Страница:
скажем, п/в, волю к власти и т.д., нужны внешние объекты,
соотношение с этими внешними объектами. В зачатке, в
возможности все животные инстинкты есть, но они не реализованы.
Конечно, у ребенка есть п/в, это Фрейд открыл; раньше думали,
что в 18 лет оно появляется, потом выяснили, что как рождается,
так и появляется.
Но, пока не реализованы эти основные инстинкты, человеку
не время думать о чем-то более высоком. Поэтому первый этап
развития человека представляет собой т.н. психо-социальную
адаптацию, в которой инстинкты животного сознания реализуются.
И на этом этапе можно выделить несколько ступеней.
На первой ступени приоритетом в выборе поступков обладают
индивидуальные отношения, построенные на основе п/в. Сюда
относятся всякие сексуальные интересы, любовь и зависимость от
матери, ребенка, каких-то знакомых, создание создание
жизненного права, дома, уюта. Т.е., если для человека жизненное
пр-во является основной целью жизни, если самым важным сейчас
является заработать денег и купить квартиру, то мы относим его
к первому этапу. Если он честен, если для него именно это
является сейчас самым главным. И тут нельзя упрекнуть его, что
он недуховный, просто надо пройти ему этот этап. Когда он
приобретет свой угол, когда он достаточно будет иметь
сексуальных отношений, привязанностей к каким-то отдельным
людям, когда уже начнет все повторяться, тогда он переходит на
следующий этап.
Для второго этапа пс/соц. адаптации характерно стремление
к поддержанию таких вещей как семья, род, клан, нация. Это все
вещи одного порядка. Если спросить у человека, что является
самым важным в его жизни, и он говорит: "понять, что такое
русский народ, осознать себя русским, чтобы не быть "Иваном, не
помнящем родства",- то можно отнести его ко второму этапу. Если
он может заниматься чем-то только если это не противоречит и не
мешает выполнению его семейных обязательств, если он не может
принимать самостоятельных решений, не посоветовавшись с семьей,
если он ставит семью в известность о всех своих поступках, то
он проходит второй этап пс/соц адаптации. На этом этапе человек
напоминает муравья, бережно относящегося к своему муравейнику.
Он ограничивает свои индивидуальные потребности ради семьи,
причем, семьей может являться школьная компания или уличная
банда, любая группа, членом которой я себя считаю, которая
признает меня и с которой я внутренне отождествляюсь.
Третий этап индивидуально-рассудочных отношений характерен
наличием самостоятельного мировоззрения, человеку есть, что
сказать, он обладает системой суждений, в отличие от предыдущих
этапов, где он не мог связать двух слов и был в состоянии лишь
пересказывать события и свои переживания. Его мировоззрение
маргинально, внесоциально, он может спорить с отдельными
людьми, но не в состоянии удержать внимание коллектива, не
владеет социально значимыми категориями.
Четвертый этап соц-культурной адаптации характерен
наличием интереса к культуре. Человек изучает культуру своей
среды, выбирает наиболее значимую культурную традицию и следует
ей. Он отождествляет себя с культурной традицией и приобретает
соц. значимое культурное лицо. Критериями истины для него
являются признанность культурной традицией, древней и массовой
и подтверждение священником или лидером. Он входит в церковь,
которая для него важнее самих идей данной культурной традиции.
Чтобы освоить другую к/тр, он должен сначала выйти из прежней,
очистить сознание от прежних установок. Тем самым он не в
состоянии подняться до обобщения нескольких культурных
традиций. В самой традиции, воспринимаемой как церковь, а не
как учение, его более волнуют этические, прикладные моменты, а
не онтологические постулаты и гносеологические основания. Если
это традиция халдейской астрологии, то меня не волнует сколько
знаков зодиака в году, каковы их названия и свойства. К этим
вопросам у меня нет теоретического научного интереса. Если
традиция так считает, то это достаточное условие для
истинности. Я хочу узнать только то, что считает традиция, что
она принимает за истину. Далее я пытаюсь применять полученное
знание, не заботясь о его понимании. Эта форма отношений может
быть применима к любой традиции, как религиозной, так и
научной, как политической, так и философской. Просто, через эту
традицию я приобретаю культурно-социальную значимость,
адаптируюсь к культ-соц. среде. Меня интересует традиция не
потому, что она истинна, а потому, что она популярна, значима в
той социальной среде, где я нахожусь.
Когда человек проходит все эти этапы адаптации, он владеет
этими формами отношений сознания к Реальности, он участвует во
всех формах: имеет индивмдуально - половые отношения, семейные,
индивидуально - рассудочные и культурно - социальные. В
зависимости от условий у него преобладают те или иные формы.
Это также зависит от его типа души, от 3 и 4 параметров. Он
уделяет разное внимание той или иной форме, но владеет всеми 4
формами.
Завершение адаптации является условием продуктивной
разумной деятельности. Пройдя адаптацию, человек готов к
участию в семинарах, ибо, по определению, семинар представляет
собой разумную деятельность.
5.- Я встречаю человека, который говорит: "Ну, да, я это
делать не умею". Тем самым он говорит о своей ущербности,
признается в своем несовершенстве, проявляет нелюбовь к себе.
Например, женщина говорит: "Да, я знаю, что я глупа, что
рассудок у меня слаб". Она признает свою ущербность, но при
этом как-то абстрактно ее признает, отбрасывает ее и говорит:"Я
хороша, я совершенна". Непонятно, она любит себя или не любит?
- Конечно, любит. Если она считает, что этот недостаток
находится вне ее, если он несущественнен для ее бытия.
- Она может считать, даже, что это ее достоинство.
- Бывает еще страннее случай. Начинаешь беседовать с этим
человеком и выясняется, чем же она на самом деле гордится?
Почему он так уверен в себе? Ну, пускай он считает себя
дураком, где же то, что он считает хорошим? Одно
рассматриваешь, другое, беседуешь до тех пор, пока человек не
говорит, что в этом он тоже слаб, не очень. Оказывается, что
везде он чувствует себя слабым, недостаточным. Спрашиваешь его
прямо:" Ну и чем же ты гордишься тогда, откуда у тебя такая
уверенность в себе?" Он отвечает:"Ну, это трудно сказать
словами, но вот я чувствую, какой я хороший."
Я думая, что понятие нравиться у него лежит вне каких-либо
определений, он любит себя экзистенциально и изначально, он
любит себя не потому, что он такой, а потому, что он есть. И он
хочет, чтобы его любили таким, какой он есть. Пускай я глупый,
но я хороший.
Трудно сказать относительно животных, но человек такое
существо, что изначально, как он появляется на свет, он себя
любит, и требует от других любви к себе. Человек идет к одному
и говорит:" Вот я какой хороший!" Ему от вечают:" А, так
себе"." Фу, какой плохой,"- решает человек и идет к
другому:"Вот я какой хороший!". "Да,- отвечают ему,- но я
сейчас занят". и т.д., пока он не находит такого человека,
который говорит ему:"Да, ты хороший! А я?". " Ну, ты так себе".
"Нет, тогда ты плохой!" На уровне детского сада эти отношения
видны прямо, там буквально говорят эти вещи. Когда мы
становимся взрослыми, это становится более завуалировано, но,
все равно, эти силы действуют.
Что с этим делать? Во-первых, нужно осознать то, о чем мы
говорили в начале семинара. Это отождествление Эго и Я, которое
и приводит к этому ЧСВ, которое, другими словами, называется
изначальная любовь к себе. Вот, когда я искореню эту
изначальную любовь к самому себе, поставлю ее под сомнение, то
пойму, что у меня есть две стороны: одна - безусловная, которую
можно любить, и вторая - обусловленная моим телом, моими
отношениями с другими людьми, моей социальной значимостью, моим
внешним видом и т.д.
- Что делать с человеком, который ходит с поникшей
головой? Чувствуется, что он такой плохой.
- В чем его онтологическое страдание? Если он считает, что
он совсем плох, то это еще не значит, что он сделал это великое
осознание, разделил в себе Эго и Я. Это значит, что он считает,
что он великий, он хороший, а никто его не признает. И, вместо
того, чтобы прийти к каким-то выводам относительно себя, он
считает, что мир плох, и надо найти такое место в мире, где бы
меня признали. Уж, ладно, приобрету я какие-то знания по Логике
Гегеля, потому что я знаю, что, если я буду способен читать
лекции по Логике Гегеля, то меня признают.
Все это разные стороны прохождения этапа адаптации. Пока
он не прошел ее, он, конечно, ущербен.
- В психологии говорят, что дети, которые не воспитывались
любящей матерью, испытывали недостаток любви, становятся злыми,
плохо общаются и т.д.
- В этом вопросе заключено два интересных момента.
Во-первых, насколько это действительно так, и, во-вторых,
почему некоторые люди хотят иметь эту теорию? Первый момент
понятен. Так вот, в этой постановке вопроса существенен и
второй момент. Т.е., люди, которые считают, что они хороши,
только не хватает им любви, признания окружающих, склонны
строить теории, в которых человека должны любить, даже если он
еще не представляет из себя ничего ценного, любить за то, что
он есть, т.е., признается, что изначально он хорош, и он
остается хорошим, какие бы качества он не приобрел, каким бы он
не стал. Из этой идеологии вытекает любовь к преступнику просто
потому, что он мой сын. Вытекает сострадание и милосердие,
которые не в состоянии отличить плохое от хорошего, для которых
все люди хороши. И поэтому становится неважным, чем ты
занимаешься, чего ты достиг, совершенствуя себя: бездельничай,
наслаждаясь жизнью или адаптируйся,- все, по большому счету,
одинаково. И поэтому выбирают самое легкое, выбирают простую
радостную жизнь бабочки, которая не заботится о дне завтрашнем.
Отрицается возможность развития, отрицается культура и
цивилизация, отрицается Разум и величие человека, кот. сводится
до уровня животного. Поэтому, это тонкий вопрос и нужно
осторожно разобраться, за что надо любить человека и что надо
любить в человеке. Что такое истинное сострадание и истинное
милосердие, в чем люди одинаковы и в чем смысл жизни.
1.- Одной из главных задач для членов семинара является
включение в работу. Что значит включиться? В первую очередь,
это найти в себе, в своем мировоззрении те вопросы, которые
обсуждаются на семинаре. Найти в себе, узнать их и,
соответственно, иметь какой-то готовый ответ. Потом возникает
опасность возможностей. Я прослушал другой ответ, да, он
возможен, так же как возможен и мой ответ, возможны разные
варианты, все зависит от субъективного мнения. Я считаю так,
другой - иначе, но оба ответа возможны, допустимы. Просто,
другому нравится иметь свой ответ и это его личное дело, я же
останусь при своем мнении. Кто-то еще что-то сказал и я решаю,
что это тоже возможно. Я благодушен, я допуская множество
ответов, для меня несущественно, какой из них истинный, и есть
ли вообще единственно правильный ответ. Для меня это
несущественно до тех пор, пока это не касается оснований моего
бытия, моего описания.
Все же, когда даются два разных ответа и возникает спор,
напряжение, то это является предпосылкой для начала мышления,
от слушателя требуется сделать выбор. А для этого необходима
рефлексия, соотношение различных ценностей.
Когда пройдены обе стадии включения и человек уже активно
внутренне работает с материалом, т.е., внутренне спорит,
соотносит свои знания внутри себя с чем-то иным, обладает
какой-то внутренней рефлексией, то наступает следующая стадия
включения, когда человек сам начинает встревать в разговоры,
начинает говорить.
Начиная говорить, человек так или иначе проявляет и
защищает свое мировоззрение. Последняя стадия включения
заключается в том, что он принимает основания ведущего,
начинает мыслить в русле семинара. Тем самым, у него начинает
формироваться новая область значимости, которая постепенно
расширяясь, вступает в противоречия с имеющимися областями
значимости и переформировывает их. Новое описание постепенно
вытесняет старое и сознание меняется. Пока вопросы касаются
переферийных областей моего сознания, я допускаю новое
мировоззрение, но, рано или поздно, я ощущаю угрозу моему
описанию, моим онтологическим основам. И тут возникает вопрос:
хочу ли я, действительно, измениться, или я доволен собой и
своей жизнью, а семинар мне нужен только для адаптации? Каждый
сам решает этот вопрос и, если он остается на семинаре, значит,
он хочет измениться. Задачей ведущего, при этом, является
создание невыносимых условий для неправильных мировоззрений.
Участник семинара не должен иметь возможности и остаться
прежним, и приобретать новое знание. Это достигается при помощи
правильной постановки вопросов и жесткого требования ответов.
- Если находить ответ в себе, то возникает как бы два
ответа. Первый ответ, когда вопрос рассматривается сам по себе,
почти вырванный из какого-то контекста, а второй ответ
возникает, исходя из самого основного в моем мировоззрении.
Т.е., у любого человека возникает как бы два ответа и, в моем
случае, он занят соотнесением этих двух ответов между собой. И,
задавая вопрос или ведя диалог, он может исходить из общей
точки зрения, где этот вопрос является частным случаем, и с той
точки зрения, где этот вопрос рассматривается сам по себе.
- Я бы даже сказал больше, что он может кроме собственного
мнения говорить то, что от него хотят услышать.
- Что значит рассмотрение вопроса самого по себе?
- Можно рассматривать семинар как основную деятельность,
решая, что нужно для семинара как такового. А можно подумать
так: зачем нужен семинар - для того, чтобы я развивался, чтобы
я достигал тех целей, которые для меня самые важные, и семинар
должен служить этим целям. При этом он может развалиться или не
развалиться - это неважно, главное, чтобы он служил для
достижения моих целей. И, исходя из этих двух подходов, я буду
по-разному отвечать на вопросы.
- Должен ли человек говорить, исходя из собственных схем
описания, или, исходя из содержания, достижений семинара? Если
человек впервые попал на наш семинар, то он может проявлять
активность, которая может быть правильной или неправильной.
- Скорей всего это деструктивная, разрушающая активность.
- Чаще всего человек просто начинает излагать какую-то
свою схему. Если ответ короткий, то схема еще не видна, но,
если дать ему возможность развить то, что он хочет сказать, то
ясно обрисовывается какая-то схема. И, спрашивается, что делать
семинару в такой ситуации? Как реагировать на проявление этой
схемы? - Одна из онтологический задач семинара - это разрушение
прежних схем.
- Если же человек будет просто повторять чужие схемы, то
это не принесет ему пользы. Он должен опираться на свое
сознание, но оно должно быть подвижным и развиваться.
- И как достичь этого? Предположим, что какая-то
абстрактная Тао-Сянь начинает говорить о включенности, вводя
понятия участия, полунаблюдателя, наблюдателя и т.д., т.е.
излагать какую-то свою схему. И она эту схему проталкивает в
любые вопросы, которые возникают. Эта схема позволяет отвечать
на поставленный вопрос. Она отвечала на вопрос с позиции этой
схемы, которая, с ее точки зрения позволяет правильно ответить
на этот вопрос.
- Тут надо различать: схема это или нечто большее. Дело в
том, что когда ты ее отрефлектировал, то это уже не схема.
- Давайте введем такое обозначение: когда человек
отрефлектировал, то это уже схема, а, когда еще не
отрефлектировал, то это такой поэтический бред.
- Я думаю, что стоит допускать изложение собственной схемы
только в том случае, если он не вводит никаких новых терминов,
не опирается ни на какие новые термины. Если он может изложить
что-то из своей схемы тем языком или в тех терминах, которые
были введены на семинаре, то это допустимо?
- Это очень хороший вариант. Пускай он излагает
собственную схему, но пускай он использует язык, который у нас
принят.
- Пускай попробует изложить свою схему этим языком.
Посмотрим, удастся ли ему это?
- Да, хотя это и хороший вариант, но трудный.
- Во всяком случае можно прервать человека, если он
говорит, что я сначала обрисую основные моменты моменты моей
схемы, и тогда все будет понятно.
- Если человек вводит новый термин, то он должен объяснить
его, исходя из уже имеющихся терминов. Тем самым он вносит
позитивный вклад в развитие семинара.
- Можно при помощи дополнительных вопросов дойти до
основания его схемы, как-то перевести эти основания на другой
язык, на язык семинара и через этот переход, заодно, изменить и
само основание, саму схему. Последовательно делать это так,
чтобы с каждым шагом он был согласен. Это один способ.
Второй способ, когда в сознании образуется такая область,
которая не будет зависеть от всего остального мировоззрения, не
будет зависеть от его оснований, будет какой-то абстрактной
игрой и автономной областью. И постепенно вводить в эту новую
область все больше элементов значимости, все больше отношений,
связей. Постепенно расширяя эту область, чтобы она вытесняла
прежнее мировоззрение. Какой путь более правильный ?
- Возможен вариант, что на семинаре сформируется своя
схема в сознании человека, которая будет работать только на
семинаре, а в других условиях будут продолжать работать прежние
схемы. И, если, даже эта новая область будет расти, она все
равно будет локализована тем состоянием, в котором человек
находится на данном семинаре.
- Я думаю, что с этим надо смириться. Вряд ли на семинаре
можно достичь каких-то больших результатов. Нужно стремиться к
тому, чтобы он хорошо научился играть в эту игру, которая
предлагается на семинаре.
- Новое описание неминуемо сталкивается с прежним и
человек ощущает угрозу своему описанию. Причем, некоторые,
обладающие тонкой чувствительностью, сразу чувствуют эту
угрозу, а некоторые соглашаются, а потом, когда говоришь, что
из этого следует то-то и то-то, что вы должны сделать это и
это, то они говорят, что этого я не хочу делать. В любом случае
проблема угрозы возникает. Что же делать человеку, когда он
внутри себя сталкивается с этой угрозой? Кардинальное решение
заключается в том, что он должен признать свое описание
неправильным. И более того, это одно из условий нашей игры.
Участник семинара должен признать, что он дурак и ему срочно
необходимо становиться умным, принимая мировоззрение ведущего.
Например, если ведущим становится Шарлатан, то, чтобы мне
быть адекватным, я сразу же должен внушить себе, что я дурак,
что, на самом деле, Шарлатан лучше понимает как все устроено.
Хотя он может говорить не логично, может быть вообще непонятно,
что он хочет сказать, кажется, что он несет какой-то бред. Но я
говорю себе: если мне это непонятно, то не потому, что Шарлатан
дурак, а потому, что я дурак. Только при таком условии я могу
воспринимать адекватно Шарлатана. Для этой игры, в которой
ведущий всегда лучше понимает суть вещей, чем участники,
совершенно безразлично, кто ведущий.
- Я думаю, всерьез не нужно думать, что я дурак.
- Всерьез никто и не думает. (Смех).
2.- Мы выяснили, что любое действие, имеющее разумное
основание, неминуемо имеет характеристики животных инстинктов.
Разум перпендикулярен плоскости инстинктов. Отсюда следует,
что, чтобы я ни делал, это имеет проекцию на плоскость
животного сознания и имеет какое-то отношение к этим 4 формам
адаптации. Поэтому, это сложная задача, определить чем
руководствовался человек при совершении данного поступка:
разумным основанием или чисто животными функциями. Каким бы
разумным он ни был, все равно рассудочная, животная
составляющая его поступков остается.
Чтобы разобраться в этом, надо создать такую критическую
ситуацию, когда остаются два решения: одно увеличивает
адаптивность, но противоречит Разуму, а второе - больше
соответствует некой идее, но уменьшает адаптивность. Если
подвести человека к этой критической ситуации, то, во-первых,
он будет сопротивляться в принятии решения, он хочет и то и
другое. Но, если, все-таки, не дать ему уйти, припереть его к
стенке и заставить решать, то по его решению мы сможем сказать,
прошел ли он уже период адаптации, движут ли им разумные идеи
или нет. Совершенно очевидно, что для всех средних людей, т.е.
тех, кто еще не прошел периода адаптации, выбор будет
однозначен. Они даже представить себе не могут, что человеком
может двигать какие-то разумные установки. Для них, например,
все политики занимаются исключительно личным обогащением, и их
движет воля к власти. Ученые стремятся заработать,
прославиться. Чем метлой махать, напишу ка я пару страничек, и
мне за это заплатят больше, чем за день работы дворником, -
думают они. Вот как они хорошо устроились! Ну, я не могу
написать, а он может, - ну так получилось, принципиальной
разницы между нами нет. Он вполне объясняет всю разумную
деятельность из понятных ему побуждений.
То же самое происходит и в Разуме. Если я дошел до
некоторой ступени Разума, то я могу тоже интерпретировать
действия всех людей, исходя из животного инстинкта, и из тех
ступеней Разума, которые я уже прошел. Не существует такой
деятельности, которую не мог бы интерпретировать, а
интерпретирую я всегда, исходя из своего уровня сознания, из
того, что я достиг в своем развитии сознания.
Если мне показывают что-то более высокое, то мне это в
принципе не понятно, я понимаю только то, что соответствует
моему уровню. Если мне покажут высшую идею, то она мне
непонятна, она будет интерпретирована в соответствии с моим
уровнем. Если я, скажем, говорю человеку, что существует
Мировой Дух, как единство Неба и Земли, то он говорит, что,
значит, Бог существует, который Землю создал и который любит
человека и человек его любит, если это называть Мировым Духом,
то мне понятно. В процессе выяснения того, что такое Дух, он
свел его к уровню своих понятий. Поэтому не существует способа
показать человеку более высокое, чтобы он признал это более
высоким. И единственный способ, чтобы он сам до этого доходил.
Если ему показать какие-то действия, какие-то чудеса,
например, вот он ходил по воде. Это ему понятно, да, это более
высокое, потому что я этого не могу. Но, на самом деле, он не
верит в это. Потому что, если он не допускает этого для себя,
то он не допускает и для других. Он может сколько угодно делать
вид, что в это верит, но он в это, на самом деле, не верит.
- Лично человек не способен убедиться, что кто-то святее
его?
- Он предполагает, что такое возможно, но практически это
неосуществимо. На этот счет есть различные поговорки: "Нет
пророка в своем отечестве" и т.д. Можно признать величие
человека косвенно, через общественное признание.
3.- Разница между средним человеком и человеком разумным
волновала людей очень давно, с самого их появления. Только
проблему ставили в другой терминологии. Одна из возможных
терминологий такова: люди разделяются на два типа, первый тип
называется плебеями, чернью. Это - низкий люд, который
характеризуется тем, что они эгоисты и любят только себя, свою
семью, свое окружение, свою деревню и т.д. И есть еще, так
называемые, благородные люди. Благородным является человек,
который хотя бы иногда исходит из высших принципов. Можно
определить благородный поступок, как исходящий из высших
принципов. И если человек имеет много благородных поступков, то
он в этой степени является благородным. Благородный человек
исходит из неких высших принципов, из некой позиции
наблюдателя, его поступки справедливы, он заботится о себе, но
о той части себя, которая лежит справа, т.е. заботится о своем
высшем Я. Плебей тоже обладает разумом, но лишь прикрывается
разумом для своей выгоды, выгоды своего Эго. Очень интересно
как мы определили Эго. Эгоист - это не тот, который только
индивидуалист, а и тот, который готов жертвовать ради своей
семьи, ради своих близких, ради своего социума и т.д. Когда в
религии говорят, что надо бороться с Эго, имеют в виду, на
самом деле, наше определение.
Человек разумный - это не тот, который витает где-то в
абстракциях, строит какие-то теории, а тот, который совершает
благородные поступки, в отличии от ср/чел или плебея, который
тоже может быть хорошим человеком, но он совершает только
эгоистичные поступки.
Например, человек идет в Универсам, берет пряники и
подходит к кассе. Кассир ему говорит, что с Вас 3.500, а когда
он брал пряники, он видел, что они стоят 3.900. Он отвечает
кассиру, нет, 3.900. Кассир сначала сердится на него, потому
что для нее любое несогласие значит непонимание и
недоразвитость покупателя. Но он стоит на своем, 3.900.
Наконец, до нее доходит содержание беседы, она включает
рефлексию и говорит: спасибо. Это пример благородного поступка.
Для этого человека есть некий принцип справедливых отношений,
который говорит, что покупатель должен платить за товар в
соответствии с ценой. Ему в данной ситуации неважно, является
ли он покупателем или продавцом, он следует этому принципу. И
соотношение с этими внешними объектами. В зачатке, в
возможности все животные инстинкты есть, но они не реализованы.
Конечно, у ребенка есть п/в, это Фрейд открыл; раньше думали,
что в 18 лет оно появляется, потом выяснили, что как рождается,
так и появляется.
Но, пока не реализованы эти основные инстинкты, человеку
не время думать о чем-то более высоком. Поэтому первый этап
развития человека представляет собой т.н. психо-социальную
адаптацию, в которой инстинкты животного сознания реализуются.
И на этом этапе можно выделить несколько ступеней.
На первой ступени приоритетом в выборе поступков обладают
индивидуальные отношения, построенные на основе п/в. Сюда
относятся всякие сексуальные интересы, любовь и зависимость от
матери, ребенка, каких-то знакомых, создание создание
жизненного права, дома, уюта. Т.е., если для человека жизненное
пр-во является основной целью жизни, если самым важным сейчас
является заработать денег и купить квартиру, то мы относим его
к первому этапу. Если он честен, если для него именно это
является сейчас самым главным. И тут нельзя упрекнуть его, что
он недуховный, просто надо пройти ему этот этап. Когда он
приобретет свой угол, когда он достаточно будет иметь
сексуальных отношений, привязанностей к каким-то отдельным
людям, когда уже начнет все повторяться, тогда он переходит на
следующий этап.
Для второго этапа пс/соц. адаптации характерно стремление
к поддержанию таких вещей как семья, род, клан, нация. Это все
вещи одного порядка. Если спросить у человека, что является
самым важным в его жизни, и он говорит: "понять, что такое
русский народ, осознать себя русским, чтобы не быть "Иваном, не
помнящем родства",- то можно отнести его ко второму этапу. Если
он может заниматься чем-то только если это не противоречит и не
мешает выполнению его семейных обязательств, если он не может
принимать самостоятельных решений, не посоветовавшись с семьей,
если он ставит семью в известность о всех своих поступках, то
он проходит второй этап пс/соц адаптации. На этом этапе человек
напоминает муравья, бережно относящегося к своему муравейнику.
Он ограничивает свои индивидуальные потребности ради семьи,
причем, семьей может являться школьная компания или уличная
банда, любая группа, членом которой я себя считаю, которая
признает меня и с которой я внутренне отождествляюсь.
Третий этап индивидуально-рассудочных отношений характерен
наличием самостоятельного мировоззрения, человеку есть, что
сказать, он обладает системой суждений, в отличие от предыдущих
этапов, где он не мог связать двух слов и был в состоянии лишь
пересказывать события и свои переживания. Его мировоззрение
маргинально, внесоциально, он может спорить с отдельными
людьми, но не в состоянии удержать внимание коллектива, не
владеет социально значимыми категориями.
Четвертый этап соц-культурной адаптации характерен
наличием интереса к культуре. Человек изучает культуру своей
среды, выбирает наиболее значимую культурную традицию и следует
ей. Он отождествляет себя с культурной традицией и приобретает
соц. значимое культурное лицо. Критериями истины для него
являются признанность культурной традицией, древней и массовой
и подтверждение священником или лидером. Он входит в церковь,
которая для него важнее самих идей данной культурной традиции.
Чтобы освоить другую к/тр, он должен сначала выйти из прежней,
очистить сознание от прежних установок. Тем самым он не в
состоянии подняться до обобщения нескольких культурных
традиций. В самой традиции, воспринимаемой как церковь, а не
как учение, его более волнуют этические, прикладные моменты, а
не онтологические постулаты и гносеологические основания. Если
это традиция халдейской астрологии, то меня не волнует сколько
знаков зодиака в году, каковы их названия и свойства. К этим
вопросам у меня нет теоретического научного интереса. Если
традиция так считает, то это достаточное условие для
истинности. Я хочу узнать только то, что считает традиция, что
она принимает за истину. Далее я пытаюсь применять полученное
знание, не заботясь о его понимании. Эта форма отношений может
быть применима к любой традиции, как религиозной, так и
научной, как политической, так и философской. Просто, через эту
традицию я приобретаю культурно-социальную значимость,
адаптируюсь к культ-соц. среде. Меня интересует традиция не
потому, что она истинна, а потому, что она популярна, значима в
той социальной среде, где я нахожусь.
Когда человек проходит все эти этапы адаптации, он владеет
этими формами отношений сознания к Реальности, он участвует во
всех формах: имеет индивмдуально - половые отношения, семейные,
индивидуально - рассудочные и культурно - социальные. В
зависимости от условий у него преобладают те или иные формы.
Это также зависит от его типа души, от 3 и 4 параметров. Он
уделяет разное внимание той или иной форме, но владеет всеми 4
формами.
Завершение адаптации является условием продуктивной
разумной деятельности. Пройдя адаптацию, человек готов к
участию в семинарах, ибо, по определению, семинар представляет
собой разумную деятельность.
5.- Я встречаю человека, который говорит: "Ну, да, я это
делать не умею". Тем самым он говорит о своей ущербности,
признается в своем несовершенстве, проявляет нелюбовь к себе.
Например, женщина говорит: "Да, я знаю, что я глупа, что
рассудок у меня слаб". Она признает свою ущербность, но при
этом как-то абстрактно ее признает, отбрасывает ее и говорит:"Я
хороша, я совершенна". Непонятно, она любит себя или не любит?
- Конечно, любит. Если она считает, что этот недостаток
находится вне ее, если он несущественнен для ее бытия.
- Она может считать, даже, что это ее достоинство.
- Бывает еще страннее случай. Начинаешь беседовать с этим
человеком и выясняется, чем же она на самом деле гордится?
Почему он так уверен в себе? Ну, пускай он считает себя
дураком, где же то, что он считает хорошим? Одно
рассматриваешь, другое, беседуешь до тех пор, пока человек не
говорит, что в этом он тоже слаб, не очень. Оказывается, что
везде он чувствует себя слабым, недостаточным. Спрашиваешь его
прямо:" Ну и чем же ты гордишься тогда, откуда у тебя такая
уверенность в себе?" Он отвечает:"Ну, это трудно сказать
словами, но вот я чувствую, какой я хороший."
Я думая, что понятие нравиться у него лежит вне каких-либо
определений, он любит себя экзистенциально и изначально, он
любит себя не потому, что он такой, а потому, что он есть. И он
хочет, чтобы его любили таким, какой он есть. Пускай я глупый,
но я хороший.
Трудно сказать относительно животных, но человек такое
существо, что изначально, как он появляется на свет, он себя
любит, и требует от других любви к себе. Человек идет к одному
и говорит:" Вот я какой хороший!" Ему от вечают:" А, так
себе"." Фу, какой плохой,"- решает человек и идет к
другому:"Вот я какой хороший!". "Да,- отвечают ему,- но я
сейчас занят". и т.д., пока он не находит такого человека,
который говорит ему:"Да, ты хороший! А я?". " Ну, ты так себе".
"Нет, тогда ты плохой!" На уровне детского сада эти отношения
видны прямо, там буквально говорят эти вещи. Когда мы
становимся взрослыми, это становится более завуалировано, но,
все равно, эти силы действуют.
Что с этим делать? Во-первых, нужно осознать то, о чем мы
говорили в начале семинара. Это отождествление Эго и Я, которое
и приводит к этому ЧСВ, которое, другими словами, называется
изначальная любовь к себе. Вот, когда я искореню эту
изначальную любовь к самому себе, поставлю ее под сомнение, то
пойму, что у меня есть две стороны: одна - безусловная, которую
можно любить, и вторая - обусловленная моим телом, моими
отношениями с другими людьми, моей социальной значимостью, моим
внешним видом и т.д.
- Что делать с человеком, который ходит с поникшей
головой? Чувствуется, что он такой плохой.
- В чем его онтологическое страдание? Если он считает, что
он совсем плох, то это еще не значит, что он сделал это великое
осознание, разделил в себе Эго и Я. Это значит, что он считает,
что он великий, он хороший, а никто его не признает. И, вместо
того, чтобы прийти к каким-то выводам относительно себя, он
считает, что мир плох, и надо найти такое место в мире, где бы
меня признали. Уж, ладно, приобрету я какие-то знания по Логике
Гегеля, потому что я знаю, что, если я буду способен читать
лекции по Логике Гегеля, то меня признают.
Все это разные стороны прохождения этапа адаптации. Пока
он не прошел ее, он, конечно, ущербен.
- В психологии говорят, что дети, которые не воспитывались
любящей матерью, испытывали недостаток любви, становятся злыми,
плохо общаются и т.д.
- В этом вопросе заключено два интересных момента.
Во-первых, насколько это действительно так, и, во-вторых,
почему некоторые люди хотят иметь эту теорию? Первый момент
понятен. Так вот, в этой постановке вопроса существенен и
второй момент. Т.е., люди, которые считают, что они хороши,
только не хватает им любви, признания окружающих, склонны
строить теории, в которых человека должны любить, даже если он
еще не представляет из себя ничего ценного, любить за то, что
он есть, т.е., признается, что изначально он хорош, и он
остается хорошим, какие бы качества он не приобрел, каким бы он
не стал. Из этой идеологии вытекает любовь к преступнику просто
потому, что он мой сын. Вытекает сострадание и милосердие,
которые не в состоянии отличить плохое от хорошего, для которых
все люди хороши. И поэтому становится неважным, чем ты
занимаешься, чего ты достиг, совершенствуя себя: бездельничай,
наслаждаясь жизнью или адаптируйся,- все, по большому счету,
одинаково. И поэтому выбирают самое легкое, выбирают простую
радостную жизнь бабочки, которая не заботится о дне завтрашнем.
Отрицается возможность развития, отрицается культура и
цивилизация, отрицается Разум и величие человека, кот. сводится
до уровня животного. Поэтому, это тонкий вопрос и нужно
осторожно разобраться, за что надо любить человека и что надо
любить в человеке. Что такое истинное сострадание и истинное
милосердие, в чем люди одинаковы и в чем смысл жизни.
1.- Одной из главных задач для членов семинара является
включение в работу. Что значит включиться? В первую очередь,
это найти в себе, в своем мировоззрении те вопросы, которые
обсуждаются на семинаре. Найти в себе, узнать их и,
соответственно, иметь какой-то готовый ответ. Потом возникает
опасность возможностей. Я прослушал другой ответ, да, он
возможен, так же как возможен и мой ответ, возможны разные
варианты, все зависит от субъективного мнения. Я считаю так,
другой - иначе, но оба ответа возможны, допустимы. Просто,
другому нравится иметь свой ответ и это его личное дело, я же
останусь при своем мнении. Кто-то еще что-то сказал и я решаю,
что это тоже возможно. Я благодушен, я допуская множество
ответов, для меня несущественно, какой из них истинный, и есть
ли вообще единственно правильный ответ. Для меня это
несущественно до тех пор, пока это не касается оснований моего
бытия, моего описания.
Все же, когда даются два разных ответа и возникает спор,
напряжение, то это является предпосылкой для начала мышления,
от слушателя требуется сделать выбор. А для этого необходима
рефлексия, соотношение различных ценностей.
Когда пройдены обе стадии включения и человек уже активно
внутренне работает с материалом, т.е., внутренне спорит,
соотносит свои знания внутри себя с чем-то иным, обладает
какой-то внутренней рефлексией, то наступает следующая стадия
включения, когда человек сам начинает встревать в разговоры,
начинает говорить.
Начиная говорить, человек так или иначе проявляет и
защищает свое мировоззрение. Последняя стадия включения
заключается в том, что он принимает основания ведущего,
начинает мыслить в русле семинара. Тем самым, у него начинает
формироваться новая область значимости, которая постепенно
расширяясь, вступает в противоречия с имеющимися областями
значимости и переформировывает их. Новое описание постепенно
вытесняет старое и сознание меняется. Пока вопросы касаются
переферийных областей моего сознания, я допускаю новое
мировоззрение, но, рано или поздно, я ощущаю угрозу моему
описанию, моим онтологическим основам. И тут возникает вопрос:
хочу ли я, действительно, измениться, или я доволен собой и
своей жизнью, а семинар мне нужен только для адаптации? Каждый
сам решает этот вопрос и, если он остается на семинаре, значит,
он хочет измениться. Задачей ведущего, при этом, является
создание невыносимых условий для неправильных мировоззрений.
Участник семинара не должен иметь возможности и остаться
прежним, и приобретать новое знание. Это достигается при помощи
правильной постановки вопросов и жесткого требования ответов.
- Если находить ответ в себе, то возникает как бы два
ответа. Первый ответ, когда вопрос рассматривается сам по себе,
почти вырванный из какого-то контекста, а второй ответ
возникает, исходя из самого основного в моем мировоззрении.
Т.е., у любого человека возникает как бы два ответа и, в моем
случае, он занят соотнесением этих двух ответов между собой. И,
задавая вопрос или ведя диалог, он может исходить из общей
точки зрения, где этот вопрос является частным случаем, и с той
точки зрения, где этот вопрос рассматривается сам по себе.
- Я бы даже сказал больше, что он может кроме собственного
мнения говорить то, что от него хотят услышать.
- Что значит рассмотрение вопроса самого по себе?
- Можно рассматривать семинар как основную деятельность,
решая, что нужно для семинара как такового. А можно подумать
так: зачем нужен семинар - для того, чтобы я развивался, чтобы
я достигал тех целей, которые для меня самые важные, и семинар
должен служить этим целям. При этом он может развалиться или не
развалиться - это неважно, главное, чтобы он служил для
достижения моих целей. И, исходя из этих двух подходов, я буду
по-разному отвечать на вопросы.
- Должен ли человек говорить, исходя из собственных схем
описания, или, исходя из содержания, достижений семинара? Если
человек впервые попал на наш семинар, то он может проявлять
активность, которая может быть правильной или неправильной.
- Скорей всего это деструктивная, разрушающая активность.
- Чаще всего человек просто начинает излагать какую-то
свою схему. Если ответ короткий, то схема еще не видна, но,
если дать ему возможность развить то, что он хочет сказать, то
ясно обрисовывается какая-то схема. И, спрашивается, что делать
семинару в такой ситуации? Как реагировать на проявление этой
схемы? - Одна из онтологический задач семинара - это разрушение
прежних схем.
- Если же человек будет просто повторять чужие схемы, то
это не принесет ему пользы. Он должен опираться на свое
сознание, но оно должно быть подвижным и развиваться.
- И как достичь этого? Предположим, что какая-то
абстрактная Тао-Сянь начинает говорить о включенности, вводя
понятия участия, полунаблюдателя, наблюдателя и т.д., т.е.
излагать какую-то свою схему. И она эту схему проталкивает в
любые вопросы, которые возникают. Эта схема позволяет отвечать
на поставленный вопрос. Она отвечала на вопрос с позиции этой
схемы, которая, с ее точки зрения позволяет правильно ответить
на этот вопрос.
- Тут надо различать: схема это или нечто большее. Дело в
том, что когда ты ее отрефлектировал, то это уже не схема.
- Давайте введем такое обозначение: когда человек
отрефлектировал, то это уже схема, а, когда еще не
отрефлектировал, то это такой поэтический бред.
- Я думаю, что стоит допускать изложение собственной схемы
только в том случае, если он не вводит никаких новых терминов,
не опирается ни на какие новые термины. Если он может изложить
что-то из своей схемы тем языком или в тех терминах, которые
были введены на семинаре, то это допустимо?
- Это очень хороший вариант. Пускай он излагает
собственную схему, но пускай он использует язык, который у нас
принят.
- Пускай попробует изложить свою схему этим языком.
Посмотрим, удастся ли ему это?
- Да, хотя это и хороший вариант, но трудный.
- Во всяком случае можно прервать человека, если он
говорит, что я сначала обрисую основные моменты моменты моей
схемы, и тогда все будет понятно.
- Если человек вводит новый термин, то он должен объяснить
его, исходя из уже имеющихся терминов. Тем самым он вносит
позитивный вклад в развитие семинара.
- Можно при помощи дополнительных вопросов дойти до
основания его схемы, как-то перевести эти основания на другой
язык, на язык семинара и через этот переход, заодно, изменить и
само основание, саму схему. Последовательно делать это так,
чтобы с каждым шагом он был согласен. Это один способ.
Второй способ, когда в сознании образуется такая область,
которая не будет зависеть от всего остального мировоззрения, не
будет зависеть от его оснований, будет какой-то абстрактной
игрой и автономной областью. И постепенно вводить в эту новую
область все больше элементов значимости, все больше отношений,
связей. Постепенно расширяя эту область, чтобы она вытесняла
прежнее мировоззрение. Какой путь более правильный ?
- Возможен вариант, что на семинаре сформируется своя
схема в сознании человека, которая будет работать только на
семинаре, а в других условиях будут продолжать работать прежние
схемы. И, если, даже эта новая область будет расти, она все
равно будет локализована тем состоянием, в котором человек
находится на данном семинаре.
- Я думаю, что с этим надо смириться. Вряд ли на семинаре
можно достичь каких-то больших результатов. Нужно стремиться к
тому, чтобы он хорошо научился играть в эту игру, которая
предлагается на семинаре.
- Новое описание неминуемо сталкивается с прежним и
человек ощущает угрозу своему описанию. Причем, некоторые,
обладающие тонкой чувствительностью, сразу чувствуют эту
угрозу, а некоторые соглашаются, а потом, когда говоришь, что
из этого следует то-то и то-то, что вы должны сделать это и
это, то они говорят, что этого я не хочу делать. В любом случае
проблема угрозы возникает. Что же делать человеку, когда он
внутри себя сталкивается с этой угрозой? Кардинальное решение
заключается в том, что он должен признать свое описание
неправильным. И более того, это одно из условий нашей игры.
Участник семинара должен признать, что он дурак и ему срочно
необходимо становиться умным, принимая мировоззрение ведущего.
Например, если ведущим становится Шарлатан, то, чтобы мне
быть адекватным, я сразу же должен внушить себе, что я дурак,
что, на самом деле, Шарлатан лучше понимает как все устроено.
Хотя он может говорить не логично, может быть вообще непонятно,
что он хочет сказать, кажется, что он несет какой-то бред. Но я
говорю себе: если мне это непонятно, то не потому, что Шарлатан
дурак, а потому, что я дурак. Только при таком условии я могу
воспринимать адекватно Шарлатана. Для этой игры, в которой
ведущий всегда лучше понимает суть вещей, чем участники,
совершенно безразлично, кто ведущий.
- Я думаю, всерьез не нужно думать, что я дурак.
- Всерьез никто и не думает. (Смех).
2.- Мы выяснили, что любое действие, имеющее разумное
основание, неминуемо имеет характеристики животных инстинктов.
Разум перпендикулярен плоскости инстинктов. Отсюда следует,
что, чтобы я ни делал, это имеет проекцию на плоскость
животного сознания и имеет какое-то отношение к этим 4 формам
адаптации. Поэтому, это сложная задача, определить чем
руководствовался человек при совершении данного поступка:
разумным основанием или чисто животными функциями. Каким бы
разумным он ни был, все равно рассудочная, животная
составляющая его поступков остается.
Чтобы разобраться в этом, надо создать такую критическую
ситуацию, когда остаются два решения: одно увеличивает
адаптивность, но противоречит Разуму, а второе - больше
соответствует некой идее, но уменьшает адаптивность. Если
подвести человека к этой критической ситуации, то, во-первых,
он будет сопротивляться в принятии решения, он хочет и то и
другое. Но, если, все-таки, не дать ему уйти, припереть его к
стенке и заставить решать, то по его решению мы сможем сказать,
прошел ли он уже период адаптации, движут ли им разумные идеи
или нет. Совершенно очевидно, что для всех средних людей, т.е.
тех, кто еще не прошел периода адаптации, выбор будет
однозначен. Они даже представить себе не могут, что человеком
может двигать какие-то разумные установки. Для них, например,
все политики занимаются исключительно личным обогащением, и их
движет воля к власти. Ученые стремятся заработать,
прославиться. Чем метлой махать, напишу ка я пару страничек, и
мне за это заплатят больше, чем за день работы дворником, -
думают они. Вот как они хорошо устроились! Ну, я не могу
написать, а он может, - ну так получилось, принципиальной
разницы между нами нет. Он вполне объясняет всю разумную
деятельность из понятных ему побуждений.
То же самое происходит и в Разуме. Если я дошел до
некоторой ступени Разума, то я могу тоже интерпретировать
действия всех людей, исходя из животного инстинкта, и из тех
ступеней Разума, которые я уже прошел. Не существует такой
деятельности, которую не мог бы интерпретировать, а
интерпретирую я всегда, исходя из своего уровня сознания, из
того, что я достиг в своем развитии сознания.
Если мне показывают что-то более высокое, то мне это в
принципе не понятно, я понимаю только то, что соответствует
моему уровню. Если мне покажут высшую идею, то она мне
непонятна, она будет интерпретирована в соответствии с моим
уровнем. Если я, скажем, говорю человеку, что существует
Мировой Дух, как единство Неба и Земли, то он говорит, что,
значит, Бог существует, который Землю создал и который любит
человека и человек его любит, если это называть Мировым Духом,
то мне понятно. В процессе выяснения того, что такое Дух, он
свел его к уровню своих понятий. Поэтому не существует способа
показать человеку более высокое, чтобы он признал это более
высоким. И единственный способ, чтобы он сам до этого доходил.
Если ему показать какие-то действия, какие-то чудеса,
например, вот он ходил по воде. Это ему понятно, да, это более
высокое, потому что я этого не могу. Но, на самом деле, он не
верит в это. Потому что, если он не допускает этого для себя,
то он не допускает и для других. Он может сколько угодно делать
вид, что в это верит, но он в это, на самом деле, не верит.
- Лично человек не способен убедиться, что кто-то святее
его?
- Он предполагает, что такое возможно, но практически это
неосуществимо. На этот счет есть различные поговорки: "Нет
пророка в своем отечестве" и т.д. Можно признать величие
человека косвенно, через общественное признание.
3.- Разница между средним человеком и человеком разумным
волновала людей очень давно, с самого их появления. Только
проблему ставили в другой терминологии. Одна из возможных
терминологий такова: люди разделяются на два типа, первый тип
называется плебеями, чернью. Это - низкий люд, который
характеризуется тем, что они эгоисты и любят только себя, свою
семью, свое окружение, свою деревню и т.д. И есть еще, так
называемые, благородные люди. Благородным является человек,
который хотя бы иногда исходит из высших принципов. Можно
определить благородный поступок, как исходящий из высших
принципов. И если человек имеет много благородных поступков, то
он в этой степени является благородным. Благородный человек
исходит из неких высших принципов, из некой позиции
наблюдателя, его поступки справедливы, он заботится о себе, но
о той части себя, которая лежит справа, т.е. заботится о своем
высшем Я. Плебей тоже обладает разумом, но лишь прикрывается
разумом для своей выгоды, выгоды своего Эго. Очень интересно
как мы определили Эго. Эгоист - это не тот, который только
индивидуалист, а и тот, который готов жертвовать ради своей
семьи, ради своих близких, ради своего социума и т.д. Когда в
религии говорят, что надо бороться с Эго, имеют в виду, на
самом деле, наше определение.
Человек разумный - это не тот, который витает где-то в
абстракциях, строит какие-то теории, а тот, который совершает
благородные поступки, в отличии от ср/чел или плебея, который
тоже может быть хорошим человеком, но он совершает только
эгоистичные поступки.
Например, человек идет в Универсам, берет пряники и
подходит к кассе. Кассир ему говорит, что с Вас 3.500, а когда
он брал пряники, он видел, что они стоят 3.900. Он отвечает
кассиру, нет, 3.900. Кассир сначала сердится на него, потому
что для нее любое несогласие значит непонимание и
недоразвитость покупателя. Но он стоит на своем, 3.900.
Наконец, до нее доходит содержание беседы, она включает
рефлексию и говорит: спасибо. Это пример благородного поступка.
Для этого человека есть некий принцип справедливых отношений,
который говорит, что покупатель должен платить за товар в
соответствии с ценой. Ему в данной ситуации неважно, является
ли он покупателем или продавцом, он следует этому принципу. И