Страница:
– Да.
Судя по всему, ей не хотелось продолжать разговор на эту тему, а Шапель не собирался и далее ее расспрашивать – иначе она могла вернуться к его привычке бродить по ночам. Он снова принялся рассматривать корешки книг, однако ни одна из них не привлекла его внимания. Куда приятнее беседовать с очаровательной женщиной.
– Вы ищете что-нибудь определенное? – спросила Прю. – Я знаю, где находится почти любая книга в этой библиотеке.
В этом Шапель не сомневался.
– Я подумал, что с моей стороны будет разумно еще раз воскресить в памяти легенды о короле Артуре. Тинтагель ведь полон ими, не так ли?
Она улыбнулась, обнажив ряд ровных белых зубов:
– Да. Знаете, по слухам, он родился здесь.
Шапель кивнул и проследовал за ней к книжной полке на другой стороне комнаты. Несмотря на все его усилия поддерживать между ними подобающее расстояние, ее запах словно поддразнивал его.
– Да, я это знаю.
Прю вынула тонкий томик в кожаном переплете из ряда похожих книг и протянула ему.
– Вот почему в округе из года в год так много поклонников Грааля и охотников за сокровищами.
Шапель с любопытством посмотрел на Прю, одновременно принимая у нее из рук книгу.
– Но вы сами верите в то, что действительно нашли тайник?
Она отвернулась, но он все же успел заметить блеск оживления в ее глазах.
– Да.
– Я уже говорил вам, зачем я здесь, но вы до сих пор так и не ответили, почему вам так не терпится найти Грааль. – Шапель сделал жест книгой в ее сторону. – Вы, как мне кажется, не из тех людей, которые жаждут славы или богатства.
Прю подняла на него глаза, надменно выпятив подбородок.
– Я смогу найти то, что до сих пор не удавалось обнаружить никому другому.
Нет, дело определенно было не только в этом. Грааль значил для нее намного больше. Шапель чувствовал обволакивавшую Прю потребность с такой силой, что у него самого защемило сердце. Ради ее же блага он надеялся, что среди груды развалин был спрятан настоящий Грааль, а не Чаша Крови.
– Женщина, нашедшая Святой Грааль! Думаю, одного этого более чем достаточно, чтобы поставить всех самодовольных ученых и напыщенных священников на уши.
Глаза Прю потемнели.
– Да, безусловно. – И затем, с румянцем на щеках, она добавила: – Разумеется, исключая присутствующих здесь.
Шапель улыбнулся странной улыбкой, будто давно разучился делать это, и рассмеялся. Прю улыбнулась ему в ответ, и он вдруг почувствовал непреодолимое желание наклониться – их сейчас разделяли всего несколько дюймов – и прижаться губами не к ее шее, чтобы ее укусить, а к ее губам, чтобы целовать их и упиваться ими…
Шапель отвернулся.
– Спасибо за книгу. А сейчас, с вашего позволения, я должен вас покинуть.
Глаза Прюденс округлились – глаза ребенка, не желавшего, чтобы его оставляли одного в темноте.
– Вам вовсе незачем уходить.
Ее явное желание находиться в его обществе выглядело трогательным, однако Шапель не собирался уступать.
– При всем уважении, мисс Райленд, мне бы не хотелось, чтобы нас застали вместе, особенно принимая во внимание вашу одежду. – Еще меньше ему хотелось, чтобы его застали в тот момент, когда его клыки будут погружены глубоко в ее нежную плоть.
Прежняя слегка насмешливая улыбка снова коснулась губ Прю. Обиделась ли она на его отказ?
– Уверяю вас, мистер Шапель, ваша добродетель со мной в полной безопасности.
Если это правда, почему карие глаза то и дело украдкой посматривают на расстегнутый воротник его рубашки?
– В данный момент меня заботит не моя добродетель. – Прюденс, по-видимому, действительно не осознавала опасности, грозившей ей.
Она скрестила руки на груди:
– Уж не хотите ли вы сказать, мистер Шапель, что опасность исходит от вас?
Тон Прю казался беззаботным, однако он слышал, как участилось биение ее сердца.
Шапель приблизился к Прю с намеренной неспешностью. Сердце так и подскочило в ее груди, вызвав у него самодовольную улыбку:
– А вы как думаете?
От этого невинного вопроса ее взгляд забегал по нему, словно искры пламени по сухому труту. Когда Прю посмотрела на Шапеля, на щеках ее расцвел румянец.
– Вы меня нисколько не пугаете.
– А мне кажется, что пугаю, но не так, как следовало бы.
Она уставилась на него круглыми от удивления глазами. Пожалуй, они были не совсем карие, ибо каждый раз, когда Шапель в них смотрел, они приобретали различный оттенок зеленого цвета. Губы Прю приоткрылись, однако она не издала ни единого звука. Она казалась такой неестественно спокойной, что могла сойти за статую, и только кровь, согревавшая щеки, напоминала о том, сколько жизни было в этой хрупкой и утонченной девушке.
Она попыталась сглотнуть комок в горле, отчего сухожилия и голосовые связки на изящной шее разом ослабли. Шапель стиснул челюсти, десны покалывало. Достаточно одного шага, чтобы прижать ее к себе и погрузить клыки в нежную ложбинку между шеей и плечом. И тогда она затрепещет в его объятиях, с податливых губ сорвутся стоны удовольствия, а сердце забьется неистово у самой его груди, пока он будет насыщаться ею…
– И часто вы вот так бродите по ночам, мистер Шапель?
Ее бархатистый голос вынудил его отказаться от своего желания.
– Шапель, – поправил он, отступив на шаг. – Просто Шапель. И да, мне нравится бродить по ночам, мисс Райленд.
– Прю. – Девушка едва заметно улыбнулась. – «Мисс Райленд» заставляет меня чувствовать себя старой девой.
Именно так ее и называли бы в его дни – мысль, которая потрясла его, ведь она выглядела такой молодой. Шапель пожал плечами:
– Женщины в вашем положении могут и не торопиться с замужеством.
Темные брови приподнялись.
– Не торопиться? Что, если я просто не хочу выходить замуж?
В словах Прю явно чувствовался вызов, однако выражению ее лица недоставало искренности.
– Возможно, Прю, вам еще предстоит встретить человека, который бы отвечал вашему идеалу супруга.
Широкие губы чуть скривились.
– Что ж, вполне возможно. А как насчет вас?
Шапель насторожился:
– Меня?
Она сделала шаг в его сторону, стройные руки приподнялись вместе с грудью над вырезом ночной рубашки и пеньюара. Шапель уставился на соблазнительного вида голубые прожилки прямо под светлой кожей. Прю, похоже, даже не замечала взгляда, блуждавшего по ее телу. Довольно смело. И весьма опасно для них обоих.
– Вы ведь тоже не женаты, не так ли? Почему?
Он ответил первое, что пришло в голову:
– Потому, что ни одна женщина в здравом рассудке не пожелала бы выйти за меня замуж.
Прю только моргнула в ответ на эту неожиданную откровенность.
– Ох. По-видимому, у нас больше общего, чем я поначалу думала.
Шапель добродушно улыбнулся. Что ж, если ей станет от этого легче, пусть так и думает.
– Вполне возможно.
Прю перевела взгляд на окна. Лунный свет касался ее щек и отражался в глазах, отчего они еще больше напоминали кошачьи.
– Но я еще никогда не бродила по ночам. – Голос ее был таким тихим и задумчивым, и сначала Шапель решил, что ему это только почудилось.
Прю вдруг отстранилась от него с грацией и проворством голубки. Ошеломленный, Шапель замер, наблюдая за ее стремительным рывком. Что, ради всего святого, она задумала?
А Прю между тем распахнула одно из окон и, ухватившись за раму, вскарабкалась на подоконник. Когда она повернула к нему голову, глаза так и блеснули из-за плеча. Какой свободной и неукротимой она выглядела в широком пеньюаре, с распущенными волосами и раскрасневшимися щеками.
– Вы идете со мной, Шапель?
Конечно, разумнее было бы дать ей уйти. Но что, если Темпл прячется где-то поблизости? Что, если он успел изголодаться и она случайно окажется у него на пути? Шапель не чувствовал присутствия старого друга, но это не означало, что он находился где-то вдали, вне пределов досягаемости.
Однако в данный момент настоящую угрозу представлял не Темпл, а его собственные мысли и желания. Когда Шапель в последний раз гулял в обществе женщины? Ему так хотелось разделить ночную тьму с этим хрупким, загадочным созданием…
Прю не стала дожидаться ответа, а просто выскочила из окна. Шапелю ничего не оставалось, как выругаться и последовать за ней. Когда его ноги коснулись земли всего несколькими футами ниже, он внезапно и с ужасом для себя осознал, что оказался прав.
Приехать в Корнуолл было большой ошибкой.
Глава 4
Судя по всему, ей не хотелось продолжать разговор на эту тему, а Шапель не собирался и далее ее расспрашивать – иначе она могла вернуться к его привычке бродить по ночам. Он снова принялся рассматривать корешки книг, однако ни одна из них не привлекла его внимания. Куда приятнее беседовать с очаровательной женщиной.
– Вы ищете что-нибудь определенное? – спросила Прю. – Я знаю, где находится почти любая книга в этой библиотеке.
В этом Шапель не сомневался.
– Я подумал, что с моей стороны будет разумно еще раз воскресить в памяти легенды о короле Артуре. Тинтагель ведь полон ими, не так ли?
Она улыбнулась, обнажив ряд ровных белых зубов:
– Да. Знаете, по слухам, он родился здесь.
Шапель кивнул и проследовал за ней к книжной полке на другой стороне комнаты. Несмотря на все его усилия поддерживать между ними подобающее расстояние, ее запах словно поддразнивал его.
– Да, я это знаю.
Прю вынула тонкий томик в кожаном переплете из ряда похожих книг и протянула ему.
– Вот почему в округе из года в год так много поклонников Грааля и охотников за сокровищами.
Шапель с любопытством посмотрел на Прю, одновременно принимая у нее из рук книгу.
– Но вы сами верите в то, что действительно нашли тайник?
Она отвернулась, но он все же успел заметить блеск оживления в ее глазах.
– Да.
– Я уже говорил вам, зачем я здесь, но вы до сих пор так и не ответили, почему вам так не терпится найти Грааль. – Шапель сделал жест книгой в ее сторону. – Вы, как мне кажется, не из тех людей, которые жаждут славы или богатства.
Прю подняла на него глаза, надменно выпятив подбородок.
– Я смогу найти то, что до сих пор не удавалось обнаружить никому другому.
Нет, дело определенно было не только в этом. Грааль значил для нее намного больше. Шапель чувствовал обволакивавшую Прю потребность с такой силой, что у него самого защемило сердце. Ради ее же блага он надеялся, что среди груды развалин был спрятан настоящий Грааль, а не Чаша Крови.
– Женщина, нашедшая Святой Грааль! Думаю, одного этого более чем достаточно, чтобы поставить всех самодовольных ученых и напыщенных священников на уши.
Глаза Прю потемнели.
– Да, безусловно. – И затем, с румянцем на щеках, она добавила: – Разумеется, исключая присутствующих здесь.
Шапель улыбнулся странной улыбкой, будто давно разучился делать это, и рассмеялся. Прю улыбнулась ему в ответ, и он вдруг почувствовал непреодолимое желание наклониться – их сейчас разделяли всего несколько дюймов – и прижаться губами не к ее шее, чтобы ее укусить, а к ее губам, чтобы целовать их и упиваться ими…
Шапель отвернулся.
– Спасибо за книгу. А сейчас, с вашего позволения, я должен вас покинуть.
Глаза Прюденс округлились – глаза ребенка, не желавшего, чтобы его оставляли одного в темноте.
– Вам вовсе незачем уходить.
Ее явное желание находиться в его обществе выглядело трогательным, однако Шапель не собирался уступать.
– При всем уважении, мисс Райленд, мне бы не хотелось, чтобы нас застали вместе, особенно принимая во внимание вашу одежду. – Еще меньше ему хотелось, чтобы его застали в тот момент, когда его клыки будут погружены глубоко в ее нежную плоть.
Прежняя слегка насмешливая улыбка снова коснулась губ Прю. Обиделась ли она на его отказ?
– Уверяю вас, мистер Шапель, ваша добродетель со мной в полной безопасности.
Если это правда, почему карие глаза то и дело украдкой посматривают на расстегнутый воротник его рубашки?
– В данный момент меня заботит не моя добродетель. – Прюденс, по-видимому, действительно не осознавала опасности, грозившей ей.
Она скрестила руки на груди:
– Уж не хотите ли вы сказать, мистер Шапель, что опасность исходит от вас?
Тон Прю казался беззаботным, однако он слышал, как участилось биение ее сердца.
Шапель приблизился к Прю с намеренной неспешностью. Сердце так и подскочило в ее груди, вызвав у него самодовольную улыбку:
– А вы как думаете?
От этого невинного вопроса ее взгляд забегал по нему, словно искры пламени по сухому труту. Когда Прю посмотрела на Шапеля, на щеках ее расцвел румянец.
– Вы меня нисколько не пугаете.
– А мне кажется, что пугаю, но не так, как следовало бы.
Она уставилась на него круглыми от удивления глазами. Пожалуй, они были не совсем карие, ибо каждый раз, когда Шапель в них смотрел, они приобретали различный оттенок зеленого цвета. Губы Прю приоткрылись, однако она не издала ни единого звука. Она казалась такой неестественно спокойной, что могла сойти за статую, и только кровь, согревавшая щеки, напоминала о том, сколько жизни было в этой хрупкой и утонченной девушке.
Она попыталась сглотнуть комок в горле, отчего сухожилия и голосовые связки на изящной шее разом ослабли. Шапель стиснул челюсти, десны покалывало. Достаточно одного шага, чтобы прижать ее к себе и погрузить клыки в нежную ложбинку между шеей и плечом. И тогда она затрепещет в его объятиях, с податливых губ сорвутся стоны удовольствия, а сердце забьется неистово у самой его груди, пока он будет насыщаться ею…
– И часто вы вот так бродите по ночам, мистер Шапель?
Ее бархатистый голос вынудил его отказаться от своего желания.
– Шапель, – поправил он, отступив на шаг. – Просто Шапель. И да, мне нравится бродить по ночам, мисс Райленд.
– Прю. – Девушка едва заметно улыбнулась. – «Мисс Райленд» заставляет меня чувствовать себя старой девой.
Именно так ее и называли бы в его дни – мысль, которая потрясла его, ведь она выглядела такой молодой. Шапель пожал плечами:
– Женщины в вашем положении могут и не торопиться с замужеством.
Темные брови приподнялись.
– Не торопиться? Что, если я просто не хочу выходить замуж?
В словах Прю явно чувствовался вызов, однако выражению ее лица недоставало искренности.
– Возможно, Прю, вам еще предстоит встретить человека, который бы отвечал вашему идеалу супруга.
Широкие губы чуть скривились.
– Что ж, вполне возможно. А как насчет вас?
Шапель насторожился:
– Меня?
Она сделала шаг в его сторону, стройные руки приподнялись вместе с грудью над вырезом ночной рубашки и пеньюара. Шапель уставился на соблазнительного вида голубые прожилки прямо под светлой кожей. Прю, похоже, даже не замечала взгляда, блуждавшего по ее телу. Довольно смело. И весьма опасно для них обоих.
– Вы ведь тоже не женаты, не так ли? Почему?
Он ответил первое, что пришло в голову:
– Потому, что ни одна женщина в здравом рассудке не пожелала бы выйти за меня замуж.
Прю только моргнула в ответ на эту неожиданную откровенность.
– Ох. По-видимому, у нас больше общего, чем я поначалу думала.
Шапель добродушно улыбнулся. Что ж, если ей станет от этого легче, пусть так и думает.
– Вполне возможно.
Прю перевела взгляд на окна. Лунный свет касался ее щек и отражался в глазах, отчего они еще больше напоминали кошачьи.
– Но я еще никогда не бродила по ночам. – Голос ее был таким тихим и задумчивым, и сначала Шапель решил, что ему это только почудилось.
Прю вдруг отстранилась от него с грацией и проворством голубки. Ошеломленный, Шапель замер, наблюдая за ее стремительным рывком. Что, ради всего святого, она задумала?
А Прю между тем распахнула одно из окон и, ухватившись за раму, вскарабкалась на подоконник. Когда она повернула к нему голову, глаза так и блеснули из-за плеча. Какой свободной и неукротимой она выглядела в широком пеньюаре, с распущенными волосами и раскрасневшимися щеками.
– Вы идете со мной, Шапель?
Конечно, разумнее было бы дать ей уйти. Но что, если Темпл прячется где-то поблизости? Что, если он успел изголодаться и она случайно окажется у него на пути? Шапель не чувствовал присутствия старого друга, но это не означало, что он находился где-то вдали, вне пределов досягаемости.
Однако в данный момент настоящую угрозу представлял не Темпл, а его собственные мысли и желания. Когда Шапель в последний раз гулял в обществе женщины? Ему так хотелось разделить ночную тьму с этим хрупким, загадочным созданием…
Прю не стала дожидаться ответа, а просто выскочила из окна. Шапелю ничего не оставалось, как выругаться и последовать за ней. Когда его ноги коснулись земли всего несколькими футами ниже, он внезапно и с ужасом для себя осознал, что оказался прав.
Приехать в Корнуолл было большой ошибкой.
Глава 4
Прю никогда прежде не позволяла себе таких спонтанных и необдуманных поступков, как прыжок из окна. Прошел час, а она все еще не могла понять, что толкнуло ее на это.
Они шли в полном молчании, густая трава хлестала по обуви. Ее комнатные туфли были тонкими, но сухими – мысль, которая никогда не пришла бы ей в голову до болезни. Любая простуда будет стоить ей нескольких дней раскопок, а этого она в своем нынешнем состоянии допустить никак не могла.
– Как вы узнали о том, что я ищу Грааль? – Этот вопрос мучил ее с самого первого письма, полученного из Ватикана.
Шапель пожал плечами:
– У Ватикана повсюду глаза и уши.
Шутил ли он? Ни в его лице, ни во взгляде не было и намека на веселье.
– Вы это серьезно?
Он снова пожал плечами, но на этот раз его губы сложились в слабое – очень слабое – подобие улыбки. У Прю отлегло от сердца, плечи поникли. Разумеется, он сказал это в шутку.
– Полагаю, что причиной тому послужили ваши исследования, – ответил Шапель. – По-видимому, кто-то из священников, посетивших лекции мистера Грея, заинтересовался его работой и таким образом узнал о ваших планах. Вы же не думали, что вам удастся сохранить подобный замысел в тайне, не так ли?
– Да, пожалуй. – Взгляд Прю был прикован к кролику, который как раз в этот момент скрылся в кустарнике, и в ночном мраке виден был лишь его белый хвостик. – Хотя странно, что церковь с таким доверием отнеслась к моим изысканиям, в то время как с другими они даже дела иметь не хотели.
– Наверное, они считают, что ваши поиски действительно могут привести к каким-нибудь открытиям.
Как ни странно, слова Шапеля отчасти успокоили Прю.
Они продолжили прогулку в тишине. Теплый, мягкий ветерок играл ее волосами и заставлял ночную рубашку шелестеть вокруг лодыжек. Тонкая батистовая рубашка Шапеля прилипла к груди и предплечьям. Белая ткань в ледяном сиянии приобрела зловещий синеватый оттенок, а мускулы под нею были крупнее и рельефнее, чем Прю ожидала увидеть у человека с учеными наклонностями.
Впрочем, Маркус тоже отличался атлетическим сложением… однако Шапель привлекал ее так, как никогда не привлекал Маркус. Но сейчас об этом лучше не думать.
– Что вам известно о Святом Граале?
Вопрос, похоже, удивил Шапеля. На короткое мгновение, равное одному удару сердца, его шаги замерли.
– Во время Распятия некий римский центурион по имени Лонгин пронзил копьем бок Христа. Иосиф Аримафейский собрал кровь из раны в чашу – Святой Грааль.
Разумеется, он знал о происхождении чаши, как и любой другой человек.
– Полагаю, ваша осведомленность простирается намного дальше.
Прю пыталась придать своему голосу беззаботный тон, однако в душу вкралась досада. Она обещала поделиться своими находками с церковью – так неужели они не могли по крайней мере ответить ей той же любезностью?
Шапель бросил на нее обиженный взгляд и остановился рядом. Они находились в самом центре сада, на открытом месте, но в полном уединении. Его волосы в свете садовых ламп казались золотистыми, а глаза сияющими и бездонными. «Люцифер перед самым падением», – невольно подумала Прю. Такой человек не мог быть покорным слугой церкви, и теперь она это понимала.
– Иосиф привез Святой Грааль с собой в Англию, где впоследствии основал первую христианскую церковь в Гластонбери. Считается, что вскоре после его смерти Грааль был утрачен, и лишь спустя почти пять столетий снова обнаружен королем Артуром. Очевидно, это та самая версия, которой следуете вы и ваш партнер.
Прю открыла было рот, чтобы вставить замечание, однако Шапель прервал ее:
– Некоторые верят, что Грааль попал во владение рыцарей-тамплиеров и что папа римский Климент V собирался присвоить чашу себе, когда в 1307 году отдал приказ об аресте тамплиеров. Король Филипп Французский был только рад услужить понтифику, послав своих солдат конфисковать у тамплиеров их сокровища. Многие тамплиеры бежали от преследований в Англию, предположительно привезя с собой Грааль. Вне зависимости от того, какой легенде вы верите, большинство ученых сходятся на том, что Грааль обрел последнее пристанище именно в Англии – если только вы не придерживаетесь мнения, что Генри Синклер забрал с собой Грааль в Новую Шотландию еще в 1398 году. Прикажете продолжать, мисс Райленд, или мне удалось произвести на вас должное впечатление?
Он явно был хорошо знаком с легендарной историей Грааля и действительно сумел произвести впечатление, однако его язвительный тон заставил подбородок Прю напрячься.
– Я вовсе не хотела проявить к вам неуважение, мистер Шапель.
У него еще хватило дерзости усмехнуться в ответ на ее подчеркнутую вежливость.
– А что вам известно о Граале?
Прю нахмурилась, пытаясь догнать Шапеля, крупными шагами продолжавшего путь.
– Мной уже проведены обширные исследования, если вы спрашиваете об этом. Маркус и я собрали сведения за целые столетия, – с гордостью сказала она. Пусть Маркус провел больше времени, чем она, занимаясь серьезными исследованиями Грааля, Прю с лихвой возместила это решимостью и целеустремленностью.
Шапель внезапно остановился. Прю уже давно не обращала внимания на направление, и теперь они оказались в самой глубине сада, далеко от дома – гораздо дальше, чем допускали любые представления о приличии. Все ее чувства обострились до предела, сосредоточившись на человеке рядом. От него исходил какой-то сладковато-теплый запах, которому Прю не могла подобрать определения, и в бледном сиянии луны он казался героем романтической легенды о рыцарях и их прекрасных дамах. Еще никогда прежде она не ощущала с такой силой присутствие мужчины – во всяком случае, не так скоро после их первого знакомства.
Прю отступила, не в силах больше противиться порыву вернуться домой. Шапель не последовал за ней, но наблюдал тем проницательным взором, который смущал еще сильнее, чем влечение к нему. Догадывался ли этот человек, что если бы он вздумал поцеловать Прю прямо здесь и сейчас, она бы ему уступила – просто потому, что ее вдруг охватило желание узнать, каковы на вкус его губы.
– Люди обычно охотятся за Граалем по двум причинам, мисс Райленд.
Очевидно, он вообще не замечал ее влечения к нему. И слава Богу!
– Либо они верят, что он принесет им богатство и власть, либо надеются получить вечную юность. – Шапель поднял голову, присматриваясь к Прю. – А что движет вами, мисс Райленд – алчность или тщеславие?
Ни в его тоне, ни в выражении лица не было ни следа осуждения или насмешки. Им и в самом деле двигало исключительно любопытство.
– Отчаяние, – призналась она откровенно хриплым от волнения голосом. Не богатство, не вечная молодость, а всего-навсего возможность дожить до преклонных лет…
– Что ж, причина ничуть не хуже большинства остальных. А как насчет вашего мистера Грея? – Шапель засунул руки в карманы обманчиво небрежным и лишенным угрозы жестом. – Какие причины побуждают его охотиться за Граалем?
– Во-первых, я не думаю, что слово «охотиться» здесь уместно. Во-вторых, причины, по которым Маркус хочет вычислить местонахождение Грааля, носят чисто научный характер. – По крайней мере так говорил он сам, и Прю верила ему. Любые другие мотивы не имели значения и, по правде говоря, совсем ее не заботили.
– И в-третьих, он не мой мистер Грей.
И в-четвертых, почему этот человек уставился на нее так, словно понимал истоки ее отчаяния, ничего при этом о ней не зная?
Шапель как-то странно посмотрел на Прю:
– Прошу прощения. Я вовсе не хотел проявить неуважение к вам.
Прю почувствовала себя глупо, хотя в его голосе не было и следа насмешки. Напротив, казалось, он сочувствовал ей.
Уж лучше бы насмехался.
– Как бы хорошо вы ни знали мистера Грея, все же советую вам соблюдать осторожность, мисс Райленд. Поиски Грааля в прошлом не раз заставляли людей поступать вопреки своим нравственным принципам. А горячее желание найти Грааль и замкнутое существование делают вас возможной целью для любителей легкой наживы.
С этими словами Шапель повернулся к ней спиной и зашагал дальше. И снова складывалось впечатление, что он говорил исходя из собственного опыта. Но к этому еще будет случай вернуться позже. Кроме того, он уж слишком напоминал Прю ее прежнюю гувернантку, выговаривавшую ей за какой-нибудь проступок.
– И часто вы бываете в обществе, мистер Шапель?
Он даже не оглянулся, а она не стала следовать за ним.
– Нет.
– Я так и думала.
Тут Шапель снова остановился, на этот раз обернувшись и пронзив Прю своим непроницаемым взглядом. Однако выражение его лица явно выглядело удрученным.
– Я вас обидел.
– Да, пожалуй. – Ее подбородок все еще надменно выдавался вперед.
– Прошу прощения. – Шапель провел рукой по волосам. – Просто я… не всегда умею обходиться с людьми.
– В самом деле? – В голосе Прю звенели резкие нотки. – Вот уж никогда бы не догадалась.
На лице Шапеля появилась робкая улыбка. Он, похоже, ничуть не был задет ни ее сарказмом, ни ее откровенностью.
– Я уже сказал, что прошу у вас прощения.
Да, верно. Приличия и вежливость требовали от Прю принять извинения – и, возможно, даже извиниться перед ним.
– Что ж, я это ценю, – ответила она вместо этого и проследовала дальше по дороге, ведущей к дому.
Когда Шапель поравнялся с Прю, руки его были засунуты в карманы. У него были красивые пальцы – сильные, но вместе с тем длинные и изящные. Загорелые запястья казались покрытыми золотистым пушком, и каждый волос отражал лунный свет, как расплавленный драгоценный металл.
– И все же я полагаю, вам следует соблюдать осторожность в своих изысканиях.
Прю стиснула зубы.
– Конечно. По-видимому, вы уделили этой вылазке гораздо больше времени и размышлений, чем я.
В ответ на ее язвительную реплику темные брови лишь слегка приподнялись, однако прежнее благодушие куда-то исчезло.
– Да. Не этой, но другой, очень на нее похожей.
Значит, она оказалась права – ему прежде уже случалось бывать в подобных экспедициях и терпеть неудачу. Затея же Прю просто не могла окончиться неудачей. Ей повезет больше. Должно повезти.
– Могу вас заверить, сэр, что я вложила в свой поиск немало труда и усилий.
– В этом я не сомневаюсь.
– Благодарю вас. – Боже мой, до чего же самодовольной она выглядела! И как только он умудрился затронуть ее так глубоко при таком коротком знакомстве? Шапель смотрел на Прю так, словно прекрасно ее понимал, хотя в действительности такого не могло быть. Это одновременно и успокаивало, и вызывало досаду.
– Но ведь вы же сами сказали, что вами движет отчаяние, а оно обычно не считается с осторожностью.
Проклятие! Этот человек явно не знал, когда следовало остановиться.
– Вы собираетесь наконец поведать мораль этой истории?
И снова Прю показалось, будто ее слова совсем его не задели – обстоятельство, которое прямо-таки выводило ее из себя, – однако выражение его лица в лунном свете стало натянутым.
– Однажды мне тоже не терпелось узнать все тайны Грааля. И в результате погиб человек.
– Ох! – Неудивительно, что он говорил с ней в таком тоне. То, что Прю поначалу приняла за снисходительность, теперь приобретало совершенно иной смысл. Какой же непроходимой дурой она оказалась!
Поколебавшись, Прю положила руку на крепкий локоть Шапеля, чуть выше подвернутой манжеты.
– Вы не хотите рассказать мне об этом?
Он поднял голову, и их глаза встретились. Странное ощущение потрясло Прю. Свечение, которое, кажется, она уже видела раньше, заставило его глаза словно вспыхнуть изнутри. Или это игра лунного света? Ибо никогда прежде она не видела глаз таких ярких и прекрасных. Казалось, его взор манил, притягивая к себе, и Прю даже почувствовала, как все ее тело подалось в его сторону. Ошеломленная, Прю тщетно пыталась набрать в легкие воздуха. Его плотно сжатые, чувственные губы чуть приоткрылись, обнажив ряд поразительно белых зубов. Не клыки ли блеснули в темноте? Но нет, этого не могло быть… просто игра ночных теней.
– Уж не хотите ли вы снова укусить меня?
Шапель так и отпрянул, вырвав руку из ее хватки, и потряс головой, словно приходя в себя.
– Что?
Прю улыбнулась, довольная, что и она – пусть на один миг – смогла застать его врасплох. И подняла руку на свет, чтобы он мог рассмотреть царапину на тыльной стороне ладони.
– Разве это сделали не вы?
Шапель прищурился:
– О чем вы? Тут ничего нет.
Прю нахмурилась и поднесла руку поближе к лицу. Шапель оказался прав. Никакой отметины не было. Она перевернула ладонь. И опять ничего.
Прю могла поклясться, что царапина была, но почему же зажила так быстро?
– Скоро рассвет. – Голос Шапеля прорезал ее мысли. Он наблюдал за бледнеющей луной с хмурой складкой на лбу. – Нам пора вернуться в дом.
Прю невольно усмехнулась в ответ на его тон.
– Все еще беспокоитесь о моей безопасности, мистер Шапель?
Шапель явно не разделял ее веселья.
– Нет, о своей.
Трудно было понять, шутит он или нет.
– Если слишком заботиться о безопасности, впоследствии можно об этом пожалеть, – усмехнулась Прю.
Он склонил голову набок:
– Как и о безрассудстве.
Для человека еще молодого он воспринимал себя, пожалуй, уж слишком серьезно. Прю улыбнулась ему.
– И часто ли вам приходилось испытывать сожаление, сэр?
У Шапеля вырвался сухой смешок.
– Порой кажется, что вся моя жизнь состоит из одних только сожалений.
Прю его прекрасно понимала.
– Ну а я отказываюсь и дальше продолжать в том же духе, – заявила она, подавив желание ткнуть пальцем в могучую стену его груди. – Единственное, о чем я надеюсь не пожалеть, когда придет мой смертный час, так это о том, что никогда по-настоящему не жила.
Губы Шапеля сжались в тонкую полоску, лицо омрачилось, словно он принял ее слова близко к сердцу.
– Я тоже надеюсь, что не пожалеете, Прюденс.
Она стояла слегка ошеломленная звуком собственного имени на его устах и серьезностью его тона. А Шапель повернулся и зашагал в сторону дома.
Он сказал это так, словно мог сыграть какую-то роль в ее печальной судьбе – что, конечно же, невозможно. А еще Прю не могла избавиться от ощущения исходящей от него опасности. Не физической, а скорее эмоциональной. Это убеждение подкреплялось ощущением утраты, которую она ощутила после его ухода, и желанием хотя бы еще раз вызвать на его губах улыбку.
– Благодарю вас за прогулку.
Бросив на нее беглый взгляд, Шапель беззвучно прикрыл дверь, и они снова очутились посреди темного безмолвия Роузкорт-Мэнор.
– Рад, что смог доставить вам удовольствие, мисс Райленд.
– В самом деле?
Что это было – простое жеманство или искреннее сомнение?
– А разве я дал повод думать иначе? Если так, приношу свои извинения.
Щеки Прю разрумянились от долгой ходьбы и ночного ветерка. Сладковатый запах ее крови обволакивал Шапеля, словно дорогие заморские духи. Хотелось спрятать лицо в изгибах ее шеи и просто вбирать ее запах в себя…
– Боюсь, я почти не оставила вам выбора, как только следовать за мной.
Он пожал плечами:
– Выбор есть всегда.
Теперь глаза Прю искрились весельем.
– Даже у джентльмена?
Он улыбнулся:
– Я не могу отвечать за джентльменов.
Ее тихий смешок согрел ему душу, вызвав у него самого желание рассмеяться.
– Значит, я вас не обидела?
– Моя дорогая леди, конечно же, нет!
Прю присмотрелась к нему, задумчиво склонив голову набок.
– Знаете, мистер Шапель, мне кажется, если бы я вас действительно обидела, вы бы прямо так и сказали.
Так мало времени прошло с момента их знакомства – и она уже начинала постигать его характер.
– Полагаю, я не отличаюсь особой обходительностью – слишком долго не случалось бывать в обществе.
Прюденс кивнула:
– Значит, в этом отношении мы с вами родственные души.
Неужели она и в самом деле думает, что между ними есть нечто общее? Она, такая светлая, воздушная, полная жизни, и он, само воплощение тьмы. И тем не менее он чувствовал, что связан с ней. Это не к добру. Совсем не к добру. Однако это делало ее еще притягательнее.
– Возможно. – Шапель улыбнулся, чтобы ненароком ее не задеть. – Ну а теперь мне пора вернуться в свою комнату. Еще раз спасибо за прогулку и занимательную беседу, мисс Райленд. Давно уже мне не выпадало удовольствие находиться в обществе женщины столь рассудительной, как вы.
От его похвалы Прю покраснела.
– Я часто ложусь спать с восходом солнца, – признался Шапель. – Наверное, мы сможем прогуляться вместе еще раз.
И это будет большой ошибкой, тут же решил он.
– Без сомнения.
Когда они вместе поднялись по лестнице – неловко из-за слишком близкого соседства, – Шапель пожелал Прю спокойной ночи и затем покинул ее, вернувшись к себе в комнату.
Солнце уже поднималось над горизонтом, когда Шапель проскользнул между прохладными простынями в постель. Внутри его святилища царила кромешная тьма, однако от смерти отделяли только плотные драпировки на окнах и балдахин кровати. Человек более достойный, чем он, просто вышел бы навстречу ослепительным солнечным лучам и встретил бы там свою судьбу, как это сделал Дре. Однако Шапель не торопился принять на себя проклятие, подстерегавшее его. Он предпочитал надеяться на возможность искупления, пусть даже ему придется ждать целую вечность. Тот Бог, в которого он верил, был жесток не настолько, чтобы оставить все усилия Шапеля без внимания.
Они шли в полном молчании, густая трава хлестала по обуви. Ее комнатные туфли были тонкими, но сухими – мысль, которая никогда не пришла бы ей в голову до болезни. Любая простуда будет стоить ей нескольких дней раскопок, а этого она в своем нынешнем состоянии допустить никак не могла.
– Как вы узнали о том, что я ищу Грааль? – Этот вопрос мучил ее с самого первого письма, полученного из Ватикана.
Шапель пожал плечами:
– У Ватикана повсюду глаза и уши.
Шутил ли он? Ни в его лице, ни во взгляде не было и намека на веселье.
– Вы это серьезно?
Он снова пожал плечами, но на этот раз его губы сложились в слабое – очень слабое – подобие улыбки. У Прю отлегло от сердца, плечи поникли. Разумеется, он сказал это в шутку.
– Полагаю, что причиной тому послужили ваши исследования, – ответил Шапель. – По-видимому, кто-то из священников, посетивших лекции мистера Грея, заинтересовался его работой и таким образом узнал о ваших планах. Вы же не думали, что вам удастся сохранить подобный замысел в тайне, не так ли?
– Да, пожалуй. – Взгляд Прю был прикован к кролику, который как раз в этот момент скрылся в кустарнике, и в ночном мраке виден был лишь его белый хвостик. – Хотя странно, что церковь с таким доверием отнеслась к моим изысканиям, в то время как с другими они даже дела иметь не хотели.
– Наверное, они считают, что ваши поиски действительно могут привести к каким-нибудь открытиям.
Как ни странно, слова Шапеля отчасти успокоили Прю.
Они продолжили прогулку в тишине. Теплый, мягкий ветерок играл ее волосами и заставлял ночную рубашку шелестеть вокруг лодыжек. Тонкая батистовая рубашка Шапеля прилипла к груди и предплечьям. Белая ткань в ледяном сиянии приобрела зловещий синеватый оттенок, а мускулы под нею были крупнее и рельефнее, чем Прю ожидала увидеть у человека с учеными наклонностями.
Впрочем, Маркус тоже отличался атлетическим сложением… однако Шапель привлекал ее так, как никогда не привлекал Маркус. Но сейчас об этом лучше не думать.
– Что вам известно о Святом Граале?
Вопрос, похоже, удивил Шапеля. На короткое мгновение, равное одному удару сердца, его шаги замерли.
– Во время Распятия некий римский центурион по имени Лонгин пронзил копьем бок Христа. Иосиф Аримафейский собрал кровь из раны в чашу – Святой Грааль.
Разумеется, он знал о происхождении чаши, как и любой другой человек.
– Полагаю, ваша осведомленность простирается намного дальше.
Прю пыталась придать своему голосу беззаботный тон, однако в душу вкралась досада. Она обещала поделиться своими находками с церковью – так неужели они не могли по крайней мере ответить ей той же любезностью?
Шапель бросил на нее обиженный взгляд и остановился рядом. Они находились в самом центре сада, на открытом месте, но в полном уединении. Его волосы в свете садовых ламп казались золотистыми, а глаза сияющими и бездонными. «Люцифер перед самым падением», – невольно подумала Прю. Такой человек не мог быть покорным слугой церкви, и теперь она это понимала.
– Иосиф привез Святой Грааль с собой в Англию, где впоследствии основал первую христианскую церковь в Гластонбери. Считается, что вскоре после его смерти Грааль был утрачен, и лишь спустя почти пять столетий снова обнаружен королем Артуром. Очевидно, это та самая версия, которой следуете вы и ваш партнер.
Прю открыла было рот, чтобы вставить замечание, однако Шапель прервал ее:
– Некоторые верят, что Грааль попал во владение рыцарей-тамплиеров и что папа римский Климент V собирался присвоить чашу себе, когда в 1307 году отдал приказ об аресте тамплиеров. Король Филипп Французский был только рад услужить понтифику, послав своих солдат конфисковать у тамплиеров их сокровища. Многие тамплиеры бежали от преследований в Англию, предположительно привезя с собой Грааль. Вне зависимости от того, какой легенде вы верите, большинство ученых сходятся на том, что Грааль обрел последнее пристанище именно в Англии – если только вы не придерживаетесь мнения, что Генри Синклер забрал с собой Грааль в Новую Шотландию еще в 1398 году. Прикажете продолжать, мисс Райленд, или мне удалось произвести на вас должное впечатление?
Он явно был хорошо знаком с легендарной историей Грааля и действительно сумел произвести впечатление, однако его язвительный тон заставил подбородок Прю напрячься.
– Я вовсе не хотела проявить к вам неуважение, мистер Шапель.
У него еще хватило дерзости усмехнуться в ответ на ее подчеркнутую вежливость.
– А что вам известно о Граале?
Прю нахмурилась, пытаясь догнать Шапеля, крупными шагами продолжавшего путь.
– Мной уже проведены обширные исследования, если вы спрашиваете об этом. Маркус и я собрали сведения за целые столетия, – с гордостью сказала она. Пусть Маркус провел больше времени, чем она, занимаясь серьезными исследованиями Грааля, Прю с лихвой возместила это решимостью и целеустремленностью.
Шапель внезапно остановился. Прю уже давно не обращала внимания на направление, и теперь они оказались в самой глубине сада, далеко от дома – гораздо дальше, чем допускали любые представления о приличии. Все ее чувства обострились до предела, сосредоточившись на человеке рядом. От него исходил какой-то сладковато-теплый запах, которому Прю не могла подобрать определения, и в бледном сиянии луны он казался героем романтической легенды о рыцарях и их прекрасных дамах. Еще никогда прежде она не ощущала с такой силой присутствие мужчины – во всяком случае, не так скоро после их первого знакомства.
Прю отступила, не в силах больше противиться порыву вернуться домой. Шапель не последовал за ней, но наблюдал тем проницательным взором, который смущал еще сильнее, чем влечение к нему. Догадывался ли этот человек, что если бы он вздумал поцеловать Прю прямо здесь и сейчас, она бы ему уступила – просто потому, что ее вдруг охватило желание узнать, каковы на вкус его губы.
– Люди обычно охотятся за Граалем по двум причинам, мисс Райленд.
Очевидно, он вообще не замечал ее влечения к нему. И слава Богу!
– Либо они верят, что он принесет им богатство и власть, либо надеются получить вечную юность. – Шапель поднял голову, присматриваясь к Прю. – А что движет вами, мисс Райленд – алчность или тщеславие?
Ни в его тоне, ни в выражении лица не было ни следа осуждения или насмешки. Им и в самом деле двигало исключительно любопытство.
– Отчаяние, – призналась она откровенно хриплым от волнения голосом. Не богатство, не вечная молодость, а всего-навсего возможность дожить до преклонных лет…
– Что ж, причина ничуть не хуже большинства остальных. А как насчет вашего мистера Грея? – Шапель засунул руки в карманы обманчиво небрежным и лишенным угрозы жестом. – Какие причины побуждают его охотиться за Граалем?
– Во-первых, я не думаю, что слово «охотиться» здесь уместно. Во-вторых, причины, по которым Маркус хочет вычислить местонахождение Грааля, носят чисто научный характер. – По крайней мере так говорил он сам, и Прю верила ему. Любые другие мотивы не имели значения и, по правде говоря, совсем ее не заботили.
– И в-третьих, он не мой мистер Грей.
И в-четвертых, почему этот человек уставился на нее так, словно понимал истоки ее отчаяния, ничего при этом о ней не зная?
Шапель как-то странно посмотрел на Прю:
– Прошу прощения. Я вовсе не хотел проявить неуважение к вам.
Прю почувствовала себя глупо, хотя в его голосе не было и следа насмешки. Напротив, казалось, он сочувствовал ей.
Уж лучше бы насмехался.
– Как бы хорошо вы ни знали мистера Грея, все же советую вам соблюдать осторожность, мисс Райленд. Поиски Грааля в прошлом не раз заставляли людей поступать вопреки своим нравственным принципам. А горячее желание найти Грааль и замкнутое существование делают вас возможной целью для любителей легкой наживы.
С этими словами Шапель повернулся к ней спиной и зашагал дальше. И снова складывалось впечатление, что он говорил исходя из собственного опыта. Но к этому еще будет случай вернуться позже. Кроме того, он уж слишком напоминал Прю ее прежнюю гувернантку, выговаривавшую ей за какой-нибудь проступок.
– И часто вы бываете в обществе, мистер Шапель?
Он даже не оглянулся, а она не стала следовать за ним.
– Нет.
– Я так и думала.
Тут Шапель снова остановился, на этот раз обернувшись и пронзив Прю своим непроницаемым взглядом. Однако выражение его лица явно выглядело удрученным.
– Я вас обидел.
– Да, пожалуй. – Ее подбородок все еще надменно выдавался вперед.
– Прошу прощения. – Шапель провел рукой по волосам. – Просто я… не всегда умею обходиться с людьми.
– В самом деле? – В голосе Прю звенели резкие нотки. – Вот уж никогда бы не догадалась.
На лице Шапеля появилась робкая улыбка. Он, похоже, ничуть не был задет ни ее сарказмом, ни ее откровенностью.
– Я уже сказал, что прошу у вас прощения.
Да, верно. Приличия и вежливость требовали от Прю принять извинения – и, возможно, даже извиниться перед ним.
– Что ж, я это ценю, – ответила она вместо этого и проследовала дальше по дороге, ведущей к дому.
Когда Шапель поравнялся с Прю, руки его были засунуты в карманы. У него были красивые пальцы – сильные, но вместе с тем длинные и изящные. Загорелые запястья казались покрытыми золотистым пушком, и каждый волос отражал лунный свет, как расплавленный драгоценный металл.
– И все же я полагаю, вам следует соблюдать осторожность в своих изысканиях.
Прю стиснула зубы.
– Конечно. По-видимому, вы уделили этой вылазке гораздо больше времени и размышлений, чем я.
В ответ на ее язвительную реплику темные брови лишь слегка приподнялись, однако прежнее благодушие куда-то исчезло.
– Да. Не этой, но другой, очень на нее похожей.
Значит, она оказалась права – ему прежде уже случалось бывать в подобных экспедициях и терпеть неудачу. Затея же Прю просто не могла окончиться неудачей. Ей повезет больше. Должно повезти.
– Могу вас заверить, сэр, что я вложила в свой поиск немало труда и усилий.
– В этом я не сомневаюсь.
– Благодарю вас. – Боже мой, до чего же самодовольной она выглядела! И как только он умудрился затронуть ее так глубоко при таком коротком знакомстве? Шапель смотрел на Прю так, словно прекрасно ее понимал, хотя в действительности такого не могло быть. Это одновременно и успокаивало, и вызывало досаду.
– Но ведь вы же сами сказали, что вами движет отчаяние, а оно обычно не считается с осторожностью.
Проклятие! Этот человек явно не знал, когда следовало остановиться.
– Вы собираетесь наконец поведать мораль этой истории?
И снова Прю показалось, будто ее слова совсем его не задели – обстоятельство, которое прямо-таки выводило ее из себя, – однако выражение его лица в лунном свете стало натянутым.
– Однажды мне тоже не терпелось узнать все тайны Грааля. И в результате погиб человек.
– Ох! – Неудивительно, что он говорил с ней в таком тоне. То, что Прю поначалу приняла за снисходительность, теперь приобретало совершенно иной смысл. Какой же непроходимой дурой она оказалась!
Поколебавшись, Прю положила руку на крепкий локоть Шапеля, чуть выше подвернутой манжеты.
– Вы не хотите рассказать мне об этом?
Он поднял голову, и их глаза встретились. Странное ощущение потрясло Прю. Свечение, которое, кажется, она уже видела раньше, заставило его глаза словно вспыхнуть изнутри. Или это игра лунного света? Ибо никогда прежде она не видела глаз таких ярких и прекрасных. Казалось, его взор манил, притягивая к себе, и Прю даже почувствовала, как все ее тело подалось в его сторону. Ошеломленная, Прю тщетно пыталась набрать в легкие воздуха. Его плотно сжатые, чувственные губы чуть приоткрылись, обнажив ряд поразительно белых зубов. Не клыки ли блеснули в темноте? Но нет, этого не могло быть… просто игра ночных теней.
– Уж не хотите ли вы снова укусить меня?
Шапель так и отпрянул, вырвав руку из ее хватки, и потряс головой, словно приходя в себя.
– Что?
Прю улыбнулась, довольная, что и она – пусть на один миг – смогла застать его врасплох. И подняла руку на свет, чтобы он мог рассмотреть царапину на тыльной стороне ладони.
– Разве это сделали не вы?
Шапель прищурился:
– О чем вы? Тут ничего нет.
Прю нахмурилась и поднесла руку поближе к лицу. Шапель оказался прав. Никакой отметины не было. Она перевернула ладонь. И опять ничего.
Прю могла поклясться, что царапина была, но почему же зажила так быстро?
– Скоро рассвет. – Голос Шапеля прорезал ее мысли. Он наблюдал за бледнеющей луной с хмурой складкой на лбу. – Нам пора вернуться в дом.
Прю невольно усмехнулась в ответ на его тон.
– Все еще беспокоитесь о моей безопасности, мистер Шапель?
Шапель явно не разделял ее веселья.
– Нет, о своей.
Трудно было понять, шутит он или нет.
– Если слишком заботиться о безопасности, впоследствии можно об этом пожалеть, – усмехнулась Прю.
Он склонил голову набок:
– Как и о безрассудстве.
Для человека еще молодого он воспринимал себя, пожалуй, уж слишком серьезно. Прю улыбнулась ему.
– И часто ли вам приходилось испытывать сожаление, сэр?
У Шапеля вырвался сухой смешок.
– Порой кажется, что вся моя жизнь состоит из одних только сожалений.
Прю его прекрасно понимала.
– Ну а я отказываюсь и дальше продолжать в том же духе, – заявила она, подавив желание ткнуть пальцем в могучую стену его груди. – Единственное, о чем я надеюсь не пожалеть, когда придет мой смертный час, так это о том, что никогда по-настоящему не жила.
Губы Шапеля сжались в тонкую полоску, лицо омрачилось, словно он принял ее слова близко к сердцу.
– Я тоже надеюсь, что не пожалеете, Прюденс.
Она стояла слегка ошеломленная звуком собственного имени на его устах и серьезностью его тона. А Шапель повернулся и зашагал в сторону дома.
Он сказал это так, словно мог сыграть какую-то роль в ее печальной судьбе – что, конечно же, невозможно. А еще Прю не могла избавиться от ощущения исходящей от него опасности. Не физической, а скорее эмоциональной. Это убеждение подкреплялось ощущением утраты, которую она ощутила после его ухода, и желанием хотя бы еще раз вызвать на его губах улыбку.
– Благодарю вас за прогулку.
Бросив на нее беглый взгляд, Шапель беззвучно прикрыл дверь, и они снова очутились посреди темного безмолвия Роузкорт-Мэнор.
– Рад, что смог доставить вам удовольствие, мисс Райленд.
– В самом деле?
Что это было – простое жеманство или искреннее сомнение?
– А разве я дал повод думать иначе? Если так, приношу свои извинения.
Щеки Прю разрумянились от долгой ходьбы и ночного ветерка. Сладковатый запах ее крови обволакивал Шапеля, словно дорогие заморские духи. Хотелось спрятать лицо в изгибах ее шеи и просто вбирать ее запах в себя…
– Боюсь, я почти не оставила вам выбора, как только следовать за мной.
Он пожал плечами:
– Выбор есть всегда.
Теперь глаза Прю искрились весельем.
– Даже у джентльмена?
Он улыбнулся:
– Я не могу отвечать за джентльменов.
Ее тихий смешок согрел ему душу, вызвав у него самого желание рассмеяться.
– Значит, я вас не обидела?
– Моя дорогая леди, конечно же, нет!
Прю присмотрелась к нему, задумчиво склонив голову набок.
– Знаете, мистер Шапель, мне кажется, если бы я вас действительно обидела, вы бы прямо так и сказали.
Так мало времени прошло с момента их знакомства – и она уже начинала постигать его характер.
– Полагаю, я не отличаюсь особой обходительностью – слишком долго не случалось бывать в обществе.
Прюденс кивнула:
– Значит, в этом отношении мы с вами родственные души.
Неужели она и в самом деле думает, что между ними есть нечто общее? Она, такая светлая, воздушная, полная жизни, и он, само воплощение тьмы. И тем не менее он чувствовал, что связан с ней. Это не к добру. Совсем не к добру. Однако это делало ее еще притягательнее.
– Возможно. – Шапель улыбнулся, чтобы ненароком ее не задеть. – Ну а теперь мне пора вернуться в свою комнату. Еще раз спасибо за прогулку и занимательную беседу, мисс Райленд. Давно уже мне не выпадало удовольствие находиться в обществе женщины столь рассудительной, как вы.
От его похвалы Прю покраснела.
– Я часто ложусь спать с восходом солнца, – признался Шапель. – Наверное, мы сможем прогуляться вместе еще раз.
И это будет большой ошибкой, тут же решил он.
– Без сомнения.
Когда они вместе поднялись по лестнице – неловко из-за слишком близкого соседства, – Шапель пожелал Прю спокойной ночи и затем покинул ее, вернувшись к себе в комнату.
Солнце уже поднималось над горизонтом, когда Шапель проскользнул между прохладными простынями в постель. Внутри его святилища царила кромешная тьма, однако от смерти отделяли только плотные драпировки на окнах и балдахин кровати. Человек более достойный, чем он, просто вышел бы навстречу ослепительным солнечным лучам и встретил бы там свою судьбу, как это сделал Дре. Однако Шапель не торопился принять на себя проклятие, подстерегавшее его. Он предпочитал надеяться на возможность искупления, пусть даже ему придется ждать целую вечность. Тот Бог, в которого он верил, был жесток не настолько, чтобы оставить все усилия Шапеля без внимания.