Страница:
Каждый ящик был изготовлен точно по размерам картины. Размеры Роже взял из каталога в интернете. Он упаковал Гогена и с облегчением обнаружил, что дедовы плотники поработали прекрасно: картина отлично разместилась. Остальные две так же уютно устроились в своих упаковках. Роже закрыл ящики и приказал отнести их на главную палубу. К тому времени как Роже поднялся сам, дядя Камаль был уже очень встревожен.
– Что так долго, Адам? Таймер на детонаторах нельзя переустановить. Нужно торопиться.
Они перебрались в дау и по команде Камаля отвалили от яхты. Роже лично проследил за тем, как ящики с корзинами уложили в передний трюм. Камаль развернул дау и полным ходом повел ее на восток. Роже стоял рядом с дядей у массивного деревянного штурвала и смотрел назад, за корму.
– Жаль, не удалось забрать не только девчонку, но и яхту, – сказал он. – Она стоит очень дорого.
– А сколько стоят пятьдесят лет в американской тюрьме? – спросил Камаль. – Столько ты получил бы, если бы сглупил и попытался сохранить ее. – Он взглянул на часы. – Еще семь минут.
Когда эти семь минут прошли, раздался грандиозный взрыв и ночное небо осветилось, словно на заре. Несколько секунд спустя взрывная волна обрушилась на дау, натянув паруса и до боли нажав на барабанные перепонки. Потом сияние исчезло, и снова воцарилась тьма.
– Пусть теперь неверные попробуют ее найти, – довольно сказал Камаль.
– Сколько дней плавания до Рас-эль-Мандеба? – спросил Роже. – Шесть?
– Больше, – ответил Камаль. – Нам нельзя идти прямым курсом. Надо дойти до побережья Кении и смешаться с рыбачьими судами.
Генри Бэннок всегда держал на Ист-кэпитол-стрит большую старомодную квартиру, выходящую окнами на Линкольн-парк. Это был самый дорогой район города, но Генри нравилась близость к коридорам власти, когда заседал сенат. По той же причине Хейзел после его смерти сохранила эту квартиру, но полностью ее обновила. С этой идеальной позиции можно было повести наступление на администрацию. С самого возвращения Хейзел не давала покоя сенатору Рейнольдсу из Техаса и штату Белого дома. У нее уже состоялась короткая встреча с президентом, и тот пообещал лично следить за поисками «Дельфина» и ее дочери. «Бэннок ойл» внесла большой вклад в его избирательный фонд. Несмотря на свои левые взгляды, Хейзел всегда считала, что нельзя все яйца класть в одну корзину, и именно на такой случай поддерживала деньгами и республиканцев, и демократов; сейчас она использовала это.
Полковник военно-воздушных сил Питер Робертс из администрации президента был неофициально назначен связным на время кризиса, и даже Хейзел пришлось признать, что в трудных обстоятельствах он действовал безупречно.
Американский военный наблюдательный спутник получил приказ произвести разведку, пролетев над районом последнего контакта с «Дельфином» дважды, на высоте в 47,5 и 39,8 километра с орбитальной скоростью почти семь тысяч миль в час. К несчастью, он ничего не обнаружил. В этом районе находились три больших контейнеровоза и множество мелких судов, но «Дельфина» не было.
По приказу президента эскадренный миноносец «Манила-бей» с управляемыми ракетами двинулся на юг от своей контрольной позиции в Аденском заливе у побережья Йемена. Но ему предстояло преодолеть еще 1200 миль, чтобы добраться в нужный район.
Полковник Робертс срочно связался с американскими посольствами в странах Ближнего Востока и Африки. Пользуясь полномочиями, предоставленными президентом, он попросил осторожно навести справки во всех правительствах, и дружественных, и враждебных. Эти расспросы ничего не дали. Кроме прерванного сообщения Кайлы, никаких следов «Дельфина» не обнаружилось. Дни тянулись, Хейзел буквально сходила с ума. На столе в ее квартире на Ист-кэпитол-стрит зазвонил телефон. Хейзел подбежала и схватила трубку до второго звонка.
– Бэннок, – сказала она. – Кто говорит?
– Питер Робертс, миссис Бэннок.
Она не дала ему продолжить, но сразу вмешалась:
– Доброе утро, полковник. Есть новости?
– Да, кое-какие есть.
Когда она услышала это, у нее перехватило дыхание. Начало не обнадеживало.
– Нашли «Дельфин»? – спросила она, но Робертс не ответил на вопрос.
– Я бы не хотел говорить по этой линии. Предпочитаю лично увидеться с вами, миссис Бэннок.
– Сколько времени вам нужно, чтобы добраться сюда? – спросила она.
– Движение сегодня ужасное, но я буду у вас через двадцать минут или раньше.
Она повесила трубку и позвонила консьержу в вестибюль.
– Я жду полковника Робертса. Вы его знаете. Он здесь часто бывал в последние дни. Когда он придет, сразу пошлите его ко мне.
Робертсу потребовалось двадцать три минуты. Она открыла дверь после первого же звонка.
– Входите, полковник.
Она разглядывала его лицо, стараясь раньше, чем он заговорит, понять, с чем он пришел. Полковник отдал служанке-мексиканке пальто и вслед за Хейзел прошел в ее гостиную. Здесь она повернулась к нему, не в силах больше сдерживаться.
– Что?
– Вы знаете, что флот США направил эсминец к последнему месту, где был «Дельфин». Несколько часов назад корабль достиг этой точки.
Она схватила его за руку.
– Не тяните, полковник. Что они нашли?
Он неловко провел руками по густым полуседым волосам.
– Только плавающие обломки.
Она смотрела на него. Ее лицо ничего не выражало.
– И что? – спросила она наконец. – О чем это говорит? Откуда мы знаем, что это имеет отношение к яхте или к моей дочери?
– Там обнаружен спасательный жилет. Он с вашей яхты. На жилете ее название.
– Это ничего не доказывает, – сказала она и увидела выражение жалости на его лице.
– «Манила-бей» получил приказ вернуться на прежнюю патрульную позицию, – сказал полковник.
– Нет! – вскрикнула она. – Нет! Не верю. Нельзя прекращать поиски!
– Миссис Бэннок, район обыскали с помощью корабля, самолетов и спутника. «Дельфин» большое судно. Если он на поверхности, его невозможно не заметить.
– Вы считаете, что яхта затонула и моя дочь утонула с ней? – спросила она. – Что Кайла мертва? Вы это говорите? Тогда как вы объясните сообщение Кайлы о незнакомых людях на борту?
– При всем моем к вам уважении, миссис Бэннок, это сообщение видели только вы. А у нас есть свидетельство – плавучие обломки, – мягко ответил он. – Думаю, пора сделать объявление для прессы об исчезновении «Дельфина»…
– Нет! – перебила она. – Это значило бы признать, что Кайла мертва. – Она подошла к окну и посмотрела на парк, стараясь взять себя в руки. Потом снова повернулась к полковнику. – Моя дочь жива, – решительно сказала она. – Я знаю это материнским чутьем. Мой ребенок жив!
– Мы все на это надеемся, но с каждым днем надежда слабеет.
– Я не сдамся! – закричала Хейзел. – И вы не смеете!
– Конечно нет. Но нужно подумать и о других обстоятельствах.
– Каких например?
Она очень рассердилась и испугалась.
– В этой части Индийского океана наблюдается очень сильная сейсмическая активность на дне. В последнее время зарегистрировано несколько цунами…
Она снова перебила:
– Приливные волны. Думаете, «Дельфин» затонул от приливной волны? И моя дочь утонула?
– Поверьте, миссис Бэннок, мы все вам сочувствуем…
Она вырвала руку.
– Мне не нужно ваше проклятое сочувствие. Я хочу, чтобы вы нашли мою дочь.
«Возможно, есть еще последний выбор». Хейзел почувствовала, как в душной тьме вспыхивает крошечный огонек надежды. Она вспомнила голос и последние сказанные ей слова: «Если я вам понадоблюсь, достаточно одного слова». Гордость сжала ей горло и едва не задушила. Она назвала его высокомерным ублюдком, и, конечно, таков он и есть. Грубый, черствый, самоуверенный ублюдок.
«Именно такой человек мне сейчас нужен», – сказала она себе. Усмирив гордость, она протянула руку к телефону. Позвонила Агате в Хьюстон.
– Есть новости, миссис Бэннок?
Агата любит Кайлу почти так же сильно, как она.
– Да, нашли следы «Дельфина».
– А Кайла, какие новости о Кайле?
– Пока ничего, но скоро будут, – пообещала Хейзел и быстро продолжила, предупреждая следующий вопрос: – У нас есть номер срочного вызова Гектора Кросса из «Кроссбоу секьюрити»?
– Минутку, миссис Бэннок, – сказала Агата и почти сразу продолжила: – Это его спутниковый телефон. Контакт круглосуточный… – Она набрала номер и продолжила: – Надо быть мужественными, миссис Бэннок. Ради Кайлы нужно быть сильными.
– Я люблю вас, Агата, – ответила Хейзел и услышала, как та ахнула от неожиданности и радости. Уже очень давно Агате никто такого не говорил.
Хейзел знала, что в Абу-Заре уже за полночь, но Гектор ответил после третьего гудка, и говорил тоном острым, как шпага.
– Гектор Кросс.
– Вы мне очень нужны, Кросс, – сказала она. – Точно как вы говорили.
– В чем дело? – спросил Гектор.
– Яхта с моей дочерью исчезла в море. Но Кайла успела отправить мне сообщение о вооруженных людях на борту. Здесь, в Вашингтоне, на это как будто не очень обращают внимание. К несчастью, я так расстроилась, что по ошибке стерла сообщение из памяти телефона и потому ничего не могу доказать. Может, они считают, что я выдумываю. Что это просто мои фантазии. – Она пыталась сдержать дрожь в голосе. – Нашли обломки. И уперлись в это. Пытаются доказать мне, что она мертва.
«Я знал, что дело плохо, – подумал Гектор, – но не думал, что настолько».
Он продолжал сдержанно и бесстрастно:
– Где это?
Хейзел повторила координаты, которые сообщил ей Робертс. Почему Кросс не выражает сочувствия? Мог бы уважительно отнестись к ее горю, сказать несколько ласковых слов. Нет, ведь он грубый, черствый, самоуверенный ублюдок, и так себя и ведет.
– Когда? – спросил он, и Хейзел ответила.
Он молчал. Она ждала. Потом не выдержала:
– Алло. Вы еще здесь?
– Я думаю, – ответил Гектор.
– Местные шишки считают, что «Дельфин» затонул от приливной волны.
Она больше не могла молчать.
– Херня! – протянул он, и это крепкое выражение заставило ее сердце дрогнуть от радости. Именно так сказал бы Гении Бэннок.
– Почему вы так думаете? – спросила она, стремясь узнать что-нибудь обнадеживающее.
– Приливных волн на глубине не бывает. Только когда они достигают берегов, вздымается цунами. – Он снова молчал целую минуту. Потом спросил: – Выкуп еще не потребовали?
– Нет. Ничего. Здесь хотят обратиться с просьбой ко всем, кто что-нибудь знает… – начала она, но Гектор оборвал ее:
– Господи помилуй, нам нельзя это допустить.
Она обрадовалась, услышав это «нам». Он в ее команде. Гектор снова замолчал. Хейзел с трудом переносила ожидание.
– Ладно. Попробую поймать след.
– Расскажите!
Она почувствовала, как крепнет надежда, но он ответил уклончиво.
– Сколько времени вам потребуется, чтобы вернуться на «Зару» номер восемь?
– Самое большее, сорок часов.
– Там все и произойдет. Прилетайте! – приказал он. – Хочу, чтобы вы были там, когда он покажется из укрытия.
– Кто? Кто покажется из укрытия? – спросила она.
– Зверь, – ответил он.
– Быстро добрались, – сказал он, встречая ее у трапа «Гольфстрима-5»[22].
– Мы только на сорок минут задержались в Фарнборо для дозаправки, и почти по всей Европе и на востоке нас сопровождал попутный ветер в 50 узлов. – Они обменялись рукопожатием. – Есть успехи?
Прежде всего Хейзел заметила: он только что побрился. Во-вторых, она поняла, что это делает его отвратительно привлекательным. Она сразу почувствовала себя виноватой в том, что в такую минуту думает о его внешности. Предает любимую дочь.
«Тише, Хейзел, девочка! Он совсем не в твоем вкусе, – строго сказала она себе. – Он всего лишь наемный работник, и в других обстоятельствах чистил бы твой плавательный бассейн».
– Пошли! – Он взял ее за руку выше локтя, и Хейзел, к своему удивлению, не отстранилась. – Я перевел нашу оперативную базу с номера восемь в здешний терминал. Гораздо ближе к центру событий. – Когда дошли до административного здания, он сказал: – Я приказал приготовить для вас комнату. Скромная, но есть кондиционер и отдельная ванная. Я привез с собой ваш багаж с номера восемь.
Он провел ее в помещение, из которого контролировали перекачку нефти по трубопроводу. Помещение большое, оборудованное электроникой. Кабинет управляющего станцией на возвышении и отделен от остального помещения стеклянной звуконепроницаемой стеной. Управляющий впустил Хейзел в свою безопасную, защищенную от прослушивания контору. Потом извинился и вышел. Гектор показал на стул, который тот освободил, и Хейзел упала на него. Она страшно устала. Гектор позвонил в столовую, и почти сразу стюард принес поднос, накрытый тонким муслином. Он поставил его перед Хейзел, и она неожиданно поняла, что с самого Вашингтона почти ничего не ела.
– Я прихватил с номера восемь повара, – сказал Гектор, отпустив стюарда.
На тарелках веджвудского[23] фарфора были разложены холодные закуски, снеппер[24] из залива и салаты.
– Я знаю, что до заката вы не пьете вино, – сказал он, открывая бутылку «Санпеллегрино»[25] и наливая воду в ее стакан.
Рыба оказалась великолепной. Хейзел старалась в его присутствии не глотать жадно, но он тактично отвернулся к компьютерному экрану, позволил доесть и снова повернулся к ней.
– Хорошо. На все время операции здесь будет наш ситуационный центр. Мы постараемся не обсуждать важную информацию за его пределами. А теперь расскажите все что знаете! – приказал он. – Постарайтесь не упустить ни малейших подробностей, какими бы незначительными они вам ни казались.
Хейзел заговорила негромко, но четко. К концу рассказа руки у нее дрожали и она заметно побледнела.
– Успокойтесь, миссис Бэннок. На это может потребоваться много времени. Ешьте и берегите силы. – Он заметил ее нетерпение и сдержал улыбку. – Хорошо, больше никаких нотаций. Вы теперь большая девочка.
– Я рассказала все, что знаю. Что скажете вы?
– Пока ничего конкретного, но теперь, выслушав ваш рассказ, я гораздо лучше представляю, с чем мы имеем дело.
Он повернулся к большой карте на экране, прикрепленном к противоположной стене. С помощью клавиатуры компьютера он мог передвигать по карте электронную указку.
– Посмотрим на район событий. Можно ли считать случайностью, что «Дельфин» исчез на самом пороге самого важного оплота «Аль-Кайды» к западу от Пакистана?
Гектор передвинул указку с севера Индийского океана к восточному берегу Аденского залива.
– Йемен! Главный центр международного терроризма. – Потом прочертил указкой короткий путь через пролив Баб-эль-Мандеб к восточному побережью Африки. – Уютные соседи Йемена за Красным морем или за Аденским проливом – Пунтленд[26] в Сомали, Эритрея и Эфиопия. Здесь у нас Круг Сатаны, – сказал он. – Кипящее гнездо фанатичных исламских убийц. – Кросс передвинул указку на относительно небольшое расстояние дальше на юг. – Вот здесь был ваш «Дельфин», прямо у них в челюстях. – Он встал, подошел к окну, заложил руки за спину и стоял, глядя на голубые воды залива. Потом снова повернулся к ней и выпятил подбородок. – А они знали о корабле.
– С чего вы взяли? – спросила она.
– Потому что вы ежегодно плывете именно этим маршрутом, верно?
Она наклонила голову, признавая его правоту.
– Но вам-то откуда это известно?
– Миссис Бэннок, вы мой босс. Я считаю своим долгом знать о вас как можно больше. Я даже знаю, какую школу вы окончили.
– Докажите! – вызывающе сказала она.
– Женскую среднюю школу Хершель в Кейптауне. – Не дожидаясь подтверждения, он продолжал: – Ежегодно «Дельфин» заходит в Кейптаун, чтобы вы могли навестить мать, живущую здесь в вашем винном поместье. Я это знаю, и они это знали.
– Как глупо с моей стороны, – смущенно сказала Хейзел.
– Вероятно, они кого-то взяли на борт в Кейптауне. Они готовили засаду, но «Дельфин» быстроходное судно, а океан велик. Кто-то должен был руководить ими. Но это все предположения. Можно проверить, не появился ли в экипаже в Кейптауне кто-нибудь новый?
Она кивнула.
– Очень просто, – сказала она. – «Дельфин» принадлежит частной компании в Базеле, в Швейцарии. Все управление осуществляется оттуда.
– Включая наем и увольнение?
– Да.
Гектор взглянул на стенные часы, которые показывали время во всех главных столицах мира.
– В Цюрихе 14:00. Можете позвонить отсюда своему человеку?
Она кивнула и по памяти набрала номер.
– Пожалуйста, соедините меня с герром Людвигом Груббером. Говорит миссис Хейзел Бэннок. – Гектора позабавила стремительность, с которой отозвался Людвиг. – Мистер Груббер? Можете сказать мне, набирал ли «Дельфин» экипаж в Кейптауне? Да, я подожду. – Ждать пришлось недолго, Груббер снова взял трубку. – Да, отсканируйте и пошлите по моему обычному электронному адресу. Спасибо, мистер Груббер. Передайте мои наилучшие пожелания вашему батюшке. – Она повесила трубку и посмотрела на Гектора. – В Кейптауне «Дельфин» принял на борт временного третьего стюарда.
– Конечно, у него были отличные рекомендации, иначе ему бы не разрешили подняться на борт? – спросил Гектор, и Хейзел неохотно кивнула, потом собралась с духом и сказала:
– Очевидно, это был друг моей дочери. Она поручилась за него.
– Но она ничего вам о нем не рассказывала, пока вы не улетели из Кейптауна сюда?
Она покачала головой и отвела взгляд. Гектору ужасно не хотелось наблюдать, как она приходит к выводу, что, возможно, ее дочь вовсе не невинная девственница.
«Отвратительный всезнайка, – сердито подумала она, – и оскорбительно думает о Кайле».
Хейзел не хотелось смотреть на него. Она вспомнила, как Генри сказал о нем в тот единственный раз, когда они говорили о Гекторе: «Он отличный работяга, действует быстро и обычно без осечек».
– Как зовут этого ее друга? – продолжал мягко расспрашивать Гектор. Он понимал, что она кипит от ярости. Она взглянула в свой блокнот.
– Роже Марсель Моро.
– Похоже на приятного молодого француза. У вас есть копия его паспорта?
– В Базеле сканируют его для меня.
Пятнадцать минут спустя на экране лэптопа Хейзел появилось изображение. Гектор изучил его.
– Дата рождения – 3 октября 1973 года. Место рождения – остров Реюньон в Индийском океане. Ну что, горячо?
Он снял телефонную трубку.
– Кому вы звоните?
– Другу в Париж. Он главный инспектор французского Европола.
Он быстро заговорил по-французски; Хейзел не успевала следить за разговором. Очевидно, Кросса передавали по цепочке от одного к другому. Наконец он, по-видимому, добрался до цели, потому что последовали многочисленные возгласы «Allons, mon brave!» и «Courage!» и «Formidable!»[27]. Наконец он повесил трубку и повернулся к Хейзел.
– Мой приятель Пьер Жак обещал в течение часа прислать копию свидетельства о рождении этого Роже. Иногда мне нравятся компьютеры и жизнерадостные французские полицейские. А вам?
Он впервые улыбнулся ей. Странно, как при этом изменилось и смягчилось его лицо.
– Продолжим нашу небольшую фантастическую реконструкцию? – предложил он. – Теперь у них на борту есть свой человек, а у него какое-то электронное оборудование, вероятно, передатчик. Благодаря ему они знают точное положение яхты. Их шлюпки занимают позицию в засаде, но тут начинается паника! Их главная цель – миссис Бэннок – сходит с судна в Кейптауне. Для них это полная неожиданность. Но вдруг паника прекращается. Мисс Кайла Бэннок остается на борту, и они с Роже добрые друзья. Она ему доверяет. Это почти так же хорошо, как заполучить в свои лапы ее мать. План продолжает осуществляться.
Хейзел обхватила себя руками и вздрогнула.
– Это ужасно.
– Но не безнадежно. Надежда есть, – пообещал он. – Теперь все идет согласно плану. «Дельфин» попадает в засаду. Роже помогает пиратам подняться на борт и захватить быстроходное судно. Умный парень этот Роже. Экипаж захвачен. Есть только одно «но» – маленький сигнал на экране. Кайла Бэннок – умная храбрая девушка. Даже в ужасный миг своего пленения она умудряется послать матери текстовое сообщение. – Гектор замолчал и посмотрел на экран. – Прошу прощения. Кажется, пришла почта.
Он нажал на клавишу, открывая сообщение, коротко выругался, но тут же извинился.
– Не стесняйтесь. Я начинаю привыкать, – сказала Хейзел. – Что пишут?
– Наш младший корабельный стюард при рождении на Реюньоне был назван Адам Абдул Типпо Тип. В 2008 году согласно документу, выданному в Оверне на юге Франции, Адам сменил имя на Роже Марсель Моро.
Он несколько мгновений молчал, изучая свидетельство о рождении.
Хейзел нетерпеливо вмешалась:
– Это имя о чем-нибудь вам говорит?
Кросс покачал головой.
– Нет, ничего, – признался он. – Однако есть и хорошая новость: ваша дочь почти несомненно жива.
– В таком случае где она? – взмолилась Хейзел.
– Почти наверняка в плену у араба. Она ведь бесценна. Они ни за что не причинят ей вреда.
– А «Дельфин»?
Она удивленно качнула головой.
– Корабль они затопили. Слишком очевидная цель. Самолеты военно-воздушных сил США разыскали бы его через несколько часов после сообщения об исчезновении. Полагаю, они взорвали ему днище. Вероятно, яхта лежит на глубине в несколько тысяч футов на дне Маскаренского бассейна у Мадагаскара. Не сомневаюсь, что она застрахована от захвата пиратами.
– Деньги не имеют значения, – сказала Хейзел.
– В моем ограниченном опыте деньги всегда были важны. Какова сумма страховки?
– Сто пятьдесят два миллиона евро. Боже, Кросс, человеческие чувства для вас ничего не значат?
– Очень немного, – подтвердил он. – В данный момент меня заботит только одно – как найти и освободить вашу дочь. Однако солнце садится. – Он встал и потянулся. – Давайте-ка выпьем. Мы нервничаем, но нам не стоит ссориться. Для этого есть много других подходящих людей. Водка и свежий лаймовый сок со льдом подойдут?
– Да, вы не ошиблись. Я училась в женской средней школе Хершель.
Он понял: это предложение мира. Налил прозрачную водку поверх кристаллов льда в высокий бокал, добавил сока. Хейзел с улыбкой поблагодарила. Потом он налил себе шотландского виски, и они подняли бокалы. Оба отпили, что-то одобрительно пробормотали, Хейзел откинулась в кресле и посмотрела Кроссу в лицо.
– Мой муж как-то сказал, что вы всегда действуете быстро. Сейчас вы уверены, Кросс? – спросила она.
Он коснулся своего носа.
– По мне, пахнет неплохо. Лучше, чем простой намек. Есть сценарий, в котором все стыкуется.
– Тогда где же моя дочь? Если ее взяли в заложницы, почему не требуют выкуп? С исчезновения «Дельфина» прошло почти десять дней.
– Им нужно время, чтобы уйти. Плывут, очевидно, на медленной, неприметной дау. Хотят попасть в свои территориальные воды, где военные флоты западных держав их не достанут, а уж тогда выйти из укрытия. И еще хотят, чтобы от нервотрепки и неуверенности вы смягчились и устали.
– Что так долго, Адам? Таймер на детонаторах нельзя переустановить. Нужно торопиться.
Они перебрались в дау и по команде Камаля отвалили от яхты. Роже лично проследил за тем, как ящики с корзинами уложили в передний трюм. Камаль развернул дау и полным ходом повел ее на восток. Роже стоял рядом с дядей у массивного деревянного штурвала и смотрел назад, за корму.
– Жаль, не удалось забрать не только девчонку, но и яхту, – сказал он. – Она стоит очень дорого.
– А сколько стоят пятьдесят лет в американской тюрьме? – спросил Камаль. – Столько ты получил бы, если бы сглупил и попытался сохранить ее. – Он взглянул на часы. – Еще семь минут.
Когда эти семь минут прошли, раздался грандиозный взрыв и ночное небо осветилось, словно на заре. Несколько секунд спустя взрывная волна обрушилась на дау, натянув паруса и до боли нажав на барабанные перепонки. Потом сияние исчезло, и снова воцарилась тьма.
– Пусть теперь неверные попробуют ее найти, – довольно сказал Камаль.
– Сколько дней плавания до Рас-эль-Мандеба? – спросил Роже. – Шесть?
– Больше, – ответил Камаль. – Нам нельзя идти прямым курсом. Надо дойти до побережья Кении и смешаться с рыбачьими судами.
* * *
Глубокий снег на полосе в Фарнборо, в Англии, задержал ее на тридцать шесть часов, так что возвращение из Абу-Зары в Штаты заняло почти четыре дня, но даже после этого она не отправилась домой, в Хьюстон. Хейзел полетела прямо в Вашингтон.Генри Бэннок всегда держал на Ист-кэпитол-стрит большую старомодную квартиру, выходящую окнами на Линкольн-парк. Это был самый дорогой район города, но Генри нравилась близость к коридорам власти, когда заседал сенат. По той же причине Хейзел после его смерти сохранила эту квартиру, но полностью ее обновила. С этой идеальной позиции можно было повести наступление на администрацию. С самого возвращения Хейзел не давала покоя сенатору Рейнольдсу из Техаса и штату Белого дома. У нее уже состоялась короткая встреча с президентом, и тот пообещал лично следить за поисками «Дельфина» и ее дочери. «Бэннок ойл» внесла большой вклад в его избирательный фонд. Несмотря на свои левые взгляды, Хейзел всегда считала, что нельзя все яйца класть в одну корзину, и именно на такой случай поддерживала деньгами и республиканцев, и демократов; сейчас она использовала это.
Полковник военно-воздушных сил Питер Робертс из администрации президента был неофициально назначен связным на время кризиса, и даже Хейзел пришлось признать, что в трудных обстоятельствах он действовал безупречно.
Американский военный наблюдательный спутник получил приказ произвести разведку, пролетев над районом последнего контакта с «Дельфином» дважды, на высоте в 47,5 и 39,8 километра с орбитальной скоростью почти семь тысяч миль в час. К несчастью, он ничего не обнаружил. В этом районе находились три больших контейнеровоза и множество мелких судов, но «Дельфина» не было.
По приказу президента эскадренный миноносец «Манила-бей» с управляемыми ракетами двинулся на юг от своей контрольной позиции в Аденском заливе у побережья Йемена. Но ему предстояло преодолеть еще 1200 миль, чтобы добраться в нужный район.
Полковник Робертс срочно связался с американскими посольствами в странах Ближнего Востока и Африки. Пользуясь полномочиями, предоставленными президентом, он попросил осторожно навести справки во всех правительствах, и дружественных, и враждебных. Эти расспросы ничего не дали. Кроме прерванного сообщения Кайлы, никаких следов «Дельфина» не обнаружилось. Дни тянулись, Хейзел буквально сходила с ума. На столе в ее квартире на Ист-кэпитол-стрит зазвонил телефон. Хейзел подбежала и схватила трубку до второго звонка.
– Бэннок, – сказала она. – Кто говорит?
– Питер Робертс, миссис Бэннок.
Она не дала ему продолжить, но сразу вмешалась:
– Доброе утро, полковник. Есть новости?
– Да, кое-какие есть.
Когда она услышала это, у нее перехватило дыхание. Начало не обнадеживало.
– Нашли «Дельфин»? – спросила она, но Робертс не ответил на вопрос.
– Я бы не хотел говорить по этой линии. Предпочитаю лично увидеться с вами, миссис Бэннок.
– Сколько времени вам нужно, чтобы добраться сюда? – спросила она.
– Движение сегодня ужасное, но я буду у вас через двадцать минут или раньше.
Она повесила трубку и позвонила консьержу в вестибюль.
– Я жду полковника Робертса. Вы его знаете. Он здесь часто бывал в последние дни. Когда он придет, сразу пошлите его ко мне.
Робертсу потребовалось двадцать три минуты. Она открыла дверь после первого же звонка.
– Входите, полковник.
Она разглядывала его лицо, стараясь раньше, чем он заговорит, понять, с чем он пришел. Полковник отдал служанке-мексиканке пальто и вслед за Хейзел прошел в ее гостиную. Здесь она повернулась к нему, не в силах больше сдерживаться.
– Что?
– Вы знаете, что флот США направил эсминец к последнему месту, где был «Дельфин». Несколько часов назад корабль достиг этой точки.
Она схватила его за руку.
– Не тяните, полковник. Что они нашли?
Он неловко провел руками по густым полуседым волосам.
– Только плавающие обломки.
Она смотрела на него. Ее лицо ничего не выражало.
– И что? – спросила она наконец. – О чем это говорит? Откуда мы знаем, что это имеет отношение к яхте или к моей дочери?
– Там обнаружен спасательный жилет. Он с вашей яхты. На жилете ее название.
– Это ничего не доказывает, – сказала она и увидела выражение жалости на его лице.
– «Манила-бей» получил приказ вернуться на прежнюю патрульную позицию, – сказал полковник.
– Нет! – вскрикнула она. – Нет! Не верю. Нельзя прекращать поиски!
– Миссис Бэннок, район обыскали с помощью корабля, самолетов и спутника. «Дельфин» большое судно. Если он на поверхности, его невозможно не заметить.
– Вы считаете, что яхта затонула и моя дочь утонула с ней? – спросила она. – Что Кайла мертва? Вы это говорите? Тогда как вы объясните сообщение Кайлы о незнакомых людях на борту?
– При всем моем к вам уважении, миссис Бэннок, это сообщение видели только вы. А у нас есть свидетельство – плавучие обломки, – мягко ответил он. – Думаю, пора сделать объявление для прессы об исчезновении «Дельфина»…
– Нет! – перебила она. – Это значило бы признать, что Кайла мертва. – Она подошла к окну и посмотрела на парк, стараясь взять себя в руки. Потом снова повернулась к полковнику. – Моя дочь жива, – решительно сказала она. – Я знаю это материнским чутьем. Мой ребенок жив!
– Мы все на это надеемся, но с каждым днем надежда слабеет.
– Я не сдамся! – закричала Хейзел. – И вы не смеете!
– Конечно нет. Но нужно подумать и о других обстоятельствах.
– Каких например?
Она очень рассердилась и испугалась.
– В этой части Индийского океана наблюдается очень сильная сейсмическая активность на дне. В последнее время зарегистрировано несколько цунами…
Она снова перебила:
– Приливные волны. Думаете, «Дельфин» затонул от приливной волны? И моя дочь утонула?
– Поверьте, миссис Бэннок, мы все вам сочувствуем…
Она вырвала руку.
– Мне не нужно ваше проклятое сочувствие. Я хочу, чтобы вы нашли мою дочь.
* * *
Хейзел сидела в прекрасной спальне своей роскошной квартиры, смотрела на самый могущественный город на земле и чувствовала себя одиноко как никогда. На нее волнами накатывало отчаяние, и всякий раз требовалось все больше времени, чтобы выбраться на поверхность. Она тонула в одиночестве. Самый могущественный в мире человек не мог ей помочь. Никто не может. Тут она задумалась.«Возможно, есть еще последний выбор». Хейзел почувствовала, как в душной тьме вспыхивает крошечный огонек надежды. Она вспомнила голос и последние сказанные ей слова: «Если я вам понадоблюсь, достаточно одного слова». Гордость сжала ей горло и едва не задушила. Она назвала его высокомерным ублюдком, и, конечно, таков он и есть. Грубый, черствый, самоуверенный ублюдок.
«Именно такой человек мне сейчас нужен», – сказала она себе. Усмирив гордость, она протянула руку к телефону. Позвонила Агате в Хьюстон.
– Есть новости, миссис Бэннок?
Агата любит Кайлу почти так же сильно, как она.
– Да, нашли следы «Дельфина».
– А Кайла, какие новости о Кайле?
– Пока ничего, но скоро будут, – пообещала Хейзел и быстро продолжила, предупреждая следующий вопрос: – У нас есть номер срочного вызова Гектора Кросса из «Кроссбоу секьюрити»?
– Минутку, миссис Бэннок, – сказала Агата и почти сразу продолжила: – Это его спутниковый телефон. Контакт круглосуточный… – Она набрала номер и продолжила: – Надо быть мужественными, миссис Бэннок. Ради Кайлы нужно быть сильными.
– Я люблю вас, Агата, – ответила Хейзел и услышала, как та ахнула от неожиданности и радости. Уже очень давно Агате никто такого не говорил.
Хейзел знала, что в Абу-Заре уже за полночь, но Гектор ответил после третьего гудка, и говорил тоном острым, как шпага.
– Гектор Кросс.
– Вы мне очень нужны, Кросс, – сказала она. – Точно как вы говорили.
– В чем дело? – спросил Гектор.
– Яхта с моей дочерью исчезла в море. Но Кайла успела отправить мне сообщение о вооруженных людях на борту. Здесь, в Вашингтоне, на это как будто не очень обращают внимание. К несчастью, я так расстроилась, что по ошибке стерла сообщение из памяти телефона и потому ничего не могу доказать. Может, они считают, что я выдумываю. Что это просто мои фантазии. – Она пыталась сдержать дрожь в голосе. – Нашли обломки. И уперлись в это. Пытаются доказать мне, что она мертва.
«Я знал, что дело плохо, – подумал Гектор, – но не думал, что настолько».
Он продолжал сдержанно и бесстрастно:
– Где это?
Хейзел повторила координаты, которые сообщил ей Робертс. Почему Кросс не выражает сочувствия? Мог бы уважительно отнестись к ее горю, сказать несколько ласковых слов. Нет, ведь он грубый, черствый, самоуверенный ублюдок, и так себя и ведет.
– Когда? – спросил он, и Хейзел ответила.
Он молчал. Она ждала. Потом не выдержала:
– Алло. Вы еще здесь?
– Я думаю, – ответил Гектор.
– Местные шишки считают, что «Дельфин» затонул от приливной волны.
Она больше не могла молчать.
– Херня! – протянул он, и это крепкое выражение заставило ее сердце дрогнуть от радости. Именно так сказал бы Гении Бэннок.
– Почему вы так думаете? – спросила она, стремясь узнать что-нибудь обнадеживающее.
– Приливных волн на глубине не бывает. Только когда они достигают берегов, вздымается цунами. – Он снова молчал целую минуту. Потом спросил: – Выкуп еще не потребовали?
– Нет. Ничего. Здесь хотят обратиться с просьбой ко всем, кто что-нибудь знает… – начала она, но Гектор оборвал ее:
– Господи помилуй, нам нельзя это допустить.
Она обрадовалась, услышав это «нам». Он в ее команде. Гектор снова замолчал. Хейзел с трудом переносила ожидание.
– Ладно. Попробую поймать след.
– Расскажите!
Она почувствовала, как крепнет надежда, но он ответил уклончиво.
– Сколько времени вам потребуется, чтобы вернуться на «Зару» номер восемь?
– Самое большее, сорок часов.
– Там все и произойдет. Прилетайте! – приказал он. – Хочу, чтобы вы были там, когда он покажется из укрытия.
– Кто? Кто покажется из укрытия? – спросила она.
– Зверь, – ответил он.
* * *
Тридцать пять часов спустя, когда приземлился ее самолет, он ждал в аэропорту Сиди-эль-Разиг.– Быстро добрались, – сказал он, встречая ее у трапа «Гольфстрима-5»[22].
– Мы только на сорок минут задержались в Фарнборо для дозаправки, и почти по всей Европе и на востоке нас сопровождал попутный ветер в 50 узлов. – Они обменялись рукопожатием. – Есть успехи?
Прежде всего Хейзел заметила: он только что побрился. Во-вторых, она поняла, что это делает его отвратительно привлекательным. Она сразу почувствовала себя виноватой в том, что в такую минуту думает о его внешности. Предает любимую дочь.
«Тише, Хейзел, девочка! Он совсем не в твоем вкусе, – строго сказала она себе. – Он всего лишь наемный работник, и в других обстоятельствах чистил бы твой плавательный бассейн».
– Пошли! – Он взял ее за руку выше локтя, и Хейзел, к своему удивлению, не отстранилась. – Я перевел нашу оперативную базу с номера восемь в здешний терминал. Гораздо ближе к центру событий. – Когда дошли до административного здания, он сказал: – Я приказал приготовить для вас комнату. Скромная, но есть кондиционер и отдельная ванная. Я привез с собой ваш багаж с номера восемь.
Он провел ее в помещение, из которого контролировали перекачку нефти по трубопроводу. Помещение большое, оборудованное электроникой. Кабинет управляющего станцией на возвышении и отделен от остального помещения стеклянной звуконепроницаемой стеной. Управляющий впустил Хейзел в свою безопасную, защищенную от прослушивания контору. Потом извинился и вышел. Гектор показал на стул, который тот освободил, и Хейзел упала на него. Она страшно устала. Гектор позвонил в столовую, и почти сразу стюард принес поднос, накрытый тонким муслином. Он поставил его перед Хейзел, и она неожиданно поняла, что с самого Вашингтона почти ничего не ела.
– Я прихватил с номера восемь повара, – сказал Гектор, отпустив стюарда.
На тарелках веджвудского[23] фарфора были разложены холодные закуски, снеппер[24] из залива и салаты.
– Я знаю, что до заката вы не пьете вино, – сказал он, открывая бутылку «Санпеллегрино»[25] и наливая воду в ее стакан.
Рыба оказалась великолепной. Хейзел старалась в его присутствии не глотать жадно, но он тактично отвернулся к компьютерному экрану, позволил доесть и снова повернулся к ней.
– Хорошо. На все время операции здесь будет наш ситуационный центр. Мы постараемся не обсуждать важную информацию за его пределами. А теперь расскажите все что знаете! – приказал он. – Постарайтесь не упустить ни малейших подробностей, какими бы незначительными они вам ни казались.
Хейзел заговорила негромко, но четко. К концу рассказа руки у нее дрожали и она заметно побледнела.
– Успокойтесь, миссис Бэннок. На это может потребоваться много времени. Ешьте и берегите силы. – Он заметил ее нетерпение и сдержал улыбку. – Хорошо, больше никаких нотаций. Вы теперь большая девочка.
– Я рассказала все, что знаю. Что скажете вы?
– Пока ничего конкретного, но теперь, выслушав ваш рассказ, я гораздо лучше представляю, с чем мы имеем дело.
Он повернулся к большой карте на экране, прикрепленном к противоположной стене. С помощью клавиатуры компьютера он мог передвигать по карте электронную указку.
– Посмотрим на район событий. Можно ли считать случайностью, что «Дельфин» исчез на самом пороге самого важного оплота «Аль-Кайды» к западу от Пакистана?
Гектор передвинул указку с севера Индийского океана к восточному берегу Аденского залива.
– Йемен! Главный центр международного терроризма. – Потом прочертил указкой короткий путь через пролив Баб-эль-Мандеб к восточному побережью Африки. – Уютные соседи Йемена за Красным морем или за Аденским проливом – Пунтленд[26] в Сомали, Эритрея и Эфиопия. Здесь у нас Круг Сатаны, – сказал он. – Кипящее гнездо фанатичных исламских убийц. – Кросс передвинул указку на относительно небольшое расстояние дальше на юг. – Вот здесь был ваш «Дельфин», прямо у них в челюстях. – Он встал, подошел к окну, заложил руки за спину и стоял, глядя на голубые воды залива. Потом снова повернулся к ней и выпятил подбородок. – А они знали о корабле.
– С чего вы взяли? – спросила она.
– Потому что вы ежегодно плывете именно этим маршрутом, верно?
Она наклонила голову, признавая его правоту.
– Но вам-то откуда это известно?
– Миссис Бэннок, вы мой босс. Я считаю своим долгом знать о вас как можно больше. Я даже знаю, какую школу вы окончили.
– Докажите! – вызывающе сказала она.
– Женскую среднюю школу Хершель в Кейптауне. – Не дожидаясь подтверждения, он продолжал: – Ежегодно «Дельфин» заходит в Кейптаун, чтобы вы могли навестить мать, живущую здесь в вашем винном поместье. Я это знаю, и они это знали.
– Как глупо с моей стороны, – смущенно сказала Хейзел.
– Вероятно, они кого-то взяли на борт в Кейптауне. Они готовили засаду, но «Дельфин» быстроходное судно, а океан велик. Кто-то должен был руководить ими. Но это все предположения. Можно проверить, не появился ли в экипаже в Кейптауне кто-нибудь новый?
Она кивнула.
– Очень просто, – сказала она. – «Дельфин» принадлежит частной компании в Базеле, в Швейцарии. Все управление осуществляется оттуда.
– Включая наем и увольнение?
– Да.
Гектор взглянул на стенные часы, которые показывали время во всех главных столицах мира.
– В Цюрихе 14:00. Можете позвонить отсюда своему человеку?
Она кивнула и по памяти набрала номер.
– Пожалуйста, соедините меня с герром Людвигом Груббером. Говорит миссис Хейзел Бэннок. – Гектора позабавила стремительность, с которой отозвался Людвиг. – Мистер Груббер? Можете сказать мне, набирал ли «Дельфин» экипаж в Кейптауне? Да, я подожду. – Ждать пришлось недолго, Груббер снова взял трубку. – Да, отсканируйте и пошлите по моему обычному электронному адресу. Спасибо, мистер Груббер. Передайте мои наилучшие пожелания вашему батюшке. – Она повесила трубку и посмотрела на Гектора. – В Кейптауне «Дельфин» принял на борт временного третьего стюарда.
– Конечно, у него были отличные рекомендации, иначе ему бы не разрешили подняться на борт? – спросил Гектор, и Хейзел неохотно кивнула, потом собралась с духом и сказала:
– Очевидно, это был друг моей дочери. Она поручилась за него.
– Но она ничего вам о нем не рассказывала, пока вы не улетели из Кейптауна сюда?
Она покачала головой и отвела взгляд. Гектору ужасно не хотелось наблюдать, как она приходит к выводу, что, возможно, ее дочь вовсе не невинная девственница.
«Отвратительный всезнайка, – сердито подумала она, – и оскорбительно думает о Кайле».
Хейзел не хотелось смотреть на него. Она вспомнила, как Генри сказал о нем в тот единственный раз, когда они говорили о Гекторе: «Он отличный работяга, действует быстро и обычно без осечек».
– Как зовут этого ее друга? – продолжал мягко расспрашивать Гектор. Он понимал, что она кипит от ярости. Она взглянула в свой блокнот.
– Роже Марсель Моро.
– Похоже на приятного молодого француза. У вас есть копия его паспорта?
– В Базеле сканируют его для меня.
Пятнадцать минут спустя на экране лэптопа Хейзел появилось изображение. Гектор изучил его.
– Дата рождения – 3 октября 1973 года. Место рождения – остров Реюньон в Индийском океане. Ну что, горячо?
Он снял телефонную трубку.
– Кому вы звоните?
– Другу в Париж. Он главный инспектор французского Европола.
Он быстро заговорил по-французски; Хейзел не успевала следить за разговором. Очевидно, Кросса передавали по цепочке от одного к другому. Наконец он, по-видимому, добрался до цели, потому что последовали многочисленные возгласы «Allons, mon brave!» и «Courage!» и «Formidable!»[27]. Наконец он повесил трубку и повернулся к Хейзел.
– Мой приятель Пьер Жак обещал в течение часа прислать копию свидетельства о рождении этого Роже. Иногда мне нравятся компьютеры и жизнерадостные французские полицейские. А вам?
Он впервые улыбнулся ей. Странно, как при этом изменилось и смягчилось его лицо.
– Продолжим нашу небольшую фантастическую реконструкцию? – предложил он. – Теперь у них на борту есть свой человек, а у него какое-то электронное оборудование, вероятно, передатчик. Благодаря ему они знают точное положение яхты. Их шлюпки занимают позицию в засаде, но тут начинается паника! Их главная цель – миссис Бэннок – сходит с судна в Кейптауне. Для них это полная неожиданность. Но вдруг паника прекращается. Мисс Кайла Бэннок остается на борту, и они с Роже добрые друзья. Она ему доверяет. Это почти так же хорошо, как заполучить в свои лапы ее мать. План продолжает осуществляться.
Хейзел обхватила себя руками и вздрогнула.
– Это ужасно.
– Но не безнадежно. Надежда есть, – пообещал он. – Теперь все идет согласно плану. «Дельфин» попадает в засаду. Роже помогает пиратам подняться на борт и захватить быстроходное судно. Умный парень этот Роже. Экипаж захвачен. Есть только одно «но» – маленький сигнал на экране. Кайла Бэннок – умная храбрая девушка. Даже в ужасный миг своего пленения она умудряется послать матери текстовое сообщение. – Гектор замолчал и посмотрел на экран. – Прошу прощения. Кажется, пришла почта.
Он нажал на клавишу, открывая сообщение, коротко выругался, но тут же извинился.
– Не стесняйтесь. Я начинаю привыкать, – сказала Хейзел. – Что пишут?
– Наш младший корабельный стюард при рождении на Реюньоне был назван Адам Абдул Типпо Тип. В 2008 году согласно документу, выданному в Оверне на юге Франции, Адам сменил имя на Роже Марсель Моро.
Он несколько мгновений молчал, изучая свидетельство о рождении.
Хейзел нетерпеливо вмешалась:
– Это имя о чем-нибудь вам говорит?
Кросс покачал головой.
– Нет, ничего, – признался он. – Однако есть и хорошая новость: ваша дочь почти несомненно жива.
– В таком случае где она? – взмолилась Хейзел.
– Почти наверняка в плену у араба. Она ведь бесценна. Они ни за что не причинят ей вреда.
– А «Дельфин»?
Она удивленно качнула головой.
– Корабль они затопили. Слишком очевидная цель. Самолеты военно-воздушных сил США разыскали бы его через несколько часов после сообщения об исчезновении. Полагаю, они взорвали ему днище. Вероятно, яхта лежит на глубине в несколько тысяч футов на дне Маскаренского бассейна у Мадагаскара. Не сомневаюсь, что она застрахована от захвата пиратами.
– Деньги не имеют значения, – сказала Хейзел.
– В моем ограниченном опыте деньги всегда были важны. Какова сумма страховки?
– Сто пятьдесят два миллиона евро. Боже, Кросс, человеческие чувства для вас ничего не значат?
– Очень немного, – подтвердил он. – В данный момент меня заботит только одно – как найти и освободить вашу дочь. Однако солнце садится. – Он встал и потянулся. – Давайте-ка выпьем. Мы нервничаем, но нам не стоит ссориться. Для этого есть много других подходящих людей. Водка и свежий лаймовый сок со льдом подойдут?
– Да, вы не ошиблись. Я училась в женской средней школе Хершель.
Он понял: это предложение мира. Налил прозрачную водку поверх кристаллов льда в высокий бокал, добавил сока. Хейзел с улыбкой поблагодарила. Потом он налил себе шотландского виски, и они подняли бокалы. Оба отпили, что-то одобрительно пробормотали, Хейзел откинулась в кресле и посмотрела Кроссу в лицо.
– Мой муж как-то сказал, что вы всегда действуете быстро. Сейчас вы уверены, Кросс? – спросила она.
Он коснулся своего носа.
– По мне, пахнет неплохо. Лучше, чем простой намек. Есть сценарий, в котором все стыкуется.
– Тогда где же моя дочь? Если ее взяли в заложницы, почему не требуют выкуп? С исчезновения «Дельфина» прошло почти десять дней.
– Им нужно время, чтобы уйти. Плывут, очевидно, на медленной, неприметной дау. Хотят попасть в свои территориальные воды, где военные флоты западных держав их не достанут, а уж тогда выйти из укрытия. И еще хотят, чтобы от нервотрепки и неуверенности вы смягчились и устали.