Страница:
Само собой разумеется, что для социал-демократического организованного движения главным средством является широкая пропаганда и агитация революционных идей. Но те условия, в которых приходится действовать революционеру, настолько противоречивы, настолько тяжелы и требуют таких больших жертв, что и пропаганда и агитация зачастую становятся невозможными в том виде, какой необходим на первых порах движения.
Занятия в кружках при помощи книг и брошюр становятся невозможными прежде всего в силу полицейских условий, а затем и вследствие самой постановки дела. Агитация ослабевает при первых же арестах. Становится невозможной связь с рабочими и частые хождения к ним, а между тем рабочий ожидает разъяснения многих злободневных вопросов. Вокруг него — ожесточенная борьба, все силы правительства направлены против него, и он не имеет возможности критически отнестись к современной обстановке, не имеет никаких сведений о сущности дела, и часто достаточно незначительной неудачи на каком-либо ближайшем к нему заводе, чтобы революционно настроенный рабочий охладел, потерял веру в будущее и руководителю пришлось вновь втягивать его в работу.
Агитация при помощи брошюр, дающих ответы лишь на те или иные конкретные вопросы, в большинстве случаев мало эффективна. Становится необходимым создание такой литературы, которая давала бы ответы на повседневные вопросы. Мы не будем доказывать эту всем известную истину. В грузинском рабочем движении уже наступил момент, когда периодическое издание становится одним из главнейших средств революционной работы.
К сведению некоторых неискушенных читателей считаем необходимым сказать несколько слов о легальной газете. Мы сочли бы за большую ошибку, если бы кто-либо из рабочих считал легальную газету, в каких бы условиях она ни выходила, какого бы направления она ни была, выразительницей его, рабочего, интересов. У правительства, «заботящегося» о рабочих, прекрасно обстоит дело с легальными газетами. Целая свора чиновников, называемых цензорами, приставлена к этим газетам, и они специально следят за ними, прибегая к красным чернилам и ножницам, если хотя бы через щель прорывается луч правды. В комитет цензоров летит циркуляр за циркуляром — «ничего не пропускать относительно рабочих, не публиковать о том или ином событии, не допускать обсуждения того-то и того-то» и пр. и пр. В таких условиях, конечно, газета не может быть надлежаще поставлена, и рабочий тщетно стал бы искать на ее страницах, хотя бы меж строк, сведений и правильной оценки его дела. Если считать, что рабочий мог бы пользоваться редкими строками той или иной легальной газеты, мимоходом касающимися его дела и лишь по ошибке пропущенными палачами — цензорами, — то надо сказать и то, что возлагать надежды на эти отрывки и строить на этой мелочи какую-либо систему пропаганды свидетельствовало бы о непонимании дела.
Повторяем, это мы говорим к сведению только некоторых неискушенных читателей.
Итак, грузинское свободное периодическое издание является неотложной нуждой социал-демократического движения. Вопрос сейчас лишь в том, как поставить это издание, чем оно должно руководствоваться и что оно должно давать грузинскому социал-демократу.
Если взглянуть со стороны на вопрос существования грузинской газеты вообще и в частности на вопрос ее содержания и направления, то может показаться, что этот вопрос разрешается сам собой, естественно и просто: грузинское социал-демократическое движение не представляет собой обособленного, только лишь грузинского рабочего движения с собственной программой, оно идет рука об руку со всем российским движением и, стало быть, подчиняется Российской социал-демократической партии, — отсюда ясно, что грузинская социал-демократическая газета должна представлять собой только местный орган, освещающий преимущественно местные вопросы и отражающий местное движение. Но за этим ответом скрывается такая трудность, которую мы не можем обойти и с которой мы неизбежно будем сталкиваться. Мы говорим о трудности в отношении языка. В то время как Цен* тральный Комитет Российской социал-демократической партии имеет возможность при помощи общепартийной газеты разъяснять все общие вопросы, предоставив своим районным комитетам освещение лишь местных вопросов, — грузинская газета оказывается в затруднительном положении в отношении содержания. Грузина спая газета должна играть одновременно роль общепартийного и районного, местного органа. Так как большинство грузинских рабочих-читателей не может свободно пользоваться русской газетой, руководители грузинской газеты не вправе оставлять без освещения все те вопросы, которые обсуждает и должна обсуждать общепартийная русская газета. Таким образом, грузинская газета обязана знакомить читателя со всеми принципиальными теоретическими и тактическими вопросами. Вместе с тем она обязана возглавлять местное движение и должным образом освещать каждое событие, не оставляя без разъяснений ни одного факта и отвечая на все вопросы, волнующие местных рабочих. Грузинская газета должна связывать и объединять грузинских и русских борющихся рабочих. Газета должна сообщать читателям обо всех интересующих их явлениях из местной, русской и заграничной жизни. Таков в общем наш взгляд на грузинскую газету.
Несколько слов относительно содержания и направления газеты.
Мы должны требовать от нее, как от социал-демократической газеты, преимущественного внимания к борющимся рабочим. Мы считаем излишним говорить о том, что в России и вообще везде только революционный пролетариат призван историей освободить человечество и дать миру счастье. Ясно, что только рабочее движение имеет под собой твердую почву и только оно свободно от всякого рода утопических небылиц. Стало быть, газета как орган социал-демократов должна возглавлять рабочее движение, указывать ему путь, беречь его от ошибок. Словом, первейшая обязанность газеты — стоять возможно ближе к рабочей массе, иметь возможность постоянно влиять на нее, быть сознательным и руководящим ее центром.
Но так как в сегодняшних условиях России помимо рабочих возможно также выступление и других элементов общества в качестве борцов «за свободу» и так как эта свобода является ближайшей целью борющихся рабочих России, — газета обязана дать место всякому революционному движению, хотя бы оно происходило вне рабочего движения. Мы говорим «дать место» не только как сведениям между прочим или простой хронике,* нет, газета должна уделить особое внимание тому революционному движению) которое происходит или произойдет среди других элементов общества. Она должна разъяснять каждое общественное явление и тем самым влиять на каждого борющегося эа свободу. Поэтому газета обязана уделить особое внимание политическому положению в России, учесть вое последствия этого положения и как можно шире ставить вопрос о необходимости политической борьбы.
Мы убеждены, что никто не может использовать наши слова в качестве доказательства того, что мы якобы являемся сторонниками связи и компромиссов с буржуазией. Должная оценка, показ слабых сторон и ошибок в движении против существующего строя, хотя бы оно происходило в буржуазном обществе, не может наложить на социал-демократа пятно оппортунизма. Мы только не должны забывать здесь социал-демократических принципов и революционных способов борьбы. Если мы будем измерять каждое движение этой меркой, мы будем свободны от всяких бернштейнианских бредней.
Таким образом, грузинская социал-демократическая газета должна давать ясный ответ на все вопросы, связанные с рабочим движением, разъяснять принцип пиальные вопросы, разъяснять теоретически роль раба* чего класса в борьбе и озарять светом научного социализма каждое явление, с которым сталкивается рабочий.
Гаэета в то же время должна быть представителем Российской социал-демократической партии и своевременно сообщать читателям о всех тех тактических взглядах, которых придерживается российская революционная социал-демократия. Она должна осведомлять читателей о том, как живут рабочие в других странах, что и как делают они для улучшения своего положения, и своевременно призывать грузинских рабочих к выступлению на поле борьбы. Вместе с тем газета не должна оставлять без учета и без социал-демократической критики ни одно общественное движение.
Такой наш взгляд на грузинскую газету.
Мы не можем обманывать ни себя, ни читателей, обещая с нынешними нашими силами целиком выполнить эти задачи. Для того, чтобы газета была поставлена должным образом, необходима помощь со стороны самих читателей и сочувствующих. Читатель заметит, что первый номер «Брдзола» имеет много недочетов, но таких недочетов, которые могут быть исправлены, если только будет оказана помощь со стороны самого читателя. В частности мы подчеркиваем слабость внутренней хроники. Мы, находясь вдали от родины, лишены возможности следить за революционным движением в Грузии и своевременно давать сведения и разъяснения по вопросам этого движения. Поэтому необходима помощь из самой Грузии. Кто пожелает помочь нам также и в литературном отношении, тот, несомненно, найдет способ установить прямую или косвенную связь с редакцией «Брдзола».
Мы призываем всех грузинских борющихся социал-демократов принять горячее участие в судьбе «Брдзола», оказать всяческое содействие в ее издании и распространении и тем самым превратить первую свободную грузинскую газету «Брдзола» в орудие революционной борьбы.
Газета «Брдзола («Борьба») № 1 сентябрь 1901 г.
Статья без подписи
Перевод с грузинского
ОТВЕТ «СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТУ»
Занятия в кружках при помощи книг и брошюр становятся невозможными прежде всего в силу полицейских условий, а затем и вследствие самой постановки дела. Агитация ослабевает при первых же арестах. Становится невозможной связь с рабочими и частые хождения к ним, а между тем рабочий ожидает разъяснения многих злободневных вопросов. Вокруг него — ожесточенная борьба, все силы правительства направлены против него, и он не имеет возможности критически отнестись к современной обстановке, не имеет никаких сведений о сущности дела, и часто достаточно незначительной неудачи на каком-либо ближайшем к нему заводе, чтобы революционно настроенный рабочий охладел, потерял веру в будущее и руководителю пришлось вновь втягивать его в работу.
Агитация при помощи брошюр, дающих ответы лишь на те или иные конкретные вопросы, в большинстве случаев мало эффективна. Становится необходимым создание такой литературы, которая давала бы ответы на повседневные вопросы. Мы не будем доказывать эту всем известную истину. В грузинском рабочем движении уже наступил момент, когда периодическое издание становится одним из главнейших средств революционной работы.
К сведению некоторых неискушенных читателей считаем необходимым сказать несколько слов о легальной газете. Мы сочли бы за большую ошибку, если бы кто-либо из рабочих считал легальную газету, в каких бы условиях она ни выходила, какого бы направления она ни была, выразительницей его, рабочего, интересов. У правительства, «заботящегося» о рабочих, прекрасно обстоит дело с легальными газетами. Целая свора чиновников, называемых цензорами, приставлена к этим газетам, и они специально следят за ними, прибегая к красным чернилам и ножницам, если хотя бы через щель прорывается луч правды. В комитет цензоров летит циркуляр за циркуляром — «ничего не пропускать относительно рабочих, не публиковать о том или ином событии, не допускать обсуждения того-то и того-то» и пр. и пр. В таких условиях, конечно, газета не может быть надлежаще поставлена, и рабочий тщетно стал бы искать на ее страницах, хотя бы меж строк, сведений и правильной оценки его дела. Если считать, что рабочий мог бы пользоваться редкими строками той или иной легальной газеты, мимоходом касающимися его дела и лишь по ошибке пропущенными палачами — цензорами, — то надо сказать и то, что возлагать надежды на эти отрывки и строить на этой мелочи какую-либо систему пропаганды свидетельствовало бы о непонимании дела.
Повторяем, это мы говорим к сведению только некоторых неискушенных читателей.
Итак, грузинское свободное периодическое издание является неотложной нуждой социал-демократического движения. Вопрос сейчас лишь в том, как поставить это издание, чем оно должно руководствоваться и что оно должно давать грузинскому социал-демократу.
Если взглянуть со стороны на вопрос существования грузинской газеты вообще и в частности на вопрос ее содержания и направления, то может показаться, что этот вопрос разрешается сам собой, естественно и просто: грузинское социал-демократическое движение не представляет собой обособленного, только лишь грузинского рабочего движения с собственной программой, оно идет рука об руку со всем российским движением и, стало быть, подчиняется Российской социал-демократической партии, — отсюда ясно, что грузинская социал-демократическая газета должна представлять собой только местный орган, освещающий преимущественно местные вопросы и отражающий местное движение. Но за этим ответом скрывается такая трудность, которую мы не можем обойти и с которой мы неизбежно будем сталкиваться. Мы говорим о трудности в отношении языка. В то время как Цен* тральный Комитет Российской социал-демократической партии имеет возможность при помощи общепартийной газеты разъяснять все общие вопросы, предоставив своим районным комитетам освещение лишь местных вопросов, — грузинская газета оказывается в затруднительном положении в отношении содержания. Грузина спая газета должна играть одновременно роль общепартийного и районного, местного органа. Так как большинство грузинских рабочих-читателей не может свободно пользоваться русской газетой, руководители грузинской газеты не вправе оставлять без освещения все те вопросы, которые обсуждает и должна обсуждать общепартийная русская газета. Таким образом, грузинская газета обязана знакомить читателя со всеми принципиальными теоретическими и тактическими вопросами. Вместе с тем она обязана возглавлять местное движение и должным образом освещать каждое событие, не оставляя без разъяснений ни одного факта и отвечая на все вопросы, волнующие местных рабочих. Грузинская газета должна связывать и объединять грузинских и русских борющихся рабочих. Газета должна сообщать читателям обо всех интересующих их явлениях из местной, русской и заграничной жизни. Таков в общем наш взгляд на грузинскую газету.
Несколько слов относительно содержания и направления газеты.
Мы должны требовать от нее, как от социал-демократической газеты, преимущественного внимания к борющимся рабочим. Мы считаем излишним говорить о том, что в России и вообще везде только революционный пролетариат призван историей освободить человечество и дать миру счастье. Ясно, что только рабочее движение имеет под собой твердую почву и только оно свободно от всякого рода утопических небылиц. Стало быть, газета как орган социал-демократов должна возглавлять рабочее движение, указывать ему путь, беречь его от ошибок. Словом, первейшая обязанность газеты — стоять возможно ближе к рабочей массе, иметь возможность постоянно влиять на нее, быть сознательным и руководящим ее центром.
Но так как в сегодняшних условиях России помимо рабочих возможно также выступление и других элементов общества в качестве борцов «за свободу» и так как эта свобода является ближайшей целью борющихся рабочих России, — газета обязана дать место всякому революционному движению, хотя бы оно происходило вне рабочего движения. Мы говорим «дать место» не только как сведениям между прочим или простой хронике,* нет, газета должна уделить особое внимание тому революционному движению) которое происходит или произойдет среди других элементов общества. Она должна разъяснять каждое общественное явление и тем самым влиять на каждого борющегося эа свободу. Поэтому газета обязана уделить особое внимание политическому положению в России, учесть вое последствия этого положения и как можно шире ставить вопрос о необходимости политической борьбы.
Мы убеждены, что никто не может использовать наши слова в качестве доказательства того, что мы якобы являемся сторонниками связи и компромиссов с буржуазией. Должная оценка, показ слабых сторон и ошибок в движении против существующего строя, хотя бы оно происходило в буржуазном обществе, не может наложить на социал-демократа пятно оппортунизма. Мы только не должны забывать здесь социал-демократических принципов и революционных способов борьбы. Если мы будем измерять каждое движение этой меркой, мы будем свободны от всяких бернштейнианских бредней.
Таким образом, грузинская социал-демократическая газета должна давать ясный ответ на все вопросы, связанные с рабочим движением, разъяснять принцип пиальные вопросы, разъяснять теоретически роль раба* чего класса в борьбе и озарять светом научного социализма каждое явление, с которым сталкивается рабочий.
Гаэета в то же время должна быть представителем Российской социал-демократической партии и своевременно сообщать читателям о всех тех тактических взглядах, которых придерживается российская революционная социал-демократия. Она должна осведомлять читателей о том, как живут рабочие в других странах, что и как делают они для улучшения своего положения, и своевременно призывать грузинских рабочих к выступлению на поле борьбы. Вместе с тем газета не должна оставлять без учета и без социал-демократической критики ни одно общественное движение.
Такой наш взгляд на грузинскую газету.
Мы не можем обманывать ни себя, ни читателей, обещая с нынешними нашими силами целиком выполнить эти задачи. Для того, чтобы газета была поставлена должным образом, необходима помощь со стороны самих читателей и сочувствующих. Читатель заметит, что первый номер «Брдзола» имеет много недочетов, но таких недочетов, которые могут быть исправлены, если только будет оказана помощь со стороны самого читателя. В частности мы подчеркиваем слабость внутренней хроники. Мы, находясь вдали от родины, лишены возможности следить за революционным движением в Грузии и своевременно давать сведения и разъяснения по вопросам этого движения. Поэтому необходима помощь из самой Грузии. Кто пожелает помочь нам также и в литературном отношении, тот, несомненно, найдет способ установить прямую или косвенную связь с редакцией «Брдзола».
Мы призываем всех грузинских борющихся социал-демократов принять горячее участие в судьбе «Брдзола», оказать всяческое содействие в ее издании и распространении и тем самым превратить первую свободную грузинскую газету «Брдзола» в орудие революционной борьбы.
Газета «Брдзола («Борьба») № 1 сентябрь 1901 г.
Статья без подписи
Перевод с грузинского
ОТВЕТ «СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТУ»
Прежде всего я должен извиниться перед читателем, что запоздал с ответом. Ничего не поделаешь: обстоятельства заставили работать в другой области, и я был вынужден на время отложить свой ответ; сами знаете — мы не располагаем собой.
Я должен еще заметить вот что: автором брошюры «Коротко о партийных разногласиях» многие считают Союзный комитет, а не отдельное лицо. Я должен заявить, что автором этой брошюры являюсь я. Союзному комитету принадлежит только редакция ее.
А теперь приступим к делу.
Противник обвиняет меня в том, что будто я «не вижу предмета спора», «замазываю вопросы», будто «спорными являются вопросы организационные, а не программные» (стр. 2).
Достаточно немного наблюдательности, чтобы обнаружить фальшь утверждения автора. Дело в том, что моя брошюра является ответом на первыйномер «Социал-Демократа», — брошюра была уже сдана в печать, когда вышел второй номер «Социал-Демократа». Что говорит автор в первом номере? Только то, что «большинство» якобы стоит на пути идеализма и его позиция «в корне противоречит»» марксизму. Здесь нет ни звука об организационных вопросах. Что я должен был ответить? Только то, что и ответил, а именно: «большинство» стоит на позициях подлинного марксизма, и если «меньшинство» этого не поняло, это означает, что оно само отступило от подлинного марксизма. Так поступил бы всякий, кто хоть что-нибудь смыслит в полемике. Но автор твердит свое: почему, мол, не касаешься организационных вопросов? Потому я не касаюсь их, почтенный философ, что вы тогда ни слова не проронили об этих вопросах. Нельзя же отвечать на те вопросы, о которых еще не было и речи. Ясно, что «замазывание вопросов», «замалчивание предмета спора» и прочее суть измышления автора. Напротив, у меня есть основание заподозрить его самого в замалчивании некоторых вопросов. Он говорит, что «спорными являются вопросы организационные», тогда как между нами существуют и тактические разногласия, которые имеют гораздо большее значение, чем разногласия организационные. Однако наш «критик» ни одним словом не обмолвился об этих разногласиях в своей брошюре. Вот это и называется «замазыванием вопросов».
О чем говорится в моей брошюре?
Современная общественная жизнь устроена капиталистически. Здесь существуют два больших класса: буржуазия и пролетариат, и между ними идет борьба не на жизнь, а на смерть. Жизненные условия буржуазии вынуждают ее укреплять капиталистические порядки. Жизненные же условия пролетариата вынуждают его подрывать капиталистические порядки, уничтожить их. Соответственно этим двум классам и сознание вырабатывается двоякое: буржуазное и социалистическое. Положению пролетариата соответствует сознание социалистическое. Поэтому пролетариат приемлет это сознание, усваивает его и с удвоенной силой борется с капиталистическим строем. Нечего и говорить, что не будь капитализма и классовой борьбы, не было бы и социалистического сознания. Но теперь вопрос в том, кто вырабатывает, кто имеет возможность выработать это социалистическое сознание (т. е. научный социализм). Каутский говорит, и я повторяю его мысль, что у массы пролетариев, пока они остаются пролетариями, нет ни времени, ни возможности выработать социалистическое сознание. «Современное социалистическое сознание может возникнуть только на основании глубокого научного знания», — говорит Каутский. Носителями же науки являются интеллигенты, в том числе, например, Маркс, Энгельс и другие, которые имеют и время и возможность стать во главе науки и выработать социалистическое сознание. Ясно, что выработка социалистического сознания — это дело немногих интеллигентов-социалдемократов, располагающих для этого и временем и возможностями.
Но какое значение имеет само по себе социалистическое сознание, если оно не имеет распространения в пролетариате? Оно останется пустой фразой, и только! Совершенно по-другому повернется дело, если это сознание найдет распространение в пролетариате: пролетариат осознает свое положение и ускореннымшагом устремится к социалистической жизни. Вот тут-то и выступает социал-демократия (а не только интеллигенты-социалдемократы), которая вносит социалистическое сознание в рабочее движение. Это и имеет в виду Каутский, говоря, что «социалистическое сознание есть нечто извне внесенное в классовую борьбу пролетариата».
Таким образом, социалистическое сознание вырабатывают немногие интеллигенты-социалдемократы. В рабочее же движение это сознание вносится всей социал-демократией, которая придает стихийной борьбе пролетариата сознательный характер.
Об этом идет речь в моей брошюре.
Такова позиция марксизма и вместе с ним «большинства».
Что выдвигает против этого мой противник?
Собственно говоря, ничего существенного. Он больше занят руганью, чем выяснением вопроса. Видать, уж очень он осерчал! Он не осмеливается открыто ставить вопросы, не дает прямого ответа на них, а, подобно трусливому «вояке», увиливает от предмета спора, лицемерно затушевывает ясно поставленные вопросы и к тому же уверяет всех: я, мол, одним взмахом выяснил все вопросы! Так, например, автор вообще не ставит вопроса о выработкесоциалистического сознания, не решается прямо сказать, к кому он примыкает в этом вопросе: к Каутскому или к «экономистам». Правда, в первом номере «Социал-Демократа» наш «критик» делал довольно смелые заявления, тогда он прямо говорил языком «экономистов». Но что поделаешь? Тогда было одно, а теперь он в «другом настроении» и, вместо критики, обходит этот вопрос, может быть потому, что убедился в своей ошибке, только открыто признаться в этой ошибке он не решается. В общем наш автор очутился меж двух огней. Он никак не разберется, к кому же примкнуть. Если он примкнет к «экономистам», тогда должен порвать с Каутским и с марксизмом, а это ему невыгодно; если же он порвете «экономизмом» и примкнет к Каутскому, тогда непременно должен подписаться под тем, что говорит «большинство», — но для этого не хватает смелости. Так и остается он меж двух огней. Что же осталось делать нашему «критику»? Здесь лучше помолчать, решает он, и действительно трусливо обходит поставленный выше вопрос.
Что говорит автор о внесении сознания?
И здесь он обнаруживает то же колебание и трусость. Он подменяет вопрос и с большим апломбом заявляет: Каутский вовсе не говорит, будто «интеллигенция извне вносит социализм в рабочий класс» (стр. 7).
Прекрасно, но ведь этого не говорим и мы, большевики, г-н «критик», зачем вам понадобилось сражаться с ветряными мельницами? Как вы не можете понять, что, по нашему мнению, по мнению большевиков, социалистическое сознание вносит в рабочее движение социал-демократия, а не только интеллигенты-социалдемократы? Почему вы думаете, что в социал-демократической партии одни лишь интеллигенты? Неужели вы не знаете, что в рядах социал-демократии значительно больше передовых рабочих, чем интеллигентов? Разве социалдемократы-рабочие не могут вносить социалистическое сознание в рабочее движение?
Автор, видимо, и сам чувствует неубедительность этого своего «доказательства» и переходит к другому «доказательству».
«Каутский пишет, — продолжает наш «критик»; «Вместе с пролетариатом с естественной необходимостью зарождается социалистическая тенденция как у самих пролетариев, так и у тех, кто усваивает точку зрения пролетариата; так объясняется зарождение социалистических влечений». Отсюда ясно, — комментирует наш «критик», — что социализмне вносится извне в пролетариат, но, наоборот, выходит из пролетариата и входит в головы тех, которые усваивают воззрения пролетариата» («Ответ Союзному комитету», стр. 8).
Так пишет наш «критик» и воображает, что он выяснил вопрос! Что означают слова Каутского? Только то, что социалистическое влечение само собой рождается в пролетариате. И это, конечно, верно. У нас же спор идет не о социалистическом влечении, а о социалистическом сознании! Что общего между тем и другим? Разве влечение и сознание одно и то же? Неужели автор не может отличить «социалистической тенденции» от социалистического сознания»? И разве это не убожество мысли, когда он из слов Каутского заключает, что «социализм не вносится извне»? Что общего между «зарождением социалистической тенденции» и внесением социалистического сознания? Разве тот же Каутский не говорит, что «социалистическое сознание есть нечто извневнесенное в классовую борьбу пролетариата» (см. «Что делать?», стр. 27)?
Автор, видимо, чувствует, что попал в ложное положение, и в заключение вынужден добавить: «Из цитаты Каутского действительно вытекает, что социалистическое сознание вносится в классовую борьбу извне» (см. «Ответ Союзному комитету», стр. 7). Но он все же не решается прямо и смело признать эту научную истину. Наш меньшевик и здесь обнаруживает то же колебание и трусость перед логикой, что и раньше.
Вот какой двусмысленный «ответ» дает г-н «критик» на два главных вопроса.
Что же можно сказать об остальных мелких вопросах, которые сами собой вытекают из этих крупных вопросов? Будет лучше, если читатель сам сравнит мою брошюру с брошюрой нашего автора. Необходимо только коснуться еще одного вопроса. Если верить автору, то выходит, будто, по нашему мнению, «раскол произошел из-за того, что съезд… не избрал редакторами Аксельрода, Засулич и Старовера…» («Ответ», стр. 13), что тем самым мы «отрицаем раскол, скрываем его принципиальную глубину и всю оппозицию представляем как дело трех «взбунтовавшихся» редакторов» (см. там же, стр. 16).
Здесь автор опять запутывает вопрос. Дело в том, что тут поставлены два вопроса: о причинераскола и формепроявления разногласий.
На первый вопрос я отвечаю прямо: «Теперь ясно, на какой почвевозникли партийные разногласия. Как видно, в нашей партии выявились две тенденции: тенденция пролетарской стойкостии тенденция интеллигентской шаткости.И вот выразителем этой интеллигентской шаткости и является нынешнее «меньшинство»» (см. «Коротко», стр. 46). Как видите, я здесь разногласия объясняюналичием интеллигентской и пролетарской тенденций в нашей партии, а не поведением Мартов а — Аксельрода. Поведение Мартов» и других является лишь выражениеминтеллигентской шаткости. Но наш меньшевик, видимо, не понял этого места в моей брошюре.
Что касается второго вопроса, я действительно говорил и буду всегда говорить, что главари «меньшинства» проливали слезы из-за «первых мест» и именно такую формупридали партийной борьбе. Наш автор не хочет этого признать. Однако это факт, что главари «меньшинства» объявили партии бойкот, что они открыто требовали мест в Центральном Комитете, в Центральном Органе, в Совете партии и к тому же заявляли: «Мы ставим эти условия, как единственно обеспечивающие партии возможность избежать конфликта, грозящего самому существованию партию» (см. «Комментарий», стр. 26). Что это значит, как не то, что на знамени главарей «меньшинства» было написано не идейная борьба, а «борьба из-за мест»? Как известно, никто не мешал им вести идейно-принципиальную борьбу. Разве большевики не говорили им: создайте отдельный орган и отстаивайте свои взгляды, партия может предоставить вам такой орган (см. «Комментарий»»)? Почему они не согласились на это, если их действительно интересовали принципы, а не «первые места»?
Все это называется у нас политической бесхарактерностью меньшевистских вождей. Не обижайтесь, господа, если мы называем вещи своими именами.
Вожди «меньшинства» раньше не расходились с марксизмом и Лениным в том, что социалистическое сознание вносится в рабочее движение извне (см. программную статью «Искры» «1). Но затем они стали колебаться и вступили в борьбу с Лениным, сжигая то, чему вчера поклонялись. Я назвал это метанием из стороны в сторону. Не обижайтесь и на это, господа меньшевики.
Вчера вы преклонялись перед центрами и метали против нас громы и молнии, — почему, мол, выразили недоверие Центральному Комитету, А сегодня вы подрываете не только центры, но и централизм (см. «Первая общерусская конференция»). Это я называю беспринципностью и надеюсь, что и за это вы, господа меньшевики, не будете гневаться на меня.
Если собрать воедино такие черты, как политическая бесхарактерность, борьба из-за мест, неустойчивость, беспринципность и другие им подобные, то получим некое общее свойство — интеллигентскую шаткость, которой страдают прежде всего интеллигенты. Ясно, что интеллигентская шаткость — это та почва (базис), на которой возникает «борьба из-за мест», «беспринципность» и прочее. Неустойчивость же интеллигентов обусловливается их общественным положением. Вот как мы объясняем партийный раскол. Поняли ли вы, наконец, наш автор, какая существует разница между причиной раскола и формами его? Сомневаюсь.
Вот какую несуразную и двусмысленную позицию занимают «Социал-Демократ» и его странный «критик».
Зато этот «критик» проявляет большую прыть в другой области. В своей брошюре из восьми листов этот автор умудрился восемь раз солгать на большевиков, да так, что смех разбирает. Не верите? Вот факты.
Ложь первая.По мнению автора, «Ленин хочет сузить партию, превратить ее в узкую организацию профессионалов» (стр. 2). А Ленин говорит: «Не надо думать, что партийные организации должны быть только из профессиональных революционеров. Нам нужны самые разнообразные организации всех видов, рангов и оттенков, начинаяот чрезвычайно узких и конспиративных и кончая весьма широкими, свободными» («Протоколы», стр. 240).
Ложь вторая. По словам автора, Ленин хочет «ввести в партию только членов комитета» (стр. 2). А Ленин говорит: «Все группы, кружки, подкомитеты и т. д.должны быть на положении комитетских учреждений или филиальных отделений комитета. Одни из них прямо заявят о своем желании войти в состав Росс. Соц. — Дем. Раб. Партии и, при условии утверждения комитетом, войдут в ее состав» (см. «Письмо к товарищу», стр. 17).
Ложь третья. По мнению автора, «Ленин требует установления в партии господства интеллигентов» (стр. 5). А Ленин говорит: «В комитете должны быть… по возможности, все главные вожакирабочего движения из самих рабочих» (см. «Письмо к товарищу», стр. 7–8), т. е. не только во всех других организациях, но и в комитете должны преобладать голосапередовых рабочих.
Ложь четвертая. Автор говорит, что приведенная на 12-й странице моей брошюры цитата «рабочий класс стихийно влечется к социализму» и т. д. — «целиком вымышлена» (стр. 6). Между тем это место я просто взял и перевел из «Что делать?». Вот что говорится там на странице 29-й: «Рабочий класс стихийно влечется к социализму, но наиболее распространенная (и постоянно воскрешаемая в самых разнообразных формах) буржуазная идеология тем не менее стихийно всего более навязывается рабочему». Это место и переведено на 12-й странице моей брошюры. Вот что наш «критик» называет вымышленной цитатой! Не знаю, чему приписать это, рассеянности автора или его шарлатанству.
Я должен еще заметить вот что: автором брошюры «Коротко о партийных разногласиях» многие считают Союзный комитет, а не отдельное лицо. Я должен заявить, что автором этой брошюры являюсь я. Союзному комитету принадлежит только редакция ее.
А теперь приступим к делу.
Противник обвиняет меня в том, что будто я «не вижу предмета спора», «замазываю вопросы», будто «спорными являются вопросы организационные, а не программные» (стр. 2).
Достаточно немного наблюдательности, чтобы обнаружить фальшь утверждения автора. Дело в том, что моя брошюра является ответом на первыйномер «Социал-Демократа», — брошюра была уже сдана в печать, когда вышел второй номер «Социал-Демократа». Что говорит автор в первом номере? Только то, что «большинство» якобы стоит на пути идеализма и его позиция «в корне противоречит»» марксизму. Здесь нет ни звука об организационных вопросах. Что я должен был ответить? Только то, что и ответил, а именно: «большинство» стоит на позициях подлинного марксизма, и если «меньшинство» этого не поняло, это означает, что оно само отступило от подлинного марксизма. Так поступил бы всякий, кто хоть что-нибудь смыслит в полемике. Но автор твердит свое: почему, мол, не касаешься организационных вопросов? Потому я не касаюсь их, почтенный философ, что вы тогда ни слова не проронили об этих вопросах. Нельзя же отвечать на те вопросы, о которых еще не было и речи. Ясно, что «замазывание вопросов», «замалчивание предмета спора» и прочее суть измышления автора. Напротив, у меня есть основание заподозрить его самого в замалчивании некоторых вопросов. Он говорит, что «спорными являются вопросы организационные», тогда как между нами существуют и тактические разногласия, которые имеют гораздо большее значение, чем разногласия организационные. Однако наш «критик» ни одним словом не обмолвился об этих разногласиях в своей брошюре. Вот это и называется «замазыванием вопросов».
О чем говорится в моей брошюре?
Современная общественная жизнь устроена капиталистически. Здесь существуют два больших класса: буржуазия и пролетариат, и между ними идет борьба не на жизнь, а на смерть. Жизненные условия буржуазии вынуждают ее укреплять капиталистические порядки. Жизненные же условия пролетариата вынуждают его подрывать капиталистические порядки, уничтожить их. Соответственно этим двум классам и сознание вырабатывается двоякое: буржуазное и социалистическое. Положению пролетариата соответствует сознание социалистическое. Поэтому пролетариат приемлет это сознание, усваивает его и с удвоенной силой борется с капиталистическим строем. Нечего и говорить, что не будь капитализма и классовой борьбы, не было бы и социалистического сознания. Но теперь вопрос в том, кто вырабатывает, кто имеет возможность выработать это социалистическое сознание (т. е. научный социализм). Каутский говорит, и я повторяю его мысль, что у массы пролетариев, пока они остаются пролетариями, нет ни времени, ни возможности выработать социалистическое сознание. «Современное социалистическое сознание может возникнуть только на основании глубокого научного знания», — говорит Каутский. Носителями же науки являются интеллигенты, в том числе, например, Маркс, Энгельс и другие, которые имеют и время и возможность стать во главе науки и выработать социалистическое сознание. Ясно, что выработка социалистического сознания — это дело немногих интеллигентов-социалдемократов, располагающих для этого и временем и возможностями.
Но какое значение имеет само по себе социалистическое сознание, если оно не имеет распространения в пролетариате? Оно останется пустой фразой, и только! Совершенно по-другому повернется дело, если это сознание найдет распространение в пролетариате: пролетариат осознает свое положение и ускореннымшагом устремится к социалистической жизни. Вот тут-то и выступает социал-демократия (а не только интеллигенты-социалдемократы), которая вносит социалистическое сознание в рабочее движение. Это и имеет в виду Каутский, говоря, что «социалистическое сознание есть нечто извне внесенное в классовую борьбу пролетариата».
Таким образом, социалистическое сознание вырабатывают немногие интеллигенты-социалдемократы. В рабочее же движение это сознание вносится всей социал-демократией, которая придает стихийной борьбе пролетариата сознательный характер.
Об этом идет речь в моей брошюре.
Такова позиция марксизма и вместе с ним «большинства».
Что выдвигает против этого мой противник?
Собственно говоря, ничего существенного. Он больше занят руганью, чем выяснением вопроса. Видать, уж очень он осерчал! Он не осмеливается открыто ставить вопросы, не дает прямого ответа на них, а, подобно трусливому «вояке», увиливает от предмета спора, лицемерно затушевывает ясно поставленные вопросы и к тому же уверяет всех: я, мол, одним взмахом выяснил все вопросы! Так, например, автор вообще не ставит вопроса о выработкесоциалистического сознания, не решается прямо сказать, к кому он примыкает в этом вопросе: к Каутскому или к «экономистам». Правда, в первом номере «Социал-Демократа» наш «критик» делал довольно смелые заявления, тогда он прямо говорил языком «экономистов». Но что поделаешь? Тогда было одно, а теперь он в «другом настроении» и, вместо критики, обходит этот вопрос, может быть потому, что убедился в своей ошибке, только открыто признаться в этой ошибке он не решается. В общем наш автор очутился меж двух огней. Он никак не разберется, к кому же примкнуть. Если он примкнет к «экономистам», тогда должен порвать с Каутским и с марксизмом, а это ему невыгодно; если же он порвете «экономизмом» и примкнет к Каутскому, тогда непременно должен подписаться под тем, что говорит «большинство», — но для этого не хватает смелости. Так и остается он меж двух огней. Что же осталось делать нашему «критику»? Здесь лучше помолчать, решает он, и действительно трусливо обходит поставленный выше вопрос.
Что говорит автор о внесении сознания?
И здесь он обнаруживает то же колебание и трусость. Он подменяет вопрос и с большим апломбом заявляет: Каутский вовсе не говорит, будто «интеллигенция извне вносит социализм в рабочий класс» (стр. 7).
Прекрасно, но ведь этого не говорим и мы, большевики, г-н «критик», зачем вам понадобилось сражаться с ветряными мельницами? Как вы не можете понять, что, по нашему мнению, по мнению большевиков, социалистическое сознание вносит в рабочее движение социал-демократия, а не только интеллигенты-социалдемократы? Почему вы думаете, что в социал-демократической партии одни лишь интеллигенты? Неужели вы не знаете, что в рядах социал-демократии значительно больше передовых рабочих, чем интеллигентов? Разве социалдемократы-рабочие не могут вносить социалистическое сознание в рабочее движение?
Автор, видимо, и сам чувствует неубедительность этого своего «доказательства» и переходит к другому «доказательству».
«Каутский пишет, — продолжает наш «критик»; «Вместе с пролетариатом с естественной необходимостью зарождается социалистическая тенденция как у самих пролетариев, так и у тех, кто усваивает точку зрения пролетариата; так объясняется зарождение социалистических влечений». Отсюда ясно, — комментирует наш «критик», — что социализмне вносится извне в пролетариат, но, наоборот, выходит из пролетариата и входит в головы тех, которые усваивают воззрения пролетариата» («Ответ Союзному комитету», стр. 8).
Так пишет наш «критик» и воображает, что он выяснил вопрос! Что означают слова Каутского? Только то, что социалистическое влечение само собой рождается в пролетариате. И это, конечно, верно. У нас же спор идет не о социалистическом влечении, а о социалистическом сознании! Что общего между тем и другим? Разве влечение и сознание одно и то же? Неужели автор не может отличить «социалистической тенденции» от социалистического сознания»? И разве это не убожество мысли, когда он из слов Каутского заключает, что «социализм не вносится извне»? Что общего между «зарождением социалистической тенденции» и внесением социалистического сознания? Разве тот же Каутский не говорит, что «социалистическое сознание есть нечто извневнесенное в классовую борьбу пролетариата» (см. «Что делать?», стр. 27)?
Автор, видимо, чувствует, что попал в ложное положение, и в заключение вынужден добавить: «Из цитаты Каутского действительно вытекает, что социалистическое сознание вносится в классовую борьбу извне» (см. «Ответ Союзному комитету», стр. 7). Но он все же не решается прямо и смело признать эту научную истину. Наш меньшевик и здесь обнаруживает то же колебание и трусость перед логикой, что и раньше.
Вот какой двусмысленный «ответ» дает г-н «критик» на два главных вопроса.
Что же можно сказать об остальных мелких вопросах, которые сами собой вытекают из этих крупных вопросов? Будет лучше, если читатель сам сравнит мою брошюру с брошюрой нашего автора. Необходимо только коснуться еще одного вопроса. Если верить автору, то выходит, будто, по нашему мнению, «раскол произошел из-за того, что съезд… не избрал редакторами Аксельрода, Засулич и Старовера…» («Ответ», стр. 13), что тем самым мы «отрицаем раскол, скрываем его принципиальную глубину и всю оппозицию представляем как дело трех «взбунтовавшихся» редакторов» (см. там же, стр. 16).
Здесь автор опять запутывает вопрос. Дело в том, что тут поставлены два вопроса: о причинераскола и формепроявления разногласий.
На первый вопрос я отвечаю прямо: «Теперь ясно, на какой почвевозникли партийные разногласия. Как видно, в нашей партии выявились две тенденции: тенденция пролетарской стойкостии тенденция интеллигентской шаткости.И вот выразителем этой интеллигентской шаткости и является нынешнее «меньшинство»» (см. «Коротко», стр. 46). Как видите, я здесь разногласия объясняюналичием интеллигентской и пролетарской тенденций в нашей партии, а не поведением Мартов а — Аксельрода. Поведение Мартов» и других является лишь выражениеминтеллигентской шаткости. Но наш меньшевик, видимо, не понял этого места в моей брошюре.
Что касается второго вопроса, я действительно говорил и буду всегда говорить, что главари «меньшинства» проливали слезы из-за «первых мест» и именно такую формупридали партийной борьбе. Наш автор не хочет этого признать. Однако это факт, что главари «меньшинства» объявили партии бойкот, что они открыто требовали мест в Центральном Комитете, в Центральном Органе, в Совете партии и к тому же заявляли: «Мы ставим эти условия, как единственно обеспечивающие партии возможность избежать конфликта, грозящего самому существованию партию» (см. «Комментарий», стр. 26). Что это значит, как не то, что на знамени главарей «меньшинства» было написано не идейная борьба, а «борьба из-за мест»? Как известно, никто не мешал им вести идейно-принципиальную борьбу. Разве большевики не говорили им: создайте отдельный орган и отстаивайте свои взгляды, партия может предоставить вам такой орган (см. «Комментарий»»)? Почему они не согласились на это, если их действительно интересовали принципы, а не «первые места»?
Все это называется у нас политической бесхарактерностью меньшевистских вождей. Не обижайтесь, господа, если мы называем вещи своими именами.
Вожди «меньшинства» раньше не расходились с марксизмом и Лениным в том, что социалистическое сознание вносится в рабочее движение извне (см. программную статью «Искры» «1). Но затем они стали колебаться и вступили в борьбу с Лениным, сжигая то, чему вчера поклонялись. Я назвал это метанием из стороны в сторону. Не обижайтесь и на это, господа меньшевики.
Вчера вы преклонялись перед центрами и метали против нас громы и молнии, — почему, мол, выразили недоверие Центральному Комитету, А сегодня вы подрываете не только центры, но и централизм (см. «Первая общерусская конференция»). Это я называю беспринципностью и надеюсь, что и за это вы, господа меньшевики, не будете гневаться на меня.
Если собрать воедино такие черты, как политическая бесхарактерность, борьба из-за мест, неустойчивость, беспринципность и другие им подобные, то получим некое общее свойство — интеллигентскую шаткость, которой страдают прежде всего интеллигенты. Ясно, что интеллигентская шаткость — это та почва (базис), на которой возникает «борьба из-за мест», «беспринципность» и прочее. Неустойчивость же интеллигентов обусловливается их общественным положением. Вот как мы объясняем партийный раскол. Поняли ли вы, наконец, наш автор, какая существует разница между причиной раскола и формами его? Сомневаюсь.
Вот какую несуразную и двусмысленную позицию занимают «Социал-Демократ» и его странный «критик».
Зато этот «критик» проявляет большую прыть в другой области. В своей брошюре из восьми листов этот автор умудрился восемь раз солгать на большевиков, да так, что смех разбирает. Не верите? Вот факты.
Ложь первая.По мнению автора, «Ленин хочет сузить партию, превратить ее в узкую организацию профессионалов» (стр. 2). А Ленин говорит: «Не надо думать, что партийные организации должны быть только из профессиональных революционеров. Нам нужны самые разнообразные организации всех видов, рангов и оттенков, начинаяот чрезвычайно узких и конспиративных и кончая весьма широкими, свободными» («Протоколы», стр. 240).
Ложь вторая. По словам автора, Ленин хочет «ввести в партию только членов комитета» (стр. 2). А Ленин говорит: «Все группы, кружки, подкомитеты и т. д.должны быть на положении комитетских учреждений или филиальных отделений комитета. Одни из них прямо заявят о своем желании войти в состав Росс. Соц. — Дем. Раб. Партии и, при условии утверждения комитетом, войдут в ее состав» (см. «Письмо к товарищу», стр. 17).
Ложь третья. По мнению автора, «Ленин требует установления в партии господства интеллигентов» (стр. 5). А Ленин говорит: «В комитете должны быть… по возможности, все главные вожакирабочего движения из самих рабочих» (см. «Письмо к товарищу», стр. 7–8), т. е. не только во всех других организациях, но и в комитете должны преобладать голосапередовых рабочих.
Ложь четвертая. Автор говорит, что приведенная на 12-й странице моей брошюры цитата «рабочий класс стихийно влечется к социализму» и т. д. — «целиком вымышлена» (стр. 6). Между тем это место я просто взял и перевел из «Что делать?». Вот что говорится там на странице 29-й: «Рабочий класс стихийно влечется к социализму, но наиболее распространенная (и постоянно воскрешаемая в самых разнообразных формах) буржуазная идеология тем не менее стихийно всего более навязывается рабочему». Это место и переведено на 12-й странице моей брошюры. Вот что наш «критик» называет вымышленной цитатой! Не знаю, чему приписать это, рассеянности автора или его шарлатанству.