Страница:
Я рассказал ему о бумажнике и предстоящей встрече с Дорном. При этом я не упоминал об истории с Хейди Андерс.
— Уильям Дорн? — переспросил он.
— Ты знаешь его?
— Офис на Парк-авеню?
— Да.
— Действительно, он председатель правления «Анко электроник», а его химическая компания «Матч кэмикл компани», разрабатывающая новый технологический процесс по очистке масла, может сделать переворот в промышленности. Кроме того, он занимается еще и горной добычей. Ты отправляешься в очень приятную компанию, приятель. Я никогда не думал, что доживу до такого дня. Старый Майк Хаммер, выросший в подворотнях, проводит время в изысканном обществе. Уж лучше не заводить таких привычек.
Я посмотрел на часы.
— Да, ну что ж, если этому суждено произойти, то начнется все это сейчас.
Я допил пиво, похлопал Эдди по плечу и распрощался.
Ровно в час дня я вошел в «Колокол» и находился под неодобрительным взглядом метрдотеля до тех пор, пока не спросил, где находится стол мистера Дорна. После этого профессиональное самообладание преобразило его неприязнь в подхалимское движение головой, и он проводил меня к столу, расположенному в глубине кабины, отделанной дубовыми панелями ручной работы, в той части зала, которая предназначалась для наиболее привилегированной части клиентов.
Многие актеры хотели бы выглядеть в таком возрасте так, как выглядел Уильям Дорн. Может быть, некоторые и выглядели, но только некоторые. Он был высокого роста, худощавый, с лицом, изрезанным морщинами, с живыми, выразительными глазами, которые поразительно сочетались с волнистыми волосами, тронутыми сединой. Когда я пожал ему руку, он ответил крепким, уверенным пожатием, и я понял что он гораздо сильнее, чем могло это показаться с первого взгляда.
Внезапно я потерял уверенность и почувствовал себя слюнтяем. Он принадлежал к тому сорту людей, которые выглядят одинаково хорошо в любой обстановке, и я понимал, почему эта привлекательная женщина с волосами цвета воронова крыла могла быть так спокойна с ним.
— Мистер Хаммер, — произнес он приятным низким голосом. — Уильям Дорн, и, с вашего разрешения, я представляю вам мисс Рене Талмедж.
Она подала мне руку, и я очень мягко пожал ее.
— Очень приятно.
— Очень рада видеть вас, мистер Хаммер. — Ее улыбка разорвала полумрак белизной поблескивающих зубов, и она добавила: — Пожалуйста, садитесь.
— Мисс Талмедж руководит расчетным отделом в компании «Анко электроник». Вам приходилось слышать о нас?
— Только сегодня днем.
— Пусть это не беспокоит вас, мистер Хаммер. Наш бизнес не относится к разряду широко известных публике. Не хотите ли выпить для начала?
— Виски и имбирь — это то, что нужно, — сказал я.
Официант, который ожидал сзади, принял заказ и удалился. Я извлек бумажник Дорна из своего кармана и протянул его владельцу. Он взял его, открыл и, перебрав лежавшие там кредитные карточки, показал содержимое Рене Талмедж.
— Представь себе, вот образец деятельности полиции. Поразительно.
— Совершенно случайная находка, мистер Дорн. — Я достал расписку и протянул ему вместе с ручкой: — Вы не против подписать это?
— Нет, конечно нет. — Он поставил подпись в соответствующем месте, а я убрал расписку обратно в карман.
Попутно он заметил:
— Между прочим, неприлично втягивать вас во всю эту суету. Я действительно обошелся бы без этих карточек, но вот водительские права и клубные карточки — большая ценность для меня.
— Очень жаль, что вы уже не сможете получить назад свои деньги. Такое случается редко, поэтому чувствуйте себя счастливым, что удалось вернуть хоть кое-что.
— Да, я так и поступлю. Именно так. Но остался еще вопрос о вознаграждении.
— Чек в адрес полицейской спортивной лиги будет самым приятным завершением этого дела, мистер Дорн.
Первый раз Рене Талмедж придвинулась ближе к свету. Она была еще привлекательнее, чем мне показалось, когда я разглядывал ее, сидящую в тени кабинета. Я приблизительно оценил ее возраст — около тридцати лет. Возраст самый удачный для женщины.
— Мистер Хаммер... ваше имя очень известно.
Я выдал ей дурацкую улыбку и сказал:
— Да, я знаю об этом.
— Вы являетесь...
Я не дал ей продолжить дальше:
— Да, я тот самый.
Дорн коротко рассмеялся и насмешливо посмотрел на нее и на меня.
— О чем вы уже спорите? Рене может приставать с расспросами даже к совершенно незнакомым людям.
— Я не служу в департаменте полиции, мистер Дорн. Я являюсь частным детективом, который попадает в массу переделок, чтобы как можно чаще появляться на первый полосах газет и, таким образом, при случае зарабатывать популярность, что для некоторых весьма странно, поскольку это может быть и хорошо для дела, но, черт возьми, ведь надо и прятаться время от времени. Что касается бумажника, то он, вместе с другими, был у человека, которого я когда-то знал. Я нашел эти бумажники и, возвращая их владельцам, отдаю тем самым последний долг своему знакомому.
Дорн оценил всю серьезность, прозвучавшую в моем голосе, и кивнул:
— Я понимаю. Не так давно... мне пришлось сделать нечто подобное. И вы знали этого человека?
— Теперь он мертв.
Появился официант, и мы подняли наши бокалы, протягивая их друг к другу, два «манхэттена» против одного «хайболла». Затем попробовали, удовлетворенно кивнули и поставили на стол. Рене все еще продолжала смотреть на меня, и Дорн отпустил еще одну шутку в мой адрес:
— Я боюсь, что вы теперь будете только отвечать на вопросы. Моя кровожадная сотрудница обожает приключенческую литературу и фильмы. Она выдавит из вас все подробности по каждому вопросу, если вы ей это позволите. — Он наклонился и положил свою ладонь на ее руку. — Пожалуйста, дорогая. Этот человек был приятелем мистера Хаммера.
— Это не имеет значения, — сказал я. — У меня масса знакомых, занятых в нелегальном бизнесе. Очень жаль, что это случилось именно с ним; Пока что этот случай считается убийством при попытке ограбления.
— При попытке? — Рене Талмедж подалась вперед, на ее л лице появился живой интерес.
— Они не получили того, за чем приходили. Все деньги у него лежали в банке.
— Но эти бумажники...
— Выброшены, — сказал я ей. — Для такого парня, как он, было бы очень опрометчиво рисковать, используя кредитные карточки, которые там были. Он никак не мог походить на их владельца.
— Вот и вся разгадка, — заметил Дорн, обращаясь к Рене. — Я думаю, что мы можем поговорить за едой о более приятных вещах.
— Ах, неужели я испортила вам настроение? — произнесла она с деланной гримасой. — Только я получила возможность поговорить с настоящим частным детективом, как ты хочешь лишить меня этой возможности. — Она взглянула на меня, моргая глазами. — Берегитесь, мистер Хаммер, я могу буквально завалить вас вопросами.
— Для начала зовите меня просто Майк. Это официальное «мистер Хаммер» заставляет меня каждый раз сжиматься. Ее смех был продолжительным и вполне дружественным.
— Я надеялась, что вы попросите меня об этом. Поэтому следующий шаг должны сделать вы: я теперь буду Рене, а это будет Уильям.
Дорн глуповато взглянул на меня.
— К несчастью, я никогда не называю человека только по имени. О, конечно, я попытаюсь, и я полагаю, что как раз и подхожу под Уильяма. Странно, не правда ли?
— Я не знаю. Посмотрите на нашего последнего вице-президента. Ему пришлось даже пойти на то, чтобы согласиться на инициалы. Во всяком случае, вы похожи на «мистера оттуда».
Мы заказали несколько французских блюд, которые оказались значительно лучше, чем я ожидал, и между сменой блюд Дорн переключился на свою любимую тему. Он начал свой бизнес во время войны, когда основной специализацией его фирмы было производство электронных узлов для радарных установок по военным контрактам. В последующие годы он понял, что работать только на военное ведомство не очень рентабельно, и был склонен к расширению сферы деятельности своей фирмы.
Рене Талмедж работала вместе с ним около десяти лет и была почти незаменимой для него. Многократно она добивалась успеха в делах, которые всегда считались объектом интересов скорее мужчин, нежели женщин. Увидев мой удивленный взгляд, Дорн заметил:
— Не удивляйтесь этому, Майк. Она очень много делала для меня, и я всегда хорошо оплачивал те полезные советы, которые слетали с этих прекрасных губ. Единственное, о чем бы я сожалел, это то, что она может оставить меня и начать свой собственный бизнес. Это могло бы стать концом моего предприятия.
— Я могу это представить. У меня самого есть такой сотрудник, — сказал я.
В половине третьего я высказал предложение закончить нашу вполне дружескую встречу, подождал, пока Дорн подпишет счет, и вышел вместе с ними на улицу.
Сквозь рваные тучи временами появлялось солнце, и тогда впечатление от окружающего становилось еще более приятным. Я предложил подвезти их, но Дорн сказал, что они предпочитают пешую прогулку, и мы еще раз обменялись дружескими рукопожатиями.
Когда Рене протягивала свою ладонь, в ее глазах появились те же искры, что и при беседе в ресторане.
— Я в самом деле собираюсь провести атаку на вас, Майк. Я намереваюсь пригласить вас на ленч, где нам никто не помешает, и вы расскажете мне все о себе и своей работе.
— Мне это будет приятно, — ответил я.
Дорн отвернулся, чтобы поприветствовать кого-то, и поэтому не мог слышать ее мягкий и несколько игривый голос.
— Это должно обязательно произойти, Майк.
Я вернулся в контору, забрал почту, которая была просунута в щель между дверью и полом, и положил ее на стол Вельды. Минут пять я бесцельно бродил по комнате, раздумывая над тем, какого черта она не звонит, потом вернулся к почте. Здесь были счета, четыре чека, пара каких-то циркуляров и кое-что еще, что я чуть не пропустил. Это был обычный желтый конверт из почтового отделения, которым мы иногда пользовались. Я вскрыл его и вынул сложенный лист бумаги.
Почерк был ее, слава богу. В записке были две строчки: «Позвони Сэмми Бренту по поводу театральных билетов. Собираюсь вечером позвонить в контору». На конверте были дата и час отправки, а отправлен он был из почтового отделения на Сорок пятой улице. Что она разузнала, не было пока мне известно. Сэмми Брент держал небольшую театральную кассу, обслуживающую в основном профессиональные театры на Бродвее и театральные группы в ресторанах в районе Нью-Йорка и Нью-Джерси.
Контора Сэмми значилась в телефонном справочнике, и я, набрав номер, услышал низкий голос с характерным для Ист-Сайда акцентом:
— Да.
— Сэмми? — произнес я.
— Конечно, кто же еще может быть? Ты думаешь, у меня полно помощников?
— Это Майк Хаммер, Сэмми.
— А, Майк. Что ты хочешь?
— Вельда сказала, чтобы я позвонил тебе по поводу театральных билетов. Объясни, в чем дело!
— Да, да. Эта настырная девчонка из твоей конторы устроила здесь настоящий спектакль. Вначале я даже с трудом узнал ее. Послушай, какие ноги. У нее было платье длиной... Скажи спасибо, что здесь не было пожилых дам. У нее все в абсолютном порядке, и сверху и снизу...
— Так что же все-таки с билетами, Сэмми?
— Ох. — Его голос неожиданно стал гораздо тише. — Да, она спрашивала про Липпи Салливена. Мне действительно его жаль, Майк.
— Я понимаю.
— Он был порядочный парень. Ты знаешь, он был хорошим помощником у меня.
— Что?
— Он продавал для меня билеты на обычные представление Он договаривался с парнями, у которых были девицы, но и негде было провести время. Он встречал их в барах или в отелях и продавал им билеты.
— Что?!
— Он был порядочный парень, Майк.
— Послушай, а как ты платил ему?
— Наличными. Он получал процент с проданных билетов. Может быть, доллар или два с каждого. Это была хорошая работа. Мы оба были довольны друг другом. Ты знаешь, он был хорошим собеседником, и ему нетрудно было заводить знакомства...
Я молчал, и он переспросил:
— С этим все в порядке, Майк?! Может быть, я был единственным, кто...
— Все в порядке, Сэмми. Спасибо тебе.
Этот звонок стал началом новой истории, которую я ожидал.
Я порылся в своей памяти, чтобы вспомнить адрес, который был на конверте в куче подвального мусора, когда-то принадлежавшего Липпи, и наконец вспомнил его. Это был мебельный магазин на Восьмой авеню. Я отыскал в справочнике телефон я позвонил туда. Да, клерк припоминает, что Липпи купил тахту. Это бывает нечасто, когда они продают новый товар в таком районе. Получилось, что он купил ее в субботу, за две недели до того, как был убит, и заплатил наличными в мелких купюрах. Нет, он не говорил, для чего она ему нужна. Но постоянные жильцы меблированных комнат часто меняют мебель. Я поблагодарил его и повесил трубку.
Опустив глаза, я увидел, что 45-й был у меня в руке, а рядом лежала гора окурков.
Я убрал пистолет в кобуру и, подойдя к окну, стал смотреть на большой город, где жизнь катилась волнами радостей и трагедий. Среди всех людей, заполнявших его, мне нужен был только один — убийца, который по праву принадлежал только мне.
Но кого же мог встретить Липпи, помогая распространять театральные билеты? Скорее всего, это был кто-то из знакомых ему людей, кто занимался коллекционированием чужих бумажников. Неважно, по каким причинам он убил его. Все, что я должен теперь сделать, это найти настоящего карманного вора.
Я сидел и продолжал прокручивать в голове все варианты, пока не остановился на решении. По крайней мере, я понял, в каком направлении надо двигаться. У меня всегда было назойливое ощущение, что какая-то мелкая вещь все время ускользает от меня...
Постепенно начинало темнеть. Стали появляться огни на дорогах, где сновали машины, а потом стали оживать рестораны и театры, на огни которых уже собирались группы посетителей. Жизнь города вступала в новую фазу, и это было рабочее время для того, кто мне был нужен. Если только он был там.
Мейер Соломон, отпущенный судом под поручительство, был моим должником за небольшую любезность, оказанную мной в свое время. И теперь он был рад отблагодарить меня. Я опросил его разузнать, был ли кто-нибудь в течение ближайших двух дней взят полицией как карманный вор, и он обещал это сделать сейчас же. Так я и сидел возле телефона почти сорок минут, пока наконец он не затрезвонил.
— Майк? Это Мейер.
— Есть что-нибудь?
— Их шестеро. Четверо были простыми бездельниками, которые работали в метро, обирая заснувших пьяниц, двое других были профессионалами. Тебе, видимо, нужен один из них?
— Наверное. Кто они?
— Ты помнишь Ку-Ку Вейста?
— Черт побери, Мейер, ему уже должно быть около восьмидесяти...
— Но, несмотря на это, он все еще работает. Сделал ошибку, когда решил проверить дежурного детектива.
— Кто еще?
— Парень по имени Джонни Байнес. Ублюдок из Филадельфии, появился здесь года три назад. У него отличные пальцы. Он как-то говорил, что зарабатывал более десяти тысяч долларов, но сейчас он имеет пару сотен, но причина этого не в его квалификации.
— Почему?
Мейер рассмеялся.
— Да потому, что он только три часа назад вышел из заключения, где провел около трех месяцев. Ты собираешься взять кого-нибудь на поруки, Майк?
— Не сейчас, Мейер. Спасибо.
— Пока, Майк.
Я повесил трубку и вернулся к окну.
Он все еще где-то там...
Через некоторое время я позвонил вниз и попросил прислать сандвичи, кофе и вечерние газеты. Охота на убийц Шнейдера принимала огромные масштабы, и журналисты старались не пропустить ни одной детали. В другое время показалось бы странным, что наемные убийцы, уничтожающие одного из подобных себе получают столько места в прессе.
В начале первого ночи телефон зазвонил снова. Я подскочил со старого кожаного дивана и схватил трубку. Мой голос еще не проснулся, и я хрипло произнес:
— А-а?
— Майк?
В ее голосе чувствовалась осторожность.
— Закрой рот и слушай. Я сняла одну из комнат на улице, где жил Липпи. Это почти напротив его дома. Если ты звонил Сэму Бренту, то уже должен знать про историю с билетами и все остальное...
— Короче и ясней. У Липпи кто-то жил?
— Вот именно, выглядит так, но никто никогда не видел никого входящим или выходящим оттуда. Несомненно, это была очень «скрытная» личность, чтобы суметь так незаметно пребывать в многоквартирном доме, но мне кажется, что я знаю, как он это делал. В этом районе в определенные часы можно входить и выходить из домов совершенно незаметно.
— Хорошо, детка, разберись с этим.
— Но сейчас кто-то находится в комнате Липпи. Я заметила слабый свет фонаря, невидимый на уровне подоконника.
— А, черт!
— Я могла бы пойти туда...
— Ты должна быть на месте, слышишь? Я буду там через десять минут.
— Боюсь, что будет поздно.
— Делай, как я сказал. Дожидайся меня и не лезь, куда не следует.
Я захватил запасные обоймы из ящика стола и выскочил из комнаты, громко хлопнув дверью.
Я даже забыл воспользоваться лифтом, а бежал по лестнице до самого низа. Такси стояло неподалеку, на углу, ожидая, когда сменится красный свет. Я вскочил в машину в самый последний момент, когда огни уже переключались, и назвал водителю адрес. Когда водитель увидел пятерку, которую я положил рядом с его сиденьем, он рванул с такой скоростью, что было очевидно — я окажусь на месте гораздо раньше обещанных десяти минут.
Через шесть минут я уже выходил из машины в старом квартале, который никак не походил на улицу, где вам хотелось бы совершить ночную прогулку. Это был район, в котором единственным желанием, охватывающим каждого попадающего туда, было желание бежать без оглядки назад.
Я бросил быстрый взгляд на дом, где когда-то жил Липпи, и, не увидев ничего примечательного, направился на противоположную сторону, где в дверном проеме меня ждала Вельда. Я сделал ей знак: «Жди и смотри» — и снова поспешил к знакомому дому, сжимая в руке 45-й.
Вестибюль освещался слабой электролампочкой, которая болталась под потолком на одних проводах. Света явно не хватало, отчего в вестибюле был полумрак.
Ориентируясь по памяти, я свернул направо. Теперь единственным источником освещения был свет, падающий из-под двери комнаты дежурного, но и этого было вполне достаточно, чтобы как-то ориентироваться. Телевизор дежурного работал на полную мощность, что гасило любые посторонние звуки, включая и мои шаги. Я прошел мимо комнаты дежурного и, подойдя к комнате Липпи, повернул ручку. Дверь была заперта.
Я сделал шаг назад, примерился и, определив на глаз расположение замка, изо всей силы ударил в дверь ногой. Когда я буквально вкатился в комнату, сшибая на ходу мебель и прижимаясь время от времени к полу, то услышал, как несколько пуль ударились в пол сзади меня. После этого мгновенно раздался голос моего 45-го, и звон разбитого стекла, и треск мебели со всех сторон. Я стрелял во всех направлениях, чтобы не дать им опомниться. Вскочив, я увидел одного из них. Я ухватил его обеими руками за шею, повалил назад, а затем несколькими ударами в голову попытался успокоить. Но он был достаточно силен, и мне пришлось ударить его пистолетом по голове. Все обошлось бы, но тут в лицо мне ударил луч фонаря, и я услышал голос, доносившийся как бы из дальнего угла комнаты:
— Отойди в сторону, чтобы можно было стрелять!
Несомненно, это был его напарник. Последовало несколько глухих хлопков, и пули засвистели вокруг меня, загоняя в угол. Затем послышались выстрелы где-то у входной двери, и все смолкло. Луч света опять коснулся моего лица.
— Ты жалкий дурак, — произнес надо мной знакомый голос.
Теперь это была Вельда.
— Не надо слишком много эпитетов, — ответил я. — Где они?
— Их нет. Им удалось сбежать. Заднее окно было открыто, и они воспользовались этим. Если бы я не стреляла, войдя в коридор, ты бы, вероятно, уже не разговаривал со мной.
Шум собравшейся толпы любопытных становился все громче, а вдали уже слышались звуки приближающихся сирен.
Я перевел себя в сидячее положение, поднял с пола пистолет и, вынув патрон из ствола, переложил его в обойму.
— Ты видела их? — спросил я.
— Нет.
Я быстро осмотрел комнату, пока она не успела еще наполниться специалистами всех мастей. Вся обстановка представляла собой страшнейший беспорядок. Даже обои со стен были сорваны.
— Видимо, кто-то еще догадался об этом.
— Что ты имеешь в виду, Майк?
— Они искали что-то очень хорошо спрятанное, — ответив я ей.
Глава 6
— Уильям Дорн? — переспросил он.
— Ты знаешь его?
— Офис на Парк-авеню?
— Да.
— Действительно, он председатель правления «Анко электроник», а его химическая компания «Матч кэмикл компани», разрабатывающая новый технологический процесс по очистке масла, может сделать переворот в промышленности. Кроме того, он занимается еще и горной добычей. Ты отправляешься в очень приятную компанию, приятель. Я никогда не думал, что доживу до такого дня. Старый Майк Хаммер, выросший в подворотнях, проводит время в изысканном обществе. Уж лучше не заводить таких привычек.
Я посмотрел на часы.
— Да, ну что ж, если этому суждено произойти, то начнется все это сейчас.
Я допил пиво, похлопал Эдди по плечу и распрощался.
Ровно в час дня я вошел в «Колокол» и находился под неодобрительным взглядом метрдотеля до тех пор, пока не спросил, где находится стол мистера Дорна. После этого профессиональное самообладание преобразило его неприязнь в подхалимское движение головой, и он проводил меня к столу, расположенному в глубине кабины, отделанной дубовыми панелями ручной работы, в той части зала, которая предназначалась для наиболее привилегированной части клиентов.
Многие актеры хотели бы выглядеть в таком возрасте так, как выглядел Уильям Дорн. Может быть, некоторые и выглядели, но только некоторые. Он был высокого роста, худощавый, с лицом, изрезанным морщинами, с живыми, выразительными глазами, которые поразительно сочетались с волнистыми волосами, тронутыми сединой. Когда я пожал ему руку, он ответил крепким, уверенным пожатием, и я понял что он гораздо сильнее, чем могло это показаться с первого взгляда.
Внезапно я потерял уверенность и почувствовал себя слюнтяем. Он принадлежал к тому сорту людей, которые выглядят одинаково хорошо в любой обстановке, и я понимал, почему эта привлекательная женщина с волосами цвета воронова крыла могла быть так спокойна с ним.
— Мистер Хаммер, — произнес он приятным низким голосом. — Уильям Дорн, и, с вашего разрешения, я представляю вам мисс Рене Талмедж.
Она подала мне руку, и я очень мягко пожал ее.
— Очень приятно.
— Очень рада видеть вас, мистер Хаммер. — Ее улыбка разорвала полумрак белизной поблескивающих зубов, и она добавила: — Пожалуйста, садитесь.
— Мисс Талмедж руководит расчетным отделом в компании «Анко электроник». Вам приходилось слышать о нас?
— Только сегодня днем.
— Пусть это не беспокоит вас, мистер Хаммер. Наш бизнес не относится к разряду широко известных публике. Не хотите ли выпить для начала?
— Виски и имбирь — это то, что нужно, — сказал я.
Официант, который ожидал сзади, принял заказ и удалился. Я извлек бумажник Дорна из своего кармана и протянул его владельцу. Он взял его, открыл и, перебрав лежавшие там кредитные карточки, показал содержимое Рене Талмедж.
— Представь себе, вот образец деятельности полиции. Поразительно.
— Совершенно случайная находка, мистер Дорн. — Я достал расписку и протянул ему вместе с ручкой: — Вы не против подписать это?
— Нет, конечно нет. — Он поставил подпись в соответствующем месте, а я убрал расписку обратно в карман.
Попутно он заметил:
— Между прочим, неприлично втягивать вас во всю эту суету. Я действительно обошелся бы без этих карточек, но вот водительские права и клубные карточки — большая ценность для меня.
— Очень жаль, что вы уже не сможете получить назад свои деньги. Такое случается редко, поэтому чувствуйте себя счастливым, что удалось вернуть хоть кое-что.
— Да, я так и поступлю. Именно так. Но остался еще вопрос о вознаграждении.
— Чек в адрес полицейской спортивной лиги будет самым приятным завершением этого дела, мистер Дорн.
Первый раз Рене Талмедж придвинулась ближе к свету. Она была еще привлекательнее, чем мне показалось, когда я разглядывал ее, сидящую в тени кабинета. Я приблизительно оценил ее возраст — около тридцати лет. Возраст самый удачный для женщины.
— Мистер Хаммер... ваше имя очень известно.
Я выдал ей дурацкую улыбку и сказал:
— Да, я знаю об этом.
— Вы являетесь...
Я не дал ей продолжить дальше:
— Да, я тот самый.
Дорн коротко рассмеялся и насмешливо посмотрел на нее и на меня.
— О чем вы уже спорите? Рене может приставать с расспросами даже к совершенно незнакомым людям.
— Я не служу в департаменте полиции, мистер Дорн. Я являюсь частным детективом, который попадает в массу переделок, чтобы как можно чаще появляться на первый полосах газет и, таким образом, при случае зарабатывать популярность, что для некоторых весьма странно, поскольку это может быть и хорошо для дела, но, черт возьми, ведь надо и прятаться время от времени. Что касается бумажника, то он, вместе с другими, был у человека, которого я когда-то знал. Я нашел эти бумажники и, возвращая их владельцам, отдаю тем самым последний долг своему знакомому.
Дорн оценил всю серьезность, прозвучавшую в моем голосе, и кивнул:
— Я понимаю. Не так давно... мне пришлось сделать нечто подобное. И вы знали этого человека?
— Теперь он мертв.
Появился официант, и мы подняли наши бокалы, протягивая их друг к другу, два «манхэттена» против одного «хайболла». Затем попробовали, удовлетворенно кивнули и поставили на стол. Рене все еще продолжала смотреть на меня, и Дорн отпустил еще одну шутку в мой адрес:
— Я боюсь, что вы теперь будете только отвечать на вопросы. Моя кровожадная сотрудница обожает приключенческую литературу и фильмы. Она выдавит из вас все подробности по каждому вопросу, если вы ей это позволите. — Он наклонился и положил свою ладонь на ее руку. — Пожалуйста, дорогая. Этот человек был приятелем мистера Хаммера.
— Это не имеет значения, — сказал я. — У меня масса знакомых, занятых в нелегальном бизнесе. Очень жаль, что это случилось именно с ним; Пока что этот случай считается убийством при попытке ограбления.
— При попытке? — Рене Талмедж подалась вперед, на ее л лице появился живой интерес.
— Они не получили того, за чем приходили. Все деньги у него лежали в банке.
— Но эти бумажники...
— Выброшены, — сказал я ей. — Для такого парня, как он, было бы очень опрометчиво рисковать, используя кредитные карточки, которые там были. Он никак не мог походить на их владельца.
— Вот и вся разгадка, — заметил Дорн, обращаясь к Рене. — Я думаю, что мы можем поговорить за едой о более приятных вещах.
— Ах, неужели я испортила вам настроение? — произнесла она с деланной гримасой. — Только я получила возможность поговорить с настоящим частным детективом, как ты хочешь лишить меня этой возможности. — Она взглянула на меня, моргая глазами. — Берегитесь, мистер Хаммер, я могу буквально завалить вас вопросами.
— Для начала зовите меня просто Майк. Это официальное «мистер Хаммер» заставляет меня каждый раз сжиматься. Ее смех был продолжительным и вполне дружественным.
— Я надеялась, что вы попросите меня об этом. Поэтому следующий шаг должны сделать вы: я теперь буду Рене, а это будет Уильям.
Дорн глуповато взглянул на меня.
— К несчастью, я никогда не называю человека только по имени. О, конечно, я попытаюсь, и я полагаю, что как раз и подхожу под Уильяма. Странно, не правда ли?
— Я не знаю. Посмотрите на нашего последнего вице-президента. Ему пришлось даже пойти на то, чтобы согласиться на инициалы. Во всяком случае, вы похожи на «мистера оттуда».
Мы заказали несколько французских блюд, которые оказались значительно лучше, чем я ожидал, и между сменой блюд Дорн переключился на свою любимую тему. Он начал свой бизнес во время войны, когда основной специализацией его фирмы было производство электронных узлов для радарных установок по военным контрактам. В последующие годы он понял, что работать только на военное ведомство не очень рентабельно, и был склонен к расширению сферы деятельности своей фирмы.
Рене Талмедж работала вместе с ним около десяти лет и была почти незаменимой для него. Многократно она добивалась успеха в делах, которые всегда считались объектом интересов скорее мужчин, нежели женщин. Увидев мой удивленный взгляд, Дорн заметил:
— Не удивляйтесь этому, Майк. Она очень много делала для меня, и я всегда хорошо оплачивал те полезные советы, которые слетали с этих прекрасных губ. Единственное, о чем бы я сожалел, это то, что она может оставить меня и начать свой собственный бизнес. Это могло бы стать концом моего предприятия.
— Я могу это представить. У меня самого есть такой сотрудник, — сказал я.
В половине третьего я высказал предложение закончить нашу вполне дружескую встречу, подождал, пока Дорн подпишет счет, и вышел вместе с ними на улицу.
Сквозь рваные тучи временами появлялось солнце, и тогда впечатление от окружающего становилось еще более приятным. Я предложил подвезти их, но Дорн сказал, что они предпочитают пешую прогулку, и мы еще раз обменялись дружескими рукопожатиями.
Когда Рене протягивала свою ладонь, в ее глазах появились те же искры, что и при беседе в ресторане.
— Я в самом деле собираюсь провести атаку на вас, Майк. Я намереваюсь пригласить вас на ленч, где нам никто не помешает, и вы расскажете мне все о себе и своей работе.
— Мне это будет приятно, — ответил я.
Дорн отвернулся, чтобы поприветствовать кого-то, и поэтому не мог слышать ее мягкий и несколько игривый голос.
— Это должно обязательно произойти, Майк.
Я вернулся в контору, забрал почту, которая была просунута в щель между дверью и полом, и положил ее на стол Вельды. Минут пять я бесцельно бродил по комнате, раздумывая над тем, какого черта она не звонит, потом вернулся к почте. Здесь были счета, четыре чека, пара каких-то циркуляров и кое-что еще, что я чуть не пропустил. Это был обычный желтый конверт из почтового отделения, которым мы иногда пользовались. Я вскрыл его и вынул сложенный лист бумаги.
Почерк был ее, слава богу. В записке были две строчки: «Позвони Сэмми Бренту по поводу театральных билетов. Собираюсь вечером позвонить в контору». На конверте были дата и час отправки, а отправлен он был из почтового отделения на Сорок пятой улице. Что она разузнала, не было пока мне известно. Сэмми Брент держал небольшую театральную кассу, обслуживающую в основном профессиональные театры на Бродвее и театральные группы в ресторанах в районе Нью-Йорка и Нью-Джерси.
Контора Сэмми значилась в телефонном справочнике, и я, набрав номер, услышал низкий голос с характерным для Ист-Сайда акцентом:
— Да.
— Сэмми? — произнес я.
— Конечно, кто же еще может быть? Ты думаешь, у меня полно помощников?
— Это Майк Хаммер, Сэмми.
— А, Майк. Что ты хочешь?
— Вельда сказала, чтобы я позвонил тебе по поводу театральных билетов. Объясни, в чем дело!
— Да, да. Эта настырная девчонка из твоей конторы устроила здесь настоящий спектакль. Вначале я даже с трудом узнал ее. Послушай, какие ноги. У нее было платье длиной... Скажи спасибо, что здесь не было пожилых дам. У нее все в абсолютном порядке, и сверху и снизу...
— Так что же все-таки с билетами, Сэмми?
— Ох. — Его голос неожиданно стал гораздо тише. — Да, она спрашивала про Липпи Салливена. Мне действительно его жаль, Майк.
— Я понимаю.
— Он был порядочный парень. Ты знаешь, он был хорошим помощником у меня.
— Что?
— Он продавал для меня билеты на обычные представление Он договаривался с парнями, у которых были девицы, но и негде было провести время. Он встречал их в барах или в отелях и продавал им билеты.
— Что?!
— Он был порядочный парень, Майк.
— Послушай, а как ты платил ему?
— Наличными. Он получал процент с проданных билетов. Может быть, доллар или два с каждого. Это была хорошая работа. Мы оба были довольны друг другом. Ты знаешь, он был хорошим собеседником, и ему нетрудно было заводить знакомства...
Я молчал, и он переспросил:
— С этим все в порядке, Майк?! Может быть, я был единственным, кто...
— Все в порядке, Сэмми. Спасибо тебе.
Этот звонок стал началом новой истории, которую я ожидал.
Я порылся в своей памяти, чтобы вспомнить адрес, который был на конверте в куче подвального мусора, когда-то принадлежавшего Липпи, и наконец вспомнил его. Это был мебельный магазин на Восьмой авеню. Я отыскал в справочнике телефон я позвонил туда. Да, клерк припоминает, что Липпи купил тахту. Это бывает нечасто, когда они продают новый товар в таком районе. Получилось, что он купил ее в субботу, за две недели до того, как был убит, и заплатил наличными в мелких купюрах. Нет, он не говорил, для чего она ему нужна. Но постоянные жильцы меблированных комнат часто меняют мебель. Я поблагодарил его и повесил трубку.
Опустив глаза, я увидел, что 45-й был у меня в руке, а рядом лежала гора окурков.
Я убрал пистолет в кобуру и, подойдя к окну, стал смотреть на большой город, где жизнь катилась волнами радостей и трагедий. Среди всех людей, заполнявших его, мне нужен был только один — убийца, который по праву принадлежал только мне.
Но кого же мог встретить Липпи, помогая распространять театральные билеты? Скорее всего, это был кто-то из знакомых ему людей, кто занимался коллекционированием чужих бумажников. Неважно, по каким причинам он убил его. Все, что я должен теперь сделать, это найти настоящего карманного вора.
Я сидел и продолжал прокручивать в голове все варианты, пока не остановился на решении. По крайней мере, я понял, в каком направлении надо двигаться. У меня всегда было назойливое ощущение, что какая-то мелкая вещь все время ускользает от меня...
Постепенно начинало темнеть. Стали появляться огни на дорогах, где сновали машины, а потом стали оживать рестораны и театры, на огни которых уже собирались группы посетителей. Жизнь города вступала в новую фазу, и это было рабочее время для того, кто мне был нужен. Если только он был там.
Мейер Соломон, отпущенный судом под поручительство, был моим должником за небольшую любезность, оказанную мной в свое время. И теперь он был рад отблагодарить меня. Я опросил его разузнать, был ли кто-нибудь в течение ближайших двух дней взят полицией как карманный вор, и он обещал это сделать сейчас же. Так я и сидел возле телефона почти сорок минут, пока наконец он не затрезвонил.
— Майк? Это Мейер.
— Есть что-нибудь?
— Их шестеро. Четверо были простыми бездельниками, которые работали в метро, обирая заснувших пьяниц, двое других были профессионалами. Тебе, видимо, нужен один из них?
— Наверное. Кто они?
— Ты помнишь Ку-Ку Вейста?
— Черт побери, Мейер, ему уже должно быть около восьмидесяти...
— Но, несмотря на это, он все еще работает. Сделал ошибку, когда решил проверить дежурного детектива.
— Кто еще?
— Парень по имени Джонни Байнес. Ублюдок из Филадельфии, появился здесь года три назад. У него отличные пальцы. Он как-то говорил, что зарабатывал более десяти тысяч долларов, но сейчас он имеет пару сотен, но причина этого не в его квалификации.
— Почему?
Мейер рассмеялся.
— Да потому, что он только три часа назад вышел из заключения, где провел около трех месяцев. Ты собираешься взять кого-нибудь на поруки, Майк?
— Не сейчас, Мейер. Спасибо.
— Пока, Майк.
Я повесил трубку и вернулся к окну.
Он все еще где-то там...
Через некоторое время я позвонил вниз и попросил прислать сандвичи, кофе и вечерние газеты. Охота на убийц Шнейдера принимала огромные масштабы, и журналисты старались не пропустить ни одной детали. В другое время показалось бы странным, что наемные убийцы, уничтожающие одного из подобных себе получают столько места в прессе.
В начале первого ночи телефон зазвонил снова. Я подскочил со старого кожаного дивана и схватил трубку. Мой голос еще не проснулся, и я хрипло произнес:
— А-а?
— Майк?
В ее голосе чувствовалась осторожность.
— Закрой рот и слушай. Я сняла одну из комнат на улице, где жил Липпи. Это почти напротив его дома. Если ты звонил Сэму Бренту, то уже должен знать про историю с билетами и все остальное...
— Короче и ясней. У Липпи кто-то жил?
— Вот именно, выглядит так, но никто никогда не видел никого входящим или выходящим оттуда. Несомненно, это была очень «скрытная» личность, чтобы суметь так незаметно пребывать в многоквартирном доме, но мне кажется, что я знаю, как он это делал. В этом районе в определенные часы можно входить и выходить из домов совершенно незаметно.
— Хорошо, детка, разберись с этим.
— Но сейчас кто-то находится в комнате Липпи. Я заметила слабый свет фонаря, невидимый на уровне подоконника.
— А, черт!
— Я могла бы пойти туда...
— Ты должна быть на месте, слышишь? Я буду там через десять минут.
— Боюсь, что будет поздно.
— Делай, как я сказал. Дожидайся меня и не лезь, куда не следует.
Я захватил запасные обоймы из ящика стола и выскочил из комнаты, громко хлопнув дверью.
Я даже забыл воспользоваться лифтом, а бежал по лестнице до самого низа. Такси стояло неподалеку, на углу, ожидая, когда сменится красный свет. Я вскочил в машину в самый последний момент, когда огни уже переключались, и назвал водителю адрес. Когда водитель увидел пятерку, которую я положил рядом с его сиденьем, он рванул с такой скоростью, что было очевидно — я окажусь на месте гораздо раньше обещанных десяти минут.
Через шесть минут я уже выходил из машины в старом квартале, который никак не походил на улицу, где вам хотелось бы совершить ночную прогулку. Это был район, в котором единственным желанием, охватывающим каждого попадающего туда, было желание бежать без оглядки назад.
Я бросил быстрый взгляд на дом, где когда-то жил Липпи, и, не увидев ничего примечательного, направился на противоположную сторону, где в дверном проеме меня ждала Вельда. Я сделал ей знак: «Жди и смотри» — и снова поспешил к знакомому дому, сжимая в руке 45-й.
Вестибюль освещался слабой электролампочкой, которая болталась под потолком на одних проводах. Света явно не хватало, отчего в вестибюле был полумрак.
Ориентируясь по памяти, я свернул направо. Теперь единственным источником освещения был свет, падающий из-под двери комнаты дежурного, но и этого было вполне достаточно, чтобы как-то ориентироваться. Телевизор дежурного работал на полную мощность, что гасило любые посторонние звуки, включая и мои шаги. Я прошел мимо комнаты дежурного и, подойдя к комнате Липпи, повернул ручку. Дверь была заперта.
Я сделал шаг назад, примерился и, определив на глаз расположение замка, изо всей силы ударил в дверь ногой. Когда я буквально вкатился в комнату, сшибая на ходу мебель и прижимаясь время от времени к полу, то услышал, как несколько пуль ударились в пол сзади меня. После этого мгновенно раздался голос моего 45-го, и звон разбитого стекла, и треск мебели со всех сторон. Я стрелял во всех направлениях, чтобы не дать им опомниться. Вскочив, я увидел одного из них. Я ухватил его обеими руками за шею, повалил назад, а затем несколькими ударами в голову попытался успокоить. Но он был достаточно силен, и мне пришлось ударить его пистолетом по голове. Все обошлось бы, но тут в лицо мне ударил луч фонаря, и я услышал голос, доносившийся как бы из дальнего угла комнаты:
— Отойди в сторону, чтобы можно было стрелять!
Несомненно, это был его напарник. Последовало несколько глухих хлопков, и пули засвистели вокруг меня, загоняя в угол. Затем послышались выстрелы где-то у входной двери, и все смолкло. Луч света опять коснулся моего лица.
— Ты жалкий дурак, — произнес надо мной знакомый голос.
Теперь это была Вельда.
— Не надо слишком много эпитетов, — ответил я. — Где они?
— Их нет. Им удалось сбежать. Заднее окно было открыто, и они воспользовались этим. Если бы я не стреляла, войдя в коридор, ты бы, вероятно, уже не разговаривал со мной.
Шум собравшейся толпы любопытных становился все громче, а вдали уже слышались звуки приближающихся сирен.
Я перевел себя в сидячее положение, поднял с пола пистолет и, вынув патрон из ствола, переложил его в обойму.
— Ты видела их? — спросил я.
— Нет.
Я быстро осмотрел комнату, пока она не успела еще наполниться специалистами всех мастей. Вся обстановка представляла собой страшнейший беспорядок. Даже обои со стен были сорваны.
— Видимо, кто-то еще догадался об этом.
— Что ты имеешь в виду, Майк?
— Они искали что-то очень хорошо спрятанное, — ответив я ей.
Глава 6
Пат вошел в тот момент, когда я давал свои показания оперативной бригаде. Он подождал, пока я подпишу листы протоколов, и сказал:
— Это называется «держать собственный нос в чистоте».
— О чем разговор, Пат. Мы с Вельдой просто предотвратили очередную попытку ограбления.
— Можешь называть это как хочешь, черт тебя побери.
— Мы не сделали ничего противозаконного, Пат. Любой гражданин имеет на это право, если хочет помочь в поимке преступников.
— Но они все-таки ушли?
— Ушли, но не получили того, за чем пришли.
— А за чем они приходили, Майк?
Я сделал неопределенный жест.
— Нам надо узнать это, Майк, — сказал Пат тихо, сосредоточенно вращая в руках карандаш.
— Липпи был прав, Пат. Его убили без всяких причин. Он был простой, постоянно занятый работой парень, у которого было много друзей среди темных личностей из этой округи. Кто-то из них жил в его комнате, и если существует предмет, за которым так тщательно охотятся, то именно этот жилец и принес его в дом.
Пат, прикрыв глаза, пристально наблюдал за мной.
— Что-то такое было в одном из тех бумажников...
— Может быть, и нет, — ответил я. — Несомненно, что этот человек жил у Липпи некоторое время, пока тот не разобрался, что к чему. Эти бумажники были, возможно, его последней дневной выручкой. Ты знаешь всех, кому они принадлежали.
— И один из них — Вуди Баллингер.
— Да, я знаю это.
— Давай поговорим, — предложил Пат.
— Сколько ты знаешь способных карманников, которые бы никогда не сели?
— Они все попадаются рано или поздно.
— Как я понимаю, ни одна группа отпечатков, полученных в комнате Липпи, не дала результатов?
Пат скривил губу в усмешке:
— Ты только предполагаешь, но ты тем не менее прав. Отпечатки, которые мы отправили в Вашингтон, вернулись без результата. На их владельцев нигде не было заведено дела, даже в военной администрации.
— Это, таким образом, дает нам повод поразмыслить, — сказал я. — Большинство людей имеет знакомых чаще всего внутри своей возрастной группы. Значит, учитывая возраст Липпи, для нашего профессора подходит группа «4-ф», то есть ближе к пятидесяти годам.
— Прекрасно, — заметил Пат.
— Отсутствие данных в картотеке может говорить о том, что он работает нерегулярно. Возможно, кто-то охотится за ним по поводу его прежней кражи, еще до перерыва в работе.
— Но это оставляет нас ни с чем.
— Нет, кое-что мы все же имеем, — не сдавался я.
— Что, например? — спросил Пат.
— Например, тот факт, что они еще не получили того, за чем охотятся. Они будут продолжать поиски.
Двое полицейских и стенографист собрали свои бумаги и направились к выходу, оставив нас втроем. Возникла временная пауза.
Наконец Пат продолжил:
— У нас сейчас не хватает людей, чтобы использовать их в этом деле. — В его голосе чувствовалась усталость.
— Я знаю это.
— Ты должен быть чертовски осторожен, Майк. Да и я теперь засветился.
— Не бери в голову. — Я закурил сигарету и бросил спичку в корзину. — Есть хотя бы минимальный прогресс?
Он даже не взглянул на меня.
— Нет, пока никакого. — Он сделал глубокий вдох и повернулся, направляясь к машине.
— Если ты найдешь что-нибудь, Майк, позвони мне немедленно. Приоритет в делах все равно остается за нами.
— Несомненно, Пат.
Я взял свою шляпу и повел Вельду за руку. Я чувствовал, что у нее все время крутится вопрос, но она его так и не задала. Когда же мы вышли на улицу, чтобы поймать такси, она все же спросила с видимым спокойствием:
— Что все это значит?
Я продолжал держать ее за руку и вести вдоль улицы, стараясь поймать такси, которое направляется на север.
— Всего лишь мелкий бизнес внутри департамента полиции города Нью-Йорка, — ответил я ей. — Ничего важного.
Но она знала, что я ей лгал. На ее губах застыла печальная улыбка, а рука вдруг стала чужой. Не раскрывая ей подробностей, я выполнил свое обещание, и это не было свойственно мне. Не так давно она без секундных колебаний убрала бы парочку убийц, которые уже пристраивались ко мне со спины. Теперь же она понимала, что я не доверяю ей.
— Немного позже, кошечка. Поверь мне, что я имею на это веские причины.
Это заявление немного разрядило обстановку, и следующий вопрос звучал уже по-другому.
— Что мне теперь делать?
— Возвращайся на свой пост. Мне чертовски нужен этот человек. Он может все еще оставаться поблизости.
— Если даже знает, что за ним охотятся?
— Нет лучшего места, чтобы укрыться, как именно здесь, в городе. Если он относится к разряду профессионалов, то он должен работать. Если он отправится в дальние бега и окажется в чужих сферах влияния, то его там очень быстро выбросят на обочину. Он должен оставаться здесь. Поэтому продолжай свои знакомства и собирай то, что будет идти в руки, но избегай жестких ситуаций.
— Это называется «держать собственный нос в чистоте».
— О чем разговор, Пат. Мы с Вельдой просто предотвратили очередную попытку ограбления.
— Можешь называть это как хочешь, черт тебя побери.
— Мы не сделали ничего противозаконного, Пат. Любой гражданин имеет на это право, если хочет помочь в поимке преступников.
— Но они все-таки ушли?
— Ушли, но не получили того, за чем пришли.
— А за чем они приходили, Майк?
Я сделал неопределенный жест.
— Нам надо узнать это, Майк, — сказал Пат тихо, сосредоточенно вращая в руках карандаш.
— Липпи был прав, Пат. Его убили без всяких причин. Он был простой, постоянно занятый работой парень, у которого было много друзей среди темных личностей из этой округи. Кто-то из них жил в его комнате, и если существует предмет, за которым так тщательно охотятся, то именно этот жилец и принес его в дом.
Пат, прикрыв глаза, пристально наблюдал за мной.
— Что-то такое было в одном из тех бумажников...
— Может быть, и нет, — ответил я. — Несомненно, что этот человек жил у Липпи некоторое время, пока тот не разобрался, что к чему. Эти бумажники были, возможно, его последней дневной выручкой. Ты знаешь всех, кому они принадлежали.
— И один из них — Вуди Баллингер.
— Да, я знаю это.
— Давай поговорим, — предложил Пат.
— Сколько ты знаешь способных карманников, которые бы никогда не сели?
— Они все попадаются рано или поздно.
— Как я понимаю, ни одна группа отпечатков, полученных в комнате Липпи, не дала результатов?
Пат скривил губу в усмешке:
— Ты только предполагаешь, но ты тем не менее прав. Отпечатки, которые мы отправили в Вашингтон, вернулись без результата. На их владельцев нигде не было заведено дела, даже в военной администрации.
— Это, таким образом, дает нам повод поразмыслить, — сказал я. — Большинство людей имеет знакомых чаще всего внутри своей возрастной группы. Значит, учитывая возраст Липпи, для нашего профессора подходит группа «4-ф», то есть ближе к пятидесяти годам.
— Прекрасно, — заметил Пат.
— Отсутствие данных в картотеке может говорить о том, что он работает нерегулярно. Возможно, кто-то охотится за ним по поводу его прежней кражи, еще до перерыва в работе.
— Но это оставляет нас ни с чем.
— Нет, кое-что мы все же имеем, — не сдавался я.
— Что, например? — спросил Пат.
— Например, тот факт, что они еще не получили того, за чем охотятся. Они будут продолжать поиски.
Двое полицейских и стенографист собрали свои бумаги и направились к выходу, оставив нас втроем. Возникла временная пауза.
Наконец Пат продолжил:
— У нас сейчас не хватает людей, чтобы использовать их в этом деле. — В его голосе чувствовалась усталость.
— Я знаю это.
— Ты должен быть чертовски осторожен, Майк. Да и я теперь засветился.
— Не бери в голову. — Я закурил сигарету и бросил спичку в корзину. — Есть хотя бы минимальный прогресс?
Он даже не взглянул на меня.
— Нет, пока никакого. — Он сделал глубокий вдох и повернулся, направляясь к машине.
— Если ты найдешь что-нибудь, Майк, позвони мне немедленно. Приоритет в делах все равно остается за нами.
— Несомненно, Пат.
Я взял свою шляпу и повел Вельду за руку. Я чувствовал, что у нее все время крутится вопрос, но она его так и не задала. Когда же мы вышли на улицу, чтобы поймать такси, она все же спросила с видимым спокойствием:
— Что все это значит?
Я продолжал держать ее за руку и вести вдоль улицы, стараясь поймать такси, которое направляется на север.
— Всего лишь мелкий бизнес внутри департамента полиции города Нью-Йорка, — ответил я ей. — Ничего важного.
Но она знала, что я ей лгал. На ее губах застыла печальная улыбка, а рука вдруг стала чужой. Не раскрывая ей подробностей, я выполнил свое обещание, и это не было свойственно мне. Не так давно она без секундных колебаний убрала бы парочку убийц, которые уже пристраивались ко мне со спины. Теперь же она понимала, что я не доверяю ей.
— Немного позже, кошечка. Поверь мне, что я имею на это веские причины.
Это заявление немного разрядило обстановку, и следующий вопрос звучал уже по-другому.
— Что мне теперь делать?
— Возвращайся на свой пост. Мне чертовски нужен этот человек. Он может все еще оставаться поблизости.
— Если даже знает, что за ним охотятся?
— Нет лучшего места, чтобы укрыться, как именно здесь, в городе. Если он относится к разряду профессионалов, то он должен работать. Если он отправится в дальние бега и окажется в чужих сферах влияния, то его там очень быстро выбросят на обочину. Он должен оставаться здесь. Поэтому продолжай свои знакомства и собирай то, что будет идти в руки, но избегай жестких ситуаций.