Страница:
Внутренний Предиктор СССР
«О текущем моменте», № 3(51) 2006 г.
Действенная власть в условиях «апозиции» так называемых «власти» и «оппозиции»
1. Начнём с пояснения названия. Появилось оно из желания «покаламбурить», поскольку уж больно скучны и многословны в своей безсодержательности писания обеспокоенных будущим российских аналитиков как проправительственного, так и оппозиционного толков.
· Слово «апозиция» — подразумевает отсутствие позиции: «а» — префикс, означающий отсутствие; а «позиция» в самом общем смысле этого слова — определённость локализации в пространстве неких параметров (в контексте настоящей записки — в «пространстве» социоописательных параметров, т.е. в «пространстве» идей).
· Власть действенная — это реализуемая способность управлять течением событий по своему субъективному произволу, т.е.:
O осуществлять многовариантную прогностику;
O выбирать из множества вариантов прогнозируемого возможного будущего наиболее предпочтительный вариант и несколько уступающих ему по качеству запасных;
O воплощать в жизнь наиболее предпочтительный вариант, а в случае невозможности его осуществления — один из запасных вариантов.
· Так называемая «власть» — это те, кто не властен в указанном смысле, но убеждены в том, что они чем-то реально управляют. Прежде всего, это — представители государственной бюрократии, с которыми в убеждённости об их властности солидарны представители разного рода так называемых «оппозиций». Собственно последнее стирает какие бы то ни было принципиальные различия между так называемой «властью» и так называемой «оппозицией», будь оппозиция в нашем конкретном случае прозападная либеральная либо какая-то патриотическая или трансгосударственная, например, евразийская.
Иными словами, главную идею настоящей записки можно выразить одной фразой:
Действенная власть — это утверждающая себя позиция, а не так называемая «власть» и не так называемая «оппозиция».
Вторая идея, поясняющая первую, может быть выражена так:
Действенная власть всюду проникает и потому не может разделяться на так называемую «власть» и так называемую «оппозицию».
Соответственно «оппозиция» всегда безвластна и по отношению к действенной власти, и по отношению к так называемой «власти». Поэтому становление действенного народовластия требует освобождения как можно более широкого круга людей от иллюзорных представлений о так называемой «власти» и о так называемой «оппозиционности».
2. Сергей Эрвандович Кургинян о некоторых аспектах затронутой нами проблематики пишет так (комментарии в сносках наши):
«… под “миром-двойником” я имею в виду не город Солнца, не утопию в позитивном смысле слова (как образ того, что собирались построить [1]), не то, чем мир должен стать с моей помощью, а нечто, подогнанное под текст и якобы наличествующее.
Это “якобы наличествующее”, возникающее в сознании, как дериват текста, этот “мир-двойник” — суть первый механизм бегства от реальности. Нельзя говорить о бегстве вообще. Нужно описывать механизмы. Этот первый механизм я называю “уводчик #1”. Потому что сознание не просто бежит от реальности. Ему кто-то это бегство организует. Какая-то в нём же, в сознании, образующаяся псевдоструктура. И этот “кто-то” на моём языке (прошу прощения за относительный новояз) — суть “уводчик”.
“Уводчиков”, как мне представляется, несколько.
Один — это “мир-двойник”. В советской армии (небезосновательно, кстати, казарма — не бесплатное удовольствие) шутили: “Как надену портупею, — и тупею, и тупею”.
По отношению к деятельности по созданию продуктов рассматриваемого мною типа можно шутить иначе: “Как берусь я за перо — и пошло, и повело” [2]. Куда? Я уже указал — в сторону от собственного социального опыта. Тем более, что опыт этот — он же всегда неполон, и он у всех разный [3]. Почему, собственно говоря, с ним надо носиться, как с писаной торбой?
Кроме этого “уводчика #1”, есть еще и “уводчик #2”. Он же — “минус технологизм”. По этому поводу, как и по любому другому (наверное, невротические защиты срабатывают), у меня есть любимая цитата. В данном случае — из фильма “Развод по-итальянски”: “Джузеппе, ты меня любишь? А как, как ты меня любишь, Джузеппе? Ну, скажи — как?”
“Уводчик #1” — это властно-патриотическое занятие. Поскольку мы у власти, то мы отвечаем за действительность. А значит, она не так плоха. Иначе мы плохо её окормляем, что ли? Это уже подкоп. Кроме того, у нас-то всё неплохо. У соседей, да и объективно — вот сводки, в них цифры… И, знаете ли, не надо драматизировать!
“Уводчик #2” — это занятие оппозиционно-патриотическое. Поскольку не мы, а они отвечают за действительность, то она ужасна. И чем скорее народ поймёт, сколь она ужасна, тем скорее мы придём вместо них. А поскольку мы, наверное, всё-таки придём, то нельзя говорить, что всё необратимо ужасно. Поскольку когда мы придём, то, конечно же, ничего не изменится, но надо же будет показать, что всё из ужасного стало прекрасным! Да и народ слишком мрачных картин не любит. Нужен, знаете ли, глоток оптимизма.
Кроме того, с нами-то уже поделились (конечно, не так щедро, как хотелось). Но раз поделились — то действительность уже и ужасна, и не вполне ужасна. Кроме того, этот самый социальный опыт… И у зятя, и у сына, и у племянницы всё “тип-топ”. То есть хотя всё и ужасно, поскольку я не в Политбюро, но и не вполне ужасно, поскольку дочь… и прочие родственники. В общем, всё, конечно, ужасно. Но — ничего! Мы придём, всё изменится, и вообще, Россия воспрянет… Начинаешь спрашивать: “А как, как она воспрянет, Джузеппе? Ну, скажи — как?”. Обижаются…
“Уводчики”, организующие бегство от реальности (от действительности), особенно опасны тем, что не дают разместить в сознании образ настоящей действительности. Равно как и не позволяют соотнести с идеалом эту настоящую действительность (объективную реальность, данную нам в ощущениях… [4]опять же, у меня есть невротическая цитата, теперь из Шукшина: “Оссюсения, мля!”) (Сергей Кургинян, “РУССКИЙ ПОСТМОДЕРН И НОВАЯ ИГРА З.БЖЕЗИНСКОГО. Соответствуют ли отечественные идеологические разработки новым международным вызовам?” — Стенограмма заседания клуба “Содержательное единство” 02.03.2006, интернет-адрес: http://kurg.rtcomm.ru/clubs.shtml?cat=41 amp;id=291).
3. На так называемую «власть» есть множество воззрений, представляющих собой вариации «коктейля» из двух основных:
· политика — дело грязное и потому занимаются ею исключительно мерзавцы;
· «не стреляйте в пианиста: он — в общем-то хороший парень, но играет, как умеет».
Все воззрения, основанные на вариациях этих двух, относятся к так называемым «оппозиционным», если они исходят не от представителей так называемой «власти»; и представляют собой расписку в собственной недееспособности или вероломстве и цинизме, если исходят от представителей так называемой «власти».
История показывает, что так называемая «оппозиция» — за единичными исключениями — характеризуется этими же двумя воззрениями, с тою лишь разницей, что она претендует на место у «рояля», за клавиатурой которого с большим или меньшим комфортом расположились и безсовестно «чавкают» другие.
Построить свой «рояль», научиться на нём «играть» так, чтобы прочие игроки остались не у дел, и осуществить всё это в потоке одновременных действий пока так называемая «власть» «чавкает» за своим «роялем» под «фанеру», так называемым «оппозициям» слабо.
Один из примеров недееспособности так называемой «оппозиции» дать ответ на предлагаемый С.Э.Кургиняном вопрос: “Джузеппе, скажи, как?”, — находим на сайте “Интернет против Телеэкрана”:
«Редакция Контр-тв открывает дискуссию, о путях обновления интеллектуального багажа оппозиции. В этой связи предлагаем читателям ознакомиться со статьей С.А.Строева. Позиция редакции и авторов, вступивших в полемику может не совпадать».
Это — пояснение к статье С.А.Строева “Теория трудовой стоимости и постиндустриальное общество”. В ней читаем (комментарии в сносках наши):
«Одним из важнейших положений марксизма является теория трудовой стоимости. Согласно марксизму меновая стоимость вещи или услуги, то есть количественное соотношение, в котором потребительные стоимости одного рода обмениваются на потребительные стоимости другого рода, определяется объёмом вложенного в данную вещь труда: „Итак, потребительная стоимость, или благо, имеет стоимость лишь потому, что в ней овеществлён, или материализован, абстрактно человеческий труд. Как же измерять величину её стоимости? Очевидно, количеством содержащегося в ней труда, этой “созидающей стоимость субстанции”“ (К.Маркс „Капитал. Критика политической экономии“).
Необходимо сделать к этой формуле ряд пояснений. Во-первых, речь идёт, конечно, не об объёме труда, вложенном в данную конкретную вещь, а о том минимальном объёме труда, который необходим для создания такой вещи на существующем уровне развития производительных сил. «Величина стоимости данной потребительной стоимости определяется лишь количеством труда, или количеством рабочего времени, общественно необходимого для её изготовления. Каждый отдельный товар в данном случае имеет значение лишь как средний экземпляр своего рода» (К.Маркс «Капитал. Критика политической экономии»). Это очень важное замечание, так как при вульгарном понимании принципа трудовой стоимости самой ценной и дорогой спичкой была бы та, что выточена из целого бревна напильником. Иными словами, вульгаризация принципа трудовой стоимости приводит к стремлению повышать себестоимость за счёт искусственного повышения нерационально вложенного труда. Такое извращение марксизма, хотя и не в столь явных формах, имело место на практике при оценке «валовой стоимости». Однако оно следует вовсе не из самой марксистской формулы, а из её профанации.
Во-вторых, теория трудовой стоимости является всё-таки идеализированной моделью и полностью реализуется в модели идеального рынка. То есть в условиях равновесия рынка, свободы рыночных операций, открытости информации, отсутствии монополий, отсутствии действующих внеэкономических факторов и т.д. [5]Понятно, что в ситуации катастрофы теория трудовой стоимости работать не будет. Например, в ситуации голода цена хлеба будет практически не связана с его трудовой стоимостью в том случае, если его запасы ограничены внеэкономическими факторами (блокада, стихийное бедствие, невозможность быстрой доставки из-за разрушения коммуникаций и т.п.). Точно также будет возрастать цена на лекарства при эпидемии, или цена парашюта в салоне падающего самолёта. Трудовая стоимость — это, конечно, в определённой мере научная абстракция — такая же, как, скажем, абсолютно твёрдое тело в физике [6]. Тем не менее, в состоянии относительного равновесия и стабильности рынка и отсутствии целенаправленного «насилия» над ним можно сказать, что эта научная абстракция описывает реальность достаточно адекватно.
Наконец, в-третьих, необходимо учитывать не только количество, но и качество труда. Это наиболее уязвимая точка в теории трудовой стоимости, хотя она не была, конечно, не замечена классиками. Отмечая, что труд имеет не только количественные, но и качественные характеристики, Маркс предлагает решать эту проблему с помощью коэффициента пересчёта в простой механический труд:
«Сравнительно сложный труд означает только возведённый в степень или, скорее, помноженный простой труд, так что меньшее количество сложного труда равняется большему количеству простого. Опыт показывает, что такое сведение сложного труда к простому совершается постоянно. Товар может быть продуктом самого сложного труда, но его стоимость делает его равным продукту простого труда, и, следовательно, сама представляет лишь определенное количество простого труда [7]. Различные пропорции, в которых различные виды труда сводятся к простому труду как к единице их измерения, устанавливаются общественным процессом за спиной производителей и потому кажутся последним установленным обычаем. Ради простоты в дальнейшем изложении мы будем рассматривать всякий вид рабочей силы непосредственно как простую рабочую силу, — это избавит нас от необходимости сведения в каждом частном случае сложного труда к простому» (К.Маркс «Капитал. Критика политической экономии»). С практической точки зрения по меньшей мере сложно определить или вычислить такой коэффициент, а тем более предложить универсальный алгоритм для его расчёта. Однако не будем забывать, что Маркс создавал свою теорию в эпоху индустриального общества, когда значительная доля труда приближалась именно к характеристике простого механического, а качественные различия трудовой активности ещё не играли такой заметной роли в общем объёме производства, как сегодня.
Задача настоящей работы однако не связана с дальнейшим углублением в вопрос о практическом определении этого коэффициента. Для нас пока достаточно указать на то, что, по меньшей мере, с абстрактно-теоретической точки зрения вопрос разного качества труда с помощью такого коэффициента в марксизме решается» (http://www.contr-tv.ru/print/1631 — интернет адрес по состоянию на 16 марта 2006 г.).
Вот если бы С.А.Строев сосредоточился именно на практической задаче построения метрологически состоятельного и потому работоспособного алгоритма пересчёта объёма всякого труда, — а в особенности новаторски-творческого, эвристического труда, — к объёму некоего эталонного «простого труда», то он неизбежно пришёл бы к мысли о вздорности «теории трудовой стоимости» и марксизма в целом. А если он вопреки законам природы всё же смог бы решить эту задачу, то стал бы «марксистом», ещё более выдающимся, чем сам К.Маркс, поскольку без практического решения именно этой задачи, от решения которой марксисты уклоняются более 100 лет, вся трудовая “теория” стоимости, развитая в марксизме, — пустой трёп, который марксисты без всяких к тому оснований кроме их собственной глупости либо цинизма возводят в ранг научного знания, хотя и не прикладного, но «абстрактно-теоретического», т.е. как бы «фундаментального».
Но именно метрологическая несостоятельность политэкономии марксизма [8], вследствие которой её невозможно связать с практикой бухгалтерского учёта, — одна из главных причин, вследствие которой:
· экономическая наука ни в СССР, ни в других тотально идеологизированных «мраксизмом» бюрократически-“социалистических” странах не развивалась;
· Госплан, Совмин и Госкомстат (ранее ЦСУ) довели экономику СССР до краха.
И хотя ещё И.В.Сталин вынес смертный приговор марксизму, указав именно на метрологическую несостоятельность его политэкономии в “Экономических проблемах социализма в СССР” (1952 г.) [9], антикапиталистическая так называемая «оппозиция» до сих пор не поняла, что марксизм — «конспирологический проект» и создавался он не для того, чтобы освободить трудящихся от гнёта буржуазии и прочих эксплуататорских классов. Его предназначение — решать совсем иные задачи: перевести рабовладение в режим опосредованного осуществления, что исключает прямую персональную ответственность рабовладельцев, делает их невидимыми для рабов и тем самым придаёт рабовладению более изящные и безопасные, прежде всего для рабовладельцев, формы.
Будучи не в курсе всего этого, либо не понимая, что такое метрологическая состоятельность научной теории, С.А.Строев свою статью завершает словами:
«Нам, коммунистам, нет оснований хоронить теорию трудовой стоимости. Несмотря на переход к постиндустриальной экономике, она ещё вполне может послужить для рационального объяснения тех явлений и процессов, которые на первый взгляд кажутся лишённым внутренней логики мороком».
По сути, это означает, что если С.А.Строев и К придут к так называемой «власти», то как-то и куда-то рулить они будут, а вот действительно властвовать, злоупотребляя метрологической несостоятельностью марксизма, управленческой несостоятельностью его философии [10]и невежеством марксистов, будут другие — кукловоды, которые уже давно
для себя
;а всем прочим на протяжении многих веков предлагают тот или иной вздор на выбор: кому марксизм, кому либерализм или что-то ещё — соответственно их нравам
.
Именно поэтому не лучше обстоит дело и с идейным оснащением так называемой либеральной «оппозиции»:
· Исторически сложившаяся культура такова, что участники избирательных процедур, не предвидят последствий своего выбора. Делая так называемый выбор, они возлагают свои надежды на других, даже не подозревая, что те не способны воплотить их в жизнь либо вообще не намерены этого делать, что обращает самую утончённую и политкорректную формально безупречную демократию в фикцию.
Для того, чтобы демократия не была фикцией и процедурно-процессуальным монстром, культура общества должна быть такова, чтобы люди сами умели предвидеть последствия своего выбора, а не слепо возлагать свои надежды на других людей, не способных воплотить их надежды в жизнь или вообще не желающих этого делать. Но о качестве такой культуры и путях перехода к ней либералы сказать не могут ничего, что и является выражением их глупости либо цинизма.
· Утверждение о том, что рыночный механизм способен отрегулировать всё в соответствии с общественными потребностями, — вздорно, поскольку рыночный механизм не обладает способностью к целеполаганию.
· Но даже если задача целеполагания решена удовлетворительно, рыночный механизм нуждается в настройке именно на избранные определённые, метрологически состоятельныецели, поскольку в противном случае он будет настроен на какие-то другие цели. О том, как может осуществляться общественно полезное целеполагание, как можно настроить рыночный механизм на осуществление избранных целей общественно-экономического развития, — об этом в многочисленных трактатах экономистов-рыночников ничего не написано.
· Кроме того, исторически сложившийся либерализм узаконил паразитизм [11], растление и деградацию населения [12].
Вследствие названных причин чередование у власти марксистско-антикапиталистических и либерально-капиталистических сил в судьбах России принципиально ничего не меняет и изменить не может. Кто с этим не согласен, — тот антидемократ и «последний диктатор» [13].
В любом из этих вариантов действенная власть будет принадлежать не приверженцам идей марксистского социализма-коммунизма либо капиталистического либерализма, а каким-то другим политическим силам: они будут осуществлять свою власть посредством бюрократии, представители которой идеологически всеядны в том смысле, что им всё равно под знамёнами каких идей хапать и «чавкать», соучаствуя в правлении, — национал-социализма, интернационал-социализма, национал-капитализма, интернационал-капитализма, национал-аристократизма, интернационал-аристократизма и прочая, прочая, прочая…
У «лимоновцев», ваххабитов, националистов всех мастей и прочих претендентов в ниспровергатели “диктатуры капитала” [14]— проблемы те же, что у марксистов, СПС и «яблочников»: у всех них за душой нет адекватной жизни социологической теории, на основе которой их власть могла бы стать действенной в указанном ранее смысле слова, а не «апозиционной».
4. Само разделение общества на так называемую «власть» и так называемую «оппозицию» — одно из выражений принципа разделяй и властвуй.
Поэтому в жизни общества, в котором царят нормальные человеческие взаимоотношения, так называемая власть в её нынешнем виде должна исчезнуть, т.е. власть должна стать действенно властной, воплощающей в жизнь общечеловеческие идеалы. Но точно также должна исчезнуть и так называемая оппозиция в её нынешнем виде, поскольку действенная власть нуждается в кадровом резерве управленцев и в управленчески грамотной поддержке общества вне сложившихся управленческих структур государственности, бизнеса, самодеятельных общественных организаций. И таким кадровым резервом и группой действенной поддержки, а не массовкой «фанатов», может стать только интересующаяся политикой управленчески грамотнаячасть общества, представители которой профессионально трудятся вне сферы управления.
Последнее по существу обязывает к тому, чтобы достаточно общая [15]теория управления стала неотъемлемой частью всеобщего обязательного образования в России.
После такого заявления найдутся те, кто непременно заявят: К чему ещё какая-то достаточно общаятеория управления, когда в системе обязательного образования более полувека уже существует такая наука об управлении как кибернетика?
Не надо обольщаться:
· кибернетика в её исторически сложившемся виде не является достаточно общей теорией управления требуемого качества,поскольку изначально она была глобальным пиар-проектом, под который на протяжении нескольких десятилетий «крышевали» прикладные исследования проблем управления.
· то же касается и экономической науки — если бы она действительно была наукой, а не разновидностью приносящего доход шарлатанства, организованного на мафиозно-корпоративных принципах, то ни в России ни в других цивилизованных странах не было бы нищеты и бедности большинства как основы сверхбогатства ничтожных (и по своей численности, и по нравственно-этическим качествам) меньшинств [16].
Если во всех школах и вузах преподаётся достаточно общая теория управления, адекватная жизни, то это общество не может испытывать дефицита профессиональных управленцев, поскольку управленческое знание проще, нежели любое иное профессиональное знание.И хотя в сфере управления тоже могут быть уникальные виртуозы профессионалы-управленцы, но всеобщая управленческая грамотность является основой того, что любого профессионала-управленца, который не обладает необходимым профессионализмом либо злоупотребляет своими должностным полномочиями, можно в любой момент заменить кандидатом из кадрового резерва — управленчески грамотным профессионалом из каждой отрасли деятельности, которая требует управления в отношении себя и координации с другими отраслями. Поэтому всеобщая управленческая грамотность — одно из средств дебюрократизации сферы управления, поскольку профессионал своего дела, зная само дело и работая в сфере управления, не может стать заложником подчинённых ему профессионалов этого дела. Это так потому, что в такого рода зависимости некомпетентных в деле администраторов от профессионалов дела и состоит один из факторов, порождающих бюрократизм.
5. Однако надо понимать, что даже изложенная наилучшим для понимания образом достаточно общая теория управления, эффективнопреподаваемая во всех школах и вузах (соответственно развитости и детальности миропонимания учащихся и их профессиональной ориентации), не является гарантией общественного благоденствия, поскольку она отвечает на вопрос: Что такое управление и как его организовать?Но она ничего не говорит о выявлении и познании проблем, требующих своего разрешения, т.е. управления в отношении них и в отношении факторов, эти проблемы обуславливающих.
Это означает, что наряду с достаточно общей теорией управления должна быть общедоступна для освоения ещё и теория познания, тем более, что и сама достаточно общая теория управления является продуктом некой практики познания, ответившей на вышеприведённый вопрос «Что такое управление и как его организовать?».Соответственно, одного только распространения в обществе управленческой грамотности — недостаточно. Поэтому:
В обществе наряду с достаточно общей теорией управления должна быть общедоступна и однозначно понимаемая теория познания.
Это необходимо для освоения познавательных навыков как можно более широким кругом людей, чтобы общество перестало быть заложником собственного невежества, неадекватных догм прошлого, замкнутых корпораций разработчиков и хранителей знаний, а также различных школ программирования психики этими знаниями.
6. Ответ же на вопрос: Какие есть проблемы общественной в целом и общечеловеческой значимости и как их надо разрешать?— который должна давать в темпе течения жизни с некоторым упреждением практика познания, по своему существу составляет содержание того, что в последние годы принято обозначать словами «национальная идея»; а в начале перестройки — словами «общечеловеческие ценности», хотя и тогда, и сейчас следовало бы это объективное явление именовать по существу — «общечеловеческие идеалы».
Однако хотя политологи, публичные политики, журналисты и досужие политически обеспокоенные обыватели пользуются такими словами, как «национальная идея», «общечеловеческие ценности», но в содержание «общечеловеческих идеалов» предпочитают не вдаваться; избегают они и их пропаганды в обществе.
Если говорить о причинах этого молчания не в аспекте разсмотрения причин молчания той или иной конкретной личности, а в общесоциальном масштабе разсмотрения, то его главная причина — познавательная импотенция каждого из тех людей, кто считает себя политиками и социологами, как пребывающих в так называемой «власти», так и пребывающих в так называемой «оппозиции» власти.
· Слово «апозиция» — подразумевает отсутствие позиции: «а» — префикс, означающий отсутствие; а «позиция» в самом общем смысле этого слова — определённость локализации в пространстве неких параметров (в контексте настоящей записки — в «пространстве» социоописательных параметров, т.е. в «пространстве» идей).
· Власть действенная — это реализуемая способность управлять течением событий по своему субъективному произволу, т.е.:
O осуществлять многовариантную прогностику;
O выбирать из множества вариантов прогнозируемого возможного будущего наиболее предпочтительный вариант и несколько уступающих ему по качеству запасных;
O воплощать в жизнь наиболее предпочтительный вариант, а в случае невозможности его осуществления — один из запасных вариантов.
· Так называемая «власть» — это те, кто не властен в указанном смысле, но убеждены в том, что они чем-то реально управляют. Прежде всего, это — представители государственной бюрократии, с которыми в убеждённости об их властности солидарны представители разного рода так называемых «оппозиций». Собственно последнее стирает какие бы то ни было принципиальные различия между так называемой «властью» и так называемой «оппозицией», будь оппозиция в нашем конкретном случае прозападная либеральная либо какая-то патриотическая или трансгосударственная, например, евразийская.
Иными словами, главную идею настоящей записки можно выразить одной фразой:
Действенная власть — это утверждающая себя позиция, а не так называемая «власть» и не так называемая «оппозиция».
Вторая идея, поясняющая первую, может быть выражена так:
Действенная власть всюду проникает и потому не может разделяться на так называемую «власть» и так называемую «оппозицию».
Соответственно «оппозиция» всегда безвластна и по отношению к действенной власти, и по отношению к так называемой «власти». Поэтому становление действенного народовластия требует освобождения как можно более широкого круга людей от иллюзорных представлений о так называемой «власти» и о так называемой «оппозиционности».
2. Сергей Эрвандович Кургинян о некоторых аспектах затронутой нами проблематики пишет так (комментарии в сносках наши):
«… под “миром-двойником” я имею в виду не город Солнца, не утопию в позитивном смысле слова (как образ того, что собирались построить [1]), не то, чем мир должен стать с моей помощью, а нечто, подогнанное под текст и якобы наличествующее.
Это “якобы наличествующее”, возникающее в сознании, как дериват текста, этот “мир-двойник” — суть первый механизм бегства от реальности. Нельзя говорить о бегстве вообще. Нужно описывать механизмы. Этот первый механизм я называю “уводчик #1”. Потому что сознание не просто бежит от реальности. Ему кто-то это бегство организует. Какая-то в нём же, в сознании, образующаяся псевдоструктура. И этот “кто-то” на моём языке (прошу прощения за относительный новояз) — суть “уводчик”.
“Уводчиков”, как мне представляется, несколько.
Один — это “мир-двойник”. В советской армии (небезосновательно, кстати, казарма — не бесплатное удовольствие) шутили: “Как надену портупею, — и тупею, и тупею”.
По отношению к деятельности по созданию продуктов рассматриваемого мною типа можно шутить иначе: “Как берусь я за перо — и пошло, и повело” [2]. Куда? Я уже указал — в сторону от собственного социального опыта. Тем более, что опыт этот — он же всегда неполон, и он у всех разный [3]. Почему, собственно говоря, с ним надо носиться, как с писаной торбой?
Кроме этого “уводчика #1”, есть еще и “уводчик #2”. Он же — “минус технологизм”. По этому поводу, как и по любому другому (наверное, невротические защиты срабатывают), у меня есть любимая цитата. В данном случае — из фильма “Развод по-итальянски”: “Джузеппе, ты меня любишь? А как, как ты меня любишь, Джузеппе? Ну, скажи — как?”
“Уводчик #1” — это властно-патриотическое занятие. Поскольку мы у власти, то мы отвечаем за действительность. А значит, она не так плоха. Иначе мы плохо её окормляем, что ли? Это уже подкоп. Кроме того, у нас-то всё неплохо. У соседей, да и объективно — вот сводки, в них цифры… И, знаете ли, не надо драматизировать!
“Уводчик #2” — это занятие оппозиционно-патриотическое. Поскольку не мы, а они отвечают за действительность, то она ужасна. И чем скорее народ поймёт, сколь она ужасна, тем скорее мы придём вместо них. А поскольку мы, наверное, всё-таки придём, то нельзя говорить, что всё необратимо ужасно. Поскольку когда мы придём, то, конечно же, ничего не изменится, но надо же будет показать, что всё из ужасного стало прекрасным! Да и народ слишком мрачных картин не любит. Нужен, знаете ли, глоток оптимизма.
Кроме того, с нами-то уже поделились (конечно, не так щедро, как хотелось). Но раз поделились — то действительность уже и ужасна, и не вполне ужасна. Кроме того, этот самый социальный опыт… И у зятя, и у сына, и у племянницы всё “тип-топ”. То есть хотя всё и ужасно, поскольку я не в Политбюро, но и не вполне ужасно, поскольку дочь… и прочие родственники. В общем, всё, конечно, ужасно. Но — ничего! Мы придём, всё изменится, и вообще, Россия воспрянет… Начинаешь спрашивать: “А как, как она воспрянет, Джузеппе? Ну, скажи — как?”. Обижаются…
“Уводчики”, организующие бегство от реальности (от действительности), особенно опасны тем, что не дают разместить в сознании образ настоящей действительности. Равно как и не позволяют соотнести с идеалом эту настоящую действительность (объективную реальность, данную нам в ощущениях… [4]опять же, у меня есть невротическая цитата, теперь из Шукшина: “Оссюсения, мля!”) (Сергей Кургинян, “РУССКИЙ ПОСТМОДЕРН И НОВАЯ ИГРА З.БЖЕЗИНСКОГО. Соответствуют ли отечественные идеологические разработки новым международным вызовам?” — Стенограмма заседания клуба “Содержательное единство” 02.03.2006, интернет-адрес: http://kurg.rtcomm.ru/clubs.shtml?cat=41 amp;id=291).
3. На так называемую «власть» есть множество воззрений, представляющих собой вариации «коктейля» из двух основных:
· политика — дело грязное и потому занимаются ею исключительно мерзавцы;
· «не стреляйте в пианиста: он — в общем-то хороший парень, но играет, как умеет».
Все воззрения, основанные на вариациях этих двух, относятся к так называемым «оппозиционным», если они исходят не от представителей так называемой «власти»; и представляют собой расписку в собственной недееспособности или вероломстве и цинизме, если исходят от представителей так называемой «власти».
История показывает, что так называемая «оппозиция» — за единичными исключениями — характеризуется этими же двумя воззрениями, с тою лишь разницей, что она претендует на место у «рояля», за клавиатурой которого с большим или меньшим комфортом расположились и безсовестно «чавкают» другие.
Построить свой «рояль», научиться на нём «играть» так, чтобы прочие игроки остались не у дел, и осуществить всё это в потоке одновременных действий пока так называемая «власть» «чавкает» за своим «роялем» под «фанеру», так называемым «оппозициям» слабо.
Один из примеров недееспособности так называемой «оппозиции» дать ответ на предлагаемый С.Э.Кургиняном вопрос: “Джузеппе, скажи, как?”, — находим на сайте “Интернет против Телеэкрана”:
«Редакция Контр-тв открывает дискуссию, о путях обновления интеллектуального багажа оппозиции. В этой связи предлагаем читателям ознакомиться со статьей С.А.Строева. Позиция редакции и авторов, вступивших в полемику может не совпадать».
Это — пояснение к статье С.А.Строева “Теория трудовой стоимости и постиндустриальное общество”. В ней читаем (комментарии в сносках наши):
«Одним из важнейших положений марксизма является теория трудовой стоимости. Согласно марксизму меновая стоимость вещи или услуги, то есть количественное соотношение, в котором потребительные стоимости одного рода обмениваются на потребительные стоимости другого рода, определяется объёмом вложенного в данную вещь труда: „Итак, потребительная стоимость, или благо, имеет стоимость лишь потому, что в ней овеществлён, или материализован, абстрактно человеческий труд. Как же измерять величину её стоимости? Очевидно, количеством содержащегося в ней труда, этой “созидающей стоимость субстанции”“ (К.Маркс „Капитал. Критика политической экономии“).
Необходимо сделать к этой формуле ряд пояснений. Во-первых, речь идёт, конечно, не об объёме труда, вложенном в данную конкретную вещь, а о том минимальном объёме труда, который необходим для создания такой вещи на существующем уровне развития производительных сил. «Величина стоимости данной потребительной стоимости определяется лишь количеством труда, или количеством рабочего времени, общественно необходимого для её изготовления. Каждый отдельный товар в данном случае имеет значение лишь как средний экземпляр своего рода» (К.Маркс «Капитал. Критика политической экономии»). Это очень важное замечание, так как при вульгарном понимании принципа трудовой стоимости самой ценной и дорогой спичкой была бы та, что выточена из целого бревна напильником. Иными словами, вульгаризация принципа трудовой стоимости приводит к стремлению повышать себестоимость за счёт искусственного повышения нерационально вложенного труда. Такое извращение марксизма, хотя и не в столь явных формах, имело место на практике при оценке «валовой стоимости». Однако оно следует вовсе не из самой марксистской формулы, а из её профанации.
Во-вторых, теория трудовой стоимости является всё-таки идеализированной моделью и полностью реализуется в модели идеального рынка. То есть в условиях равновесия рынка, свободы рыночных операций, открытости информации, отсутствии монополий, отсутствии действующих внеэкономических факторов и т.д. [5]Понятно, что в ситуации катастрофы теория трудовой стоимости работать не будет. Например, в ситуации голода цена хлеба будет практически не связана с его трудовой стоимостью в том случае, если его запасы ограничены внеэкономическими факторами (блокада, стихийное бедствие, невозможность быстрой доставки из-за разрушения коммуникаций и т.п.). Точно также будет возрастать цена на лекарства при эпидемии, или цена парашюта в салоне падающего самолёта. Трудовая стоимость — это, конечно, в определённой мере научная абстракция — такая же, как, скажем, абсолютно твёрдое тело в физике [6]. Тем не менее, в состоянии относительного равновесия и стабильности рынка и отсутствии целенаправленного «насилия» над ним можно сказать, что эта научная абстракция описывает реальность достаточно адекватно.
Наконец, в-третьих, необходимо учитывать не только количество, но и качество труда. Это наиболее уязвимая точка в теории трудовой стоимости, хотя она не была, конечно, не замечена классиками. Отмечая, что труд имеет не только количественные, но и качественные характеристики, Маркс предлагает решать эту проблему с помощью коэффициента пересчёта в простой механический труд:
«Сравнительно сложный труд означает только возведённый в степень или, скорее, помноженный простой труд, так что меньшее количество сложного труда равняется большему количеству простого. Опыт показывает, что такое сведение сложного труда к простому совершается постоянно. Товар может быть продуктом самого сложного труда, но его стоимость делает его равным продукту простого труда, и, следовательно, сама представляет лишь определенное количество простого труда [7]. Различные пропорции, в которых различные виды труда сводятся к простому труду как к единице их измерения, устанавливаются общественным процессом за спиной производителей и потому кажутся последним установленным обычаем. Ради простоты в дальнейшем изложении мы будем рассматривать всякий вид рабочей силы непосредственно как простую рабочую силу, — это избавит нас от необходимости сведения в каждом частном случае сложного труда к простому» (К.Маркс «Капитал. Критика политической экономии»). С практической точки зрения по меньшей мере сложно определить или вычислить такой коэффициент, а тем более предложить универсальный алгоритм для его расчёта. Однако не будем забывать, что Маркс создавал свою теорию в эпоху индустриального общества, когда значительная доля труда приближалась именно к характеристике простого механического, а качественные различия трудовой активности ещё не играли такой заметной роли в общем объёме производства, как сегодня.
Задача настоящей работы однако не связана с дальнейшим углублением в вопрос о практическом определении этого коэффициента. Для нас пока достаточно указать на то, что, по меньшей мере, с абстрактно-теоретической точки зрения вопрос разного качества труда с помощью такого коэффициента в марксизме решается» (http://www.contr-tv.ru/print/1631 — интернет адрес по состоянию на 16 марта 2006 г.).
Вот если бы С.А.Строев сосредоточился именно на практической задаче построения метрологически состоятельного и потому работоспособного алгоритма пересчёта объёма всякого труда, — а в особенности новаторски-творческого, эвристического труда, — к объёму некоего эталонного «простого труда», то он неизбежно пришёл бы к мысли о вздорности «теории трудовой стоимости» и марксизма в целом. А если он вопреки законам природы всё же смог бы решить эту задачу, то стал бы «марксистом», ещё более выдающимся, чем сам К.Маркс, поскольку без практического решения именно этой задачи, от решения которой марксисты уклоняются более 100 лет, вся трудовая “теория” стоимости, развитая в марксизме, — пустой трёп, который марксисты без всяких к тому оснований кроме их собственной глупости либо цинизма возводят в ранг научного знания, хотя и не прикладного, но «абстрактно-теоретического», т.е. как бы «фундаментального».
Но именно метрологическая несостоятельность политэкономии марксизма [8], вследствие которой её невозможно связать с практикой бухгалтерского учёта, — одна из главных причин, вследствие которой:
· экономическая наука ни в СССР, ни в других тотально идеологизированных «мраксизмом» бюрократически-“социалистических” странах не развивалась;
· Госплан, Совмин и Госкомстат (ранее ЦСУ) довели экономику СССР до краха.
И хотя ещё И.В.Сталин вынес смертный приговор марксизму, указав именно на метрологическую несостоятельность его политэкономии в “Экономических проблемах социализма в СССР” (1952 г.) [9], антикапиталистическая так называемая «оппозиция» до сих пор не поняла, что марксизм — «конспирологический проект» и создавался он не для того, чтобы освободить трудящихся от гнёта буржуазии и прочих эксплуататорских классов. Его предназначение — решать совсем иные задачи: перевести рабовладение в режим опосредованного осуществления, что исключает прямую персональную ответственность рабовладельцев, делает их невидимыми для рабов и тем самым придаёт рабовладению более изящные и безопасные, прежде всего для рабовладельцев, формы.
Будучи не в курсе всего этого, либо не понимая, что такое метрологическая состоятельность научной теории, С.А.Строев свою статью завершает словами:
«Нам, коммунистам, нет оснований хоронить теорию трудовой стоимости. Несмотря на переход к постиндустриальной экономике, она ещё вполне может послужить для рационального объяснения тех явлений и процессов, которые на первый взгляд кажутся лишённым внутренней логики мороком».
По сути, это означает, что если С.А.Строев и К придут к так называемой «власти», то как-то и куда-то рулить они будут, а вот действительно властвовать, злоупотребляя метрологической несостоятельностью марксизма, управленческой несостоятельностью его философии [10]и невежеством марксистов, будут другие — кукловоды, которые уже давно
Именно поэтому не лучше обстоит дело и с идейным оснащением так называемой либеральной «оппозиции»:
· Исторически сложившаяся культура такова, что участники избирательных процедур, не предвидят последствий своего выбора. Делая так называемый выбор, они возлагают свои надежды на других, даже не подозревая, что те не способны воплотить их в жизнь либо вообще не намерены этого делать, что обращает самую утончённую и политкорректную формально безупречную демократию в фикцию.
Для того, чтобы демократия не была фикцией и процедурно-процессуальным монстром, культура общества должна быть такова, чтобы люди сами умели предвидеть последствия своего выбора, а не слепо возлагать свои надежды на других людей, не способных воплотить их надежды в жизнь или вообще не желающих этого делать. Но о качестве такой культуры и путях перехода к ней либералы сказать не могут ничего, что и является выражением их глупости либо цинизма.
· Утверждение о том, что рыночный механизм способен отрегулировать всё в соответствии с общественными потребностями, — вздорно, поскольку рыночный механизм не обладает способностью к целеполаганию.
· Но даже если задача целеполагания решена удовлетворительно, рыночный механизм нуждается в настройке именно на избранные определённые, метрологически состоятельныецели, поскольку в противном случае он будет настроен на какие-то другие цели. О том, как может осуществляться общественно полезное целеполагание, как можно настроить рыночный механизм на осуществление избранных целей общественно-экономического развития, — об этом в многочисленных трактатах экономистов-рыночников ничего не написано.
· Кроме того, исторически сложившийся либерализм узаконил паразитизм [11], растление и деградацию населения [12].
Вследствие названных причин чередование у власти марксистско-антикапиталистических и либерально-капиталистических сил в судьбах России принципиально ничего не меняет и изменить не может. Кто с этим не согласен, — тот антидемократ и «последний диктатор» [13].
В любом из этих вариантов действенная власть будет принадлежать не приверженцам идей марксистского социализма-коммунизма либо капиталистического либерализма, а каким-то другим политическим силам: они будут осуществлять свою власть посредством бюрократии, представители которой идеологически всеядны в том смысле, что им всё равно под знамёнами каких идей хапать и «чавкать», соучаствуя в правлении, — национал-социализма, интернационал-социализма, национал-капитализма, интернационал-капитализма, национал-аристократизма, интернационал-аристократизма и прочая, прочая, прочая…
У «лимоновцев», ваххабитов, националистов всех мастей и прочих претендентов в ниспровергатели “диктатуры капитала” [14]— проблемы те же, что у марксистов, СПС и «яблочников»: у всех них за душой нет адекватной жизни социологической теории, на основе которой их власть могла бы стать действенной в указанном ранее смысле слова, а не «апозиционной».
4. Само разделение общества на так называемую «власть» и так называемую «оппозицию» — одно из выражений принципа разделяй и властвуй.
Поэтому в жизни общества, в котором царят нормальные человеческие взаимоотношения, так называемая власть в её нынешнем виде должна исчезнуть, т.е. власть должна стать действенно властной, воплощающей в жизнь общечеловеческие идеалы. Но точно также должна исчезнуть и так называемая оппозиция в её нынешнем виде, поскольку действенная власть нуждается в кадровом резерве управленцев и в управленчески грамотной поддержке общества вне сложившихся управленческих структур государственности, бизнеса, самодеятельных общественных организаций. И таким кадровым резервом и группой действенной поддержки, а не массовкой «фанатов», может стать только интересующаяся политикой управленчески грамотнаячасть общества, представители которой профессионально трудятся вне сферы управления.
Последнее по существу обязывает к тому, чтобы достаточно общая [15]теория управления стала неотъемлемой частью всеобщего обязательного образования в России.
После такого заявления найдутся те, кто непременно заявят: К чему ещё какая-то достаточно общаятеория управления, когда в системе обязательного образования более полувека уже существует такая наука об управлении как кибернетика?
Не надо обольщаться:
· кибернетика в её исторически сложившемся виде не является достаточно общей теорией управления требуемого качества,поскольку изначально она была глобальным пиар-проектом, под который на протяжении нескольких десятилетий «крышевали» прикладные исследования проблем управления.
· то же касается и экономической науки — если бы она действительно была наукой, а не разновидностью приносящего доход шарлатанства, организованного на мафиозно-корпоративных принципах, то ни в России ни в других цивилизованных странах не было бы нищеты и бедности большинства как основы сверхбогатства ничтожных (и по своей численности, и по нравственно-этическим качествам) меньшинств [16].
Если во всех школах и вузах преподаётся достаточно общая теория управления, адекватная жизни, то это общество не может испытывать дефицита профессиональных управленцев, поскольку управленческое знание проще, нежели любое иное профессиональное знание.И хотя в сфере управления тоже могут быть уникальные виртуозы профессионалы-управленцы, но всеобщая управленческая грамотность является основой того, что любого профессионала-управленца, который не обладает необходимым профессионализмом либо злоупотребляет своими должностным полномочиями, можно в любой момент заменить кандидатом из кадрового резерва — управленчески грамотным профессионалом из каждой отрасли деятельности, которая требует управления в отношении себя и координации с другими отраслями. Поэтому всеобщая управленческая грамотность — одно из средств дебюрократизации сферы управления, поскольку профессионал своего дела, зная само дело и работая в сфере управления, не может стать заложником подчинённых ему профессионалов этого дела. Это так потому, что в такого рода зависимости некомпетентных в деле администраторов от профессионалов дела и состоит один из факторов, порождающих бюрократизм.
5. Однако надо понимать, что даже изложенная наилучшим для понимания образом достаточно общая теория управления, эффективнопреподаваемая во всех школах и вузах (соответственно развитости и детальности миропонимания учащихся и их профессиональной ориентации), не является гарантией общественного благоденствия, поскольку она отвечает на вопрос: Что такое управление и как его организовать?Но она ничего не говорит о выявлении и познании проблем, требующих своего разрешения, т.е. управления в отношении них и в отношении факторов, эти проблемы обуславливающих.
Это означает, что наряду с достаточно общей теорией управления должна быть общедоступна для освоения ещё и теория познания, тем более, что и сама достаточно общая теория управления является продуктом некой практики познания, ответившей на вышеприведённый вопрос «Что такое управление и как его организовать?».Соответственно, одного только распространения в обществе управленческой грамотности — недостаточно. Поэтому:
В обществе наряду с достаточно общей теорией управления должна быть общедоступна и однозначно понимаемая теория познания.
Это необходимо для освоения познавательных навыков как можно более широким кругом людей, чтобы общество перестало быть заложником собственного невежества, неадекватных догм прошлого, замкнутых корпораций разработчиков и хранителей знаний, а также различных школ программирования психики этими знаниями.
6. Ответ же на вопрос: Какие есть проблемы общественной в целом и общечеловеческой значимости и как их надо разрешать?— который должна давать в темпе течения жизни с некоторым упреждением практика познания, по своему существу составляет содержание того, что в последние годы принято обозначать словами «национальная идея»; а в начале перестройки — словами «общечеловеческие ценности», хотя и тогда, и сейчас следовало бы это объективное явление именовать по существу — «общечеловеческие идеалы».
Однако хотя политологи, публичные политики, журналисты и досужие политически обеспокоенные обыватели пользуются такими словами, как «национальная идея», «общечеловеческие ценности», но в содержание «общечеловеческих идеалов» предпочитают не вдаваться; избегают они и их пропаганды в обществе.
Если говорить о причинах этого молчания не в аспекте разсмотрения причин молчания той или иной конкретной личности, а в общесоциальном масштабе разсмотрения, то его главная причина — познавательная импотенция каждого из тех людей, кто считает себя политиками и социологами, как пребывающих в так называемой «власти», так и пребывающих в так называемой «оппозиции» власти.