— Слезь с моего стула, громила, и помоги мне.
Фред сполз со стула и неуклюже протопал ко мне. Я вывел его в прихожую и закрыл за нами дверь.
— Вулф с Кремером наверху?
— Да.
— А в гостиной кто-нибудь есть?
— Нет.
— Тогда постой здесь и подержи дверную ручку на тот случай, если ищейке Кремера вдруг вздумается поразмять ноги.
Фред послушно зажал дверную ручку своей огромной лапой, а я отправился на кухню. Фриц отставил в сторону кастрюлю, в которой кипело какое-то варево, подошел вплотную ко мне и зашептал:
— Она в кладовой.
Я толкнул дверцу и чуть не наткнулся на Карлу, которая скрючилась на табурете посреди кладовой с объемистым свертком на коленях. Я взял сверток и велел Карле идти за мной и не поднимать шума. В прихожей Фред по-прежнему нес вахту перед дверью в кабинет, и я подмигнул ему, когда мы крались мимо. Вверх на один лестничный пролет, шесть шагов по коридору, и вот мы уже одни в комнате. Я закрыл за Карлой дверь, щелкнул выключателем, положил сверток на стол и задвинул шторы на окне.
— Hvala bogu, — произнес я. — Это комната мистера Вулфа. Не выходите из нее. Если откроете окно, по всему дому затрезвонят колокола. Сейчас пять тридцать пять, а в начале седьмого он придет. Можете пока переодеться. Та дверь ведет в ванную, О'кей?
Карла молча смотрела на меня, и я понял, что она так старается не расплакаться, что даже не в состоянии просто кивнуть. Я не стал настаивать, вышел и громко крикнул с лестничной площадки:
— Все в порядке, Фред, возвращайся, но не вздумай занять снова мое место!
Я поднялся по лестнице еще на два этажа и очутился перед узкой дверью, за которой находилась наша оранжерея. Вулфа я отыскал в самом конце, в питомнике. Они с Теодором, согнувшись в три погибели перед скамейкой с рассадой, разглядывали в лупу новые проростки, а Кремер с сигарой в зубах сидел на табурете спиной к стене.
Я протиснулся к свободному краю скамьи и уселся, болтая ногами. Несколько минут спустя Вулф вышел из оцепенения, неодобрительно потряс головой, явно осуждая что-то увиденное, вздохнул и обратился ко мне:
— Тебе удалось добыть гуся?
— Да, сэр.
— Хорошо.
Он снова уткнулся с лупой в зеленые побеги, а я продолжал болтать ногами. Вскоре зазвонил телефон. Теодор подошел к столу, снял трубку и вскоре подозвал Кремера. Инспектор встал, поднес трубку к уху, минуты три-четыре слушал, изредка прерывая невидимого собеседника отрывистыми замечаниями, потом положил трубку и сел на место. Я чувствовал на себе его злобный взгляд, но был слишком увлечен разглядыванием своих туфель девятого размера, чтобы отвлекаться на подобные пустяки.
Наконец Кремер не выдержал и заговорил — я сразу понял, каких трудов ему стоило сдерживаться, чтобы говорить таким спокойным тоном:
— Эй, Гудвин! — Голос едва уловимо вибрировал. — С каких это пор рынок переехал в Мейдстоун-билдинг?
— О, — дружелюбно отозвался я, — должно быть, звонил мой приятель, сержант Стеббинс? Классная дедукция, да?
— Замечательная. — Кремер швырнул недожеванную сигару в корзинку для мусора, промахнулся, встал, подошел к стене, подобрал сигару, снова бросил в корзинку и вернулся к своему табурету. — Не надейся, что тебе удастся вывести меня из себя — я в такие игры больше не играю. Так вот, через десять минут после твоего ухода я сказал Вулфу, что мои агенты, которые следили за Карлой Лофхен, сообщили, что она сошла в Мейдстоун-билдинг и находится там. Повторяю, это случилось после твоего ухода. Поэтому я ограничусь простым вопросом: почему ты поехал в Мейдстоун-билдинг?
Я ухмыльнулся.
— Вот первый ответ, который пришел мне на ум. В полдень мне кое-кто позвонил, а нам удалось проследить, что звонили из телефона-автомата, который находится в этом здании. Устраивает?
— Нет
Я пожал плечами.
— Тогда обращайтесь к мистеру Вулфу.
Вулф, поглощенный своим занятием, даже ухом не повел. Кремер сказал:
— И все равно я не стану кипятиться. Я торчу в вашем доме по двум причинам. Во-первых, я надеюсь, Вулфу известно нечто такое, чего не знаю я. Во-вторых, мне еще никогда не приходилось сталкиваться с тем, что Вулф таскает каштаны из огня для убийцы, и я надеюсь, он не станет этого делать и теперь. Если моя первая предпосылка неверна, значит, мне не повезло. Если неверна вторая — не повезло вам. Обоим. Вот и все. Так что можете подавиться своим Мейдстоун-билдингом. На тот случай, если вы еще не в курсе, вот вам кое-что жареное: сегодня в одиннадцать утра Карла Лофхен побывала в своей квартире на Тридцать восьмой улице и вышла оттуда десять минут спустя. Можете теперь представить, насколько она мне нужна. Если окажется, что Гудвин помог ей удрать…
— Этот человек рехнулся! — испуганно воскликнул я.
— Заткнись. Я все сказал.
Я восхищенно разглядывал свои лодыжки.
Без пяти шесть Вулф убрал лупу в ящик стола, напутствовал Теодора, как ухаживать за проростками, и возвестил, что пора спускаться. Не будучи убежден в возможностях лифта, я предоставил его Вулфу, а сам направился к лестнице, сопровождаемый по пятам бдительным Кремером. Спустившись на два этажа, мы увидели, что лифт остановился и из него выходит Вулф.
— Я зайду в свою комнату, чтобы привести себя в порядок, — сказал Вулф. — Арчи, загляни, пожалуйста, ко мне. Сейчас мы спустимся в кабинет, мистер Кремер. Мисс Тормик все еще там.
Кремер явно заколебался, кинув на Вулфа подозрительный взгляд, но затем решился и загромыхал вниз по лестнице. Мы подождали, пока не услышали, как хлопнула дверь в кабинет, после чего зашли в комнату Вулфа. Карла, снова переодевшаяся в свое платье, сидела понурившись у стены на высоком стуле с прямой спинкой. Аккуратно сложенная униформа посыльного лежала на столе.
Вулф остановился прямо перед ней и произнес:
— Здравствуйте, мисс Лофхен.
Карла вздернула голову, посмотрела из него и снова повесила нос, не ответив.
Вулф, словно не замечая, продолжил:
— Времени у меня нет, потому что меня уже ждут внизу. Мистер Гудвин сказал мне, что раздобыл гуся. Оказывается, он привел гусыню. Убили вы мистера Ладлоу и мистера Фабера или нет, все равно вы повели себя по-идиотски. Это свойственно многим людям, попадающим в переплет, но вам от этого не легче. Не знаю, где и как вас разыскал мистер Гудвин, но вы, должно быть, действовали крайне глупо, коль скоро он сумел вас найти. Хотя ему не много равных по части сыска. Если считаете, что я с вами излишне резок, то это лишь потому, что я не сочувствую людям, которые сперва обращаются ко мне за помощью, а потом вешают лапшу на уши и кормят одними небылицами. Пока вы останетесь в этой комнате. Я постараюсь вернуться как можно скорее и буду задавать вам вопросы.
Карла снова подняла голову и покачала ею из стороны в сторону.
— Я не стану отвечать ни на какие вопросы. Я уже это решила. Я ничего не скажу. Ни вам, ни кому другому.
— Вот как?
— Да. Что бы ни случилось. Если я наберу в рот воды, что со мной сделают? Что они смогут доказать, если я буду нема, как рыба? Если вы надеетесь, что у меня не хватит силы воли, то вы заблуждаетесь.
— Возможно. Пожалуйста, молчите, я не возражаю, Так даже лучше по сравнению с тем, что вы делали до сих пор. — Вулф повернулся, чтобы идти. — В любом случае я вернусь или пришлю за вами. Пойдем, Арчи.
Уже взявшись за ручку двери, он повернулся и спросил:
— Вы не голодны? Может быть, накормить вас?
— Нет, спасибо.
И мы ушли.
Вместе с поджидавшим нас в кабинете квартетом нас стало уже шестеро. Сыщик по-прежнему скучал. Громила Фред опять сидел на моем стуле, несмотря на строгий запрет, однако при моем появлении пересел. Кремер стоял перед огромным глобусом и рассеянно вертел его. Глаза Нийи устремились к вошедшему Вулфу и оставались прикованными к нему, пока он усаживался в кресло и тянулся к кнопке звонка. Только тогда я понял, насколько Вулф взбешен — он даже не поинтересовался у присутствующих, не желает ли кто-нибудь отведать вместе с ним пива. Не спуская с него горящих глаз, Нийя Тормик сказала:
— Я хочу поговорить с вами с глазу на глаз… Мне нужно вас кое о чем попросить.
Вулф кивнул.
— Я знаю. Вам придется подождать. Вам не удалось выполнить свое задание — в этом дело?
— Я… — Она примолкла и провела языком но губам. — Вы же обещали.
— Нет, мисс Тормик, я ничего не обещал. Я знаю, что у вас выдался трудный день, но ведь вы вряд ли забыли, с какой целью искали мисс Лофхен вместе с мистером Гудвином. И вы ее не нашли.
— Она уехала.
— Откуда вы знаете?
— Этот… Инспектор Кремер только что сказал мне, что полиция не может найти ее.
— А куда она могла уехать?
— Не знаю.
Вулф откупорил бутылочку пива и наполнил стакан.
— В любом случае, — провозгласил он, — с этим придется подождать. Как и со всем остальным, черт побери! — Он залпом осушил стакан. — Мистер Кремер, вы околачиваетесь здесь с двух часов дня. Вы проявили завидное терпение и сдержанность — как, например, в случае с пребыванием Арчи в Мейдстоун-билдинге — разумеется, я знаю, почему. Вы рассчитываете на то, что вам удастся здесь поживиться. Скажу откровенно: того, что вам нужно, здесь нет. Не думаю, что вам улыбается провести ночь в моем доме…
Я не слышал, к каким ухищрениям прибегнул Вулф, пытаясь избавиться от назойливого инспектора, потому что в дверь позвонили и я потел открывать. Обычно с шести до восьми я и так исполняю эту обязанность, поскольку Фриц в это время ковыряется с ужином, но сегодня, памятуя о гусыне, оставленной в комнате Вулфа, я особенно интересовался незваными гостями. Правда, на крыльце вместо вражеских орд стоял всего лишь один юнец в щеголеватой униформе рассыльного. Когда я открыл дверь, юнец показал небольшой плоский пакет и сказал, что должен вручить его Ниро Вулфу и никому другому. Пришлось провести его в кабинет. Посыльный промаршировал к столу Вулфа, словно выпускник Вест-Пойнтской академии, остановился, щелкнул каблуками и вежливо осведомился:
— Мистер Ниро Вулф?
— Да, сэр.
— Я из радиопрограммы «Севен Сиз». Подпишите здесь, пожалуйста. Это счет, сэр. Двадцать шесть долларов, пожалуйста.
Вулф, потянувшись за ручкой, велел мне заплатить. Я повиновался. Юнец поблагодарил, расшаркался, откланялся и был таков. Я навесил на дверь цепочку и возвратился в кабинет.
Вулф вскрывал пакет, а Кремер вздымался над ним, следя за его манипуляциями. Поразительно невоспитанный субъект! Вулф сказал:
— Вы меня нервируете, мистер Кремер. Сядьте.
— Мне вполне удобно.
— А мне — нет. Сядьте в кресло.
Кремер недовольно фыркнул, попятился к креслу, которое я услужливо подставил, и нехотя в него опустился. Вулф заглянул в пакет, не показывая нам содержимого. Он довольно хрюкнул, сложил его вдвое и протянул мне.
— Положи в сейф, Арчи.
Я упрятал пакет, запер сейф, покрутил рукоятку и сел на свой стул.
Вулф испустил душераздирающий вздох и пробормотал:
— Вот, наконец, мы и дождались того, чего нам так недоставало, мистер Кремер.
— Удача? — прорычал инспектор.
— Да, — кивнул Вулф. — Минуту назад я сказал, что того, что вам нужно, здесь нет. Теперь оно есть.
Фред сполз со стула и неуклюже протопал ко мне. Я вывел его в прихожую и закрыл за нами дверь.
— Вулф с Кремером наверху?
— Да.
— А в гостиной кто-нибудь есть?
— Нет.
— Тогда постой здесь и подержи дверную ручку на тот случай, если ищейке Кремера вдруг вздумается поразмять ноги.
Фред послушно зажал дверную ручку своей огромной лапой, а я отправился на кухню. Фриц отставил в сторону кастрюлю, в которой кипело какое-то варево, подошел вплотную ко мне и зашептал:
— Она в кладовой.
Я толкнул дверцу и чуть не наткнулся на Карлу, которая скрючилась на табурете посреди кладовой с объемистым свертком на коленях. Я взял сверток и велел Карле идти за мной и не поднимать шума. В прихожей Фред по-прежнему нес вахту перед дверью в кабинет, и я подмигнул ему, когда мы крались мимо. Вверх на один лестничный пролет, шесть шагов по коридору, и вот мы уже одни в комнате. Я закрыл за Карлой дверь, щелкнул выключателем, положил сверток на стол и задвинул шторы на окне.
— Hvala bogu, — произнес я. — Это комната мистера Вулфа. Не выходите из нее. Если откроете окно, по всему дому затрезвонят колокола. Сейчас пять тридцать пять, а в начале седьмого он придет. Можете пока переодеться. Та дверь ведет в ванную, О'кей?
Карла молча смотрела на меня, и я понял, что она так старается не расплакаться, что даже не в состоянии просто кивнуть. Я не стал настаивать, вышел и громко крикнул с лестничной площадки:
— Все в порядке, Фред, возвращайся, но не вздумай занять снова мое место!
Я поднялся по лестнице еще на два этажа и очутился перед узкой дверью, за которой находилась наша оранжерея. Вулфа я отыскал в самом конце, в питомнике. Они с Теодором, согнувшись в три погибели перед скамейкой с рассадой, разглядывали в лупу новые проростки, а Кремер с сигарой в зубах сидел на табурете спиной к стене.
Я протиснулся к свободному краю скамьи и уселся, болтая ногами. Несколько минут спустя Вулф вышел из оцепенения, неодобрительно потряс головой, явно осуждая что-то увиденное, вздохнул и обратился ко мне:
— Тебе удалось добыть гуся?
— Да, сэр.
— Хорошо.
Он снова уткнулся с лупой в зеленые побеги, а я продолжал болтать ногами. Вскоре зазвонил телефон. Теодор подошел к столу, снял трубку и вскоре подозвал Кремера. Инспектор встал, поднес трубку к уху, минуты три-четыре слушал, изредка прерывая невидимого собеседника отрывистыми замечаниями, потом положил трубку и сел на место. Я чувствовал на себе его злобный взгляд, но был слишком увлечен разглядыванием своих туфель девятого размера, чтобы отвлекаться на подобные пустяки.
Наконец Кремер не выдержал и заговорил — я сразу понял, каких трудов ему стоило сдерживаться, чтобы говорить таким спокойным тоном:
— Эй, Гудвин! — Голос едва уловимо вибрировал. — С каких это пор рынок переехал в Мейдстоун-билдинг?
— О, — дружелюбно отозвался я, — должно быть, звонил мой приятель, сержант Стеббинс? Классная дедукция, да?
— Замечательная. — Кремер швырнул недожеванную сигару в корзинку для мусора, промахнулся, встал, подошел к стене, подобрал сигару, снова бросил в корзинку и вернулся к своему табурету. — Не надейся, что тебе удастся вывести меня из себя — я в такие игры больше не играю. Так вот, через десять минут после твоего ухода я сказал Вулфу, что мои агенты, которые следили за Карлой Лофхен, сообщили, что она сошла в Мейдстоун-билдинг и находится там. Повторяю, это случилось после твоего ухода. Поэтому я ограничусь простым вопросом: почему ты поехал в Мейдстоун-билдинг?
Я ухмыльнулся.
— Вот первый ответ, который пришел мне на ум. В полдень мне кое-кто позвонил, а нам удалось проследить, что звонили из телефона-автомата, который находится в этом здании. Устраивает?
— Нет
Я пожал плечами.
— Тогда обращайтесь к мистеру Вулфу.
Вулф, поглощенный своим занятием, даже ухом не повел. Кремер сказал:
— И все равно я не стану кипятиться. Я торчу в вашем доме по двум причинам. Во-первых, я надеюсь, Вулфу известно нечто такое, чего не знаю я. Во-вторых, мне еще никогда не приходилось сталкиваться с тем, что Вулф таскает каштаны из огня для убийцы, и я надеюсь, он не станет этого делать и теперь. Если моя первая предпосылка неверна, значит, мне не повезло. Если неверна вторая — не повезло вам. Обоим. Вот и все. Так что можете подавиться своим Мейдстоун-билдингом. На тот случай, если вы еще не в курсе, вот вам кое-что жареное: сегодня в одиннадцать утра Карла Лофхен побывала в своей квартире на Тридцать восьмой улице и вышла оттуда десять минут спустя. Можете теперь представить, насколько она мне нужна. Если окажется, что Гудвин помог ей удрать…
— Этот человек рехнулся! — испуганно воскликнул я.
— Заткнись. Я все сказал.
Я восхищенно разглядывал свои лодыжки.
Без пяти шесть Вулф убрал лупу в ящик стола, напутствовал Теодора, как ухаживать за проростками, и возвестил, что пора спускаться. Не будучи убежден в возможностях лифта, я предоставил его Вулфу, а сам направился к лестнице, сопровождаемый по пятам бдительным Кремером. Спустившись на два этажа, мы увидели, что лифт остановился и из него выходит Вулф.
— Я зайду в свою комнату, чтобы привести себя в порядок, — сказал Вулф. — Арчи, загляни, пожалуйста, ко мне. Сейчас мы спустимся в кабинет, мистер Кремер. Мисс Тормик все еще там.
Кремер явно заколебался, кинув на Вулфа подозрительный взгляд, но затем решился и загромыхал вниз по лестнице. Мы подождали, пока не услышали, как хлопнула дверь в кабинет, после чего зашли в комнату Вулфа. Карла, снова переодевшаяся в свое платье, сидела понурившись у стены на высоком стуле с прямой спинкой. Аккуратно сложенная униформа посыльного лежала на столе.
Вулф остановился прямо перед ней и произнес:
— Здравствуйте, мисс Лофхен.
Карла вздернула голову, посмотрела из него и снова повесила нос, не ответив.
Вулф, словно не замечая, продолжил:
— Времени у меня нет, потому что меня уже ждут внизу. Мистер Гудвин сказал мне, что раздобыл гуся. Оказывается, он привел гусыню. Убили вы мистера Ладлоу и мистера Фабера или нет, все равно вы повели себя по-идиотски. Это свойственно многим людям, попадающим в переплет, но вам от этого не легче. Не знаю, где и как вас разыскал мистер Гудвин, но вы, должно быть, действовали крайне глупо, коль скоро он сумел вас найти. Хотя ему не много равных по части сыска. Если считаете, что я с вами излишне резок, то это лишь потому, что я не сочувствую людям, которые сперва обращаются ко мне за помощью, а потом вешают лапшу на уши и кормят одними небылицами. Пока вы останетесь в этой комнате. Я постараюсь вернуться как можно скорее и буду задавать вам вопросы.
Карла снова подняла голову и покачала ею из стороны в сторону.
— Я не стану отвечать ни на какие вопросы. Я уже это решила. Я ничего не скажу. Ни вам, ни кому другому.
— Вот как?
— Да. Что бы ни случилось. Если я наберу в рот воды, что со мной сделают? Что они смогут доказать, если я буду нема, как рыба? Если вы надеетесь, что у меня не хватит силы воли, то вы заблуждаетесь.
— Возможно. Пожалуйста, молчите, я не возражаю, Так даже лучше по сравнению с тем, что вы делали до сих пор. — Вулф повернулся, чтобы идти. — В любом случае я вернусь или пришлю за вами. Пойдем, Арчи.
Уже взявшись за ручку двери, он повернулся и спросил:
— Вы не голодны? Может быть, накормить вас?
— Нет, спасибо.
И мы ушли.
Вместе с поджидавшим нас в кабинете квартетом нас стало уже шестеро. Сыщик по-прежнему скучал. Громила Фред опять сидел на моем стуле, несмотря на строгий запрет, однако при моем появлении пересел. Кремер стоял перед огромным глобусом и рассеянно вертел его. Глаза Нийи устремились к вошедшему Вулфу и оставались прикованными к нему, пока он усаживался в кресло и тянулся к кнопке звонка. Только тогда я понял, насколько Вулф взбешен — он даже не поинтересовался у присутствующих, не желает ли кто-нибудь отведать вместе с ним пива. Не спуская с него горящих глаз, Нийя Тормик сказала:
— Я хочу поговорить с вами с глазу на глаз… Мне нужно вас кое о чем попросить.
Вулф кивнул.
— Я знаю. Вам придется подождать. Вам не удалось выполнить свое задание — в этом дело?
— Я… — Она примолкла и провела языком но губам. — Вы же обещали.
— Нет, мисс Тормик, я ничего не обещал. Я знаю, что у вас выдался трудный день, но ведь вы вряд ли забыли, с какой целью искали мисс Лофхен вместе с мистером Гудвином. И вы ее не нашли.
— Она уехала.
— Откуда вы знаете?
— Этот… Инспектор Кремер только что сказал мне, что полиция не может найти ее.
— А куда она могла уехать?
— Не знаю.
Вулф откупорил бутылочку пива и наполнил стакан.
— В любом случае, — провозгласил он, — с этим придется подождать. Как и со всем остальным, черт побери! — Он залпом осушил стакан. — Мистер Кремер, вы околачиваетесь здесь с двух часов дня. Вы проявили завидное терпение и сдержанность — как, например, в случае с пребыванием Арчи в Мейдстоун-билдинге — разумеется, я знаю, почему. Вы рассчитываете на то, что вам удастся здесь поживиться. Скажу откровенно: того, что вам нужно, здесь нет. Не думаю, что вам улыбается провести ночь в моем доме…
Я не слышал, к каким ухищрениям прибегнул Вулф, пытаясь избавиться от назойливого инспектора, потому что в дверь позвонили и я потел открывать. Обычно с шести до восьми я и так исполняю эту обязанность, поскольку Фриц в это время ковыряется с ужином, но сегодня, памятуя о гусыне, оставленной в комнате Вулфа, я особенно интересовался незваными гостями. Правда, на крыльце вместо вражеских орд стоял всего лишь один юнец в щеголеватой униформе рассыльного. Когда я открыл дверь, юнец показал небольшой плоский пакет и сказал, что должен вручить его Ниро Вулфу и никому другому. Пришлось провести его в кабинет. Посыльный промаршировал к столу Вулфа, словно выпускник Вест-Пойнтской академии, остановился, щелкнул каблуками и вежливо осведомился:
— Мистер Ниро Вулф?
— Да, сэр.
— Я из радиопрограммы «Севен Сиз». Подпишите здесь, пожалуйста. Это счет, сэр. Двадцать шесть долларов, пожалуйста.
Вулф, потянувшись за ручкой, велел мне заплатить. Я повиновался. Юнец поблагодарил, расшаркался, откланялся и был таков. Я навесил на дверь цепочку и возвратился в кабинет.
Вулф вскрывал пакет, а Кремер вздымался над ним, следя за его манипуляциями. Поразительно невоспитанный субъект! Вулф сказал:
— Вы меня нервируете, мистер Кремер. Сядьте.
— Мне вполне удобно.
— А мне — нет. Сядьте в кресло.
Кремер недовольно фыркнул, попятился к креслу, которое я услужливо подставил, и нехотя в него опустился. Вулф заглянул в пакет, не показывая нам содержимого. Он довольно хрюкнул, сложил его вдвое и протянул мне.
— Положи в сейф, Арчи.
Я упрятал пакет, запер сейф, покрутил рукоятку и сел на свой стул.
Вулф испустил душераздирающий вздох и пробормотал:
— Вот, наконец, мы и дождались того, чего нам так недоставало, мистер Кремер.
— Удача? — прорычал инспектор.
— Да, — кивнул Вулф. — Минуту назад я сказал, что того, что вам нужно, здесь нет. Теперь оно есть.
Глава 18
Кремер медленно и осторожно, словно боясь раздавить яйцо, поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее, и потер нос кончиком указательного пальца. Вулф, в свою очередь, откинулся на спинку кресла. Он закрыл глаза и принялся поочередно втягивать и выпячивать губы. Наступившую тишину нарушил сыщик, который громко закашлялся, и я бросил на него укоризненный взгляд.
— Мне все равно, — миролюбиво промолвил Кремер. — Мне спешить некуда.
По-видимому, все поверили ему на слово, поскольку молчание затянулось минуты на три, после чего Вулф, не открывая глаз, проговорил:
— Что касается двух причин, по которым вы находитесь здесь, мистер Кремер, то первая из них вполне оправданна. Сомневаюсь, что вам удастся раздобыть то, что есть у меня. Более того, учитывая отношение к вашему расследованию вышестоящих лиц, я сомневаюсь, чтобы вам удалось этим воспользоваться даже в том случае, если бы вам удалось это раздобыть.
— Спорить не стану, — великодушно согласился инспектор. — Я говорил то же самое.
— Я знаю. Вы ведете себя тактично и ненавязчиво. Вашими устами бы да мед пить, Пф! Вот что я сделаю. Я отдам вам то, что вам нужно, при условии, если вы безоговорочно согласитесь на то, чтобы я завершил это дело так, как считаю нужным, без малейшего вмешательства с вашей стороны.
— Что ж, — произнес Кремер, прищурившись, потом посмотрел на Вулфа — совершенно напрасно, так как глаза Вулфа были по-прежнему закрыты. — Звучит несколько расплывчато. Я имею в виду ваши слова, что вы отдадите мне то, что мне нужно. А кто может решить, что именно мне нужно?
— Вздор. Я знаю, что говорю. Вам нужно знать, кто убийца и каким мотивом он руководствовался. Я готов представить вам все доказательства.
— У вас есть улики?
— Достаточно, чтобы вам угодить. Причем кое-что из этого для вас недоступно, и если бы не я, вам бы ни за что не заполучить это.
— И это вес находится сейчас в сейфе?
— О, нет, это вы и сами можете раздобыть в двадцать четыре часа. Хотя я лично затратил двадцать пять. Нет, мне придется разворошить осиное гнездо, чтобы раздобыть нужные улики.
Кремер еще с минуту пожирал Вулфа глазами, потом сказал:
— Валяйте.
— И я завершу дело, как считаю нужным, без всякого вмешательства с вашей стороны?
— Да. Выкладывайте.
Вулф раскрыл глаза.
— Арчи, — сказал он. — Свяжись по телефону с мистером Барреттом.
— С «зайчиком» или с папочкой?
— С мистером Барретом-старшим.
— Вы не должны… — выпалила Нийя Тормик, но осеклась.
Барретта мне удалось разыскать только с третьей попытки — отец семейства проводил время в клубе «Чертополох». Нийя тем временем пыталась доказать Вулфу, что делать этого не следует, но, когда Вулф снял трубку, она замолчала.
— Мистер Барретт? — произнес Вулф. — Говорит Ниро Вулф. Я звоню, чтобы выполнить данное вам обещание. Я обещал предупредить вас заранее в том случае, если наши с вами интересы пересекутся. Боюсь, что не смогу дать вам много времени — я вынужден приступить к активным действиям уже сейчас. Нет, нет, пожалуйста, не надо, тем более что это ничего не изменит. У себя в кабинете. Да. Хорошо, я на это согласен. Нет! Если ваш сын там, то лучше привезти его с собой. Да. Ждем вас через пятнадцать минут.
Он отодвинул телефонный аппарат, встал и двинулся по направлению к двери.
Нийя Тормик вскочила и вцепилась в его рукав.
— Куда… Я пойду с вами!..
— Нет, мисс Тормик. Я сейчас вернусь. Арчи!
Я встал и шагнул к ней, но Нийя уже сама отпустила его рукав, и Вулф вышел в прихожую. Не зная, в каком качестве она у нас пребывает и что может выкинуть, я на всякий случай преградил ей путь, встав перед дверью со скрещенными руками. Нийя не стала возвращаться к своему креслу, а осталась стоять в прежней позе, глядя на меня, а может быть, и на дверь — не стану себе льстить. Так мы стояли минуты три-четыре, пока легкий толчок в спину не возвестил мне о том, что Вулф пытается открыть дверь из прихожей, и я посторонился, пропуская его в кабинет. Он вручил мне конверт, на котором его рукой было начертано «Для Нийи Тормик», и прошел к письменному столу.
Вулф воззрился на Кремера и ткнул большим пальцем в направлении сыщика, по-прежнему торчавшего в углу.
— Как зовут этого человека?
— Этого? Чарли Хис.
— Прикажите ему выполнить мои распоряжения.
Кремер крутанул шею.
— Эй, Хис! Делайте, что вам скажут.
— Благодарю, — наклонил голову Вулф. — У вас есть машина, мистер Хис?
— Да, сэр.
— Очень хорошо. Возьмите у мистера Гудвина конверт и положите себе в карман. Нет, по внутренний карман. Захватите с собой мисс Тормик и поезжайте…
— Нет! — Нийя подскочила к нему, как кошка. — Я не хочу… Я никуда с ним не поеду…
— Хватит! — рявкнул Вулф. — Вы поедете. Не мешайте мне поступать так, как я считаю нужным. У вас есть с собой наличные?
— Но я не хочу…
— Придется! Сколько у вас с собой денег, черт побери?
— У меня… Немного.
— Сколько?
— Несколько долларов.
— Арчи, выдай мисс Тормик сто долларов.
Я достал расходные деньги, отсчитал пять двадцаток, после чего оставшаяся стопка стала совсем худосочной, и вручил их мисс Тормик.
Вулф сказал сыщику:
— Поезжайте на угол Пятой авеню и Тридцать пятой улицы, высадите там мисс Тормик, отдайте ей конверт, оставьте ее там и немедленно возвращайтесь сюда. Ни на минуту не задерживайтесь там и не смотрите, куда она пойдет. Вы также не должны вступать и контакт ни с одним человеком, независимо от того, куда он направляется.
Я не выдержал.
— Пошлите с ним Фреда. Или меня.
— Вы считаете это необходимым, мистер Кремер? — осведомился Вулф.
— Нет. Не такой уж я простофиля. Выполняйте распоряжения, Хис.
— Слушаюсь, сэр. Я высаживаю ее на перекрестке Пятой авеню и Тридцать пятой улицы, отдаю конверт, разворачиваюсь и гоню сюда.
Вулф кивнул.
— Вы ничего не перепутаете?
— Нет, сэр.
— Хорошо. — Он повернулся. — Au revoir[7], мисс Тормик.
— Ах, так! — взвизгнула она. — Вы считаете, что вам это сойдет с рук?
— Скажем, я надеюсь на такой исход. Это было бы вполне оправданно.
— Вы… Вы просто жирный болван!
— Да, худобой я не отличаюсь, вы правы. Ну и, разумеется, все мы немного болваны. Жаль, что вы не увидите, чем закончится эта история. Пусть маленькая победа, но моя.
— Победа!
— Да.
Нийя скривила губы, повернулась и стремительно зашагала к двери. Я подскочил и распахнул дверь прямо перед ее носом. Нийя вдруг остановилась, выкрикнула Вулфу: «Тиига мии борние руза», — так, во всяком случае, мне послышалось — и вылетела в прихожую — разъяренная фурия, сопровождаемая по пятам Чарли Хисом. Я выпустил их в промозглую ноябрьскую тьму и постоял на крыльце, чтобы проследить за отбытием. Насколько я мог видеть при тусклом уличном освещении, Хис не пытался подавать тайным сигналов никому из своих коллег, да и за полицейским автомобилем, когда они отъехали, никто не последовал.
Я уже повернулся, чтобы вернуться в дом, когда к тротуару напротив нашего крыльца подкатил черный лимузин, из которого выскочил шофер и услужливо распахнул дверцу, да еще и приложил пальцы к козырьку, когда один из двоих вылезших из лимузина мужчин что-то произнес. Я вошел в прихожую, развернулся на сто восемьдесят градусов и поприветствовал представителей двух поколений Барреттов. Потом попросил их минутку подождать, заглянул в кабинет и сказал Вулфу:
— Отец и сын.
— Скажи — пусть заходят.
Что я и сделал. Джон П., не успевший даже переодеться, занял кресло, в котором до него сидела Нийя. Лицо его казалось вытянутым и напряженным, а во взгляде, которым он наградил сначала Кремера, а потом Вулфа, не было и тени дружелюбия. Я придвинул Дональду другое кресло. Барретт-отпрыск выглядел настолько злобным и кровожадным, что я с трудом сдержал искушение бросить ему кусок сырого мяса. Никто, похоже, не горел желанием обменяться рукопожатием ни с кем из присутствующих, как принято в лучших домах.
Вулф сказал:
— Фред, подожди в гостиной.
Фред послушно вышел.
— Арчи, возьми блокнот.
Я взял блокнот.
— А вы и есть инспектор Кремер из полиции? — спросил Джон П.
— Да, сэр, — кивнул Кремер. — Из отдела тяжких преступлений.
Джон П. повернулся к Вулфу:
— Это просто нелепо! Дикость какая-то! У нас конфиденциальный деловой разговор, а вы тут велите своему человеку взять блокнот.
Вулф поуютнее устроился в своем необъятном кресле и сцепил пальцы.
— Нет, — произнес он. — Это вовсе не нелепо. Присутствие здесь мистера Кремера совершенно уместно, поскольку вам сейчас придется предпринять самые серьезные усилия, чтобы спасти своего сына от осуждения за преднамеренное убийство.
Кремер дернул головой. Дональд разинул рот и побледнел, отчего сразу сделался куда менее кровожадным. А вот по выражению лица Джона П. можно было подумать, что Вулф обронил ничего не значащую реплику о погоде.
— А вот уже и впрямь не нелепо, — заявил Джон П. — Это куда опаснее. За такие слова придется ответить.
— Вы совершенно правы, мистер Барретт — возвысил голос Вулф. — Именно к этому я и собираюсь сейчас приступить. Через час меня ждет ужин, и я не хотел бы тратить время на пустую болтовню. Все карты у меня в руках, так что миндальничать мне незачем. Ваша сделка с бандой Доневича потерпела крах. Примите это как факт. Зарубите себе на носу. Теперь я скажу вам…
— Я хочу переговорить с вами с глазу на глаз. — Джон П. встал. — Уберите отсюда этих людей или отведите меня…
— Нет, — жестко оборвал Вулф. — Сядьте.
— Зачем? Сами же сказали, что сделка потерпела крах. Так это или нет, обсуждать это я не собираюсь. Нам с вами вообще говорить не о чем. Пойдем, Дональд.
Он шагнул к двери. Слова Вулфа вонзились ему в спину.
— Через час будет подписан ордер на арест вашего сына по обвинению в предумышленном убийстве! Тогда говорить со мной будет уже поздно.
Дональд тоже вскочил и двинулся за главой семейства. Однако сам глава внезапно остановился, круто развернулся, прошагал к Кремеру и звенящим от праведного гнева голосом провозгласил:
— Вы — важное должностное лицо. В вашем присутствии меня шантажируют и угрожают мне. Вы знаете, кто я такой? Да или нет?
Тут, по-моему, старина Джон П. допустил промашку. Несмотря даже на то, что Кремер не имел ни малейшего понятия о том, из-за чего разгорелся весь сыр-бор. Впрочем, следует воздать ему должное, инспектор не стушевался.
— Да, — спокойно ответил он. — Я знаю, кто вы такой. А сейчас сядьте и сделайте, как говорит Вулф. Он владеет этим особняком и оранжереей, в которой произрастает миллион долларов в виде бесценной коллекции орхидей. Вам повезло: я здесь, и смогу выступить свидетелем в том случае, если вам вздумается подать на него в суд за клевету.
Вулф раздраженно фыркнул:
— Можете уходить, я вас не задерживаю. Но за последствия пеняйте на себя. Вы ведете себя, как школьница, на девичью честь которой кто-то посягнул. Неужто вы не понимаете, что без серьезных оснований я не стал бы такое заявлять? Или вы принимаете меня за недоумка?
— Блефует он! — выпалил вдруг Дональд.
Отец бросил на него уничтожающий взгляд и кивком головы велел сесть в кресло. Дональд покорно опустился в кресло. Джон П. последовал его примеру и обратился к Вулфу:
— Выкладывайте.
— То-то же, — сухо сказал Вулф и снова переплел пальцы. — Постараюсь быть как можно более кратким, поскольку вы уже и так в курсе дела, а мистеру Кремеру можно обрисовать все в самых общих чертах.
Вулф возвел глаза на Кремера и добавил:
— Для начала готов назвать вам имя убийцы. Я обещал вам это. Ее имя — княгиня Владанка Доневич.
— Не знаю ее, — буркнул Кремер.
— Нет, знаете. К этому мы вернемся позже. Она из Загреба — столицы Хорватии, из Югославии. Жена молодого князя Стефана. Они, в отличие от большинства хорватов, сочувствуют фашистам. Однако объединяет их с остальными хорватами ненависть к официальному Белграду. В Белграде, кстати, сейчас выбирают, кому покориться — Германии с Италией или Франции и Англии. Поэтому хорваты для немцев как кость поперек горла. С помощью банды Доневича Германия пытается подкупить хорватов, засылая и Загреб агентов. Другие страны между тем…
— Какое мне дело до ваших хорватов? — вскинулся Кремер. — Я нью-йоркский полицейский…
— Я знаю, но дело в том, что большинство мировых денег сосредоточено в Нью-Йорке или контролируется отсюда. Вот почему в Нью-Йорк стекаются люди со всего мира с подобными штучками. — Вулф полез во внутренний карман, достал какую-то бумагу и протянул ее инспектору Кремеру.
— Можете оставить ее себе. Это улика. Прочитать вам ее, правда, не удастся. Бумага подписана князем Стефаном Доневичем и наделяет его супругу, княгиню, особыми полномочиями от его имени…
Губы Джона П. искривились.
— Откуда она у вас?
— Это не имеет значения, мистер Барретт. Сейчас, по меньшей мере. — Вулф снова посмотрел на Кремера. — Полномочия эти, в частности, включают право на концессию боснийского леса, а также кредитование через компанию международных банкиров «Барретт и Дерюсси». В Нью-Йорк княгиня прибыла инкогнито, под вымышленным именем, и принялась проводить переговоры. Более того, она даже прикинулась иммигранткой и устроилась на работу в школу фехтования. Не думаю, что многим известно, кто она такая на самом деле, но трое людей были безусловно посвящены в ее тайну — отец и сын Барретты, а также некий Рудольф Фабер, который участвовал в переговорах как тайный агент нацистской Германии. Дели в том, инспектор, что компания «Барретт и Дерюсси» оказывает финансовую поддержку режиму Гитлера.
Дональд взорвался:
— Мы просто пытались…
Он перехватил ледяной взгляд отца и умолк.
Вулф кивнул.
— Я знаю. Деньги и порядочность несовместимы… Но британский агент Ладлоу на свою беду раскрыл их планы. Он даже угрожал княгине, что проинформирует американское правительство и сорвет их сделку. И она ничтоже сумняшеся убила Ладлоу. Сама, своими руками. С ней, правда, из Загреба приехала другая молодая женщина, ее подруга, тоже под вымышленным именем, но она тут ни при чем. Вы все поняли, мистер Кремер?
— Мне все равно, — миролюбиво промолвил Кремер. — Мне спешить некуда.
По-видимому, все поверили ему на слово, поскольку молчание затянулось минуты на три, после чего Вулф, не открывая глаз, проговорил:
— Что касается двух причин, по которым вы находитесь здесь, мистер Кремер, то первая из них вполне оправданна. Сомневаюсь, что вам удастся раздобыть то, что есть у меня. Более того, учитывая отношение к вашему расследованию вышестоящих лиц, я сомневаюсь, чтобы вам удалось этим воспользоваться даже в том случае, если бы вам удалось это раздобыть.
— Спорить не стану, — великодушно согласился инспектор. — Я говорил то же самое.
— Я знаю. Вы ведете себя тактично и ненавязчиво. Вашими устами бы да мед пить, Пф! Вот что я сделаю. Я отдам вам то, что вам нужно, при условии, если вы безоговорочно согласитесь на то, чтобы я завершил это дело так, как считаю нужным, без малейшего вмешательства с вашей стороны.
— Что ж, — произнес Кремер, прищурившись, потом посмотрел на Вулфа — совершенно напрасно, так как глаза Вулфа были по-прежнему закрыты. — Звучит несколько расплывчато. Я имею в виду ваши слова, что вы отдадите мне то, что мне нужно. А кто может решить, что именно мне нужно?
— Вздор. Я знаю, что говорю. Вам нужно знать, кто убийца и каким мотивом он руководствовался. Я готов представить вам все доказательства.
— У вас есть улики?
— Достаточно, чтобы вам угодить. Причем кое-что из этого для вас недоступно, и если бы не я, вам бы ни за что не заполучить это.
— И это вес находится сейчас в сейфе?
— О, нет, это вы и сами можете раздобыть в двадцать четыре часа. Хотя я лично затратил двадцать пять. Нет, мне придется разворошить осиное гнездо, чтобы раздобыть нужные улики.
Кремер еще с минуту пожирал Вулфа глазами, потом сказал:
— Валяйте.
— И я завершу дело, как считаю нужным, без всякого вмешательства с вашей стороны?
— Да. Выкладывайте.
Вулф раскрыл глаза.
— Арчи, — сказал он. — Свяжись по телефону с мистером Барреттом.
— С «зайчиком» или с папочкой?
— С мистером Барретом-старшим.
— Вы не должны… — выпалила Нийя Тормик, но осеклась.
Барретта мне удалось разыскать только с третьей попытки — отец семейства проводил время в клубе «Чертополох». Нийя тем временем пыталась доказать Вулфу, что делать этого не следует, но, когда Вулф снял трубку, она замолчала.
— Мистер Барретт? — произнес Вулф. — Говорит Ниро Вулф. Я звоню, чтобы выполнить данное вам обещание. Я обещал предупредить вас заранее в том случае, если наши с вами интересы пересекутся. Боюсь, что не смогу дать вам много времени — я вынужден приступить к активным действиям уже сейчас. Нет, нет, пожалуйста, не надо, тем более что это ничего не изменит. У себя в кабинете. Да. Хорошо, я на это согласен. Нет! Если ваш сын там, то лучше привезти его с собой. Да. Ждем вас через пятнадцать минут.
Он отодвинул телефонный аппарат, встал и двинулся по направлению к двери.
Нийя Тормик вскочила и вцепилась в его рукав.
— Куда… Я пойду с вами!..
— Нет, мисс Тормик. Я сейчас вернусь. Арчи!
Я встал и шагнул к ней, но Нийя уже сама отпустила его рукав, и Вулф вышел в прихожую. Не зная, в каком качестве она у нас пребывает и что может выкинуть, я на всякий случай преградил ей путь, встав перед дверью со скрещенными руками. Нийя не стала возвращаться к своему креслу, а осталась стоять в прежней позе, глядя на меня, а может быть, и на дверь — не стану себе льстить. Так мы стояли минуты три-четыре, пока легкий толчок в спину не возвестил мне о том, что Вулф пытается открыть дверь из прихожей, и я посторонился, пропуская его в кабинет. Он вручил мне конверт, на котором его рукой было начертано «Для Нийи Тормик», и прошел к письменному столу.
Вулф воззрился на Кремера и ткнул большим пальцем в направлении сыщика, по-прежнему торчавшего в углу.
— Как зовут этого человека?
— Этого? Чарли Хис.
— Прикажите ему выполнить мои распоряжения.
Кремер крутанул шею.
— Эй, Хис! Делайте, что вам скажут.
— Благодарю, — наклонил голову Вулф. — У вас есть машина, мистер Хис?
— Да, сэр.
— Очень хорошо. Возьмите у мистера Гудвина конверт и положите себе в карман. Нет, по внутренний карман. Захватите с собой мисс Тормик и поезжайте…
— Нет! — Нийя подскочила к нему, как кошка. — Я не хочу… Я никуда с ним не поеду…
— Хватит! — рявкнул Вулф. — Вы поедете. Не мешайте мне поступать так, как я считаю нужным. У вас есть с собой наличные?
— Но я не хочу…
— Придется! Сколько у вас с собой денег, черт побери?
— У меня… Немного.
— Сколько?
— Несколько долларов.
— Арчи, выдай мисс Тормик сто долларов.
Я достал расходные деньги, отсчитал пять двадцаток, после чего оставшаяся стопка стала совсем худосочной, и вручил их мисс Тормик.
Вулф сказал сыщику:
— Поезжайте на угол Пятой авеню и Тридцать пятой улицы, высадите там мисс Тормик, отдайте ей конверт, оставьте ее там и немедленно возвращайтесь сюда. Ни на минуту не задерживайтесь там и не смотрите, куда она пойдет. Вы также не должны вступать и контакт ни с одним человеком, независимо от того, куда он направляется.
Я не выдержал.
— Пошлите с ним Фреда. Или меня.
— Вы считаете это необходимым, мистер Кремер? — осведомился Вулф.
— Нет. Не такой уж я простофиля. Выполняйте распоряжения, Хис.
— Слушаюсь, сэр. Я высаживаю ее на перекрестке Пятой авеню и Тридцать пятой улицы, отдаю конверт, разворачиваюсь и гоню сюда.
Вулф кивнул.
— Вы ничего не перепутаете?
— Нет, сэр.
— Хорошо. — Он повернулся. — Au revoir[7], мисс Тормик.
— Ах, так! — взвизгнула она. — Вы считаете, что вам это сойдет с рук?
— Скажем, я надеюсь на такой исход. Это было бы вполне оправданно.
— Вы… Вы просто жирный болван!
— Да, худобой я не отличаюсь, вы правы. Ну и, разумеется, все мы немного болваны. Жаль, что вы не увидите, чем закончится эта история. Пусть маленькая победа, но моя.
— Победа!
— Да.
Нийя скривила губы, повернулась и стремительно зашагала к двери. Я подскочил и распахнул дверь прямо перед ее носом. Нийя вдруг остановилась, выкрикнула Вулфу: «Тиига мии борние руза», — так, во всяком случае, мне послышалось — и вылетела в прихожую — разъяренная фурия, сопровождаемая по пятам Чарли Хисом. Я выпустил их в промозглую ноябрьскую тьму и постоял на крыльце, чтобы проследить за отбытием. Насколько я мог видеть при тусклом уличном освещении, Хис не пытался подавать тайным сигналов никому из своих коллег, да и за полицейским автомобилем, когда они отъехали, никто не последовал.
Я уже повернулся, чтобы вернуться в дом, когда к тротуару напротив нашего крыльца подкатил черный лимузин, из которого выскочил шофер и услужливо распахнул дверцу, да еще и приложил пальцы к козырьку, когда один из двоих вылезших из лимузина мужчин что-то произнес. Я вошел в прихожую, развернулся на сто восемьдесят градусов и поприветствовал представителей двух поколений Барреттов. Потом попросил их минутку подождать, заглянул в кабинет и сказал Вулфу:
— Отец и сын.
— Скажи — пусть заходят.
Что я и сделал. Джон П., не успевший даже переодеться, занял кресло, в котором до него сидела Нийя. Лицо его казалось вытянутым и напряженным, а во взгляде, которым он наградил сначала Кремера, а потом Вулфа, не было и тени дружелюбия. Я придвинул Дональду другое кресло. Барретт-отпрыск выглядел настолько злобным и кровожадным, что я с трудом сдержал искушение бросить ему кусок сырого мяса. Никто, похоже, не горел желанием обменяться рукопожатием ни с кем из присутствующих, как принято в лучших домах.
Вулф сказал:
— Фред, подожди в гостиной.
Фред послушно вышел.
— Арчи, возьми блокнот.
Я взял блокнот.
— А вы и есть инспектор Кремер из полиции? — спросил Джон П.
— Да, сэр, — кивнул Кремер. — Из отдела тяжких преступлений.
Джон П. повернулся к Вулфу:
— Это просто нелепо! Дикость какая-то! У нас конфиденциальный деловой разговор, а вы тут велите своему человеку взять блокнот.
Вулф поуютнее устроился в своем необъятном кресле и сцепил пальцы.
— Нет, — произнес он. — Это вовсе не нелепо. Присутствие здесь мистера Кремера совершенно уместно, поскольку вам сейчас придется предпринять самые серьезные усилия, чтобы спасти своего сына от осуждения за преднамеренное убийство.
Кремер дернул головой. Дональд разинул рот и побледнел, отчего сразу сделался куда менее кровожадным. А вот по выражению лица Джона П. можно было подумать, что Вулф обронил ничего не значащую реплику о погоде.
— А вот уже и впрямь не нелепо, — заявил Джон П. — Это куда опаснее. За такие слова придется ответить.
— Вы совершенно правы, мистер Барретт — возвысил голос Вулф. — Именно к этому я и собираюсь сейчас приступить. Через час меня ждет ужин, и я не хотел бы тратить время на пустую болтовню. Все карты у меня в руках, так что миндальничать мне незачем. Ваша сделка с бандой Доневича потерпела крах. Примите это как факт. Зарубите себе на носу. Теперь я скажу вам…
— Я хочу переговорить с вами с глазу на глаз. — Джон П. встал. — Уберите отсюда этих людей или отведите меня…
— Нет, — жестко оборвал Вулф. — Сядьте.
— Зачем? Сами же сказали, что сделка потерпела крах. Так это или нет, обсуждать это я не собираюсь. Нам с вами вообще говорить не о чем. Пойдем, Дональд.
Он шагнул к двери. Слова Вулфа вонзились ему в спину.
— Через час будет подписан ордер на арест вашего сына по обвинению в предумышленном убийстве! Тогда говорить со мной будет уже поздно.
Дональд тоже вскочил и двинулся за главой семейства. Однако сам глава внезапно остановился, круто развернулся, прошагал к Кремеру и звенящим от праведного гнева голосом провозгласил:
— Вы — важное должностное лицо. В вашем присутствии меня шантажируют и угрожают мне. Вы знаете, кто я такой? Да или нет?
Тут, по-моему, старина Джон П. допустил промашку. Несмотря даже на то, что Кремер не имел ни малейшего понятия о том, из-за чего разгорелся весь сыр-бор. Впрочем, следует воздать ему должное, инспектор не стушевался.
— Да, — спокойно ответил он. — Я знаю, кто вы такой. А сейчас сядьте и сделайте, как говорит Вулф. Он владеет этим особняком и оранжереей, в которой произрастает миллион долларов в виде бесценной коллекции орхидей. Вам повезло: я здесь, и смогу выступить свидетелем в том случае, если вам вздумается подать на него в суд за клевету.
Вулф раздраженно фыркнул:
— Можете уходить, я вас не задерживаю. Но за последствия пеняйте на себя. Вы ведете себя, как школьница, на девичью честь которой кто-то посягнул. Неужто вы не понимаете, что без серьезных оснований я не стал бы такое заявлять? Или вы принимаете меня за недоумка?
— Блефует он! — выпалил вдруг Дональд.
Отец бросил на него уничтожающий взгляд и кивком головы велел сесть в кресло. Дональд покорно опустился в кресло. Джон П. последовал его примеру и обратился к Вулфу:
— Выкладывайте.
— То-то же, — сухо сказал Вулф и снова переплел пальцы. — Постараюсь быть как можно более кратким, поскольку вы уже и так в курсе дела, а мистеру Кремеру можно обрисовать все в самых общих чертах.
Вулф возвел глаза на Кремера и добавил:
— Для начала готов назвать вам имя убийцы. Я обещал вам это. Ее имя — княгиня Владанка Доневич.
— Не знаю ее, — буркнул Кремер.
— Нет, знаете. К этому мы вернемся позже. Она из Загреба — столицы Хорватии, из Югославии. Жена молодого князя Стефана. Они, в отличие от большинства хорватов, сочувствуют фашистам. Однако объединяет их с остальными хорватами ненависть к официальному Белграду. В Белграде, кстати, сейчас выбирают, кому покориться — Германии с Италией или Франции и Англии. Поэтому хорваты для немцев как кость поперек горла. С помощью банды Доневича Германия пытается подкупить хорватов, засылая и Загреб агентов. Другие страны между тем…
— Какое мне дело до ваших хорватов? — вскинулся Кремер. — Я нью-йоркский полицейский…
— Я знаю, но дело в том, что большинство мировых денег сосредоточено в Нью-Йорке или контролируется отсюда. Вот почему в Нью-Йорк стекаются люди со всего мира с подобными штучками. — Вулф полез во внутренний карман, достал какую-то бумагу и протянул ее инспектору Кремеру.
— Можете оставить ее себе. Это улика. Прочитать вам ее, правда, не удастся. Бумага подписана князем Стефаном Доневичем и наделяет его супругу, княгиню, особыми полномочиями от его имени…
Губы Джона П. искривились.
— Откуда она у вас?
— Это не имеет значения, мистер Барретт. Сейчас, по меньшей мере. — Вулф снова посмотрел на Кремера. — Полномочия эти, в частности, включают право на концессию боснийского леса, а также кредитование через компанию международных банкиров «Барретт и Дерюсси». В Нью-Йорк княгиня прибыла инкогнито, под вымышленным именем, и принялась проводить переговоры. Более того, она даже прикинулась иммигранткой и устроилась на работу в школу фехтования. Не думаю, что многим известно, кто она такая на самом деле, но трое людей были безусловно посвящены в ее тайну — отец и сын Барретты, а также некий Рудольф Фабер, который участвовал в переговорах как тайный агент нацистской Германии. Дели в том, инспектор, что компания «Барретт и Дерюсси» оказывает финансовую поддержку режиму Гитлера.
Дональд взорвался:
— Мы просто пытались…
Он перехватил ледяной взгляд отца и умолк.
Вулф кивнул.
— Я знаю. Деньги и порядочность несовместимы… Но британский агент Ладлоу на свою беду раскрыл их планы. Он даже угрожал княгине, что проинформирует американское правительство и сорвет их сделку. И она ничтоже сумняшеся убила Ладлоу. Сама, своими руками. С ней, правда, из Загреба приехала другая молодая женщина, ее подруга, тоже под вымышленным именем, но она тут ни при чем. Вы все поняли, мистер Кремер?