Смирнов Александр. Стратег

Стратег.
Размышления: Светик-Самоцветик

   Со Светиком он провел самые счастливые мгновения своей жизни, и до сих пор воспоминания о ней согревали и одновременно разрывали его душу. Он все еще любил ее. Всего полгода, а можно сказать и по-другому – целых шесть месяцев, Стратег был счастлив, и весь мир, вся Вселенная перестали для него существовать. Была только она – его Светик-Самоцветик. Эти шесть месяцев пролетели как один день. Они встретились на Эсперанто, первой космической колонии. Девушка стояла у обрыва. Легкий ветерок играл ее золотыми, распущенными до плеч волосами. У Стратега до встречи с ней было много женщин, но ни одной постоянной. У нее он был первым. Между ними возникло чистое и светлое чувство. Это была не страсть, которая бросает мужчину и женщину в объятия друг друга, заставляя сгорать в любовном огне. Это была настоящая любовь.
   Все знали об их близости. В течение года многие влюбленные пары Земли пытались пройти Лабиринт Любви, подвергая свои чувства испытанию. Только Стратегу и Светику удалось преодолеть этот Лабиринт, получив тем самым подтверждение искренности своих чувств, в котором они не нуждались. На следующий день жители Земли и всех ее в то время еще немногочисленных космических колоний восхваляли их любовь. Стратег и до этого события был известной личностью, но о существовании Светланы знали только ее родители, немногочисленные родственники и соседи. В одночасье она стала всеобщим кумиром. В ее честь писали стихи и даже поэмы, ее именем называли новорожденных, улицы и планеты.
   Стратег и Светик отправились путешествовать по Земле, избегая крупных городов и нигде подолгу не задерживаясь. Светик родилась на Эсперанто, и до этого не бывала на голубой планете. Она искренне восхищалась ее красотами. Казалось, их счастье будет длиться вечно, но ничего вечного не бывает. Наступил тот роковой день, когда ее похитили. Стратег выследил их, гнался за ними и уже настиг, когда корабль вместе с похитителями и его Светиком-Самоцветиком просто исчез. Его больше не было в нашей Вселенной.
   Стратег знал, что она жива и ждет, когда он придет к ней на помощь. Впервые он ощутил свое бессилие. Он отдал бы все, чтобы спасти ее, но не знал, как это сделать. Она была жива, и ее не было. Не было в доступном для Стратега пространстве. Стратег привык доверять своим чувствам и интуиции, а они ему говорили, что встреча с ней еще впереди. Вопрос только, когда и где.
   Одна мысль не давала Стратегу покоя. Конечно, назначение на столь высокую (высочайшую!) должность он получил исключительно благодаря своим способностям. Но изначально оговаривалось, что Стратегом Земли может быть только человек холостой и не обремененный многочисленными родственными связями. Стратег был одинок. В эти шесть месяцев он фактически перестал выполнять свои обязанности. Кроме Светика, его ничего не интересовало, и было очевидно, что так долго продолжаться не может. Ему предстояло сделать нелегкий выбор: личное благополучие и любовь или нелегкая ноша Стратега. Этот выбор сделали за него.

Не-гуманоиды.
Планета Фарфоровых Куколок

   Выполнив обязанности курьера по доставке головастиков для вхождения в симбиоз, К" ек понял, что нарушил при этом все возможные пункты Инструкции. Впрочем, ему было все равно. Он остался доволен собой. Ему удалось быстро справиться с этим неприятным поручением, которое унижало его достоинство. Он, обладатель собственного кабинета, должен бегать как простой курьер! На следующее утро К" ека вызвали к начальнику. Т" ек поблагодарил его за хорошую работу и поздравил с новым назначением: Куратор Северного Дома первого материнства. С тех пор прошло уже достаточно времени, но К" ек так и не удосужился посетить этот Дом. Он предпочитал руководить прямо из кабинета, то есть ничегонеделание. П" ек и Р" ек по-прежнему находились в его подчинении. Как большой начальник (каковым он себя считал) он, безусловно, должен иметь сотрудников, и это льстило его самолюбию, но, с другой стороны, их наличие мешало ему бездельничать. П" ек и Р" ек каждое утро, точно к началу рабочего дня, появлялись в его приемной, и ему приходилось ломать голову, чем бы их занять.
 
   …Рабочий день уже успел перевалить за половину, когда в кабинет влетел разъяренный С''ек, курьер по доставке головастиков для вхождения в симбиоз.
   – Ты был заблаговременно предупрежден! – вместо приветствия кинулся курьер в атаку. – Для Северного Дома на сегодня надо десять пар!
   – Ну и в чем проблема?..
   – Как это в чем? – возмутился С''ек. – Их там только девять!
   – Какая разница? – вальяжным тоном ответил К" ек. – Естественно, я в курсе. – Он действительно вспомнил, что подчиненные докладывали ему об этом, но он, как обычно, махнул на это рукой и устроил им нагоняй, чтобы не беспокоили по пустякам.
   – Ты, кажется, совсем ничего не понимаешь, – прошипел курьер. – Северное Гнездо готово к размножению.
   – Ну и пусть себе размножаются…
   – Гнездо способно размножаться только при определенном минимуме особей. – Шипение стало почти угрожающим. – Сегодня туда надо немедленно доставить двадцать головастиков. Для этого требуется вывести из симбиоза десять пар фарфоровых куколок. Они тоже займутся размножением, будут производить необращенных. Я вынужден доложить…
   – Я тоже умею шипеть, – поняв, что совершил серьезный промах, начал было К" ек, и тут ему в голову пришла удачная мысль. – Я уже послал замену той паре, которую не доставили вовремя. Это П" ек и Р" ек. Они уже на месте.
   – С этого надо было и начинать, – успокаиваясь, огрызнулся С''ек.
 
   Когда курьер исчез, К" ек остался очень доволен собой. Он удачно вывернулся из сложного положения и заодно навсегда избавился от своих назойливых подчиненных. Он пребывал в счастливом неведении, что только что нарушил один из основополагающих пунктов Инструкции, категорически запрещающий прерывать симбиоз ранее, чем через один год. Рекомендованный же срок составлял пять лет. П" ек и Р" ек вступили в симбиоз всего около двух недель назад. В отличие от К" ека, который поленился изучить Инструкцию до конца, курьер знал ее наизусть, но он не имел доступа к информации о сотрудниках Службы охраны симбиоза. Она была засекречена.
 
   Десять пар куколок спокойно занимали места в креслах, расположенных по кругу в большом зале Северного Дома первого материнства. Куколки прекрасно знали, что им предстоит выход из состояния симбиоза. Их ждало родное Северное Гнездо, и они были рады туда попасть. Процедурой руководил лично С''ек. После того как куколкам связали руки и ноги, им ввели дозу снотворного. Головастики через ушные отверстия оставили тела и покинули общий зал, попав в заранее подготовленные ящики. Когда действие снотворного закончилось и все очнулись, головастиков и след простыл. Только неприятный запах напоминал о них.
   Согласно Инструкции необращенные входили в состояние симбиоза и выходили из него, будучи в бессознательном состоянии. Они даже не подозревали о существовании головастиков. Если учесть, что во время пребывания в состоянии симбиоза их мозг был блокирован, а после выхода из него в памяти ничего не сохранялось, то им казалось, что процедура длится всего одно мгновение. Они просто засыпали в Интернате, а просыпались в Доме первого материнства. Им было и невдомек, что кто-то все это время (обычно пять лет) усиленно эксплуатировал их тела. Однако Пионтек (П" ек) и Розалин (Р" ек) вступали в симбиоз в полном сознании и видели не только головастиков, но и весь процесс превращения. К тому же они находились в состоянии симбиоза всего две недели. Головастики знали, что при краткосрочном симбиозе в памяти необращенных могли оставаться кое-какие воспоминания. Эта же Инструкция не только предписывала минимальный срок в один год, но и строжайше требовала уничтожать тех необращенных, которые по каким-либо причинам были выведены из симбиоза преждевременно.
   Пионтек очнулся первым и увидел, что сидит, связанный по рукам и ногам, в кресле, в большом незнакомом зале. Все остальные, а он насчитал еще девятнадцать, просто спали, и, о радость, в одном из кресел находилась его несравненная Розалин. Постепенно приходили в себя остальные, и в зале становилось шумно. Магнолин, Лилиан, Ландышан – так звали новых друзей. Ожила и Розалин. Отыскав глазами Пионтека, она молча приветствовала его. Остальные продолжали галдеть.
   Все разом умолкли с появлением фарфоровых куколок. После того как их развязали, одна из куколок обратилась к ним с речью:
   – Приветствую всех в Северном Доме первого материнства. Вы, воспитанники разных Интернатов, собрались здесь, чтобы исполнить свой Долг. Его выполнение доставит вам удовольствие. Вы просто должны любить друг друга. Вы станете, наконец, мужчинами и женщинами. Долг заключается в том, что вы должны родить детей. Вам дается неделя на то, чтобы разбиться на пары. В нашем Доме для вас созданы все условия.
 
   …Среди необращенных царило радостное оживление. Многие побаивались этого Долга, не зная, в чем он заключается. Оказалось, все так просто и приятно. «Какие же хорошие эти куколки! Как они о нас заботятся!» Такие настроения и мысли охватили всех. Тут же начали присматривать себе партнеров и строить друг другу глазки, и только Пионтек и Розалин, несмотря на радость встречи, оставались настороженными. После совместного ужина все разошлись по приготовленным для них отдельным спальням. Сказывалось остаточное влияние снотворного.
   Магнолин сразу улеглась в постель. Ее клонило ко сну. Она была воспитанницей Юго-Западного Интерната. Еще вчера она шла по длинному коридору, чтобы исполнить свой Долг, вместе с четырьмя юношами, и им бросали под ноги розы. Праздник исполнения Долга. Ее немного страшила неизвестность. Никто не знал, в чем заключается их Долг. Как же все оказалось чудесно! Ей предстоит выбрать себе юношу, который станет ее возлюбленным. Он сделает ее женщиной. Наверно, это очень приятно – заниматься любовью. Когда она тайком от воспитателей целовалась и позволяла себя щупать, она испытывала приятное томление, и только страх перед наказанием останавливал ее от дальнейшей близости. Несколько юношей из ее Интерната нравились ей, и с каждым из них она бы с радостью занялась любовью. Она даже немного расстроилась, когда их не оказалось среди потенциальных партнеров. Однако этот Пионтек тоже ничего. Надо будет им завтра заняться. Прошел всего один день, и столько событий! «Странно, но мне кажется, что мое тело сильно повзрослело…» С этой мыслью Магнолин заснула.
   К Пионтеку, несмотря на усталость, сон никак не шел. Первым его воспоминанием, когда он очнулся в круглом зале, стали головастики, лезущие в уши к Розалин, а потом и к нему. Кругом стоял тот же самый отвратный запах, а значит, они только что покинули помещение. В отличие от остальных, он теперь знал, что подразумевается под исполнением Долга. Он состоял вовсе не в том, что они будут заниматься любовью и рожать детей, как пытались им внушить. Выполнение Долга – это предоставление своего тела, знаний и мозгов в полное распоряжение головастиков. Возможность же заниматься любовью – это не подарок. Они должны нарожать им детей, чтобы, когда те вырастут, головастики смогли забрать себе их тела. Скорее всего, после родов они опять завладеют и нашими телами, а это значит, что у нас в распоряжении есть около года. Какие-то смутные воспоминания терзали его, словно он был кем-то другим.
   Всю ночь Розалин мучили кошмары. Ей слышалось шипение, и странные, незнакомые имена не давали покоя: П" ек, Р" ек… П" ек, Р" ек…
   Т" ек, начальник Службы охраны симбиоза, отдыхал в своем загородном доме. Впереди было два выходных дня. Только он устроился в саду, как появился Курьер Хранителей Сущности. Это могло означать только одно – назначена дата Совета. Т" ек представил, как остальные получают такие же извещения. Значит, не только ему испортили выходные.
   Привыкшие к строгому распорядку дня в Адаптационных Интернатах, новые обитатели Дома удивились предоставленной им свободе. В столовой в любое время можно перекусить. Хочешь – гуляй в саду или отдыхай в спальне, большая библиотека всегда к твоим услугам. Их обеспечили всем необходимым и предоставили самим себе. Правда, свобода их была ограничена. Им не позволяли общаться с другими необращенными и посещать остальные помещения. В середине дня появилась куколка, которая представилась начальником Приемного отделения и ограничилась несколькими фразами:
   – Вы находитесь в Приемном отделении. Максимальный срок – семь дней. Выбрав партнера, можно переходить в Альков и занимать любую из десяти квартир.
   За эти полдня Пионтек и Розалин так ни разу и не поговорили, только переглядывались. Магнолин с утра не давала прохода Пионтеку. Вот и сейчас она уселась ему на колени. Розалин наблюдала за ними до тех пор, пока ее соперница не обняла Пионтека и не стала целовать в губы. На этом ее терпение лопнуло, и она просто взяла его за руку, аккуратно скинув распалившуюся Магнолин с его колен.
   – Поиграл и хватит. Идем со мной, – потянула она за собой не сразу пришедшего в себя Пионтека.
   Магнолин так и осталась стоять с открытым от удивления ртом. Но она не обиделась на Розалин. Она восхищалась ею. Вот это да! Вот как надо действовать! Молодчина. Не тратя времени, она тут же проделала нечто похожее с Ландышаном.
   Розалин так и вела за руку Пионтека по саду, пока они не дошли до укрытой в тени деревьев беседки.
   – Сладко целоваться с Магнолин?
   – Это было так неожиданно, – начал неумело оправдываться Пионтек, но, поняв всю неубедительность своих слов, решил сознаться: – Сладко…
   – Ну, и с кем ты собираешься целоваться дальше?
   Вместо ответа он привлек ее к себе и покрыл лицо, а затем и шею горячими, страстными поцелуями. Затем их губы нашли друг друга… Утолив первый порыв своих чувств, они продолжали сидеть, взявшись за руки.
   – Вот мы опять в беседке, – прервала молчание Розалин. – Ты не забыл? Понимаешь, что с нами произошло?
   – Мы исполнили свой Долг.
   – Ты хотел сказать, нам предстоит его исполнить?
   – Нет. Мы его уже один раз исполнили. Ты помнишь головастиков, которые лезли тебе в уши?
   – Это было так страшно и отвратительно. Они так ужасно пахнут. А что произошло с тобой?
   – То же самое. Но ты этого уже не видела.
   – Что это было?
   – Исполнение Долга. Понимаешь, эти головастики, проникнув через уши к нам в голову, завладевают нашими телами и, наверное, нашими знаниями. Не зря же нас так усиленно обучали в Интернате. Они подавляют наше сознание и используют нас в своих целях. У тебя не осталось странных, непонятных воспоминаний?
   – П" ек, Р" ек… П" ек, Р" ек… – задумчиво произнесла она в ответ.
   – Это же наши имена! – с округлившимися от прозрения глазами произнес Пионтек.
 
   Память постепенно возвращалась к ним. Им повезло, что их было двое и они всегда были вместе. То он описывал отдельные события, а она подхватывала ускользающую нить воспоминаний, то наоборот. После трехчасовой беседы они вспомнили всю свою жизнь в состоянии симбиоза, когда они были фарфоровыми куколками. Страшная истина открылась им. Так вот какую участь уготовили им головастики! Они с детства опекают их, лишая при этом родительской ласки. Дают знания, которыми они никогда не смогут воспользоваться. Заботятся об их здоровье, но тело не принадлежит им. Они выращивают их, как скот на убой. Только они не убивают их, а забирают тело и разум.
   – Выходит, что головастики – наши враги?
   – Да. Это они так изощренно поработили нашу расу. Мы не знаем даже, кто мы, не имеем понятия о нашей истории. Они забрали у нас все. Но самое ужасное, что действуют они руками фарфоровых куколок, то есть находясь в наших телах.
   – Что же мы будем делать?
   – Я думаю, нам надо перейти в Альков.
   – Ах, Пионтек, я не об этом. Я, конечно, с радостью стану твоей…
   – Я тоже не об этом, – немного передразнивая ее и тут же переходя к делу, сказал Пионтек. – Я просто надеюсь, что там у нас будет больше свободы и появится возможность что-то предпринять.
   – Мы будем с ними бороться, – с энтузиазмом воскликнула Розалин.
   – Бороться. Наверное, это громко сказано. Нам надо для начала попытаться выжить. Я имею в виду, остаться самими собой.
   – Ты думаешь…
   – Я уверен. Как только ты родишь, они опять введут нас в состояние симбиоза.
   – Сколько у нас времени?
   – Год у нас есть.
   – ?!
   – Не сразу после родов. Они дадут тебе поправиться. Им нужны крепкие, здоровые тела. Кроме того, они опять будут нас пичкать нужными им знаниями.
   – Год. Это и много, и мало. Давай дадим друг другу клятву, что сделаем все, что в наших силах, чтобы освободить наш народ от этого рабства.
   И они поклялись. Поклялись посвятить свою жизнь борьбе. Что могут сделать двое, когда они стоят на пороге вступления во взрослую жизнь, еще не знают таинств любви, если они взаперти Приемного отделения и им отпущен только один год? Двое против всех.
 
   Т" ек не удивился, получив вызов на Совет Хранителей. Союз не-гуманоидов стоял на пороге войны, и всем было ясно, что заседание состоится в ближайшее время. Особых разногласий по поводу войны не наблюдалось. Слишком велика была их ненависть ко всем гуманоидам, а именно с ними они и собирались воевать, поэтому заседание должно было пройти спокойно. Его волновало другое.
   Хранители Сущности. Они были могущественны. На любое решение Совета они могли наложить вето. Симбиоз имел уже длительную историю, когда куколки обнаружили обратное воздействие. В самом начале считалось, что, вступая в симбиоз, головастики получают полный контроль над телом гуманоида и доступ к его памяти. После выхода из этого состояния они сохраняют воспоминания обо всех событиях, которые произошли, пока они были куколками. Из знаний же, которыми обладали гуманоиды, у них сохраняются только отдельные крупицы. Гуманоиды доступ к памяти головастиков не получают и о своем пребывании в состоянии симбиоза ничего не помнят. Образ мышления гуманоидов и не-гуманоидов резко отличался. Обратное воздействие заключалось в том, что длительное пребывание в состоянии симбиоза меняло образ мышления головастиков, то есть саму их сущность. Но поскольку отказаться от симбиоза они не могли, то были назначены Хранители Сущности. Головастики Центрального Гнезда с тех пор больше никогда не вступали в симбиоз, чтобы не подвергать изменению образ своего мышления и таким образом избежать обратного воздействия на себя со стороны гуманоидов.
   Со временем между Хранителями Сущности и фарфоровыми куколками стали возникать конфликты. Это было неизбежно, слишком уж разные ценности были у гуманоидов и не-гуманоидов. Куколки, достигшие высокого положения, всячески стремились избежать выхода из состояния симбиоза и не хотели возвращаться в виде головастиков в родное Гнездо. Они успели привыкнуть к комфорту, к власти и различным привилегиям. У них был доступ к знаниям гуманоидов, интересная работа и просто возможность наслаждаться жизнью. Напротив, в Гнезде все головастики были равны и даже не имели собственных имен. Хранители с неудовольствием отмечали, что элита куколок все больше отдаляется и начинает преследовать свои собственные цели, отличные от интересов головастиков. Т" ек, оценивая создавшуюся ситуацию, готов был пойти еще дальше. Если раньше фарфоровые куколки представляли собой просто временную форму существования головастиков, то теперь уже можно было говорить о возникновении новой расы, которая стремилась к самостоятельности. Куколки хотели выйти из своего зависимого и подконтрольного положения. Этого и опасались Хранители. В качестве одной из первых мер они приняли закон, ограничивающий симбиоз десятилетним сроком. Пятилетний срок не прошел. Они были вынуждены согласиться с аргументом, что частая смена руководителей нанесет большой вред обществу. Однако контроль за исполнением этого закона возложили на тех же куколок. Иначе и не могло быть. Находившиеся в Гнезде Хранители просто не были в состоянии это делать. Естественно, что этот закон стал обязателен только для рядовых куколок, а элита продолжала держаться за свои места.
   Пропасть между Хранителями и куколками увеличивалась. Со временем и другие законы и инструкции, одобренные и разработанные Хранителями, перестали исполняться в полном объеме, а те, на которые они наложили вето, продолжали действовать. Т" ек предвидел следующий шаг Хранителей. Они начнут входить в симбиоз и попытаются продвигать своих ставленников на ключевые должности. А как же охрана Сущности? Конечно, отказываться от выполнения этой функции они не станут, просто поделят Гнездо на две неравные части. Основная часть будет продолжать охранять Сущность, а незначительное количество головастиков из Центрального Гнезда начнут жизнь в образе куколок.
   Все это обсуждалось на последнем Тайном Совете, созданном элитой куколок в противовес Совету Хранителей. Первым, кто вызвал подозрение, стал К" ек. Слишком стремительно произошло его продвижение по служебной лестнице, слишком могущественны его покровители, хотя напрямую следов, ведущих в Центральное Гнездо, обнаружено не было. Кроме того, особого рвения на работе он не проявлял.
   Совет Хранителей Сущности Центрального Гнезда состоится через неделю. Согласно договоренности, Тайный Совет должен собраться на три дня раньше.
 
   Вернувшись в помещение Приемного отделения, Пионтек и Розалин сообщили начальнику о своем намерении перейти в Альков. За время их отсутствия Магнолин успела обработать Ландышана. В Алькове находилось десять квартир, и все они пустовали. Обе пары выбрали себе жилье по соседству. Начальник не преминул произнести краткую речь:
   – Вы находитесь в Алькове. Он изолирован от остальных помещений Дома. Вы пробудете здесь, пока не подтвердится беременность, тогда вас переведут в Общее отделение. Проверка каждый день. Если не будет результата, придется поменять партнера.
   Как только начальник умолк, Магнолин игриво схватила Ландышана за руки и потащила в выбранную ими квартиру. В ее глазах читалось нетерпение. Нетерпение исполнить Долг. Ландышан покорно шел следом. Пионтек и Розалин направились в свою спальню. Они любили друг друга и горели желанием оказаться в объятиях друг друга, но им претило, что их принуждали это делать. Даже грозили поменять партнеров.
 
   Но молодость и чувства взяли верх над сомнениями. Их руки встретились. Губы слились в поцелуе, рождая страсть. Их юные тела, не знавшие любви, были переполнены желаниями. Они сбросили одежду и, оставшись совершенно голыми, на мгновение замерли, разглядывая друг друга. Страсть вспыхнула с новой силой. Они были неопытны и многое делали неумело, но с большой нежностью и заботой. Вновь и вновь доводили они себя до исступления и одновременно взрывались в едином порыве, достигая вершины блаженства. Лишь под утро влюбленные заснули.
   Они встали далеко за полдень и, наскоро перекусив, вернулись к себе, но не для того, чтобы предаться утехам любви, хотя опять ощущали зов страсти.
   – Что мы будем делать дальше, Пионтек?
   – Я думаю, мы выполнили Долг, как его понимают куколки.
   – Ты думаешь, я уже беременна?
   – Я старался… И не один раз…
   – Ну, положим, я тоже принимала в этом участие… И тоже старалась как могла.
   – Завтра с утра пойдешь проверишься, – целуя Розалин в шею и переходя на серьезный тон, продолжал он. – Нам надо скорее попасть в Общее отделение. Может, там мы получим больше свободы.
   – Но мы все равно не сможем покинуть территорию Дома, он, без сомнения, охраняется, а оставаясь здесь, мы бессильны.
   Пионтек подошел к шкафу и извлек из него ту одежду, в которой они попали в Дом. Это была униформа сотрудников Службы охраны симбиоза со всеми знаками различия. В карманах находились их удостоверения личности, вернее, тех фарфоровых куколок, которыми они недавно были.
   – Вот наш пропуск за пределы Дома.
   – Мы убежим! – радостно воскликнула Розалин.
   – Это бессмысленно. Нас хватятся и поймают. Для начала мы просто наденем эту форму и погуляем по территории Дома. Посмотрим, как на это будут реагировать сотрудники.
   – А дальше?
   – Там будет видно, – и с этими словами он потянул ее в спальню. Она не заставила себя упрашивать.
 
   …С утра, даже не позавтракав, Розалин отправилась на обследование. Она оказалась беременной, и их перевели в Общее отделение. Им пришлось выслушать очередную предельно краткую речь:
   – Вы находитесь в Общем отделении. Распорядок дня свободный. Вы обязаны пройти общий и индивидуальный курс обучения. По окончании – сдача экзаменов. Обучение самостоятельное. Посещение лекций добровольное. За две недели до родов вас переведут в Дородовое отделение.
   Все это как нельзя более устраивало Пионтека и Розалин. Они наконец обрели долгожданную свободу. Общее отделение было просто огромным, и в нем можно было легко затеряться. Они выбрали квартиру как можно ближе к выходу из Дома, устроились в ней и приступили к осуществлению своего плана.