Смирнов Ярослав Вячеславович. Аэрогарды

   - Ничего не сломал? - пряча улыбку, спросил он.
   - Нет, ничего, - спокойно ответил Руммель. - За дверью оказалась небольшое помещение, совершенно пустое, выкрашенное почему-то в темно-синий цвет. Отец поднял напарника, тот сразу пришел в себя: с ним было все в порядке, он и сам не понял, что произошло, но, как это у вас говорят, рассусоливать было некогда, и они пошли к четвертой двери, которую открыл напарник.
   Руммель умолк, отхлебнул соку, прокашлялся. Д'Марья невольно покосился на соседний столик: молодежь допивала и доедала, продолжая диспут. Вилку у Колядкина давно отобрали, и теперь он размахивал перед носом Бейшиналиева ватрушкой. Двигателист с интересом за ней следил.
   - Напарник открыл дверь, и отец пошел вперед, - снова заговорил Руммель. - Он рассказывал, что делал шаг сознательно, помещение было пустым, как и предыдущее, только вот выкрашено в красный цвет. Отец остановился и хотел уже обернуться, как вдруг стены комнаты поплыли: красная краска оказалась кровью, это чувствовалось по запаху, по самой нетягучей консистенции жидкости, это был не сок, не подкрашенная вода, не что-либо еще, но только кровь...
   Д'Марья перестал улыбаться и несколько недоуменно посмотрел на Руммеля: тот вдруг заговорил быстро-быстро, странно полузакрыв глаза, лицо его подернулось сероватыми пятнами, а волосы - д'Марья был готов поклясться в этом - еле заметно зашевелились.
   - ...Кровь поднималась выше, но в ней нельзя было утонуть, потому что в собственной крови тонуть ни у кого не получится, если не выпустить из жил и весь воздух - вместе с огнем и землею; но что тогда останется от человека? Ничто, ничто и только ничто, что есть его подлинная сущность: но мостки через реку своей крови уже давно переброшены, и он брел по ним, спотыкаясь на каждом шагу, потому что колени его были перебиты, и идти становилось все труднее и труднее: копошиться в первозданной грязи с подобающим умением дано не каждому. Он потерял себя, но твердо знал - и это знание оставалось единственной твердью бытия, - что добраться до другого берега необходимо, и даже просто иначе не может быть...
   Руммель умолк. Д'Марья с некоторым даже испугом посмотрел на немца: но ничего, тот, похоже, приходил в себя. Тогда д'Марья украдкой огляделся. В столовой было почти пусто, а к их столику широко и гордо шагал Гордый.
   Д'Марья мысленно поморщился: он знал, что каламбурить не умеет. Это отвлекло его внимание на пару секунд, за это время немец успел полностью прийти в норму.
   - Кхм, - произнес д'Марья. - И что же это значило?
   - А кто его знает, - уже спокойно произнес Руммель. - Отец пришел в себя за пределами комнаты. Напарник сказал, что отец вошел в помещение, постоял немного и вышел обратно, белый, как бумага. Напарнику пришлось хорошенько тряхнуть отца, потому что он смотрел в одну точку и на вопросы не отвечал.
   - А дальше? - спросил д'Марья, наблюдая, как Гордый расставляет свои тарелки с обедом.
   Руммель потер лоб.
   - Дальше... Дальше диверсанты, другая двойка, нашли собранный привод за одной из дверей... вытащили его наружу, погрузились и улетели себе восвояси.
   - И все? - слегка разочарованно спросил д'Марья.
   - Почти. Только после всего этого отец никогда не видел снов, а еще не носил наручных часов - никаких. Ни механических, ни электронных, ни кварцевых, ни сверхпроводниковых. Они просто останавливались через некоторое время, причем навсегда. И еще отец отказался лететь на корабле с субприводом - до того, как он был построен.
   - Н-да, - сказал д'Марья.
   - Когда отец в детстве рассказывал мне об этой комнате, - слегка извиняющимся тоном добавил Руммель, - я думал, что это просто сказка. Но он повторял ее снова и снова, до самой своей гибели. Он был совершенно бесстрашным человеком, мой отец, но когда он про нее рассказывал, мне казалось, что ему не по себе - мягко говоря.
   - Послушайте, Зепп, - вдруг спросил Гордый, - а откуда вы так хорошо знаете русский?
   Руммель провел рукой, по волосам и жестковато усмехнулся.
   - Мои родители выросли в Пиллау. Русский они знали раньше немецкого.
   - Пиллау?.. А, это бывший Балтийск, - сообразил Гордый.
   - Ну, Балтийском он был не так долго.
   - И все же дольше, чем Тула - Айзенвальдом, - хмыкнул Гордый.
   Д'Марья краем уха слушал их, а сам вдруг вспомнил, как в бытность его на Марсе один научник что-то такое нечто похожее спьяну рассказывал по поводу лаборатории по изучению субпривода в Волгоградской области. Что-то он там нес...
   - А скажите, Зепп, - начал он, - ведь ваш отец погиб... так? А вот остальные...
   И тут заныл сигнал аларма.
   - Ну вот, - буркнул Гордый, одновременно вскакивая, нахлобучивая берет и с сожалением оглядываясь на недоеденный обед, - и пожрать как следует не дадут...
   - Успеешь, - на бегу успел сказать д'Марья. - Тебе лишь бы жрать в свободное от еды время...
   Он влетел в рубку и плюхнулся в кресло. Обежал взглядом помещение и экраны. Так.
   - Не понял... - начал было д'Марья, но Ямада уже перебил его:
   - Командир, контакт с остальными бортами группы потерян.
   - Как такое могло случиться? - резко спросил д'Марья.
   - Не можем понять, командир. - Это - Мальцев. - Выходили к пятой планете, скорость - ноль пять тысячных, торможение, расстояние - четыреста двадцать, и тут что-то произошло...
   - Атака?..
   - Неясно, командир, - произнес Ямада, который на время экспедиции был назначен первым пилотом. Просто - вспышка.
   - В вакууме?!
   - Да.
   - Еще скажите - грохот, - со злостью сказал д'Марья. Он напряженно смотрел на датчики состояния корабля. Хм, странно.
   - Нет, грохота не было, - спокойно отозвался Ямада. - Однако маршевые двигатели на какое-то время заблокировались, а радары почему-то ослепли.
   - Надолго?
   - Пятнадцать секунд. За это время нас перебросило на двести десять вперед по курсу, и это без скачка мощности, а корабли группы пропали начисто.
   - Чушь какая-то! - воскликнул д'Марья. - Половина датчиков показывает, что корабль был атакован, незначительные повреждения седьмого отсека, герметичность сохранена, а другая половина весело сообщает, что все в порядке, вот только мы входим в чью-то атмосферу?! Что за...
   - Мы рядом с пятой планетой, командир, - сказал Мальцев. - Но до плотных слоев атмосферы еще три мегаметра.
   - Так что за вспышка такая была?..
   - Неизвестно, командир, - произнес Ямада. - Рекординг состояния боевой рубки и систем наведения пуст, - добавил он, опередив следующий вопрос д'Марья. - Последние два часа просто не записались.
   - Так не бывает, - убежденно сказал д'Марья.
   - Я понимаю, что тут попахивает мистикой, но это факт. Аппаратура работала, но ничего не фиксировала.
   Внезапно д'Марья успокоился. Ну что же, мистика так мистика. Что ж тут поделаешь.
   - Командир!.. - громко произнес Мальцев. - С планеты идет сигнал SOS.
   Д'Марья резко повернулся к нему.
   - Чей сигнал? - быстро спросил он.
   - Не знаю, командир. Вроде бы... да, действительно автоматика. Сигнал слабый. Похоже, кто-то из сталинградцев.
   - Пеленг.
   - Запеленговали.
   - Садимся на планету, - громко сказал д'Марья.
   Хотя было совсем некогда вертеть головой по сторонам, д'Марья глянул на Ямаду, и ему показалось, что его заместитель чуть заметно с одобрением кивнул.
   - Температура воздуха за бортом - плюс пятнадцать по Цельсию...
   - Влажность - двадцать пять...
   - ...воздух годен для дыхания, командир!
   - Что пеленг? - спросил д'Марья.
   - Сигнал слабый. На наши запросы не отвечают. Расстояние до точки около шестидесяти плюс-минус пятнадцать.
   - Что за чепуха? - с неудовольствием произнес д'Марья. - Почему такая низкая точность?
   - Не совсем понятно, командир. Однако можно сказать определенно сигнал с одного из сталинградских кораблей. Их частота.
   - Отлично, идем на разведку, - сказал д'Марья, задумчиво изучая экраны визуальной информации и локаторы внешнего обзора.
   Там, то есть на так называемых "приборах", ничего интересного не имелось. "Ред Алерт" аккуратно сел посреди обширной каменистой равнины, плоской, как стол, усеянной красными камнями и низенькими кустиками лиловатых растений. Вдалеке, километрах в тридцати, виднелись невысокие скалистые горы.
   Через несколько минут с грузовой рампы фрегата, лязгая гусеницами, сползли три из пяти остававшихся у "Ред Алерта" танка. Потом на грунт с помощью лебедок опустили немецкий малый кампфшраубер типа "шперлинг" пятидесятитонную летающую махину новейшей разработки с четырьмя не лопастными, а силовыми винтами и турбулентными маршевыми двигателями. Он достался сталинградцам в качестве трофея, а они, в свою очередь, презентовали кампфшраубер аэрогардам, поскольку у тех не было на борту летательных аппаратов.
   Вслед за этим отделение техников установило две ракетные турели, выдвинув вверх маленькие башенки загоризонтных полевых локаторов.
   Д'Марья и Ямада наблюдали за выгрузкой техники.
   - Зоммер и Шмалько вызвались пойти в группе, - негромко сказал Ямада. Я думаю, стоит им позволить.
   - Пусть идут, - согласился д'Марья, придерживая рукой берет: двигатели "шперлинга" негромко загудели, создавая винто-вихревые потоки, которые заставили шевелиться чахлые лиловые листочки местных кустиков. - Посади их к Гордому в кампфшраубер.
   Ямада на правах заместителя командира пошел распоряжаться размещением аэрогардов по аппаратам. Всего в разведку послали три отделения восемнадцать человек плюс Гордый, Шмалько и Зоммер.
   Д'Марья отошел в сторонку, глядя, как "коршуны" задраивают десантные люки и гуськом направляются в сторону горизонта, баритонально урча маршевыми двигателями: шли на подушках, не на гусеницах. Над танками, метрах в двадцати, не спеша двигался кампфшраубер, наклонив нос кокпита немного вниз и поблескивая на солнце иллюминаторами. Потом "шперлинг" поднялся выше, завис на секунду, ворочая пушками боковых турелей, и быстро пошел вперед.
   Д'Марья закрепил на ушной раковине зажим клипса с рацией, вставил в ухо микродинамик и тронул сенсор микрофона.
   - "Сайгак-один", "сайгак-два", "сайгак-три", здесь Первый, как слышите, прием, - сказал он негромко.
   Танки отозвались моментально, четко соблюдая очередность.
   - "Сайгак-один" - Первому, слышу вас.
   - "Сайгак-два" - Первому, слышу вас нормально.
   - "Сайгак-три" - Первому, слышу вас.
   - Первый - "сайгакам", остаюсь на связи, жду докладов... "Воробей", здесь Первый, доложите обстановку.
   - Первый, здесь "воробей", отошли от корабля на десять, высота - двести метров, детекторы движения молчат, иду к горам, - послышался спокойный голос Гордого.
   - Игорь, будь на связи. Конец, - сказал д'Марья и отключил микрофон.
   Он посмотрел в небо. Оно было очень высоким, не таким синим, как на Земле, а воздух был буквально пропитан радостными, прямо-таки звенящими от восторга лучами местного солнца, однако д'Марья не ощутил сочувствия к этой радости, а наоборот, почувствовал себя слегка неуютно.
   - Светит-то оно светит, да вот не греет, - словно отвечая на его мысли, произнес Ямада.
   Д'Марья посмотрел на него: заместитель командира "Ред Алерта" с легким неодобрением косился в высокое небо.
   - Мне здесь тоже не очень-то нравится, - задумчиво сказал д'Марья.
   - А почему - тоже? Я не говорил, что чем-то недоволен, - спокойно произнес Ямада. - Все вдет так, как и должно.
   Д'Марья с удивлением воззрился на своего заместителя.
   - Это как же понимать?
   - Да вот так - просто. Событийная картина наших обстоятельств в этой Сфере пока что напоминает мозаику, в которой не хватает большей части деталей, но постепенно детали появляются, становятся на свое место, и скоро мы будем действовать уже не вслепую.
   - Интереесно, - протянул д'Марья. - Какие же это детали?
   - Да вот - хотя бы наше появление на этой планете. Кстати, не правда ли, очень забавно, что пока что мы встречаем на своем пути миры земного типа?
   Д'Марья вспомнил разговор в столовой.
   - Ну и что? Ты еще, Ясухиро Иваоевич,. скажи, что и они, и Сфера, в общем, искусственного происхождения!
   - Что значит - искусственного? - слега пожал плечами Ямада. - Все в этом мире кем-то создано.
   - Я имел в виду инопланетян.
   - Да плевать на инопланетян, - сообщил Ямада. - Они меня совершенно не интересуют. Если они есть, то мы их либо вообще не заметим - буде они на нас не похожи, либо столкнемся с ними в нужное время и в нужном месте - буде они такие же, как мы. И в том, и в другом случае собственно их действия меня не особо волнуют. А вот Сфера - это да.
   - Что - да?
   - Закон природы, - сообщил Ямада. - Просто закон природы или божественный промысел, что, по моему мнению, одно и то же.
   - Закон природы, - пробормотал д'Марья и внезапно вспомнил рассказ Руммеля.
   - Так что будем действовать по обстановке, - сказал Ямада и внезапно слегка нахмурился, тронув клипс.
   - Что... - начал д'Марья, но тут же понял, что в микродинамике уже несколько секунд раздаются какие-то звуки - помехи, что ли.
   Неожиданно треск помех стал настолько громким, что д'Марья дернулся от боли: наночип рации-клипса моментально убавил звук до переносимого, потом командир "Ред Алерта" разобрал:
   - "Сайгак-два", немедленно отходить! "Сайгак-три", прикрывайте их!.. Да отходите же!..
   Гордый кричал, но голос его был едва слышен, как будто он доносился сквозь частую дробь большого барабана.
   Д'Марья быстро прижал сенсор микрофона:
   - "Воробей", ответьте Первому, что у вас там такое?! Барабан в его ухе на секунду смолк, зато раздался неприятный высокий свист и тяжелое пофыркивание.
   - Похоже, у них пожар, - сквозь зубы произнес Ямада.
   - Первый, здесь "воробей", - донеслось до слуха д'Марья. - Обнаружили остатки "Костромы", обстреляны неизвестными. "Сайгак-один" поврежден, не отвечает, "сайгак-три" поврежден, отвечает на аварийной... "сайгак-два"... цел, но не отвечает.
   - Игорь, что у вас там?! - закричал д'Марья. Фырканье в наушниках продолжалось, но Гордый ответил достаточно спокойно:
   - Похоже... да, вроде все. Иду вниз. До связи.
   Ямада, ни слова не говоря, повернулся и быстро побежал по рампе. Д'Марья слегка недоуменно глянул ему в спину, потом до него дошло: рация в клипсе не берет аварийную волну танка на таком расстоянии, надо бежать в рубку. Кроме того, там можно принять и картинку с видеодатчика "шперлинга".
   Он посмотрел на аэрогардов возле турелей на грунте: персональные рации имелись у всех, и сейчас бойцы смотрели на своего командира. Микрофон был включен, и д'Марья сказал негромко:
   - Пока остаемся. Готовность к эвакуации номер один.
   Когда он вошел в рубку, Ямада, сильно наклонившись вперед, глядел на вспомогательный монитор. Д'Марья быстро сел в соседнее - свое - кресло.
   - Вот так, - раздался голос Гордого из интеркома. - Этого "коршуна" уже не починишь.
   - Потери? - быстро спросил Ямада.
   - Пятеро. Еще трое ранены.
   - Стоп, - сказал д'Марья. - Игорь, по порядку. Гордый заговорил, сопровождая рассказ видеорядом - панорамой с видеодатчика в реальном времени и записью, сделанной с борта "шперлинга". Картина получалась следующая.
   Горы, которые виднелись вдалеке от "Ред Алерта", оказались возвышенностью, небольшим скалистым плоскогорьем, за которым начиналась голая пустыня. Кампфш-раубер поднялся над ним на двести метров, пошел по пеленгу, который становился все более слабым, и обнаружил "Кострому": корабль явно потерпел аварию.
   Фрегат лежал на боку, на пассажирской рампе, помятый, как жестяная банка. Однако грузовая рампа была опущена, подле нее стоял панцеркрафт из парка трофейной техники, что была у сталинградцев, а рядом с ним никого видно не было. Гордый сказал, что у него создалось впечатление, будто "Кострома" лежит здесь уже много часов, если не суток, хотя такого быть не могло.
   "Шперлинг" не стал садиться, а вызвал танки, которые запрыгнули на плоскогорье и двинулись к поврежденному фрегату. Гордый же стал поднимать кампфшраубер выше, и вот тут-то все и началось.
   Как только танки приблизились к "Костроме" на двести-полтораста метров, панцеркрафт вдруг ожил и стал отъезжать за корпус "Костромы", при этом открыв огонь по "коршунам". Аэрогарды опешили: с чего это он стреляет по своим? Однако панцеркрафт оказался вовсе даже не свой, а совершенно чужой.
   Пушка у броневиков-вездеходов этого типа калибр имеет небольшой, и ее снаряды броню танков пробить не могли, а вот два ПТУРСа, выпущенные по переднему "коршуну", свое черное дело сделали. Танк загорелся. Одновременно из брюха фрегата начали выскакивать какие-то бойкие граждане в черно-коричневом камуфляже, в котором Гордый, по его собственным словам, с секундным опозданием узнал форму гевиттергренадирен, и начали палить по танкам и капфшрауберу.
   Аэрогарды опомнились: мгновенное замешательство прошло. Оба неповрежденных танка влупили две короткие очереди из своих двухсотмиллиметровок по не успевшему спрятаться панцеркрафту - от того и колес не осталось, - потом один "коршун" пошел к подбитому собрату, чтобы взять в объем выскочивших из пламени бойцов, а второй из пулемета вел огонь по солдатам противника.
   Однако гевиттергренадирен воевать тоже умеют. Их высыпало десятка два: сноровисто рассредоточившись и укрываясь за фрагментами корпуса фрегата, они стали обстреливать из реактивных подствольников своих блицгеверов танки и кампфшраубер, а потом даже попытались вывести по рампе "коршун" из комплекта "Костромы". Танк пришлось сжечь, но противнику удалось влепить пару гранат под башню "сайгака-два" и зацепить "шперлинг".
   На этом сопротивление практически закончилось, поскольку кампфшраубер снизился на сто метров и выжег огнеметами все пространство вокруг поврежденного фрегата, а гевиттергренадирен были в обычной полевой форме, не в боевых скафандрах. После десятисекундного огненного смерча с температурой две тысячи девятьсот по Цельсию от тех, кто не был уничтожен пулеметным огнем - впрочем, и от них тоже, - остались лишь черненькие короткие поленья.
   Оставалось выкурить тех, кто мог оставаться внутри "Костромы". Газ пустить не решились, поскольку имелся риск задеть своих, а нейтрализатор-паралитик в боевых частях не используют: не "бригады охраны народного спокойствия" и не полиция все-таки. Пришлось лезть напролом, но обошлось, внутри оказались только несколько бойцов противника, человек десять, которых отловили по коридорам и аккуратно перестреляли, и техники, пять штук, которые без особых эмоций сдались.
   После предварительного допроса - Гордый, весело клацнув зубами, сказал "опроса", Ямада и д'Марья понимающе переглянулись: Игорь считался мастером добычи показаний и не уступал японцу в убедительности, - выяснилось, что "Кострома" потерпела аварию двадцать пять часов назад, была обнаружена час спустя группой "шнелленвахе" гевиттергренадирен, находившихся на ее борту каким-то смутным (пока что) образом нейтрализовали и переправили на форпост 354-го полка Пятой особой дивизии, а на месте осталась группа техников и охраны.
   - По графику у них сеанс связи с базой через... сто восемьдесят три стандартные минуты, - добавил Гордый.
   - Будем у вас через полчаса, - коротко отозвался д'Марья. - Конец связи.
   - Опять Объединенные Территории, - сквозь зубы процедил д'Марья, когда они с Ямадой шли к некрасиво раззявленному грузовому порту "Костромы". - И моя ошибка, - добавил он, глядя, как пара крохотных беспилотников бесшумно уходит вертикально в небо: несколько секунд - и они уже буквально растворились в радостном солнечном небе, прозрачном, как залитый пивом глаз настоящего арийца.
   Ямада деликатно кашлянул.
   - Вообще-то командир корабля не обязан лично отдавать распоряжение по поводу беспилотных летательных аппаратов, - сказал он. - Ситуация все-таки была нештатной, мы спешили на выручку. Кто мог знать, что разведгруппа попадет в засаду.
   Д'Марья невесело покосился на своего заместителя.
   - Погибли пятеро аэрогардов, - горько сказал он. - И я несу ответственность.
   Ямада промолчал.
   Они прошли мимо остатков двух танков - уничтоженный немцами "коршун" с "Ред Алерта" и сожженная аэрогардами машина с "Костромы" восстановлению не подлежали, - мимо "шперлинга", к которому техники точечной сваркой приделывали бронеплиту взамен поврежденной, прошагали, скрипя тяжелыми ботинками и оставляя сероватые следы, по выжженному пространству перед "Костромой" и стали подниматься по рампе. В командирской рубке фрегата их ждал Гордый с пленными немецкими техниками.
   - Не совсем понятно, - задумчиво произнес Ямада, - почему он упал. Явных повреждений нет, не похоже, чтобы фрегат сбили...
   - Согласен, - кивнул д'Марья. - Такое впечатление, что он просто потерял управление и со всего размаху сунулся в эти камни. Хотя... почему в таком случае боком?..
   - Разберемся, - коротко отозвался Ямада. Они вошли в рубку.
   У двери стояли двое аэрогардов с автоматами, в креслах сидели Зоммер, Гордый и Руммель, который успел сюда раньше командира с заместителем. Посреди рубки навытяжку стоял длинный тощий беловолосый пленник в черно-коричневом комбинезоне гевиттергренадирен, с погонами кеттель-леитенанта и двумя нашивками старшего техника на рукаве. Левый глаз немца сильно заплыл, правый едва заметно подергивался. Вокруг него, прихрамывая и бешено посверкивая глазами, ходил Шмалько. Левая голень эсдэшника была перевязана.
   При виде вошедших офицеры поднялись с кресел, а Шмалько полоснул взглядом по немцу - тот вздернул голову, щелкнул каблуками и хрипловато сказал:
   - Здравия желаю, господин капитан-полковник.
   - Всем вольно, - сказал д'Марья, снимая берет и засовывая его под погон. - А где остальные пленные?
   - В столовой, под охраной, - отозвался Гордый и взял с пульта плоскую панель переносного полиграфа: на запястьях пленного техника виднелись ленточки датчиков.
   Д'Марья помедлил немного и уселся в командирское кресло. Ямада садиться не стал, скрестил руки на груди и прислонился к оружейному шкафчику, внимательно разглядывая пленника.
   - Так, - сказал он. - Что мы имеем?
   - Пленный, Вернер Гебхардт, кеттель-лейтенант роты технического обеспечения триста пятьдесят четвертого полка Пятой особой дивизии гевиттергренадирен, - размеренно заговорил Гордый, - на допросе показал, что...
   Д'Марья слушал его, внимательно - как и Ямада - разглядывая немца.
   ...Положение складывалось не очень. Оказалось, что в системе находится база дивизии гевиттергренадирен, а это почти восемьдесят тысяч человек, штук сто двадцать - сто пятьдесят танков, уйма прочей техники, минимум два раумкройцера, большие ландунгсбооты и так далее. Как сообщил техник, собственно на базе - планете Цет-5 - постоянно находилось две трети штатного состава дивизии, остальные части разбросаны по другим мирам системы здешней звезды, которую называли без лишних затей Солнце-108.
   Однако это было еще полбеды. Д'Марья знал, что так называемые "Особые" дивизии гевиттергренадирен находились под патронажем шварцриттеров несколько загадочной полумистической элиты Объединенных Территорий, организации жутковатой и с достаточно широкими полномочиями. Шварцриттеры не являлись калькой пресловутых СС прошлого века, они не выполняли полицейских функций и не имели войск, подобных ваффен-СС, - в качестве элитных боевых отрядов для действий на иных планетах использовались как раз собственно гевиттергренадирен, составлявшие около пяти процентов всех вооруженных сил Объединенных Территорий. Среди старшего офицерского состава аэрогардов ходило мнение, что шварцриттеры, к примеру, вообще были против вступления Объединенных Территорий в Шестую мировую. Однако перед началом войны их влияние во всех сферах жизни Германского государства неуклонно возрастало д'Марья, который с малолетства владел немецким, отлично видел это, знакомясь со специальной периодикой во всемирной информационной сети - до тех, натурально, пор, пока существовала и она, и компьютеры в прежнем понимании.
   А дальше ему пришлось услышать любопытные вещи. Пленный техник сообщил, что фрегат сталинградцев (он так и сказал) прошел через "барьер" в аварийном режиме и упал на Цет-5 чуть больше стандартных суток назад. Как у кеттель-лейтенанта ни переспрашивали, он упрямо стоял на своем - сутки, и все тут. "Ред Алерт", как оказалось, вообще не заметили - во всяком случае, пока немцы ковырялись в потрохах "Костромы", с форпоста им никто ничего не сообщал. Поврежденный фрегат обезвредили просто: бойцы "щнелленвахе" - то есть "быстрой стражи", аналога спецотряда быстрого развертывания аэрогардов, - умело маскируясь, подобрались к кораблю на пару сотен метров, пустили в открытый шлюз пару реактивных гранат с плазменно-графитовыми зарядами, а когда электронику "Костромы" залихорадило и половина систем полетела ко всем чертям, накачали туда же мгновенного нейтрализатора-паралитика. Совсем без сопротивления не обошлось, немцы потеряли тринадцать своих, положив при этом десятерых сталинградцев (в дополнение к тем пятнадцати, которые, как выяснилось позже, погибли при посадке) и отправив двести тридцать одного пленного на свой форпост.
   - То есть они живы? - резко спросил д'Марья у техника по-немецки.
   Впервые услышав голос высокого начальства, тот резко дернул головой.
   - Яволь, герр капитэн-оберст. - Д'Марья отметил про себя, что немец назвал его капитан-полковником - званием, принятым у аэрогардов, а не общевойсковым "полковник", хотя все в рубке были в обычном камуфляже. Пленные шталингардманн живы. Они доставлены на форпост 354-го полка, а потом будут отправлены в расположение полевой бригады шварцриттеров, это в восьмистах километрах отсюда.
   Д'Марья невольно глянул на Ямаду: тот всегда как-то по-особенному интересовался орденом шварцриттеров и не раз на протяжении всех девяти лет их знакомства говорил, что чувствует серьезную и неотвратимую угрозу, от них исходившую: однако ни в Российском агентстве спокойствия, ни в Отряде наблюдения - разведслужбе корпуса аэрогардов - к его рапортам не прислушивались.