Стайн Роберт Лоуренс. Лучшая подруга

   – Ты права! – радостно закричала Хани. – Ты всегда знаешь, что посоветовать в таком случае! Ты такая замечательная, Бека! – И Хани снова бросилась обнимать Беку. Девушка едва дышала.
   – Не могу поверить, что мы снова лучшие подруги! – сказала Хани, высвобождая Беку из своих цепких объятий. – Я так счастлива, Бека, а ты?
   – Я тоже, – Бека старалась казаться счастливой. Она уже смирилась с присутствием незваной гостьи в своей комнате и хотела задать ей несколько очень важных вопросов.
   – Хани, я заходила в соседний дом в субботу вечером, – Бека внимательно вглядывалась в лицо Хани, надеясь прочитать ее мысли. – Но в доме было темно и пусто.
   Хани перестала улыбаться. Она отбросила со лба прядь темно-рыжих волос.
   – Я знаю. Мой отец не смог включить отопление. В этом старом доме было жутко холодно, и нам пришлось уехать. Я так радовалась из-за переезда, но нам с отцом пришлось проводить выходные в переполненном мотеле!
   – О, какая досада! – сказала Бека, продолжая изучать лицо собеседницы. – Сейчас, надеюсь, все в порядке?
   – В конце концов мы вызвали газовщика и тогда окончательно переехали, – сказала Хани. – Только сегодня я ходила в школу, и у меня не было времени разобрать вещи.
   Бека начала нервно грызть ногти. «Можно ли ей верить? – думала она. – По-моему, я ей верю. Нет причин не верить в эту историю, она кажется абсолютно правдоподобной».
   – У тебя есть ленты? – спросила Хани, играя со своими волосами. – Хочу попробовать сделать прическу по твоему совету.
   – В верхнем ящике комода есть какие-то ленты, но не думаю, что они подходящего цвета. – Бека сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.
   – Еще один вопрос.
   – Да?
   Бека кашлянула.
   – Помнишь ту брошь с попугаем? Из эмали. Которую ты примеряла? Не могла ли ты случайно унести ее домой в субботу?
   Хани смутилась, но ненадолго. Вместо ответа она кинулась к Беке, двумя руками ухватила ее за горло и начала душить.

Глава 7

   Бека в ужасе смотрела на руки Хани, вцепившиеся в ее горло. Задыхаясь, она извивалась всем телом, старалась вырваться изо всех сил.
   «Она задушит меня! Не могу дышать!»
   Внезапно Хани ослабила хватку и отпустила Беку. Бека согнулась пополам, сжав руками колени. Она ловила ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание.
   Хани весело смеялась.
   – Я выиграла! – торжествовала она. – На этот раз я победила!
   – Ты… – Бека пыталась говорить, но изо рта вылетали только болезненные хрипы. Наконец она с трудом выдавила: – Ты душила меня! – Бека не узнала своего голоса.
   Хани перестала смеяться.
   – Эй, Бека, ты что, не помнишь нашу игру?
   – Нет! – Бека закашлялась. Горло болело, дыхание было хриплым и тяжелым, сердце билось как сумасшедшее.
   – Мы обычно делали всякие гадости друг другу, – заявила Хани, тряхнув головой. – Мы всегда любили буйные игры, разве ты не помнишь, Бека?
   Бека не ответила. Тяжело дыша, она подошла к зеркалу. На шее виднелась широкая ярко-красная полоса.
   – Ты сделала мне больно! – сердито сказала Бека, обращаясь к отражению Хани в зеркале.
   Хани больше не улыбалась. Она надула губы, накрашенные темной помадой.
   – Ты забыла нашу игру, – сказала она тоненьким голоском.
   Бека осторожно пощупала свою шею. Порывшись в туалетном столике, она достала флакон с косметическим молочком. Повернувшись к Хани спиной, Бека тщательно втирала густую белую жидкость в поврежденную кожу.
   – Мы всегда шокировали друг друга, – между тем продолжала Хани. – Помнишь, как в третьем классе ты задрала мне платье в автобусе, полном бойскаутов? Это было хуже всего. Самая худшая шутка! Не думаю, что когда-нибудь смогу расквитаться с тобой за это. О, как все было интересно, Бека! Веселые времена, помнишь?
   «Я ничего не помню, – подумала несчастная Бека. – Мне кажется, она сочиняет все это на ходу. Что же происходит?»
   – Послушай, Хани, – сказала Бека. Чтобы дрожь в руках не бросалась в глаза, она крепко сжала край туалетного столика. – Ты случайно не взяла брошь с попугаем? Да или нет?
   – Конечно, я взяла ее, – спокойно ответила Хани, – но не случайно.
   От удивления Бека резко повернулась:
   – Что все это значит?
   Хани вскинула голову, отбросив волосы назад.
   – Ты сама отдала ее мне, разве не так?
   – Что? – от удивления Бека открыла рот. – Я… что?
   – Ты дала брошь мне, – без тени сомнения повторила Хани.
   – Но я…
   – Это было очень мило с твоей стороны, – сказала Хани с чарующей улыбкой.
   – Нет, Хани, подожди, – Бека чувствовала биение пульса в висках. – Ты попросила померить брошь и…
   – И затем ты сказала, что раз она мне так нравится, я могу оставить ее у себя. – Вместо улыбки на лице Хани появилось обиженное выражение с надутыми губками. – Ты сама так сказала, Бека!
   – Хани! – Бека поняла, что девушка расстроилась по-настоящему. У Хани дрожали плечи, она была готова расплакаться.
   – Спроси своих подруг, – оправдывалась Хани. – Спроси тех двух девушек, они скажут тебе. Они видели, как ты отдала эту брошь мне. Правда.
   Бека не знала, что ей делать. Она видела, что Хани близка к истерике. Еще этого не хватало! Бека надеялась вернуть брошь, но без бурных сцен. А больше всего ей хотелось выставить из дома Хани раз и навсегда!
   – Ты отдала брошь мне, – сказала Хани нежно-вкрадчивым голосом. – И теперь эта брошь – самая дорогая для меня вещь. Я буду хранить ее как сокровище, Бека!
   – Я рада, что она тебе так нравится, – пробормотала Бека.
   Хани не скрывала торжествующей улыбки. Всего несколько секунд назад она была готова расплакаться и устроить истерику, а теперь бесцеремонно плюхнулась на кровать, прямо на одну из лучших блузок Беки.
   – Ты не хочешь помочь мне убрать всю эту одежду в шкаф? – спросила Бека, собирая в стопку несколько пар джинсов и брюк.
   «А потом я постараюсь отделаться от нее и позвоню Биллу», – подумала она.
   – Да, конечно! – Хани энергично вскочила с кровати. – Мне не удалось померить все эти вещи. Но у нас еще впереди много времени, не так ли?
   – Да, да, – безучастно ответила Бека, складывая джинсы на полку.
   Хани снова сидела на кровати. Она и не собиралась помогать Беке.
   – Посмотри, я посадила пятно на твою блузку! – Она поднесла блузку ближе к свету. – Что бы это могло быть? – Хани пристально посмотрела на Беку. – Может, стоит сполоснуть холодной водой?
   – Не надо, – поспешно сказала Бека. – Я и раньше надевала эту блузку и приготовила ее в стирку.
   – Не стоит, – возразила Хани. Она остановилась в дверях, – Вот что мы сделаем: я отнесу эту блузку домой и выведу пятно. Затем я постираю ее и верну как новую.
   – Оставь ее, – сказала Бека, но Хани все-таки прихватила блузку.
   Хани не помогала Беке убирать одежду в шкаф. Она сняла нарядную серебряную юбку и снова натянула потрепанные джинсы.
   – Какая интересная игра! – воскликнула Хани.
   Бека не ответила. Она молча повесила юбку в шкаф.
   – Ты не против, если я попрошу классного руководителя посадить нас за одну парту? – Хани снова села на кровать.
   – Нет проблем, – ответила Бека, пожав плечами.
   – Как в старые добрые времена, – обрадовалась Хани. – Мы будем вместе ходить в школу каждое утро. Как раньше.
   – Иногда папа подвозит меня, – сухо сказала Бека, задвигая ящики комода.
   – Потрясающе! – воскликнула Хани. – Это будет так здорово!
   – А в хорошую погоду я езжу в школу на велосипеде, – прибавила Бека. – Это очень полезно.
   – Да, мне тоже нужен велосипед, – задумчиво произнесла Хани. – Дай мне покататься на твоем, и я точно буду знать, какой велосипед нужен мне.
   – Куда ты переехала из Шейдисайда? – перевела разговор Бека.
   – В Северные Штаты, – уклончиво ответила Хани. – Это было так тяжело, и совсем не хотелось уезжать. Прежде всего мне жаль было расставаться с тобой, моя самая лучшая подруга. Я до сих пор помню тот ужасный день, хотя мне было тогда всего девять лет!
   – Да, я тоже, – Беке стало не по себе. «Не помню, чтобы я с ней общалась в девять лет!»
   – Мы, две девочки, сидим на обочине тротуара, обнявши друг друга за плечи. Мы плачем и плачем. Мы тогда чуть не выплакали глаза. Это было ужасно. Ты помнишь?
   – Да, – сказала Бека, стараясь не смотреть Хани в глаза.
   – А помнишь того парня, который остановил свою машину, чтобы сфотографировать нас? Он подумал: «Какая трогательная сцена!» Когда щелкнул фотоаппарат, мы заплакали еще громче. – Хани вздохнула и откинулась на кровать, облокотившись на обе руки. – Это был худший день моей жизни. Правда, Бека, самый-самый худший!
   – Мне сейчас нужно спуститься на первый этаж, – робко сказала Бека, посмотрев на дверь. – Я еще не успела поздороваться с мамой и…
   – Я же тебе сказала, она ушла. – Хани не сдвинулась с места.
   – Нам много задали в школе и…
   – Хочешь, приходи ко мне вечером, будем делать уроки вместе, – предложила Хани. Она принялась тереть пятно на голубой шелковой блузке.
   – Нет, сегодня я не могу, – сказала Бека.
   – Как насчет завтрашнего вечера?
   – Извини, Хани, завтра вечером я тоже не могу. – Бека говорила правду. – Я пообещала зайти к Лайле и помочь ей украшать елку.
   – Как это мило, – холодно сказала Хани, опустив глаза. На ее лице появилось странное выражение. – Ты проводишь с Лайлой много времени, не так ли?
   – Да, Лайла, Триш и я – хорошие друзья, – Бека теряла терпение. – У меня так много уроков помимо всего прочего, Хани, и…
   Хани резко поднялась.
   – Ладно. До свидания. Все было замечательно, – она улыбнулась Беке, направляясь к выходу. – Мне кажется, что мы и не расставались. Нам так много нужно сделать, о многом поговорить.
   – Да, – неуверенно сказала Бека.
   – Увидимся утром, – сказала Хани, спускаясь по лестнице. – Найду тебя в школе. Пока.
   Бека неподвижно стояла на месте, закрыв глаза, стараясь не дышать. Она не двигалась до тех пор, пока не услышала, как с шумом хлопнула входная дверь. Хани ушла. Тогда Бека сделала глубокий вдох, затем медленный выдох и направилась к лестнице.
   – Мама, ты дома? Мама?
   Ответа не последовало.
   – Хани была права, – подумала Бека. – Мама действительно куда-то ушла. Отлично, я спокойно могу пообщаться с Биллом, мама не будет вмешиваться.
   Бека поспешила к телефону и набрала номер Билла. Гудок прозвучал дважды, прежде чем Билл снял трубку.
   – Чем ты занимаешься? – шепотом спросила Бека, хотя дома никого не было.
   Билл хихикнул:
   – Представь себе, делаю уроки!
   Билл должен был закончить школу прошлой весной, но из-за временного исключения он пропустил много занятий и остался на второй год в выпускном классе.
   – По второму кругу занятия кажутся интереснее, – сказал он полушутя-полусерьезно, – быть, на этот раз мне удастся сдать экзамены. А ты чем занимаешься?
   Бека вздохнула.
   – Помнишь ту девушку, о которой я тебе говорила? Хани, моя новая соседка. Она опять приходила. Вернее, она была у меня дома, когда я вернулась.
   – Не думаю, что ты очень обрадовалась, – сказал Билл.
   – Мне кажется, Хани слишком давит на меня. С ней все в порядке, это точно. Просто я слишком нервничаю…
   – Что-то не так? – засмеялся Билл.
   – Что ты имеешь в виду? – взвилась Бека.
   – Ничего. Я просто дурачусь. Тебя нельзя назвать самой спокойной девушкой в мире. – Чтобы выйти из положения он быстро сменил тему разговора: – Встречаемся в субботу вечером?
   Бека не решалась ответить.
   – Я не знаю… Мне и в самом деле не хочется встречаться тайком.
   – Но, Бека!
   – Я всегда доверяла своим родителям. Не думаю, что нам стоит встречаться за их спиной.
   – Тогда скажи им прямо, что идешь ко мне на свидание! – настаивал Билл.
   – Я хотела, но не смогла найти подходящий момент. Наверное…
   – Ты же знаешь, я не серийный убийца, – горячо убеждал Билл. – В прошлом году у меня были неприятности, но теперь все по-другому. Я не собираюсь совратить драгоценную дочь Норвудов. – Он добавил игриво: – Ну разве только чуть-чуть…
   – Я понимаю, – прервала его Бека. – Просто ты не знаешь моих родителей.
   – Хорошо. Мне очень хочется встретиться с тобой в субботу вечером, – продолжил Билл. – Может быть, мне стоит прийти к тебе домой и по-настоящему переубедить их?
   Бека хотела ответить, но в этот момент услышала шум мотора машины, въезжающей в гараж.
   – Мне пора, увидимся в школе, – поспешно сказала она и повесила трубку. Сердце бешено колотилось. Бека поспешила на первый этаж поздороваться с матерью.
   Миссис Норвуд прошла на кухню, в руках у нее были две тяжелые сумки с продуктами.
   – На улице такая слякоть, – пожаловалась она, поставив сумки на пол и наклоняясь, чтобы снять мокрые сапоги. – Ненавижу мокрый снег! – Она посмотрела на Беку. – Как дела? Чем занимаешься? Ты сделала уроки?
   – Еще не закончила, – ответила Бека. – Я общалась с Хани.
   – Хани?
   – Да. Зачем ты пустила Хани в мою комнату? Ты же знаешь, как я ненавижу, когда кто-то примеряет мои вещи!
   – Что? – мама опустила пакет с мукой. – О чем ты говоришь, Бека?
   – Разве ты не разрешила ей подождать меня в моей комнате?
   – Конечно нет! – Миссис Норвуд удивленно посмотрела на свою дочь. – Меня не было дома весь день.

Глава 8

   – Мы так здорово повеселились вчера вечером! – говорила Бека Лайле. – Твой младший брат такой выдумщик!
   – Встречала ли ты еще кого-нибудь, кто так мастерски разбивает елочные игрушки? – проворчала Лайла, покачав головой.
   – Все равно елка выглядит чудесно, – сказала Бека. – Само дерево не очень пышное, зато украшено чудесно.
   Была среда. Ясный день, слишком теплый для зимы. Небольшие островки снега виднелись повсюду на асфальте школьной стоянки велосипедов. Занятия только что закончились. Бека и Лайла с рюкзаками на плечах направлялись к своим велосипедам.
   – Куда мы поедем? – спросила Лайла, помахав рукой ребятам, пытавшимся втиснуться в небольшую красную машину.
   – Куда-нибудь! – радостно ответила Бека. – Я хочу просто покататься. Ехать, ехать и ехать. Мне кажется, что мои ноги окаменели за эти несколько недель.
   – У меня тоже, – засмеялась Лайла. – Я так рада, что снег в конце концов растаял и мы можем снова кататься на велосипеде. Поехали по Парковой аллее к Ривер-роуд, хорошо?
   Бека кивнула:
   – А потом давай покатаемся наперегонки на холмах.
   – Как должно быть красиво там, за рекой, – мечтательно сказала Лайла. Вдруг она остановилась. – Смотри-ка, там, на велосипедной стоянке, твоя подружка Хани!
   Бека стиснула зубы:
   – Ох, и «повезло» мне, что она переехала в соседний дом! Теперь ходит за мной как тень. Даже ближе!
   – Почему ты не прогонишь ее? – спросила Лайла, отступая на шаг, чтобы дать дорогу красной машине, с ревом проносящейся мимо.
   – Иногда мне очень хочется сделать это, – задумчиво сказала Бека. – Но потом я понимаю, что она не такая уж плохая. Думаю, Хани просто очень не уверена в себе.
   – А кто уверен в себе? – сухо заметила Лайла.
   Девушки направились к заднему ряду велосипедов. Хани рассматривала один из велосипедов, но, увидев Беку и Лайлу, сразу отошла в сторону.
   – Привет, как дела? – махнула она рукой. На Хани была желтая ветровка. Волосы собраны сзади в хвост и завязаны желтой лентой.
   – Здравствуй, Хани, – дружелюбно сказала Лайла.
   Хани сделала вид, что не расслышала приветствия.
   – Давай пойдем домой вместе, – предложила она Беке.
   – Нет, мы с Лайлой собираемся покататься на велосипедах, – сказала Бека, вешая свой рюкзачок на руль. – Мы слишком засиделись дома за эти недели. Нам нужно немного размяться.
   Хани нахмурилась:
   – Мне тоже нужен велосипед, такой как у вас. Десять скоростей, не так ли?
   – Нет, 21 скорость.
   – Мне нравится твоя прическа, – одобрительно сказала Лайла.
   – А вечером ты будешь дома? – спросила Хани.
   – Да, конечно. Мне нужно сделать исследовательскую работу.
   – Мне тоже, – сказала Хани. – Я позвоню тебе, хорошо?
   – Хорошо, – ответила Бека, вытаскивая свой велосипед из стойки.
   – До встречи, – сказала Хани.
   Засунув руки в карманы своей желтой ветровки, Хани долго смотрела вслед удаляющимся велосипедисткам.
   Выехав с территории велосипедной стоянки, девушки направились прямо на Парковую аллею. Из-под велосипедных колес вылетали брызги. Кое-где у кромки тротуара лежал тающий снег.
   – Ты видела выражение лица Хани, когда ты сказала, что она не может поехать с нами? – спросила Лайла, усердно работая педалями. Она на несколько метров опережала Беку. – У нее был такой вид, как будто ты убила ее любимого щенка!
   – Хани слишком эмоциональная, – ответила Бека, склонившись корпусом на руль и стараясь нагнать подругу. – То она безумно счастлива, а в следующую минуту готова лить горючие слезы.
   – Ведьма, – сказала Лайла.
   Девушки проехали мимо здания школы, флаг неподвижно висел в этот безветренный день, Дальше дорога поднималась вверх, среди высоких домов с засаженными деревьями дворами, которые назывались Северные Холмы.
   – У меня уже болят ноги, – пожаловалась Бека.
   – Но мы еще не доехали до настоящих холмов! – ответила Лайла, прибавив скорость.
   – Это я просто обленилась за последнее время, – объяснила Бека. – Все нормально!
   – Мы собирались покататься на лыжах в эти каникулы. – Лайла внимательно следила за дорогой, которая становилась покатой к востоку. – Но мы можем и не поехать. Моему отцу придется отправиться в Экрон по делам.
   – В Экрон? На Рождество? – закричала Бека.
   – Нет, к Рождеству он обещал вернуться. Но мы тем не менее не успеем уехать.
   – Досадно, – проворчала Бека. Она отпустила руль, чтобы расстегнуть молнию своей куртки.
   Солнце висело над вершинами деревьев, как большой оранжевый мяч. В центре двора на противоположной стороне улицы валялась старая шляпа и растрепанная метла – все, что осталось от растаявшего снеговика.
   Бека изо всех сил крутила педали, чтобы догнать подругу. Ей это удалось, и некоторое время они ехали рядом.
   – Здесь начинаются холмы, – сказала Бека.
   – Сначала спуск, нет проблем! – крикнула Лайла.
   – Осторожней! Смотри, кое-где остался лед! – предупредила Бека.
   Девушки перестали крутить педали, чтобы осторожно съехать к перекрестку с Ривер-роуд. Холм был крутым, и они начали набирать скорость.
   Бека первая увидела коричневый почтовый грузовик. Рыча мотором, он мчался прямо к перекрестку.
   – Внимание! – закричала Бека. Она сжала ручные тормоза и начала замедлять ход.
   Лайле не удалось это сделать.
   Все произошло очень быстро.
   За одну секунду, может быть, даже меньше.
   Бека увидела ужас на лице подруги.
   – Мои тормоза! – закричала Лайла.
   Продолжая набирать скорость, Лайла перелетела через руль и упала прямо на перекресток.
   Бека закрыла глаза. Сначала она услышала громкий гудок машины. А затем – отвратительный хруст.

Глава 9

   Солнце садилось за вершинами деревьев. Стало заметно холоднее.
   Мелькающие красные огни машин скорой помощи были всюду.
   Бека сидела на обочине тротуара и тупо смотрела на красные огни мигалок. В своем кружении они поочередно освещали тротуар, дорогу, разбитый велосипед Лайлы, все еще лежащий посреди перекрестка, темную лужицу крови на асфальте…
   Бека слышала визгливый взволнованный голос, который что-то быстро говорил. Это был водитель грузовика, молодой парень в голубой хлопковой рубашке и черных джинсах. Его лоб был обвязан красной банданой. Отчаянно жестикулируя, водитель объяснял хмурому полицейскому офицеру, что произошло. Его голос постоянно срывался.
   Бека не смотрела в его сторону. Она продолжала следить за передвижением огней мигалок скорой помощи.
   Огни успокаивали. Гипнотизировали. Механически повторяющееся движение.
   Всего приехали две машины скорой помощи и несколько черно-белых полицейских фургонов.
   Офицеры намеревались расспросить ее о происшествии, но Бека сказала, что сейчас она не в состоянии говорить. Бека хотела просто спокойно посидеть на кромке тротуара, на холодном твердом бетоне, и посмотреть на мигающие огни.
   Они все кружатся и кружатся.
   Бека подняла глаза как раз в тот момент, когда врачи в белых халатах поднимали носилки в одну из машин скорой помощи.
   Носилки с Лайлой.
   Носилки бесшумно скользнули в заднюю дверь машины.
   Бесшумно, как смерть.
   Громко хлопнули дверцы.
   Лайла была жива.
   Полицейские офицеры сказали, что Лайла осталась жива.
   Она без сознания, состояние крайне тяжелое, но она жива!
   Бека закрыла глаза. Мигающие красные огни исчезли.
   Зато она услышала стук падения тела. И затем – хруст.
   Когда Бека снова открыла глаза, она тяжело дышала, сердце глухо стучало в груди. «Неужели я все время буду слышать эти звуки? Всякий раз, когда закрываю глаза?»
   Бека не заметила, как поднялась на ноги. Она не помнила, когда и как это произошло. Но сейчас она стояла на тротуаре.
   Офицер, кажется, что-то говорил по поводу шока.
   Красные огни задевали ее, когда Бека нетвердой походкой направилась к перекрестку. «Огни все кружатся и кружатся. Я внутри круга. Как холодно. Очень холодно. Согреюсь ли я когда-нибудь? Этот красный свет очень холодный».
   Бека подняла велосипед Лайлы. Он врезался в дорожный знак «Стоп» и по инерции доехал до перекрестка вслед за упавшей Лайлой. Груда металлолома. Сидение стало совсем плоским, как лист картона.
   И тормоза…
   Не может быть!
   От изумления Бека открыла рот. Она уставилась на сломанный велосипед, который держала в руках. Над ней кружились мигающие красные огни. Сначала – темно, затем – красный свет, опять темнота.
   Тормозной трос.
   Бека увидела, что на велосипеде Лайлы не было одного тормозного троса.
   Она поискала обломки на мостовой – ни одного кусочка!
   – Мои тормоза! – закричала Лайла перед тем, как велосипед врезался в дорожный знак и от удара она вылетела на дорогу.
   У Лайлы отсутствовал задний тормоз. Не было тормозного троса у заднего колеса.
   Трос не мог порваться с обоих концов. Бека это прекрасно знала. И он не мог отвалиться сам с обоих концов.
   Значит, его сняли.
   – Пропал тормозной трос заднего колеса! – закричала Бека.
   Услышал ли ее кто-нибудь?
   Неужели она кричала?
   Или ей это только показалось?
   – Тормозной трос Лайлы! Где тормозной трос Лайлы? – Может быть, она разговаривает сама с собой? Слушает ли ее хоть кто-нибудь?
   Бека почувствовала, как на ее плечо опустилась рука. Добрая, покровительственная рука. Она подняла глаза и увидела лицо молодого полицейского офицера.
   – Вашу подругу скоро доставят в больницу, – мягко сказал он. Внимательный взгляд ясных голубых глаз успокаивал. – Вам лучше?
   – Не знаю. – Бека с трудом узнала свой голос.
   – Может быть, вам тоже стоит поехать в больницу? – предложил он, не мигая, вглядываясь Беке в глаза. – Или нам лучше отвезти вас домой?
   – Домой, – сказала Бека.
   – Лайла до сих пор не приходит в сознание, – шептала Бека в телефонную трубку. – Моя мама только что разговаривала с ее мамой. Доктор говорит, что состояние Лайлы стабильное.
   – Стабильное? Что это значит? – спросил Билл на противоположном конце провода.
   Бека облокотилась о стол.
   – Я не знаю. Думаю, это означает, что ей не становится хуже.
   – А как у тебя дела?
   – Ничего, уже лучше. Меня все еще знобит. Мама кормит меня бульоном, словно я больная.
   – Ты пойдешь завтра в школу? – спросил Билл.
   – Да, наверное… не знаю. – Бека громко всхлипнула. – Я до сих пор не могу в это поверить, Билл. Только вчера вечером мы так хорошо повеселились у Лайлы дома. Наряжали новогоднюю елку. Все были так счастливы, а сейчас…
   – Все будет хорошо, – успокаивал Билл. – Я верю, она поправится.
   Бека изо всех сил постаралась не расплакаться.
   Когда это случилось, она совсем не плакала. Ни одной слезинки.
   А сейчас рыдание подступило к горлу.
   – Тебе пришлось пережить шок, – сказал Билл.
   – Стараюсь держать себя в руках, – ответила Бека срывающимся голосом.
   – С Лайлой все будет в порядке, вот увидишь! – повторил Билл.
   «Не очень-то он сам в это верит, – поняла Бека. – Он просто старается меня успокоить. Какой милый!»
   – Давай пойдем куда-нибудь в субботу вечером, – предложил Билл. – Нам нужно развеяться.
   – Хорошо, – согласилась Бека. Согласие само по себе сорвалось с ее губ. Бека чувствовала, что за последнее время она очень сблизилась с Биллом. Он был такой понимающий, такой заботливый. И Бека согласилась, не раздумывая.
   – Ты согласна? – Билл очень удивился.
   – Да. Придется уходить тайком, – сказала она. – Думаю, это будет несложно. Скажу родителям, что пойду навестить Триш.
   – Пусть лучше Триш сама пригласит тебя, – забеспокоился Билл.
   – У меня есть своя голова на плечах! – возразила Бека.
   – Знаю. Но тебе не всегда удается незаметно уйти.
   – Я все устрою, – успокоила его Бека. – Мне в самом деле очень нужно развеяться. Бедная Лайла! – Она снова проглотила слезы.
   – Мы пойдем в кино. Посмотрим какую-нибудь комедию, – пообещал Билл. – Будем смеяться весь вечер, вот увидишь!
   – Что-то мне не очень хочется смеяться весь вечер, – упрямилась Бека. – Мне хочется только…