Но никто не принимал его слов всерьез.
Никто не знает, чем бы закончился этот фарс, если бы неожиданно не
появились двое телохранителей Фузиньяна, отправившиеся на поиски известий
о своем господине. Увидев, что короля заковывают в цепи и уводят в камеру,
они опустились на колени, восклицая: "Ваше Величество! Что с вами делают
эти негодяи? Прикажите нам убить их!"
На толпу, собравшуюся в тюрьме, упало молчание. Каждый делал вид, что
просто проходил мимо по своим делам и не имеет никакого отношения к
выяснению личности голого человека. Каждый старался спрятаться за спиной
товарища, а те, кто стояли ближе к выходу, осторожно пробирались к дверям
и бежали прочь, пока один из гвардейцев не встал у выхода.
Фузиньян улыбнулся через покрывавшую его лицо грязь и сказал: "Привет
вам, Бальдольф и Камбер! Рад видеть вас! Как вы тут очутились?"
Гвардеец ответил: "Ваше Величество, когда солнце отделяло от горизонта
не более ширины ладони, мы отправились по вашему следу в лес. Вскоре нам
показалось, что мы видим Ваше Величество, свисающего с ветки, отчего мы
страшно перепугались; но мы обнаружили, что это всего лишь одежда Вашего
Величества, набитая ветками. Хотя мы не могли сообразить, что здесь
произошло, мы решили, что двое из нас должны обшарить лес, а двое других -
поспешить в Димилис и поднять тревогу".
"Сейчас я все объясню", - сказал Фузиньян, но в этот момент судья и все
крестьяне упали ниц и запричитали: "Смилуйся, великий король! Мы не хотели
тебе зла! Мы всего лишь старались выполнить свой долг! У нас есть жены и
дети! Смилуйся, умоляем тебя!"
"Встаньте! - приказал король. - Было бы преувеличением сказать, что я
доволен сегодняшними происшествиями. Но я не убиваю своих подданных, как
бы идиотски они себя ни вели. Судья Кольгрин! За то, что вы торопитесь
вынести решение, не рассматривая доказательств, я налагаю на вас небольшой
штраф. Вы должны немедленно снять камзол и штаны и отдать их мне!"
Судья был так рад остаться в живых, что без лишних слов снял одежду и
вручил ее королю, оставшись совсем голым, если не считать башмаков и цепи
- символа его должности. Фузиньян облачился в судейскую одежду, которая
оказалась велика ему, поскольку Кольгрин был толстым человеком. В
сопровождении двоих телохранителей король вышел из тюрьмы, сел на коня,
которого привели с собой гвардейцы, и ускакал. Но с тех пор Фузиньян с
гораздо меньшей охотой оставлял телохранителей и гулял в одиночку.
Карадур сказал:
- Поучительная история, показывающая, как сильно власть и знатность
человека зависят от его внешнего вида. Но наш единорог не выказывает
намерения удалиться, а я сильно сомневаюсь, что мы сможем обмануть его так
же, как твой король обманул кабана.
Джориан приложил палец к губам и прошептал:
- Я слышу голоса.
Голоса раздавались все ближе, а шелест ветвей говорил о приближении
крупного животного. Единорог бросил взгляд через поляну и фыркнул.
За деревьями маячил слон - огромный мульванийский зверь с ездоками на
спине. Когда он оказался ближе, Джориан заметил, что вдоль его хребта идет
широкая скамья, на которой в два ряда, спина к спине, сидят восемь
человек, поставив ноги на подножки вдоль боков зверя. На шее у слона сидел
погонщик-мульваниец в тюрбане.
Один из ездоков, одетый в странную форму, обращаясь к остальным
пассажирам, вещал зычным голосом:
- Перед собой вы видите единорога из степей Швена. По-научному он
именуется "эласмотерий", и философы утверждают, что он состоит в родстве с
носорогом из Бераоти. Животное это травоядное, но вспыльчивое и опасное,
если приближаться к нему пешком...
Единорог повернулся и потрусил прочь с поляны. Джориан очень быстро
потерял его из вида.
Юный погонщик воскликнул, показывая на помятую ванну:
- Мастер лесничий, что это за красная штуковина?
По приказу лесничего погонщик направил слона к ванне, около которой
были разбросаны пожитки Джориана и Карадура.
Лесничий воскликнул:
- Что это, во имя бронзовой бороды Зеватаса? Вероятно, здесь стояли
лагерем какие-то бродяги и ушли, оставив весь этот хлам. За несоблюдение
чистоты положен штраф. Но это что за предмет? Он похож на большую ванну,
но как она могла здесь оказаться?
Мальчик снова подал голос:
- Мастер лесничий, вон твои бродяги - сидят на большом дереве!
- Ого! - воскликнул лесничий и приказал погонщику остановить слона под
деревом. - Можете меня поджарить, но это самые натуральные браконьеры,
пойманные на месте преступления! Но дичь, которую они вспугнули, оказалась
крупнее, чем они рассчитывали!
- Прошу прощения, сэр, - заговорил Джориан, - но вы ошибаетесь. Мы не
браконьеры, а всего лишь двое путешественников, по стечению обстоятельств
попавших в ваш парк.
- Ловок же врать! - И лесничий обратился к туристам. - Сейчас вы
увидите, как мы, лесничие, справляемся с такими негодяями. - Он поднес к
губам рожок и протрубил в него. Издалека ему ответил второй рожок.
- Как вы сюда попали? - осведомился лесничий. - Вы не могли пройти в
ворота, отметившись у дежурного, иначе вам бы не позволили бродить по
парку без сопровождения. Само ваше присутствие здесь доказывает вашу вину!
Джориан указал на ванну, валяющуюся на поляне.
- Мы прибыли вон в той ванне, поднятой в воздух волшебством. Когда наш
демон лишился сил, он опустил нас на эту поляну. Поскольку дело
происходило ночью, мы не знали, куда нас занесло.
- Ха! - усмехнулся лесничий. - Попробуйте убедить в этом судью!
- Мой добрый сэр, - настаивал Джориан, - мы - вполне порядочные люди,
несмотря на наш облик. Я служил в пехоте Великого Бастарда и учился в
Академии. Если вы спросите доктора Гвидериуса...
- Не трать понапрасну слов, браконьер, - сказал лесничий. - Если не
закроешь пасть, тебе же будет хуже.
Через некоторое время из-за деревьев выехали трое лесничих на лошадях.
Обменявшись с ними несколькими словами, лесничий на слоне отдал приказ
погонщику, и слон исчез в лесу. Джориан слышал голос лесничего, затихающий
вдали:
- ...Единороги держатся поодиночке, встречаясь со своими сородичами
только во время гона...
У двоих из трех новоприбывших лесничих были арбалеты. Третий, который
оказался командиром, приказал:
- Спускайтесь, браконьеры! Но не пытайтесь скрыться в лесу, если не
хотите получить стрелу в спину.
- Можно ли нам хотя бы собрать свои пожитки? - спросил Джориан,
оказавшись на земле.
- Собирайте, только поживее!
Примерно через полчаса Джориан и Карадур оказались у входа в парк.
Некоторые их пожитки, например набор кухонных принадлежностей Джориана,
погибли безвозвратно. Остальное, завернув в одеяла, они несли за плечами,
как беженцы.
У ворот готовили для экскурсионной прогулки еще одного слона. Он лежал
на животе, и туристы занимали места на его спине, поднимаясь по лестнице,
прислоненной к боку животного. Еще несколько слонов, привязанных к ряду
столбов, ритмично взмахивали хоботами, отправляя себе в рот зелень.
Лесничие окружили двоих путников, разоружили и впихнули в маленькую
каморку.
- Здесь вам придется подождать, браконьеры, - сообщил один из них, -
пока не вернется из поездки лесничий Феррекс.
Дверь захлопнули и заперли на засов. Единственным предметом обстановки
была скамья; свет исходил из крохотного окошка под потолком.
- Теперь я понимаю, что чувствовал твой король Фузиньян, когда никто не
желал выслушивать его разумные объяснения, - сказал Карадур. - Ты можешь
открыть дверь отмычкой?
- Мог бы, если бы тут был нормальный замок; но мои маленькие зубочистки
бессильны против засовов.
Джориан пытался разогнать скуку, сочиняя стихотворение о своих
последних приключениях. Первая строфа гласила:
Двое храбрых странников в Отомэ путь держали;
В медной ванне демон по небу их нес.
Но в заповедник герцога невзначай попали -
И сидят в темнице, мокрые от слез.
Джориан дошел уже до пятой строфы, когда дверь отворилась.
Лесничий Феррекс приказал:
- Выходите, браконьеры!
Их приковали друг к другу наручниками, запихнули в фургон с сиденьями и
туда же погрузили их вещи. Затем в фургон залез лесничий Феррекс, усевшись
лицом к ним. Возница взмахнул хлыстом, и повозка покатилась. Она целый час
тряслась по грязной дороге, проезжая поля и деревни, пока на горизонте не
появился город Отомэ.
По дороге Джориан и Карадур разговаривали по-мульванийски. Феррекс
хмурился, но не пытался остановить их. Они пришли к выводу, что Джориан
может назваться истинным именем, поскольку он хотел найти своих знакомых.
В тюрьме лесничий рассказал о происшествии судье Флолло, а Джориан
повторил свою версию, которую уже изложил лесникам.
Судья сказал:
- Я не могу выпустить вас на поруки, поскольку, будучи чужестранцами,
вы ни с кем здесь не связаны, и никто не может выступать гарантом в суде.
Вы утверждаете, что прибыли сюда с помощью магии; но если вы колдуны, то
вы могли бы вызвать своими колдовскими способами нового демона или
сотворить заклинание, чтобы спастись из парка.
- Ваша честь! - возразил Джориан. - Если вы признаете, что мы -
волшебники, значит, наш рассказ - правда, и мы никак не можем быть
браконьерами.
- Ничто не мешает чародею заняться браконьерством, если он питает к
этому склонность. - Судья взвесил на ладони кошелек Джориана и высыпал из
него пригоршню монет. - Изрядное состояние! Откуда у вас такие деньги?
Ограбили королевскую сокровищницу?
- Не ограбили. Ваша честь. Это долгая история. Как вы видите, эти
деньги из королевства Пенембии, где я подрядился починить часы на
городской башне...
- Несущественно. Деньги будут конфискованы и возвращены вам, если вы
сумеете опровергнуть обвинения в браконьерстве, разумеется, за вычетом
стоимости вашего содержания в тюрьме.
- Ваша честь, если я так хорошо обеспечен, то зачем бы мне понадобилось
просидеть ночь под дождем в надежде изловить зайца? Позвольте рассказать
вам, как...
- Заключенный, я не могу тратить время на выслушивание ваших
россказней, мне нужно решить еще много дел. Ваше присутствие в парке без
сопровождающих - достаточное доказательство ваших дурных намерений; так
что истинна ли ваша история или ложна, решать будет суд. Пристав, уведите
их.
- Пошли, вы, двое, - приказал приземистый мужчина с лицом,
изуродованным шрамами, в потрепанной черной форме. Джориана и Карадура
отвели в очередную камеру. Единственное окно в ней, забранное крепкой
решеткой, находилось под потолком.
Пристав, закрывая дверь спросил:
- Правильно ли я расслышал, что ты называл себя Джорианом из Ардамэ?
- Ну да. А что?
- Не припоминаешь солдата по имени Мальго?
- Припоминаю, раз ты заговорил об этом. - Джориан пристально всмотрелся
в пристава. - Клянусь железной палкой Имбала, я вижу своего старого
боевого товарища!
- Товарища, как же! - фыркнул Мальго. - Не ты ли поколотил меня? И вот
теперь ты мне попался! Ты пожалеешь, что посмел дотронуться до меня
пальцем!
- Но это же было семь лет назад... - начал Джориан, но Мальго
неторопливо уходил прочь, не обращая на него внимания.
- Что все это значит? - спросил Карадур.
- Когда мы с Мальго служили наемниками в армии Великого Бастарда,
Мальго был главным задирой. Особенно он донимал одного парня, который, как
бы ни был хорош сам по себе, никак не годился в солдаты. Это был неуклюжий
долговязый молокосос, вечно шагающий не в ногу или роняющий свою пику.
Мальго доводил его с большим удовольствием.
Однажды я обнаружил, что Мальго зажал этого парня в угол и, одаряя его
щипками, пинками и прочими мерзкими гостинцами, объяснял бедолаге, что тот
ни на что не годен. Я заподозрил, что Мальго приставал к юнцу с некими
гнусными намерениями, а тот ему отказал. Решив, что Мальго тоже следует
кое-чем угостить, я повернул его лицом к себе и задал ему хорошую взбучку.
У меня был расквашен нос и подбит глаз, но видел бы ты его!
- Ты поступил очень доблестно, - сказал Карадур, - но сейчас твой
подвиг вовсе не пойдет нам на пользу. Если бы мы использовали один из
твоих псевдонимов, например... как ты называл себя, когда в первый раз
бежал сюда из Ксилара?
- Никко из Кортоли. Наверное, ты прав, но сейчас уже поздно что-то
менять.
В последующие дни пристав Мальго, стараясь держаться от Джориана
подальше, все же разными хитроумными способами досаждал заключенным. Он
позаботился, чтобы они получали не более половины положенного арестантам
пайка, да и тот всякий раз оказывался почти несъедобным. Еду узникам
приносил помощник Мальго, огромный придурковатый юнец с бессмысленной
улыбкой.
Когда Джориан потребовал судью, чтобы обратиться к нему с жалобой,
Мальго сказал, что он передаст сообщение. Вскоре он вернулся и заявил, что
судья отказался прийти. Джориан подозревал, что пристав и не разговаривал
с судьей.
Когда Джориан попросил воды, Мальго принес чашку и со смехом выплеснул
ее содержимое на пол камеры.
Джориан просил письменные принадлежности, чтобы написать одну записку
доктору Гвидериусу, а другую - волшебнице Гоянии. Мальго принес перо и
бумагу. Но когда Джориан написал записки и передал их приставу через
решетку, Мальго, ухмыляясь, порвал их.
Мальго не позволял своему помощнику выносить парашу, и вскоре в камере
стояла вонь, привлекавшая полчища мух. Иногда Мальго останавливался в
коридоре, насмехаясь над попытками узников прихлопнуть насекомых.
- Будем надеяться, что это не продлится до летней жары, - ворчал
Джориан.
В конце концов Джориан спросил:
- Святой отец, ты не можешь произнести заклинание, которое бы вытащило
нас отсюда?
- Нет, сын мой. Те ничтожные заклинания, которые я могу произнести без
моих принадлежностей, ни на что не пригодны. Кроме того, я чувствую, что
на это задание уже наложено контрзаклинание, и никакое мое колдовство не
будет иметь успеха. А как насчет твоих отмычек? Сдается мне, они как раз
годятся для замков, которыми запираются здесь камеры.
- Увы, но мои маленькие помощники остались в сумке, отобранной у меня
судьей.
- А у меня он отобрал мои магические принадлежности.
- Но это же просто глупо! - проворчал Джориан. - Мы, двое безвредных
странников, имеющих в Отомэ влиятельных друзей, оказались здесь после
многих неудач и даже не можем связаться с теми, кто способен нам помочь!
- Если крикнуть через вон то окно, вероятно, нам удастся уговорить
кого-нибудь передать послание.
Джориан хлопнул себя по лбу.
- Почему я не додумался до этого раньше? Я - последний олух! Мы
потеряли неделю в этой вонючей камере! Если встать на табурет...
Джориан, взобравшись на табурет, выглянул в окно и обнаружил, что
смотрит со второго этажа тюрьмы на улицу.
- Похоже, мы на улице Аметиуса, - сообщил он Карадуру. - Я вижу
нескольких прохожих. Эй, юноша, подойди сюда! Вот ты, в красной шляпе!
Хочешь заработать золотой пенембийский реал? Тогда передай послание!
Парнишка поспешил прочь. Джориан пытался привлечь внимание других
пешеходов. В конце концов он оставил попытки.
- Должно быть, они так привыкли к крикам заключенных, что не обращают
на них внимания.
Из-за прутьев раздался хриплый смех. Там стоял Мальго.
- Не трать силы зря, благородный Джориан! - сказал он. - Знай, что
специальный закон запрещает передавать послания заключенных, и мы
поставили часового, чтобы никто не нарушал приказ!
Джориан слез с табурета. Когда Мальго ушел, он пробормотал:
- Но нам все равно нужно что-то делать. - Он нахмурился, задумавшись,
и, наконец, сказал. - Мне говорили, что у меня неплохой голос, хотя и
нетренированный. Если я буду каждый день в один и тот же час устраивать
небольшой концерт для прохожих, возможно, мне удастся собрать аудиторию
постоянных слушателей, и рано или поздно слухи о необычном артисте дойдут
до наших друзей.
- Не вижу, чем нам может повредить такая попытка, - одобрил Карадур.
Джориан снова встал на табурет и густым басом начал петь одно из своих
стихотворений на мелодию из оперетты Галлибена и Сильферо. Первая строфа
гласила:
Одним по нраву дикий лес,
Где кроны гасят блеск небес,
А от жары струится пот.
Но мне милей его красот
Новария, родная Новария...
К концу третьей строфы на улице под окном собралась кучка пешеходов,
слушавших пение.
Мальго, появившись за решеткой, заорал:
- Прекрати этот адский шум!
Джориан через плечо улыбнулся приставу и исполнил все шесть уже
сочиненных строф. К ним он добавил новую:
Есть те, кто любит снег и лед
Суровых северных широт.
Но зимней ночи холода
Мне не заменят никогда
Новарии, милой Новарии.
Мальго продолжал рычать и грозить карами, но в камеру не входил.
Джориан спел еще несколько песен, затем слез с табурета.
- Это для начала, - сказал он.
Остаток дня и большую часть ночи он провел, вспоминая стихи, которые
сочинял в течение многих лет, не придавая им особого значения, и пытался
подобрать к ним известные ему мелодии. На следующий полдень, примерно в то
же самое время, он устроил очередное представление.
Мальго вопил:
- Ну, смотри! Теперь тебе никогда отсюда не выйти! Ты сгниешь здесь! Уж
я-то позабочусь!
Джориан, не обращая внимания на угрозы, продолжал петь. На шестой день
после начала его выступлений появился помощник пристава с ключами. К
удивлению Джориана, юнец отпер камеру и сказал:
- Выходите.
Их привели к судье Флолло, разговаривающему с доктором Гвидериусом.
Сквозь лохматую седую бороду профессора светилась улыбка.
- Джориан! Мой бывший ученик! Когда я услышал твои стихи, я сразу
заподозрил, что их автор - ты, ведь это была твоя возлюбленная манера
рифмовки. Ты свободен, и вот твое имущество. Кто твой спутник?
Джориан представил Карадура, добавив:
- Но что... как?..
- Расскажу потом. Тебе есть где остановиться? Я не могу пригласить тебя
к себе, поскольку сейчас у нас гостят родственники.
Джориан пожал плечами.
- Наверное, остановлюсь в таверне Райса "Серебряный дракон", как и
прежде. - Он спросил у судьи: - Сэр, а где мастер Мальго?
- Когда доктор Гвидериус принес приказ о вашем освобождении, пристава
внезапно охватил приступ боли. Утверждая, что страдает от желудочных
колик, он попросил отпустить его со службы. И я позволил ему уйти. А что
такое, мастер Джориан?
Джориан взглянул на свой сжатый кулак.
- Мне просто хотелось попрощаться с ним, поблагодарить за хорошее
обращение... Где тут есть общественные бани? - спросил он у Гвидериуса.
Джориан сказал:
- Добрый мастер Райс, я тоже рад вновь видеть вас. Надеюсь, ваш обед
будет приятным контрастом по сравнению с той бурдой, которой меня кормили
как гостя Великого Герцогства.
- Слышал о ваших неприятностях с лесничими парка, - кивнул Райс.
Владелец "Серебряного дракона" был маленьким, нездорового вида человеком с
редеющими седыми волосами и мешками под глазами.
Джориан, Карадур и доктор Гвидериус заняли стол в общем зале таверны, и
в ожидании обеда путешественники потягивали вино и рассказывали о своих
приключениях. Джориан послал одного из мальчишек Райса с запиской к
волшебнице Гоянии, с которой он познакомился во время своего предыдущего
визита в Отомэ. Гвидериусу же он сказал:
- Однако, доктор, вы не объяснили, как вам удалось вытащить меня из
этой ямы.
Ученый усмехнулся.
- У меня есть кузен по имени Родаус, ростовщик по профессии. Он был мне
обязан за то, что я засчитал его сынку-тупице экзамен по моему предмету в
Академии. Великий же Бастард хотел взять в долг у Родауса, но они никак не
могли договориться о процентах.
- Вероятно, ему нужны деньги на бронированную кавалерию? - сказал
Джориан.
В государстве Отомэ Великий Герцог занимался гражданскими делами, а
Великий Бастард, самый старший из побочных сыновей предыдущего Великого
Герцога, командовал армией.
- Без сомнения. Короче говоря, я рассказал о тебе Родаусу, заверив его,
что достаточно хорошо тебя знаю и уверен, что твое освобождение не будет
несправедливым. Поэтому Родаус, в обмен на обещание снять против вас все
обвинения, дал благородному Даунасу в долг под процент на полпункта ниже,
чем он назначил первоначально.
Кивнув в сторону Карадура, Джориан улыбнулся.
- Мой старый добрый наставник уверен, что все решения должны
приниматься на основании абстрактного, безличного понятия добра и зла. Но
я заметил, что в отчаянных ситуациях он руководствуется целесообразностью
так же, как и мы, простые люди. - Он пересчитал деньги в кошельке. -
Клянусь бронзовой задницей Имбала, они забыли вычесть стоимость нашего
содержания в тюрьме!
- Не забыли, - возразил Гвидериус. - Это входило в сделку.
Джориан рассыпался в благодарностях ученому, но тут дверь таверны
отворилась и появилась волшебница Гояния, высокая женщина средних лет с
сединой в волосах. За ней шел телохранитель, огромный детина со свиными
глазами. Его сопровождала высокая темноволосая молодая женщина в зеленом
платье. Она не была красивой, но внешность ее запоминалась надолго.
Неправильные черты ее лица носили отпечаток превратностей судьбы, один
глаз был подбит.
Джориан встал.
- Привет вам, госпожа Гояния! - поздоровался он. - Ах, кого я вижу!
Босо и Ванора! Как поживаете?
Детина что-то угрюмо пробурчал себе под нос. Молодая женщина
воскликнула:
- Джориан! Как я рада тебя видеть! - Она бросилась к Джориану и обняла
его, что явно не доставило ему большой радости. Два года назад, сразу
после бегства из Ксилара, у него произошел короткий и бурный роман с
Ванорой, которая затем стала любовницей свиноглазого Босо, сына Трииса.
Ванора с Босо уселись за маленький столик в другом конце зала.
- А теперь, Джориан, - сказала Гояния, дочь Аристора, тоном тетушки,
отчитывающей непутевого племянника, - садись и рассказывай. Что это за
безумные сказки о том, как ты прикатил в герцогский парк в ванне на
колесах и убил единорога-медалиста?
Джориан засмеялся.
- Все совсем не так, хотя наши истинные приключения были не менее
причудливыми. - И он пустился в рассказ о своем бегстве из Ираза в ванне,
управляемой демоном, о неудачной попытке похитить Эстрильдис и вынужденной
посадке в парке. Когда он рассказал о пребывании в тюрьме, Гвидериус
воскликнул:
- Джориан, я потрясен! Ведь у нас проводилась реформа по улучшению
содержания узников; я лично входил в комитет, выработавший рекомендации
для Великого Герцога. Но, как я вижу, все вернулось в старую колею. По
правде говоря, личности вроде этого пристава редко отличаются благородным
характером, но мы не можем позволить такого обращения с человеком, даже не
представшим перед судом! Придется передать слово-другое Его Милости.
Джориан секунду подумал и сказал:
- Спасибо, доктор, но лучше оставить все как есть. Если я встречусь с
Мальго наедине, то постараюсь отлупить его. Чем меньше меня связывает с
герцогским судом, тем лучше. Кому-нибудь может прийти в голову идея
продать меня ксиларскому регентству, чтобы на вырученные деньги вооружить
еще один эскадрон уланов.
Райс принес им заказанный обед. Утолив первый голод, Джориан произнес:
- Давайте подумаем, как мне вытащить малютку Эстрильдис из позолоченной
клетки. Я не могу нанять армию для осады города, а наша летающая ванна
больше ни на что не годится. Какие еще бывают летающие предметы?
- Ну что ж, - сказал Карадур, - есть, например, летающая метла сэра
Фендикса, ручной дракон Антонериуса и заклинания Келя, которыми он
превращает себя в грифа. Но у всех них имеются недостатки. Фендикс дважды
был на краю гибели, когда его метла выходила из-под управления; она
подвержена "штопору", как он это называет. Дракон Антонериуса приручен
только наполовину и в любой момент может проглотить своего хозяина. А про
Келя говорили, что в обмен на заклинание, придающее ему тело птицы, он
продал свою душу в тысячелетнее рабство на Третьей плоскости. Нет, новое
нападение с воздуха едва ли возможно. Кроме того, теперь ксиларцы выставят
часовых на крыше.
- Тогда я один не справлюсь, - сказал Джориан. - Интересно...
Гояния перебила его:
- Мне кажется вероятным, что ксиларцы, опасаясь нового воздушного
налета, переведут твою супругу в менее доступное место.
Джориан проворчал:
- Вы, как всегда, говорите разумно, дорогая тетушка. Но как нам узнать
наверняка?
- Это - по моей части, - сказала волшебница. - Стол чистый? Хорошо.
Сейчас я проникну в ксиларский дворец. Эй, ты! - окликнула она
мальчика-слугу. - Принеси мне чистое полотенце!
Полотенцем она вытерла свой бокал из-под вина и высыпала в него щепотку
зеленого порошка. Затем пробормотала заклинание, после чего порошок
вспыхнул и из бокала поднялось облако фиолетового дыма.
- Не разбей бокал Райса! - предостерег Джориан. - Он им очень гордится!
- Тихо, мальчик! - Она наклонилась над бокалом и вдохнула дым.
Несколько секунд она сидела с закрытыми глазами, затем начала бормотать:
- Темно... нет, я вижу свет, желтый свет... свет масляной лампы... Я в
подземном помещении... вижу дверь с железной решеткой. Стены сделаны из
грубого камня, как в темнице... Но на стенах вешалки, на полу лежит ковер,
как будто камеру постарались обставить поудобнее... Вижу маленькую
светловолосую женщину, сидящую за туалетным столиком... Она шьет. Сцена
расплывается, как будто какая-то сила отталкивает мой взгляд. Все!
Она глубоко вздохнула и открыла глаза.
Джориан сказал:
- Кажется, я знаю, где она, - в самой большой камере нашей темницы. Но
как мне туда пробраться?
- Секретных проходов в твоем дворце нет? - спросил Гвидериус. - В
старину они имелись во многих замках и дворцах, чтобы властитель мог
Никто не знает, чем бы закончился этот фарс, если бы неожиданно не
появились двое телохранителей Фузиньяна, отправившиеся на поиски известий
о своем господине. Увидев, что короля заковывают в цепи и уводят в камеру,
они опустились на колени, восклицая: "Ваше Величество! Что с вами делают
эти негодяи? Прикажите нам убить их!"
На толпу, собравшуюся в тюрьме, упало молчание. Каждый делал вид, что
просто проходил мимо по своим делам и не имеет никакого отношения к
выяснению личности голого человека. Каждый старался спрятаться за спиной
товарища, а те, кто стояли ближе к выходу, осторожно пробирались к дверям
и бежали прочь, пока один из гвардейцев не встал у выхода.
Фузиньян улыбнулся через покрывавшую его лицо грязь и сказал: "Привет
вам, Бальдольф и Камбер! Рад видеть вас! Как вы тут очутились?"
Гвардеец ответил: "Ваше Величество, когда солнце отделяло от горизонта
не более ширины ладони, мы отправились по вашему следу в лес. Вскоре нам
показалось, что мы видим Ваше Величество, свисающего с ветки, отчего мы
страшно перепугались; но мы обнаружили, что это всего лишь одежда Вашего
Величества, набитая ветками. Хотя мы не могли сообразить, что здесь
произошло, мы решили, что двое из нас должны обшарить лес, а двое других -
поспешить в Димилис и поднять тревогу".
"Сейчас я все объясню", - сказал Фузиньян, но в этот момент судья и все
крестьяне упали ниц и запричитали: "Смилуйся, великий король! Мы не хотели
тебе зла! Мы всего лишь старались выполнить свой долг! У нас есть жены и
дети! Смилуйся, умоляем тебя!"
"Встаньте! - приказал король. - Было бы преувеличением сказать, что я
доволен сегодняшними происшествиями. Но я не убиваю своих подданных, как
бы идиотски они себя ни вели. Судья Кольгрин! За то, что вы торопитесь
вынести решение, не рассматривая доказательств, я налагаю на вас небольшой
штраф. Вы должны немедленно снять камзол и штаны и отдать их мне!"
Судья был так рад остаться в живых, что без лишних слов снял одежду и
вручил ее королю, оставшись совсем голым, если не считать башмаков и цепи
- символа его должности. Фузиньян облачился в судейскую одежду, которая
оказалась велика ему, поскольку Кольгрин был толстым человеком. В
сопровождении двоих телохранителей король вышел из тюрьмы, сел на коня,
которого привели с собой гвардейцы, и ускакал. Но с тех пор Фузиньян с
гораздо меньшей охотой оставлял телохранителей и гулял в одиночку.
Карадур сказал:
- Поучительная история, показывающая, как сильно власть и знатность
человека зависят от его внешнего вида. Но наш единорог не выказывает
намерения удалиться, а я сильно сомневаюсь, что мы сможем обмануть его так
же, как твой король обманул кабана.
Джориан приложил палец к губам и прошептал:
- Я слышу голоса.
Голоса раздавались все ближе, а шелест ветвей говорил о приближении
крупного животного. Единорог бросил взгляд через поляну и фыркнул.
За деревьями маячил слон - огромный мульванийский зверь с ездоками на
спине. Когда он оказался ближе, Джориан заметил, что вдоль его хребта идет
широкая скамья, на которой в два ряда, спина к спине, сидят восемь
человек, поставив ноги на подножки вдоль боков зверя. На шее у слона сидел
погонщик-мульваниец в тюрбане.
Один из ездоков, одетый в странную форму, обращаясь к остальным
пассажирам, вещал зычным голосом:
- Перед собой вы видите единорога из степей Швена. По-научному он
именуется "эласмотерий", и философы утверждают, что он состоит в родстве с
носорогом из Бераоти. Животное это травоядное, но вспыльчивое и опасное,
если приближаться к нему пешком...
Единорог повернулся и потрусил прочь с поляны. Джориан очень быстро
потерял его из вида.
Юный погонщик воскликнул, показывая на помятую ванну:
- Мастер лесничий, что это за красная штуковина?
По приказу лесничего погонщик направил слона к ванне, около которой
были разбросаны пожитки Джориана и Карадура.
Лесничий воскликнул:
- Что это, во имя бронзовой бороды Зеватаса? Вероятно, здесь стояли
лагерем какие-то бродяги и ушли, оставив весь этот хлам. За несоблюдение
чистоты положен штраф. Но это что за предмет? Он похож на большую ванну,
но как она могла здесь оказаться?
Мальчик снова подал голос:
- Мастер лесничий, вон твои бродяги - сидят на большом дереве!
- Ого! - воскликнул лесничий и приказал погонщику остановить слона под
деревом. - Можете меня поджарить, но это самые натуральные браконьеры,
пойманные на месте преступления! Но дичь, которую они вспугнули, оказалась
крупнее, чем они рассчитывали!
- Прошу прощения, сэр, - заговорил Джориан, - но вы ошибаетесь. Мы не
браконьеры, а всего лишь двое путешественников, по стечению обстоятельств
попавших в ваш парк.
- Ловок же врать! - И лесничий обратился к туристам. - Сейчас вы
увидите, как мы, лесничие, справляемся с такими негодяями. - Он поднес к
губам рожок и протрубил в него. Издалека ему ответил второй рожок.
- Как вы сюда попали? - осведомился лесничий. - Вы не могли пройти в
ворота, отметившись у дежурного, иначе вам бы не позволили бродить по
парку без сопровождения. Само ваше присутствие здесь доказывает вашу вину!
Джориан указал на ванну, валяющуюся на поляне.
- Мы прибыли вон в той ванне, поднятой в воздух волшебством. Когда наш
демон лишился сил, он опустил нас на эту поляну. Поскольку дело
происходило ночью, мы не знали, куда нас занесло.
- Ха! - усмехнулся лесничий. - Попробуйте убедить в этом судью!
- Мой добрый сэр, - настаивал Джориан, - мы - вполне порядочные люди,
несмотря на наш облик. Я служил в пехоте Великого Бастарда и учился в
Академии. Если вы спросите доктора Гвидериуса...
- Не трать понапрасну слов, браконьер, - сказал лесничий. - Если не
закроешь пасть, тебе же будет хуже.
Через некоторое время из-за деревьев выехали трое лесничих на лошадях.
Обменявшись с ними несколькими словами, лесничий на слоне отдал приказ
погонщику, и слон исчез в лесу. Джориан слышал голос лесничего, затихающий
вдали:
- ...Единороги держатся поодиночке, встречаясь со своими сородичами
только во время гона...
У двоих из трех новоприбывших лесничих были арбалеты. Третий, который
оказался командиром, приказал:
- Спускайтесь, браконьеры! Но не пытайтесь скрыться в лесу, если не
хотите получить стрелу в спину.
- Можно ли нам хотя бы собрать свои пожитки? - спросил Джориан,
оказавшись на земле.
- Собирайте, только поживее!
Примерно через полчаса Джориан и Карадур оказались у входа в парк.
Некоторые их пожитки, например набор кухонных принадлежностей Джориана,
погибли безвозвратно. Остальное, завернув в одеяла, они несли за плечами,
как беженцы.
У ворот готовили для экскурсионной прогулки еще одного слона. Он лежал
на животе, и туристы занимали места на его спине, поднимаясь по лестнице,
прислоненной к боку животного. Еще несколько слонов, привязанных к ряду
столбов, ритмично взмахивали хоботами, отправляя себе в рот зелень.
Лесничие окружили двоих путников, разоружили и впихнули в маленькую
каморку.
- Здесь вам придется подождать, браконьеры, - сообщил один из них, -
пока не вернется из поездки лесничий Феррекс.
Дверь захлопнули и заперли на засов. Единственным предметом обстановки
была скамья; свет исходил из крохотного окошка под потолком.
- Теперь я понимаю, что чувствовал твой король Фузиньян, когда никто не
желал выслушивать его разумные объяснения, - сказал Карадур. - Ты можешь
открыть дверь отмычкой?
- Мог бы, если бы тут был нормальный замок; но мои маленькие зубочистки
бессильны против засовов.
Джориан пытался разогнать скуку, сочиняя стихотворение о своих
последних приключениях. Первая строфа гласила:
Двое храбрых странников в Отомэ путь держали;
В медной ванне демон по небу их нес.
Но в заповедник герцога невзначай попали -
И сидят в темнице, мокрые от слез.
Джориан дошел уже до пятой строфы, когда дверь отворилась.
Лесничий Феррекс приказал:
- Выходите, браконьеры!
Их приковали друг к другу наручниками, запихнули в фургон с сиденьями и
туда же погрузили их вещи. Затем в фургон залез лесничий Феррекс, усевшись
лицом к ним. Возница взмахнул хлыстом, и повозка покатилась. Она целый час
тряслась по грязной дороге, проезжая поля и деревни, пока на горизонте не
появился город Отомэ.
По дороге Джориан и Карадур разговаривали по-мульванийски. Феррекс
хмурился, но не пытался остановить их. Они пришли к выводу, что Джориан
может назваться истинным именем, поскольку он хотел найти своих знакомых.
В тюрьме лесничий рассказал о происшествии судье Флолло, а Джориан
повторил свою версию, которую уже изложил лесникам.
Судья сказал:
- Я не могу выпустить вас на поруки, поскольку, будучи чужестранцами,
вы ни с кем здесь не связаны, и никто не может выступать гарантом в суде.
Вы утверждаете, что прибыли сюда с помощью магии; но если вы колдуны, то
вы могли бы вызвать своими колдовскими способами нового демона или
сотворить заклинание, чтобы спастись из парка.
- Ваша честь! - возразил Джориан. - Если вы признаете, что мы -
волшебники, значит, наш рассказ - правда, и мы никак не можем быть
браконьерами.
- Ничто не мешает чародею заняться браконьерством, если он питает к
этому склонность. - Судья взвесил на ладони кошелек Джориана и высыпал из
него пригоршню монет. - Изрядное состояние! Откуда у вас такие деньги?
Ограбили королевскую сокровищницу?
- Не ограбили. Ваша честь. Это долгая история. Как вы видите, эти
деньги из королевства Пенембии, где я подрядился починить часы на
городской башне...
- Несущественно. Деньги будут конфискованы и возвращены вам, если вы
сумеете опровергнуть обвинения в браконьерстве, разумеется, за вычетом
стоимости вашего содержания в тюрьме.
- Ваша честь, если я так хорошо обеспечен, то зачем бы мне понадобилось
просидеть ночь под дождем в надежде изловить зайца? Позвольте рассказать
вам, как...
- Заключенный, я не могу тратить время на выслушивание ваших
россказней, мне нужно решить еще много дел. Ваше присутствие в парке без
сопровождающих - достаточное доказательство ваших дурных намерений; так
что истинна ли ваша история или ложна, решать будет суд. Пристав, уведите
их.
- Пошли, вы, двое, - приказал приземистый мужчина с лицом,
изуродованным шрамами, в потрепанной черной форме. Джориана и Карадура
отвели в очередную камеру. Единственное окно в ней, забранное крепкой
решеткой, находилось под потолком.
Пристав, закрывая дверь спросил:
- Правильно ли я расслышал, что ты называл себя Джорианом из Ардамэ?
- Ну да. А что?
- Не припоминаешь солдата по имени Мальго?
- Припоминаю, раз ты заговорил об этом. - Джориан пристально всмотрелся
в пристава. - Клянусь железной палкой Имбала, я вижу своего старого
боевого товарища!
- Товарища, как же! - фыркнул Мальго. - Не ты ли поколотил меня? И вот
теперь ты мне попался! Ты пожалеешь, что посмел дотронуться до меня
пальцем!
- Но это же было семь лет назад... - начал Джориан, но Мальго
неторопливо уходил прочь, не обращая на него внимания.
- Что все это значит? - спросил Карадур.
- Когда мы с Мальго служили наемниками в армии Великого Бастарда,
Мальго был главным задирой. Особенно он донимал одного парня, который, как
бы ни был хорош сам по себе, никак не годился в солдаты. Это был неуклюжий
долговязый молокосос, вечно шагающий не в ногу или роняющий свою пику.
Мальго доводил его с большим удовольствием.
Однажды я обнаружил, что Мальго зажал этого парня в угол и, одаряя его
щипками, пинками и прочими мерзкими гостинцами, объяснял бедолаге, что тот
ни на что не годен. Я заподозрил, что Мальго приставал к юнцу с некими
гнусными намерениями, а тот ему отказал. Решив, что Мальго тоже следует
кое-чем угостить, я повернул его лицом к себе и задал ему хорошую взбучку.
У меня был расквашен нос и подбит глаз, но видел бы ты его!
- Ты поступил очень доблестно, - сказал Карадур, - но сейчас твой
подвиг вовсе не пойдет нам на пользу. Если бы мы использовали один из
твоих псевдонимов, например... как ты называл себя, когда в первый раз
бежал сюда из Ксилара?
- Никко из Кортоли. Наверное, ты прав, но сейчас уже поздно что-то
менять.
В последующие дни пристав Мальго, стараясь держаться от Джориана
подальше, все же разными хитроумными способами досаждал заключенным. Он
позаботился, чтобы они получали не более половины положенного арестантам
пайка, да и тот всякий раз оказывался почти несъедобным. Еду узникам
приносил помощник Мальго, огромный придурковатый юнец с бессмысленной
улыбкой.
Когда Джориан потребовал судью, чтобы обратиться к нему с жалобой,
Мальго сказал, что он передаст сообщение. Вскоре он вернулся и заявил, что
судья отказался прийти. Джориан подозревал, что пристав и не разговаривал
с судьей.
Когда Джориан попросил воды, Мальго принес чашку и со смехом выплеснул
ее содержимое на пол камеры.
Джориан просил письменные принадлежности, чтобы написать одну записку
доктору Гвидериусу, а другую - волшебнице Гоянии. Мальго принес перо и
бумагу. Но когда Джориан написал записки и передал их приставу через
решетку, Мальго, ухмыляясь, порвал их.
Мальго не позволял своему помощнику выносить парашу, и вскоре в камере
стояла вонь, привлекавшая полчища мух. Иногда Мальго останавливался в
коридоре, насмехаясь над попытками узников прихлопнуть насекомых.
- Будем надеяться, что это не продлится до летней жары, - ворчал
Джориан.
В конце концов Джориан спросил:
- Святой отец, ты не можешь произнести заклинание, которое бы вытащило
нас отсюда?
- Нет, сын мой. Те ничтожные заклинания, которые я могу произнести без
моих принадлежностей, ни на что не пригодны. Кроме того, я чувствую, что
на это задание уже наложено контрзаклинание, и никакое мое колдовство не
будет иметь успеха. А как насчет твоих отмычек? Сдается мне, они как раз
годятся для замков, которыми запираются здесь камеры.
- Увы, но мои маленькие помощники остались в сумке, отобранной у меня
судьей.
- А у меня он отобрал мои магические принадлежности.
- Но это же просто глупо! - проворчал Джориан. - Мы, двое безвредных
странников, имеющих в Отомэ влиятельных друзей, оказались здесь после
многих неудач и даже не можем связаться с теми, кто способен нам помочь!
- Если крикнуть через вон то окно, вероятно, нам удастся уговорить
кого-нибудь передать послание.
Джориан хлопнул себя по лбу.
- Почему я не додумался до этого раньше? Я - последний олух! Мы
потеряли неделю в этой вонючей камере! Если встать на табурет...
Джориан, взобравшись на табурет, выглянул в окно и обнаружил, что
смотрит со второго этажа тюрьмы на улицу.
- Похоже, мы на улице Аметиуса, - сообщил он Карадуру. - Я вижу
нескольких прохожих. Эй, юноша, подойди сюда! Вот ты, в красной шляпе!
Хочешь заработать золотой пенембийский реал? Тогда передай послание!
Парнишка поспешил прочь. Джориан пытался привлечь внимание других
пешеходов. В конце концов он оставил попытки.
- Должно быть, они так привыкли к крикам заключенных, что не обращают
на них внимания.
Из-за прутьев раздался хриплый смех. Там стоял Мальго.
- Не трать силы зря, благородный Джориан! - сказал он. - Знай, что
специальный закон запрещает передавать послания заключенных, и мы
поставили часового, чтобы никто не нарушал приказ!
Джориан слез с табурета. Когда Мальго ушел, он пробормотал:
- Но нам все равно нужно что-то делать. - Он нахмурился, задумавшись,
и, наконец, сказал. - Мне говорили, что у меня неплохой голос, хотя и
нетренированный. Если я буду каждый день в один и тот же час устраивать
небольшой концерт для прохожих, возможно, мне удастся собрать аудиторию
постоянных слушателей, и рано или поздно слухи о необычном артисте дойдут
до наших друзей.
- Не вижу, чем нам может повредить такая попытка, - одобрил Карадур.
Джориан снова встал на табурет и густым басом начал петь одно из своих
стихотворений на мелодию из оперетты Галлибена и Сильферо. Первая строфа
гласила:
Одним по нраву дикий лес,
Где кроны гасят блеск небес,
А от жары струится пот.
Но мне милей его красот
Новария, родная Новария...
К концу третьей строфы на улице под окном собралась кучка пешеходов,
слушавших пение.
Мальго, появившись за решеткой, заорал:
- Прекрати этот адский шум!
Джориан через плечо улыбнулся приставу и исполнил все шесть уже
сочиненных строф. К ним он добавил новую:
Есть те, кто любит снег и лед
Суровых северных широт.
Но зимней ночи холода
Мне не заменят никогда
Новарии, милой Новарии.
Мальго продолжал рычать и грозить карами, но в камеру не входил.
Джориан спел еще несколько песен, затем слез с табурета.
- Это для начала, - сказал он.
Остаток дня и большую часть ночи он провел, вспоминая стихи, которые
сочинял в течение многих лет, не придавая им особого значения, и пытался
подобрать к ним известные ему мелодии. На следующий полдень, примерно в то
же самое время, он устроил очередное представление.
Мальго вопил:
- Ну, смотри! Теперь тебе никогда отсюда не выйти! Ты сгниешь здесь! Уж
я-то позабочусь!
Джориан, не обращая внимания на угрозы, продолжал петь. На шестой день
после начала его выступлений появился помощник пристава с ключами. К
удивлению Джориана, юнец отпер камеру и сказал:
- Выходите.
Их привели к судье Флолло, разговаривающему с доктором Гвидериусом.
Сквозь лохматую седую бороду профессора светилась улыбка.
- Джориан! Мой бывший ученик! Когда я услышал твои стихи, я сразу
заподозрил, что их автор - ты, ведь это была твоя возлюбленная манера
рифмовки. Ты свободен, и вот твое имущество. Кто твой спутник?
Джориан представил Карадура, добавив:
- Но что... как?..
- Расскажу потом. Тебе есть где остановиться? Я не могу пригласить тебя
к себе, поскольку сейчас у нас гостят родственники.
Джориан пожал плечами.
- Наверное, остановлюсь в таверне Райса "Серебряный дракон", как и
прежде. - Он спросил у судьи: - Сэр, а где мастер Мальго?
- Когда доктор Гвидериус принес приказ о вашем освобождении, пристава
внезапно охватил приступ боли. Утверждая, что страдает от желудочных
колик, он попросил отпустить его со службы. И я позволил ему уйти. А что
такое, мастер Джориан?
Джориан взглянул на свой сжатый кулак.
- Мне просто хотелось попрощаться с ним, поблагодарить за хорошее
обращение... Где тут есть общественные бани? - спросил он у Гвидериуса.
Джориан сказал:
- Добрый мастер Райс, я тоже рад вновь видеть вас. Надеюсь, ваш обед
будет приятным контрастом по сравнению с той бурдой, которой меня кормили
как гостя Великого Герцогства.
- Слышал о ваших неприятностях с лесничими парка, - кивнул Райс.
Владелец "Серебряного дракона" был маленьким, нездорового вида человеком с
редеющими седыми волосами и мешками под глазами.
Джориан, Карадур и доктор Гвидериус заняли стол в общем зале таверны, и
в ожидании обеда путешественники потягивали вино и рассказывали о своих
приключениях. Джориан послал одного из мальчишек Райса с запиской к
волшебнице Гоянии, с которой он познакомился во время своего предыдущего
визита в Отомэ. Гвидериусу же он сказал:
- Однако, доктор, вы не объяснили, как вам удалось вытащить меня из
этой ямы.
Ученый усмехнулся.
- У меня есть кузен по имени Родаус, ростовщик по профессии. Он был мне
обязан за то, что я засчитал его сынку-тупице экзамен по моему предмету в
Академии. Великий же Бастард хотел взять в долг у Родауса, но они никак не
могли договориться о процентах.
- Вероятно, ему нужны деньги на бронированную кавалерию? - сказал
Джориан.
В государстве Отомэ Великий Герцог занимался гражданскими делами, а
Великий Бастард, самый старший из побочных сыновей предыдущего Великого
Герцога, командовал армией.
- Без сомнения. Короче говоря, я рассказал о тебе Родаусу, заверив его,
что достаточно хорошо тебя знаю и уверен, что твое освобождение не будет
несправедливым. Поэтому Родаус, в обмен на обещание снять против вас все
обвинения, дал благородному Даунасу в долг под процент на полпункта ниже,
чем он назначил первоначально.
Кивнув в сторону Карадура, Джориан улыбнулся.
- Мой старый добрый наставник уверен, что все решения должны
приниматься на основании абстрактного, безличного понятия добра и зла. Но
я заметил, что в отчаянных ситуациях он руководствуется целесообразностью
так же, как и мы, простые люди. - Он пересчитал деньги в кошельке. -
Клянусь бронзовой задницей Имбала, они забыли вычесть стоимость нашего
содержания в тюрьме!
- Не забыли, - возразил Гвидериус. - Это входило в сделку.
Джориан рассыпался в благодарностях ученому, но тут дверь таверны
отворилась и появилась волшебница Гояния, высокая женщина средних лет с
сединой в волосах. За ней шел телохранитель, огромный детина со свиными
глазами. Его сопровождала высокая темноволосая молодая женщина в зеленом
платье. Она не была красивой, но внешность ее запоминалась надолго.
Неправильные черты ее лица носили отпечаток превратностей судьбы, один
глаз был подбит.
Джориан встал.
- Привет вам, госпожа Гояния! - поздоровался он. - Ах, кого я вижу!
Босо и Ванора! Как поживаете?
Детина что-то угрюмо пробурчал себе под нос. Молодая женщина
воскликнула:
- Джориан! Как я рада тебя видеть! - Она бросилась к Джориану и обняла
его, что явно не доставило ему большой радости. Два года назад, сразу
после бегства из Ксилара, у него произошел короткий и бурный роман с
Ванорой, которая затем стала любовницей свиноглазого Босо, сына Трииса.
Ванора с Босо уселись за маленький столик в другом конце зала.
- А теперь, Джориан, - сказала Гояния, дочь Аристора, тоном тетушки,
отчитывающей непутевого племянника, - садись и рассказывай. Что это за
безумные сказки о том, как ты прикатил в герцогский парк в ванне на
колесах и убил единорога-медалиста?
Джориан засмеялся.
- Все совсем не так, хотя наши истинные приключения были не менее
причудливыми. - И он пустился в рассказ о своем бегстве из Ираза в ванне,
управляемой демоном, о неудачной попытке похитить Эстрильдис и вынужденной
посадке в парке. Когда он рассказал о пребывании в тюрьме, Гвидериус
воскликнул:
- Джориан, я потрясен! Ведь у нас проводилась реформа по улучшению
содержания узников; я лично входил в комитет, выработавший рекомендации
для Великого Герцога. Но, как я вижу, все вернулось в старую колею. По
правде говоря, личности вроде этого пристава редко отличаются благородным
характером, но мы не можем позволить такого обращения с человеком, даже не
представшим перед судом! Придется передать слово-другое Его Милости.
Джориан секунду подумал и сказал:
- Спасибо, доктор, но лучше оставить все как есть. Если я встречусь с
Мальго наедине, то постараюсь отлупить его. Чем меньше меня связывает с
герцогским судом, тем лучше. Кому-нибудь может прийти в голову идея
продать меня ксиларскому регентству, чтобы на вырученные деньги вооружить
еще один эскадрон уланов.
Райс принес им заказанный обед. Утолив первый голод, Джориан произнес:
- Давайте подумаем, как мне вытащить малютку Эстрильдис из позолоченной
клетки. Я не могу нанять армию для осады города, а наша летающая ванна
больше ни на что не годится. Какие еще бывают летающие предметы?
- Ну что ж, - сказал Карадур, - есть, например, летающая метла сэра
Фендикса, ручной дракон Антонериуса и заклинания Келя, которыми он
превращает себя в грифа. Но у всех них имеются недостатки. Фендикс дважды
был на краю гибели, когда его метла выходила из-под управления; она
подвержена "штопору", как он это называет. Дракон Антонериуса приручен
только наполовину и в любой момент может проглотить своего хозяина. А про
Келя говорили, что в обмен на заклинание, придающее ему тело птицы, он
продал свою душу в тысячелетнее рабство на Третьей плоскости. Нет, новое
нападение с воздуха едва ли возможно. Кроме того, теперь ксиларцы выставят
часовых на крыше.
- Тогда я один не справлюсь, - сказал Джориан. - Интересно...
Гояния перебила его:
- Мне кажется вероятным, что ксиларцы, опасаясь нового воздушного
налета, переведут твою супругу в менее доступное место.
Джориан проворчал:
- Вы, как всегда, говорите разумно, дорогая тетушка. Но как нам узнать
наверняка?
- Это - по моей части, - сказала волшебница. - Стол чистый? Хорошо.
Сейчас я проникну в ксиларский дворец. Эй, ты! - окликнула она
мальчика-слугу. - Принеси мне чистое полотенце!
Полотенцем она вытерла свой бокал из-под вина и высыпала в него щепотку
зеленого порошка. Затем пробормотала заклинание, после чего порошок
вспыхнул и из бокала поднялось облако фиолетового дыма.
- Не разбей бокал Райса! - предостерег Джориан. - Он им очень гордится!
- Тихо, мальчик! - Она наклонилась над бокалом и вдохнула дым.
Несколько секунд она сидела с закрытыми глазами, затем начала бормотать:
- Темно... нет, я вижу свет, желтый свет... свет масляной лампы... Я в
подземном помещении... вижу дверь с железной решеткой. Стены сделаны из
грубого камня, как в темнице... Но на стенах вешалки, на полу лежит ковер,
как будто камеру постарались обставить поудобнее... Вижу маленькую
светловолосую женщину, сидящую за туалетным столиком... Она шьет. Сцена
расплывается, как будто какая-то сила отталкивает мой взгляд. Все!
Она глубоко вздохнула и открыла глаза.
Джориан сказал:
- Кажется, я знаю, где она, - в самой большой камере нашей темницы. Но
как мне туда пробраться?
- Секретных проходов в твоем дворце нет? - спросил Гвидериус. - В
старину они имелись во многих замках и дворцах, чтобы властитель мог