Страница:
1. В полевом сражении выстрелы за 500 сажень ядрами сомнительны, за 300 - довольно верны, а за 100 - смертельны; две последние дистанции могут также служить для новых наших картеч, следовательно, когда неприятель еще в первом расстоянии, то должно стрелять по нему редко, дабы иметь время хорошо наводить орудия и затруднить его в движении, во втором расстоянии стрелять чаще, чтоб остановить или продлить его наступление, и напоследок всею скоростью, удар за ударом, чтоб его опрокинуть и уничтожить. (1 сажень = 2,1336 метра, следовательно 500 саженей = 1066,8 ? 1067 м; 300 саженей = 640,08 м ? 640 м; 100 саженей = 213,36 м ? 213 м. Наиболее эффективной для поражения неприятеля автор считал дистанцию в пределах от 200 до 600 метров от орудия. Скорострельность орудий того времени не превышала 1 выстрела в минуту ядром или гранатой, 3-5 выстрелов в 2 минуты картечью, 3 выстрела в минуту при условии стрельбы в таком режиме не более 3 минут. В противном случае от перегрева ствола мог произойти взрыв заряда в нем при заряжании. А.С.)
2. Сначала сражения, когда еще не примечено настоящее намерение неприятеля, батареи должны состоять из малого числа орудий и рассеяны в разных местах, в сем положении вы представляете собою малую цель, а сами имеете более средства ему вредить косвенными и перекрестными выстрелами, и затруднять в его предприятиях.
3. Ежели место позволяет, то ставить батареи так, чтоб ось одного орудия от оси другого не была ближе 15-ти шагов, через что движение и услуга их будет способнее, а неприятельские выстрелы не столь вредны. (Если считать длину шага около 70 см, то минимальное расстояние между осями соседних орудий не должно было быть менее 10,5 м. - А.С.)
4. Батарею из большого числа орудий должно ставить в таких случаях, 1-е когда нужно сделать пролом в линии неприятельской, 2-е или сбить его сильную батарею, которая наносит великий вред вашей пехоте или кавалерии, или защитить какую-нибудь тесную переправу".
Напряженная работа А.И. Кутайсова завершилась перед самым началом Отечественной войны 1812 года разработкой фактически первого боевого устава полевой артиллерии, называвшегося "Общие правила для артиллерии в полевом сражении"{32}. После Высочайшего утверждения "Общие правила" в первой декаде июня были доведены до офицеров всех артиллерийских рот. Документ вобрал в себя почти дословно все четыре приведенных пункта "Общих правил", а так же пункты 3, 5 и 6 не озаглавленного варианта, начинающегося словами: "Действующие бригады наши". Пункты 1, 2 и 4 последнего документа не были включены Кутайсовым в утвержденной вариант по изложенным выше причинам.
Двадцать одному пункту "Общих правил..." предшествовало краткое вступление, изложенное в одной фразе: "Не говоря о качестве наших орудий и не входя в подробности оных, что должно быть известно всякому исправному артиллеристу, я буду иметь в виду лишь общее действие артиллерии во время сражения, а для сего - употребление ее должно подлежать следующим правилам". Анализируя это вступление, нельзя не отметить, что русская артиллерия не только не уступала артиллерии стран, чьи воинские контингенты входили в состав Великой армии Наполеона, но и по ряду тактико-технических характеристик превосходила артиллерию противника.
Содержится во вступлении и не потерявшая своего значения характеристика "исправного" офицера, т.е. офицера, знающего возможности своего вооружения, которым ему придется воевать. Здесь Кутайсов остался верен своему жизненному принципу: учиться постоянно для совершенствования своих специальных познаний, ведь он "ни минуты не проводил праздно, - как вспоминал А.И. Михайловский-Данилевский, - от раннего утра до ночи был в беспрерывных занятиях не одним каким-либо предметом, но десятью вдруг. Вокруг постели его всегда стояло до десяти довольно больших табуретов, вроде столов. На одном чертил он что-либо из фортификации, артиллерии, архитектуры, на другом переводил, на третьем писал артиллерийские записки, на четвертом рисовал, на пятом лежала доска с грифелем для математических выкладок, на шестом скрипка и ноты, на седьмом стихи, на восьмом какое-нибудь сочинение в прозе и так далее".
В 1-ом же пункте "Общих правил..." приведены нормативы стрельбы с учетом эффективности поражения целей: "...Выстрелы за 500 саженей сомнительны, за 300 довольно верны, а за 200 и за 100 смертельны... Следовательно, когда неприятель еще в первом расстоянии, то должно стрелять по нем редко, дабы иметь время вернее наводить орудие и выстрелами вашими затруднять его в движении; во втором расстоянии стрелять чаще, чтобы остановить или... продлить его приближение, и на последнем наносить удары со всевозможной скоростью, чтобы его опрокинуть и уничтожить". Приведенные значения дальности стрельбы соответствуют современным понятиям предельной, практической и наиболее эффективной дальности стрельбы, т.е. свыше 1000 м, около 600 м и от 200 до 400 м.
Для содержания почти всех пунктов "Основных правил..." характерно, что автор логически подводит к необходимости выполнять излагаемые требования и поясняет результат правильного исполнения. В этом бесспорно сказалось увлечение Кутайсова математикой, немыслимой без строгой логики в доказательствах. Вместе с тем, следуя сделанному вступлению, Кутайсов не приводит характеристик орудий и видов снарядов для стрельбы на указание дальности. Однако он советует с дальности ближе 650 метров применять "новые наши картечи", т.е. картечные снаряды, состоящие из чугунных картечных пуль, которые в то время внедрялись в практику артиллерии взамен свинцовых. Считалось, что свинцовые пули раскалываются чаще при соударениях, чем чугунные, а образовавшиеся осколки царапают канал ствола и не долетают до цели, снижая эффективность поражения. "Сомнительными" с точки зрения поражения цели Кутайсов называет выстрелы близкие к пределу прицельной дальности стрельбы большинства орудий; "довольно верными" - выстрелы, поражающие более 30% целей, а смертельными - более 75%. Артиллерист, которому предназначались "Общие правила...", понимал значение названных терминов. Не следует забывать, что в то время еще не существовало таблиц стрельбы в современном виде, и эффективность поражения во многом зависела от субъективных факторов, т.е. знаний артиллерийских командиров, опытности и натренированности расчетов.
2-ой пункт "Общих правил..." требует "скрывать число своей артиллерии", т.е. маскировать ее. Но маскировать не столько простым укрытием орудий от видимости неприятеля, сколько оперативными средствами, т.е. вводить ее в сражение постепенно, "через что от неприятеля скроется пункт вашего нападения", т.е. направление главного удара, где артиллерия неожиданно откроет массированный огонь, обеспечивающий действие пехоты и кавалерии. Маскировка артиллерии предназначалась и для того, чтобы неприятель "атакующий... встретил бы артиллерию там, где... ее и не предполагал".
Три следующих пункта "Общих правил..." посвящены боевым действиям артиллерийских батарей. Не следует забывать, что в то время батарея не была организационно-штатной единицей в полевой армейской артиллерии, что произошло только почти 20 лет спустя. Под батареей понималось сосредоточие некоторого числа орудий (от нескольких взводов или дивизионов до нескольких рот) на общей огневой позиции для выполнения единой задачи. До тех пор, пока не установлены истинные цели неприятеля, "батареи должны состоять из малого числа орудий, и, быв рассеяны в разных местах... вы представляете собой малую цель, а сами имеете более средства ему вредить косвенными и перекрестными выстрелами...". Рекомендации о характере выстрелов, приведенные в 3-ем пункте, говорят и об организации огня, т.е. размещение соседних батарей должно быть таким, чтобы секторы их обстрела перекрывали друг друга, а значит, создавали сплошную зону огневого прикрытия расположения своих войск.
В следующем, 4-ом пункте Кутайсов продолжал: "Батареи же из большого числа орудий должно ставить в таких случаях, когда нужно сделать пролом в линии неприятельской или остановить... его... или... сбить его с какой-нибудь позиции". В 5-ом пункте "Общие правила..." требовали: "Избегать ставить батареи на весьма возвышенных крутых местах; ... батареи... из единорогов могут... быть поставлены за небольшими возвышенностями, которыми бы они... закрывались, ибо все почти их выстрелы, кроме картечных, суть навесные". Почему же опасно ставить батареи на "весьма возвышенных местах"? Да потому, чтобы не превращать батарею в отличную мишень для неприятеля, видимую отовсюду. А чем опасны возвышенности с крутыми склонами? Да потому, что это затрудняет подвоз боеприпасов и своз или замену орудий в ходе боя.
Заметим, что единорог объединял качества пушки и гаубицы, т.е. мог стрелять всеми видами снарядов (ядро, граната, картечь, брандскугель) по открытым и закрытым целям. К сожалению, русские артиллеристы так и не научились в 1812 году навесной стрельбе из единорогов, т.к. длительное время обучались стрельбе по видимым целям, т.е. прямой наводкой. Единорог был принят на вооружение русской артиллерии в конце XVIII века и оставался на протяжении почти 100 лет незаменимым артиллерийским орудием. Он получил название от мифического животного из герба генерал-фельдцейхмейстера графа П.И. Шувалова, руководившего создание этой пушки-гаубицы.
Последующие два пункта, 6-й и 7-ой устанавливали порядок выбора поражаемых целей в различных условиях боя. Вот их суть: "...Когда мы намерены атаковать, то большая часть нашей артиллерии должна действовать на артиллерию неприятельскую; когда же мы атакованы, то большая часть нашей артиллерии должна действовать на кавалерию и пехоту... Сверх сего... должно стрелять по батареям, когда они весьма... вредят вам".
Далее излагались указания об использовании тех или иных снарядов для наиболее эффективного поражения различных целей. В пункте 8 "Основных правил..." читаем: "По колоннам и массам (войск. - А.С.) стрелять ядрами полным зарядом и гранатами, иногда с уменьшением пороха, дабы они рикошетировали и разрывались ложась в самой колонне; картечью же по колоннам стрелять только в то время, когда они в близком расстоянии". Здесь речь идет об артиллерийской гранате - полом шаровидном снаряде, заполненном порохом, при поджиге которого происходит разрыв оболочки снаряда на осколки, поражающие живую силу противника. Рикошет - это явление многократного отражения снаряда от земли. Под "близким расстоянием" (см. п.1 "Общих правил...") автор конечно понимает расстояние ближе 400 метров, на котором "выстрелы смертельны". Это же расстояние фигурирует и в следующем пункте, где говорится: "По фронту, который в выгодном от нас расстоянии, стрелять картечью". Конечно же под "выгодным" автор понимал расстояние, на котором "выстрелы смертельны".
Кутайсов считал необходимым учитывать расположение своих орудий и направления их огня по отношению к линии неприятельских войск. Соответствующие требования он излагал в пункте 9 "Общих правил...": "... Для выстрелов... ядрами и гранатами стараться располагать свои батареи так, чтоб действовать вдоль по линии (неприятельских войск. - А.С.) или... косвенно" (под острым углом к линии войск). Такие условия опять таки диктовались возможностью с наибольшей эффективностью использовать рикошетирование ядер и гранат, а также перекрестный огонь.
"Общими правилами..." предусматривались и действия артиллерии, прикрывающей отступление войск. Вот что было написано по этому вопросу в пункте 10: "... Артиллерия, прикрывающая ретираду, должна ставить батареи в две линии так, чтобы... первая проходила через вторую, которая... готова встретить неприятеля". Иначе говоря, когда первая линия батарей снимается с позиции, то находящаяся за ней вторая линия прикрывает отступление войск и артиллерии своим огнем до тех пор пока орудия первой линии не займут огневую позицию за орудиями второй линии и не откроют огонь по наступающему неприятелю, что позволит орудиям бывшей второй линии сняться со своей позиции и отступить за орудия первой линии.
Не обойден молчанием в "Общих правилах..." и вопрос о взаимодействии артиллерии с другими родами войск. "Артиллерия во всяком случае должна покровительствовать движению войск, и взаимно войско обороняет ее", говорилось в 11-ом пункте "Общих правил...". При этом Кутайсов подчеркивал необходимость тщательной рекогносцировки местности и размещения артиллерии, исходя из максимального обеспечения огнем выполнения поставленных войскам задач.
Вопросам размещения артиллерии в боевых порядках войск посвящен и следующий 12-й пункт "Общих правил...", ибо размещение также способствует тесному взаимодействию родов войск. "Главнейшим" или основным положением артиллерии, требовали правила, "должно быть по флангам линий, в интервалах и в резерве". Однако, и при таком линейном построении войск, артиллерия, как требовали "Общие правила...", должна "быть сколь возможно движущейся сообразно и с местоположением и направлением войск неприятельских, ибо весьма вредно... оставаться долго в одинаковой позиции". Требование вполне обоснованное, ибо, если движутся войска, артиллерия не может оставаться на месте, иначе она рискует не выполнить задачи огневой поддержки или прикрытия войск в бою, да и позиция ее будет пристреляна неприятелем, что позволит ему подавить нашу артиллерию. Естественно, что это и требование повышения мобильности артиллерии, исходя из технических возможностей тогдашних артиллерийских систем.
13-й пункт "Общих правил..." - это конгломерат всесторонних требований к артиллерийскому резерву: к его месту, составу и путям повышения мобильности. Чтобы убедиться в этом, достаточно познакомиться с лаконичной формулировкой этого пункта: "Резерв артиллерийский, находясь за второй или третьей линией, должен быть составлен преимущественно из конной артиллерии, которая быстротою и легкостью своей может с великою скоростью переноситься в разные пункты, да и батарейные роты для скорейшего движения, могут сажать некоторую часть людей на подручных лошадей и лафеты". Последнее допущение особенно важно, т.к. ранее официально запрещалось перевозить артиллерийские расчеты не только на орудийных лафетах, но и на передках и на зарядных ящиках. Правда, не всегда эти запреты соблюдались, если вспомнить действия артиллеристов В.Г. Костенецкого, А.П. Ермолова и других.
Несомненно 14-й пункт "Общих правил..." появился под влиянием действий артиллерии под Прейсиш-Эйлау. Вот его содержание: "Начальник резервной артиллерии, по повелению начальства или сам собой, видя необходимость подкрепить где-либо, распоряжает батареями со всевозможной скоростью, ибо от его деятельности легко может сражение взять иной оборот". Эта формула допускала полную самостоятельность действий начальника артиллерийского резерва в бою, что особенно было важно и необходимо, если этот начальник "исправный артиллерист".
И вдруг после такого общего требования - на первый взгляд сугубо конкретный практический вопрос 15-го пункта об оптимальном расстоянии между орудиями на общей огневой позиции: "... Ставить батареи так, чтобы ось одного орудия от оси другого не была ближе 15 шагов, через что движение и услуга будет способнее, а неприятельские выстрелы не столь вредны". Это требование обуславливалось: "Если место позволяет". Значит в противном случае требование невозможно было выполнить, но тогда теснота затрудняла бы действие расчетов и повышала уязвимость батареи. Вчитываясь в текст 15-го пункта и сравнивая его с содержанием пунктов 3, 4 и 5, становится ясно, что вопрос о взаимоположении орудий отнюдь не второстепенный, т.к. определяет во многом успех действия артиллерийских батарей. Это в какой-то степени пояснил сам Кутайсов во второй части приведенного пункта. Вообще говоря, все пункты "Общих правил..." имели для своего времени огромную значимость, поэтому бессмысленно пытаться выделить из них наиболее важные и второстепенные.
Количество зарядных ящиков на огневой позиции устанавливал пункт 16: "Пешей артиллерии... иметь на самой батарее... по одному зарядному ящику для каждого орудия, прочие же оставлять за линиями (войск. - А.С.). Конная артиллерия может при себе иметь еще менее ящиков (т.е. по одному ящику на несколько орудий. - А.С.) , наблюдая только, чтобы передки всегда наполнялись зарядами". Такая рекомендация для конной артиллерии вытекала из кратковременного характера ее действий на одной огневой позиции и требования к ее максимальной мобильности, особенно на поле боя. Что же касается "наполнения зарядами передков", то это была исключительная мера, для чего из ящика, стационарно установленного на передке, вынималась орудийная принадлежность (ключи, канаты, крючья и т.п.) и вставлялась кассета для укладки нескольких выстрелов (в начале XIX века они назывались "зарядами"), т.е. снарядов с пороховыми зарядами. В этом случае увеличивался риск потерять орудие при попадании вражеского снаряда в ящик передка, но увеличивалась мобильность и живучесть системы орудие-боеприпасы. Вероятность попадания в отдельно следующий или стоящий при орудии зарядный ящик была выше, но потеря зарядного ящика не вела к выходу из строя орудия. Однако, мобильность такой системы была ниже. Приходилось находить компромисс, исходя из характера действий того или иного вида артиллерии.
Особое значение придавал Кутайсов "проворной и ловкой перекладке орудий с одного лафета на другой", к чему "заранее должно приучать людей". Почему это требование выделено в самостоятельный 17 пункт "Общих правил..."? Все дело в том, что лафет орудия был полностью деревянным. Это облегчало лафет, повышало мобильность орудия, т.к. позволяло ограничиться шестью лошадьми для транспортировки самого крупнокалиберного полевого орудия. Однако недостаточная живучесть деревянного лафета заставляла иметь при каждой артиллерийской роте два запасных лафета (на 12 орудий). Замена вышедшего из строя лафета запасным производилась в полевых условиях орудийным расчетом. Для этого ствол ставился вертикально, опираясь на грунт дульным срезом, после чего поврежденный лафет убирался, а запасной подкатывался, скреплялся со стволом и орудие опускалось в нормальное состояние. Так как эта операция выполнялась в боевой обстановке, производить ее следовало не только быстро, но и "проворно и ловко".
Военные действия требовали порой в ожидании ночного нападения неприятеля держать орудия на передовых позициях в постоянной готовности к открытию огня. Этому требованию посвящен 18 пункт "Общих правил...": "На отделенных постах во время ночи орудия должны всегда быть заряжены картечью на близкую дистанцию, к которой прикреплять веревочку, дабы при наступлении дня и не имея уже в сем нужды, можно было разрядить орудия". В составе принадлежностей каждого орудия имелся "пыжевник", специально предназначенный для разряжания орудия. Однако, процедура эта была продолжительна и не всегда удавалась с первого раза. С помощью "веревочки", привязанной к завязке картуза унитарного картечного выстрела, разряжание производилось быстрее и надежнее. Выстрелу же "веревочка" не мешала. "Картечь на близкую дистанцию" - это выстрел с определенным количеством картечных пуль различного калибра и пороха в заряде, рассчитанных для стрельбы на дальность не более 400 метров.
Зачастую потеря орудий в бою вызывалась выходом из строя упряжных лошадей или повреждением упряжи. Поэтому Кутайсов в 19-ом пункте "Общих правил..." требовал: "Всякий батарейный командир озаботится иметь во время дела (т.е. боя. - А.С.) запасных лошадей и запасную упряжь, на лошадях же сих иметь обыкновенные простые шлеи" (это часть упряжи, состоящая из нескольких ремней, охватывающих лошадь и пристегивающихся к оглоблям). Выполнить это требование командиру артиллерийской роты было нелегко, т.к. по штату и табелю в роте не полагалось содержать полный комплект запасных лошадей и упряжи на казенный счет. Следовательно, запастись лошадьми и упряжью командир роты мог только за счет каких-то хозяйственных или сэкономленных средств. Кутайсов закреплял это право юридически.
Аналогичным образом предполагалась и подготовка артиллерии к преодолению труднопроходимых мест. Вот что было сказано по этому поводу в 20-ом пункте "Общих правил...": "Когда предвидится движение по грязным или болотистым местам, артиллеристы должны тогда запасаться фашинами (пучками хвороста, скрепленными прутьями, веревкой, проволокой и т.п. - А.С.), которые весьма удобно привязывать с боков ящиков (зарядных. - А.С.) и орудий (лафетов. - А.С.), стараясь, чтобы они были сухие". Фашины можно было изготовить собственными силами орудийных расчетов заранее.
Последний пункт "Общих правил..." излагался в форме обращения к чести и достоинству артиллеристов, ибо речь шла об эффективности стрельбы, и был направлен против напрасной траты выстрелов, что зависит, прежде всего, от "исправности" артиллериста. Вот как писал об этом Кутайсов в 21-м пункте: "... Нет ничего постыднее для артиллериста и вреднее для армии, как напрасная трата зарядов, которые должно... употреблять так, чтоб каждый из них наносил вред неприятелю, зная сколь заготовление и доставление оных затруднительно". Кутайсов знал во что обходится снабжение войск боеприпасами еще будучи "инспекторским" адъютантом.
Разрабатывая "Общие правила...", Кутайсов использовал не только свой боевой опыт и познания артиллерийского дела, но и имевшиеся к этому времени немногочисленные опубликованные теоретические и практические рекомендации артиллерийских офицеров. Для примера достаточно назвать статьи поручика лейб-гвардии Конно-артиллерийской роты Д.А. Столыпина, опубликованные в "Военном журнале" в 1809 и 1810 гг., это соответственно "В чем состоит употребление и польза артиллерии" и "О употреблении артиллерии в поле". Не исключено и личное знакомство Кутайсова со Столыпиным еще в 1803 году, когда оба служили в лейб-гвардии артиллерийской бригаде. Посмотрим на содержание 3-го раздела "Как батарея должна действовать" второй статьи Столыпина в сравнении с 1-ым пунктом "Общих правил...". Вот что писал Столыпин: "На 400 сажен расстояния выстрелы не выгодны: от 300 до 200 они становятся точнее, но ближе 200 они весьма смертельны: по сему на первом расстоянии должно стрелять медленно и редко, на втором скоро, на третьем поспешнее и стремительно"{33}. Текст статьи Столыпина совпадает с первым пунктом "Общих правил...". А вот слова из 2-го раздела "Какая есть цель артиллерии" той же статьи Столыпина: "... Вообще в оборонительном сражении приходится действовать по неприятельскому строю, ибо не пушки его овладевают нашей позициею, но полки; когда же мы атакуем неприятеля в его позиции, то чаще случится действовать по его батареям, кои паче, нежели войско, оную обороняют"{34}. По существу та же мысль содержалась и в пункте 6 "Общих правил..."
Сравним еще два положения. В 1-ом разделе статьи "Главное размещение артиллерии" Столыпин писал: "Артиллерия в резерве ставится для того, чтобы ту, которая в линии во время сражения, не передвигать с места на место... а имея несколько рот свободных, можно занять или усилить места, того требующие; почему резерв должен быть так поставлен, чтобы мог всюду поспеть наискорейшим образом. Сие условие требует, чтобы вся конная артиллерия была в резерве сзади центра.."{35} А вот что излагалось в пункте 13 правил Кутайсова: "Резерв артиллерийский, находясь за второй или третьей линией, должен быть составлен преимущественно из конной артиллерии, которая быстротою и легкостью своей может с великою скоростью переноситься в разные пункты..." Изложенная рекомендация Столыпина-Кутайсова была воплощена в действиях артиллерии и на Бородинском поле. Специально созданный конно-артиллерийский резерв полковника А.Х. Эйлера состоял из 60 орудий пяти конных рот - 4, 5, 9, 10 и 22-й, которые мобильно перебрасывались на угрожаемые участки. Так, для отражения неприятеля у села Бородино были направлены 22-я и 4-я (6 орудий) роты; защитников центрального редута поддержали 5, 9, 10 и 4-я (6 орудий) роты. В резерве же находились 1-я и 2-я батареи гвардейской конной артиллерии полковника П.А. Козена. Как тут не вспомнить о подвиге 1-й батареи капитана Р.И. Захарова, оперативно отразившей фланговую атаку французов на Семеновские флеши через Утицкий лес в начале сражения. Не менее успешно отражала атаки неприятеля в центре позиции во второй половине дня и 2-я батарея капитана А.Ф. Рааля (Ралля или Раля).
К сожалению, "Общие правила..." поступили в войска в начале Отечественной войны 1812 года и осваивались артиллерией в ходе военных действий. Это, безусловно, отрицательно сказалось на их введении, ибо все новое всегда внедряется с трудом и к нему сложнее и дольше привыкают. Поэтому Кутайсов в арьергардных делах в период отступления русской армии, искусно распоряжаясь артиллерией, стремился на практике показать необходимость руководства "Общими правилами...", показать полезность следования им для обеспечения успешного действия войск. Кутайсов, как начальник артиллерии 1-й западной армии, мог лично этим не заниматься, а ограничиться контрольными функциями, но тогда он не был бы Кутайсовым.
Наступила весна 1812 года. Со дня на день ждали начала войны. К западным границам Российской Империи стягивались войска. В Прибалтике сосредоточилась 1-я Западная армия под командованием генерала от инфантерии М.Б. Барклая де Толли, штаб которой разместился в Вильно. При ней находился и император Александр I. Жил в Вильно и Кутайсов, назначенный 20 февраля 1812 года начальником артиллерии 1-й армии. "Мы отправились вместе (с полковником Я.А. Потемкиным, шефом 48-го егерского полка. - А.С.) к графу Кутайсову, артиллерийскому генералу. Он нас пригласил к себе на обед"{36}, записал в своем дневнике 7 апреля 1812 года прапорщик квартирмейстерской части Н.Д. Дурново. А вот запись из того же дневника за 23 апреля: "Отправившись к Потемкину, я нашел у него графа Кутайсова и многих других мне знакомых лиц"{37}, Далее следуют еще несколько подобных записей: "Утром нанес визиты графу Кутайсову... /20 мая/. Обед с графом Кутайсовым. Он любил поесть... /24 мая/. Обед у графа Кутайсова... /6 июня/. Обед у графа (в подлиннике ошибочно написано "у князя". - А.С.) Кутайсова. Я не долго себя упрашивал пойти туда, где кормят и поят очень хорошо... /7 июня/"{38}.
2. Сначала сражения, когда еще не примечено настоящее намерение неприятеля, батареи должны состоять из малого числа орудий и рассеяны в разных местах, в сем положении вы представляете собою малую цель, а сами имеете более средства ему вредить косвенными и перекрестными выстрелами, и затруднять в его предприятиях.
3. Ежели место позволяет, то ставить батареи так, чтоб ось одного орудия от оси другого не была ближе 15-ти шагов, через что движение и услуга их будет способнее, а неприятельские выстрелы не столь вредны. (Если считать длину шага около 70 см, то минимальное расстояние между осями соседних орудий не должно было быть менее 10,5 м. - А.С.)
4. Батарею из большого числа орудий должно ставить в таких случаях, 1-е когда нужно сделать пролом в линии неприятельской, 2-е или сбить его сильную батарею, которая наносит великий вред вашей пехоте или кавалерии, или защитить какую-нибудь тесную переправу".
Напряженная работа А.И. Кутайсова завершилась перед самым началом Отечественной войны 1812 года разработкой фактически первого боевого устава полевой артиллерии, называвшегося "Общие правила для артиллерии в полевом сражении"{32}. После Высочайшего утверждения "Общие правила" в первой декаде июня были доведены до офицеров всех артиллерийских рот. Документ вобрал в себя почти дословно все четыре приведенных пункта "Общих правил", а так же пункты 3, 5 и 6 не озаглавленного варианта, начинающегося словами: "Действующие бригады наши". Пункты 1, 2 и 4 последнего документа не были включены Кутайсовым в утвержденной вариант по изложенным выше причинам.
Двадцать одному пункту "Общих правил..." предшествовало краткое вступление, изложенное в одной фразе: "Не говоря о качестве наших орудий и не входя в подробности оных, что должно быть известно всякому исправному артиллеристу, я буду иметь в виду лишь общее действие артиллерии во время сражения, а для сего - употребление ее должно подлежать следующим правилам". Анализируя это вступление, нельзя не отметить, что русская артиллерия не только не уступала артиллерии стран, чьи воинские контингенты входили в состав Великой армии Наполеона, но и по ряду тактико-технических характеристик превосходила артиллерию противника.
Содержится во вступлении и не потерявшая своего значения характеристика "исправного" офицера, т.е. офицера, знающего возможности своего вооружения, которым ему придется воевать. Здесь Кутайсов остался верен своему жизненному принципу: учиться постоянно для совершенствования своих специальных познаний, ведь он "ни минуты не проводил праздно, - как вспоминал А.И. Михайловский-Данилевский, - от раннего утра до ночи был в беспрерывных занятиях не одним каким-либо предметом, но десятью вдруг. Вокруг постели его всегда стояло до десяти довольно больших табуретов, вроде столов. На одном чертил он что-либо из фортификации, артиллерии, архитектуры, на другом переводил, на третьем писал артиллерийские записки, на четвертом рисовал, на пятом лежала доска с грифелем для математических выкладок, на шестом скрипка и ноты, на седьмом стихи, на восьмом какое-нибудь сочинение в прозе и так далее".
В 1-ом же пункте "Общих правил..." приведены нормативы стрельбы с учетом эффективности поражения целей: "...Выстрелы за 500 саженей сомнительны, за 300 довольно верны, а за 200 и за 100 смертельны... Следовательно, когда неприятель еще в первом расстоянии, то должно стрелять по нем редко, дабы иметь время вернее наводить орудие и выстрелами вашими затруднять его в движении; во втором расстоянии стрелять чаще, чтобы остановить или... продлить его приближение, и на последнем наносить удары со всевозможной скоростью, чтобы его опрокинуть и уничтожить". Приведенные значения дальности стрельбы соответствуют современным понятиям предельной, практической и наиболее эффективной дальности стрельбы, т.е. свыше 1000 м, около 600 м и от 200 до 400 м.
Для содержания почти всех пунктов "Основных правил..." характерно, что автор логически подводит к необходимости выполнять излагаемые требования и поясняет результат правильного исполнения. В этом бесспорно сказалось увлечение Кутайсова математикой, немыслимой без строгой логики в доказательствах. Вместе с тем, следуя сделанному вступлению, Кутайсов не приводит характеристик орудий и видов снарядов для стрельбы на указание дальности. Однако он советует с дальности ближе 650 метров применять "новые наши картечи", т.е. картечные снаряды, состоящие из чугунных картечных пуль, которые в то время внедрялись в практику артиллерии взамен свинцовых. Считалось, что свинцовые пули раскалываются чаще при соударениях, чем чугунные, а образовавшиеся осколки царапают канал ствола и не долетают до цели, снижая эффективность поражения. "Сомнительными" с точки зрения поражения цели Кутайсов называет выстрелы близкие к пределу прицельной дальности стрельбы большинства орудий; "довольно верными" - выстрелы, поражающие более 30% целей, а смертельными - более 75%. Артиллерист, которому предназначались "Общие правила...", понимал значение названных терминов. Не следует забывать, что в то время еще не существовало таблиц стрельбы в современном виде, и эффективность поражения во многом зависела от субъективных факторов, т.е. знаний артиллерийских командиров, опытности и натренированности расчетов.
2-ой пункт "Общих правил..." требует "скрывать число своей артиллерии", т.е. маскировать ее. Но маскировать не столько простым укрытием орудий от видимости неприятеля, сколько оперативными средствами, т.е. вводить ее в сражение постепенно, "через что от неприятеля скроется пункт вашего нападения", т.е. направление главного удара, где артиллерия неожиданно откроет массированный огонь, обеспечивающий действие пехоты и кавалерии. Маскировка артиллерии предназначалась и для того, чтобы неприятель "атакующий... встретил бы артиллерию там, где... ее и не предполагал".
Три следующих пункта "Общих правил..." посвящены боевым действиям артиллерийских батарей. Не следует забывать, что в то время батарея не была организационно-штатной единицей в полевой армейской артиллерии, что произошло только почти 20 лет спустя. Под батареей понималось сосредоточие некоторого числа орудий (от нескольких взводов или дивизионов до нескольких рот) на общей огневой позиции для выполнения единой задачи. До тех пор, пока не установлены истинные цели неприятеля, "батареи должны состоять из малого числа орудий, и, быв рассеяны в разных местах... вы представляете собой малую цель, а сами имеете более средства ему вредить косвенными и перекрестными выстрелами...". Рекомендации о характере выстрелов, приведенные в 3-ем пункте, говорят и об организации огня, т.е. размещение соседних батарей должно быть таким, чтобы секторы их обстрела перекрывали друг друга, а значит, создавали сплошную зону огневого прикрытия расположения своих войск.
В следующем, 4-ом пункте Кутайсов продолжал: "Батареи же из большого числа орудий должно ставить в таких случаях, когда нужно сделать пролом в линии неприятельской или остановить... его... или... сбить его с какой-нибудь позиции". В 5-ом пункте "Общие правила..." требовали: "Избегать ставить батареи на весьма возвышенных крутых местах; ... батареи... из единорогов могут... быть поставлены за небольшими возвышенностями, которыми бы они... закрывались, ибо все почти их выстрелы, кроме картечных, суть навесные". Почему же опасно ставить батареи на "весьма возвышенных местах"? Да потому, чтобы не превращать батарею в отличную мишень для неприятеля, видимую отовсюду. А чем опасны возвышенности с крутыми склонами? Да потому, что это затрудняет подвоз боеприпасов и своз или замену орудий в ходе боя.
Заметим, что единорог объединял качества пушки и гаубицы, т.е. мог стрелять всеми видами снарядов (ядро, граната, картечь, брандскугель) по открытым и закрытым целям. К сожалению, русские артиллеристы так и не научились в 1812 году навесной стрельбе из единорогов, т.к. длительное время обучались стрельбе по видимым целям, т.е. прямой наводкой. Единорог был принят на вооружение русской артиллерии в конце XVIII века и оставался на протяжении почти 100 лет незаменимым артиллерийским орудием. Он получил название от мифического животного из герба генерал-фельдцейхмейстера графа П.И. Шувалова, руководившего создание этой пушки-гаубицы.
Последующие два пункта, 6-й и 7-ой устанавливали порядок выбора поражаемых целей в различных условиях боя. Вот их суть: "...Когда мы намерены атаковать, то большая часть нашей артиллерии должна действовать на артиллерию неприятельскую; когда же мы атакованы, то большая часть нашей артиллерии должна действовать на кавалерию и пехоту... Сверх сего... должно стрелять по батареям, когда они весьма... вредят вам".
Далее излагались указания об использовании тех или иных снарядов для наиболее эффективного поражения различных целей. В пункте 8 "Основных правил..." читаем: "По колоннам и массам (войск. - А.С.) стрелять ядрами полным зарядом и гранатами, иногда с уменьшением пороха, дабы они рикошетировали и разрывались ложась в самой колонне; картечью же по колоннам стрелять только в то время, когда они в близком расстоянии". Здесь речь идет об артиллерийской гранате - полом шаровидном снаряде, заполненном порохом, при поджиге которого происходит разрыв оболочки снаряда на осколки, поражающие живую силу противника. Рикошет - это явление многократного отражения снаряда от земли. Под "близким расстоянием" (см. п.1 "Общих правил...") автор конечно понимает расстояние ближе 400 метров, на котором "выстрелы смертельны". Это же расстояние фигурирует и в следующем пункте, где говорится: "По фронту, который в выгодном от нас расстоянии, стрелять картечью". Конечно же под "выгодным" автор понимал расстояние, на котором "выстрелы смертельны".
Кутайсов считал необходимым учитывать расположение своих орудий и направления их огня по отношению к линии неприятельских войск. Соответствующие требования он излагал в пункте 9 "Общих правил...": "... Для выстрелов... ядрами и гранатами стараться располагать свои батареи так, чтоб действовать вдоль по линии (неприятельских войск. - А.С.) или... косвенно" (под острым углом к линии войск). Такие условия опять таки диктовались возможностью с наибольшей эффективностью использовать рикошетирование ядер и гранат, а также перекрестный огонь.
"Общими правилами..." предусматривались и действия артиллерии, прикрывающей отступление войск. Вот что было написано по этому вопросу в пункте 10: "... Артиллерия, прикрывающая ретираду, должна ставить батареи в две линии так, чтобы... первая проходила через вторую, которая... готова встретить неприятеля". Иначе говоря, когда первая линия батарей снимается с позиции, то находящаяся за ней вторая линия прикрывает отступление войск и артиллерии своим огнем до тех пор пока орудия первой линии не займут огневую позицию за орудиями второй линии и не откроют огонь по наступающему неприятелю, что позволит орудиям бывшей второй линии сняться со своей позиции и отступить за орудия первой линии.
Не обойден молчанием в "Общих правилах..." и вопрос о взаимодействии артиллерии с другими родами войск. "Артиллерия во всяком случае должна покровительствовать движению войск, и взаимно войско обороняет ее", говорилось в 11-ом пункте "Общих правил...". При этом Кутайсов подчеркивал необходимость тщательной рекогносцировки местности и размещения артиллерии, исходя из максимального обеспечения огнем выполнения поставленных войскам задач.
Вопросам размещения артиллерии в боевых порядках войск посвящен и следующий 12-й пункт "Общих правил...", ибо размещение также способствует тесному взаимодействию родов войск. "Главнейшим" или основным положением артиллерии, требовали правила, "должно быть по флангам линий, в интервалах и в резерве". Однако, и при таком линейном построении войск, артиллерия, как требовали "Общие правила...", должна "быть сколь возможно движущейся сообразно и с местоположением и направлением войск неприятельских, ибо весьма вредно... оставаться долго в одинаковой позиции". Требование вполне обоснованное, ибо, если движутся войска, артиллерия не может оставаться на месте, иначе она рискует не выполнить задачи огневой поддержки или прикрытия войск в бою, да и позиция ее будет пристреляна неприятелем, что позволит ему подавить нашу артиллерию. Естественно, что это и требование повышения мобильности артиллерии, исходя из технических возможностей тогдашних артиллерийских систем.
13-й пункт "Общих правил..." - это конгломерат всесторонних требований к артиллерийскому резерву: к его месту, составу и путям повышения мобильности. Чтобы убедиться в этом, достаточно познакомиться с лаконичной формулировкой этого пункта: "Резерв артиллерийский, находясь за второй или третьей линией, должен быть составлен преимущественно из конной артиллерии, которая быстротою и легкостью своей может с великою скоростью переноситься в разные пункты, да и батарейные роты для скорейшего движения, могут сажать некоторую часть людей на подручных лошадей и лафеты". Последнее допущение особенно важно, т.к. ранее официально запрещалось перевозить артиллерийские расчеты не только на орудийных лафетах, но и на передках и на зарядных ящиках. Правда, не всегда эти запреты соблюдались, если вспомнить действия артиллеристов В.Г. Костенецкого, А.П. Ермолова и других.
Несомненно 14-й пункт "Общих правил..." появился под влиянием действий артиллерии под Прейсиш-Эйлау. Вот его содержание: "Начальник резервной артиллерии, по повелению начальства или сам собой, видя необходимость подкрепить где-либо, распоряжает батареями со всевозможной скоростью, ибо от его деятельности легко может сражение взять иной оборот". Эта формула допускала полную самостоятельность действий начальника артиллерийского резерва в бою, что особенно было важно и необходимо, если этот начальник "исправный артиллерист".
И вдруг после такого общего требования - на первый взгляд сугубо конкретный практический вопрос 15-го пункта об оптимальном расстоянии между орудиями на общей огневой позиции: "... Ставить батареи так, чтобы ось одного орудия от оси другого не была ближе 15 шагов, через что движение и услуга будет способнее, а неприятельские выстрелы не столь вредны". Это требование обуславливалось: "Если место позволяет". Значит в противном случае требование невозможно было выполнить, но тогда теснота затрудняла бы действие расчетов и повышала уязвимость батареи. Вчитываясь в текст 15-го пункта и сравнивая его с содержанием пунктов 3, 4 и 5, становится ясно, что вопрос о взаимоположении орудий отнюдь не второстепенный, т.к. определяет во многом успех действия артиллерийских батарей. Это в какой-то степени пояснил сам Кутайсов во второй части приведенного пункта. Вообще говоря, все пункты "Общих правил..." имели для своего времени огромную значимость, поэтому бессмысленно пытаться выделить из них наиболее важные и второстепенные.
Количество зарядных ящиков на огневой позиции устанавливал пункт 16: "Пешей артиллерии... иметь на самой батарее... по одному зарядному ящику для каждого орудия, прочие же оставлять за линиями (войск. - А.С.). Конная артиллерия может при себе иметь еще менее ящиков (т.е. по одному ящику на несколько орудий. - А.С.) , наблюдая только, чтобы передки всегда наполнялись зарядами". Такая рекомендация для конной артиллерии вытекала из кратковременного характера ее действий на одной огневой позиции и требования к ее максимальной мобильности, особенно на поле боя. Что же касается "наполнения зарядами передков", то это была исключительная мера, для чего из ящика, стационарно установленного на передке, вынималась орудийная принадлежность (ключи, канаты, крючья и т.п.) и вставлялась кассета для укладки нескольких выстрелов (в начале XIX века они назывались "зарядами"), т.е. снарядов с пороховыми зарядами. В этом случае увеличивался риск потерять орудие при попадании вражеского снаряда в ящик передка, но увеличивалась мобильность и живучесть системы орудие-боеприпасы. Вероятность попадания в отдельно следующий или стоящий при орудии зарядный ящик была выше, но потеря зарядного ящика не вела к выходу из строя орудия. Однако, мобильность такой системы была ниже. Приходилось находить компромисс, исходя из характера действий того или иного вида артиллерии.
Особое значение придавал Кутайсов "проворной и ловкой перекладке орудий с одного лафета на другой", к чему "заранее должно приучать людей". Почему это требование выделено в самостоятельный 17 пункт "Общих правил..."? Все дело в том, что лафет орудия был полностью деревянным. Это облегчало лафет, повышало мобильность орудия, т.к. позволяло ограничиться шестью лошадьми для транспортировки самого крупнокалиберного полевого орудия. Однако недостаточная живучесть деревянного лафета заставляла иметь при каждой артиллерийской роте два запасных лафета (на 12 орудий). Замена вышедшего из строя лафета запасным производилась в полевых условиях орудийным расчетом. Для этого ствол ставился вертикально, опираясь на грунт дульным срезом, после чего поврежденный лафет убирался, а запасной подкатывался, скреплялся со стволом и орудие опускалось в нормальное состояние. Так как эта операция выполнялась в боевой обстановке, производить ее следовало не только быстро, но и "проворно и ловко".
Военные действия требовали порой в ожидании ночного нападения неприятеля держать орудия на передовых позициях в постоянной готовности к открытию огня. Этому требованию посвящен 18 пункт "Общих правил...": "На отделенных постах во время ночи орудия должны всегда быть заряжены картечью на близкую дистанцию, к которой прикреплять веревочку, дабы при наступлении дня и не имея уже в сем нужды, можно было разрядить орудия". В составе принадлежностей каждого орудия имелся "пыжевник", специально предназначенный для разряжания орудия. Однако, процедура эта была продолжительна и не всегда удавалась с первого раза. С помощью "веревочки", привязанной к завязке картуза унитарного картечного выстрела, разряжание производилось быстрее и надежнее. Выстрелу же "веревочка" не мешала. "Картечь на близкую дистанцию" - это выстрел с определенным количеством картечных пуль различного калибра и пороха в заряде, рассчитанных для стрельбы на дальность не более 400 метров.
Зачастую потеря орудий в бою вызывалась выходом из строя упряжных лошадей или повреждением упряжи. Поэтому Кутайсов в 19-ом пункте "Общих правил..." требовал: "Всякий батарейный командир озаботится иметь во время дела (т.е. боя. - А.С.) запасных лошадей и запасную упряжь, на лошадях же сих иметь обыкновенные простые шлеи" (это часть упряжи, состоящая из нескольких ремней, охватывающих лошадь и пристегивающихся к оглоблям). Выполнить это требование командиру артиллерийской роты было нелегко, т.к. по штату и табелю в роте не полагалось содержать полный комплект запасных лошадей и упряжи на казенный счет. Следовательно, запастись лошадьми и упряжью командир роты мог только за счет каких-то хозяйственных или сэкономленных средств. Кутайсов закреплял это право юридически.
Аналогичным образом предполагалась и подготовка артиллерии к преодолению труднопроходимых мест. Вот что было сказано по этому поводу в 20-ом пункте "Общих правил...": "Когда предвидится движение по грязным или болотистым местам, артиллеристы должны тогда запасаться фашинами (пучками хвороста, скрепленными прутьями, веревкой, проволокой и т.п. - А.С.), которые весьма удобно привязывать с боков ящиков (зарядных. - А.С.) и орудий (лафетов. - А.С.), стараясь, чтобы они были сухие". Фашины можно было изготовить собственными силами орудийных расчетов заранее.
Последний пункт "Общих правил..." излагался в форме обращения к чести и достоинству артиллеристов, ибо речь шла об эффективности стрельбы, и был направлен против напрасной траты выстрелов, что зависит, прежде всего, от "исправности" артиллериста. Вот как писал об этом Кутайсов в 21-м пункте: "... Нет ничего постыднее для артиллериста и вреднее для армии, как напрасная трата зарядов, которые должно... употреблять так, чтоб каждый из них наносил вред неприятелю, зная сколь заготовление и доставление оных затруднительно". Кутайсов знал во что обходится снабжение войск боеприпасами еще будучи "инспекторским" адъютантом.
Разрабатывая "Общие правила...", Кутайсов использовал не только свой боевой опыт и познания артиллерийского дела, но и имевшиеся к этому времени немногочисленные опубликованные теоретические и практические рекомендации артиллерийских офицеров. Для примера достаточно назвать статьи поручика лейб-гвардии Конно-артиллерийской роты Д.А. Столыпина, опубликованные в "Военном журнале" в 1809 и 1810 гг., это соответственно "В чем состоит употребление и польза артиллерии" и "О употреблении артиллерии в поле". Не исключено и личное знакомство Кутайсова со Столыпиным еще в 1803 году, когда оба служили в лейб-гвардии артиллерийской бригаде. Посмотрим на содержание 3-го раздела "Как батарея должна действовать" второй статьи Столыпина в сравнении с 1-ым пунктом "Общих правил...". Вот что писал Столыпин: "На 400 сажен расстояния выстрелы не выгодны: от 300 до 200 они становятся точнее, но ближе 200 они весьма смертельны: по сему на первом расстоянии должно стрелять медленно и редко, на втором скоро, на третьем поспешнее и стремительно"{33}. Текст статьи Столыпина совпадает с первым пунктом "Общих правил...". А вот слова из 2-го раздела "Какая есть цель артиллерии" той же статьи Столыпина: "... Вообще в оборонительном сражении приходится действовать по неприятельскому строю, ибо не пушки его овладевают нашей позициею, но полки; когда же мы атакуем неприятеля в его позиции, то чаще случится действовать по его батареям, кои паче, нежели войско, оную обороняют"{34}. По существу та же мысль содержалась и в пункте 6 "Общих правил..."
Сравним еще два положения. В 1-ом разделе статьи "Главное размещение артиллерии" Столыпин писал: "Артиллерия в резерве ставится для того, чтобы ту, которая в линии во время сражения, не передвигать с места на место... а имея несколько рот свободных, можно занять или усилить места, того требующие; почему резерв должен быть так поставлен, чтобы мог всюду поспеть наискорейшим образом. Сие условие требует, чтобы вся конная артиллерия была в резерве сзади центра.."{35} А вот что излагалось в пункте 13 правил Кутайсова: "Резерв артиллерийский, находясь за второй или третьей линией, должен быть составлен преимущественно из конной артиллерии, которая быстротою и легкостью своей может с великою скоростью переноситься в разные пункты..." Изложенная рекомендация Столыпина-Кутайсова была воплощена в действиях артиллерии и на Бородинском поле. Специально созданный конно-артиллерийский резерв полковника А.Х. Эйлера состоял из 60 орудий пяти конных рот - 4, 5, 9, 10 и 22-й, которые мобильно перебрасывались на угрожаемые участки. Так, для отражения неприятеля у села Бородино были направлены 22-я и 4-я (6 орудий) роты; защитников центрального редута поддержали 5, 9, 10 и 4-я (6 орудий) роты. В резерве же находились 1-я и 2-я батареи гвардейской конной артиллерии полковника П.А. Козена. Как тут не вспомнить о подвиге 1-й батареи капитана Р.И. Захарова, оперативно отразившей фланговую атаку французов на Семеновские флеши через Утицкий лес в начале сражения. Не менее успешно отражала атаки неприятеля в центре позиции во второй половине дня и 2-я батарея капитана А.Ф. Рааля (Ралля или Раля).
К сожалению, "Общие правила..." поступили в войска в начале Отечественной войны 1812 года и осваивались артиллерией в ходе военных действий. Это, безусловно, отрицательно сказалось на их введении, ибо все новое всегда внедряется с трудом и к нему сложнее и дольше привыкают. Поэтому Кутайсов в арьергардных делах в период отступления русской армии, искусно распоряжаясь артиллерией, стремился на практике показать необходимость руководства "Общими правилами...", показать полезность следования им для обеспечения успешного действия войск. Кутайсов, как начальник артиллерии 1-й западной армии, мог лично этим не заниматься, а ограничиться контрольными функциями, но тогда он не был бы Кутайсовым.
Наступила весна 1812 года. Со дня на день ждали начала войны. К западным границам Российской Империи стягивались войска. В Прибалтике сосредоточилась 1-я Западная армия под командованием генерала от инфантерии М.Б. Барклая де Толли, штаб которой разместился в Вильно. При ней находился и император Александр I. Жил в Вильно и Кутайсов, назначенный 20 февраля 1812 года начальником артиллерии 1-й армии. "Мы отправились вместе (с полковником Я.А. Потемкиным, шефом 48-го егерского полка. - А.С.) к графу Кутайсову, артиллерийскому генералу. Он нас пригласил к себе на обед"{36}, записал в своем дневнике 7 апреля 1812 года прапорщик квартирмейстерской части Н.Д. Дурново. А вот запись из того же дневника за 23 апреля: "Отправившись к Потемкину, я нашел у него графа Кутайсова и многих других мне знакомых лиц"{37}, Далее следуют еще несколько подобных записей: "Утром нанес визиты графу Кутайсову... /20 мая/. Обед с графом Кутайсовым. Он любил поесть... /24 мая/. Обед у графа Кутайсова... /6 июня/. Обед у графа (в подлиннике ошибочно написано "у князя". - А.С.) Кутайсова. Я не долго себя упрашивал пойти туда, где кормят и поят очень хорошо... /7 июня/"{38}.