Страница:
-- Мне не очень, -- Орри поднял голову от записной книжки, в которой записывал инструкции. -- Вот вопрос: если она собиралась родить, то зачем ее понесло во Флориду? И при чем тут судебный процесс?
Его самоуверенность исходила из убеждения, что все люди созданы равными, особенно такие, как он и Ниро Вулф.
-- Ответь ему, Саул, -- скептически процедил Вулф.
Записная книжка Саула лежала в кармане вместе с карточками. Он взглянул на Орри сочувственно.
-- Очевидно, -- сказал он, -- есть шанс, что ребенок был внебрачный. Мать могла куда-нибудь уехать, чтобы его родить. Но уезжала ли она? Если нет, то остается узнать: родила ли она пять месяцев назад. А Флорида сойдет для начала.
Это было не совсем так, и Вулф приложил руку к этому. Саулу мы обрисовали всю последовательность действий пять дней назад. При этом мы старались не упустить важный момент -- требовалось научить Орри хорошим манерам. И Саул активно принимал участие в игре.
Когда они ушли, я, проводив их, вернулся в кабинет и сказал Вулфу:
-- Если вы хватили через край в отношении Орри, у него может развиться комплекс неполноценности, и вы погубите хорошего детектива.
-- Совсем не обязательно, -- проворчал Вулф, взял "Безымянную весну" и устроился с книгой поудобнее.
Мы не знали, сколько человек придет к нам вечером. Было довольно поздно, когда позвонила Люси Вэлдон и сообщила, что договорилась со всеми, кого мы выбрали. Их было четверо.
В шесть Вулф спустился из оранжереи. На его столе находились заметки, отпечатанные мной. Они гласили:
МАНУЭЛЬ АПТОН. Пятьдесят лет. Редактор "Дистафа" -- журнала для женщин, тираж более восьми миллионов экземпляров. Он вывел Ричарда Вэлдона на дорогу славы и удачи, опубликовав десять лет тому назад несколько его рассказов и издав два его романа.
Женат. Живет с женой, трое взрослых детей. Живет в апартаментах на Парк-авеню.
ЮЛИАН ХАФТ. Около пятидесяти. Директор "Партенон пресс", издатель романов Вэлдона. Он и Вэлдон были близки, особенно в течение последних лет жизни Вэлдона. Вдовец. Двое взрослых детей. Живет в просторной квартире на Черчилл Тауэрс.
ЛЕО БИНГХЭМ. Около сорока. Режиссер телевидения. Никаких деловых связей с Вэлдоном, но являлся его старейшим и ближайшим другом. Холостяк. Тип беспутного весельчака. Живет в фешенебельной квартире на крыше небоскреба на 38-й улице.
ВИЛЛИС КРАГ. Тоже около сорока. Литературный агент. Вэлдон был одним из его клиентов в течение семи лет. Был женат и разведен. Бездетен. Живет в квартире на Перри-стрит в Вилледже.
Поскольку не было причин предполагать, что один из них является убийцей, я, встречая их, оценивал каждого в силу привычки. Виллис Краг, литературный агент, прибывший первым и немного раньше времени, оказался высоким худощавым человеком с продолговатой головой и приплюснутыми ушами. Он было направился к красному кожаному креслу, но я предложил ему другое место, поскольку решил, что в красном кожаном должен сидеть Бингхэм -старейший и ближайший друг Вэлдона. Он пришел следующим, ровно в девять. Высок, полноват, весьма приятной наружности, а его широкая улыбка появлялась и исчезала подобно неоновой рекламе.
Юлиан Хафт, издатель, пришел следом. Тело его выше пояса напоминало бочонок, а ниже пояса -- пару зубочисток. Макушка лысая, а на переносице вместо очков держалось что-то непонятное. Мануэль Аптон, редактор "Дистафа", явился последним и, взглянув на него, я удивился, что он вообще явился. Маленький тщедушный человечек с печальными глазами и морщинистым лицом дышал часто и тяжело. Я пожалел, что не оставил для него красное кожаное кресло. Я усадил его в желтое и по домашнему телефону позвонил на кухню, где был шеф.
Вулф вошел. Трое из гостей поднялись со своих мест. Мануэль Аптон не встал. Вулф, никому не протянув руки, попросил всех сесть, подошел к столу и, когда я называл имена гостей, кивал каждому. Затем он сел, окинул взглядом присутствующих справа налево и обратно и заговорил:
-- Я не благодарю вас, джентльмены, за то, что вы пришли, поскольку вы делаете одолжение не мне, а миссис Вэлдон. Но ваше присутствие здесь я ценю. Вы -- деловые люди и позади у вас трудный день. Не хотите ли подкрепиться? Стол не накрыт, поскольку это ограничило бы выбор. Но все под рукой. Что кому угодно?
Виллис Краг, отказываясь, покачал головой. Юлиан Хафт поблагодарил и отказался. Лео Бингхэм заказал бренди. Мануэль Аптон попросил стакан воды без льда. Я заказал скотч и воду. Вулф нажал на кнопку, явился Фриц и ему был передан заказ, включая и пиво для Вулфа.
Бингхэм послал Вулфу широкую улыбку и баритоном, который весьма шел к его улыбке, сказал:
-- Я обрадовался приглашению. Рад возможности вас увидеть. Я частенько думал о ваших возможностях для телевидения. А сейчас, когда я вас воочию увидел, услышал ваш голос... Мой бог, это было бы изумительно. Я как-нибудь зайду один и мы обсудим все.
Мануэль Аптон покачал головой и проворчал:
-- Мистер Вулф может превратно истолковать твои слова, Лео. Он может подумать, что это личная рекомендация.
-- Не начинайте пикировку хоть сегодня, -- сказал Виллис Краг.
-- Да, мы с Мануэлем несовместимы, -- сказал Бингхэм. -- Все журналисты ненавидят телевидение, потому что оно отбирает у них хлеб. Через каких-то десять лет не будет никаких журналов, кроме одного: "ТВ справочник". Но я люблю тебя, Мэни. Слава Господу, ты и тогда будешь социально обеспечен.
Юлиан Хафт пояснил Вулфу:
-- Все идет к засилью телевидения. Массовая культура. Вы, кажется, любитель чтения. Книги, слава богу, не так зависят от рекламы, как телевидение. Вы не пробовали писать? Попробуйте. Даже если ваша книга не станет событием, она, безусловно, будет нарасхват, и я с удовольствием ее издам. Если уж мистер Бингхэм рассчитывает на вас, то я тем более.
-- Невозможно, мистер Хафт, -- ответил с усмешкой Вулф. -- Частному детективу весьма трудно сохранить свой престиж и доверие клиентов в тексте с сотней тысяч слов. Ничто не портит человека так основательно, как писание книг. Появляется бесчисленное количество соблазнов. Я бы не решился.
Вошел Фриц с подносом. Вначале он подал пиво Вулфу, потом бренди Бингхэму, затем воду Аптону и, наконец, скотч и воду мне. Аптон вытащил из кармана коробочку с пилюлями, достал одну, кинул в рот и запил водой. Бингхэм сделал глоток, подержал бренди во рту, обвел нас изумленным взглядом и сказал: "Можно?"... Он подошел к столу Вулфа, чтобы взглянуть на этикетку на бутылке.
-- Никогда о таком не слыхал, -- сказал он Вулфу. -- А я считал, что знаю коньяки. Просто невероятно, что вы предложили этот нектар незнакомому человеку. Ради бога, откуда вы его получили?
-- От человека, для которого я делал кое-что. В моем доме гость есть гость, независимо от степени знакомства. Не стесняйтесь -- у меня его около трех ящиков. -- Вулф выпил пива и вернулся к прежней теме. -- Как я уже сказал, джентльмены, я ценю ваш приход и не хотел бы зря вас задерживать. Моя клиентка миссис Вэлдон сказала, что она оставляет за мной право объяснить вам, зачем она меня наняла. Я буду, по возможности, краток. Прежде всего, вы должны знать, что все сказанное здесь вами или мной, строго секретно. Вы согласны с этим?
Присутствующие почти одновременно сказали "да".
-- Очень хорошо. Моя сдержанность в этом вопросе профессиональна и является обязанностью по отношению к клиентке, а ваша будет носить личный характер, в порядке ваших с ней дружеских отношений. Ситуация такова. В прошлом месяце миссис Вэлдон получила три анонимных письма. Они в моем сейфе. Я не собираюсь показывать их вам или подробно раскрывать их содержание, но в них есть определенная информация о последнем периоде жизни мистера Ричарда Вэлдона, выдвигаются некоторые требования. Письма написаны от руки, чернилами, почерк скорее всего изменен. Но пол писавшего не вызывает сомнения. Из содержания писем ясно, что они написаны женщиной. Мое обязательство перед миссис Вэлдон -- выяснить личность этой женщины, поговорить с ней и удовлетворить ее требования.-- Он потянулся за стаканом с пивом и сделал глоток.--В письмах явная попытка шантажа, однако, если требования верны, миссис Вэлдон склонна их принять, но с ограничениями. Когда я найду автора писем, она не будет разоблачена, ей не будут предъявляться обвинения, ее не заставят отказываться от требований, если только ее претензии не фальшивы Первое, что необходимо, -- найти ее. И в этом трудность. Предполагаемая реализация изложенных ею требований чрезвычайно необычна. Ничего похожего на такой примитив, как пачка банкнот в условленном месте Вы деловые люди. Мистер Хафт, если бы вам в анонимном письме велели, под угрозой раскрытия тайны, которую вы желали бы сохранить, перевести некую сумму денег на указанный счет в швейцарском банке, что бы вы сделали?
-- Упаси бог, я не знаю, -- ответил Хафт.
-- В швейцарских банках есть странные правила, -- сказал мистер Краг.
-- Верно, -- кивнул Вулф.--Но меры, принятые написавшей письма, еще более искусны. Нет не только риска контакта, но даже и линии сближения. Однако, она должна быть найдена, и я рассмотрел два варианта действий. Один -- слишком дорогой и может занять много месяцев. Другой потребует объединения людей, которые были близкими друзьями или знакомыми мистера Вэлдона. По предложению миссис Вэлдон были выбраны четыре фамилии -- ваши. От ее имени я попрошу вас составить список фамилий всех женщин, с которыми, по вашему мнению, Ричард Вэлдон мог находиться в контакте в течение марта, апреля и мая в последний год своей жизни. Всех женщин, каким бы коротким ни было знакомство и какой бы характер оно не имело. Могу я рассчитывать, что вы сделаете это в ближайшее время? Хотя бы завтра к вечеру?
Все джентльмены заговорили одновременно, но баритон Лео Бингхэма перекрыл голоса остальных:
-- Это громадная работа, -- сказал он. -- Дик Вэлдон имел массу знакомств.
-- Дело не только в этом, -- сказал Юлиан Хафт. -- Какова сама процедура? В моей конторе восемь-девять девушек, с которыми Дик имел какой-то контакт. Что вы собираетесь делать с именами, которые мы перечислим?
-- В моей фирме их четыре, -- сказал Виллис Краг.
-- Минутку внимания, -- тонким голоском потребовал Мануэль Аптон. -Мистер Вулф, вам придется рассказать подробнее о письмах.
Вулф выпил пиво, поставил пустой стакан на стол.
-- Для того, чтобы я достиг поставленной цели, списки должны быть всеобъемлющими. Но пользоваться ими будут очень осторожно. Никому не будут докучать, никто не будет оскорблен, не будут пущены никакие слухи, ничье любопытство не будет возбуждено. Только к нескольким женщинам мы обратимся непосредственно. Выводы, которые я сделал из писем, ограничивают радиус поиска. Примите мои твердые заверения в том, что вам не придется сожалеть об оказанной помощи миссис Вэлдон. Есть лишь одно небольшое условие: в случае, если женщина, написавшая письмо, окажется одной из вашего списка, ее придется побеспокоить и, возможно, расстроить ее планы. Это ваш единственный риск. Еще бренди, мистер Бингхэм?
Бингхэм встал и направился к столу за бутылкой.
-- Это подкуп, -- сказал он, налил и сделал глоток. -- Но какой подкуп!--Он широко улыбнулся.
-- Я хочу знать все о письмах, -- настаивал Аптон.
-- Это было бы нарушением обещания, которое я дал моей клиентке, -Вулф покачал головой.--Так что данный вопрос обсуждению не подлежит.
-- Она и моя клиентка, -- сказал Краг. -- Я был агентом Дика, а сейчас я ее агент, поскольку она владеет авторскими правами. Я также и ее друг, поэтому я против того, кто посылает ей анонимные письма, кто бы он ни был. Я составлю для вас список к завтрашнему дню.
-- Черт побери, я попался, -- сказал Лео Бингхэм. Он стоял и нюхал коньяк. -- Я сражен, -- он повернулся к Вулфу. -- Как насчет сделки? Если вы заполучите ее из моего списка, я получу вот такую бутылку...
-- Нет, сэр, -- ответил Вулф. -- Но в качестве долга вы ее получите. А, возможно, в знак признательности.
-- Откуда письма пришли в Нью-Йорк? -- спросил Хафт. -- Из города?
-- Да.
-- Можно нам увидеть хотя бы конверты? Вы сказали, что почерк изменен, но может быть кто-нибудь из нас получит намек на истинный почерк?
Вулф кивнул.
-- Именно поэтому было бы неблагоразумным вам их показывать. Кто-то из вас может и в самом деле получить, намек, но почему-то не скажет об этом. Моя проблема усложнится.
-- У меня вопрос, -- пробормотал невнятно Мануэль Аптон. --Я слышал, что в доме миссис Вэлдон живет ребенок и няня при нем. Я ничего об этом не знаю, но человек, рассказавший мне это, не болтун. Есть ли какая-нибудь связь между ребенком и письмом?
Вулф нахмурился.
-- Ребенок? Ребенок миссис Вэлдон?
-- Я не сказал: "ее ребенок". Я сказал, что в ее доме находится ребенок.
-- В самом деле? Я спрошу у нее, мистер Аптон. Если это как-то связано с письмами, миссис Вэлдон должна понимать это. Кстати, я посоветовал ей никому не говорить о письмах, никому без исключения. Как вам известно, джентльмены, она не упоминает о них даже в разговорах с вами. Так что это дело в моих руках.
-- Очень хорошо. Вы и ведите его, -- Аптон встал. Его вес составлял около половины веса Вулфа, но от усилия, которое ему пришлось затратить, чтобы этот вес поднять, он мог опрокинуться.
-- Ваш метод ведения дела все испортил, -- сказал Аптон. -- Я ничего не должен миссис Вэлдон. Если она рассчитывает на мое одолжение, она может попросить меня сама.
Он направился к выходу, по дороге задел Лео Бингхэма, который отстранился от него. Так как гость есть гость, а также потому, что я сомневался: хватит ли у Аптона сил и энергии закрыть дверь, я проследовал за ним в холл и вывел на улицу. Когда я вернулся, говорил Юлиан Хафт:
-- ... но прежде чем я это сделаю, я хочу переговорить с миссис Вэлдон. Я не согласен с мистером Аптоном и не скажу, что вы поступаете с нами дурно, но все это... довольно странно, -- он повернулся к Крагу. --Я согласен с тобой, Вилли, с твоим мнением о людях, посылающих анонимные письма. Я предполагаю, ты сочтешь меня слишком предусмотрительным.
-- Это твоя привилегия, -- ответил Краг.
-- К черту привилегии! -- воскликнул Бингхэм и рассмеялся в лицо Хафту. -- О тебе я не сказал бы "слишком предусмотрительный". Я сказал бы прямо: ты рожден трусом, Юлиан.
10
Передо мной лежала копия счета по делу из картотеки под буквой "В" -Вэлдон. Вторая часть этого дела -- работа над фамилиями, представленными Виллисом Крагом, Лео Бингхэмом, Юлианом Хафтом и Люси Вэлдон (от Мануэля Аптона мы не получили ни одного имени) - эта работа длилась двадцать шесть дней и стоила клиентке 8 тысяч 674 доллара 30 центов, не считая моего жалования.
В списке Люси было 47 фамилий, у Хафта -- 81, у Бингхэма -- 106 и у Крага -- 55. Одна из дочерей Аптона, замужняя, была в списке у Хафта, Бингхэма, но ее не было у Крага. Замужняя дочь Хафта нашлась в списке Люси, но отсутствовала у остальных. Конечно, фамилии в списках дублировались, но всего имелось 148 различных имен, которые составили:
+---------+------------+-----------------------------+
| Разделы | Количество | Положение |
+---------+------------+-----------------------------+
| А | 57 | Не замужем |
+---------+------------+-----------------------------+
| В | 52 | Замужем, живут с мужьями |
+---------+------------+-----------------------------+
| С | 18 | Разведены |
+---------+------------+-----------------------------+
| D | 11 | Вдовы |
+---------+------------+-----------------------------+
| Е | 10 | Замужем, с мужьями не живут |
+---------+------------+-----------------------------+
Другая статистика из тех же разделов определяла женщин, у которых родились дети в интересующее нас время:
+---------+------------+
| Разделы | Количество |
+---------+------------+
| А | 1 |
+---------+------------+
| В | 2 |
+---------+------------+
| С | 0 |
+---------+------------+
| D | 1 |
+---------+------------+
| Е | 0 |
+---------+------------+
Женщина из раздела "А", у которой родился ребенок, работала в конторе Крага, но все об этом знали, и ребенок был на законном основании отдан (или продан) в бюро по усыновлению. Саул две недели выяснял: не было ли тут обходных путей, приведших в вестибюль миссис Вэлдон. Женщина из раздела "Д" (вдова) вероятно, представляла проблему для друзей и недругов, но не для нас. Ее муж умер за два года до рождения ребенка, но она принялась его воспитывать, не обращая ни на кого внимания. Я сам его видел.
Два ребенка из раздела "В" (замужем, живут с мужьями) оказались тремя -- у одного был близнец. Все они жили с родителями. Фред видел близнецов, а Орри -- третьего ребенка.
Кроме матерей, две девушки из раздела "А", две женщины из раздела "В", две из "С" и одна из "Д" в течение интересующего нас времени находились вне дома. Орри пришлось слетать во Францию, на Ривьеру, чтобы узнать об одной из них, а Фреду -- в Аризону с расспросами о другой.
В качестве образчика "назойливого любопытства" работа была проделана на должном уровне. И когда в половине четвертого утром в среду 7 июля позвонил Саул и доложил, что последний небольшой пробел с усыновлением закрыт, он сам видел ребенка, и операция завершилась, мы оказались точно там, где были. 12 июня, двадцать шесть дней назад.
Впрочем, с небольшой разницей. Возникло два новых обстоятельства.
Первое, незначительное, состояло в том, что я не был последним, видевшим Эллен Тензер живой. В роковую пятницу она заходила в дом Джеймс Р. Несбит, своей бывшей клиентки еще по тем временам, когда Тензер работала няней. Миссис Несбит не говорила о визите в течение двух недель, потому что не хотела, чтобы ее фамилия появилась в сочетании со словом "убийство". Но, наконец, решила это сделать. Скорее всего, окружной прокурор обещал ей, что ее имя не появится в прессе, но журналисты заполучили его каким-то образом. Однако миссис Несбит ничем помочь не могла. Эллен Тензер зашла и заявила, что ей нужен совет адвоката и попросила миссис Несбит рекомендовать кого-нибудь из адвокатов, на которого можно положиться. Миссис Несбит выполнила ее просьбу, позвонила адвокату и назначила встречу. Но Эллен Тензер к назначенному времени не пришла. Она не сказала миссис Несбит, почему нуждается в адвокате. Имя миссис Несбит на всякий случай было добавлено к списку Саула, но у нее не было детей по крайней мере в течение десяти лет, а у ее двадцатилетней дочери детей вообще не имелось.
Другое обстоятельство, более значительное, состояло в том, что нас едва не оставила миссис Вэлдон. Конечно, я держал с ней связь: если вы тратите в день более трех сотен из денег клиента и ничего из этого не получается, то самое меньшее, что вы можете сделать, это позвонить или зайти и сказать: "хэлло, какой прекрасный день". Один раз я наблюдал за тем, как она кормит ребенка, один раз завтракал с ней, два раза обедал, научил ее играть в пинокль и слушал ее игру на рояле общей сложностью в течение часов шести. Кроме того, мы несколько раз танцевали в столовой, на полу которой не было ковра.
С ней было бы очень приятно провести вечер во "Фламинго" или у Гилотти, но с этим следовало повременить, чтобы не афишировать наши отношения.
Когда в четверть пятого второго июля раздался телефонный звонок и я начал с обычного: "кабинет Ниро Вулфа..." она прервала меня:
-- Ты можешь прийти. Арчи? Прямо сейчас?
-- Конечно. Но что случилось?
-- Ко мне приходил полицейский. Он только что ушел. Спрашивал меня, когда я наняла Ниро Вулфа и расспрашивал о ребенке. Ты приедешь?
-- Что ты ему ответила?
-- Я сказала, что он не имеет права вмешиваться в мои личные дела. Как ты и велел мне говорить.
-- Правильно. Ты узнала его имя?
-- Он назвался. Но мне было не до этого...
-- Крамер?
-- Крамер... Не похоже.
-- Роуклиф?
-- Нет.
-- Стеббинс?
-- Это похоже, Стеббинс. Да, кажется, так.
-- Большой, солидный, с крупным носом и широким ртом. Усердно пытается быть вежливым?
-- Да.
-- О'кей. Мой любимый фараон. Не волнуйся. Поиграй на рояле. Я приеду через двадцать минут после того, как буду уверен, что нет слежки.
Я набрал номер по домашнему телефону -- Вулф находился в оранжерее. Я сообщил ему о звонке миссис Вэлдон и спросил:
-- Какие будут инструкции?
-- Никаких. К черту.
-- Понимаю, сэр. Привезти ее?
-- Нет, если обстановка позволит.
Я отправился на кухню, велел Фрицу быть внимательным к телефону и входной двери, пока я не вернусь. Выйдя на улицу, я автоматически огляделся, хотя пока мне было совершенно безразлично, есть ли за мной хвост или нет. Но почти наверняка они наблюдают за домом Люси Вэлдон.
Мне не пришлось нажимать на кнопку звонка -- дверь ее дома была открытой, а на пороге стояла сама Люси. Она не произнесла ни слова. Когда я переступил порог, она закрыла дверь и направилась к лестнице. По-видимому, она старалась забыть о стремительном развитии наших отношений, касающихся дел сердечных. Один марш по лестнице вверх, она вошла в большую комнату, закрыла дверь и сказала:
-- Он спросил меня, знала ли я Эллен Тензер?
-- Это естественно.
-- Ты стоишь здесь и говоришь "естественно"... Если бы я не пошла к Ниро Вулфу... она не была бы убита. А теперь они знают о Вулфе, знают о ребенке... Я собираюсь рассказать им все. Поэтому я попросила тебя придти. Объясни: куда идти, кому рассказывать? Окружному прокурору? Ты пойдешь вместе со мной?
-- Нет. Я могу позвонить?
-- Вулфу? Зачем?
-- Хочу сказать ему, что ты дала ему отставку.
-- Я не говорила этого'
-- Вы напуганы, миссис Вэлдон. Мы с вами обсуждали несколько раз, что будет, если они до вас доберутся. Мы договорились о том, что будем упорствовать, пока возможно. Вы позволили нам решать, где предел этих возможностей. Вы хотели, чтобы я объяснил вам законы, касающиеся отказа от свидетельских показаний, и я сделал это. Что же касается увольнения Вулфа, можете назвать это как-то иначе, например, освобождением от полномочий. Это звучит лучше. Я. позвоню ему снизу.
Я хотел уйти -- она вцепилась в мою руку.
-- Арчи!
-- Послушайте, -- сказал я, -- я не разыгрываю здесь спектакль. Но будь я проклят, если собираюсь сидеть на корточках, снимать с вас туфли и греть ваши холодные ноги.
Ее руки обвились вокруг моей шеи, она прижалась ко мне. Пятнадцать минут спустя мы сидели на диване с бокалами мартини, и она говорила:
-- То, что ты сказал о смешивании деловых и личных отношений, глупо. Мы начали это месяц назад... я не пыталась с тобой флиртовать. Господи, как ты можешь выносить такую глупую женщину, как я.
-- Не могу. Не мог.
-- Что? -- Она нахмурилась. -- О, сверх меры благодарна. Когда ты заговорил о звонке Ниро Вулфу, я должна была думать: попросить ли тебя не звонит,ь и что вообще мне делать дальше? А я думала: это конец. Я всегда знала, что не очень умна.
Я отпил мартини.
-- Поскольку мы вернулись к делам, давай все окончательно выясним. Может быть у меня создалось неправильное впечатление. Ты все еще хочешь, чтобы расследование продолжалось?
-- Да.
-- Ты абсолютно уверена в том, что не переменишь своих намерений?
-- Вот. -- Она протянула руку и я взял ее в свою. Точно также три недели назад начались наши отношения, когда я составлял список, выбирая четверых, которые должны были нам помочь. Когда рукопожатие длится дольше положенного хотя бы одну секунду, это уже многое означает. Если вы вместе в одно и то же время решили, что хватит -- прекрасно. Но если она захочет прервать отношения раньше вас или наоборот, будьте настороже: вы друг другу не подходите. В первый раз у нас с Люси все происходило одновременно, как и сейчас.
-- О'кей, -- сказал я. -- Мне нечего тебе сказать. Ты все знаешь не хуже меня. Твои обязанности могут быть отчасти трудными, но они не сложны. Ты просто ничего не говоришь и не отвечаешь ни на какие вопросы, кто бы их не задавал. Так?
-- Да.
-- Если тебя пригласят к окружному прокурору, отклони это приглашение. Если сюда придет Стеббинс или еще кто-то, можешь принять его или нет, как хочешь, но ничего не рассказывай и не пытайся вытянуть из них даже намек. Что же до того, как они узнали, что ты наняла Ниро Вулфа и о ребенке, то это не имеет значения. Я предполагаю, что их мог информировать Мануэль Аптон, но я не дам и гроша, чтобы узнать подробности. Если это был Аптон, то несколько вопросов, на которые ты не станешь отвечать, будут вопросы об анонимных письмах. Они могут оказаться труднейшим пунктом для Вулфа и меня, но мы это предполагали. Четырем приглашенными он сказал, что они лежат в его сейфе. Если суд постановит предъявить их, а он скажет, что они никогда не существовали, нас могут обвинить в уничтожении улик, что намного хуже отказа от дачи свидетельских показаний. Если это произойдет, то будет весело, и я должен не забыть посмеяться.
-- Арчи.
-- Да.
-- Всего шесть недель назад я была совсем одна. Наверху не было ребенка, я никогда не видела тебя и даже мечтать не могла, что будет так, как сейчас. И когда я говорю, что мне многое отвратительно, ты понимаешь меня, не так ли?
-- Конечно понимаю, -- я взглянул на часы, допил мартини, поставил бокал и поднялся. -- Мне пора.
-- Почему ты не останешься пообедать?
-- Не могу. Половина шестого. В шесть или немного позднее наверняка зайдут Стеббинс или инспектор Крамер. Я должен быть на месте.
Она встала с дивана.
-- И все, что я должна делать, это ничего не говорить, -- она стояла выпрямившись, откинув назад голову. -- А потом ты приедешь и расскажешь мне все. Деловые отношения.
Не знаю, в чем было дело; в ее ли словах или в том, как она их сказала, или в выражении ее глаз -- как бы там ни было, но я улыбнулся, а потом рассмеялся, и она тоже засмеялась. Получасом раньше было невозможно предположить, что так скоро мы будем так хорошо смеяться вместе. Наш разговор имел хорошее завершение, и я повернулся и ушел.
Его самоуверенность исходила из убеждения, что все люди созданы равными, особенно такие, как он и Ниро Вулф.
-- Ответь ему, Саул, -- скептически процедил Вулф.
Записная книжка Саула лежала в кармане вместе с карточками. Он взглянул на Орри сочувственно.
-- Очевидно, -- сказал он, -- есть шанс, что ребенок был внебрачный. Мать могла куда-нибудь уехать, чтобы его родить. Но уезжала ли она? Если нет, то остается узнать: родила ли она пять месяцев назад. А Флорида сойдет для начала.
Это было не совсем так, и Вулф приложил руку к этому. Саулу мы обрисовали всю последовательность действий пять дней назад. При этом мы старались не упустить важный момент -- требовалось научить Орри хорошим манерам. И Саул активно принимал участие в игре.
Когда они ушли, я, проводив их, вернулся в кабинет и сказал Вулфу:
-- Если вы хватили через край в отношении Орри, у него может развиться комплекс неполноценности, и вы погубите хорошего детектива.
-- Совсем не обязательно, -- проворчал Вулф, взял "Безымянную весну" и устроился с книгой поудобнее.
Мы не знали, сколько человек придет к нам вечером. Было довольно поздно, когда позвонила Люси Вэлдон и сообщила, что договорилась со всеми, кого мы выбрали. Их было четверо.
В шесть Вулф спустился из оранжереи. На его столе находились заметки, отпечатанные мной. Они гласили:
МАНУЭЛЬ АПТОН. Пятьдесят лет. Редактор "Дистафа" -- журнала для женщин, тираж более восьми миллионов экземпляров. Он вывел Ричарда Вэлдона на дорогу славы и удачи, опубликовав десять лет тому назад несколько его рассказов и издав два его романа.
Женат. Живет с женой, трое взрослых детей. Живет в апартаментах на Парк-авеню.
ЮЛИАН ХАФТ. Около пятидесяти. Директор "Партенон пресс", издатель романов Вэлдона. Он и Вэлдон были близки, особенно в течение последних лет жизни Вэлдона. Вдовец. Двое взрослых детей. Живет в просторной квартире на Черчилл Тауэрс.
ЛЕО БИНГХЭМ. Около сорока. Режиссер телевидения. Никаких деловых связей с Вэлдоном, но являлся его старейшим и ближайшим другом. Холостяк. Тип беспутного весельчака. Живет в фешенебельной квартире на крыше небоскреба на 38-й улице.
ВИЛЛИС КРАГ. Тоже около сорока. Литературный агент. Вэлдон был одним из его клиентов в течение семи лет. Был женат и разведен. Бездетен. Живет в квартире на Перри-стрит в Вилледже.
Поскольку не было причин предполагать, что один из них является убийцей, я, встречая их, оценивал каждого в силу привычки. Виллис Краг, литературный агент, прибывший первым и немного раньше времени, оказался высоким худощавым человеком с продолговатой головой и приплюснутыми ушами. Он было направился к красному кожаному креслу, но я предложил ему другое место, поскольку решил, что в красном кожаном должен сидеть Бингхэм -старейший и ближайший друг Вэлдона. Он пришел следующим, ровно в девять. Высок, полноват, весьма приятной наружности, а его широкая улыбка появлялась и исчезала подобно неоновой рекламе.
Юлиан Хафт, издатель, пришел следом. Тело его выше пояса напоминало бочонок, а ниже пояса -- пару зубочисток. Макушка лысая, а на переносице вместо очков держалось что-то непонятное. Мануэль Аптон, редактор "Дистафа", явился последним и, взглянув на него, я удивился, что он вообще явился. Маленький тщедушный человечек с печальными глазами и морщинистым лицом дышал часто и тяжело. Я пожалел, что не оставил для него красное кожаное кресло. Я усадил его в желтое и по домашнему телефону позвонил на кухню, где был шеф.
Вулф вошел. Трое из гостей поднялись со своих мест. Мануэль Аптон не встал. Вулф, никому не протянув руки, попросил всех сесть, подошел к столу и, когда я называл имена гостей, кивал каждому. Затем он сел, окинул взглядом присутствующих справа налево и обратно и заговорил:
-- Я не благодарю вас, джентльмены, за то, что вы пришли, поскольку вы делаете одолжение не мне, а миссис Вэлдон. Но ваше присутствие здесь я ценю. Вы -- деловые люди и позади у вас трудный день. Не хотите ли подкрепиться? Стол не накрыт, поскольку это ограничило бы выбор. Но все под рукой. Что кому угодно?
Виллис Краг, отказываясь, покачал головой. Юлиан Хафт поблагодарил и отказался. Лео Бингхэм заказал бренди. Мануэль Аптон попросил стакан воды без льда. Я заказал скотч и воду. Вулф нажал на кнопку, явился Фриц и ему был передан заказ, включая и пиво для Вулфа.
Бингхэм послал Вулфу широкую улыбку и баритоном, который весьма шел к его улыбке, сказал:
-- Я обрадовался приглашению. Рад возможности вас увидеть. Я частенько думал о ваших возможностях для телевидения. А сейчас, когда я вас воочию увидел, услышал ваш голос... Мой бог, это было бы изумительно. Я как-нибудь зайду один и мы обсудим все.
Мануэль Аптон покачал головой и проворчал:
-- Мистер Вулф может превратно истолковать твои слова, Лео. Он может подумать, что это личная рекомендация.
-- Не начинайте пикировку хоть сегодня, -- сказал Виллис Краг.
-- Да, мы с Мануэлем несовместимы, -- сказал Бингхэм. -- Все журналисты ненавидят телевидение, потому что оно отбирает у них хлеб. Через каких-то десять лет не будет никаких журналов, кроме одного: "ТВ справочник". Но я люблю тебя, Мэни. Слава Господу, ты и тогда будешь социально обеспечен.
Юлиан Хафт пояснил Вулфу:
-- Все идет к засилью телевидения. Массовая культура. Вы, кажется, любитель чтения. Книги, слава богу, не так зависят от рекламы, как телевидение. Вы не пробовали писать? Попробуйте. Даже если ваша книга не станет событием, она, безусловно, будет нарасхват, и я с удовольствием ее издам. Если уж мистер Бингхэм рассчитывает на вас, то я тем более.
-- Невозможно, мистер Хафт, -- ответил с усмешкой Вулф. -- Частному детективу весьма трудно сохранить свой престиж и доверие клиентов в тексте с сотней тысяч слов. Ничто не портит человека так основательно, как писание книг. Появляется бесчисленное количество соблазнов. Я бы не решился.
Вошел Фриц с подносом. Вначале он подал пиво Вулфу, потом бренди Бингхэму, затем воду Аптону и, наконец, скотч и воду мне. Аптон вытащил из кармана коробочку с пилюлями, достал одну, кинул в рот и запил водой. Бингхэм сделал глоток, подержал бренди во рту, обвел нас изумленным взглядом и сказал: "Можно?"... Он подошел к столу Вулфа, чтобы взглянуть на этикетку на бутылке.
-- Никогда о таком не слыхал, -- сказал он Вулфу. -- А я считал, что знаю коньяки. Просто невероятно, что вы предложили этот нектар незнакомому человеку. Ради бога, откуда вы его получили?
-- От человека, для которого я делал кое-что. В моем доме гость есть гость, независимо от степени знакомства. Не стесняйтесь -- у меня его около трех ящиков. -- Вулф выпил пива и вернулся к прежней теме. -- Как я уже сказал, джентльмены, я ценю ваш приход и не хотел бы зря вас задерживать. Моя клиентка миссис Вэлдон сказала, что она оставляет за мной право объяснить вам, зачем она меня наняла. Я буду, по возможности, краток. Прежде всего, вы должны знать, что все сказанное здесь вами или мной, строго секретно. Вы согласны с этим?
Присутствующие почти одновременно сказали "да".
-- Очень хорошо. Моя сдержанность в этом вопросе профессиональна и является обязанностью по отношению к клиентке, а ваша будет носить личный характер, в порядке ваших с ней дружеских отношений. Ситуация такова. В прошлом месяце миссис Вэлдон получила три анонимных письма. Они в моем сейфе. Я не собираюсь показывать их вам или подробно раскрывать их содержание, но в них есть определенная информация о последнем периоде жизни мистера Ричарда Вэлдона, выдвигаются некоторые требования. Письма написаны от руки, чернилами, почерк скорее всего изменен. Но пол писавшего не вызывает сомнения. Из содержания писем ясно, что они написаны женщиной. Мое обязательство перед миссис Вэлдон -- выяснить личность этой женщины, поговорить с ней и удовлетворить ее требования.-- Он потянулся за стаканом с пивом и сделал глоток.--В письмах явная попытка шантажа, однако, если требования верны, миссис Вэлдон склонна их принять, но с ограничениями. Когда я найду автора писем, она не будет разоблачена, ей не будут предъявляться обвинения, ее не заставят отказываться от требований, если только ее претензии не фальшивы Первое, что необходимо, -- найти ее. И в этом трудность. Предполагаемая реализация изложенных ею требований чрезвычайно необычна. Ничего похожего на такой примитив, как пачка банкнот в условленном месте Вы деловые люди. Мистер Хафт, если бы вам в анонимном письме велели, под угрозой раскрытия тайны, которую вы желали бы сохранить, перевести некую сумму денег на указанный счет в швейцарском банке, что бы вы сделали?
-- Упаси бог, я не знаю, -- ответил Хафт.
-- В швейцарских банках есть странные правила, -- сказал мистер Краг.
-- Верно, -- кивнул Вулф.--Но меры, принятые написавшей письма, еще более искусны. Нет не только риска контакта, но даже и линии сближения. Однако, она должна быть найдена, и я рассмотрел два варианта действий. Один -- слишком дорогой и может занять много месяцев. Другой потребует объединения людей, которые были близкими друзьями или знакомыми мистера Вэлдона. По предложению миссис Вэлдон были выбраны четыре фамилии -- ваши. От ее имени я попрошу вас составить список фамилий всех женщин, с которыми, по вашему мнению, Ричард Вэлдон мог находиться в контакте в течение марта, апреля и мая в последний год своей жизни. Всех женщин, каким бы коротким ни было знакомство и какой бы характер оно не имело. Могу я рассчитывать, что вы сделаете это в ближайшее время? Хотя бы завтра к вечеру?
Все джентльмены заговорили одновременно, но баритон Лео Бингхэма перекрыл голоса остальных:
-- Это громадная работа, -- сказал он. -- Дик Вэлдон имел массу знакомств.
-- Дело не только в этом, -- сказал Юлиан Хафт. -- Какова сама процедура? В моей конторе восемь-девять девушек, с которыми Дик имел какой-то контакт. Что вы собираетесь делать с именами, которые мы перечислим?
-- В моей фирме их четыре, -- сказал Виллис Краг.
-- Минутку внимания, -- тонким голоском потребовал Мануэль Аптон. -Мистер Вулф, вам придется рассказать подробнее о письмах.
Вулф выпил пиво, поставил пустой стакан на стол.
-- Для того, чтобы я достиг поставленной цели, списки должны быть всеобъемлющими. Но пользоваться ими будут очень осторожно. Никому не будут докучать, никто не будет оскорблен, не будут пущены никакие слухи, ничье любопытство не будет возбуждено. Только к нескольким женщинам мы обратимся непосредственно. Выводы, которые я сделал из писем, ограничивают радиус поиска. Примите мои твердые заверения в том, что вам не придется сожалеть об оказанной помощи миссис Вэлдон. Есть лишь одно небольшое условие: в случае, если женщина, написавшая письмо, окажется одной из вашего списка, ее придется побеспокоить и, возможно, расстроить ее планы. Это ваш единственный риск. Еще бренди, мистер Бингхэм?
Бингхэм встал и направился к столу за бутылкой.
-- Это подкуп, -- сказал он, налил и сделал глоток. -- Но какой подкуп!--Он широко улыбнулся.
-- Я хочу знать все о письмах, -- настаивал Аптон.
-- Это было бы нарушением обещания, которое я дал моей клиентке, -Вулф покачал головой.--Так что данный вопрос обсуждению не подлежит.
-- Она и моя клиентка, -- сказал Краг. -- Я был агентом Дика, а сейчас я ее агент, поскольку она владеет авторскими правами. Я также и ее друг, поэтому я против того, кто посылает ей анонимные письма, кто бы он ни был. Я составлю для вас список к завтрашнему дню.
-- Черт побери, я попался, -- сказал Лео Бингхэм. Он стоял и нюхал коньяк. -- Я сражен, -- он повернулся к Вулфу. -- Как насчет сделки? Если вы заполучите ее из моего списка, я получу вот такую бутылку...
-- Нет, сэр, -- ответил Вулф. -- Но в качестве долга вы ее получите. А, возможно, в знак признательности.
-- Откуда письма пришли в Нью-Йорк? -- спросил Хафт. -- Из города?
-- Да.
-- Можно нам увидеть хотя бы конверты? Вы сказали, что почерк изменен, но может быть кто-нибудь из нас получит намек на истинный почерк?
Вулф кивнул.
-- Именно поэтому было бы неблагоразумным вам их показывать. Кто-то из вас может и в самом деле получить, намек, но почему-то не скажет об этом. Моя проблема усложнится.
-- У меня вопрос, -- пробормотал невнятно Мануэль Аптон. --Я слышал, что в доме миссис Вэлдон живет ребенок и няня при нем. Я ничего об этом не знаю, но человек, рассказавший мне это, не болтун. Есть ли какая-нибудь связь между ребенком и письмом?
Вулф нахмурился.
-- Ребенок? Ребенок миссис Вэлдон?
-- Я не сказал: "ее ребенок". Я сказал, что в ее доме находится ребенок.
-- В самом деле? Я спрошу у нее, мистер Аптон. Если это как-то связано с письмами, миссис Вэлдон должна понимать это. Кстати, я посоветовал ей никому не говорить о письмах, никому без исключения. Как вам известно, джентльмены, она не упоминает о них даже в разговорах с вами. Так что это дело в моих руках.
-- Очень хорошо. Вы и ведите его, -- Аптон встал. Его вес составлял около половины веса Вулфа, но от усилия, которое ему пришлось затратить, чтобы этот вес поднять, он мог опрокинуться.
-- Ваш метод ведения дела все испортил, -- сказал Аптон. -- Я ничего не должен миссис Вэлдон. Если она рассчитывает на мое одолжение, она может попросить меня сама.
Он направился к выходу, по дороге задел Лео Бингхэма, который отстранился от него. Так как гость есть гость, а также потому, что я сомневался: хватит ли у Аптона сил и энергии закрыть дверь, я проследовал за ним в холл и вывел на улицу. Когда я вернулся, говорил Юлиан Хафт:
-- ... но прежде чем я это сделаю, я хочу переговорить с миссис Вэлдон. Я не согласен с мистером Аптоном и не скажу, что вы поступаете с нами дурно, но все это... довольно странно, -- он повернулся к Крагу. --Я согласен с тобой, Вилли, с твоим мнением о людях, посылающих анонимные письма. Я предполагаю, ты сочтешь меня слишком предусмотрительным.
-- Это твоя привилегия, -- ответил Краг.
-- К черту привилегии! -- воскликнул Бингхэм и рассмеялся в лицо Хафту. -- О тебе я не сказал бы "слишком предусмотрительный". Я сказал бы прямо: ты рожден трусом, Юлиан.
10
Передо мной лежала копия счета по делу из картотеки под буквой "В" -Вэлдон. Вторая часть этого дела -- работа над фамилиями, представленными Виллисом Крагом, Лео Бингхэмом, Юлианом Хафтом и Люси Вэлдон (от Мануэля Аптона мы не получили ни одного имени) - эта работа длилась двадцать шесть дней и стоила клиентке 8 тысяч 674 доллара 30 центов, не считая моего жалования.
В списке Люси было 47 фамилий, у Хафта -- 81, у Бингхэма -- 106 и у Крага -- 55. Одна из дочерей Аптона, замужняя, была в списке у Хафта, Бингхэма, но ее не было у Крага. Замужняя дочь Хафта нашлась в списке Люси, но отсутствовала у остальных. Конечно, фамилии в списках дублировались, но всего имелось 148 различных имен, которые составили:
+---------+------------+-----------------------------+
| Разделы | Количество | Положение |
+---------+------------+-----------------------------+
| А | 57 | Не замужем |
+---------+------------+-----------------------------+
| В | 52 | Замужем, живут с мужьями |
+---------+------------+-----------------------------+
| С | 18 | Разведены |
+---------+------------+-----------------------------+
| D | 11 | Вдовы |
+---------+------------+-----------------------------+
| Е | 10 | Замужем, с мужьями не живут |
+---------+------------+-----------------------------+
Другая статистика из тех же разделов определяла женщин, у которых родились дети в интересующее нас время:
+---------+------------+
| Разделы | Количество |
+---------+------------+
| А | 1 |
+---------+------------+
| В | 2 |
+---------+------------+
| С | 0 |
+---------+------------+
| D | 1 |
+---------+------------+
| Е | 0 |
+---------+------------+
Женщина из раздела "А", у которой родился ребенок, работала в конторе Крага, но все об этом знали, и ребенок был на законном основании отдан (или продан) в бюро по усыновлению. Саул две недели выяснял: не было ли тут обходных путей, приведших в вестибюль миссис Вэлдон. Женщина из раздела "Д" (вдова) вероятно, представляла проблему для друзей и недругов, но не для нас. Ее муж умер за два года до рождения ребенка, но она принялась его воспитывать, не обращая ни на кого внимания. Я сам его видел.
Два ребенка из раздела "В" (замужем, живут с мужьями) оказались тремя -- у одного был близнец. Все они жили с родителями. Фред видел близнецов, а Орри -- третьего ребенка.
Кроме матерей, две девушки из раздела "А", две женщины из раздела "В", две из "С" и одна из "Д" в течение интересующего нас времени находились вне дома. Орри пришлось слетать во Францию, на Ривьеру, чтобы узнать об одной из них, а Фреду -- в Аризону с расспросами о другой.
В качестве образчика "назойливого любопытства" работа была проделана на должном уровне. И когда в половине четвертого утром в среду 7 июля позвонил Саул и доложил, что последний небольшой пробел с усыновлением закрыт, он сам видел ребенка, и операция завершилась, мы оказались точно там, где были. 12 июня, двадцать шесть дней назад.
Впрочем, с небольшой разницей. Возникло два новых обстоятельства.
Первое, незначительное, состояло в том, что я не был последним, видевшим Эллен Тензер живой. В роковую пятницу она заходила в дом Джеймс Р. Несбит, своей бывшей клиентки еще по тем временам, когда Тензер работала няней. Миссис Несбит не говорила о визите в течение двух недель, потому что не хотела, чтобы ее фамилия появилась в сочетании со словом "убийство". Но, наконец, решила это сделать. Скорее всего, окружной прокурор обещал ей, что ее имя не появится в прессе, но журналисты заполучили его каким-то образом. Однако миссис Несбит ничем помочь не могла. Эллен Тензер зашла и заявила, что ей нужен совет адвоката и попросила миссис Несбит рекомендовать кого-нибудь из адвокатов, на которого можно положиться. Миссис Несбит выполнила ее просьбу, позвонила адвокату и назначила встречу. Но Эллен Тензер к назначенному времени не пришла. Она не сказала миссис Несбит, почему нуждается в адвокате. Имя миссис Несбит на всякий случай было добавлено к списку Саула, но у нее не было детей по крайней мере в течение десяти лет, а у ее двадцатилетней дочери детей вообще не имелось.
Другое обстоятельство, более значительное, состояло в том, что нас едва не оставила миссис Вэлдон. Конечно, я держал с ней связь: если вы тратите в день более трех сотен из денег клиента и ничего из этого не получается, то самое меньшее, что вы можете сделать, это позвонить или зайти и сказать: "хэлло, какой прекрасный день". Один раз я наблюдал за тем, как она кормит ребенка, один раз завтракал с ней, два раза обедал, научил ее играть в пинокль и слушал ее игру на рояле общей сложностью в течение часов шести. Кроме того, мы несколько раз танцевали в столовой, на полу которой не было ковра.
С ней было бы очень приятно провести вечер во "Фламинго" или у Гилотти, но с этим следовало повременить, чтобы не афишировать наши отношения.
Когда в четверть пятого второго июля раздался телефонный звонок и я начал с обычного: "кабинет Ниро Вулфа..." она прервала меня:
-- Ты можешь прийти. Арчи? Прямо сейчас?
-- Конечно. Но что случилось?
-- Ко мне приходил полицейский. Он только что ушел. Спрашивал меня, когда я наняла Ниро Вулфа и расспрашивал о ребенке. Ты приедешь?
-- Что ты ему ответила?
-- Я сказала, что он не имеет права вмешиваться в мои личные дела. Как ты и велел мне говорить.
-- Правильно. Ты узнала его имя?
-- Он назвался. Но мне было не до этого...
-- Крамер?
-- Крамер... Не похоже.
-- Роуклиф?
-- Нет.
-- Стеббинс?
-- Это похоже, Стеббинс. Да, кажется, так.
-- Большой, солидный, с крупным носом и широким ртом. Усердно пытается быть вежливым?
-- Да.
-- О'кей. Мой любимый фараон. Не волнуйся. Поиграй на рояле. Я приеду через двадцать минут после того, как буду уверен, что нет слежки.
Я набрал номер по домашнему телефону -- Вулф находился в оранжерее. Я сообщил ему о звонке миссис Вэлдон и спросил:
-- Какие будут инструкции?
-- Никаких. К черту.
-- Понимаю, сэр. Привезти ее?
-- Нет, если обстановка позволит.
Я отправился на кухню, велел Фрицу быть внимательным к телефону и входной двери, пока я не вернусь. Выйдя на улицу, я автоматически огляделся, хотя пока мне было совершенно безразлично, есть ли за мной хвост или нет. Но почти наверняка они наблюдают за домом Люси Вэлдон.
Мне не пришлось нажимать на кнопку звонка -- дверь ее дома была открытой, а на пороге стояла сама Люси. Она не произнесла ни слова. Когда я переступил порог, она закрыла дверь и направилась к лестнице. По-видимому, она старалась забыть о стремительном развитии наших отношений, касающихся дел сердечных. Один марш по лестнице вверх, она вошла в большую комнату, закрыла дверь и сказала:
-- Он спросил меня, знала ли я Эллен Тензер?
-- Это естественно.
-- Ты стоишь здесь и говоришь "естественно"... Если бы я не пошла к Ниро Вулфу... она не была бы убита. А теперь они знают о Вулфе, знают о ребенке... Я собираюсь рассказать им все. Поэтому я попросила тебя придти. Объясни: куда идти, кому рассказывать? Окружному прокурору? Ты пойдешь вместе со мной?
-- Нет. Я могу позвонить?
-- Вулфу? Зачем?
-- Хочу сказать ему, что ты дала ему отставку.
-- Я не говорила этого'
-- Вы напуганы, миссис Вэлдон. Мы с вами обсуждали несколько раз, что будет, если они до вас доберутся. Мы договорились о том, что будем упорствовать, пока возможно. Вы позволили нам решать, где предел этих возможностей. Вы хотели, чтобы я объяснил вам законы, касающиеся отказа от свидетельских показаний, и я сделал это. Что же касается увольнения Вулфа, можете назвать это как-то иначе, например, освобождением от полномочий. Это звучит лучше. Я. позвоню ему снизу.
Я хотел уйти -- она вцепилась в мою руку.
-- Арчи!
-- Послушайте, -- сказал я, -- я не разыгрываю здесь спектакль. Но будь я проклят, если собираюсь сидеть на корточках, снимать с вас туфли и греть ваши холодные ноги.
Ее руки обвились вокруг моей шеи, она прижалась ко мне. Пятнадцать минут спустя мы сидели на диване с бокалами мартини, и она говорила:
-- То, что ты сказал о смешивании деловых и личных отношений, глупо. Мы начали это месяц назад... я не пыталась с тобой флиртовать. Господи, как ты можешь выносить такую глупую женщину, как я.
-- Не могу. Не мог.
-- Что? -- Она нахмурилась. -- О, сверх меры благодарна. Когда ты заговорил о звонке Ниро Вулфу, я должна была думать: попросить ли тебя не звонит,ь и что вообще мне делать дальше? А я думала: это конец. Я всегда знала, что не очень умна.
Я отпил мартини.
-- Поскольку мы вернулись к делам, давай все окончательно выясним. Может быть у меня создалось неправильное впечатление. Ты все еще хочешь, чтобы расследование продолжалось?
-- Да.
-- Ты абсолютно уверена в том, что не переменишь своих намерений?
-- Вот. -- Она протянула руку и я взял ее в свою. Точно также три недели назад начались наши отношения, когда я составлял список, выбирая четверых, которые должны были нам помочь. Когда рукопожатие длится дольше положенного хотя бы одну секунду, это уже многое означает. Если вы вместе в одно и то же время решили, что хватит -- прекрасно. Но если она захочет прервать отношения раньше вас или наоборот, будьте настороже: вы друг другу не подходите. В первый раз у нас с Люси все происходило одновременно, как и сейчас.
-- О'кей, -- сказал я. -- Мне нечего тебе сказать. Ты все знаешь не хуже меня. Твои обязанности могут быть отчасти трудными, но они не сложны. Ты просто ничего не говоришь и не отвечаешь ни на какие вопросы, кто бы их не задавал. Так?
-- Да.
-- Если тебя пригласят к окружному прокурору, отклони это приглашение. Если сюда придет Стеббинс или еще кто-то, можешь принять его или нет, как хочешь, но ничего не рассказывай и не пытайся вытянуть из них даже намек. Что же до того, как они узнали, что ты наняла Ниро Вулфа и о ребенке, то это не имеет значения. Я предполагаю, что их мог информировать Мануэль Аптон, но я не дам и гроша, чтобы узнать подробности. Если это был Аптон, то несколько вопросов, на которые ты не станешь отвечать, будут вопросы об анонимных письмах. Они могут оказаться труднейшим пунктом для Вулфа и меня, но мы это предполагали. Четырем приглашенными он сказал, что они лежат в его сейфе. Если суд постановит предъявить их, а он скажет, что они никогда не существовали, нас могут обвинить в уничтожении улик, что намного хуже отказа от дачи свидетельских показаний. Если это произойдет, то будет весело, и я должен не забыть посмеяться.
-- Арчи.
-- Да.
-- Всего шесть недель назад я была совсем одна. Наверху не было ребенка, я никогда не видела тебя и даже мечтать не могла, что будет так, как сейчас. И когда я говорю, что мне многое отвратительно, ты понимаешь меня, не так ли?
-- Конечно понимаю, -- я взглянул на часы, допил мартини, поставил бокал и поднялся. -- Мне пора.
-- Почему ты не останешься пообедать?
-- Не могу. Половина шестого. В шесть или немного позднее наверняка зайдут Стеббинс или инспектор Крамер. Я должен быть на месте.
Она встала с дивана.
-- И все, что я должна делать, это ничего не говорить, -- она стояла выпрямившись, откинув назад голову. -- А потом ты приедешь и расскажешь мне все. Деловые отношения.
Не знаю, в чем было дело; в ее ли словах или в том, как она их сказала, или в выражении ее глаз -- как бы там ни было, но я улыбнулся, а потом рассмеялся, и она тоже засмеялась. Получасом раньше было невозможно предположить, что так скоро мы будем так хорошо смеяться вместе. Наш разговор имел хорошее завершение, и я повернулся и ушел.