Мужчина, только что говоривший, дал совет:
— Делай, как он велит, Джек. Мы потом о нем позаботимся. Нам не нужны неприятности... здесь.
Меннер покорно поднялся на ноги. Он обошел вокруг стола, запуская поочередно руки то к одному, то к другому в карман и извлекая бумажники. Далее Паркер распорядился:
— Положи все в карманы своего пиджака. И добавь свой собственный! Все банкноты со стола — туда же!
— Послушай, — заикнулся было Меннер дрожащим голосом. — Послушай, ты под...
— Заткнись!
Все бумажники оказались наконец у Меннера в карманах пиджака. Теперь, с оттопыренными карманами, он выглядел мешок мешком, мрачным полуспущенным воздушным шаром, застывшим в ожидании дальнейших распоряжений Паркера. Тот не заставил себя долго ждать:
— Объясни им — почему я здесь!
— Послушай, говорю честно, как перед Христом, это не способ...
— Скажи им — почему я здесь!
Игрок, который подавал советы, опять не удержался:
— Делай, что он тебе велит, Джек. Лично я не прочь послушать.
— Они... они направили киллера из Нью-Йорка на охоту сюда, вот за этим, что стоит здесь. Паркером. И сказали, что я должен... должен проследить за выполнением этой работенки. Вот и все, как на духу, клянусь Христом.
— Досказывай и остальное, — потребовал Паркер.
— Это все! Чего же еще, ради Христа?
— А то, что ты вначале меня вычислил. Вот почему сюда и явился киллер.
Опять вмешался все тот же игрок:
— Это ваше дело, промеж тобой и Джеком, приятель. Незачем нас сюда припутывать.
— За всем этим стоит все та же самая мафия. Давай-ка сюда твой пиджак, Меннер!
— Христа ради, Паркер, я...
— Давай-давай, говорю, твой пиджак!
Что-то бормоча, Меннер стянул пиджак. Паркер протянул руки, чтобы успеть поймать его, ожидая, что Меннер попытается швырнуть пиджак ему в лицо, но тот был словно выдоенная корова. Он отдал пиджак безо всяких фокусов и отступил назад, чтобы принять пилюлю из коробочки, которую достал из кармана рубашки.
Из-за того, что пистолетик был легким и ненадежным, Паркеру пришлось трижды нажать на спуск. И тут же, не дав никому опомниться, он повернулся и бросился бегом тем же путем, что и пришел сюда, скрывшись мгновенно за задней дверью, еще до того, как Меннер рухнул на ковер, а остальные успели подняться со стульев.
Глава 3
Глава 4
Часть вторая
Глава 1
— Делай, как он велит, Джек. Мы потом о нем позаботимся. Нам не нужны неприятности... здесь.
Меннер покорно поднялся на ноги. Он обошел вокруг стола, запуская поочередно руки то к одному, то к другому в карман и извлекая бумажники. Далее Паркер распорядился:
— Положи все в карманы своего пиджака. И добавь свой собственный! Все банкноты со стола — туда же!
— Послушай, — заикнулся было Меннер дрожащим голосом. — Послушай, ты под...
— Заткнись!
Все бумажники оказались наконец у Меннера в карманах пиджака. Теперь, с оттопыренными карманами, он выглядел мешок мешком, мрачным полуспущенным воздушным шаром, застывшим в ожидании дальнейших распоряжений Паркера. Тот не заставил себя долго ждать:
— Объясни им — почему я здесь!
— Послушай, говорю честно, как перед Христом, это не способ...
— Скажи им — почему я здесь!
Игрок, который подавал советы, опять не удержался:
— Делай, что он тебе велит, Джек. Лично я не прочь послушать.
— Они... они направили киллера из Нью-Йорка на охоту сюда, вот за этим, что стоит здесь. Паркером. И сказали, что я должен... должен проследить за выполнением этой работенки. Вот и все, как на духу, клянусь Христом.
— Досказывай и остальное, — потребовал Паркер.
— Это все! Чего же еще, ради Христа?
— А то, что ты вначале меня вычислил. Вот почему сюда и явился киллер.
Опять вмешался все тот же игрок:
— Это ваше дело, промеж тобой и Джеком, приятель. Незачем нас сюда припутывать.
— За всем этим стоит все та же самая мафия. Давай-ка сюда твой пиджак, Меннер!
— Христа ради, Паркер, я...
— Давай-давай, говорю, твой пиджак!
Что-то бормоча, Меннер стянул пиджак. Паркер протянул руки, чтобы успеть поймать его, ожидая, что Меннер попытается швырнуть пиджак ему в лицо, но тот был словно выдоенная корова. Он отдал пиджак безо всяких фокусов и отступил назад, чтобы принять пилюлю из коробочки, которую достал из кармана рубашки.
Из-за того, что пистолетик был легким и ненадежным, Паркеру пришлось трижды нажать на спуск. И тут же, не дав никому опомниться, он повернулся и бросился бегом тем же путем, что и пришел сюда, скрывшись мгновенно за задней дверью, еще до того, как Меннер рухнул на ковер, а остальные успели подняться со стульев.
Глава 3
Паркер сидел за письменным столом и, хмурясь, корпел с ручкой в руках над листом бумаги. Он не был горазд писать письма.
“Фрэнк!
Мафия полагает, что я им перешел дорогу, хотя это не так. Но она продолжает доставлять мне хлопоты, подсылая своих шавок. Я сказал главарю, что пущу их всех по миру, если они не оставят меня в покое. Но они не желают угомониться. Ты говорил как-то 6 своей задумке — тряхнуть хорошенько тот игорный притон, что за Бостоном, ну так вот — ты окажешь мне большую услугу, если грабанешь его в ближайшую пару недель. Я пишу то же самое и некоторым другим ребятам, поэтому будь спок — они будут по уши заняты тем, чтобы найти тебя и войти в долю. Лично я — пас, так как со своей стороны буду занят тем, что стану готовить мафии крупный шмон. Ты всегда сможешь выйти на меня через Джо Шира, что в Омахе. Может, в один прекрасный день опять будем работать вместе.
Паркер”.
Пришлось трижды переписывать письмо заново, пока оно не показалось ему достаточно убедительным. Паркер еще раз перечитал окончательный вариант, решил, что все путем, и удовлетворенно, кивнул. Только одна вещь теперь беспокоила его. Он подошел к телефону, набрал номер оператора и попросил ее продиктовать ему по слогам написание некоторых слов. Она проконсультировалась еще с кем-то и выполнила просьбу, после чего Паркеру пришлось переписать письмо еще раз.
Затем он приступил к написанию других писем. С ними было легче — он копировал первое письмо слово в слово, меняя только описание работы, которую хотел бы, чтобы для него выполнил каждый из адресатов. В некоторых случаях, когда ничего не мог придумать, просто писал вместо этого:
“Может, ты знаешь какую-нибудь операцию мафии, которую нетрудно прихлопнуть на предмет получения навара, и если знаешь, то окажи мне услугу — проверни это дельце в ближайшую пару недель”.
Таким образом, он написал шесть писем, затем глянул в окно и увидел, что наступил день. Высохший фонтан выглядел теперь как реликт древней цивилизации. Еще не было и семи утра, когда Паркер вновь вернулся по адресу “Флорал-Корт”, двенадцать. Если остальные игроки в покер не на шутку озаботились тем, чтобы вернуть свои деньги и бумажники, то они вполне были в состоянии связаться с дружками Меннера или же другими молодчиками мафии и узнать через них место предполагаемого обитания Паркера; поэтому представлялась неплохой идея в ближайшее время держаться подальше от отеля. Однако никто из них не горел желанием поскорее вернуться обратно в “Флорал-Корт”: там, в чулане за спальней, все еще лежало мертвое тело.
Паркер после расправы со Стерном бежал что было сил только до задворок, затем свернул в какой-то проулок и миновал с задней стороны три двора. Он еще слышал, как высыпали наружу игроки. У одного из них был фонарик, и все они резво вдогонку ему отправились вдоль гаражей. Он перевел немного дух и вскоре понял, что они вернулись обратно, в апартаменты. Паркер выжидал до тех пор, пока не услышал шум моторов трех машин, выезжающих на Рэмпон-бульвар, а затем и он вернулся в апартаменты. Свет в них был погашен, комнаты пусты, а Меннер оказался теперь в чулане за спальней: игроки в покер, естественно, ринулись в бега, чтобы обеспечить себе алиби.
Во встроенном боковом шкафу Паркер нашел конверты и писчую бумагу. Затем занавесил окна в гостиной, уселся за письменный стол и начал писать письма. После шестого по счету он подошел к окну, отдернул штору, глянул на пришедший в упадок фонтан, решив, что ждал уже достаточно долго, и вновь вернулся к столу, чтобы написать еще одно письмо:
“Бетт!
Ты забрала мою пушку. Ты, наверное, хочешь что-то получить от меня взамен и потом уже вернуть ее? У меня сейчас нет времени валять дурака, я должен вплотную заняться, проблемой, которую взвалил на мои плечи этот Стерн. Войду с тобой в контакт где-то только через месяц. Если по истечении этого срока ничего не услышишь обо мне, передай пистолет полиции. Полагаю — на нем должны остаться клочки кожи Стерна с виска либо еще что-нибудь, связывающее меня с тем, что с ним случилось. Паркер.”
Он взглянул на письмо, затем зачеркнул “Паркер” и нацарапал “Чак”. После чего вложил записку в конверт, надписал на нем ее имя и засунул конверт в карман. Остальные шесть писем втиснул туда же. Он взял в руки пушку Стерна, снял нее глушитель и прошел в чулан за спальней. Потом перетащил в спальню Меннера, вытер на пистолете свои отпечатки, сомкнул его пальцы вокруг рукоятки. На самоубийство это вряд ли тянуло — угол стрельбы явно не подходил, да и пуль в теле оказалось многовато, — но вполне могло на какое-то время сбить следствие с толку. И сама пушка, если даже удастся выяснить, кому она принадлежала, никак не могла навести на него, минуя Стерна.
Оказавшись снаружи дома, он выбросил глушитель в мусорный бачок. Затем, сделав круг, Паркер вышел на Рэмпон-бульвар и поймал тачку.
— Отель “Магараджа”, — назвал он адрес водителю. В вестибюле не встретилось ни одного знакомого. Он оставил на конторке послание для Бетт и прошел в свой номер. Там было пусто. Насколько Паркер мог судить, в номере во время его отсутствия никто не побывал. Он собрал свой чемодан, запихал в него все шесть бумажников с удостоверениями личности и водительскими правами, но без семнадцати сотен долларов, которые они содержали совсем недавно, и отправился выписываться из отеля. На этот раз он намеревался свести счеты с мафией раз и навсегда. На сей раз он собирался добраться до самого Артура Бронсона.
“Фрэнк!
Мафия полагает, что я им перешел дорогу, хотя это не так. Но она продолжает доставлять мне хлопоты, подсылая своих шавок. Я сказал главарю, что пущу их всех по миру, если они не оставят меня в покое. Но они не желают угомониться. Ты говорил как-то 6 своей задумке — тряхнуть хорошенько тот игорный притон, что за Бостоном, ну так вот — ты окажешь мне большую услугу, если грабанешь его в ближайшую пару недель. Я пишу то же самое и некоторым другим ребятам, поэтому будь спок — они будут по уши заняты тем, чтобы найти тебя и войти в долю. Лично я — пас, так как со своей стороны буду занят тем, что стану готовить мафии крупный шмон. Ты всегда сможешь выйти на меня через Джо Шира, что в Омахе. Может, в один прекрасный день опять будем работать вместе.
Паркер”.
Пришлось трижды переписывать письмо заново, пока оно не показалось ему достаточно убедительным. Паркер еще раз перечитал окончательный вариант, решил, что все путем, и удовлетворенно, кивнул. Только одна вещь теперь беспокоила его. Он подошел к телефону, набрал номер оператора и попросил ее продиктовать ему по слогам написание некоторых слов. Она проконсультировалась еще с кем-то и выполнила просьбу, после чего Паркеру пришлось переписать письмо еще раз.
Затем он приступил к написанию других писем. С ними было легче — он копировал первое письмо слово в слово, меняя только описание работы, которую хотел бы, чтобы для него выполнил каждый из адресатов. В некоторых случаях, когда ничего не мог придумать, просто писал вместо этого:
“Может, ты знаешь какую-нибудь операцию мафии, которую нетрудно прихлопнуть на предмет получения навара, и если знаешь, то окажи мне услугу — проверни это дельце в ближайшую пару недель”.
Таким образом, он написал шесть писем, затем глянул в окно и увидел, что наступил день. Высохший фонтан выглядел теперь как реликт древней цивилизации. Еще не было и семи утра, когда Паркер вновь вернулся по адресу “Флорал-Корт”, двенадцать. Если остальные игроки в покер не на шутку озаботились тем, чтобы вернуть свои деньги и бумажники, то они вполне были в состоянии связаться с дружками Меннера или же другими молодчиками мафии и узнать через них место предполагаемого обитания Паркера; поэтому представлялась неплохой идея в ближайшее время держаться подальше от отеля. Однако никто из них не горел желанием поскорее вернуться обратно в “Флорал-Корт”: там, в чулане за спальней, все еще лежало мертвое тело.
Паркер после расправы со Стерном бежал что было сил только до задворок, затем свернул в какой-то проулок и миновал с задней стороны три двора. Он еще слышал, как высыпали наружу игроки. У одного из них был фонарик, и все они резво вдогонку ему отправились вдоль гаражей. Он перевел немного дух и вскоре понял, что они вернулись обратно, в апартаменты. Паркер выжидал до тех пор, пока не услышал шум моторов трех машин, выезжающих на Рэмпон-бульвар, а затем и он вернулся в апартаменты. Свет в них был погашен, комнаты пусты, а Меннер оказался теперь в чулане за спальней: игроки в покер, естественно, ринулись в бега, чтобы обеспечить себе алиби.
Во встроенном боковом шкафу Паркер нашел конверты и писчую бумагу. Затем занавесил окна в гостиной, уселся за письменный стол и начал писать письма. После шестого по счету он подошел к окну, отдернул штору, глянул на пришедший в упадок фонтан, решив, что ждал уже достаточно долго, и вновь вернулся к столу, чтобы написать еще одно письмо:
“Бетт!
Ты забрала мою пушку. Ты, наверное, хочешь что-то получить от меня взамен и потом уже вернуть ее? У меня сейчас нет времени валять дурака, я должен вплотную заняться, проблемой, которую взвалил на мои плечи этот Стерн. Войду с тобой в контакт где-то только через месяц. Если по истечении этого срока ничего не услышишь обо мне, передай пистолет полиции. Полагаю — на нем должны остаться клочки кожи Стерна с виска либо еще что-нибудь, связывающее меня с тем, что с ним случилось. Паркер.”
Он взглянул на письмо, затем зачеркнул “Паркер” и нацарапал “Чак”. После чего вложил записку в конверт, надписал на нем ее имя и засунул конверт в карман. Остальные шесть писем втиснул туда же. Он взял в руки пушку Стерна, снял нее глушитель и прошел в чулан за спальней. Потом перетащил в спальню Меннера, вытер на пистолете свои отпечатки, сомкнул его пальцы вокруг рукоятки. На самоубийство это вряд ли тянуло — угол стрельбы явно не подходил, да и пуль в теле оказалось многовато, — но вполне могло на какое-то время сбить следствие с толку. И сама пушка, если даже удастся выяснить, кому она принадлежала, никак не могла навести на него, минуя Стерна.
Оказавшись снаружи дома, он выбросил глушитель в мусорный бачок. Затем, сделав круг, Паркер вышел на Рэмпон-бульвар и поймал тачку.
— Отель “Магараджа”, — назвал он адрес водителю. В вестибюле не встретилось ни одного знакомого. Он оставил на конторке послание для Бетт и прошел в свой номер. Там было пусто. Насколько Паркер мог судить, в номере во время его отсутствия никто не побывал. Он собрал свой чемодан, запихал в него все шесть бумажников с удостоверениями личности и водительскими правами, но без семнадцати сотен долларов, которые они содержали совсем недавно, и отправился выписываться из отеля. На этот раз он намеревался свести счеты с мафией раз и навсегда. На сей раз он собирался добраться до самого Артура Бронсона.
Глава 4
Это было в прошлом году: финансы Паркера, как говорится, пели романсы, а работа, казавшаяся поначалу многообещающей, развалилась еще на стадии планирования, поэтому, когда Мэл Ресник рассказал ему про это дельце на острове, Паркер решил за него взяться. Вооружение продавалось частной группой американских и канадских дельцов фанатично настроенной организации южноамериканских фиделистов, и крошечный остров в Тихом океане был выбран как пункт доставки оружия и денег. Этот особенный, можно сказать, островок был выбран из-за того, что считался необитаемым, а также еще и потому, что на нем сохранились остатки взлетно-посадочного поля, сооруженного еще во время Второй мировой войны, и им вполне еще можно было пользоваться. Мэл, Паркер и остальные решили хапануть себе всю выручку.
Всего в деле участвовало шестеро: канадец по имени Честер, тот, кто пронюхал о сделке; некто по имени Райен, который знал, как управлять самолетом; привыкший все доводить до конца ганмен по имени Силл, на которого полностью можно было положиться, жена Паркера, Линн, Мэл Ресник и сам Паркер. В то время как Линн дожидалась в заброшенном доме, который был выбран в качестве базы в Калифорнии, пятеро мужчин слетали на островок, грабанули выручку, и прилетели обратно на материк. И той же ночью в калифорнийском доме началась двойная игра.
Мэл начал с разговора с Райном, сообщив тому, что Паркер замышляет обман. Затем он убил Честера во сне и пошел к Райену, дабы сообщить, что Паркер уже приступил к делу прикончил Честера, и что Силл на стороне Паркера. Райен был далеко не субтильный мужик — он проглотил за милую душу все, что скормил ему Мэл. Позже именно Райен оказался тем, кто покончил с Силлом.
Затем в аферу была вовлечена жена Паркера, Линн. Мэл возжелал ее с самой первой минуты, как только увидел.
Сейчас ему представился случай завладеть ею. Под угрозой смерти он принудил ее убить Паркера, и она сделала все что могла. Но ее первая пуля угодила в пряжку пояса Паркера — он упал, и она выпустила все остальные пули поверх его головы.
Насколько представлялось Мэлу, все у него было на мази Он прислонил к стене дома горящий факел, застрелил в спину Райена и скрылся, прихватив Линн и всю их добычу — девяносто тысяч долларов. Он знал, как потратить эти деньги. Четырьмя годами раньше он работал в Чикаго на мафию, и опростоволосился, влетев им в сорок тысяч долларов, когда ошибся, не разглядев за собой “хвоста”. Мафия оставила его в живых — что весьма удивило Мэла, — но ему было приказано не возвращаться без налички, равной той сумме, в которую им влетела его ошибка. Сейчас у Мэла наличка появилась.
Он забрал с собой Линн. Сейчас она олицетворяла собой живую льдышку, но Мэл полагал, что постепенно сумеет заставить ее оттаять. Они двинули в Нью-Йорк, и вернул мафии все до единого пенни — просрочку, штрафы, — чуть больше пятидесяти тысяч долларов. Вложил и остальные деньги и залег на дно, ожидая, когда мафия что-нибудь ему предложит. И вскоре ему предложили работу, даже лучше прежней: он обосновался в Нью-Йорке, чтобы зажить той жизнью, о которой всегда мечтал.
Но Паркер не был мертвым. Страдая долгое время от сильнейшей травмы живота, которую вызвала пуля, угодившая в пряжку ремня, он все же ухитрился выползти из горящего дома, без одежды — в одних только брюках, и ползал по округе целых три дня почти в бессознательном состоянии, прежде чем его подобрали и оказали помощь. У него при себе не оказалось ни документов ни денег. Паркер, отказавшись сообщить что-либо властям и будучи осужден за бродяжничество, оттрубил шесть месяцев на тюремной ферме — свой первый и единственный срок. Наказание оказалось также и причиной того, что он утратил часть своего инкогнито: отпечатки пальцев Паркера попали в картотеку, где значилось имя, которое он назвал скрепя сердце: Рональд Каспер. Даже в бытность свою в армии, где служил в 1944— 1945 годах, когда его с треском вышибли на гражданку за незаконные операции на черном рынке, он умудрился избежать попадания своих отпечатков в досье, подкупив клерка, который заполнял на него данные, чтобы тот заменил отпечатки пальцев Паркера своими собственными. Так что теперь у него появилась еще одна веская причина, чтобы добраться до Мэла.
Наконец Паркеру удалось расстаться с тюремной фермой, и, исколесив всю страну в поисках Мэла Ресника и Линн, он напал на их след в Нью-Йорке. Сейчас они жили врозь — Мэл отказался от дальнейших попыток вызвать отклик в сердце Линн в ответ на свои чувства. Когда Паркер нашел бывшую жену, она, не выдержав, покончила с собой. Сам он вряд ли смог бы убить ее, но она сделала это. Затем Паркер, отыскав Мэла, свел счеты и с ним.
Итак, Линн и Мэл больше не существовало, но Паркер был все еще в накладе. Мэл отдал его долю — сорок пять тысяч — мафии, поэтому Паркер решил получить свои деньги обратно. Члены мафии не пожелали вернуть ему ни цента, поэтому пришлось организовать на них давление: он разгромил их организацию в Нью-Йорке и угрожал, что устроит то же самое по всей стране, если ему не вернут его кровные денежки.
— У меня своя, особая работа, и я занимаюсь ею вот уже восемнадцать лет, — так заявил он им. — За это время мне, довелось иметь дело более чем с сотней самых разных людей. Каждый из них профи в нашем бизнесе и, в свою очередь, контактирует с другими профи. Так что если у вас организация, то у нас в своем роде — тоже. Точнее, каждый из нас сам за себя и все мы сами по себе, но нас объединяет то, что все мы профессионалы. Мы знаем друг друга. Мы поддерживаем друг друга. И не наносим удары по вашему синдикату. Мы не громим казино, букмекерские конторы или же пункты доставки и сбыта наркотиков. Вы все у нас на виду и легко уязвимы, так как даже пикнуть не посмеете и сообщить полиции, что бы с вами ни случилось. Однако мы не трогаем вас.
Если вы не отдадите мне мои деньги, я напишу письма той самой сотне людей, о которых уже говорил вам. Я напишу им: “Синдикат наколол меня на сорок пять штук. Окажите мне услугу и грабаните их сразу же, как только представится возможность”.
Возможно, половина этой сотни пошлет все к черту. А другая, люди вроде меня, они не гнушаются никакой работы, И таких большинство. Ваши же люди слишком уж открыты в отличие от нас. Мы наведываемся в ваши места, и мы окидываем все вокруг наметанным взглядом и автоматически прикидываем, с какого боку вас легче взять за жабры. Но мы не делаем ничего подобного только потому, что ваши люди — это нашего поля ягода, но все равно руки так и чешутся пошерстить вас. Я сам вот уже несколько лет вынашиваю планы, как грабануть три местечка, принадлежащие синдикату, — все это у меня в голове разложено по полочкам, — но я так и не приступил к их выполнению. То же самое и с большинством тех людей, что я знаю. Поэтому, если все они вдруг получат зеленый свет, то тут же пустятся во все тяжкие. Нужен только предлог.
Конечно, они не были до конца уверены, блефует Паркер или нет, но все же согласились раскошелиться, ибо человек этот и так уже доставил им слишком много неприятностей. Он убил Картера, одного из двух заправил их нью-йоркского филиала организации, и затем умудрился наставить пушку на второго босса — Фэйрфакса. Под дулом у Паркера Фэйрфакс позвонил Бронсону, главе всей транснациональной мафии, и Бронсон вынужден был договариваться. Он использовал эти сорок пять тысяч, чтобы заманить Паркера в ловушку, но Паркер обошел все препоны и оказался по другую сторону вместе с деньгами. Зная, что мафия — и Бронсон лично — будет теперь охотиться за ним, чтобы убить, Паркер посетил хирурга по пластическим операциям, у которого были нелады с законом, и вышел от него с новым лицом.
Но теперь мафии известно, что у него другое лицо. И они также узнали и его новое имя — Уиллис.
Настало время подвести черту, время писать письма и время потолковать с самим Бронсоном, Он где-то здесь, в этой стране. Паркер должен найти его и поставить наконец последнюю точку.
Всего в деле участвовало шестеро: канадец по имени Честер, тот, кто пронюхал о сделке; некто по имени Райен, который знал, как управлять самолетом; привыкший все доводить до конца ганмен по имени Силл, на которого полностью можно было положиться, жена Паркера, Линн, Мэл Ресник и сам Паркер. В то время как Линн дожидалась в заброшенном доме, который был выбран в качестве базы в Калифорнии, пятеро мужчин слетали на островок, грабанули выручку, и прилетели обратно на материк. И той же ночью в калифорнийском доме началась двойная игра.
Мэл начал с разговора с Райном, сообщив тому, что Паркер замышляет обман. Затем он убил Честера во сне и пошел к Райену, дабы сообщить, что Паркер уже приступил к делу прикончил Честера, и что Силл на стороне Паркера. Райен был далеко не субтильный мужик — он проглотил за милую душу все, что скормил ему Мэл. Позже именно Райен оказался тем, кто покончил с Силлом.
Затем в аферу была вовлечена жена Паркера, Линн. Мэл возжелал ее с самой первой минуты, как только увидел.
Сейчас ему представился случай завладеть ею. Под угрозой смерти он принудил ее убить Паркера, и она сделала все что могла. Но ее первая пуля угодила в пряжку пояса Паркера — он упал, и она выпустила все остальные пули поверх его головы.
Насколько представлялось Мэлу, все у него было на мази Он прислонил к стене дома горящий факел, застрелил в спину Райена и скрылся, прихватив Линн и всю их добычу — девяносто тысяч долларов. Он знал, как потратить эти деньги. Четырьмя годами раньше он работал в Чикаго на мафию, и опростоволосился, влетев им в сорок тысяч долларов, когда ошибся, не разглядев за собой “хвоста”. Мафия оставила его в живых — что весьма удивило Мэла, — но ему было приказано не возвращаться без налички, равной той сумме, в которую им влетела его ошибка. Сейчас у Мэла наличка появилась.
Он забрал с собой Линн. Сейчас она олицетворяла собой живую льдышку, но Мэл полагал, что постепенно сумеет заставить ее оттаять. Они двинули в Нью-Йорк, и вернул мафии все до единого пенни — просрочку, штрафы, — чуть больше пятидесяти тысяч долларов. Вложил и остальные деньги и залег на дно, ожидая, когда мафия что-нибудь ему предложит. И вскоре ему предложили работу, даже лучше прежней: он обосновался в Нью-Йорке, чтобы зажить той жизнью, о которой всегда мечтал.
Но Паркер не был мертвым. Страдая долгое время от сильнейшей травмы живота, которую вызвала пуля, угодившая в пряжку ремня, он все же ухитрился выползти из горящего дома, без одежды — в одних только брюках, и ползал по округе целых три дня почти в бессознательном состоянии, прежде чем его подобрали и оказали помощь. У него при себе не оказалось ни документов ни денег. Паркер, отказавшись сообщить что-либо властям и будучи осужден за бродяжничество, оттрубил шесть месяцев на тюремной ферме — свой первый и единственный срок. Наказание оказалось также и причиной того, что он утратил часть своего инкогнито: отпечатки пальцев Паркера попали в картотеку, где значилось имя, которое он назвал скрепя сердце: Рональд Каспер. Даже в бытность свою в армии, где служил в 1944— 1945 годах, когда его с треском вышибли на гражданку за незаконные операции на черном рынке, он умудрился избежать попадания своих отпечатков в досье, подкупив клерка, который заполнял на него данные, чтобы тот заменил отпечатки пальцев Паркера своими собственными. Так что теперь у него появилась еще одна веская причина, чтобы добраться до Мэла.
Наконец Паркеру удалось расстаться с тюремной фермой, и, исколесив всю страну в поисках Мэла Ресника и Линн, он напал на их след в Нью-Йорке. Сейчас они жили врозь — Мэл отказался от дальнейших попыток вызвать отклик в сердце Линн в ответ на свои чувства. Когда Паркер нашел бывшую жену, она, не выдержав, покончила с собой. Сам он вряд ли смог бы убить ее, но она сделала это. Затем Паркер, отыскав Мэла, свел счеты и с ним.
Итак, Линн и Мэл больше не существовало, но Паркер был все еще в накладе. Мэл отдал его долю — сорок пять тысяч — мафии, поэтому Паркер решил получить свои деньги обратно. Члены мафии не пожелали вернуть ему ни цента, поэтому пришлось организовать на них давление: он разгромил их организацию в Нью-Йорке и угрожал, что устроит то же самое по всей стране, если ему не вернут его кровные денежки.
— У меня своя, особая работа, и я занимаюсь ею вот уже восемнадцать лет, — так заявил он им. — За это время мне, довелось иметь дело более чем с сотней самых разных людей. Каждый из них профи в нашем бизнесе и, в свою очередь, контактирует с другими профи. Так что если у вас организация, то у нас в своем роде — тоже. Точнее, каждый из нас сам за себя и все мы сами по себе, но нас объединяет то, что все мы профессионалы. Мы знаем друг друга. Мы поддерживаем друг друга. И не наносим удары по вашему синдикату. Мы не громим казино, букмекерские конторы или же пункты доставки и сбыта наркотиков. Вы все у нас на виду и легко уязвимы, так как даже пикнуть не посмеете и сообщить полиции, что бы с вами ни случилось. Однако мы не трогаем вас.
Если вы не отдадите мне мои деньги, я напишу письма той самой сотне людей, о которых уже говорил вам. Я напишу им: “Синдикат наколол меня на сорок пять штук. Окажите мне услугу и грабаните их сразу же, как только представится возможность”.
Возможно, половина этой сотни пошлет все к черту. А другая, люди вроде меня, они не гнушаются никакой работы, И таких большинство. Ваши же люди слишком уж открыты в отличие от нас. Мы наведываемся в ваши места, и мы окидываем все вокруг наметанным взглядом и автоматически прикидываем, с какого боку вас легче взять за жабры. Но мы не делаем ничего подобного только потому, что ваши люди — это нашего поля ягода, но все равно руки так и чешутся пошерстить вас. Я сам вот уже несколько лет вынашиваю планы, как грабануть три местечка, принадлежащие синдикату, — все это у меня в голове разложено по полочкам, — но я так и не приступил к их выполнению. То же самое и с большинством тех людей, что я знаю. Поэтому, если все они вдруг получат зеленый свет, то тут же пустятся во все тяжкие. Нужен только предлог.
Конечно, они не были до конца уверены, блефует Паркер или нет, но все же согласились раскошелиться, ибо человек этот и так уже доставил им слишком много неприятностей. Он убил Картера, одного из двух заправил их нью-йоркского филиала организации, и затем умудрился наставить пушку на второго босса — Фэйрфакса. Под дулом у Паркера Фэйрфакс позвонил Бронсону, главе всей транснациональной мафии, и Бронсон вынужден был договариваться. Он использовал эти сорок пять тысяч, чтобы заманить Паркера в ловушку, но Паркер обошел все препоны и оказался по другую сторону вместе с деньгами. Зная, что мафия — и Бронсон лично — будет теперь охотиться за ним, чтобы убить, Паркер посетил хирурга по пластическим операциям, у которого были нелады с законом, и вышел от него с новым лицом.
Но теперь мафии известно, что у него другое лицо. И они также узнали и его новое имя — Уиллис.
Настало время подвести черту, время писать письма и время потолковать с самим Бронсоном, Он где-то здесь, в этой стране. Паркер должен найти его и поставить наконец последнюю точку.
Часть вторая
Глава 1
Женщина с оранжевыми волосами сидела на крыльце и наблюдала, как подходит Паркер, приближаясь к дому по покрытой выбоинами дороге. Это происходило в штате Джорджия, посреди местности, покрытой чахлой растительностью, в тридцати милях от Олбани. Земля была сухой и коричневого цвета, выбоины на дороге тверды как камень. Дом являл собой серое строение в два этажа высотой — узкая, высокая, прямоугольная коробка посреди мертвой земли, со слепыми, лишенными занавесок окнами и — как следствие — осевшим крыльцом, криво пристроенным к фасаду дома уже после завершения строительства. Сзади дома с одной стороны стоял сарай, а с другой — длинный гараж. Заржавленные части автомобилей были разбросаны по голой глине на пространстве между домом и гаражом. Одинокое засохшее дерево, серое и ободранное, торчало перед домом с блоков для поднятия тяжестей, приделанным к нижней, самой толстой ветви. Если бы не женщина с оранжевыми волосами, то это место можно было бы счесть заброшенным и необитаемым.
Накануне, покинув отель, Паркер вылетел самолетом в Атланту, затем сделал двойной крюк назад, сначала на автобусе на юг, к Мекону, а затем еще дальше на юг — на другом автобусе — до Кордели. Автобус, направляющийся к Колумбусу, повез его на запад от Кордели по пустой с темным покрытием дороге до развилки; и уже оттуда, таща на себе чемодан, он отшагал три мили до этого самого дома.
Стоял ноябрь, но земля все еще была сухой, а воздух — горячим. Три мили пешком — не шутка, да к тому же чемодан казался с каждым шагом все тяжелее и тяжелее. Выбоины на дороге здорово затрудняли ходьбу. Было бы, наверное, легче, если бы он оставил свою кладь в Кордели, но ему не хотелось лишний раз туда возвращаться.
Когда Паркер проходил мимо засохшего дерева, приспособленного для поднятия тяжестей, тощая дворняга, лежавшая рядом со стулом, на котором сидела женщина, встала, потянулась и зевнула, после чего взглянула на женщину, а затем уже на Паркера. Собака молча следила за незнакомцем и выжидала, не гавкая и не делая ни единого лишнего движения.
Паркер застыл на месте и бросил чемодан на землю.
— Чими где-то здесь поблизости? — спросил он. Женщина поинтересовалась:
— А кто его спрашивает?
— Паркер.
— Паркер — ты так сказал?
— Паркер.
Она подняла голову и окликнула:
— Эллай!
Подросток лет четырнадцати, тощий и молчаливый, как и здешняя собака, вышел из дому и встал на крыльце рядом с женщиной, которая обратилась к нему:
— Пойди в гараж и посмотри, не там ли Чими. Скажи, что тут его разыскивает мужик по имени Паркер.
— Скажи ему, что у меня новое лицо, — добавил Паркер. Подросток повернул голову и воззрился на него так, как только что до этого смотрела собака. Женщина нахмурилась, поинтересовавшись:
— Какого черта ты нам морочишь голову? О чем это ты?
Женщина была очень полная, лет сорока или сорока пяти, с жирным белым лицом, обрамленным оранжевыми, явно крашенными волосами. На ней было темно-голубое платье с розовыми цветами.
— Пластическая операция! — объяснил Паркер. — Но Чими должен узнать меня по голосу, телосложению и по тому, что мне известно.
Женщина покачала головой.
— Иди, Эллай, — сказала она и затем посмотрела на Паркера: — Ты можешь обождать его здесь.
Подросток спустился с крыльца и направился к гаражу. Кроме грубых рабочих штанов из толстой ткани, на нем ничего больше не было. Загорелый до черноты, словно индеец, он и на голове носил шапку длинных нечесаных волос, выгоревших на солнце. Эллай открыл боковую дверь гаража, вошел туда и плотно прикрыл ее за собой. Дверь громко завизжала в тишине, и казалось, это странным образом отразилось на характере света в дверном проеме. Вместо потока солнечных лучей, которые, казалось, должны были хлынуть в отверстие и осветить внутренность гаража, из проема наружу выплеснулась темнота и растеклась у порога, как лужа, за то время, пока дверь медленно открывалась.
— Не желаете сигарету? — предложил Паркер даме.
— Спасибо, нет!
— А мне, думаю, одна не помешала бы.
Паркер хотел, чтобы она знала, с какой целью он полез в карман. Женщина согласно кивнула, и он медленно достал сигареты со спичками. Затем, продолжая стоять в той же позе, покуривал в горячем и сухом воздухе. Собака следила за каждым его движением немигающими глазами.
Дверь со скрипом снова открылась и снова выплеснула лужу темноты, в которой стоял мальчишка, пристально глядя на пришельца. Затем он обернулся и что-то сказал в открытую дверь гаража. Паркер ждал.
Подросток вышел на яркий солнечный свет, и следом за ним появился невысокий, кожа да кости, человек, в мешковатом рабочем комбинезоне, с узким удлиненным лицом и черными непослушными волосами. Его открытые плечи были светлыми и веснушчатыми. Подойдя ближе, человек остановился и с минуту внимательно изучал Паркера, затем удивленно воскликнул:
— Ну, будь я проклят! Ты никак обзавелся новой физией.
— Кто мне нужен, так это твой брат, — сообщил ему Паркер, будто не слыша сказанного.
Шкет нахмурился:
— Я что-то не врубаюсь?
— Я спрашивал твоего брата!
— Дьявольщина! — выругался мешок с костями. — Ты же спрашивал Чими!
— А ты Кент.
— Что заставляет тебя так думать?
— Иди и скажи своему брату, что я хочу купить машину. Типа того “форда” с дырками от пуль в багажнике.
Шкет почесал затылок.
— Ты говоришь, как Паркер, — признался он. — И я чертовски уверен, что и ведешь ты себя, как Паркер. Да и знаешь достаточно, чтобы быть Паркером. Только вот не выглядишь Паркером!
— Пластическая операция, как я уже сказал твоей жене.
— Надо глянуть, здесь ли Чими.
— Я пойду с тобой. Тут стоять на солнце больно жарко. Шкет нахмурился и заявил:
— У тебя все замашки Паркера, должен признаться, берешь нахрапом. А что ты сделаешь, если вот эта собака прыгнет на тебя?
Паркер глянул на псину.
— Сверну ей шею, — ответил он.
— Кто — ты? А что, если я выхвачу тогда пушку и начну стрелять?
— Отниму у тебя пушку, как это сделал в последний раз Генди Мак-Кей.
Шкет вспыхнул, а женщина на крыльце начала смеяться. “Кожа да кости” повернулся к ней, приказав:
— Захлопни-ка варежку! — И она тут же смолкла. Коротышка тем временем стремительно повернулся к Паркеру. — Думаю, все, что ты тут наболтал, чистой воды туфта, мистер! — Решил он. — Поэтому, полагаю, тебе лучше убраться отсюда подобру-поздорову.
Паркер отрицательно покачал головой и обратился к женщине поверх макушки шкета:
— Вы, наверное, хотите, чтобы ваша собака оставалась там, где она сейчас — рядом с вами? — после чего не спеша направился к гаражу.
Шкет злобно взвыл и дернулся было за ним следом, но тут же остановился. Женщина положила руку на голову собаки и следила за тем, как Паркер медленно пересекает двор.
Боковая дверь гаража неожиданно открылась, в дверном проеме появился мужчина с дробовиком в руке. Он был невысок и тоже словно живые мощи, как и тот, первый, встретивший Паркер, с таким же лицом-кувшином и какими-то безжизненного цвета волосами. Сходство усугубляла одежда: на нем был точно такой же полинялый голубой комбинезон, висевший на фигуре мешком. Ясно было, что они братья, но то, что в лице Кента подчеркивало его раздражительность, на физиономии Чими воспринималось как проявление силы. Он вышел, закрыл за собой дверь и распорядился:
— Остановись-ка там, где сейчас стоишь, приятель!
Чими глянул мимо Паркера на Кента:
— Ну? Как ты думаешь, брат, Паркер это или не Паркер?
Кент ничего не ответил. Паркер повернулся вполоборота назад и в свою очередь задал вопрос Кенту:
— Ну, так как, Кент? Паркер я или нет?
— Ага! — буркнул Кент. Он выдавил из себя это признание с явной неохотой и обжег женщину пылающим взглядом, словно та опять осмелилась засмеяться невпопад. Но она молчала, ее лицо, осторожности ради, оставалось бесстрастным, пока она наблюдала за всеми троими, а пальцы почесывали голову собаки меж ушей.
Обратившись к брату, Чими приказал:
— Организуй-ка нам выпить. А ты заходи, Паркер. Он повел гостя в гараж, а войдя, поставил дробовик рядом с дверью.
Помещение было достаточно большим, чтобы держать в нем четыре машины. На данный момент там был пятнадцатилетней давности красный “форд”-пикап — грузовик, припаркованный возле дальней стены, и подле него оранжевые “фольксваген”. Задняя крышка “фольксвагена” была поднята, движок вынут и лежал позади машины. Заднее сиденье тоже было снято и стояло прислоненным к боку грузовика-пикапа. Вдоль всей задней стены гаража проходила рабочая скамья, заваленная инструментами, мелкими деталями, мотками проволоки и кусками металла. Автомобильные части были сложены где попало на оставшемся свободном месте, а два движка свешивались на цепях, перекинутых через блоки, прикрепленные к балкам, которые служили опорой крыше. Маленький радиоприемник в корпусе из пластика примостился тут же, на скамье из него лилась музыка; певичка с местным гнусавым акцентом громко пела о неразделенной любви.
— Ну, сейчас ясно! — начал Чими. — Ты точно изменил свое лицо целиком и полностью. Но все такой же крутой, как всегда.
— Твой братец, однако, еще не до конца в этом убедился. Чими пожал плечами и едва заметно ухмыльнулся:
— Если ты Паркер, только что ты сделал так, как сделал бы только Паркер. Если бы ты им не был, то позволил бы моему братцу выгнать тебя с треском восвояси.
Накануне, покинув отель, Паркер вылетел самолетом в Атланту, затем сделал двойной крюк назад, сначала на автобусе на юг, к Мекону, а затем еще дальше на юг — на другом автобусе — до Кордели. Автобус, направляющийся к Колумбусу, повез его на запад от Кордели по пустой с темным покрытием дороге до развилки; и уже оттуда, таща на себе чемодан, он отшагал три мили до этого самого дома.
Стоял ноябрь, но земля все еще была сухой, а воздух — горячим. Три мили пешком — не шутка, да к тому же чемодан казался с каждым шагом все тяжелее и тяжелее. Выбоины на дороге здорово затрудняли ходьбу. Было бы, наверное, легче, если бы он оставил свою кладь в Кордели, но ему не хотелось лишний раз туда возвращаться.
Когда Паркер проходил мимо засохшего дерева, приспособленного для поднятия тяжестей, тощая дворняга, лежавшая рядом со стулом, на котором сидела женщина, встала, потянулась и зевнула, после чего взглянула на женщину, а затем уже на Паркера. Собака молча следила за незнакомцем и выжидала, не гавкая и не делая ни единого лишнего движения.
Паркер застыл на месте и бросил чемодан на землю.
— Чими где-то здесь поблизости? — спросил он. Женщина поинтересовалась:
— А кто его спрашивает?
— Паркер.
— Паркер — ты так сказал?
— Паркер.
Она подняла голову и окликнула:
— Эллай!
Подросток лет четырнадцати, тощий и молчаливый, как и здешняя собака, вышел из дому и встал на крыльце рядом с женщиной, которая обратилась к нему:
— Пойди в гараж и посмотри, не там ли Чими. Скажи, что тут его разыскивает мужик по имени Паркер.
— Скажи ему, что у меня новое лицо, — добавил Паркер. Подросток повернул голову и воззрился на него так, как только что до этого смотрела собака. Женщина нахмурилась, поинтересовавшись:
— Какого черта ты нам морочишь голову? О чем это ты?
Женщина была очень полная, лет сорока или сорока пяти, с жирным белым лицом, обрамленным оранжевыми, явно крашенными волосами. На ней было темно-голубое платье с розовыми цветами.
— Пластическая операция! — объяснил Паркер. — Но Чими должен узнать меня по голосу, телосложению и по тому, что мне известно.
Женщина покачала головой.
— Иди, Эллай, — сказала она и затем посмотрела на Паркера: — Ты можешь обождать его здесь.
Подросток спустился с крыльца и направился к гаражу. Кроме грубых рабочих штанов из толстой ткани, на нем ничего больше не было. Загорелый до черноты, словно индеец, он и на голове носил шапку длинных нечесаных волос, выгоревших на солнце. Эллай открыл боковую дверь гаража, вошел туда и плотно прикрыл ее за собой. Дверь громко завизжала в тишине, и казалось, это странным образом отразилось на характере света в дверном проеме. Вместо потока солнечных лучей, которые, казалось, должны были хлынуть в отверстие и осветить внутренность гаража, из проема наружу выплеснулась темнота и растеклась у порога, как лужа, за то время, пока дверь медленно открывалась.
— Не желаете сигарету? — предложил Паркер даме.
— Спасибо, нет!
— А мне, думаю, одна не помешала бы.
Паркер хотел, чтобы она знала, с какой целью он полез в карман. Женщина согласно кивнула, и он медленно достал сигареты со спичками. Затем, продолжая стоять в той же позе, покуривал в горячем и сухом воздухе. Собака следила за каждым его движением немигающими глазами.
Дверь со скрипом снова открылась и снова выплеснула лужу темноты, в которой стоял мальчишка, пристально глядя на пришельца. Затем он обернулся и что-то сказал в открытую дверь гаража. Паркер ждал.
Подросток вышел на яркий солнечный свет, и следом за ним появился невысокий, кожа да кости, человек, в мешковатом рабочем комбинезоне, с узким удлиненным лицом и черными непослушными волосами. Его открытые плечи были светлыми и веснушчатыми. Подойдя ближе, человек остановился и с минуту внимательно изучал Паркера, затем удивленно воскликнул:
— Ну, будь я проклят! Ты никак обзавелся новой физией.
— Кто мне нужен, так это твой брат, — сообщил ему Паркер, будто не слыша сказанного.
Шкет нахмурился:
— Я что-то не врубаюсь?
— Я спрашивал твоего брата!
— Дьявольщина! — выругался мешок с костями. — Ты же спрашивал Чими!
— А ты Кент.
— Что заставляет тебя так думать?
— Иди и скажи своему брату, что я хочу купить машину. Типа того “форда” с дырками от пуль в багажнике.
Шкет почесал затылок.
— Ты говоришь, как Паркер, — признался он. — И я чертовски уверен, что и ведешь ты себя, как Паркер. Да и знаешь достаточно, чтобы быть Паркером. Только вот не выглядишь Паркером!
— Пластическая операция, как я уже сказал твоей жене.
— Надо глянуть, здесь ли Чими.
— Я пойду с тобой. Тут стоять на солнце больно жарко. Шкет нахмурился и заявил:
— У тебя все замашки Паркера, должен признаться, берешь нахрапом. А что ты сделаешь, если вот эта собака прыгнет на тебя?
Паркер глянул на псину.
— Сверну ей шею, — ответил он.
— Кто — ты? А что, если я выхвачу тогда пушку и начну стрелять?
— Отниму у тебя пушку, как это сделал в последний раз Генди Мак-Кей.
Шкет вспыхнул, а женщина на крыльце начала смеяться. “Кожа да кости” повернулся к ней, приказав:
— Захлопни-ка варежку! — И она тут же смолкла. Коротышка тем временем стремительно повернулся к Паркеру. — Думаю, все, что ты тут наболтал, чистой воды туфта, мистер! — Решил он. — Поэтому, полагаю, тебе лучше убраться отсюда подобру-поздорову.
Паркер отрицательно покачал головой и обратился к женщине поверх макушки шкета:
— Вы, наверное, хотите, чтобы ваша собака оставалась там, где она сейчас — рядом с вами? — после чего не спеша направился к гаражу.
Шкет злобно взвыл и дернулся было за ним следом, но тут же остановился. Женщина положила руку на голову собаки и следила за тем, как Паркер медленно пересекает двор.
Боковая дверь гаража неожиданно открылась, в дверном проеме появился мужчина с дробовиком в руке. Он был невысок и тоже словно живые мощи, как и тот, первый, встретивший Паркер, с таким же лицом-кувшином и какими-то безжизненного цвета волосами. Сходство усугубляла одежда: на нем был точно такой же полинялый голубой комбинезон, висевший на фигуре мешком. Ясно было, что они братья, но то, что в лице Кента подчеркивало его раздражительность, на физиономии Чими воспринималось как проявление силы. Он вышел, закрыл за собой дверь и распорядился:
— Остановись-ка там, где сейчас стоишь, приятель!
Чими глянул мимо Паркера на Кента:
— Ну? Как ты думаешь, брат, Паркер это или не Паркер?
Кент ничего не ответил. Паркер повернулся вполоборота назад и в свою очередь задал вопрос Кенту:
— Ну, так как, Кент? Паркер я или нет?
— Ага! — буркнул Кент. Он выдавил из себя это признание с явной неохотой и обжег женщину пылающим взглядом, словно та опять осмелилась засмеяться невпопад. Но она молчала, ее лицо, осторожности ради, оставалось бесстрастным, пока она наблюдала за всеми троими, а пальцы почесывали голову собаки меж ушей.
Обратившись к брату, Чими приказал:
— Организуй-ка нам выпить. А ты заходи, Паркер. Он повел гостя в гараж, а войдя, поставил дробовик рядом с дверью.
Помещение было достаточно большим, чтобы держать в нем четыре машины. На данный момент там был пятнадцатилетней давности красный “форд”-пикап — грузовик, припаркованный возле дальней стены, и подле него оранжевые “фольксваген”. Задняя крышка “фольксвагена” была поднята, движок вынут и лежал позади машины. Заднее сиденье тоже было снято и стояло прислоненным к боку грузовика-пикапа. Вдоль всей задней стены гаража проходила рабочая скамья, заваленная инструментами, мелкими деталями, мотками проволоки и кусками металла. Автомобильные части были сложены где попало на оставшемся свободном месте, а два движка свешивались на цепях, перекинутых через блоки, прикрепленные к балкам, которые служили опорой крыше. Маленький радиоприемник в корпусе из пластика примостился тут же, на скамье из него лилась музыка; певичка с местным гнусавым акцентом громко пела о неразделенной любви.
— Ну, сейчас ясно! — начал Чими. — Ты точно изменил свое лицо целиком и полностью. Но все такой же крутой, как всегда.
— Твой братец, однако, еще не до конца в этом убедился. Чими пожал плечами и едва заметно ухмыльнулся:
— Если ты Паркер, только что ты сделал так, как сделал бы только Паркер. Если бы ты им не был, то позволил бы моему братцу выгнать тебя с треском восвояси.