Гаспарян невольно старался ступать как можно тише. Улицы застыли: ни машин, ни прохожих, ни какого-то звука из окна. Явь походила на странный сон!..
Мальчик вдруг остановился и начал оборачиваться. Артурчик мигом отскочил в сторону и присев на корточки, спрятался за багажник нового «рено». Выглянуть решился не сразу, а когда сделал это, впереди никого не было.
Гаспарян заторопился. Словно картинка ожила, по перекрестку проехало подряд несколько машин. Затем, сверкая синими маяками, промчалась «скорая помощь». Сердце Артурчика отчаянно колотилось. Но осторожности он все-таки не потерял. Ближе к светофору он сбавил шаг и намерился сделать вид, что хочет перейти улицу – если он при этом посмотрит по сторонам, то не вызовет подозрений.
Ему не пришлось этого делать. Метрах в пятнадцати слева наискосок в тени толстых стволов смотрела на маленький, ничем не занятый пятачок глухая кирпичная стена какого-то дома. Возле нее торчали из земли квадратные кирпичные чушки, очевидно бывшие частью стены давно разрушенного дома. На одном из этих буро-коричневых квадратов сидел сын Мацыгина. У ног его лежала огромная черная собака. Мальчик обнимал ее за шею.
* * *
Михаил Павлович обернулся: подсвеченные глыбы хрусталя по-прежнему переливались, падала вода. Потом посмотрел на сад: казалось – из-за тропических растений кто-то наблюдает за ним.
Гараничев решительно взял в руки конверт, посмотрел на другую его сторону – она была чистой. Оторвал по кромке тонкую полоску. Внутри показался маленький листик нелинованной бумаги.
От руки аккуратным почерком на нем написано:
«Парень должен подняться на колокольню. Условие – никого ни в столпе, ни вокруг. Первый раз вы его не выполнили. Так выполните во второй!»
* * *
Через небольшую будку с полуприкрытой дверью Федоров и следовавший за ним Холмогоров оказались на крыше. Черная поверхность поблескивала скопившейся в некоторых местах влагой. Федорову показалось: здесь, на верхотуре многоэтажного дома темней, чем у подъездов внизу. Держась за распахнутую дверь, сделал пару шагов. За спиной – громкое дыхание Холмогорова.
Федоров неожиданно испытал страх высоты. Прежде с ним такого не случалось. В полудесятке метров впереди темная поверхность крыши обрывалась, видны были малюсенькие машинки, ехавшие по дальней, у станции метро, улице. Округа просматривалась, как на ладони.
– Да иди же! Что замер?!.. – голос шефа был хриплым. Федоров почувствовал: в спину ткнулось дуло холмогоровского автомата. Командир нетерпеливо подгонял его.
Агент отцепился от двери, сделал несколько шагов по крыше. Всматривался в темноту, но никого не видел. Атомный Вихров мог скрываться только за одной из квадратных будок.
– Люки везде заперты на замок, – сказал Холмогоров. – Не мог никуда деться.
Федоров покосился на него: в том, как шеф крепко сжимал в руках автомат, сквозил страх. Палец лежал на спусковом крючке.
– Надо разделиться… Один останется здесь, другой обойдет крышу… – предложил Федоров, вглядываясь в темноту.
Холмогоров молчал, – явно раздумывал, что ему лучше: остаться или топать по крыше.
– Пойдешь ты! – хрипло велел он наконец.
– Хорошо… – Федоров опять испытал мучительный страх высоты. Сильный порыв налетевшего ветра обострил его. – А если ворвался в одну из квартир? – агент откровенно тянул время.
Более неуютной крыши он в жизни не видал.
Вычислительный центр
– Послушай, без специалистов нам не разобраться, – Петренко смотрел в экран монитора – на нем отображалось содержание одного из жестких дисков компьютера. На этой станции работал Дробышев.
Рудалев перебирал диски – они во множестве валялись на соседнем столе.
– Если он что-то понял, – Петренко щелкнул мышью, когда стрелка остановилась на одной из папок. – Информация обязательно должна находиться где-то здесь. Но я ее не вижу…
– Не понимаю… Ничего нет. Ты уверен: он не использовал супермашину?..
Рудалев посмотрел по сторонам: кругом громоздились шкафы со сложной и непонятной электроникой. Вычислительный центр Академии наук в последнее время не испытывал трудностей в финансировании. За стеклянными дверцами шкафов мерцала лампочками самая современная начинка.
– Надо посоветоваться с Гараничевым… – проговорил Рудалев. – Придется вызвать наших спецов. Ни один из файлов с которыми работал Саня не должен остаться здесь до утра.
* * *
– Иди-иди! Если ворвался, сидит там… Рано или поздно найдем его. Ты что, трусишь?..
Федоров встрепенулся. Решительно двинулся вперед. Старался не смотреть на город, простиравшийся за краем черной поверхности.
– Стой!..
Агент обернулся. Шеф, хищно и настороженно поводил дулом автомата, смотрел назад.
– По-моему, кто-то есть! – проговорил Холмогоров. – Пойди, посмотри… Там, за будкой…
Федоров двинулся в обратную сторону. Начальник остался на месте.
Агент сунул руку за пазуху, – кобура с пистолетом, – сзади раздался окрик Холмогорова:
– Не вздумай стрелять! Головой ответишь! Вихров нужен живым…
«Идиот! Тот мог услышать!» – с тоской подумал Федоров.
Агент медленно приближался к будке. По-прежнему никого не было видно. Он завернул за угол… Там в нескольких метрах от него стоял Вихров. Увидев агента, медленно попятился к краю.
Федоров замер… Облученный не сводил с него взгляда. Лицо Вихрова расплывалось в темноте, агент физически чувствовал напряжение, исходившее из пары глаз – ему казалось белки облученного отражали неяркий свет луны, звезд.
Не меньше пятнадцати секунд оба не двигались. «Где же Холмогоров?!.. Он должен видеть этого придурка!» – Федоров был отделен от шефа квадратной будкой. Агент испытал нерешительность. Голос начальника мог придать сил…
Атомный Вихров медленно спиной попятился к краю. Глядя на него невозможно не видеть дома, городские огни, бегущие фары машин на дальней улице. Федоров подумал о радиации. Почувствовал: еще немного – и закружится голова. Бессонная ночь и напряжение действовали…
Все же он двинулся вперед. Хотел крикнуть Холмогорову, но не сделал этого… Посмотреть урывкой на шефа не мог, – взгляд был прикован к Вихрову. Тот не двигался…
Агент остановился. Теперь их разделяла пара метров. Беглец пошатнулся, упал на колени, согнулся в поясе, выставив руки вперед. Его рвало… Слышались характерные звуки…
«Лучевая болезнь!» Федорову стало жутко…
Справа раздался голос: Холмогоров!
– Тащи его вниз!.. Скорее… А то подохнет по дороге!.. Бери его!..
Агент повернулся к шефу. «Вот как?! – пронеслось в голове. – Не собирается мне помогать?! Набраться радиации придется мне одному».
– Тащи, я сказал!..
Слева – какое-то стремительное движение. Федоров не успел среагировать. Небо, крыша, дальние дома – крутанулись перед глазами.
Брошенный ловким приемом неожиданно поднявшегося с колен Вихрова, агент полетел вниз…
* * *
Телефон завибрировал…
– Черт! Черт! – закричал Гараничев, вскочил с кресла, завертелся на месте, словно стараясь заметить в кружащемся перед его глазами хороводе пальм, экзотических цветов и разросшейся махровой сирени ловко скрывающегося врага. Он еще не видел, чей номер высветился на экране мобильного, но был уверен – это таинственный некто. Сад Коммунизма!..
Телефон надрывался все сильнее. Наконец, пожилой гебист взял себя в руки, вытащил трубку… Никонов! Всего лишь он. Чутье обмануло…
– Да…
– Михаил Павлович! Это фантомный номер, его не существует… Кто создал его – в данный момент определить не представляется возможным.
«Кто же внес его в память моего мобильника? И когда? Вот же дьявольщина: не мог же он появиться там сам собой?!»
Телефон зазвонил вновь: Рудалев!
– Системщики продолжают работать, но предварительное заключение – файлы удалены.
Гараничев посмотрел на кремлевские постройки за огромной стеклянной стеной: электрический свет отгонял мрак от древних стен, но ночь вокруг казалась вечной.
– Это сделал убийца!.. – подытожил Рудалев. – Саня действительно раскопал что-то серьезное! И страшное!
50.
Федот смотрел как раз в ту сторону, откуда появился Гаспарян. Артурчик мог поклясться: парень смотрит на него как на случайного прохожего.
Гаспарян полез в карман пиджака за сигаретами, остановился, чтобы прикурить – намеренно несколько раз чиркнул зажигалкой, как будто она плохо работает, урывкой посмотрел на Федота. Мальчишка продолжал обнимать собаку. Артурчик пошел дальше. Больше в сторону Мацыгинского сына он смотреть не смел. Когда же на одно мгновение повернул голову – за несколько секунд успел заметить: Федот чуть склонился над псом и как будто шепчет ему что-то на ухо.
Скрыв друг от друга взрослого и ребенка по улице проехал пустой туристический автобус. Гаспаряну захотелось ущипнуть себя за руку – сделает это и вдруг окажется, что все это страшный сон: за автобусом нет ни стены, ни мальчика, ни черного пса.
Все на месте!.. Артурчик тут же отвернулся, но успел заметить: за одним из толстых деревьев примерно в метре от мальчика кто-то стоит! Прежде фигуру удачно скрывала темнота и ствол, но на короткие мгновения она чуть сдвинулась вперед и стала заметна. Это был Черный человек…
Так моментально окрестил про себя Гаспарян высокую фигуру худого мужчины, одетого во все черное и с лицом, закрытым высоко намотанным черным шарфом и широкими черными очками…
Черный человек сдвинулся обратно в темноту. Артурчик не останавливаясь шел вдоль по улице. На большой скорости мимо проезжали редкие автомобили.
«Так вот с кем разговаривает по ночам мацыгинский сынок!.. Вот откуда дует ветер!»
* * *
Атомный Вихров не спеша спустился по лестнице на несколько этажей вниз. Вышел к лифтам, нажал кнопку, вошел в почти тут же подъехавшую кабину…
На крыше Холмогоров, спокойно пропустивший его к лифтам, говорил по рации с агентом, сидевшим за рулем «ауди», а потом с Шастиным.
– Немедленно вниз!.. Вихров спускается к подъезду!.. Задержи его. Он сбросил с крыши Васю…
Шастин не сразу ответил:
– Есть! Спускаюсь…
Холмогоров медленно подошел к краю, посмотрел вниз. На черном квадрате земли, выгороженном низеньким заборчиком, лежал раскинув руки Федоров – около него, спиной к двери подъезда, уже стоял Бутаков – тот, что управлял «ауди».
– Идиот! – заскрежетав зубами произнес Холмогоров. Руки крепко сжали короткий автомат.
Словно услышав начальника Бутаков развернулся: было ясно – готовится встретить Вихрова.
Шеф холодно размышлял: Федоров сам виноват – при его спецподготовке позволить скинуть себя с крыши!.. Если Бутаков и Шастин задержат Вихрова – а в этом Холмогоров не сомневался – с двумя профессионалами ему не совладать, то он прикажет им везти пленника обратно в бокс самостоятельно. Приказы не обсуждаются!..
Сам Холмогоров быстро перешел на противоположный край крыши – Вихров мог прорваться в квартиру и выскочить из окна: второй, третий этаж… Скорей всего, беглеца ничто не остановит. Может воспользоваться какой-нибудь веревкой. Видно было не так хорошо, но все же в некоторых окнах горел свет, к тому же работал фонарь над спортивной площадкой. Холмогоров заметил бы, если бы из окна выскочил человек.
Он провел ладонью по лбу, по глазам… Усталость давала о себе знать.
Минуты шли. Вихров не объявлялся.
Кремль
– Почему не отвечает моя мать?.. Что произошло на «Южной»?..
После разговора с матерью он попытался покинуть Кремль, – его остановили. Дали понять: будет упорствовать, возвратят в опостылевший кабинет силой, запрут на ключ, приставят охрану… Антон не успокоился, но попытки уйти оставил.
– На «Южной» чуть было не произошел взрыв большой мощности… – спокойно ответила Элалия. – Его удалось предотвратить, но станция до сих пор не работает. Один из тех, кто ответственен за подготовку взрыва, оказался в вашей квартире. Сейчас его там нет, маме ничто не угрожает. С ней находится агент спецслужбы.
Во взгляде Антона, – он не спускал его с лица Элалии, – был ужас.
– Не отпускают тебя потому, что твое присутствие в квартире может помешать следствию. А это главное – ты нужен здесь.
– Какого черта! – в ярости закричал молодой человек, с ненавистью посмотрел вверх – Иван Великий вздымался в ночное небо. Они стояли у его подножия. – Раньше вы повелись на козни Математика, но теперь-то зачем?!..
– Мы не велись на козни, – холодно проговорила Элалия. – То, что на вершине Ивана Великого ты встретил меня, означало: всерьез предсказание воспринимал только Холмогоров, и то вряд ли… Теперь все изменилось. В ближайшую полночь окажешься на Иване Великом один. Мы получили указание…
– От кого? – Рубцов почувствовал: по спине бегут мурашки.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
51.
Впервые за сутки он распахнул в большой зале коттеджа окно. Выглянул на улицу. Теплый ветерок обдул лицо.
Артурчик вздрогнул. По дорожке к дому растянувшись в цепочку шло пятеро крепких мужчин. Калитка, – ее, вернувшись от Анны Мацыгиной, Гаспарян оставил незапертой, – широко раскрыта. В проем виднелся иностранный микроавтобус с проблесковыми маячками на крыше.
«Как они меня нашли?!» Артурчик ринулся к двери.
Первый из гостей уже стоял на пороге. Молча раскрыл удостоверение службы безопасности.
– Где мы можем поговорить?.. – Холмогоров – так значилось в документе – переступил порог, посмотрел на пустые углы – в зале не было мебели. Единственный предмет интерьера – медвежья шкура перед камином. Кругом пустые бутылки из под виски и вина, стаканы.
– Пойдемте наверх!.. Там есть пара стульев… – предложил Гаспарян.
– Вы оставайтесь здесь, – велел Холмогоров подручным.
Первое, что сказал, усевшись на стул из полированного темного дерева:
– Ваш друг, Мацыгин, найден мертвым в пятнадцати километрах отсюда… Тело пытались утопить в пруду, но камень отвязался и оно всплыло.
* * *
– Я предлагаю поднять спецархивы с датами всех казней… – проговорил Холмогоров. – Хотя, откровенно говоря, эта часть информации, которую я получил от Гаспаряна, выглядит наименее интересной… Не с чем работать. Якобы странное поведение мацыгинского сына… Якобы по ночам он встречается с каким-то Черным человеком. Гаспарян – алкоголик. Анна Мацыгина – женщина с неустойчивой психикой. Ее муж запутался в игре, был близок к разорению. В семье тяжелая обстановка… Думаю, Мацыгин отвлекал внимание от собственных делишек… Выдумал эту историю с сыном. Морочил голову Гаспаряну, у которого хотел отсидеться…
Анатолий Геннадиевич упорно не смотрел на Гараничева, который расположился за столом для совещаний ровно напротив него. Обращался он к одному Свиридову – тот занимал кресло во главе. Изредка Холмогоров скользил взглядом по Рудалеву, – он был четвертым человеком, участвовавшим в этом совещании у высокого руководства.
Молодому мужчине казалось: шеф «конкурирующей» группы примеряется к нему, как к будущему подчиненному, оценивает возможность сработаться. Значит, шансы Гараничева удержаться на своем посту Анатолий Геннадиевич оценивает, как минимальные.
Свиридов неожиданно ухватился за подлокотники кресла, пружинисто оттолкнулся от них руками, встал. Обогнув стол, подошел к стоявшему у противоположного края проектору. Выключил его. Еще пять минут назад это устройство передавало картинку с экрана ноутбука на белый экран, – тот висел у стены на специальном кронштейне.
Гараничев не произносил ни слова. Схема дальнейшей работы, которую так наглядно, с использованием картинок, разъяснил им шеф, означала одно – карьере Михаила Павловича приходит конец…
– Ежедневным и непосредственным руководством расследованием с этой минуты буду заниматься я, – так двадцать минут назад начал свою речь Свиридов. – Вражда, существующая между двумя нашими подразделениями, негативно сказывается на следственных действиях. – Генерал повертел в руках телескопическую указку-ручку из хромированной стали. – Вот схема взаимодействия, которой вы отныне должны придерживаться. Все задачи должны решаться совместными усилиями работников обеих групп…
«Как он себе это представляет?! Гараничев и Холмогоров ненавидят друг друга» – подумал Рудалев.
«Этот заменит погибшего Федорова!» – в ту же секунду размышлял Холмогоров. – «Только работать со мной – не то, что с мягким Гараничевым!»
Архив. Секция документов особой секретности
Держась за металлическую станину, четыре человека с усилием подняли с широкой плоской тележки и поставили на стол поблескивавшее никелированными деталями устройство.
– Давно хотел посмотреть на эту штуку, – прошептал Роман Вишневский, – сотрудник службы безопасности, руководивший специальной секцией архива.
Четыре человека молча направились обратно к двери, один из них катил перед собой низенькую тележку.
Вишневский рассматривал аппарат. Филоненко – программист из спецслужбы – молча распутывал провод. Петренко тоже не произносил ни слова.
«Голова» аппарата, увенчанная островерхой «каской» едва заметно дрогнула. Одновременно из широко расставленных «рук» брызнули яркие лучи направленного света, – Филоненко подал напряжение.
Четверо его помощников вернулись в секцию архива. На катившейся перед ними тележке громоздился большой компьютерный сервер, опутанный толстыми проводами и два мощных ноутбука. К их портам тоже присоединены кабели, тянувшиеся к коробке сервера. Двое с трудом несли еще одну большую тяжелую машинку в железном корпусе – промышленный сканер. За ним по полу волочился целый шлейф проводов.
Вишневский засуетился, выкатил из-за широкого стеллажа очередную – третью в этом небольшом помещении тележку. Из-за высоких бортов торчали пожелтевшие от времени архивные дела.
– Здесь не только наши… Большая часть – бумаги из архива МВД. Те казнили больше, – Вишневский взял в руки верхнюю папку.
Пока он листал ее, Филоненко расставил на втором столе машинку в железном корпусе, ноутбуки. Соединил устройства проводами.
– Сейчас мы узнаем отгадку… Сын Мацыгина упомянул казнь, за которую будут мстить… – Филоненко говорил, глядя на по-прежнему молчавшего Петренко. – Эта система – супер-продвинутая разработка, сделанная под эгидой службы безопасности. Документы, касающиеся казней, проводившихся в последние полвека, хранятся в бумажном виде. Специализированные мощнейшие сканеры переведут их в электронный вид. Дальше – конвертация в текстовые файлы. Потом программа, созданная с использованием алгоритмом Математика, стремительно проанализирует данные, применительно к обстоятельствам, проведет особый поиск…
Программист замолчал. Вишневский стал подавать архивные дела.
Через несколько минут промышленный сканер начал обрабатывать листки документов…
Колокольня Ивана Великого
Лестница, по которой шел, уводила все дальше от земли, но Антону казалось – спускается в мрачный подвал. От стен веяло холодом, сыростью. Ничего не видел, – освещение вновь выключено.
«Опять задумка Холмогорова?! От его стараний ноги сломаешь! Зачем эта темнота?»
На этот раз в руке у Антона не было маленького электрического фонарика.
Двигался очень медленно. Казалось, поднимается целую вечность, на самом деле – отдавал себе в этом отчет – преодолел лишь малую часть пути.
Ноги промахивались и соскальзывали со ступеней. Рука в последний момент хваталась за стену… Наконец темнота стала немного разбавляться проникавшими с площадки неяркими отсветами ночных огней.
Первая галерея!.. Одна треть подъема!
Бодро перескочил несколько последних ступенек, оказался на освещенном пространстве… Подошел к проему, глянул вниз, – осмотрел площадь, расположенные на ней здания. Нигде не было видно ни одного человека. «Ловко спрятались!» Ему стало тоскливо.
Архив. Секция документов особой секретности
Лязгнула металлическая цепь, натянутая между бешено вращавшимися валами особого промышленного сканера.
– Есть! Кажется нашли!.. – воскликнул Филоненко. – Индикатор показывает, что алгоритм считал зацепку!.. – Он с мольбой посмотрел на гудевшую вентиляторами и все равно отчаянно гревшуюся коробку сервера. – Ну же!.. Давай!..
Петренко подскочил к столу и впился взглядом в экран стоявшего на нем ноутбука. Набор выскакивавших на нем символов был ему непонятен.
Неожиданно свет в помещении архива погас. Вновь раздался металлический лязг цепи, прокрутившись по инерции на пол-оборота, валы встали.
– Черт!.. Что это?!
Петренко почувствовал, как развернувшийся Филоненко схватил его в темноте за руку чуть ниже локтя.
– Данные слетели! – закричал программист. – Мы работали без резервного питания!
На стене за стеллажом тревожно замерцал красный фонарь.
– Я как чувствовал! – взвизгнул Вишневский. – В тот момент, когда мы собрали вместе дела казненных, в архиве словно поселился дьявол!..
Красное пятно на стене продолжало пульсировать, Петренко уже вытаскивал из кобуры под мышкой табельный пистолет. Он был уверен – остальные сотрудники службы безопасности делают в темноте то же самое.
Морг
Рудалев кивнул головой.
– Но имейте ввиду – это тяжелое зрелище. С непривычки вам будет тяжело проследить за всей процедурой от начала до конца.
Врач-патологоанатом знал, что у агентов службы безопасности крепкие нервы и большинство из них повидало немало. В том числе человеческих внутренностей. И все же предупреждал он не напрасно.
Всех работ над распростертым на мраморном столе телом актера МХАТа Шмушкевича еще не было сделано, а Рудалев чувствовал: переоценил свою нечувствительность. Патологоанатом выполнял свои обязанности слишком дотошно.
Испытывая неодолимое желание облокотиться рукой о стойку с инструментами, Рудалев потянулся к ампуле с нашатырем – сломать тонкое горлышко, поднести к ноздрям. В этот момент патологоанатом вскрикнул:
– Смотрите! Первый раз вижу такое!..
Из предыдущих комментариев агент знал – сейчас медик потрошит желудок трупа, исследует содержимое.
Рука в резиновой перчатке поднялась над телом. Пальцы что-то сжимали.
– Взгляните сюда: он проглотил ее незадолго до смерти. Целиком!.. При том сырую.
Напрягая волю Рудалев уставился на находку патологоанатома. Небольшая, не больше семи сантиметров в длину рыбка, действительно, была на удивление целой. Голова, плавники… Чешуйчатые бока слегка серебрились в свете яркой лампы. Казалось, брось ее патологоанатом в воду – вильнет хвостиком и уплывет.
52.
Квартира Артура Гаспаряна
Он услышал скрип… Такой звук издают дверные петли, когда дверь отворяют. Все бы ничего, но это была именно его дверь…
Звонок проиграл мелодию чуть позже…
– Артур Гаспарян!.. Вы дома?..
Артурчик хотел откликнуться, но язык одеревенел от страха. В зеркало, висевшее на стене в коридоре, видел руку вошедшего. В ней был маленький аккуратный пистолет.
Колокольня Ивана Великого
«Полночь ты встретишь там! – строго проинструктировал его совсем недавно Холмогоров. – Десять минут – и спускайся обратно».
Антон ринулся к ступеням. Мрак объял его, он тут же споткнулся. Едва успел выбросить вперед руки, – все равно больно ушиб коленку. Упираясь пятерней с широко расставленными пальцами о стену, поднялся. Принялся взбираться дальше. Тишина внутри вытянутой вверх продолговатой капсулы стояла потрясающая. Рубцов слышал собственное прерывистое дыхание. Вдруг ему показалось: странный звук…
Нет, ничего!.. Если он будет останавливаться, ему не успеть. Надо спешить…
Он преодолевал ступеньку за ступенькой. Когда сверху опять забрезжил едва различимый свет, осознал: так увлекся подъемом – забыл про страх… О-па!..
Архив. Секция документов особой секретности
Лампы под потолком ярко вспыхнули. Тревожная игра красных огней тут же прекратилась. В проход между стеллажами стремительно вошел Исаев. Бросив взгляд на пистолеты, которые держали в руках сотрудники службы безопасности, проговорил:
– Не паникуйте! Все нормально. По какой-то причине вылетело несколько предохранителей… Электрики сейчас занимаются.
Филоненко – в отличие от четверых помощников он пришел в архив невооруженным – уже склонился над промышленным сканером. Потрогал цепь…
Петренко, убиравший в кобуру пистолет, краем глаза заметил: руки у электронщика слегка дрожат. Филоненко провернул вал, немного повозившись, вытащил застрявший документ, включил машинку. Засвистела металлическая цепь. Электронщик поправил пачку заблаговременно расшитых бумаг.
Аппарат стремительно засасывал их в себя… Филоненко был уже у ноутбуков. Исаев не понимал, что происходит, но напряжение передалось и ему.
Шесть человек не произнося ни слова следили за манипуляциями электронщика – щелкая мышью, тот передвигал на экране ноутбуков какие-то окна.
– Сейчас мы все узнаем! – пробормотал Филоненко. – Есть!.. Вот он!..
Квартира Артура Гаспаряна
– Не бойтесь! Я офицер службы безопасности! – другая рука протягивала в его сторону раскрытое удостоверение. – Моя фамилия Гараничев. Нужно поговорить с вами. Почему не закрыли дверь?