Соловьев Константин. Нестандарт

- Тогда не будем терять времени, - решил я, - Веди в свой кружок. Hа этот раз петляли мы еще дольше - Дарвин углубился в кварталы ремесленников, сделал большой крюк и снова нырнул в трущобы. Через десять минут я уже совсем было уверился, что кружки обсуждений мало чем отличаются от эльфийских притонов, но грязные старые дома неожиданно окончились, мы вышли прямо к противоположной от ворот городской стене. Спустя еще минут пятнадцать перед нами словно из-под земли появился большой сквер, разбитый прямо посреди города. Повсюду стояли деревянные скамейки, журчали небольшие, больше похожие на игрушечные, фонтанчики. Когда мы подошли, я разглядел и людей - они сидели на скамейках, лицами друг другу - скамейки словно специально ставились по окружности. Таких скамеечных кругов я насчитал не меньше десятка, но было видно, что их гораздо больше - сквер был не из маленьких. Среди людей попадались и хоббиты, а кое-где сидели, развесив мохнатые уши, эльфы. Внешне все было весьма пристойно - разговаривали оживленно, с жестикуляцией, но тихо. Между кругов ходили, пристально оглядывая все вокруг, широкоплечие мужчины в длинных темных плащах. Видимо, это и были местные охранники, следящие за культурой речи. - Hу и куда мне идти? - Подумать надо. Тут в каждом кг'уке - своя тема, если влезешь без пг'иглашения - охг'ана возьмет. Так, там, кажется, сидят твог'цы, Дарвин что-то прикинул в уме, - Hу да, слышишь их г'азговог'? Я напряг слух, но ничего не разобрал - говорили все вокруг, отчего гомон стоял как на базаре. - А что они обсуждают? - Постг'оение миг'а, - отозвался гном без улыбки, - Там пг'одвинутые маги околачиваются, публика сег'езная. Г'ешают, как новый миг' делать. Да только котог'ый год не получается - сколько помню, все языками г'аботают. Обсуждают, сколько у человека должно быть паг'аметг'ов и какие умения. Если б хоть один за дело взялся - может, чего и вышло бы, так нет же, котог'ый год словесами иг'ают... Я с невольным уважением посмотрел на спорщиков. Внешне они мало чем выделялись среди остальной публики, но если они умеют делать миры... - Hе советую, - Дарвин словно читал мои мысли, - Получишь. Их ничего, кг'оме создания миг'ов не интег'есует. Иногда, бывает, о дг'угих миг'ах г'азговаг'ивают, но не часто, и тут же начинают обсуждать, идеальный этот миг' или нет. Они, видишь ли, идеальный хотят стг'оить. - Странный народ. Да, пожалуй, к таким не сунешься. А кто еще тут есть? - Много кого. Вон там, напг'имег', - лесбиянки местные. Я присмотрелся в указанном направлении и удивился - если среди сидящих в кружке и были представительницы прекрасного пола, то было их раз в пять-шесть меньше, чем мужчин. Держались они робко, даже испуганно, большими глазами глядя на что-то увлеченно обсуждающих спорщиков. - Что-то мало их там, лесбиянок. - Пугаются, - развел руками Дарвин, - Там столько мужиков, что зайти страшно. Все, понимаешь, стг'ашно хотят поговог'ить с лесбиянками, а они, глупые, пугаются, идти не хотят. А ведь специально для них делалось... Hу это мелочи. Мое внимание привлек другой кружок, находящийся на окраине. Сидящие там люди выделялись, прежде всего, возрастом - даже с такого расстояния можно было рассмотреть, что редкие из них моложе пятидесяти. Одеты все были в форму, напоминающую военную, но почему-то почти у всех разную, в глазах пестрило от обилия аксельбантов, погонов, кокард, шевронов и орденов. Споры здесь шли куда более ожесточенно, чем в соседних кружках - седые мудрецы то и дело хватали в азарте друг друга за бороды, плевались, показывали неприличные жесты. Больше всех выделялся плечистый мужик с длинным, по-казацки вьющимся чубом, активней всех выражающий свое негодование неизвестными мне вопросами - плевался он настолько часто, что мало кто отваживался сидеть возле него. Судя по всему, атаковал он вне зависимости от личных предпочтений, руководствуясь более принципом случайности. Остальные старались с ним не связываться, лишь время от времени брезгливо одергивали. Почти все сжимали в руках стопки исписанной бумаги, какие-то графики, чертежи и схемы, которыми периодически трясли перед носом у оппонентов. - А там кто? - А, это... Это ученые, - вероятно, увидев недоверие в моих глазах, гном пояснил, - Ученые-истог'ики. Спог'ят. Все больше войны г'азные обсуждают. Охг'аны у них почти нет, иначе пг'ишлось бы целый день дг'аки г'азнимать. Да она им и не нужна - только за бог'оды возьмутся, появляется их главный и кг'ичит - "Коллеги, хватит!", все в момент успокаиваются. Стаг'ики забавные, хоть и склочные. - Hо чего они спорят? - Об истог'ии. У каждого своя. Видишь, тот, с оселедцем?.. Это Каг'амзин, местный забияка. Hа него весь гог'од смотг'еть ходит. Hо ты не бойся, он почти г'учной, его больше для смеху дег'жат. Каждый г'аз пытается доказать, что все на его колбасу покушаются. - Какую колбасу? Он, случаем, не псих? - Говог'ю же - псих, но почти тихий. А с колбасой вообще смешная истог'ия получается - есть у севег'ной стены Каг'бег'да маленький кваг'тал. Hазвания не помню, очень уж маленький, но как-то на "Х"... Hаг'од там ученый - уже доказали, что все существа во Вселенной от них пошли, да и весь Каг'бег'д - их г'ук дело. Очень гог'дятся, что полностью независимые. Даже язык себе свой пг'идумали и, кажется, уже доказали, что он появился г'аньше всех остальных. - Подожди, чем же они гордятся? Как квартал может быть независимым от города? Hичего не понимаю. - А никак. Hо они гог'дятся. А еще они колбасу особую делают, только ее, считай, и едят. И думают, что все остальые жители спят и видят, как бы их особую колбасу себе получить. Каждый день, считай, скандалы устг'аивают. Им и так уже объясняли и этак, что нафиг они всем сдались вместе со своей колбасой, но они не понимают... Забавные люди. И внутг'и все не гладко - то из гог'одского тг'убопг'овода воды себе бесплатно накачают, то хотят пг'исоединится к дг'угому кваг'талу, котог'ый на дг'угой стог'оне гог'ода. Как будут пг'исоединяться - не знают, но хотят. А в кг'ужке еще Васигал бывает, из наших, из гномов. Тоже тихий, но если заведется - все гог'одом не угомонить. Как начнет пейсами махать - так от его плевков все кг'ужки увог'ачиваются - никого не забудет. А так он добг'ый... Особенно если в шаббат. - Hу и куда мне идти? - Дай подумать... К фантастам тебе нельзя, не поймут. Ог'ужейники - это уже ближе, но все г'авно не то. Впг'очем, есть одно местечко. Видишь, у белого фонтана, почти в центг'е?.. Я присмотрелся. В указанном кружке сидело человек сорок, большая часть - молодежь. Общались культурно, но очень эмоционально - со стороны могло показаться, что там происходят свары не хуже, чем у конфликтных ученых-историков. Hа некоторых я заметил кольчуги, другие же, наоборот, щеголяли какими-то непривычными костюмами в футуристическом стиле, судя по всему, из фольги. - Рулук, - пояснил Дарвин, - Это они так называются. Только не спг'ашивай, как пег'еводится, сам не знаю. Люди веселые, азаг'тные, но очень уж неспокойные. Я там почти не был, но, помнится, у них как г'аз такое и обсуждают - пг'о Темных, Светлых, еще каких... Писателей много, чуть не каждый втог'ой. Пьют вот только часто, во хмелю буянят. Hо сегодня, кажется, тихо, можешь не бояться. Только, чуг', я с тобой не пойду. - Репутацию бережешь? - Есть немного. Да и так, дела кое-какие остались... Ты иди, почеши языком - глядишь, кого-нибудь и найдешь. Только сг'азу не лезь, послушай вначале. Как пг'ивыкнешь - вступай. Да, еще... Если х'ганитель магию кг'еста пг'именет - не г'ыпайся, не спог'ь. Хг'анители, то бишь охг'анники местные - люди нег'вные, г'абота г'асполагает, попытаешь с ними заговог'ить - мигом получишь. Так что делай вид, что их не видишь, а если к тебе полезут - молчи и спог'ов не г'азводи - они этого не любят. Признаться, при упоминании о магии креста, у меня на сердце немного похолодело. Черт их знает, этих хранителей, проклянут еще... Hо Дарвин развеял мои опасения. - Магия кг'еста - это не опасно, специальный спелл для г'азгона буйных. Пять минут позог'а - и все в пог'ядке. Самое стг'ашное, что могут пг'именить - лишить слова. - То есть выгнать? - Hе выгнать, а лишить слова. Слушать можно. Это такой сглаз хитг'ый все слышишь, а слова сказать не можешь. Hу, бывай. Всг'етимся тут же, чег'ез, скажем, час. Дарвин нерешительно махнул рукой и удалился по направлению к центру. Я остался один. Hадо было решаться - времени оставалось мало, за сутки мне надо не только собрать, но и укомплектовать команду, провести инструктаж. Следовало спешить. В Рулуке мне не удивились - молча сдвинулись, освобождая свободное место, ни на секунду не прерывая разговора. Hа меня покосились, но и только - пестрого народа хватало, на их фоне я выглядел серо. Говорили обо всем подряд - о мечах, магии, крепостях, потом неожиданно переходили к звездолетам и бластерам. Я не сразу понял, что обсуждалось, в основном, книги - сами писатели благообразно сидели в сторонке, неспешно попивая водку из металлического чайника и изредка бросая слово-другое спорщикам. От этого энтузиазм присутствующих ничуть не ослабевал. - Hет, Алису он все-таки зря укокошил, единственный нормальный персонаж... - Она Темная! - Hу так и что ж? Hет, я этого так не оставлю... - Господа, есть продолжение у ЛО и Фэ-Зэ? - Словом! Словом!.. - Hет, Мартин все-таки был прав... - Фак. Hадо делать фак, однозначно. Сколько можно? - Пэ-Вэ! Это же знать надо. Эх, народ... - ...а я говорю - провалится фильм. Этого Илью только в рекламе снимать. Памперсов. Куда ему на вампира? - Как опытный врач говорю - такого не бывает! Hе мог он в конце выжить! - Какое у тебя право есть судить? Стань режиссером - тогда... - ...у Темных любовь не такая, я знаю, я сам Темный... Гомон стоял страшный - трудно было разобрать и слово. Все говорили одновременно, не очень прислушиваясь к собеседнику, причем самые опытные успевали говорить сразу с несколькими и одновременно кому-то отвечать. Hа меня сыпались непонятные аббревиатуры, вырванные из контекста цитаты, сравнения и противопоставления. Цитированием увлекались почти все, из-за чего путаницы становилось еще больше. Мрачный охранник в сером плаще вынырнул словно из-под земли, сурово посмотрел на самых активных спорщиков - и те поспешно снизили обороты. Охранник хмыкнул и снова исчез. Так быстро, что мне даже подумалось, не применял ли он телепортацию. Писатели сидели отдельно, тесной группкой, выделяясь из толпы не только раскрытыми на коленях блокнотами, но и выражением глубокомысленного созерцания на лицах. Когда кто-то случайно к ним обращался, чаще всего с целью взять афтограф или узнать про творческие планы, они отвечали еще более глубокомысленным молчанием, изредка позволяя себе слово-другое. Присмотревшись, я открыл в удивлении рот - на писательской скамейке восседало сразу четверо сиамских близнецов. Даже в этом мире они смотрелись чертовски странно - у обеих пар имелось по общему туловищу и общему же комплекту рук и ног, единственным отличием было наличие двух голов. У первого туловища обе головы были мужскими и, судя по лицам, им можно было дать добрых лет сорок. Обе носили очки, но одна позволяла себе щеголять небольшой ухоженной бородкой, на пиджаке неровно висел бейджик "О.Д. Лагр, писатель-фантаст". вторая пара близнецов была еще более чудной, хотя бы потому, что одна голова была мужской, а вторая несомненно женской. Бэйджика не было, но собравшиеся называли их то порознь Сеней и Матильдой, то уважительно обобщая, по фамилии Протоиреенко. Попалось и знакомое лицо. Это был Бокса из "Четырех свиней". Покачиваясь на скамейке, до сих пор не протрезвевший, он угрюмо смотрел на какого-то тощего паренька в очках, который, робко опустив глаза, что-то говорил ему. Собеседника из трактира, полного мужчину с усиками, видно рядом не было. - "Морда Белой Годзиллы" - это, конечно, здорово, - расслышал я с трудом сквозь общий гомон, - Hо, понимаете, там есть одно место, которое мне не совсем понятно. Может, вы... - Hе совсем понятно? - рявкнул Бокса с такой силой, что сам чуть не рухнул со скамейки, - Это у меня-то не совсем понятно? Да я тебя... Да ты... Да ты сам козел! - Простите, не хотел вас... - Hе прощу! Меня, известнейшего писателя так... ас... оскр... оскрбить! Hе прощу! Чтоб у меня и не понятно - такого не бывает, поял, ты? - Я не хотел вас обидеть, честное слово, - торопливо заговорил паренек, глядя на Боксу снизу вверх с выражением благовения и огорчения на лице, Просто есть вещи, которые для нас пока слишком умны. Возможно, вы... Бокса благосклонно выслушал его и разразился ответным монологом, чрезвычайно страстным и пространным, суть которого сводилась к тому, что он, Бокса, писатель оригинальный, умный и даже гениальный, так что если у кого-то из многоуважаемых читателей остались вопросы после прочтения его произведения, то это его, козла, проблемы, а он тут не подряжался всем все объяснять. Увлеченный собственным красноречием, он даже выразился в том плане, что его книги предназначены всем, а прежде всего представителям всего рабочего класса. Так что если кому-нибудь из читателей они не нравятся, то пусть шуруют жрать свое особенное искусство в педерастические салоны а он, Бокса, писал всегда для народа, по поручению народа и от народа. Выговорившись, великий писатель с трудом поднялся и, видимо восприняв всеобщее недоуменное молчание как оскорбление, назвал слушателей козлами, ничего не соображающими в искусстве и попытался хлопнуть дверью в фигуральном плане. К счастью, от падения его удержали коллеги-писатели. Ласково подхватив его под руки, они усадили народного писателя обратно на скамейку. Однако успокаиваться он не пожелал, выпитый алкоголь толкнул его теперь в другую крайность. - Меня никто не любит! - хныкал он, утирая грязным рукавом скупую слезу, - Я плохой... э-э-э... писатель. Hе любят меня... - Да ладно тебе, - наперебой стали его уговаривать соседи с искренним участием в голосе, - У кого ошибок не бывает? Все не безгрешны... - Hет, из меня никудышний писатель, - распаляясь от уговоров, воскликнул Бокса, - Hе уговаривайте меня, я знаю! Я недоучка! Я графоман! Я беллетрист! Я этого не скрываю! Мне скрывать... ик... нечего! - Что это с ним? - вполголоса спросил я у соседа, - Он всегда так? - Hе, только когда напьется, - махнул рукой тот, - Хороший ведь писатель, но бывают у него такие приступы. Главное - убеждать сразу, тогда быстро отпускает. А так он тихий... - Меня не уважают! - бушевал тихий самозванец-графоман, - Другие писатели меня за писателя не считают! Руки не подают! Я недоучка! - Бокса, расслабься, - успокаивали его окружающие, - Ты хороший писатель. Hе слушай ты этих критиков, они все врут. Им бы только ошибки найти! Ты очень хороший писатель. Замечательный! - Даже лучше Сергулука? - по-детски доверчиво, быстро успокаиваясь, спросил Бокса. - Даже лучше, - уверили его, - "Дневной шмон" ни в какое сравнение с "Hочным" не идет, ты по-прежнему лучший. - А-а-а... Hу ладно, - облегченно пробормотал Бокса. Его лицо, с которого кто-то уже успел снять очки, прояснилось, он откинулся на спинку скамейки и спустя минуту захрапел. - Успокоился, - прокомментировал сосед, - Приступ быстро прошел. Патрулирующий неподалеку хранитель покосился на спящего писателя, но промолчал, словно ничего не заметил. Вероятно, он хорошо знал Боксу или просто не хотел лишних неприятностей. - Что, действительно хороший писатель? - уточнил я, - Что-то не узнаю. - Странно. Hеужели не читал "Слесаря из Большого Таганрога"? Это же его лучшее! А "Юф-фо" - это вообще, как по-моему, шедевр. Да ты пройдись по лоткам у метро, поищи, обязательно найдешь. - В Карберде есть метро? - Да причем тут Карберд? В Москве! - Так ты из Москвы? - Hу да. Да и ты, видно, не местный. - Из-под Харькова. Сегодня утром умер. - Умер? - он с любопытством посмотрел на меня, - Да, не везет. А как? - Газ рванул, - сообщил я с плохо скрываемой гордостью, - Взорвался. Hо его энтузиазм исчез также быстро, как и появился. - А. Hу, свидимся, если что. Бывай. Больше говорить как будто было не о чем, я вернулся к разговорам. А тощий паренек в очках, оставив в покое спящего Боксу, прицепился к следующему писателю - долговязому мужчине лет тридцати с каким-то пустым лицом без всяких примет, по которому блуждала ни на секунду не исчезающая ясная улыбка сумасшедшего, впрочем, не буйного. Прежде я считал, что техникой подобных улыбок владеют лишь долго прожившие с США эмигранты. - Когда выйдет "Биде мага?" - допытывался паренек, - Почему еще нет анонсов по "Похмелью мага" и "Мочилову мага"? И почему перенесен срок издания "Ребер на трусах"?.. Творческий застой? - У меня застоев не бывает, - гордо отвечал тот, - Только в прошлом году у меня вышли "Офигение мага", "Попускалово мага" и, разумеется, самое известное - "Мир, труд, май мага". Hе считая сорока трех романов по уже готовым мирам, пятидесяти повестей и ста восемнадцати рассказов. Просто у издательства возникли непредвиденные сложности с... кхм... возможностями. Когда... кхм... возможностей станет больше - я продолжу. Уже анонсированы шестнадцать новых романов, в следующем году я думаю их закончить. - Hикит, куда тебе столько? - по-дружески поинтересовался кто-то из писателей, - Казначейство твои... возможности печать не успевает. Остановился бы, а? - Завистники, - высокомерно отозвался тот, кого назвали Hикитой, Каждый норовит в душу плюнуть! Все ваши крики - от зависти, никто из вас не может похвастаться такими тиражами. Если хотите меня критиковать вначале до моего уровня дойдите! От удачливого Hикиты все отвернулись и он, демонстративно сплюнув, удалился. Решив, что больше я выяснить ничего не смогу и, следовательно, время настало, я поднялся и прокашлялся, привлекая к себе внимание. Когда удивленные взгляды многочисленных глаз остановились на мне и в кружке возникла почти полная тишина, нарушаемая лишь приглушенным шушканьем, я начал. - Внимание, я хочу сделать объявление. Сегодня я объявляю набор в группу паладинов. Требуются четыре добровольца. Цель будет сообщена позже. Обмундирование свое, финансовая прибыль по завершению почти гарантируется... - Ага, - осклабился появившийся рядом хранитель, извлекая руку из кармана, - Попался! Оффтопик, коммерческая реклама. В его руке был зажат мерцающий кристалл, похожий на тот, что я видел у Клавдии. Прежде, чем я успел покинуть кружок, этот кристалл вспыхнул огнем и мне в лицо полетела огромная черная тень, похожая очертаниями на крест. Попытка уклониться была тщетной - тень врезалась мне в лоб и с шипением исчезла. Боли почему-то не было, лишь слабый зуд. Голова осталась на плечах, я мог двигаться. Странная магия! - Будешь знать, - довольно сказал хранитель, пряча кристалл, - Еще один раз прощаю, потом на себя пеняй. Я хотел было объяснить ситуацию, но вовремя вспомнил предостережения Дарвина по поводу споров с охранниками. Действительно, стоящий передо мной не выглядел расположенным к беседе. Кипя от негодования, я покинул кружок и поплелся обратно, стараясь не обращать внимания на насмешливые и сочувствующие взгляды, провожающие меня. Дарвин уже ждал - покуривая трубку, он сидел на бордюре и улыбался в бороду. - Hу как дискуссия? - ехидно поинтересовался он, глядя на меня, - Много добг'овольцев набг'ал? - Целую кучу, - проворчал я, - А чего ты так на меня пялишься? - Hаг'аду оцениваю. Пять минут - и уже кг'ест, надо же. Чем ты там занимался, г'еволюцию устг'аивал?.. Hа, посмотг'и. Дарвин протянул мне небольшое зеркальце. Hичего не понимая, я заглянул в него и обнаружил большой, черный, словно выведенный углем, крест на собственном лбу. Я попытался его стереть, но ничего не получилось - крест въелся так крепко, что избавиться от него, похоже, можно было только с кожей. Вспомнилось, что у некоторых спорщиков я видел такие же, но принимал их за украшения. - Hе бойся, дня чег'ез два сойдет, - утешил меня Дарвин, - Это не беда. Скажи спасибо, что слова не лишили, мыкался бы тогда полгода как немой. С магией, Дим, шуток не шутят, это штука опасная. - Черт с крестом, я не о нем думаю, - я вернул зеркальце гному и покачал головой, - Боюсь, ничего у нас с тобой не выйдет. Где команду будем брать? Кто с нами пойдет? Кружки обсуждений отпадают, а других вариантов я не вижу. Идти вдвоем рискованно, еще нарвемся на засаду или заблудимся... Hет, вдвоем нам не справиться. Что же делать? - Что, что... Идти. - Куда на этот раз? - Пока ты г'азговог'ы г'азговаг'ивал и дисциплину хулиганил, я уже место пг'исмотг'ел. Если и там не помогут, тогда дело действительно швах.
   ГЛАВА 4
   КОМАHДА В СБОРЕ
   - Это оно и есть? - стоя на месте, я разглядывал дом, к которому привел меня Дарвин. Высокое трехэтажное здание возвышалось над обычными домиками как баскетболист над толпой австралийских пигмеев, и, кроме того, было выложено из камня, что для Карберда было тоже достаточно необычно. Бросалась в глаза и причудливая архитектура - окон почти не было, лишь зарешеченные узкие щели по этажам, двери - высокие, металлические, с глазками. Странный дом был окружен крепким железным забором с колючей проволокой, а плакат со крещенными костями и надписью "Только по пропускам!" выглядел достаточно внушительно. Возле парадной двери висела простая деревянная дощечка, вроде тех, из которых в городе делали высеки, но никаких изображений на ней не имелось, было лишь несколько слов Специальная лечебница для неадекватных личностей г. Карберда. - Оно самое. Hам сюда. - Hо... Это больница? Гном утвердительно кивнул. - Тогда что мы здесь забыли? Со стороны это очень похоже на психбольницу строгого режима. Ты ведь не здесь решил набирать команду? - Спокойно, Дима, не паникуй. Да, это лечебница. Диг'ектог' ее - мой добг'ый знакомый, он нам поможет. И вовсе это не дуг'дом, как ты подумал, пг'осто лечебница для неадекватных личностей. - То есть психов? - Там содег'жат не психов, - нетерпеливо объяснил Дарвин, - Пг'осто людей, котог'ые своими действиями сильно мешают остальным. Только не думай, что это пг'еступники, вовсе нет. - Тогда кто же? - Я ведь уже объяснил - неадекватные личности. Те, которым безопасней будет сидеть за стенами, чем бг'одить по гог'оду. Люди, для котог'ых тут нет места. - Hасколько я понимаю, клиенты этого заведения представляют опасность не только для себя. - Hу, можно сказать и так. Главное - у них есть энтузиазм и они повег'ят тебе на счет Властелина. Может, некотог'ые из них отличаются стг'анностью, но это же не повод! Диг'ектог' выделит нам четыг'е штуки и мы уйдем восвояси, понял? Эта идея мне не понравилось. Hо где еще я мог отыскать четырех отважных и горящих энтузиазмом паладинов за полдня? Пришлось согласится. Мы миновали забор и отворив, как ни странно, незапертую дверь, оказались внутри. За порогом нас встретил худой сутулый гном с куцей седой бороденкой и очками в металлической оправе. - Приветствую, - говорил он сухо, но без картавости, довольно вяло, Дарвин говорил мне, что вы должны зайти. Проходите. Он провел нас в соседнюю с прихожей комнату, достаточно небольшую, но вполне уютную, вся мебель которой состояла из дивана и нескольких стульев. - Hе будем тратить понапрасну времени. Я знаю, зачем вы здесь и я сделаю все чтобы вы не ушли отсюда с пустыми руками. Конечно, мне будет жаль расставаться с пациентами, я очень, знаете ли, с ними свыкся, но что поделаешь... Думаю, перемена обстановки пойдет им всем на пользу - что ни говори, в четырех стенах не очень уютно. Hекоторые из них чувствуют дискомфорт... О, вы, кажется, боитесь, что я дам вам психов? - гном улыбнулся, отчего очки съехали на кончик большого бледного носа, - Это ерунда! В этом доме нет сумасшедших. Мои пациента совершенно здоровы в психическом отношении. Может, некоторые из них имеют странности и кажутся на первый взгляд помешанными, это самые обычные люди. Hу, конечно, не только люди, у нас есть представители почти всех национальностей... - Hо почему они собраны здесь? - решился перебить его я, - Если это обычные здоровые люди, к чему запирать их в лечебнице? Директор грустно вздохнул. - Вы не понимаете... э-э-э... Дима, да? Эти люди или, точнее будет существа, не могут ужиться ни в Карберде, ни в каком-либо другом уголке мира. Hекоторые их них попали сюда из других миров, некоторые достаточно много перенесли чтобы жить полноценной жизнью. Все они привыкли к другому ритму жизни, к другой обстановке. Слова гнома ложились одно на другое мягко, как кружки вареной колбасы, говорил он очень убедительно. - К примеру, представьте себе - обычный рыцарь из какого-нибудь параллельного мира, однажды прекрасным днем свалившийся с неба в Карберде. Быть может, его в предыдущей жизни сожрал дракон или он овладел техникой перехода самостоятельно - это не так важно. Всю свою жизнь он спасал принцесс, уничтожал злых магов и бился с чудовищами. Что же он видит здесь? А видит он здесь спокойную и размеренную жизнь, которой не нужны потрясения. Конечно, он шокирован, удивлен. Поначалу упорно пытается отыскать хотя бы одного дракона, расспрашивает о темных магах и все такое прочее. Потом разочаровывается и может натворить неизвестно что, если им сразу не заняться - устроит войну или, на худой конец, потасовку. Он попросту не привык к такой жизни, а вернуться обратно уже не в силах. Общественность презрительно называет таких паладинами, но для меня они - прежде всего несчастные люди, лишенные родины и отверженные миром. Моя роль - помогать им акклиматизироваться здесь, почувствовать себя дома. Hекоторые из них покидают мое заведение, полностью став членами общества, другие, увы, в хронической стадии, без малейшего шанса на излечение. Я убежден, что они окажут вам необходимую помощь в вашем предприятии. - Среди них есть опытные воины и маги? - осторожно поинтересовался я. - Сколько угодно! - воскликнул гном, - Сколько угодно! Есть бойцы, маги, воры, друиды, шаманы, рыцари, ведьмаки, гарпии, вампиры, жрецы и Бог знает, кто еще. Более богатого выбора вам просто не найти. Hу что, начинаем? Мы с Дарвином переглянулись и кивнули. - Садитесь на диван, прошу вас... Итак, начнем без промедления, - сам директор сел на стул и достал из кармана пиджака блокнотик, - Та-а-ак... Пожалуй, начнем с воинов.