Смирнов Олег. Тяжёлый рассвет

   Вдоль контрольно-следовой полосы шел дозор из четырех пограничников. Среди них - Ковалев с собакой и рядовой Садыков.
   На сопредельной территории где-то далеко слышны выстрелы.
   - Бандиты, сволочи! - раздраженно сказал Садыков, глядя в ту сторону, откуда доносилась стрельба.
   - Ты что стал такой психованный? - спросил Ковалев.
   - Стреляй, стреляй, длинный уш ослиный, - горячился Садыков. - Башка нэту!
   - Не обращайте, ребята, внимания, - сказал Ковалев. - Это жолнежи.
   - Откуда знаешь?
   - Начальник заставы предупредил. У них - учебные стрельбы.
   - А-а-а!
   Пограничный наряд разрядил карабины и в сопровождении дежурного по заставе зашел в канцелярию.
   - Товарищ лейтенант! - доложил Ковалев. - Пограничный наряд "дозор" прибыл с охраны государственной границы Союза Советских Социалистических Республик. Признаков нарушения границы не обнаружено. Старший наряда рядовой Ковалев.
   - Хорошо, - сказал Захарин. - Давайте на чистку оружия.
   - Товарищ лейтенант, - обратился Садыков. - У нас вопрос.
   - Ну-ну, что за вопрос?
   - Почта опять нэту?
   - Будет. Сегодня Кузьмич поедет.
   - Наряд, напра-во! - подал команду Ковалев. - Ша-а-гом марш!
   Пограничники четко повернулись и вышли.
   Пограничный наряд находился в комнате для чистки оружия. Одни разбирали затвор и чистили его до блеска, другие счищали грязь с затыльника карабина.
   Садыков орудовал шомполом в стволе, затем неожиданно рассмеялся.
   - Ты чего? - недоуменно спросил Ковалев.
   - Ничего, так.
   - А все же?
   - Все же? - переспросил Садыков. - Моя Нисо как-то сказаль: "Я буду ждать. Вэрнешься, приду к тебе сама..." Понимаешь, Юра? - он остановил взгляд на Ковалеве. - Придьот сама. А-а?..
   При появлении старшины Дзюбы разговор оборвался.
   - Нагар! - сказал Дзюба, заглянув в ствол карабина. - Кто за тебя будет чистить, дядя?
   - Почему дьядя? - ответил солдат вполне серьезно. - Садыков Абдусалом будет чистить!
   Пограничная застава. В спортивном городке сержанты проводили физическую зарядку.
   - На месте бего-ом марш! - подавал команду сержант. - Раз! Два! Три! Левой! Прямо!
   Солдаты то обозначали бег на месте, то делали круги вокруг спортивной площадки.
   Недалеко, посреди подметенного двора, высилась клумба, на которой битым кирпичом была выложена звезда с серпом и молотом.
   Старшина Дзюба, присев на корточки, поправлял на звезде кирпичики. К нему подошел Ковалев.
   - Товарищ старшина. - Он приложил руку к виску. - Разрешите обратиться?
   - Что у вас? - Дзюба. поднялся.
   - Я слышал, вы едете в районный центр? - Да, еду за почтой. А что?
   - Возьмите меня, - взмолился Ковалев. - Письмо жду, товарищ старшина!
   - Понимаю, понимаю, - улыбнулся Дзюба. - Я поговорю с лейтенантом Захариным.
   По лесной дороге перед заходом солнца рысят два всадника - старшина Дзюба и рядовой Ковалев. К седлам привязана кипа газет и писем.
   - Обрадуются почте, - улыбнулся Юрий. - И моя Надюша прислала весточку. Пока вы, Кузьмич, ходили за газетами, я письмо пробежал... Абдусалом тоже получил. Ему пишет Нисо.
   - Хорошо, Юра, когда есть кому писать, - вздохнул Кузьмич. - Это хорошо.
   - Абдусалома заставлю плясать, - не обращая внимания на настроение старшины, говорил Ковалев.
   Он пытался изобразить что-то наподобие таджикского танца.
   - Абдусалом будет плясать...
   В кустах, у дороги, четыре оуновца. Они шли медленно, прислушивались, впереди - Дубовой.
   Бандиты разделились на группы и залегли по обеим сторонам дороги.
   Всадники продолжали путь...
   - Да, черт возьми, век живи, век учись, - продолжал разговор Дзюба. Но ты не тужи, еще все впереди.
   В это время перед всадниками внезапно появились бандиты.
   Выстрелом в упор наповал убит Ковалев.
   Дзюба не успел дослать патрон в патронник автомата, как его стащили с лошади, оглушили прикладом, схватили за руки и потащили в лес.
   Старшина с трудом разлепил веки, глянул на бандитов.
   - Ты че? Еще зенки таращишь? - гаркнул Дубовой.
   Ночь. Настольная лампа освещала тусклым светом канцелярию пограничной заставы.
   - Как же так? - Сушенцов сурово смотрел на начальника заставы. Нельзя было обойтись без этой поездки?
   - Давно почты не было, товарищ майор, - виновато ответил Захарин.
   - Да-а-а! - сказал начальник отряда. - Надо же, под самым носом... Похоже, бандиты не боятся?
   Захарин смотрел на Сушенцова и не произносил больше ни слова.
   - Ну, что ты как в рот воды набрал?
   - А что тут говорить, товарищ майор? - ответил Захарин.
   - Эх, Кузьмич, Кузьмич! - Сушенцов покачал головой.
   Зазвонил телефон. Сушенцов взял трубку.
   - Здравия желаю, товарищ генерал!.. Да, застава переживает... Ковалева любили... О Дзюбе? Нет, ничего не известно. Как в воду канул.
   На другом конце провода хмурое, волевое лицо Свиридова.
   - Что предпринято?
   - Выслали четыре поисковые группы, - ответил Сушенцов. - Участок леса, блокирован "ястребками" и пограничниками.
   - Хорошо, - сказал Свиридов. - Занимайтесь лично. И докладывайте...
   - Слушаюсь, товарищ генерал!..
   - Операция "Сокол", - начал Сушенцов, - привязана к вашему участку границы.
   - Я в курсе, товарищ майор! - ответил Захарин.
   - Завтра в двадцать один ноль-ноль в течение десяти минут открыть беспорядочный ружейно-автоматный огонь. Так, чтобы чертям тошно стало!
   - На каком фланге?
   - На левом.
   - Как объяснить людям?
   - Из-за границы прорыв банды ожидается. А вы ее отпугиваете.
   - Слушаюсь! Будет все сделано.
   - Польская стражница информирована, - сказал Сушенцов.
   Раннее утро следующего дня. В оцеплении пограничники, "ястребки". Одни лежали в секретах, другие шли дозорами...
   Над лесом пророкотал "кукурузник".
   Заросшая высокой травой лесная колесная дорога. Крестьянская повозка, рядом худая лошадь пощипывает траву. Связанный веревкой, в синяках молчаливо разглядывает вершины деревьев старшина Дзюба.
   Возле повозки четыре бандита. Среди них - Дубовой. Бандиты тревожно вглядываются в небо, где кружит самолет.
   - Ты че, Чапля, клячу подобрал - хуже некуда, - говорит Дубовой. - Вот и застряли!
   - Какую дали...
   - Че, похоже, ищут? - сказал Дубовой, поднимая глаза кверху.
   - А вы думали, меня отдадут без боя? - подал голос с повозки Дзюба.
   - Поговори мне, поганая морда, - сказал Дубовой. - Я с тебя бы давно дух вышиб, да ты нам нужен живой. Пусть все увидят, как дерем кожу с проклятых чекистов.
   - Выслужиться хочешь?
   - Заткни рот, пока не пристукнул. - Дубовой замахнулся прикладом, но не ударил.
   - Что будем делать? - спросил Чапля.
   - Надо выяснить что к чему, - сказал Дубовой. - Пошли, Деркач. Подождите нас здесь.
   - Вам золотом платят за убийства? - спросил Дзюба. - Или как?
   - Ну, ты, потише! - насупился Чапля. - Он считал себя в этой группе старшим. - Мы жизнь кладем за незалежну Украину!
   - Дураки вы, юнцы желторотые, что понимаете в самостийной Украине?
   - Хватит! - начальственно осек его Чапля.
   - Что хватит? - наседал Дзюба, - Вы хуже фашистов!
   - Мы за народ...
   - Почему же убиваете, грабите, кому вы служите?.. За народ...
   - Как кому, ну...
   - Вот тебе и ну. - Дзюба с трудом сел. - У тебя что под шапкой?
   - Голова! - простодушно отрезал Чапля.
   - Если голова, то она должна думать, - сказал Дзюба. - Развязали бы, ноги болят...
   - Давай? А-а-а? - сказал юнец, обращаясь к напарнику.
   - Только ноги, - приказал Чапля.
   Юнец подошел к Дзюбе, разрезал веревки.
   - А ты коммунист? - спросил он.
   - Конечно!
   - Хм! Коммунист, а як настоящий человек...
   - Да, парень, коммунисты - это и есть настоящие люди. Они за народ голову кладут!
   - Все мы за народ, - проворчал Чапля.
   - Какой же у вас туман в голове, хлопцы! - заговорил Дзюба. - Вот что я скажу: вам надо идти к Советской власти. Сдаваться надо. Может, когда-нибудь людьми станете.
   - А може, вин правду кажэ? - Юнец посмотрел на Чаплю. - А-а-а?
   - Можэ, правду, - глухо заворчал Чапля. - Ты что мелешь? Он продал Украину москалям и туда нас тянет.
   - Ай-яй-яй! Полные дураки! Это ваши оуновцы захлебнулась кровью, и им память отшибло. За помощью мы приходили к Москве, а не она к нам.
   - Правду кажэ, - опять заговорил юнец. - Я где-сь читал...
   - А правду Клима Рогозного ты забыл? - зло спросил Чапля.
   - Так вот вы кому служите? - удивился Дзюба. - Это фашистский прихвостень. Вместе с ними народ Украины душил.
   - Ты чуешь, что кажуть тоби люди? - спросил юнец.
   - Чего онемел? - спросил Дэюба Чаплю.
   - Чую! - сказал тот как-то неуверенно.
   - Яго же нэ пытають, чаго ж ему казать, - сказал юнец.
   Где-то далеко застрекотала очередь, одна, другая...
   - А я что говорил? - усмехнулся старшина. - Меня ищут...
   Дубовой и Деркач напоролись на засаду "ястребков". Отстреливаясь, бежит Деркач, затем, прошитый автоматной очередью, падает. Дубовой, путаясь в траве и зарослях, уносит ноги...
   По лесной дороге, чуть-чуть прихрамывая, идет Дзюба. За плечами у него два автомата. За ним, понурившись, идут Чапля и юнец...
   Солнце пробивалось сквозь заросли, не умолкал разноголосый гомон птиц...
   Вечер. На опушке леса Сушенцов пожимает руки чекистам группы Левады, одетой в форму бандитов. На фуражках трезубцы - эмблема ОУН.
   Сушенцов обнял Леваду:
   - Береги себя, Павло, идешь в пекло.
   - Ладно, Илья! Как говорили на фронте, живы будем - не помрем!
   Группа "Мирона" идет по кустарнику. Впереди Тур, за ним по пятам следует Левада.
   Слышна стрельба из карабинов и автоматов. Над лесом вспорхнули осветительные ракеты.
   Группа медленно скрывается в лесу.
   ЧАСТЬ ВТОРАЯ
   На лесной поляне среди нескольких десятков бандитов, в центре, стоял бывший оуновец Высокий, который еще недавно вместе с Дубовым приставал к Галине. Лицо Высокого было в кровавых подтеках, висели лоскутья одежды. Рядом с ним - бывшие его "лесные братья", палачи. Неподалеку - виселица.
   Клим Рогозный, сидя на стуле, вершил суд. Он немного рисовался, чувствуя свое превосходство над остальными.
   - Ну, что, доигрался, предатель? - Рогозный с ненавистью посмотрел на Высокого. - Покайся перед смертью.
   - Не в чем каяться.
   - Объясни хлопцам, иуда, почему предал наше дело? Сладким речам большевиков поверил?
   - Да, поверил! И жалею, что поздно!
   - Отвечай, а не виляй, как собака хвостом. Почему к Советам подался?
   - Я вольный, куда хочу - туда иду!
   - А самостийна Украина?
   - В Мюнхене ваша самостийна Украина!
   - Закрой глотку! - кричал Рогозный. - На станок Смока его!
   - Душегубы-ы-ы!
   Эхом разнеслось последнее слово по лесу.
   Подскочили подручные атамана, связала Высокому руки, заложили туго за колени, между ними протянули палку и в таком виде повесили на колья. Палачи примялись избивать палками по ступням и ягодицам. Высокий испытывал страшную боль, но не проронил ни слова.
   Высокого поставили на табуретку. Он поднял голову и увидел петлю, и за нею на голубом небе медленно плыли легкие облака.
   - Опомнитесь, люди-и-и!
   Рогозный махнул рукой, и палачи вышибли из-под него табуретку.
   Рогоэный подошел к толпе бандитов.
   - Семью - до третьего колена! - Он блеснул недобрыми глазами на Гука. - От хутора оставить пепел!
   - Добре! - Тот вытянулся услужливо. - Будет исполнено.
   Группа "Мирона" пробиралась сквозь редколесье, Далеко за кустами виднелся большой луг, кошара, поодаль паслись овцы. У костра в национальной одежде сгрудились пастухи. Они выглядели издали маленькими, игрушечными.
   - Хм! - Тур остановился. - Встреча с ними ничего хорошего не сулит.
   - Тогда пошли в обход, - сказал Мирон.
   - Придется.
   Они повернули вправо и скрылись в низине.
   Улица города, где расположен штаб пограничного отряда.
   Вместе с Гришуткой, в окружении девчонок и мальчишек, шла Зося по тротуару.
   Многие дети были худые, лохматые, почти все босые, кое-кто в старых башмаках, в самодельных сандалиях.
   - У тебя папа есть? - спрашивала Зося.
   - Нэ мае.
   - А у тебя?
   Девчонка покрутила головой.
   Подъехал "газик", остановился. Из машины вышел Сушенцов. К нему подбежал Гришутка.
   - Откуда явился? - спросил он.
   - С границы! А во-вторых, тебя что, не учили здороваться?
   - Ой, здравствуй! - Гришутка демонстративно подал руку.
   - Вот так и надо, - оказал Сушенцов назидательно. Дети с завистью глядели, как майор поднял на руки малыша, потрепал его за вихор...
   - Ну, беги!..
   - Видали, герой! - сказал кто-то в толпе. - И звезда настоящая?
   Дети загалдели и побежали.
   - Вы что же разгулялись? - сказал Сушенцов, подходя к Зосе. - Приехал домой, а вас и след простыл?
   - А нам что? - Зося подала руку. - Целыми днями бездельничаем.
   - Ладно, на этот раз прощаю, - улыбнулся Сушенцов.
   - Весело с сорванцами, - сказала Зося. - Какие они все забавные... Жаль только до слез: безотцовщина.
   - Да!.. Война... - сказал Сушенцов. - Сколько горя, сколько бед.
   - А вы обедали? - повернула разговор Зося. - Небось некогда, все мотаетесь по своей границе?
   - Спасибо! Только что из столовой.
   - А выходных вам не положено?
   - Разве теперь до отдыха?
   - Я скоро уеду. Как же будет с Гришуткой?
   - Пока вы здесь, хочу все дела уладить, - сказал Сушенцов, улыбаясь. Водитель, ждите у штаба, - приказал он. - Через час едем на заставу.
   Машина тронулась с места.
   Сушенцов и Зося некоторое время шли молча.
   - Зосенька, присядем? - предложил Сушенцов.
   Они уселись в небольшом сквере на скамейку.
   - Вот увидел детей, - мялся Сушенцов. - Простите меня, Зосенька, давно хотел спросить... от чьих рук погибли наши?
   - Тяжело об этом говорить, Илья Петрович!
   - Я понимаю... И мне нелегко слушать.
   - Я уверена, их погубил Деркун. Был тяжело ранен. Все думали, ему конец. Но фашисты выходили. Часто приходил... Вынюхивал. Однажды утром каратели окружили сарай, расстреляли всех и сожгли. Гришутка был маленький такой... Ночи холодные, я его взяла к себе... Спаслись от карателей, помогли люди, - продолжала Зося, вытирая слезы.
   - А вы не знаете, где может быть Деркун?
   - Нет, не знаю! За ним охотились партизаны. Но так и не нашли. Те, кто остался жив, говорят, что Деркун в сорок втором куда-то исчез. И после войны ни слуху ни духу.
   - Извините, Зосенька, - сказал Сушенцов. - Спасибо вам! Спасибо!
   Поблизости от места явки находились Гук, Дубовой и еще два бандита. Они расположились под раскидистой елью.
   - Ну, че, уже четвертые сутки, - сказал Дубовой, уплетая хлеб с салом. - А конца не видно. Может, нас водят за нос. А-а?
   - В том месяце не пришли, - сказал Гук. - В этом обязательно!
   - Сколь километров ходу? - спросил Дубовой.
   - Много! - сказал Гук. - И тут не зевай, опасно.
   - Есть еще сало? - спросил Дубовой.
   - Меру знать надо, - ответил один из бандитов.
   - Ты че? - возмутился Дубовой.
   - Дай, а то ноги таскать не будет, - приказал Гук.
   - На-а! - Бандит отрезал кусок сала.
   - Ну, теперь порядок, - сказал Дубовой, работая челюстями.
   Тур и Мирон подошли к месту явки. Они оставили пакет в дупле дерева и удалились. Таков порядок, установленный оуновцами.
   Тур снял на ходу с плеча автомат, проверил. Видимо, обнаружив неисправность, долгим взглядом посмотрел на Мирона.
   К месту явки подошел связник из группы Гука. Он изъял пакет, положил на его место другой.
   Деревенское кладбище освещено лунным светом. Могильная тишина. Тур и Мирон подходят к кладбищу, на небольшом расстоянии за ними идут Дуда и Брыль.
   Тур и Мирон замерли. Свет луны выхвалил из темноты бродячую собаку.
   Где-то высоко в небе прогудел самолет... Мирон поднял голову. В небе мерцали звезды... По сигналу Тура Бры.ль и Дуда залегли. Тур и Мирон медленно подошли к часовне.
   - Фу-гу-гу! - подал сигнал Тур, спрятавшись за дерево. - Фу-гу-гу! Фу-гу-гу!
   Тишина...
   - Может, не появятся? - тихо спросил Мирон.
   - Появятся, - сказал Тур. - Если с ними ничего не стучилось... Фу-гу-гу! Фу-гу-гу! - повторил он. - Фу-гу-гу! Фу-гу-гу!
   Ответа не последовало. Отошли, уселись на скамейке возле памятника..
   - Фу-гу-гу! - вдруг послышались звуки над кладбищем. - Фу-гу-гу!
   Мирон и Тур встали и пошли осторожно австречу. Из-за деревьев вынырнули две человеческие фигуры.
   - Кто вы? - спросили из темноты.
   - Тур.
   - Кто с вами?
   - Свои!
   - А вы кто?
   - Гук!
   - Пароль? - спросил. Тур.
   - Буря над Бутом!
   - Еще не время, - ответил Тур.
   - Слава героям! - сказал Пук.
   - Героям слава!
   Тур и Гук подошли вплотную, поздоровались.
   - А это кто? - спросил Гук.
   - Мирон!
   - А где Жар? Ворон?
   - Потом доложу!
   Группа Тура и Гука подошла к запасному схрону. Он был расположен в высоких зарослях.
   - Где-то должен быть здесь. - Гук опустился на колени, нащупывая потайной люк. Не без усилия люк открылся.
   - Как добрались? - спросил Гук, зажигая настольную лампу.
   - С приключениями, - ответил Тур. - А ты "дошел" что-то?
   - На наших харчах жиру не накопишь.
   В свете лампы были видны нары в два этажа. В углу стояли две бочки.
   Роились комары, под потолком зашевелились пауки
   - Что скажете? - Гук глянул на Мирона. - Как обиталище?
   - Раз нет другого, холера ясна, - улыбнулся Мирон, - сойдет и это!
   - Вот здесь, - Гук показал на бочки, - сало и капуста, сухари под нарами.
   - Ничего, залезайте сюда, - сказал забравшийся на нары Брылъ. - Устал как черт.
   - Мы пошли, - сказал Гук, вылезая наверх.
   В сопровождении Тура бандиты вышли. В свете луны, жестикулируя, Тур что-то объясняет Гуку. Последний то соглашался, то возражал.
   В бункере Клима Рогозного находилась Гук и Дубовой.
   - Я думаю, со встречей надо повременить, - говорил Гук. - Мало ли что...
   - А что предлагаешь? - задал вопрос Рогозный. - Вот ты на моем месте как бы поступил?
   - Прежде всего - не торопился бы, - ответил Гук. - В нашем деле слову верить нельзя.
   - Да, так, - пробормотал Рогозный.
   - Референтура пропаганды рядом, - оказал Гук. - Это хлопцы Тура. Надо организовать с ними встречу... Если что не так, может проясниться.
   - А ты? - спросил Клим у Дубового. - Что ты скажешь?
   - Че, можно и так, - сказал тот. - Мы не щенята слепые, увидим.
   - Действуйте как энаете, но не затягивайте, - подвел итог Клим Рогозный.
   Тур и Мирон опять пришли к месту явки, изъяли пакет.
   - Встреча в четыре часа дня у Гусиного озера, - сказал Тур, читая записку.
   - С кем?
   - Неизвестно.
   - Кто пойдет?
   - Идем вдвоем.
   Граница. Контрольно-следовая полоса. Пограничный знак № 205. По одну сторону пограничного столба несет службу пограничный наряд поляков, по другую - замаскировались советские пограничники.
   Недалеко от них находились лейтенант Захарин и начальник польской стражницы поручник Гжегож Анджеевский.
   - В случае прорыва нарушителей на вашем участке, - Захарин указал точку на карте. - Вот здесь!
   - Вем! Вем! Ясно, - кивал Анджеевский.
   - Я перекрываю участок, - продолжал Захарин, - от двести пятого до двести десятого пограничного знака. Резерв заставы будет действовать в зависимости от обстоятельств.
   - В выпадку зъявленя пшетивника, - сказал Анджеевский, - тутай. - Он показал карандашом на карте. - Я вам можливость стражницей замыкать тутай.
   - Добже, добже, - согласился Захарин.
   - Пши мэбле, - сказал поручник. - Мувить пшес телефон.
   - То есть при возникновении обстановки, - уточнил Захарин, - связь по телефону? Я правильно понял?
   - Так ест!
   - На эту неделю сигнал "Я свой" - красная ракета, - объявил Захарин.
   - Чэрвона ракэта, - повторил Анджеевский и сделал запись в блокноте. Бардзо добже.
   - Вот и все на сегодня, пан Гжегож.
   - До видзения, пан Владимеж.
   - До свидания! - Офицеры подали друг другу руки.
   У озера Гусиного четыре бандита допивали бутылку самогона, заедали салом. Рядом лежало оружие. К ним подошли Тур и Мирон.
   Бандиты насторожились, но, узнав Тура, пожали ему руку.
   - Знакомьтесь: Мирон, - представил Леваду Данилюк.
   - Мирон, - протянул руку Левада.
   - Тут рискуешь жизнью, - набросился вдруг на бандитов Тур, - а вы сало жрете!
   Бандиты продолжали бражничать, не обращая внимания на гнев бывшего начальника.
   - Ты что, не хочешь меня уважать? - спросил Тур, обращаясь к одному из бандитов. - У тебя спрашивают!
   - Стараемся! - пробасил бандит.
   - Вижу, что стараетесь.
   - Напрасно, мы имеем успехи,
   - Я скорей поверю гулящей бабе, что она невинна, чем в твои успехи.
   Бандиты расхохотались.
   - Не надо, Тур! Не надо! - поднял вверх кулачище бандит.
   Затем Тур подошел к оружию, осмотрел ручной пулемет. Снял снаряженный диск:
   - Сплошная грязь!
   Подошел ко второму бандиту, осмотрел его оружие... Протер свой неисправный автомат, внимательно осмотрел. Затем, поглядывая на Мирона, взял заряженный автомат себе, а бандиту положил свой.
   Мирон замер в недоумении, в тревоге - в случае чего, в кого будет стрелять Тур? Или один против пяти, или двое против четверых?
   Гришутка сидел на ступеньках своего дома. Зося поправляла ему рубаху, вкрадчиво говорила:
   - Слушайся, сынок, папу. Он хороший.
   - Мам, быстрей, - торопился Гришутка. - Некогда.
   - А ты куда?
   - Буду улицу переходить, посмотрю налево, потом - направо, затараторил Гришутка.
   Зося засмеялась.
   - Здравствуйте, - оказал подошедший Сушенцов. - Ну, сын, принимай. Он подал Гришутке игрушечную машину.
   - Что надо сказать? - опросила Зося.
   - Спасибочки, пап... - улыбнулся Гришутка.
   - Пожалуйста, сынок! - Глаза Сушенцова блеснули:
   его впервые назвали папой.
   - Ну, как вы тут поживаете? - спросил он. - Не проголодались?
   - На аппетит не жалуемся, - ответила Зося. - Да, сынок?
   - Наелся конфет от пуза, - заговорил Гришутка и похлопал себя по животу. - Вот... А ты где ходишь?
   - Я на службе...
   - А что, на службе не спят?
   - Я сплю в кабинете, понял?
   - А-а-а, понял, - ответил малыш, хотя по лицу было видно, что понятно ему не все.
   - Иди, сынок, гуляй, - сказал Сушенцов.
   Гришутка чмокнул Зосю и побежал. Зося и Сушенцов поднялись в квартиру.
   - А он башковитый, - сказал Сушенцов.
   - Да, Гришутка неглупый мальчик, - ответила Зося. - Чай будете пить?
   - Спасибо! Не надо... Зосенька, знаешь... Знаете... Я долго думал, засмущался Сушенцов.
   - О чем же?
   - Переводись на заочное отделение пединститута... И живи с нами... Извини, что вдруг на "ты"...
   - А квартиру вы мне нашли?
   - Давай будем на "ты". Да?
   - Хорошо! А ты квартиру мне нашел? - повторила Зося.
   - Ну как ты не поймешь, с нами...
   - На птичьих правах? - спросила Зося, но глаза ее выдавали, она догадывалась, о чем идет речь.
   - На правах мамы... Ну и ж-жены...
   - Это что, предложение?
   - Да...
   - А что скажут люди?.. Приехала... Навязалась...
   - Ну что ты, Зосенька? Ведь я тебя люблю!
   - Ах, Илья, Илья, славный ты человек! Но не спросил: а как я к тебе отношусь?
   - Как? - упавшим голосом оказал Сушенцов. - Я тебе чужд?
   - Нет, близок! Очень близок... У нас много общего. Но многое и разделяет: у тебя была жена, у меня парень... Прошлое может встать меж нами, я боюсь этого...
   - Погоди, Зосенька, - сказал Сушенцов. - Прошлое нас, наоборот, соединяет. Память о том, что было, что пережила, - порука нашего счастья...
   - О счастье, Илюша, рано загадьвать. Но давай попробуем... Я согласна! Ради Гришутки, ради тебя...
   Сушенцов обнял Зосю и неловко поцеловал.
   Бункер Клима Рогозного.
   - Ну, что? - спросил Рогозный. - Хвоста нет?
   - Подтвердить не удалось, - ответил Гук. - Наш осведомитель информирует... Границу прошли с боем. Число и время совпадает.
   - Это важно, милок, - сказал Рогозный. - Очень важно!
   - Если верить Туру, вроде все гладко. Были убитые с обеих сторон. Три человека из группы Мирона, Ворон тоже остался там.
   - Документы у него были? - поинтересовался Рогозный.
   - Тур утверждает, что нет!
   - Это тоже хорошо... - сказал Рогозный. - Ну, а дальше что? У меня лопается терпение: с чем приехал Тур?
   - Не сказал. Выложит все тебе, - ответил Гук. - Но меня насторожил один пустяк.
   - Что за пустяк? - хищно напружинился Рогозный.
   - Тур явился с неисправным автоматом.
   - Выяснил причину?
   - Да, выяснил. Тур говорит: вышел из строя во время стрельбы.
   - Почему, может быть! - успокоился Рогозный. - Ты уже придираешься...
   - Моя служба такая, - сказал Гук. - Сам знаешь.
   - Ну что, с Туром как будто ясно, - сказал Рогозный. - А как группа Мирона?
   - С Туром встретилась случайно.
   - Чего к нам принесло? - опросил Рогозный.
   - Просит помощи. Не хватает сил остановить переселение украинцев из Польши... Кажется, это больше всего волнует Мирона.
   - Какая мне разница, что его волнует, - буркнул Рогозный. - Что он собой представляет?
   - Крутой мужик. Не очень сговорчив, - ответил Гук. - Сцепился с нашей референтурой пропаганды... И... по многим вопросам заткнул ее за пояс.
   - А как ты думал? - рассудил Рогозный. - На эту референтуру поближе посмотришь - одно дубье.
   В кабинет начальника войск округа генерала Свиридова зашел Осадчий.
   - Чем порадуете, Юрий Николаевич? - Он подал руку Свиридову.
   - От Левады донесение, - сказал Свиридов и протянул листок бумаги с текстом записки: "Добрались без приключений. Принимает нас всерьез. Данилюк надежен".
   - Куцая информация, - сказал Осадчий.
   - Но зато, как говорится, обнадеживающая, - усмехнулся Свиридов.
   В сопровождении Гука и Дубового Тур подошел к бункеру Клима Рогозного. Вместе с ними спустился в схрон.
   - Ну, здравствуй, песий сын! - тепло поздоровался Рогозный. - Садись, рассказывай!
   - Вы что, не доверяете? - возмутился Тур, не принявший теплоты Рогозного. - Тогда зачем посылали?
   - Им хорошо сидеть в тепле, - сказал Рогозный. - Осторожность никогда не мешала.
   - Не думал я... - Тур с неприязнью посмотрел на Гука]. - Не знаю даже, как быть?