– О, Ильхам-бей! Приветствую! Как дела? – Заур встает из-за стола, прижимая руку к левой стороне груди. – Не, не много записали. Не за писываются, гады, говорят, уже все видели. Да на вот, сам посмотри.
– Ладно-ладно. Скажи фамилии.
– Ну вот… – Заур постукивает указательным пальцем по переносице. – Игнатьев есть… Бондаренко еще. Все, больше никого из ваших.
Мы с Ильхамом переглядываемся, одновременно вспомнив фамилию пухлой женщины в соломенной шляпе.
Ильхам отдает Зауру честь указательным и средним пальцем:
– Спасибо. Давай! Увидимся!
Бондаренко встречает нас на входе в отель. Я отдаю Ильхаму вешалки с рубашками, здороваюсь с туристкой и предлагаю ей присесть за столик напротив регистрационной стойки.
– Ой, Томочка, вы знаете, мне так неловко, но мы вынуждены отказаться от экскурсий, – начинает Бондаренко, присаживаясь на самый краешек ротангового кресла.
Я спокойно сажусь напротив нее, кладу руки на стол и говорю с деланным участием:
– Да, Ильхам с Алексеем мне уже сказали. Что-то случилось?
– Вы понимаете, муж заболел. Вчера вот прихватило, не знаем, что делать, какие уж тут экскурсии!
– Правда? – Я заглядываю ей в глаза. – Вы к врачу обращались? У вас же страховка. Если надо, я могу пойти с вами, перевести. Или в аптеке лекарства нужные купить.
– Спасибо большое, Томочка, но у нас все есть. Самостоятельно подлечим.
– Ну, смотрите. И от каких экскурсий вы хотите отказаться?
– От всех. Не знаю, когда ему лучше станет. – Она торопливо протягивает мне три мятых и влажных бело-зеленых билета.
Взяв у нее билеты, я поднимаюсь:
– Подождите, пожалуйста, я сейчас прине су деньги.
Я вхожу в дверь с надписью «Staff Only», киваю Савашу и спрашиваю, где Мехмет-бей. Саваш показывает подбородком в сторону кабинета фронт-офис-менеджера. Постучавшись, я заглядываю туда:
– Мехмет-бей, добрый вечер. Могу я выйти из отеля через ваше окно?
Хохотнув, он отрывается от компьютера:
– А что случилось, Тамара?
– Меня хотят убить туристы, Мехмет-бей.
– А-а-а! Я тебя спасу! Какие проблемы! Подсадить? – игриво спрашивает он и встает, чтобы открыть мне проход к окну.
– Спасибо. У меня ноги длинные.
Я спрыгиваю в кусты, обрамляющие стоянку служебных машин, и выхожу с нее на обочину дороги. Пропустив резвый долмуш – он обдает меня волной масляно-жаркого выхлопа, – я поворачиваю к ложману. Иду я не спеша и когда вхожу наконец в свою комнату, то также неспешно раздеваюсь и ложусь на кровать. Потом звоню Ильхаму.
– Ты где? – спрашиваю его я.
– В ресторане.
– Когда доешь, пойди, пожалуйста, на ресепшен и отдай этой бабе триста пятнадцать долларов. Можешь не спешить – она никуда не уйдет.
– А ты где?
– Я в ложмане. Примерно через полчаса подойду.
– Да можешь вообще не приходить. Рыбу-то есть будем?
– Конечно.
Я закрываю глаза и прижимаюсь щекой к прохладной подушке.
Правы туристы, считающие гидов хапугами и пройдохами. Какие клиенты – такое и обслуживание. Да разве сами они не ловчат и не изворачиваются у себя на работе, чтобы накопить денег на отпуск?
Он спустился на лифте в атриум и сел на скамейку дожидаться жены. Отель оживленно гудел, отдыхающие передвигались толпами и группами, сновали поодиночке, звенел женский смех, со стороны пляжа долетали обрывки мелодий. После многочасового дневного сна Вадим чувствовал себя умиротворенным и отдохнувшим, ему хорошо было сидеть без дела и бесцельно вертеть головой по сторонам.
– Вадик, пойдем! – донесся до него голос жены. Он встал и повернулся.
– О-о-о! Оксана, вы сегодня выступаете на сцене?
– Чего? – протянула Оксана, беря его под руку.
– Выглядишь хорошо, говорю.
– Спасибо.
Они спустились по лестнице на дорожку, таинственно освещенную низкими светильниками, и направились к бару у бассейна, где мужской голос выводил грустную турецкую песню и танцующие пары покачивались на площадке перед музыкантами. Галантно усадив жену за столик, Вадим подошел к барной стойке и взял виски со льдом и бокал белого вина с газированной водой.
– Что это ты мне принес? – спросила Оксана, приподнимая перед лицом бокал и щурясь.
– Шприц, если по-немецки. Вино с минеральной водой. А то кое-кто вчера перебрал.
– Ты хочешь сказать, я перебрала? Сам пей эту гадость!
Вадим положил ей руку на плечо и тихо произнес:
– Ш-ш-ш. Послушай, какая приятная му зыка. А у древних римлян, к твоему сведению, вообще было не принято пить вино неразбав ленным.
Жена стряхнула его ладонь и, поджав губы, повернулась к сцене. Там вчерашний турок с дискотеки представлял на ломаном русском очередную песню.
02.07, СРЕДА
– Ладно-ладно. Скажи фамилии.
– Ну вот… – Заур постукивает указательным пальцем по переносице. – Игнатьев есть… Бондаренко еще. Все, больше никого из ваших.
Мы с Ильхамом переглядываемся, одновременно вспомнив фамилию пухлой женщины в соломенной шляпе.
Ильхам отдает Зауру честь указательным и средним пальцем:
– Спасибо. Давай! Увидимся!
Бондаренко встречает нас на входе в отель. Я отдаю Ильхаму вешалки с рубашками, здороваюсь с туристкой и предлагаю ей присесть за столик напротив регистрационной стойки.
– Ой, Томочка, вы знаете, мне так неловко, но мы вынуждены отказаться от экскурсий, – начинает Бондаренко, присаживаясь на самый краешек ротангового кресла.
Я спокойно сажусь напротив нее, кладу руки на стол и говорю с деланным участием:
– Да, Ильхам с Алексеем мне уже сказали. Что-то случилось?
– Вы понимаете, муж заболел. Вчера вот прихватило, не знаем, что делать, какие уж тут экскурсии!
– Правда? – Я заглядываю ей в глаза. – Вы к врачу обращались? У вас же страховка. Если надо, я могу пойти с вами, перевести. Или в аптеке лекарства нужные купить.
– Спасибо большое, Томочка, но у нас все есть. Самостоятельно подлечим.
– Ну, смотрите. И от каких экскурсий вы хотите отказаться?
– От всех. Не знаю, когда ему лучше станет. – Она торопливо протягивает мне три мятых и влажных бело-зеленых билета.
Взяв у нее билеты, я поднимаюсь:
– Подождите, пожалуйста, я сейчас прине су деньги.
Я вхожу в дверь с надписью «Staff Only», киваю Савашу и спрашиваю, где Мехмет-бей. Саваш показывает подбородком в сторону кабинета фронт-офис-менеджера. Постучавшись, я заглядываю туда:
– Мехмет-бей, добрый вечер. Могу я выйти из отеля через ваше окно?
Хохотнув, он отрывается от компьютера:
– А что случилось, Тамара?
– Меня хотят убить туристы, Мехмет-бей.
– А-а-а! Я тебя спасу! Какие проблемы! Подсадить? – игриво спрашивает он и встает, чтобы открыть мне проход к окну.
– Спасибо. У меня ноги длинные.
Я спрыгиваю в кусты, обрамляющие стоянку служебных машин, и выхожу с нее на обочину дороги. Пропустив резвый долмуш – он обдает меня волной масляно-жаркого выхлопа, – я поворачиваю к ложману. Иду я не спеша и когда вхожу наконец в свою комнату, то также неспешно раздеваюсь и ложусь на кровать. Потом звоню Ильхаму.
– Ты где? – спрашиваю его я.
– В ресторане.
– Когда доешь, пойди, пожалуйста, на ресепшен и отдай этой бабе триста пятнадцать долларов. Можешь не спешить – она никуда не уйдет.
– А ты где?
– Я в ложмане. Примерно через полчаса подойду.
– Да можешь вообще не приходить. Рыбу-то есть будем?
– Конечно.
Я закрываю глаза и прижимаюсь щекой к прохладной подушке.
Правы туристы, считающие гидов хапугами и пройдохами. Какие клиенты – такое и обслуживание. Да разве сами они не ловчат и не изворачиваются у себя на работе, чтобы накопить денег на отпуск?
* * *
– Оксана, я на улице тебя подожду! Мне тут жарко! – прокричал Вадим в закрытую дверь ванной и вышел из номера на галерею с кова ными перилами. Этот номер в четырехэтаж ном здании, соединенном с ресепшеном, в который они заселились сегодня после обеда, ничем не отличался от предыдущего – та же мебель, расставленная так же, те же цвета, та кая же ванная. Отличался только вид с балкона: с него было очень хорошо видно море. Окса ну сверкающее море, на которое Вадиму было больно смотреть даже в темных очках, приве ло в восторг.Он спустился на лифте в атриум и сел на скамейку дожидаться жены. Отель оживленно гудел, отдыхающие передвигались толпами и группами, сновали поодиночке, звенел женский смех, со стороны пляжа долетали обрывки мелодий. После многочасового дневного сна Вадим чувствовал себя умиротворенным и отдохнувшим, ему хорошо было сидеть без дела и бесцельно вертеть головой по сторонам.
– Вадик, пойдем! – донесся до него голос жены. Он встал и повернулся.
– О-о-о! Оксана, вы сегодня выступаете на сцене?
– Чего? – протянула Оксана, беря его под руку.
– Выглядишь хорошо, говорю.
– Спасибо.
Они спустились по лестнице на дорожку, таинственно освещенную низкими светильниками, и направились к бару у бассейна, где мужской голос выводил грустную турецкую песню и танцующие пары покачивались на площадке перед музыкантами. Галантно усадив жену за столик, Вадим подошел к барной стойке и взял виски со льдом и бокал белого вина с газированной водой.
– Что это ты мне принес? – спросила Оксана, приподнимая перед лицом бокал и щурясь.
– Шприц, если по-немецки. Вино с минеральной водой. А то кое-кто вчера перебрал.
– Ты хочешь сказать, я перебрала? Сам пей эту гадость!
Вадим положил ей руку на плечо и тихо произнес:
– Ш-ш-ш. Послушай, какая приятная му зыка. А у древних римлян, к твоему сведению, вообще было не принято пить вино неразбав ленным.
Жена стряхнула его ладонь и, поджав губы, повернулась к сцене. Там вчерашний турок с дискотеки представлял на ломаном русском очередную песню.
02.07, СРЕДА
В начале девятого, после завтрака, Вадим вышел из отеля и присел на лестнице перед входом в ожидании экскурсионного автобуса.
Предстоящий дайвинг будоражил его, несмотря на рассказы друзей о том, что Средиземное море сильно уступает по красоте Красному. Вадиму нравилось погружение само по себе, с его туманной тишиной и тягучей медлительностью, нравилось даже и неведомое ему в наземной жизни ощущение беспомощности, которое охватывало его тело и разум, когда он стремился наверх, к солнцу, но не мог ускорить движение в плотной, не желающей расступаться перед ним воде.
Родившийся и выросший в Москве, Вадим никогда не скучал по морю, он не знал его, но всякий раз, оказываясь близ соленой бирюзовой воды, он пробуждался. Чувствовал безмерную силу водной стихии.
И все же сегодня его радость не могла вытеснить то ли мелкую досаду, то ли смятение – что-то, глубоко засевшее в нем и не поддающееся рациональному анализу. Оксана? Она спит сейчас в номере, тихая и мягкая, и у него с ней все хорошо. Работа? Если бы что-то случилось ему бы уже позвонили. Дочь? Слишком слаба их связь, чтобы он мог беспокоиться. Деньги? Здоровье? Возраст? Что?
– Дайвинг! Туристы «Арейона», автобус на дайвинг!
Вадим встрепенулся и встал, вытаскивая из кармана билет:
– Добрый день. Я Быстров.
– Здравствуйте. Проходите, пожалуйста, в автобус, – ответил Вадиму молодой рыжеволосый парень, забирая у него билет.
Пригнувшись, Вадим забрался в качнувшийся под его весом микроавтобус и сел у окна. Гид ловко запрыгнул на переднее сиденье и повернулся к пассажирам:
– Все. У нас все в сборе. Сейчас едем в Кемер. Меня зовут Андрей, я буду с вами на яхте. Кто-нибудь из вас уже погружался раньше?
Сертификаты есть?
Вадим повел головой, оглядел сидящих рядом с ним мужчин.
– Я погружался. Два раза в Египте, – произнес он.
– Отлично, – ответил гид. – А вы, ребята? Пробовали уже?
Группа ответила нестройным «нет».
– Понятно… – Гид перевел взгляд на Вади ма: – Тогда мы с вами сейчас быстро повторим все, и вы сразу пойдете с нашим инструктором, чтобы на яхте время не терять. Ведь лучше не сколько раз под воду сходить, чем на солнце жариться, правильно?
Наконец Бебек, вспотевший и раскрасневшийся, запрыгивает в автобус.
– Все, поехали! – говорит он водителю и усаживается на пол в проходе, положив под зад планшет. Все места, за исключением откидного, на котором сижу я, заняты туристами. – Слушай, ну три рейса в день – это, конечно, перебор.
– Теперь до конца августа так будет почти каждый день, – отвечаю я. – Хорошо еще, что у нас на вечернем никого нет. А то по два трансфера в день как-то… не по-людски.
– Это точно. А вы куда вчера вечером с Ильхамом подевались?
– Да так. Катались по округе. А ты чем занимался?
– Угадай с трех раз, – с ухмылкой отвечает он.
– Ох, Леша, поймают тебя как-нибудь в номере…
– Главное, чтобы не муж поймал. А то у меня низкий болевой порог.
– В отеле что-нибудь интересное было? – лениво любопытствую я, поглядывая то в окно, то на Бебека.
– А, все как обычно. Сначала Бекир повыл у бассейна, бабы чуть не прослезились, потом шоу и дискотека. Аня мне последние сплетни про анимацию рассказала.
– Да? И кто с кем? Как продвигается соревнование у Бекира с Эрханом?
– У Эрхана двадцать две, но мне кажется, что он себе накинул пяток. Как такому уроду можно дать? А Бекир отстает, готов уже замужних хватать. Вчера все крутился вокруг жены этого Быстрова, которому я номер менял. Я качаю головой:
– А бабы же им верят, аниматорам этим. Я в Интернете таких историй начиталась про наш отель… Они рассказы целые там пишут. Знаешь, такие композиции с орфографическими ошибками: «Он любил меня страстно и нежно. И я знала, что эта любовь – настоящая». Вернее, «ностаящая».
– Что, правда, что ли? – Бебек недоверчиво смотрит на меня.
– Ну да. Даже имена не меняют. Я два рассказа читала про Чаатая. Очень увлекательно. Истории, правда, похожи как две капли воды.
Бебек смеется, потряхивая головой:
– Звезды, блин! Ты только им не рассказывай, а то они вместо Ататюрка свои портреты на ресепшене повесят.
– Да надо мне это! Пусть развлекаются. Может, это вообще рекламный ход такой. Знаешь, заманивают публику доступным сексом, а публика и валит радостной гурьбой трахаться в «Голден Бич».
– Да, сегодня вот навалило нам публики.
Анимация в «Голден Бич» и в самом деле славная. Не знаю, подбирал ли отель команду специально или такая уж она тут сложилась и прижилась, но те туристы, которым нравятся подобного рода развлечения – сценки, конкурсы, песенки, пантомимы, – в нашем отеле не скучают. Всем, конечно, угодить невозможно, и время от времени мы получаем жалобы, что юмор у аниматоров слишком тупой и чересчур «ниже пояса». Но большинству все же нравится. А жалобы подобного рода мы игнорируем: аниматоры – это персонал отеля, а начальство считает, что они со своими обязанностями справляются отлично. Так считаем и мы, но это не мешает нам недолюбливать аниматоров. У Ильхама с Бебеком с ними соперничество: кто успеет первым зацепить понравившуюся туристку, а мне аниматоры кажутся слишком искусственными – они так вживаются в роль шутов, что даже друг с другом не могут разговаривать без заезженных шуточек и ужимок.
Команду аниматоров «Голден Бич» возглавляет Дизель – шеф, идейный вдохновитель и автор большинства вариаций популярных и одинаковых на всем побережье отельных развлечений. Кроме него туристов развлекают пара диджеев, пара певцов и десять мастеров на все руки. Аэробика, детский клуб, пляжный волейбол, водное поло, боча[7], дартс[8], вечерние шоу, дискотека – в развлечениях здесь недостатка нет, так же как и в охотниках в них поучаствовать. По ночам аниматоры дарят желающим удовольствие иного рода. Иногда в ложмане, иногда в номерах или на пляже, в амфитеатре, на дискотеке, в туалете, на игровой площадке, в море, да в любом достаточно укромном уголке отеля и его окрестностей. А потом влюбленные и невыспавшиеся туристки просят нас вернуть им деньги за экскурсии, на которые они уже не поедут – любовь же! – и за это мы тоже недолюбливаем аниматоров.
Аэропорт, как всегда, бурлит людьми, воняет автобусами, плавится от жары. Перед дверями зала прилета толкутся встречающие: гиды с табличками, на которых написано название компании, водители микроавтобусов с листами А4, где указано имя приезжающего, люди с цветами и без. Чуть поодаль стоят терпеливые и уверенные в себе таксисты. Раздвижные двери дергаются, не успевая закрываться, – туристы лавой вытекают на ослепляющее солнце, особенно безжалостное в асфальтово-бетонном аэропорту, и, направляемые гидами, становятся в змеящиеся очереди перед стойками компаний.
Предстоящий дайвинг будоражил его, несмотря на рассказы друзей о том, что Средиземное море сильно уступает по красоте Красному. Вадиму нравилось погружение само по себе, с его туманной тишиной и тягучей медлительностью, нравилось даже и неведомое ему в наземной жизни ощущение беспомощности, которое охватывало его тело и разум, когда он стремился наверх, к солнцу, но не мог ускорить движение в плотной, не желающей расступаться перед ним воде.
Родившийся и выросший в Москве, Вадим никогда не скучал по морю, он не знал его, но всякий раз, оказываясь близ соленой бирюзовой воды, он пробуждался. Чувствовал безмерную силу водной стихии.
И все же сегодня его радость не могла вытеснить то ли мелкую досаду, то ли смятение – что-то, глубоко засевшее в нем и не поддающееся рациональному анализу. Оксана? Она спит сейчас в номере, тихая и мягкая, и у него с ней все хорошо. Работа? Если бы что-то случилось ему бы уже позвонили. Дочь? Слишком слаба их связь, чтобы он мог беспокоиться. Деньги? Здоровье? Возраст? Что?
– Дайвинг! Туристы «Арейона», автобус на дайвинг!
Вадим встрепенулся и встал, вытаскивая из кармана билет:
– Добрый день. Я Быстров.
– Здравствуйте. Проходите, пожалуйста, в автобус, – ответил Вадиму молодой рыжеволосый парень, забирая у него билет.
Пригнувшись, Вадим забрался в качнувшийся под его весом микроавтобус и сел у окна. Гид ловко запрыгнул на переднее сиденье и повернулся к пассажирам:
– Все. У нас все в сборе. Сейчас едем в Кемер. Меня зовут Андрей, я буду с вами на яхте. Кто-нибудь из вас уже погружался раньше?
Сертификаты есть?
Вадим повел головой, оглядел сидящих рядом с ним мужчин.
– Я погружался. Два раза в Египте, – произнес он.
– Отлично, – ответил гид. – А вы, ребята? Пробовали уже?
Группа ответила нестройным «нет».
– Понятно… – Гид перевел взгляд на Вади ма: – Тогда мы с вами сейчас быстро повторим все, и вы сразу пойдете с нашим инструктором, чтобы на яхте время не терять. Ведь лучше не сколько раз под воду сходить, чем на солнце жариться, правильно?
* * *
Мы подъезжаем с Бебеком к отелю «Гюль», чтобы забрать шестерых туристов, последних в его списке. Пока Бебек собирает туристов, я курю и болтаю по телефону с Ильхамом, который уже выгружает в аэропорту первую партию отдыхающих.Наконец Бебек, вспотевший и раскрасневшийся, запрыгивает в автобус.
– Все, поехали! – говорит он водителю и усаживается на пол в проходе, положив под зад планшет. Все места, за исключением откидного, на котором сижу я, заняты туристами. – Слушай, ну три рейса в день – это, конечно, перебор.
– Теперь до конца августа так будет почти каждый день, – отвечаю я. – Хорошо еще, что у нас на вечернем никого нет. А то по два трансфера в день как-то… не по-людски.
– Это точно. А вы куда вчера вечером с Ильхамом подевались?
– Да так. Катались по округе. А ты чем занимался?
– Угадай с трех раз, – с ухмылкой отвечает он.
– Ох, Леша, поймают тебя как-нибудь в номере…
– Главное, чтобы не муж поймал. А то у меня низкий болевой порог.
– В отеле что-нибудь интересное было? – лениво любопытствую я, поглядывая то в окно, то на Бебека.
– А, все как обычно. Сначала Бекир повыл у бассейна, бабы чуть не прослезились, потом шоу и дискотека. Аня мне последние сплетни про анимацию рассказала.
– Да? И кто с кем? Как продвигается соревнование у Бекира с Эрханом?
– У Эрхана двадцать две, но мне кажется, что он себе накинул пяток. Как такому уроду можно дать? А Бекир отстает, готов уже замужних хватать. Вчера все крутился вокруг жены этого Быстрова, которому я номер менял. Я качаю головой:
– А бабы же им верят, аниматорам этим. Я в Интернете таких историй начиталась про наш отель… Они рассказы целые там пишут. Знаешь, такие композиции с орфографическими ошибками: «Он любил меня страстно и нежно. И я знала, что эта любовь – настоящая». Вернее, «ностаящая».
– Что, правда, что ли? – Бебек недоверчиво смотрит на меня.
– Ну да. Даже имена не меняют. Я два рассказа читала про Чаатая. Очень увлекательно. Истории, правда, похожи как две капли воды.
Бебек смеется, потряхивая головой:
– Звезды, блин! Ты только им не рассказывай, а то они вместо Ататюрка свои портреты на ресепшене повесят.
– Да надо мне это! Пусть развлекаются. Может, это вообще рекламный ход такой. Знаешь, заманивают публику доступным сексом, а публика и валит радостной гурьбой трахаться в «Голден Бич».
– Да, сегодня вот навалило нам публики.
Анимация в «Голден Бич» и в самом деле славная. Не знаю, подбирал ли отель команду специально или такая уж она тут сложилась и прижилась, но те туристы, которым нравятся подобного рода развлечения – сценки, конкурсы, песенки, пантомимы, – в нашем отеле не скучают. Всем, конечно, угодить невозможно, и время от времени мы получаем жалобы, что юмор у аниматоров слишком тупой и чересчур «ниже пояса». Но большинству все же нравится. А жалобы подобного рода мы игнорируем: аниматоры – это персонал отеля, а начальство считает, что они со своими обязанностями справляются отлично. Так считаем и мы, но это не мешает нам недолюбливать аниматоров. У Ильхама с Бебеком с ними соперничество: кто успеет первым зацепить понравившуюся туристку, а мне аниматоры кажутся слишком искусственными – они так вживаются в роль шутов, что даже друг с другом не могут разговаривать без заезженных шуточек и ужимок.
Команду аниматоров «Голден Бич» возглавляет Дизель – шеф, идейный вдохновитель и автор большинства вариаций популярных и одинаковых на всем побережье отельных развлечений. Кроме него туристов развлекают пара диджеев, пара певцов и десять мастеров на все руки. Аэробика, детский клуб, пляжный волейбол, водное поло, боча[7], дартс[8], вечерние шоу, дискотека – в развлечениях здесь недостатка нет, так же как и в охотниках в них поучаствовать. По ночам аниматоры дарят желающим удовольствие иного рода. Иногда в ложмане, иногда в номерах или на пляже, в амфитеатре, на дискотеке, в туалете, на игровой площадке, в море, да в любом достаточно укромном уголке отеля и его окрестностей. А потом влюбленные и невыспавшиеся туристки просят нас вернуть им деньги за экскурсии, на которые они уже не поедут – любовь же! – и за это мы тоже недолюбливаем аниматоров.
Аэропорт, как всегда, бурлит людьми, воняет автобусами, плавится от жары. Перед дверями зала прилета толкутся встречающие: гиды с табличками, на которых написано название компании, водители микроавтобусов с листами А4, где указано имя приезжающего, люди с цветами и без. Чуть поодаль стоят терпеливые и уверенные в себе таксисты. Раздвижные двери дергаются, не успевая закрываться, – туристы лавой вытекают на ослепляющее солнце, особенно безжалостное в асфальтово-бетонном аэропорту, и, направляемые гидами, становятся в змеящиеся очереди перед стойками компаний.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента