Страница:
Но вместо этого он светским тоном заметил:
— Ничего страшного, если человек иногда позволяет себе небольшую разрядку. Напротив, это считается полезным для здоровья.
— Вот именно — иногда! — сердито фыркнула она. — А я выхожу из себя не реже двух раз в день, а то и чаще!
— Вот это да! — Алекс не верил в такое счастье. — То есть, я хотел сказать, не может быть!
Ди оставила ее с носом. Брук могла вернуться за сестрой в город, но не оставишь же его тут одного, а если взять с собой — вдруг сбежит? Она не отвяжется от этого молодчика до тех пор, пока сладкая парочка не встретится и не решит все вопросы. Она всегда была упрямой, и уж теперь, после стольких хлопот, не отпустит его ни за что на свете.
Слоняясь в бессильной ярости по тесной гостиной, Брук проклинала все на свете и в особенности собственную болтливость. Какого черта ее потянуло откровенничать с этим негодяем, к тому же репортером? Кто тянул ее за язык? Судя по его довольной физиономии, ее привычка швыряться предметами забавляет его так же, как беременность Ди.
Только бы добраться до этой соплячки! Девчонка получит такую выволочку, что мало не покажется! Она поставила под удар весь их план, не торопясь являться и предоставив Брук развлекать своего мистера Приставалу!
Это же надо — торчать с ним наедине в этой дыре, имея для защиты только пластиковую модель мужского члена! Если мерзавец всерьез начнет распускать руки, от Хьюго будет мало проку!
Только теперь Брук кинуло в холодный пот. И как она до сих пор не подумала о том, что этот тип может оказаться опасным… в самом грубом, физическом смысле?!
Из-за таких, как он, у женщин вечно одни неприятности! Сразу видно, что это записной бабник и волокита. Только на этот раз он не на ту нарвался! Теперь ему придется отвечать за свои делишки — если не в церкви, перед алтарем, то по крайней мере алиментами на содержание ребенка!
А как к нему тогда относиться: как к зятю и «названому брату» или лучше все-таки держаться на расстоянии? Этого Брук еще не поняла.
Твердо решив добиться цели и взяв себя в руки, Брук отправилась на поиски своего пленника.
Оказывается, этот тип торчал возле машины и рассматривал окрестности с таким довольным видом, будто приехал сюда на пикник. Просто потрясающая наглость! Его похитили, обвинили во всех смертных грехах, обзывали всякими словами — а он улыбается, словно младенец! Как это ни смешно, Брук даже испытала некоторое смущение при виде такой безмятежности и не сразу решилась заговорить. И что это на нее нашло? Разве она забыла, с кем имеет дело? Такой проныра притворится кем угодно, лишь бы усыпить ее бдительность и добиться своего!
— Что, нравится? — сердито спросила она, сжав для уверенности через карман своего Хьюго. Он обернулся и улыбнулся так, что у Брук захватило дух.
— Да, очень. — Серо-зеленые глаза не спеша обозрели ее фигурку со столь откровенным восхищением, что у нее не могло остаться никаких сомнений.
Брук знала, что это гнусное притворство и игра. Но ничего не могла поделать с горячей томной волной, прокатившейся по всему телу. Да, этот парень просто непревзойденный талант по части волокитства! Но ему все равно не удастся включить Брук Уэлш в число своих жертв. Слава Богу, уж ей-то лучше других известно, какое черное и вероломное у него сердце!
— Вы решили больше не ждать сестру? Он что, рехнулся?
— Нет, я непременно ее дождусь. Она приедет с минуты на минуту. — Какого черта он все время называет Ди «сестрой»? У Брук снова заныло под ложечкой. Неужели Ди для него совсем ничего не значит и он с трудом вспоминает ее имя?
— Я нарушила твои планы на этот вечер? — язвительно поинтересовалась она.
— Возможно, кое-где меня хватятся, — задумчиво произнес он, любуясь ярким закатом, — но вообще-то у меня не было никаких определенных планов.
Такой миролюбивый ответ разъярил Брук еще больше, и она неосмотрительно выдала:
— Вот и хорошо, значит, будем ждать ее столько, сколько понадобится, — хоть до самого утра!
Он снова посмотрел на Брук с откровенно мужским интересом. Обворожительная улыбка исчезла, однако в серо-зеленых глазах по-прежнему сверкали озорные искорки.
— Как скажете.
— Вот именно, черт бы тебя побрал! — буркнула себе под нос Брук. Совершенно очевидно, что мерзавец над ней издевается, но на этот раз у нее хватило ума сдержаться. — Пойду посмотрю, что у нас есть из еды. Не вздумай тем временем смыться в лес!
За спиной у нее пророкотал низкий чарующий голос:
— Будьте спокойны, я с вас глаз не спущу!
И Брук внезапно почувствовала, как благодаря этой единственной реплике их роли поменялись и ее пленник из заключенного превратился в надзирателя. Сердце отчего-то забилось гулко и тяжело.
Она медленно, нерешительно оглянулась.
Глава 4
Глава 5
— Ничего страшного, если человек иногда позволяет себе небольшую разрядку. Напротив, это считается полезным для здоровья.
— Вот именно — иногда! — сердито фыркнула она. — А я выхожу из себя не реже двух раз в день, а то и чаще!
— Вот это да! — Алекс не верил в такое счастье. — То есть, я хотел сказать, не может быть!
Ди оставила ее с носом. Брук могла вернуться за сестрой в город, но не оставишь же его тут одного, а если взять с собой — вдруг сбежит? Она не отвяжется от этого молодчика до тех пор, пока сладкая парочка не встретится и не решит все вопросы. Она всегда была упрямой, и уж теперь, после стольких хлопот, не отпустит его ни за что на свете.
Слоняясь в бессильной ярости по тесной гостиной, Брук проклинала все на свете и в особенности собственную болтливость. Какого черта ее потянуло откровенничать с этим негодяем, к тому же репортером? Кто тянул ее за язык? Судя по его довольной физиономии, ее привычка швыряться предметами забавляет его так же, как беременность Ди.
Только бы добраться до этой соплячки! Девчонка получит такую выволочку, что мало не покажется! Она поставила под удар весь их план, не торопясь являться и предоставив Брук развлекать своего мистера Приставалу!
Это же надо — торчать с ним наедине в этой дыре, имея для защиты только пластиковую модель мужского члена! Если мерзавец всерьез начнет распускать руки, от Хьюго будет мало проку!
Только теперь Брук кинуло в холодный пот. И как она до сих пор не подумала о том, что этот тип может оказаться опасным… в самом грубом, физическом смысле?!
Из-за таких, как он, у женщин вечно одни неприятности! Сразу видно, что это записной бабник и волокита. Только на этот раз он не на ту нарвался! Теперь ему придется отвечать за свои делишки — если не в церкви, перед алтарем, то по крайней мере алиментами на содержание ребенка!
А как к нему тогда относиться: как к зятю и «названому брату» или лучше все-таки держаться на расстоянии? Этого Брук еще не поняла.
Твердо решив добиться цели и взяв себя в руки, Брук отправилась на поиски своего пленника.
Оказывается, этот тип торчал возле машины и рассматривал окрестности с таким довольным видом, будто приехал сюда на пикник. Просто потрясающая наглость! Его похитили, обвинили во всех смертных грехах, обзывали всякими словами — а он улыбается, словно младенец! Как это ни смешно, Брук даже испытала некоторое смущение при виде такой безмятежности и не сразу решилась заговорить. И что это на нее нашло? Разве она забыла, с кем имеет дело? Такой проныра притворится кем угодно, лишь бы усыпить ее бдительность и добиться своего!
— Что, нравится? — сердито спросила она, сжав для уверенности через карман своего Хьюго. Он обернулся и улыбнулся так, что у Брук захватило дух.
— Да, очень. — Серо-зеленые глаза не спеша обозрели ее фигурку со столь откровенным восхищением, что у нее не могло остаться никаких сомнений.
Брук знала, что это гнусное притворство и игра. Но ничего не могла поделать с горячей томной волной, прокатившейся по всему телу. Да, этот парень просто непревзойденный талант по части волокитства! Но ему все равно не удастся включить Брук Уэлш в число своих жертв. Слава Богу, уж ей-то лучше других известно, какое черное и вероломное у него сердце!
— Вы решили больше не ждать сестру? Он что, рехнулся?
— Нет, я непременно ее дождусь. Она приедет с минуты на минуту. — Какого черта он все время называет Ди «сестрой»? У Брук снова заныло под ложечкой. Неужели Ди для него совсем ничего не значит и он с трудом вспоминает ее имя?
— Я нарушила твои планы на этот вечер? — язвительно поинтересовалась она.
— Возможно, кое-где меня хватятся, — задумчиво произнес он, любуясь ярким закатом, — но вообще-то у меня не было никаких определенных планов.
Такой миролюбивый ответ разъярил Брук еще больше, и она неосмотрительно выдала:
— Вот и хорошо, значит, будем ждать ее столько, сколько понадобится, — хоть до самого утра!
Он снова посмотрел на Брук с откровенно мужским интересом. Обворожительная улыбка исчезла, однако в серо-зеленых глазах по-прежнему сверкали озорные искорки.
— Как скажете.
— Вот именно, черт бы тебя побрал! — буркнула себе под нос Брук. Совершенно очевидно, что мерзавец над ней издевается, но на этот раз у нее хватило ума сдержаться. — Пойду посмотрю, что у нас есть из еды. Не вздумай тем временем смыться в лес!
За спиной у нее пророкотал низкий чарующий голос:
— Будьте спокойны, я с вас глаз не спущу!
И Брук внезапно почувствовала, как благодаря этой единственной реплике их роли поменялись и ее пленник из заключенного превратился в надзирателя. Сердце отчего-то забилось гулко и тяжело.
Она медленно, нерешительно оглянулась.
Глава 4
Он что, пытается ее запугать? Ну сейчас она ему покажет!
Поглядев на него сверху вниз разъяренным взором — на сей раз сделать это было нетрудно, поскольку они стояли на склоне холма, — Брук зловеще процедила:
— Это как же прикажешь понимать? — Конечно, верный Хьюго при этом был направлен на мерзавца самым угрожающим образом.
— Да никак, я просто пошутил. — Он небрежно повел плечами.
Никак?! Брук до боли стиснула зубы, твердо решив отбить у негодяя всякую охоту к дурацким шуткам подобного рода.
— Слушай, ты… как бишь тебя зовут? — В свой вопрос она постаралась вложить как можно больше презрения и брезгливости — еще, чего доброго, вообразит, будто ей это и вправду интересно!
В бархатных глазках ловеласа мелькнуло какое-то странное выражение. Можно подумать, Брук пытается выведать у него государственную тайну!
— Зовите меня, как вам будет угодно!
— Ты что, до сих пор не понял, что мы приехали сюда не для шуток?
— Ну что вы, я отлично понимаю серьезность ваших намерений.
С этими словами он принялся расстегивать рубашку.
— Что… — От неожиданности Брук поперхнулась, не в силах отвести взгляд от его сильных проворных пальцев. — Что ты делаешь? — Почему она об этом спросила? Не все ли ей равно?
— Я снимаю рубашку. Ах, шельмец!
— Не смей!
Их взгляды встретились, отчего Брук снова почувствовала волну горячей истомы.
— Почему?
«Потому что я не могу на это равнодушно смотреть!» — так и рвалось с ее пересохших губ. Она едва успела прикусить язык. С этим пройдохой нужно все время держать ухо востро! Того и гляди подловит ее на неосторожном слове!
— Потому… потому что в любую минуту может появиться Ди, а ты…
— Если я и в самом деле отец ее ребенка, то вряд ли она смутится, увидев меня голым до пояса, — сухо возразил он.
Брук громко сглотнула, стараясь найти подходящий ответ.
— Но ты так и не объяснил, с какой стати тебе приспичило раздеваться!
Он внимательно посмотрел на солнце, касавшееся макушек темных елей.
— Я решил немного позагорать, пока мы ждем вашу сестру. Надеюсь, вы не против? Честное слово, я уже забыл, когда загорают вот так, на солнце!
Не против? Она не против? Еще как против! Она не привыкла, чтобы перед ней маячили полуголые незнакомцы — будь они хоть трижды приятели ее сестры! Об остальных причинах, породивших столь неистовую вспышку волнения, она предпочитала даже не думать.
— Представь себе, я против!
Он прищурился, но вовсе не из-за солнца и не из-за ее упрямства.
— Почему?
Тоже еще почемучка нашелся!
— Потому!
— Вас это беспокоит?
Ну вот, он снова раздевает ее глазами! Брук мысленно отругала себя за столь идиотскую реакцию. Лучше бы поставила мерзавца на место, а не глазела на него, открыв рот! А он тем временем уже расстегнул последнюю пуговицу и собрался обнажить плечо.
— Не слишком ли много ты на себя берешь? Не забывай: я отлично знаю, кто ты на самом деле!
— Да, верно, как же я забыл! Я мистер Скорострел, позор людского рода, мальчик-колокольчик и… кажется, был еще какой-то эпитет. — Выдернув рубашку из-под пояса джинсов, он стащил ее, повесил на антенну автомобиля и снова повернулся к Брук: — Ну что ж, об этом мы еще успеем побеседовать, и не раз, а пока я хотел бы просто позагорать.
Брук, онемев от восторга, любовалась его широченной мускулистой грудью. Черная кучерявая поросль начиналась на уровне сосков, опускалась, постепенно сужаясь, к животу, и наконец скрывалась под ремнем — в точности так, как она это себе представляла. Джинсы на животе успели измяться во время сидения в машине, но все так же откровенно обтягивали то, что бутрилось у него в паху.
Дыхание перехватило, и Брук потратила целую вечность, чтобы вновь обрести спокойствие. Только бы мерзавец ничего не заметил!
Черта с два! Бархатная бровь выразительно поползла вверх, и он с издевкой поинтересовался:
— Что, понравилось?
— Подумаешь, красавчик! — Брук поперхнулась и закашлялась, готовая провалиться сквозь землю от стыда. Ситуация грозила выйти из-под контроля. — Если Ди на тебя клюнула, это вовсе не значит, что и я поступлю так же. Ты не в моем вкусе.
— Ваш взгляд не назовешь равнодушным. Не пытайтесь это отрицать.
А вот теперь предательская хрипота появилась и в его голосе…
— Да провались ты к дьяволу! Я буду отрицать все, что захочу, и ты мне не указ! — в панике выпалила она и тут же подалась назад, ошеломленная собственной грубостью. Его добродушный смех ударил по нервам, как электрический разряд.
Брук резко развернулась. Надо спасаться, иначе она натворит очередные глупости, о которых потом наверняка будет жалеть. Но ее так и тянуло подойти к окну и посмотреть, чем занимается проклятый мистер Скорострел. Хватит, пора взять себя в руки!
Куда же запропастилась Ди?
Щебет пичуг в кронах деревьев. Безмятежность и спокойствие летнего дня. Легкий теплый ветерок. Неяркие солнечные лучи, ласкающие кожу.
Женщина, темпераментом и непредсказуемостью подобная готовой вот-вот взорваться бомбе и разбудившая в Алексе нешуточную страсть. При мысли о том, что они могли бы вытворять в постели, у Брэдшоу сладко щемило сердце. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким счастливым!
Закинув руки за голову и зажмурившись, он не спеша потянулся всем телом, наслаждаясь покоем этого дикого уголка, столь далекого от суеты и шума делового мира. Алекс твердо решил сполна воспользоваться этой передышкой, дарованной самой судьбой.
Возможно, его врач говорил правду и именно в этом он так отчаянно нуждался. Прислушиваясь к себе, он чувствовал, как ослабли привычные тиски, державшие в постоянном напряжении рассудок и волю. Стала утихать даже непрерывная ноющая боль, поселившаяся в последние недели где-то в висках. И это было очень кстати, ведь все таблетки и микстуры остались в портфеле в номере отеля.
Брук заявила, что при необходимости они могут проторчать здесь до самого утра. Алекс от всей души надеялся, что такая необходимость возникнет. Собственно говоря, он готов был находиться здесь и дольше, по-прежнему опираясь на обшарпанный «пинто», замерший на лесной лужайке.
А когда ему надоест торчать на поляне, можно будет переместиться на покосившуюся террасу и еще несколько дней провести в ленивой дреме, развалившись в кресле-качалке. А ведь еще здесь есть чудесное лесное озеро, заманчиво поблескивающее среди деревьев, и обворожительная, женщина, скрывшаяся в старом доме. Глория будет беспокоиться.
Одной этой мысли было достаточно, чтобы приятное оцепенение развеялось без следа, а в висках снова закопошилась знакомая боль. Алекс обреченно вздохнул. Пожалуй, ему следует воспользоваться своим сотовым телефоном и связаться с секретаршей. В противном случае она наверняка поднимет шум. Небрежно опершись на машину, он приподнял брючину и извлек миниатюрный аппарат из мягкого чехла, спрятанного за голенищем сапога. Столь оригинальное место для хранения было выбрано не от хорошей жизни — Алекс постоянно терял свои телефоны, а таскать повсюду сумку отказывался категорически.
Зажав в руке черную коробочку, он выпрямился и оглянулся. Да, если она подойдет к окну, то может разглядеть, что у него в руках. Алекс постарался непринужденно развернуться спиной к дому. Придется говорить чуть ли не шепотом. Правда, ему никогда не приходилось вслепую набирать номер, но при некотором терпении и сноровке вполне можно добиться своего.
Конечно, с первой попытки ничего не вышло, вдобавок вместо последней цифры он нажал «отбой». Вертясь и так, и этак и старательно делая вид, будто любуется красотами природы, Алекс наконец прижал телефон к бедру и набрал домашний номер Глории.
На этот раз он сделал все как надо. Пока слышались длинные гудки, Алекс принял прежнюю позу и поднес аппарат к уху. Прошла целая вечность, каждую секунду которой он ждал, что дверь вот-вот распахнется и на крыльцо вылетит разъяренная Брук, но наконец Глория сняла трубку.
— Глория, это Алекс! Послушайте, я не могу сейчас объяснить все толком, но мне придется задержаться в Квиксилвере. Я решил позвонить, чтобы…
— Алекс, с вами что-то случилось, не так ли? Вы какой-то не такой. Я так и знала, что вас нельзя отпускать одного!
Черт бы побрал эту Глорию с ее больным воображением! Алекс чуть не взвыл от злости. Она болтала и болтала без конца, не давая ему и слово вставить, а едва он открыл рот, чтобы решительно прервать ее и сообщить, что наконец-то нашел чудесное место для отдыха и намерен провести там ближайшие несколько дней, как на крыльце появилась Брук. Алекс чуть не выронил телефон.
— Слушай, иди-ка ты лучше в дом, чтобы я могла за тобой присмотреть! Чего доброго, угонишь мою машину — и ищи ветра в поле! Зря я, что ли, тебя похитила и приволокла в такую даль? — крикнула Брук.
— Это еще кто? — всполошилась Глория. — Что за чушь она несет? Алекс, у вас неприятности?
Слава Богу, Брук пока ничего не заметила — в этом Алекс не сомневался.
Выбора не было. Чертыхаясь про себя, он на ощупь попытался дать отбой. Только бы попасть на нужную кнопку! Медленно, как бы невзначай, Алекс опустил руку и разжал пальцы. Телефон упал в траву. Ногой Алекс отпихнул его под машину — подальше от чужих глаз и ушей. Но удача ему явно изменила: даже теперь до него ясно доносился возмущенный голос Глории. Он выпрямился и не спеша побрел к дому.
— И рубашку свою не забудь!
Алекс замедлил шаг, протянул руку и снял рубашку с антенны. Просунул руки в рукава, но застегиваться не стал. Он успел заметить, в какое замешательство привел вид его голого торса отважную похитительницу, и ему это очень понравилось. Воображение снова подсунуло соблазнительную картину: он сидит в кресле-качалке, а Брук раскинулась у него на коленях в самой эротической позе…
— Интересно, как бы я завел машину без ключа? — Он не спешил подняться на крыльцо и задержался на нижней ступеньке. Брук изо всех сил делала независимый вид, но ничего не могла с собой поделать: ее взгляд как магнитом тянуло к его голой груди. Алекс чуть не замурлыкал от удовольствия. Он никогда не считал себя особо выдающимся парнем, но Брук умудрялась смотреть на него так, будто перед ней было живое воплощение «самого сексуального мужчины года», сошедшее с обложки иллюстрированного журнала. Хочет она того или нет — но между ними явно пробежала какая-то искра.
— От репортеров можно ждать любой пакости!
— Ну, в данном случае вы ошибаетесь. — Алекс со вкусом, не спеша прошелся взглядом по ее изящной фигурке, заставив Брук смутиться и покраснеть. — Хотя при желании вы могли бы научить меня многим интересным вещам. — На этот раз речь явно шла не о машинах. Алекс ясно дал понять, что был бы не прочь «завести» саму Брук.
— Поищи себе учительницу в другом месте! — Она ринулась обратно в дом, буркнув по дороге: — Сексуальный маньяк!
Алекс отлично слышал это лестное определение, слетевшее с горячих губок. Черт побери, эта женщина — настоящий динамит! Он с каждой минутой возбуждается все сильнее!
— Вы имеете что-то против секса? — Он с ехидной ухмылкой смотрел, как Брук замерла на пороге. Судя по ее напряженной позе, ничего хорошего ждать не приходилось. Брэдшоу постарался придать себе как можно более серьезный вид, прежде чем его пригвоздили к месту яростно пылавшие янтарные очи. Загадочный продолговатый предмет, оттопыривавший ее карман, медленно приподнялся и нацелился ему в грудь. Однако Алекс давно перестал бояться, что грозная похитительница выстрелит, — хотя кое-кому такая уверенность показалась бы довольно глупой.
— Ты и Ди об этом спрашивал? И так же окучивал ее, как сейчас меня? — В негромком, усталом голосе вдруг прозвучала такая боль, что Алексу стало неловко. Он как-то успел забыть, кем считает его Брук Уэлш. — Ты заморочил голову моей младшей сестре, чтобы она позволила себя соблазнить? — Она застыла на верхней ступеньке, не сводя с него пылающего взгляда. — Я готова простить Ди за то, что она тебе поверила. Но я ни за что не прощу тебе то, что ты воспользовался ее доверчивостью!
Алекс, как ни пытался, так и не смог найти достойный, ответ. Иначе ему пришлось бы назвать свое настоящее имя. Вполне возможно, что тот человек, которым его считают, вполне заслужил и ее презрение, и грубость. Он понимал Брук и ни в чем ее не винил. Больше того — на ее месте он вел бы себя точно так же.
— В чем-то тут есть и моя вина, — внезапно призналась она все тем же усталым голосом, и Алексу показалось, что он вот-вот утонет, растворится в бездонной глубине ее потемневших янтарных очей. — Я учила ее верить в лучшее, в то, что хороших людей на свете больше, чем плохих. Разве я могла предположить, что однажды она встретит тебя? Человека без души и совести, способного соблазнить женщину ради минутной забавы.
Огонь, сверкавший сейчас в ее взоре, не имел ничего общего с пламенем страсти. Ее ненависть была так же горяча и неистова, как и разбуженное им желание, и вполне могла взять верх. Перед ним стояла тигрица, защищавшая своего детеныша, и еще более опасная от того, что ей не удалось его защитить.
Снова возникла мысль раскрыть свое настоящее имя, пока не случилось что-то непоправимое. Но вряд ли это спасло бы ситуацию. Брук Уэлш вряд ли обрадуется, когда узнает, что ошиблась и похитила не просто невинного человека, а своего собственного босса.
Поглядев на него сверху вниз разъяренным взором — на сей раз сделать это было нетрудно, поскольку они стояли на склоне холма, — Брук зловеще процедила:
— Это как же прикажешь понимать? — Конечно, верный Хьюго при этом был направлен на мерзавца самым угрожающим образом.
— Да никак, я просто пошутил. — Он небрежно повел плечами.
Никак?! Брук до боли стиснула зубы, твердо решив отбить у негодяя всякую охоту к дурацким шуткам подобного рода.
— Слушай, ты… как бишь тебя зовут? — В свой вопрос она постаралась вложить как можно больше презрения и брезгливости — еще, чего доброго, вообразит, будто ей это и вправду интересно!
В бархатных глазках ловеласа мелькнуло какое-то странное выражение. Можно подумать, Брук пытается выведать у него государственную тайну!
— Зовите меня, как вам будет угодно!
— Ты что, до сих пор не понял, что мы приехали сюда не для шуток?
— Ну что вы, я отлично понимаю серьезность ваших намерений.
С этими словами он принялся расстегивать рубашку.
— Что… — От неожиданности Брук поперхнулась, не в силах отвести взгляд от его сильных проворных пальцев. — Что ты делаешь? — Почему она об этом спросила? Не все ли ей равно?
— Я снимаю рубашку. Ах, шельмец!
— Не смей!
Их взгляды встретились, отчего Брук снова почувствовала волну горячей истомы.
— Почему?
«Потому что я не могу на это равнодушно смотреть!» — так и рвалось с ее пересохших губ. Она едва успела прикусить язык. С этим пройдохой нужно все время держать ухо востро! Того и гляди подловит ее на неосторожном слове!
— Потому… потому что в любую минуту может появиться Ди, а ты…
— Если я и в самом деле отец ее ребенка, то вряд ли она смутится, увидев меня голым до пояса, — сухо возразил он.
Брук громко сглотнула, стараясь найти подходящий ответ.
— Но ты так и не объяснил, с какой стати тебе приспичило раздеваться!
Он внимательно посмотрел на солнце, касавшееся макушек темных елей.
— Я решил немного позагорать, пока мы ждем вашу сестру. Надеюсь, вы не против? Честное слово, я уже забыл, когда загорают вот так, на солнце!
Не против? Она не против? Еще как против! Она не привыкла, чтобы перед ней маячили полуголые незнакомцы — будь они хоть трижды приятели ее сестры! Об остальных причинах, породивших столь неистовую вспышку волнения, она предпочитала даже не думать.
— Представь себе, я против!
Он прищурился, но вовсе не из-за солнца и не из-за ее упрямства.
— Почему?
Тоже еще почемучка нашелся!
— Потому!
— Вас это беспокоит?
Ну вот, он снова раздевает ее глазами! Брук мысленно отругала себя за столь идиотскую реакцию. Лучше бы поставила мерзавца на место, а не глазела на него, открыв рот! А он тем временем уже расстегнул последнюю пуговицу и собрался обнажить плечо.
— Не слишком ли много ты на себя берешь? Не забывай: я отлично знаю, кто ты на самом деле!
— Да, верно, как же я забыл! Я мистер Скорострел, позор людского рода, мальчик-колокольчик и… кажется, был еще какой-то эпитет. — Выдернув рубашку из-под пояса джинсов, он стащил ее, повесил на антенну автомобиля и снова повернулся к Брук: — Ну что ж, об этом мы еще успеем побеседовать, и не раз, а пока я хотел бы просто позагорать.
Брук, онемев от восторга, любовалась его широченной мускулистой грудью. Черная кучерявая поросль начиналась на уровне сосков, опускалась, постепенно сужаясь, к животу, и наконец скрывалась под ремнем — в точности так, как она это себе представляла. Джинсы на животе успели измяться во время сидения в машине, но все так же откровенно обтягивали то, что бутрилось у него в паху.
Дыхание перехватило, и Брук потратила целую вечность, чтобы вновь обрести спокойствие. Только бы мерзавец ничего не заметил!
Черта с два! Бархатная бровь выразительно поползла вверх, и он с издевкой поинтересовался:
— Что, понравилось?
— Подумаешь, красавчик! — Брук поперхнулась и закашлялась, готовая провалиться сквозь землю от стыда. Ситуация грозила выйти из-под контроля. — Если Ди на тебя клюнула, это вовсе не значит, что и я поступлю так же. Ты не в моем вкусе.
— Ваш взгляд не назовешь равнодушным. Не пытайтесь это отрицать.
А вот теперь предательская хрипота появилась и в его голосе…
— Да провались ты к дьяволу! Я буду отрицать все, что захочу, и ты мне не указ! — в панике выпалила она и тут же подалась назад, ошеломленная собственной грубостью. Его добродушный смех ударил по нервам, как электрический разряд.
Брук резко развернулась. Надо спасаться, иначе она натворит очередные глупости, о которых потом наверняка будет жалеть. Но ее так и тянуло подойти к окну и посмотреть, чем занимается проклятый мистер Скорострел. Хватит, пора взять себя в руки!
Куда же запропастилась Ди?
Щебет пичуг в кронах деревьев. Безмятежность и спокойствие летнего дня. Легкий теплый ветерок. Неяркие солнечные лучи, ласкающие кожу.
Женщина, темпераментом и непредсказуемостью подобная готовой вот-вот взорваться бомбе и разбудившая в Алексе нешуточную страсть. При мысли о том, что они могли бы вытворять в постели, у Брэдшоу сладко щемило сердце. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким счастливым!
Закинув руки за голову и зажмурившись, он не спеша потянулся всем телом, наслаждаясь покоем этого дикого уголка, столь далекого от суеты и шума делового мира. Алекс твердо решил сполна воспользоваться этой передышкой, дарованной самой судьбой.
Возможно, его врач говорил правду и именно в этом он так отчаянно нуждался. Прислушиваясь к себе, он чувствовал, как ослабли привычные тиски, державшие в постоянном напряжении рассудок и волю. Стала утихать даже непрерывная ноющая боль, поселившаяся в последние недели где-то в висках. И это было очень кстати, ведь все таблетки и микстуры остались в портфеле в номере отеля.
Брук заявила, что при необходимости они могут проторчать здесь до самого утра. Алекс от всей души надеялся, что такая необходимость возникнет. Собственно говоря, он готов был находиться здесь и дольше, по-прежнему опираясь на обшарпанный «пинто», замерший на лесной лужайке.
А когда ему надоест торчать на поляне, можно будет переместиться на покосившуюся террасу и еще несколько дней провести в ленивой дреме, развалившись в кресле-качалке. А ведь еще здесь есть чудесное лесное озеро, заманчиво поблескивающее среди деревьев, и обворожительная, женщина, скрывшаяся в старом доме. Глория будет беспокоиться.
Одной этой мысли было достаточно, чтобы приятное оцепенение развеялось без следа, а в висках снова закопошилась знакомая боль. Алекс обреченно вздохнул. Пожалуй, ему следует воспользоваться своим сотовым телефоном и связаться с секретаршей. В противном случае она наверняка поднимет шум. Небрежно опершись на машину, он приподнял брючину и извлек миниатюрный аппарат из мягкого чехла, спрятанного за голенищем сапога. Столь оригинальное место для хранения было выбрано не от хорошей жизни — Алекс постоянно терял свои телефоны, а таскать повсюду сумку отказывался категорически.
Зажав в руке черную коробочку, он выпрямился и оглянулся. Да, если она подойдет к окну, то может разглядеть, что у него в руках. Алекс постарался непринужденно развернуться спиной к дому. Придется говорить чуть ли не шепотом. Правда, ему никогда не приходилось вслепую набирать номер, но при некотором терпении и сноровке вполне можно добиться своего.
Конечно, с первой попытки ничего не вышло, вдобавок вместо последней цифры он нажал «отбой». Вертясь и так, и этак и старательно делая вид, будто любуется красотами природы, Алекс наконец прижал телефон к бедру и набрал домашний номер Глории.
На этот раз он сделал все как надо. Пока слышались длинные гудки, Алекс принял прежнюю позу и поднес аппарат к уху. Прошла целая вечность, каждую секунду которой он ждал, что дверь вот-вот распахнется и на крыльцо вылетит разъяренная Брук, но наконец Глория сняла трубку.
— Глория, это Алекс! Послушайте, я не могу сейчас объяснить все толком, но мне придется задержаться в Квиксилвере. Я решил позвонить, чтобы…
— Алекс, с вами что-то случилось, не так ли? Вы какой-то не такой. Я так и знала, что вас нельзя отпускать одного!
Черт бы побрал эту Глорию с ее больным воображением! Алекс чуть не взвыл от злости. Она болтала и болтала без конца, не давая ему и слово вставить, а едва он открыл рот, чтобы решительно прервать ее и сообщить, что наконец-то нашел чудесное место для отдыха и намерен провести там ближайшие несколько дней, как на крыльце появилась Брук. Алекс чуть не выронил телефон.
— Слушай, иди-ка ты лучше в дом, чтобы я могла за тобой присмотреть! Чего доброго, угонишь мою машину — и ищи ветра в поле! Зря я, что ли, тебя похитила и приволокла в такую даль? — крикнула Брук.
— Это еще кто? — всполошилась Глория. — Что за чушь она несет? Алекс, у вас неприятности?
Слава Богу, Брук пока ничего не заметила — в этом Алекс не сомневался.
Выбора не было. Чертыхаясь про себя, он на ощупь попытался дать отбой. Только бы попасть на нужную кнопку! Медленно, как бы невзначай, Алекс опустил руку и разжал пальцы. Телефон упал в траву. Ногой Алекс отпихнул его под машину — подальше от чужих глаз и ушей. Но удача ему явно изменила: даже теперь до него ясно доносился возмущенный голос Глории. Он выпрямился и не спеша побрел к дому.
— И рубашку свою не забудь!
Алекс замедлил шаг, протянул руку и снял рубашку с антенны. Просунул руки в рукава, но застегиваться не стал. Он успел заметить, в какое замешательство привел вид его голого торса отважную похитительницу, и ему это очень понравилось. Воображение снова подсунуло соблазнительную картину: он сидит в кресле-качалке, а Брук раскинулась у него на коленях в самой эротической позе…
— Интересно, как бы я завел машину без ключа? — Он не спешил подняться на крыльцо и задержался на нижней ступеньке. Брук изо всех сил делала независимый вид, но ничего не могла с собой поделать: ее взгляд как магнитом тянуло к его голой груди. Алекс чуть не замурлыкал от удовольствия. Он никогда не считал себя особо выдающимся парнем, но Брук умудрялась смотреть на него так, будто перед ней было живое воплощение «самого сексуального мужчины года», сошедшее с обложки иллюстрированного журнала. Хочет она того или нет — но между ними явно пробежала какая-то искра.
— От репортеров можно ждать любой пакости!
— Ну, в данном случае вы ошибаетесь. — Алекс со вкусом, не спеша прошелся взглядом по ее изящной фигурке, заставив Брук смутиться и покраснеть. — Хотя при желании вы могли бы научить меня многим интересным вещам. — На этот раз речь явно шла не о машинах. Алекс ясно дал понять, что был бы не прочь «завести» саму Брук.
— Поищи себе учительницу в другом месте! — Она ринулась обратно в дом, буркнув по дороге: — Сексуальный маньяк!
Алекс отлично слышал это лестное определение, слетевшее с горячих губок. Черт побери, эта женщина — настоящий динамит! Он с каждой минутой возбуждается все сильнее!
— Вы имеете что-то против секса? — Он с ехидной ухмылкой смотрел, как Брук замерла на пороге. Судя по ее напряженной позе, ничего хорошего ждать не приходилось. Брэдшоу постарался придать себе как можно более серьезный вид, прежде чем его пригвоздили к месту яростно пылавшие янтарные очи. Загадочный продолговатый предмет, оттопыривавший ее карман, медленно приподнялся и нацелился ему в грудь. Однако Алекс давно перестал бояться, что грозная похитительница выстрелит, — хотя кое-кому такая уверенность показалась бы довольно глупой.
— Ты и Ди об этом спрашивал? И так же окучивал ее, как сейчас меня? — В негромком, усталом голосе вдруг прозвучала такая боль, что Алексу стало неловко. Он как-то успел забыть, кем считает его Брук Уэлш. — Ты заморочил голову моей младшей сестре, чтобы она позволила себя соблазнить? — Она застыла на верхней ступеньке, не сводя с него пылающего взгляда. — Я готова простить Ди за то, что она тебе поверила. Но я ни за что не прощу тебе то, что ты воспользовался ее доверчивостью!
Алекс, как ни пытался, так и не смог найти достойный, ответ. Иначе ему пришлось бы назвать свое настоящее имя. Вполне возможно, что тот человек, которым его считают, вполне заслужил и ее презрение, и грубость. Он понимал Брук и ни в чем ее не винил. Больше того — на ее месте он вел бы себя точно так же.
— В чем-то тут есть и моя вина, — внезапно призналась она все тем же усталым голосом, и Алексу показалось, что он вот-вот утонет, растворится в бездонной глубине ее потемневших янтарных очей. — Я учила ее верить в лучшее, в то, что хороших людей на свете больше, чем плохих. Разве я могла предположить, что однажды она встретит тебя? Человека без души и совести, способного соблазнить женщину ради минутной забавы.
Огонь, сверкавший сейчас в ее взоре, не имел ничего общего с пламенем страсти. Ее ненависть была так же горяча и неистова, как и разбуженное им желание, и вполне могла взять верх. Перед ним стояла тигрица, защищавшая своего детеныша, и еще более опасная от того, что ей не удалось его защитить.
Снова возникла мысль раскрыть свое настоящее имя, пока не случилось что-то непоправимое. Но вряд ли это спасло бы ситуацию. Брук Уэлш вряд ли обрадуется, когда узнает, что ошиблась и похитила не просто невинного человека, а своего собственного босса.
Глава 5
Пожалуй, она напрасно затащила его в дом. Брук стояла возле буфета и намазывала ореховым маслом завалявшиеся с доисторических времен крекеры, а мистер Озабоченный торчал у нее за спиной и буквально дышал в затылок, так что при любом неловком движении она могла угодить ему локтем в живот.
Ей пришлось сделать усилие, чтобы никак не отреагировать. Попросишь его отодвинуться — и мерзавец наверняка вообразит, будто она к нему неравнодушна. Это, конечно, соответствовало действительности, но Брук скорее провалится сквозь землю, чем даст ему повод так думать. Наконец она не выдержала и буркнула:
— Посторонись!
Он отодвинулся ровно настолько, чтобы позволить ей впритирку проскользнуть к раковине и положить туда измазанный маслом нож. Старательно делая вид, будто не замечает, какая у него гладкая загорелая кожа, Брук поспешила вернуться к буфету.
— Вы всегда, такая сердитая? — вдруг поинтересовался он, следя за каждым ее движением.
Брук кинула в рот крекер и тут же скривилась: ну и гадость! Кто бы мог подумать, что старые крекеры и подсохшее ореховое масло так отвратительны на вкус! Ну и черт с ними, она еще не настолько проголодалась! Решительно отодвинув от себя невкусную пищу, Брук сунула руку в буфет и тщательно обшарила верхнюю полку. Тем временем ей удалось наконец прожевать злополучный крекер, и она возмущенно выпалила:
— А ты представь себя на моем месте! Ты бы обрадовался, если бы узнал, что твоя сестра залетела от какого-то проходимца? Или все-таки у тебя испортилось бы настроение? А может быть, ты бы даже рассердился?
— Ваша ирония бесподобна! — ехидно заметил он.
— Благодарю! — Она вздернула подбородок. Как бы ей избавиться от куртки? В доме становится жарко, да вдобавок этот тип только и делает, что путается под ногами. Какого черта ей париться? Все равно уже ясно, что «пушка» у нее в кармане пугает его ничуть не больше, чем простая деревяшка. Они здесь вдвоем, и при желании он запросто может ее скрутить.
Тем не менее она предпочла не раздеваться. Это давало хотя бы призрачное ощущение безопасности — куртка скрывала от настырного приставалы большую часть ее прелестей.
— Ну, так как: ты бы рассердился или нет?
— Вообще-то у меня нет сестры. Но, пожалуй, да, я бы встревожился, узнав, что она забеременела, не желая того. А кроме того, я бы непременно вспомнил, что такими делами можно заниматься только вдвоем.
Брук хотела было не реагировать ни на его ответ, ни на обнаженную мускулистую грудь под распахнутой рубашкой, но передумала и неохотно кивнула:
— Вот-вот, ты угодил в самую точку! Такими делами занимаются только вдвоем! Но в отличие от мужчины женщина не может выбирать, нести ей ответственность за последствия или попросту сбежать.
— Выбор есть всегда.
Брук невольно напряглась и тут же заметила, что он так и пожирает ее глазами. Боже милостивый! И как этому мерзавцу удается любое ее слово или движение вывернуть так, будто речь идет исключительно о сексе?
— Уж не намекаешь ли ты на то, чтобы Ди сделала аборт?
— Я говорю о возможности отдать ребенка приемным родителям.
— Ну да, а с тебя и взятки гладки!
— И с вашей сестры тоже.
— Ди! — взорвалась Брук. — Мою сестру зовут Ди! И ты наверняка называл ее по имени, когда вы… когда… — Она смущенно замолчала, проклиная предательский румянец, заливший ее щеки. — Словом, ты должен был позаботиться обо всем гораздо раньше!
— Кажется, вы сами упоминали о порванном презервативе. Разве это обстоятельство не смягчает вину?
— Может, и так. — Брук не узнавала сама себя. Она столько лет работает на фабрике, где слово «презерватив» звучит чуть не в каждой второй фразе. Так почему же она краснеет и бледнеет перед этим типом, словно школьница? — Может, и смягчает, но ребенок есть ребенок, а ты вдобавок перестал отвечать на ее звонки! Скажи спасибо, что я до сих пор не сообщила об этом нашим братьям!
— И почему же вы этого не сделали?
— Да потому что не хочу, чтобы они угодили за решетку! — Брук не сочла нужным дальше распространяться на эту тему. По ее глубокому убеждению, этот проходимец и так должен выскочить со страху из своих шикарных сапог — если Ди хоть немного рассказывала ему о том, каким крутым нравом обладают и Логан, и Дин-младший. А Ди обязательно должна была рассказать мерзавцу про свою семью — если действительно влюбилась в него по уши.
Но разве мистера Крутого этим проймешь? Он и ухом не повел — напротив, его серо-зеленые глаза, так и не отрывавшиеся от ее фигуры, только ярче заблестели… Ди, ну куда ты пропала?
Брук закусила губу, вспомнив о своем опрометчивом обещании проторчать здесь хоть всю ночь. Гордыня и упрямство — они всегда выставляют ее в смешном свете, а теперь, пожалуй, не доведут до добра! Но вместо того, чтобы прыгнуть в машину и убраться отсюда подобру-поздорову, она пролепетала:
— Уже совсем темно. Нужно включить свет. — Щиток с предохранителями находился снаружи — вот и хорошо, лишь бы подальше от этого типа! Из последних сил стараясь не поддаваться панике, Брук принялась рыться в ящиках буфета в поисках фонарика.
— Я вас провожу.
— Я не нуждаюсь в провожатых! — Брук торопливо распахнула дверь. — Вдобавок у меня с собой Хью… хм, то есть вот это, на всякий случай. — И она выразительно ткнула пальцем в оттопыренный карман. — И вообще мне здесь совершенно ничего не грозит! — «Кроме тебя!»
— Я вырос в Техасе. Там все по-другому.
Хотя Ди ни словом не упоминала про Техас, Брук почувствовала, что он говорит правду. Она и сама могла догадаться, когда увидала этого верзилу. Просто ее отвлекла необходимость все время держаться начеку и не поддаваться его чарам. Наверное, с ней что-то не в порядке, если она так запала на этого мужика и ничего не может с собой поделать. Ведь прежде всего он был дружком ее сестры! Больше того — он отец ее племянника. Будущий отец будущего племянника.
«А если бы не это?» — вдруг всплыл в подсознании непрошеный вопрос. Если бы они с Ди вообще не были знакомы? Стала бы Брук избегать его с таким же упорством — или бросилась бы к нему на шею?
— Это невозможно, так что вопрос отпадает сам собой, — пробормотала она себе под нос.
— Вы что-то сказали?
Брук так и подскочила на месте и вполголоса выругалась. Он снова дышал ей в затылок!
— Ты что, не слышал, что я не нуждаюсь в провожатых? — зарычала она, направив на мучителя луч фонарика.
Он зажмурился и заслонил лицо рукой.
— Прости! — Брук совсем не ожидала такой реакции и поспешила опустить фонарь. — Кто бы мог подумать, что ты так чувствителен к свету, после того как так рвался загорать! — Перед ее мысленным взором снова проплыла мучительно волнующая картина.
— Я не слишком чувствителен к свету, — возразил он и замялся.
— Так в чем же дело? — Ее невольно заинтересовала эта нерешительность.
— У меня случаются приступы головной боли.
— Ага. — Брук осторожно шла, раздвигая высокую траву и переваривая эту новость. Не хватало еще, чтобы ребенок унаследовал от отца какую-нибудь немощь! И что за глупости ей лезут в голову?
Ей пришлось сделать усилие, чтобы никак не отреагировать. Попросишь его отодвинуться — и мерзавец наверняка вообразит, будто она к нему неравнодушна. Это, конечно, соответствовало действительности, но Брук скорее провалится сквозь землю, чем даст ему повод так думать. Наконец она не выдержала и буркнула:
— Посторонись!
Он отодвинулся ровно настолько, чтобы позволить ей впритирку проскользнуть к раковине и положить туда измазанный маслом нож. Старательно делая вид, будто не замечает, какая у него гладкая загорелая кожа, Брук поспешила вернуться к буфету.
— Вы всегда, такая сердитая? — вдруг поинтересовался он, следя за каждым ее движением.
Брук кинула в рот крекер и тут же скривилась: ну и гадость! Кто бы мог подумать, что старые крекеры и подсохшее ореховое масло так отвратительны на вкус! Ну и черт с ними, она еще не настолько проголодалась! Решительно отодвинув от себя невкусную пищу, Брук сунула руку в буфет и тщательно обшарила верхнюю полку. Тем временем ей удалось наконец прожевать злополучный крекер, и она возмущенно выпалила:
— А ты представь себя на моем месте! Ты бы обрадовался, если бы узнал, что твоя сестра залетела от какого-то проходимца? Или все-таки у тебя испортилось бы настроение? А может быть, ты бы даже рассердился?
— Ваша ирония бесподобна! — ехидно заметил он.
— Благодарю! — Она вздернула подбородок. Как бы ей избавиться от куртки? В доме становится жарко, да вдобавок этот тип только и делает, что путается под ногами. Какого черта ей париться? Все равно уже ясно, что «пушка» у нее в кармане пугает его ничуть не больше, чем простая деревяшка. Они здесь вдвоем, и при желании он запросто может ее скрутить.
Тем не менее она предпочла не раздеваться. Это давало хотя бы призрачное ощущение безопасности — куртка скрывала от настырного приставалы большую часть ее прелестей.
— Ну, так как: ты бы рассердился или нет?
— Вообще-то у меня нет сестры. Но, пожалуй, да, я бы встревожился, узнав, что она забеременела, не желая того. А кроме того, я бы непременно вспомнил, что такими делами можно заниматься только вдвоем.
Брук хотела было не реагировать ни на его ответ, ни на обнаженную мускулистую грудь под распахнутой рубашкой, но передумала и неохотно кивнула:
— Вот-вот, ты угодил в самую точку! Такими делами занимаются только вдвоем! Но в отличие от мужчины женщина не может выбирать, нести ей ответственность за последствия или попросту сбежать.
— Выбор есть всегда.
Брук невольно напряглась и тут же заметила, что он так и пожирает ее глазами. Боже милостивый! И как этому мерзавцу удается любое ее слово или движение вывернуть так, будто речь идет исключительно о сексе?
— Уж не намекаешь ли ты на то, чтобы Ди сделала аборт?
— Я говорю о возможности отдать ребенка приемным родителям.
— Ну да, а с тебя и взятки гладки!
— И с вашей сестры тоже.
— Ди! — взорвалась Брук. — Мою сестру зовут Ди! И ты наверняка называл ее по имени, когда вы… когда… — Она смущенно замолчала, проклиная предательский румянец, заливший ее щеки. — Словом, ты должен был позаботиться обо всем гораздо раньше!
— Кажется, вы сами упоминали о порванном презервативе. Разве это обстоятельство не смягчает вину?
— Может, и так. — Брук не узнавала сама себя. Она столько лет работает на фабрике, где слово «презерватив» звучит чуть не в каждой второй фразе. Так почему же она краснеет и бледнеет перед этим типом, словно школьница? — Может, и смягчает, но ребенок есть ребенок, а ты вдобавок перестал отвечать на ее звонки! Скажи спасибо, что я до сих пор не сообщила об этом нашим братьям!
— И почему же вы этого не сделали?
— Да потому что не хочу, чтобы они угодили за решетку! — Брук не сочла нужным дальше распространяться на эту тему. По ее глубокому убеждению, этот проходимец и так должен выскочить со страху из своих шикарных сапог — если Ди хоть немного рассказывала ему о том, каким крутым нравом обладают и Логан, и Дин-младший. А Ди обязательно должна была рассказать мерзавцу про свою семью — если действительно влюбилась в него по уши.
Но разве мистера Крутого этим проймешь? Он и ухом не повел — напротив, его серо-зеленые глаза, так и не отрывавшиеся от ее фигуры, только ярче заблестели… Ди, ну куда ты пропала?
Брук закусила губу, вспомнив о своем опрометчивом обещании проторчать здесь хоть всю ночь. Гордыня и упрямство — они всегда выставляют ее в смешном свете, а теперь, пожалуй, не доведут до добра! Но вместо того, чтобы прыгнуть в машину и убраться отсюда подобру-поздорову, она пролепетала:
— Уже совсем темно. Нужно включить свет. — Щиток с предохранителями находился снаружи — вот и хорошо, лишь бы подальше от этого типа! Из последних сил стараясь не поддаваться панике, Брук принялась рыться в ящиках буфета в поисках фонарика.
— Я вас провожу.
— Я не нуждаюсь в провожатых! — Брук торопливо распахнула дверь. — Вдобавок у меня с собой Хью… хм, то есть вот это, на всякий случай. — И она выразительно ткнула пальцем в оттопыренный карман. — И вообще мне здесь совершенно ничего не грозит! — «Кроме тебя!»
— Я вырос в Техасе. Там все по-другому.
Хотя Ди ни словом не упоминала про Техас, Брук почувствовала, что он говорит правду. Она и сама могла догадаться, когда увидала этого верзилу. Просто ее отвлекла необходимость все время держаться начеку и не поддаваться его чарам. Наверное, с ней что-то не в порядке, если она так запала на этого мужика и ничего не может с собой поделать. Ведь прежде всего он был дружком ее сестры! Больше того — он отец ее племянника. Будущий отец будущего племянника.
«А если бы не это?» — вдруг всплыл в подсознании непрошеный вопрос. Если бы они с Ди вообще не были знакомы? Стала бы Брук избегать его с таким же упорством — или бросилась бы к нему на шею?
— Это невозможно, так что вопрос отпадает сам собой, — пробормотала она себе под нос.
— Вы что-то сказали?
Брук так и подскочила на месте и вполголоса выругалась. Он снова дышал ей в затылок!
— Ты что, не слышал, что я не нуждаюсь в провожатых? — зарычала она, направив на мучителя луч фонарика.
Он зажмурился и заслонил лицо рукой.
— Прости! — Брук совсем не ожидала такой реакции и поспешила опустить фонарь. — Кто бы мог подумать, что ты так чувствителен к свету, после того как так рвался загорать! — Перед ее мысленным взором снова проплыла мучительно волнующая картина.
— Я не слишком чувствителен к свету, — возразил он и замялся.
— Так в чем же дело? — Ее невольно заинтересовала эта нерешительность.
— У меня случаются приступы головной боли.
— Ага. — Брук осторожно шла, раздвигая высокую траву и переваривая эту новость. Не хватало еще, чтобы ребенок унаследовал от отца какую-нибудь немощь! И что за глупости ей лезут в голову?