Сталькова Ирина. Материнство

   Часто непослушание - оборотная сторона послушания, как это ни парадоксально. Дети, на которых не нахвалятся воспитатели в детском саду: "Такой тихий, послушный, никого не обижает", - дома становятся неуправляемыми. Но поставьте хоть на минутку себя на его место - легко ли просидеть полный рабочий день в уголке, никому ни в чем не возражая? Нужна физическая и психологическая разрядка. "Не хочу" и "не буду", которые должны были время от времени возникать в течение всего дня, концентрируются в том часе, что он дома. Это трудно вынести, но надо дать возможность человеку прийти в себя, обрести свое "я". Ведь не воспринимают же родители как трагедию необходимость стирки пеленок, так и к капризам надо относиться.
   Ребенок должен требовать и получать требуемое, или он вырастет злобным от отчаяния человеком. Подумайте только: вот вы лично живете ну пусть год и ничего, ну ничего, кроме естественной потребности в еде, питье и чистом белье, никакие другие ваши желания не исполняются! А те, кто говорит "не баловать", хотят устроить такую жизнь всем детям - на все их детство!
   Надо "баловать", только баловать - это дарить любовь, а не торговать ею: "Если будешь хорошо себя вести, куплю игрушку! Если будешь себя плохо вести, отниму велосипед!" Мама жалуется: "Лелеяли сына, пылинки с него сдували, купили джинсы, 2 магнитофона, собаку породы боксер - а он!" Разве магнитофон + джинсы = любовь? Ну вот честно: а если б он не "породы боксер", а с улицы грязного, мокрого пса принес - тоже позволили бы? Или все-таки нет? А помните, однажды он приволок со свалки что-то огромное, ржавое, проволока во все стороны торчит - того гляди порежется, будет заражение крови, столбняк. "Немедленно выброси - смотри, все пальто в грязи. Ну и что, что трансформатор, не плачь - я тебе машину заводную куплю!" И покупаем чистенькую, красивенькую машинку, а он бросает ее на следующий день, и мы опять покупаем, и опять, и снова. Любить - это понимать и принимать желания любимого человека, даже если это собственный сын или дочь - пока маленькие.
   Вот стоит послушная девочка в красивом шерстяном костюмчике и молча смотрит на детей, играющих в песочнице. Ей не разрешают: испачкается. Это родительская показуха: будет грязной - не будет видно, что на ней красивая и дорогая тряпка, а значит, не будет видно, как мы ее безумно любим. Плохо, что девочка слушается. Помните, как сестрица Аленушка просила братца: "Не пей, Иванушка, козленочком будешь"? Так и хочется сказать этой живой, не сказочной девочке у песочницы: "Не стой, милая, тряпичницей будешь".
   Не детям нужны импортные тряпки - нам, взрослым. Мы работали, чтоб их купить, это наш овеществленный труд, и именно он имеет цену, а не штаны с наклейкой сами по себе. Но для ребенка это просто штаны - он же не знает, как трудно добывать деньги своим трудом, еще не пробовал. И мы, взрослые, объясняем (чтоб не дай бог, не порвал, не испачкал, чтоб аккуратно (разве плохо - аккуратно?) обращался с вещью): это штаны особые, дорогие, это мы тебя так любим, пусть все видят, как мы тебя любим, ничего не жалеем, вот какую необыкновенную вещь купили - ни у кого нет, а у тебя есть - значит, ты лучше всех (а следовательно, и мы лучше всех!).
   Беда, если, став подростком, вчерашний ребенок воспримет этот наш взгляд и станет вежлив с мамой - за джинсы и с папой - за мотороллер. Может быть, как ни парадоксально это звучит, пусть грубит, невзирая на джинсы, если не может быть ласковым так, тогда и настолько, насколько хочется маме?
   Дети - будущие граждане, то есть будущие люди. Да нет же, настоящие. Мы оставляем за собой право на плохое настроение, на каприз в конце концов, но не за ребенком: "Сколько раз тебе говорить? Почему ты не слушаешься с первого раза?" Это в казарме все слушаются с первого раза: "Напра-во! Кру-гом!", а в обычной жизни мы, взрослые, когда как, бывает, что и не слушаемся. Только у нас это называется "проявить инициативу" и считается хорошим. Так когда же и кто будет учить этому детей - поступать по-своему? В школе тоже хорошо тем, кто растет умеренным и аккуратным, их хвалят, поощряют и т. д. Редкость, если учитель учит возражать, поэтому мне очень понравилось, как принимали в пионеры в том классе, где учится мой сын. Вожатая сказала, что двоих (нарушителей спокойствия и т. д.) принимать никак нельзя, и послушные дети с ней согласились. Тогда она исподволь стала спрашивать ребят о том, что же хорошего есть в этих "недостойных" мальчиках, и добилась того, что дети заступились за них, простили их прегрешения, возразили ей и проголосовали против нее! Хочется написать: и мальчики исправились, и стали послушными, но в воспитании не бывает таких "хэппи эндов". Они остались такими, какими были, зато все хоть на чуть-чуть стали добрее, почувствовали, ощутили, что возражать не страшно. Тысячи, десятки тысяч таких минут, и, может быть, мы получим то, о чем мечтается: добрый человек, способный отстаивать свое мнение!
   В пединституте в стенгазете появилась заметочка: студент верно подметил те недостатки, которые увидел в школе, где был на практике. И послесловие к заметочке от редакции: "По вполне понятным причинам мы не называем школу, о которой говорится". Так мы их учим: возражать нельзя, надо слушаться старших. Еще не попробовав отстоять свое мнение, они уже понимают причины, по которым этого делать не следует. От того послушного малыша в коляске, смирившегося с тем, что мама все равно не возьмет его на руки, хотя ему и хочется этого, до человека, "по вполне понятным причинам" соглашающегося на все, что изволите, путь не так далек, как кажется поначалу.
   Помню, как мне жаловалась мама десятиклассницы: "Представляете, она совсем ничего не может сама. Я ее наказываю - в угол ставлю". Я оторопела: "И стоит?" - "Стоит!"
   Дело, начатое мамой и продолженное воспитателем детского сада, а потом и учителем, завершилось: мы получили послушную куклу. Не будет творчества, не будет борьбы, не будет радости преодоления обстоятельств - так и будет всю жизнь стоять, когда ставят, и идти, когда ведут.
   Педагогические редакции получают много писем самого разного содержания, и до сих пор не могу забыть одно из них. Мама наставляет сына: "Брось ее (жену и двоих детей - дети вообще не в счет, они, так сказать, приложение к "ней"), найдем другую, а алименты я за тебя буду платить". И ведь он послушается. Так нельзя сказать тому, в ком видят человека, - вдруг он оскорбится: "За кого ты меня принимаешь? Жить за твой счет? Я не маленький, я сам решу". Посеешь послушание - вырастишь предательство.
   Выражение "тяжело в учении - легко в бою" не к одним сражениям относится. Трудно растить почемучку, возражалкина и нехочутку, зато радостно знать, что вырос творческий человек с живыми глазами. Трудно держать за хвост свою материнскую боязнь: упадет, ушибется - хорошо видеть своего взрослого сына смелым, мужественным, не раскисающим от неудач. Мама собирает 2-летнюю дочку в сад, а та недоспала, капризничает: "Не хочу эту кофту, не надену!" "Ты правильно говоришь, ее нельзя надеть, вот здесь пятнышко, а надо всегда быть чистенькой", - соглашается мама и надевает другую. Она придумала это пятнышко - и вышла победителем из микроситуации: желание ребенка удовлетворено, но оно получило объяснение, а значит, перестало быть капризом, более того - оно получило, если можно так выразиться, положительную окраску: надо быть чистым. Всегда - внимание к личности ребенка, уважение желаний этой личности, всегда - творчество. Соглашаясь с ребенком, принимая его аргументы, вы прежде всего учите его не бояться последствий несогласия с вами, учите отстаивать свое мнение. Вы готовите себе счастливую старость.
   КАК ГОТОВИТЬ К ШКОЛЕ
   Повисли низко облака,
   И воробьи кричат...
   Башка мотается пока
   И зубы не торчат.
   Но неба синего клочок
   Над городом плывет.
   И скоро встанет хомячок,
   И в школу он пойдет.
   Такую песенку собственного сочинения мы пели новорожденной Аське, и ребята от души радовались, когда что-нибудь в ней устаревало: вот уже и головку держит, и зубы прорезались у нашего толстенького хомячка. Но "скоро" происходит не так уж и скоро, до школы дело пока не дошло, Такое зовущее, и манящее, и тревожное - школа! "Как вы готовите к ней детей? Дети в садик не ходят - не отстают ли они от детсадовских, не будет ли им трудно привыкать к школьной дисциплине?" - дотошно расспрашивают меня мамы подросших детей, те, которым во что бы то ни стало надо показать товар лицом - привести "подготовленного ребенка", желательно читающего, считающего, пишущего каллиграфически.
   У нас в семье подготовка к школе в смысле обучения чтению, письму и счету проходит без проблем. Саня, мой первенец, выучил буквы в два года. Мы жили тогда на даче, и дочка хозяев в том году шла в школу, она учила буквы сама и его выучила. Но читать он стал только к пяти годам: не понимал, как складываются из букв слова. Я купила ему магнитную доску, а он составлял слова и просил меня читать их. Иногда получалась бессмыслица - "ктвуп" или что-нибудь такое же дикое, я и это читала. Когда пошел в школу, выучил Настю, а она - Ваню, потом все вместе - Маню, а сейчас обучают Аську.
   Большая семья - коллектив разновозрастный в отличие от детского сада, где в группе дети приблизительно одного возраста и уровня развития. В таком коллективе есть у кого учиться и есть кого учить.
   Но вот мама жалуется: "Дети не любят и не хотят читать. Саша говорит: "Алеша не читает, и я читать не буду", а Алеша: "Не буду, потому что Саша не читает. Что делать?"
   Во-первых, радоваться, что братья друг друга любят и уважают, причем не только младший старшего, но и наоборот.
   Во-вторых, помнить, что "старший" - не такой уж старший, что ничего страшного пока еще не произошло, а отчаиваться и вовсе нет причин: многие дети (и взрослые тоже) не любят того, что плохо умеют. Вспомните, как вам, например, не хочется что-нибудь делать: мыть пол, писать годовой отчет, чинить электропроводку, и пожалейте ребенка. Вот подрастет, научится читать так, что не будет замечать, что это работа (вот как мы дышим и не замечаем этого), и начнет читать запоем, все подряд, придется думать, как его остановить - чтоб "не глотал" книги.
   Меня часто спрашивают: "Как быть?", и я всегда сама стараюсь и мамам советую найти в самой неприятной ситуации хорошее, не раздражаться и не паниковать, что у подруги ребенок в 6 лет читает книги самостоятельно, а у вас в 8 не хочет. Все люди (и все дети) разные, и если совсем-совсем плохого взрослого редко встретишь, то уже ребенка-то и подавно. Может, я и не права, но мне кажется, что своего ребенка лучше сравнивать не с соседским, а с собой. Уж себя-то мы считаем неплохими людьми, правда? Вот и давайте перейдем к тому, что "в-третьих".
   Только честно: а вы много читаете? Сколько часов в день? Книги или только газеты и журналы? Имеет значение даже, когда читаете. Мне недавно одна знакомая рассказала, как ее спросила дочь-восьмиклассница: "Мама, а что, ты не любишь читать?" Мать, журналистка, литератор, была потрясена: "Конечно, люблю, почему ты спрашиваешь?" - "Потому, что я никогда тебя не видела с книгой". "А я-то столько лет ночами работала, читала, писала, чтоб не тревожить ребенка, когда дочь спит", - сокрушается сейчас мама. Есть вещи, которых детям лучше не слышать и не знать: ваши споры с мужем, например. Но вот споры отца и матери по поводу прочитанной книги дети должны слышать обязательно. Неважно, что книги они не читали и не понимают существа дела: мама с папой относятся к книге серьезно, они спорят, вон даже поссорились, значит, что-то в этом есть, как бы прочитать? Не отнимайте у ребенка "неподходящую" книжку, пусть он не поймет (мы ведь, положа руку на сердце, тоже не все понимаем в Достоевском), Пусть ваш трехлетний ребенок таскает том из полного собрания сочинений Пушкина - не отнимайте. Меня часто ругают друзья: "Почему ты позволяешь детям потрошить книги? Смотри, что они с ними сделали!" Думаете, мне не жалко книг? Еще как жалко! Прихожу с работы - сидит четырехлетняя Ася и листает громадный альбом Тициана. Но она листает его аккуратно! Уже научилась - на тех бедных книжках, что листала в год, в два. Она уже понимает, что читать книгу - пользуясь современным словечком - престижно. Как старшие дети, как мама - читает (т. е. сама себе рассказывает, что где нарисовано). Есть у меня время - я ей скажу: "Смотри, как красиво нарисовано", нет - по головке поглажу и побегу на кухню. Книга должна быть частью жизни ребенка до того, как он научится читать, тогда и не будет проблем, как приохотить к чтению.
   И еще - о телевизоре. Это наш родительский соперник, и серьезный, так и надо к нему относиться. Вот мне соседка жалуется: "Хочу научить детей читать, возьму книжку, читаю им, а они не хотят слушать, уходят". Все-таки не всякая мама читает, как артистка, - вот она и проигрывает в сопоставлении с "ящиком". Да еще тетя Валя с экрана не скажет: "Сиди смирно, не вертись, не ковыряй в носу". Вот и уходят - смотреть глазами, как, наверное, первобытные ребятишки, замерев, смотрели в костер: что-то двигается, что-то пляшет, будто что-то и происходит, что-то неведомое, таинственное. И вот поэтому я считаю, что если книжку можно давать любую, то не всякую передачу можно разрешать смотреть по телевизору. И я уже слышу, как мне возражают: "Так что ж, нам самим и не смотреть совсем телевизор, если ребенок в комнате?" И мне всегда удивительно, что родителей так раздражает сама мысль о том, что чем-то нужно поступиться ради ребенка, в чем-то себе отказать. Ну, не очень это большая жертва - иногда выключить телевизор. Есть семьи, где он всегда работает, - что ж, наверное, можно и так жить. Только тогда требование к ребенку "Читай!" надо снять. Кто-то умеет и любит танцевать кто-то нет, ну и ничего страшного. Так и без чтения можно прожить, живут же многие. Но если вы хотите, чтоб ребенок был как вы и лучше вас, чтоб чтение было его потребностью всю жизнь, чтоб вы в воспитании сына могли опереться на литературные примеры и он мог бы вас понять - тогда еще и еще раз проанализируйте вашу собственную жизнь, собственные взаимоотношения с книгой, если можете что-то изменить к лучшему - измените.
   Более существенным мне кажется подготовить ребенка к той школе, в которой мы учимся всю жизнь,- к работе. Как часто школьный порог воспринимается и детьми, и родителями как жесткая граница между веселой беззаботностью праздника и унылыми буднями труда, как страдают дети от необходимости ежедневно делать то, чего они не умеют, - работать.
   В семье, где ребенок растет в окружении одних взрослых, он, как правило, от домашней работы огражден, а в детском саду полностью выключен из семейных забот и трудностей.
   В детском саду детей обслуживают люди, которые обязаны это делать, и кроме того, это, как в "Аленьком цветочке", какие-то невидимки. Кто-то привез продукты, кто-то их приготовил: "Садитесь, деточки, кушать!" Кто-то помыл посуду, кто-то - пол.
   В такой семье, как наша, дети видят, что ничего не появляется само собой, видят, как я бегу в магазин и прибегаю с сумками (бегом - это в прямом смысле). Мальчишки стараются от двери до кухни дотащить мою поклажу, но это у них не всегда получается - тяжело. Дети - и девочки, и мальчики постоянно моют посуду, метут пол, вообще помогают мне убирать в доме, стирать мелочи. Они могут подогреть суп, сварить вермишель, поджарить яичницу, заварить чай. Они знают, что их труд необходим: если я буду чистить картошку, то посуда останется немытая, а если я буду мыть посуду, то пол будет неметеный.
   Так что они понимают: труд - вещь обязательная. Это не игра в труд, а именно труд, работа, которую за тебя никто не сделает. И есть в ней не только принуждение, но и радость удачи: "Мама, посмотри, как мы убрали!"
   В прошлом году мы всей семьей отдыхали под Москвой в самодеятельном доме отдыха, там каждый взрослый должен отдежурить один день на кухне. Меня освободили, но я сама попросилась - неудобно. Сидим мы - я и двое мужчин - и чистим картошку. Приходит сынишка одного из них, лет десяти-одиннадцати, и смотрит. Папа ему говорит: "Почисть и ты".- "Я плохо чищу, медленно". Отец: "Ну ты одну, а я - две, вот и будет три". - "Я не хочу". Отец: "Я тоже не хочу, но вот чищу же". А сын ему: "Ты не можешь отделаться, а я могу. Если бы ты мог, ты бы тоже отделался".
   Тут подошли мои с Аськой в коляске, пристроили ее под деревом в тени, чтоб ей не жарко было и все видно, - и подрались из-за ножей, не всем хватило. Драка - это, конечно, плохо, безобразие, но как же я ими гордилась!
   Мы часто употребляем сочетание слов "воспитать любовь к труду", а вот Некрасов сказал точнее, "привычка к труду" и назвал ее "благородной".
   Когда Настя пошла в школу, она как-то в первые дни спросила меня: "Мама, когда мы в школе завтракаем, кому надо говорить спасибо?" И видя, что я замялась, спросила снова: "Я говорю учительнице, это правильно?" Я сказала: "Правильно", но дочка верно почувствовала: что-то не так. У учительницы другая работа, готовила, расставляла по столам тарелки не она, спасибо надо говорить другим. Остальные дети вообще не подумали о необходимости благодарить за труд, потраченный на них: привыкли, что их обслуживают.
   Мальчик пришел к нам в гости, пообедал с нами, выходит из-за стола. Я не выдержала: "Игорь, что надо сказать?" "Все!" - погладил Игорь набитый живот. Дети не видят работы взрослых: мама и папа куда-то уходят и потом приходят усталые, нянечки в детском саду убирают в отсутствие детей, воспитательницы помогают рисовать картинки, читают книжки - так это удовольствие, с точки зрения ребенка. А в школе вдруг начинают заставлять: сиди, смотри, слушай. Нет, не рисуй, пиши. Нет, не пиши, читай. Надо, надо, надо. К школе ребенок должен уже уметь работать, понимать и "нарядную сторону" труда, говоря словами Некрасова, и его суровую необходимость.
   Мне смешно и грустно, когда на августовских родительских собраниях начинают говорить мамам и папам первоклашек: "Учите детей зашнуровывать ботинки, застегивать пуговки". Это 7-8-летнему кто-то шнурует ботинки! Есть, значит, время. Какое счастье, что у меня его нет, что дети обслуживают сами себя, а если что не так, на это есть старший брат, это его работа. Не игра опять-таки, а именно работа.
   Игра в работу - это и в начальной школе тоже. У дочери четверка по труду, но это не значит, что она ленивая или неумелая. Что-то она забыла: то ли клей, то ли бумагу, вот и четверка. Я как-то в деревне познакомилась с десятилетней девочкой, мать ее была дояркой, отца не было, а был еще братишка-первоклассник. Матери фактически целый день не было дома (такая уж работа), девочка топила печь, готовила на всю семью - словом, вела дом. Но по труду в школе у нее была четверка: плетенный из бумаги коврик получился кривоватый. Сын в четвертом классе (это в десять лет!) получил "5" бутерброды делали! Сложное кушанье, что и говорить.
   Однажды в школе, где учатся дети, молоденькая учительница провела среди своих октябрят коротенькую анкету о том, что они делают дома, что любят, что нет. Кто из взрослых, перечисляя сделанные за день дела, вспомнит о том, что умывался и чистил зубы? Но чуть ли не в каждой третьей анкете дети включают эти действия в свои обязанности, да еще нелюбимые. Вот и бабушка просит совета у газеты: внук не любит мыть руки, старается увильнуть от этого всеми способами, уверяет, что вымыл, и хватается за хлеб грязными руками, что делать? А собственно говоря, как мы, взрослые, воспитываем такую неободимую в жизни привычку к чистоте? Бесконечными напоминаниями? Плакатиками с текстом "Солнце, воздух и вода - наши лучшие друзья"? Но дети жалуются: "Не люблю чистить зубы, потому что зубная паста горькая!" Их всего два вида детских зубных паст в продаже - "Чебурашка" и "Ну, погоди", остальные ананасная, например, - сняты с производства. Плохие были? А где же тогда новые, хорошие?
   Детские зубные щетки отличаются от взрослых только размером, а мне кажется - пусть бы были яркие, с фигурками на ручках, с веселыми картинками, с надписями, как на некоторых карандашах.
   И детское мыло - белый скучный брусочек. А нельзя ли сделать из него белого мишку, которого захочется поскорее засунуть под струю воды, - "люблю мыть руки с мылом!".
   "Обязанность", "труд" - это высокие и серьезные слова, и к десяти годам ребенок должен понимать, что умыться и убрать за собой постель - это всего-навсего самообслуживание, вещь, конечно, необходимая, но в понятие "работа" не входящая.
   Время ребенка пока поделено между школой и домом, он - связующее звено между ними, и пока еще он приносит школьные заботы маме: надо купить картон и клей для труда, надо принести цветные лоскутки, необходим старый чулок (обязательно в резиночку), нужна цветная бумага и т. д. и т. п.
   Прежде чем ребенок придет на урок труда в школу, должна хорошенько потрудиться его мама, чтобы обеспечить сына или дочь необходимым для его работы материалом и инструментами. Но почему-то трудом называется та красивая картинка, которую ребенок склеил из разноцветных бумажек и тряпочек, а не мамина "завхозовская" деятельность. Лично я по труду, случается, получаю и "двойки": то того не достала, то этого не успела.
   Само слово "труд" для названия того, чем занимаются на этих уроках в начальной школе, кажется мне неуместным. Аппликации, мягкие игрушки, самоделки, поделки, безделки - забава, одним словом, служит это все скорее эстетическому воспитанию, чем воспитанию потребности трудиться.
   А вот то, что ни в одной анкете как интересная, любимая работа не было названо главное дело школьника - учеба, должно прозвучать как сигнал тревоги для всех, кого волнует судьба сегодняшних третьеклашек.
   Дети перечисляют то, что они делают дома, и если бы не имена и фамилии, нам бы ни за что не угадать, мальчик или девочка пишет. Только один будущий мужчина, отвечая на вопрос, чему бы он хотел научиться в первую очередь, написал: "Заколачивать гвозди!" Такая вот мечта - заколачивать гвозди! Зато на вопрос, какое дело ты делаешь вместе с родителями, в нескольких анкетах ответ: "Смотрю вместе с папой телевизор". Они еще совсем несмышленыши, эти десятилетки, они искренне хотят ответить хорошо и правильно на вопросы учительницы, перечислить всю-всю свою работу, ничего не забыть и обязательно написать какое-нибудь совместное детско-родительское дело. И как же грустно это читать, и как невесело представлять будущее этой семьи. Интересно, написал ли бы папа в анкете, что он смотрит телевизор не один, а вместе с сыном? Заметил ли, что телевизор они смотрят вместе? Хорошо, что дети знают домашнюю женскую работу, но кто же их научит домашней мужской, если папе это кажется скучным, неинтересным - учить своего сына? Учительница-девочка? Школьная реформа всерьез и глубоко должна изменить соотношение физического и умственного труда в программе, новое заметно уже сейчас: вот хоть сами эти анкеты и их обсуждение на родительском собрании. Но, пожалуй, наши октябрята успеют не только в пионеры, а и в комсомол вступить, если ждать, пока те юноши-студенты, которые сейчас учатся на 1-м курсе пединститутов, станут учителями-мужчинами и начнут приобщать к мужской работе своих учеников.
   Меня часто спрашивают, не боюсь ли я оставлять ребят одних. Мамы часто жалуются, что они ни на минуту не могут оставить детей одних: "Что-нибудь обязательно испортят, испачкают, устроят пожар". Боюсь, конечно, но ведь растить ребенка вообще страшно: можно стоять рядом и не уберечь, а всю жизнь рядом не простоишь.
   В моей семье детей много, поэтому один ребенок остается крайне редко, но двое, трое детей в пустой квартире - ситуация, честно говоря, не обязательно более безопасная. Вдвоем-то они еще и не то придумают. И мне кажется, что не ограждать ребенка от такой "одинокой самостоятельности" надо, а готовить к ней, приучать. Вот вы пишете: "Испортит, испачкает и т. д.". Для вас важно действие, а не причины его: что испортил и почему, не хотел ли сделать, как лучше? Да ведь и любопытно же: как это зажигается газ, где там в спичке огонь? Я хорошо помню, как приблизительно в том же возрасте, что и ваш сын, мой Ваня буквально заболел "огненной лихорадкой". Я несу чашки в комнату - Ваня за спички, я иду мыть руки - опять спички. Зажигает их, они жгут ему руки, он бросает, они шипят на линолеуме - ужас! И я стала его звать каждый раз, когда надо зажечь плиту: "Ваня, зажигать!" И он бросал все игрушки, летел из комнаты ко мне и скоро научился - и потерял интерес.
   Дети без нас делают то, что мы им не разрешаем. И будут делать. Поэтому надо либо в буквальном смысле слова глаз с них не спускать, либо разрешать и в своем присутствии. И часто опекаемый, "садовский ребенок", оказавшись наконец-то в счастливом одиночестве, начинает лихорадочное исследование полузнакомого ему домашнего мира: лезет в шкаф, в холодильник, содержимое холодильника кладет в шкаф, и наоборот.