- Пошли пройдемся, - сказал он решительно, видя, что в умывальной больше нет ничего интересного. - Пошукаем.
- Сбежим? - шепнула Даша.
- Да куда бежать-то, - отмахнулся Будтов с раздражением. Он уставился на инструкцию в рамочке, где приводился текст, заимствованный почему-то из флотской жизни. "... Уборные рассчитываются по норме один унитаз на 15-16 человек и один погонный метр писсуарного лотка на 30 человек. В качестве приемников для фекалиев чаще всего используются чаши "Генуя". Число очков в гальюнах рассчитывается в зависимости от количества личного состава - по одному очку на 25 человек, а число писсуаров - по одному индивидуальному писсуару на 50 человек команды или 550 мм корыта (лотка) при групповых писсуарах на такое же число личного состава..."
Захария Фролыч проявил сознательность и правильно понял инструкцию: положено. Не иначе, как для воинской достоверности.
- Покамест придется делать, что скажут, - он провел языком по диковинным зубам . Только бы опытов не ставили.
- Я знаю, спинной мозг возьмут, - Дашин голос дрогнул. - У Дойки в больнице брали, так она совсем дура стала.
Захария Фролыч не ответил. Он подозревал, что забор мозгов, тем более спинных, навряд ли мог сделать Дойку дурее, чем она была.
- Идем вниз.
Они спустились на первый этаж, и бравый автоматчик, охранявший вход, почтительно вытянулся. Он отдал Будтову честь, как если бы тот был минимум полковник, дальше трех звезд на погонах воображение Будтова не шло. Однако, когда они попытались переступить порог, часовой заступил им дорогу.
- Мы что, в тюрьме? - скривился Захария Фролыч.
- Никак нет, господин Спящий, - отчеканил автоматчик. - Но ради вашей же безопасности мне приказано никуда вас не выпускать.
Тот потоптался на месте, и вдруг его осенило.
- Смирно! - гаркнул Будтов.
Часовой подпрыгнул и выпятил грудь колесом.
- Приказ отменяется. Приказываю немедленно нас пропустить.
Не тут-то было.
- Виноват! - задыхаясь, прокричал солдат. - Не имею права.
- Два наряда вне очереди, - пробормотал Будтов на всякий случай.
- Есть два наряда вне очереди!
Захария Фролыч беспомощно посмотрел на Дашу. Та, подумав, обложила автоматчика матом, но тот лишь набрал в легкие еще воздуха, раздулся и ни слова не проронил в ответ.
Глава 2
Снов они не запомнили. Заснули сразу, едва поняли, что никаких других занятий не предвидится. В таких случаях частенько утверждают, что человек провалился в черную якобы яму, а здесь и ямы не случилось, ни черной, ни белой. Щелкнули выключателем - и небытие. Щелкнули еще - снова приятная действительность. Однако у Будтова и Даши сохранилось воспоминание о многих часах, пролегших между явью и пустотой.
В окна казармы лился добрый солнечный свет. Захария Фролыч приподнялся на локте, готовясь привычно заперхать, и нахмурился: дышалось легко, воздух был чистый, проходил свободно и не тревожил буро-зеленого лиха, завязшего в бронхах и трахее. В носу было сухо, а во рту - влажно: необычное дело для раннего утра. Даша, укрывшись с головой тонким серым одеяльцем, умилительно сопела. Будтов сел и почувствовал сильнейший голод. Много ему с непривычки было не съесть, но пончик-другой со сладеньким чаем пришлись бы очень кстати.
Пончик не несли. Захария Фролыч внезапно разозлился: вот отродья! Нет, пусть как хотят, а он отсюда смоется. И тут же вспомнил, что смыться ему некуда. Рожа-то вон какая стала! Он - никто. Ни тебе пенсии по общей инвалидности, ни прописки, ни даже милицейского протокола. Врали и не краснели, про квартиру-то! Скоро выпустим. И куда?
Дверь осторожно приоткрылась, в щель просунулась голова Минус Второго бодрая и важная. Консерватор был счастлив счастьем алкоголика, который две недели, как завязал. Запахло одеколоном; набежала слюна, привлеченная вкусным.
- Вы уже встали, Будтов? Отлично. Приводите себя в порядок - и в столовую. Потом приступаем к занятиям.
- Стар уж я учиться-то, - буркнул Будтов, натягивая брюки. - Какой из меня ученик?
- Поживем - увидим, - Минус Второй не разделял его пессимизма. Растолкайте соседку. Будтов! - Консерватор поднял палец. - Вы, часом, ее не того? Не надо! Мы найдем вам покрепче, поздоровее... кровь с молоком. Это вопрос стратегический!
- Сразу отрубились, - Будтов говорил сварливо, но не смел проявить свое недовольство в чем-то большем. - Какое "того" после ваших номеров? Небось, вообще уж не встанет...
- Бросьте! - засмеялся Минус Второй. - Встанет так, что ахнете! Еще упрашивать будете: ляг, полежи! Ну, я жду вас внизу.
Голова исчезла. Захария Фролыч провел ладонью по чужим волосам, сухо плюнул и толкнул одеяльце:
- Дашка! Подъем. Кормить будут.
Одеяло съехало. Даша не шелохнулась, не потянулась и даже ни разочка не зевнула. Она лежала, положив ладошки под дряблую, но чистую щеку, и глядела перед собой незрячими, остановившимися глазами.
- Помяни мое слово, Фролыч, - сказала она наконец. - Понаделают из нас "чаппи", порубят не за что.
- Да подымайся! - Будтов сдернул одеяло. - Так оно и выйдет, если будешь лежать и скулить.
Даша угрюмо села, потянулась за грязным телесным кружевом. Поморщилась:
- Постираться бы...
- Вот! Человеком становишься! А говоришь, порубят...
Через десять минут, умывшись и одевшись в тряпье, нравившееся им все меньше и меньше, Будтов и Даша спустились на первый этаж. Минус Второй перекуривал с часовым. Видимо, только что он рассказал тому что-то очень смешное, анекдот, и оба просто покатывались со смеху. При виде Будтова солдат мгновенно замолчал и вытянулся по струнке. Рот его приоткрылся, готовясь пожелать здравия, и Захария Фролыч насупился.
- Вольно, - небрежно бросил он.
- Вникаете, Спящий? Почет и любовь, почет и любовь, - прокомментировал Минус Второй и посторонился, пропуская важных особ вперед. - Вон домик с красной крышей, видите? Там состоится прием пищи... тьфу! - скривился он. Кондиционализм... он же строевая олигофрения. Влияние условий, не обращайте внимания.
...В столовой все оказалось намного уютнее, чем в казарме. Маленький столик был аккуратно накрыт на двоих. Оба едока получили ложку, вилку, ножик и салфеточку. С каждым предметом по отдельности Будтов обращаться умел, но, будучи снабжен всеми сразу, почувствовал себя пилотом трансатлантического лайнера. Кушать подали мудреную еду: жареную картошку, филе судака, джем, тосты и слабенький кофе со сливками.
- Фролыч, - прошептала Даша, ковыряясь в судаке вилкой. - А пивка у них нет?
- Дура совсем? - огрызнулся Будтов. - Ты еще закажи...
Он брезгливо понюхал джем, отодвинул.
- Вы савсэм нэ лубите варенья? - послышался густой голос над ухом.
Захария Фролыч обернулся и увидел огромного повара, вроде бы и белого, потому что в белом, но от природы - черного, волосатого.
- Надо хорошо кушать, - великан выпятил губы, и Будтов ощутил себя мальчиком-с-пальчик в гостях у людоеда.
- Какой мужчина! - восхищенно выдохнула Даша.
- Вах, - довольно сказал повар и пошел обратно на кухню.
- Ну, вижу, тебе здесь по вкусу, - ядовито заметил Будтов. Он быстро съел, что было на тарелке, и влил себе в изумленное горло кофе.
- А чего придираться? Ты теперь большой человек... бодун залечили, фотку поправили.
Захария Фролыч открыл было рот, чтобы ответить, но тут раздался низкий звук гонга.
- Давай быстренько! - крикнул невидимый повар. - Сэчас начнется палитинформация.
Будтов шепотом выматерился и осторожно встал.
- Ну, пойдем, - потянул он Дашу за рукав. - Посмотрим на небо в алмазах.
Та воровато оглянулась и быстро сунула в карман намазанную булочку. В формальном смысле Ксения Блаженная была далеко, но Даша знала, что святая всегда караулит где-то рядом.
* * *
Занятия были назначены в маленькой комнате, похожей на красный уголок. Правда, в ней не было ни государственной, ни партийной символики. Наглядная агитация ограничивалась рисунками из жизни гражданской обороны. Вот человек с выражением сдержанного счастья на лице готовит ватно-марлевую повязку. Вот кукольный гриб с расходящимися кругами, и слабые разрушения во внешнем из них внушают здоровый оптимизм. А по соседству - коварный враг: увеличенный бактериологический жук-рогач. И капля таинственной влаги на тщательно прорисованном липовом листе.
Вступительный урок проводил Минус Первый. Он вошел в парике и маске; на вопрос Будтова, который сразу его узнал, оскорбленно ответил, что так нужно для дела.
- Итак, господа, - Консерватор оседлал длинную указку, - сейчас я сообщу вам некоторые важные сведения как из древней, так и из новейшей истории. Приготовьтесь отнестись к ним с пониманием. Вам, по причине отсутствия иного выхода, придется поверить услышанному, каким бы невероятным оно ни казалось. Вы хотите о чем-то спросить? - он склонился к Будтову.
- Да нет пока, - отозвался Захария Фролыч, колупая ногтем краску на старой школьной парте. - Записывать надо? У меня ручки нет.
- Не надо. Вам специально не дали ручки. Вся информация является строго секретной, - и Минус Первый выразительно посмотрел на Дашу. Та состроила возмущенную рожу, отвергая малейшие подозрения в болтливости. - Кое-что вы уже знаете. В частности, вы видели Книгу Линии, но самое главное то, что вы слышали слово: Спящий.
- Мне ничего не кажется и не снится, - заранее предупредил его Будтов. - Если вы снова об этом, то имейте в виду.
- Вынужден вас разочаровать, - лектор просунул палец под маску и что-то там почесал. - Во-первых, снится, и во-вторых - кажется. И это свойственно исключительно вам, как последнему в роду Спящих, первым из которых был ваш прародитель Адам. Я подчеркиваю местоимение "ваш", поскольку, собственно, никто другой из живущих в настоящее время не вправе считать себя его полноценным потомком. Кроме, конечно, вашего почтенного и непутевого батюшки, который уже утратил наследственную силу, передав ее вам. Все началось, как правильно считает традиция, с первого грехопадения. Адам был Спящим. Подобно своему Создателю, он обладал способностью мыслить мир, тем самым формируя его по собственному вкусу. Именно поэтому он имел власть над всяческой тварью и нарекал ее, как ему вздумается. Именно поэтому подруга была взята для него не откуда-нибудь, а из собственного ребра. Сам же он был создан по образу и подобию Господа нашего Вседержителя, - тут Минус Первый сотворил в воздухе некую фигуру, отдаленно напомнившую слушателям традиционный крест. - Но тут вмешался лукавый, и все пошло прахом. Вкусив запретный плод, Адам утратил понимание иллюзорности бытия. Зыбкое покрывало, Майя, обернулось твердым веществом и осязаемой вселенной. Способность видеть Великий Сон и тем творить реальность укрылась в крохотном участке ДНК, в мужской хромосоме Y. Адам, низвергнутый в физический мир, родил, как известно, двух сыновей, Каина и Авеля, и творческое начало передалось им обоим. Алчный Каин, не желавший делить мир с кем бы то ни было, уничтожил соперника и остался единственным Спящим, ответственным за видимую вселенную. Что касается Адама, то он, произведя на свет потомство, естественным образом утратил это судьбоносное качество и отошел, если можно так выразиться, от дел. Господь, видя содеянное Каином, рассудил по-своему: хорошо. Пусть семя Каина спит, пусть служит начатком мира. Пусть все, чему надлежит сделаться, окажется творческим сном Каина и его потомков. Создатель всемогущ: свобода, которой Он наделил человека, весьма иллюзорна. Человек заведомо поставлен в условия, когда грехом становится даже самый благородный его выбор - и все потому, что он все-таки человек, а не Создатель. Но Творец пошел дальше: он предсказал, что Его детище останется верным Богу даже в еще более прискорбном положении. Даже будучи чьим-то сном, человек сумеет извернуться и выйти на правильную стезю, ведущую к Свету и Абсолютному Благу. И Бог изрек: добро, да будет так! Пусть сыны Каина спят и видят сны, а линия восхождения человека к своему Отцу протянется сквозь это сновидение красной нитью. С тех пор о сновидческой линии Каина не было никаких упоминаний. Ее засекретили. Потомки Каина всегда оставались за кадром, за кулисами, в то время как дети третьего сына прародителя Адама, Сифа, усиленно размножались и творили мировую историю. Мало кто подозревал, что в действительности все они - только фантомы, призраки, а тот единственный, кому они снятся, ходит меж ними не узнанный и не признанный. Но кое-кто догадался. Правда, толку от этого было чуть, благо каждый из прозорливцев полагал пупом земли себя одного. Соответствующую гипотезу назвали даже "пограничной крепостью", которую можно объехать и незачем брать, но нельзя уничтожить. И если перебраться в эту крепость и выглянуть из бойницы... - Минус Первый сделал многозначительную паузу. - Если, повторяю, сделать это, то окажется, что так называемая Библия, к примеру, есть от начала и до конца пересказ сновидений длинной череды Спящих. Истинное же Писание немногословно, оно состоит из простого перечисления субъектов, отцов и детей, перенимавших друг от друга вселенную, словно эстафетную палочку. Это понятно?
Будтов скептически барабанил пальцами по парте.
- А Сифу, значит, не снилось? - спросил он недоверчиво.
- Нет, не снилось, - покачал головой Минус Первый. - Сновидческий локус содержится только в одной-единственной хромосоме, все остальные - даже мужские - его не имеют.
- Но как же Авель? Он ведь тоже видел Сон?
Консерватор вздохнул:
- Богу возможно все. Вероятно, он хотел паритетных отношений. И по сей день отголоски этого намерения слышны в манихейских рассуждениях. Может быть, в самом начале локус был в двух хромосомах. Или даже во всех. Но после злодеяния Каина Господь переменил Свои планы. Можно сказать, что Он дал фору злому началу. Хромосома осталась в одиночестве, и каждый Спящий, имей он хоть сорок потомков мужского пола, мог передать свой дар лишь одному из них.
- И я?... .
- И вы.
- Нормально, - Будтов криво улыбнулся.
- Что он такое говорит, Фролыч? - спросила Даша, которая помнила кое-что о хромосомах из курса медучилища. Слова Минус Первого не были для нее пустым звуком.
- Что тебя нет, ты мне снишься.
- А, ну давай-давай, говори дальше, - Даша язвительно хмыкнула. - Ты, профессор! - обратилась она к Минус Первому. - Не хочешь со мной погулять? Враз заведутся такие... захочешь проснуться, а они тут.
Минус Первый оставался невозмутим.
- Охотно верю, но это тоже сон. Вашему товарищу снится то, что там у вас... водится.
- И ваша контора тоже снится? Фролыч, ну-ка проснись!
- Контора снится. А вот мы с Минус Вторым - не совсем. Попробую выразиться так: если мир данного сновидения исчезнет, мы останемся. Правда, будем несколько иначе выглядеть.
Захария Фролыч сделал естественный жест: ущипнул сначала себя, потом Дашу.
- Это не поможет, - Минус Первый со вздохом предвосхитил его торжество. - Засыпать и просыпаться - не в вашей воле, Будтов. Хотите вы этого, или нет, но все вокруг будет казаться вам абсолютно реальным.
- Да я тебе не верю ни хрена, - успокоил его Захария Фролыч, сбиваясь на фамильярность.
- А это уж на ваш вкус. Я, конечно, могу представить косвенные доказательства, - Консерватор развел руки в стороны. - Показать мелкие чудеса, - от кисти к кисти протянулся мостик сверкающей радуги. - Всего лишь фокусы, - предупредил Минус Первый, отращивая себе лосиные рога. - Они лишь показывают, что за привычной реальностью скрывается другая, чудесная. Увы, в условиях вашего сновидения нам доступно немногое. Мы словно рыбы, выброшенные на прибрежный песок.
- Круто, - выдохнула Даша. - Фролыч, ты теперь тоже так можешь, с рогами?
- Иди ты, - отмахнулся Будтов, мрачнея с каждой секундой.
- Не исключено, что может, - неожиданно ответил Минус Первый. Рога побледнели, тая на глазах. - По врожденному смиренному скудомыслию нам неизвестны глубинные способности Спящих. До сих пор они ни разу не баловали мир сверхъестественными деяниями. Не считая, конечно, самого мира. Однако нынешняя ситуация уникальна, потому что никогда еще враг не был так близок к победе, как теперь. Вполне возможно, что Спящий, поставленный в безвыходное положение, сумеет изменить картину Сна одним движением мизинца...
Будтов что-то соображал.
- А если я повешусь? - спросил он хитро.
- Браво! - Консерватор зааплодировал. - Вы начинаете мыслить, как подобает Спящему! Правильное, естественное желание! Ничего не получится. Спящие не способны на самоубийство.
- Это почему же?
- Не знаю, - развел руками Минус Первый. - Спросите, если будет случай, у Создателя. Он предусмотрительно лишил вас такой возможности. Вы не посмеете спустить курок. Вы намылите петлю, но не сможете просунуть в нее голову. Вы прыгнете с моста, но зацепитесь штанами за ограду. Другое дело, что убить вас можно. Именно этим и намерен заняться наш общий противник.
- Диавол, - понимающе кивнула Даша.
Консерватор запнулся.
- Ну, пусть будет так. При комплексном подходе это не важно. Итак, диавол и его присные стремятся разрушить Творение и оборвать Сон. Они утверждают, что подошли последние времена, и миру должно быть разрушенным.
- Я, конечно, в академиях не учился, - сказал Будтов не без гордости за себя. - Только и ежу видно, что больно уж мелок ваш дьявол. Стреляет, взрывает, гоняется - прямо обычный человек. В кино он не такой...
- На то оно и кино, - вздохнул Минус Первый. - Это же Сон. Все, что приходит в него из реального мира, теряет силу. На радугу и рога, конечно, хватает, но этого мало. Ангелы тоже, знаете, не в лучшем положении. Иначе уж давно вознесли бы вас... куда-нибудь в тихое место.
- Это вы, как я понимаю, ангелы?
- Что-то вроде, - небрежно кивнул Консерватор. - Да, называйте нас так, проще будет.
- А почему вы Минусы? - вмешалась Даша.
- Потому что минус на минус дает плюс, - загадочно объяснил тот. Даша не поняла, но сделала вид, что считает вопрос исчерпанным.
Минус Первый рассеянно постучал указкой по атомному грибу и мягко положил ладонь на стол.
- Мы забежали вперед, - заметил он. - Я как раз собирался рассказать вам о Консерваторах и Радикалах. Консерваторы - в высшей степени тайное общество, члены которого с незапамятных времен охраняли Спящих. Они вели летопись, а также определяли, кто из многочисленного порой мужского потомства очередного Сновидца несет в себе созидательный ген. У Консерваторов развито особое чутье, они безошибочно узнают нужного человека. В этом, между прочим, их преимущество перед Радикалами, которым нередко приходилось прошерстить целую ораву, прежде чем они нападали на след. Но Спящий к тому времени бывал уже в полной безопасности - нашими стараниями. Консерваторы, когда Спящие достигали зрелого возраста, открывали им тайну Сна и создавали условия для сравнительно безмятежного существования. Так продолжалось в течение тысячелетий. Минус Второй, если угодно, помнит еще Ламеха... - Консерватор мечтательно завел глаза. - А Минус Третий знавал самого Адама.
- Топорище?
- Топорище.
- Он как-то говорил про одного Адама, - вспомнила Даша. - Это еврей был, из скупки.
- Что ты больную-то из себя корчишь, - рассердился Будтов.
- Да я специально, Фролыч. Уж больно жутко мне, - пожаловалась та.
Минус Первый постучал указкой об пол.
- Успокойтесь, господа. Осталось рассказать немногое: кое-что из новейшей, как я уже обещал, истории. Она неразрывно связана с противоречивой личностью Захарии Игнатьевича Будтова, вашего непутевого дедушки, - и Консерватор ответил Спящему легкий поклон. - Ваш предок, уважаемый, держал небольшой спиртовой завод...
Будтов облизнулся и невольно навострил уши. Гипнотические капельницы не всесильны, потому что душу живую, как хорошо известно из школьного курса литературы, не убьешь.
- Кто-то нашептал ему всякие вредные вещи, - посетовал Минус Первый. Конечно, мы догадываемся, кто. Радикалы, как ни старались, не могли добраться до Захарии Игнатьевича, потому что его, как-никак, охраняла наша спецслужба. А противник, перемещенный в условия Сна, вынужден, как и мы, играть по навязанным правилам и жить более или менее человеческой жизнью. То есть состоять из мяса и костей: почти. Никто из живущих во плоти не был в силах прорвать наш кордон. Поэтому никто не сомневается, что в дело вмешались бесплотные, тайные силы, невидимые глазу и неслышные уху. Короче говоря, коварный соблазнитель склонил вашего дедушку лично воспользоваться готовой продукцией. Захария Игнатьевич, доверчивый и беспечный человек, спустился в погреба... не могу говорить, - Минус Первый прикрыл глаза рукой. - Через год разразилась русско-японская война. Положение можно было выправить, но Захария Игнатьевич, раз начав, остановиться уже не мог.
Будтов недоверчиво хмыкнул:
- Что ж, по-вашему - мир на соплях, что ли, держится? Ну, загулял человек...
Консерватор укоризненно посмотрел на него:
- Сопли - это, конечно, слишком сильно сказано. Сон, как и Спящий творение Великого Господа, его не так-то просто поломать. Спящие не могут умышленно влиять на ход мировых событий. Если вам, допустим, захочется прямо сейчас сместить какого-нибудь африканского или южнославянского царька, у вас ничего не выйдет. Однако состояние Спящего влияет на характер и окраску Сна посредством подсознания. Жизнь, которую повел несчастный Захария Игнатьевич, полностью расплавила его мозги, и это не могло не иметь самых неприятных последствий. Консерваторы, хотя и не снимали охраны, махнули на него рукой и с нетерпением ждали потомства, надеясь, что следующий Сон окажется лучше. "Следующий" - это, конечно, условное понятие, - объяснил Минус Первый. - Сон всегда один и продолжается из поколения в поколение, обусловленный одним и тем же геном, меняется лишь его качество. Передача сновидческих функций происходит не сразу. Когда на свет рождается новый Спящий, он еще не способен к полноценной созидательной деятельности, и вся его работа находится до поры под опекой родителя. В течение десяти-двенадцати лет Спящих двое. Но стоит отроку достигнуть половой зрелости, как его отец совершенно лишается своего дара, и Сон вновь становится достоянием одного-единственного лица. Тут подключаются наши люди... и так далее. Итак, ваша бабушка уже носила в чреве долгожданного наследника, а Служба Консервации потирала руки в радостном предвкушении перемен. Но тут стряслась беда: Захария Игнатьевич трахнул какого-то полуфабриката и произвел социалистическую революцию.
При этих словах лицо Минус Первого приобрело зверское выражение.
- Кавардак, который за этим последовал, был Консерваторам внове. Какие-то казаки неясной политической принадлежности разгромили конспиративную квартиру, Минус Пятого поставили к стенке, Минус Шестого зарубили шашками. Минус Седьмого подложили на рельсы, под паровоз, и его-таки переехало, хотя никаких паровозов уже давно не ходило. Родных и близких разметало по стране, а брат пошел на брата; разлучился с новорожденным Фролом и его незадачливый батюшка, Захария Игнатьевич. Служба Консервации, потеряв своего подопечного, пришла в полное уныние. Обнадеживало лишь то, что и Радикалам приходилось несладко. Их вдохновитель, соблазнив Захарию Игнатьевича, оказал им медвежью услугу - ситуация стара, как мир, который, если забыть о Сне, только на этом и стоит. Но мы еще могли рассчитывать на волшебное чутье, тогда как те со дня переворота и вовсе искали иголку в стогу сена. Мир тем временем едва держался на плаву, и Служба знала, что где-то, голодный и холодный, обитает его Творец, который ни сном (каламбур), ни духом не ведает о своих функциях. Один из наших даже поступил в ЧК-ГПУ, где вызвался отлавливать беспризорников... Впрочем, высоко он не поднялся, поскольку Радикалы не дремали. Им на роду написано держать нос по ветру, они незамедлительно пробились в дамки и тоже приступили к поискам. Правда, искали они не столько самого Фрола Захарьевича, сколько нас. Имя Спящего было им неизвестно, потому что полный вариант Книги Линии попал в их руки лишь две недели тому назад. Вы можете косвенно оценить верность и надежность наших людей, которые берегли ее, как зеницу ока, на протяжении многих тысячелетий. Только сопоставьте: тысячелетия - и две недели! - Минус Первый, разволновавшись, глубоко дышал. - Ничего, у вас будет другая фамилия, другое имя. Вернемся к истории. Помните все эти громкие процессы, сеть лагерей, повальную шпиономанию? Они имели целью только нашу организацию - единственную, которая их интересовала. Искали - и не находили, нашли лишь беднягу Захария Игнатьевича, коего и шлепнули в двадцать девятом году от отчаяния. Но мир устоял, Фрол Захарьевич, скрывавшийся неизвестно, где, уже включился в работу. События дальнейшей истории показали, что пил он не меньше, если не больше, чем его пропащий папаша. Прошли десятилетия, и вот госбезопасности, кишевшей агентами Радикалов, наконец повезло. Под видом диссидентов - а непосвященному наблюдателю они, естественно, такими и казались - нескольких наших арестовали и поместили в лагерь, что в Потьме. Там из них правдами и неправдами выколотили некоторые важные сведения, и к розыскам подключились уже полноправные персонажи Сновидения. Мираж вознамерился прибрать к рукам всю полноту власти. Оставшиеся на свободе Консерваторы, пользуясь относительной, хотя и беспробудно похмельной стабилизацией мирового порядка, активизировали свои поиски. И в результате мы вышли на вас. Минус Третий втерся в ваше близкое окружение и постепенно сужал круги, одновременно выясняя, нет ли у вас детей мужского пола.
- Сбежим? - шепнула Даша.
- Да куда бежать-то, - отмахнулся Будтов с раздражением. Он уставился на инструкцию в рамочке, где приводился текст, заимствованный почему-то из флотской жизни. "... Уборные рассчитываются по норме один унитаз на 15-16 человек и один погонный метр писсуарного лотка на 30 человек. В качестве приемников для фекалиев чаще всего используются чаши "Генуя". Число очков в гальюнах рассчитывается в зависимости от количества личного состава - по одному очку на 25 человек, а число писсуаров - по одному индивидуальному писсуару на 50 человек команды или 550 мм корыта (лотка) при групповых писсуарах на такое же число личного состава..."
Захария Фролыч проявил сознательность и правильно понял инструкцию: положено. Не иначе, как для воинской достоверности.
- Покамест придется делать, что скажут, - он провел языком по диковинным зубам . Только бы опытов не ставили.
- Я знаю, спинной мозг возьмут, - Дашин голос дрогнул. - У Дойки в больнице брали, так она совсем дура стала.
Захария Фролыч не ответил. Он подозревал, что забор мозгов, тем более спинных, навряд ли мог сделать Дойку дурее, чем она была.
- Идем вниз.
Они спустились на первый этаж, и бравый автоматчик, охранявший вход, почтительно вытянулся. Он отдал Будтову честь, как если бы тот был минимум полковник, дальше трех звезд на погонах воображение Будтова не шло. Однако, когда они попытались переступить порог, часовой заступил им дорогу.
- Мы что, в тюрьме? - скривился Захария Фролыч.
- Никак нет, господин Спящий, - отчеканил автоматчик. - Но ради вашей же безопасности мне приказано никуда вас не выпускать.
Тот потоптался на месте, и вдруг его осенило.
- Смирно! - гаркнул Будтов.
Часовой подпрыгнул и выпятил грудь колесом.
- Приказ отменяется. Приказываю немедленно нас пропустить.
Не тут-то было.
- Виноват! - задыхаясь, прокричал солдат. - Не имею права.
- Два наряда вне очереди, - пробормотал Будтов на всякий случай.
- Есть два наряда вне очереди!
Захария Фролыч беспомощно посмотрел на Дашу. Та, подумав, обложила автоматчика матом, но тот лишь набрал в легкие еще воздуха, раздулся и ни слова не проронил в ответ.
Глава 2
Снов они не запомнили. Заснули сразу, едва поняли, что никаких других занятий не предвидится. В таких случаях частенько утверждают, что человек провалился в черную якобы яму, а здесь и ямы не случилось, ни черной, ни белой. Щелкнули выключателем - и небытие. Щелкнули еще - снова приятная действительность. Однако у Будтова и Даши сохранилось воспоминание о многих часах, пролегших между явью и пустотой.
В окна казармы лился добрый солнечный свет. Захария Фролыч приподнялся на локте, готовясь привычно заперхать, и нахмурился: дышалось легко, воздух был чистый, проходил свободно и не тревожил буро-зеленого лиха, завязшего в бронхах и трахее. В носу было сухо, а во рту - влажно: необычное дело для раннего утра. Даша, укрывшись с головой тонким серым одеяльцем, умилительно сопела. Будтов сел и почувствовал сильнейший голод. Много ему с непривычки было не съесть, но пончик-другой со сладеньким чаем пришлись бы очень кстати.
Пончик не несли. Захария Фролыч внезапно разозлился: вот отродья! Нет, пусть как хотят, а он отсюда смоется. И тут же вспомнил, что смыться ему некуда. Рожа-то вон какая стала! Он - никто. Ни тебе пенсии по общей инвалидности, ни прописки, ни даже милицейского протокола. Врали и не краснели, про квартиру-то! Скоро выпустим. И куда?
Дверь осторожно приоткрылась, в щель просунулась голова Минус Второго бодрая и важная. Консерватор был счастлив счастьем алкоголика, который две недели, как завязал. Запахло одеколоном; набежала слюна, привлеченная вкусным.
- Вы уже встали, Будтов? Отлично. Приводите себя в порядок - и в столовую. Потом приступаем к занятиям.
- Стар уж я учиться-то, - буркнул Будтов, натягивая брюки. - Какой из меня ученик?
- Поживем - увидим, - Минус Второй не разделял его пессимизма. Растолкайте соседку. Будтов! - Консерватор поднял палец. - Вы, часом, ее не того? Не надо! Мы найдем вам покрепче, поздоровее... кровь с молоком. Это вопрос стратегический!
- Сразу отрубились, - Будтов говорил сварливо, но не смел проявить свое недовольство в чем-то большем. - Какое "того" после ваших номеров? Небось, вообще уж не встанет...
- Бросьте! - засмеялся Минус Второй. - Встанет так, что ахнете! Еще упрашивать будете: ляг, полежи! Ну, я жду вас внизу.
Голова исчезла. Захария Фролыч провел ладонью по чужим волосам, сухо плюнул и толкнул одеяльце:
- Дашка! Подъем. Кормить будут.
Одеяло съехало. Даша не шелохнулась, не потянулась и даже ни разочка не зевнула. Она лежала, положив ладошки под дряблую, но чистую щеку, и глядела перед собой незрячими, остановившимися глазами.
- Помяни мое слово, Фролыч, - сказала она наконец. - Понаделают из нас "чаппи", порубят не за что.
- Да подымайся! - Будтов сдернул одеяло. - Так оно и выйдет, если будешь лежать и скулить.
Даша угрюмо села, потянулась за грязным телесным кружевом. Поморщилась:
- Постираться бы...
- Вот! Человеком становишься! А говоришь, порубят...
Через десять минут, умывшись и одевшись в тряпье, нравившееся им все меньше и меньше, Будтов и Даша спустились на первый этаж. Минус Второй перекуривал с часовым. Видимо, только что он рассказал тому что-то очень смешное, анекдот, и оба просто покатывались со смеху. При виде Будтова солдат мгновенно замолчал и вытянулся по струнке. Рот его приоткрылся, готовясь пожелать здравия, и Захария Фролыч насупился.
- Вольно, - небрежно бросил он.
- Вникаете, Спящий? Почет и любовь, почет и любовь, - прокомментировал Минус Второй и посторонился, пропуская важных особ вперед. - Вон домик с красной крышей, видите? Там состоится прием пищи... тьфу! - скривился он. Кондиционализм... он же строевая олигофрения. Влияние условий, не обращайте внимания.
...В столовой все оказалось намного уютнее, чем в казарме. Маленький столик был аккуратно накрыт на двоих. Оба едока получили ложку, вилку, ножик и салфеточку. С каждым предметом по отдельности Будтов обращаться умел, но, будучи снабжен всеми сразу, почувствовал себя пилотом трансатлантического лайнера. Кушать подали мудреную еду: жареную картошку, филе судака, джем, тосты и слабенький кофе со сливками.
- Фролыч, - прошептала Даша, ковыряясь в судаке вилкой. - А пивка у них нет?
- Дура совсем? - огрызнулся Будтов. - Ты еще закажи...
Он брезгливо понюхал джем, отодвинул.
- Вы савсэм нэ лубите варенья? - послышался густой голос над ухом.
Захария Фролыч обернулся и увидел огромного повара, вроде бы и белого, потому что в белом, но от природы - черного, волосатого.
- Надо хорошо кушать, - великан выпятил губы, и Будтов ощутил себя мальчиком-с-пальчик в гостях у людоеда.
- Какой мужчина! - восхищенно выдохнула Даша.
- Вах, - довольно сказал повар и пошел обратно на кухню.
- Ну, вижу, тебе здесь по вкусу, - ядовито заметил Будтов. Он быстро съел, что было на тарелке, и влил себе в изумленное горло кофе.
- А чего придираться? Ты теперь большой человек... бодун залечили, фотку поправили.
Захария Фролыч открыл было рот, чтобы ответить, но тут раздался низкий звук гонга.
- Давай быстренько! - крикнул невидимый повар. - Сэчас начнется палитинформация.
Будтов шепотом выматерился и осторожно встал.
- Ну, пойдем, - потянул он Дашу за рукав. - Посмотрим на небо в алмазах.
Та воровато оглянулась и быстро сунула в карман намазанную булочку. В формальном смысле Ксения Блаженная была далеко, но Даша знала, что святая всегда караулит где-то рядом.
* * *
Занятия были назначены в маленькой комнате, похожей на красный уголок. Правда, в ней не было ни государственной, ни партийной символики. Наглядная агитация ограничивалась рисунками из жизни гражданской обороны. Вот человек с выражением сдержанного счастья на лице готовит ватно-марлевую повязку. Вот кукольный гриб с расходящимися кругами, и слабые разрушения во внешнем из них внушают здоровый оптимизм. А по соседству - коварный враг: увеличенный бактериологический жук-рогач. И капля таинственной влаги на тщательно прорисованном липовом листе.
Вступительный урок проводил Минус Первый. Он вошел в парике и маске; на вопрос Будтова, который сразу его узнал, оскорбленно ответил, что так нужно для дела.
- Итак, господа, - Консерватор оседлал длинную указку, - сейчас я сообщу вам некоторые важные сведения как из древней, так и из новейшей истории. Приготовьтесь отнестись к ним с пониманием. Вам, по причине отсутствия иного выхода, придется поверить услышанному, каким бы невероятным оно ни казалось. Вы хотите о чем-то спросить? - он склонился к Будтову.
- Да нет пока, - отозвался Захария Фролыч, колупая ногтем краску на старой школьной парте. - Записывать надо? У меня ручки нет.
- Не надо. Вам специально не дали ручки. Вся информация является строго секретной, - и Минус Первый выразительно посмотрел на Дашу. Та состроила возмущенную рожу, отвергая малейшие подозрения в болтливости. - Кое-что вы уже знаете. В частности, вы видели Книгу Линии, но самое главное то, что вы слышали слово: Спящий.
- Мне ничего не кажется и не снится, - заранее предупредил его Будтов. - Если вы снова об этом, то имейте в виду.
- Вынужден вас разочаровать, - лектор просунул палец под маску и что-то там почесал. - Во-первых, снится, и во-вторых - кажется. И это свойственно исключительно вам, как последнему в роду Спящих, первым из которых был ваш прародитель Адам. Я подчеркиваю местоимение "ваш", поскольку, собственно, никто другой из живущих в настоящее время не вправе считать себя его полноценным потомком. Кроме, конечно, вашего почтенного и непутевого батюшки, который уже утратил наследственную силу, передав ее вам. Все началось, как правильно считает традиция, с первого грехопадения. Адам был Спящим. Подобно своему Создателю, он обладал способностью мыслить мир, тем самым формируя его по собственному вкусу. Именно поэтому он имел власть над всяческой тварью и нарекал ее, как ему вздумается. Именно поэтому подруга была взята для него не откуда-нибудь, а из собственного ребра. Сам же он был создан по образу и подобию Господа нашего Вседержителя, - тут Минус Первый сотворил в воздухе некую фигуру, отдаленно напомнившую слушателям традиционный крест. - Но тут вмешался лукавый, и все пошло прахом. Вкусив запретный плод, Адам утратил понимание иллюзорности бытия. Зыбкое покрывало, Майя, обернулось твердым веществом и осязаемой вселенной. Способность видеть Великий Сон и тем творить реальность укрылась в крохотном участке ДНК, в мужской хромосоме Y. Адам, низвергнутый в физический мир, родил, как известно, двух сыновей, Каина и Авеля, и творческое начало передалось им обоим. Алчный Каин, не желавший делить мир с кем бы то ни было, уничтожил соперника и остался единственным Спящим, ответственным за видимую вселенную. Что касается Адама, то он, произведя на свет потомство, естественным образом утратил это судьбоносное качество и отошел, если можно так выразиться, от дел. Господь, видя содеянное Каином, рассудил по-своему: хорошо. Пусть семя Каина спит, пусть служит начатком мира. Пусть все, чему надлежит сделаться, окажется творческим сном Каина и его потомков. Создатель всемогущ: свобода, которой Он наделил человека, весьма иллюзорна. Человек заведомо поставлен в условия, когда грехом становится даже самый благородный его выбор - и все потому, что он все-таки человек, а не Создатель. Но Творец пошел дальше: он предсказал, что Его детище останется верным Богу даже в еще более прискорбном положении. Даже будучи чьим-то сном, человек сумеет извернуться и выйти на правильную стезю, ведущую к Свету и Абсолютному Благу. И Бог изрек: добро, да будет так! Пусть сыны Каина спят и видят сны, а линия восхождения человека к своему Отцу протянется сквозь это сновидение красной нитью. С тех пор о сновидческой линии Каина не было никаких упоминаний. Ее засекретили. Потомки Каина всегда оставались за кадром, за кулисами, в то время как дети третьего сына прародителя Адама, Сифа, усиленно размножались и творили мировую историю. Мало кто подозревал, что в действительности все они - только фантомы, призраки, а тот единственный, кому они снятся, ходит меж ними не узнанный и не признанный. Но кое-кто догадался. Правда, толку от этого было чуть, благо каждый из прозорливцев полагал пупом земли себя одного. Соответствующую гипотезу назвали даже "пограничной крепостью", которую можно объехать и незачем брать, но нельзя уничтожить. И если перебраться в эту крепость и выглянуть из бойницы... - Минус Первый сделал многозначительную паузу. - Если, повторяю, сделать это, то окажется, что так называемая Библия, к примеру, есть от начала и до конца пересказ сновидений длинной череды Спящих. Истинное же Писание немногословно, оно состоит из простого перечисления субъектов, отцов и детей, перенимавших друг от друга вселенную, словно эстафетную палочку. Это понятно?
Будтов скептически барабанил пальцами по парте.
- А Сифу, значит, не снилось? - спросил он недоверчиво.
- Нет, не снилось, - покачал головой Минус Первый. - Сновидческий локус содержится только в одной-единственной хромосоме, все остальные - даже мужские - его не имеют.
- Но как же Авель? Он ведь тоже видел Сон?
Консерватор вздохнул:
- Богу возможно все. Вероятно, он хотел паритетных отношений. И по сей день отголоски этого намерения слышны в манихейских рассуждениях. Может быть, в самом начале локус был в двух хромосомах. Или даже во всех. Но после злодеяния Каина Господь переменил Свои планы. Можно сказать, что Он дал фору злому началу. Хромосома осталась в одиночестве, и каждый Спящий, имей он хоть сорок потомков мужского пола, мог передать свой дар лишь одному из них.
- И я?... .
- И вы.
- Нормально, - Будтов криво улыбнулся.
- Что он такое говорит, Фролыч? - спросила Даша, которая помнила кое-что о хромосомах из курса медучилища. Слова Минус Первого не были для нее пустым звуком.
- Что тебя нет, ты мне снишься.
- А, ну давай-давай, говори дальше, - Даша язвительно хмыкнула. - Ты, профессор! - обратилась она к Минус Первому. - Не хочешь со мной погулять? Враз заведутся такие... захочешь проснуться, а они тут.
Минус Первый оставался невозмутим.
- Охотно верю, но это тоже сон. Вашему товарищу снится то, что там у вас... водится.
- И ваша контора тоже снится? Фролыч, ну-ка проснись!
- Контора снится. А вот мы с Минус Вторым - не совсем. Попробую выразиться так: если мир данного сновидения исчезнет, мы останемся. Правда, будем несколько иначе выглядеть.
Захария Фролыч сделал естественный жест: ущипнул сначала себя, потом Дашу.
- Это не поможет, - Минус Первый со вздохом предвосхитил его торжество. - Засыпать и просыпаться - не в вашей воле, Будтов. Хотите вы этого, или нет, но все вокруг будет казаться вам абсолютно реальным.
- Да я тебе не верю ни хрена, - успокоил его Захария Фролыч, сбиваясь на фамильярность.
- А это уж на ваш вкус. Я, конечно, могу представить косвенные доказательства, - Консерватор развел руки в стороны. - Показать мелкие чудеса, - от кисти к кисти протянулся мостик сверкающей радуги. - Всего лишь фокусы, - предупредил Минус Первый, отращивая себе лосиные рога. - Они лишь показывают, что за привычной реальностью скрывается другая, чудесная. Увы, в условиях вашего сновидения нам доступно немногое. Мы словно рыбы, выброшенные на прибрежный песок.
- Круто, - выдохнула Даша. - Фролыч, ты теперь тоже так можешь, с рогами?
- Иди ты, - отмахнулся Будтов, мрачнея с каждой секундой.
- Не исключено, что может, - неожиданно ответил Минус Первый. Рога побледнели, тая на глазах. - По врожденному смиренному скудомыслию нам неизвестны глубинные способности Спящих. До сих пор они ни разу не баловали мир сверхъестественными деяниями. Не считая, конечно, самого мира. Однако нынешняя ситуация уникальна, потому что никогда еще враг не был так близок к победе, как теперь. Вполне возможно, что Спящий, поставленный в безвыходное положение, сумеет изменить картину Сна одним движением мизинца...
Будтов что-то соображал.
- А если я повешусь? - спросил он хитро.
- Браво! - Консерватор зааплодировал. - Вы начинаете мыслить, как подобает Спящему! Правильное, естественное желание! Ничего не получится. Спящие не способны на самоубийство.
- Это почему же?
- Не знаю, - развел руками Минус Первый. - Спросите, если будет случай, у Создателя. Он предусмотрительно лишил вас такой возможности. Вы не посмеете спустить курок. Вы намылите петлю, но не сможете просунуть в нее голову. Вы прыгнете с моста, но зацепитесь штанами за ограду. Другое дело, что убить вас можно. Именно этим и намерен заняться наш общий противник.
- Диавол, - понимающе кивнула Даша.
Консерватор запнулся.
- Ну, пусть будет так. При комплексном подходе это не важно. Итак, диавол и его присные стремятся разрушить Творение и оборвать Сон. Они утверждают, что подошли последние времена, и миру должно быть разрушенным.
- Я, конечно, в академиях не учился, - сказал Будтов не без гордости за себя. - Только и ежу видно, что больно уж мелок ваш дьявол. Стреляет, взрывает, гоняется - прямо обычный человек. В кино он не такой...
- На то оно и кино, - вздохнул Минус Первый. - Это же Сон. Все, что приходит в него из реального мира, теряет силу. На радугу и рога, конечно, хватает, но этого мало. Ангелы тоже, знаете, не в лучшем положении. Иначе уж давно вознесли бы вас... куда-нибудь в тихое место.
- Это вы, как я понимаю, ангелы?
- Что-то вроде, - небрежно кивнул Консерватор. - Да, называйте нас так, проще будет.
- А почему вы Минусы? - вмешалась Даша.
- Потому что минус на минус дает плюс, - загадочно объяснил тот. Даша не поняла, но сделала вид, что считает вопрос исчерпанным.
Минус Первый рассеянно постучал указкой по атомному грибу и мягко положил ладонь на стол.
- Мы забежали вперед, - заметил он. - Я как раз собирался рассказать вам о Консерваторах и Радикалах. Консерваторы - в высшей степени тайное общество, члены которого с незапамятных времен охраняли Спящих. Они вели летопись, а также определяли, кто из многочисленного порой мужского потомства очередного Сновидца несет в себе созидательный ген. У Консерваторов развито особое чутье, они безошибочно узнают нужного человека. В этом, между прочим, их преимущество перед Радикалами, которым нередко приходилось прошерстить целую ораву, прежде чем они нападали на след. Но Спящий к тому времени бывал уже в полной безопасности - нашими стараниями. Консерваторы, когда Спящие достигали зрелого возраста, открывали им тайну Сна и создавали условия для сравнительно безмятежного существования. Так продолжалось в течение тысячелетий. Минус Второй, если угодно, помнит еще Ламеха... - Консерватор мечтательно завел глаза. - А Минус Третий знавал самого Адама.
- Топорище?
- Топорище.
- Он как-то говорил про одного Адама, - вспомнила Даша. - Это еврей был, из скупки.
- Что ты больную-то из себя корчишь, - рассердился Будтов.
- Да я специально, Фролыч. Уж больно жутко мне, - пожаловалась та.
Минус Первый постучал указкой об пол.
- Успокойтесь, господа. Осталось рассказать немногое: кое-что из новейшей, как я уже обещал, истории. Она неразрывно связана с противоречивой личностью Захарии Игнатьевича Будтова, вашего непутевого дедушки, - и Консерватор ответил Спящему легкий поклон. - Ваш предок, уважаемый, держал небольшой спиртовой завод...
Будтов облизнулся и невольно навострил уши. Гипнотические капельницы не всесильны, потому что душу живую, как хорошо известно из школьного курса литературы, не убьешь.
- Кто-то нашептал ему всякие вредные вещи, - посетовал Минус Первый. Конечно, мы догадываемся, кто. Радикалы, как ни старались, не могли добраться до Захарии Игнатьевича, потому что его, как-никак, охраняла наша спецслужба. А противник, перемещенный в условия Сна, вынужден, как и мы, играть по навязанным правилам и жить более или менее человеческой жизнью. То есть состоять из мяса и костей: почти. Никто из живущих во плоти не был в силах прорвать наш кордон. Поэтому никто не сомневается, что в дело вмешались бесплотные, тайные силы, невидимые глазу и неслышные уху. Короче говоря, коварный соблазнитель склонил вашего дедушку лично воспользоваться готовой продукцией. Захария Игнатьевич, доверчивый и беспечный человек, спустился в погреба... не могу говорить, - Минус Первый прикрыл глаза рукой. - Через год разразилась русско-японская война. Положение можно было выправить, но Захария Игнатьевич, раз начав, остановиться уже не мог.
Будтов недоверчиво хмыкнул:
- Что ж, по-вашему - мир на соплях, что ли, держится? Ну, загулял человек...
Консерватор укоризненно посмотрел на него:
- Сопли - это, конечно, слишком сильно сказано. Сон, как и Спящий творение Великого Господа, его не так-то просто поломать. Спящие не могут умышленно влиять на ход мировых событий. Если вам, допустим, захочется прямо сейчас сместить какого-нибудь африканского или южнославянского царька, у вас ничего не выйдет. Однако состояние Спящего влияет на характер и окраску Сна посредством подсознания. Жизнь, которую повел несчастный Захария Игнатьевич, полностью расплавила его мозги, и это не могло не иметь самых неприятных последствий. Консерваторы, хотя и не снимали охраны, махнули на него рукой и с нетерпением ждали потомства, надеясь, что следующий Сон окажется лучше. "Следующий" - это, конечно, условное понятие, - объяснил Минус Первый. - Сон всегда один и продолжается из поколения в поколение, обусловленный одним и тем же геном, меняется лишь его качество. Передача сновидческих функций происходит не сразу. Когда на свет рождается новый Спящий, он еще не способен к полноценной созидательной деятельности, и вся его работа находится до поры под опекой родителя. В течение десяти-двенадцати лет Спящих двое. Но стоит отроку достигнуть половой зрелости, как его отец совершенно лишается своего дара, и Сон вновь становится достоянием одного-единственного лица. Тут подключаются наши люди... и так далее. Итак, ваша бабушка уже носила в чреве долгожданного наследника, а Служба Консервации потирала руки в радостном предвкушении перемен. Но тут стряслась беда: Захария Игнатьевич трахнул какого-то полуфабриката и произвел социалистическую революцию.
При этих словах лицо Минус Первого приобрело зверское выражение.
- Кавардак, который за этим последовал, был Консерваторам внове. Какие-то казаки неясной политической принадлежности разгромили конспиративную квартиру, Минус Пятого поставили к стенке, Минус Шестого зарубили шашками. Минус Седьмого подложили на рельсы, под паровоз, и его-таки переехало, хотя никаких паровозов уже давно не ходило. Родных и близких разметало по стране, а брат пошел на брата; разлучился с новорожденным Фролом и его незадачливый батюшка, Захария Игнатьевич. Служба Консервации, потеряв своего подопечного, пришла в полное уныние. Обнадеживало лишь то, что и Радикалам приходилось несладко. Их вдохновитель, соблазнив Захарию Игнатьевича, оказал им медвежью услугу - ситуация стара, как мир, который, если забыть о Сне, только на этом и стоит. Но мы еще могли рассчитывать на волшебное чутье, тогда как те со дня переворота и вовсе искали иголку в стогу сена. Мир тем временем едва держался на плаву, и Служба знала, что где-то, голодный и холодный, обитает его Творец, который ни сном (каламбур), ни духом не ведает о своих функциях. Один из наших даже поступил в ЧК-ГПУ, где вызвался отлавливать беспризорников... Впрочем, высоко он не поднялся, поскольку Радикалы не дремали. Им на роду написано держать нос по ветру, они незамедлительно пробились в дамки и тоже приступили к поискам. Правда, искали они не столько самого Фрола Захарьевича, сколько нас. Имя Спящего было им неизвестно, потому что полный вариант Книги Линии попал в их руки лишь две недели тому назад. Вы можете косвенно оценить верность и надежность наших людей, которые берегли ее, как зеницу ока, на протяжении многих тысячелетий. Только сопоставьте: тысячелетия - и две недели! - Минус Первый, разволновавшись, глубоко дышал. - Ничего, у вас будет другая фамилия, другое имя. Вернемся к истории. Помните все эти громкие процессы, сеть лагерей, повальную шпиономанию? Они имели целью только нашу организацию - единственную, которая их интересовала. Искали - и не находили, нашли лишь беднягу Захария Игнатьевича, коего и шлепнули в двадцать девятом году от отчаяния. Но мир устоял, Фрол Захарьевич, скрывавшийся неизвестно, где, уже включился в работу. События дальнейшей истории показали, что пил он не меньше, если не больше, чем его пропащий папаша. Прошли десятилетия, и вот госбезопасности, кишевшей агентами Радикалов, наконец повезло. Под видом диссидентов - а непосвященному наблюдателю они, естественно, такими и казались - нескольких наших арестовали и поместили в лагерь, что в Потьме. Там из них правдами и неправдами выколотили некоторые важные сведения, и к розыскам подключились уже полноправные персонажи Сновидения. Мираж вознамерился прибрать к рукам всю полноту власти. Оставшиеся на свободе Консерваторы, пользуясь относительной, хотя и беспробудно похмельной стабилизацией мирового порядка, активизировали свои поиски. И в результате мы вышли на вас. Минус Третий втерся в ваше близкое окружение и постепенно сужал круги, одновременно выясняя, нет ли у вас детей мужского пола.