Страница:
— Разминала ноги, — беззаботно ответила она.
— А если бы ты упала и тем самым усугубила собственное состояние, что тогда?
— Но ведь этого не случилось. Трость прекрасно помогает мне двигаться, лодыжка заживает и почти не болит, так что…
— Предоставь мне судить о твоем здоровье, Даниэлла, — строго заметил Карло. — Не забывай, что я все еще твой лечащий врач! После того как ты навестишь своего отца, я еще раз осмотрю тебя.
После его поцелуев каждое прикосновение Карло казалось ей невольной провокацией. Нет, она не сможет сидеть перед ним с обнаженной грудью.
Любая женщина задрожит от страсти, когда его ловкие пальцы начнут осторожно ощупывать ее ребра, потом уверенно заскользят вверх-вниз, заставляя ее тело напрячься до предела. А каких невероятных усилий ей стоит сдерживать рвущийся наружу стон наслаждения!
— Вот мы и пришли, — сообщил он, открывая двойные двери в отделение интенсивной терапии. Советую не ждать от него слишком многого. В первый момент тебе может показаться, что ничего не изменилось, но на самом деле это не так.
На первый взгляд ее отец остался точно таким же, каким она его видела несколько дней назад, во время своего последнего посещения, но, подойдя ближе и приглядевшись, она заметила, что его веки чуть вздрагивают, как будто он задремал.
— Поговори с ним, — шепотом предложил Карло в ответ на ее невысказанный вопрос. — Назови его по имени, дай знать, что ты рядом. Возможно, он услышит тебя, пусть и не сможет ответить.
Даниэлла мучительно размышляла, что бы такое сказать отцу, и не находила верного решения.
Если бы сейчас на месте Алана Блейка лежала ее мать, она бы просто наклонилась и поцеловала ее в щеку, таким нехитрым способом выразив любовь и заботу о самом близком человеке. Ласковые слова, нежные прикосновения — все пошло бы в дело без всякого усилия с ее стороны. Но как ей вести себя с отцом?
Сделав еще один шаг, девушка неловко сказала:
— Привет, папа, это я — Даниэлла. Как ты себя чувствуешь?
Совершенно неожиданно его глаза широко распахнулись — и на секунду ей показалось, что он насмешливо смотрит на нее, словно говоря: «Только полный идиот может задать такой глупый вопрос человеку, подключенному к различным медицинским аппаратам и полностью лишенному чувства собственного достоинства. Ну и как я себя чувствую, глупая?»
Отдавая себе отчет в том, что сморозила очевидную глупость, Даниэлла обратилась за помощью к Карло. Доктор Росси, прекрасно понимая ее состояние, положил руку ей на плечо и мягко сказал:
— Не смущайся. Поговори с ним о самых обыденных вещах: например, о погоде или ленче в ресторане Лоренцо. Если понадоблюсь, я в коридоре…
Когда дверь палаты бесшумно захлопнулась, девушка вновь повернулась к отцу.
— Я рада быть здесь, папа, — сказала она, беря его за руку. — Я останусь с тобой до тех пор, пока ты нуждаешься во мне: мама бы этого хотела…
Алан Блейк опять моргнул в ответ на ее последние слова. А может, ей только показалось? Нет, это произошло на самом деле! Кроме того, на долю секунды его пальцы дрогнули, а потом, словно устав от разговора, он закрыл глаза.
— Мне жаль, что ты прикован к постели, — прошептала Даниэлла. — Могу себе представить, как ты ненавидишь свое теперешнее состояние, папа… Не сдавайся, борись — и ты обязательно выиграешь эту битву! — Подчиняясь внезапному порыву, она наклонилась и поцеловала его в щеку. Сейчас мне надо уйти, но завтра я вернусь и принесу CD-диски с твоими любимыми операми.
Карло Росси и раньше был свидетелем множества личных трагедий, но с такой ситуацией, как у Даниэллы Блейк, ему никогда еще не приходилось сталкиваться. Разумная молодая женщина не умеет общаться с собственным отцом, потому что, судя по ее рассказам, они абсолютно несовместимы!
Какой одинокой она была в детстве, и сколько чудесных мгновений упустил Алан Блейк, отказавшись принимать участие в жизни своего единственного ребенка! У Карло просто в голове не укладывалось, как этот человек мог так поступить. С тех пор как умерла Карина, сам он жил только ради дочери. Анита стала для него всем: солнечным светом и звездами в ночи.
А потом в его жизни появилась Даниэлла очень привлекательная, но на редкость неприступная молодая женщина, мгновенно заинтриговавшая его. Спустя какое-то время он понял, что за маской равнодушия скрываются глубокие душевные раны, и смог увидеть трогательные стороны ее характера, покорившие его раз и навсегда. Карло уже очень давно не испытывал ничего подобного. Другие красивые и безотказные женщины, с которыми он встречался после смерти любимой жены, остались в его памяти лишь яркими вспышками в череде трудовых будней нейрохирурга.
А Даниэлла Блейк, не прилагая никаких усилий, быстро стала неотъемлемой частью его жизни, днем и ночью пробуждая в нем первобытные инстинкты и желания.
Карло Росси нервно мерил шагами коридор, готовый в любой момент прийти Даниэлле на помощь. Наконец она вышла из палаты. Но вместо того, чтобы подойти к нему, девушка прижалась лбом к прохладной стене и замерла. По коридору то и дело проходили больные, медсестры, врачи и Карло совершенно растерялся, не зная, что делать. О его симпатии к Даниэлле наверняка уже всем известно, а значит, дальше притворяться просто глупо, но, с другой стороны, как главврач, он должен строго соблюдать установленные в больнице правила, показывая положительный пример подчиненным…
Карло и не заметил, как к нему подошла Зара Брунелли.
— Надеюсь, ты не попадешься на этот трюк, прошептала она. — На самом деле синьорина Блейк не настолько уязвима, какой хочет казаться, это всего лишь умело разыгранный спектакль. И мотивы ее поступка очевидны. Действительно, почему бы не использовать трагедию себе на пользу?
— Что ты такое говоришь? — Доктор Росси с большим трудом скрыл негодование за ледяным спокойствием. — Неужели ты думаешь, что Даниэлла равнодушна к тому, что происходит с ее отцом?
— Признаю, она играет свою роль очень убедительно. Но вспомни, сколько времени прошло, прежде чем эта «преданная дочь» оказалась у постели больного родителя? Конечно, после несчастного случая у нее повреждена лодыжка и остались синяки, но синьорина Блейк больше не нуждается в том, чтобы ты или я прыгали вокруг: согласись, ее здоровье сейчас вне опасности. Зачем попусту драматизировать?
Карло изо всех сил старался оставаться спокойным:
— Никогда не думал, что тебе чуждо чувство сострадания, Зара…
— Поверь: я, как и ты, умею сочувствовать людям, — уверенно парировала она. — Но между нами есть существенное различие. Помогать тем, кто в этом действительно нуждается, — вот мой девиз. А ты растрачиваешь эмоции на женщину, которая этого не стоит. Ее единственная цель — максимально использовать сложившуюся ситуацию! — Доктор Брунелли перевела дыхание и продолжила: Откровенно говоря, ты идешь по краю пропасти, Карло, и сам же усугубляешь свое положение: медперсонал все замечает и сплетни распространяются по больнице со скоростью лесного пожара…
— Мы уже это обсуждали, Зара. И я больше не склонен откровенничать с тобой на эту тему, — резко ответил он. — Спасая мою единственную дочь, Даниэлла Блейк подвергла свою жизнь смертельной опасности! Естественно что я в неоплатном долгу перед ней.
— С этим никто не спорит, но существует множество других способов отблагодарить человека, чем тот, который выбрал ты…
Краем глаза Карло заметил, что Даниэлла, справившись с чувствами, медленно пошла по коридору. Дойдя до его конца, она попыталась открыть дверь.
Кивнув в ее сторону, Карло сказал Заре:
— Как ты думаешь, могу ли я — врач, дававший клятву Гиппократа, — бросить одного из своих пациентов на произвол судьбы в незнакомом городе, где у нее нет ни родных, ни друзей, способных позаботиться об ее здоровье?
Зара Брунелли с шумом захлопнула блокнот.
— У меня просто нет слов!
— Вот и не трать зря драгоценное время, а лучше направь нерастраченную энергию на пациентов, которые в ней особенно нуждаются!
Карие глаза ассистента доктора Росси удивленно распахнулись.
— Впервые за столько лет совместной работы ты говоришь со мной так неуважительно и резко.
Удивительно, как быстро эта женщина настроила тебя против верного друга и коллеги! Она околдовала тебя, Карло!
Он знал, где искать Даниэллу, и не ошибся: она стояла у окна в приемной и о чем-то размышляла.
Услышав его шаги, девушка обернулась — и по знакомой маске равнодушия, застывшей на ее лице, Карло сразу понял: случилось нечто непредвиденное.
— Я рада, что ты здесь, — сообщила она. — Нам нужно поговорить…
— А разговор может подождать, пока я осмотрю тебя?
— Нет. Этот вопрос нужно решить немедленно.
Карло закрыл за собой дверь, чтобы им никто не мешал, и подошел к окну:
— Я слушаю…
Спокойный уверенный взгляд его серых глаз, казалось, смутил ее. Стараясь не смотреть на него, Даниэлла нервно теребила пальцами ремешок наручных часов.
— Думаю, мне следует жить в другом месте. Если я останусь в твоем доме, ситуация будет только усугубляться… Кое-кто очень недоволен происходящим.
— Ты имеешь в виду Зару?
— Да, помимо прочих, — поколебавшись, кивнула Даниэлла. — Я видела, как вы разговаривали… на повышенных тонах. Обо мне, не так ли?
— Даниэлла, я…
— Бесполезно отрицать очевидное. Я уже в курсе того, как именно доктор Брунелли относится к тому, что я живу в твоем доме.
— Ты говоришь так, словно мы спим в одной постели.
— Судя по тому, как реагируют окружающие, так оно и есть.
— Зара что-то сказала тебе?
— В субботу вечером она ясно дала мне понять, что тебя мучает чувство вины за то, что со мной произошло. Кроме того, она особенно подчеркнула, что тебе необходимо беречь репутацию, а, пригласив домой пациентку, ты рискуешь быть обвиненным в пренебрежении профессиональной этикой.
Даниэлла остановилась, чтобы перевести дыхание, и Карло мгновенно перехватил инициативу:
— Надеюсь, дорогая, ты позволишь мне высказаться?
— Пожалуйста, но учти, что лесть не заставит меня передумать.
— Я полностью с тобой согласен. И в отношении Зары Брунелли тоже.
Пора решить эту проблему раз и навсегда.
— Наконец-то мы пришли к согласию, — удрученно пробормотала Даниэлла.
— Полному, — бодро кивнул он. — Кроме того, я уже предпринял кое-какие необходимые шаги, чтобы исправить это досадное недоразумение…
Загадочно улыбнувшись, Карло Росси привел Даниэллу к дверям отделения реанимации, где сегодня дежурил Джино Феррари.
— Отныне синьорина Блейк — ваша подопечная, доктор, — сообщил он другу, когда тот вышел ему навстречу. — Она утверждает, что чувствует себя гораздо лучше и может передвигаться без посторонней помощи. Убедитесь, так ли это на самом деле.
— Разумеется, доктор Росси. — Если Джино и был удивлен, то не подал виду.
— Прекрасно. Тогда я ухожу…
— Вы уходите? — удивленно переспросила Даниэлла, не совсем понимая, что происходит.
— А почему бы и нет? — невозмутимо ответил Карло. — Меня ждут другие пациенты, синьорина, а поскольку вы не являетесь одной из них, я вам больше не нужен. Не волнуйтесь, вы остаетесь в надежных руках. Доктор Феррари — один из лучших специалистов.
— Но.., но…
— Никаких «но», синьорина Блейк. Мои дела не займут много времени, и, как только доктор Феррари закончит осмотр, я, как и обещал, отвезу вас за вещами в полицейский участок. Есть возражения?
Даниэлла отрицательно покачала головой. Воспользовавшись тем, что Джино кто-то отвлек, Карло прошептал ей на ухо:
— Гляди веселее, дорогая. Я делаю только то, что ты хотела, — решаю нашу проблему.
— Ума не приложу, почему ты такой довольный, Карло, — заметила Даниэлла час спустя, когда они выехали из ворот больницы. — Ты ловко передал меня с рук на руки доктору Феррари, но это не меняет положение вещей.
— Напротив, — бодро возразил он. — Теперь мы с тобой просто знакомые — и ты имеешь полное право гостить у меня дома.
— Ничего подобного! Люди будут продолжать сплетничать о нас…
— Меня это не волнует…
— А вот меня волнует! Итак, завтра же я переезжаю в отель. Вопрос закрыт!
Карло возвел глаза к небу, умоляя даровать ему терпение:
— Прислушайся к тому, что подсказывает тебе здравый смысл, Даниэлла. Ты пока не в состоянии о себе позаботиться.
— Замечательная отговорка, Карло. Сам придумал? — усмехнулась она.
— Почему ты так упрямишься? Поверь, мною руководят только благие намерения…
— Кстати, ты должен знать, что эта неприятная история началась с ленча у Лоренцо.
— Не понимаю. Мы решили перекусить. Что в этом плохого?
— Там ты поцеловал меня…
— Это было очень волнующе… Но при чем тут больничные сплетни?
— Так уж случилось, что именно сегодня утром среди немногочисленных посетителей ресторана оказался студент-практикант из известного тебе медицинского учреждения…
Карло удивленно приподнял бровь:
— Неужели мои практиканты могут себе позволить посещать заведение Лоренцо? Должно быть, я слишком много им плачу!
— Шутки в сторону, Карло! — охладила его пыл Даниэлла. — Помнишь, я говорила о молодом человеке, который сидел за тобой вместе со своими родителями? Так вот, он прекрасно видел, как ты меня поцеловал, и, вернувшись в больницу, рассказал обо всем друзьям.
— Назови мне его имя. Я с ним разберусь.
— В этом нет необходимости, все уже улажено.
Однако то, что происходит между нами…
— Что именно? — мягко поинтересовался Карло, бросив на нее быстрый взгляд.
— Прошу, будь серьезнее! Если вся больница начнет обсуждать наши отношения, даже ты не сможешь остановить бесконечные сплетни…
— Я знаю своих подчиненных. В любом случае им это скоро надоест — и мы с тобой отойдем на второй план, — он ободряюще погладил ее по руке. Не волнуйся. В конце концов, все прекрасно понимают, что даже у великого Карло Росси есть личная жизнь вне стен больницы.
— А каково мне в данной ситуации? Думаешь приятно ловить на себе колкие взгляды твоих коллег, которые наверняка считают меня стервой, бросающей тень на безупречную репутацию босса?
Карло остановил машину на обочине и нежно погладил девушку по щеке.
— Ты совсем не похожа на стерву, дорогая; Кто угодно, только не ты…
В следующее мгновение он скользнул рукой по ее волосам — и их губы замерли в опасной близости друг от друга.
— Прекрати! — возразила она, правда без особенного энтузиазма, а ее руки тем временем обняли его за шею.
— Эта ситуация касается не только тебя или меня, но и нас обоих. Давно пора перестать сопротивляться и, как говорится, посмотреть правде в глаза…
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
— А если бы ты упала и тем самым усугубила собственное состояние, что тогда?
— Но ведь этого не случилось. Трость прекрасно помогает мне двигаться, лодыжка заживает и почти не болит, так что…
— Предоставь мне судить о твоем здоровье, Даниэлла, — строго заметил Карло. — Не забывай, что я все еще твой лечащий врач! После того как ты навестишь своего отца, я еще раз осмотрю тебя.
После его поцелуев каждое прикосновение Карло казалось ей невольной провокацией. Нет, она не сможет сидеть перед ним с обнаженной грудью.
Любая женщина задрожит от страсти, когда его ловкие пальцы начнут осторожно ощупывать ее ребра, потом уверенно заскользят вверх-вниз, заставляя ее тело напрячься до предела. А каких невероятных усилий ей стоит сдерживать рвущийся наружу стон наслаждения!
— Вот мы и пришли, — сообщил он, открывая двойные двери в отделение интенсивной терапии. Советую не ждать от него слишком многого. В первый момент тебе может показаться, что ничего не изменилось, но на самом деле это не так.
На первый взгляд ее отец остался точно таким же, каким она его видела несколько дней назад, во время своего последнего посещения, но, подойдя ближе и приглядевшись, она заметила, что его веки чуть вздрагивают, как будто он задремал.
— Поговори с ним, — шепотом предложил Карло в ответ на ее невысказанный вопрос. — Назови его по имени, дай знать, что ты рядом. Возможно, он услышит тебя, пусть и не сможет ответить.
Даниэлла мучительно размышляла, что бы такое сказать отцу, и не находила верного решения.
Если бы сейчас на месте Алана Блейка лежала ее мать, она бы просто наклонилась и поцеловала ее в щеку, таким нехитрым способом выразив любовь и заботу о самом близком человеке. Ласковые слова, нежные прикосновения — все пошло бы в дело без всякого усилия с ее стороны. Но как ей вести себя с отцом?
Сделав еще один шаг, девушка неловко сказала:
— Привет, папа, это я — Даниэлла. Как ты себя чувствуешь?
Совершенно неожиданно его глаза широко распахнулись — и на секунду ей показалось, что он насмешливо смотрит на нее, словно говоря: «Только полный идиот может задать такой глупый вопрос человеку, подключенному к различным медицинским аппаратам и полностью лишенному чувства собственного достоинства. Ну и как я себя чувствую, глупая?»
Отдавая себе отчет в том, что сморозила очевидную глупость, Даниэлла обратилась за помощью к Карло. Доктор Росси, прекрасно понимая ее состояние, положил руку ей на плечо и мягко сказал:
— Не смущайся. Поговори с ним о самых обыденных вещах: например, о погоде или ленче в ресторане Лоренцо. Если понадоблюсь, я в коридоре…
Когда дверь палаты бесшумно захлопнулась, девушка вновь повернулась к отцу.
— Я рада быть здесь, папа, — сказала она, беря его за руку. — Я останусь с тобой до тех пор, пока ты нуждаешься во мне: мама бы этого хотела…
Алан Блейк опять моргнул в ответ на ее последние слова. А может, ей только показалось? Нет, это произошло на самом деле! Кроме того, на долю секунды его пальцы дрогнули, а потом, словно устав от разговора, он закрыл глаза.
— Мне жаль, что ты прикован к постели, — прошептала Даниэлла. — Могу себе представить, как ты ненавидишь свое теперешнее состояние, папа… Не сдавайся, борись — и ты обязательно выиграешь эту битву! — Подчиняясь внезапному порыву, она наклонилась и поцеловала его в щеку. Сейчас мне надо уйти, но завтра я вернусь и принесу CD-диски с твоими любимыми операми.
Карло Росси и раньше был свидетелем множества личных трагедий, но с такой ситуацией, как у Даниэллы Блейк, ему никогда еще не приходилось сталкиваться. Разумная молодая женщина не умеет общаться с собственным отцом, потому что, судя по ее рассказам, они абсолютно несовместимы!
Какой одинокой она была в детстве, и сколько чудесных мгновений упустил Алан Блейк, отказавшись принимать участие в жизни своего единственного ребенка! У Карло просто в голове не укладывалось, как этот человек мог так поступить. С тех пор как умерла Карина, сам он жил только ради дочери. Анита стала для него всем: солнечным светом и звездами в ночи.
А потом в его жизни появилась Даниэлла очень привлекательная, но на редкость неприступная молодая женщина, мгновенно заинтриговавшая его. Спустя какое-то время он понял, что за маской равнодушия скрываются глубокие душевные раны, и смог увидеть трогательные стороны ее характера, покорившие его раз и навсегда. Карло уже очень давно не испытывал ничего подобного. Другие красивые и безотказные женщины, с которыми он встречался после смерти любимой жены, остались в его памяти лишь яркими вспышками в череде трудовых будней нейрохирурга.
А Даниэлла Блейк, не прилагая никаких усилий, быстро стала неотъемлемой частью его жизни, днем и ночью пробуждая в нем первобытные инстинкты и желания.
Карло Росси нервно мерил шагами коридор, готовый в любой момент прийти Даниэлле на помощь. Наконец она вышла из палаты. Но вместо того, чтобы подойти к нему, девушка прижалась лбом к прохладной стене и замерла. По коридору то и дело проходили больные, медсестры, врачи и Карло совершенно растерялся, не зная, что делать. О его симпатии к Даниэлле наверняка уже всем известно, а значит, дальше притворяться просто глупо, но, с другой стороны, как главврач, он должен строго соблюдать установленные в больнице правила, показывая положительный пример подчиненным…
Карло и не заметил, как к нему подошла Зара Брунелли.
— Надеюсь, ты не попадешься на этот трюк, прошептала она. — На самом деле синьорина Блейк не настолько уязвима, какой хочет казаться, это всего лишь умело разыгранный спектакль. И мотивы ее поступка очевидны. Действительно, почему бы не использовать трагедию себе на пользу?
— Что ты такое говоришь? — Доктор Росси с большим трудом скрыл негодование за ледяным спокойствием. — Неужели ты думаешь, что Даниэлла равнодушна к тому, что происходит с ее отцом?
— Признаю, она играет свою роль очень убедительно. Но вспомни, сколько времени прошло, прежде чем эта «преданная дочь» оказалась у постели больного родителя? Конечно, после несчастного случая у нее повреждена лодыжка и остались синяки, но синьорина Блейк больше не нуждается в том, чтобы ты или я прыгали вокруг: согласись, ее здоровье сейчас вне опасности. Зачем попусту драматизировать?
Карло изо всех сил старался оставаться спокойным:
— Никогда не думал, что тебе чуждо чувство сострадания, Зара…
— Поверь: я, как и ты, умею сочувствовать людям, — уверенно парировала она. — Но между нами есть существенное различие. Помогать тем, кто в этом действительно нуждается, — вот мой девиз. А ты растрачиваешь эмоции на женщину, которая этого не стоит. Ее единственная цель — максимально использовать сложившуюся ситуацию! — Доктор Брунелли перевела дыхание и продолжила: Откровенно говоря, ты идешь по краю пропасти, Карло, и сам же усугубляешь свое положение: медперсонал все замечает и сплетни распространяются по больнице со скоростью лесного пожара…
— Мы уже это обсуждали, Зара. И я больше не склонен откровенничать с тобой на эту тему, — резко ответил он. — Спасая мою единственную дочь, Даниэлла Блейк подвергла свою жизнь смертельной опасности! Естественно что я в неоплатном долгу перед ней.
— С этим никто не спорит, но существует множество других способов отблагодарить человека, чем тот, который выбрал ты…
Краем глаза Карло заметил, что Даниэлла, справившись с чувствами, медленно пошла по коридору. Дойдя до его конца, она попыталась открыть дверь.
Кивнув в ее сторону, Карло сказал Заре:
— Как ты думаешь, могу ли я — врач, дававший клятву Гиппократа, — бросить одного из своих пациентов на произвол судьбы в незнакомом городе, где у нее нет ни родных, ни друзей, способных позаботиться об ее здоровье?
Зара Брунелли с шумом захлопнула блокнот.
— У меня просто нет слов!
— Вот и не трать зря драгоценное время, а лучше направь нерастраченную энергию на пациентов, которые в ней особенно нуждаются!
Карие глаза ассистента доктора Росси удивленно распахнулись.
— Впервые за столько лет совместной работы ты говоришь со мной так неуважительно и резко.
Удивительно, как быстро эта женщина настроила тебя против верного друга и коллеги! Она околдовала тебя, Карло!
Он знал, где искать Даниэллу, и не ошибся: она стояла у окна в приемной и о чем-то размышляла.
Услышав его шаги, девушка обернулась — и по знакомой маске равнодушия, застывшей на ее лице, Карло сразу понял: случилось нечто непредвиденное.
— Я рада, что ты здесь, — сообщила она. — Нам нужно поговорить…
— А разговор может подождать, пока я осмотрю тебя?
— Нет. Этот вопрос нужно решить немедленно.
Карло закрыл за собой дверь, чтобы им никто не мешал, и подошел к окну:
— Я слушаю…
Спокойный уверенный взгляд его серых глаз, казалось, смутил ее. Стараясь не смотреть на него, Даниэлла нервно теребила пальцами ремешок наручных часов.
— Думаю, мне следует жить в другом месте. Если я останусь в твоем доме, ситуация будет только усугубляться… Кое-кто очень недоволен происходящим.
— Ты имеешь в виду Зару?
— Да, помимо прочих, — поколебавшись, кивнула Даниэлла. — Я видела, как вы разговаривали… на повышенных тонах. Обо мне, не так ли?
— Даниэлла, я…
— Бесполезно отрицать очевидное. Я уже в курсе того, как именно доктор Брунелли относится к тому, что я живу в твоем доме.
— Ты говоришь так, словно мы спим в одной постели.
— Судя по тому, как реагируют окружающие, так оно и есть.
— Зара что-то сказала тебе?
— В субботу вечером она ясно дала мне понять, что тебя мучает чувство вины за то, что со мной произошло. Кроме того, она особенно подчеркнула, что тебе необходимо беречь репутацию, а, пригласив домой пациентку, ты рискуешь быть обвиненным в пренебрежении профессиональной этикой.
Даниэлла остановилась, чтобы перевести дыхание, и Карло мгновенно перехватил инициативу:
— Надеюсь, дорогая, ты позволишь мне высказаться?
— Пожалуйста, но учти, что лесть не заставит меня передумать.
— Я полностью с тобой согласен. И в отношении Зары Брунелли тоже.
Пора решить эту проблему раз и навсегда.
— Наконец-то мы пришли к согласию, — удрученно пробормотала Даниэлла.
— Полному, — бодро кивнул он. — Кроме того, я уже предпринял кое-какие необходимые шаги, чтобы исправить это досадное недоразумение…
Загадочно улыбнувшись, Карло Росси привел Даниэллу к дверям отделения реанимации, где сегодня дежурил Джино Феррари.
— Отныне синьорина Блейк — ваша подопечная, доктор, — сообщил он другу, когда тот вышел ему навстречу. — Она утверждает, что чувствует себя гораздо лучше и может передвигаться без посторонней помощи. Убедитесь, так ли это на самом деле.
— Разумеется, доктор Росси. — Если Джино и был удивлен, то не подал виду.
— Прекрасно. Тогда я ухожу…
— Вы уходите? — удивленно переспросила Даниэлла, не совсем понимая, что происходит.
— А почему бы и нет? — невозмутимо ответил Карло. — Меня ждут другие пациенты, синьорина, а поскольку вы не являетесь одной из них, я вам больше не нужен. Не волнуйтесь, вы остаетесь в надежных руках. Доктор Феррари — один из лучших специалистов.
— Но.., но…
— Никаких «но», синьорина Блейк. Мои дела не займут много времени, и, как только доктор Феррари закончит осмотр, я, как и обещал, отвезу вас за вещами в полицейский участок. Есть возражения?
Даниэлла отрицательно покачала головой. Воспользовавшись тем, что Джино кто-то отвлек, Карло прошептал ей на ухо:
— Гляди веселее, дорогая. Я делаю только то, что ты хотела, — решаю нашу проблему.
— Ума не приложу, почему ты такой довольный, Карло, — заметила Даниэлла час спустя, когда они выехали из ворот больницы. — Ты ловко передал меня с рук на руки доктору Феррари, но это не меняет положение вещей.
— Напротив, — бодро возразил он. — Теперь мы с тобой просто знакомые — и ты имеешь полное право гостить у меня дома.
— Ничего подобного! Люди будут продолжать сплетничать о нас…
— Меня это не волнует…
— А вот меня волнует! Итак, завтра же я переезжаю в отель. Вопрос закрыт!
Карло возвел глаза к небу, умоляя даровать ему терпение:
— Прислушайся к тому, что подсказывает тебе здравый смысл, Даниэлла. Ты пока не в состоянии о себе позаботиться.
— Замечательная отговорка, Карло. Сам придумал? — усмехнулась она.
— Почему ты так упрямишься? Поверь, мною руководят только благие намерения…
— Кстати, ты должен знать, что эта неприятная история началась с ленча у Лоренцо.
— Не понимаю. Мы решили перекусить. Что в этом плохого?
— Там ты поцеловал меня…
— Это было очень волнующе… Но при чем тут больничные сплетни?
— Так уж случилось, что именно сегодня утром среди немногочисленных посетителей ресторана оказался студент-практикант из известного тебе медицинского учреждения…
Карло удивленно приподнял бровь:
— Неужели мои практиканты могут себе позволить посещать заведение Лоренцо? Должно быть, я слишком много им плачу!
— Шутки в сторону, Карло! — охладила его пыл Даниэлла. — Помнишь, я говорила о молодом человеке, который сидел за тобой вместе со своими родителями? Так вот, он прекрасно видел, как ты меня поцеловал, и, вернувшись в больницу, рассказал обо всем друзьям.
— Назови мне его имя. Я с ним разберусь.
— В этом нет необходимости, все уже улажено.
Однако то, что происходит между нами…
— Что именно? — мягко поинтересовался Карло, бросив на нее быстрый взгляд.
— Прошу, будь серьезнее! Если вся больница начнет обсуждать наши отношения, даже ты не сможешь остановить бесконечные сплетни…
— Я знаю своих подчиненных. В любом случае им это скоро надоест — и мы с тобой отойдем на второй план, — он ободряюще погладил ее по руке. Не волнуйся. В конце концов, все прекрасно понимают, что даже у великого Карло Росси есть личная жизнь вне стен больницы.
— А каково мне в данной ситуации? Думаешь приятно ловить на себе колкие взгляды твоих коллег, которые наверняка считают меня стервой, бросающей тень на безупречную репутацию босса?
Карло остановил машину на обочине и нежно погладил девушку по щеке.
— Ты совсем не похожа на стерву, дорогая; Кто угодно, только не ты…
В следующее мгновение он скользнул рукой по ее волосам — и их губы замерли в опасной близости друг от друга.
— Прекрати! — возразила она, правда без особенного энтузиазма, а ее руки тем временем обняли его за шею.
— Эта ситуация касается не только тебя или меня, но и нас обоих. Давно пора перестать сопротивляться и, как говорится, посмотреть правде в глаза…
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
— Как ты себе это представляешь? — робко спросила Даниэлла.
— Для начала давай сделаем вот что… — с этими словами, не давая ей опомниться, Карло припал к ее губам.
Поцелуй становился все более требовательным, притупляя боль и вызывая легкое головокружение…
— Как это.., поможет делу? Не понимаю, — заметила она, отрываясь от него и с трудом переводя дыхание. — Ведь именно поцелуй доставил нам столько неприятностей.
— Дело в том, моя дорогая, что во время ленча мы привлекли к себе нежелательное внимание дерзкого практиканта. Теперь будем действовать иначе: стоит нам объявить о помолвке — и досадные сплетни сразу прекратятся.
— Объявить о помолвке? — не веря своим ушам, выдохнула она.
— Мы просто притворимся. Un intervallo piacevole — приятное и, главное, ни к чему не обязывающее развлечение для нас обоих, — поспешно объяснил он.
Даниэлла не знала, что и думать. С одной стороны, она не хотела участвовать в этой сомнительной авантюре, но, с другой, ей уже порядком надоели косые взгляды и улыбочки сотрудников больницы.
— Ничего не получится, Карло. Ты все еще лечащий врач моего отца.
— Ну и что? — беззаботно откликнулся он, ласково перебирая пальцами ее золотистые локоны. Его здоровье с тобой никак не связано.
— Очень немногие люди посмотрят на это именно так. Кроме того, твой план отнюдь не идеален, он не выдерживает даже самой незначительной критики…
— Напротив, — мягко возразил Карло. — Все очень логично: в больнице я — как лечащий врач твоего отца и официальное лицо — обращаюсь к тебе на «вы», а за пределами больничных стен мы как жених и невеста — имеем полное право наслаждаться обществом друг друга, не опасаясь возмездия.
— Ты не учел тот факт, что нам придется… — совершенно потеряв голову от его прикосновений, она едва не сказала: «заниматься сексом», но вовремя спохватилась:
— ..спать в одной постели. А как же Анита: что она подумает о нас? Мы не можем не уважать ее чувства!
— Разумеется. За кого ты меня принимаешь? Я хороший отец! Но и ты должна довериться мне: я смогу защитить вас обоих.
Если бы сейчас на месте Карло оказался кто-нибудь другой, Даниэлла рассмеялась бы ему в лицо. Она, как и любая женщина, знала, что мужчине, которого едва знаешь, доверять нельзя.
— Итак, Даниэлла: каков твой ответ?
— Я.., согласна, — вот и все, что она смогла сказать.
— Замечательно… — мечтательно протянул он. Надеюсь, ты не дашь мне пощечину, если я тебя снова поцелую?
— Я давно жду этого, Карло!
Его смех подействовал на нее не хуже игристого шампанского. Даниэлла закрыла глаза и замерла в ожидании неповторимых, волнующих ощущений. Когда его губы и язык начали дразнить и требовать отклика, она без колебаний доверилась своим желаниям, решив наслаждаться моментом, как бы далеко это ни зашло…
Неожиданно раздался визг шин, пронзительный гудок — и какой-то автомобиль промчался мимо. Карло Росси неохотно отпрянул назад и виновато улыбнулся:
— Похоже, мне напоминают, что я неудачно припарковался. Придется нам ненадолго отложить выполнение задуманной диверсии.
— Ты прав. Нам давно пора быть в полицейском участке, — согласилась Даниэлла, чувствуя горькое разочарование при мысли, что он так быстро вернулся к реальности, в то время как она сама все еще витает в облаках.
— И, если это дело не займет много времени, мы как раз успеем забрать Аниту из школы. — Мельком взглянув на нее, Карло завел мотор. — Ты не возражаешь?
— Нет, конечно! — с энтузиазмом воскликнула девушка. — Я люблю проводить с ней время.
— Неудивительно, что ты ей тоже очень нравишься. Со дня смерти матери ни одна женщина не проявляла столько заботы и внимания по отношению к ней…
— Как ты можешь так говорить! Саландрия обожает твою дочь.
— Да, но ты больше подходишь на роль матери.
По возрасту, я имею в виду.
— А разве у нее нет друзей, оказавшихся в похожей ситуации? — спросила она первое, что пришло в голову.
— Потерявших мать? — не понял Карло. — К счастью для них, нет.
— Честно говоря, я подумала о разведенных родителях…
— У детей, посещающих католические школы, как правило, крепкие семьи, потому что развод не приветствуется по религиозным соображениям.
— Разумеется, — быстро ответила Даниэлла, чувствуя себя очень неловко. — И как я могла спросить такую глупость…
— Ничего страшного. Мы ведь никогда не затрагивали эту тему. Откуда ты могла знать? — успокоил ее Карло, потом какое-то время молча вел машину и вдруг заговорил совсем о другом:
— Карина мечтала о том, чтобы в ее родном городе появилась больница, и я выполнил это желание. Жена не хотела, чтобы Анита росла в большом современном городе, где так много опасностей. И вот теперь моя девочка занимается в La Scuola Privata di Santa Elisabetta — там, где в детстве училась ее мать. Монахини очень добры к ней. Я уверен, что где-то там, на небесах, Карина наблюдает за ее успехами и радуется…
Слушая его, Даниэлла с каждым словом все яснее понимала, что Карло Росси никогда не забудет жену: он будет вспоминать о ней постоянно. Анита невольно будет напоминать ему о пережитом горе — а значит, Карина навсегда останется в его памяти.
— Ты такая тихая и задумчивая. Что-то случилось?
— Я размышляла о том, как повезло Аните иметь такого замечательного отца, как ты…
— Вот мы и на месте, — сказал Карло припарковывая машину. — Чтобы забрать вещи, тебе необходимо их опознать и поставить подпись. Думаю, вся процедура займет несколько минут. Идем!
На самом деле все оказалось гораздо сложнее.
Даниэлле пришлось составить список украденных вещей, потому что ее сумочка была пуста.
— Честно говоря, я плохо помню, что именно там лежало. Деньги, кредитные карточки, косметичка, носовой платок и, кажется, расческа.., бормотала она, снова и снова просматривая перечень вещей.
— А как насчет драгоценностей, синьорина Блейк? — подсказал пожилой полицейский.
— Я не брала с собой украшения.
— Тогда, может быть, документы?
— Боже мой, конечно! Билеты на самолет и паспорт… — Даниэлла повернулась к Карло. — А еще фотография мамы! Моя любимая! Я надеялась, что отцу станет лучше, когда он увидит этот снимок…
— Посмотри на случившееся с другой стороны, обнимая ее за плечи, посоветовал он. — По крайней мере тебе вернули CD-диски и плеер.
— Очень странно, — заметила она, безуспешно пытаясь убрать вещи обратно в сумочку. — Почему вор обратил внимание на кошелек, в котором почти не осталось наличных, вместо того чтобы выгодно перепродать мои покупки?
— Сразу видно, синьорина, что вы неопытный путешественник, — вмешался в разговор офицер. — Во многих странах мира существует так называемый черный рынок кредитных карточек и паспортов.
Примите мой совет: во время поездок будьте бдительны, чтобы опять не стать жертвой карманников.
— Билеты на самолет, паспорт, деньги и кредитки лежали в секретном кармашке на молнии, — озадаченно протянула Даниэлла. — Приехав сюда, я была уверена, что в таком маленьком городе мне нечего опасаться…
— Увы, в том, что касается мелких краж, Галанио немногим лучше, чем любой другой населенный пункт на географической карте, синьорина, строго посмотрел на нее пожилой офицер. — Теперь вам придется связаться с американским посольством в Милане, чтобы получить временные документы.
— То, что я сегодня узнала, выходит за рамки твоей теории о видимых преимуществах жизни в небольших городах, — мрачно заметила она, когда они сели в машину.
Карло решил не усложнять ситуацию и, пропустив ее комментарий мимо ушей, незаметно сменил тему разговора:
— Надеюсь, у тебя есть копия любимой фотографии?
— Слава богу, дома остался негатив.
— Тогда нет причин быть такой удрученной, дорогая! — бодро воскликнул он. — Все остальное можно восстановить или заменить.
— А мне что прикажешь делать до того, как это случится? Стоять на углу и просить милостыню?
У меня нет ничего, кроме одежды…
— Я не дам тебе умереть от голода.
— Ты не обязан обо мне заботиться, Карло. Полагаю, я уже достаточно взрослая! Боже, какой глупой я была все это время! — Даниэлла закрыла лицо руками и тут же безвольно уронила их на колени.
— Ошибаешься. Ты поступала так, как считала нужным.
— Бесполезно меня успокаивать, — ответила она, с трудом сдерживая рвущиеся наружу слезы и гадая, какие еще неприятности ждут ее впереди.
— И все-таки я попытаюсь, — мягко возразил он. Прилетев в Галанио, ты беспокоилась только об отце, а потом совершенно неожиданно сама оказалась в критической ситуации: несчастный случай на дороге — и дальнейшее развитие событий абсолютно непредсказуемо! Я прекрасно понимаю, что ты тогда чувствовала, но, прошу, не надо винить себя во всех неудачах. Если кто и несет ответственность за все случившееся, то только я один: ты рисковала жизнью, чтобы спаси Аниту…
— Я виновата в том, что пропал паспорт, — угрюмо пробормотала она, не слушая его. — Офицер был прав: мне следовало быть осмотрительной и оставить его в номере.
— Ах, паспорт! — вспылил Карло. — Разве можно расстраиваться из-за такого пустяка? Эту проблему очень легко решить: в среду я работаю полдня, и мы с тобой обязательно съездим в Милан и зайдем в американское посольство. Что же касается денег, то я готов…
— Нет, ты не должен! — воскликнула Даниэлла. Твою помощь невозможно переоценить, и поэтому я никогда не возьму от тебя деньги!
— Тише! — Он нежно, но решительно зажал ей рот рукой. — Я просто хотел одолжить тебе необходимую сумму. Не волнуйся: когда твое социальное и финансовое положение снова станет стабильным, ты вернешь мне долг. Уверен, на моем месте ты поступила бы точно так же.
— Не стану этого отрицать…
— Разумеется. Как говорится, друг познается в беде. А мы ведь хорошие друзья, не так ли?
— Да, — отрывисто бросила Даниэлла, захлопывая дверцу.
Ей вдруг стало особенно горько при мысли, что они навсегда останутся просто друзьями. И даже если случится чудо и их отношения перерастут в нечто большее, Карло Росси наверняка ограничится приятным и, главное, ни к чему не обязывающим развлечением. Надо отдать ему должное: он никогда не делал из этого тайны. Но как она могла согласиться на его условия?
— Вот и прекрасно, — Карло бросил взгляд на часы. — Не будем тратить драгоценное время на пустые споры. Мы должны поторопиться, если хотим забрать Аниту из школы вовремя.
Они оказались у ворот монастыря удивительно быстро. Едва Карло остановил свой «ламборджини», как Даниэлла увидела жизнеутверждающую картину: девочки разных возрастов — от пяти до десяти лет — веселой гурьбой выбегают из представительного здания школы.
— Для начала давай сделаем вот что… — с этими словами, не давая ей опомниться, Карло припал к ее губам.
Поцелуй становился все более требовательным, притупляя боль и вызывая легкое головокружение…
— Как это.., поможет делу? Не понимаю, — заметила она, отрываясь от него и с трудом переводя дыхание. — Ведь именно поцелуй доставил нам столько неприятностей.
— Дело в том, моя дорогая, что во время ленча мы привлекли к себе нежелательное внимание дерзкого практиканта. Теперь будем действовать иначе: стоит нам объявить о помолвке — и досадные сплетни сразу прекратятся.
— Объявить о помолвке? — не веря своим ушам, выдохнула она.
— Мы просто притворимся. Un intervallo piacevole — приятное и, главное, ни к чему не обязывающее развлечение для нас обоих, — поспешно объяснил он.
Даниэлла не знала, что и думать. С одной стороны, она не хотела участвовать в этой сомнительной авантюре, но, с другой, ей уже порядком надоели косые взгляды и улыбочки сотрудников больницы.
— Ничего не получится, Карло. Ты все еще лечащий врач моего отца.
— Ну и что? — беззаботно откликнулся он, ласково перебирая пальцами ее золотистые локоны. Его здоровье с тобой никак не связано.
— Очень немногие люди посмотрят на это именно так. Кроме того, твой план отнюдь не идеален, он не выдерживает даже самой незначительной критики…
— Напротив, — мягко возразил Карло. — Все очень логично: в больнице я — как лечащий врач твоего отца и официальное лицо — обращаюсь к тебе на «вы», а за пределами больничных стен мы как жених и невеста — имеем полное право наслаждаться обществом друг друга, не опасаясь возмездия.
— Ты не учел тот факт, что нам придется… — совершенно потеряв голову от его прикосновений, она едва не сказала: «заниматься сексом», но вовремя спохватилась:
— ..спать в одной постели. А как же Анита: что она подумает о нас? Мы не можем не уважать ее чувства!
— Разумеется. За кого ты меня принимаешь? Я хороший отец! Но и ты должна довериться мне: я смогу защитить вас обоих.
Если бы сейчас на месте Карло оказался кто-нибудь другой, Даниэлла рассмеялась бы ему в лицо. Она, как и любая женщина, знала, что мужчине, которого едва знаешь, доверять нельзя.
— Итак, Даниэлла: каков твой ответ?
— Я.., согласна, — вот и все, что она смогла сказать.
— Замечательно… — мечтательно протянул он. Надеюсь, ты не дашь мне пощечину, если я тебя снова поцелую?
— Я давно жду этого, Карло!
Его смех подействовал на нее не хуже игристого шампанского. Даниэлла закрыла глаза и замерла в ожидании неповторимых, волнующих ощущений. Когда его губы и язык начали дразнить и требовать отклика, она без колебаний доверилась своим желаниям, решив наслаждаться моментом, как бы далеко это ни зашло…
Неожиданно раздался визг шин, пронзительный гудок — и какой-то автомобиль промчался мимо. Карло Росси неохотно отпрянул назад и виновато улыбнулся:
— Похоже, мне напоминают, что я неудачно припарковался. Придется нам ненадолго отложить выполнение задуманной диверсии.
— Ты прав. Нам давно пора быть в полицейском участке, — согласилась Даниэлла, чувствуя горькое разочарование при мысли, что он так быстро вернулся к реальности, в то время как она сама все еще витает в облаках.
— И, если это дело не займет много времени, мы как раз успеем забрать Аниту из школы. — Мельком взглянув на нее, Карло завел мотор. — Ты не возражаешь?
— Нет, конечно! — с энтузиазмом воскликнула девушка. — Я люблю проводить с ней время.
— Неудивительно, что ты ей тоже очень нравишься. Со дня смерти матери ни одна женщина не проявляла столько заботы и внимания по отношению к ней…
— Как ты можешь так говорить! Саландрия обожает твою дочь.
— Да, но ты больше подходишь на роль матери.
По возрасту, я имею в виду.
— А разве у нее нет друзей, оказавшихся в похожей ситуации? — спросила она первое, что пришло в голову.
— Потерявших мать? — не понял Карло. — К счастью для них, нет.
— Честно говоря, я подумала о разведенных родителях…
— У детей, посещающих католические школы, как правило, крепкие семьи, потому что развод не приветствуется по религиозным соображениям.
— Разумеется, — быстро ответила Даниэлла, чувствуя себя очень неловко. — И как я могла спросить такую глупость…
— Ничего страшного. Мы ведь никогда не затрагивали эту тему. Откуда ты могла знать? — успокоил ее Карло, потом какое-то время молча вел машину и вдруг заговорил совсем о другом:
— Карина мечтала о том, чтобы в ее родном городе появилась больница, и я выполнил это желание. Жена не хотела, чтобы Анита росла в большом современном городе, где так много опасностей. И вот теперь моя девочка занимается в La Scuola Privata di Santa Elisabetta — там, где в детстве училась ее мать. Монахини очень добры к ней. Я уверен, что где-то там, на небесах, Карина наблюдает за ее успехами и радуется…
Слушая его, Даниэлла с каждым словом все яснее понимала, что Карло Росси никогда не забудет жену: он будет вспоминать о ней постоянно. Анита невольно будет напоминать ему о пережитом горе — а значит, Карина навсегда останется в его памяти.
— Ты такая тихая и задумчивая. Что-то случилось?
— Я размышляла о том, как повезло Аните иметь такого замечательного отца, как ты…
— Вот мы и на месте, — сказал Карло припарковывая машину. — Чтобы забрать вещи, тебе необходимо их опознать и поставить подпись. Думаю, вся процедура займет несколько минут. Идем!
На самом деле все оказалось гораздо сложнее.
Даниэлле пришлось составить список украденных вещей, потому что ее сумочка была пуста.
— Честно говоря, я плохо помню, что именно там лежало. Деньги, кредитные карточки, косметичка, носовой платок и, кажется, расческа.., бормотала она, снова и снова просматривая перечень вещей.
— А как насчет драгоценностей, синьорина Блейк? — подсказал пожилой полицейский.
— Я не брала с собой украшения.
— Тогда, может быть, документы?
— Боже мой, конечно! Билеты на самолет и паспорт… — Даниэлла повернулась к Карло. — А еще фотография мамы! Моя любимая! Я надеялась, что отцу станет лучше, когда он увидит этот снимок…
— Посмотри на случившееся с другой стороны, обнимая ее за плечи, посоветовал он. — По крайней мере тебе вернули CD-диски и плеер.
— Очень странно, — заметила она, безуспешно пытаясь убрать вещи обратно в сумочку. — Почему вор обратил внимание на кошелек, в котором почти не осталось наличных, вместо того чтобы выгодно перепродать мои покупки?
— Сразу видно, синьорина, что вы неопытный путешественник, — вмешался в разговор офицер. — Во многих странах мира существует так называемый черный рынок кредитных карточек и паспортов.
Примите мой совет: во время поездок будьте бдительны, чтобы опять не стать жертвой карманников.
— Билеты на самолет, паспорт, деньги и кредитки лежали в секретном кармашке на молнии, — озадаченно протянула Даниэлла. — Приехав сюда, я была уверена, что в таком маленьком городе мне нечего опасаться…
— Увы, в том, что касается мелких краж, Галанио немногим лучше, чем любой другой населенный пункт на географической карте, синьорина, строго посмотрел на нее пожилой офицер. — Теперь вам придется связаться с американским посольством в Милане, чтобы получить временные документы.
— То, что я сегодня узнала, выходит за рамки твоей теории о видимых преимуществах жизни в небольших городах, — мрачно заметила она, когда они сели в машину.
Карло решил не усложнять ситуацию и, пропустив ее комментарий мимо ушей, незаметно сменил тему разговора:
— Надеюсь, у тебя есть копия любимой фотографии?
— Слава богу, дома остался негатив.
— Тогда нет причин быть такой удрученной, дорогая! — бодро воскликнул он. — Все остальное можно восстановить или заменить.
— А мне что прикажешь делать до того, как это случится? Стоять на углу и просить милостыню?
У меня нет ничего, кроме одежды…
— Я не дам тебе умереть от голода.
— Ты не обязан обо мне заботиться, Карло. Полагаю, я уже достаточно взрослая! Боже, какой глупой я была все это время! — Даниэлла закрыла лицо руками и тут же безвольно уронила их на колени.
— Ошибаешься. Ты поступала так, как считала нужным.
— Бесполезно меня успокаивать, — ответила она, с трудом сдерживая рвущиеся наружу слезы и гадая, какие еще неприятности ждут ее впереди.
— И все-таки я попытаюсь, — мягко возразил он. Прилетев в Галанио, ты беспокоилась только об отце, а потом совершенно неожиданно сама оказалась в критической ситуации: несчастный случай на дороге — и дальнейшее развитие событий абсолютно непредсказуемо! Я прекрасно понимаю, что ты тогда чувствовала, но, прошу, не надо винить себя во всех неудачах. Если кто и несет ответственность за все случившееся, то только я один: ты рисковала жизнью, чтобы спаси Аниту…
— Я виновата в том, что пропал паспорт, — угрюмо пробормотала она, не слушая его. — Офицер был прав: мне следовало быть осмотрительной и оставить его в номере.
— Ах, паспорт! — вспылил Карло. — Разве можно расстраиваться из-за такого пустяка? Эту проблему очень легко решить: в среду я работаю полдня, и мы с тобой обязательно съездим в Милан и зайдем в американское посольство. Что же касается денег, то я готов…
— Нет, ты не должен! — воскликнула Даниэлла. Твою помощь невозможно переоценить, и поэтому я никогда не возьму от тебя деньги!
— Тише! — Он нежно, но решительно зажал ей рот рукой. — Я просто хотел одолжить тебе необходимую сумму. Не волнуйся: когда твое социальное и финансовое положение снова станет стабильным, ты вернешь мне долг. Уверен, на моем месте ты поступила бы точно так же.
— Не стану этого отрицать…
— Разумеется. Как говорится, друг познается в беде. А мы ведь хорошие друзья, не так ли?
— Да, — отрывисто бросила Даниэлла, захлопывая дверцу.
Ей вдруг стало особенно горько при мысли, что они навсегда останутся просто друзьями. И даже если случится чудо и их отношения перерастут в нечто большее, Карло Росси наверняка ограничится приятным и, главное, ни к чему не обязывающим развлечением. Надо отдать ему должное: он никогда не делал из этого тайны. Но как она могла согласиться на его условия?
— Вот и прекрасно, — Карло бросил взгляд на часы. — Не будем тратить драгоценное время на пустые споры. Мы должны поторопиться, если хотим забрать Аниту из школы вовремя.
Они оказались у ворот монастыря удивительно быстро. Едва Карло остановил свой «ламборджини», как Даниэлла увидела жизнеутверждающую картину: девочки разных возрастов — от пяти до десяти лет — веселой гурьбой выбегают из представительного здания школы.