У нее это довольно хорошо получилось. Она ответила спокойным, только немного сдавленным голосом:
– Нет.
– Знаете ли вы, кто это сделал?
– Нет.
– Вы помолвлены?
– Это не ваше дело.
Вулф сказал терпеливо:
– Мне придется спросить о многом, что вы будете считать не моим делом. Поэтому, мисс Фрост, глупо с вашей стороны без нужды раздражать меня. Вопрос, который я задаю вам, совершенно безобидный; любой из ваших друзей мог бы, вероятно, ответить на него, почему бы не ответить и вам?.. Не воображаете ли вы, что мы ведем с вами дружеский разговор?.. Ни в коем случае!.. Это весьма одностороннее дело. Я вынуждаю вас отвечать на вопросы, угрожая передать вас в полицию, если вы не будете отвечать. Вы помолвлены?
Она понемногу раскалывалась. Ее кулаки сжались на коленях, и она выглядела меньше ростом, как будто усохла, а глаза сделались такими влажными, что наконец в уголке каждого из них образовалась слеза и скатилась по щеке.
Не обращая никакого внимания на слезы, она, глядя на Вулфа, сказала ему:
– Вы грязное, жирное животное. Вы… Вы…
Он кивнул.
– Я знаю, я задаю вопросы женщинам, только когда это неизбежно, потому что не выношу истерик. Вытрите глаза.
Она не шевельнулась. Он вздохнул,
– Вы помолвлены?
Слезы ярости звучали теперь в ее голосе:
– Нет.
– Вы купили алмаз, который на вашем пальце?
Она неохотно взглянула на алмаз.
– Нет.
– Кто подарил его вам?
– Мистер Мак-Нэр.
– Удивительно. Я не подумал бы, что вы интересуетесь алмазами. Вы не должны обращать внимания на мою кажущуюся непоследовательность. Девушка-служанка по имени Анна Фиоре сидела в этом кресле однажды и беседовала со мной пять часов, герцогиня Раткин говорила почти всю ночь. Я склонен исследовать каждый факт. И прошу вас быть терпеливой… Например, алмазы – это любопытно… Вы любите их?
– Я… вообще-то, нет.
– Любит ли их Мак-Нэр? Дарит ли он их случайно?
– Нет, насколько мне известно.
– И хотя вы не любите их, вы носите это кольцо из… уважения к мистеру Мак-Нэру? Привязанность к старому другу?
– Я ношу потому, что мне это нравится.
– Видите ли, я очень мало знаю о мистере Мак-Нэре Он женат?
– Как а уже сказала вам, он старый друг моей матери. Всю жизнь был другом. У него была дочь, приблизительно моего возраста, на месяц или около того старше, но она умерла, когда ей было два года. Его жена умерла при рождении дочери… Мак-Нэр самый прекрасный человек, которого я когда-либо знала. Он… мой лучший друг.
– И однако он навязывает вам алмазы. Вы должны простить меня за то, что я твержу об алмазах. Между прочим, я не люблю их… Я хотел спросить вас, знаете ли вы кого-нибудь еще, кто любит «иорданский миндаль»?
– Кого-нибудь еще?
– Кроме Мак-Нэра.
– Нет, не знаю, Вулф налил еще пива, оставил пену оседать, откинулся на спинку кресла и нахмурился, глядя на свою жертву.
– Вы знаете, мисс Фрост, пора сказать вам кое-что. Из-за вашей самонадеянности вы принимаете на себя слишком большую ответственность. Молли Лоук умерла девять дней назад, может быть, из-за неудачной попытки отравить кого-то другого. Все это время вы имели сведения, которые, если их использовать со знанием дела и своевременно, могли бы дать что-нибудь более важное, чем бессильная мстительность. Это могло бы спасти чью-то жизнь, и даже, возможно, жизнь, достойную спасения. Как вы думаете, не является ли эта ответственность слишком тяжелой для вас?.. Я не так бесчувствен, чтобы применять насилие. В вас слишком много самомнения и упрямства. Но вы действительно должны подумать над этим.
Он взял стакан и выпил. Она сидела и наблюдала за ним. Наконец сказала:
– Я обдумала это. Я не самонадеянна. Я… Я продумала.
Вулф поднял плечи на дюйм и снова опустил их.
– Очень хорошо. Я так понимаю, что ваш отец умер. Я понял из заявления вашего дяди, мистера Дадли Фроста, что он является опекуном вашего имущества.
– Мой отец умер, когда мне было всего несколько месяцев. Поэтому у меня никогда не было отца. – Она нахмурилась. – То есть…
– Да, то есть?
– Ничего. – Она махнула головой. – Совсем ничего.
– А из чего состоит ваше имущество?
– Я унаследовала его от моего отца.
– Несомненно… Сколько?
– Столько, сколько отец оставил мне.
– О! Послушайте, мисс Фрост. Размеры состояния под опекой не являются тайной в наши дни. Каким капиталом вы обладаете?
– Я полагаю, это свыше двух миллионов долларов.
– Вот как? И капитал не тронут?
– Не тронут? А кто бы его мог растратить?
– Не имею понятия. Но не думайте, что я лезу в дела, которые ваша семья считает слишком интимными для обсуждения их с посторонними. Ваш дядя сообщил мне вчера, что ваша мать не унаследовала ни цента. Следовательно, состояние вашего отца все было оставлено вам?
– Да, это так. У меня нет братьев и сестер.
– И оно достанется вам… Извините, меня, пожалуйста, Арчи, телефон.
Я взял трубку и узнал спокойный и сдержанный голос женщины, прежде чем она назвала себя. Я и сам заговорил вежливее и солиднее, как она того заслуживала. Я повернулся к Элен Фрост.
– Ваша мама хотела бы поговорить с вами.
Я встал и пододвинул ей мое кресло. Она пересела в него.
– Да, мама… Да… Нет, я… Нет… Я знаю, что вы сказали… Но при данных обстоятельствах… Я не вполне могу сейчас сказать вам… Я не могла спросить дядю Бойда об этом, потому что он не вернулся еще после завтрака. Я просто сообщила миссис Лемоут, куда иду… Нет, мама, это смешно, вы что, не считаете меня достаточно взрослой, чтобы самой принимать решение? Не беспокойтесь об этом, и, ради Бога, поверьте, что у меня есть немного ума… Нет… до свидания.
Она опять порозовела, когда вернулась на свое место. Вулф глядел на нее, прищурившись. Он пробормотал сочувственно:
– Вы не любите, когда люди суетятся вокруг вас, не так ли, мисс Фрост? Даже если это ваша мама. Я знаю. Но вы должны проявлять терпимость в этом отношении. Помните, что она о вас заботится и помогает материально. Вы находитесь пока еще… ну, на стадии куколки… Я надеюсь, вы не против того, что я обсуждаю вас.
– Мне не принесли бы пользы какие-либо возражения.
– Я не сказал, что это было бы полезно, я просто извинился за нотацию. Относительно вашего наследства. Я полагаю, оно будет передано вам, когда вы достигнете совершеннолетия – седьмого мая.
– Я думаю, да.
– Осталось всего пять недель. Тридцать шесть дней, то есть пять недель, начиная с завтрашнего дня. Два миллиона долларов. Это очень ответственно для вас. Будете ли вы продолжать работать?
– Я не знаю.
– А почему вы работаете? Не для заработка же?
– Конечно, нет. Я работаю потому, что это доставляет мне удовольствие. Я чувствовала бы себя глупой, если бы ничего не делала. И дядя Бойд – мистер Мак-Нэр… Так случилось, что у него оказалась работа, которую я выполняю с удовольствием.
– Как долго… о, черт! Извините меня, снова телефон.
Я взял трубку и сказал, как обычно:
– Алло, контора…
– Алло, алло, я хочу говорить с Ниро Вулфом.
Я состроил гримасу моему настольному календарю. Это был голос, который я тоже узнал.
– Это Дадли Фрост. Мне наплевать на то, что Ниро Вулф занят, я хочу говорить с ним сейчас же! Моя племянница там? Соедините меня с ней! Вы пожалеете…
Я разозлился.
– Послушайте. Мистер Вулф и мисс Фрост беседуют, и я не собираюсь мешать им. Если вы хотите что-либо передать…
– Скажите Вулфу, что я – опекун моей племянницы. Она находится под моей защитой. Я не позволю докучать ей. Я сделаю так, что Вулф, да и вы тоже, будете арестованы как вымогатели…
– Мистер Фрост, вы будете слушать? То, что вы говорите, все правильно. Попросите инспектора Кремера произвести арест. Он часто бывает здесь и знает дорогу. Ну, а если вы захотите еще раз позвонить сюда, я найду вас и выпрямлю ваш нос!
Я положил трубку, повернулся и коротко сказал:
– Еще один защитник!
Элен Фрост нервно сказала:
– Мой кузен?
– Нет. Ваш дядя. Ваш кузен будет звонить следующим.
Она хотела задать еще вопрос, но почему-то решила не делать этого.
Вулф начал снова:
– Я хотел спросить, как долго вы работаете?
– Почти два года. Я хотела бы знать… этот допрос будет продолжаться бесконечно? Вы просто стараетесь спровоцировать меня…
Вулф покачал головой.
– Нет. Я собираю информацию, хотя, возможно, она не всегда относится к делу, но это моя забота. – Он посмотрел на часы. – Четверть четвертого. В четыре часа я попрошу вас пойти со мной в оранжерею на крыше. Надеюсь, орхидеи развлекут вас. Я думаю, что к шести часам мы закончим. Я намереваюсь пригласить мистера Мак-Нэра зайти ко мне сегодня вечером. Если он найдет это неудобным, тогда завтра. Если он откажется, мистер Гудвин поедет к нему утром и посмотрит, что можно сделать. Между прочим, я должен быть уверен, что вы будете там завтра. Вы будете?
– Конечно. Я бываю там каждый… О, нет. Завтра нет. Предприятие будет закрыто.
– Закрыто? В четверг? Второго апреля?
– Да. Второго апреля. Это день смерти жены Мак-Нэра.
– Действительно. И день рождения его дочери?
Она кивнула.
– Он… он всегда в этот день не работает.
– И посещает кладбище?
– О, нет. Его жена умерла в Европе. В Париже. Мистер Мак-Нэр шотландец. Он приехал в эту страну около двенадцати лет назад, немного позже того, как приехали мама и я.
– Значит, вы провели часть вашего детства в Европе?
– Большую часть. Первые восемь лет… Я родилась в Париже, но мой отец и моя мать американцы. – Она подняла подбородок. – Я американка.
– Вы и выглядите так…
Фриц принес пива. Вулф наполнил стакан.
– И спустя двадцать лет мистер Мак-Нэр все еще закрывает магазин второго апреля в память своей жены. Человек завидного постоянства. Конечно, он потерял также свою дочь… Все же он продолжает одевать женщин… Так вы не будете там завтра?
– Нет. Но я проведу завтрашний день с Мак-Нэром. Он попросил меня много лет назад, мама позволила, и я всегда бываю в этот день с ним. Я почти такого же возраста, как была его дочь. Конечно, я не помню ее, я была слишком мала.
– Итак, вы проводите этот день с ним в качестве заместителя его дочери.
– Вулф поежился. – В его траурный день. Отвратительно. И он навешивает на вас алмазы. Однако… Вы осведомлены, что ваш кузен, Луэлин Фрост, хочет, чтобы вы бросили вашу работу?
– Возможно, это и так. Но это даже не мое дело, не правда ли? А его.
– Конечно, следовательно, дело мое, так как он мой клиент. Вы не забыли, что он нанял меня?
– Я не забыла. – В ее голосе прозвучало презрение. – Но я не собираюсь обсуждать моего кузена Лу с вами. Он желает мне добра. Я знаю.
– Но вы не любите излишней заботы о вас. – Вулф вздохнул.
Пена сошла у него с пива, он плеснул еще немного в стакан и выпил. Я сидел и смотрел на лодыжки мисс Фрост и на приятные формы, поднимающиеся от них. Я начинал беспокоиться, думая, не действует ли все еще микроб рецидива на нервные центры Вулфа. У него не только ничего не получилось с этой упрямой наследницей, но мне даже казалось, что он и не очень-то старался. Вспомнились спектакли, которые он разыгрывал с другими – например, с Ниурой Прон в деле с дипломатическим клубом. Я начинал подозревать, что он только убивает время. Давно уже мог бы загнать в угол эту несчастную маленькую богатую девушку.
Меня отвлек звонок у входной двери. Я подумал, что это мистер Дадли Фрост. Зашел, чтобы выпрямить свой нос.
Но это был не циклон, а лишь легкий ветерок – его сын. Наш клиент, Фриц доложил о нем и, дождавшись согласия Вулфа, привел его. Лу был не один, а с маленьким, пухленьким утенком приблизительно его же возраста, с круглым розовым лицом и проворными нахальными глазками. Лу Фрост провел этого типа вперед, затем оставил его и подошел к своей кузине.
– Элен! Вам не следовало этого делать…
– Ну, Лу, ради Бога, зачем вы пришли сюда? Во всяком случае, я здесь по вашей вине…
Она увидела толстячка.
– Вы тоже, Бенни? Вы вооружены?
Лу Фрост повернулся к Вулфу с видом настоящего футболиста.
– Что это за штучки? Какого черта вы стараетесь нас вытащить? Как вам понравится, если я сейчас стащу вас с этого кресла…
Тут его пухленький друг властно схватил Лу за руку и отрывисто произнес:
– Хватит, Лу. Успокойтесь. Представьте меня.
С некоторым усилием ваш клиент овладел собой.
– Но, Бен… хорошо. Это Ниро Вулф. – Он злобно посмотрел на Вулфа. – А это Бенджамин Линч, мой адвокат. Попробуйте-ка свои штучки с ним.
Вулф наклонил голову.
– Здравствуйте, мистер Линч. Я не знаю, о каких штучках вы говорите, мистер Фрост. Как бы то ни было, вы все усложняете. Не так ли?.. Сначала вы приглашаете меня работать на вас, а сейчас, судя по всему, наняли мистера Линча, чтобы обойти меня. Если вы будете так продолжать…
– Нет, мы не собираемся обходить вас, – Голос адвоката звучал дружелюбно и мягко. – Видите ли, мистер Вулф, я старый друг Лу. Он немного вспыльчив. Он рассказал мне кое-что об этом деле… о некоторых обстоятельствах, и я просто подумал, что будет правильно, если мы с ним будем присутствовать при всех ваших разговорах с мисс Фрост. Хотя было бы уместнее, чтобы мы были здесь с самого начала. – Он вежливо улыбнулся. – Двое вас и двое нас?
– Вы говорите, сэр, словно мы вражеские армии, втянутые в сражение… Конечно, это естественно, так как плохие отношения для юристов – это как больной зуб для дантиста. Я не имею в виду ничего оскорбительного. Сыщики тоже не обходятся без неприятностей, но они не создают их там, где их нет… по крайней мере, я не создаю… Я не приглашаю вас сесть, потому что вы не нужны мне здесь.
В это время, постучав, вошел Фриц с оловянным подносиком, Он низко поклонился и протянул его. Вулф взял с подноса карточку и посмотрел на нее.
– Это не тот, кто нам нужен. Скажите ему… Нет. Пригласите его.
Фриц поклонился. Вновь прибывший вошел. При виде его длинного носа, прилизанных волос и темных бегающих глаз я подавил ухмылку и пробормотал про себя: «Шума будет много».
Я встал.
– Здесь мистер Геберт.
Лу Фрост сделал шаг и кинулся на вошедшего.
– Вы? Какого черта вам здесь надо?
Вулф рявкнул:
– Мистер Фрост! Это мой кабинет!
Адвокат схватил нашего клиента – да и своего тоже – и не выпускал его. Перрен Геберт не обратил ни на одного из них никакого внимания. Он прошел мимо и согнулся в глубоком поклоне перед Вулфом.
– Мистер Вулф? Здравствуйте. Разрешите мне… – Он повернулся и поклонился Элен Фрост и обратился к ней: – Итак, вы здесь! Как дела? Вы плакали! Простите меня, я бестактен, мне не следовало говорить это. Как вы себя чувствуете? Все в порядке?
– Конечно, у меня все в порядке! Ради Бога, Перри, зачем вы пришли?
– Чтобы забрать вас домой.
Геберт повернулся и посмотрел своими темными глазами на Вулфа.
– Разрешите, сэр. Я приехал проводить мисс Фрост домой.
– Именно так, – пробормотал Вулф, – официально? Насильно? Несмотря ни на что?
– Ну… – Геберт улыбнулся, – полуофициально. Как бы это сказать… мисс Фрост – почти моя невеста.
– Перри! Это неправда! Я не разрешала вам говорить так!
– Я сказал «почти», Элен. – Он поднял ладони в знак оправдания. – Я могу добавить: с моей стороны это только надежда…
– Ну, и не говорите этого больше. Почему вы пришли?
Геберт еще раз поклонился.
– Дело в том, что ваша мама попросила меня.
– О, она попросила. – Мисс Фрост оглядела всех своих защитников весьма раздраженно. – Я полагаю, она обратилась и к вам тоже, Лу. И к вам, Бенни?
– Ну, Элен, – адвокат старался быть убедительным, – не набрасывайтесь на меня. Я пришел сюда потому, что Лу предложил мне это.
Зазвенел телефон. Линч продолжал уговаривать всех присутствующих. Как только я узнал, кто звонит, перестал называть чьи-либо имена и говорил сдержанно. Вероятно, на этот раз это была единственно правильная тактика. Я попросил собеседника не отключаться ни на минуту, прикрыл трубку рукой, написал на клочке бумаги: «Мак-Нэр намерен посетить нас» и вручил Вулфу. Патрон взглянул, сунул листок в карман и негромко сказал:
– Благодарю тебя, Арчи. Это уже больше похоже на дело. Скажите мистеру Брауну, что прошу его позвонить через пятнадцать минут.
Сделать это было непросто, так как Мак-Нэр был настойчив и не желал ничего откладывать. Все остальные замолчали. Я был вежлив, но тверд, и, наконец, мне удалось его убедить. Я повесил трубку и сказал Вулфу «о'кэй».
Он приготовился вставать. Отодвинулся в кресле назад, уперся руками в подлокотники вместо рычагов; и вот гора поднялась. Окинув всех взглядом, Вулф заговорил самым жестким тоном.
– Джентльмены. Сейчас почти четыре часа, и я должен покинуть вас… Нет, позвольте мне сказать. Мисс Фрост любезно приняла мое приглашение пойти в мою оранжерею посмотреть орхидеи. Она и я заключили небольшое соглашение. Я моту только сказать, что я не людоед и поэтому возмущен вашим глупым вторжением в мой дом. Вы, джентльмены, уходите все, и конечно, мисс Фрост вправе сопровождать вас, если она предпочитает сделать это. Итак, мисс Фрост?
Она встала. Губы ее были сжаты, но она не колебалась.
– Я посмотрю орхидеи.
Все наши гости сразу начали тявкать. Я встал и приготовился к обязанностям вышибалы на случай давки. Луэлин оторвался от своего адвоката и двинулся к Элен, полный решимости перекинуть ее через седло и ускакать прочь, если понадобится. Она храбро посмотрела на них.
– Ради Бога, замолчите! Я достаточно взрослая, чтобы самой о себе позаботиться! Лу, прекратите это!
И она ушла с Вулфом. Все, что они смогли сделать, это смириться. Выглядели они при этом довольно глупо. Друг-юрист потянул за свой маленький розовый носик. Перри Геберт сунул руки в карманы и стоял, выпрямившись. Луэлин подошел к двери. Я объявил:
– Это пока все, я не люблю скандалов. Они действуют мне на нервы.
Лу Фрост повернулся и сказал мне:
– Убирайтесь к дьяволу!
Я ухмыльнулся.
– Я не могу ударить вас, потому что вы наш клиент. Но убраться следует вам. Мне нужно работать.
Пухлячок сказал:
– Лу, пойдем в мою контору.
Перри Геберт уже двинулся к выходу. Луэлин отступил в сторону, взирая на него полным ненависти взглядом. Линч подошел и подтолкнул своего друга к выходу. Потом они сошли со ступенек на тротуар и устремились на восток. Геберт забрался в аккуратный маленький автомобиль с открытым верхом и нажал на стартер. Я закрыл дверь и вернулся в дом. Включив домашний телефон, имеющий связь с оранжереей, я нажал кнопку. Примерно через двадцать секунд Вулф ответил, и я сообщил ему:
– Здесь внизу все спокойно. Никакого шума.
До меня донеслось его бормотание:
– Хорошо. Мисс Фрост разглядывает орхидеи… Когда позвонит мистер Мак-Нэр, скажите, что я жду его в шесть часов. Если он будет настаивать на том, чтобы прийти раньше, впустите и займите его. Дайте мне знать, когда он будет здесь, и держите дверь кабинета закрытой. Мисс Фрост оставила свою сумочку на моем письменном столе. Пошлите Фрица с ней наверх.
– Хорошо.
Я отключился и стал ждать звонка Мак-Нэра, размышляя об относительной привлекательности красивой женщины и о том, что это зависят от того, являетесь ли вы романтиком или нет.
– Нет.
– Знаете ли вы, кто это сделал?
– Нет.
– Вы помолвлены?
– Это не ваше дело.
Вулф сказал терпеливо:
– Мне придется спросить о многом, что вы будете считать не моим делом. Поэтому, мисс Фрост, глупо с вашей стороны без нужды раздражать меня. Вопрос, который я задаю вам, совершенно безобидный; любой из ваших друзей мог бы, вероятно, ответить на него, почему бы не ответить и вам?.. Не воображаете ли вы, что мы ведем с вами дружеский разговор?.. Ни в коем случае!.. Это весьма одностороннее дело. Я вынуждаю вас отвечать на вопросы, угрожая передать вас в полицию, если вы не будете отвечать. Вы помолвлены?
Она понемногу раскалывалась. Ее кулаки сжались на коленях, и она выглядела меньше ростом, как будто усохла, а глаза сделались такими влажными, что наконец в уголке каждого из них образовалась слеза и скатилась по щеке.
Не обращая никакого внимания на слезы, она, глядя на Вулфа, сказала ему:
– Вы грязное, жирное животное. Вы… Вы…
Он кивнул.
– Я знаю, я задаю вопросы женщинам, только когда это неизбежно, потому что не выношу истерик. Вытрите глаза.
Она не шевельнулась. Он вздохнул,
– Вы помолвлены?
Слезы ярости звучали теперь в ее голосе:
– Нет.
– Вы купили алмаз, который на вашем пальце?
Она неохотно взглянула на алмаз.
– Нет.
– Кто подарил его вам?
– Мистер Мак-Нэр.
– Удивительно. Я не подумал бы, что вы интересуетесь алмазами. Вы не должны обращать внимания на мою кажущуюся непоследовательность. Девушка-служанка по имени Анна Фиоре сидела в этом кресле однажды и беседовала со мной пять часов, герцогиня Раткин говорила почти всю ночь. Я склонен исследовать каждый факт. И прошу вас быть терпеливой… Например, алмазы – это любопытно… Вы любите их?
– Я… вообще-то, нет.
– Любит ли их Мак-Нэр? Дарит ли он их случайно?
– Нет, насколько мне известно.
– И хотя вы не любите их, вы носите это кольцо из… уважения к мистеру Мак-Нэру? Привязанность к старому другу?
– Я ношу потому, что мне это нравится.
– Видите ли, я очень мало знаю о мистере Мак-Нэре Он женат?
– Как а уже сказала вам, он старый друг моей матери. Всю жизнь был другом. У него была дочь, приблизительно моего возраста, на месяц или около того старше, но она умерла, когда ей было два года. Его жена умерла при рождении дочери… Мак-Нэр самый прекрасный человек, которого я когда-либо знала. Он… мой лучший друг.
– И однако он навязывает вам алмазы. Вы должны простить меня за то, что я твержу об алмазах. Между прочим, я не люблю их… Я хотел спросить вас, знаете ли вы кого-нибудь еще, кто любит «иорданский миндаль»?
– Кого-нибудь еще?
– Кроме Мак-Нэра.
– Нет, не знаю, Вулф налил еще пива, оставил пену оседать, откинулся на спинку кресла и нахмурился, глядя на свою жертву.
– Вы знаете, мисс Фрост, пора сказать вам кое-что. Из-за вашей самонадеянности вы принимаете на себя слишком большую ответственность. Молли Лоук умерла девять дней назад, может быть, из-за неудачной попытки отравить кого-то другого. Все это время вы имели сведения, которые, если их использовать со знанием дела и своевременно, могли бы дать что-нибудь более важное, чем бессильная мстительность. Это могло бы спасти чью-то жизнь, и даже, возможно, жизнь, достойную спасения. Как вы думаете, не является ли эта ответственность слишком тяжелой для вас?.. Я не так бесчувствен, чтобы применять насилие. В вас слишком много самомнения и упрямства. Но вы действительно должны подумать над этим.
Он взял стакан и выпил. Она сидела и наблюдала за ним. Наконец сказала:
– Я обдумала это. Я не самонадеянна. Я… Я продумала.
Вулф поднял плечи на дюйм и снова опустил их.
– Очень хорошо. Я так понимаю, что ваш отец умер. Я понял из заявления вашего дяди, мистера Дадли Фроста, что он является опекуном вашего имущества.
– Мой отец умер, когда мне было всего несколько месяцев. Поэтому у меня никогда не было отца. – Она нахмурилась. – То есть…
– Да, то есть?
– Ничего. – Она махнула головой. – Совсем ничего.
– А из чего состоит ваше имущество?
– Я унаследовала его от моего отца.
– Несомненно… Сколько?
– Столько, сколько отец оставил мне.
– О! Послушайте, мисс Фрост. Размеры состояния под опекой не являются тайной в наши дни. Каким капиталом вы обладаете?
– Я полагаю, это свыше двух миллионов долларов.
– Вот как? И капитал не тронут?
– Не тронут? А кто бы его мог растратить?
– Не имею понятия. Но не думайте, что я лезу в дела, которые ваша семья считает слишком интимными для обсуждения их с посторонними. Ваш дядя сообщил мне вчера, что ваша мать не унаследовала ни цента. Следовательно, состояние вашего отца все было оставлено вам?
– Да, это так. У меня нет братьев и сестер.
– И оно достанется вам… Извините, меня, пожалуйста, Арчи, телефон.
Я взял трубку и узнал спокойный и сдержанный голос женщины, прежде чем она назвала себя. Я и сам заговорил вежливее и солиднее, как она того заслуживала. Я повернулся к Элен Фрост.
– Ваша мама хотела бы поговорить с вами.
Я встал и пододвинул ей мое кресло. Она пересела в него.
– Да, мама… Да… Нет, я… Нет… Я знаю, что вы сказали… Но при данных обстоятельствах… Я не вполне могу сейчас сказать вам… Я не могла спросить дядю Бойда об этом, потому что он не вернулся еще после завтрака. Я просто сообщила миссис Лемоут, куда иду… Нет, мама, это смешно, вы что, не считаете меня достаточно взрослой, чтобы самой принимать решение? Не беспокойтесь об этом, и, ради Бога, поверьте, что у меня есть немного ума… Нет… до свидания.
Она опять порозовела, когда вернулась на свое место. Вулф глядел на нее, прищурившись. Он пробормотал сочувственно:
– Вы не любите, когда люди суетятся вокруг вас, не так ли, мисс Фрост? Даже если это ваша мама. Я знаю. Но вы должны проявлять терпимость в этом отношении. Помните, что она о вас заботится и помогает материально. Вы находитесь пока еще… ну, на стадии куколки… Я надеюсь, вы не против того, что я обсуждаю вас.
– Мне не принесли бы пользы какие-либо возражения.
– Я не сказал, что это было бы полезно, я просто извинился за нотацию. Относительно вашего наследства. Я полагаю, оно будет передано вам, когда вы достигнете совершеннолетия – седьмого мая.
– Я думаю, да.
– Осталось всего пять недель. Тридцать шесть дней, то есть пять недель, начиная с завтрашнего дня. Два миллиона долларов. Это очень ответственно для вас. Будете ли вы продолжать работать?
– Я не знаю.
– А почему вы работаете? Не для заработка же?
– Конечно, нет. Я работаю потому, что это доставляет мне удовольствие. Я чувствовала бы себя глупой, если бы ничего не делала. И дядя Бойд – мистер Мак-Нэр… Так случилось, что у него оказалась работа, которую я выполняю с удовольствием.
– Как долго… о, черт! Извините меня, снова телефон.
Я взял трубку и сказал, как обычно:
– Алло, контора…
– Алло, алло, я хочу говорить с Ниро Вулфом.
Я состроил гримасу моему настольному календарю. Это был голос, который я тоже узнал.
– Это Дадли Фрост. Мне наплевать на то, что Ниро Вулф занят, я хочу говорить с ним сейчас же! Моя племянница там? Соедините меня с ней! Вы пожалеете…
Я разозлился.
– Послушайте. Мистер Вулф и мисс Фрост беседуют, и я не собираюсь мешать им. Если вы хотите что-либо передать…
– Скажите Вулфу, что я – опекун моей племянницы. Она находится под моей защитой. Я не позволю докучать ей. Я сделаю так, что Вулф, да и вы тоже, будете арестованы как вымогатели…
– Мистер Фрост, вы будете слушать? То, что вы говорите, все правильно. Попросите инспектора Кремера произвести арест. Он часто бывает здесь и знает дорогу. Ну, а если вы захотите еще раз позвонить сюда, я найду вас и выпрямлю ваш нос!
Я положил трубку, повернулся и коротко сказал:
– Еще один защитник!
Элен Фрост нервно сказала:
– Мой кузен?
– Нет. Ваш дядя. Ваш кузен будет звонить следующим.
Она хотела задать еще вопрос, но почему-то решила не делать этого.
Вулф начал снова:
– Я хотел спросить, как долго вы работаете?
– Почти два года. Я хотела бы знать… этот допрос будет продолжаться бесконечно? Вы просто стараетесь спровоцировать меня…
Вулф покачал головой.
– Нет. Я собираю информацию, хотя, возможно, она не всегда относится к делу, но это моя забота. – Он посмотрел на часы. – Четверть четвертого. В четыре часа я попрошу вас пойти со мной в оранжерею на крыше. Надеюсь, орхидеи развлекут вас. Я думаю, что к шести часам мы закончим. Я намереваюсь пригласить мистера Мак-Нэра зайти ко мне сегодня вечером. Если он найдет это неудобным, тогда завтра. Если он откажется, мистер Гудвин поедет к нему утром и посмотрит, что можно сделать. Между прочим, я должен быть уверен, что вы будете там завтра. Вы будете?
– Конечно. Я бываю там каждый… О, нет. Завтра нет. Предприятие будет закрыто.
– Закрыто? В четверг? Второго апреля?
– Да. Второго апреля. Это день смерти жены Мак-Нэра.
– Действительно. И день рождения его дочери?
Она кивнула.
– Он… он всегда в этот день не работает.
– И посещает кладбище?
– О, нет. Его жена умерла в Европе. В Париже. Мистер Мак-Нэр шотландец. Он приехал в эту страну около двенадцати лет назад, немного позже того, как приехали мама и я.
– Значит, вы провели часть вашего детства в Европе?
– Большую часть. Первые восемь лет… Я родилась в Париже, но мой отец и моя мать американцы. – Она подняла подбородок. – Я американка.
– Вы и выглядите так…
Фриц принес пива. Вулф наполнил стакан.
– И спустя двадцать лет мистер Мак-Нэр все еще закрывает магазин второго апреля в память своей жены. Человек завидного постоянства. Конечно, он потерял также свою дочь… Все же он продолжает одевать женщин… Так вы не будете там завтра?
– Нет. Но я проведу завтрашний день с Мак-Нэром. Он попросил меня много лет назад, мама позволила, и я всегда бываю в этот день с ним. Я почти такого же возраста, как была его дочь. Конечно, я не помню ее, я была слишком мала.
– Итак, вы проводите этот день с ним в качестве заместителя его дочери.
– Вулф поежился. – В его траурный день. Отвратительно. И он навешивает на вас алмазы. Однако… Вы осведомлены, что ваш кузен, Луэлин Фрост, хочет, чтобы вы бросили вашу работу?
– Возможно, это и так. Но это даже не мое дело, не правда ли? А его.
– Конечно, следовательно, дело мое, так как он мой клиент. Вы не забыли, что он нанял меня?
– Я не забыла. – В ее голосе прозвучало презрение. – Но я не собираюсь обсуждать моего кузена Лу с вами. Он желает мне добра. Я знаю.
– Но вы не любите излишней заботы о вас. – Вулф вздохнул.
Пена сошла у него с пива, он плеснул еще немного в стакан и выпил. Я сидел и смотрел на лодыжки мисс Фрост и на приятные формы, поднимающиеся от них. Я начинал беспокоиться, думая, не действует ли все еще микроб рецидива на нервные центры Вулфа. У него не только ничего не получилось с этой упрямой наследницей, но мне даже казалось, что он и не очень-то старался. Вспомнились спектакли, которые он разыгрывал с другими – например, с Ниурой Прон в деле с дипломатическим клубом. Я начинал подозревать, что он только убивает время. Давно уже мог бы загнать в угол эту несчастную маленькую богатую девушку.
Меня отвлек звонок у входной двери. Я подумал, что это мистер Дадли Фрост. Зашел, чтобы выпрямить свой нос.
Но это был не циклон, а лишь легкий ветерок – его сын. Наш клиент, Фриц доложил о нем и, дождавшись согласия Вулфа, привел его. Лу был не один, а с маленьким, пухленьким утенком приблизительно его же возраста, с круглым розовым лицом и проворными нахальными глазками. Лу Фрост провел этого типа вперед, затем оставил его и подошел к своей кузине.
– Элен! Вам не следовало этого делать…
– Ну, Лу, ради Бога, зачем вы пришли сюда? Во всяком случае, я здесь по вашей вине…
Она увидела толстячка.
– Вы тоже, Бенни? Вы вооружены?
Лу Фрост повернулся к Вулфу с видом настоящего футболиста.
– Что это за штучки? Какого черта вы стараетесь нас вытащить? Как вам понравится, если я сейчас стащу вас с этого кресла…
Тут его пухленький друг властно схватил Лу за руку и отрывисто произнес:
– Хватит, Лу. Успокойтесь. Представьте меня.
С некоторым усилием ваш клиент овладел собой.
– Но, Бен… хорошо. Это Ниро Вулф. – Он злобно посмотрел на Вулфа. – А это Бенджамин Линч, мой адвокат. Попробуйте-ка свои штучки с ним.
Вулф наклонил голову.
– Здравствуйте, мистер Линч. Я не знаю, о каких штучках вы говорите, мистер Фрост. Как бы то ни было, вы все усложняете. Не так ли?.. Сначала вы приглашаете меня работать на вас, а сейчас, судя по всему, наняли мистера Линча, чтобы обойти меня. Если вы будете так продолжать…
– Нет, мы не собираемся обходить вас, – Голос адвоката звучал дружелюбно и мягко. – Видите ли, мистер Вулф, я старый друг Лу. Он немного вспыльчив. Он рассказал мне кое-что об этом деле… о некоторых обстоятельствах, и я просто подумал, что будет правильно, если мы с ним будем присутствовать при всех ваших разговорах с мисс Фрост. Хотя было бы уместнее, чтобы мы были здесь с самого начала. – Он вежливо улыбнулся. – Двое вас и двое нас?
– Вы говорите, сэр, словно мы вражеские армии, втянутые в сражение… Конечно, это естественно, так как плохие отношения для юристов – это как больной зуб для дантиста. Я не имею в виду ничего оскорбительного. Сыщики тоже не обходятся без неприятностей, но они не создают их там, где их нет… по крайней мере, я не создаю… Я не приглашаю вас сесть, потому что вы не нужны мне здесь.
В это время, постучав, вошел Фриц с оловянным подносиком, Он низко поклонился и протянул его. Вулф взял с подноса карточку и посмотрел на нее.
– Это не тот, кто нам нужен. Скажите ему… Нет. Пригласите его.
Фриц поклонился. Вновь прибывший вошел. При виде его длинного носа, прилизанных волос и темных бегающих глаз я подавил ухмылку и пробормотал про себя: «Шума будет много».
Я встал.
– Здесь мистер Геберт.
Лу Фрост сделал шаг и кинулся на вошедшего.
– Вы? Какого черта вам здесь надо?
Вулф рявкнул:
– Мистер Фрост! Это мой кабинет!
Адвокат схватил нашего клиента – да и своего тоже – и не выпускал его. Перрен Геберт не обратил ни на одного из них никакого внимания. Он прошел мимо и согнулся в глубоком поклоне перед Вулфом.
– Мистер Вулф? Здравствуйте. Разрешите мне… – Он повернулся и поклонился Элен Фрост и обратился к ней: – Итак, вы здесь! Как дела? Вы плакали! Простите меня, я бестактен, мне не следовало говорить это. Как вы себя чувствуете? Все в порядке?
– Конечно, у меня все в порядке! Ради Бога, Перри, зачем вы пришли?
– Чтобы забрать вас домой.
Геберт повернулся и посмотрел своими темными глазами на Вулфа.
– Разрешите, сэр. Я приехал проводить мисс Фрост домой.
– Именно так, – пробормотал Вулф, – официально? Насильно? Несмотря ни на что?
– Ну… – Геберт улыбнулся, – полуофициально. Как бы это сказать… мисс Фрост – почти моя невеста.
– Перри! Это неправда! Я не разрешала вам говорить так!
– Я сказал «почти», Элен. – Он поднял ладони в знак оправдания. – Я могу добавить: с моей стороны это только надежда…
– Ну, и не говорите этого больше. Почему вы пришли?
Геберт еще раз поклонился.
– Дело в том, что ваша мама попросила меня.
– О, она попросила. – Мисс Фрост оглядела всех своих защитников весьма раздраженно. – Я полагаю, она обратилась и к вам тоже, Лу. И к вам, Бенни?
– Ну, Элен, – адвокат старался быть убедительным, – не набрасывайтесь на меня. Я пришел сюда потому, что Лу предложил мне это.
Зазвенел телефон. Линч продолжал уговаривать всех присутствующих. Как только я узнал, кто звонит, перестал называть чьи-либо имена и говорил сдержанно. Вероятно, на этот раз это была единственно правильная тактика. Я попросил собеседника не отключаться ни на минуту, прикрыл трубку рукой, написал на клочке бумаги: «Мак-Нэр намерен посетить нас» и вручил Вулфу. Патрон взглянул, сунул листок в карман и негромко сказал:
– Благодарю тебя, Арчи. Это уже больше похоже на дело. Скажите мистеру Брауну, что прошу его позвонить через пятнадцать минут.
Сделать это было непросто, так как Мак-Нэр был настойчив и не желал ничего откладывать. Все остальные замолчали. Я был вежлив, но тверд, и, наконец, мне удалось его убедить. Я повесил трубку и сказал Вулфу «о'кэй».
Он приготовился вставать. Отодвинулся в кресле назад, уперся руками в подлокотники вместо рычагов; и вот гора поднялась. Окинув всех взглядом, Вулф заговорил самым жестким тоном.
– Джентльмены. Сейчас почти четыре часа, и я должен покинуть вас… Нет, позвольте мне сказать. Мисс Фрост любезно приняла мое приглашение пойти в мою оранжерею посмотреть орхидеи. Она и я заключили небольшое соглашение. Я моту только сказать, что я не людоед и поэтому возмущен вашим глупым вторжением в мой дом. Вы, джентльмены, уходите все, и конечно, мисс Фрост вправе сопровождать вас, если она предпочитает сделать это. Итак, мисс Фрост?
Она встала. Губы ее были сжаты, но она не колебалась.
– Я посмотрю орхидеи.
Все наши гости сразу начали тявкать. Я встал и приготовился к обязанностям вышибалы на случай давки. Луэлин оторвался от своего адвоката и двинулся к Элен, полный решимости перекинуть ее через седло и ускакать прочь, если понадобится. Она храбро посмотрела на них.
– Ради Бога, замолчите! Я достаточно взрослая, чтобы самой о себе позаботиться! Лу, прекратите это!
И она ушла с Вулфом. Все, что они смогли сделать, это смириться. Выглядели они при этом довольно глупо. Друг-юрист потянул за свой маленький розовый носик. Перри Геберт сунул руки в карманы и стоял, выпрямившись. Луэлин подошел к двери. Я объявил:
– Это пока все, я не люблю скандалов. Они действуют мне на нервы.
Лу Фрост повернулся и сказал мне:
– Убирайтесь к дьяволу!
Я ухмыльнулся.
– Я не могу ударить вас, потому что вы наш клиент. Но убраться следует вам. Мне нужно работать.
Пухлячок сказал:
– Лу, пойдем в мою контору.
Перри Геберт уже двинулся к выходу. Луэлин отступил в сторону, взирая на него полным ненависти взглядом. Линч подошел и подтолкнул своего друга к выходу. Потом они сошли со ступенек на тротуар и устремились на восток. Геберт забрался в аккуратный маленький автомобиль с открытым верхом и нажал на стартер. Я закрыл дверь и вернулся в дом. Включив домашний телефон, имеющий связь с оранжереей, я нажал кнопку. Примерно через двадцать секунд Вулф ответил, и я сообщил ему:
– Здесь внизу все спокойно. Никакого шума.
До меня донеслось его бормотание:
– Хорошо. Мисс Фрост разглядывает орхидеи… Когда позвонит мистер Мак-Нэр, скажите, что я жду его в шесть часов. Если он будет настаивать на том, чтобы прийти раньше, впустите и займите его. Дайте мне знать, когда он будет здесь, и держите дверь кабинета закрытой. Мисс Фрост оставила свою сумочку на моем письменном столе. Пошлите Фрица с ней наверх.
– Хорошо.
Я отключился и стал ждать звонка Мак-Нэра, размышляя об относительной привлекательности красивой женщины и о том, что это зависят от того, являетесь ли вы романтиком или нет.
Глава 8
Две минуты спустя, в шесть часов, я сидел за своим письменным столом, быстро и с увлечением стуча на машинке. Переписывал первые страницы одного из каталогов Хойна. Радио было включено на полную громкость, играл оркестр «Серф Рум из Отеля Портленд». Радио и я создавали значительный шум. Бойден Мак-Нэр, опершись правым локтем на колено и склонив голову на руку, закрывавшую глаза, сидел около Вулфа в кресле «для тупиц» – наименование, данное ему мной в тот день, когда окружной прокурор Андерсон из Вестчестера сидел в нем, в то время как Вулф превращал его в дурака.
Мак-Нэр сидел уже почти час. Он долго лопотал по телефону и отказывался ждать шести часов. В конце концов появился после пяти, полопотал еще что-то и уселся. Он принес в кармане свой пузырек с аспирином и уже запил пару таблеток, причем я доставлял ему воду, предлагая при этом фенацетин, уверяя, что он лучше аспирина, да еще не обойдется ему ни цента. Мак-Нэр отказался от выпивки, хотя выглядел, конечно, так, как будто остро нуждался в ней.
Грохот вечернего радио и моей машинки имел целью заглушить звуки голосов, которые могли донестись из передней, когда Вулф провожал свою гостью, мисс Фрост, от лифта до входной двери и до такси, которое Фриц заказал по телефону из кухни.
Конечно, я тоже ничего не мог слышать, поэтому, не позволяя своим пальцам остановиться, все время смотрел на дверь кабинета. Наконец, она открылась, и вошел Вулф. Осмотрев мизансцену, он подмигнул мне правым глазом, направился к письменному столу и погрузился в кресло прежде, чем посетитель узнал, что он в комнате. Я поднялся и выключил радио. Воцарилась тишина. Мак-Нэр поднял голову. Он увидел Вулфа, заморгал, встал и огляделся.
– Где мисс Фрост? – воскликнул он.
Вулф сказал:
– Сожалею, что заставил вас ждать, мистер Мак-Нэр. Мисс Фрост ушла домой.
– Что? – Мак-Нэр уставился на него. – Ушла домой? Я не верю этому. Кто увез ее? Геберт и Лу Фрост были здесь…
– Они действительно были. – Вулф погрозил ему пальцем. – Я прошу вас, сэр… Эта комната была полна идиотов сегодня днем, и мне была бы приятнее хорошая здоровая обстановка для разнообразия. Я не лгун. Я посадил мисс Фрост в машину около десяти минут назад, и она едет прямо домой.
– Десять минут!.. Но я же был здесь! В этом кресле! Вы знали, что я хочу видеть ее! Такого рода обман…
– Я знаю, что вы хотели видеть ее. Но я не хотел, чтобы вы видели ее, и она в совершенной безопасности, разве что не застрахована от городского транспорта. Я не хочу, чтобы вы виделись с мисс Фрост, пока я не переговорю с вами. Это был обман, да, но я имею право играть. Кстати, а как относительно ваших штучек? Что вы скажете о неприкрытой лжи, которой вы пичкали полицию с того дня, как была убита Молли Лоук?.. Ну-ка, сэр? Отвечайте мне!
Мак-Нэр дважды начинал говорить, но так и не закончил. Он посмотрел на Вулфа, сел, вытащил носовой платок из кармана и, не воспользовавшись им, положил обратно. На лбу у него выступил пот.
Наконец он сказал слабым равнодушным голосом:
– Я не знаю, о чем вы говорите.
– Нет, вы, конечно, знаете. – Вулф приковал его взглядом к креслу. – Я говорю о коробке отравленных конфет. Я знаю, как мисс Фрост узнала о ее содержимом. Я знаю, что вам все было известно с самого начала и вы умышленно скрывали от полиции очень ценную информацию об убийстве… Не будьте идиотом, мистер Мак-Нэр. У меня есть заявление, подписанное Элен Фрост; ей ничего не оставалось больше делать. Если бы я сообщил полиции то, что знаю, вы были бы уже в тюрьме. Пока я не сообщаю им потому, что хочу заработать свой гонорар, а если вас посадят, я не смогу добраться до вас. Я хочу сделать вам комплимент: вы довольно умны. Если вы отравили конфеты, я советую вам промолчать и уйти отсюда сразу. А потом все время бояться меня; если же не отравили, говорите по существу, и никакого отклонения от правды. Я не люблю ультиматумы, даже свои собственные. Но дело зашло слишком далеко.
Мак-Нэр сидел неподвижно. Я видел только, как подрагивало его левое плечо, потом начали дрожать пальцы его левой руки. Он посмотрел на них и схватил другой рукой. Нервы Мак-Нэра действительно были никуда. Его взгляд упал на пустой стакан на столе, и он попросил воды, но когда я принес ее, то не обратил на стакан никакого внимания. Он пробормотал что-то, ни к кому не обращаясь:
– Мне нужно было решиться. Я думал, что решился. Но я не ожидал всего этого.
Вулф сказал:
– Если бы вы были действительно умным человеком, то сделали бы это раньше, чем вас вынудили.
Мак-Нэр вынул платок и вытер им пот. Он быстро произнес:
– Милосердный Боже, да вовсе я не умен. Я самый несчастный дурак, которого когда-либо родили. Я разрушил свою жизнь. Бесполезно было бы сообщать полиции то, что вы знаете, мистер Вулф. Я не отравлял эти конфеты.
– Продолжайте.
– Да, да. Я не порицаю Элен за то, что она сказала вам об этом, после того, как вы подловили ее вчера утром. Я могу вообразить, с чем она столкнулась сегодня. Но не виню вас. Я уже перешел границы всех обычных обид, они не имеют никакого смысла. Вы замечаете, что я даже не пытаюсь выяснить, что именно Элен сообщила вам. Я знаю, что она сказала вам правду.
Он поднял глаза и смело посмотрел в глаза Вулфу.
– Я не отравлял конфеты. Когда я вошел тогда в мой кабинет наверху, было около двенадцати часов. Я хотел отдохнуть от публики несколько минут. Коробка стояла на моем письменном столе. Я открыл, заглянул в нее, но не взял ни одной конфеты – у меня дьявольски болела голова. Когда немного позднее пришла Элен, я предложил ей конфеты, но она, благодарение Богу, тоже отказалась так как в коробке не было ее любимой карамели. Когда я ушел вниз, я оставил коробку на столе. Молли Лоук должно быть, увидела ее там и взяла. Она любила проделывать подобные штучки.
Он остановился и снова вытер лоб. Вулф спросил:
– Что вы сделали с бумагой и с лентой, в которые была упакована коробка?
Мак-Нэр сидел уже почти час. Он долго лопотал по телефону и отказывался ждать шести часов. В конце концов появился после пяти, полопотал еще что-то и уселся. Он принес в кармане свой пузырек с аспирином и уже запил пару таблеток, причем я доставлял ему воду, предлагая при этом фенацетин, уверяя, что он лучше аспирина, да еще не обойдется ему ни цента. Мак-Нэр отказался от выпивки, хотя выглядел, конечно, так, как будто остро нуждался в ней.
Грохот вечернего радио и моей машинки имел целью заглушить звуки голосов, которые могли донестись из передней, когда Вулф провожал свою гостью, мисс Фрост, от лифта до входной двери и до такси, которое Фриц заказал по телефону из кухни.
Конечно, я тоже ничего не мог слышать, поэтому, не позволяя своим пальцам остановиться, все время смотрел на дверь кабинета. Наконец, она открылась, и вошел Вулф. Осмотрев мизансцену, он подмигнул мне правым глазом, направился к письменному столу и погрузился в кресло прежде, чем посетитель узнал, что он в комнате. Я поднялся и выключил радио. Воцарилась тишина. Мак-Нэр поднял голову. Он увидел Вулфа, заморгал, встал и огляделся.
– Где мисс Фрост? – воскликнул он.
Вулф сказал:
– Сожалею, что заставил вас ждать, мистер Мак-Нэр. Мисс Фрост ушла домой.
– Что? – Мак-Нэр уставился на него. – Ушла домой? Я не верю этому. Кто увез ее? Геберт и Лу Фрост были здесь…
– Они действительно были. – Вулф погрозил ему пальцем. – Я прошу вас, сэр… Эта комната была полна идиотов сегодня днем, и мне была бы приятнее хорошая здоровая обстановка для разнообразия. Я не лгун. Я посадил мисс Фрост в машину около десяти минут назад, и она едет прямо домой.
– Десять минут!.. Но я же был здесь! В этом кресле! Вы знали, что я хочу видеть ее! Такого рода обман…
– Я знаю, что вы хотели видеть ее. Но я не хотел, чтобы вы видели ее, и она в совершенной безопасности, разве что не застрахована от городского транспорта. Я не хочу, чтобы вы виделись с мисс Фрост, пока я не переговорю с вами. Это был обман, да, но я имею право играть. Кстати, а как относительно ваших штучек? Что вы скажете о неприкрытой лжи, которой вы пичкали полицию с того дня, как была убита Молли Лоук?.. Ну-ка, сэр? Отвечайте мне!
Мак-Нэр дважды начинал говорить, но так и не закончил. Он посмотрел на Вулфа, сел, вытащил носовой платок из кармана и, не воспользовавшись им, положил обратно. На лбу у него выступил пот.
Наконец он сказал слабым равнодушным голосом:
– Я не знаю, о чем вы говорите.
– Нет, вы, конечно, знаете. – Вулф приковал его взглядом к креслу. – Я говорю о коробке отравленных конфет. Я знаю, как мисс Фрост узнала о ее содержимом. Я знаю, что вам все было известно с самого начала и вы умышленно скрывали от полиции очень ценную информацию об убийстве… Не будьте идиотом, мистер Мак-Нэр. У меня есть заявление, подписанное Элен Фрост; ей ничего не оставалось больше делать. Если бы я сообщил полиции то, что знаю, вы были бы уже в тюрьме. Пока я не сообщаю им потому, что хочу заработать свой гонорар, а если вас посадят, я не смогу добраться до вас. Я хочу сделать вам комплимент: вы довольно умны. Если вы отравили конфеты, я советую вам промолчать и уйти отсюда сразу. А потом все время бояться меня; если же не отравили, говорите по существу, и никакого отклонения от правды. Я не люблю ультиматумы, даже свои собственные. Но дело зашло слишком далеко.
Мак-Нэр сидел неподвижно. Я видел только, как подрагивало его левое плечо, потом начали дрожать пальцы его левой руки. Он посмотрел на них и схватил другой рукой. Нервы Мак-Нэра действительно были никуда. Его взгляд упал на пустой стакан на столе, и он попросил воды, но когда я принес ее, то не обратил на стакан никакого внимания. Он пробормотал что-то, ни к кому не обращаясь:
– Мне нужно было решиться. Я думал, что решился. Но я не ожидал всего этого.
Вулф сказал:
– Если бы вы были действительно умным человеком, то сделали бы это раньше, чем вас вынудили.
Мак-Нэр вынул платок и вытер им пот. Он быстро произнес:
– Милосердный Боже, да вовсе я не умен. Я самый несчастный дурак, которого когда-либо родили. Я разрушил свою жизнь. Бесполезно было бы сообщать полиции то, что вы знаете, мистер Вулф. Я не отравлял эти конфеты.
– Продолжайте.
– Да, да. Я не порицаю Элен за то, что она сказала вам об этом, после того, как вы подловили ее вчера утром. Я могу вообразить, с чем она столкнулась сегодня. Но не виню вас. Я уже перешел границы всех обычных обид, они не имеют никакого смысла. Вы замечаете, что я даже не пытаюсь выяснить, что именно Элен сообщила вам. Я знаю, что она сказала вам правду.
Он поднял глаза и смело посмотрел в глаза Вулфу.
– Я не отравлял конфеты. Когда я вошел тогда в мой кабинет наверху, было около двенадцати часов. Я хотел отдохнуть от публики несколько минут. Коробка стояла на моем письменном столе. Я открыл, заглянул в нее, но не взял ни одной конфеты – у меня дьявольски болела голова. Когда немного позднее пришла Элен, я предложил ей конфеты, но она, благодарение Богу, тоже отказалась так как в коробке не было ее любимой карамели. Когда я ушел вниз, я оставил коробку на столе. Молли Лоук должно быть, увидела ее там и взяла. Она любила проделывать подобные штучки.
Он остановился и снова вытер лоб. Вулф спросил:
– Что вы сделали с бумагой и с лентой, в которые была упакована коробка?