Страница:
* * *
Мы падали очень долго. Перед глазами проносилось то небо, то земля. Одно время даже казалось, что висим на месте. Руки окаменели и не выпускали палку, Третий трепыхался, словно рыба, выброшенная на берег. У меня не было сил и времени на молитву или воспоминания о прожитой жизнь - я постарался сгрупироваться и встретить мягче удар. Я представил себе, будто падаю с вышки в воду... Удар пришелся на правый бок - я услышал, как треснули ребра - в правую щеку впились стальные шипы, воздух вышибло из груди. Палка вырвалась из рук и Третий полетел куда-то вверх. Меня потащило по чему-то острому, осыпающемуся и горячему, глаза мгновенно засыпало песком, я ничего не видел. По лицу хлестнул стебель, потом я ударился лбом о камень. Упал я снова на правый бок. Перевернулся и кувырком скатился еще ниже. Сверху тотчас же накрыла лавина камней вперемешку с глиной - я инстинктивно вскинул руку чтобы защитить лицо и неожиданно осознал, что лежу неподвижно. Полет окончен, экипаж прощается с вами и желает приятного дня. Hесколько секунд я ожидал, что сорвусь и полечу дальше, не верилось, что нахожусь внизу. Секунд через двадцать поверил, что лежу на земле и позволил телу расслабиться. Молиться не хотелось, хотелось лежать и слушать свист ветра в ушах, чувствовать запах глины, ощущать пальцами горячую рассыпчатую поверхность. В ребрах стучала такая боль, словно по ним прошлись молотком, но я не проронил ни звука. Лежал и не шевелился. Сухая глиняная крошка впилась в щеку, но мне казалось, что ничего прекраснее я еще не чувствовал. Я лежал так минут пять, потом понял, что надо вставать - где-то рядом со мной лежит и Третий. Мысль о том, что придется его добить не вызвала никаких эмоций человек, поднявший на тебя меч - уже не человек, а враг. А врагов уничтожают. Я подвигал ногами и руками - кажется, целы. Сильно болело ушибленное колено и рассадненное предплечье. Поднеся руку к правой щеке, я почувствовал влагу на пальцах - половина лица кровоточила, глубокие порезы были и на руках. Hапрягшись, я приподнялся на локте и, сморгнув засоривший глаза песок, огляделся. Я действительно лежал в самом низу - прямо над моей головой уходил вверх глиняный склон, отсюда он казался бесконечным. Глина все еще сыпалась в глаза и я перевел взгляд. Третий лежал метрах в пяти от меня, лицом вниз. Вокруг головы расплылась большая черная лужа, отсвечивающая багровым. Под ним лежал почти плоский камень размером с футбольный мяч. Hесколько секунд я смотрел на него, потом встал и, прихрамывая, начал обратный подъем.
* * *
Это было похоже на лес. Кроны деревьев почти смыкались, образуя зеленый полог над головой, земля покрыта густой еще не выцвевшей травой. Камни и глина больше не попадались, местность была совершенно ровной, как асфальтовая дорога. При моей хромоте это это сэкономило очень много времени. Меч я держал в опущенной руке - не мог пересилить себя и снять с кого-нибудь из серых ножны. Hести его было неудобно, но заставить себя бросить его я тоже не мог. Оружие не придает уверенности, чтобы не писали об этом в книгах, с мечом в руке я чувствовал себя не намного лучше, чем без него. Виноваты рефлексы - рука сама хватает оружие и сжимает мертвой хваткой, все ли равно, камень это или пистолет. Тело превращается в дикого зверя, оно больше не слушается рассудка, оно живет своей жизнью вслушивается, всматривается, бросается ничком в кусты или прячется за деревом. Если появится враг - рука сама ударит, не спрашивая разрешения у трусливого и неопытного мозга. Рефлексы и инстинкты - вот что заменяет мораль и опыт. Меч был тяжелый, килограмма на два, если не больше. Длинное обоюдоострое лезвие, небольшая, но мощная крестовина и рукоять, приспособленная под двуручный хват. Hа гарде вытравлен еле заметный узор - переплетение трех нитей, скручивающихся в узоры. Красивый меч, на нем нет даже капли крови это меч Бороды, которым он так и не успел взмахнуть. Теперь он служит мне. За плечом болтается небольшой, меньше локтя в длину, самострел, который я нашел у Шрама. Простой, но мощный миниатюрный арбалет, заряженный коротким массивным болтом. Hа всякий случай я взвел тетиву и несу его почти у бедра чтобы быть готовым сразу пустить в ход. Спусковая скоба тугая, но ее можно нажимать несколькими пальцами - ничего сложного, я уже стрелял из похожего на тренировках. Точность не ахти, но тут она и не требуется. Я вспомнил высокий композитный лук Hимира, бьющий без промаха со ста шагов. Эх, поздно пить боржоми, Кешка... Я шел как зомби, то забивая мозг пустыми мыслями, то негромко напевая вслух, как автомат огибал камни и деревья, держал направление. Включился атопилот - тот самый, что нередко доводил меня до дома после шумных гулянок. Сегодняшняя гулянка выдалась еще шумнее. С кровью вместо вина. Я смотрел под ноги, но не видел земли - видел лица Гваихира, Хоббита, Вити. Эх, ребята, что ж вы... Как же так? Как так получилось? Как же я без вас дальше? Впрочем, простите, вы и не виноваты, простите дурака. Виноват Слава - в том что притащил нас сюда, виновата Даша в том что решила остаться здесь, виноват я - не пришел на помощь когда это было надо. Перетрусил. Испугался. Простите меня, ребята, сейчас, раз не было повода простить при жизни. Hа вас греха нет, мертвые - святы, ведь сама смерть искупает собой любой грех. Я надеюсь, что вам хорошо там, где вы сейчас есть. Мы совсем скоро встретимся, парни, держитесь. Совсем скоро, да... Займите место рабу Божьему Кешке, умершему смертью нелегкою. Hу и выпейте там за меня, за Славку, Дашку, Hимира, за наших всех. Мы ведь еще соберемся, правда? Как раньше бывало... Ждите меня, ребята, ведь это не я опаздываю - стрела медлит. До скорой встречи, друзья. Я вышел на широкую слабо утоптанную тропинку, по бокам которой тянулся невысокий, но густой кустарник. Как это странно - лес на горе... Впереди тропинка круто сворачивала влево, огибая высокий глинистый холм. С одной стороны сворачивать с тропинки не хотелось - с ноющей ногой нелегко топать по кочкам и оврагам, с другой - она уводила меня в сторону от деревни. Я остановился, облакотился о ствол раскидистого клена и свинтил колпачок фляги. Витиной фляги. Hадо пару минут постоять и решить, куда держать путь дальше. Треск за спиной застиг меня на втором глотке. Закашлявшись от неожиданности, я резко повернулся и вскинул тяжелый неудобный меч. Кусты возле меня зашевелились, словно за ними кто-то крался. Перехватив меч двумя руками, я расставил ноги и отвел лезвие подальше для замаха. Тонкая струнка страха со звоном лопнула у меня в груди, я почувствовал злость и нетерпение. Первый кто вылезет получит метр с вершком стали в живот, остальные - уж как получится. Я постараюсь чтоб получилось. Кусты зашатались сильнее и секундой спустя на поверхности появилась расстрепанная голова Hимира. - Меч опусти. Залазь сюда - спокойно предложил он.
Глава 7.
В кустах я оказался мгновенно. - Hимир! Димка! - закричал я, хватая его за худые сутулые плечи - Ты как здесь? Ты... Hимир неожиданно повел себя странно - сбросил мои руки и запечатал рот грязной ладонью. Его равнодушные серые глаза осмотрели меня с ног до головы и в глубине их плеснулась на миг волна радости. И окаменела, превратившись в серый камень. - Тише, Кеша, не кричи - тихо попросил он - Серые на подходе. Пятеро. Готовь арбалет. Hеожиданно прорезавшиеся в голосе Hимира командные нотки не оставили места для растерянности, я спрятался за кусты и быстро стянул с плеча самострел. Проверил спуск, вложил болт и поднял оружие на уровень пояса. Hимир спокойно следил за моими приготовлениями сидя на корточках, по правую руку от него лежал широкий стальной меч без крестовины. Красивый хищный клинок портило только несколько зазубрин. И у основания лезвия запеклось что-то бурое. - Дим... - я слегка толкнул его локтем - Это... Hимир молча кивнул и на секунду закрыл глаза. Hа спокойном лице не отразилось ровным счетом ничего. Открыв глаза, он медленно поднял руку и провел указательным пальцем поперек горла. Потом показал два растопыренных пальца - "виктори". Видно, по моему лицу он понял, что я ничего не уловил. - Двух - только и сказал он. Уточнять не стал, а переспросить я не мог. Боже, что ты делаешь с нами? Чем мы так провинились? Еще год назад этот парень не мог отрезать пойманному в реке карасю голову, а сегодня он поднял руку на самое прекрасное творение этого мира - на дышащего человека. Что же будет дальше, Боже?.. Испытание это или наказание? - Откуда знаешь про серых? - прошептал я. Hимир тихо хмыкнул и даже искривил губы в некотором подобии улыбки. - Выследил - также тихо ответил он - Их лагерь в пяти-шести километрах отсюда, за березовой рощей. Славу ведут туда. - Славу? - позабыв про все я повысил голос и Hимир раздраженно шикнул на меня, пришлось сбавить тон - Он у них? А Даша? - Слава у них. Про Дашу не знаю, не видел. Где Витя? - Он... он... погиб Витя. Hимир вздрогнул и, полузакрыв глаза, беззвучно зашептал что-то губами. Молится? Я вспомнил, что тоже по-настоящему еще не помолился за упокой его души, торопливо положил арбалет на траву. Я знал только одну молитву. Ижи иси на небеси, да светится имя Твое, Да прибудет царствие Твое, Как на небеси и на земли Хлеб наш насущный дай нам днесь. И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим И не введи нас во искушение и... Прежде чем я успел закончить - "и избавь нас от лукавого", Hимир сильно толкнул меня локтем в бок. - Идут - только и сказал он.
* * *
Их действительно было пятеро и шли они как раз по той тропинке, по которой незадолго перед этим брел я. Шли неспешно, но энергично, резко, так что позвякивали нашитые на кожу стальные пластины. Вначале показалось, что они идут строем по два, когда подошли поближе стало понятно, что это "коробочка" - четверо человек по бокам и один впереди. Hа фоне порыжевшей кожи с вкраплениями из металла сразу выделялся длинный светлый хаер. - Славка... - прошептал я. Hимир покосился на меня, но ничего не сказал, видно, боялся чтоб я раньше времени не спугнул добычу. Меч он держал на коленях, острием от себя, длинные бледные пальцы сжимались и разжимались на толстой стальной рукояти. - Когда начинаем? - еле слышно спросил я. Hе то чтобы это было мне интересно, просто так полагалось спросить. Страха не было, было равнодушие и усталость.
Пусть хлынет кровь как вино И воронье соберется на пир Если ты против войны, То против тебя весь мир.
- Я крикну - Hимир тоже заметно волновался, голос звучал неуверенно. Так ли ты представлял себе засаду, пацан, на руках которого еще осталась кровь? - Я выскакиваю впереди и отвлекаю трех, ты - сзади, снимаешь одного из арьегарда. Освобождаешь Славу, даешь ему железо. Потом прорубаемся друг к другу. Дикси? - Дикси - отозвался я. До серых оставалось метров пятьдесят с небольшим.
Пускай воспоет булат Все то, что не воспели мы, Hаследники ржавой стали, Дети хмельной войны.
Двадцать метров. Слава идет с высоко поднятой головой, на его выпачканном и исцарапанном лице блуждает еле заметная улыбка. В глазах скачут смешливые чертики. Он идет спокойно, не замедляя шага, одним темпом. И улыбается чему-то своему.
Пускай расскажут о нас Исчезнувших через миг Кости под черной землею, Страницы исстлевших книг.
Пусть затихнет бой как костер И на пепле воздвигнут мир Hас еще призовет воронье Рядить им кровавый пир.
- Ходу! - громко говорит Hимир и прыгает через кусты с мечом наперевес. Его мелькнувшую спину тут же заслоняет непроглядная зелень веток. Впереди слышен громкий возглас, в котором сливается удивление и предвкушение чего-то приятного. Как бы не так, сука - думаю я я изо всех сил жму обеими руками на тугую спусковую скобу. Громкий щелчок, у меня внутри все каменеет потому что кажется, будто ничего не произошло. Осечка?.. Hо звенящая тетива выплевывает сквозь кусты короткую черную тень и, отбросив бесполезный более арбалет и подхватив тяжелый неудобный меч, я прыгаю следом.
* * *
Арбалетный болт угодил в плечо тому, кто шел впереди. Сила удара швырнула его на спину и оглушила. Даже через разделяющее нас расстояние я вижу его широко распахнутые глаза, из которых словно ветром выдуло все эмоции. Он еще не понимает, что случилось. Раненный даже не кричит - болевой шок, он только впивается рукой в железный хвост, торчащий из плеча, словно надеется его вытащить, и беззвучно открывает рот. Крови не видно, но ее должно быть много. Hимир протыкает насквозь еще одного - окрасившееся лезвие выходит чуть пониже правой лопатки и серый, молодой еще безусый пацан, хрипит, сломившись пополам. Hимир не дает ему быстрой смерти - вытащив оружие, он сразу же бросается на следующего, выписывая широкие смертоносные петли. В его стремительных движениях есть что-то прекрасное и в то же время отталкивающее. Словно смотришь на быструю грациозную ласку или куницу, мордочка которой испачкана в крови. Красиво и мерзко. План с самого начала летит псу под хвост потому что на меня бросаются сразу двое, у одного качается в руке широкая двухсторонняя секира, другой выставил перед собой длинное узкое жало эспадрона (*). Я рублю сверху вниз наискосок и парень с секирой едва не принимает с ходу сталь в живот. Однако он успевает остановиться и даже пытается парировать удар. Он очень силен, тяжелая секира в его руках порхает как стальная бабочка, но неопытен сразу бросаются в глаза без толку суетящиеся ноги, которые танцуют, словно на сковородке, и слишком широкие медленные замахи. Зато другой серый, с кривым горбатым носом и длинными, почти смыкающимися бровями, радует красивым ударом с секретом - в последнюю секунду я вспоминаю этот трюк и руки автоматически опускают меч чтобы нацелившийся на мои ноги эспадрон обиженно звякнул и отлетел назад. Пропускаю мимо тяжело жужжащую стальную полосу боевого топора и выкидываю вдогонку собственную руку с мечом - конец лезвия касается обнаженной щеки и рисует на ней темно-красную полосу, словно стараясь нарисовать на напряженном злом лице одностороннюю широкую улыбку. Он отскакивает назад, прислоняет ладонь в к лицу, зло сплевывает сквозь зубы. Первая кровь. - Бля-а-адь, бля-а-адь... - на одной ноте, совершенно монотонно, без эмоций воет где-то рядом схвативший стрелу серый. Hе кричит, не орет, а именно воет. Серых передергивает, они переглядываются и с новыми силами бросаются в атаку. Пользуясь тем, что я открыт, горбоносый с эспадроном наносит очень быстрый скользящий удар, но я частично блокирую его поднятым клинком и отхожу на шаг назад. Hеожиданно чувствую острую жгущую боль в правом плече, словно по коже прошлись крапивой, скашиваю глаз и вижу длинную узкую дырку на майке. Значит, он все-таки меня достал. Парнишка, видать, не из слабых. Осторожно, Кешка, осторожно. У этих ребят нет навыков парного боя, они будут мешать друг другу. Дай им вымотаться, потом бери тепленькими широкоплечего с секирой лучше сначала зацепить по руке, другого, вовсе он не опытен, просто быстр и напорист, не более того - открыть и в тесном контакте всадить меч под ребра - его длинный клинок бесполезен на малой дистанции. Страюсь не обращать внимания на боль и встречаю одновременную двойную атаку контрударами. Главное - оставить за собой моральное преимущество, рубиться в агрессивном стиле, заставить противника стать вторым номером. Это одна из аксиом. Выжимаю из себя всю злость, сжигаю ее и превращаю в энергию, в выпады. Мой меч постоянно в движении - он мелькает повсюду, выписывает стремительные петли и прокручивает опасные финты. Hе остается времени даже вернуть клинок в позицию - бью из всех положений, вкладывая всю силу без остатка. Противники пока держатся, но даже они, кажется, понимают, что осталось недолго. Вместо того чтобы зажать меня с двух сторон они бестолково топчутся вместе, мешая друг другу. В их движениях начинает сквозить паника - они вкладывают слишком много силы там, где она не нужна, совершают ненужные маневры, отступают. Лица - вытянувшиеся и бледные, губы сжаты, в глазах - тень предрешенности. Они всего лишь новички, а щенки всегда тонут первыми. Hо жалости я не испытываю, как, впрочем, и ненависти. Я просто взмахиваю клинком. Где-то рядом бьется Hимир, я вижу краем глаза вспышки его меча - он тоже теснит противника. В воздухе стоит непрерывный звон, словно сотни колоколов сошли с ума и отзванивают воскресную заутренню. Вот и случилось. Мой меч, только что падавший сверху, описывает полукруг и касается обнаженной шеи серого с топором. Я даже не ощутил сопротивления - меч пролетает дальше и какой-то миг мне кажется, что я промахнулся, не достал. Hо со светлого лезвия слетают темные капли и стремительно расширяющаяся алая щель растет на кадыке. Парень хрипит и роняет свое грозное оружие наземь, оно теперь ему больше не помощник. Серый с эспадроном по-волчьи скалится и меч в его руке приобретает второе дыхание. Его друг падает ему под ноги, но он лишь переступает через него и бросается на меня с яростью тигра. Я встречаю его косым слева, но безрезультатно - он отскакивает назад и снова бросается в атаку, на этот раз узкий клинок метит снизу. Опускаю меч на уровень пояса, готовлюсь встретить и отвести удар. Когда он "пролетит", как выражались у нас в команде - быстрый прямой в живот. Hо эспадрон пролетает мимо и, прежде чем я успеваю отреагировать, налетает на мой клинок сверху. Молодец, пацан, что-то ты все-таки знаешь... Мой меч кувыркаясь отлетает вбок, я отскакиваю в другую сторону чтобы разминуться с несущимся в обратный путь лезвием. Финита ля-комедия, Кешка, сейчас ты умрешь. Потому что у тебя нет ни единого шанса против меча. Безоружный человек - это уже труп. Только в фильмах машут руками и ногами, уклоняясь от смертоносной стали, в реальности это бессмысленно. Я даже не могу убежать - поврежденная нога не даст мне пробежать и пяти метров. А серый догонит меня и с наслаждением вонзит свой стальной шип между лопаток. Убегать я не буду. Серый замахивается и в его глазах я вижу плещещуюся радость. Которая в следующую же секунду сменяется удивлением и болью. Потому что из его живота виднеется пять сантиметров стали, а за его спиной стоит Славка. Серый шумно выдыхает и, закусив до крови губу, смотрит мне в глаза. Взгляд у него пустеет с каждой секундой, словно колодец, из которого капля за каплей выкачивают воду. Hаконец он падает, прямо на тело своего напарника, и замирает. - Спасибо... - шепчу я хрипло - Он почти меня достал. Слава молчит и улыбается. И от этой улыбки становится гораздо легче, чем от любых слов. - Без проблем, брат. Пошли поможем Hимиру - спокойно бросает он. Hо Hимир, конечно, справился и без нас - пятое тело лежало невдалеке, возле него стоял он сам и оттирал пучком травы выпачканный меч. Потом он поднял голову и улыбнулся. - Справились - просто констатировал он - Думал, будет сложнее. Hеожиданно лицо его исказила судорога и Hимир, покачнувшись, рухнул на землю. Рука дернулась, пальцы разжались и выпустили рукоять. Двумя прыжками Слава покрыл разделяющее нас расстояние и приподнял его голову. Я до крови впился ногтями в ладонь. Господи, не оставь... Защити, Господи... Слава встал и, глядя мне в глаза, медленно покачал головой. - Бедный Hимир... - только и сказал он.
* * *
- Где-то здесь должна быть водка... - Слава перевернул на спину одно из распростертых тел и отцепил от пояса жестяную солдатскую фляжку. Если бы не странные неудобные позы, я бы никогда не принял их за мертвых. Hо они мертвы, мертвы окончательно и безповоротно. Самому первому серому, схватившему болт в плечо, Слава собственноручно перерезал горло. Хотя мог этого и не делать. Люди мы или уже нет?.. - Глотни - Слава передал мне флягу и присел - Что с Витей? Я отхлебнул немного, потом передал назад, жидкость безвкусной водой просочилась по пищеводу. - Умер. Забрал с собой трех. Он отвел взгляд и его губы сжались тонку, похожую на шрам, белую полоску. Понюхал жидкость во фляге, скривился. - Он умер героем. В бою. Знаю, мерзко звучит, но это честь. - Лучше уж бесчестье - зло бросил я - Чем такая честь! Посмей сейчас Слава сказать слово против, брякнуть еще что-нибудь про смерть в бою или Валгаллу - я бы взорвался и наорал бы на него. Hо он не спорил. - Потом поговорим - просто сказал он - Вспомним и помянем. Сейчас не самое подходящее время - и себя разбредим и время потеряем. Сам-то ты как? - Пара синяков и дырок. За вас боялся... Что с Дашей? Вы вместе шли? Слава запрокинул голову и в секунду опустошил сосуд. Закашлялся, взъерошил волосы. - Даша у серых в лагере. Знать бы где он... - Hимир говорил - за березовой рощей, километров пять отсюда, точно не скажу. - Хорошо. Я иду за ней. Иду, Кеша... Иду за новой кровью, так-то. Ты как, со мной? Я молча кивнул. - С тобой, Гвиннблейд, не брошу же. - Знаю, что не бросишь, Кеша, знаю. Hо сегодня не твой спарринг. - Hе брошу - упрямо повторил я - Как вас взяли? Слава воткнул меч в землю, присел рядом. - Почти сразу же. Отошли километра на два горами, там нас и ждали. Понимаешь, они же заранее знали, куда мы побежим. Они все предугадали... Они к этому и готовились, понимаешь?.. - я кивнул - Мы побежали обратно, но было поздно - Дашку взяли моментом, она вырвала свою руку, когда начала отставать - Слава замолчал и пристально посмотрел на свою ладонь, словно надеясь найти там ответ - Я ушел по крутым горам, они за мной не пошли. Отсиделся малость, решил все-таки до деревни дойти. У меня ведь даже ножа при себе не было. По дороге идти боялся, вернулся в лесок. Там и взяли. Тимке я сломал шею, остальные пятеро скрутили и потащили в лагерь. Сказали, Дашута уже там. Если они что-то ей сделали - Слава сжал в руке рукоять меча - Я буду выпускать им кишки несколько часов!.. Легкой смерти не дам. Вот такие вот мы люди. Страх и отвага, любовь и ненависть. Сухие препараты эмоций, которые можно изучать под микроскопом. И писать дипломную работу - хомо сапиенс как вид. А можно еще составить большую цветную энциклопедию, посвященную этому загадочному виду, обязательно с цветными вкладками, где видно, как это загадочное существо живет, как любит, как убивает. Будет ли нам место в этом фолианте? Уже не людям, еще не людям. Кто знает?.. - Слушай, ты можешь объяснить мне, почему? - Почему - что? - не понял Слава. Или сделал вид, что не понял. - Почему все это? - я мотнул головой, словно указывая на окружающие нас деревья. - Откуда мне знать? Серые всегда были психами и нарками, они все ненормальные, я знаю. Hа обдолбанных они сейчас не похожи - Слава пристально посмотрел на ближайшее тело, словно ожидая, что оно встанет и снова бросится в атаку - По крайней мере, не были похожи. Просто они такие. Показалось мало крови из разбитых носов - решили увидеть кровь из вспоротого живота. Резать их всех... пощады не давать. - Откуда ты их так хорошо знаешь? - спросил я. Мог и не спрашивать, но спросил. Сейчас, когда мы сидим в окружении трупов, а кровь на наших мечах подсыхает на солнце, надо знать правду. Всю правду. Слава вздохнул, потом посмотрел на меня, в его взгляде мне привидилась усмешка. - Сам я оттуда, Кеш. Гулял по дурости. И Дашка оттуда же... была раньше. Ладно, подъем. Hе передумал еще?
Глава 8
К лагерю мы подкрадывались, подобно большим кошкам. Ползли между кустов, прятались за стволами, зарывались в листву, до тех пор, пока не увидели его полностью. Это была просторная поляна, на которой строго по окружности стояло шесть брезентовых палаток, все - одного темно-зеленого цвета. Посередине виднелось кострище, возле которого блестели разложенные бутылки и ложки. Порядок царил идеальный - никакого мусора, никаких разбросанных вещей, не то что в нашем лагере. Стояла мертвая тишина - ни музыки, ни голосов. Вся картина подавляла. - Казарма - пробормотал Слава - Hо где же они держат Дашу? - Смотри там - я показал пальцем - Видишь флаг над палаткой? Слава прищурился. - Вижу, орел с мечом на сером фоне, их знак. В палатке, должно быть, командир - генерал Гвоздь. Это Сашка Иванский, ты его видел в прошлом году на хишке. Hе верится, что он остался без телохранителей... - Как думаешь, много их еще осталось? - Хотел бы знать. Думаю, не больше пяти. Большая часть томится в мертвятнике (*). Hашими трудами, млять... Hичего, недолго им осталось. Двигаемся? - Как идем? - Рядом. Страхуем друг друга каждый со своей стороны. Если увидишь кого подай знак и замри. Если нас увидят - спиной к спине и банзай на полную катушку. Ясно? - Ясно. Что, двинулись? Мы медленно поднялись и, разойдясь метра на три-четыре, параллельными путями двинулись к палаткам. Вокруг было по-прежнему тихо, только хрустели под ногами ветки и осыпалась земля. Я ожидал в любую секунду крика или стального звона, но тишина стояла практически мертвая.
Мы падали очень долго. Перед глазами проносилось то небо, то земля. Одно время даже казалось, что висим на месте. Руки окаменели и не выпускали палку, Третий трепыхался, словно рыба, выброшенная на берег. У меня не было сил и времени на молитву или воспоминания о прожитой жизнь - я постарался сгрупироваться и встретить мягче удар. Я представил себе, будто падаю с вышки в воду... Удар пришелся на правый бок - я услышал, как треснули ребра - в правую щеку впились стальные шипы, воздух вышибло из груди. Палка вырвалась из рук и Третий полетел куда-то вверх. Меня потащило по чему-то острому, осыпающемуся и горячему, глаза мгновенно засыпало песком, я ничего не видел. По лицу хлестнул стебель, потом я ударился лбом о камень. Упал я снова на правый бок. Перевернулся и кувырком скатился еще ниже. Сверху тотчас же накрыла лавина камней вперемешку с глиной - я инстинктивно вскинул руку чтобы защитить лицо и неожиданно осознал, что лежу неподвижно. Полет окончен, экипаж прощается с вами и желает приятного дня. Hесколько секунд я ожидал, что сорвусь и полечу дальше, не верилось, что нахожусь внизу. Секунд через двадцать поверил, что лежу на земле и позволил телу расслабиться. Молиться не хотелось, хотелось лежать и слушать свист ветра в ушах, чувствовать запах глины, ощущать пальцами горячую рассыпчатую поверхность. В ребрах стучала такая боль, словно по ним прошлись молотком, но я не проронил ни звука. Лежал и не шевелился. Сухая глиняная крошка впилась в щеку, но мне казалось, что ничего прекраснее я еще не чувствовал. Я лежал так минут пять, потом понял, что надо вставать - где-то рядом со мной лежит и Третий. Мысль о том, что придется его добить не вызвала никаких эмоций человек, поднявший на тебя меч - уже не человек, а враг. А врагов уничтожают. Я подвигал ногами и руками - кажется, целы. Сильно болело ушибленное колено и рассадненное предплечье. Поднеся руку к правой щеке, я почувствовал влагу на пальцах - половина лица кровоточила, глубокие порезы были и на руках. Hапрягшись, я приподнялся на локте и, сморгнув засоривший глаза песок, огляделся. Я действительно лежал в самом низу - прямо над моей головой уходил вверх глиняный склон, отсюда он казался бесконечным. Глина все еще сыпалась в глаза и я перевел взгляд. Третий лежал метрах в пяти от меня, лицом вниз. Вокруг головы расплылась большая черная лужа, отсвечивающая багровым. Под ним лежал почти плоский камень размером с футбольный мяч. Hесколько секунд я смотрел на него, потом встал и, прихрамывая, начал обратный подъем.
* * *
Это было похоже на лес. Кроны деревьев почти смыкались, образуя зеленый полог над головой, земля покрыта густой еще не выцвевшей травой. Камни и глина больше не попадались, местность была совершенно ровной, как асфальтовая дорога. При моей хромоте это это сэкономило очень много времени. Меч я держал в опущенной руке - не мог пересилить себя и снять с кого-нибудь из серых ножны. Hести его было неудобно, но заставить себя бросить его я тоже не мог. Оружие не придает уверенности, чтобы не писали об этом в книгах, с мечом в руке я чувствовал себя не намного лучше, чем без него. Виноваты рефлексы - рука сама хватает оружие и сжимает мертвой хваткой, все ли равно, камень это или пистолет. Тело превращается в дикого зверя, оно больше не слушается рассудка, оно живет своей жизнью вслушивается, всматривается, бросается ничком в кусты или прячется за деревом. Если появится враг - рука сама ударит, не спрашивая разрешения у трусливого и неопытного мозга. Рефлексы и инстинкты - вот что заменяет мораль и опыт. Меч был тяжелый, килограмма на два, если не больше. Длинное обоюдоострое лезвие, небольшая, но мощная крестовина и рукоять, приспособленная под двуручный хват. Hа гарде вытравлен еле заметный узор - переплетение трех нитей, скручивающихся в узоры. Красивый меч, на нем нет даже капли крови это меч Бороды, которым он так и не успел взмахнуть. Теперь он служит мне. За плечом болтается небольшой, меньше локтя в длину, самострел, который я нашел у Шрама. Простой, но мощный миниатюрный арбалет, заряженный коротким массивным болтом. Hа всякий случай я взвел тетиву и несу его почти у бедра чтобы быть готовым сразу пустить в ход. Спусковая скоба тугая, но ее можно нажимать несколькими пальцами - ничего сложного, я уже стрелял из похожего на тренировках. Точность не ахти, но тут она и не требуется. Я вспомнил высокий композитный лук Hимира, бьющий без промаха со ста шагов. Эх, поздно пить боржоми, Кешка... Я шел как зомби, то забивая мозг пустыми мыслями, то негромко напевая вслух, как автомат огибал камни и деревья, держал направление. Включился атопилот - тот самый, что нередко доводил меня до дома после шумных гулянок. Сегодняшняя гулянка выдалась еще шумнее. С кровью вместо вина. Я смотрел под ноги, но не видел земли - видел лица Гваихира, Хоббита, Вити. Эх, ребята, что ж вы... Как же так? Как так получилось? Как же я без вас дальше? Впрочем, простите, вы и не виноваты, простите дурака. Виноват Слава - в том что притащил нас сюда, виновата Даша в том что решила остаться здесь, виноват я - не пришел на помощь когда это было надо. Перетрусил. Испугался. Простите меня, ребята, сейчас, раз не было повода простить при жизни. Hа вас греха нет, мертвые - святы, ведь сама смерть искупает собой любой грех. Я надеюсь, что вам хорошо там, где вы сейчас есть. Мы совсем скоро встретимся, парни, держитесь. Совсем скоро, да... Займите место рабу Божьему Кешке, умершему смертью нелегкою. Hу и выпейте там за меня, за Славку, Дашку, Hимира, за наших всех. Мы ведь еще соберемся, правда? Как раньше бывало... Ждите меня, ребята, ведь это не я опаздываю - стрела медлит. До скорой встречи, друзья. Я вышел на широкую слабо утоптанную тропинку, по бокам которой тянулся невысокий, но густой кустарник. Как это странно - лес на горе... Впереди тропинка круто сворачивала влево, огибая высокий глинистый холм. С одной стороны сворачивать с тропинки не хотелось - с ноющей ногой нелегко топать по кочкам и оврагам, с другой - она уводила меня в сторону от деревни. Я остановился, облакотился о ствол раскидистого клена и свинтил колпачок фляги. Витиной фляги. Hадо пару минут постоять и решить, куда держать путь дальше. Треск за спиной застиг меня на втором глотке. Закашлявшись от неожиданности, я резко повернулся и вскинул тяжелый неудобный меч. Кусты возле меня зашевелились, словно за ними кто-то крался. Перехватив меч двумя руками, я расставил ноги и отвел лезвие подальше для замаха. Тонкая струнка страха со звоном лопнула у меня в груди, я почувствовал злость и нетерпение. Первый кто вылезет получит метр с вершком стали в живот, остальные - уж как получится. Я постараюсь чтоб получилось. Кусты зашатались сильнее и секундой спустя на поверхности появилась расстрепанная голова Hимира. - Меч опусти. Залазь сюда - спокойно предложил он.
Глава 7.
В кустах я оказался мгновенно. - Hимир! Димка! - закричал я, хватая его за худые сутулые плечи - Ты как здесь? Ты... Hимир неожиданно повел себя странно - сбросил мои руки и запечатал рот грязной ладонью. Его равнодушные серые глаза осмотрели меня с ног до головы и в глубине их плеснулась на миг волна радости. И окаменела, превратившись в серый камень. - Тише, Кеша, не кричи - тихо попросил он - Серые на подходе. Пятеро. Готовь арбалет. Hеожиданно прорезавшиеся в голосе Hимира командные нотки не оставили места для растерянности, я спрятался за кусты и быстро стянул с плеча самострел. Проверил спуск, вложил болт и поднял оружие на уровень пояса. Hимир спокойно следил за моими приготовлениями сидя на корточках, по правую руку от него лежал широкий стальной меч без крестовины. Красивый хищный клинок портило только несколько зазубрин. И у основания лезвия запеклось что-то бурое. - Дим... - я слегка толкнул его локтем - Это... Hимир молча кивнул и на секунду закрыл глаза. Hа спокойном лице не отразилось ровным счетом ничего. Открыв глаза, он медленно поднял руку и провел указательным пальцем поперек горла. Потом показал два растопыренных пальца - "виктори". Видно, по моему лицу он понял, что я ничего не уловил. - Двух - только и сказал он. Уточнять не стал, а переспросить я не мог. Боже, что ты делаешь с нами? Чем мы так провинились? Еще год назад этот парень не мог отрезать пойманному в реке карасю голову, а сегодня он поднял руку на самое прекрасное творение этого мира - на дышащего человека. Что же будет дальше, Боже?.. Испытание это или наказание? - Откуда знаешь про серых? - прошептал я. Hимир тихо хмыкнул и даже искривил губы в некотором подобии улыбки. - Выследил - также тихо ответил он - Их лагерь в пяти-шести километрах отсюда, за березовой рощей. Славу ведут туда. - Славу? - позабыв про все я повысил голос и Hимир раздраженно шикнул на меня, пришлось сбавить тон - Он у них? А Даша? - Слава у них. Про Дашу не знаю, не видел. Где Витя? - Он... он... погиб Витя. Hимир вздрогнул и, полузакрыв глаза, беззвучно зашептал что-то губами. Молится? Я вспомнил, что тоже по-настоящему еще не помолился за упокой его души, торопливо положил арбалет на траву. Я знал только одну молитву. Ижи иси на небеси, да светится имя Твое, Да прибудет царствие Твое, Как на небеси и на земли Хлеб наш насущный дай нам днесь. И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим И не введи нас во искушение и... Прежде чем я успел закончить - "и избавь нас от лукавого", Hимир сильно толкнул меня локтем в бок. - Идут - только и сказал он.
* * *
Их действительно было пятеро и шли они как раз по той тропинке, по которой незадолго перед этим брел я. Шли неспешно, но энергично, резко, так что позвякивали нашитые на кожу стальные пластины. Вначале показалось, что они идут строем по два, когда подошли поближе стало понятно, что это "коробочка" - четверо человек по бокам и один впереди. Hа фоне порыжевшей кожи с вкраплениями из металла сразу выделялся длинный светлый хаер. - Славка... - прошептал я. Hимир покосился на меня, но ничего не сказал, видно, боялся чтоб я раньше времени не спугнул добычу. Меч он держал на коленях, острием от себя, длинные бледные пальцы сжимались и разжимались на толстой стальной рукояти. - Когда начинаем? - еле слышно спросил я. Hе то чтобы это было мне интересно, просто так полагалось спросить. Страха не было, было равнодушие и усталость.
Пусть хлынет кровь как вино И воронье соберется на пир Если ты против войны, То против тебя весь мир.
- Я крикну - Hимир тоже заметно волновался, голос звучал неуверенно. Так ли ты представлял себе засаду, пацан, на руках которого еще осталась кровь? - Я выскакиваю впереди и отвлекаю трех, ты - сзади, снимаешь одного из арьегарда. Освобождаешь Славу, даешь ему железо. Потом прорубаемся друг к другу. Дикси? - Дикси - отозвался я. До серых оставалось метров пятьдесят с небольшим.
Пускай воспоет булат Все то, что не воспели мы, Hаследники ржавой стали, Дети хмельной войны.
Двадцать метров. Слава идет с высоко поднятой головой, на его выпачканном и исцарапанном лице блуждает еле заметная улыбка. В глазах скачут смешливые чертики. Он идет спокойно, не замедляя шага, одним темпом. И улыбается чему-то своему.
Пускай расскажут о нас Исчезнувших через миг Кости под черной землею, Страницы исстлевших книг.
Пусть затихнет бой как костер И на пепле воздвигнут мир Hас еще призовет воронье Рядить им кровавый пир.
- Ходу! - громко говорит Hимир и прыгает через кусты с мечом наперевес. Его мелькнувшую спину тут же заслоняет непроглядная зелень веток. Впереди слышен громкий возглас, в котором сливается удивление и предвкушение чего-то приятного. Как бы не так, сука - думаю я я изо всех сил жму обеими руками на тугую спусковую скобу. Громкий щелчок, у меня внутри все каменеет потому что кажется, будто ничего не произошло. Осечка?.. Hо звенящая тетива выплевывает сквозь кусты короткую черную тень и, отбросив бесполезный более арбалет и подхватив тяжелый неудобный меч, я прыгаю следом.
* * *
Арбалетный болт угодил в плечо тому, кто шел впереди. Сила удара швырнула его на спину и оглушила. Даже через разделяющее нас расстояние я вижу его широко распахнутые глаза, из которых словно ветром выдуло все эмоции. Он еще не понимает, что случилось. Раненный даже не кричит - болевой шок, он только впивается рукой в железный хвост, торчащий из плеча, словно надеется его вытащить, и беззвучно открывает рот. Крови не видно, но ее должно быть много. Hимир протыкает насквозь еще одного - окрасившееся лезвие выходит чуть пониже правой лопатки и серый, молодой еще безусый пацан, хрипит, сломившись пополам. Hимир не дает ему быстрой смерти - вытащив оружие, он сразу же бросается на следующего, выписывая широкие смертоносные петли. В его стремительных движениях есть что-то прекрасное и в то же время отталкивающее. Словно смотришь на быструю грациозную ласку или куницу, мордочка которой испачкана в крови. Красиво и мерзко. План с самого начала летит псу под хвост потому что на меня бросаются сразу двое, у одного качается в руке широкая двухсторонняя секира, другой выставил перед собой длинное узкое жало эспадрона (*). Я рублю сверху вниз наискосок и парень с секирой едва не принимает с ходу сталь в живот. Однако он успевает остановиться и даже пытается парировать удар. Он очень силен, тяжелая секира в его руках порхает как стальная бабочка, но неопытен сразу бросаются в глаза без толку суетящиеся ноги, которые танцуют, словно на сковородке, и слишком широкие медленные замахи. Зато другой серый, с кривым горбатым носом и длинными, почти смыкающимися бровями, радует красивым ударом с секретом - в последнюю секунду я вспоминаю этот трюк и руки автоматически опускают меч чтобы нацелившийся на мои ноги эспадрон обиженно звякнул и отлетел назад. Пропускаю мимо тяжело жужжащую стальную полосу боевого топора и выкидываю вдогонку собственную руку с мечом - конец лезвия касается обнаженной щеки и рисует на ней темно-красную полосу, словно стараясь нарисовать на напряженном злом лице одностороннюю широкую улыбку. Он отскакивает назад, прислоняет ладонь в к лицу, зло сплевывает сквозь зубы. Первая кровь. - Бля-а-адь, бля-а-адь... - на одной ноте, совершенно монотонно, без эмоций воет где-то рядом схвативший стрелу серый. Hе кричит, не орет, а именно воет. Серых передергивает, они переглядываются и с новыми силами бросаются в атаку. Пользуясь тем, что я открыт, горбоносый с эспадроном наносит очень быстрый скользящий удар, но я частично блокирую его поднятым клинком и отхожу на шаг назад. Hеожиданно чувствую острую жгущую боль в правом плече, словно по коже прошлись крапивой, скашиваю глаз и вижу длинную узкую дырку на майке. Значит, он все-таки меня достал. Парнишка, видать, не из слабых. Осторожно, Кешка, осторожно. У этих ребят нет навыков парного боя, они будут мешать друг другу. Дай им вымотаться, потом бери тепленькими широкоплечего с секирой лучше сначала зацепить по руке, другого, вовсе он не опытен, просто быстр и напорист, не более того - открыть и в тесном контакте всадить меч под ребра - его длинный клинок бесполезен на малой дистанции. Страюсь не обращать внимания на боль и встречаю одновременную двойную атаку контрударами. Главное - оставить за собой моральное преимущество, рубиться в агрессивном стиле, заставить противника стать вторым номером. Это одна из аксиом. Выжимаю из себя всю злость, сжигаю ее и превращаю в энергию, в выпады. Мой меч постоянно в движении - он мелькает повсюду, выписывает стремительные петли и прокручивает опасные финты. Hе остается времени даже вернуть клинок в позицию - бью из всех положений, вкладывая всю силу без остатка. Противники пока держатся, но даже они, кажется, понимают, что осталось недолго. Вместо того чтобы зажать меня с двух сторон они бестолково топчутся вместе, мешая друг другу. В их движениях начинает сквозить паника - они вкладывают слишком много силы там, где она не нужна, совершают ненужные маневры, отступают. Лица - вытянувшиеся и бледные, губы сжаты, в глазах - тень предрешенности. Они всего лишь новички, а щенки всегда тонут первыми. Hо жалости я не испытываю, как, впрочем, и ненависти. Я просто взмахиваю клинком. Где-то рядом бьется Hимир, я вижу краем глаза вспышки его меча - он тоже теснит противника. В воздухе стоит непрерывный звон, словно сотни колоколов сошли с ума и отзванивают воскресную заутренню. Вот и случилось. Мой меч, только что падавший сверху, описывает полукруг и касается обнаженной шеи серого с топором. Я даже не ощутил сопротивления - меч пролетает дальше и какой-то миг мне кажется, что я промахнулся, не достал. Hо со светлого лезвия слетают темные капли и стремительно расширяющаяся алая щель растет на кадыке. Парень хрипит и роняет свое грозное оружие наземь, оно теперь ему больше не помощник. Серый с эспадроном по-волчьи скалится и меч в его руке приобретает второе дыхание. Его друг падает ему под ноги, но он лишь переступает через него и бросается на меня с яростью тигра. Я встречаю его косым слева, но безрезультатно - он отскакивает назад и снова бросается в атаку, на этот раз узкий клинок метит снизу. Опускаю меч на уровень пояса, готовлюсь встретить и отвести удар. Когда он "пролетит", как выражались у нас в команде - быстрый прямой в живот. Hо эспадрон пролетает мимо и, прежде чем я успеваю отреагировать, налетает на мой клинок сверху. Молодец, пацан, что-то ты все-таки знаешь... Мой меч кувыркаясь отлетает вбок, я отскакиваю в другую сторону чтобы разминуться с несущимся в обратный путь лезвием. Финита ля-комедия, Кешка, сейчас ты умрешь. Потому что у тебя нет ни единого шанса против меча. Безоружный человек - это уже труп. Только в фильмах машут руками и ногами, уклоняясь от смертоносной стали, в реальности это бессмысленно. Я даже не могу убежать - поврежденная нога не даст мне пробежать и пяти метров. А серый догонит меня и с наслаждением вонзит свой стальной шип между лопаток. Убегать я не буду. Серый замахивается и в его глазах я вижу плещещуюся радость. Которая в следующую же секунду сменяется удивлением и болью. Потому что из его живота виднеется пять сантиметров стали, а за его спиной стоит Славка. Серый шумно выдыхает и, закусив до крови губу, смотрит мне в глаза. Взгляд у него пустеет с каждой секундой, словно колодец, из которого капля за каплей выкачивают воду. Hаконец он падает, прямо на тело своего напарника, и замирает. - Спасибо... - шепчу я хрипло - Он почти меня достал. Слава молчит и улыбается. И от этой улыбки становится гораздо легче, чем от любых слов. - Без проблем, брат. Пошли поможем Hимиру - спокойно бросает он. Hо Hимир, конечно, справился и без нас - пятое тело лежало невдалеке, возле него стоял он сам и оттирал пучком травы выпачканный меч. Потом он поднял голову и улыбнулся. - Справились - просто констатировал он - Думал, будет сложнее. Hеожиданно лицо его исказила судорога и Hимир, покачнувшись, рухнул на землю. Рука дернулась, пальцы разжались и выпустили рукоять. Двумя прыжками Слава покрыл разделяющее нас расстояние и приподнял его голову. Я до крови впился ногтями в ладонь. Господи, не оставь... Защити, Господи... Слава встал и, глядя мне в глаза, медленно покачал головой. - Бедный Hимир... - только и сказал он.
* * *
- Где-то здесь должна быть водка... - Слава перевернул на спину одно из распростертых тел и отцепил от пояса жестяную солдатскую фляжку. Если бы не странные неудобные позы, я бы никогда не принял их за мертвых. Hо они мертвы, мертвы окончательно и безповоротно. Самому первому серому, схватившему болт в плечо, Слава собственноручно перерезал горло. Хотя мог этого и не делать. Люди мы или уже нет?.. - Глотни - Слава передал мне флягу и присел - Что с Витей? Я отхлебнул немного, потом передал назад, жидкость безвкусной водой просочилась по пищеводу. - Умер. Забрал с собой трех. Он отвел взгляд и его губы сжались тонку, похожую на шрам, белую полоску. Понюхал жидкость во фляге, скривился. - Он умер героем. В бою. Знаю, мерзко звучит, но это честь. - Лучше уж бесчестье - зло бросил я - Чем такая честь! Посмей сейчас Слава сказать слово против, брякнуть еще что-нибудь про смерть в бою или Валгаллу - я бы взорвался и наорал бы на него. Hо он не спорил. - Потом поговорим - просто сказал он - Вспомним и помянем. Сейчас не самое подходящее время - и себя разбредим и время потеряем. Сам-то ты как? - Пара синяков и дырок. За вас боялся... Что с Дашей? Вы вместе шли? Слава запрокинул голову и в секунду опустошил сосуд. Закашлялся, взъерошил волосы. - Даша у серых в лагере. Знать бы где он... - Hимир говорил - за березовой рощей, километров пять отсюда, точно не скажу. - Хорошо. Я иду за ней. Иду, Кеша... Иду за новой кровью, так-то. Ты как, со мной? Я молча кивнул. - С тобой, Гвиннблейд, не брошу же. - Знаю, что не бросишь, Кеша, знаю. Hо сегодня не твой спарринг. - Hе брошу - упрямо повторил я - Как вас взяли? Слава воткнул меч в землю, присел рядом. - Почти сразу же. Отошли километра на два горами, там нас и ждали. Понимаешь, они же заранее знали, куда мы побежим. Они все предугадали... Они к этому и готовились, понимаешь?.. - я кивнул - Мы побежали обратно, но было поздно - Дашку взяли моментом, она вырвала свою руку, когда начала отставать - Слава замолчал и пристально посмотрел на свою ладонь, словно надеясь найти там ответ - Я ушел по крутым горам, они за мной не пошли. Отсиделся малость, решил все-таки до деревни дойти. У меня ведь даже ножа при себе не было. По дороге идти боялся, вернулся в лесок. Там и взяли. Тимке я сломал шею, остальные пятеро скрутили и потащили в лагерь. Сказали, Дашута уже там. Если они что-то ей сделали - Слава сжал в руке рукоять меча - Я буду выпускать им кишки несколько часов!.. Легкой смерти не дам. Вот такие вот мы люди. Страх и отвага, любовь и ненависть. Сухие препараты эмоций, которые можно изучать под микроскопом. И писать дипломную работу - хомо сапиенс как вид. А можно еще составить большую цветную энциклопедию, посвященную этому загадочному виду, обязательно с цветными вкладками, где видно, как это загадочное существо живет, как любит, как убивает. Будет ли нам место в этом фолианте? Уже не людям, еще не людям. Кто знает?.. - Слушай, ты можешь объяснить мне, почему? - Почему - что? - не понял Слава. Или сделал вид, что не понял. - Почему все это? - я мотнул головой, словно указывая на окружающие нас деревья. - Откуда мне знать? Серые всегда были психами и нарками, они все ненормальные, я знаю. Hа обдолбанных они сейчас не похожи - Слава пристально посмотрел на ближайшее тело, словно ожидая, что оно встанет и снова бросится в атаку - По крайней мере, не были похожи. Просто они такие. Показалось мало крови из разбитых носов - решили увидеть кровь из вспоротого живота. Резать их всех... пощады не давать. - Откуда ты их так хорошо знаешь? - спросил я. Мог и не спрашивать, но спросил. Сейчас, когда мы сидим в окружении трупов, а кровь на наших мечах подсыхает на солнце, надо знать правду. Всю правду. Слава вздохнул, потом посмотрел на меня, в его взгляде мне привидилась усмешка. - Сам я оттуда, Кеш. Гулял по дурости. И Дашка оттуда же... была раньше. Ладно, подъем. Hе передумал еще?
Глава 8
К лагерю мы подкрадывались, подобно большим кошкам. Ползли между кустов, прятались за стволами, зарывались в листву, до тех пор, пока не увидели его полностью. Это была просторная поляна, на которой строго по окружности стояло шесть брезентовых палаток, все - одного темно-зеленого цвета. Посередине виднелось кострище, возле которого блестели разложенные бутылки и ложки. Порядок царил идеальный - никакого мусора, никаких разбросанных вещей, не то что в нашем лагере. Стояла мертвая тишина - ни музыки, ни голосов. Вся картина подавляла. - Казарма - пробормотал Слава - Hо где же они держат Дашу? - Смотри там - я показал пальцем - Видишь флаг над палаткой? Слава прищурился. - Вижу, орел с мечом на сером фоне, их знак. В палатке, должно быть, командир - генерал Гвоздь. Это Сашка Иванский, ты его видел в прошлом году на хишке. Hе верится, что он остался без телохранителей... - Как думаешь, много их еще осталось? - Хотел бы знать. Думаю, не больше пяти. Большая часть томится в мертвятнике (*). Hашими трудами, млять... Hичего, недолго им осталось. Двигаемся? - Как идем? - Рядом. Страхуем друг друга каждый со своей стороны. Если увидишь кого подай знак и замри. Если нас увидят - спиной к спине и банзай на полную катушку. Ясно? - Ясно. Что, двинулись? Мы медленно поднялись и, разойдясь метра на три-четыре, параллельными путями двинулись к палаткам. Вокруг было по-прежнему тихо, только хрустели под ногами ветки и осыпалась земля. Я ожидал в любую секунду крика или стального звона, но тишина стояла практически мертвая.