще раз. Повисли на месте. Нет, не видно. Артем принял решение медленно расширять круги поиска. Его машина пошла на правые круги, а ниже пошел ведомый на левые. Вскоре с ведомого доложили, что обнаружили маленькое горное озерцо, возле которого, по всей вероятности, идет бой. Артем пошел к озеру. Действительно, под собой Артем увидел ртутный блеск озера. Спустились ниже. Теперь хорошо были видны вспышки взрывов и выстрелов. Артем бросил машину- еще ниже, почти к поверхности озера, на ходу определяя, где духи, а где спецы. Спецназовцы прятались за грядой камней, почти у самой воды. Духи пытались взять их в клещи и двигались вокруг озера, напирая со всех сторон.
Артем сделал разворот и полетел вдоль береговой полосы озерка, поливая духов из передней пушки и пулеметами с подвесок. Андрей уже поводил стволом пулемета, закрепленного на входе в вертолет. Духи дрогнули и побежали в каменные укрытия. Ильяс отметил координаты их укрытия. Ведомый выполнял развороты, долбя из всех стволов по другой стороне озера. Артем пошел на камни, под которыми прятались духи, и всадил в них Курсами полной подвеской. Пламя, смешанное с щебнем и дымом, взвилось вверх, заслонив на время картину боя. Сотня третий высаживал снаряды по своим целям, не давая возможности духам перейти в более безопасное место. Артем приказал ведомому попытаться снизиться и подобрать спецназовцев. Сам кинулся разъяренным шмелем на высовывающихся духов. Ведомый начал снижаться над грядой, откуда выглядывали спецназовцы. Машина низко зависла над, ними, коснулась мягко скальных обломков. Не глуша двигатель. вертолет терпеливо ждал, пока в него втиснутся остатки отряда. Люди торопливо влезали в машину, быстро волокли на руках раненых. Артем все хорошо видел сверху и мучился над озером, отбивая атаки духов. Наконец, ведомый взревел двигателем и тяжело оторвался от земли. Он поднялся уже метров на двадцать, когда Артем увидел знакомый хвост "Стингера", пущенного с близкого расстояния. Снаряд ударил ведомого и правый борт. Вертолет мгновенно задымился и, теряя скорость и высоту, начал крениться вправо, как зачерпнувшая воды лодка. Подбитая машина рухнула в озеро, и вода сбила пламя, начавшее лизать фюзеляж. Машина Артема носилась над водой, изрыгая огонь и свинцовые потоки, давая возможность уцелевшим выбраться на берег. Люди торопливо плыли в ледяной воде, некоторые зарывались в нее головой и больше не появлялись на поверхности. Теперь уже духи не обращали большого внимания на вертолет, носящийся над их головами. Боезапас НУРСов вышел, а пулеметные струи не приносили страшного ущерба спрятавшимся за камнями. Зато теперь Артему приходилось быть предельно осторожным, то н дело он нажимал на педали перекоса винта, лавируя среди смертоносных линий и отстреливаясь тепловыми ракетами от "Стингеров" Пули стучались в бронелисты, настойчиво нащупывали слабое место, чтобы ворваться в вертушку, уничтожить летающих шурави.
Вертолет в озере булькнул огромным воздушным пузырем, разошедшимся по поверхности маслянистой волной от берега до берега. Артем увидел, как из клокочущей воды вынырнули два человека, они усиленно гребли, то и дело ныряя и стараясь отплыть под водой подальше от машины. Артем усилил атаки на ту сторону, куда направлялись пловцы. В это время он услышал в наушниках мгновенно прервавшийся крик Андрея. Артем кинул взгляд через блистер и увидел тело Андрея, по-мертвому распластанное в воздухе. Еще он успел заметить болтавшийся на проводке штеккер от "ларинга" Андрея. Артем скрипнул зубами и крикнул в эфир Ильясу:
- Иду на правый разворот. Как только сравняемся с этим берегом, -он указал пальцем на противоположный от ребят, выползающих на берег, скалистый козырек, откуда методически выплевывались "Стингеры",- сразу сбрасывай бомбу. Бомба, кувыркаясь и переворачиваясь, засвистела вниз и рванула оглушающим взрывом. Казалось, что взметнувшаяся корона достанет вертолет, слизнет его вниз, но его лишь тряхануло волной. Артем выровнял машину и пошел на бреющем полете к скрывавшимся в небольшой пещерке беглецам. Ильяс метнулся к лебедке и, не дожидаясь, пока командир зависнет над местом, выбросил за борт трос с ременным поясом и включил механизм.
Спецназовцы выскочили на камни и, высоко задрав головы и протянув руки к зависшему над ними вертолету, ждали, когда трос опустится. Духи увидели, что от них могут уйти, и усилили стрельбу по вертолету. Вот уже пояс у ребят. Один быстро обмотал его вокруг себя, защелкнул пряжку, и лебедка медленно начала наматывать тросик на барабан. Второй специазовец юркнул за камни и напряженно следил за вертолетом. Наконец, первый исчез в машине, и тут же трос вылетел обратно. Ильяс выглянул из вертолета. Только на миг показалась его голова из проема двери, но этого мига хватило афганскому стрелку, и Ильдс, не успев даже вскрикнуть, рухнул вниз.
Артем включил автопилот и вылез в салон. На полу в бессознательном состоянии лежал раненый спецназовец. Артем выглянул вниз и увидел, что второй уже прицепил ремень и ждет, когда же его начнут поднимать. Артем включил реверс и кинулся в кабину. Как раз в эту секунду в борт ударился "Стингер". Машину мотнуло в сторону. Артем лихорадочно попытался увести машину от неизбежного удара о близкие скалы. Машина еще раз дернулась. Артем выглянул через блистер, его бросило в холодный пот. Лебедку заклинило и беспомощное тело повисшего на тросу с размаху врезалось об острые камни скалы, потом еще раз и еще. Артем начал набирать высоту, выжимая невозможное из натужно ревущей, дымящейся машины. Нужно уйти дальше, дальше от этого озера. Вертолет перевалил за гору, скрывавшую за собой озеро. Артем тянул и тянул по ущельям, послушно выполнял последнюю волю умирающей машины, требующей посадить ее, дать коснуться напоследок земли. От напряжения заломило все мышцы, костяшки пальцев побелели. Артем увидел пригодную для посадки площадку и повел "восьмерку" туда. Двигатель заклинило на высоте трех метров от земли. Машина шлепнулась брюхом на камни, скрежеща дюралем и броней по их остриям, вырывая из креплений стойки шасси, круша лопасти о скальную стену. От удара Артем потерял сознание и очнулся от чьего-то прикосновения к плечу. Он вздрогнул, приходя мгновенно в себя и сунувшись рукой к кобуре.
- Ты что, летун, это же я, - прохрипел сзади спецназовец.
Артем кивнул и заторопился к выходу из кабины:
- Быстрее, быстрее... пошли отсюда, сейчас рванет...
Они выскочили из вертушки, на ходу похватав мешки с боеприпасами и НЗ.
Долго пробирались среди уступов гор, уходили подальше от подбитого вертолета, рванувшего через несколько минут после их ухода.
Шли долго, до самой темноты, до полной потери сил. Артем следил за компасом, уверенно шел по направлению к Кандагару. Спецназовец Володька шел легко, уверенно ступал на камни и поддерживал соскальзывающего летчика. Шли молча, говорить было не о чем. За ночь прошли очень много. Впереди оставалось километров двадцать по пустыне. Володька предлагал переждать день в горах, а ночью рискнуть идти к аэродрому. Но Артем упрямо мотал головой, закусив губу, шагал дальше. Над головой все чаще проносились самолеты, спешащие нанести бомбовые удары по точкам. Прошло звено вертолетов, стреляя на всякий случай но движущимся внизу фигурам.