Соловьев Антон. Восставший против Неба

   — Да, — спохватился Тильво, когда он и оба духа подошли к озеру. — Вы уж не обижайтесь, но определите в проводники для людей кого-нибудь менее страшного с точки зрения смертных. Там же всё-таки дети.
   — Что значит страшного? — возмутился лохматый дух.
   — Я хотел сказать, более похожего обликом на смертного.
   — А! Теперь понятно, — усмехнулся четырехрукий дух. — Ладно, найдём кого-нибудь.
   Тильво вышел к лесному озеру. На него снова нахлынули воспоминания о том, как возле точно такого же озера он повстречал Одэнера. И эта встреча изменила всю его жизнь. Может быть, именно поэтому певец и не хотел пока входить в башню, хотя чувствовал, что сделать это он может в любой момент. Тысячелетняя память подсказывала ему, как надо обращаться с такими сооружениями.
   У озера Тильво ждали люди. Женщины, дети, старики. Все те, кто остался от племени Верных. Они ещё не знали о том, что Слуги Бездны пришли в долину, а значит, их крепость пала и все её защитники убиты. Впереди всех стоял Гэррет, теперь уже полноправный вождь Верных. Он выжидающе посмотрел на певца. И Тильво решил, что этим людям нужно все сказать прямо, без обиняков и пафосного вступления.
   — Верные! — начал Тильво. — Ваша крепость пала, и все ваши братья и отцы погибли. Боги теперь в долгу перед вами.
   Люди молчали, погрузившись в странное оцепенение. Они никогда не видели войны. Они упражнялись с оружием, зная лишь по рассказам старших, что им можно убивать. Это была часть их культуры, их жизни. Спокойной и размеренной. Тихой, как и их благословенная долина, затерянная в горах.
   Тильво ждал, что на него обрушатся упрёки: «Это ты во всём виноват! Пока тебя не было, все у нас было хорошо. И почему, если ты бог, то не защитил нас?». Но люди молчали. И певцу вдруг подумалось, что эти люди не просто не хотят это ему говорить. Нет! Им просто не пришло бы в голову, что такое можно сказать богу, которого они так долго ждали. Другим людям они бы могли показаться фанатиками, а их ожидание возвращения на землю бессмертных — безумной верой, которую каждый рождённый в горах впитывал в себя вместе с молоком матери. Но они не были фанатиками, они были Верными.
   Тильво не боялся смотреть в глаза женщин, стариков и детей. Потому что знал, он всё равно ничем бы не смог помочь их родным, ведь теперь он такой же человек, как и они. Но он также понимал, что может помочь душам многих поколении людей, живших и умиравших в долине, потому что он всё ещё был бессмертным. Это понимали и он, и Верные.
   — Духи выведут вас из леса! — сказал Тильво, нарушив долгое молчание.
   Он сделал едва заметный знак, и показался дух. Внешне он напоминал совсем молоденькую девушку. Только при ближайшем рассмотрении можно было увидеть, что у девушки по-звериному заострённые уши, а зрачки глаз вертикальные.
   — Верные! В час скорби и испытаний, выпавших на нашу долю, вы понадобитесь мне в крепости все. Надо достойно похоронить погибших и ещё… — это начал говорить Гаррэт.
   Тильво смотрел на молодого вождя. Мальчик менялся буквально на глазах. Из сопляка, готового заплакать от обиды, он в считанные мгновения превратился в того, кто будет вести и наставлять остатки горного племени. Жестами, манерой говорить мальчик невольно копировал своего погибшего отца. Люди, туг же забыв о присутствии бога, слушали своего маленького предводителя. А когда он закончил говорить, Верные последовали за улыбающейся красивой девушкой с вертикальными зрачками. Гаррэт уходил последним. Когда он поравнялся с Тильво, то остановился и пристально посмотрел на певца.
   — Ты освободишь души моих родичей? — спросил он, и Тильво на миг узнал в нём того мальчишку в крепости, готового разреветься от досады.
   — Освобожу.
   Гаррэт повернулся и хотел было догнать остальных.
   — Вождь, постой! — Мальчик вздрогнул. Он ещё пока не привык так именоваться. — Там, в крепости, лежит тело моего погибшего слуги. Как вы поступаете с умершими?
   — Мы их сжигаем, — ответил мальчик.
   — А его закопайте в землю, только вместе с оружием.
   — Так делают во внешнем мире? — поинтересовался молодой вождь.
   — Не везде, — ответил Тильво. — Но на острове в большинстве своём людей хоронят так.
   — Я обещаю позаботиться о теле твоего слуги и похороню его с большим почётом и согласно обычаю внешнего мира, — серьёзно пообещал вождь.
   — Спасибо. Иди, тебя ждут люди!
   — Хорошо. — Мальчик поклонился Тильво и побежал догонять своих.
   Певец не знал, почему ему вдруг взбрело в голову позаботиться о похоронах Рандиса. Его душе, мучившейся на Небе, теперь всё равно. Или всё-таки нет?
   — Тильво! — раздался голос со стороны озера. Тильво вздрогнул. С этими горцами он совсем забыл о Лайле.
   Девушка сидела, прислонившись к дереву, и смотрела на озеро. Именно смотрела! За время пути Тильво научился безошибочно определять по глазам Лайлы, когда девушка видит, а когда нет. Его спутница действительно видела. И это было очень странным. Ведь последний раз Тильво пел очень давно, когда они вместе с горцами уходили из крепости. Тильво просто не мог одновременно бежать и петь, да ещё и на языке бессмертных. Поэтому, чтобы девушка могла двигаться вместе со всеми, её поочерёдно везли на спине подростки-горцы, которые были не в пример сильнее и выносливее певца.
   — Ты видишь? — спросил Тильво.
   — Да, но окружающие предметы видятся мне немного размытыми. Не так чётко, как после твоей песни.
   — Это потому, что мы находимся очень близко к башне, но всё-таки не в ней самой.
   — Она ведь на острове посередине озера, — непонятно, то ли вопросительно, то ли утвердительно сказала Лайла.
   — Да, откуда ты знаешь? — удивился певец.
   — Я её вижу. Вот она. — Лайла показала пальцем в сторону озера.
   Тильво вздрогнул. Сейчас даже он не видел башню, хотя она действительно была посередине озера. Нет, что-то с Лайлой было действительно не так. И чем ближе они находились к башне, тем более ясной становилась для Тильво странность его спутницы.
   — О чём задумался? — спросила Лайла, когда певец надолго замолчал.
   — Я хочу понять, Лайла, просто понять. Кто ты? Почему духи зовут тебя хозяйкой? Откуда у тебя Дар? И почему о тебе говорится в предсказании?
   — Ой, Тильво, так много вопросов сразу. — Лайла опустила глаза. — Просто предсказание придумала я.
   — Ты? — Тильво вскочил с земли как ужаленный. — Как? Когда? Ты бессмертная?
   — Нет, я не бессмертная. Всему сотворённому положено начало и конец. Тебе ли не знать это бывший Чёрный Всадник, разрушавший миры.
   Внезапная догадка озарила Тильво. Но от этого ему легче не стало. Он схватился обеими руками за голову и присел на корточки. «Неужели?» — пронеслось у него в голове. А ведь, если предположить, что это действительно так, то все странности в поведении Лайлы можно объяснить только так и никак иначе.
   — Как же я, старый дурак, не смог догадаться? — вслух спросил Тильво самого себя. — Тебе ли не знать, как успокоить и погрузить в сон тех, кто плоть от плоти твоей. — начал вслух рассуждать Тильво. — Тебе ли не чувствовать ложь, если, произнося каждое слово люди дышат тобой. И ты слепа, так как Небо, сомкнувшись над тобой, не даёт тебе видеть. И та маленькая зелено-голубая точка, которую я видел, когда ты в первый раз пела. Это тоже ты. Правильно духи называют тебя хозяйкой. Ведь ты… — Тильво замолчал, не решаясь произнести это вслух.
   — Я душа этого мира, Тильво. Вернее, её воплощение в смертном теле.
   — Душа, которую Творец вложил в плоть, созданную бессмертными?
   — Да. — Лайла поднялась с земли, подошла к певцу и обняла его за плечи.
   — Но почему? Почему ты не сказала мне об этом сразу? — Тильво дотронулся до руки Лайлы, лежащей у него на плече.
   — Небо, — ответила девушка. — Всё дело в нём. Оно все видит и слышит и вкладывает свои мысли в головы верных ему людей.
   — Думаешь, оно не догадалось, когда ты впервые использовала свой Дар?
   — Но ведь ты тоже не догадался, — усмехнулась Лайла.
   — А предсказание? Мне не совсем ясно с предсказанием.
   — Когда-то в этом мире предсказателей было много. Их называли шаманами. Они общались со мной и с духами, которые жили повсюду. Они ближе всех мне, и поэтому я вложила в разум одного из них свою мечту, надежду на спасение.
   — А его дальний потомок передал её мне. Теперь мне всё ясно. Думаю, что наши шансы на победу увеличиваются. — Тильво обнял Лайлу.
   Когда певец понял, кто же на самом деле его спутница, странное отторжение к ней почему-то исчезло.
   Он не мог любить того, кому не доверял до конца. Тильво не хотел признаваться себе в этом, но это было действительно так. До самого последнего момента он боялся, что… Впрочем, даже себе самому Тильво не мог объяснить того, чего же он всё-таки боялся. Скорее всего он боялся неизвестности. А это самый большой и ужасный страх.
   — Мы не помешали? — раздался голос из-за спины Тильво.
   Когда певец обернулся, то увидел, что все окружающее пространство между озером и лесом заполнено духами.
   Даже у Тильво, видевшего духов во многих других мирах, глаза полезли на лоб от удивления. Здесь собрались духи не только со всего острова, но и со всего мира под Небом. Духи болот и пустошей, пустынь и гор, лесов и рек. Похожие на людей, отдалённо людей напоминающие и вовсе не имеющие ничего общего с человеческим обликом. Для того, чтобы поместиться на поляне, многие из них уменьшились в размерах.
   — Позволь мне говорить с ними, — попросила Лайла.
   — Говори, ведь это твои подданные.
   — Но ведь они созданы твоим народом, — возразила девушка. — Поэтому я и прошу у тебя позволения говорить по праву старшинства.
   — Говори. — Тильво взял ладонь Лайлы в свою и тут же отпустил.
   — Дети земли, созданные хранить леса, поля, пустыни, болота и другие земли. Слушайте, что скажу я вам, ваша земля.
   — Мы слушаем тебя, — раздался нестройный хор разных по тембру голосов.
   — Я нуждаюсь в вас, нуждаюсь во всей вашей Силе без остатка. Она нужна мне, чтобы помочь бессмертному в битве с Небом.
   — Но ведь если мы отдадим тебе всю нашу Силу, то мы истаем, умалимся, — сказал дух, похожи и на птицу с человеческой головой.
   — Мы потеряем видимый облик, а потом и вовсе исчезнем, — стали вторить ему другие духи.
   — Вы и так исчезнете. Бессмертными был положен вам срок жизни до прихода Сына Творца. После Его прихода полновластными хозяевами земли должны стать люди. Знаете ли вы это?
   — Знаем, — на разные голоса ответили духи.
   — Сын Творца не пришёл в этот мир по вине Неба, так что вы и так прожили сверх меры. А Сила башни бессмертных помогла вам не исчезнуть под Небом. Так послужите мне, людям и бессмертным в последний раз. Отдайте мне всю свою Силу во время битвы с Небом.
   — Мы отдадим тебе нашу Силу, — ответили голоса духов.
   — Я и не ждала от вас иного ответа, — улыбнувшись, сказала Лайла. — Теперь идите. И будьте готовы, когда я призову вас.
   Не успел Тильво и глазом моргнуть, как все духи исчезли с поляны.
   — Теперь и духи прибавились к нашей армии, — усмехнулся Тильво.
   — Да, это так. — Лайла улыбнулась, и в этой улыбке Тильво одновременно показалась ещё детская наивность девушки и усталая грусть умудрённой годами женщины.
   — Ну что, пойдём в башню? — предложил Тильво.
   — Пошли, — кивнула Лайла.
   — Тогда держи меня за руку и ничему не удивляйся.
   Они подошли к берегу озера. Тильво в который раз за сегодняшний день посмотрел на Небо. Небо выглядело вполне обычно. Тогда певец закрыл глаза и попытался мысленно дотянуться до башни. Он почувствовал лёгкое головокружение. Лайла сильно сжала его руку. И тут певец открыт глаза.
   На середине озера появился остров, на котором высилась башня. Тильво задрал вверх голову. В вышине светило солнце.
   — Вот мы и на месте. Ты хорошо видишь, Лайла?
   — Да, намного лучше. А как мы переберёмся на остров? Я же не умею плавать, — спросила девушка.
   Тильво стал оглядываться по сторонам. И тут же наткнулся взглядом на лодку. Он готов был поклясться, что лодка появилась здесь вместе с башней.
   — Вот лодка. Давай поторопимся. Мне не терпится поговорить с Одэнером.
   — Ты же говорил, что он в другой башне живёт.
   — Так и есть. Просто, находясь в этой башне, я могу поговорить с тем, кто находится в другой.
   — Поняла, — рассеянно проговорила девушка.
   Едва Тильво вступил на остров, как тут же почувствовал, как все механизмы башни начали просыпаться от сна. Певец вспомнил собственные чувства, которые его посетили в башне Одэнера. Башня была сплошь напичкана различными проводами и механизмами. В ней не было ни одного кирпичика, который бы не содержал их. И все эти провода тянулись к центральному механизму, который находился в основании башни.
   Певец представил этот механизм и попытался коснуться его своим сознанием. «Просыпайся!» — про себя сказал Тильво.
   — Добро пожаловать, хозяин! — раздался у него в голове негромкий мужской голос.
   «Проверка всех устройств», — мысленно приказал Тильво.
   — Все устройства работают нормально, — через некоторое время ответила машина, управляющая башней. «Открой двери!»
   — Смотри, Тильво, дверь в башне сама открывается! — прошептала Лайла.
   Тильво показалась, что в голосе девушки был страх и даже какая-то враждебность. И певец мог объяснить это только тем, что природе всегда были враждебны любые механизмы.
   — Не бойся, башня полностью под моим контролем. — Тильво ободряюще улыбнулся Лайле.
   — Я и не боюсь, — с обидой ответила Лайла.
   — Тогда пошли внутрь.
   — Пошли. — Лайла взяла Тильво за руку.
   Внутренним убранством башня очень походила на свою сестру-близнеца, в которой жил Одэнер. Первый уровень башни занимала огромная комната, посередине которой стоял внушительных размеров стол. По стенам тянулись стеллажи с различными вещами, книгами и оружием. Если бы в башню каким-то недостижимым образом попал обычный человек и ему бы сказали, что здесь многие века обитали тёмные боги, то он ни за что в жизни не поверил бы в это. Хотя это действительно было так. Это на людях как тёмные, так и светлые бессмертные сверкали глазами, произносили высокие речи и вели на бой целые армии. Здесь же им просто хотелось отдохнуть. Кому хотелось посидеть за столом с книжкой, а кому поваляться на мягкой и удобной кровати в одной из спален верхних ярусов башни.
   — Бессмертные ушли отсюда очень давно, а кажется, будто это случилось только что. — Лайла провела пальцем по столу. — Даже пыли нет.
   — Понимаешь, как тебе лучше объяснить… — Тильво на миг задумался.
   Язык людей острова не знал многих понятий, оперируя которыми можно было объяснить девушке устройство башни. Они были в языке бессмертных, но Лайла, даже будучи воплощённой душой мира, не понимала его. А между тем девушка с нетерпением ждала объяснений.
   — Ну, в общем, это очень сложное устройство. Оно даже имеет свой разум, ему подчинены другие, более простые устройства, которыми оно командует. До нашего прихода башня находилась как бы в состоянии сна. Но при этом устройства башни поддерживали чистоту и порядок. Вот смотри. — Тильво хлопнул в ладоши.
   Прямо из воздуха в зале возникли две полупрозрачные фиолетовые фигуры, своим телосложением напоминающие человеческие. Фигуры замерли, ожидая приказа.
   — Здравствуйте! — поздоровалась Лайла, принявшая их за какое-то подобие духов.
   — Это механизмы. Понимаешь, они не живые.
   — Понимаю, — ответила Лайла. — Ты уж совсем меня глупой не считай. Понастроили бессмертные всяких механизмов и думают, что самые мудрые.
   — Эту башню построили люди. Обычные смертные, только из другого мира. — Тильво подошёл к Лайле и обнял её за плечи. — Понимаешь, в чём дело… Люди приходят в этот мир слабыми и болезненными. И поэтому они всегда будут стремиться защитить себя и сделать свою жизнь проще.
   — Но ведь это можно сделать, живя в мире с природой, а не строя эти огромные башни, — возразила Лайла.
   — Уу… — протянул Тильво. — Ты не видела по-настоящему огромных башен.
   — Наверное, они при этом вырубают леса, осушают реки.
   — Не без этого. Иногда даже бывает, что с лица мира навсегда исчезают целые виды растении и животных.
   — Неблагодарные, — процедила Лайла. — Им все это достаётся даром. Бери и пользуйся, а они это уничтожают.
   — Таковы люди, — пожал плечами Тильво. — Но со временем они начинают ценить мир, в котором живут.
   — Наверное, это происходит тогда, когда мир находится на краю гибели.
   — Может, и так.
   — Башня светлых вызывает. Башня светлых вызывает, — начал раздаваться отовсюду монотонный голос.
   — Принимай вызов, — ответил Тильво.
   — Вывести изображение? — деловито поинтересовался голос.
   — Выводи, — разрешил певец.
   Большое зеркало, стоявшее между стеллажами, начало мерцать разными цветами, по нему пошли полосы.
   — Связь установлена, — раздался голос, и на поверхности зеркала появилось изображение.
   — Идём, — Тильво потянул за руку Лайлу. — Я познакомлю тебя с Одэнером.
   Однако Тильво ожидал сюрприз: вместо Одэнера на экране зеркала он увидел двух очень хорошо знакомых ему посвящённых и ещё одного незнакомого.
   — Мы очень рады тебя видеть, Тильво, — сказал за всех посвящённых Иеронимус.
   — Я тоже.
   — Нам-то Слуги Неба говорили, что ты погиб. Даже меч твой показывали.
   — Дался я им, как же! — усмехнулся певец. — Вы-то чего в башне делаете?
   — А мы будем помогать тебе и Одэнеру сражаться с Небом, — сказал Бротемериус, и Тильво туг же почувствовал в его голосе грустные нотки.
   — Что-то не так? — туг же спросил он.
   — Все нормально, — ответил Бротемериус и постарался улыбнуться. — Кстати, познакомься с Тириариусом, посвящённым круга знания.
   — Очень приятно.
   — А что это за красивая дама с тобой? — поинтересовался Иеронимус.
   — Это Лайла. — Тильво повернулся к девушке и увидел, как на её щеках выступил румянец. Ей не так уж часто приходилось слышать комплементы в свои адрес.
   — Ну-ка, отойдите от устройства, — раздался весёлый бас Одэнера, и посвящённые уступили бессмертному место.
   — Рад тебя видеть живым, Тильво, — поприветствовал певца Одэнер. — И тебя, душа мира, я тоже рад видеть.
   — Ты знаешь?! — почти выкрикнул Тильво.
   — Теперь знаю. — Одэнер вздохнул. — Башня позволяет мне слышать и видеть все, что происходит на острове. Однако вмешаться я не могу. Увы. Иначе бы я сказал тебе о своих подозрениях раньше.
   — И давно они у тебя появились? — спросил певец.
   — Сейчас мне трудно сказать, когда именно, — задумчиво произнёс Одэнер. — Да теперь это и неважно. Давайте лучше держать военный совет.
   — Согласен, — ответил Тильво.
   Обсуждение совместных действий против Неба было долгим и, как показалась Тильво, слишком муторным. Тильво только сейчас вспомнил, что не спал всю прошлую ночь и ничего сегодня не ел. Однако необходимо было обсудить все детали взаимодействия Одэнера, Тильво и Лайлы. Трое очень много спорили. У Тильво возникло чувство, что он совсем не знает Лайлу. Он со скрытым восхищением смотрел, как она на равных говорит с Одэнером. Наконец все трое пришли к полному согласию. Взяться за Небо решили завтра: Лайла и Тильво всё-таки слишком сильно устали физически, и им жизненно важно было восстановить свои силы.
   — Значит, завтра люди смогут увидеть солнце? — спросила Лайла у двоих бессмертных.
   — Если нам повезёт, — ответил Одэнер. — А теперь отдыхаете, завтра на рассвете начинаем.
   — Хорошо, — ответил Тильво. — Мы, пожалуй, поедим чего-нибудь да пойдём спать.
   — Отдыхайте, — сказал Одэнер, и экран погас.
 
   — Твой друг — настоящая, зануда, — сказала Лайла, отправляя в рот вилку с маленьким кусочком мяса. — А вот эти бородатые дядьки очень милы. Один даже похвалил меня.
   Тильво посмотрел на Лайлу и улыбнулся. Девушка выглядела просто великолепно. Обходя перед ужином комнаты башни, Тильво и Лайла наткнулись на шкаф, полный женских нарядов, которые, по-видимому, принадлежали одной из бессмертных. К неописуемой радости Лайлы, она и неизвестная бессмертная оказались одного роста, и наряды ей были впору.
   Тильво не один раз пожалел об этом, когда Лайла, запершись в комнате, не хотела выходить к ужину. Голодный певец просил, умолял и даже угрожал, что будет есть один. Но всё было тщетно. Лайла мерила платья. Наконец Тильво смирился. Ведь девушка, пусть и являвшаяся воплощением души мира, никогда за всю свою жизнь не видела такого великолепия. И уж тем более не имела счастья все это примерить.
   Наконец долгое ожидание певца было вознаграждено. Лайла появилась в коротком, облегающем фигуру платье, отливающем в зависимости от угла освещения то темно-зелёным, то темно-синим. В той же комнате Лайла обнаружила различные кремы, притирания и краски для губ и бровей. И Тильво лишний раз пришёл к выводу, что всем этим девушки умеют пользоваться на инстинктивном уровне. Одним словом, Лайла была просто великолепна. И если бы она появилась в таком виде где-нибудь на пиру в Терике, то местным дамам даже не пришло бы в голову, что перед ними девушка, чей отец был простым хуторянином. А необычный для моды острова фасон платья местные модницы стали бы наперебой заказывать у самых высокооплачиваемых портных.
   — Как я тебе нравлюсь? — в который раз за ужин спросила Лайла.
   Тильво снова пришлось восхищаться неземной красотой девушки, беря в оборот все известные ему поэтические метафоры. Неожиданно Тильво поймал себя на мысли, что Лайла чувствует любую ложь. И замолчал на полуслове.
   — Что с тобой, Тильво? — нахмурил ась Лайла.
   — Я вдруг вспомнил, что ты чувствуешь неправду.
   — Но ты ведь не врал? — Девушка улыбнулась.
   Тильво смешно нахмурил лоб и пожал плечами. И тут Лайла рассмеялась.
   — Что мы будем делать после ужина? — спросила у певца девушка.
   — Спать пойдём, — стараясь придать голосу серьёзность, сказал Тильво.
   — А я хочу к духам, — ответила Лайла.
   — Нам лучше не покидать башни.
   — Мы все равно будем поблизости, так что ничего страшного не случится. Тем более я хочу показать тебе то, что ты никогда больше не увидишь.
   — Что?
   — Пойдём. — Лайла встала из-за стола, подошла к Тильво и взяла его за руку.
   За пределами башни было уже совсем темно. Тильво работал вёслами, а Лайла любовалась звёздами. Однако когда они пристали к противоположному берегу и вышли из лодки, звёздная ночь не сменилась мраком ночного Неба. Да, теперь не было видно звёзд. Но зато весь лес был украшен разноцветными огоньками. Причём огоньки не оставались на одном месте, а постоянно двигались, перемещаясь с ветки на ветку. Помимо странного освещения лес был наполнен и множеством звуков. Играла чудная завораживающая музыка, слыша которую сердце начинало биться в такт её ритму. Среди деревьев то и дело мелькали тени.
   — Что это? — удивлённо спросил Тильво.
   — Это духи празднуют.
   — Что?
   — Как что? — изумилась Лайла. — Они празднуют свою последнюю ночь. Завтра они отдадут мне всю Силу для битвы, и их больше не станет.
   — Разве это повод для праздника? — удивился певец.
   — Ты же знаешь, что духи мыслят и чувствуют по-другому, чем люди или даже бессмертные.
   — Ты их понимаешь?
   — Да, — ответила Лайла. — Идём.
   Они шли через лес, освещённый сотнями маленьких разноцветных огоньков, и слушали странную завораживающую музыку.
   — Здравствуй, хозяйка! Привет, хозяйка! Присоединяйся к нам, хозяйка! -слышались со всех сторон мужские, женские и даже детские голоса. Но как ни старался Тильво рассмотреть духов, он видел лишь мелькавшие где-то на краю зрения силуэты.
   — Пойдём. — Лайла тянула Тильво куда-то в глубь леса.
   Наконец они оказались на ярко освещённой огнями поляне. Музыка здесь звучала просто оглушительно. А в центре поляны в странном танце кружились духи. Руки, крылья, ноги, копыта, хвосты, звериные морды и человечески лица — все смешалось, напоминая многорукое, многокрылое и многоголовое существо.
   — Давай потанцуем! — попросила Лайла и тут же, не дожидаясь ответа Тильво, потащила его в центр поляны.
   Духи расступились, пропуская их. Сначала Тильво чувствовал себя неловко. Ведь на пирах и свадьбах он пел, а не плясал. К тому же ему тяжело давался этот странный танец, понятный лишь духам и Лайле. Но очень быстро он уловил ритм, а ещё через какое-то время уже сам забылся в бешеном ритме сумасшедшего танца духов. И ему казалось, что он пляшет здесь вместе с воплощением души мира века напролёт и продлится это до конца Великой Игры бессмертных. И нет над ними никакого чудовища по имени Небо, а звезды в вышине мешают рассмотреть яркие огни, которыми была украшена поляна. А ещё Тильво с невероятной остротой понял, что хочет эту девушку. И ему все равно, кем она является. Душой мира, человеком, духом, бессмертной. В танце он касался её талии, плеч, груди и чувствовал на своём теле руки Лайлы. Её глаза светились счастьем, и было в них что-то одновременно от детского восторга девушки, которая впервые пошла с юношей на танцы, и тихой радостью немолодой, умудрённой опытом женщины, которая вновь встретилась со своим мужем после долгой разлуки.