Страница:
Гроуфилд не знал, из — за чего сыр — бор, но понимал, что ни одна из враждующих сторон не станет его союзницей, а посему лучше всего убраться подальше и отсидеться, пока не кончится заваруха. А завтра утром он пойдет на пепелище и посмотрит, есть ли там, чем поживиться. Может, найдется компас. Это было бы просто чудесно.
Он думал о компасе, путешествии на юг и горячем душе, когда увидел впереди вспышку. Мгновение спустя что — то обожгло его левое плечо. Гроуфилд тотчас же свалился с сиденья на лед и перевернулся на живот, сжимая в руках автомат. Снегоход проехал по инерции еще несколько ярдов, потом остановился. Мотор заглох.
Зная, что его видно на фоне зарева, Гроуфилд не шевелился и вглядывался в темноту.
Скрип снега под подошвами. Гроуфилд не поднимал головы и прислушивался к нарастающему звуку шагов. Он уже хотел перевернуться и открыть пальбу, но тут увидел футах в шести от себя зеленые лыжные брюки. Гроуфилд заколебался. Вивьен сделала еще шаг, и Гроуфилд, вместо того, чтобы выстрелить, бросился вперед. Он ударил ее прикладом автомата по коленям и услышал, как она вскрикнула. Вивьен рухнула, словно из — под ног у нее вдруг выдернули коврик. Одной рукой Гроуфилд выбил у девушки пистолет, а другой вцепился ей в горло. Она была похожа на пушного зверька. Меховая шуба, меховая шапка с меховыми завязками под подбородком. Гроуфилд не сразу проник сквозь всю эту шерсть, но в конце концов добрался до шеи. Девица извивалась и дергалась, била его запрятанными в рукавицы кулачками, и в конце концов Гроуфилд не придумал ничего лучшего, чем схватить ее за шапку и разок — другой приложить головой об лед.
Бойцовский дух разом улетучился, руки Вивьен повисли как плети, глаза подернулись поволокой. Гроуфилд подобрал автомат, поднялся, отыскал в снегу пистолет Вивьен и похлопал им себя по боку, чтобы отряхнуть снег, после чего сунул оружие в карман пуховика и зашагал к снегоходу. Он уже садился, когда Вивьен окликнула его по имени. Гроуфилд оглянулся и с трудом различил во тьме ее силуэт. Она уже успела сесть.
— Почему бы вам не довести дело до конца? — с горечью спросила девица. — Или вы хотите, чтобы меня убили ваши дружки?
— Они вовсе не мои дружки, — ответил Гроуфилд. — Если вы говорите о той шайке, которая напала на вашу шайку, то никакие они мне не друзья.
Вивьен молчала. Гроуфилд не видел ее лица, поэтому в конце концов пожал плечами и опять принялся заводить мотор. Но тут девица сказала:
— Я вам не верю.
— Таков уж мой удел — удирать от своих друзей, — ответил Гроуфилд и запустил двигатель.
— Подождите! Прошу вас, подождите!
Он раздраженно повернулся и посмотрел в ее сторону.
— Чего мне ждать?
— Я думала, что они ваши люди, потому и стреляла в вас. Я бы не стала этого делать, если б знала.
— Я это запомню, — сказал Гроуфилд, берясь за рычаг переключения передач.
— Нет! Пожалуйста, выслушайте меня!
И почему он не бросил ее там? Разве она не стреляла в него? Разве не науськала на него этого полковника с жестяными звездами на погонах? Но ему вспомнилось выражение сомнения на лице Вивьен, которое он заметил перед тем, как выпрыгнул из окна, и то, как она неистово махала ему руками, когда он стоял внизу. Гроуфилд заколебался.
Ему пришло в голову, что, если девица влипла и ей не к кому обратиться за помощью, можно заключить с ней сделку. Он ей — защиту, она ему — сведения. Таким образом, он наконец — то узнает, что тут творилось. Разве это не обрадует Кена? Если, конечно, Гроуфилду суждено еще раз встретиться с Кеном и вообще увидеть цивилизацию.
Он запустил мотор и сказал:
— Ладно, слушаю.
Вивьен поднялась и заковыляла к нему, держась за ушибленное колено.
— Мне нужна ваша помощь, — сказала она. — И дело не во мне одной, а во всех нас.
— Не подходите слишком близко, — предупредил ее Гроуфилд.
— Стойте на месте. Я вас вижу, а вы оттуда меня не достанете. — Я не собираюсь на вас нападать, — ответила Вивьен. — Я думала, это ваши люди. Будь иначе, я бы не стала стрелять.
— Вы это уже говорили.
— Не понимаю, почему американцы так себя ведут. Стреляют, убивают, ни с того ни с сего поджигают дом. Не могу понять. — Они не американцы, — сказал Гроуфилд. — Они вообще неизвестно кто.
— Нельзя допустить, чтобы они захватили… — Вивьен умолкла, в отчаянии качая головой. — Надо их остановить. Вы должны мне помочь.
— Вы хотите сказать, что я многим вам обязан?
— Я никогда не желала вашей смерти. Я думала, они опять вас запрут. Вы сами виноваты. Не захотели сидеть под замком и вынудили полковника принять решение убить вас. А я хотела, чтобы вас просто куда — нибудь упрятали.
— Благодарствуйте.
— Потому что я вам не доверяла, — сказала Вивьен. — И вы должны согласиться, что это справедливо, признав, что я имела все основания не доверять вам. Вы хотели получить возможность все разнюхать и поэтому отказались сидеть под замком. Разве не так?
— Не обязательно было запирать меня, чтобы что — то скрыть.
— Вы слишком пронырливы, — возразила Вивьен. — Видите, я говорю то, что думаю. Мне жаль, что все так вышло. Я не думала, что у вас хватит тупости ставить полковнику ультиматум, и была права, призывая не оставлять вас на свободе.
Гроуфилд покачал головой и усмехнулся.
— Вы так сладкоречивы, — сказал он. — Вы вскружили мне голову, честное слово.
— Но я не хотела вашей смерти, — заявила девица. — Там, в усадьбе, я уже собиралась подать голос в вашу защиту, только это было совершенно невозможно. Вы сами лишили полковника выбора. Он не мог пойти на такое унижение.
Гроуфилд кивнул.
— Я готов признать, что неверно оценил положение, — сказал он. — Я полагал, с ним надо разговаривать уважительно, но на равных.
— Вы спорили с полковником, — произнесла Вивьен таким тоном, словно еще не совсем оправилась от потрясения, вызванного этим воспоминанием.
— Наверное, мне надо было рвать на себе волосы.
— Вам надо было сказать, что без его покровительства вы конченый человек, и умолять его о помощи. Каждый любит щегольнуть великодушием, а полковнику не чуждо ничто человеческое.
— Правда? Значит, вы просто делаете вид, будто он святой?
— Для человека, который плевать хотел на Америку, вы мыслите слишком по — американски.
— Возможно.
Гроуфилд оглянулся и посмотрел на усадьбу, самолет и поле брани. Шум сражения немного поутих. Гроуфилд опять повернулся к девушке.
— Это все, что вы хотели мне сказать? Что в моем поведении прослеживаются национальные черты?
Девица внезапно вспомнила о своем волнении.
— Мы должны как — то остановить их. Если они не американцы, то одному Господу ведомо, откуда эти люди и кто их нанял. Они не должны захватить… — Вивьен осеклась. Казалось, она хочет что — то сказать, но никак не найдет подходящих слов. — Там, в доме, спрятаны четыре железные канистры. Они не должны попасть в лапы к этим людям. Нельзя допустить, чтобы их отсюда увезли.
— Почему? Что в этих канистрах?
— Я… я точно не знаю. Это очень опасная штука. Оружие.
Оно не должно попасть в плохие руки.
— Если это и впрямь опасное оружие, то оно и так было в плохих руках, — ответил Гроуфилд. — Что это за оружие?
— Я и правда не знаю.
— Ну, тогда я и правда не могу вам помочь. Прощайте, Вивьен. С вами было совсем не скучно.
— Погодите!
Гроуфилд сидел и смотрел на девушку. Даже в темноте он видел, как на лице у нее появилось растерянное выражение. Он не понукал ее, просто сидел и ждал, наконец она решилась.
— Это бактерии.
— Что?
— Болезнетворные микробы, выращенные в лаборатории.
— Для использования в бактериологической войне?
— Да, — ответила Вивьен.
— Господи! Какие еще…
— Смотрите!
Самолет разворачивался. Медленно и величественно. Гроуфилд следил за ним.
И тут луч прожектора ударил ему прямо в глаза.
Он думал о компасе, путешествии на юг и горячем душе, когда увидел впереди вспышку. Мгновение спустя что — то обожгло его левое плечо. Гроуфилд тотчас же свалился с сиденья на лед и перевернулся на живот, сжимая в руках автомат. Снегоход проехал по инерции еще несколько ярдов, потом остановился. Мотор заглох.
Зная, что его видно на фоне зарева, Гроуфилд не шевелился и вглядывался в темноту.
Скрип снега под подошвами. Гроуфилд не поднимал головы и прислушивался к нарастающему звуку шагов. Он уже хотел перевернуться и открыть пальбу, но тут увидел футах в шести от себя зеленые лыжные брюки. Гроуфилд заколебался. Вивьен сделала еще шаг, и Гроуфилд, вместо того, чтобы выстрелить, бросился вперед. Он ударил ее прикладом автомата по коленям и услышал, как она вскрикнула. Вивьен рухнула, словно из — под ног у нее вдруг выдернули коврик. Одной рукой Гроуфилд выбил у девушки пистолет, а другой вцепился ей в горло. Она была похожа на пушного зверька. Меховая шуба, меховая шапка с меховыми завязками под подбородком. Гроуфилд не сразу проник сквозь всю эту шерсть, но в конце концов добрался до шеи. Девица извивалась и дергалась, била его запрятанными в рукавицы кулачками, и в конце концов Гроуфилд не придумал ничего лучшего, чем схватить ее за шапку и разок — другой приложить головой об лед.
Бойцовский дух разом улетучился, руки Вивьен повисли как плети, глаза подернулись поволокой. Гроуфилд подобрал автомат, поднялся, отыскал в снегу пистолет Вивьен и похлопал им себя по боку, чтобы отряхнуть снег, после чего сунул оружие в карман пуховика и зашагал к снегоходу. Он уже садился, когда Вивьен окликнула его по имени. Гроуфилд оглянулся и с трудом различил во тьме ее силуэт. Она уже успела сесть.
— Почему бы вам не довести дело до конца? — с горечью спросила девица. — Или вы хотите, чтобы меня убили ваши дружки?
— Они вовсе не мои дружки, — ответил Гроуфилд. — Если вы говорите о той шайке, которая напала на вашу шайку, то никакие они мне не друзья.
Вивьен молчала. Гроуфилд не видел ее лица, поэтому в конце концов пожал плечами и опять принялся заводить мотор. Но тут девица сказала:
— Я вам не верю.
— Таков уж мой удел — удирать от своих друзей, — ответил Гроуфилд и запустил двигатель.
— Подождите! Прошу вас, подождите!
Он раздраженно повернулся и посмотрел в ее сторону.
— Чего мне ждать?
— Я думала, что они ваши люди, потому и стреляла в вас. Я бы не стала этого делать, если б знала.
— Я это запомню, — сказал Гроуфилд, берясь за рычаг переключения передач.
— Нет! Пожалуйста, выслушайте меня!
И почему он не бросил ее там? Разве она не стреляла в него? Разве не науськала на него этого полковника с жестяными звездами на погонах? Но ему вспомнилось выражение сомнения на лице Вивьен, которое он заметил перед тем, как выпрыгнул из окна, и то, как она неистово махала ему руками, когда он стоял внизу. Гроуфилд заколебался.
Ему пришло в голову, что, если девица влипла и ей не к кому обратиться за помощью, можно заключить с ней сделку. Он ей — защиту, она ему — сведения. Таким образом, он наконец — то узнает, что тут творилось. Разве это не обрадует Кена? Если, конечно, Гроуфилду суждено еще раз встретиться с Кеном и вообще увидеть цивилизацию.
Он запустил мотор и сказал:
— Ладно, слушаю.
Вивьен поднялась и заковыляла к нему, держась за ушибленное колено.
— Мне нужна ваша помощь, — сказала она. — И дело не во мне одной, а во всех нас.
— Не подходите слишком близко, — предупредил ее Гроуфилд.
— Стойте на месте. Я вас вижу, а вы оттуда меня не достанете. — Я не собираюсь на вас нападать, — ответила Вивьен. — Я думала, это ваши люди. Будь иначе, я бы не стала стрелять.
— Вы это уже говорили.
— Не понимаю, почему американцы так себя ведут. Стреляют, убивают, ни с того ни с сего поджигают дом. Не могу понять. — Они не американцы, — сказал Гроуфилд. — Они вообще неизвестно кто.
— Нельзя допустить, чтобы они захватили… — Вивьен умолкла, в отчаянии качая головой. — Надо их остановить. Вы должны мне помочь.
— Вы хотите сказать, что я многим вам обязан?
— Я никогда не желала вашей смерти. Я думала, они опять вас запрут. Вы сами виноваты. Не захотели сидеть под замком и вынудили полковника принять решение убить вас. А я хотела, чтобы вас просто куда — нибудь упрятали.
— Благодарствуйте.
— Потому что я вам не доверяла, — сказала Вивьен. — И вы должны согласиться, что это справедливо, признав, что я имела все основания не доверять вам. Вы хотели получить возможность все разнюхать и поэтому отказались сидеть под замком. Разве не так?
— Не обязательно было запирать меня, чтобы что — то скрыть.
— Вы слишком пронырливы, — возразила Вивьен. — Видите, я говорю то, что думаю. Мне жаль, что все так вышло. Я не думала, что у вас хватит тупости ставить полковнику ультиматум, и была права, призывая не оставлять вас на свободе.
Гроуфилд покачал головой и усмехнулся.
— Вы так сладкоречивы, — сказал он. — Вы вскружили мне голову, честное слово.
— Но я не хотела вашей смерти, — заявила девица. — Там, в усадьбе, я уже собиралась подать голос в вашу защиту, только это было совершенно невозможно. Вы сами лишили полковника выбора. Он не мог пойти на такое унижение.
Гроуфилд кивнул.
— Я готов признать, что неверно оценил положение, — сказал он. — Я полагал, с ним надо разговаривать уважительно, но на равных.
— Вы спорили с полковником, — произнесла Вивьен таким тоном, словно еще не совсем оправилась от потрясения, вызванного этим воспоминанием.
— Наверное, мне надо было рвать на себе волосы.
— Вам надо было сказать, что без его покровительства вы конченый человек, и умолять его о помощи. Каждый любит щегольнуть великодушием, а полковнику не чуждо ничто человеческое.
— Правда? Значит, вы просто делаете вид, будто он святой?
— Для человека, который плевать хотел на Америку, вы мыслите слишком по — американски.
— Возможно.
Гроуфилд оглянулся и посмотрел на усадьбу, самолет и поле брани. Шум сражения немного поутих. Гроуфилд опять повернулся к девушке.
— Это все, что вы хотели мне сказать? Что в моем поведении прослеживаются национальные черты?
Девица внезапно вспомнила о своем волнении.
— Мы должны как — то остановить их. Если они не американцы, то одному Господу ведомо, откуда эти люди и кто их нанял. Они не должны захватить… — Вивьен осеклась. Казалось, она хочет что — то сказать, но никак не найдет подходящих слов. — Там, в доме, спрятаны четыре железные канистры. Они не должны попасть в лапы к этим людям. Нельзя допустить, чтобы их отсюда увезли.
— Почему? Что в этих канистрах?
— Я… я точно не знаю. Это очень опасная штука. Оружие.
Оно не должно попасть в плохие руки.
— Если это и впрямь опасное оружие, то оно и так было в плохих руках, — ответил Гроуфилд. — Что это за оружие?
— Я и правда не знаю.
— Ну, тогда я и правда не могу вам помочь. Прощайте, Вивьен. С вами было совсем не скучно.
— Погодите!
Гроуфилд сидел и смотрел на девушку. Даже в темноте он видел, как на лице у нее появилось растерянное выражение. Он не понукал ее, просто сидел и ждал, наконец она решилась.
— Это бактерии.
— Что?
— Болезнетворные микробы, выращенные в лаборатории.
— Для использования в бактериологической войне?
— Да, — ответила Вивьен.
— Господи! Какие еще…
— Смотрите!
Самолет разворачивался. Медленно и величественно. Гроуфилд следил за ним.
И тут луч прожектора ударил ему прямо в глаза.
Глава 21
— Могли они так быстро завладеть канистрами? — спросил Гроуфилд.
— Нет, это невозможно. Канистры спрятаны, и почти никто не знает, где они. Я следила. На борт самолета поднялся только один человек, и у него в руках ничего не было.
— Надо обо всем сообщить, — решил Гроуфилд. — Садитесь назад. Там не очень удобно, но ничего лучшего предложить не могу.
— Что вы собираетесь делать?
— Убраться отсюда к чертям, пока этот самолет не настиг нас. На случай, если вы этого не заметили, сообщаю, что он движется в нашу сторону.
Свет стал ярче, потому что фара самолета была направлена на них, и Гроуфилд заметил испуг на лице девушки.
— Ой, да! — она вскарабкалась на груду пожитков, лежавших на заднем сиденье, и. вцепилась в плечи Гроуфилда, чтобы удержать равновесие.
— Уселись?
— Кажется, да.
Гроуфилд тронул снегоход, забирая влево, чтобы как можно быстрее выйти за пределы досягаемой фары самолета. Возможно, это ему удалось бы, не наткнись они на старый торос. Когда то лед тут треснул, и теперь на пути торчала острая глыба. Снегоход закачался, затрясся, и Вивьен сбросило с сиденья. Гроуфилд услышал ее вскрик, почувствовал, как руки девушки отрываются от его плеч. Когда он опять совладал со снегоходом и оглянулся, девушка лежала на льду, барахтаясь и пытаясь подняться.
Гроуфилд развернул снегоход по максимально узкой дуге и увидел за спиной Вивьен самолет, который с ревом приближался к ним. Он двигался пугающе быстро. А зеленые лыжные брюки девушки были прекрасно видны на фоне окружающего ее мрака. Слишком хорошо видны. Не успел Гроуфилд остановиться и помочь Вивьен опять забраться в машину, как самолет развернулся, и они попали в сноп света от фары.
— Извините! — закричала Вивьен.
— Обнимите меня за грудь! — крикнул Гроуфилд в ответ. Тогда вам придется захватить меня с собой, если опять соберетесь падать!
Не поймешь, то ли она сидела, то ли стояла на коленях на груде припасов позади Гроуфилда. Он развернул снегоход еще раз и бросился наутек от самолета.
Однако недостаточно быстро. Он видел, что свет становится все ярче, а его тень впереди — все короче. Он даже слышал рев самолета на фоне стрекота мотора снегохода. Поэтому, когда Вивьен крикнула: «Он над нами!», Гроуфилд уже и сам это знал. — Держитесь, Христа ради! — заорал он и резко вывернул руль влево. Краем глаза он увидел нависшее над ними крыло, похожее на крыло огромной хищной птицы. Оно было так близко, что Гроуфилд проскочил почти под ним. Несколько секунд он мчался во тьму, потом в спину ему опять ударил свет, но теперь самолет был подальше. Что ж, они равны: у самолета преимущество в скорости, зато снегоход увертливее, и все, возможно, сведется к вопросу о том, у кого раньше кончится горючее. Гроуфилд мрачно подумал, что, пожалуй, он знает ответ.
Мгновение спустя Вивьен сообщила ему, что не все так просто, все гораздо серьезнее. Она крикнула:
— Они стреляют в нас!
— Откуда вы знаете?
— Я вижу вспышки! Стреляют из пилотской кабины. Наверное, из пистолета.
— Сожмитесь в комочек, — предложил Гроуфилд, — и держитесь. Сейчас свернем направо.
— Я держусь.
Вивьен так навалилась на него, что он едва мог дышать, но устраиваться поудобнее было не время. Гроуфилд не стал делать ей замечаний. Он просто свернул вправо, получив в награду несколько секунд темноты. Потом луч опять уперся ему в спину. Черт возьми, эти гонки по льду озера не могли продолжаться вечно. Если самолет настигнет их, он попросту раздавит снегоход, оставив от них мокрое место. А если и не настигнет, так все равно в них могут попасть из пистолета. К тому же, рано или поздно кончится бензин. Значит, надо что — то делать.
Но что? Гроуфилд вспомнил о запасной канистре горючего и на мгновение подумал, не превратить ли ее в «молотовский коктейль», но это потребовало бы слишком искусной акробатики: пришлось бы вытаскивать канистру из — под Вивьен, а такая задача просто невыполнима, пока снегоход зигзагами мечется по льду озера. Гроуфилд неохотно расстался с этой мыслью, хотя взорвать проклятущий самолет было бы ох как здорово.
Нужно уйти от преследования. Если самолет поднимется в воздух и улетит — прекрасно, а если нет? Надо как — то добраться до берега озера. Тут, на льду, ровном, как баскетбольная площадка, самолет может гоняться за ними до скончания века, но в мягких сугробах на берегу он попросту увязнет. Значит, туда он не сунется, а сразу же взлетит.
Сейчас ночь, и заметить их с воздуха не смогут. Значит, цель игры — найти ближайший берег. Самолет снова нагонял их. Гроуфилд завопил: «Держитесь!» и опять отвернул вправо, но не так, как раньше. На этот раз он развернулся на сто восемьдесят градусов, зная, что вполне уложится в пределы радиуса поворота крылатого чудовища. Он увидел алое зарево над горящей усадьбой и крикнул Вивьен:
— Дайте мне знать, когда пожарище окажется точно у нас за спиной!
Гроуфилд заметил справа хвостовое оперение самолета. Тот был слишком неуклюж и не мог развернуться достаточно быстро. Гроуфилд стиснул зубы и начал описывать полный круг, стараясь при этом сохранить равновесие.
— Пожар за спиной!
Он резко кивнул и поехал по прямой. Самолет только начал разворачиваться.
— Отлично! Отлично! Отлично! — завопила Вивьен. — Они отстали! Ой, вы чудо, чудо, чудо!
— Перестаньте дубасить меня по голове! — гаркнул Гроуфилд. — Держитесь, а то опять вывалитесь!
Девица вцепилась в Гроуфилда, а он — в поручень. Фара снова осветила их, но теперь это был даже не свет, а далекий серый отблеск. Гроуфилд улыбнулся, вглядываясь в мчащуюся на них стену мрака. Теперь он знал, как совладать с этим Голиафом. Чем больше махина, тем она неповоротливее. Самолет может догнать их снова, но тогда Гроуфилд опять проделает тот же трюк и оставит преследователей с носом. А рано или поздно отыщет этот чертов берег. В конце концов, в мире нет ни одного озера без берегов. Даже океаны — и те не безбрежны.
— Он опять приближается! — заорала Вивьен.
— Знаю! Я вижу свет!
На этот раз Гроуфилд подпустил самолет совсем близко, настолько, что почувствовал затылком, как сотрясается воздух. Теперь он развернул снегоход так резко, что тот проскочил под закрылком самолета. Их даже не занесло. Гроуфилд понял, что перехитрил преследователей. И тут Вивьен крикнула:
— Они больше не гонятся за нами!
Гроуфилд рискнул оглянуться. При этом он едва не потерял равновесие. Девушка была права: самолет с ревом несся прочь. Он набирал скорость и теперь, казалось, сам пустился наутек. — Они сдались! — воскликнула Вивьен, колотя Гроуфилда кулаками по плечам.
— Нет! Хватит меня тузить, держитесь!
Он понял, что задумали эти подонки. Не умеют проигрывать, гады, так и норовят испортить удовольствие. Сейчас поверженный Голиаф поднимется, возьмет меч и копье и опять вступит в бой.
И что тогда?
На этот раз Гроуфилд развернулся так резко, что снегоход едва не опрокинулся. Он устремился следом за самолетом и увидел, как тот поднимается в воздух. Фара самолета так и не осветила берег озера. Черт возьми, не океан же здесь! Или, может, они мчатся в Исландию? Господи, положи этому конец. Гроуфилд пригнулся, словно хотел подтолкнуть снегоход, и Вивьен вцепилась в него. Так они и ехали, голова к голове. Меховая опушка ее шапки щекотала Гроуфилду щеку.
— Что они замышляют? — крикнула она.
— Сейчас увидите!
Самолет взмыл ввысь. Тяжеловесности, неуклюжести и неповоротливости как не бывало. Теперь он попал в родную стихию, а значит, стал проворным и смертельно опасным. Гроуфилд быстро посмотрел вверх, увидел, как самолет набирает высоту, описывая круги, и понял, что через несколько секунд начнется пикирование.
— Скажите мне, как только они пойдут вниз! — крикнул он.
— Они что, приземлятся прямо на нас?
— Только в том случае, если им нечего на нас сбросить, милая.
Вивьен не нашлась, что ответить на такое заявление. Но несколько секунд спустя прокричала:
— Они снижаются!
— Держитесь! — взревел Гроуфилд и пустил снегоход зигзагами.
— Они стреляют!
Взгляд Гроуфилда был устремлен вперед. Он снова увидел свою тень перед носом снегохода. Свет фары становился все ярче. Гроуфилд то и дело уворачивался от луча, но тот опять настигал его. Наконец Гроуфилд почувствовал, что медлить нельзя больше ни секунды, и круто свернул влево. Самолет промелькнул в каких — то двадцати футах над головой, и позади снегохода раздался взрыв. — Прекрасно! — закричал Гроуфилд. — У них ручные гранаты!
Он снова повернул направо и наддал ходу.
— Что мы можем сделать? — жалобно воскликнула Вивьен.
— Помолиться, чтобы берег оказался недалеко!
— Они заходят на второй круг! Дайте мне автомат, я их собью!
— И не вывалитесь при этом сами? Бросьте!
— Но они прикончат нас!
— Даже не верится!
— Вот они! Ой, вот же они!
Черная мгла впереди сделалась серой. Становилось все светлее, а четкие тени впереди быстро укорачивались. Гроуфилд резко затормозил, и Вивьен едва не перелетела через его голову. Он всем телом подался назад, чтобы не дать ей выпасть из снегохода. Самолет с ревом пронесся у них над головами, и раздались два взрыва. Впереди, слева и справа, взметнулись снежные смерчи. А если бы Гроуфилд повторил тот же маневр, что и в прошлый раз, одна из гранат наверняка угодила бы в снегоход.
— Предупредили бы, что тормозите! — проблеяла Вивьен.
— Не успел. Держитесь. — И он опять помчался вперед.
На этот раз, прежде чем самолет набрал высоту, Гроуфилд разглядел при свете его фары какую — то неровность на пути. Заснеженный склон. Берег. Долгожданный берег. Ну, наконец — то!
Самолет пошел вверх, отвалил в сторону, и свет исчез.
Гроуфилд заорал:
— Ради Бога, держитесь крепче! Через минуту мы врежемся в берег!
— Я держусь!
— Видите, там позади привязан автомат?
— Вижу ли я? Да он уже минут десять насилует меня своим дул ищем!
— Когда остановимся, хватайте его и отбегайте влево. Если самолет попрет на нас, изрешетите его пулями.
— С удовольствием!
— Попытайтесь добраться до…
Снегоход врезался в берег и высоко подпрыгнул. Гроуфилд выпустил поручень, руки Вивьен сорвало с его плеч. Голова, руки и туловище Гроуфилда полетели вперед, а ноги зацепились за снегоход. Он тяжело рухнул в сугроб, откатился вправо, а снегоход проехал по его ступням и отправился своей дорогой. Гроуфилд пытался сорвать с плеча автомат, и в конце концов ему это удалось. Опять стало светлее. Гроуфилд не знал, куда отлетела Вивьен. Он хотел крикнуть ей, чтобы стреляла по фаре, но не знал, удалось ли ей схватить второй автомат. Он даже не знал, лишилась она чувств или нет.
Ну, да делать нечего. Гроуфилд приподнялся и увидел ослепительно — белое пятно света в черном небе. Оно неслось прямо на него. Гроуфилд хоть и был актером, но сейчас не испытывал ни малейшего желания кланяться публике. Он прицелился и начал палить. Пятно света стремительно приближалось, но вдруг погасло.
Гроуфилд сжался в комочек, понимая, что возмездие не заставит себя ждать. Он постарался поглубже зарыться в снег, но граната бабахнула совсем рядом и сделала за Гроуфилда то, чего не смог сделать он сам. Взрыв вбил его в сугроб, и у Гроуфилда во второй раз за сегодняшний вечер перехватило дыхание. Прошло несколько ужасных секунд. Он лежал, разинув рот, но тот, как и нос, был забит снегом, и Гроуфилду никак не удавалось вздохнуть.
Наконец дыхание вернулось к нему, хотя при этом страшно заболела грудь. А вот самолет, похоже, возвращаться не собирался. Гроуфилд перевернулся на спину, смахнул с ресниц снег и посмотрел вверх. Сначала он ничего не видел, но потом разглядел высоко в небе удаляющийся красный хвостовой огонь. Самолет уносился прочь. Казалось, его больше не интересовало такое ничтожество, как Алан Гроуфилд.
Он сел, чувствуя боль и онемение в разбитом теле, и позвал:
— Вивьен!
Стон. Гроуфилд поднялся на четвереньки.
— Постенайте еще, — попросил он.
Вивьен снова застонала. Он сориентировался и пополз в ее сторону. Вскоре его руки наткнулись на ткань. Он провел по ней ладонью и сказал:
— Вивьен?
— Эй, руки… — послышался слабый голос.
— В чем дело? За что я держусь?
— Пока за ляжку.
Гроуфилд похлопал девицу по бедру.
— Похоже, с вами все в порядке, — сказал он. — Сможете подняться?
— Завтра или послезавтра.
— У нас нет двух дней в запасе.
— Вы правы, — буркнула Вивьен и вдруг ударила Гроуфилда плечом в челюсть. — Простите, я пыталась сесть.
— Ничего страшного. — Он положил ладонь на плечо Вивьен и провел по ее руке. Наконец Гроуфилд нащупал перчатку, неловко встал на ноги и помог девушке подняться. Она на миг прильнула к нему.
— Как я измучилась.
— Надо найти снегоход, — сказал Гроуфилд.
— Да, — согласилась Вивьен, отстраняясь от Гроуфилда, но по — прежнему держа его за руку. — У меня есть фонарик. Можно его зажечь?
— Разумеется, ведь они улетели.
— Мне так и не удалось пустить в ход автомат, — сказала Вивьен. — Очень жаль. Все произошло так быстро.
— Не огорчайтесь, все устроилось наилучшим образом. Тонкий луч фонарика зашарил по неровному снегу. Озеро начиналось в каких — то шести футах сзади, а впереди, футах в десяти, валялся на боку снегоход, окруженный грудами одеял и консервных банок.
Вивьен так и не отпустила руку Гроуфилда, и он видел, что она смотрит на него; ее глаза поблескивали, отражая свет фонарика.
— Идите же, — согласилась Вивьен, но, когда Гроуфилд шагнул вперед, она так и осталась на месте, держа его за руку. Он удивленно оглянулся.
— Спасибо вам, — сказала Вивьен.
— Я спасал не только вас, — ответил Гроуфилд.
— Но ведь вы могли и не взять пассажира. Благодарю вас.
— Всегда к вашим услугам, — радушно ответил Гроуфилд.
— Нет, это невозможно. Канистры спрятаны, и почти никто не знает, где они. Я следила. На борт самолета поднялся только один человек, и у него в руках ничего не было.
— Надо обо всем сообщить, — решил Гроуфилд. — Садитесь назад. Там не очень удобно, но ничего лучшего предложить не могу.
— Что вы собираетесь делать?
— Убраться отсюда к чертям, пока этот самолет не настиг нас. На случай, если вы этого не заметили, сообщаю, что он движется в нашу сторону.
Свет стал ярче, потому что фара самолета была направлена на них, и Гроуфилд заметил испуг на лице девушки.
— Ой, да! — она вскарабкалась на груду пожитков, лежавших на заднем сиденье, и. вцепилась в плечи Гроуфилда, чтобы удержать равновесие.
— Уселись?
— Кажется, да.
Гроуфилд тронул снегоход, забирая влево, чтобы как можно быстрее выйти за пределы досягаемой фары самолета. Возможно, это ему удалось бы, не наткнись они на старый торос. Когда то лед тут треснул, и теперь на пути торчала острая глыба. Снегоход закачался, затрясся, и Вивьен сбросило с сиденья. Гроуфилд услышал ее вскрик, почувствовал, как руки девушки отрываются от его плеч. Когда он опять совладал со снегоходом и оглянулся, девушка лежала на льду, барахтаясь и пытаясь подняться.
Гроуфилд развернул снегоход по максимально узкой дуге и увидел за спиной Вивьен самолет, который с ревом приближался к ним. Он двигался пугающе быстро. А зеленые лыжные брюки девушки были прекрасно видны на фоне окружающего ее мрака. Слишком хорошо видны. Не успел Гроуфилд остановиться и помочь Вивьен опять забраться в машину, как самолет развернулся, и они попали в сноп света от фары.
— Извините! — закричала Вивьен.
— Обнимите меня за грудь! — крикнул Гроуфилд в ответ. Тогда вам придется захватить меня с собой, если опять соберетесь падать!
Не поймешь, то ли она сидела, то ли стояла на коленях на груде припасов позади Гроуфилда. Он развернул снегоход еще раз и бросился наутек от самолета.
Однако недостаточно быстро. Он видел, что свет становится все ярче, а его тень впереди — все короче. Он даже слышал рев самолета на фоне стрекота мотора снегохода. Поэтому, когда Вивьен крикнула: «Он над нами!», Гроуфилд уже и сам это знал. — Держитесь, Христа ради! — заорал он и резко вывернул руль влево. Краем глаза он увидел нависшее над ними крыло, похожее на крыло огромной хищной птицы. Оно было так близко, что Гроуфилд проскочил почти под ним. Несколько секунд он мчался во тьму, потом в спину ему опять ударил свет, но теперь самолет был подальше. Что ж, они равны: у самолета преимущество в скорости, зато снегоход увертливее, и все, возможно, сведется к вопросу о том, у кого раньше кончится горючее. Гроуфилд мрачно подумал, что, пожалуй, он знает ответ.
Мгновение спустя Вивьен сообщила ему, что не все так просто, все гораздо серьезнее. Она крикнула:
— Они стреляют в нас!
— Откуда вы знаете?
— Я вижу вспышки! Стреляют из пилотской кабины. Наверное, из пистолета.
— Сожмитесь в комочек, — предложил Гроуфилд, — и держитесь. Сейчас свернем направо.
— Я держусь.
Вивьен так навалилась на него, что он едва мог дышать, но устраиваться поудобнее было не время. Гроуфилд не стал делать ей замечаний. Он просто свернул вправо, получив в награду несколько секунд темноты. Потом луч опять уперся ему в спину. Черт возьми, эти гонки по льду озера не могли продолжаться вечно. Если самолет настигнет их, он попросту раздавит снегоход, оставив от них мокрое место. А если и не настигнет, так все равно в них могут попасть из пистолета. К тому же, рано или поздно кончится бензин. Значит, надо что — то делать.
Но что? Гроуфилд вспомнил о запасной канистре горючего и на мгновение подумал, не превратить ли ее в «молотовский коктейль», но это потребовало бы слишком искусной акробатики: пришлось бы вытаскивать канистру из — под Вивьен, а такая задача просто невыполнима, пока снегоход зигзагами мечется по льду озера. Гроуфилд неохотно расстался с этой мыслью, хотя взорвать проклятущий самолет было бы ох как здорово.
Нужно уйти от преследования. Если самолет поднимется в воздух и улетит — прекрасно, а если нет? Надо как — то добраться до берега озера. Тут, на льду, ровном, как баскетбольная площадка, самолет может гоняться за ними до скончания века, но в мягких сугробах на берегу он попросту увязнет. Значит, туда он не сунется, а сразу же взлетит.
Сейчас ночь, и заметить их с воздуха не смогут. Значит, цель игры — найти ближайший берег. Самолет снова нагонял их. Гроуфилд завопил: «Держитесь!» и опять отвернул вправо, но не так, как раньше. На этот раз он развернулся на сто восемьдесят градусов, зная, что вполне уложится в пределы радиуса поворота крылатого чудовища. Он увидел алое зарево над горящей усадьбой и крикнул Вивьен:
— Дайте мне знать, когда пожарище окажется точно у нас за спиной!
Гроуфилд заметил справа хвостовое оперение самолета. Тот был слишком неуклюж и не мог развернуться достаточно быстро. Гроуфилд стиснул зубы и начал описывать полный круг, стараясь при этом сохранить равновесие.
— Пожар за спиной!
Он резко кивнул и поехал по прямой. Самолет только начал разворачиваться.
— Отлично! Отлично! Отлично! — завопила Вивьен. — Они отстали! Ой, вы чудо, чудо, чудо!
— Перестаньте дубасить меня по голове! — гаркнул Гроуфилд. — Держитесь, а то опять вывалитесь!
Девица вцепилась в Гроуфилда, а он — в поручень. Фара снова осветила их, но теперь это был даже не свет, а далекий серый отблеск. Гроуфилд улыбнулся, вглядываясь в мчащуюся на них стену мрака. Теперь он знал, как совладать с этим Голиафом. Чем больше махина, тем она неповоротливее. Самолет может догнать их снова, но тогда Гроуфилд опять проделает тот же трюк и оставит преследователей с носом. А рано или поздно отыщет этот чертов берег. В конце концов, в мире нет ни одного озера без берегов. Даже океаны — и те не безбрежны.
— Он опять приближается! — заорала Вивьен.
— Знаю! Я вижу свет!
На этот раз Гроуфилд подпустил самолет совсем близко, настолько, что почувствовал затылком, как сотрясается воздух. Теперь он развернул снегоход так резко, что тот проскочил под закрылком самолета. Их даже не занесло. Гроуфилд понял, что перехитрил преследователей. И тут Вивьен крикнула:
— Они больше не гонятся за нами!
Гроуфилд рискнул оглянуться. При этом он едва не потерял равновесие. Девушка была права: самолет с ревом несся прочь. Он набирал скорость и теперь, казалось, сам пустился наутек. — Они сдались! — воскликнула Вивьен, колотя Гроуфилда кулаками по плечам.
— Нет! Хватит меня тузить, держитесь!
Он понял, что задумали эти подонки. Не умеют проигрывать, гады, так и норовят испортить удовольствие. Сейчас поверженный Голиаф поднимется, возьмет меч и копье и опять вступит в бой.
И что тогда?
На этот раз Гроуфилд развернулся так резко, что снегоход едва не опрокинулся. Он устремился следом за самолетом и увидел, как тот поднимается в воздух. Фара самолета так и не осветила берег озера. Черт возьми, не океан же здесь! Или, может, они мчатся в Исландию? Господи, положи этому конец. Гроуфилд пригнулся, словно хотел подтолкнуть снегоход, и Вивьен вцепилась в него. Так они и ехали, голова к голове. Меховая опушка ее шапки щекотала Гроуфилду щеку.
— Что они замышляют? — крикнула она.
— Сейчас увидите!
Самолет взмыл ввысь. Тяжеловесности, неуклюжести и неповоротливости как не бывало. Теперь он попал в родную стихию, а значит, стал проворным и смертельно опасным. Гроуфилд быстро посмотрел вверх, увидел, как самолет набирает высоту, описывая круги, и понял, что через несколько секунд начнется пикирование.
— Скажите мне, как только они пойдут вниз! — крикнул он.
— Они что, приземлятся прямо на нас?
— Только в том случае, если им нечего на нас сбросить, милая.
Вивьен не нашлась, что ответить на такое заявление. Но несколько секунд спустя прокричала:
— Они снижаются!
— Держитесь! — взревел Гроуфилд и пустил снегоход зигзагами.
— Они стреляют!
Взгляд Гроуфилда был устремлен вперед. Он снова увидел свою тень перед носом снегохода. Свет фары становился все ярче. Гроуфилд то и дело уворачивался от луча, но тот опять настигал его. Наконец Гроуфилд почувствовал, что медлить нельзя больше ни секунды, и круто свернул влево. Самолет промелькнул в каких — то двадцати футах над головой, и позади снегохода раздался взрыв. — Прекрасно! — закричал Гроуфилд. — У них ручные гранаты!
Он снова повернул направо и наддал ходу.
— Что мы можем сделать? — жалобно воскликнула Вивьен.
— Помолиться, чтобы берег оказался недалеко!
— Они заходят на второй круг! Дайте мне автомат, я их собью!
— И не вывалитесь при этом сами? Бросьте!
— Но они прикончат нас!
— Даже не верится!
— Вот они! Ой, вот же они!
Черная мгла впереди сделалась серой. Становилось все светлее, а четкие тени впереди быстро укорачивались. Гроуфилд резко затормозил, и Вивьен едва не перелетела через его голову. Он всем телом подался назад, чтобы не дать ей выпасть из снегохода. Самолет с ревом пронесся у них над головами, и раздались два взрыва. Впереди, слева и справа, взметнулись снежные смерчи. А если бы Гроуфилд повторил тот же маневр, что и в прошлый раз, одна из гранат наверняка угодила бы в снегоход.
— Предупредили бы, что тормозите! — проблеяла Вивьен.
— Не успел. Держитесь. — И он опять помчался вперед.
На этот раз, прежде чем самолет набрал высоту, Гроуфилд разглядел при свете его фары какую — то неровность на пути. Заснеженный склон. Берег. Долгожданный берег. Ну, наконец — то!
Самолет пошел вверх, отвалил в сторону, и свет исчез.
Гроуфилд заорал:
— Ради Бога, держитесь крепче! Через минуту мы врежемся в берег!
— Я держусь!
— Видите, там позади привязан автомат?
— Вижу ли я? Да он уже минут десять насилует меня своим дул ищем!
— Когда остановимся, хватайте его и отбегайте влево. Если самолет попрет на нас, изрешетите его пулями.
— С удовольствием!
— Попытайтесь добраться до…
Снегоход врезался в берег и высоко подпрыгнул. Гроуфилд выпустил поручень, руки Вивьен сорвало с его плеч. Голова, руки и туловище Гроуфилда полетели вперед, а ноги зацепились за снегоход. Он тяжело рухнул в сугроб, откатился вправо, а снегоход проехал по его ступням и отправился своей дорогой. Гроуфилд пытался сорвать с плеча автомат, и в конце концов ему это удалось. Опять стало светлее. Гроуфилд не знал, куда отлетела Вивьен. Он хотел крикнуть ей, чтобы стреляла по фаре, но не знал, удалось ли ей схватить второй автомат. Он даже не знал, лишилась она чувств или нет.
Ну, да делать нечего. Гроуфилд приподнялся и увидел ослепительно — белое пятно света в черном небе. Оно неслось прямо на него. Гроуфилд хоть и был актером, но сейчас не испытывал ни малейшего желания кланяться публике. Он прицелился и начал палить. Пятно света стремительно приближалось, но вдруг погасло.
Гроуфилд сжался в комочек, понимая, что возмездие не заставит себя ждать. Он постарался поглубже зарыться в снег, но граната бабахнула совсем рядом и сделала за Гроуфилда то, чего не смог сделать он сам. Взрыв вбил его в сугроб, и у Гроуфилда во второй раз за сегодняшний вечер перехватило дыхание. Прошло несколько ужасных секунд. Он лежал, разинув рот, но тот, как и нос, был забит снегом, и Гроуфилду никак не удавалось вздохнуть.
Наконец дыхание вернулось к нему, хотя при этом страшно заболела грудь. А вот самолет, похоже, возвращаться не собирался. Гроуфилд перевернулся на спину, смахнул с ресниц снег и посмотрел вверх. Сначала он ничего не видел, но потом разглядел высоко в небе удаляющийся красный хвостовой огонь. Самолет уносился прочь. Казалось, его больше не интересовало такое ничтожество, как Алан Гроуфилд.
Он сел, чувствуя боль и онемение в разбитом теле, и позвал:
— Вивьен!
Стон. Гроуфилд поднялся на четвереньки.
— Постенайте еще, — попросил он.
Вивьен снова застонала. Он сориентировался и пополз в ее сторону. Вскоре его руки наткнулись на ткань. Он провел по ней ладонью и сказал:
— Вивьен?
— Эй, руки… — послышался слабый голос.
— В чем дело? За что я держусь?
— Пока за ляжку.
Гроуфилд похлопал девицу по бедру.
— Похоже, с вами все в порядке, — сказал он. — Сможете подняться?
— Завтра или послезавтра.
— У нас нет двух дней в запасе.
— Вы правы, — буркнула Вивьен и вдруг ударила Гроуфилда плечом в челюсть. — Простите, я пыталась сесть.
— Ничего страшного. — Он положил ладонь на плечо Вивьен и провел по ее руке. Наконец Гроуфилд нащупал перчатку, неловко встал на ноги и помог девушке подняться. Она на миг прильнула к нему.
— Как я измучилась.
— Надо найти снегоход, — сказал Гроуфилд.
— Да, — согласилась Вивьен, отстраняясь от Гроуфилда, но по — прежнему держа его за руку. — У меня есть фонарик. Можно его зажечь?
— Разумеется, ведь они улетели.
— Мне так и не удалось пустить в ход автомат, — сказала Вивьен. — Очень жаль. Все произошло так быстро.
— Не огорчайтесь, все устроилось наилучшим образом. Тонкий луч фонарика зашарил по неровному снегу. Озеро начиналось в каких — то шести футах сзади, а впереди, футах в десяти, валялся на боку снегоход, окруженный грудами одеял и консервных банок.
Вивьен так и не отпустила руку Гроуфилда, и он видел, что она смотрит на него; ее глаза поблескивали, отражая свет фонарика.
— Идите же, — согласилась Вивьен, но, когда Гроуфилд шагнул вперед, она так и осталась на месте, держа его за руку. Он удивленно оглянулся.
— Спасибо вам, — сказала Вивьен.
— Я спасал не только вас, — ответил Гроуфилд.
— Но ведь вы могли и не взять пассажира. Благодарю вас.
— Всегда к вашим услугам, — радушно ответил Гроуфилд.
Глава 22
Гроуфилд вздохнул, как довольный зверь, и выбросил пустую консервную банку. Дочиста отмыв руки снегом, он вытер их об одеяло и натянул перчатки.
— Вкусная штука, — заметил он.
— М — м — м, — ответила Вивьен.
Было так темно, что Гроуфилд совсем не видел ее.
— Что вы сказали? — спросил он.
— У меня выв фовный вот, — сказала Вивьен с полным ртом.
— О, — Гроуфилд хмыкнул. — Когда кончите есть, дайте знать. Поговорим. — М — м — м.
Они сидели рядышком в темноте, завернувшись в одеяла и прижавшись спинами к снегоходу. Попросив Вивьен посветить, Гроуфилд проверил машину и обнаружил, что она в исправности, потом опять собрал припасы и пожитки, вскрыл несколько банок и уселся перекусить и отдохнуть. Вивьен последовала его примеру.
Звезд вроде поубавилось. В одной стороне небосвод был совсем черный, ни огонька, а с трех других звезды хоть и остались, но мало, и света они не давали.
Усадьба стояла на дальнем берегу озера, и несколько освещенных окон были похожи на тусклые крошечные звездочки. Пожар кончился, алые сполохи больше не скрашивали черноту ночи.
— Да, — вдруг сказала Вивьен. — Вкусно. Уф — ф — ф…
— Доели?
— У меня руки липкие.
— Ототрите в снегу.
После короткого молчания Вивьен произнесла:
— А теперь мокрые.
— Промокните одеялом.
Опять короткое молчание. Потом:
— Прекрасно, — Вивьен тронула Гроуфилда за плечо. — Можно положить голову вам на плечо?
— А вы сможете вести беседу?
— Конечно. Вы хотели поговорить?
— Несомненно.
Вивьен прильнула к его плечу.
— Ладно, о чем говорить будем? — спросила она.
— О том, что тут происходит, — ответил Гроуфилд.
— А что происходит? Я сижу себе, прижавшись к вам, и все. Гроуфилд ничего не сказал. Вивьен подняла голову, и он готов был поклясться, что она пытливо смотрит на него впотьмах.
— Что, не смешно? — спросила девушка.
— Не смешно, — согласился Гроуфилд. — В основном потому, что я не знаю, скоро ли вернется этот самолет. Если он отправился не дальше того озера, с которого мы взлетели по пути сюда, то обернется за каких — нибудь два часа.
— Ну что ж, — проговорила Вивьен, — я не знаю, где канистры, и не в силах вам помочь.
— Сейчас мне не до канистр, — ответил Гроуфилд. — Давайте начнем издалека. Что это за сборище? Расскажите мне о Нем. — Да рассказывать — то и нечего. Они съехались, чтобы поторговаться из — за этих канистр. Само собой разумеется, что…
— Погодите — ка. Так значит, канистры были предназначены на продажу? Выставлены на аукцион?
— Ну разумеется.
— И кто же продавец?
— Люди, которым принадлежат канистры.
— Не темните, Вивьен.
— Извините, но продавцы именно они. Раньше канистры были имуществом американской армии, их выкрали из какого — то военного хранилища. Это сделали четверо военнослужащих.
— Американских военнослужащих? — Разумеется.
— Где эти четверо парней?
— В усадьбе, если они еще живы.
— Я не видел там ни одного американца, — сказал Гроуфилд.
— Я был единственным.
— Вы меня просто умиляете, — ответила Вивьен. В голосе ее мало — помалу начинал сквозить прежний холодок. — Вы были там единственным белым американцем.
— Так эти четверо — негры? Чернокожие солдаты?
— Вкусная штука, — заметил он.
— М — м — м, — ответила Вивьен.
Было так темно, что Гроуфилд совсем не видел ее.
— Что вы сказали? — спросил он.
— У меня выв фовный вот, — сказала Вивьен с полным ртом.
— О, — Гроуфилд хмыкнул. — Когда кончите есть, дайте знать. Поговорим. — М — м — м.
Они сидели рядышком в темноте, завернувшись в одеяла и прижавшись спинами к снегоходу. Попросив Вивьен посветить, Гроуфилд проверил машину и обнаружил, что она в исправности, потом опять собрал припасы и пожитки, вскрыл несколько банок и уселся перекусить и отдохнуть. Вивьен последовала его примеру.
Звезд вроде поубавилось. В одной стороне небосвод был совсем черный, ни огонька, а с трех других звезды хоть и остались, но мало, и света они не давали.
Усадьба стояла на дальнем берегу озера, и несколько освещенных окон были похожи на тусклые крошечные звездочки. Пожар кончился, алые сполохи больше не скрашивали черноту ночи.
— Да, — вдруг сказала Вивьен. — Вкусно. Уф — ф — ф…
— Доели?
— У меня руки липкие.
— Ототрите в снегу.
После короткого молчания Вивьен произнесла:
— А теперь мокрые.
— Промокните одеялом.
Опять короткое молчание. Потом:
— Прекрасно, — Вивьен тронула Гроуфилда за плечо. — Можно положить голову вам на плечо?
— А вы сможете вести беседу?
— Конечно. Вы хотели поговорить?
— Несомненно.
Вивьен прильнула к его плечу.
— Ладно, о чем говорить будем? — спросила она.
— О том, что тут происходит, — ответил Гроуфилд.
— А что происходит? Я сижу себе, прижавшись к вам, и все. Гроуфилд ничего не сказал. Вивьен подняла голову, и он готов был поклясться, что она пытливо смотрит на него впотьмах.
— Что, не смешно? — спросила девушка.
— Не смешно, — согласился Гроуфилд. — В основном потому, что я не знаю, скоро ли вернется этот самолет. Если он отправился не дальше того озера, с которого мы взлетели по пути сюда, то обернется за каких — нибудь два часа.
— Ну что ж, — проговорила Вивьен, — я не знаю, где канистры, и не в силах вам помочь.
— Сейчас мне не до канистр, — ответил Гроуфилд. — Давайте начнем издалека. Что это за сборище? Расскажите мне о Нем. — Да рассказывать — то и нечего. Они съехались, чтобы поторговаться из — за этих канистр. Само собой разумеется, что…
— Погодите — ка. Так значит, канистры были предназначены на продажу? Выставлены на аукцион?
— Ну разумеется.
— И кто же продавец?
— Люди, которым принадлежат канистры.
— Не темните, Вивьен.
— Извините, но продавцы именно они. Раньше канистры были имуществом американской армии, их выкрали из какого — то военного хранилища. Это сделали четверо военнослужащих.
— Американских военнослужащих? — Разумеется.
— Где эти четверо парней?
— В усадьбе, если они еще живы.
— Я не видел там ни одного американца, — сказал Гроуфилд.
— Я был единственным.
— Вы меня просто умиляете, — ответила Вивьен. В голосе ее мало — помалу начинал сквозить прежний холодок. — Вы были там единственным белым американцем.
— Так эти четверо — негры? Чернокожие солдаты?