Джордж Сорос
Мыльный пузырь американского превосходства
На что следует направить американскую мощь
Предисловие
Я считаю провозглашенную Бушем доктрину упреждающих военных акций пагубной, и с этим согласны многие в разных частях света. Первое же практическое применение этой доктрины – вторжение в Ирак – вызвало негативную реакцию в мире, и произошло это вовсе не потому, что кому-то нравится Саддам Хусейн. Причина в том, что мы решились на односторонние действия против Ирака, не имея полной уверенности в его причастности к событиям 11 сентября и в наличии оружия массового уничтожения на его территории.
Пропасть между восприятием реальности Америкой и остальным миром никогда еще не была так велика. Если со стороны Америка видится как государство, злоупотребляющее своим доминирующим положением, то внутри страны ситуация иная – власти США убедили свой народ в том, что Саддам Хусейн представляет реальную угрозу национальной безопасности. Лишь после вторжения в Ирак американцы стали мало-помалу осознавать, что их обманули.
Я заявляю, что администрация Буша, сознательно спекулируя на событиях 11 сентября, проводит такую политику, которую в иных условиях американская общественность ни за что бы не приняла. Мечта Буша об американском превосходстве не только несбыточна, но и противоречит тем принципам, которые Америка традиционно отстаивала. Она ставит под угрозу и наши ценности, и нашу безопасность. Она несет угрозу всему миру, ибо мощь Америки невероятно велика.
Доминирующее положение Соединенных Штатов в мире настолько прочно, что в обозримом будущем соперничать с ними не сможет ни какое-либо отдельно взятое государство, ни группа государств. США могут потерять его только в результате собственных ошибок. Именно их и совершает сейчас страна, которая находится в руках группы экстремистов, чье гипертрофированное представление о миссии под стать их ложному чувству уверенности. Злоупотребляя положением, которое США занимают в мире, экстремисты ослабляют нашу нацию, а не делают ее сильнее.
Это очень резкое заявление, и многие не согласятся с ним, но оно отражает серьезность ситуации. Ее нельзя назвать рядовой. Моя цель – убедить американский народ в необходимости отвергнуть президент! Буша на предстоящих выборах. Нас обманули. Во время предвыборной кампании 2000 года президент Буш обещал нам сдержанную внешнюю политику, а вовсе не доктрину Буша. В случае его поражения в 2004 году от нее можно отказаться, признать временным умопомрачением, а Америка сможет восстановить свое законное положение в мире. Переизбрание же будет означать одобрение этой политики, и нам придется пожинать ее плоды долгое время. Но мало «прокатить» президента Буша на выборах. Америке необходимо переосмыслить свою роль в мире, выработать более конструктивное видение перспективы.
Когда в 1947 году мне удалось уехать из Венгрии, я перебрался в Англию, где поступил в Лондонскую школу экономики. Большое влияние на меня оказал Карл Поппер, философ, который растолковал мне разницу между открытым и закрытым обществом. После того как ко мне пришел успех на финансовых рынках, я создал сеть фондов, призванных способствовать развитию открытых обществ. Как человек, на практике занимающийся укреплением демократии в разных частях света, я обладаю достаточным опытом и знаниями, чтобы внести свой вклад в переосмысление роли Америки в мире.
Я предлагаю концептуальную основу, которую начал разрабатывать еще в студенческие годы и совершенствовал в свете происходящих событий. Она во многом не совпадает с господствующими представлениями. Некоторые понятия, которыми я оперирую, – открытое общество, рефлексивность, неотъемлемая ошибочность, многообещающее заблуждение, принцип человеческой неопределенности и стадии процесса «бум-крах» – возможно, незнакомы читателю. Краткое изложение концептуальной основы моего видения мира приведено в Приложении.
Президент Буш вел страну, а вместе с ней и мир, в другом направлении. Он использовал события 11 сентября в качестве предлога для провозглашения нашего права на упреждающие военные акции. Сейчас меня больше всего заботят перегибы подобного подхода. Рычаги управления сильнейшей державой на Земле оказались в руках экстремистов, которые руководствуются постулатом примитивной формы социального дарвинизма: жизнь – это борьба за выживание, а главный инструмент в борьбе за выживание – сила. Это извращенное мировоззрение. Выживание наиболее приспособленных зависит от сотрудничества ничуть не меньше, чем от соперничества. Политика военного превосходства сродни рыночному фундаментализму, который также превозносит соперничество, принижая сотрудничество. Однако администрация Буша, разыгрывая карту террористической угрозы, способна заразить этим всю нацию.
До событий 11 сентября нормально функционирующие институты нашей демократии не позволяли проявлениям фальшивой идеологии выходить за определенные рамки. Война с терроризмом временно заглушила критику и вывела нас из нормального состояния. Но лишь с вторжением в Ирак мы слишком удалились от того, что я называю зоной равновесия. На мой взгляд, просматриваются определенные параллели между политикой достижения американского превосходства и развитием ситуации по сценарию «бум-крах», что периодически наблюдается на фондовом рынке. Мыльный пузырь – в процессе разрушения. Цель этой книги – объяснить, что нас завело в то болото, в котором мы сейчас барахтаемся, и какой должна быть роль Америки в мире. Первую часть я посвящаю критическому анализу политики администрации Буша, а вторую часть – выработке конструктивного видения роли Америки.
Пропасть между восприятием реальности Америкой и остальным миром никогда еще не была так велика. Если со стороны Америка видится как государство, злоупотребляющее своим доминирующим положением, то внутри страны ситуация иная – власти США убедили свой народ в том, что Саддам Хусейн представляет реальную угрозу национальной безопасности. Лишь после вторжения в Ирак американцы стали мало-помалу осознавать, что их обманули.
Я заявляю, что администрация Буша, сознательно спекулируя на событиях 11 сентября, проводит такую политику, которую в иных условиях американская общественность ни за что бы не приняла. Мечта Буша об американском превосходстве не только несбыточна, но и противоречит тем принципам, которые Америка традиционно отстаивала. Она ставит под угрозу и наши ценности, и нашу безопасность. Она несет угрозу всему миру, ибо мощь Америки невероятно велика.
Доминирующее положение Соединенных Штатов в мире настолько прочно, что в обозримом будущем соперничать с ними не сможет ни какое-либо отдельно взятое государство, ни группа государств. США могут потерять его только в результате собственных ошибок. Именно их и совершает сейчас страна, которая находится в руках группы экстремистов, чье гипертрофированное представление о миссии под стать их ложному чувству уверенности. Злоупотребляя положением, которое США занимают в мире, экстремисты ослабляют нашу нацию, а не делают ее сильнее.
Это очень резкое заявление, и многие не согласятся с ним, но оно отражает серьезность ситуации. Ее нельзя назвать рядовой. Моя цель – убедить американский народ в необходимости отвергнуть президент! Буша на предстоящих выборах. Нас обманули. Во время предвыборной кампании 2000 года президент Буш обещал нам сдержанную внешнюю политику, а вовсе не доктрину Буша. В случае его поражения в 2004 году от нее можно отказаться, признать временным умопомрачением, а Америка сможет восстановить свое законное положение в мире. Переизбрание же будет означать одобрение этой политики, и нам придется пожинать ее плоды долгое время. Но мало «прокатить» президента Буша на выборах. Америке необходимо переосмыслить свою роль в мире, выработать более конструктивное видение перспективы.
* * *
Мое восприятие крайностей, в которые впадает администрация Буша, уходит корнями в прошлое. Я вырос в еврейской семье в Венгрии. Мое детство пришлось на Вторую мировую войну. Я пережил немецкую и советскую оккупацию и с младых ногтей знаю, как от политической системы зависит сама жизнь человека. Слова президента Буша «Кто не с нами, тот с террористами» прозвучали для меня как набат.[1] Что-то сработало во мне, когда Джон Эшкрофт заявил: «Тем же, кто пугает миролюбивых людей призраком утраты свободы, я скажу так: ваша тактика на руку террористам, ибо она подрывает наше национальное единство и уменьшает нашу решимость. Она дает оружие врагам Америки и заставляет медлить ее друзей».[2] Меня очень беспокоит то, что общество не встревожилось так же, как и я. Это совсем не похоже на ту Америку, которую я выбрал в качестве своего дома.Когда в 1947 году мне удалось уехать из Венгрии, я перебрался в Англию, где поступил в Лондонскую школу экономики. Большое влияние на меня оказал Карл Поппер, философ, который растолковал мне разницу между открытым и закрытым обществом. После того как ко мне пришел успех на финансовых рынках, я создал сеть фондов, призванных способствовать развитию открытых обществ. Как человек, на практике занимающийся укреплением демократии в разных частях света, я обладаю достаточным опытом и знаниями, чтобы внести свой вклад в переосмысление роли Америки в мире.
Я предлагаю концептуальную основу, которую начал разрабатывать еще в студенческие годы и совершенствовал в свете происходящих событий. Она во многом не совпадает с господствующими представлениями. Некоторые понятия, которыми я оперирую, – открытое общество, рефлексивность, неотъемлемая ошибочность, многообещающее заблуждение, принцип человеческой неопределенности и стадии процесса «бум-крах» – возможно, незнакомы читателю. Краткое изложение концептуальной основы моего видения мира приведено в Приложении.
* * *
Эта книга является развитием моей предыдущей работы «Джордж Сорос о глобализации».[3]В ней рассматривались наши международные финансовые и торговые институты (МФТИ) и предлагались пути повышения их эффективности. Когда я работал над ней, меня больше всего заботили перегибы, допускаемые рыночными фундаменталистами, которые считают неприемлемыми любые ограничения рыночных сил. Они нападают на наши МФТИ справа, в то время как антиглобалисты атакуют их слева. Я анализировал недостатки глобальной капиталистической системы и показывал, что их можно устранить путем реформирования и укрепления, а не разрушения МФТИ. Можно не сомневаться в том, что мои аргументы шли вразрез с позицией администрации Буша, однако события 11 сентября заставили нацию задуматься – появился шанс изменить установки, и я не хотел упустить его.Президент Буш вел страну, а вместе с ней и мир, в другом направлении. Он использовал события 11 сентября в качестве предлога для провозглашения нашего права на упреждающие военные акции. Сейчас меня больше всего заботят перегибы подобного подхода. Рычаги управления сильнейшей державой на Земле оказались в руках экстремистов, которые руководствуются постулатом примитивной формы социального дарвинизма: жизнь – это борьба за выживание, а главный инструмент в борьбе за выживание – сила. Это извращенное мировоззрение. Выживание наиболее приспособленных зависит от сотрудничества ничуть не меньше, чем от соперничества. Политика военного превосходства сродни рыночному фундаментализму, который также превозносит соперничество, принижая сотрудничество. Однако администрация Буша, разыгрывая карту террористической угрозы, способна заразить этим всю нацию.
До событий 11 сентября нормально функционирующие институты нашей демократии не позволяли проявлениям фальшивой идеологии выходить за определенные рамки. Война с терроризмом временно заглушила критику и вывела нас из нормального состояния. Но лишь с вторжением в Ирак мы слишком удалились от того, что я называю зоной равновесия. На мой взгляд, просматриваются определенные параллели между политикой достижения американского превосходства и развитием ситуации по сценарию «бум-крах», что периодически наблюдается на фондовом рынке. Мыльный пузырь – в процессе разрушения. Цель этой книги – объяснить, что нас завело в то болото, в котором мы сейчас барахтаемся, и какой должна быть роль Америки в мире. Первую часть я посвящаю критическому анализу политики администрации Буша, а вторую часть – выработке конструктивного видения роли Америки.
Выражение признательности
Эта книга появилась на свет очень быстро, поскольку вопросы, которые она поднимает, требуют безотлагательного решения. Я хотел бы поблагодарить редакторов Atlantic Monthly, оценивших важность книги и сразу же согласившихся опубликовать выдержки из нее.
Многие читали рукопись в процессе ее превращения в книгу и участвовали в горячих спорах, которые значительно обогатили сделанные в ней выводы. Особая благодарность Бенджамину Барберу, Эмме Бонино, Роберту Борстину, Леону Ботштейну, Йехуде Элкана, Морту Халперину, Карин Лиссакерс, Уильяму Мейнзу, Биллу Мойерсу, Виктору Осиатински, Полу Соросу, Майклу Вашону, Байрону Вину и Фариду Закария. Помощь в исследованиях мне оказывал Дейвид Стивене. Ивонна Шир помимо того, что печатала и перепечатывала рукопись бесчисленное количество раз, вела исследовательскую работу и координировала проект в целом. В издательстве Public Affairs Питер Оснос, Роберт Кимзи, Клайв Приддл, Мелани Пирсон Джонстоун, Дженни Доссен и Патриция Бойд приложили немало сил, чтобы книга вышла в свет и своевременно публиковались отрывки из нее. Мне было очень приятно встретиться с этой командой еще раз.
Я искренне благодарен всем, кто участвовал в этом проекте.
Джордж Сорос
Октябрь 2003 года
Многие читали рукопись в процессе ее превращения в книгу и участвовали в горячих спорах, которые значительно обогатили сделанные в ней выводы. Особая благодарность Бенджамину Барберу, Эмме Бонино, Роберту Борстину, Леону Ботштейну, Йехуде Элкана, Морту Халперину, Карин Лиссакерс, Уильяму Мейнзу, Биллу Мойерсу, Виктору Осиатински, Полу Соросу, Майклу Вашону, Байрону Вину и Фариду Закария. Помощь в исследованиях мне оказывал Дейвид Стивене. Ивонна Шир помимо того, что печатала и перепечатывала рукопись бесчисленное количество раз, вела исследовательскую работу и координировала проект в целом. В издательстве Public Affairs Питер Оснос, Роберт Кимзи, Клайв Приддл, Мелани Пирсон Джонстоун, Дженни Доссен и Патриция Бойд приложили немало сил, чтобы книга вышла в свет и своевременно публиковались отрывки из нее. Мне было очень приятно встретиться с этой командой еще раз.
Я искренне благодарен всем, кто участвовал в этом проекте.
Джордж Сорос
Октябрь 2003 года
Часть I
Критический взгляд
Глава 1
Доктрина Буша
Принято считать, что события 11 сентября 2001 года изменили ход истории, однако мы обязаны спросить себя, так ли это. Может ли отдельно взятое событие, даже если оно привело к гибели трех тысяч человек, иметь столь далеко идущие последствия? Ответ кроется не столько в самом событии, сколько в реакции на него со стороны Соединенных Штатов, возглавляемых президентом Джорджем У. Бушем.
Конечно, атака террористов сама по себе – исторически значимое событие. Идея захвата пассажирских самолетов и использования их в качестве бомбы отличалась невероятной дерзостью, и ее реализация не могла не быть эффектной. Уничтожение башен-близнецов, в которых располагался Всемирный торговый центр, стало символическим заявлением, моментально облетевшим весь мир, а телевидение, позволившее людям наблюдать за трагедией, придало событию такое эмоциональное воздействие, какого не было ни у одного предыдущего террористического акта.
Цель терроризма, по определению, – устрашение, и атака 11 сентября достигла ее. Большинство американских граждан были потрясены до глубины души. Потрясение ощущалось как на индивидуальном, так и на коллективном уровне. До этого момента мысль о том, что кто-то может угрожать Соединенным Штатам на их же собственной территории и что жертвами могут быть американские граждане, американцам даже в голову не приходила. Атака лишила людей чувства защищенности. На смену ощущению мирной, спокойной жизни пришло ощущение чрезвычайной ситуации.
Но даже если это и так, то события 11 сентября 2001 года никогда бы не изменили ход истории настолько, не реагируй президент Буш на них так, как он это сделал. Он объявил войну терроризму и под этим прикрытием протащил радикальный внешнеполитический курс, который был сформулирован еще до трагедии 11 сентября.
Основополагающие принципы этого курса выглядят так: международные отношения строятся на основе силы, а не закона; сила доминирует, а закон признает то, что доминирует. Соединенные Штаты, безусловно, доминирующая держава в мире после холодной войны, следовательно, у них есть право навязывать свои взгляды, интересы и ценности миру. Принятие американских ценностей должно пойти миру на пользу, поскольку американская модель доказала свое превосходство. В прошлом Соединенные Штаты не использовали в полной мере свою мощь. Такое положение необходимо изменить. Соединенные Штаты должны заявить о своем главенстве в мире.
Подобный взгляд на внешнюю политику является составной частью комплексной идеологии, которую обычно называют неоконсерватизмом, однако я считаю ее примитивной формой социального дарвинизма. Примитивной, потому что она игнорирует роль сотрудничества в процессе отбора наиболее приспособленных и все сводит лишь к конкуренции. В сфере экономики конкуренцию ведут фирмы, в сфере международных отношений – государства. В экономической сфере социальный дарвинизм приобретает форму рыночного фундаментализма, в международной – оборачивается погоней за американским превосходством.
Не все члены администрации Буша являются приверженцами этой идеологии, однако неоконсерваторы имеют очень большой вес в исполнительном крыле власти, и их влияние значительно выросло после событий 11 сентября. Их идеи были сжато изложены в 1997 году в заявлении о миссии так называемого Проекта «Новый американский век» – мозгового центра неоконсерватизма. Похожий меморандум был подготовлен Министерством обороны еще в 1992 году во время правления администрации Буша-старшего, однако он оказался настолько спорным, что от него пришлось отказаться. Заявление о миссии 1997 года и фамилии тех, кто подписал его, стоит привести полностью.[4]
До 11 сентября 2001 года идеологи Проекта «Новый американский век» не могли реализовать свою стратегию по двум причинам. Во-первых, президент Буш пришел к власти, не имея мандата доверия, – вопрос его избрания решил один голос в Верховном суде. Во-вторых, у Америки не было явного врага, который мог бы оправдать резкое увеличение военных расходов. Стратегия, существовавшая до событий 11 сентября, отличалась от той, что была принята после них: основной упор в ней делался на противоракетную оборону, а не на войну против терроризма, хотя и она была пронизана все тем же духом достижения превосходства Америки.
События 11 сентября одним махом устранили оба препятствия. Президент Буш объявил войну терроризму, и страна послушно пошла за ним. Но администрация Буша на этом не остановилась, она стала использовать атаку террористов в своих собственных целях. Чтобы заглушить критику и сплотить нацию вокруг президента, администрация сознательно нагнетала страх, который в конце концов охватил всю страну. После этого под предлогом войны против терроризма она приступила к осуществлению своей мечты об американском превосходстве. Именно таким образом события 11 сентября изменили ход истории.
Использование какого-либо события в целях проведения определенного курса само по себе не является предосудительным. Президент должен руководить, а передергивание фактов, использование их в своих интересах и манипулирование ими нельзя назвать чем-то необычным для политиков. Беспокойство вызывают характер той политики, которую проводит президент Буш, и манера, в которой он это делает. Президент Буш ведет Соединенные Штаты, а вместе с ними и мир, в опасном направлении.
Конечно, атака террористов сама по себе – исторически значимое событие. Идея захвата пассажирских самолетов и использования их в качестве бомбы отличалась невероятной дерзостью, и ее реализация не могла не быть эффектной. Уничтожение башен-близнецов, в которых располагался Всемирный торговый центр, стало символическим заявлением, моментально облетевшим весь мир, а телевидение, позволившее людям наблюдать за трагедией, придало событию такое эмоциональное воздействие, какого не было ни у одного предыдущего террористического акта.
Цель терроризма, по определению, – устрашение, и атака 11 сентября достигла ее. Большинство американских граждан были потрясены до глубины души. Потрясение ощущалось как на индивидуальном, так и на коллективном уровне. До этого момента мысль о том, что кто-то может угрожать Соединенным Штатам на их же собственной территории и что жертвами могут быть американские граждане, американцам даже в голову не приходила. Атака лишила людей чувства защищенности. На смену ощущению мирной, спокойной жизни пришло ощущение чрезвычайной ситуации.
Но даже если это и так, то события 11 сентября 2001 года никогда бы не изменили ход истории настолько, не реагируй президент Буш на них так, как он это сделал. Он объявил войну терроризму и под этим прикрытием протащил радикальный внешнеполитический курс, который был сформулирован еще до трагедии 11 сентября.
Основополагающие принципы этого курса выглядят так: международные отношения строятся на основе силы, а не закона; сила доминирует, а закон признает то, что доминирует. Соединенные Штаты, безусловно, доминирующая держава в мире после холодной войны, следовательно, у них есть право навязывать свои взгляды, интересы и ценности миру. Принятие американских ценностей должно пойти миру на пользу, поскольку американская модель доказала свое превосходство. В прошлом Соединенные Штаты не использовали в полной мере свою мощь. Такое положение необходимо изменить. Соединенные Штаты должны заявить о своем главенстве в мире.
Подобный взгляд на внешнюю политику является составной частью комплексной идеологии, которую обычно называют неоконсерватизмом, однако я считаю ее примитивной формой социального дарвинизма. Примитивной, потому что она игнорирует роль сотрудничества в процессе отбора наиболее приспособленных и все сводит лишь к конкуренции. В сфере экономики конкуренцию ведут фирмы, в сфере международных отношений – государства. В экономической сфере социальный дарвинизм приобретает форму рыночного фундаментализма, в международной – оборачивается погоней за американским превосходством.
Не все члены администрации Буша являются приверженцами этой идеологии, однако неоконсерваторы имеют очень большой вес в исполнительном крыле власти, и их влияние значительно выросло после событий 11 сентября. Их идеи были сжато изложены в 1997 году в заявлении о миссии так называемого Проекта «Новый американский век» – мозгового центра неоконсерватизма. Похожий меморандум был подготовлен Министерством обороны еще в 1992 году во время правления администрации Буша-старшего, однако он оказался настолько спорным, что от него пришлось отказаться. Заявление о миссии 1997 года и фамилии тех, кто подписал его, стоит привести полностью.[4]
Заявление о принципахВ 1998 году многие из этих имен стояли под открытым письмом президенту Клинтону, призывавшим к вторжению в Ирак. Пятью годами позже именно они стали инициаторами вторжения: Дик Чейни – как вице-президент, Дональд Рамсфелд – как министр обороны, Пол Вулфовиц – как заместитель министра обороны, Залмай Халилзад – как представитель Пентагона, а прочие – как сторонники и идеологи внутри правительства и за его пределами.[5] У этих людей не было ни малейшего сомнения насчет того, куда вести страну, и когда атака террористов 11 сентября предоставила им возможность, они ухватились за нее, не особо распространяясь о своих целях. Общественность до сих пор знает далеко не все об этой истории.
Американская политика в сфере иностранных дел и обороны потеряла стержень. Консерваторы резко критиковали непоследовательные действия администрации Клинтона. Они также противостояли проявлениям изоляционизма в собственных рядах. Однако у них не было четкого стратегического видения роли Америки в мире. Не было и основополагающих принципов американской внешней политики. Они позволили разногласиям по вопросам тактики помешать достижению согласия по стратегическим целям. Они не настояли на таком оборонном бюджете, который бы обеспечил безопасность Америки и позволил отстаивать ее интересы в новом столетии.
Мы намерены изменить ситуацию. Мы намерены создать прецедент и развернуть движение в поддержку глобального лидерства Америки.
К концу XX столетия Соединенные Штаты прочно заняли позицию сильнейшей державы. Перед Америкой, которая привела Запад к победе в холодной войне, открылись новые возможности и встали новые задачи. Но есть ли у нее видение перспективы, опирающееся на достижения последних десятилетий? Есть ли решимость, чтобы сделать новое столетие благоприятным для американских принципов и интересов?
Мы рискуем упустить возможности и оказаться неспособными решить задачи. Мы проживаем капитал (военные и внешнеполитические достижения), накопленный в прошлые времена. Повороты в международной политике и сокращение оборонных расходов, недостаточная государственная мудрость и неровный стиль руководства все более осложняют поддержание американского влияния на мир. Перспективы быстрой коммерческой выгоды вот-вот возьмут верх над стратегическими соображениями. Все это подрывает способность нации отвечать на существующие угрозы и справляться с грядущими потенциально более серьезными проблемами.
Похоже, мы забыли об основных элементах, ставших залогом успеха администрации Рейгана: вооруженные силы, крепкие и готовые к решению существующих и будущих проблем; внешняя политика, прямо и решительно насаждающая американские принципы за рубежом; руководство страны, понимающее глобальную ответственность Соединенных Штатов.
Конечно, Соединенные Штаты должны проявлять осмотрительность в применении силы. Однако мы не можем уклоняться от ответственности и издержек, связанных с глобальным лидерством. Америка играет ключевую роль в обеспечении мира и безопасности в Европе, Азии и на Ближнем Востоке. Увиливание от этой ответственности поставит под угрозу наши фундаментальные интересы. История XX столетия ясно показывает нам, насколько важно взять ситуацию под контроль до того, как разразится кризис, и ответить на угрозу, пока она не стала роковой. Она учит нас поддерживать идею американского лидерства.
Наша цель – напомнить американцам об этих уроках и объяснить, какие выводы из них следует делать сегодня.
Вот они:
• мы должны значительно увеличить расходы на оборону, если хотим выполнить наши глобальные обязательства и модернизировать свои вооруженные силы в будущем;
• мы должны укрепить наши связи с демократическими союзниками и бросить вызов режимам, которые не принимают наших интересов и ценностей;
• мы должны поддерживать движение за политическую и экономическую свободу за рубежом;
• мы должны взять на себя ответственность за особую роль Америки в сохранении и распространении международного порядка, благоприятного для нашей безопасности, нашего процветания и наших принципов.
Подобная политика в рейгановском духе, опирающаяся на военную мощь и ясность устремлений, может быть не слишком популярной сегодня. Однако она необходима, если Соединенные Штаты намерены воспользоваться плодами успехов, достигнутых в этом столетии, и обеспечить свою безопасность и величие в следующем.
Эллиотт Абраме Стив Форбз Дэн Куэил
Гари Бауэр Аарон Фридберг Питер У. Родман
Уильям Дж. Беннетт Фрэнсис Фукуяма Стивен П. Розен
Джеб Буш Фрэнк Гаффни Хенри С. Роуэн
Дик Чейни Фред С. Икле Дональд Рамсфелд
Элиот А. Коуэн Дональд Каган Вин Вебер
Мидж Дектер Залмай Халилзад Джордж Вайгель
Пола Добрянски И. Льюис Либби Пол Вулфовиц Норман Подгорец
До 11 сентября 2001 года идеологи Проекта «Новый американский век» не могли реализовать свою стратегию по двум причинам. Во-первых, президент Буш пришел к власти, не имея мандата доверия, – вопрос его избрания решил один голос в Верховном суде. Во-вторых, у Америки не было явного врага, который мог бы оправдать резкое увеличение военных расходов. Стратегия, существовавшая до событий 11 сентября, отличалась от той, что была принята после них: основной упор в ней делался на противоракетную оборону, а не на войну против терроризма, хотя и она была пронизана все тем же духом достижения превосходства Америки.
События 11 сентября одним махом устранили оба препятствия. Президент Буш объявил войну терроризму, и страна послушно пошла за ним. Но администрация Буша на этом не остановилась, она стала использовать атаку террористов в своих собственных целях. Чтобы заглушить критику и сплотить нацию вокруг президента, администрация сознательно нагнетала страх, который в конце концов охватил всю страну. После этого под предлогом войны против терроризма она приступила к осуществлению своей мечты об американском превосходстве. Именно таким образом события 11 сентября изменили ход истории.
Использование какого-либо события в целях проведения определенного курса само по себе не является предосудительным. Президент должен руководить, а передергивание фактов, использование их в своих интересах и манипулирование ими нельзя назвать чем-то необычным для политиков. Беспокойство вызывают характер той политики, которую проводит президент Буш, и манера, в которой он это делает. Президент Буш ведет Соединенные Штаты, а вместе с ними и мир, в опасном направлении.
Идеология превосходства
Идеология превосходства, проповедуемая администрацией Буша, противоречит принципам открытого общества, поскольку преподносится как абсолютная истина. Она гласит, что раз мы сильнее других, то, значит, и умнее их, а право всегда на нашей стороне. В ней сливаются воедино религиозный и рыночный фундаментализм. В первом же предложении нашей новейшей стратегии национальной безопасности мы видим следующее: «Великое противостояние XX столетия между свободой и тоталитаризмом завершилось решительной победой сил свободы и единственной жизнеспособной модели национального успеха: свобода, демократия и свободное предпринимательство».
Подобное утверждение ошибочно по двум пунктам. Во-первых, не существует какой-то «единственной жизнеспособной модели национального успеха». А во-вторых, американская модель, которая действительно успешна, недоступна для других, поскольку наш успех в значительной мере обусловлен нашим господствующим положением в центре глобальной капиталистической системы, и мы не собираемся уступать его кому-либо.
Доктрина Буша, впервые озвученная во время выступления президента в Уэст-Пойнте в июне 2002 года и в сентябре того же года включенная в национальную стратегию безопасности, держится на двух китах: 1) Соединенные Штаты будут делать все от них зависящее для сохранения неоспоримого военного превосходства; 2) Соединенные Штаты присваивают себе право предпринимать упреждающие действия. В целом эти «киты» предполагают существование двух видов суверенитета: суверенитет Соединенных Штатов, который имеет приоритет перед международными договорами и обязательствами, и суверенитет всех прочих государств, которые подчиняются доктрине Буша.
Ну прямо-таки «Скотный двор» Джорджа Оруэлла: все животные равны, но некоторые из них равнее других.
Конечно, в доктрине Буша это не звучит так явно, смысл скрыт за оруэлловским иносказанием. Иносказание необходимо для маскировки противоречия между концепцией свободы, выдвигаемой администрацией Буша, и реальными принципами свободы и демократии. Болтовня о расширяющейся демократии занимает огромное место в стратегии национальной безопасности. Когда президент Буш говорит о торжестве «свободы» (а это случается часто), он на деле имеет в виду торжество Америки. Я очень остро чувствую оруэлловское иносказание, поскольку рос в Венгрии во времена правления нацистов, а потом – коммунистов.
В обращении к Конгрессу через девять дней после атаки террористов 11 сентября президент Буш заявил: «Распространение свобод человека – великое достижение нашего времени и великая надежда нашего времени – теперь зависит от нас. Наша страна – нынешнее поколение – отведет темную угрозу насилия от нашего народа и нашего будущего. Своими усилиями, своей отвагой мы увлечем за собой весь мир».[6] В свободном и открытом обществе, однако, люди должны сами решать, что считать свободой и демократией, а не слепо следовать за Америкой.
Противоречие всплыло с оккупацией Ирака. Мы шли как несущие «свободу и демократию» освободители, но значительная часть населения не считала нас таковыми. Военная часть кампании прошла лучше, чем можно было ожидать, однако оккупация обернулась катастрофой.
Непродуманность линии поведения после вторжения и неготовность к действиям в условиях оккупации просто удивляют, особенно на фоне громких предостережений со стороны многочисленных критиков по поводу возможных трудностей. Это нельзя объяснить одной лишь неразберихой в голове президента Буша, которой воспользовались сторонники вторжения в Ирак. Президент Буш ставит свободу в ряд американских ценностей. У него упрощенческое понимание того, что правильно, а что нет: мы правы, а они нет. Это противоречит принципам открытого общества, которые гласят, что мы можем заблуждаться.
Подобное утверждение ошибочно по двум пунктам. Во-первых, не существует какой-то «единственной жизнеспособной модели национального успеха». А во-вторых, американская модель, которая действительно успешна, недоступна для других, поскольку наш успех в значительной мере обусловлен нашим господствующим положением в центре глобальной капиталистической системы, и мы не собираемся уступать его кому-либо.
Доктрина Буша, впервые озвученная во время выступления президента в Уэст-Пойнте в июне 2002 года и в сентябре того же года включенная в национальную стратегию безопасности, держится на двух китах: 1) Соединенные Штаты будут делать все от них зависящее для сохранения неоспоримого военного превосходства; 2) Соединенные Штаты присваивают себе право предпринимать упреждающие действия. В целом эти «киты» предполагают существование двух видов суверенитета: суверенитет Соединенных Штатов, который имеет приоритет перед международными договорами и обязательствами, и суверенитет всех прочих государств, которые подчиняются доктрине Буша.
Ну прямо-таки «Скотный двор» Джорджа Оруэлла: все животные равны, но некоторые из них равнее других.
Конечно, в доктрине Буша это не звучит так явно, смысл скрыт за оруэлловским иносказанием. Иносказание необходимо для маскировки противоречия между концепцией свободы, выдвигаемой администрацией Буша, и реальными принципами свободы и демократии. Болтовня о расширяющейся демократии занимает огромное место в стратегии национальной безопасности. Когда президент Буш говорит о торжестве «свободы» (а это случается часто), он на деле имеет в виду торжество Америки. Я очень остро чувствую оруэлловское иносказание, поскольку рос в Венгрии во времена правления нацистов, а потом – коммунистов.
В обращении к Конгрессу через девять дней после атаки террористов 11 сентября президент Буш заявил: «Распространение свобод человека – великое достижение нашего времени и великая надежда нашего времени – теперь зависит от нас. Наша страна – нынешнее поколение – отведет темную угрозу насилия от нашего народа и нашего будущего. Своими усилиями, своей отвагой мы увлечем за собой весь мир».[6] В свободном и открытом обществе, однако, люди должны сами решать, что считать свободой и демократией, а не слепо следовать за Америкой.
Противоречие всплыло с оккупацией Ирака. Мы шли как несущие «свободу и демократию» освободители, но значительная часть населения не считала нас таковыми. Военная часть кампании прошла лучше, чем можно было ожидать, однако оккупация обернулась катастрофой.
Непродуманность линии поведения после вторжения и неготовность к действиям в условиях оккупации просто удивляют, особенно на фоне громких предостережений со стороны многочисленных критиков по поводу возможных трудностей. Это нельзя объяснить одной лишь неразберихой в голове президента Буша, которой воспользовались сторонники вторжения в Ирак. Президент Буш ставит свободу в ряд американских ценностей. У него упрощенческое понимание того, что правильно, а что нет: мы правы, а они нет. Это противоречит принципам открытого общества, которые гласят, что мы можем заблуждаться.