Страница:
Микки Спиллейн
Пилот
Глава 1
Я сидел с недопитой чашкой кофе в руке и смотрел, как обслуживали раздолбанный старый «мустанг», стоявший на взлетной полосе. Ничего интересного в этом не было: я это видел много раз. Меня больше привлекла блондинка, которую я разглядывал через застекленную стенку бара. Она знала, что я наблюдаю за ней, и повернулась так, чтобы получше продемонстрировать мне свои ножки.
Первый шаг навстречу большой игре, подумалось мне.
Она клюнула на меня, осталось только поддеть. Вид у меня был что надо, ни дать ни взять герой фильма «Последнее шоу»: старая куртка американских ВВС, кожаный шлем, защитные очки торчат из кармана. А она была мечтой, в облегающем фигуру костюме, и ее волосы полыхали, словно закат солнца.
Загвоздка была в том, что я знал ее, а она не знала меня. Три года тому назад Лоис Хэйс брала у меня интервью в немецком госпитале, пытаясь понять, почему я был заинтересован в том, чтобы сбросить боеприпасы в Венгрии со старого «Ю-88». Я бы мог сказать ей, что сделал это за деньги, но моя физиономия была немного попорчена осколками шрапнели и забинтована, лицо болело, и я не был расположен к болтовне. В то время Лоис числилась в подразделении медсестер.
Доминик Лолла, который на задрипанном пароходике переправил меня контрабандным путем обратно в Штаты, тоже знал ее. Аккредитованный корреспондент газеты «Сёркит», он не одобрял тех, кто писал статейки для Дункана Найта, чья колонка в «Вашингтон инсайд» была посвящена нападкам на нашу военную политику.
Я улыбнулся ее отражению. Да, черт возьми, если уж идти по скользкому пути газетных нападок, то лучше всего такими изящными ножками. А ножки у нее были заманчивых округлых форм. Нейлоновые чулки блестели, а там, где они кончались, я успел увидеть полоску неприкрытой загорелой кожи, прежде чем Лоис натянула юбку на колени. А когда вы смотрите на ножки, то не замечаете людей. Поэтому здоровенный парень, который подошел ко мне, застал меня своим вопросом врасплох.
— Мистер Фэллон? — У него было угловатое лицо, лишенное всякого выражения, но готовое растянуться в улыбке, если того потребуют обстоятельства, хорошо скроенный костюм, но не новый и, по всей видимости, экипированный на все случаи жизни, а из-за его спины выглядывал тип небольшого роста, с недовольным прищуром глаз.
Я встал.
— Полицейский?
— Лейтенант Траски, городская полиция. — Он протянул мне руку. — Что, заметно? — В его голосе сквозило любопытство. Его рука была жесткой.
— Немного.
— Это мистер Дел Рид, из прокуратуры штата. — Второй мужчина быстро кивнул и вытащил свою папку.
— Я бы хотел поговорить с вами, если у вас есть несколько минут, — сказал он.
— О чем?
— А у вас есть несколько минут? — вежливо переспросил Траски.
— Конечно.
— Тогда поговорим.
За моей спиной блондинка снова вытянула ноги и посмотрела на нас. Дел Рид направился через бар в маленький зал ресторана. Траски шел рядом со мной, и я заметил пистолет, выпирающий из-под его пиджака.
— Как долго вы знаете Такера Стэйси, мистер Фэллон? — Дел Рид решил не тратить ни минуты и сразу перейти к делу.
— С 1942 года, — ответил я. — Мы вместе служили в армии. И были курсантами училища ВВС.
— Вы были вместе в одном подразделении. В 252-й эскадрилье истребителей, насколько я знаю.
— Если вы все знаете, какого черта тогда спрашиваете?
— Послушайте, Фэллон...
— Послушайте, Траски. Хватит играть со мной, переходите к делу. Я не мальчик.
Рид вспыхнул, но лейтенант жестом успокоил его.
— Хорошо, к делу. — Он вытащил папку-скоросшиватель и, держа в руке, стал перелистывать содержимое. Это был автоматический жест свежеиспеченного бюрократа — больше для придания значимости себе, нежели своей работе.
— Вы были демобилизованы вместе и решили сообща затеять одно предприятие...
— Да, опыление урожая, — прервал я. — Однако мы прогорели и расстались.
— ...В последнее время, за исключением встречи ветеранов эскадрильи в 1954 году, больше контактов с ним не имели. — Он поднял взгляд от папки и уставился на меня.
— Ну и что? — спросил я.
— И вдруг — как гром среди ясного неба — он оставляет вам наследство в полмиллиона долларов.
Я поставил чашку кофе и облокотился на стол. Этот коротышка явно хотел меня на чем-то подловить.
— Его семья оспаривает наследство?
Рот Рида скривился.
— Вы же знаете, у него не было семьи.
— Значит, штат?
— Ну... нет.
— Чего вы мешкаете, мистер Рид? Вы же видите, что вам не к чему подступиться. Бросьте вы это дело, пойдите лучше прогуляйтесь. Ваши слова меня нисколько не заинтересовали.
— Дел Рид хочет... скажем так, предупредить вас, мистер Фэллон, — спокойно произнес Траски.
— Я еще даже не утвержден в правах наследователя, — напомнил я ему. — Я приехал сюда, потому что мне написал его адвокат. Почему в это дело вмешиваются еще и власти штата? Такк оставил старому другу аэродром. Я лечу сюда, чтобы узнать, что к чему, и не успел еще прибыть, как начинается какая-то возня.
— Вы знали о его завещании? — спросил Рид.
— Нет. Но оно меня не удивило.
— Почему?
— Потому что мы — два сапога пара. Ни у него, ни у меня никого больше нет. В армии мы всегда держались друг за дружку, и, если одного из нас подбивали, его место занимал другой. В общем, это то же самое, что подарочный набор с авторучкой и карандашом.
— Кто оформлен получателем страховки за вас, мистер Фэллон?
— Приют для сирот, мистер Рид. У Такка страховка была оформлена точно так же. Если вы просмотрели все бумаги, то должны быть в курсе.
Он пропустил колкость мимо ушей.
— У вас есть завещание?
— Мне-то зачем? Кроме этого «мустанга», у меня ничего нет.
Траски побарабанил пальцами по столу.
— Старый истребитель, да?
— Вы ведь знаете, чего же спрашиваете?
Полицейский улыбнулся и пожал плечами:
— Нужная вещь?
— Для меня — да, — ответил я.
Рид захлопнул папку.
— И для каких целей?
Я указал на его папку:
— А там что — не написано?
— Там написано, что вы работали на одну кинофирму. Я не понимаю, что там можно делать на самолете...
— Вы вообще мало что понимаете. Вы были выбраны или назначены на эту должность?
— Назначен, но...
— Значит, над вами стоят не меньшие дураки.
— Послушайте!
— Да заткнитесь вы! — Я взглянул на Траски, который едва сдерживал улыбку. — Вот уже десять лет я выполняю отдельные поручения кинокомпании «Демерет пикчерз». Когда они выезжают на съемки фильма, я получаю пленку, заснятую за день, и лечу с ней в лабораторию, а на следующий забираю в лаборатории уже проявленную пленку и лечу с ней обратно. Этим я и занимался до последнего времени. А теперь все же давайте-ка ближе к делу, в которое вы пытаетесь меня втянуть.
Траски спросил:
— Если вы унаследуете «Большую К», что вы с ней собираетесь делать?
— Развивать фирму... или продам... Черт, откуда я знаю! А у вас есть идеи?
— Кое-что есть.
— Тогда выкладывайте.
— Сначала посмотрим, с чего вы начнете.
Мне все это стало надоедать — и даже немного блондинка за окном.
— А что Такер делал с ней? — спросил я собеседников.
Траски покосился на Рида и, когда прокурор кивнул, ответил:
— Наше начальство придерживается мнения, что ваш друг мог быть вовлечен в кое-какие темные делишки.
— А какие именно?
Он пожал плечами:
— Во Флориде полно мест, где можно прокручивать махинации, которые могут стоить жизни. — Они встали, и Траски сказал: — Увидимся завтра. Мы просмотрим все бумаги вашего друга — деловые и личные. Просмотрим всё. Вы вправе написать жалобу, если хотите.
Я продемонстрировал ему свою самую широкую улыбку.
— Черт! Мне-то зачем? Ради бога!
Первый шаг навстречу большой игре, подумалось мне.
Она клюнула на меня, осталось только поддеть. Вид у меня был что надо, ни дать ни взять герой фильма «Последнее шоу»: старая куртка американских ВВС, кожаный шлем, защитные очки торчат из кармана. А она была мечтой, в облегающем фигуру костюме, и ее волосы полыхали, словно закат солнца.
Загвоздка была в том, что я знал ее, а она не знала меня. Три года тому назад Лоис Хэйс брала у меня интервью в немецком госпитале, пытаясь понять, почему я был заинтересован в том, чтобы сбросить боеприпасы в Венгрии со старого «Ю-88». Я бы мог сказать ей, что сделал это за деньги, но моя физиономия была немного попорчена осколками шрапнели и забинтована, лицо болело, и я не был расположен к болтовне. В то время Лоис числилась в подразделении медсестер.
Доминик Лолла, который на задрипанном пароходике переправил меня контрабандным путем обратно в Штаты, тоже знал ее. Аккредитованный корреспондент газеты «Сёркит», он не одобрял тех, кто писал статейки для Дункана Найта, чья колонка в «Вашингтон инсайд» была посвящена нападкам на нашу военную политику.
Я улыбнулся ее отражению. Да, черт возьми, если уж идти по скользкому пути газетных нападок, то лучше всего такими изящными ножками. А ножки у нее были заманчивых округлых форм. Нейлоновые чулки блестели, а там, где они кончались, я успел увидеть полоску неприкрытой загорелой кожи, прежде чем Лоис натянула юбку на колени. А когда вы смотрите на ножки, то не замечаете людей. Поэтому здоровенный парень, который подошел ко мне, застал меня своим вопросом врасплох.
— Мистер Фэллон? — У него было угловатое лицо, лишенное всякого выражения, но готовое растянуться в улыбке, если того потребуют обстоятельства, хорошо скроенный костюм, но не новый и, по всей видимости, экипированный на все случаи жизни, а из-за его спины выглядывал тип небольшого роста, с недовольным прищуром глаз.
Я встал.
— Полицейский?
— Лейтенант Траски, городская полиция. — Он протянул мне руку. — Что, заметно? — В его голосе сквозило любопытство. Его рука была жесткой.
— Немного.
— Это мистер Дел Рид, из прокуратуры штата. — Второй мужчина быстро кивнул и вытащил свою папку.
— Я бы хотел поговорить с вами, если у вас есть несколько минут, — сказал он.
— О чем?
— А у вас есть несколько минут? — вежливо переспросил Траски.
— Конечно.
— Тогда поговорим.
За моей спиной блондинка снова вытянула ноги и посмотрела на нас. Дел Рид направился через бар в маленький зал ресторана. Траски шел рядом со мной, и я заметил пистолет, выпирающий из-под его пиджака.
— Как долго вы знаете Такера Стэйси, мистер Фэллон? — Дел Рид решил не тратить ни минуты и сразу перейти к делу.
— С 1942 года, — ответил я. — Мы вместе служили в армии. И были курсантами училища ВВС.
— Вы были вместе в одном подразделении. В 252-й эскадрилье истребителей, насколько я знаю.
— Если вы все знаете, какого черта тогда спрашиваете?
— Послушайте, Фэллон...
— Послушайте, Траски. Хватит играть со мной, переходите к делу. Я не мальчик.
Рид вспыхнул, но лейтенант жестом успокоил его.
— Хорошо, к делу. — Он вытащил папку-скоросшиватель и, держа в руке, стал перелистывать содержимое. Это был автоматический жест свежеиспеченного бюрократа — больше для придания значимости себе, нежели своей работе.
— Вы были демобилизованы вместе и решили сообща затеять одно предприятие...
— Да, опыление урожая, — прервал я. — Однако мы прогорели и расстались.
— ...В последнее время, за исключением встречи ветеранов эскадрильи в 1954 году, больше контактов с ним не имели. — Он поднял взгляд от папки и уставился на меня.
— Ну и что? — спросил я.
— И вдруг — как гром среди ясного неба — он оставляет вам наследство в полмиллиона долларов.
Я поставил чашку кофе и облокотился на стол. Этот коротышка явно хотел меня на чем-то подловить.
— Его семья оспаривает наследство?
Рот Рида скривился.
— Вы же знаете, у него не было семьи.
— Значит, штат?
— Ну... нет.
— Чего вы мешкаете, мистер Рид? Вы же видите, что вам не к чему подступиться. Бросьте вы это дело, пойдите лучше прогуляйтесь. Ваши слова меня нисколько не заинтересовали.
— Дел Рид хочет... скажем так, предупредить вас, мистер Фэллон, — спокойно произнес Траски.
— Я еще даже не утвержден в правах наследователя, — напомнил я ему. — Я приехал сюда, потому что мне написал его адвокат. Почему в это дело вмешиваются еще и власти штата? Такк оставил старому другу аэродром. Я лечу сюда, чтобы узнать, что к чему, и не успел еще прибыть, как начинается какая-то возня.
— Вы знали о его завещании? — спросил Рид.
— Нет. Но оно меня не удивило.
— Почему?
— Потому что мы — два сапога пара. Ни у него, ни у меня никого больше нет. В армии мы всегда держались друг за дружку, и, если одного из нас подбивали, его место занимал другой. В общем, это то же самое, что подарочный набор с авторучкой и карандашом.
— Кто оформлен получателем страховки за вас, мистер Фэллон?
— Приют для сирот, мистер Рид. У Такка страховка была оформлена точно так же. Если вы просмотрели все бумаги, то должны быть в курсе.
Он пропустил колкость мимо ушей.
— У вас есть завещание?
— Мне-то зачем? Кроме этого «мустанга», у меня ничего нет.
Траски побарабанил пальцами по столу.
— Старый истребитель, да?
— Вы ведь знаете, чего же спрашиваете?
Полицейский улыбнулся и пожал плечами:
— Нужная вещь?
— Для меня — да, — ответил я.
Рид захлопнул папку.
— И для каких целей?
Я указал на его папку:
— А там что — не написано?
— Там написано, что вы работали на одну кинофирму. Я не понимаю, что там можно делать на самолете...
— Вы вообще мало что понимаете. Вы были выбраны или назначены на эту должность?
— Назначен, но...
— Значит, над вами стоят не меньшие дураки.
— Послушайте!
— Да заткнитесь вы! — Я взглянул на Траски, который едва сдерживал улыбку. — Вот уже десять лет я выполняю отдельные поручения кинокомпании «Демерет пикчерз». Когда они выезжают на съемки фильма, я получаю пленку, заснятую за день, и лечу с ней в лабораторию, а на следующий забираю в лаборатории уже проявленную пленку и лечу с ней обратно. Этим я и занимался до последнего времени. А теперь все же давайте-ка ближе к делу, в которое вы пытаетесь меня втянуть.
Траски спросил:
— Если вы унаследуете «Большую К», что вы с ней собираетесь делать?
— Развивать фирму... или продам... Черт, откуда я знаю! А у вас есть идеи?
— Кое-что есть.
— Тогда выкладывайте.
— Сначала посмотрим, с чего вы начнете.
Мне все это стало надоедать — и даже немного блондинка за окном.
— А что Такер делал с ней? — спросил я собеседников.
Траски покосился на Рида и, когда прокурор кивнул, ответил:
— Наше начальство придерживается мнения, что ваш друг мог быть вовлечен в кое-какие темные делишки.
— А какие именно?
Он пожал плечами:
— Во Флориде полно мест, где можно прокручивать махинации, которые могут стоить жизни. — Они встали, и Траски сказал: — Увидимся завтра. Мы просмотрим все бумаги вашего друга — деловые и личные. Просмотрим всё. Вы вправе написать жалобу, если хотите.
Я продемонстрировал ему свою самую широкую улыбку.
— Черт! Мне-то зачем? Ради бога!
Глава 2
Это прошло почти не замеченным средствами массовой информации. Сообщалось только, что Такер вылетел на «стагервинг-бич», который он так любил, и больше не вернулся. До этого он сказал своему главному механику Чарли Траубу, что собирается провести предварительную аэросъемку, на которую получил заказ. Затем вылетел в южную часть штата и не вернулся. Через час после его вылета разразилась сильная гроза, поэтому предполагают, что он сначала попытался облететь ее, потом не смог сквозь нее прорваться и свалился в океан. На поиски выслали спасательное подразделение морской авиации, которое обнаружило обломки, без сомнения, его самолета.
Обычно с годами люди сильно сдают. Но в случае с Такком это правило не работало.
Я мысленно усмехнулся и смахнул газеты на пол. Да, черт возьми! Чего только не бывало! Летишь с двумя ящиками в Индию, а оттуда с кувшином для орехового масла, наполненным чистым золотом. Вот такие были неофициальные расценки. Это я из-за той девки из Денвера решился на дело и срубил приличные бабки. Сделка с африканскими бриллиантами тоже была будь здоров; и торговля травкой через страны коммунистического режима шла хорошо, пока красные наглухо не перекрыли этот канал. Последний рейс стоил мне дырки в бедре от хорошего стрелка. Без риска нет игры.
Только местная газета более подробно рассказала о происшествии. Такер Стэйси был видным человеком в Селаде, героем войны, который превратил старое вспомогательное взлетное поле ВВС в аэродром «Большая К», что заинтересовало две фабрики электронного оборудования, и те решили разместиться в этом районе. Фабричные цеха расширялись, и в результате населенный пункт Селада был нанесен на карты, а Такер Стэйси избран в городской совет.
Старый Такк, как же он изменился! Представляю, скольких трудов ему стоило разобраться во всех этих делах, чтобы не оказаться дремучим дураком. Девять сбитых самолетов противника, летавшего на «Ми-109», а сколько было предположительно сбитых, помнишь, Такк? А помнишь ту нашу поездку в Лондон? С парочкой шотландских девчушек? Вот это было здорово! Чему мы их там только не научили, на этой ферме? Помнишь? Нет, парень, ничего ты уже не вспомнишь... Мертвые ничего не могут вспомнить. Я вытянул ноги в пыльных десантных ботинках на кушетке и уставился в потолок. В дальнем углу комнаты телевизор предсказывал погоду на следующий день. Жарко. Сухо. Местами возможна гроза во второй половине дня.
— Войдите, — ответил я на стук в дверь, не опуская глаз с потолка.
Дверь резко распахнулась.
— А я ждал тебя, — сказал я.
Лоис Хэйс склонила голову и загадочно улыбнулась.
— Самоуверенности — хоть отбавляй.
— Почему бы и нет?
Вблизи она была еще соблазнительнее, чем через стеклянную стенку бара. И хотя ее костюм больше смахивал на военную форму, он не мог скрыть ее высокую, пышную грудь и бесподобные формы бедер.
— У тебя красивые ножки, — оценил я.
— Да?
— Пневматические. С надувными мягкими прокладками.
— Что-то я не поняла: комплимент это или нет?
— Не обращай внимания. Это просто шутки-прибаутки.
— Что?
— Дорогуша, — ответил я, — не забивай себе голову. Ты продемонстрировала мне свои ножки, и мне они понравились. Так что спасибо за радушную встречу. Чем ты хочешь меня порадовать?
На мгновение она выпрямилась, ее лицо вспыхнуло, а рот скривился от негодования. Но это продолжалось всего одно мгновение. Румянец быстро сошел с ее щек, и она засмеялась грудным голосом:
— Я думаю, вы уж слишком много повидали гостиничных номеров и слишком много...
— Проституток? — добавил я за нее.
Она не смутилась:
— Вот именно.
Я повернул голову и усмехнулся. Видок у меня был что надо. Я еще не брился, и шрам на моем лице проступал отчетливее, чем обычно.
— Ошибка вышла, девочка. Я как раз отношусь к самым принципиальным ребятам. Я на это деньги никогда не трачу.
— А что же вы тогда делаете?
— Мне их доставляют, или я сам себе нахожу.
— О! Это уже опасно! — опять засмеялась она и села.
— Нет, девочка. Сегодня ничего не получится. Я устал. У меня был трудный день. — Я закрыл глаза и откинулся назад. — Что тебе надо?
— Историю.
— Ага, сейчас.
Я почувствовал, что она улыбается.
— Меня зовут Карен Морган; я работаю в газете «Баррет синдикатед фичерз», и я хотела бы получить кое-какую информацию о Такере Стэйси и, конечно, о вас и ваших планах. Вы, может быть, не в курсе, но деятельность мистера Стэйси была очень важной для всего штата, и дальнейшее развитие в этой области представляет живой интерес для наших читателей. Он...
— Дорогуша, — прервал я, — заткни фонтан.
Я открыл глаза. Она смотрела на меня, и умильное выражение сползало с ее лица. Лоис изучала меня холодным взглядом и ждала.
— Я не поняла...
— Смерть Такка — событие не для читателей, — отрезал я.
Она облизнула губы и улыбнулась, глядя на свои руки, лежащие на коленях.
— Хорошо, я объясню, — сказала она. — Существует предположение...
— Мало ли что!
— Вам неинтересно?
— Девочка, он и я много раз встречались со смертью. Но когда-нибудь она нас все-таки настигает. Подо мной тоже в грозу самолет развалился.
— А вы проверяли метеоусловия в тот день?
— Еще нет.
— Могу избавить вас от лишних хлопот. Несколько самолетов пролетели через грозовой фронт без всяких осложнений.
— Милочка, внутри грозового фронта...
— Грозовой фронт не был опасным. Я проверяла сообщения пилотов, попавших в грозу. То же было сделано в Майами. Пролететь через эту грозу было не трудно. Через нее проскочили два «трипасера» и одна «Сессна-90».
— Ну и что?
— Поэтому появилось одно предположение.
— Хватит на эту тему, — оборвал я, рывком поднявшись на кушетке. — Что еще?
Ее улыбка была просто обезоруживающей.
— Вы когда-нибудь были полицейским?
— Нет, но мне приходилось с ними сталкиваться.
— Хорошо... Поговаривают, что мистер Стэйси был падок на легкую наживу.
— Что-то не похоже, дорогуша, что он на этом поприще загребал большие деньги. Все, что у него было, — сила и средства — он вложил в этот аэродром — «Большую К». Так что ошибка вышла.
Она стремительно встала, охваченная профессиональным азартом, и подошла ко мне. На ее лице появилось целеустремленное выражение, а в меня вперился взгляд «деловой женщины».
— Несколько лет назад у него ничего не было, кроме нескольких списанных самолетов. Он ими и занимался. Потом вдруг быстро начал расширять свой бизнес. Вопрос — почему?
— Ему просто повезло, девочка.
— Ладно. Тогда главный вопрос — каким образом?
Я пожал плечами. Дела Такка меня совершенно не касались.
— При чем здесь я? Почему ты меня спрашиваешь?
Она посмотрела мне в глаза:
— Если предположить, что он проворачивал какие-то темные дела, вероятность того, что его убили, возрастает, верно?
Я неохотно согласился.
— И вполне возможно, что он оставил какие-нибудь записи, бумаги.
Я снова кивнул.
— Если бы я могла взглянуть на его бумаги или записи, которые он делал... Я бы тогда сумела разобраться в этой истории. — Лоис замолчала и нетерпеливо мотнула головой. Волосы золотой волной хлынули ей на плечи. — Вы наследуете его имущество. Вы... можете предоставить мне все, что нужно.
— Мне кажется, ты многое знаешь из того, что здесь происходит.
— Это моя работа.
— Понятно.
— Итак... вы дадите мне бумаги?
— Возможно, — ответил я. — А что ты мне дашь?
Ее ресницы томно взметнулись.
— А что... вы хотите?
— А ты узнай.
Несколько мгновений она стояла, застенчиво улыбаясь краешками губ, потом ее рука поднялась к пуговицам жакета и стала их расстегивать. Она бросила жакет на пол и то же самое сделала со своей блузкой. С минуту она разбиралась с крючками бюстгальтера на спине. От одного движения плеч бюстгальтер сполз по ее рукам, на секунду повис на пальцах, а потом тоже упал на пол.
Ее улыбка уже исчезла, и вместо нее на лице отразилась страсть, которую Лоис не могла скрыть. Ее груди были обворожительно пышными, в них, казалось, пульсировало желание, готовое прорваться сквозь нежные ярко-розовые соски. Ее дыхание стало взволнованным и неровным, по плечам прошла дрожь, и я видел, как она спустилась ниже по податливой, восхитительной талии и ушла под юбку.
Я не двигался. Я просто смотрел на нее. Это было то, чего она раньше никогда не делала, я это понял. И то, что она делала, превращало ее в женщину, которую она так старательно в себе скрывала. Лоис качнулась в мою сторону, и в следующий момент могла сделать шаг, который привел бы ее в мои объятия. Ее пальцы уже расстегивали «молнию» на юбке.
Я быстро встал, подошел к двери и повернулся.
— Здорово у тебя получилось, Лоис. Когда-нибудь у тебя будет огромный успех.
Она отшатнулась, словно ее ударили. Огонь страсти в ее глазах погас, и вместо него в них появился ужас, а потом что-то еще.
— Лоис... — пробормотала она.
— Мы уже встречались, девочка. И тебе и в тот раз не удалось добиться от меня того, зачем ты приходила.
Обычно с годами люди сильно сдают. Но в случае с Такком это правило не работало.
Я мысленно усмехнулся и смахнул газеты на пол. Да, черт возьми! Чего только не бывало! Летишь с двумя ящиками в Индию, а оттуда с кувшином для орехового масла, наполненным чистым золотом. Вот такие были неофициальные расценки. Это я из-за той девки из Денвера решился на дело и срубил приличные бабки. Сделка с африканскими бриллиантами тоже была будь здоров; и торговля травкой через страны коммунистического режима шла хорошо, пока красные наглухо не перекрыли этот канал. Последний рейс стоил мне дырки в бедре от хорошего стрелка. Без риска нет игры.
Только местная газета более подробно рассказала о происшествии. Такер Стэйси был видным человеком в Селаде, героем войны, который превратил старое вспомогательное взлетное поле ВВС в аэродром «Большая К», что заинтересовало две фабрики электронного оборудования, и те решили разместиться в этом районе. Фабричные цеха расширялись, и в результате населенный пункт Селада был нанесен на карты, а Такер Стэйси избран в городской совет.
Старый Такк, как же он изменился! Представляю, скольких трудов ему стоило разобраться во всех этих делах, чтобы не оказаться дремучим дураком. Девять сбитых самолетов противника, летавшего на «Ми-109», а сколько было предположительно сбитых, помнишь, Такк? А помнишь ту нашу поездку в Лондон? С парочкой шотландских девчушек? Вот это было здорово! Чему мы их там только не научили, на этой ферме? Помнишь? Нет, парень, ничего ты уже не вспомнишь... Мертвые ничего не могут вспомнить. Я вытянул ноги в пыльных десантных ботинках на кушетке и уставился в потолок. В дальнем углу комнаты телевизор предсказывал погоду на следующий день. Жарко. Сухо. Местами возможна гроза во второй половине дня.
— Войдите, — ответил я на стук в дверь, не опуская глаз с потолка.
Дверь резко распахнулась.
— А я ждал тебя, — сказал я.
Лоис Хэйс склонила голову и загадочно улыбнулась.
— Самоуверенности — хоть отбавляй.
— Почему бы и нет?
Вблизи она была еще соблазнительнее, чем через стеклянную стенку бара. И хотя ее костюм больше смахивал на военную форму, он не мог скрыть ее высокую, пышную грудь и бесподобные формы бедер.
— У тебя красивые ножки, — оценил я.
— Да?
— Пневматические. С надувными мягкими прокладками.
— Что-то я не поняла: комплимент это или нет?
— Не обращай внимания. Это просто шутки-прибаутки.
— Что?
— Дорогуша, — ответил я, — не забивай себе голову. Ты продемонстрировала мне свои ножки, и мне они понравились. Так что спасибо за радушную встречу. Чем ты хочешь меня порадовать?
На мгновение она выпрямилась, ее лицо вспыхнуло, а рот скривился от негодования. Но это продолжалось всего одно мгновение. Румянец быстро сошел с ее щек, и она засмеялась грудным голосом:
— Я думаю, вы уж слишком много повидали гостиничных номеров и слишком много...
— Проституток? — добавил я за нее.
Она не смутилась:
— Вот именно.
Я повернул голову и усмехнулся. Видок у меня был что надо. Я еще не брился, и шрам на моем лице проступал отчетливее, чем обычно.
— Ошибка вышла, девочка. Я как раз отношусь к самым принципиальным ребятам. Я на это деньги никогда не трачу.
— А что же вы тогда делаете?
— Мне их доставляют, или я сам себе нахожу.
— О! Это уже опасно! — опять засмеялась она и села.
— Нет, девочка. Сегодня ничего не получится. Я устал. У меня был трудный день. — Я закрыл глаза и откинулся назад. — Что тебе надо?
— Историю.
— Ага, сейчас.
Я почувствовал, что она улыбается.
— Меня зовут Карен Морган; я работаю в газете «Баррет синдикатед фичерз», и я хотела бы получить кое-какую информацию о Такере Стэйси и, конечно, о вас и ваших планах. Вы, может быть, не в курсе, но деятельность мистера Стэйси была очень важной для всего штата, и дальнейшее развитие в этой области представляет живой интерес для наших читателей. Он...
— Дорогуша, — прервал я, — заткни фонтан.
Я открыл глаза. Она смотрела на меня, и умильное выражение сползало с ее лица. Лоис изучала меня холодным взглядом и ждала.
— Я не поняла...
— Смерть Такка — событие не для читателей, — отрезал я.
Она облизнула губы и улыбнулась, глядя на свои руки, лежащие на коленях.
— Хорошо, я объясню, — сказала она. — Существует предположение...
— Мало ли что!
— Вам неинтересно?
— Девочка, он и я много раз встречались со смертью. Но когда-нибудь она нас все-таки настигает. Подо мной тоже в грозу самолет развалился.
— А вы проверяли метеоусловия в тот день?
— Еще нет.
— Могу избавить вас от лишних хлопот. Несколько самолетов пролетели через грозовой фронт без всяких осложнений.
— Милочка, внутри грозового фронта...
— Грозовой фронт не был опасным. Я проверяла сообщения пилотов, попавших в грозу. То же было сделано в Майами. Пролететь через эту грозу было не трудно. Через нее проскочили два «трипасера» и одна «Сессна-90».
— Ну и что?
— Поэтому появилось одно предположение.
— Хватит на эту тему, — оборвал я, рывком поднявшись на кушетке. — Что еще?
Ее улыбка была просто обезоруживающей.
— Вы когда-нибудь были полицейским?
— Нет, но мне приходилось с ними сталкиваться.
— Хорошо... Поговаривают, что мистер Стэйси был падок на легкую наживу.
— Что-то не похоже, дорогуша, что он на этом поприще загребал большие деньги. Все, что у него было, — сила и средства — он вложил в этот аэродром — «Большую К». Так что ошибка вышла.
Она стремительно встала, охваченная профессиональным азартом, и подошла ко мне. На ее лице появилось целеустремленное выражение, а в меня вперился взгляд «деловой женщины».
— Несколько лет назад у него ничего не было, кроме нескольких списанных самолетов. Он ими и занимался. Потом вдруг быстро начал расширять свой бизнес. Вопрос — почему?
— Ему просто повезло, девочка.
— Ладно. Тогда главный вопрос — каким образом?
Я пожал плечами. Дела Такка меня совершенно не касались.
— При чем здесь я? Почему ты меня спрашиваешь?
Она посмотрела мне в глаза:
— Если предположить, что он проворачивал какие-то темные дела, вероятность того, что его убили, возрастает, верно?
Я неохотно согласился.
— И вполне возможно, что он оставил какие-нибудь записи, бумаги.
Я снова кивнул.
— Если бы я могла взглянуть на его бумаги или записи, которые он делал... Я бы тогда сумела разобраться в этой истории. — Лоис замолчала и нетерпеливо мотнула головой. Волосы золотой волной хлынули ей на плечи. — Вы наследуете его имущество. Вы... можете предоставить мне все, что нужно.
— Мне кажется, ты многое знаешь из того, что здесь происходит.
— Это моя работа.
— Понятно.
— Итак... вы дадите мне бумаги?
— Возможно, — ответил я. — А что ты мне дашь?
Ее ресницы томно взметнулись.
— А что... вы хотите?
— А ты узнай.
Несколько мгновений она стояла, застенчиво улыбаясь краешками губ, потом ее рука поднялась к пуговицам жакета и стала их расстегивать. Она бросила жакет на пол и то же самое сделала со своей блузкой. С минуту она разбиралась с крючками бюстгальтера на спине. От одного движения плеч бюстгальтер сполз по ее рукам, на секунду повис на пальцах, а потом тоже упал на пол.
Ее улыбка уже исчезла, и вместо нее на лице отразилась страсть, которую Лоис не могла скрыть. Ее груди были обворожительно пышными, в них, казалось, пульсировало желание, готовое прорваться сквозь нежные ярко-розовые соски. Ее дыхание стало взволнованным и неровным, по плечам прошла дрожь, и я видел, как она спустилась ниже по податливой, восхитительной талии и ушла под юбку.
Я не двигался. Я просто смотрел на нее. Это было то, чего она раньше никогда не делала, я это понял. И то, что она делала, превращало ее в женщину, которую она так старательно в себе скрывала. Лоис качнулась в мою сторону, и в следующий момент могла сделать шаг, который привел бы ее в мои объятия. Ее пальцы уже расстегивали «молнию» на юбке.
Я быстро встал, подошел к двери и повернулся.
— Здорово у тебя получилось, Лоис. Когда-нибудь у тебя будет огромный успех.
Она отшатнулась, словно ее ударили. Огонь страсти в ее глазах погас, и вместо него в них появился ужас, а потом что-то еще.
— Лоис... — пробормотала она.
— Мы уже встречались, девочка. И тебе и в тот раз не удалось добиться от меня того, зачем ты приходила.
Глава 3
С высоты птичьего полета аэродром Такка с его взлетно-посадочными полосами и рулежными дорожками напоминал большую букву "К", вот почему он и получил такое название.
Его соорудили во время войны в качестве запасного аэродрома неподалеку от военно-воздушной базы «Мартин». Но тяжелые бомбардировщики «Б-24» и «Б-17» редко приземлялись здесь, поэтому посадочное поле находилось в прекрасном состоянии. Такк воздвигнул тут вышку вместе с комнатой отдыха и рестораном; впоследствии были построены гостиница и несколько специализированных магазинчиков, разместившихся по периметру великолепного плавательного бассейна. Площадка для игры в гольф была оборудована почти на границе с южной частью поля, где также находились теннисные корты, проходила соседняя шоссейная дорога и, вдалеке от аэровокзала, размещались ангары для самолетов. Не совсем удачное расположение аэродрома для использования его в военных целях, однако очень выгодное для воздушных путешествий.
Теперь, ночью, посадочные огни сияли, точно новенький доллар. Гостиничные номера были переполнены. В ангарах круглосуточно велись работы по обслуживанию и ремонту. Над головами раздавалось беспрерывное гудение моторов небольших самолетов, взлетающих и идущих на посадку.
На этой неделе здесь проходил турнир по гольфу. На следующей — должно было бы состояться какое-нибудь другое состязание. Торговая палата «Селада» обязательно позаботилась бы об этом.
Аэропорт, построенный в виде большой буквы "К", получал от всего этого большую прибыль.
В девять часов я попросил парня, управляющего двухколесной тележкой для игры в гольф, подбросить меня к ангарам.
Там, в одном из ангаров, среди моторов и корпусов самолетов — излюбленное место Такка — и располагался его офис.
Сэм Дэвин, адвокат Такка, предпочел бы лучше оставаться у себя в кабинете, но необходимость рассказать о завещании заставила его прийти туда, куда я пригласил его.
Сэм был человеком коренастым, крепким, с короткой стрижкой «ежик». В его волосах уже серебрилась седина. Ему было около шестидесяти, но передвигался он легко и пружинисто, как тридцатилетний. Возраст Сэма выдавали глаза. Они повидали слишком много людских несчастий во время судебных заседаний.
Мы обменялись рукопожатиями, и Сэм сказал:
— Чарли Трауб будет здесь с минуты на минуту. Ты не против, если мы немного подождем?
Я ответил, что нет, взял пиво из холодильника, стоявшего в углу, налил себе стакан и сел в кресло.
Чарли Трауб, похожий на маленького фокстерьера, вошел, представился мне накоротке и остановился у кресла. Он чем-то напомнил мне Сэма. Всем своим видом Трауб походил на летчика старых времен: от рабочего светлого цвета комбинезона в пятнах до шрамов от инструментов на пальцах.
Сэм Дэвин и Чарли Трауб казались ровесниками, и, только посмотрев в их глаза, можно было понять, что они далеко не одногодки.
Но Чарли выглядел человеком, у которого за спиной большой жизненный опыт.
— Я много слышал о тебе, приятель, — сказал он мне.
— В разговорах о войне?
— О чем же еще? Старина Такк и я, бывало, рассказывали друг другу истории целыми днями, если это не мешало работе.
Сэм откинулся на спинку кресла, затем вынул папку с документами и, положив на стол, раскрыл.
— Ну что, готовы?
Мы оба кивнули.
— Хотите, чтобы я зачитал детали или представил вам все в краткой форме?
— Лучше покороче, Сэм, — сказал я.
— Отлично.
Он поднял верхний лист, быстро просмотрел его и положил на место.
— Завещание Такера составлено на двоих наследников. Чарли Трауб получает двадцать тысяч наличными, три аэроплана и пять процентов от прибыли аэродрома «Большая К». Он должен оставаться здесь и работать по своей специальности в течение одного года, прежде чем сможет уволиться.
— И никаких забот, — добавил я, а Чарли усмехнулся. — Не часто приходится встречаться с такими добрыми людьми.
— А Кэту Фэллону отходит в наследство остальная часть владения Такера. У меня не было времени, чтобы оценить все полностью, но хочу сказать, что стоимость его имущества около миллиона. В банке хранятся его деньги, около двухсот тысяч долларов. Конечно же необходимо уладить дела с налогами.
— Ты сможешь всем этим заняться, Сэм?
— С удовольствием.
— Тогда я нанимаю тебя. Что-нибудь еще?
— Всего лишь письмо, адресованное лично вам, мистер Фэллон.
С этими словами он достал конверт и передал его мне. На конверте стояла печать, однако дата написания указана не была. В том, что говорилось в записке, на первый взгляд, ничего особенного или загадочного не было.
"Дорогой Кэт!
Продолжай дело, начатое мной. Таких, как мы, осталось не так уж много. Может быть, несколько, но все же мало. Таких, как Вердо и Кристи. Будь весел. Не подавись бананом".
Что-то заставило меня насторожиться, когда я во второй раз прочитал записку. Кто же эти, черт побери, Вердо и Кристи? Имена вроде знакомы, но я никак не мог вспомнить этих парней.
В прежние времена Такк знал всех, находящихся на базе и живущих в городе. Мне же было просто наплевать на каждого. Даже во время повторного формирования он помнил фамилии и названия мест, тогда как я считал за счастье назвать хотя бы одного соседа по комнате или старого приятеля на вечеринке. Вердо и Кристи. Хорошо, привет им, где бы они ни были. Я сложил листок и сунул его в карман.
Сэм продолжил:
— Теперь — что касается ваших планов, мистер Фэллон...
Я помахал ему рукой:
— Пусть все остается по-прежнему. Чарли знает, как проводить обслуживание и ремонт самолетов. Остальные работники должны находиться на своих местах. Аэродром дает прибыль. Я ознакомлюсь с тем, как Такк вел дела, и подумаю, где сам могу пристроиться. Но черт побери, ведь у меня теперь нет выбора. Как считаете?
— Меня это устраивает, — начал, размышляя, Чарли. — Если ты захочешь что-нибудь узнать, я познакомлю тебя с нужными людьми. Мотель и зона отдыха не доставят много хлопот, а что касается основной работы, то среди диспетчеров есть опытные сотрудники из Ассоциации гражданской авиации, к тому же Такк поощрял за хорошую службу больше, чем кто-либо.
— Насколько мне известно, дело обстоит именно так, — согласился Сэм. — Я закончу работу и представлю все оформленные бумаги через несколько дней. — Он поднялся и начал собирать документы.
— Прежде чем вы уйдете... — проговорил я, — есть еще одна вещь. Между нами.
Оба резко подняли голову.
— Было ли у Такка... достоинство?
Они переглянулись, а затем Чарли украдкой посмотрел на потолок:
— Какое, например, Кэт?
— Давайте начистоту. Был ли он вовлечен в какие-нибудь незаконные дела?
— Почему ты об этом спрашиваешь?
— Потому что, Сэм, полицейские уже задавали мне вопросы и пообещали разузнать все, что можно, и просмотреть бумаги Такка. Как вам эта новость? Не спутает ли это все карты?
Сэм ответил без промедления:
— Нет. Они могут смотреть все, что захотят.
— Вы не ответили на мой вопрос.
Он кивнул:
— Ну хорошо. Скажем так. Если бы Такк... или кто-либо еще был вовлечен в какие-нибудь незаконные махинации и если бы я знал... или даже если бы предполагал это... то меня бы здесь не было.
— Хорошо. А как ты, Чарли?
— Правду?
— Правду, приятель.
— Ладно, — сказал он. — Насколько мне известно, нет. У него было несколько сделок, но все законные. Он никогда не мошенничал и не крал, и поэтому его репутация была очень высокой. Он вылетал отсюда в одиночку много раз, причем не утруждал себя докладывать, в каком направлении полетит и на какой высоте, а я не проверял его полетные графики и даже не знал, заполнял ли он их. Но черт побери, человек иногда имеет право на свободное время. Может быть, он летал в Лас-Вегас или на один из этих модных аэродромов, где в конце взлетной полосы содержится притон. Верно ведь?
Я подумал и кивнул.
— Мне это подходит. Я просто не хочу неприятностей на свою шею.
— Ты теперь босс, — заявил Чарли. — Будут указания?
— Да. Подыщи мне комнату в мотеле. Хотелось бы переехать туда и перевезти свое барахло из гостиницы. Потом нужно осмотреть «мустанг» и провести техническое обслуживание в полном объеме.
— Нет проблем. Как насчет деталей?
— Авиакомпания «Транс-Флорида» по всей Сарасоте предоставляет полные комплекты запасных частей к «Пи-51». К тому же у нас есть небольшие сбережения в банке и не приходится скупиться и экономить. Приборная доска давно уже устарела, так что возьми каталог «Кинг радио» и поставь новые приборы. Я хочу новые шины, фонарь кабины самолета, и еще — найти сетку на прицел.
Его соорудили во время войны в качестве запасного аэродрома неподалеку от военно-воздушной базы «Мартин». Но тяжелые бомбардировщики «Б-24» и «Б-17» редко приземлялись здесь, поэтому посадочное поле находилось в прекрасном состоянии. Такк воздвигнул тут вышку вместе с комнатой отдыха и рестораном; впоследствии были построены гостиница и несколько специализированных магазинчиков, разместившихся по периметру великолепного плавательного бассейна. Площадка для игры в гольф была оборудована почти на границе с южной частью поля, где также находились теннисные корты, проходила соседняя шоссейная дорога и, вдалеке от аэровокзала, размещались ангары для самолетов. Не совсем удачное расположение аэродрома для использования его в военных целях, однако очень выгодное для воздушных путешествий.
Теперь, ночью, посадочные огни сияли, точно новенький доллар. Гостиничные номера были переполнены. В ангарах круглосуточно велись работы по обслуживанию и ремонту. Над головами раздавалось беспрерывное гудение моторов небольших самолетов, взлетающих и идущих на посадку.
На этой неделе здесь проходил турнир по гольфу. На следующей — должно было бы состояться какое-нибудь другое состязание. Торговая палата «Селада» обязательно позаботилась бы об этом.
Аэропорт, построенный в виде большой буквы "К", получал от всего этого большую прибыль.
В девять часов я попросил парня, управляющего двухколесной тележкой для игры в гольф, подбросить меня к ангарам.
Там, в одном из ангаров, среди моторов и корпусов самолетов — излюбленное место Такка — и располагался его офис.
Сэм Дэвин, адвокат Такка, предпочел бы лучше оставаться у себя в кабинете, но необходимость рассказать о завещании заставила его прийти туда, куда я пригласил его.
Сэм был человеком коренастым, крепким, с короткой стрижкой «ежик». В его волосах уже серебрилась седина. Ему было около шестидесяти, но передвигался он легко и пружинисто, как тридцатилетний. Возраст Сэма выдавали глаза. Они повидали слишком много людских несчастий во время судебных заседаний.
Мы обменялись рукопожатиями, и Сэм сказал:
— Чарли Трауб будет здесь с минуты на минуту. Ты не против, если мы немного подождем?
Я ответил, что нет, взял пиво из холодильника, стоявшего в углу, налил себе стакан и сел в кресло.
Чарли Трауб, похожий на маленького фокстерьера, вошел, представился мне накоротке и остановился у кресла. Он чем-то напомнил мне Сэма. Всем своим видом Трауб походил на летчика старых времен: от рабочего светлого цвета комбинезона в пятнах до шрамов от инструментов на пальцах.
Сэм Дэвин и Чарли Трауб казались ровесниками, и, только посмотрев в их глаза, можно было понять, что они далеко не одногодки.
Но Чарли выглядел человеком, у которого за спиной большой жизненный опыт.
— Я много слышал о тебе, приятель, — сказал он мне.
— В разговорах о войне?
— О чем же еще? Старина Такк и я, бывало, рассказывали друг другу истории целыми днями, если это не мешало работе.
Сэм откинулся на спинку кресла, затем вынул папку с документами и, положив на стол, раскрыл.
— Ну что, готовы?
Мы оба кивнули.
— Хотите, чтобы я зачитал детали или представил вам все в краткой форме?
— Лучше покороче, Сэм, — сказал я.
— Отлично.
Он поднял верхний лист, быстро просмотрел его и положил на место.
— Завещание Такера составлено на двоих наследников. Чарли Трауб получает двадцать тысяч наличными, три аэроплана и пять процентов от прибыли аэродрома «Большая К». Он должен оставаться здесь и работать по своей специальности в течение одного года, прежде чем сможет уволиться.
— И никаких забот, — добавил я, а Чарли усмехнулся. — Не часто приходится встречаться с такими добрыми людьми.
— А Кэту Фэллону отходит в наследство остальная часть владения Такера. У меня не было времени, чтобы оценить все полностью, но хочу сказать, что стоимость его имущества около миллиона. В банке хранятся его деньги, около двухсот тысяч долларов. Конечно же необходимо уладить дела с налогами.
— Ты сможешь всем этим заняться, Сэм?
— С удовольствием.
— Тогда я нанимаю тебя. Что-нибудь еще?
— Всего лишь письмо, адресованное лично вам, мистер Фэллон.
С этими словами он достал конверт и передал его мне. На конверте стояла печать, однако дата написания указана не была. В том, что говорилось в записке, на первый взгляд, ничего особенного или загадочного не было.
"Дорогой Кэт!
Продолжай дело, начатое мной. Таких, как мы, осталось не так уж много. Может быть, несколько, но все же мало. Таких, как Вердо и Кристи. Будь весел. Не подавись бананом".
Что-то заставило меня насторожиться, когда я во второй раз прочитал записку. Кто же эти, черт побери, Вердо и Кристи? Имена вроде знакомы, но я никак не мог вспомнить этих парней.
В прежние времена Такк знал всех, находящихся на базе и живущих в городе. Мне же было просто наплевать на каждого. Даже во время повторного формирования он помнил фамилии и названия мест, тогда как я считал за счастье назвать хотя бы одного соседа по комнате или старого приятеля на вечеринке. Вердо и Кристи. Хорошо, привет им, где бы они ни были. Я сложил листок и сунул его в карман.
Сэм продолжил:
— Теперь — что касается ваших планов, мистер Фэллон...
Я помахал ему рукой:
— Пусть все остается по-прежнему. Чарли знает, как проводить обслуживание и ремонт самолетов. Остальные работники должны находиться на своих местах. Аэродром дает прибыль. Я ознакомлюсь с тем, как Такк вел дела, и подумаю, где сам могу пристроиться. Но черт побери, ведь у меня теперь нет выбора. Как считаете?
— Меня это устраивает, — начал, размышляя, Чарли. — Если ты захочешь что-нибудь узнать, я познакомлю тебя с нужными людьми. Мотель и зона отдыха не доставят много хлопот, а что касается основной работы, то среди диспетчеров есть опытные сотрудники из Ассоциации гражданской авиации, к тому же Такк поощрял за хорошую службу больше, чем кто-либо.
— Насколько мне известно, дело обстоит именно так, — согласился Сэм. — Я закончу работу и представлю все оформленные бумаги через несколько дней. — Он поднялся и начал собирать документы.
— Прежде чем вы уйдете... — проговорил я, — есть еще одна вещь. Между нами.
Оба резко подняли голову.
— Было ли у Такка... достоинство?
Они переглянулись, а затем Чарли украдкой посмотрел на потолок:
— Какое, например, Кэт?
— Давайте начистоту. Был ли он вовлечен в какие-нибудь незаконные дела?
— Почему ты об этом спрашиваешь?
— Потому что, Сэм, полицейские уже задавали мне вопросы и пообещали разузнать все, что можно, и просмотреть бумаги Такка. Как вам эта новость? Не спутает ли это все карты?
Сэм ответил без промедления:
— Нет. Они могут смотреть все, что захотят.
— Вы не ответили на мой вопрос.
Он кивнул:
— Ну хорошо. Скажем так. Если бы Такк... или кто-либо еще был вовлечен в какие-нибудь незаконные махинации и если бы я знал... или даже если бы предполагал это... то меня бы здесь не было.
— Хорошо. А как ты, Чарли?
— Правду?
— Правду, приятель.
— Ладно, — сказал он. — Насколько мне известно, нет. У него было несколько сделок, но все законные. Он никогда не мошенничал и не крал, и поэтому его репутация была очень высокой. Он вылетал отсюда в одиночку много раз, причем не утруждал себя докладывать, в каком направлении полетит и на какой высоте, а я не проверял его полетные графики и даже не знал, заполнял ли он их. Но черт побери, человек иногда имеет право на свободное время. Может быть, он летал в Лас-Вегас или на один из этих модных аэродромов, где в конце взлетной полосы содержится притон. Верно ведь?
Я подумал и кивнул.
— Мне это подходит. Я просто не хочу неприятностей на свою шею.
— Ты теперь босс, — заявил Чарли. — Будут указания?
— Да. Подыщи мне комнату в мотеле. Хотелось бы переехать туда и перевезти свое барахло из гостиницы. Потом нужно осмотреть «мустанг» и провести техническое обслуживание в полном объеме.
— Нет проблем. Как насчет деталей?
— Авиакомпания «Транс-Флорида» по всей Сарасоте предоставляет полные комплекты запасных частей к «Пи-51». К тому же у нас есть небольшие сбережения в банке и не приходится скупиться и экономить. Приборная доска давно уже устарела, так что возьми каталог «Кинг радио» и поставь новые приборы. Я хочу новые шины, фонарь кабины самолета, и еще — найти сетку на прицел.