Страница:
Местное духовенство, дворяне и посадские люди вышли за город и встретили Пожарского и его отряд с иконами, с хлебом и солью. К земской рати присоединилось сто пятьдесят стрельцов из местного гарнизона. Сбор ратных сил отнял гораздо больше времени, нежели думали нижегородцы. Смоленские дворяне соглашались выступить в поход не раньше, чем будут устроены их земельные дела. Представители смолян достигли соглашения с Мининым в конце октября, но сами воинские люди стали собираться в Нижнем лишь к 6 января 1612 года.
Нижегородцы ждали смоленских ратных людей у ворот и проводили их до самой воеводской избы. С высокого крыльца Минин обратился к прибывшим с замечательным напутствием: «Се братия, - сказал он, - грядете к нам на утешение граду нашему и на очищение Московскому государству!»
Будучи человеком практичным, Минин понимал, что одними речами делу не помочь. Служилые люди много лет спустя передавали из уст в уста рассказы об удивительной щедрости нижегородского выборного человека. Щедрость имела свои причины и оправдание. Разоренные помещики были попросту небоеспособны. Надо было как.следует вооружить их и посадить на хороших лошадей, прежде чем отправлять на войну.
Пожарский провел смотр и разбил дворян на три статьи. Первостатейные помещики получили до 20-30 рублей на душу, дети боярские третьей статьи - по 15 рублей. Помимо этого оклада, земская изба раздала им всем единовременное пособие на покупку коня, починку доспехов.
Весть о нижегородском пожаловании вскоре облетела все соседние уезды. Служилые люди потянулись на земскую службу. Следом за коломенскими и рязанскими помещиками в армию Пожарского стали прибывать дворяне, стрельцы и казаки из различных окраинных крепостей.
План Пожарского состоял в том, чтобы возможно скорее собрать отовсюду военные силы и не мешкая отира-.виться с ратью на помощь к Москве. Осуществление плана, однако, натолкнулось на неожиданные трудности. Возможности Нижнего Новгорода оказались быстро исчерпаны. Минину и Пожарскому пришлось обратиться за поддержкой к ближним и дальним городам и волостям, что неизбежно привело к раздору с земским правительством. Подмосковные бояре и приказные считали, что только они имеют право распоряжаться сбором ратных людей и казны по всему государству. Почин Минина и Пожарского грозил разрушить сложившийся порядок. Нижегородцам приходилось тратить уйму времени и усилий на то, чтобы уладить отношения с воеводами и чиновниками ополчения на местах.
Обращения Минина и Пожарского к городам не содержали никаких выпадов против земского правительства в яйце Трубецкого и Заруцкого, зато в них было много предостережений насчет «казачьего воровства».
В письме к вологодскому посаду нижегородские земские власти отметили два опасных симптома: появление под Псковом нового вора Лжедмитрия Ш и рассылку Мариной Мнишек «смутных грамот» от имени «царевича» Ивана Дмитриевича. Свое отношение к самозванцам нижегородцы выразили с полной определенностью. До смерти своей, писали земские люди, они не согласятся на избрание псковского вора или коломенского во-ренка.
Выступление нижегородцев дало выход настроениям, давно зревшим в провинции. Прошло совсем немного времени, и в своем обращении к народу князь Дмитрий Пожарский во всеуслышание заявлял о том, что все города - понизовые и поморские, и поволжские, и Рязань - шлют всякие доходы в Нижний для подготовки похода к Москве. Горожане вновь брали судьбы освободительного движения, в свои руки.
Политическая ситуация определила собой военные планы нижегородских вождей. Вскоре после б января 1612 года они известили города о том, что намерены идти на выручку к Суздалю, осажденному литовскими людьми. Именно Суздаль Пожарский предполагал сделать местом сбора ополчений из замосковных и рязанских городов. Приглашая жителей Вологды принять участие в суздальском походе, земские люди старались рассеять их сомнения и раскрывали перед ними свои сокровенные замыс- • лы: «Будет, де, господа, опасаетесь от казаков иных каких воровских заводов, и вам бы однодично того не опасаться: как будем все верховые и низовые города в сходу, и мы всею землею о том совет учиним и дурна пика- ' кова вором деяати не дадим», «а которые люди под Москвой Маринкою и сыном её новую кровь лохотят всчать, и. мы дурна км никакого учинить не дадим».
Планы Минина и Пожарского приобрели полную ясность и определенность. Сосредоточив в Суздале городские ополчения, они намеревались с их помощью- нейтрализовать сторонников самозванных «царей» в казачьих таборах. В Суздале предполагалось созвать новый Земский собор, па котором будет широко представлена вся земля. Представительному собору и надлежало решить задачу царского избрания. «Как будем все понизовые и верховые городы в сходе вместе, - писали нижегородцы, - мы всею землею выберем па Московское государство государя, кого нам бог даст».
Минин и Пожарский детально разработали план похода на Суздаль и созыва там собора. Но им не удалось преодолеть сопротивление земского правительства и осуществить свои замыслы. Заруцкий опередил нижегородскую рать. Когда сапежипцы захватили Ростов, он немедленно выслал против них атаманов Андрея и Ивана Про-совецких с казаками. Выступление Просовецких вынудило врага очистить Ростов и в конце зимы отступить в Москву. Заруцкий начал стягивать в районе Суздаля и Владимира послушные ему части. Земское правительство преподало нижегородцам наглядный урок. Следуя его приказу, Арзамас в январе 1612 года выслал подкрепления братьям Просовецким, обосновавшимся во Владимире и Суздале. Нижегородцы т!цетно пытались заполучить ратные силы из Арзамаса, Курмыша и некоторых других городов. Казанские власти, вместе с нижегородцами выступавшие за создание нового ополчения, пытались помочь Минину и Пожарскому. Они пригрозили курмыша-нам, что явятся со всей силой к их городу и ссадят местного воеводу, если тот не подчинится нижегородскому совету. Но их угрозы не возымели действия. Старое земское правительство располагало еще достаточно прочными позициями в провинции.
Агитация Заруцкого в пользу «воренка» и посылка делегации кЛжедмитршо III в Псков обострили борьбу внутри ополчения и ускорили размежевание сил. Земское правительство и нижегородский совет готовились вступить в открытое противоборство подобно враждующим братьям. Занятие Суздаля казачьими отрядами сорвало замыслы Минина и Пожарского насчет созыва в этом городе нового Земского собора. Тогда нижегородцы обратили взоры в сторону Ярославля.
Заруцкий понимал значение Ярославля как ключевого пункта всего Замосковного края. Вытеснив поляков из Ростова, он расчистил себе прямой путь из Москвы на Ярославль. В тылу у Ярославля располагалась Кострома. Местный воевода сохранял верность подмосковным боя-рам, что облегчало задачу подчинения Ярославля. Заруцкий поручил дело Просовецким. Казачьи разъезды вскоре же прибыли в Ярославль. Местный воевода и посадские власти давно установили тесный контакт с нижегородским советом. Едва в город стали прибывать казаки, ярославский Воевода Морозов немедленно забил тревогу и запросил подкрепления у Пожарского.
Минин и Пожарский видели, что промедление грозит' погубить их почин. Надо было либо принять вызов За-руцкого, либо свернуть свои знамена. Нижегородский совет принял решение о немедленном выступлении. Волей-неволей ему пришлось отказаться от прежнего плана похода к Москве по кратчайшим путям через владимнро-суздальскую землю. Нижегородской рати предстояло проделать кружной путь по берегу Волги, чтобы перетянуть на свою сторону враждебную Кострому и оказать помощь союзникам в Ярославле. Борьбу за столицу надо было начинать с борьбы за провинцию.
Зима подходила к концу, и нижегородцам следовало спешить с походом, пока не наступила весенняя ростепель. Несмотря на энергичные усилия, Пожарскому не удалось собрать крупные силы. Из Смоленска и Вязьмы в Нижнем оказалось не более тысячи ратников.
Посадским ремесленникам пришлось немало потрудиться, чтобы снабдить оружием рать Пожарского. Хорошо вооруженные конники стали вместе со стрелецкой пехотой ядром нижегородского ополчения. Пожарский надеялся, что прибытие казанской ратя сразу удвоит его силы. Но его посланцу Биркину не удалось собрать ка-' занцев к намеченному сроку. Казань не оправдала надежд, которые возлагал на нее нижегородский совет. Скрепя сердце кпязь Дмитрий отдал приказ о выступлении, так и не дождавшись ближайших союзников. Командовать авангардом он поручил брату князю Дмитрию Петровичу Лопате Пожарскому. Лопата успешно справился с поручением. Он шел к пели кратчайшими путями, минуя крупные города. Вынырнув под Ярославлем,' Лопата занял город, воспользовавшись поддержкой местного населения. Захваченных казаков военода бросил в тюрьму. Лндрет Просовецкий, продвигавшийся к Ярославлю с юга, решил уклониться от столкновения с Лопатой и повернул вспять.
Главные силы нижегородского ополчения выступили' на Балахну в великий пост 23 февраля 1612 года.
Местные жители встретили Пожарского в воротах. Воевод и дворян поместили в осадных дворах в крепости, прочих ратных людей устроили па ночлег на посаде.
Поход Пожарского послужил сигналом к объединению, сил, выступивших против Заруцкого. В Балахне к нему! присоединился Матвей Плещеев. Воевода этот пользовался.
большой известностью в. первом земском ополчении..При жизни Ляпунова он пытался унять казачье своеволие в полках. После убийства Ляпунова ему пришлось бежать из ополчения и укрыться в своих костромских вотчинах. Свидание с Плещеевым не улучшило настроения Пожарского. Будущее освободительного движения казалось из-. менчивым и неопределенным.
Покинув Балахну, войско в сумерках добралось до Юрьевца. Ратники едва устроились па ночлег, как поднялась тревога. По дорого к городу быстро приближался отряд всадников. Караульные схватились за ружья. Но стрелять им не пришлось. Пропущенный в крепость мурза объявил, что привел на земскую службу отряд татар.
После Юрьевца рать сделала привал в селе Решма. Под утро в Решму прибыл гонец от Артемия Измайлова из Владимира. Гонец привез1 дурную весть. Измайлов сообщил своему давнему соратнику Пожарскому о том, что 2 марта казаки, черные люди Москвы произвели переворот и избрали на царство псковского вора Лжедмит-рия III. Новость ошеломила нижегородских ратных людей. Воодушевление, царившее в первые дни пох;ода, уступило место тревоге и озабоченности. Не зная подробностей происшедшего, вожди ополчения не могли понять, как решились подмосковные бояре бросить вызов стране и провести царское избрание без совета с городами и представителями всей земли.
После остановки в Решме войско сделало новый привал в Кинепше. Жители городка встретили нижегородцев приветливо и предоставили им «подмогу». Из Кинешмы Пожарский выступил к Костроме. На подходе к Костроме в ополчение явились посадские люди - костромичи и предупредили Пожарского, что их воевода Иван Шереметев решил не пускать нижегородцев в город.
Город располагался на левом берегу Волги при впадении в нее реки Костромы. В середине города находился небольшой кремль, окруженпый рвом. Костромской посад был не слишком велик, не более пятисот дворов.
Земское правительство прислало в Кострому на воеводство Ивана Шереметева, и тот не собирался подчиняться Пожарскому. Местные дворяне заперлись в крепости с Шереметевым. Очутившись перед закрытыми воротами, ратники принуждены были расположиться на посаде. Пожарский избегал кровопролития и не спешил штурмовать цитадель. Воевода надеялся, что местный посад скажет свое веское слово. И он не ошибся. В Костроме начались волнения. Горожане осадили Шереметева на воеводском дворе и убили бы его, если бы не подоспел.Пожарский. Он велел ратникам взять иод стражу воеводу и том спас ему жизнь. Покидая Кострому, Пожарский оставил там воеводой князя Романа Гагарина.
Теперь Ярославль был совсем близко. Ярославль заслуженно считался одним из крупнейших торговых и ремесленных центров страны. Но в отличие от Нижнего Ярославль не был преимущественно посадским городом. Тут жило многочисленное дворянство. Земское правительство пыталось превратить Ярославль в свою опорную базу еще до того, как нижегородцы выступили со своим почином. В дни боев с Ходкевичем в Ярославль выехал боярин Андрей Куракин и дьяк Михаил Данилов. Им поручили^ спешно сформировать в Ярославле вспомогательное войско и привести его па помощь к столице. С аналогичным поручением во Владимир выехал стольник Василий Бутурлин. Не располагая ни казной, ни достаточными полномочиями, Куракин и Бутурлин не справились с поставленной задачей. Им недоставало тех качеств, которыми природа в избытке наделила выходца из низов Кузьму Минина. Материальные возможности Ярославля казались исчерпанными, и воеводы не сумели найти общий язык с посадским населенном и использовать общий подъем. Весть о признании самозванца в таборах и прибытие в город воеводы Лопаты Пожарского оказала на престарелого боярина Куракина сильное впечатление. Он решил порвать с земским правительством и примкнуть к Пожарскому.
Нижегородские полки иступили в Ярославль под звон колоколов. Посадские люди встретили воинов хлебом-солью. В тот праздничный день никто из людей не предвидел того, что ярославское стояние 'Пожарского продлится долгах четыре месяца.
Глава 22. ЯРОСЛАВСКОЕ СТОЯНИЕ
Под знамена Пожарского стекались служилые люди. На содержание их требовались средства. Ранее собранные деньги быстро разошлись. Найти новые в разоренной стране оказалось делом трудным, почти невозможным.
Финансовая система давно находилась в полком расстройстве. Население, привыкшее к военному грабежу, спрятало имущество и затаилось, видя, что каждая новая власть приносит с собой лишь новые поборы. Жители городов разбредались по деревням. Торговля пришла в упадок.
В Нижнем Кузьме Минину понадобилось много недель, прежде чем ему удалось взять верх над богатыми торговцами и те «с нужею» стали жертвовать крупные суммы. В родном городе старосту хорошо знали, и ои мог рассчитывать на поддержку всего посадского мира. За пределами Нижнего Кузьме приходилось заново утверждать свой авторитет. В Балахне он столкнулся лицом телицу с местными солепромышленниками, среди которых находились его родные братья. Красноречие народного-трибуна не тронуло толстосумов. Они не спешили расстаться с нелегко нажитыми деньгами. Минин ие имел времени па долгие уговоры. Нижегородская рать заутро выступала в поход. Единственный раз в Балахне Минин дал волю гневу. В длинной речи перед горожанами он объявил сущими преступниками тех торговых людей, которые пытались утаить свое имущество от обложения И пожертвований на ратных людей. За «пронырство» виновные достойны того, чтобы им «руки отсещи»! Минин говорил с такой убежденностью, что речь его проняла присутствующих. Они уразумели, что ради земского дела староста не пощадит и родных братьев. Поеживаясь, богатые торговцы принесли в съезжую избу деньги «в их оклад».
В Ярославле все повторилось сначала. Минин призвал местных купцов вносить средства па очищение Москвы. Но те остались глухи к его призывам. Богатые гости Никитников и Лыткмн заявили, что их приказчики уже внесли свою долю в казну ополчения в Нижнем Новгороде. Ярославские лучшие люди искоса поглядывали на нижегородского старосту. Они видели и слышали своего брата «торгового мужика» и тте понимали, почему им падо-слушаться его. Прения в Земской избе затянулись. Тогда выборный человек показал всем, что с ним шутки плохи. Он послал за стрельцами и велел им окружить земскую избу. Никитникова и прочих торговцев забрали «не в. честь» и отвели в воеводскую избу к Пожарскому. Перед воеводами и приказными Минин объявил вины купцов и потребовал лишить их всего имущества. Пожарский? поддержал выборного человека своим авторитетным елсом. Видя «жестокость» Кузьмы и свою «неправду», лучшие люди пали на колени и покорились.
Переворот в таборах смешал все планы Минина и Пожарского. Надежды на скорое освобождение Москвы рухнули. Пожарский не мог выступить к столице, пока там распоряжались сторонники самозванца. Государевым «изменникам», не желавшим признавать доброго Дмитрия, грозил самосуд.
Осада Москвы связала Заруцкого по рукам и йогам. Благодаря этому Пожарский получил возможность утвердиться в замосковпьгх городах без больших трудов и усилий. Еще в Костроме к Пожарскому прибыли посланцы Суздаля, просившие прислать к ним воеводу и ратных людей, чтобы унять Просовецкого и его казаков. Нижегородцы немедленно отрядили в Суздаль князя Романа Петровича Пожарского. Просовецкий не желал начинать братоубийственную войну и, заслышав о приближении отряда нижегородских стрельцов, ушел под Москву.
Войска Миштна и Пожарского утвердились в Ярославле. Но на дорогах к северу от Ярославля еще находились казачьи отряды, сохранявшие верность Заруцкому. Чтобы очистить путь на север и в Поморье, князь Дмитрий направил в Пошехонье Лояату Пожарского с ратниками. Воевода разбил находившихся там казаков. Их атаман Василий Толстой бежал в Кашин, где находился воевода князь Дмитрий Черкасский с отрядом. Черкасский нес службу в подмосковных таборах. Но оп вскоре же перешел на сторону ярославского ополчения.
В мае 1612 года жители Переяславля Залесского попросили Пожарского защитить их от Заруцкого. Совет направил туда воеводу Ивана Наумова. Тот отогнал казаков и укрепился в городе. Дело обошлось без кровопролития.
Ярославль стал подлинной Меккой для земских городов, отказавших в поддержке «вору». Замосковные, волжские и поморские посады посылали в Ярославль свои военные силы, либо запрашивали к себе воевод с подкреплениями. Ратники Пожарского направились в разные стороны - в Тверь, Владимир, Ростов, Касимов. Они взяли под контроль дороги, связавшие Ярославль с севером. Поморье и северные города стали теперь базой снабжения нового земского ополчения.
Раскол земского освободительного движения привел к распаду территории земщины. Объединив вокруг себя многие города, ярославский совет поневоле должен был взять на себя управление ими. Смена власти сопровождалась, как обычно, хаосом и неразберихой. Но среди хаоса
все выше вздымалась волна патриотического воодушевления. Именно она вынесла наверх Кузьму Минина. Скромный нижегородский мещанин стал душой нового правительства. Его титул выглядел необычно и внушительно: «Выборный всею землею человек». Минин обладал поистине неиссякаемой энергией.
Множество дел свалилось на плечи выборного человека и его ближайшего окружения. В течение короткого времени он заново организовал систему управлепия обширной территорией, отказавшейся признать власть. Лжедмитрия Ш. В Ярославле стал действовать свой Поместный приказ, Казанский дворец, Новгородская четверть. В Ярославль стекались со всех сторон дворяне, стрельцы, пушкари. Воеводы производили смотр вновь прибывшим и определяли им жалованье. Выдавая деньги, они требовали, чтобы помещики выставляли поручителей и давали письменное обязательство службу служить и со службы не сбегать. Поместльгй приказ приступил к раздаче земель оскудевшим дворянам.
В отличие от своих помощников - дьяков - «выборный человек» не прошел длинных и извилистых коридоров бюрократической службы в приказах. Он не был зиа-током приказного крючкотворства. Там, где поседевший в приказах делец складывал руки перед неразрешимыми трудностями, Кузьма одним ударом разрубал гордиевы узлы. В обычных условиях требовалась уйма времени, чтобы провести описание земель. Минин в считанные дни разослал дозорщиков в Суздаль, Кииешму, Торжок. Таким образом, Ярославский совет смог выяснить реальные возможности налогоплательщиков.
Новая власть взыскивала налоги повсюду, где было возможно. Особого внимания она удостоила богатые обители. В Ярославле был организован Монастырский приказ. Его главою стал судья Тимофей Витовтов, человек безупречной репутации. Витовтов получил чин-думного дьяка на службе в первом ополчении под Москвой.
Монастыри обладали крупными богатствами, и Минин
охотно обращался к ним за займами. Соловецкий мона
стырь согласился ссудить земскую власть деньгами.
Но он выразил сомнение по поводу полномочий нечинов
ного человека Минина. Монахи потребовали, чтобы По
жарский сам расписался на заемном письме.
Купцы и солепромышленники Строгановы оказались сговорчивее старцев. По настоянию Кузьмы Минина их приказчики дали ополчению в долг четыре тысячи рублей. Староста договорился о займе также с тремя московскими и четырьмя ярославскими купцами. Так удалось раздобыть еще тысячу рублей. Кузьма обязался возместить деньги, когда нижегородские денежные доходы «в сборе будут». Но шла войпа, и расходы перекрывали новые поступления. Вождям ополчелия приходилось думать не о погашении старых, а о заключепии новых займов.
Земская казна постоянно пополнялась за счет добровольных пожертвований. В грамотах к населению выборный человек вновь и «новь просил народ «поревновать» о родине, «пожаловать» земскую власть и самим «промеж себя» произвести обложение, «что кому с себя дать на подмогу ратным людям».
Из городов в Ярославль везли добровольно собранную
казну. Вместе с пожертвованиями ополчение получило
немало серебряных вещей. Кузьма мгновенно оцепил ситуацшо и устроил в городе Денежный двор. Мастера переплавляли вещи и били монету, которую казна тут же
использовала на жалованье ратным людям.
Минин обладал талантом подлинного организатора и умел подчинить своей воле и направить к общей цели даже своих недругов. После кратковременного ареста Ни-китииков и другие ярославские купцы были привлечены им на земскую службу и заняли место в Совете земли.
Приступая к сбору средств в той или иной волости, Совет тотчас приглашал волостных старост, целовальников и лучших людей «для земского совета». При решении более важных вопросов Совет вызывал в Ярославль местных представителей л требовал, чтобы «сословия» снабжали их письменными инструкциями. В таких случаях города получали наказ «по всемирному своему совету присылать изо всяких чинов людей человека по два (и п$ три) и совет свой отписать за своими подписями». Выборные с мест постоянно приезжали к Минину и Пожарскому. Воеводы либо задерживали их при себе, либо отпускали домой с поручениями. С Белоозера в мае прибыли в Ярославль протопоп, двое посадских людей, один крестьянин из черных государственных волостей. Минин отпустил посадских, но задержал при себе протопопа и крестьянина для совета,
Второе земское правительство включало многих авторитетных руководителей первого земского правительства
Прямо из Подмосковья явились сюда боевые воеводы Мирон Вельяминов и Исак Погожий со многими детьми боярскими, подьячими и даже торговыми «добрыми лгодь-ми», пе желавшими целовать крест «.вору».
Пожарский делал все возможное, чтобы сплотить вокруг Ярославля все национальные сил-ы. Такой курс пе мог не сказаться на составе ярославского Земского собора. В нем было больше знати и посадских представителей. Старшими членами Совета числились бояре князь Андрей Петрович Куракин, Василий Морозов, князь Владимир Долгорукий и окольничий Семен Головин. Родственники Куракина и Головина входили в семибоярщину, а сам Долгорукий сидел в Кремле с «литвой» до марта 1611 года. Членами Совета в Ярославле стали князь Никита Одоевский, князь Петр Пронский, князь Иван Черкасский, Борпс Салтыков, князь Иван Троекуров, князь Дмитрий Черкасский, братья Шереметевы и другие.
Наплыв богатых дворян в Ярославль имел многообразные последствия. Знать не забыла о своем унижении в подмосковном совете и домогалась особого положения в новом соборе. Ее притязания привели к неурядицам в ополчении. Распри вспыхнули после того, как в Ярославль прибыла казанская рать.
Вместе с нижегородцами казанцы выступили с почином организации нового ополчения. Будучи в Нижнем, Пожарский назначил своим главным помощником дворянина Ивана Биркина и поручил ему сформировать и привести казанскую рать. Биркин выехал в Казань как полномочный представитель нижегородского совета. Его сопровождали местный протопоп Савва и несколько выбор-ных смоленских дворян.
Земское правительство возлагало большие надежды на поддержку со стороны Казани. В сношениях со шведами Пожарский подчеркивал, что на его стороне выступают города Московского и Казанского государств. В качестве ветеранов движения казанцы рассчитывали занять в Яро-славле подобающее место. Но вскоре они смогли убедиться в тщетности своих надежд.
В Нижнем Биркин был заметной фигурой среди сподвижников Пожарского. В Ярославле не только Биркин, но и сам Пожарский затерялся в толпе бояр и знатных дворян. Когда Биркин явился в Совет и от имени казанцев потребовал себе прежнюю должность, бояре и воеводы прервали его на полуслове. Будь то обычная местническая тяжба, спор не вышел бы из стен приказной избы. Но затронутыми оказались более глубокие интересы.
За Биркипа заступились казанцы, а также хорошо знавшие его смоленские дворяне и нижегородские стрельцы. Против него объединились бояре и дворяне. Раздор едва не привел к кровопролитию. Казанская «партия» изготовилась к бою. Но благоразумие все ше взяло верх.
Нижегородцы ждали смоленских ратных людей у ворот и проводили их до самой воеводской избы. С высокого крыльца Минин обратился к прибывшим с замечательным напутствием: «Се братия, - сказал он, - грядете к нам на утешение граду нашему и на очищение Московскому государству!»
Будучи человеком практичным, Минин понимал, что одними речами делу не помочь. Служилые люди много лет спустя передавали из уст в уста рассказы об удивительной щедрости нижегородского выборного человека. Щедрость имела свои причины и оправдание. Разоренные помещики были попросту небоеспособны. Надо было как.следует вооружить их и посадить на хороших лошадей, прежде чем отправлять на войну.
Пожарский провел смотр и разбил дворян на три статьи. Первостатейные помещики получили до 20-30 рублей на душу, дети боярские третьей статьи - по 15 рублей. Помимо этого оклада, земская изба раздала им всем единовременное пособие на покупку коня, починку доспехов.
Весть о нижегородском пожаловании вскоре облетела все соседние уезды. Служилые люди потянулись на земскую службу. Следом за коломенскими и рязанскими помещиками в армию Пожарского стали прибывать дворяне, стрельцы и казаки из различных окраинных крепостей.
План Пожарского состоял в том, чтобы возможно скорее собрать отовсюду военные силы и не мешкая отира-.виться с ратью на помощь к Москве. Осуществление плана, однако, натолкнулось на неожиданные трудности. Возможности Нижнего Новгорода оказались быстро исчерпаны. Минину и Пожарскому пришлось обратиться за поддержкой к ближним и дальним городам и волостям, что неизбежно привело к раздору с земским правительством. Подмосковные бояре и приказные считали, что только они имеют право распоряжаться сбором ратных людей и казны по всему государству. Почин Минина и Пожарского грозил разрушить сложившийся порядок. Нижегородцам приходилось тратить уйму времени и усилий на то, чтобы уладить отношения с воеводами и чиновниками ополчения на местах.
Обращения Минина и Пожарского к городам не содержали никаких выпадов против земского правительства в яйце Трубецкого и Заруцкого, зато в них было много предостережений насчет «казачьего воровства».
В письме к вологодскому посаду нижегородские земские власти отметили два опасных симптома: появление под Псковом нового вора Лжедмитрия Ш и рассылку Мариной Мнишек «смутных грамот» от имени «царевича» Ивана Дмитриевича. Свое отношение к самозванцам нижегородцы выразили с полной определенностью. До смерти своей, писали земские люди, они не согласятся на избрание псковского вора или коломенского во-ренка.
Выступление нижегородцев дало выход настроениям, давно зревшим в провинции. Прошло совсем немного времени, и в своем обращении к народу князь Дмитрий Пожарский во всеуслышание заявлял о том, что все города - понизовые и поморские, и поволжские, и Рязань - шлют всякие доходы в Нижний для подготовки похода к Москве. Горожане вновь брали судьбы освободительного движения, в свои руки.
Политическая ситуация определила собой военные планы нижегородских вождей. Вскоре после б января 1612 года они известили города о том, что намерены идти на выручку к Суздалю, осажденному литовскими людьми. Именно Суздаль Пожарский предполагал сделать местом сбора ополчений из замосковных и рязанских городов. Приглашая жителей Вологды принять участие в суздальском походе, земские люди старались рассеять их сомнения и раскрывали перед ними свои сокровенные замыс- • лы: «Будет, де, господа, опасаетесь от казаков иных каких воровских заводов, и вам бы однодично того не опасаться: как будем все верховые и низовые города в сходу, и мы всею землею о том совет учиним и дурна пика- ' кова вором деяати не дадим», «а которые люди под Москвой Маринкою и сыном её новую кровь лохотят всчать, и. мы дурна км никакого учинить не дадим».
Планы Минина и Пожарского приобрели полную ясность и определенность. Сосредоточив в Суздале городские ополчения, они намеревались с их помощью- нейтрализовать сторонников самозванных «царей» в казачьих таборах. В Суздале предполагалось созвать новый Земский собор, па котором будет широко представлена вся земля. Представительному собору и надлежало решить задачу царского избрания. «Как будем все понизовые и верховые городы в сходе вместе, - писали нижегородцы, - мы всею землею выберем па Московское государство государя, кого нам бог даст».
Минин и Пожарский детально разработали план похода на Суздаль и созыва там собора. Но им не удалось преодолеть сопротивление земского правительства и осуществить свои замыслы. Заруцкий опередил нижегородскую рать. Когда сапежипцы захватили Ростов, он немедленно выслал против них атаманов Андрея и Ивана Про-совецких с казаками. Выступление Просовецких вынудило врага очистить Ростов и в конце зимы отступить в Москву. Заруцкий начал стягивать в районе Суздаля и Владимира послушные ему части. Земское правительство преподало нижегородцам наглядный урок. Следуя его приказу, Арзамас в январе 1612 года выслал подкрепления братьям Просовецким, обосновавшимся во Владимире и Суздале. Нижегородцы т!цетно пытались заполучить ратные силы из Арзамаса, Курмыша и некоторых других городов. Казанские власти, вместе с нижегородцами выступавшие за создание нового ополчения, пытались помочь Минину и Пожарскому. Они пригрозили курмыша-нам, что явятся со всей силой к их городу и ссадят местного воеводу, если тот не подчинится нижегородскому совету. Но их угрозы не возымели действия. Старое земское правительство располагало еще достаточно прочными позициями в провинции.
Агитация Заруцкого в пользу «воренка» и посылка делегации кЛжедмитршо III в Псков обострили борьбу внутри ополчения и ускорили размежевание сил. Земское правительство и нижегородский совет готовились вступить в открытое противоборство подобно враждующим братьям. Занятие Суздаля казачьими отрядами сорвало замыслы Минина и Пожарского насчет созыва в этом городе нового Земского собора. Тогда нижегородцы обратили взоры в сторону Ярославля.
Заруцкий понимал значение Ярославля как ключевого пункта всего Замосковного края. Вытеснив поляков из Ростова, он расчистил себе прямой путь из Москвы на Ярославль. В тылу у Ярославля располагалась Кострома. Местный воевода сохранял верность подмосковным боя-рам, что облегчало задачу подчинения Ярославля. Заруцкий поручил дело Просовецким. Казачьи разъезды вскоре же прибыли в Ярославль. Местный воевода и посадские власти давно установили тесный контакт с нижегородским советом. Едва в город стали прибывать казаки, ярославский Воевода Морозов немедленно забил тревогу и запросил подкрепления у Пожарского.
Минин и Пожарский видели, что промедление грозит' погубить их почин. Надо было либо принять вызов За-руцкого, либо свернуть свои знамена. Нижегородский совет принял решение о немедленном выступлении. Волей-неволей ему пришлось отказаться от прежнего плана похода к Москве по кратчайшим путям через владимнро-суздальскую землю. Нижегородской рати предстояло проделать кружной путь по берегу Волги, чтобы перетянуть на свою сторону враждебную Кострому и оказать помощь союзникам в Ярославле. Борьбу за столицу надо было начинать с борьбы за провинцию.
Зима подходила к концу, и нижегородцам следовало спешить с походом, пока не наступила весенняя ростепель. Несмотря на энергичные усилия, Пожарскому не удалось собрать крупные силы. Из Смоленска и Вязьмы в Нижнем оказалось не более тысячи ратников.
Посадским ремесленникам пришлось немало потрудиться, чтобы снабдить оружием рать Пожарского. Хорошо вооруженные конники стали вместе со стрелецкой пехотой ядром нижегородского ополчения. Пожарский надеялся, что прибытие казанской ратя сразу удвоит его силы. Но его посланцу Биркину не удалось собрать ка-' занцев к намеченному сроку. Казань не оправдала надежд, которые возлагал на нее нижегородский совет. Скрепя сердце кпязь Дмитрий отдал приказ о выступлении, так и не дождавшись ближайших союзников. Командовать авангардом он поручил брату князю Дмитрию Петровичу Лопате Пожарскому. Лопата успешно справился с поручением. Он шел к пели кратчайшими путями, минуя крупные города. Вынырнув под Ярославлем,' Лопата занял город, воспользовавшись поддержкой местного населения. Захваченных казаков военода бросил в тюрьму. Лндрет Просовецкий, продвигавшийся к Ярославлю с юга, решил уклониться от столкновения с Лопатой и повернул вспять.
Главные силы нижегородского ополчения выступили' на Балахну в великий пост 23 февраля 1612 года.
Местные жители встретили Пожарского в воротах. Воевод и дворян поместили в осадных дворах в крепости, прочих ратных людей устроили па ночлег на посаде.
Поход Пожарского послужил сигналом к объединению, сил, выступивших против Заруцкого. В Балахне к нему! присоединился Матвей Плещеев. Воевода этот пользовался.
большой известностью в. первом земском ополчении..При жизни Ляпунова он пытался унять казачье своеволие в полках. После убийства Ляпунова ему пришлось бежать из ополчения и укрыться в своих костромских вотчинах. Свидание с Плещеевым не улучшило настроения Пожарского. Будущее освободительного движения казалось из-. менчивым и неопределенным.
Покинув Балахну, войско в сумерках добралось до Юрьевца. Ратники едва устроились па ночлег, как поднялась тревога. По дорого к городу быстро приближался отряд всадников. Караульные схватились за ружья. Но стрелять им не пришлось. Пропущенный в крепость мурза объявил, что привел на земскую службу отряд татар.
После Юрьевца рать сделала привал в селе Решма. Под утро в Решму прибыл гонец от Артемия Измайлова из Владимира. Гонец привез1 дурную весть. Измайлов сообщил своему давнему соратнику Пожарскому о том, что 2 марта казаки, черные люди Москвы произвели переворот и избрали на царство псковского вора Лжедмит-рия III. Новость ошеломила нижегородских ратных людей. Воодушевление, царившее в первые дни пох;ода, уступило место тревоге и озабоченности. Не зная подробностей происшедшего, вожди ополчения не могли понять, как решились подмосковные бояре бросить вызов стране и провести царское избрание без совета с городами и представителями всей земли.
После остановки в Решме войско сделало новый привал в Кинепше. Жители городка встретили нижегородцев приветливо и предоставили им «подмогу». Из Кинешмы Пожарский выступил к Костроме. На подходе к Костроме в ополчение явились посадские люди - костромичи и предупредили Пожарского, что их воевода Иван Шереметев решил не пускать нижегородцев в город.
Город располагался на левом берегу Волги при впадении в нее реки Костромы. В середине города находился небольшой кремль, окруженпый рвом. Костромской посад был не слишком велик, не более пятисот дворов.
Земское правительство прислало в Кострому на воеводство Ивана Шереметева, и тот не собирался подчиняться Пожарскому. Местные дворяне заперлись в крепости с Шереметевым. Очутившись перед закрытыми воротами, ратники принуждены были расположиться на посаде. Пожарский избегал кровопролития и не спешил штурмовать цитадель. Воевода надеялся, что местный посад скажет свое веское слово. И он не ошибся. В Костроме начались волнения. Горожане осадили Шереметева на воеводском дворе и убили бы его, если бы не подоспел.Пожарский. Он велел ратникам взять иод стражу воеводу и том спас ему жизнь. Покидая Кострому, Пожарский оставил там воеводой князя Романа Гагарина.
Теперь Ярославль был совсем близко. Ярославль заслуженно считался одним из крупнейших торговых и ремесленных центров страны. Но в отличие от Нижнего Ярославль не был преимущественно посадским городом. Тут жило многочисленное дворянство. Земское правительство пыталось превратить Ярославль в свою опорную базу еще до того, как нижегородцы выступили со своим почином. В дни боев с Ходкевичем в Ярославль выехал боярин Андрей Куракин и дьяк Михаил Данилов. Им поручили^ спешно сформировать в Ярославле вспомогательное войско и привести его па помощь к столице. С аналогичным поручением во Владимир выехал стольник Василий Бутурлин. Не располагая ни казной, ни достаточными полномочиями, Куракин и Бутурлин не справились с поставленной задачей. Им недоставало тех качеств, которыми природа в избытке наделила выходца из низов Кузьму Минина. Материальные возможности Ярославля казались исчерпанными, и воеводы не сумели найти общий язык с посадским населенном и использовать общий подъем. Весть о признании самозванца в таборах и прибытие в город воеводы Лопаты Пожарского оказала на престарелого боярина Куракина сильное впечатление. Он решил порвать с земским правительством и примкнуть к Пожарскому.
Нижегородские полки иступили в Ярославль под звон колоколов. Посадские люди встретили воинов хлебом-солью. В тот праздничный день никто из людей не предвидел того, что ярославское стояние 'Пожарского продлится долгах четыре месяца.
Глава 22. ЯРОСЛАВСКОЕ СТОЯНИЕ
Под знамена Пожарского стекались служилые люди. На содержание их требовались средства. Ранее собранные деньги быстро разошлись. Найти новые в разоренной стране оказалось делом трудным, почти невозможным.
Финансовая система давно находилась в полком расстройстве. Население, привыкшее к военному грабежу, спрятало имущество и затаилось, видя, что каждая новая власть приносит с собой лишь новые поборы. Жители городов разбредались по деревням. Торговля пришла в упадок.
В Нижнем Кузьме Минину понадобилось много недель, прежде чем ему удалось взять верх над богатыми торговцами и те «с нужею» стали жертвовать крупные суммы. В родном городе старосту хорошо знали, и ои мог рассчитывать на поддержку всего посадского мира. За пределами Нижнего Кузьме приходилось заново утверждать свой авторитет. В Балахне он столкнулся лицом телицу с местными солепромышленниками, среди которых находились его родные братья. Красноречие народного-трибуна не тронуло толстосумов. Они не спешили расстаться с нелегко нажитыми деньгами. Минин ие имел времени па долгие уговоры. Нижегородская рать заутро выступала в поход. Единственный раз в Балахне Минин дал волю гневу. В длинной речи перед горожанами он объявил сущими преступниками тех торговых людей, которые пытались утаить свое имущество от обложения И пожертвований на ратных людей. За «пронырство» виновные достойны того, чтобы им «руки отсещи»! Минин говорил с такой убежденностью, что речь его проняла присутствующих. Они уразумели, что ради земского дела староста не пощадит и родных братьев. Поеживаясь, богатые торговцы принесли в съезжую избу деньги «в их оклад».
В Ярославле все повторилось сначала. Минин призвал местных купцов вносить средства па очищение Москвы. Но те остались глухи к его призывам. Богатые гости Никитников и Лыткмн заявили, что их приказчики уже внесли свою долю в казну ополчения в Нижнем Новгороде. Ярославские лучшие люди искоса поглядывали на нижегородского старосту. Они видели и слышали своего брата «торгового мужика» и тте понимали, почему им падо-слушаться его. Прения в Земской избе затянулись. Тогда выборный человек показал всем, что с ним шутки плохи. Он послал за стрельцами и велел им окружить земскую избу. Никитникова и прочих торговцев забрали «не в. честь» и отвели в воеводскую избу к Пожарскому. Перед воеводами и приказными Минин объявил вины купцов и потребовал лишить их всего имущества. Пожарский? поддержал выборного человека своим авторитетным елсом. Видя «жестокость» Кузьмы и свою «неправду», лучшие люди пали на колени и покорились.
Переворот в таборах смешал все планы Минина и Пожарского. Надежды на скорое освобождение Москвы рухнули. Пожарский не мог выступить к столице, пока там распоряжались сторонники самозванца. Государевым «изменникам», не желавшим признавать доброго Дмитрия, грозил самосуд.
Осада Москвы связала Заруцкого по рукам и йогам. Благодаря этому Пожарский получил возможность утвердиться в замосковпьгх городах без больших трудов и усилий. Еще в Костроме к Пожарскому прибыли посланцы Суздаля, просившие прислать к ним воеводу и ратных людей, чтобы унять Просовецкого и его казаков. Нижегородцы немедленно отрядили в Суздаль князя Романа Петровича Пожарского. Просовецкий не желал начинать братоубийственную войну и, заслышав о приближении отряда нижегородских стрельцов, ушел под Москву.
Войска Миштна и Пожарского утвердились в Ярославле. Но на дорогах к северу от Ярославля еще находились казачьи отряды, сохранявшие верность Заруцкому. Чтобы очистить путь на север и в Поморье, князь Дмитрий направил в Пошехонье Лояату Пожарского с ратниками. Воевода разбил находившихся там казаков. Их атаман Василий Толстой бежал в Кашин, где находился воевода князь Дмитрий Черкасский с отрядом. Черкасский нес службу в подмосковных таборах. Но оп вскоре же перешел на сторону ярославского ополчения.
В мае 1612 года жители Переяславля Залесского попросили Пожарского защитить их от Заруцкого. Совет направил туда воеводу Ивана Наумова. Тот отогнал казаков и укрепился в городе. Дело обошлось без кровопролития.
Ярославль стал подлинной Меккой для земских городов, отказавших в поддержке «вору». Замосковные, волжские и поморские посады посылали в Ярославль свои военные силы, либо запрашивали к себе воевод с подкреплениями. Ратники Пожарского направились в разные стороны - в Тверь, Владимир, Ростов, Касимов. Они взяли под контроль дороги, связавшие Ярославль с севером. Поморье и северные города стали теперь базой снабжения нового земского ополчения.
Раскол земского освободительного движения привел к распаду территории земщины. Объединив вокруг себя многие города, ярославский совет поневоле должен был взять на себя управление ими. Смена власти сопровождалась, как обычно, хаосом и неразберихой. Но среди хаоса
все выше вздымалась волна патриотического воодушевления. Именно она вынесла наверх Кузьму Минина. Скромный нижегородский мещанин стал душой нового правительства. Его титул выглядел необычно и внушительно: «Выборный всею землею человек». Минин обладал поистине неиссякаемой энергией.
Множество дел свалилось на плечи выборного человека и его ближайшего окружения. В течение короткого времени он заново организовал систему управлепия обширной территорией, отказавшейся признать власть. Лжедмитрия Ш. В Ярославле стал действовать свой Поместный приказ, Казанский дворец, Новгородская четверть. В Ярославль стекались со всех сторон дворяне, стрельцы, пушкари. Воеводы производили смотр вновь прибывшим и определяли им жалованье. Выдавая деньги, они требовали, чтобы помещики выставляли поручителей и давали письменное обязательство службу служить и со службы не сбегать. Поместльгй приказ приступил к раздаче земель оскудевшим дворянам.
В отличие от своих помощников - дьяков - «выборный человек» не прошел длинных и извилистых коридоров бюрократической службы в приказах. Он не был зиа-током приказного крючкотворства. Там, где поседевший в приказах делец складывал руки перед неразрешимыми трудностями, Кузьма одним ударом разрубал гордиевы узлы. В обычных условиях требовалась уйма времени, чтобы провести описание земель. Минин в считанные дни разослал дозорщиков в Суздаль, Кииешму, Торжок. Таким образом, Ярославский совет смог выяснить реальные возможности налогоплательщиков.
Новая власть взыскивала налоги повсюду, где было возможно. Особого внимания она удостоила богатые обители. В Ярославле был организован Монастырский приказ. Его главою стал судья Тимофей Витовтов, человек безупречной репутации. Витовтов получил чин-думного дьяка на службе в первом ополчении под Москвой.
Монастыри обладали крупными богатствами, и Минин
охотно обращался к ним за займами. Соловецкий мона
стырь согласился ссудить земскую власть деньгами.
Но он выразил сомнение по поводу полномочий нечинов
ного человека Минина. Монахи потребовали, чтобы По
жарский сам расписался на заемном письме.
Купцы и солепромышленники Строгановы оказались сговорчивее старцев. По настоянию Кузьмы Минина их приказчики дали ополчению в долг четыре тысячи рублей. Староста договорился о займе также с тремя московскими и четырьмя ярославскими купцами. Так удалось раздобыть еще тысячу рублей. Кузьма обязался возместить деньги, когда нижегородские денежные доходы «в сборе будут». Но шла войпа, и расходы перекрывали новые поступления. Вождям ополчелия приходилось думать не о погашении старых, а о заключепии новых займов.
Земская казна постоянно пополнялась за счет добровольных пожертвований. В грамотах к населению выборный человек вновь и «новь просил народ «поревновать» о родине, «пожаловать» земскую власть и самим «промеж себя» произвести обложение, «что кому с себя дать на подмогу ратным людям».
Из городов в Ярославль везли добровольно собранную
казну. Вместе с пожертвованиями ополчение получило
немало серебряных вещей. Кузьма мгновенно оцепил ситуацшо и устроил в городе Денежный двор. Мастера переплавляли вещи и били монету, которую казна тут же
использовала на жалованье ратным людям.
Минин обладал талантом подлинного организатора и умел подчинить своей воле и направить к общей цели даже своих недругов. После кратковременного ареста Ни-китииков и другие ярославские купцы были привлечены им на земскую службу и заняли место в Совете земли.
Приступая к сбору средств в той или иной волости, Совет тотчас приглашал волостных старост, целовальников и лучших людей «для земского совета». При решении более важных вопросов Совет вызывал в Ярославль местных представителей л требовал, чтобы «сословия» снабжали их письменными инструкциями. В таких случаях города получали наказ «по всемирному своему совету присылать изо всяких чинов людей человека по два (и п$ три) и совет свой отписать за своими подписями». Выборные с мест постоянно приезжали к Минину и Пожарскому. Воеводы либо задерживали их при себе, либо отпускали домой с поручениями. С Белоозера в мае прибыли в Ярославль протопоп, двое посадских людей, один крестьянин из черных государственных волостей. Минин отпустил посадских, но задержал при себе протопопа и крестьянина для совета,
Второе земское правительство включало многих авторитетных руководителей первого земского правительства
Прямо из Подмосковья явились сюда боевые воеводы Мирон Вельяминов и Исак Погожий со многими детьми боярскими, подьячими и даже торговыми «добрыми лгодь-ми», пе желавшими целовать крест «.вору».
Пожарский делал все возможное, чтобы сплотить вокруг Ярославля все национальные сил-ы. Такой курс пе мог не сказаться на составе ярославского Земского собора. В нем было больше знати и посадских представителей. Старшими членами Совета числились бояре князь Андрей Петрович Куракин, Василий Морозов, князь Владимир Долгорукий и окольничий Семен Головин. Родственники Куракина и Головина входили в семибоярщину, а сам Долгорукий сидел в Кремле с «литвой» до марта 1611 года. Членами Совета в Ярославле стали князь Никита Одоевский, князь Петр Пронский, князь Иван Черкасский, Борпс Салтыков, князь Иван Троекуров, князь Дмитрий Черкасский, братья Шереметевы и другие.
Наплыв богатых дворян в Ярославль имел многообразные последствия. Знать не забыла о своем унижении в подмосковном совете и домогалась особого положения в новом соборе. Ее притязания привели к неурядицам в ополчении. Распри вспыхнули после того, как в Ярославль прибыла казанская рать.
Вместе с нижегородцами казанцы выступили с почином организации нового ополчения. Будучи в Нижнем, Пожарский назначил своим главным помощником дворянина Ивана Биркина и поручил ему сформировать и привести казанскую рать. Биркин выехал в Казань как полномочный представитель нижегородского совета. Его сопровождали местный протопоп Савва и несколько выбор-ных смоленских дворян.
Земское правительство возлагало большие надежды на поддержку со стороны Казани. В сношениях со шведами Пожарский подчеркивал, что на его стороне выступают города Московского и Казанского государств. В качестве ветеранов движения казанцы рассчитывали занять в Яро-славле подобающее место. Но вскоре они смогли убедиться в тщетности своих надежд.
В Нижнем Биркин был заметной фигурой среди сподвижников Пожарского. В Ярославле не только Биркин, но и сам Пожарский затерялся в толпе бояр и знатных дворян. Когда Биркин явился в Совет и от имени казанцев потребовал себе прежнюю должность, бояре и воеводы прервали его на полуслове. Будь то обычная местническая тяжба, спор не вышел бы из стен приказной избы. Но затронутыми оказались более глубокие интересы.
За Биркипа заступились казанцы, а также хорошо знавшие его смоленские дворяне и нижегородские стрельцы. Против него объединились бояре и дворяне. Раздор едва не привел к кровопролитию. Казанская «партия» изготовилась к бою. Но благоразумие все ше взяло верх.