— Да, твоему положению не позавидуешь.
Я удержался от улыбки:
— Заблуждаешься, папаша. Мое официальное положение дает мне иммунитет. Ответственный агент, на которого напали во время исполнения им его задания, имеет право на законную защиту, больше ничего. Но я не буду этим заниматься. Позвони в «Ньюарк контроль», расскажи им обо всем случившемся, и предоставим другим расхлебывать все это.
— Тайгер, я смотрю, ты любишь рисковать.
Я оставил его комплемент без ответа и спросил:
— Ну а что в городе?
— Нашествие легавых. Лезут из всех щелей и даже не маскируются под туристов. Хуже, чем в Лос-Аламосе в те времена, когда там создавали первые бомбы "А". Говорят, они уже повредили дюжину черепов неизвестно за что, но держат это в секрете, пока атмосфера не очистится... Шлюхи куда-то разбежались, да и торговцы наркотиками тоже смылись из города. Настоящее всеобщее бегство.
— Это не имеет никакого значения.
— Как пакет? — поинтересовался Дэйв.
Я вскрыл посылку. И первое, что увидел, — это пару начиненных Эрни «Безексов». Отдельно в коробке лежали двенадцать других ингаляторов, тут же находился список аптек и записка, в которой Эрни сообщал, что он уменьшил наполовину продолжительность действия препаратов. Те, кто их приобретут, вскоре будут вынуждены быстро купить новые...
Наибольшее внимание я, естественно, обратил на два тюбика со смертью. Разорвав целлофановую обертку одного из них, представил себе нашего химика читающим наши рапорты о проделанной работе. Проклятье! Сам изобретает смертельную отраву, а когда мы сообщаем, что всего лишь нажимали на спуск, презрительно морщится. Вот это мир!
Но естественно, способа, с помощью которого я смог бы сунуть этот смертельный газ в ноздри Хоппеса, Эрни не придумал. Не подсказал и того, как распознать Нигера Хоппеса, чтобы не пострадал совершенно невинный человек... Проклятый Эрни!
Я бросил один отравленный «Безокс» в свой карман, другой засунул в сумку и занялся коробкой.
— Дэйв, вот список аптек, в которых ты разместишь эту дрянь. И пусть тебе хорошенько опишут каждого покупателя. Говори, что ты изучаешь покупательский спрос и всякую подобную дребедень.
— А если нападу на след Хоппеса?
— Не дай ему тебя поймать и предупреди Чарли, потому что меня здесь не будет. Мне нужно нападать. Будь осторожен. Не приставай к клиенту, если окажешься с ним один на один. Но если будешь уверен, что это Хоппес, — действуй! Убей, но не рискуй зря!
— И никаких разговоров?
— Никаких. На это нет времени. Нам нужен Агрунски, а не Нигер Хоппес. Последний лишь призрак.
Дэйв закурил сигарету и, тихонько посмеиваясь, сказал:
— Ты, Тайгер, тоже будь осторожен, потому что этот тип, если он еще жив, не дурак.
Вскоре Дэйв ушел, закрыв за собою дверь. Я услышал, как отъехала его машина.
Я сложил все свои вещи в сумку, которую бросил на заднее сиденье автомобиля, а на двери номера повесил табличку: «Не беспокоить». Мне совсем не хотелось, чтобы горничная слишком быстро обнаружила деревянные осколки от дверного косяка, искореженный канделябр и пулю в стенке шкафа. И так очень скоро под пальмами найдут два трупа.
Мне пришлось постучать несколько раз, прежде чем я услышал, что Камилла пошевелилась. Пробуждение ее было долгим. Наконец она приоткрыла дверь и одарила меня сонной улыбкой.
Я вошел.
На ней была моя рубашка, которую она придерживала на груди рукой.
— Ты оставил меня одну, — произнесла Камилла с упреком в голосе.
— Ты спала очень крепко. Не хотел тебя будить.
Она прижалась головой к моему плечу.
— Это моя вина. После того... что я увидела... этого человека... я приняла две таблетки снотворного. — Сморщившись, она чихнула. Глаза ее слезились, дышала Камилла с трудом.
— Все нормально. Ты правильно сделала.
— По крайней мере, за это время ничего не произошло?
— Наоборот... Даже очень многое... Но ты спала.
— Ты можешь...
Я понял, что она хотела сказать, но не дал ей договорить:
— Одевайся, мы отправляемся.
Не ответив ни слова, она взяла свою одежду и прошла в ванную комнату, а я в ожидании сел на край ее кровати. На ночном столике лежала коробочка со снотворным. В ней не хватало двух таблеток. Я закрыл коробочку и положил ее на место.
На улице по-прежнему шел дождь.
Хоппес и его убийцы... Агрунски, с кнопкой его устройства... Может быть конец света... Большая охота... Все это терзало мой мозг под монотонный, безразличный ритм дождя.
Сняв телефонную трубку, я набрал номер Винцента Смалла. Звонок прозвонил несколько раз, прежде чем он ответил истеричным голосом.
— Говорит Мэнн. Вы один?
— Да... Только полицейские снаружи.
— У вас все хорошо?
Поколебавшись, он нервно ответил:
— Да, я чувствую себя хорошо.
— Говорите, старина, что случилось?
— Правда ничего... только...
Я подбодрил его:
— Да... только?..
На другом конце провода помолчали.
— Я... Вы помните, что мы спрашивали у агентов по продаже недвижимости, не купил ли Луи где-нибудь дом?
— Да. И что?
— Один из агентов позвонил мне вчера вечером. Точно такой же вопрос ему задал и другой человек.
— Человек из этой местности?
— Нет, приезжий. Агент по продаже недвижимости позвонил мне, чтобы узнать, по-прежнему ли Луи заинтересован в покупке дома. У него есть что-то предложить ему.
— Описание приезжего!
— Очень туманное. У него были темные очки, а так как шел дождь, он был в плаще и в надвинутой на лоб шляпе. Агент практически его не разглядел.
Я быстро спросил:
— Тогда почему же вы боитесь?
Опять долгое молчание, наконец Смалл ответил:
— Я звонил другим агентам по продаже недвижимости... Этот человек был и у них.
— Вы не все сказали мне, Смалл.
Я слышал, как он проглотил слюну, потом выдавил из себя дрожащим голосом:
— Первый агент, не думая о плохом, сказал тому человеку, что и мы задали ему тот же вопрос, и...
— Вы звонили Вестеру?
Голос ослабел:
— Он не отвечает. Возможно, не хочет ни с кем говорить.
Как можно спокойнее, чтобы не испугать его еще больше, я сказал:
— Позовите фликов, дежурящих у ваших дверей, и попросите их войти к вам. И пусть они ни на шаг не отходят от вас. Не впускайте никого, кроме полицейских в форме, и не нервничайте. Понятно?
— Да, понимаю...
Смалл продолжал еще что-то говорить, но я положил трубку и немедленно набрал номер телефона Вестера.
Никакого ответа.
Камилла вошла в комнату в тот момент, когда я вешал трубку, и удивленно уставилась на меня:
— Тайгер! Что происходит?
— Начинается взрыв. — Я посмотрел на нее. Если я оставлю ее одну, они смогут использовать ее против меня. — Поехали, девочка, тебе придется быть со мной.
Не задавая никаких вопросов, она влезла в машину. Я сел за руль и бросил взгляд на небо... и вдруг снова почувствовал его. Он где-то здесь, в ожидании.
Проезжая мимо пальм, я бросил взгляд туда. Мои клиенты по-прежнему лежали под ними.
Мы выехали на дорогу, но у меня было мало горючего. Пришлось заехать на первую же заправочную станцию, чтоб заполнить бак. Пока его мне заполняли, я прошел в телефонную кабину и позвонил Хардекеру.
— Здравствуйте, капитан... Мэнн. Нуждаюсь в вашей помощи.
— Естественно. — Было слышно, как он ухмыльнулся.
— Хорошо. Могу я вас о ней попросить или нет?
— Вы нервничаете, Мэнн? Скажите, вам известно, что они отдали приказ, чтобы мы прекратили всякое сотрудничество с вами?
— Мило с их стороны.
— Мои сведения о вас становятся все экстравагантнее. Все вокруг только о вас и говорят.
— Вы знаете, где я нахожусь?
— Я знаю, а они нет. Они хотели бы видеть вас в другом месте.
— Я знаю.
— Так какая вам нужна помощь?..
— Вы мне ее окажете?
— А почему бы нет? У меня такое ощущение, что если вы захотите или сочтете необходимым, то вам удастся продать мне луну.
— Если буду вынужден это сделать, то да.
— Тогда валяйте!
— Пожалуйста, отзовите ваших людей от Вестера. Я должен повидать парня.
— Считайте, что это уже сделано. Скажите, вы знаете, что они уже наступают вам на пятки? Они обошли меня, чтобы приказать моим людям наколоть вас, но в этой местности я еще пользуюсь некоторым весом. Я могу придумать причину, чтобы отозвать моих людей, коли кирпичи падают мне на голову.
— Они падают. Так сделаете?
— Идите.
— Хорошо. И примите информацию: под пальмами около моего отеля два мертвеца. Это я их охладил. Пуля, застрявшая где-то в моей комнате, дополнит картину. Займитесь этим, чтобы позабавить галерку. Все подробности позже.
Мое сообщение заставило Хардекера немного помолчать, но потом он сказал:
— Это издержки счета, Мэнн.
— Шериф будет счастлив видеть вас, чтобы помочь вам, капитан. Передайте работу парням, которым ходят по вашим ногам. Вы увидите, что они подпрыгнут, опалив ягодицы, когда опознают трупы. Это поднимет ваши акции. — Я бросил на часы взгляд и добавил: — Дайте мне один час...
— Один час, но не более... Если бы у меня было меньше здравого смысла, я послушался бы их приказаний и перебежал бы вам дорогу.
— В смерти никогда не находишь помощи, капитан, — с грустью отозвался я и повесил трубку.
Камилла положила ладонь на мою руку и теплым нежным голосом проговорила:
— Тайгер...
Сжав челюсти, я прошептал:
— Мне страшно, девочка...
Глава 11
Я удержался от улыбки:
— Заблуждаешься, папаша. Мое официальное положение дает мне иммунитет. Ответственный агент, на которого напали во время исполнения им его задания, имеет право на законную защиту, больше ничего. Но я не буду этим заниматься. Позвони в «Ньюарк контроль», расскажи им обо всем случившемся, и предоставим другим расхлебывать все это.
— Тайгер, я смотрю, ты любишь рисковать.
Я оставил его комплемент без ответа и спросил:
— Ну а что в городе?
— Нашествие легавых. Лезут из всех щелей и даже не маскируются под туристов. Хуже, чем в Лос-Аламосе в те времена, когда там создавали первые бомбы "А". Говорят, они уже повредили дюжину черепов неизвестно за что, но держат это в секрете, пока атмосфера не очистится... Шлюхи куда-то разбежались, да и торговцы наркотиками тоже смылись из города. Настоящее всеобщее бегство.
— Это не имеет никакого значения.
— Как пакет? — поинтересовался Дэйв.
Я вскрыл посылку. И первое, что увидел, — это пару начиненных Эрни «Безексов». Отдельно в коробке лежали двенадцать других ингаляторов, тут же находился список аптек и записка, в которой Эрни сообщал, что он уменьшил наполовину продолжительность действия препаратов. Те, кто их приобретут, вскоре будут вынуждены быстро купить новые...
Наибольшее внимание я, естественно, обратил на два тюбика со смертью. Разорвав целлофановую обертку одного из них, представил себе нашего химика читающим наши рапорты о проделанной работе. Проклятье! Сам изобретает смертельную отраву, а когда мы сообщаем, что всего лишь нажимали на спуск, презрительно морщится. Вот это мир!
Но естественно, способа, с помощью которого я смог бы сунуть этот смертельный газ в ноздри Хоппеса, Эрни не придумал. Не подсказал и того, как распознать Нигера Хоппеса, чтобы не пострадал совершенно невинный человек... Проклятый Эрни!
Я бросил один отравленный «Безокс» в свой карман, другой засунул в сумку и занялся коробкой.
— Дэйв, вот список аптек, в которых ты разместишь эту дрянь. И пусть тебе хорошенько опишут каждого покупателя. Говори, что ты изучаешь покупательский спрос и всякую подобную дребедень.
— А если нападу на след Хоппеса?
— Не дай ему тебя поймать и предупреди Чарли, потому что меня здесь не будет. Мне нужно нападать. Будь осторожен. Не приставай к клиенту, если окажешься с ним один на один. Но если будешь уверен, что это Хоппес, — действуй! Убей, но не рискуй зря!
— И никаких разговоров?
— Никаких. На это нет времени. Нам нужен Агрунски, а не Нигер Хоппес. Последний лишь призрак.
Дэйв закурил сигарету и, тихонько посмеиваясь, сказал:
— Ты, Тайгер, тоже будь осторожен, потому что этот тип, если он еще жив, не дурак.
Вскоре Дэйв ушел, закрыв за собою дверь. Я услышал, как отъехала его машина.
Я сложил все свои вещи в сумку, которую бросил на заднее сиденье автомобиля, а на двери номера повесил табличку: «Не беспокоить». Мне совсем не хотелось, чтобы горничная слишком быстро обнаружила деревянные осколки от дверного косяка, искореженный канделябр и пулю в стенке шкафа. И так очень скоро под пальмами найдут два трупа.
Мне пришлось постучать несколько раз, прежде чем я услышал, что Камилла пошевелилась. Пробуждение ее было долгим. Наконец она приоткрыла дверь и одарила меня сонной улыбкой.
Я вошел.
На ней была моя рубашка, которую она придерживала на груди рукой.
— Ты оставил меня одну, — произнесла Камилла с упреком в голосе.
— Ты спала очень крепко. Не хотел тебя будить.
Она прижалась головой к моему плечу.
— Это моя вина. После того... что я увидела... этого человека... я приняла две таблетки снотворного. — Сморщившись, она чихнула. Глаза ее слезились, дышала Камилла с трудом.
— Все нормально. Ты правильно сделала.
— По крайней мере, за это время ничего не произошло?
— Наоборот... Даже очень многое... Но ты спала.
— Ты можешь...
Я понял, что она хотела сказать, но не дал ей договорить:
— Одевайся, мы отправляемся.
Не ответив ни слова, она взяла свою одежду и прошла в ванную комнату, а я в ожидании сел на край ее кровати. На ночном столике лежала коробочка со снотворным. В ней не хватало двух таблеток. Я закрыл коробочку и положил ее на место.
На улице по-прежнему шел дождь.
Хоппес и его убийцы... Агрунски, с кнопкой его устройства... Может быть конец света... Большая охота... Все это терзало мой мозг под монотонный, безразличный ритм дождя.
Сняв телефонную трубку, я набрал номер Винцента Смалла. Звонок прозвонил несколько раз, прежде чем он ответил истеричным голосом.
— Говорит Мэнн. Вы один?
— Да... Только полицейские снаружи.
— У вас все хорошо?
Поколебавшись, он нервно ответил:
— Да, я чувствую себя хорошо.
— Говорите, старина, что случилось?
— Правда ничего... только...
Я подбодрил его:
— Да... только?..
На другом конце провода помолчали.
— Я... Вы помните, что мы спрашивали у агентов по продаже недвижимости, не купил ли Луи где-нибудь дом?
— Да. И что?
— Один из агентов позвонил мне вчера вечером. Точно такой же вопрос ему задал и другой человек.
— Человек из этой местности?
— Нет, приезжий. Агент по продаже недвижимости позвонил мне, чтобы узнать, по-прежнему ли Луи заинтересован в покупке дома. У него есть что-то предложить ему.
— Описание приезжего!
— Очень туманное. У него были темные очки, а так как шел дождь, он был в плаще и в надвинутой на лоб шляпе. Агент практически его не разглядел.
Я быстро спросил:
— Тогда почему же вы боитесь?
Опять долгое молчание, наконец Смалл ответил:
— Я звонил другим агентам по продаже недвижимости... Этот человек был и у них.
— Вы не все сказали мне, Смалл.
Я слышал, как он проглотил слюну, потом выдавил из себя дрожащим голосом:
— Первый агент, не думая о плохом, сказал тому человеку, что и мы задали ему тот же вопрос, и...
— Вы звонили Вестеру?
Голос ослабел:
— Он не отвечает. Возможно, не хочет ни с кем говорить.
Как можно спокойнее, чтобы не испугать его еще больше, я сказал:
— Позовите фликов, дежурящих у ваших дверей, и попросите их войти к вам. И пусть они ни на шаг не отходят от вас. Не впускайте никого, кроме полицейских в форме, и не нервничайте. Понятно?
— Да, понимаю...
Смалл продолжал еще что-то говорить, но я положил трубку и немедленно набрал номер телефона Вестера.
Никакого ответа.
Камилла вошла в комнату в тот момент, когда я вешал трубку, и удивленно уставилась на меня:
— Тайгер! Что происходит?
— Начинается взрыв. — Я посмотрел на нее. Если я оставлю ее одну, они смогут использовать ее против меня. — Поехали, девочка, тебе придется быть со мной.
Не задавая никаких вопросов, она влезла в машину. Я сел за руль и бросил взгляд на небо... и вдруг снова почувствовал его. Он где-то здесь, в ожидании.
Проезжая мимо пальм, я бросил взгляд туда. Мои клиенты по-прежнему лежали под ними.
Мы выехали на дорогу, но у меня было мало горючего. Пришлось заехать на первую же заправочную станцию, чтоб заполнить бак. Пока его мне заполняли, я прошел в телефонную кабину и позвонил Хардекеру.
— Здравствуйте, капитан... Мэнн. Нуждаюсь в вашей помощи.
— Естественно. — Было слышно, как он ухмыльнулся.
— Хорошо. Могу я вас о ней попросить или нет?
— Вы нервничаете, Мэнн? Скажите, вам известно, что они отдали приказ, чтобы мы прекратили всякое сотрудничество с вами?
— Мило с их стороны.
— Мои сведения о вас становятся все экстравагантнее. Все вокруг только о вас и говорят.
— Вы знаете, где я нахожусь?
— Я знаю, а они нет. Они хотели бы видеть вас в другом месте.
— Я знаю.
— Так какая вам нужна помощь?..
— Вы мне ее окажете?
— А почему бы нет? У меня такое ощущение, что если вы захотите или сочтете необходимым, то вам удастся продать мне луну.
— Если буду вынужден это сделать, то да.
— Тогда валяйте!
— Пожалуйста, отзовите ваших людей от Вестера. Я должен повидать парня.
— Считайте, что это уже сделано. Скажите, вы знаете, что они уже наступают вам на пятки? Они обошли меня, чтобы приказать моим людям наколоть вас, но в этой местности я еще пользуюсь некоторым весом. Я могу придумать причину, чтобы отозвать моих людей, коли кирпичи падают мне на голову.
— Они падают. Так сделаете?
— Идите.
— Хорошо. И примите информацию: под пальмами около моего отеля два мертвеца. Это я их охладил. Пуля, застрявшая где-то в моей комнате, дополнит картину. Займитесь этим, чтобы позабавить галерку. Все подробности позже.
Мое сообщение заставило Хардекера немного помолчать, но потом он сказал:
— Это издержки счета, Мэнн.
— Шериф будет счастлив видеть вас, чтобы помочь вам, капитан. Передайте работу парням, которым ходят по вашим ногам. Вы увидите, что они подпрыгнут, опалив ягодицы, когда опознают трупы. Это поднимет ваши акции. — Я бросил на часы взгляд и добавил: — Дайте мне один час...
— Один час, но не более... Если бы у меня было меньше здравого смысла, я послушался бы их приказаний и перебежал бы вам дорогу.
— В смерти никогда не находишь помощи, капитан, — с грустью отозвался я и повесил трубку.
* * *
Я сел в машину и включил зажигание.Камилла положила ладонь на мою руку и теплым нежным голосом проговорила:
— Тайгер...
Сжав челюсти, я прошептал:
— Мне страшно, девочка...
Глава 11
Полицейская машина отъехала от дома Клода Вестера не очень далеко — ровно на столько, чтобы оба флика могли потом сказать, что они меня не видели, если их об этом спросят. Но, глядя в зеркальце заднего вида, они, разумеется, наблюдали за моим прибытием. Отметив его, продолжали свою беседу.
Следы от ног и множество окурков вокруг дома доказывали регулярность обхода дома агентами.
На мой звонок в дверь никто не ответил. Я обошел вокруг виллы. Задняя дверь тоже была закрытой. Оставалась мастерская. Я сократил путь до нее прямо по лужайке и принялся сначала колотить в дверь, потом кричать, но из-за шума ветра и дождя меня было плохо слышно. Побарабанив в дверь ногами, я прижал ухо к двери и прислушался.
Внутри раздался какой-то звенящий звук — как от стакана, разбившегося о цементный пол.
— Черт возьми! — Я выругался и предпринял новую яростную попытку выломать дверь. Но бесполезно: ее замок нельзя было взломать даже выстрелами.
Обойдя мастерскую, я усмотрел окно. Вытянувшись, заглянул внутрь, в темноту.
И снова выругался. Если кто-то там прячется, ему ничего не будет стоить расколоть мою тыкву как мишень в тире. После этого убийца будет иметь свободный путь к отступлению, так как я сам отослал фликов подальше. Тем хуже, надо рискнуть, и быстро.
Я раздвинул ставни, дулом моего сорок пятого разбил стекло и разбросал осколки. Затем, опершись о раму, прыгнул внутрь и так ударился о какой-то стол, что чуть не выронил из рук пистолет.
Но тут же покатился кубарем по цементному полу, после чего на четвереньках подполз под стол позади какого-то шкафа. В течение пяти секунд для хорошего (стрелка я представлял собою первоклассную мишень.
Переждав их, я выполз из моего тайника и выпрямился. Среди осколков стеклянного сосуда увидел вытянутые ноги. Тело скрывалось позади какого-то агрегата.
Я включил лампу над этим агрегатом, направил свет от нее на Вестера.
Он был малоузнаваем: страшный, с окровавленным лицом, огромными синяками. Скрюченные пальцы Клода были изуродованы, как и все тело, судя по неестественным изгибам его костей. Широкий кусок пластыря закрывал его рот. Я оборвал его с одной стороны, чтобы он мог говорить.
Вестер был жив. Его веки дрожали, и ему удалось разбить этот сосуд, чтобы привлечь к себе внимание, когда он услышал мои действия за дверью.
— Клод! — тихо позвал я его.
Он пошевелил губами, и из его рта потекла кровь. Тут я заметил, что его фартук разорван и обожжен порохом как раз под сердцем. Осторожно пошарив под толстой тканью, я наткнулся на пулю от «магнума-22».
Когда-нибудь Клод поздравит себя с неожиданной удачей. В нагрудном кармане его фартука лежали связка ключей и небольшие инструменты. Эти-то предметы, несмотря на их миниатюрность, и послужили препятствием для пули, которая наверняка отправила бы Вестера в небытие.
Я вынул маленькие инструменты, покореженные, сплющенные.
— Вы меня слышите, Клод?
Слабый кивок.
— Хорошо. Вы страдаете, но это пройдет. Только держитесь, не падайте в обморок.
Новый кивок, и он едва слышно прошептал:
— Да... но скорее. Я больше не могу.
— Каким образом это произошло?
Он закрыл глаза и надолго замолчал. Я занервничал. Боже мой! Только бы он не лишился сознания!.. Наконец Вестер поднял веки. Все его страдание отразилось во взгляде.
— Постучали... в дверь... я думал... полицейские... Он вошел... ударил меня...
— Кто?
— Худой... тонкий... высокий... лицо было...
— Какое? Быстрее!
Он выплюнул сгусток крови. Его глаза молили меня.
— Нужно, Вестер!
— Правая сторона в шрамах. Стеклянный глаз. Смешное оружие... смешное...
— Что он хотел?
Страдание вдруг исчезло из его глаз, уступив место ужасу. Челюсти разжались. Он застонал.
— Вестер!
Невероятным усилием воли он повернул голову:
— О... я... ему... сказал...
Он чувствовал себя виноватым. Я ждал. Теперь Клод будет говорить.
— Я вспомнил... Луи мне проговорился... Лесвилл... он меня до такой степени... бил... пытал... я сказал... — Его глаза снова закрылись. Сильная дрожь потрясла его с ног до головы. — Я... я... не... мог удержаться.
«Спокойнее, Тайгер, спокойнее!»
— Когда, Вестер? Когда он приходил?
— На рассвете...
Итак, у Нигера Хоппеса несколько часов форы. Я заторопил Вестера.
Он пытался говорить, но напрасно. Его рука протянулась как бы для того, чтобы показать мне что-то, и бессильно упала... Глаза покрыла пелена. И все-таки с последним сверхчеловеческим усилием прошептал:
— Карта... дырка... от булавки, — и потерял сознание.
Сейчас я ничего не смог бы сделать для него. Я встал, убрал мой сорок пятый и стал искать карту. Шарил по столу, вытаскивая ящички, опрокидывая все на пол... Боже мой! Боже мой! Ничего! Все еще ничего!.. Он пытался указать мне пальцем... Где?.. Что?..
Я вернулся к истерзанному. Мне хотелось закричать на него, потрясти его... И вдруг я увидел на животе его фартука большой карман, а в нем — отличную дорожную карту.
На юге оказались сотни Лесвиллов: деревушки, пункты, четыре дома у пересечения дорог...
Вспомнил о булавочной дырочке. Расстелил карту на столе и стал ощупывать ее поверхность кончиками пальцев. По-прежнему ничего. Расположил карту против света и сантиметр за сантиметром начал просматривать ее поверхность. Мне понадобилось еще долгих пять минут, чтобы, наконец, обнаружить крошечное отверстие от булавки... след, оставленный человеком, который, глядя на карту, сделал этот прокол. Наверное, случайно, когда Агрунски показывал Вестеру место.
Я сунул карту в карман, придвинул к себе телефон и позвонил Чарли Корбинету. Черт возьми, снимет ли он когда-нибудь трубку?! Наконец-то! В его кабинете слышались посторонние голоса.
— Это Тайгер. Вы можете говорить?
Он почувствовал, что у меня что-то важное и срочное, но отозвался индифферентно:
— Разумеется, дорогой друг.
— Чарли, я узнал место!
Было слышно, как участилось его дыхание, но он сделал усилие, чтобы сохранить прежний тон:
— Да-да, продолжайте... Буду очень счастлив помочь вам.
— Нет, спасибо, на это нет времени! Хоппес опередил нас. Ему удалось выпытать у Клода Вестера... Он обошел фликов и пробрался к нему. Вестер нуждается в помощи.
— Хорошо, я понимаю. — Чарли знал, что в такой манере разговор бесполезен, но продолжил: — Ваш друг пытается соединиться с вами по телефону.
— Дэйв?
— Вот именно. Вы должны позвонить вашей невесте... Это, кажется, важно.
— Вы пытаетесь задержать меня на этом месте, так, Чарли?
— Только ради вашей пользы, старина. — Однако тон его вдруг лишился уверенности. — Они жаждут узнать, что вы бросили это дело.
Жаль, он не мог видеть моей безрадостной улыбки.
— Чарли, я оставлю название места здесь на столе и посмотрим: найдете ли вы Агрунски раньше меня. У вас такие же шансы, как и у Хоппеса, только у него огромное преимущество во времени.
Я повесил трубку, нацарапал название Лесвилл на блокноте, который отыскал на письменном столе, и ушел. Дверь была закрыта снаружи. Я посмотрел замки, у Нигера Хоппеса не было особых затруднений с ними.
Но теперь другое дело. В настоящий момент он, вероятно, трясет всех своих агентов, чтобы найти этот Лесвилл.
Я бросился в машину и отъехал от дома. Но не успел я завернуть за угол, как услышал сирену полицейской машины, подъезжающей к дому Вестера.
Предупрежденные Чарли по радио, они примчались сюда, чтобы успеть меня захватить.
Камилла понимала, что сейчас не время для объяснений. Она смотрела прямо перед собой. Что касается меня, то я сворачивал с одной второстепенной дороги на другую, направляясь к аэродрому, находящемуся на другом конце города.
Наконец, высморкавшись очередной раз, Камилла выдала мне жалкую улыбку:
— Я могу тебе помочь?
— Наблюдай за дорогой, из-за этого дождя я плохо вижу.
— Куда мы едем?
— В аэропорт.
Она заметила разветвление, указала мне его и спросила:
— Ты нашел своего друга?
— Да... в сущности, я должен был обнаружить труп. — И я коротко рассказал ей о том, что произошло у Вестера.
Она задрожала от ужаса:
— Прости меня... в такого рода делах... я... не на месте.
— Брось! Мы почти у цели.
Камилла вытерла слезящиеся глаза.
— Тайгер... я боюсь.
— Не нужно.
— Я не могу удержаться. Это, может быть, идиотство... А потом, я немногим помогла тебе.
— Ты была очень полезна, девочка.
— Я не принесла тебе никакой пользы... Ты меня оставишь здесь?
— Вынужден.
— Но...
— Не беспокойся. Ты больше ничем не рискуешь. Теперь борьба перемещается в Лесвилл.
— Куда?
— В Лесвилл — потерянную местность где-то в Северной Каролине. Убийца, шкуру которого я хочу получить, опередил меня, дорогая, на несколько часов, тем не менее я его получу.
— Как ты его догонишь?
— У меня есть «Ф-51». Он ожидает меня. Этот самолет может подняться даже в такую погоду и долетит туда гораздо быстрее, чем все то, что достанет тип, которого я преследую. Это одно из преимуществ организации Мартина Грейди.
Крутой вираж, и я выехал на дорогу, которая привела меня к ограде аэродрома, по другую сторону зданий.
Служебный вход оказался открыт, и, воспользовавшись этим, я подъехал прямо к ангару.
Мейсон Армстронг, мой пилот, находился там и потягивал обжигающий кофе. Поставив чашку, он спросил:
— Ты далеко собрался?
— Погода?..
— Плохая. Взлетная полоса закрыта. Полеты запрещены.
— Мы можем отправиться?
Мейсон пожал плечами и с насмешливой улыбкой проговорил:
— Нет, если, конечно, ты не хочешь неприятностей.
— Немного больше, немного меньше, какая разница!
— Один «пипер команч» только что взлетел. Они ревели, как ослы, в конторе. Но пилот настоял. Создалось впечатление, что то, к чему он стремится, дороже его лицензии.
По моей спине пробежала ледяная дрожь.
— А пассажира ты видел?
— Только со спины. Высокий, худой. Не смог как следует его разглядеть.
Я достал из кармана дорожную карту и развернул ее.
— Посмотри-ка хорошенько, сможешь ли ты посадить меня возле этой дыры?
Мейсон бросил на меня удивленный взгляд, вновь пожал плечами и направился к своим картам.
На другом конце ангара находилась телефонная кабинка. Я назвал телефонистке два номера, но ни по одному, ни по другому Рондина не ответила.
Тогда я позвонил Эрни Бентли. Если Рондина имела контакт с «Ньюарк контроль», то он должен быть в курсе.
Эрни ответил, и после очередного опознания я спросил:
— Рондина звонила?
— Точно... Но она хотела говорить только с тобой... А я не знал, где тебя можно было поймать.
— Значит, никаких передач?
— Никаких. Только то, что она будет в три часа, и ты знаешь где. Рондина показалась мне очень возбужденной. Думаю, она что-то обнаружила.
— Я ведь звонил ей туда.
— Но не было трех часов.
— Это верно. Я позвоню. Эта ваша меблирашка... Пошли туда нескольких парней охранять ее до моего звонка. Я узнал местонахождение Агрунски, но Хоппес меня опередил. Сделай все, чтобы устроить операцию.
— Тебе не удалось подсунуть ему «Безекс»?
— Огорчен, старик. На этот раз твой трюк ни к чему не привел.
Я повесил трубку и вернулся к столу, возле которого Мейсон разглядывал карту.
— Что-нибудь нашел?
— Ничего, кроме полей. Ближайший аэродром на расстоянии шестнадцати километров, и на нем нет бетонной дорожки. С такой погодой это — трясина. Нечего думать там сесть.
Я оттолкнул карты:
— Мы сделаем это!
— Ты сошел с ума, Тайгер?!
— Мне такое уже говорили, но выбора нет. Тот «команч», что недавно взлетел, сядет.
— Он достаточно легкий, ему это удастся, а нам — нет.
— Ты когда-нибудь садился на брюхо?
— Только тогда, когда ничего другого не оставалось, дружочек. Если ты думаешь, что я думаю, что ты думаешь...
— Не утруждайся!
— Послушай, Тайгер... — вновь начал он.
Я оборвал его:
— Мой дорогой, если мы этого не сделаем, то ни ты, ни кто другой не полетит уже никогда...
Пауза. Мейсон пристально посмотрел на меня:
— Хорошо. Чего же мы тогда ждем?
Я пошел отдать ключ от машины Камилле, которая терпеливо сидела в ней и кашляла в платок.
— Оставайся здесь еще час, дорогая, потом поезжай, сними комнату в отеле и отдохни. Завтра утром, без сомнения, запрет с полетов будет снят и ты сможешь улететь в Нью-Йорк. Я увижусь с тобой там.
Она подняла на меня великолепные глубокие глаза, в которых я увидел грусть и усталость.
— Правда?
— Может быть...
У нее была улыбка маленькой девочки. Она отрицательно покачала головой:
— Нет, все кончено... Моя паутина оказалась недостаточно крепкой, хотя я пыталась, знаешь?
— Да, я знаю.
— Это стоило того.
Мои губы коснулись ее век и стерли с них слезы. Под моими руками Камилла снова начала дрожать. Ее веки затрепетали, она проглотила рыдания, которые я задушил поцелуями. Я почувствовал огонь, который снова стал ее пожирать.
Я оттолкнул Камиллу, хотя мне так не хотелось этого делать!
— Будь внимательным, Тайгер, — прошептала она.
Я кивнул:
— Ты меня увидишь, возможно.
— Возможно?.. Нужно по крайней мере один раз. — Она улыбнулась: — Чтобы я могла начать плести новую паутину... Будь осторожен, дорогой.
Сзади меня раздался голос Мейсона Армстронга:
— Готов, старик?
— Иду!
Мейсон в это утро, как и ежедневно, проделал все операции, необходимые для немедленного вылета. Это каждодневная рутина.
Я забрался в самолет. Мейсон, после того как убрали клинья, тоже устроился в кресле, надел шлем, проверил радиосвязь и приборы. Окна были закрыты, пелена дождя скрывала наши приготовления к полету.
Мейсон включил мотор. Четыре огромные лопасти закрутились. Гул наполнил аэродром.
Проснувшееся радио испуганным голосом обратилось к нам.
Мейсон рулил, торопясь взлететь. Он доехал до конца полосы, поставил самолет против ветра и пустил «мустанг» на всю мощность. Аппарат рванул, и мы промчались в двадцати метрах от здания аэропорта.
Мейсон ворчал, как обычно ворчат все пилоты в такую погоду.
На высоте в тысячу метров мы неожиданно оказались в чистом голубом небе под сверкающим солнцем. Черные угрожающие тучи, хорошо видимые сверху, покрывали склоны гор со снежными вершинами. Тень от самолета бежала по этому морю облаков.
Мейсон рассчитал, что наш полет продлится один час сорок минут, прежде чем мы сможем сломать себе головы при посадке. Проблема посадки!.. Но всему свое время. Где-то впереди нас другой самолет с двумя другими парнями находился в такой же ситуации.
Мейсон, кажется, догадался о моих мыслях. По его мнению, «пипер-команч» взлетел весьма удачно. Но все равно такого местечка, как Лесвилл, можно достигнуть только при феноменальном везении.
Время, опять время! Я закрыл глаза. Пусть пока волнуется Мейсон, это его заботы. Мои беспокойства начнутся на земле.
Я стал думать о Рондине.
Что там такое она обнаружила, чего не может доверить никому, кроме меня? Это так важно? Ее миссия не представляла особых трудностей, и она могла мне сообщить лишь интересные новости, если неожиданно не наткнулась на важный след. Для нее удача тоже могла сыграть большую роль. Ведь наши враги работают не в одиночку. Позади каждого агента стоит организация с информаторами, техниками, телохранителями, готовыми вмешаться, если ситуация того потребует. Не спугнула ли Рондина одного из них?
Мейсон дважды, пользуясь приборами, спускался в тучи. Во второй раз он указал пальцем на землю. Я увидел огромное пространство размытых дождем полей.
— Ветер сильно отклонил нас к западу, — сообщил Мейсон. — Я беру курс на восток.
Он взмыл ввысь. Таким образом мы потеряли пятьдесят минут, прежде чем заметили купальный курорт, прилепившийся среди дюн. На бреющем полете, чуть не задевая верхушки деревьев и вершины холмов, Мейсон промчался на юго-запад, пролетел над большой дорогой, потом над другой, национальной, и кончил тем, что сделал широкий вираж.
Следы от ног и множество окурков вокруг дома доказывали регулярность обхода дома агентами.
На мой звонок в дверь никто не ответил. Я обошел вокруг виллы. Задняя дверь тоже была закрытой. Оставалась мастерская. Я сократил путь до нее прямо по лужайке и принялся сначала колотить в дверь, потом кричать, но из-за шума ветра и дождя меня было плохо слышно. Побарабанив в дверь ногами, я прижал ухо к двери и прислушался.
Внутри раздался какой-то звенящий звук — как от стакана, разбившегося о цементный пол.
— Черт возьми! — Я выругался и предпринял новую яростную попытку выломать дверь. Но бесполезно: ее замок нельзя было взломать даже выстрелами.
Обойдя мастерскую, я усмотрел окно. Вытянувшись, заглянул внутрь, в темноту.
И снова выругался. Если кто-то там прячется, ему ничего не будет стоить расколоть мою тыкву как мишень в тире. После этого убийца будет иметь свободный путь к отступлению, так как я сам отослал фликов подальше. Тем хуже, надо рискнуть, и быстро.
Я раздвинул ставни, дулом моего сорок пятого разбил стекло и разбросал осколки. Затем, опершись о раму, прыгнул внутрь и так ударился о какой-то стол, что чуть не выронил из рук пистолет.
Но тут же покатился кубарем по цементному полу, после чего на четвереньках подполз под стол позади какого-то шкафа. В течение пяти секунд для хорошего (стрелка я представлял собою первоклассную мишень.
Переждав их, я выполз из моего тайника и выпрямился. Среди осколков стеклянного сосуда увидел вытянутые ноги. Тело скрывалось позади какого-то агрегата.
Я включил лампу над этим агрегатом, направил свет от нее на Вестера.
Он был малоузнаваем: страшный, с окровавленным лицом, огромными синяками. Скрюченные пальцы Клода были изуродованы, как и все тело, судя по неестественным изгибам его костей. Широкий кусок пластыря закрывал его рот. Я оборвал его с одной стороны, чтобы он мог говорить.
Вестер был жив. Его веки дрожали, и ему удалось разбить этот сосуд, чтобы привлечь к себе внимание, когда он услышал мои действия за дверью.
— Клод! — тихо позвал я его.
Он пошевелил губами, и из его рта потекла кровь. Тут я заметил, что его фартук разорван и обожжен порохом как раз под сердцем. Осторожно пошарив под толстой тканью, я наткнулся на пулю от «магнума-22».
Когда-нибудь Клод поздравит себя с неожиданной удачей. В нагрудном кармане его фартука лежали связка ключей и небольшие инструменты. Эти-то предметы, несмотря на их миниатюрность, и послужили препятствием для пули, которая наверняка отправила бы Вестера в небытие.
Я вынул маленькие инструменты, покореженные, сплющенные.
— Вы меня слышите, Клод?
Слабый кивок.
— Хорошо. Вы страдаете, но это пройдет. Только держитесь, не падайте в обморок.
Новый кивок, и он едва слышно прошептал:
— Да... но скорее. Я больше не могу.
— Каким образом это произошло?
Он закрыл глаза и надолго замолчал. Я занервничал. Боже мой! Только бы он не лишился сознания!.. Наконец Вестер поднял веки. Все его страдание отразилось во взгляде.
— Постучали... в дверь... я думал... полицейские... Он вошел... ударил меня...
— Кто?
— Худой... тонкий... высокий... лицо было...
— Какое? Быстрее!
Он выплюнул сгусток крови. Его глаза молили меня.
— Нужно, Вестер!
— Правая сторона в шрамах. Стеклянный глаз. Смешное оружие... смешное...
— Что он хотел?
Страдание вдруг исчезло из его глаз, уступив место ужасу. Челюсти разжались. Он застонал.
— Вестер!
Невероятным усилием воли он повернул голову:
— О... я... ему... сказал...
Он чувствовал себя виноватым. Я ждал. Теперь Клод будет говорить.
— Я вспомнил... Луи мне проговорился... Лесвилл... он меня до такой степени... бил... пытал... я сказал... — Его глаза снова закрылись. Сильная дрожь потрясла его с ног до головы. — Я... я... не... мог удержаться.
«Спокойнее, Тайгер, спокойнее!»
— Когда, Вестер? Когда он приходил?
— На рассвете...
Итак, у Нигера Хоппеса несколько часов форы. Я заторопил Вестера.
Он пытался говорить, но напрасно. Его рука протянулась как бы для того, чтобы показать мне что-то, и бессильно упала... Глаза покрыла пелена. И все-таки с последним сверхчеловеческим усилием прошептал:
— Карта... дырка... от булавки, — и потерял сознание.
Сейчас я ничего не смог бы сделать для него. Я встал, убрал мой сорок пятый и стал искать карту. Шарил по столу, вытаскивая ящички, опрокидывая все на пол... Боже мой! Боже мой! Ничего! Все еще ничего!.. Он пытался указать мне пальцем... Где?.. Что?..
Я вернулся к истерзанному. Мне хотелось закричать на него, потрясти его... И вдруг я увидел на животе его фартука большой карман, а в нем — отличную дорожную карту.
На юге оказались сотни Лесвиллов: деревушки, пункты, четыре дома у пересечения дорог...
Вспомнил о булавочной дырочке. Расстелил карту на столе и стал ощупывать ее поверхность кончиками пальцев. По-прежнему ничего. Расположил карту против света и сантиметр за сантиметром начал просматривать ее поверхность. Мне понадобилось еще долгих пять минут, чтобы, наконец, обнаружить крошечное отверстие от булавки... след, оставленный человеком, который, глядя на карту, сделал этот прокол. Наверное, случайно, когда Агрунски показывал Вестеру место.
Я сунул карту в карман, придвинул к себе телефон и позвонил Чарли Корбинету. Черт возьми, снимет ли он когда-нибудь трубку?! Наконец-то! В его кабинете слышались посторонние голоса.
— Это Тайгер. Вы можете говорить?
Он почувствовал, что у меня что-то важное и срочное, но отозвался индифферентно:
— Разумеется, дорогой друг.
— Чарли, я узнал место!
Было слышно, как участилось его дыхание, но он сделал усилие, чтобы сохранить прежний тон:
— Да-да, продолжайте... Буду очень счастлив помочь вам.
— Нет, спасибо, на это нет времени! Хоппес опередил нас. Ему удалось выпытать у Клода Вестера... Он обошел фликов и пробрался к нему. Вестер нуждается в помощи.
— Хорошо, я понимаю. — Чарли знал, что в такой манере разговор бесполезен, но продолжил: — Ваш друг пытается соединиться с вами по телефону.
— Дэйв?
— Вот именно. Вы должны позвонить вашей невесте... Это, кажется, важно.
— Вы пытаетесь задержать меня на этом месте, так, Чарли?
— Только ради вашей пользы, старина. — Однако тон его вдруг лишился уверенности. — Они жаждут узнать, что вы бросили это дело.
Жаль, он не мог видеть моей безрадостной улыбки.
— Чарли, я оставлю название места здесь на столе и посмотрим: найдете ли вы Агрунски раньше меня. У вас такие же шансы, как и у Хоппеса, только у него огромное преимущество во времени.
Я повесил трубку, нацарапал название Лесвилл на блокноте, который отыскал на письменном столе, и ушел. Дверь была закрыта снаружи. Я посмотрел замки, у Нигера Хоппеса не было особых затруднений с ними.
Но теперь другое дело. В настоящий момент он, вероятно, трясет всех своих агентов, чтобы найти этот Лесвилл.
Я бросился в машину и отъехал от дома. Но не успел я завернуть за угол, как услышал сирену полицейской машины, подъезжающей к дому Вестера.
Предупрежденные Чарли по радио, они примчались сюда, чтобы успеть меня захватить.
Камилла понимала, что сейчас не время для объяснений. Она смотрела прямо перед собой. Что касается меня, то я сворачивал с одной второстепенной дороги на другую, направляясь к аэродрому, находящемуся на другом конце города.
Наконец, высморкавшись очередной раз, Камилла выдала мне жалкую улыбку:
— Я могу тебе помочь?
— Наблюдай за дорогой, из-за этого дождя я плохо вижу.
— Куда мы едем?
— В аэропорт.
Она заметила разветвление, указала мне его и спросила:
— Ты нашел своего друга?
— Да... в сущности, я должен был обнаружить труп. — И я коротко рассказал ей о том, что произошло у Вестера.
Она задрожала от ужаса:
— Прости меня... в такого рода делах... я... не на месте.
— Брось! Мы почти у цели.
Камилла вытерла слезящиеся глаза.
— Тайгер... я боюсь.
— Не нужно.
— Я не могу удержаться. Это, может быть, идиотство... А потом, я немногим помогла тебе.
— Ты была очень полезна, девочка.
— Я не принесла тебе никакой пользы... Ты меня оставишь здесь?
— Вынужден.
— Но...
— Не беспокойся. Ты больше ничем не рискуешь. Теперь борьба перемещается в Лесвилл.
— Куда?
— В Лесвилл — потерянную местность где-то в Северной Каролине. Убийца, шкуру которого я хочу получить, опередил меня, дорогая, на несколько часов, тем не менее я его получу.
— Как ты его догонишь?
— У меня есть «Ф-51». Он ожидает меня. Этот самолет может подняться даже в такую погоду и долетит туда гораздо быстрее, чем все то, что достанет тип, которого я преследую. Это одно из преимуществ организации Мартина Грейди.
Крутой вираж, и я выехал на дорогу, которая привела меня к ограде аэродрома, по другую сторону зданий.
Служебный вход оказался открыт, и, воспользовавшись этим, я подъехал прямо к ангару.
Мейсон Армстронг, мой пилот, находился там и потягивал обжигающий кофе. Поставив чашку, он спросил:
— Ты далеко собрался?
— Погода?..
— Плохая. Взлетная полоса закрыта. Полеты запрещены.
— Мы можем отправиться?
Мейсон пожал плечами и с насмешливой улыбкой проговорил:
— Нет, если, конечно, ты не хочешь неприятностей.
— Немного больше, немного меньше, какая разница!
— Один «пипер команч» только что взлетел. Они ревели, как ослы, в конторе. Но пилот настоял. Создалось впечатление, что то, к чему он стремится, дороже его лицензии.
По моей спине пробежала ледяная дрожь.
— А пассажира ты видел?
— Только со спины. Высокий, худой. Не смог как следует его разглядеть.
Я достал из кармана дорожную карту и развернул ее.
— Посмотри-ка хорошенько, сможешь ли ты посадить меня возле этой дыры?
Мейсон бросил на меня удивленный взгляд, вновь пожал плечами и направился к своим картам.
На другом конце ангара находилась телефонная кабинка. Я назвал телефонистке два номера, но ни по одному, ни по другому Рондина не ответила.
Тогда я позвонил Эрни Бентли. Если Рондина имела контакт с «Ньюарк контроль», то он должен быть в курсе.
Эрни ответил, и после очередного опознания я спросил:
— Рондина звонила?
— Точно... Но она хотела говорить только с тобой... А я не знал, где тебя можно было поймать.
— Значит, никаких передач?
— Никаких. Только то, что она будет в три часа, и ты знаешь где. Рондина показалась мне очень возбужденной. Думаю, она что-то обнаружила.
— Я ведь звонил ей туда.
— Но не было трех часов.
— Это верно. Я позвоню. Эта ваша меблирашка... Пошли туда нескольких парней охранять ее до моего звонка. Я узнал местонахождение Агрунски, но Хоппес меня опередил. Сделай все, чтобы устроить операцию.
— Тебе не удалось подсунуть ему «Безекс»?
— Огорчен, старик. На этот раз твой трюк ни к чему не привел.
Я повесил трубку и вернулся к столу, возле которого Мейсон разглядывал карту.
— Что-нибудь нашел?
— Ничего, кроме полей. Ближайший аэродром на расстоянии шестнадцати километров, и на нем нет бетонной дорожки. С такой погодой это — трясина. Нечего думать там сесть.
Я оттолкнул карты:
— Мы сделаем это!
— Ты сошел с ума, Тайгер?!
— Мне такое уже говорили, но выбора нет. Тот «команч», что недавно взлетел, сядет.
— Он достаточно легкий, ему это удастся, а нам — нет.
— Ты когда-нибудь садился на брюхо?
— Только тогда, когда ничего другого не оставалось, дружочек. Если ты думаешь, что я думаю, что ты думаешь...
— Не утруждайся!
— Послушай, Тайгер... — вновь начал он.
Я оборвал его:
— Мой дорогой, если мы этого не сделаем, то ни ты, ни кто другой не полетит уже никогда...
Пауза. Мейсон пристально посмотрел на меня:
— Хорошо. Чего же мы тогда ждем?
Я пошел отдать ключ от машины Камилле, которая терпеливо сидела в ней и кашляла в платок.
— Оставайся здесь еще час, дорогая, потом поезжай, сними комнату в отеле и отдохни. Завтра утром, без сомнения, запрет с полетов будет снят и ты сможешь улететь в Нью-Йорк. Я увижусь с тобой там.
Она подняла на меня великолепные глубокие глаза, в которых я увидел грусть и усталость.
— Правда?
— Может быть...
У нее была улыбка маленькой девочки. Она отрицательно покачала головой:
— Нет, все кончено... Моя паутина оказалась недостаточно крепкой, хотя я пыталась, знаешь?
— Да, я знаю.
— Это стоило того.
Мои губы коснулись ее век и стерли с них слезы. Под моими руками Камилла снова начала дрожать. Ее веки затрепетали, она проглотила рыдания, которые я задушил поцелуями. Я почувствовал огонь, который снова стал ее пожирать.
Я оттолкнул Камиллу, хотя мне так не хотелось этого делать!
— Будь внимательным, Тайгер, — прошептала она.
Я кивнул:
— Ты меня увидишь, возможно.
— Возможно?.. Нужно по крайней мере один раз. — Она улыбнулась: — Чтобы я могла начать плести новую паутину... Будь осторожен, дорогой.
Сзади меня раздался голос Мейсона Армстронга:
— Готов, старик?
— Иду!
Мейсон в это утро, как и ежедневно, проделал все операции, необходимые для немедленного вылета. Это каждодневная рутина.
Я забрался в самолет. Мейсон, после того как убрали клинья, тоже устроился в кресле, надел шлем, проверил радиосвязь и приборы. Окна были закрыты, пелена дождя скрывала наши приготовления к полету.
Мейсон включил мотор. Четыре огромные лопасти закрутились. Гул наполнил аэродром.
Проснувшееся радио испуганным голосом обратилось к нам.
Мейсон рулил, торопясь взлететь. Он доехал до конца полосы, поставил самолет против ветра и пустил «мустанг» на всю мощность. Аппарат рванул, и мы промчались в двадцати метрах от здания аэропорта.
Мейсон ворчал, как обычно ворчат все пилоты в такую погоду.
На высоте в тысячу метров мы неожиданно оказались в чистом голубом небе под сверкающим солнцем. Черные угрожающие тучи, хорошо видимые сверху, покрывали склоны гор со снежными вершинами. Тень от самолета бежала по этому морю облаков.
Мейсон рассчитал, что наш полет продлится один час сорок минут, прежде чем мы сможем сломать себе головы при посадке. Проблема посадки!.. Но всему свое время. Где-то впереди нас другой самолет с двумя другими парнями находился в такой же ситуации.
Мейсон, кажется, догадался о моих мыслях. По его мнению, «пипер-команч» взлетел весьма удачно. Но все равно такого местечка, как Лесвилл, можно достигнуть только при феноменальном везении.
Время, опять время! Я закрыл глаза. Пусть пока волнуется Мейсон, это его заботы. Мои беспокойства начнутся на земле.
Я стал думать о Рондине.
Что там такое она обнаружила, чего не может доверить никому, кроме меня? Это так важно? Ее миссия не представляла особых трудностей, и она могла мне сообщить лишь интересные новости, если неожиданно не наткнулась на важный след. Для нее удача тоже могла сыграть большую роль. Ведь наши враги работают не в одиночку. Позади каждого агента стоит организация с информаторами, техниками, телохранителями, готовыми вмешаться, если ситуация того потребует. Не спугнула ли Рондина одного из них?
Мейсон дважды, пользуясь приборами, спускался в тучи. Во второй раз он указал пальцем на землю. Я увидел огромное пространство размытых дождем полей.
— Ветер сильно отклонил нас к западу, — сообщил Мейсон. — Я беру курс на восток.
Он взмыл ввысь. Таким образом мы потеряли пятьдесят минут, прежде чем заметили купальный курорт, прилепившийся среди дюн. На бреющем полете, чуть не задевая верхушки деревьев и вершины холмов, Мейсон промчался на юго-запад, пролетел над большой дорогой, потом над другой, национальной, и кончил тем, что сделал широкий вираж.