— Сильно сомневаюсь, что у него вообще есть семья. Завтра же утром пойду в полицию и признаюсь.
— Не говорите глупостей, — сказал он резко. — Конечно, у него есть семья. Мне-то к чему это выдумывать?
— Не знаю, может вы с ним в деле, — вдруг вырвалось у меня, и я тут же пожалела об этом, потому что вспомнила его изящные мраморные шахматы, а другого объяснения их происхождения мне в голову не приходило.
Лицо Алджера приняло угрожающее выражение. Стоя от него на расстоянии вытянутой руки, я вдруг осознала, что в этой части дома я одна против этого сильного человека, который может выпустить из меня дух одним движением руки, если захочет. А по его взгляду было видно, что он готов это сделать.
Он сжал пальцы в кулак и сказал:
— Не действуйте слишком поспешно, мисс Ирвинг. Вы не знаете, как закон поступает с людьми в этой части Лондона. Шарки может поплатиться жизнью. Он виноват — приобретал краденые вещи. Возможно, он даже не знал, что они ворованные. В любом случае, леди Прайор не слишком пострадала, лишившись этих безделушек.
— Но не повесят же его за это.
— Это зависит от того, какую интерпретацию придадут его поступку. Закон существует, чтобы защищать собственность привилегированного класса состоятельных людей.
— Но он тоже виноват, помогая ворам, мистер Алджер. Не хотите же вы оправдать его поведение.
— Конечно нет. Но если его посадят, его сестрам придется идти на панель. Не кажется ли вам, что они не заслужили подобной участи, ведь они ни в чем не виноваты? Должен вам признаться: я пытаюсь перевоспитать Шарки. Иногда он сбивается с праведной стези, но если вы присоедините свои усилия к моим, думаю, что нам удастся сделать из него что-нибудь путное. Этот нынешний фортель — последний за два месяца. Два месяца он вел себя как ангел. Давайте дадим ему еще один шанс. — Мистер Алджер говорил искренне, почти страстно.
Я находилась в полной растерянности. Не хотелось причинять неприятностей Шарки — я отнюдь не желала быть причиной поломанных судеб четырех молодых девушек; с другой стороны — нельзя было допустить, чтобы пара мошенников злоупотребляла моей добротой.
Я сказала:
— Если мистер Шарки вернет ценности леди Прайор, анонимно, тогда я согласна дать ему еще шанс. Но если подобное повторится, то я доложу о нем на Боу-Стрит, мистер Алджер. И о вас заодно. Что бы сказал лорд Долман, узнай он о вашем сегодняшнем ночном подвиге? Вы бы лишились места и испортили себе будущее.
— Как ни странно, лорд Долман придерживается весьма либеральных взглядов по данному вопросу. Он ведет очень активную работу в защиту непривилегированных классов. Кстати, идея перевоспитать Шарки принадлежит ему.
Была уже глубокая ночь, я устала и чувствовала себя разбитой. Никогда раньше мне не приходилось принимать таких ответственных решений. В моих руках находилась жизнь человека. Теперь, когда я лучше осознала, как легка была моя привилегированная жизнь раньше, я испытывала больше сострадания к Шарки. Как и у миссис Кларк, его жизненный путь не был устлан розами. Возможно, он нуждался в моем сочувствии больше, чем леди Прайор.
— Вы даете обещание, что заставите Шарки вернуть украденные вещи и проследите, чтобы он бросил это занятие?
— Собираюсь именно так и поступить. Но вы можете сами завернуть часы и перстень и отослать их леди Прайор — анонимно. Это избавит вас от чувства вины.
— Хорошо, если вы положите туда же жемчуг. Офицер упоминал и о жемчуге.
— Не думаю, что он у Шарки — ему он не по карману.
— Тогда нужно вернуть часы и кольцо.
Улыбка, озарившая его лицо, стоила того, чтобы немного уклониться от буквы закона. В ней было одобрение, но и еще что-то, что выходило за рамки простого одобрения.
— Да благословит вас Господь, мисс Ирвинг. Я знал, что на вас можно положиться. Однако, как трудно вам приходится в Лондоне. Мы подумаем, как скрасить ваше пребывание в столице. Такая щедрость заслуживает не менее щедрого вознаграждения. Вы любите театр?
— Не нужно подкупать меня, мистер Алджер. Мы ведь обговорили условия сделки?
— Но это не взятка.
— Назовите вознаграждением. Какая разница?
— Польщен, что вы воспринимаете ситуацию именно в таком свете. Я бы счел, что вознаграждение дается мне, если бы вы согласились провести со мной вечер в театре.
— Единственная награда, которая мне нужна в данном случае, это чтобы вы ни слова не рассказали мисс Теккерей, а то она подумает, что я потеряла рассудок. Не знаю, что сказал бы папа…
— Я не расскажу ни ей, ни ему. Это будет наш маленький секрет. Ничего нет лучше общей тайны, чтобы скрепить дружбу, — сказал он с теплой улыбкой. Я неодобрительно посмотрела на него.
Он взял мои руки в свои ладони.
— Ну, ну, успокойтесь. Где же ваше непокорное сердце? Вы уже не ребенок, и не должны во всем спрашивать советов родителя, — он пристально вглядывался в мое лицо в темном переходе холла. — Вы уже взрослая женщина, к тому же необычайно привлекательная.
В этом комплименте звучало эхо сомнительных реплик Шарки, и я резко отпрянула.
— Не пытайтесь умаслить меня, мистер Алджер. Как вы сами изволили заметить, я уже не ребенок и на мякине меня не проведешь. Оставьте свои пошлые комплименты для неопытных дурочек. Мне не нужны ваши телячьи восторги.
— Телячьи! — воскликнул он. — Да мне уже тридцать один.
— Значит, вы слишком стары, чтобы говорить пошлости. Ради всего святого, почему бы вам не переехать на Беркли Сквер и не строить карьеру в добропорядочном окружении?
Он продолжал сверлить меня взглядом. Затем улыбнулся и сказал:
— Кто же тогда поможет вам препровождать наверх подгулявших квартирантов, мисс Ирвинг? Вы только что оказали мне любезность, причислив к разряду джентльменов, это дает мне право остаться здесь и оказывать вам услуги, которые вы вправе ожидать от джентльмена.
— Я предложила переехать ради вас же самого.
— Не все ставят собственную выгоду выше всего остального. Видите ли, было бы просто несправедливо предоставить возможность Шарки болтаться на виселице за несколько побрякушек. Я уж лучше останусь, если вы не против, и прослежу, чтобы он больше не впадал в грех.
— Отлично, — сказала я с облегчением, его отъезд меня бы огорчил. — А сейчас я пойду спать. Если еще кто-нибудь будет стучать, я накроюсь подушкой и сделаю вид, что не слышу.
— Неплохо было бы завести дворецкого. Ваш конюх не мог бы временно исполнять его обязанности?
— Пожалуй, мог бы. — Эта мысль мне показалась превосходной. Я решила, что попрошу Мулларда переселиться из каморки возле конюшни в дом. Это означало, правда, что нам с мисс Теккерей снова придется занять одну комнату. — Спокойной ночи, мистер Алджер.
— Доброй ночи, мисс Ирвинг. — Он повернулся уходить, потом остановился. — А что касается театра, мэм, это была не взятка. Я в самом деле буду рад познакомить вас и мисс Теккерей со столичными театрами.
Я кивнула, он удалился. У меня из головы не выходили его ювелирной работы мраморные шахматы и хрустальный графин с бокалами. Уж не в сговоре ли он с Шарки, принимая подарки за услуги по дезориентации полицейских? Или он действительно хочет его переделать? Я чувствовала, что в эту ночь не засну, но под утро крепко заснула.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
— Не говорите глупостей, — сказал он резко. — Конечно, у него есть семья. Мне-то к чему это выдумывать?
— Не знаю, может вы с ним в деле, — вдруг вырвалось у меня, и я тут же пожалела об этом, потому что вспомнила его изящные мраморные шахматы, а другого объяснения их происхождения мне в голову не приходило.
Лицо Алджера приняло угрожающее выражение. Стоя от него на расстоянии вытянутой руки, я вдруг осознала, что в этой части дома я одна против этого сильного человека, который может выпустить из меня дух одним движением руки, если захочет. А по его взгляду было видно, что он готов это сделать.
Он сжал пальцы в кулак и сказал:
— Не действуйте слишком поспешно, мисс Ирвинг. Вы не знаете, как закон поступает с людьми в этой части Лондона. Шарки может поплатиться жизнью. Он виноват — приобретал краденые вещи. Возможно, он даже не знал, что они ворованные. В любом случае, леди Прайор не слишком пострадала, лишившись этих безделушек.
— Но не повесят же его за это.
— Это зависит от того, какую интерпретацию придадут его поступку. Закон существует, чтобы защищать собственность привилегированного класса состоятельных людей.
— Но он тоже виноват, помогая ворам, мистер Алджер. Не хотите же вы оправдать его поведение.
— Конечно нет. Но если его посадят, его сестрам придется идти на панель. Не кажется ли вам, что они не заслужили подобной участи, ведь они ни в чем не виноваты? Должен вам признаться: я пытаюсь перевоспитать Шарки. Иногда он сбивается с праведной стези, но если вы присоедините свои усилия к моим, думаю, что нам удастся сделать из него что-нибудь путное. Этот нынешний фортель — последний за два месяца. Два месяца он вел себя как ангел. Давайте дадим ему еще один шанс. — Мистер Алджер говорил искренне, почти страстно.
Я находилась в полной растерянности. Не хотелось причинять неприятностей Шарки — я отнюдь не желала быть причиной поломанных судеб четырех молодых девушек; с другой стороны — нельзя было допустить, чтобы пара мошенников злоупотребляла моей добротой.
Я сказала:
— Если мистер Шарки вернет ценности леди Прайор, анонимно, тогда я согласна дать ему еще шанс. Но если подобное повторится, то я доложу о нем на Боу-Стрит, мистер Алджер. И о вас заодно. Что бы сказал лорд Долман, узнай он о вашем сегодняшнем ночном подвиге? Вы бы лишились места и испортили себе будущее.
— Как ни странно, лорд Долман придерживается весьма либеральных взглядов по данному вопросу. Он ведет очень активную работу в защиту непривилегированных классов. Кстати, идея перевоспитать Шарки принадлежит ему.
Была уже глубокая ночь, я устала и чувствовала себя разбитой. Никогда раньше мне не приходилось принимать таких ответственных решений. В моих руках находилась жизнь человека. Теперь, когда я лучше осознала, как легка была моя привилегированная жизнь раньше, я испытывала больше сострадания к Шарки. Как и у миссис Кларк, его жизненный путь не был устлан розами. Возможно, он нуждался в моем сочувствии больше, чем леди Прайор.
— Вы даете обещание, что заставите Шарки вернуть украденные вещи и проследите, чтобы он бросил это занятие?
— Собираюсь именно так и поступить. Но вы можете сами завернуть часы и перстень и отослать их леди Прайор — анонимно. Это избавит вас от чувства вины.
— Хорошо, если вы положите туда же жемчуг. Офицер упоминал и о жемчуге.
— Не думаю, что он у Шарки — ему он не по карману.
— Тогда нужно вернуть часы и кольцо.
Улыбка, озарившая его лицо, стоила того, чтобы немного уклониться от буквы закона. В ней было одобрение, но и еще что-то, что выходило за рамки простого одобрения.
— Да благословит вас Господь, мисс Ирвинг. Я знал, что на вас можно положиться. Однако, как трудно вам приходится в Лондоне. Мы подумаем, как скрасить ваше пребывание в столице. Такая щедрость заслуживает не менее щедрого вознаграждения. Вы любите театр?
— Не нужно подкупать меня, мистер Алджер. Мы ведь обговорили условия сделки?
— Но это не взятка.
— Назовите вознаграждением. Какая разница?
— Польщен, что вы воспринимаете ситуацию именно в таком свете. Я бы счел, что вознаграждение дается мне, если бы вы согласились провести со мной вечер в театре.
— Единственная награда, которая мне нужна в данном случае, это чтобы вы ни слова не рассказали мисс Теккерей, а то она подумает, что я потеряла рассудок. Не знаю, что сказал бы папа…
— Я не расскажу ни ей, ни ему. Это будет наш маленький секрет. Ничего нет лучше общей тайны, чтобы скрепить дружбу, — сказал он с теплой улыбкой. Я неодобрительно посмотрела на него.
Он взял мои руки в свои ладони.
— Ну, ну, успокойтесь. Где же ваше непокорное сердце? Вы уже не ребенок, и не должны во всем спрашивать советов родителя, — он пристально вглядывался в мое лицо в темном переходе холла. — Вы уже взрослая женщина, к тому же необычайно привлекательная.
В этом комплименте звучало эхо сомнительных реплик Шарки, и я резко отпрянула.
— Не пытайтесь умаслить меня, мистер Алджер. Как вы сами изволили заметить, я уже не ребенок и на мякине меня не проведешь. Оставьте свои пошлые комплименты для неопытных дурочек. Мне не нужны ваши телячьи восторги.
— Телячьи! — воскликнул он. — Да мне уже тридцать один.
— Значит, вы слишком стары, чтобы говорить пошлости. Ради всего святого, почему бы вам не переехать на Беркли Сквер и не строить карьеру в добропорядочном окружении?
Он продолжал сверлить меня взглядом. Затем улыбнулся и сказал:
— Кто же тогда поможет вам препровождать наверх подгулявших квартирантов, мисс Ирвинг? Вы только что оказали мне любезность, причислив к разряду джентльменов, это дает мне право остаться здесь и оказывать вам услуги, которые вы вправе ожидать от джентльмена.
— Я предложила переехать ради вас же самого.
— Не все ставят собственную выгоду выше всего остального. Видите ли, было бы просто несправедливо предоставить возможность Шарки болтаться на виселице за несколько побрякушек. Я уж лучше останусь, если вы не против, и прослежу, чтобы он больше не впадал в грех.
— Отлично, — сказала я с облегчением, его отъезд меня бы огорчил. — А сейчас я пойду спать. Если еще кто-нибудь будет стучать, я накроюсь подушкой и сделаю вид, что не слышу.
— Неплохо было бы завести дворецкого. Ваш конюх не мог бы временно исполнять его обязанности?
— Пожалуй, мог бы. — Эта мысль мне показалась превосходной. Я решила, что попрошу Мулларда переселиться из каморки возле конюшни в дом. Это означало, правда, что нам с мисс Теккерей снова придется занять одну комнату. — Спокойной ночи, мистер Алджер.
— Доброй ночи, мисс Ирвинг. — Он повернулся уходить, потом остановился. — А что касается театра, мэм, это была не взятка. Я в самом деле буду рад познакомить вас и мисс Теккерей со столичными театрами.
Я кивнула, он удалился. У меня из головы не выходили его ювелирной работы мраморные шахматы и хрустальный графин с бокалами. Уж не в сговоре ли он с Шарки, принимая подарки за услуги по дезориентации полицейских? Или он действительно хочет его переделать? Я чувствовала, что в эту ночь не засну, но под утро крепко заснула.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
На следующий день я поговорила с мисс Теккерей о том, чтобы переселить Мулларда в дом: по вечерам он мог бы исполнять обязанности дворецкого. Это не помешает ему расчищать двор в дневное время, покрасить дверь и сделать еще некоторые необходимые работы по приведению дома в порядок. В эту бессонную ночь я продумала много вариантов с имением, придя к убеждению, что его нужно продать. Я не была подготовлена к жизни в подобном месте, с ворами и проститутками под одной крышей. Я убеждала себя, что, если пословица гласит: «милосердие начинается дома», то в Рэдстоке можно было найти огромное множество заблудших душ, на которые мне пришлось бы излить весь запас сострадания и милосердия.
Как ни странно, Муллард наотрез отказался от удобной комнаты, ни за что не согласился пребывать на одной половине дома с дамами. Обследовав половину, на которой находилась кухня и другие служебные помещения, он обнаружил крошечную комнатушку недалеко от кухни, которая, как он заверил, его вполне устроит. Это была вторая кладовка, в которой среди разного хлама оказалась раскладная кровать. Ненужные вещи Муллард сжег, устроив во дворе костер. Тетушка хранила все старые журналы и письма, непригодные полотенца и тряпки. Потребовалось целое утро, чтобы ликвидировать залежи.
Мисс Теккерей занялась осмотром платяного шкафа. Нужно было освободить место для ее собственной одежды и что-то сделать с обширным гардеробом тетушки. Я осталась в своей комнате, составляя список дел, которые необходимо было устроить перед продажей дома. Привычку делать списки я переняла у компаньонки. Прежде всего хотелось привести в порядок дверь: соскоблить старую краску, покрасить заново и приделать дверной молоток. Одна дверь в ее теперешнем состоянии была способна отпугнуть самого невзыскательного покупателя.
Миссис Скадпол подошла к двери спальни и сказала:
— Пришел мистер Алджер и хотел бы поговорить с вами, мисс Ирвинг. Он в холле.
Я вышла в холл, но его там не оказалось. Заглянув в салон, я увидела его — он торопливо шел к окну, но стучал при этом осторожно, крадучись, словно опасаясь кого-то. «Уж не полиция ли преследует его», — подумалось мне.
— Вы хотели меня видеть, мистер Алджер? — обратилась я к нему.
Он вздрогнул, но повернулся и с улыбкой пошел мне навстречу.
— Надеюсь, что не оторвал вас от важных дел?
— Нет, все в порядке.
Он огляделся и, убедившись, что мы одни, передал мне рубиновое кольцо.
— А часы у вас? — спросил он.
— Да, в той большой вазе, на которой нарисованы виноградные гроздья.
Он достал часы и дал мне адрес леди Прайор на Хафмун-Стрит.
— Я посмотрел ее адрес в справочнике в Уайтхолле, — объяснил он. — На сегодня моя работа закончена. Надеюсь, вы не раздумали посетить Сомерсет Хаус в моем сопровождении?
— Нет, не раздумала. Напротив, мне хотелось бы лучше познакомиться с Лондоном перед отъездом, ибо вряд ли я когда-нибудь сюда вернусь. Немного приведу дом в порядок и дам объявление о продаже.
Он устало вздохнул.
— Я так и подумал, что события прошлой ночи вызовут у вас отвращение к этому месту. У нас очень редко случаются два таких происшествия за одну ночь.
— Не могу жить здесь, мистер Алджер. Мне очень жаль сестер мистера Шарки, я глубоко сочувствую миссис Кларк, но ради этого терпеть… Не могу! Постараюсь найти приличного покупателя, кого-нибудь, кто будет заботиться о доме, как моя тетушка, чтобы жильцы не были ущемлены.
Он кивнул.
— Вы правы. Здесь неподходящее место для леди. Конечно, вы могли бы нанять управляющего, а не делать всю работу самой. Это все равно дало бы вам хороший доход, как мы говорили вчера.
— Если заплатить управляющему, то останется не так много.
— Можно было бы найти человека, который с радостью согласился бы на эту работу за право пользоваться одной из квартир. Не обязательно первым этажом, где расположены ваши комнаты, — добавил он, как бы уговаривая. — Первый этаж можно сдать за хорошую плату. Его настойчивость казалась мне подозрительной. Почему он был так заинтересован, чтобы дом не перешел в другие руки? Что он выигрывал, кроме того, что сохранил бы свою квартиру?
— Отказываюсь вас понимать, мистер Алджер. Вы имели возможность жить в роскошном особняке лорда Долмана, а вместо этого обитаете в дыре, где не дают спать по ночам разные пьяницы и полицейские.
— Зато у меня очаровательная хозяйка, — бойко ответил он, явно флиртуя.
Но его на самом деле интересовала не хозяйка, иначе зачем он предложил управляющего. Я подошла к столику и достала маленькую коробку, в которую вошли часы и кольцо. Завернув коробку, я написала почтовый адрес.
— Как я понимаю, вы видели сегодня Шарки, раз взяли у него кольцо, — сказала я. — Когда он пришел? Я не слышала, чтобы кто-то входил, а я почти всю ночь не спала.
— Я подошел к его двери утром. Он был дома. Я не спросил, когда он пришел, но рассказал о визите с Боу-Стрит. Он попросил передать вам это и еще плату за месяц.
У меня было сильное подозрение, что деньги появились из кармана мистера Алджера. Где мог Шарки достать деньги, если только не ограбил кого-нибудь?
— Нет, он никого не ограбил. Он выиграл в карты, — сказал Алджер, читая мои мысли.
Я выписала квитанцию и вручила Алджеру. Это завершало деловую часть беседы, но он не уходил.
— У вас уже был второй завтрак? Почему бы вам не надеть шляпку и не принять мое приглашение на ленч?
— Сегодня очень много работы. Мне и на выставку не следовало ехать, но я поеду.
— Это не займет много времени. И на выставке мы будем не одни, мисс Ирвинг.
Он сделал ударение на словах «не одни», что было намеком, что он заинтересован в моем обществе не только в деловом смысле. Мистер Алджер отличался незаурядной привлекательностью, и должна сказать, что я не была полностью равнодушна к его обаянию, хотя и понимала, что ему не следует полностью доверять.
— Но в самом деле, что вы имеете в виду? Нам и незачем оставаться наедине, — сказала я, не в силах скрыть удовольствия по поводу его замечания.
— Возможно, но я не имел в виду абсолютного одиночества. Однако джентльмену всегда хочется уединиться с дамой, которая… — он замолчал и многозначительно улыбнулся. — Никак не научусь вовремя прикусывать язык. Видите, каких плохих манер можно набраться в обществе простых людей.
— И все же вы убеждаете меня здесь остаться.
— Это может привести к интересным и самым неожиданным результатам, — сказал он с игривой улыбкой. — Но я не собираюсь отговаривать вас от принятого решения. Совсем нет! Давайте просто прокатимся по городу. Наденьте шляпку. Я покажу вам Друри-Лейн театр. Он почти за углом.
— Надеюсь, днем он еще будет стоять на том же месте, и вы сможете показать его мне по пути в Сомерсет Хаус.
— Да, мисс Теккерей я его тоже покажу, — добавил он с видом обиженного ребенка. — Если он не сгорит до этого времени. Вы видели его после перестройки?
— Я в нем никогда не была. В Лондоне я впервые в жизни.
— О, Боже, — он посмотрел на меня так, словно я объявила, что у меня есть вторая голова, которую я прячу дома в ящике комода. — Вижу, вас развлечь нетрудно, мисс Ирвинг.
— Вы не должны считать, что обязаны развлекать меня, сэр. Я приехала в Лондон не для развлечений.
— Я не чувствую себя обязанным. Напротив, я мечтаю об этом, как о большом удовольствии. А вы все упрямитесь и не хотите оказать мне честь.
— Я не упрямлюсь, мистер Алджер.
Наш легкий флирт, а именно к этому свелся напоследок деловой разговор, был прерван торопливыми шагами в холле. В салон влетела мисс Теккерей.
— Она сбежала! — возбужденно доложила моя компаньонка скорее с удовольствием, чем с разочарованием.
Мистер Алджер вскочил, побелев, как полотно.
— Я ей ничего не сказала, просто попросила отмыть кухню, ведь она так запущена, Кейти, — продолжала мисс Теккерей. Необычайная реакция Алджера от нее ускользнула. — Она ударилась в истерику и стала кричать, что ей хватает готовки на троих, а тут еще скрести полы. На самом деле ей не нравится, что Муллард спит в кладовке рядом с ее комнатой. Словно он представляет опасность для этого мешка с трухой!
Новость, принесенная мисс Теккерей, была неутешительной, но меня больше занимал мистер Алджер. Когда он понял, что речь идет о миссис Скадпол, он стал приходить в себя. Он расслабился, щеки его снова порозовели.
— Миссис Скадпол послала прощальный привет? — спросил он, переходя на неофициальный язык.
— А вы думали, о ком говорит мисс Теккерей, мистер Алджер? — спросила я. Кто бы это мог быть: миссис Кларк или мисс Уэйтли? Других женщин в доме не было. Ах, да, мисс Лемон. Из этих трех, могла я предположить, его интерес могла бы вызвать миссис Кларк.
— Я сразу понял, что речь идет о миссис Скадпол. Просто я испугался, что она могла прихватить с собой серебро. Еще один повод, чтобы поторопить вас с отъездом.
— У нее не было возможности. Я была в кухне, не могла же она тащить серебро у меня под носом. Но мы остались без прислуги, Кейти.
— Свяжемся с конторой по найму, они помогут найти служанку, умеющую готовить, или повариху, которая согласится делать небольшую уборку.
— Ни одна порядочная служанка не согласится работать на Дикой улице, — произнесла мисс Теккерей, выражая мысль, в которой я боялась себе признаться. — Но голодать мы не будем: я умею готовить, а стелить постель и стирать пыль мы будем вместе.
— В этих местах трудно найти приличную работу, с этим хлопот не будет. Если хотите, я могу попросить знакомых порекомендовать приличную женщину.
— Лучше молодую девушку, — облегченно вздохнула мисс Теккерей. — Я присмотрю за готовкой. Нам нужна сильная служанка, чтобы не уставала от тяжелой работы и делала все тщательно.
— Миссис Фриман, она живет на этой же улице, может порекомендовать девушку или прислать одну из своих дочерей — у нее их двое и они берут временную работу, дожидаясь, пока их примут в театр. Ваша тетушка иногда прибегала к их услугам, чтобы произвести весеннюю генеральную уборку и прочее. Могу поговорить с миссис Фриман, если желаете.
Я одобрила предложение, поблагодарив его за помощь.
Мистер Алджер ушел. Я заметила, что, уходя, он бросил взгляд на окно и опять подумала, что полиция бродит где-то поблизости, высматривая Шарки. Выглянула в окно — никого.
— Нам повезло, — сказала мисс Теккерей. — Очень любезно со стороны мистера Алджера предложить нам свои услуги. Он производит очень приятное впечатление. Что ему нужно было, Кейти? Визит вежливости? — полюбопытствовала она.
Мне не хотелось открывать своей компаньонке такие сногсшибательные новости.
— Пожалуй, можно назвать и так, — ответила я неопределенно.
Она приняла мой невнятный ответ за признак смущения, оттого, что меня застали с молодым человеком. Пока она продолжала рассуждать о дезертирстве миссис Скадпол, о новой служанке, я обдумывала более важные проблемы. Как доставить часы и кольцо миссис Прайор? Посещение галереи предполагало присутствие мисс Теккерей. Как и мистер Алджер, я бы предпочла, чтобы она нас не сопровождала. Не попросить ли Мулларда отправить пакет, когда он выйдет в город, чтобы купить краску и дверной молоток? Было приятно сознавать, что мистер Алджер сдержал слово и вернул похищенное кольцо.
Мисс Теккерей пошла в кухню приготовить чай и бутерброды к ленчу, а я решила стереть пыль в салоне. Раньше это трудно было сделать, теперь же, когда большая часть мебели была разобрана, уборка могла дать результат. Гостиная стала просторнее и оказалась весьма приличной комнатой — просторной и светлой. К моему огорчению, просторные окна давали так много света, что декоративные столики и лампы выглядели особенно неухоженными и запущенными.
Мебель и украшения требовали чистки и полировки, поэтому я ограничилась тем, что протерла некрупные вещи. На столике между окнами стояли две китайские вазы. Одна из них, разрисованная кистями винограда, была особенно красива. Вторая, украшенная рисунками с яблоками и персиками, хотя и не такая красивая, как первая, и меньше размером, тоже выглядела очень приятно. Я приподняла ее, чтобы стереть пыль, и услышала внутри звук. Я опустила руку внутрь и вытащила нитку прекрасного жемчуга. Он сиял в солнечном свете матовым теплым блеском. Застежка была сделана из мелких бриллиантов. Я невольно ахнула от восторга и изумления. Сначала я подумала, что покойная тетушка могла спрятать жемчуг в вазе, а потом забыла о нем. Какая приятная неожиданность.
Вдруг вспомнилось, что офицер с Боу-Стрит упоминал жемчуг среди украденных вещей. Я поняла, что бусы не принадлежали тетушке Талассе, а были собственностью леди Прайор. Накануне вечером Шарки крутился у этого столика, он и спрятал жемчуг в вазе. Возможно, он не хотел оставлять драгоценность в своей квартире, предполагая, что полиция может его навестить. Продать же такую нитку было непросто, гораздо труднее, чем часы или перстень. Следующий вопрос невольно снова относился к мистеру Алджеру — знал ли он, что жемчуг у Шарки и тогда, значит, обманул меня, сказав, что Шарки не купил его, или же Шарки все же обманул Алджера?
Вскоре, путем логических рассуждений я нашла ответ. Алджер знал, что жемчуг в вазе, он хотел его достать, но я помешала: когда я вошла в салон, он как раз направлялся к столику. Так вот что его беспокоило — ваза, а вовсе не окно. Поэтому он и настаивал на «прогулке вдвоем». Он два или три раза напоминал, что мне нужно надеть шляпку. Пока я ходила бы за шляпкой, он успел бы достать жемчуг. Сомнений не было — он был помощником Шарки.
Жемчуг был крупным, нитка длинная. Он мог стоить раз в десять дороже часов и кольца. Поэтому они решили пожертвовать более дешевыми вещами, чтобы заставить меня молчать и позволить им оставаться в доме. Мистеру Алджеру это было очень важно, хотя я не понимала, почему.
Я отнесла жемчуг в свою спальню и спрятала там, понимая, что Шарки либо Алджер вернутся за ним. Но я тут же решила, что отправлю его леди Прайор с другими драгоценностями и натяну им обоим нос, чтобы неповадно было меня дурачить.
Мы с мисс Теккерей подкрепились чаем с бутербродами и остатками черствого пирога со сливами и уже поднимались из-за стола, когда пришел мистер Алджер. Он представил нам молодую девушку Мэри Фриман. Это была крепкая энергичная девица лет шестнадцати-семнадцати, с копной рыжих вьющихся волос, с широкой приветливой улыбкой. Она была небогато, но чисто одета, а в руках держала свежевыстиранный и тщательно отглаженный белый передник.
— Я обычно делаю уборку, мисс, но, если нужно, могу готовить что-нибудь не очень сложное, — пожарить цыпленка или яичницу с салом. Ма говорит, что может доставлять хлеб и сладости. Она здорово печет пироги.
— Я покажу, что нужно сделать, — сказала мисс Теккерей. — Можешь начать убирать со стола, Мэри. Сегодня я приготовлю обед сама, а ты вычистишь и отскребешь кухню.
— А как же насчет поездки в Сомерсет Хаус, мисс Теккерей? — поинтересовалась я.
— Совсем забыла. Вы поезжайте, Кейти. Я смогу посмотреть выставку в другое время. Не могу я находиться в доме с такой грязной кухней.
Алджер был явно доволен, я же сочла своим долгом воспротивиться такому обороту событий и предложила остаться и помочь мисс Теккерей. Она все же настояла, чтобы я поехала и мне пришлось позволить убедить себя. Я поняла, что моя компаньонка решила, что в лице мистера Алджера я нашла поклонника. Жаль, что предстояло разочаровать ее.
Мистер Алджер спросил:
— Вы видели сегодня профессора Вивальди, леди?
— Он рано ушел, — ответила я. — Наверное, отправился в Британский Музей — он пишет исследовательскую работу.
— Я хотел с ним проконсультироваться по поводу нескольких латинских изречений для речи лорда Долмана в Палате.
— Уверена, что лорд Долман хорошо знает латинский и может справиться сам, — удивилась я.
— Разумеется. Я просто не так выразился, имея в виду, что хотел попросить профессора Вивальди порекомендовать парочку хороших изречений. Долман понимает латынь, но, так же как и я, не всегда может подобрать удачную фразу. А без латыни речь в Палате не звучит.
Он пошел к себе переодеться, а я отыскала коробочку побольше, чтобы уместить все драгоценности леди Прайор и успела передать незаметно запечатанный и подписанный пакет Мулларду. Это давало гарантию, что леди Прайор получит свои драгоценности назад. Приятно было сознавать, что мне удалось перехитрить Алджера и Шарки, это придавало уверенности и смелости для предстоящего поединка.
Как ни странно, Муллард наотрез отказался от удобной комнаты, ни за что не согласился пребывать на одной половине дома с дамами. Обследовав половину, на которой находилась кухня и другие служебные помещения, он обнаружил крошечную комнатушку недалеко от кухни, которая, как он заверил, его вполне устроит. Это была вторая кладовка, в которой среди разного хлама оказалась раскладная кровать. Ненужные вещи Муллард сжег, устроив во дворе костер. Тетушка хранила все старые журналы и письма, непригодные полотенца и тряпки. Потребовалось целое утро, чтобы ликвидировать залежи.
Мисс Теккерей занялась осмотром платяного шкафа. Нужно было освободить место для ее собственной одежды и что-то сделать с обширным гардеробом тетушки. Я осталась в своей комнате, составляя список дел, которые необходимо было устроить перед продажей дома. Привычку делать списки я переняла у компаньонки. Прежде всего хотелось привести в порядок дверь: соскоблить старую краску, покрасить заново и приделать дверной молоток. Одна дверь в ее теперешнем состоянии была способна отпугнуть самого невзыскательного покупателя.
Миссис Скадпол подошла к двери спальни и сказала:
— Пришел мистер Алджер и хотел бы поговорить с вами, мисс Ирвинг. Он в холле.
Я вышла в холл, но его там не оказалось. Заглянув в салон, я увидела его — он торопливо шел к окну, но стучал при этом осторожно, крадучись, словно опасаясь кого-то. «Уж не полиция ли преследует его», — подумалось мне.
— Вы хотели меня видеть, мистер Алджер? — обратилась я к нему.
Он вздрогнул, но повернулся и с улыбкой пошел мне навстречу.
— Надеюсь, что не оторвал вас от важных дел?
— Нет, все в порядке.
Он огляделся и, убедившись, что мы одни, передал мне рубиновое кольцо.
— А часы у вас? — спросил он.
— Да, в той большой вазе, на которой нарисованы виноградные гроздья.
Он достал часы и дал мне адрес леди Прайор на Хафмун-Стрит.
— Я посмотрел ее адрес в справочнике в Уайтхолле, — объяснил он. — На сегодня моя работа закончена. Надеюсь, вы не раздумали посетить Сомерсет Хаус в моем сопровождении?
— Нет, не раздумала. Напротив, мне хотелось бы лучше познакомиться с Лондоном перед отъездом, ибо вряд ли я когда-нибудь сюда вернусь. Немного приведу дом в порядок и дам объявление о продаже.
Он устало вздохнул.
— Я так и подумал, что события прошлой ночи вызовут у вас отвращение к этому месту. У нас очень редко случаются два таких происшествия за одну ночь.
— Не могу жить здесь, мистер Алджер. Мне очень жаль сестер мистера Шарки, я глубоко сочувствую миссис Кларк, но ради этого терпеть… Не могу! Постараюсь найти приличного покупателя, кого-нибудь, кто будет заботиться о доме, как моя тетушка, чтобы жильцы не были ущемлены.
Он кивнул.
— Вы правы. Здесь неподходящее место для леди. Конечно, вы могли бы нанять управляющего, а не делать всю работу самой. Это все равно дало бы вам хороший доход, как мы говорили вчера.
— Если заплатить управляющему, то останется не так много.
— Можно было бы найти человека, который с радостью согласился бы на эту работу за право пользоваться одной из квартир. Не обязательно первым этажом, где расположены ваши комнаты, — добавил он, как бы уговаривая. — Первый этаж можно сдать за хорошую плату. Его настойчивость казалась мне подозрительной. Почему он был так заинтересован, чтобы дом не перешел в другие руки? Что он выигрывал, кроме того, что сохранил бы свою квартиру?
— Отказываюсь вас понимать, мистер Алджер. Вы имели возможность жить в роскошном особняке лорда Долмана, а вместо этого обитаете в дыре, где не дают спать по ночам разные пьяницы и полицейские.
— Зато у меня очаровательная хозяйка, — бойко ответил он, явно флиртуя.
Но его на самом деле интересовала не хозяйка, иначе зачем он предложил управляющего. Я подошла к столику и достала маленькую коробку, в которую вошли часы и кольцо. Завернув коробку, я написала почтовый адрес.
— Как я понимаю, вы видели сегодня Шарки, раз взяли у него кольцо, — сказала я. — Когда он пришел? Я не слышала, чтобы кто-то входил, а я почти всю ночь не спала.
— Я подошел к его двери утром. Он был дома. Я не спросил, когда он пришел, но рассказал о визите с Боу-Стрит. Он попросил передать вам это и еще плату за месяц.
У меня было сильное подозрение, что деньги появились из кармана мистера Алджера. Где мог Шарки достать деньги, если только не ограбил кого-нибудь?
— Нет, он никого не ограбил. Он выиграл в карты, — сказал Алджер, читая мои мысли.
Я выписала квитанцию и вручила Алджеру. Это завершало деловую часть беседы, но он не уходил.
— У вас уже был второй завтрак? Почему бы вам не надеть шляпку и не принять мое приглашение на ленч?
— Сегодня очень много работы. Мне и на выставку не следовало ехать, но я поеду.
— Это не займет много времени. И на выставке мы будем не одни, мисс Ирвинг.
Он сделал ударение на словах «не одни», что было намеком, что он заинтересован в моем обществе не только в деловом смысле. Мистер Алджер отличался незаурядной привлекательностью, и должна сказать, что я не была полностью равнодушна к его обаянию, хотя и понимала, что ему не следует полностью доверять.
— Но в самом деле, что вы имеете в виду? Нам и незачем оставаться наедине, — сказала я, не в силах скрыть удовольствия по поводу его замечания.
— Возможно, но я не имел в виду абсолютного одиночества. Однако джентльмену всегда хочется уединиться с дамой, которая… — он замолчал и многозначительно улыбнулся. — Никак не научусь вовремя прикусывать язык. Видите, каких плохих манер можно набраться в обществе простых людей.
— И все же вы убеждаете меня здесь остаться.
— Это может привести к интересным и самым неожиданным результатам, — сказал он с игривой улыбкой. — Но я не собираюсь отговаривать вас от принятого решения. Совсем нет! Давайте просто прокатимся по городу. Наденьте шляпку. Я покажу вам Друри-Лейн театр. Он почти за углом.
— Надеюсь, днем он еще будет стоять на том же месте, и вы сможете показать его мне по пути в Сомерсет Хаус.
— Да, мисс Теккерей я его тоже покажу, — добавил он с видом обиженного ребенка. — Если он не сгорит до этого времени. Вы видели его после перестройки?
— Я в нем никогда не была. В Лондоне я впервые в жизни.
— О, Боже, — он посмотрел на меня так, словно я объявила, что у меня есть вторая голова, которую я прячу дома в ящике комода. — Вижу, вас развлечь нетрудно, мисс Ирвинг.
— Вы не должны считать, что обязаны развлекать меня, сэр. Я приехала в Лондон не для развлечений.
— Я не чувствую себя обязанным. Напротив, я мечтаю об этом, как о большом удовольствии. А вы все упрямитесь и не хотите оказать мне честь.
— Я не упрямлюсь, мистер Алджер.
Наш легкий флирт, а именно к этому свелся напоследок деловой разговор, был прерван торопливыми шагами в холле. В салон влетела мисс Теккерей.
— Она сбежала! — возбужденно доложила моя компаньонка скорее с удовольствием, чем с разочарованием.
Мистер Алджер вскочил, побелев, как полотно.
— Я ей ничего не сказала, просто попросила отмыть кухню, ведь она так запущена, Кейти, — продолжала мисс Теккерей. Необычайная реакция Алджера от нее ускользнула. — Она ударилась в истерику и стала кричать, что ей хватает готовки на троих, а тут еще скрести полы. На самом деле ей не нравится, что Муллард спит в кладовке рядом с ее комнатой. Словно он представляет опасность для этого мешка с трухой!
Новость, принесенная мисс Теккерей, была неутешительной, но меня больше занимал мистер Алджер. Когда он понял, что речь идет о миссис Скадпол, он стал приходить в себя. Он расслабился, щеки его снова порозовели.
— Миссис Скадпол послала прощальный привет? — спросил он, переходя на неофициальный язык.
— А вы думали, о ком говорит мисс Теккерей, мистер Алджер? — спросила я. Кто бы это мог быть: миссис Кларк или мисс Уэйтли? Других женщин в доме не было. Ах, да, мисс Лемон. Из этих трех, могла я предположить, его интерес могла бы вызвать миссис Кларк.
— Я сразу понял, что речь идет о миссис Скадпол. Просто я испугался, что она могла прихватить с собой серебро. Еще один повод, чтобы поторопить вас с отъездом.
— У нее не было возможности. Я была в кухне, не могла же она тащить серебро у меня под носом. Но мы остались без прислуги, Кейти.
— Свяжемся с конторой по найму, они помогут найти служанку, умеющую готовить, или повариху, которая согласится делать небольшую уборку.
— Ни одна порядочная служанка не согласится работать на Дикой улице, — произнесла мисс Теккерей, выражая мысль, в которой я боялась себе признаться. — Но голодать мы не будем: я умею готовить, а стелить постель и стирать пыль мы будем вместе.
— В этих местах трудно найти приличную работу, с этим хлопот не будет. Если хотите, я могу попросить знакомых порекомендовать приличную женщину.
— Лучше молодую девушку, — облегченно вздохнула мисс Теккерей. — Я присмотрю за готовкой. Нам нужна сильная служанка, чтобы не уставала от тяжелой работы и делала все тщательно.
— Миссис Фриман, она живет на этой же улице, может порекомендовать девушку или прислать одну из своих дочерей — у нее их двое и они берут временную работу, дожидаясь, пока их примут в театр. Ваша тетушка иногда прибегала к их услугам, чтобы произвести весеннюю генеральную уборку и прочее. Могу поговорить с миссис Фриман, если желаете.
Я одобрила предложение, поблагодарив его за помощь.
Мистер Алджер ушел. Я заметила, что, уходя, он бросил взгляд на окно и опять подумала, что полиция бродит где-то поблизости, высматривая Шарки. Выглянула в окно — никого.
— Нам повезло, — сказала мисс Теккерей. — Очень любезно со стороны мистера Алджера предложить нам свои услуги. Он производит очень приятное впечатление. Что ему нужно было, Кейти? Визит вежливости? — полюбопытствовала она.
Мне не хотелось открывать своей компаньонке такие сногсшибательные новости.
— Пожалуй, можно назвать и так, — ответила я неопределенно.
Она приняла мой невнятный ответ за признак смущения, оттого, что меня застали с молодым человеком. Пока она продолжала рассуждать о дезертирстве миссис Скадпол, о новой служанке, я обдумывала более важные проблемы. Как доставить часы и кольцо миссис Прайор? Посещение галереи предполагало присутствие мисс Теккерей. Как и мистер Алджер, я бы предпочла, чтобы она нас не сопровождала. Не попросить ли Мулларда отправить пакет, когда он выйдет в город, чтобы купить краску и дверной молоток? Было приятно сознавать, что мистер Алджер сдержал слово и вернул похищенное кольцо.
Мисс Теккерей пошла в кухню приготовить чай и бутерброды к ленчу, а я решила стереть пыль в салоне. Раньше это трудно было сделать, теперь же, когда большая часть мебели была разобрана, уборка могла дать результат. Гостиная стала просторнее и оказалась весьма приличной комнатой — просторной и светлой. К моему огорчению, просторные окна давали так много света, что декоративные столики и лампы выглядели особенно неухоженными и запущенными.
Мебель и украшения требовали чистки и полировки, поэтому я ограничилась тем, что протерла некрупные вещи. На столике между окнами стояли две китайские вазы. Одна из них, разрисованная кистями винограда, была особенно красива. Вторая, украшенная рисунками с яблоками и персиками, хотя и не такая красивая, как первая, и меньше размером, тоже выглядела очень приятно. Я приподняла ее, чтобы стереть пыль, и услышала внутри звук. Я опустила руку внутрь и вытащила нитку прекрасного жемчуга. Он сиял в солнечном свете матовым теплым блеском. Застежка была сделана из мелких бриллиантов. Я невольно ахнула от восторга и изумления. Сначала я подумала, что покойная тетушка могла спрятать жемчуг в вазе, а потом забыла о нем. Какая приятная неожиданность.
Вдруг вспомнилось, что офицер с Боу-Стрит упоминал жемчуг среди украденных вещей. Я поняла, что бусы не принадлежали тетушке Талассе, а были собственностью леди Прайор. Накануне вечером Шарки крутился у этого столика, он и спрятал жемчуг в вазе. Возможно, он не хотел оставлять драгоценность в своей квартире, предполагая, что полиция может его навестить. Продать же такую нитку было непросто, гораздо труднее, чем часы или перстень. Следующий вопрос невольно снова относился к мистеру Алджеру — знал ли он, что жемчуг у Шарки и тогда, значит, обманул меня, сказав, что Шарки не купил его, или же Шарки все же обманул Алджера?
Вскоре, путем логических рассуждений я нашла ответ. Алджер знал, что жемчуг в вазе, он хотел его достать, но я помешала: когда я вошла в салон, он как раз направлялся к столику. Так вот что его беспокоило — ваза, а вовсе не окно. Поэтому он и настаивал на «прогулке вдвоем». Он два или три раза напоминал, что мне нужно надеть шляпку. Пока я ходила бы за шляпкой, он успел бы достать жемчуг. Сомнений не было — он был помощником Шарки.
Жемчуг был крупным, нитка длинная. Он мог стоить раз в десять дороже часов и кольца. Поэтому они решили пожертвовать более дешевыми вещами, чтобы заставить меня молчать и позволить им оставаться в доме. Мистеру Алджеру это было очень важно, хотя я не понимала, почему.
Я отнесла жемчуг в свою спальню и спрятала там, понимая, что Шарки либо Алджер вернутся за ним. Но я тут же решила, что отправлю его леди Прайор с другими драгоценностями и натяну им обоим нос, чтобы неповадно было меня дурачить.
Мы с мисс Теккерей подкрепились чаем с бутербродами и остатками черствого пирога со сливами и уже поднимались из-за стола, когда пришел мистер Алджер. Он представил нам молодую девушку Мэри Фриман. Это была крепкая энергичная девица лет шестнадцати-семнадцати, с копной рыжих вьющихся волос, с широкой приветливой улыбкой. Она была небогато, но чисто одета, а в руках держала свежевыстиранный и тщательно отглаженный белый передник.
— Я обычно делаю уборку, мисс, но, если нужно, могу готовить что-нибудь не очень сложное, — пожарить цыпленка или яичницу с салом. Ма говорит, что может доставлять хлеб и сладости. Она здорово печет пироги.
— Я покажу, что нужно сделать, — сказала мисс Теккерей. — Можешь начать убирать со стола, Мэри. Сегодня я приготовлю обед сама, а ты вычистишь и отскребешь кухню.
— А как же насчет поездки в Сомерсет Хаус, мисс Теккерей? — поинтересовалась я.
— Совсем забыла. Вы поезжайте, Кейти. Я смогу посмотреть выставку в другое время. Не могу я находиться в доме с такой грязной кухней.
Алджер был явно доволен, я же сочла своим долгом воспротивиться такому обороту событий и предложила остаться и помочь мисс Теккерей. Она все же настояла, чтобы я поехала и мне пришлось позволить убедить себя. Я поняла, что моя компаньонка решила, что в лице мистера Алджера я нашла поклонника. Жаль, что предстояло разочаровать ее.
Мистер Алджер спросил:
— Вы видели сегодня профессора Вивальди, леди?
— Он рано ушел, — ответила я. — Наверное, отправился в Британский Музей — он пишет исследовательскую работу.
— Я хотел с ним проконсультироваться по поводу нескольких латинских изречений для речи лорда Долмана в Палате.
— Уверена, что лорд Долман хорошо знает латинский и может справиться сам, — удивилась я.
— Разумеется. Я просто не так выразился, имея в виду, что хотел попросить профессора Вивальди порекомендовать парочку хороших изречений. Долман понимает латынь, но, так же как и я, не всегда может подобрать удачную фразу. А без латыни речь в Палате не звучит.
Он пошел к себе переодеться, а я отыскала коробочку побольше, чтобы уместить все драгоценности леди Прайор и успела передать незаметно запечатанный и подписанный пакет Мулларду. Это давало гарантию, что леди Прайор получит свои драгоценности назад. Приятно было сознавать, что мне удалось перехитрить Алджера и Шарки, это придавало уверенности и смелости для предстоящего поединка.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Я надела новую соломенную шляпку, которую специально купила для весеннего сезона, и лучшую голубую накидку — не для того, чтобы произвести впечатление на мистера Алджера, а чтобы блеснуть среди изысканных дам на выставке.
— Вам очень идет, — сказал мистер Алджер, одобрительно оглядывая меня. Он помог мне взобраться в карету, но вдруг вспомнил что-то, извинился, что забыл взять носовой платок и вынужден вернуться на минуту в дом.
— Мистер Алджер, не оставляйте меня одну, я не справлюсь с лошадьми!
Ему было неловко поступать так с дамой, но я понимала, что раздосадованное выражение его лица объясняется не только невежливым поведением. Пока он колебался, я безошибочно определила, что его вынуждает вернуться.
— Если вам нужен жемчуг, — заметила я как бы невзначай, — то его больше нет в вазе.
Алджер бросил на меня такой свирепый взгляд, что я стала опасаться совместной поездки, но, подумав, решила, что средь бела дня мне ничто не угрожает.
Он вскочил на место возницы и натянул поводья, не проронив ни слова. Придя в себя, спросил:
— Так вы знали о жемчуге с самого начала?
— Нет, я его обнаружила только сегодня утром, после вашего ухода.
— Что вы с ним сделали?
— Отправила леди Прайор, мистер Алджер, вместе с часами и кольцом. И не думайте, что этот раз вам удастся легко отвертеться. Вы отлично знали, где жемчуг. Вы пытались убедить меня в своей невиновности, вернув две мелкие вещи, а по настоящему дорогую драгоценность продать. Сколько вам платит Шарки? Вы принимаете плату в виде шахмат ювелирной работы и хрустальных бокалов, или же Шарки работает на вас?
— Вам очень идет, — сказал мистер Алджер, одобрительно оглядывая меня. Он помог мне взобраться в карету, но вдруг вспомнил что-то, извинился, что забыл взять носовой платок и вынужден вернуться на минуту в дом.
— Мистер Алджер, не оставляйте меня одну, я не справлюсь с лошадьми!
Ему было неловко поступать так с дамой, но я понимала, что раздосадованное выражение его лица объясняется не только невежливым поведением. Пока он колебался, я безошибочно определила, что его вынуждает вернуться.
— Если вам нужен жемчуг, — заметила я как бы невзначай, — то его больше нет в вазе.
Алджер бросил на меня такой свирепый взгляд, что я стала опасаться совместной поездки, но, подумав, решила, что средь бела дня мне ничто не угрожает.
Он вскочил на место возницы и натянул поводья, не проронив ни слова. Придя в себя, спросил:
— Так вы знали о жемчуге с самого начала?
— Нет, я его обнаружила только сегодня утром, после вашего ухода.
— Что вы с ним сделали?
— Отправила леди Прайор, мистер Алджер, вместе с часами и кольцом. И не думайте, что этот раз вам удастся легко отвертеться. Вы отлично знали, где жемчуг. Вы пытались убедить меня в своей невиновности, вернув две мелкие вещи, а по настоящему дорогую драгоценность продать. Сколько вам платит Шарки? Вы принимаете плату в виде шахмат ювелирной работы и хрустальных бокалов, или же Шарки работает на вас?