О убиении Ермакове и протчих казаков от царя Кучюма
   Лета 7092-го (1584) посланием Божиим уготовись час, прииде на воинов смерть. Приидоша от бухар от торговых людей весницы к Ермаку во град Сибирь и поведаша, яко царь Кучюм их в Сибирь не пропусти. Ермак же слыша то и со многими воинскими людми поиде на встречю к ним по реке Иртишу в стругех. Дошетщу ж им до реки Вагая, бухарцов не обрете и паки поидоша по Вагаю реке въверх до места, иже зовомо Атбаш, и ту не обрете их, оттоле возвратись. Пришедши ж нощи, казаки ж утрудишась от многаго пути. Доидоша ж до перекопи и ту обначевашесь и поставиша станы своя. Стражи ж крепки не утвердиша, ослабеша умы своими, яко приходит смертный час их. Царь же Кучюм узрев их, повеле тое нощи крепко стерещи и многих татар по многим местом розосла. Тогда же тое нощи бысть дождь велик, в полунощи ж приидоша множество поганых, казаком же спящим безо всякаго опасеннья. И нападоша на нь погании, и побиша всех, толко един казак утече. Ермак же виде своих воинов от поганых побиваемых, а помощи ни от кого чающе, побеже един в струг свой, а струг отплы от брегу, и не много доити, понеже одеян бе железом в пансыре тягче; и не доплы струга, утопе. Бысть се послание на воинов Божиим произволением месяца августа в 5 день. Слышав же сия во граде оставшая казаки, яко Ермак и прочие казаки убиени бысть, и плакахусь горце зело на много время.
   А после того въскоре пришли от государя с Москвы с ратными людми воевода князь Семен Волконской да головы Иван Киреев да Иван Глухов, а с ними казанские и свияжские и пермские и вятцкие стрелцы. И о князь Семенове приходе Вол[конскаго] впреди рекохом, и как князя Семена Волконскаго во граде Сибири не стало. И многие Ермаковы казаки, и которые с Руси люди пришли, померли в городе з голоду. А Иван Киреев пошел с царевичем Маметкулом к Москве. И как Иван Киреев с царевичем Маметкулом пришел к Москве 92-м (1584) году, и в то время, Богу изволщу, царя Ивана Васильевича не стало. А по своем преставлении повеле на царской престол возвести сына св[о]его, благочестиваго государя царя и великаго князя Федора Ивановича всеа Русии. Привезоша ж царевича Маметкула, и по государеву указу въстреча ему была честна, и пожаловал его государь царь и великий князь Феодор Ивановичь всеа Русии многим жалованьем, потом же и служилых людей.
   А в Сибири только остался во граде Иван Глухов, а толко с ним Ермаковых казаков девяносто человек. И убояшась тут жити и беззапасны до конца, изыдоша из града Сибири и поплыша по Иртишу реке вниз и по великой Оби вниз же, и черес Камень прошли Собью же рекою в Пустоозеро; тута ж казак Черкас Александров. А куды ныне ходят черес Камень, тогда того пути не бывало. А ис Пустаозера пришли к Руси. А град Сибирь оставиша пуст.
О царевиче Алее Кучюмове сыне и о князе Сейдяке, как пришел из Бухар
   Егда же из града Сибири казаки побегоша, тогда то уведа царевичь Алей, царя Кучюма сын, яко град пуст остася. Прииде с воинскими людми и вниде во град, и нача ту жи[т]и. Слышано ж бысть о том князю Седяку Бекбулатову сыну, яко Ермак с товарыщи на перекопи от царя Кучюма убиени бысть, а прочии же бежаша из града, а градом обладоша царевич Алей Кучюмов сын. И собрася своими воинскими людми и со всем домом своим, и прииде из Бухар ко граду Сибири, и град взял, а царевича Алея взял и прочих Кучюмовых сынов смер[тью] убил и из града изгна. А отчину отца своего Бекбулата Казыева приемлет и пребываше во граде.
   На Москве ж чающе Сибирь за государем, и живут в ней государевы люди. И послаша с Москвы воеводу Ивана Мансурова, а с ним семсот человек служилых людей розных городов, казаков и стрелцов. По Ермакове ж убиении и по смерти князя Семена Волконскаго во второе лето прииде с Москвы в Сибирь воевода Иван Мансуров с воинскими людми и доидоша в судех рекою Тоболом до реки Иртиша. Тогда ж татар собрашась множество во уреченом месте у реки Иртиша на брегу. Государев же воевода Иван видя таково собрание поганых и слыша, яко град Сибирь пуст, а казаки бегоша к Руси, и убояся поганых, и не приста ко брегу, и поплыша вниз по реке Иртищу, доплыша же до великии Оби. И бе бо тогда уж осень, и лед в реках смерзаетца. И видя то, яко наставаше зима, и повеле на реке Оби на другой стране против иртишъскаго устья постави городок, и зимова тут с войском.
[О пришествии остяков к городку]
   По неколиких же днех, зимним временем приидоша под городок множество остяков, живущии по великой Оби и по Иртишу. Начаша ж к городку приступати со всех стран. Людие ж из городка противляхуся им, також стояще и биющеся у городка день весь. Нощи ж приспевшу, погании ж отступиша от городка.
   На утрии ж паки приидоша остяки под городок и принесоша с собою кумира своего, понеже в земли их кумир словутен бе и почитаху они, погании, себе вместо Бога. Его ж поставиша под [д]ревом и начаша жрети пред ним, надеяхусь, яко помощью его християн взяти и смерти предати. В то же время, егда иже жруще, стрелиша из горотка ис пушки и древо оно, под ним же бе кумир, розби на многи части. И сего погани устрашишась зело, не ведующе, что се есть, и мняху, яко хто из лука стрелил, и реша друг ко другу: «Силнии убо сии стреляти, яко таковое древо разби». И с того страха отоидоша восвояси, а Иван Мансуров в том городке жил многое время и до весны.
О пришествии государевых воевод в Сибирь и о поставлении градов в Сибири
   В лето 7094-го (1586) по государеву цареву и великаго князя Феодора Ивановича всеа Русии указу приидоша с Руси воеводы Василей Борисов сын Сукин да Иван Мясной, с ними ж многие руские люди и Ермаковы казаки, Черкас Александров с товарыщи. И поставиша на реке Туре град Тюмень, иже преже бысть град Чимги, и домы себе поставиша, и воздвигоша ж церковь во имя живоначалные Троицы в прибежище всеправославным крестьяном. Того ж лета пришел государев воевода князь Федор Горчаков и пелымскаго князя Аплыгарыма, призвав в город, поимал.
О граде Тоболске, о здании и о поставлении святых Божиих церквей, и яко началный град той наречеся
   В лето 7095-го (1587), при державе великаго благочестиваго государя царя и великаго князя Феодора Ивановича всеа Русии, по его царскому повеленью послан в Сибирь с ратными со многими людми его государев воево[да] Данило Чюлъков. И по повеленью государскому доидоша до реки Иртиша, от града ж Сибири вниз 12 поприщ. И обрете место на той реке Иртише усть речки Курдюмки, против мало пониже устья реки Тоболу, яко единыи версты, на велице горе и красно велми, а под горою по реке Иртишу луги великие и озера все благополучные, Богом строенное место, плавающим же защита ту бури и пристанище тихо и покойно. И на сем же прекрасном месте поставишася град и нарекошася имя ему Тоболеск реки ради Тоболы. Се же и доднесь государева вотчина посреде всее Сибирской земли, богоспасаемы град Тоболеск. Туто ж во граде Тоболске создашася храм во имя Пресвятыя живоначалные Троицы, понеже ту в Троицы славимому Богу прославляему быти от православъных крестьян; аще бы не благоволи Бог создатись ту граду и воздвигнутись святым [Божиим] церквам, мощен бо есть Бог наставити крестьян и помощи им, дабы шедши, помощию его взяша град Сибирь и князя Сейдяка, иже бе в нем господин, победити. Ныне же благоизволи ту и просвети место во славословие живоначальной Троицы Отцу и Сыну и Святому Духу: вместо преже имянитаго града Сибири Старой сей именовася. И начало градовом бысть град Тоболеск, понеже еще ту победа и одоление на окаянных бесермен бысть, и началный царствующаго града Старой Сибири Сейдяк ту в Тоболске взят бысть Божиим праведным промыслом. И паче же сей Тоболеск вместо царствующаго града Старой Сибири именовася и препрослыся началным градом.
О взятии князя Сейдека и царевич[а] Казачьи орды Салтана и Карачи
   То был думной у царя Кучюма, а побил он обманом Ермаковых казаков Ивана Колца с товарыщи, призва к себе оманом, бутто на спомочь от Казачьи орды людей.
   По поставлении же града Тоболска при воеводе Даниле Чюлъкове изыде и[с] Старой Сибири, из града, что от Тоболска 12 верст, князь Сейдяк, с ним же бысть и из града изыде царевич Казачьи орды Салтан, туто ж бысть царя Кучюма думной Карача, с ними же воинских людей пятьсот человек. И доидоша Иртишем, гуляючи близ Тоболска, яко за 2 поприша, имянуетца ж место то Княжой луг, позать того места, что ныне Знаменской монастырь, и нача тешитися ястребы за птицы. Увидев их из града Тоболска воевода Данило Чюлков и посоветовал, отпусти ко князю Сейдяку посланников и приказа им говорить князю Сейдяку, что он приехал в город советовать о мирном поставлении, тогда еще яко им, безбожным, злом дышащу на православных крестьян. Посланныцы пришедше ко князю Сейдяку и возвестиша ему сия въся, яко же повеле им глаголати воевода Данило Чюлков. Князь же Сейдяк слыша от послалников сия с[л]овеса и учал советовать с царевичем Салтаном и с Карачею, и абие совету бывшу, и поиде князь Сейдяк и с ним царевичь Салтан и Карача, а с ними по их веленью поиде воинских людей сто человек, [про]чих же оставиша вне града. Приидоша ж во град Тоболеск. Воевода ж Данило Чюлков с воинскими людми встретиша их во градцких вратех, оружия же их повеле положити вне града. Приидоша ж вси во двор воеводцкой и седоша ж за стол, уже бо вся уготовлена суть ести и пити. Глаголаше ж много о мирном поставлении. Князь же Сейдяк седяше задумався, ничто же пия, ни брашна вкуси. Видев же сие Данило Чюлков и рече князю Сейдяку: «Князь же Сейдяк, что зло мыслиши на государевых людей, на провословных християн, ни пия, ни брашна вкушая?» Рече ж князь Сейдяк: «Аз не мышлю на вас никакого зла». Данило ж прием чашу питья и рече: «Понеже, Сейдяк, аще ты не мыслеши зла, и с тобою царевичь Салтан и Карача, на нас, православных християн, и выпей сию чашу за здравие». Прием же чашу князь Сейдяк и нача пити, и поперхнув в гортани. По нем же приим чашу царевич Салтан, нача пити, також поперхнув. Потом же нача пити Карача, також поперхнув же в гортани, яко ж оне зло мысляще, Богу бо обличающе их яве. Видевьше ж сие Данило Чюлков и служивые государевы люди и познаша, яко князь Сейдяк и прочии с ним зло мыслят на государевых людей, на православных християн, и помаяв рукою Данило своим, воинские ж люди начаша поганых побивати. Князь же Сейдяк кинулся в окошко и за ним царевичь Салтан и Карача, но абие поиманы быша, связани бысть, прочии ж побиени быша. Слыша ж стояще погании вне града, яко князь их Сейдяк побежен бысть, и на бегство устремишась, яко от страха, и во град свой не возвратишась. Слышавше же во граде Сибири такое побеждение, и всии из града побегоша, ни един же остася.
О послании князя Сейдяка и царевича Салтана и Карачи к государю к Москве
   По неколице ж времени послаша князя Сейдяка Старые Сибири, и Казачьи орды царевича Салтана, и бывше зломысленъного Карачю в царьствующий град Москву со многими воинскими людми.
О всех благих, яже от Бога подаваемая
   Оттоле же солнце Евангилия землю Сибирскую осия и псаломский гром огласи; а егда не было в Сибири веры християнския, тогда ж не было во всей Сибирской стране грому, и нихто отнюдь не слыша. И Божиим повелением на мнозех местех поставишась гради и села, веси, в них же множество внутрения жителя, православъных пребывания быша, паче ж просиявающе в велелепную славу Отцу и Сыну и Святому Духу. Мнози ж невернии, видевще истиную православную крестьянскую веру, крестишась во имя Отца и Сына и Святаго Духа и от неверия верни бысть. Всюду ж по той земли благодать Божия излиясь по писаному, глаголющему Давиду: «Посетил еси землю и упои ея, умножил еси и обагатити ея». И мнози от неверия бысть вернии. Паче же и чюдеса Божия ту содеяшась, еже есть избавлении недугом, и свобоженью страстем, и различным болезнем исцеленье, и прочая благая, подаваемая нам, православъным крестьянем, от всемогущаго Бога. Аминь.
   А у царя Кучюма было всех десеть сынов. И семи сынов у царя Кучюма убил князь Сейдяк, которой пришел из Бухар, в Старой Сибири, выше сего то рекохом же. А три сыны у Кучюма, царевич Алей да царевичь Алтынай, при прежних государех были на Москве; а как оне взяты, тому писмо есть в Посолском приказе. И брат царя Кучюма Маметкул был на Москве же, а как он взят в Сибири и привезен к Москве Иваном Киреевым. [4]

Приложение 2
СЕМЕН УЛЬЯНОВИЧ РЕМЕЗОВ. ИСТОРИЯ СИБИРСКАЯ. ЛЕТОПИСЬ СИБИРСКАЯ КРАТКАЯ КУНГУРСКАЯ [5]

История сибирская
   Искони Всевидец християнский наш Бог, Творец всея твари, зижьдитель дому Своего и снабдитель винограду и мысленных овец, судебно предповеле проповедати ся чрез Сибирь Евангелие в концы вселенныя на край гор Тобольску граду имениту.
   Велий Господь Бог наш християнский, еже подает рабом Своим от рождения, яко жь Самсону, исполинство, тако Ерману Тимофееву сыну Поволскому даде силу, спех и храбрость смлада во единство сердца и вседушно храбръствовати.
   И в таковой храбрости Герман, в дружине своей Ермаком прослыв и атаманом наречен, яко зрачен, воюя бусы по Хвалынскому морю и по Волге со многими своеволными вои, яко и царскую казну шарпал.
   Слышав благочестивый царь Иоан Васильевич на таковых взыскание, посла силных своих вои, повеле вся избити, а началных, поимав, скончати, да не имут казны его разбивати и пути запирати.
   Слыша Ермак от многих чюсовлян про Сибирь, яко царь владелец: за Каменем реки текут надвое, в Русь и в Сибирь; с волоку реки Ница, Тагил, Тура пала в Тобол. И по них живут вогуличи, ездят на оленях. По Туре же и по Тоболу живут татара, ездят в лотках и на конях. А Тобол пал в Ыртыш, и на Иртыше царство близ устья и многие татара. И Иртыш пал в Обь. А Обь река пала в море двема устьи, а по ней живут остяки и самоедь, ездят на оленях и псах и кормятся рыбами. А по степи калмыки и мунгалы и Казачья орда, ездят на вельбудах, а кормятся скотом.
   Собрании вои в лето 7086 и 7 (1578—79) с Ермаком с Дону, с Волги и с Еику, из Астрахани, и с Казани, ворующе, разбиша государевы казенные суды послов и бухарцов на усть Волги реки. И сълыша посланных от царя с казнью, овии от них разыдошася, другии от многаго числа разбегошася в различные грады и веси.
   Ермак побеже вверх по Волге и по Каме и дошед Орла городка, и ту многие запасы у Строгановых, ружье и вожей взял, и бежа по Чюсовой и речкою Серебреною до волоку. И переволокли суды на Тагил, волоку бе 2 дни ходу, инии жь суды на волоку покинуша.
   И приехав на стан Тагила реки в урочище речки Абугая в лето 7088 (1580) году со единомысленною дружиною, с 3000 человек, и ту плениша многих вогуличь, улусы и плен взяша, овии же доброволно покоришася до Тавды; и воеваша во всю зиму Пелымские уезды до весны.
   Весне же пришедши водополью, овии жь не похотеша с Ермаком воевать и язвленными вспять в Русь возвратишася, инии же на станех умроша, инии же в походех избиени. И остася плыти вниз с Ермаком 1636 человек и приемше запасы на пропитание свое.
   Весне же пришедши, яко храбрии казацы видевше и разумевшие, что Сибирская страна богата и всем изообилна, и живущии люди в ней не воисты, и поплыша вниз по Тагилу маия в 1 день, разбиваше суды по Туре до перваго князя Епанчи, идеже ныне Епанчин Усениново стоит. И ту собрашася много агарян, и бои починиша по многи дни, яко лука велика, вверх ходу 3 дни, и в той луке биюшеся велми до выезду; и ту казацы одолеша.
   И воеваша все лето, и августа в 1 день взяша град Тюмень, еже Чингида, и царя Чингыза убиша и многие припасы и богатства взяша, и ту зимоваша, яко видя множество бусурманского языка по Туре, и не смеяше плыть до Тобольска.
   Первоначалные с начала века цари бусурманские именем: Онсом хан, кочюя по Ишиму и живше на усть Ишима реки, град на Красном Яру Кызыл-Тура и трои окопи; по Онсоме хане Иртышак царь, тем именем Иртыш река, конца не имать, то и ево царство безконечно будет, его жь Чингыз, царь тюменской, войною преодолев; и по Иртышаке Саргачик царь до Кучюма, его жь Кучюм пленив. Ишимские жь татара и доднесь именуются саргачики. Тюмень слыла Онцимки.
   Маметь царь казанскаго царя Алима победил и на усть речки Сибирки град Кашлык учинил, царство в Сибири распространив и поддани учинил. И оттоле нача славнее зватися Сибирь и цари, их же бусурманская история поведает.
   По сих в Сибири в Кашлыке граде царствовали Агиш царь, Абалак Агишев и по нем Маметь, тажь Маметевы дети. При сих во вся лета видеша царь и князи, агуны, муллы и абызы и протчие бусурманы на том месте, идеже ныне град Тоболеск и соборная церковь, до колоколни видешася христианский со светом град в воздухе и церкви и звон велий, яко ими дивитися и ужасно недоумея, что будет се. Сие ими видение начатся видетись, яко примером бусурманских историк, с 7060 (1552) году во вся зори и праздники им и до приходу Ермакова.
   При Маметеве сыне царе Сенбахте и видешася в летное время воды и земля, и травы окрововлены и черны, на градском же месте по горе и долу искры златы и сребрены блещашеся. Место жь то, идежь ныне град, мыс той зовом Алтын Яргинак.
   При Саускане царе на градском месте, идежь соборная церковь, видешася всем бусурманом огненный столб от земли и до небеси, и в том огне многи видения различны. И бусурманы и доднесь видению тому и ужасу возвестить по летописцу своему не умеют, точаю един звон слышан.
   Поблизу жь городоваго места, за речкою Курдюмкою, на мысу город и окопи, зовом Бицик-Тура, живяше мурза Девлетим Бай. Людие ж видеша в толпе ужасное видение различное, и битвы, и взук, побегоша во град Кашлык вне ума, овии жь решишась ума и умроша. Ныне словет Паней Бугор.
   Царь Кучюм прииде от Казачьи орды со многими вои, и побив царя и князи Етигера и Бекбулата, и прославишася сибирской царь, и дани со многих низовых язык взяша, и городки свои разпространиша, по многим местом названми своими владеша.
   Кучюм бе веры бусурманские, кланяшася кумиром и жруще скверно, и пребываше безаконно, яко имети ему 100 жен и юнош, тожь девиц, тако жь и протчим агаряном безазорно, елико числом хощут. Бог же всевидец пресече царство его вскоре.
   Во второе лето ехав Кучюм в Казань и дочь казанского царя Мурата взят в жену, и с нею многих чюваш и абыз и рускаго полону людей, и приехав на Сибирку, пребываше славно.
   Розсадив царь Кучюм жен своих болших во блиских местех, взят дочь у Девлетима мурзы и пребывать ей устроив близ градскаго места, на Паньине Бугре; другой же на Сузгунъском мысу, именем Сузге, по той жене и город зовом Сузга. Ныне ж словет Сузгун место то. И ездиша к ним по пятницам.
   При Кучюме же предиреченные знамение начасте; видешась бусурманом всегда, яко им от таковых видений велми во ужасе быти. И начаша волховски пытати, что имать быти, и пленник вопрошати, что руски видение се. Их же волхвы и пленники согласно к Кучюму провозвестиша, яко Бог отдает место то християном вскоре и тебе изгонит, и скончаешись в злом пребывании. И бысть тако. Он же повеле за се многих казнити.
 
    Царь Иван Грозный приказывает казнить воровских казаков: «Слышав благочестивый царь Иоан Васильевич на таковых взыскание, посла силных своих вои, повеле вся избити…»
 
    Ермак собирает сведения о Сибири: «Слыша Ермак от многих чюсовлян про Сибирь, яко царь владелец: за Каменем реки текутъ надвое, в Русь и в Сибирь…»
 
   При Кучюме же видение бысть: на усть великих рек Иртыша и Тобола велик бе остров пещаной, и много во многое время видеша в полдни с агареном два зверя, исходяще со сторон острова из Ыртыша и Тобола на среду, и битву учиняше между собою велию. Иртышной же бел и велик, волосистой, с вола, подобие волку. Тоболной же мал и черн, подобен псу гончему, яко жь в битве одолевати болшаго, и мертва излагати, и в воду уходити. И болшей оживаше и в воду уходя.
   Се же видение многаши видев и сам Кучюм с людми, и вопрошаше агунов и абыз, и волхвов, и абыз своих: «Что се видитца?» Они ж возвестиша: «Болший зверь — твое царство, а малый — руский воин, имать быти вскоре, и тако тя умершвляти, и пленити, и в разхищение отгнати, и грады твои взяти». Кучюм же таковых повеле по лугу конми развлачити.
   Паки на предиреченное возвратимся, о нем же слово належит. Ермаку же пребываюшу в Чингиде, и воем его времено умаляюшеся цынгою и недугом чрева, Кучюм жь изходяще в походы на Камыш со всеми вои пребываше, благодариша Бога, яко рыб сухих, и ячменя, и полбы множество обретоша.
   Весне же близу приспе время Кучюму ясак с подданных своих збирати; соболи и лисицы и прочих зверей и рыб. Посла в Тарханской городок к Тархану мурзе дворецкаго своего Кутугая. Он же пришед для збору. В то время казацы плениша его в Тарханах, Тарханской же бе заставной таможной Кучюмов городок, а не Чингызов, и привезоша его к Ермаку и с есаком.
   Ермак же вопрошаше его с великою честию о царе Кучюме и о всем житии его, похваляюше их, глаголаше ему, яко в гости приехал, показуюше казацы храбрость свою и стрелбу огненную и 5 человек атаманов. Они ж казаков и прежь сего не имуще видети, дивишася, возвести ему вся подробну о Кучюме и жителех. Ермак же отпустив е к Кучюму чесно и подарив и: Кучюму и челобитье, и трезуб, гостинца всем женам, челобитье князем и мурзам и протчим людем посла, и сказа, яко вспять возвратися в Русь.
   Кутугаю же, едушу санми, по пути своем возвещаюше во всех кучюмовых городех, яко гость славный и храбрый приехал с пятью казаками, яко стреляют невидимыми стрелами, и дары свои от Ермака кажуше многи, возхваляюшу Ермакову добродетель, Кучюму челобитье и женам ево всем, и князем, и мурзам, и проччим возвещаше.
   Пришедшим же Кутугаю до Кучюма и вниде в ургу в руском платье цветном; ясаку же не привезе, возвещая, како поиман Ермаком и вопрошен, и невидимое стреляние пяти казаков видев, и челобитье посланное и трезуб ему и женам всем, челобитье князем и мурзам и протчим сказа со удивлением и страхом велиим.
   Слышав же се Кучюм и прият трезуб и челобитье всем чесно, и оскорбе, зело печален бысть. И посла во вся пределы своя собрати вся живущия подданные по градом своим. Сам же с волхвы нача гадати: «Что хошет над нами быти?» И уразумеша вси, яко воин Еръмак князь не поедет в Русь, но будет к нам вскоре и разхитит всех.
   Ермаку же тогда пребываюшу в Чингыде-граде. Внегда ж приспе путь струговой, майя в 9 день 7089 (1581) году, поплыв вниз по Туре со всяким искусом неспешно. Доехав до усть Туры-реки, ту ожидаше 6 князьков, Маитмаса, Каскара, Варваринны, и бишась по многи дни.
   Вой же с Ермаком остася 1060 человек, и многих бусурман побиша, и Божиею помощию одолеша, и множество имению взяша, яко стругом их не подняти. И погребоша то имение в земли на усть Туры реки.
   По первой брани с кучюмляны, июня 8 дня, поплыша вниз по Тоболу реке, воююще и живуще делно. Доплывше до урочиша Березоваго Яру; ту бе велии бои по многи дни быша. Бусурманы жь, яко овцы из гнезд своих стрекаше, казацы жь, Божиею помощию и явлением стратих силы Господни, и тех побиша.
   Оттоле поплыша вниз по Тоболу июня в 29 день, и доплы до урочища Караулнаго Яру. Ту бе на Тоболе место уское. Кучюмляне же оградиша чрез цепми железными, яко да удержит вся струги и казаков убиют. Бе же тут город опасной Кучюмов, есаула Алышая, и ту бишась 3 дни, день и нощь нещадне. Казацы жь одолеша и цепи разломаша, и проплыша с кусты таловыми.
   И проплыв до усть Тавды реки и стояше неделю, размышляйте, яко да идут с вожами вспят, по Тавде вверх и чрез Камень вогуличами да возвратятся.
   К Кучюму же весницы непрестанно возвешаще о многом собрании казаков и о побивании своем, яко разорены, кажуше сечение бердышей и палашей, раны своя. Кучюм же плакашеся их и паче ярняшеся на казаков.
   Ермак же со единомысленники своими, надеяся на Божию помощь, поплыв вниз по Тоболу июня в 8 день и доплыв до Бабасана мурзы. И ту Ермаков ертаулной струг предний похитиша бусурманы, пред ними с версту. Казацы жь велми грянута и удариша таково предивно, яко противных многих вдруг в один раз убиенным быти; овии жь вскоре разбегошась в различные места, и ту своих выручиша вскоре, но и вредных.
   Собрание ж вои, чюваши, Казачьи орды, вогуличи, остяки и вси татарове, отпустив Кучюм из города своего с сыном своим Маметкулом по Тоболу навстречю Ермаку. Сам ж учинив засеку под Чюваши на Иртыше реке, и грады окопъми укрепив, и на усть Тоболу крепкую стражу поставив.
   Таковая высылка с царевичем Маметкулом стретоша Ермака июля в 21 день в Бабасанах на усть озера на Тоболе. И сразишася нещадно, и за руки взяшеся, тако секущеся, яко конем по чрево бродити в крови их и в трупу поганском. И бишеся 5 дней, стояще, не пропущая стругом вниз. Посем з Богом казацы одолеша и протчих прогнаша, и царевичь беже. И по явлению святителя Николы чюдотворца, дерзати повеле, и поплыша вниз.
   И доплыша до усть Турбы, конец Долгаго Яру, июля в 26 день на всходе солнца. И видеша безчисленное бусурманское множество стояше, ждуще приходу Ермакова. Казацы жь вси убояшася и присташа к острову выше Яру, размыслиша, помолишася Святей Троице, Пресвятей Богородице и всем святым с желанием.
   И по явлению Спасителеву, его жь образ, знаме любезное казаком, самовластна с места и поиде преди вниз по левому брегу Тоболу реки, видевше Ермак и казацы единодушно за нем погребоша по брегу тому. Погании жь пустиша безчисленно стрел, аки дожда с горы на струги. И сие место, спасени Богом, яко и власу их неврежьдену бывшу, проплы. Егда жь проплы, знамя само на свое место ста.