Страница:
Сила, о существовании которой догадалась Яльма, позволила ей кое-что понять в подноготной происходящих событий лишь потому, что действия Яльмы» которые могли бы проистечь из этого понимания, уже не были способны изменить что бы то ни было. Зеркала, с помощью которых маги общаются друг с другом, могут быть использованы для общения двояко: эо-первых, тот, кто желает установить связь такого рода, может создать канал между собственным зеркалом и иным, находящимся в строго определенном месте; во-вторых, можно взять за точку отсчета не зеркало, а человека — в этом случае окажется задействованным то зеркало, которое находится ближе всего к искомому человеку. В особняке Идэль имелось около двадцати зачарованных зеркал, Фольгорм, конечно, понятия не имел, в какой части дома находится нужный ему человек, и поэтому воспользовался вторым способом связи, тихо надеясь, что рядом с зеркалом в момент вызова Дэвид будет один.
Так и случилось. Дэвид обнаружился в комнате, которую они с принцессой собирались использовать под библиотеку, — разбирал книги, закупленные сегодня в городе Диаром и Лийеманом, и расставлял их по полкам. Увидев, что замерцало настенное зеркало, протянул к нему руку и со своей стороны активировал заклятье связи. Физиономия Фольгорма, нарисовавшаяся с той стороны стекла, его не удивила — в связи с обучением, которое проводил дядюшка принцессы, они виделись едва ли не каждый день.
— Привет, — кивнул землянин, наклоняясь, чтобы вытащить из коробки еще несколько книг. — Тебе нужна Идэль?^
— Нет, мне нужен ты. — С легким нажимом произнес Фольгорм. Я к вашим услугам, мистер. — Готов подраться?
Дэвид отложил книги и с интересом посмотрел на зеркало. — То есть?
— Если готов, бери меч и все, что тебе надо, и приходи в Старый дворец. Немедленно. Идэль ничего не говори. — Эээ… — сказал Дэвид. — А, собственно, почему?
— Потому что дело опасное, а зная характер своей племянницы, я предвижу одно из двух: она либо никуда тебя не отпустит, либо припрется сама. — Терпеливо разъяснил Фольгорм. — Идэль мне здесь не нужна. Все понятно?
— Эээ… В общем, да. А кого мы собираемся отпи… кхе-кхе… пардон, я хотел сказать: а с кем мы собираемся вступить в честный благородный поединок? — С Кетравом. Подробности на месте. Давай, живо.
Изображение погасло, зеркало как будто покрылось жемчужно-радужным туманом, а затем, в течение нескольких секунд, опять прояснилось — вот только отражало оно уже не физиономию Фольгорма, а комнату в особняке. Глядя на свое отражение, Дэвид задумчиво почесал затылок. Его зеркальный клон с той стороны стекла, как и положено, повторил движение.
— Бросай все, пошли мочить Кетрава, — пробормотал землянин. — Как будто мне заняться больше не чем… Вон, даже книжки еще не расставлены…
Он покинул библиотеку и быстро прошел в свою комнату. Подвески после боя с Кантором он теперь всегда держал наготове — у хеллаэнского ублюдка хватило бы мозгов вернуться за третьей добавкой. Амулет, как обычно, был на месте, оставалось только взять меч. А что если дело затянется? У Идэль может возникнуть вопрос, где, черт возьми, ошивается ее благоверный. Чтобы зря не тревожить любимую, Дэвид взял листок бумаги и составил короткую записку в духе: не волнуйся, милая, ушел по срочному делу, постараюсь вернуться к ужину. Он положил бумагу на подставку для книг, так, чтобы листок был сразу заметен, с порота, — и совсем уже собрался открыть волшебный путь, как дверь в его комнату вдруг резко распахнулась… Первым из вломившихся был Лийеман, он придержал дверь, пока входила принцесса, а за ней нарисовалось еще с ПОЛДЮЖИНЫ дворян.
ЙрЧему обязан, господа… и дамы?.. — с некоторым недоумением поинтересовался землянин. Они даже не постучались! Вперед вылез Керамар.
— Простите, кириксан Дэвид. Я установил подслушивающие заклинания на зеркалах… и даже сумел сделать это так, чтобы остаться незамеченным для ваших элементалей! — закончил старик не без гордости.
Дэвиду захотелось придушить пенсионера. Мало того, что тот поставил зеркала на прослушку и ничего — ему, Дэвиду, человеку, который нанял Керамара на эту работу! — не сказал; мало того, что он настучал Идэль, так ОЙ еще и раскрыл перед всеми существование шпионов-элементалей в магической системе дома! Дэвид хотел рявкнуть старику, что тот уволен и может убираться к черту, но в этот момент Идэль подошла к нему вплотную и закрыла ладошкой рот. Землянин возмущенно сбро amp;ил руку, однако увольнение Керамара пришлось отложить.
— С^Хихо, — успокаивающе произнесла Идэль. — Не кипятись. Продоементалей и так все знают. Всем было очень интересно, как ты обнаружил Вилайда при том, что он был намного лучшим магом, чем любой из нас, и спокойно прошел через защиту… мои дворяне начали разбираться в системе и очень быстро обнаружили твоих существ. Но это не важно… а важно то, что ты, кажется, куда-то собрался. М, Я думал, мы играем на стороне твоего дяди, — произнес Дэвид.
— Конечно. Поэтому я отправлюсь с тобой и помогу дядюшке сделать то, что он собирается сделать. — Нет, так не пойдет!
— Хорошо*^-, величественно согласилась Идэль. — Можешь оставаться в особняке, я пойду одна. т^ЙЧёрт!.. — Дэвиду хотелось разразиться нецензурной бранью, и только присутствие дворян его остановило. — Я тебя не пущу!
— Не пустишь?!^- удивилась Идэль. — Ты — меня? ^ Она посмотрела на Крайгема, на Яджи, Керамара, Сибана и Лийемана, молчаливо ждущих распоряжений своей госпожи, и снова перевела взгляд на Дэвида. — Это я тебя не пущуГ Арестую и запру прямов твоей комнате.
Щ Это… это… — Дэвид не знал, что сказать. Временами самоуправство этой женщины его просто бесило. — Это нечестно! Идэль повернулась к дверям.,
— Ты идешь или остаешься? — бросила она через плечо.
Дэвид не выдержал и все-таки процедил несколько крепких словечек — правда, на винландском, и из присутствующих его никто не понял. Он никогда раньте специально не задумывался о том, каково должно быть положение женщины в семье и в обществе, но в эту минуту с предельной ясностью осознал: феминизм есть великое зло. Жесткий патриархат^ женщины в гаремах, выбирающиеся на улицу исключительно в парандже, робкие, безгласные создания, во всем подчиненные мужчине — вот каким должен быть идеальный мир, в этом не оставалось никаких сомнений.
То ли скорпионцы были слишком удивлены той решительной делегацией, которую возглавляла Идэль, то ли им был дан приказ пускать в Старый дворец всех желающих, но не выпускать никого — как бы там ни было, холл и путь на второй этаж Дэвид, Идэль и сопровождавшие их дворяне прошли беспрепятственно. На втором этаже крутилась куча народу — все при оружии, с легка напряжены и как будто чего-то ждали. Когда новоприбывших увидел Фольгорм, он схватился за голову — Ты все-таки привел ее…
— Кого это «ее»? — возмутилась Идэль. — Я, между прочим, здесь нахожусь! Прошу не говорить обо мне в третьем лице, это просто невежливо!
— Я же тебе сказал, чтобы тьаи. — пытаясь не обращать на племянницу внимания, продолжал Фольгорм.
— Дядюшка, — с укоризной произнесла Идэль. — Я тоже хочу в этом поучаствовать! Мне надоело думать о будущем, — бояться, переживать, просчитывать, что может сделать Кетрав, дрожать от каждого шороха… Я тоже хочу его убить.
— Боги мои, представляю, что скажет Вомфад.» простонал Фольгорм- А, дождались». Вот и он. Зеркала в старом дворце, которыми пользовались Фольгорм и Тахимейд для общения с теми, кого они собирались взять с собой на «мероприятием, находились, как и предупреждал Вомфзд, под наблюдением. Вомфаду не нужны были сюрпризы и своим союзникам он доверял не больше, чем врагам. Скорпионцы исправно сообщали ему обо всех переговорах — вот только у Вомфада имелись, кроме этого, еще и другие дела, состоявшие, в частности, в вызове и инструктаже высокорожденных из младших семей, подчиненных лично ему самому. Поэтому отчеты делались с некоторым запозданием. На самом деле своим появлением Идэль, возможно, спасла Фольгерму жизнь, поскольку Вомфад, получив наконец известие о переговорах Фоль-горма и Дэвида, пришел в ярость. Чтобы понять причину такой реакции, необходимо встать на точку зрения военного министра и взглянуть на мир его глазами. Правду о том, кто такой Дэвид, не считая его самого, в Кильбрене знали еще двое: Идэль и Фольгорм. Все остальные знали либо ту версию, которая была наложена им публично, на обедах в кланах Кион и Гэал, либо ту, которая в спешке была приготовлена Дэвидом полторы недели назад, во время дружеского семейного обеда с Ксейдзаном и Тахимейдом. По последней версии, предназначенной для «особо избранных», Дэвид выходил этаким тайным агентом Кетрава. Эту версию Фольгорм сам, лично, продал Вомфаду в качестве «секрета» во время очередного сеанса их бесконечной партии в трехмерные шахматы… Неудивительно, что связь с «агентом Кетрава» непосредственно перед операцией Вомфада просто взбесила. Он вышел в коридор, еще не зная — отдать приказ убить Дэвида и Фольгорма или только пленить их, отменить операцию и допросить с пристрастием — когда увидел Идэль и ее дворян. Это слегка остудило его чувства. Связан ли Дэвид с Кетравом — еще неизвестно, Вомфад узнал об этом от Фоль-горма и совсем не факт, что Фольгорму в этом вопросе можно было верить; но вот то, что Дэвид связан с Идэль, а через нее — и с той партией внутри клана Кион, которую возглавлял Вомфад — было куда более очевидно. Пусть даже изначально Дэвид был агентом Кетрава, Ксейдзана или еще чьим-нибудь, но это вовсе не означало, что его нельзя переманить на другую сторону; Щ появление здесь и сейчас этой чудной парочки — неизвестно откуда взявшегося «жениха» и широко известной своим взбалмошным поведением «невесты» — стало в своем роде манифестацией того, на чьей же на самом деле они стороне. Вомфад раздумал рубить головы, но было что-то такое в его лице, когда он приближался к новоприбывшим, что заставило Дэвида смутиться, Идэль — принять наивно-детский вид, а Фольгорма — прикрыть глаза и мысленно досчитать до десяти. Некоторые дворяне рефлекторно опустили руки на рукояти мечей.
На расстоянии нескольких шагов от означенной группы Вомфад остановился и поманил к себе Фольгорма. Принц тихо вздохнул, но подчинился. Пока он шел к военному министру, думал, что будет говорить.
Хотя Фольгорм не особенно рвался выполнять заказ Кетрава на устранение мешавшего лидеру ита-Берайни жениха принцессы Идэль, сам он, в общем-то, совсем не возражал против того, чтобы Дэвид скончался — само собой, от совершенно естественных причин. Фольгорм с большим скрипом принял то, что Рунный Круг смог пройти посторонний, но даже когда он в это поверил, случившееся его отнюдь не обрадовало. У него не было личной неприязни к Дэвиду, напротив, внешне он выражал приязнь и расположение, даже взялся учить его вместе с Идэль, но смертный, инициированный в Кильбренийском Тертшауре» вносил слишком большой дисбаланс в политические игры двора. Фольгорм воспринимал все эти интриги, предательства, удары из-за угла и прочее как большую шахматную партию, и ему не нравилось появление на доске лишней пешки. Это выводило из себя. Пока жил Дэвид, всегда была вероятность того, что правду — настоящую правду — узнает кто-нибудь еще, а этого Фольгорму совсем не хотелось. Знание о том, что Рунный Круг можно обмануть, он собирался использовать исключительно в своих собственных целях, Дэвид был ценен тем, что благодаря ему это знание стало известным Фольгорму, и неудобен тем, что от него это знание мог получить еще кто-то. Однако Фольгорм не хотел, ссориться с Идэль и именно поэтому не тратил усилий на устранение выскочки, но он был совсем не против того, чтобы Дэвид погиб сам. Во время штурма замка Ирник Дэвида легко могли убить, и это было бы неплохо. Если бы Дэвид остался жив, это тоже было бы неплохо — Фольгорм всегда мог бы сказать, что вызвал Дэвида исключительно потому, что заботился о его благополучии: ведь в самом деле выступление Дэвида в команде против Кетрава снимало с него все подозрения в том, что он — агент этого самого Кетрава, и заслугу в отбеливании своего «протеже* Фольгорм приписал бы себе. Наконец, Вомфад мог взбеситься и арестовать их обоих — и это было бы совсем хорошо: Фольгорм был уверен, что вывернется, у него уже была заготовлена подходящая история на этот случай, но Дэвид остался бы в плену, что, в конечном итоге, привело бы к ухудшению отношений Вомфад-Идэль, Вомфаду осталось жить в лучшем случае всего несколько дней, и Фольгорм не хотел, чтобы принцесса болезненно восприняла его смерть или чтобы у нее возникли какие-нибудь сомнения насчет того, стоит ли голосовать за того, кто организует убийство военного министра и сам, после устранения последнего претендента, выдвинет свою кандидатуру на пост приора…
— Что они здесь делают? — тихо, но проникновен но спросил Вомфад.
Фольгорм решил, что самое лучшее в такой ситуации — сделать вид, как будто все идет по плану. — По-моему, это очевидно, — спокойно сказал он, слегка пожав плечами. Но Вомфада, конечно, сбить с толку так просто не удалось.
— Какого черта ты притащил сюда весь этот детский сад? — прошипел он.
Щ Протестую! — громко произнесла Идэль. — Выбирайте выражения, господин министр!
Вомфад скрипнул зубами. Фольгорм осторожно дотронулся до рукава его камзола и как можно мягче сказал: — Спокойно, Там ведь нас встретят не только Бе-райни. Кому-то будет нужно разобраться с гвардией и с домашшщн магами Кетрава. | Ш Почему ты не согласовал со мной… ЙЙ^Я посчитал, зто слишком мелкий вопрос, чтобы тебя беспокоить, — Фольгорм сделал удивленное лицо. Вомфад несколько секунд мрачно смотрел на новоприбывших 3 основном на Идэль. Он мог бы сказать, что на этом мероприятии у нее есть все шансы погибнуть, мог бы воззвать к ее благоразумию, мог бы посадить ее под замок на время сражения с ита-Берайни. Но ничего подобного он не сделал. Он достаточно хорошо знал эту девчонку и понимал, что если ей что-то взбрело в голову, то все предупреждения она пропустит мимо ушей. Оставлять людей дл amp; присмотра за ней и за ее вассалами — значило распылять собственные силы. И Вомфад решил, что в данном случае самое лучшее — позволить событиям развиваться естественным образом. Если эту дуру прибьют в замке Йрник, может быть, оно и к лучшему. Одним ходячим вулканом неприятностей в клане Кион станет меньше.
^ Ладно, — сказал он, — делайте что хотите. Но учтите: оберегать вас никто не будет, и если вас перебьют в ходе штурма — это. будет исключительно ваша и только ваша вина. Я понятно выражаюсь? Идэль и Дэвид кивнули.
Л amp; Вам запрещается с кем-либо связываться или покидать Старый дворец. Попытка выкинуть что-либо подобное будет рассматриваться как предательство и караться незамедлительно, без следствия и суда.
Бросив на прощание это предупреждение, Вомфад ушел. Идэль показала язык его удаляющейся спине.
Подготовка была завершена через два часа. По плану, Фольгорм и Тахимейд, как лучшие системные маги из всех, должны были вскрыть охранное поле Йрника и блокировать все магические пути из замка. За Вомфа-дом, Декмисом и еще двумя десятками высокорожденных из младших семей оставался штурм. Обычных боевых магов — скорпионцев и дворян — долженствовавших принять участие в нападении, было более трехсот.
Приблизительно за час до начала Кетраву о намечающемся штурме донесли: среди подчиненных Вомфада у лидера ита-Берайни были свои люди. Кетрав уже давно ждал открытого конфликта — в том, что такое нападение будет предпринято вскоре после его победы на выборах, он не сомневался. Вместо бегства он поднял на уши всех обитателей замка (исключая Яльму — ее выводить из транса побоялись, поскольку резкое пробуждение могло повредить сновидящей), приказал начать подготовку к отражению атаки и вызвал на помощь всех своих союзников и вассалов, которым мог доверять. Поколебавшись, он вызвал Эрдана — но тот, заранее предупрежденный Фольгормом, на вызов не ответил. Эрдану было невыгодно принимать участие в этой бойне на чьей-либо стороне, равно как Фольгорму было невыгодно его появление. Иные друзья и союзники Кет-рава откликнулись, однако те, кто донес ему о предстоящем нападении, не сообщили, что в штурме примут участие Тахимейд и Фольгорм. Последних, естествен-; но, должны были сопровождать их собственные фавориты из младших семей, их гвардейцы и дворяне. Это существенно влияло на общую расстановку сил; и если бы Кетрав точно знал, с чем ему предстоит столкнуться, он, вероятно, просто отступил бы, «подарив» замок Йрник врагам, а затем нанес бы ответный удар — так и тогда, когда ему это было бы выгодно. Несмотря на весь свой интеллект, он не мог и чисто логически предвидеть появление Тахимейда — по той простой причине, что он и понятия не имел о смерти Ксейдзана, и, следовательно, не мог и предположить, что кто-то захочет ему отомстить. Что же касается Фольгорма, то здесь Кетрав допустил фатальную ошибку — исходя из того, что Фольгорму выгоднее быть на его стороне, Кетрав вызвал его к себе — в качестве союзника. Фольгорм, вместе со своими людьми, не замедлил прибьйъ… собственно, с этого и начался штурм замка Йрник. Блокировка путей легла целиком на плечи Тахимейда, зато отпала проблема вскрытия защиты: Фольгорму и приведенному им отряду нужно было только охранять и поддерживать путь, по которому их впустили. По открытому каналу немедленно переместился Декмис со своими людьми, за ним последовали младшие высокорожденные — Щ битва началась. От высвобождаемых сил замок несколько раз тряхнуло, коридоры и комнаты заливало пламенем, этажи рушились вниз, и в этом хаосе, в потоках плазмы, каменного крошева и стихиальных всплесков парили маги внутри защищавших их энергетических пузырей, перебрасывались заклинаниями, все больше и больше способствуя разрастанию хаоса, зародившегося в глубине замка Йрник. Соратникам Кетрава все-таки удалось закрыть этот канал, но общая защита крепости к этому моменту уже была непоправимо повреждена и Вомфаду и Тахимейду не составило никакого труда открыть еще несколько путей, по которым устремились новые отряды. Замок разрушался, но несмотря на чудовищное количество энергии, высвобожденное в районе портальной комнаты, он не сложился сразу, цртому что его стены были хорошо укреплены чарами и могли противостоять какое-то время даже и столь мощному напору. Там, где раньше находилась портальная комната, теперь была дыра диаметром в сотню метров и высотой в четыре этажа. Из этой дыры, целиком заполненной бушевавшими стихиями, пламя распространялось дальше — но никто даже не пытался его тушить. Противостояние двух больших групп — которое, собственно, и привело к столь быстрым и масштабным разрушениям — развалилось на отдельные поединки или на бои по двое-трое участников с каждой стороны, при том и нападающие, и защитники стремились как можно скорее покинуть ими же созданную зону огня и смерти. Однако, поскольку, отдаляясь, они не переставали вываливать на врагов все самые смертоносные заклинания, которые имели в своих резервах, новые разрушения следовали за ними по пятам. Один из отрядов нападавших возглавляла Галдсайра — Вомфад обещал, что возьмет ее с собой, когда соберется убивать Кетрава, и сдержал слово. Отряд, во главе которого стояли Дэвид и Идэль, проник в крепость ита-Берайни последним. Замок пылал, сражение велось на всех еще сохранившихся этажах. Причудливые формы, в которые облекалось волшебство нападающих и защищающихся, казалось, перенесло замок то ли в Царство Бреда, то ли глубины Преисподней. Сгустки черноты пожирали огонь; потоки не воды, а чистой эссенции влаги смывали черноту, как река — нечистоты; Смерть входила в Воду и иссушала ее силу, влага становилась пустой — недвижной оболочкой без сущности, лишенной всякой энергии; брошенные в пустоту семена Жизни превращали Смерть в свою пищу; Жизнь становилась Деревом Я энергийным образом этой стихии, проникая повсюду своими корнями, ветвями, усиками, отростками… Ш Дерево снова сменял всепоглощающий Огонь. В этой фантасмагории стихии следовали друг за другом в совершенно произвольном порядке: в замке Йрник сошлось в битве слишком много магов, у каждого из них были свои стихии и каждый старался описать и зафиксировать тот порядок вещей, который был выгоден ему самому — в результате начинался полный бедлам, немыслимые превращения и такие соединения и взаимодействия стихий, которых не желал никто по отдельности. Дэвид и Идэль немедленно включились в этот хаос и внесли свою долю в его распространение… Очень долго нельзя было понять, на чьей же стороне» собственно, перевес. Уже в первые минуты боя Фольгорм был тяжело ранен — вассалы принца едва сумели вынести его с поля боя. Галдсайра и Декмис насели на Кетрава, но больше всего хлопот нападавшим доставила Яльма. Со стороны самая талантливая колдунья среди ита-Берайни, обратившаяся к наиболее разрушительным аспектам того Высшего Волшебства, что было ей доступно, выглядела как смутная, едва различимая фигура женщины в центре сияющего черного шара, свет которого состоял из нитей черноты. Эти нити уничтожали все, к чему прикасались — как материю, так и чисто энергайные структуры, создаваемые заклинателями, в то время как саму Яльму, окруженную огромным множеством этих нитей, достать было практически невозможно. Яльма нанесла союзникам Вомфада не меньший урон, чем все остальные защитники замка, вместе взятые. Ее пытались задавить числом — она сметала скорпионцев и дворян походя, даже не замечая их — пучки Нитей Сияния распространялись вокруг нее во все стороны, беспрестанно двигаясь, соединяясь, расходясь; перемещающиеся Нити схватывали и оплетались младших высокорожденных одного за другим — чтобы разгрызть их защиту, Яльме требовалось некоторое время, но, вцепившись в жертву, она ее не опускала до тех пор, пока не выжимала энергию защитного поля до конца и затем принималась за гэемон… На первое у нее уходило лишь несколько секунд, на второе — еще меньше; разорвав энергетическое поле одного высокорожденного, она тут же принималась за следующего. Никто — ни нападавшие, ни даже ее родственники — до этого боя и понятия не имели о том, насколько она может быть опасна. Из всех кильбренийцев в одиночку противостоять Яльме смог бы лишь Эрдан, а сумей ита-Берайни перед началом штурма заручиться еще и его поддержкой, вполне возможно, что в итоге победу в этом бою одержала бы их сторона.
В конце концов Яльму повергли — это стоило жизни десяти высокорожденным и сотне обычных магов. Тахимейд, принадлежавший, как и она сама, Ордену Ткачей Заклятий, сумел частично блокировать действие тех сил, которые она использовала, а Вомфад, окруженный призрачным светом, размазываясь в воздухе — уже не человек, а серая тень — врезался в окружавший Яльму шар из Черных Нитей Сияния и вонзил в нее меч…
Галдсаира и Декмис наседали на Кетрава и уже сумели ранить его, когда лидеру ита-Берайни на помощь пришел Цзарайн. Противостояние пара на пару быстро распалось на два одиночных боя: Галдсаира против Цзарайна, Декмис против Кетрава. В первой партии все решилось довольно быстро: оба использо^.; вали в первую очередь оружие, а магию рассматривали как вспомогательное средство; яростный, стремительный бой практически сразу выявил превосходство Галдсайры. Цзарайн дрался двумя легкими клинками; Галдсаира по обыкновению орудовала двуручным мечом, размахивая им с такой легкостью, как будто бы он вообще ничего не весил. Цзарайн вертелся, как мог, но так и не сумел подобраться на расстояние удара; заклятья, которые он применял, были отбиты, а сам он в конце концов — принужден блокировать летящее на него лезвие исполинского меча собственными клинками, уже не имея возможности увернуться, уйти с линии атаки. Галдсаира загнала его в угол, где и приг кончила; воткнув меч в грудь поверженному противнику, она повернула оружие, выворачивая наружу кости и легкие, с удовлетворением наблюдая, как содрогается в муках молодой ита-Берайни. Цзарайн, ущ amp; теряя сознание, сумел ударить в последний раз. Движения его были беспорядочны и не имели силы; это была уже почти агония, а не целенаправленное действие. Он не мог нанести глубокую рану и лишь задел Галдсайру, пропоров ей штанину чуть ниже колена-Рана настолько легкая, что она даже не почувствовала боли, но на движение отреагировала — наступила ног той на ту руку, в которой был зажат ударивший ее меч, и ударом каблука сломала кость. Цзарайн умер, но Галдсаира пережила его ненадолго. Сначала она ощутила сонливость, затем внутренний жар; ее попытки прибегнуть к магии для того, чтобы понять, что происходит и исцелить себя, стали катализатором тех изменений, которые и так уже происходили в ее теле и гэемона. Она упала вниз и бессильно наблюдала, как огонь, пожиравший замок, постепенно подбирается к ней ^поле амулета какое-то время будет удерживать его, но надолго ли его хватит? Впрочем, она умерла еще до того, как охранное поле иссякло и пламя пожрало ее тело: сознание помутилось, Галдсаира провалилась в беспамятство. Ее парализовало, нервные клетки разрушались с неимоверной скоростью, затем связь между телом и гэемоном разорвалась. Цзарайн, этот талантливый отравитель, в последний раз, уже посмертно, засвидетельствовал свой профессионализм.
Так и случилось. Дэвид обнаружился в комнате, которую они с принцессой собирались использовать под библиотеку, — разбирал книги, закупленные сегодня в городе Диаром и Лийеманом, и расставлял их по полкам. Увидев, что замерцало настенное зеркало, протянул к нему руку и со своей стороны активировал заклятье связи. Физиономия Фольгорма, нарисовавшаяся с той стороны стекла, его не удивила — в связи с обучением, которое проводил дядюшка принцессы, они виделись едва ли не каждый день.
— Привет, — кивнул землянин, наклоняясь, чтобы вытащить из коробки еще несколько книг. — Тебе нужна Идэль?^
— Нет, мне нужен ты. — С легким нажимом произнес Фольгорм. Я к вашим услугам, мистер. — Готов подраться?
Дэвид отложил книги и с интересом посмотрел на зеркало. — То есть?
— Если готов, бери меч и все, что тебе надо, и приходи в Старый дворец. Немедленно. Идэль ничего не говори. — Эээ… — сказал Дэвид. — А, собственно, почему?
— Потому что дело опасное, а зная характер своей племянницы, я предвижу одно из двух: она либо никуда тебя не отпустит, либо припрется сама. — Терпеливо разъяснил Фольгорм. — Идэль мне здесь не нужна. Все понятно?
— Эээ… В общем, да. А кого мы собираемся отпи… кхе-кхе… пардон, я хотел сказать: а с кем мы собираемся вступить в честный благородный поединок? — С Кетравом. Подробности на месте. Давай, живо.
Изображение погасло, зеркало как будто покрылось жемчужно-радужным туманом, а затем, в течение нескольких секунд, опять прояснилось — вот только отражало оно уже не физиономию Фольгорма, а комнату в особняке. Глядя на свое отражение, Дэвид задумчиво почесал затылок. Его зеркальный клон с той стороны стекла, как и положено, повторил движение.
— Бросай все, пошли мочить Кетрава, — пробормотал землянин. — Как будто мне заняться больше не чем… Вон, даже книжки еще не расставлены…
Он покинул библиотеку и быстро прошел в свою комнату. Подвески после боя с Кантором он теперь всегда держал наготове — у хеллаэнского ублюдка хватило бы мозгов вернуться за третьей добавкой. Амулет, как обычно, был на месте, оставалось только взять меч. А что если дело затянется? У Идэль может возникнуть вопрос, где, черт возьми, ошивается ее благоверный. Чтобы зря не тревожить любимую, Дэвид взял листок бумаги и составил короткую записку в духе: не волнуйся, милая, ушел по срочному делу, постараюсь вернуться к ужину. Он положил бумагу на подставку для книг, так, чтобы листок был сразу заметен, с порота, — и совсем уже собрался открыть волшебный путь, как дверь в его комнату вдруг резко распахнулась… Первым из вломившихся был Лийеман, он придержал дверь, пока входила принцесса, а за ней нарисовалось еще с ПОЛДЮЖИНЫ дворян.
ЙрЧему обязан, господа… и дамы?.. — с некоторым недоумением поинтересовался землянин. Они даже не постучались! Вперед вылез Керамар.
— Простите, кириксан Дэвид. Я установил подслушивающие заклинания на зеркалах… и даже сумел сделать это так, чтобы остаться незамеченным для ваших элементалей! — закончил старик не без гордости.
Дэвиду захотелось придушить пенсионера. Мало того, что тот поставил зеркала на прослушку и ничего — ему, Дэвиду, человеку, который нанял Керамара на эту работу! — не сказал; мало того, что он настучал Идэль, так ОЙ еще и раскрыл перед всеми существование шпионов-элементалей в магической системе дома! Дэвид хотел рявкнуть старику, что тот уволен и может убираться к черту, но в этот момент Идэль подошла к нему вплотную и закрыла ладошкой рот. Землянин возмущенно сбро amp;ил руку, однако увольнение Керамара пришлось отложить.
— С^Хихо, — успокаивающе произнесла Идэль. — Не кипятись. Продоементалей и так все знают. Всем было очень интересно, как ты обнаружил Вилайда при том, что он был намного лучшим магом, чем любой из нас, и спокойно прошел через защиту… мои дворяне начали разбираться в системе и очень быстро обнаружили твоих существ. Но это не важно… а важно то, что ты, кажется, куда-то собрался. М, Я думал, мы играем на стороне твоего дяди, — произнес Дэвид.
— Конечно. Поэтому я отправлюсь с тобой и помогу дядюшке сделать то, что он собирается сделать. — Нет, так не пойдет!
— Хорошо*^-, величественно согласилась Идэль. — Можешь оставаться в особняке, я пойду одна. т^ЙЧёрт!.. — Дэвиду хотелось разразиться нецензурной бранью, и только присутствие дворян его остановило. — Я тебя не пущу!
— Не пустишь?!^- удивилась Идэль. — Ты — меня? ^ Она посмотрела на Крайгема, на Яджи, Керамара, Сибана и Лийемана, молчаливо ждущих распоряжений своей госпожи, и снова перевела взгляд на Дэвида. — Это я тебя не пущуГ Арестую и запру прямов твоей комнате.
Щ Это… это… — Дэвид не знал, что сказать. Временами самоуправство этой женщины его просто бесило. — Это нечестно! Идэль повернулась к дверям.,
— Ты идешь или остаешься? — бросила она через плечо.
Дэвид не выдержал и все-таки процедил несколько крепких словечек — правда, на винландском, и из присутствующих его никто не понял. Он никогда раньте специально не задумывался о том, каково должно быть положение женщины в семье и в обществе, но в эту минуту с предельной ясностью осознал: феминизм есть великое зло. Жесткий патриархат^ женщины в гаремах, выбирающиеся на улицу исключительно в парандже, робкие, безгласные создания, во всем подчиненные мужчине — вот каким должен быть идеальный мир, в этом не оставалось никаких сомнений.
То ли скорпионцы были слишком удивлены той решительной делегацией, которую возглавляла Идэль, то ли им был дан приказ пускать в Старый дворец всех желающих, но не выпускать никого — как бы там ни было, холл и путь на второй этаж Дэвид, Идэль и сопровождавшие их дворяне прошли беспрепятственно. На втором этаже крутилась куча народу — все при оружии, с легка напряжены и как будто чего-то ждали. Когда новоприбывших увидел Фольгорм, он схватился за голову — Ты все-таки привел ее…
— Кого это «ее»? — возмутилась Идэль. — Я, между прочим, здесь нахожусь! Прошу не говорить обо мне в третьем лице, это просто невежливо!
— Я же тебе сказал, чтобы тьаи. — пытаясь не обращать на племянницу внимания, продолжал Фольгорм.
— Дядюшка, — с укоризной произнесла Идэль. — Я тоже хочу в этом поучаствовать! Мне надоело думать о будущем, — бояться, переживать, просчитывать, что может сделать Кетрав, дрожать от каждого шороха… Я тоже хочу его убить.
— Боги мои, представляю, что скажет Вомфад.» простонал Фольгорм- А, дождались». Вот и он. Зеркала в старом дворце, которыми пользовались Фольгорм и Тахимейд для общения с теми, кого они собирались взять с собой на «мероприятием, находились, как и предупреждал Вомфзд, под наблюдением. Вомфаду не нужны были сюрпризы и своим союзникам он доверял не больше, чем врагам. Скорпионцы исправно сообщали ему обо всех переговорах — вот только у Вомфада имелись, кроме этого, еще и другие дела, состоявшие, в частности, в вызове и инструктаже высокорожденных из младших семей, подчиненных лично ему самому. Поэтому отчеты делались с некоторым запозданием. На самом деле своим появлением Идэль, возможно, спасла Фольгерму жизнь, поскольку Вомфад, получив наконец известие о переговорах Фоль-горма и Дэвида, пришел в ярость. Чтобы понять причину такой реакции, необходимо встать на точку зрения военного министра и взглянуть на мир его глазами. Правду о том, кто такой Дэвид, не считая его самого, в Кильбрене знали еще двое: Идэль и Фольгорм. Все остальные знали либо ту версию, которая была наложена им публично, на обедах в кланах Кион и Гэал, либо ту, которая в спешке была приготовлена Дэвидом полторы недели назад, во время дружеского семейного обеда с Ксейдзаном и Тахимейдом. По последней версии, предназначенной для «особо избранных», Дэвид выходил этаким тайным агентом Кетрава. Эту версию Фольгорм сам, лично, продал Вомфаду в качестве «секрета» во время очередного сеанса их бесконечной партии в трехмерные шахматы… Неудивительно, что связь с «агентом Кетрава» непосредственно перед операцией Вомфада просто взбесила. Он вышел в коридор, еще не зная — отдать приказ убить Дэвида и Фольгорма или только пленить их, отменить операцию и допросить с пристрастием — когда увидел Идэль и ее дворян. Это слегка остудило его чувства. Связан ли Дэвид с Кетравом — еще неизвестно, Вомфад узнал об этом от Фоль-горма и совсем не факт, что Фольгорму в этом вопросе можно было верить; но вот то, что Дэвид связан с Идэль, а через нее — и с той партией внутри клана Кион, которую возглавлял Вомфад — было куда более очевидно. Пусть даже изначально Дэвид был агентом Кетрава, Ксейдзана или еще чьим-нибудь, но это вовсе не означало, что его нельзя переманить на другую сторону; Щ появление здесь и сейчас этой чудной парочки — неизвестно откуда взявшегося «жениха» и широко известной своим взбалмошным поведением «невесты» — стало в своем роде манифестацией того, на чьей же на самом деле они стороне. Вомфад раздумал рубить головы, но было что-то такое в его лице, когда он приближался к новоприбывшим, что заставило Дэвида смутиться, Идэль — принять наивно-детский вид, а Фольгорма — прикрыть глаза и мысленно досчитать до десяти. Некоторые дворяне рефлекторно опустили руки на рукояти мечей.
На расстоянии нескольких шагов от означенной группы Вомфад остановился и поманил к себе Фольгорма. Принц тихо вздохнул, но подчинился. Пока он шел к военному министру, думал, что будет говорить.
Хотя Фольгорм не особенно рвался выполнять заказ Кетрава на устранение мешавшего лидеру ита-Берайни жениха принцессы Идэль, сам он, в общем-то, совсем не возражал против того, чтобы Дэвид скончался — само собой, от совершенно естественных причин. Фольгорм с большим скрипом принял то, что Рунный Круг смог пройти посторонний, но даже когда он в это поверил, случившееся его отнюдь не обрадовало. У него не было личной неприязни к Дэвиду, напротив, внешне он выражал приязнь и расположение, даже взялся учить его вместе с Идэль, но смертный, инициированный в Кильбренийском Тертшауре» вносил слишком большой дисбаланс в политические игры двора. Фольгорм воспринимал все эти интриги, предательства, удары из-за угла и прочее как большую шахматную партию, и ему не нравилось появление на доске лишней пешки. Это выводило из себя. Пока жил Дэвид, всегда была вероятность того, что правду — настоящую правду — узнает кто-нибудь еще, а этого Фольгорму совсем не хотелось. Знание о том, что Рунный Круг можно обмануть, он собирался использовать исключительно в своих собственных целях, Дэвид был ценен тем, что благодаря ему это знание стало известным Фольгорму, и неудобен тем, что от него это знание мог получить еще кто-то. Однако Фольгорм не хотел, ссориться с Идэль и именно поэтому не тратил усилий на устранение выскочки, но он был совсем не против того, чтобы Дэвид погиб сам. Во время штурма замка Ирник Дэвида легко могли убить, и это было бы неплохо. Если бы Дэвид остался жив, это тоже было бы неплохо — Фольгорм всегда мог бы сказать, что вызвал Дэвида исключительно потому, что заботился о его благополучии: ведь в самом деле выступление Дэвида в команде против Кетрава снимало с него все подозрения в том, что он — агент этого самого Кетрава, и заслугу в отбеливании своего «протеже* Фольгорм приписал бы себе. Наконец, Вомфад мог взбеситься и арестовать их обоих — и это было бы совсем хорошо: Фольгорм был уверен, что вывернется, у него уже была заготовлена подходящая история на этот случай, но Дэвид остался бы в плену, что, в конечном итоге, привело бы к ухудшению отношений Вомфад-Идэль, Вомфаду осталось жить в лучшем случае всего несколько дней, и Фольгорм не хотел, чтобы принцесса болезненно восприняла его смерть или чтобы у нее возникли какие-нибудь сомнения насчет того, стоит ли голосовать за того, кто организует убийство военного министра и сам, после устранения последнего претендента, выдвинет свою кандидатуру на пост приора…
— Что они здесь делают? — тихо, но проникновен но спросил Вомфад.
Фольгорм решил, что самое лучшее в такой ситуации — сделать вид, как будто все идет по плану. — По-моему, это очевидно, — спокойно сказал он, слегка пожав плечами. Но Вомфада, конечно, сбить с толку так просто не удалось.
— Какого черта ты притащил сюда весь этот детский сад? — прошипел он.
Щ Протестую! — громко произнесла Идэль. — Выбирайте выражения, господин министр!
Вомфад скрипнул зубами. Фольгорм осторожно дотронулся до рукава его камзола и как можно мягче сказал: — Спокойно, Там ведь нас встретят не только Бе-райни. Кому-то будет нужно разобраться с гвардией и с домашшщн магами Кетрава. | Ш Почему ты не согласовал со мной… ЙЙ^Я посчитал, зто слишком мелкий вопрос, чтобы тебя беспокоить, — Фольгорм сделал удивленное лицо. Вомфад несколько секунд мрачно смотрел на новоприбывших 3 основном на Идэль. Он мог бы сказать, что на этом мероприятии у нее есть все шансы погибнуть, мог бы воззвать к ее благоразумию, мог бы посадить ее под замок на время сражения с ита-Берайни. Но ничего подобного он не сделал. Он достаточно хорошо знал эту девчонку и понимал, что если ей что-то взбрело в голову, то все предупреждения она пропустит мимо ушей. Оставлять людей дл amp; присмотра за ней и за ее вассалами — значило распылять собственные силы. И Вомфад решил, что в данном случае самое лучшее — позволить событиям развиваться естественным образом. Если эту дуру прибьют в замке Йрник, может быть, оно и к лучшему. Одним ходячим вулканом неприятностей в клане Кион станет меньше.
^ Ладно, — сказал он, — делайте что хотите. Но учтите: оберегать вас никто не будет, и если вас перебьют в ходе штурма — это. будет исключительно ваша и только ваша вина. Я понятно выражаюсь? Идэль и Дэвид кивнули.
Л amp; Вам запрещается с кем-либо связываться или покидать Старый дворец. Попытка выкинуть что-либо подобное будет рассматриваться как предательство и караться незамедлительно, без следствия и суда.
Бросив на прощание это предупреждение, Вомфад ушел. Идэль показала язык его удаляющейся спине.
Подготовка была завершена через два часа. По плану, Фольгорм и Тахимейд, как лучшие системные маги из всех, должны были вскрыть охранное поле Йрника и блокировать все магические пути из замка. За Вомфа-дом, Декмисом и еще двумя десятками высокорожденных из младших семей оставался штурм. Обычных боевых магов — скорпионцев и дворян — долженствовавших принять участие в нападении, было более трехсот.
Приблизительно за час до начала Кетраву о намечающемся штурме донесли: среди подчиненных Вомфада у лидера ита-Берайни были свои люди. Кетрав уже давно ждал открытого конфликта — в том, что такое нападение будет предпринято вскоре после его победы на выборах, он не сомневался. Вместо бегства он поднял на уши всех обитателей замка (исключая Яльму — ее выводить из транса побоялись, поскольку резкое пробуждение могло повредить сновидящей), приказал начать подготовку к отражению атаки и вызвал на помощь всех своих союзников и вассалов, которым мог доверять. Поколебавшись, он вызвал Эрдана — но тот, заранее предупрежденный Фольгормом, на вызов не ответил. Эрдану было невыгодно принимать участие в этой бойне на чьей-либо стороне, равно как Фольгорму было невыгодно его появление. Иные друзья и союзники Кет-рава откликнулись, однако те, кто донес ему о предстоящем нападении, не сообщили, что в штурме примут участие Тахимейд и Фольгорм. Последних, естествен-; но, должны были сопровождать их собственные фавориты из младших семей, их гвардейцы и дворяне. Это существенно влияло на общую расстановку сил; и если бы Кетрав точно знал, с чем ему предстоит столкнуться, он, вероятно, просто отступил бы, «подарив» замок Йрник врагам, а затем нанес бы ответный удар — так и тогда, когда ему это было бы выгодно. Несмотря на весь свой интеллект, он не мог и чисто логически предвидеть появление Тахимейда — по той простой причине, что он и понятия не имел о смерти Ксейдзана, и, следовательно, не мог и предположить, что кто-то захочет ему отомстить. Что же касается Фольгорма, то здесь Кетрав допустил фатальную ошибку — исходя из того, что Фольгорму выгоднее быть на его стороне, Кетрав вызвал его к себе — в качестве союзника. Фольгорм, вместе со своими людьми, не замедлил прибьйъ… собственно, с этого и начался штурм замка Йрник. Блокировка путей легла целиком на плечи Тахимейда, зато отпала проблема вскрытия защиты: Фольгорму и приведенному им отряду нужно было только охранять и поддерживать путь, по которому их впустили. По открытому каналу немедленно переместился Декмис со своими людьми, за ним последовали младшие высокорожденные — Щ битва началась. От высвобождаемых сил замок несколько раз тряхнуло, коридоры и комнаты заливало пламенем, этажи рушились вниз, и в этом хаосе, в потоках плазмы, каменного крошева и стихиальных всплесков парили маги внутри защищавших их энергетических пузырей, перебрасывались заклинаниями, все больше и больше способствуя разрастанию хаоса, зародившегося в глубине замка Йрник. Соратникам Кетрава все-таки удалось закрыть этот канал, но общая защита крепости к этому моменту уже была непоправимо повреждена и Вомфаду и Тахимейду не составило никакого труда открыть еще несколько путей, по которым устремились новые отряды. Замок разрушался, но несмотря на чудовищное количество энергии, высвобожденное в районе портальной комнаты, он не сложился сразу, цртому что его стены были хорошо укреплены чарами и могли противостоять какое-то время даже и столь мощному напору. Там, где раньше находилась портальная комната, теперь была дыра диаметром в сотню метров и высотой в четыре этажа. Из этой дыры, целиком заполненной бушевавшими стихиями, пламя распространялось дальше — но никто даже не пытался его тушить. Противостояние двух больших групп — которое, собственно, и привело к столь быстрым и масштабным разрушениям — развалилось на отдельные поединки или на бои по двое-трое участников с каждой стороны, при том и нападающие, и защитники стремились как можно скорее покинуть ими же созданную зону огня и смерти. Однако, поскольку, отдаляясь, они не переставали вываливать на врагов все самые смертоносные заклинания, которые имели в своих резервах, новые разрушения следовали за ними по пятам. Один из отрядов нападавших возглавляла Галдсайра — Вомфад обещал, что возьмет ее с собой, когда соберется убивать Кетрава, и сдержал слово. Отряд, во главе которого стояли Дэвид и Идэль, проник в крепость ита-Берайни последним. Замок пылал, сражение велось на всех еще сохранившихся этажах. Причудливые формы, в которые облекалось волшебство нападающих и защищающихся, казалось, перенесло замок то ли в Царство Бреда, то ли глубины Преисподней. Сгустки черноты пожирали огонь; потоки не воды, а чистой эссенции влаги смывали черноту, как река — нечистоты; Смерть входила в Воду и иссушала ее силу, влага становилась пустой — недвижной оболочкой без сущности, лишенной всякой энергии; брошенные в пустоту семена Жизни превращали Смерть в свою пищу; Жизнь становилась Деревом Я энергийным образом этой стихии, проникая повсюду своими корнями, ветвями, усиками, отростками… Ш Дерево снова сменял всепоглощающий Огонь. В этой фантасмагории стихии следовали друг за другом в совершенно произвольном порядке: в замке Йрник сошлось в битве слишком много магов, у каждого из них были свои стихии и каждый старался описать и зафиксировать тот порядок вещей, который был выгоден ему самому — в результате начинался полный бедлам, немыслимые превращения и такие соединения и взаимодействия стихий, которых не желал никто по отдельности. Дэвид и Идэль немедленно включились в этот хаос и внесли свою долю в его распространение… Очень долго нельзя было понять, на чьей же стороне» собственно, перевес. Уже в первые минуты боя Фольгорм был тяжело ранен — вассалы принца едва сумели вынести его с поля боя. Галдсайра и Декмис насели на Кетрава, но больше всего хлопот нападавшим доставила Яльма. Со стороны самая талантливая колдунья среди ита-Берайни, обратившаяся к наиболее разрушительным аспектам того Высшего Волшебства, что было ей доступно, выглядела как смутная, едва различимая фигура женщины в центре сияющего черного шара, свет которого состоял из нитей черноты. Эти нити уничтожали все, к чему прикасались — как материю, так и чисто энергайные структуры, создаваемые заклинателями, в то время как саму Яльму, окруженную огромным множеством этих нитей, достать было практически невозможно. Яльма нанесла союзникам Вомфада не меньший урон, чем все остальные защитники замка, вместе взятые. Ее пытались задавить числом — она сметала скорпионцев и дворян походя, даже не замечая их — пучки Нитей Сияния распространялись вокруг нее во все стороны, беспрестанно двигаясь, соединяясь, расходясь; перемещающиеся Нити схватывали и оплетались младших высокорожденных одного за другим — чтобы разгрызть их защиту, Яльме требовалось некоторое время, но, вцепившись в жертву, она ее не опускала до тех пор, пока не выжимала энергию защитного поля до конца и затем принималась за гэемон… На первое у нее уходило лишь несколько секунд, на второе — еще меньше; разорвав энергетическое поле одного высокорожденного, она тут же принималась за следующего. Никто — ни нападавшие, ни даже ее родственники — до этого боя и понятия не имели о том, насколько она может быть опасна. Из всех кильбренийцев в одиночку противостоять Яльме смог бы лишь Эрдан, а сумей ита-Берайни перед началом штурма заручиться еще и его поддержкой, вполне возможно, что в итоге победу в этом бою одержала бы их сторона.
В конце концов Яльму повергли — это стоило жизни десяти высокорожденным и сотне обычных магов. Тахимейд, принадлежавший, как и она сама, Ордену Ткачей Заклятий, сумел частично блокировать действие тех сил, которые она использовала, а Вомфад, окруженный призрачным светом, размазываясь в воздухе — уже не человек, а серая тень — врезался в окружавший Яльму шар из Черных Нитей Сияния и вонзил в нее меч…
Галдсаира и Декмис наседали на Кетрава и уже сумели ранить его, когда лидеру ита-Берайни на помощь пришел Цзарайн. Противостояние пара на пару быстро распалось на два одиночных боя: Галдсаира против Цзарайна, Декмис против Кетрава. В первой партии все решилось довольно быстро: оба использо^.; вали в первую очередь оружие, а магию рассматривали как вспомогательное средство; яростный, стремительный бой практически сразу выявил превосходство Галдсайры. Цзарайн дрался двумя легкими клинками; Галдсаира по обыкновению орудовала двуручным мечом, размахивая им с такой легкостью, как будто бы он вообще ничего не весил. Цзарайн вертелся, как мог, но так и не сумел подобраться на расстояние удара; заклятья, которые он применял, были отбиты, а сам он в конце концов — принужден блокировать летящее на него лезвие исполинского меча собственными клинками, уже не имея возможности увернуться, уйти с линии атаки. Галдсаира загнала его в угол, где и приг кончила; воткнув меч в грудь поверженному противнику, она повернула оружие, выворачивая наружу кости и легкие, с удовлетворением наблюдая, как содрогается в муках молодой ита-Берайни. Цзарайн, ущ amp; теряя сознание, сумел ударить в последний раз. Движения его были беспорядочны и не имели силы; это была уже почти агония, а не целенаправленное действие. Он не мог нанести глубокую рану и лишь задел Галдсайру, пропоров ей штанину чуть ниже колена-Рана настолько легкая, что она даже не почувствовала боли, но на движение отреагировала — наступила ног той на ту руку, в которой был зажат ударивший ее меч, и ударом каблука сломала кость. Цзарайн умер, но Галдсаира пережила его ненадолго. Сначала она ощутила сонливость, затем внутренний жар; ее попытки прибегнуть к магии для того, чтобы понять, что происходит и исцелить себя, стали катализатором тех изменений, которые и так уже происходили в ее теле и гэемона. Она упала вниз и бессильно наблюдала, как огонь, пожиравший замок, постепенно подбирается к ней ^поле амулета какое-то время будет удерживать его, но надолго ли его хватит? Впрочем, она умерла еще до того, как охранное поле иссякло и пламя пожрало ее тело: сознание помутилось, Галдсаира провалилась в беспамятство. Ее парализовало, нервные клетки разрушались с неимоверной скоростью, затем связь между телом и гэемоном разорвалась. Цзарайн, этот талантливый отравитель, в последний раз, уже посмертно, засвидетельствовал свой профессионализм.