Страница:
Эмиссар Чан Кайши прибыл к министру финансов Моргентау для переговоров о возможности предоставления правительством США кредита Китаю, для того чтобы сделать у нас необходимые покупки. Хотя Закон о нейтралитете не запрещал подобных сделок, у нас было немало людей, противившихся такого рода государственной помощи Китаю. Однако стараниями президента и министра финансов 15 декабря 1938 года Китаю Экспортно-импортным банком был предоставлен кредит в 25 миллионов долларов. Кредит этот, по существовавшим правилам, не мог быть использован для приобретения оружия, но на эти деньги можно было купить другие товары, необходимые сражающемуся Китаю. Выплаты должны были производиться в течение пяти лет поставками тунгового масла важного промышленного сырья.
Кредит был невелик, но существенный шаг в организации помощи Китаю был сделан. В последние месяцы 1938 года СССР и Англия также оказали Китаю материальную помощь. В октябре Советское правительство заключило с Китаем бартерную сделку о поставках в Китай на 50 миллионов долларов русских самолетов, танков, винтовок и грузовиков. Через два дня после предоставления нашего кредита и английское правительство выделило небольшой кредит в 2 миллиона долларов китайскому правительству на строительство Бирманского шоссе.
Полтора года японская пропаганда трубила о том, что в мире Китаю помогают только на словах, что все бросили эту страну на произвол судьбы. Теперь китайцы поняли, что это неправда.
После решения вопроса о кредите Всеобщая торговая корпорация как агент, представляющий у нас китайские интересы, заказала 500 грузовиков в "Дженерал моторс" и еще столько же в компании "Крайслер". Одной из самых серьезных проблем для Китая оставалась проблема транспорта, и более половины кредита китайцы использовали на приобретение грузовиков и горючего. Остальное было потрачено на металлы, технику для строительства дорог, электрооборудование, станки для военного производства. Когда большая часть первого кредита была истрачена, Экспортно-импортный банк 7 марта 1940 года предоставил новый кредит, на этот раз на 20 миллионов долларов.
С самого начала Всеобщая торговая корпорация получила возможность использовать огромный опыт отдела поставок Министерства финансов. Прежде чем заключить тот или иной контракт, китайские чиновники шли в этот отдел за консультацией.
Подобное сотрудничество Министерства финансов с китайцами было на пользу не только Китаю. Надвигалась угроза всеобщей войны, и мы понимали, что координация зарубежных закупок нашим правительством важна для интересов нашей собственной обороны. В начале прошедшей{1} войны мы были не готовы к решению этой проблемы и, естественно, столкнулись с большими трудностями, прежде чем сумели организовать нормальную координацию этой работы. Министр финансов Моргентау и генеральный советник по финансам X. Олифант первыми в нашем правительстве извлекли уроки из этого прошлого опыта и смогли продумать систему организации работы на случай новой большой войны. Они же в числе первых поняли, насколько важно для нашей безопасности обеспечить Англии, Франции и Китаю возможность сопротивляться агрессии тоталитарных государств. Кроме того, Моргентау, являвшийся высшим фискальным чиновником федерального правительства, обязан был знать финансовое состояние зарубежных правительств, делающих у нас закупки: иметь представление, есть ли у них деньги, чтобы заплатить за заказы.
Поэтому, когда осенью 38-го, вскоре после китайского представителя к нам прибыл Жан Моне, интересовавшийся возможностями нашего самолетостроения, президент пригласил министра финансов Моргентау. С его помощью французский гость переговорил с представителями Военного и Военно-морского министерств и быстро составил себе представление о нашей авиационной промышленности. Убедившись, что размещение больших заказов стимулирует быстрое развитие американского самолетостроения, Моне вернулся во Францию и в конце того же года вернулся с новой миссией, чтобы на этот раз перейти от слов к делу.
26 января 1939 года французская миссия заключила первый контракт на приобретение 115 средних бомбардировщиков "Глени Мартин компани". Через два месяца французы заказали еще 700 самолетов и сотни запасных моторов.
К концу 39-го французы заказали у нас около 2000 самолетов Пи-36 и Пи-40 фирмы "Кэррис-Райт", двухмоторных бомбардировщиков "Дуглас", средних бомбардировщиков и учебно-тренировочных самолетов "Гарвард". К тому времени и заказы наших собственных вооруженных сил существенно возросли: почти до 4000 самолетов, хотя значительная часть их не были боевыми. Но и эти цифры кажутся небольшими по сравнению с тем потоком заказов, которые стали поступать с начала 1940 года из Англии и Франции и от нашей армии со второй половины того же года. Тем более их нечего и сравнивать с теми огромными заказами, которые пошли после принятия нашей оборонной программы и позднее, когда программа ленд-лиза стала работать в полную силу.
Однако в 1939 году те первые заказы сыграли великую роль в развитии нашего самолетостроения: именно тогда были заложены основы огромного подъема, наступившего в 1940-м и в последующие годы.
Французские заказы также в огромной мере способствовали развитию у нас производства авиамоторов. Это было узкое место в нашем самолетостроении, и заказы, в том числе французские, сыграли важную роль в улучшении положения в этой отрасли. К концу того же 1939-го французы заказали более 6000 двигателей фирм "Райт" и "Прэтт и Уитни". Это обстоятельство помогло улучшению производства и увеличению его мощностей. Компания "Прэтт и Уитни", например, должна была летом 1939-го вдвое увеличить мощности своих заводов, чтобы справиться с французскими заказами.
Однако над всеми заграничными контрактами нависла серьезная угроза. Пока Германия не нападала на соответствующие страны, самолеты и моторы можно было туда доставлять. Но стоило начаться войне, как вошло бы в силу эмбарго на продажу оружия, предусмотренное Законом о нейтралитете, и тогда от английских и французских заказов пришлось бы отказаться. Французы взяли на себя этот риск, но английское правительство после Мюнхенских соглашений почти не размещало заказов в США.
15 марта 1939 года, когда французы покупали у нас самолеты, Гитлер захватил все, что осталось после Мюнхена от Чехословакии. Через неделю нацисты захватили Мемель, и геббельсовская пропаганда начала очернять Польшу. В апреле Муссолини начал военные действия против Албании. Силы агрессии снова пришли в движение.
Дважды, 27 мая и 14 июля, госсекретарь Халл обращался к Конгрессу с просьбой отменить эмбарго, предусмотренное Законом о нейтралитете. Он убеждал конгрессменов, что это удержало бы агрессоров от разжигания новой мировой войны, что лучший способ для нас застраховаться от войны всемерно помочь ее предотвращению.
Некогда подавляющее большинство, число сторонников Закона о нейтралитете все уменьшалось, так как все больше людей понимали, что этот закон вынуждает нас сидеть сложа руки, в то время как с каждым новым завоеванием мощь и боеготовность держав оси растет и крепнет. Но в июле 1939-го сопротивление любым изменениям этого закона было еще достаточно сильным, и Конгресс оставил все как было.
1 сентября 1939 года гитлеровские войска ворвались в Польшу, а через два дня, в соответствии со своим союзническими обязательствами, Франция и Англия пришли Польше на помощь. Наш президент, прежде всего в соответствии с указанным законом, объявил о нейтралитете США и о наложении эмбарго на военные поставки всем воюющим странам; после чего, 13 сентября, призвал Конгресс собраться на специальную сессию, чтобы пересмотреть вопрос об эмбарго.
Последовавшие за этим дебаты имели много общего с будущими дебатами по ленд-лизу. Противники отмены эмбарго считали, что США будут в безопасности, что бы там ни происходило в Европе и в Азии. Атлантический и Тихий океаны, как и воздушное пространство над нашей страной они считали не путем, по которому может быть совершено нападение на нас, а надежным препятствием для потенциальных агрессоров. А если так, то, с их точки зрения, нечего было беспокоиться о том, чтобы эти океаны, небо и соседние материки находились либо под нашим контролем, либо под контролем дружественных нам стран. Эти люди считали, что мы были вовлечены в прошлую войну не в силу наших жизненных интересов, но "по совокупности случайных обстоятельств", из-за хитрой пропаганды союзников или же в интересах своекорыстных международных банкиров и фабрикантов оружия. Закон о нейтралитете для них и был гарантией того, что все американцы будут жить в мире. Противники же этого закона были убеждены, что агрессия против какой-либо из великих держав влечет за собой угрозу и для безопасности Америки. Они считали, что поражение Англии и Франции в войне с нацистами означало бы угрозу миру на всей Атлантике, точно так же как японская экспансия угрозу миру и безопасности во всем Тихоокеанском регионе. Расходясь во мнениях, насколько мы сами должны участвовать в предотвращении победы стран оси, эти люди считали, что как минимум мы должны разрешить Англии и Франции покупать у нас оружие за наличные и увозить его на своих собственных кораблях.
Конечно, не у всех эти крайние мнения были так явно выражены, но в этом состояла суть взглядов, распространенных и в Конгрессе, и в обществе в целом. Опросы Гэллапа, проведенные после начала войны, в сентябре, показали, что около 60% людей выступали за продажу оружия за наличные, с доставкой их самим покупателем, и голосование в Конгрессе за отмену эмбарго отражало этот расклад: 63 против 30 в Сенате и 243 против 181 в Палате представителей. 4 ноября 1939 года принцип "покупки за наличные с доставкой за свой счет" стал законом.
Через три дня в США была учреждена Британская закупочная комиссия во главе с Артуром Пэрвисом, которого я знал лично. Это был очень одаренный и трудолюбивый человек, еще в юности, после прошлой войны, переехавший в Канаду из Англии. В 35 лет он уже был президентом "Канадиан индастриз", крупнейшей канадской химической компании. По своему характеру этот человек, так же как тогдашний английский посол лорд Лотман, всегда казался мне американцем не в меньшей мере, чем британцем. Пэрвис стал ключевой фигурой в организации у нас английских закупок и работал не щадя себя, чтобы его страна получила в трудный час все необходимые вооружения. Его внезапная гибель в авиационной катастрофе в Англии в августе 1941 года, как и смерть лорда Лотиана за восемь месяцев до того, были тяжелой утратой для Великобритании.
После создания Британской закупочной комиссии и французы объединили свои разрозненные ведомства в единую миссию во главе с Жаном Блох-Ленни. Вскоре после этого союзники создали Англо-французскую координационную комиссию во главе с Жаном Моне в Лондоне и Англо-французский закупочный совет во главе с Пэрвисом в нашей стране.
6 декабря 1939 года президент создал Комитет по связям, чтобы координировать все зарубежные закупки. Руководить этим комитетом должен был министр финансов Моргентау. Остальные члены комитета были представителями Министерства обороны, Военно-морского министерства и Министерства финансов. В задачу комитета входило продолжение уже начатого дела: обеспечивать модернизированными военными самолетами англичан, французов и другие дружественные нам народы, следить за долларовым балансом иностранных правительств и находить поставщиков для обеспечения их нужд.
Несмотря на тенденции первых месяцев, когда считалось, что закупки в США являются лишь гарантией на случай неожиданных потерь, в 1940 году происходит быстрый рост английских и французских заказов. Английская и французская авиационные миссии решили не сосредоточиваться на последних усовершенствованных моделях, а разместить заказы на разные типы самолетов во всех компаниях, способных их выполнить. Главным они считали развитие производственных мощностей самолетостроения, налаживание массового производства самолетов. Не все военные самолеты, заказанные по этому плану, отвечали самым высоким стандартам. Но, пока производились более старые модели, английские, французские и американские конструкторы работали над новыми, с учетом опыта последних боев в Европе. А с завершением этой конструкторской работы производственные мощности самолетостроения были уже достаточными для оперативного производства новых моделей в достаточных количествах.
За первое полугодие 1940 года было размещено столько же английских и французских заказов, как и за весь 1939 год: на 8000 самолетов и 13 000 моторов. За период с 1 января 1939-го по 30 июня 1940 года наши собственные армия и флот заказали для своих нужд 4500 самолетов.
Как и в 1939-м, в 1940 году особое значение имели англо-французские заказы на авиамоторы. Только эта программа заказов стоила англичанам и французам 84 миллиона долларов. Они тратили свои деньги на строительство в Америке новых авиамоторных заводов и оснащение их необходимым оборудованием. На их деньги строили школы, где готовили тысячи американских квалифицированных рабочих; они вкладывали деньги не только в собственно авиамоторные заводы, но и в автомобильную промышленность, которая тогда начала производить авиационные моторы. 84 миллиона долларов были слишком большой суммой, чтобы считать их платой за покупку у нас моторов. Но эти новые возможности производства моторов, имевшие существенное значение для нашей обороноспособности, помогали нам двигаться к цели, намеченной президентом, производству 50 000 самолетов!
Как писал руководитель Министерства обороны Сим-сон сенатору Джорджу в феврале 1941-го, когда обсуждался закон о ленд-лизе, "если принять во внимание, что потребовалось всего от 18 месяцев до 2 лет, чтобы развить производство новых авиамоторов, и от 16 до 18 месяцев для развития производства новых самолетов, то легко понять, что без того начального импульса, который мы получили благодаря этим иностранным заказам, мы оказались бы сейчас в очень тяжелом положении перед лицом жизненной необходимости решать все эти производственные задачи".
Англо-французские закупки касались и других видов производства. Около 100 миллионов долларов стоили их заказы на станки для их собственных заводов, и еще около 138 миллионов получили американские производители на станки для американских заводов (это почти равнялось стоимости всего нашего станкостроения в 1939 году).
Были и другие важные заказы: на взрывчатые вещества, боеприпасы, патроны, артиллерию, различное оборудование и материалы всего на сотни миллионов долларов. И это также повлекло за собой строительство заводов в США на английские средства. Ко времени принятия Закона о ленд-лизе общий объем их капиталовложений в американскую военную промышленность превысил 200 миллионов долларов.
Изучая записи, относящиеся к началу моей работы в Вашингтоне в мае 1940 года, я подумал, что система "покупки за наличные и доставки за свои средства", конечно, помогала народам, отражавшим агрессию, но в тот период она гораздо больше помогала нашей собственной обороне. Американская военная промышленность уже получила хороший старт, а доставка самолетов, заказанных англичанами и французами, еще только началась. Практически в начале года англичане получили всего 104 самолета, а французы 557.
Если говорить о наших действиях совместно с Англией и Францией, то мы тогда начали слишком поздно и успели слишком мало. Линия Мажино пала. Нацисты подошли к Ла-Маншу...
Глава 3. Дюнкерк и падение Франции
Первые части, спасшиеся после дюнкеркской катастрофы, стали прибывать в Дувр с 29 мая 1940 года. Мои друзья, бывшие свидетелями их появления там, рассказывали, что эти люди были похожи на сомнамбул, измотанные и истощенные десятидневным отчаянным бегством и постоянными бомбардировками. И чтобы они оправились от полученного удара и снова могли сражаться, этим солдатам мало было просто поесть досыта и отоспаться. На Дюнкеркской дороге и на побережье ими были брошены все их танки, грузовики, артиллерия и большая часть легких вооружений, а ведь это были самые опытные и наилучшим образом вооруженные из британских воинских частей. Во всей Британии не хватило бы оружия для того, чтобы перевооружить их, не говоря уже о достойном вооружении для Национальной гвардии, которая подлежала теперь срочной мобилизации.
Премьер-министр Уинстон Черчилль обратился к нашему президенту с экстренным посланием. Он спрашивал, можно ли что-нибудь сделать для того, чтобы помочь обороне Англии и того, что осталось от Франции (если она еще будет держаться). Речь шла о неотложной необходимости что-то предпринять, и программы продажи оружия здесь помочь уже не могли.
Единственным источником быстрой доставки оружия и самолетов были склады наших вооруженных сил. Начались поспешно организованные совещания представителей Англии, Франции, армии и флота, Госдепартамента, Министерства финансов относительно возможной передачи английским и французским войскам части наших запасов, оставшихся со времени Первой мировой войны.
Никто не сомневался, что частные лица могут прямо поставлять оружие воюющим странам, но в отношении того, может ли по нормам международного права делать то же самое правительство невоюющей страны, мнения юристов разделились. Представители одного направления, в духе концепции о нейтралитете XIX века, не делали различий между агрессором и его жертвой, считали, что невоюющая страна не должна продавать оружие ни одной из сторон. Пакт Келлога-Бриана, осудивший войну как инструмент национальной политики, внес изменения и в прежнюю концепцию нейтралитета, восстановив право невоюющих стран противодействовать агрессорам. Но, в любом случае, никто не сомневался, что армия и флот имеют право отправить оружие обратно его производителям, а последние имеют право перепродать его Англии и Франции. Этот план имел еще то преимущество, что давал основания Военному и Военно-морскому министерствам немедленно заказать производителям столь необходимое новое вооружение и оборудование. И он был принят без промедления.
Тем временем генерал Маршалл попросил генерал-майора Чарльза Вессона, командующего артиллерией, и генерал-майора Ричарда Мура, заместителя начальника штаба, произвести переучет нашей резервной артиллерии и других военных материалов. Потребовалось 48 часов, чтобы определить, какие вооружения Америка может передать другим странам, с учетом естественного риска и принимая во внимание чрезвычайную важность обороноспособности Англии для безопасности самой Америки. В первый список вошли 500 тысяч винтовок "Энфилд", часть которых использовали во время последней войны, а другая часть никогда не была использована и лежала запакованной с 1917-1918 годов, когда они были произведены. В него вошли также 900 75-миллиметровых полевых орудий, 80 тысяч пулеметов, 130 миллионов патронов к винтовкам, 100 тысяч снарядов, значительное количество бомб и небольшое количество тола и бездымного пороха. Летом к этому было добавлено еще 250 тысяч винтовок и другие дополнительные военные материалы. Резервов, оставшихся в Америке, хватило бы для вооружения 1 800 тысяч человек столько и предполагалось по нашему долгосрочному плану мобилизации на случай войны.
3 июня 1940 года генерал Маршалл утвердил этот список. Как позднее говорил он сам, "для нас со всей остротой встал вопрос, сможет ли английский флот обеспечить безопасность Атлантического океана". Большая часть американского флота была тогда занята на Тихом океане.
Так как каждый час был на счету, решили, что армия начнет продавать все по списку соответствующим компаниям, а они, в свою очередь, Англии и Франции. Такие компании должны были иметь достаточный опыт в экспортно-импортной сфере, чтобы выполнять заказы армии. Военные хотели бы, в частности, чтобы наша промышленность смогла производить танковую броню и боеприпасы для 90-миллиметровых зениток, а также для 105- и 155-миллиметровых гаубичных орудий.
Генерал Вессон пришел к выводу, что всем этим требованиям лучше всего ответила бы Американская стальная корпорация. Он знал, что я только что прибыл в Вашингтон, и 4 июня, в день завершения эвакуации из Дюнкерка, он пришел в мой кабинет. Генерал обрисовал создавшееся положение и спросил, не могу ли я им помочь. Я рад был бы помочь, но к тому моменту уже ушел в отставку с поста председателя Совета директоров стальной корпорации. Однако я вполне мог рассчитывать на поддержку бывших моих коллег и сразу обратился к своему преемнику на этом посту Ирвингу Олдсу и президенту Бенджамину Ферлесу с предложением встретиться в Вашингтоне с генералом Вессоном на другой же день. Я не принимал участия в этих переговорах, но был осведомлен в том, что там произошло.
Генерал изложил свой план и назвал цену Военного министерства: 3 761 955 660 долларов. Олдс и Ферлес сказали, что они подготовят доклад для утверждения Советом директоров, и тут же уехали в Нью-Йорк; на следующий вечер они позвонили генералу Вессону и сказали, что Американская стальная корпорация готова сразу же совершить эту сделку.
В Министерстве обороны не стали дожидаться окончания переговоров. Сразу по утверждении 3 июня указанного списка были отправлены телеграммы на склады, базы и в арсеналы в Рок-Айленд, Сан-Антонио, Сан-Франциско, Балтимор и другие города по всей стране, с тем чтобы начать готовить к отправке военные материалы.
На другой день Уинстон Черчилль выступил в Палате общин и сообщил, что после Дюнкерка спаслись 335 тысяч человек. Он не скрывал огромных материальных потерь: "Они располагали всем лучшим из того, что создала наша промышленность. И все это погибло". По его словам, английским заводам "понадобится несколько месяцев, чтобы восполнить эти внезапные серьезные потери, но при этом вторжение врага может произойти в любой момент".
После этого Черчилль сделал знаменательное высказывание:
"Мы будем защищать наш остров, чего бы это ни стоило. Мы будем сражаться на побережьях и на равнинах, мы будем сражаться в поле, в горах, на улицах городов. Мы никогда не сдадимся. И даже если (во что я не могу поверить ни на мгновение) наш остров или значительная часть его будет захвачена врагом, вооруженные силы нашей морской империи, ведомые нашим флотом, будут продолжать борьбу, пока в час, угодный Богу, Новый Свет, во всей своей мощи, не явится на помощь Старому".
Когда английский премьер произносил эту речь, оружие из американских арсеналов уже грузили в вагоны для отправки в порты. К концу недели более 600 товарных вагонов были отправлены в армейские доки в Раритэн, Нью-Джерси, и им была дана "зеленая улица". А там около тысячи человек работали день и ночь, без выходных, разгружая вагоны, чтобы погрузить орудия и боеприпасы на лихтеры.
Тогда же английский министр военного транспорта приказал, чтобы дюжина кораблей проследовала к месту погрузки, в Грейвсенд-Бей. Когда 11 июня корабли прибыли туда, 75-миллиметровые орудия, пулеметы, винтовки, патроны, снаряды находились в доках или на лихтерах. Все было уже готово.
Но загрузка кораблей не могла начаться до подписания контрактов. В Вашингтоне, в Управлении боеприпасов, как раз дописывался контракт между Военным министерством и стальной корпорацией, и военный министр готовился его подписать. Когда это было сделано, Одцс и Ферлес поехали к штаб-квартире Английской закупочной комиссии, где Пэрвис и Блох-Ленни подписали контракт от имени Англии и Франции. Цена была именно той, какую Американская стальная корпорация согласилась заплатить Военному министерству. Через пять минут после подписания контракта генерал Вессон позвонил на армейскую базу в Раритэн с сообщением, что это оружие отныне принадлежит Англии и Франции.
Можете начинать погрузку, сказал он. Первый корабль, "Восточный принц", отплыл из Грейвсенд-Бей через два дня, имея на борту 48 ящиков с 75-миллиметровыми орудиями, 28 миллионов патронов, 15 тысяч пулеметов и первые 12 000 винтовок. Когда этот корабль был еще в море, маршал Петен обратился к Гитлеру с просьбой о перемирии. Это произошло 17 июня. Великобритания, как и предполагал Черчилль, осталась одна. Но все же не совсем одна...
До конца июня из Балтимора и Грейвсенд-Бей отплыла дюжина кораблей с оружием для Англии. А до конца июля еще 15 судов увезли то, что оставалось. Первый корабль, "Восточный принц", достиг берегов Англии 23 июня, через 6 дней после капитуляции Франции; большинство остальных в июльские дни. Сотни тысяч рук брали оружие, пока Гитлер раздумывал, пересекать ли ему Ла-Манш. Хотя английские военные заводы работали день и ночь, чтобы восполнить потери, в Англии почти не было противотанковых орудий, поэтому американские пушки пришлись очень кстати. До 80 тысяч пулеметов системы "Льюис", "Браунинг", "Мартин" и "Виккерс" усилили оборону повсюду на побережье, где могли высадиться вражеские войска, и на всех дорогах, ведущих к берегам Ла-Манша.
Кредит был невелик, но существенный шаг в организации помощи Китаю был сделан. В последние месяцы 1938 года СССР и Англия также оказали Китаю материальную помощь. В октябре Советское правительство заключило с Китаем бартерную сделку о поставках в Китай на 50 миллионов долларов русских самолетов, танков, винтовок и грузовиков. Через два дня после предоставления нашего кредита и английское правительство выделило небольшой кредит в 2 миллиона долларов китайскому правительству на строительство Бирманского шоссе.
Полтора года японская пропаганда трубила о том, что в мире Китаю помогают только на словах, что все бросили эту страну на произвол судьбы. Теперь китайцы поняли, что это неправда.
После решения вопроса о кредите Всеобщая торговая корпорация как агент, представляющий у нас китайские интересы, заказала 500 грузовиков в "Дженерал моторс" и еще столько же в компании "Крайслер". Одной из самых серьезных проблем для Китая оставалась проблема транспорта, и более половины кредита китайцы использовали на приобретение грузовиков и горючего. Остальное было потрачено на металлы, технику для строительства дорог, электрооборудование, станки для военного производства. Когда большая часть первого кредита была истрачена, Экспортно-импортный банк 7 марта 1940 года предоставил новый кредит, на этот раз на 20 миллионов долларов.
С самого начала Всеобщая торговая корпорация получила возможность использовать огромный опыт отдела поставок Министерства финансов. Прежде чем заключить тот или иной контракт, китайские чиновники шли в этот отдел за консультацией.
Подобное сотрудничество Министерства финансов с китайцами было на пользу не только Китаю. Надвигалась угроза всеобщей войны, и мы понимали, что координация зарубежных закупок нашим правительством важна для интересов нашей собственной обороны. В начале прошедшей{1} войны мы были не готовы к решению этой проблемы и, естественно, столкнулись с большими трудностями, прежде чем сумели организовать нормальную координацию этой работы. Министр финансов Моргентау и генеральный советник по финансам X. Олифант первыми в нашем правительстве извлекли уроки из этого прошлого опыта и смогли продумать систему организации работы на случай новой большой войны. Они же в числе первых поняли, насколько важно для нашей безопасности обеспечить Англии, Франции и Китаю возможность сопротивляться агрессии тоталитарных государств. Кроме того, Моргентау, являвшийся высшим фискальным чиновником федерального правительства, обязан был знать финансовое состояние зарубежных правительств, делающих у нас закупки: иметь представление, есть ли у них деньги, чтобы заплатить за заказы.
Поэтому, когда осенью 38-го, вскоре после китайского представителя к нам прибыл Жан Моне, интересовавшийся возможностями нашего самолетостроения, президент пригласил министра финансов Моргентау. С его помощью французский гость переговорил с представителями Военного и Военно-морского министерств и быстро составил себе представление о нашей авиационной промышленности. Убедившись, что размещение больших заказов стимулирует быстрое развитие американского самолетостроения, Моне вернулся во Францию и в конце того же года вернулся с новой миссией, чтобы на этот раз перейти от слов к делу.
26 января 1939 года французская миссия заключила первый контракт на приобретение 115 средних бомбардировщиков "Глени Мартин компани". Через два месяца французы заказали еще 700 самолетов и сотни запасных моторов.
К концу 39-го французы заказали у нас около 2000 самолетов Пи-36 и Пи-40 фирмы "Кэррис-Райт", двухмоторных бомбардировщиков "Дуглас", средних бомбардировщиков и учебно-тренировочных самолетов "Гарвард". К тому времени и заказы наших собственных вооруженных сил существенно возросли: почти до 4000 самолетов, хотя значительная часть их не были боевыми. Но и эти цифры кажутся небольшими по сравнению с тем потоком заказов, которые стали поступать с начала 1940 года из Англии и Франции и от нашей армии со второй половины того же года. Тем более их нечего и сравнивать с теми огромными заказами, которые пошли после принятия нашей оборонной программы и позднее, когда программа ленд-лиза стала работать в полную силу.
Однако в 1939 году те первые заказы сыграли великую роль в развитии нашего самолетостроения: именно тогда были заложены основы огромного подъема, наступившего в 1940-м и в последующие годы.
Французские заказы также в огромной мере способствовали развитию у нас производства авиамоторов. Это было узкое место в нашем самолетостроении, и заказы, в том числе французские, сыграли важную роль в улучшении положения в этой отрасли. К концу того же 1939-го французы заказали более 6000 двигателей фирм "Райт" и "Прэтт и Уитни". Это обстоятельство помогло улучшению производства и увеличению его мощностей. Компания "Прэтт и Уитни", например, должна была летом 1939-го вдвое увеличить мощности своих заводов, чтобы справиться с французскими заказами.
Однако над всеми заграничными контрактами нависла серьезная угроза. Пока Германия не нападала на соответствующие страны, самолеты и моторы можно было туда доставлять. Но стоило начаться войне, как вошло бы в силу эмбарго на продажу оружия, предусмотренное Законом о нейтралитете, и тогда от английских и французских заказов пришлось бы отказаться. Французы взяли на себя этот риск, но английское правительство после Мюнхенских соглашений почти не размещало заказов в США.
15 марта 1939 года, когда французы покупали у нас самолеты, Гитлер захватил все, что осталось после Мюнхена от Чехословакии. Через неделю нацисты захватили Мемель, и геббельсовская пропаганда начала очернять Польшу. В апреле Муссолини начал военные действия против Албании. Силы агрессии снова пришли в движение.
Дважды, 27 мая и 14 июля, госсекретарь Халл обращался к Конгрессу с просьбой отменить эмбарго, предусмотренное Законом о нейтралитете. Он убеждал конгрессменов, что это удержало бы агрессоров от разжигания новой мировой войны, что лучший способ для нас застраховаться от войны всемерно помочь ее предотвращению.
Некогда подавляющее большинство, число сторонников Закона о нейтралитете все уменьшалось, так как все больше людей понимали, что этот закон вынуждает нас сидеть сложа руки, в то время как с каждым новым завоеванием мощь и боеготовность держав оси растет и крепнет. Но в июле 1939-го сопротивление любым изменениям этого закона было еще достаточно сильным, и Конгресс оставил все как было.
1 сентября 1939 года гитлеровские войска ворвались в Польшу, а через два дня, в соответствии со своим союзническими обязательствами, Франция и Англия пришли Польше на помощь. Наш президент, прежде всего в соответствии с указанным законом, объявил о нейтралитете США и о наложении эмбарго на военные поставки всем воюющим странам; после чего, 13 сентября, призвал Конгресс собраться на специальную сессию, чтобы пересмотреть вопрос об эмбарго.
Последовавшие за этим дебаты имели много общего с будущими дебатами по ленд-лизу. Противники отмены эмбарго считали, что США будут в безопасности, что бы там ни происходило в Европе и в Азии. Атлантический и Тихий океаны, как и воздушное пространство над нашей страной они считали не путем, по которому может быть совершено нападение на нас, а надежным препятствием для потенциальных агрессоров. А если так, то, с их точки зрения, нечего было беспокоиться о том, чтобы эти океаны, небо и соседние материки находились либо под нашим контролем, либо под контролем дружественных нам стран. Эти люди считали, что мы были вовлечены в прошлую войну не в силу наших жизненных интересов, но "по совокупности случайных обстоятельств", из-за хитрой пропаганды союзников или же в интересах своекорыстных международных банкиров и фабрикантов оружия. Закон о нейтралитете для них и был гарантией того, что все американцы будут жить в мире. Противники же этого закона были убеждены, что агрессия против какой-либо из великих держав влечет за собой угрозу и для безопасности Америки. Они считали, что поражение Англии и Франции в войне с нацистами означало бы угрозу миру на всей Атлантике, точно так же как японская экспансия угрозу миру и безопасности во всем Тихоокеанском регионе. Расходясь во мнениях, насколько мы сами должны участвовать в предотвращении победы стран оси, эти люди считали, что как минимум мы должны разрешить Англии и Франции покупать у нас оружие за наличные и увозить его на своих собственных кораблях.
Конечно, не у всех эти крайние мнения были так явно выражены, но в этом состояла суть взглядов, распространенных и в Конгрессе, и в обществе в целом. Опросы Гэллапа, проведенные после начала войны, в сентябре, показали, что около 60% людей выступали за продажу оружия за наличные, с доставкой их самим покупателем, и голосование в Конгрессе за отмену эмбарго отражало этот расклад: 63 против 30 в Сенате и 243 против 181 в Палате представителей. 4 ноября 1939 года принцип "покупки за наличные с доставкой за свой счет" стал законом.
Через три дня в США была учреждена Британская закупочная комиссия во главе с Артуром Пэрвисом, которого я знал лично. Это был очень одаренный и трудолюбивый человек, еще в юности, после прошлой войны, переехавший в Канаду из Англии. В 35 лет он уже был президентом "Канадиан индастриз", крупнейшей канадской химической компании. По своему характеру этот человек, так же как тогдашний английский посол лорд Лотман, всегда казался мне американцем не в меньшей мере, чем британцем. Пэрвис стал ключевой фигурой в организации у нас английских закупок и работал не щадя себя, чтобы его страна получила в трудный час все необходимые вооружения. Его внезапная гибель в авиационной катастрофе в Англии в августе 1941 года, как и смерть лорда Лотиана за восемь месяцев до того, были тяжелой утратой для Великобритании.
После создания Британской закупочной комиссии и французы объединили свои разрозненные ведомства в единую миссию во главе с Жаном Блох-Ленни. Вскоре после этого союзники создали Англо-французскую координационную комиссию во главе с Жаном Моне в Лондоне и Англо-французский закупочный совет во главе с Пэрвисом в нашей стране.
6 декабря 1939 года президент создал Комитет по связям, чтобы координировать все зарубежные закупки. Руководить этим комитетом должен был министр финансов Моргентау. Остальные члены комитета были представителями Министерства обороны, Военно-морского министерства и Министерства финансов. В задачу комитета входило продолжение уже начатого дела: обеспечивать модернизированными военными самолетами англичан, французов и другие дружественные нам народы, следить за долларовым балансом иностранных правительств и находить поставщиков для обеспечения их нужд.
Несмотря на тенденции первых месяцев, когда считалось, что закупки в США являются лишь гарантией на случай неожиданных потерь, в 1940 году происходит быстрый рост английских и французских заказов. Английская и французская авиационные миссии решили не сосредоточиваться на последних усовершенствованных моделях, а разместить заказы на разные типы самолетов во всех компаниях, способных их выполнить. Главным они считали развитие производственных мощностей самолетостроения, налаживание массового производства самолетов. Не все военные самолеты, заказанные по этому плану, отвечали самым высоким стандартам. Но, пока производились более старые модели, английские, французские и американские конструкторы работали над новыми, с учетом опыта последних боев в Европе. А с завершением этой конструкторской работы производственные мощности самолетостроения были уже достаточными для оперативного производства новых моделей в достаточных количествах.
За первое полугодие 1940 года было размещено столько же английских и французских заказов, как и за весь 1939 год: на 8000 самолетов и 13 000 моторов. За период с 1 января 1939-го по 30 июня 1940 года наши собственные армия и флот заказали для своих нужд 4500 самолетов.
Как и в 1939-м, в 1940 году особое значение имели англо-французские заказы на авиамоторы. Только эта программа заказов стоила англичанам и французам 84 миллиона долларов. Они тратили свои деньги на строительство в Америке новых авиамоторных заводов и оснащение их необходимым оборудованием. На их деньги строили школы, где готовили тысячи американских квалифицированных рабочих; они вкладывали деньги не только в собственно авиамоторные заводы, но и в автомобильную промышленность, которая тогда начала производить авиационные моторы. 84 миллиона долларов были слишком большой суммой, чтобы считать их платой за покупку у нас моторов. Но эти новые возможности производства моторов, имевшие существенное значение для нашей обороноспособности, помогали нам двигаться к цели, намеченной президентом, производству 50 000 самолетов!
Как писал руководитель Министерства обороны Сим-сон сенатору Джорджу в феврале 1941-го, когда обсуждался закон о ленд-лизе, "если принять во внимание, что потребовалось всего от 18 месяцев до 2 лет, чтобы развить производство новых авиамоторов, и от 16 до 18 месяцев для развития производства новых самолетов, то легко понять, что без того начального импульса, который мы получили благодаря этим иностранным заказам, мы оказались бы сейчас в очень тяжелом положении перед лицом жизненной необходимости решать все эти производственные задачи".
Англо-французские закупки касались и других видов производства. Около 100 миллионов долларов стоили их заказы на станки для их собственных заводов, и еще около 138 миллионов получили американские производители на станки для американских заводов (это почти равнялось стоимости всего нашего станкостроения в 1939 году).
Были и другие важные заказы: на взрывчатые вещества, боеприпасы, патроны, артиллерию, различное оборудование и материалы всего на сотни миллионов долларов. И это также повлекло за собой строительство заводов в США на английские средства. Ко времени принятия Закона о ленд-лизе общий объем их капиталовложений в американскую военную промышленность превысил 200 миллионов долларов.
Изучая записи, относящиеся к началу моей работы в Вашингтоне в мае 1940 года, я подумал, что система "покупки за наличные и доставки за свои средства", конечно, помогала народам, отражавшим агрессию, но в тот период она гораздо больше помогала нашей собственной обороне. Американская военная промышленность уже получила хороший старт, а доставка самолетов, заказанных англичанами и французами, еще только началась. Практически в начале года англичане получили всего 104 самолета, а французы 557.
Если говорить о наших действиях совместно с Англией и Францией, то мы тогда начали слишком поздно и успели слишком мало. Линия Мажино пала. Нацисты подошли к Ла-Маншу...
Глава 3. Дюнкерк и падение Франции
Первые части, спасшиеся после дюнкеркской катастрофы, стали прибывать в Дувр с 29 мая 1940 года. Мои друзья, бывшие свидетелями их появления там, рассказывали, что эти люди были похожи на сомнамбул, измотанные и истощенные десятидневным отчаянным бегством и постоянными бомбардировками. И чтобы они оправились от полученного удара и снова могли сражаться, этим солдатам мало было просто поесть досыта и отоспаться. На Дюнкеркской дороге и на побережье ими были брошены все их танки, грузовики, артиллерия и большая часть легких вооружений, а ведь это были самые опытные и наилучшим образом вооруженные из британских воинских частей. Во всей Британии не хватило бы оружия для того, чтобы перевооружить их, не говоря уже о достойном вооружении для Национальной гвардии, которая подлежала теперь срочной мобилизации.
Премьер-министр Уинстон Черчилль обратился к нашему президенту с экстренным посланием. Он спрашивал, можно ли что-нибудь сделать для того, чтобы помочь обороне Англии и того, что осталось от Франции (если она еще будет держаться). Речь шла о неотложной необходимости что-то предпринять, и программы продажи оружия здесь помочь уже не могли.
Единственным источником быстрой доставки оружия и самолетов были склады наших вооруженных сил. Начались поспешно организованные совещания представителей Англии, Франции, армии и флота, Госдепартамента, Министерства финансов относительно возможной передачи английским и французским войскам части наших запасов, оставшихся со времени Первой мировой войны.
Никто не сомневался, что частные лица могут прямо поставлять оружие воюющим странам, но в отношении того, может ли по нормам международного права делать то же самое правительство невоюющей страны, мнения юристов разделились. Представители одного направления, в духе концепции о нейтралитете XIX века, не делали различий между агрессором и его жертвой, считали, что невоюющая страна не должна продавать оружие ни одной из сторон. Пакт Келлога-Бриана, осудивший войну как инструмент национальной политики, внес изменения и в прежнюю концепцию нейтралитета, восстановив право невоюющих стран противодействовать агрессорам. Но, в любом случае, никто не сомневался, что армия и флот имеют право отправить оружие обратно его производителям, а последние имеют право перепродать его Англии и Франции. Этот план имел еще то преимущество, что давал основания Военному и Военно-морскому министерствам немедленно заказать производителям столь необходимое новое вооружение и оборудование. И он был принят без промедления.
Тем временем генерал Маршалл попросил генерал-майора Чарльза Вессона, командующего артиллерией, и генерал-майора Ричарда Мура, заместителя начальника штаба, произвести переучет нашей резервной артиллерии и других военных материалов. Потребовалось 48 часов, чтобы определить, какие вооружения Америка может передать другим странам, с учетом естественного риска и принимая во внимание чрезвычайную важность обороноспособности Англии для безопасности самой Америки. В первый список вошли 500 тысяч винтовок "Энфилд", часть которых использовали во время последней войны, а другая часть никогда не была использована и лежала запакованной с 1917-1918 годов, когда они были произведены. В него вошли также 900 75-миллиметровых полевых орудий, 80 тысяч пулеметов, 130 миллионов патронов к винтовкам, 100 тысяч снарядов, значительное количество бомб и небольшое количество тола и бездымного пороха. Летом к этому было добавлено еще 250 тысяч винтовок и другие дополнительные военные материалы. Резервов, оставшихся в Америке, хватило бы для вооружения 1 800 тысяч человек столько и предполагалось по нашему долгосрочному плану мобилизации на случай войны.
3 июня 1940 года генерал Маршалл утвердил этот список. Как позднее говорил он сам, "для нас со всей остротой встал вопрос, сможет ли английский флот обеспечить безопасность Атлантического океана". Большая часть американского флота была тогда занята на Тихом океане.
Так как каждый час был на счету, решили, что армия начнет продавать все по списку соответствующим компаниям, а они, в свою очередь, Англии и Франции. Такие компании должны были иметь достаточный опыт в экспортно-импортной сфере, чтобы выполнять заказы армии. Военные хотели бы, в частности, чтобы наша промышленность смогла производить танковую броню и боеприпасы для 90-миллиметровых зениток, а также для 105- и 155-миллиметровых гаубичных орудий.
Генерал Вессон пришел к выводу, что всем этим требованиям лучше всего ответила бы Американская стальная корпорация. Он знал, что я только что прибыл в Вашингтон, и 4 июня, в день завершения эвакуации из Дюнкерка, он пришел в мой кабинет. Генерал обрисовал создавшееся положение и спросил, не могу ли я им помочь. Я рад был бы помочь, но к тому моменту уже ушел в отставку с поста председателя Совета директоров стальной корпорации. Однако я вполне мог рассчитывать на поддержку бывших моих коллег и сразу обратился к своему преемнику на этом посту Ирвингу Олдсу и президенту Бенджамину Ферлесу с предложением встретиться в Вашингтоне с генералом Вессоном на другой же день. Я не принимал участия в этих переговорах, но был осведомлен в том, что там произошло.
Генерал изложил свой план и назвал цену Военного министерства: 3 761 955 660 долларов. Олдс и Ферлес сказали, что они подготовят доклад для утверждения Советом директоров, и тут же уехали в Нью-Йорк; на следующий вечер они позвонили генералу Вессону и сказали, что Американская стальная корпорация готова сразу же совершить эту сделку.
В Министерстве обороны не стали дожидаться окончания переговоров. Сразу по утверждении 3 июня указанного списка были отправлены телеграммы на склады, базы и в арсеналы в Рок-Айленд, Сан-Антонио, Сан-Франциско, Балтимор и другие города по всей стране, с тем чтобы начать готовить к отправке военные материалы.
На другой день Уинстон Черчилль выступил в Палате общин и сообщил, что после Дюнкерка спаслись 335 тысяч человек. Он не скрывал огромных материальных потерь: "Они располагали всем лучшим из того, что создала наша промышленность. И все это погибло". По его словам, английским заводам "понадобится несколько месяцев, чтобы восполнить эти внезапные серьезные потери, но при этом вторжение врага может произойти в любой момент".
После этого Черчилль сделал знаменательное высказывание:
"Мы будем защищать наш остров, чего бы это ни стоило. Мы будем сражаться на побережьях и на равнинах, мы будем сражаться в поле, в горах, на улицах городов. Мы никогда не сдадимся. И даже если (во что я не могу поверить ни на мгновение) наш остров или значительная часть его будет захвачена врагом, вооруженные силы нашей морской империи, ведомые нашим флотом, будут продолжать борьбу, пока в час, угодный Богу, Новый Свет, во всей своей мощи, не явится на помощь Старому".
Когда английский премьер произносил эту речь, оружие из американских арсеналов уже грузили в вагоны для отправки в порты. К концу недели более 600 товарных вагонов были отправлены в армейские доки в Раритэн, Нью-Джерси, и им была дана "зеленая улица". А там около тысячи человек работали день и ночь, без выходных, разгружая вагоны, чтобы погрузить орудия и боеприпасы на лихтеры.
Тогда же английский министр военного транспорта приказал, чтобы дюжина кораблей проследовала к месту погрузки, в Грейвсенд-Бей. Когда 11 июня корабли прибыли туда, 75-миллиметровые орудия, пулеметы, винтовки, патроны, снаряды находились в доках или на лихтерах. Все было уже готово.
Но загрузка кораблей не могла начаться до подписания контрактов. В Вашингтоне, в Управлении боеприпасов, как раз дописывался контракт между Военным министерством и стальной корпорацией, и военный министр готовился его подписать. Когда это было сделано, Одцс и Ферлес поехали к штаб-квартире Английской закупочной комиссии, где Пэрвис и Блох-Ленни подписали контракт от имени Англии и Франции. Цена была именно той, какую Американская стальная корпорация согласилась заплатить Военному министерству. Через пять минут после подписания контракта генерал Вессон позвонил на армейскую базу в Раритэн с сообщением, что это оружие отныне принадлежит Англии и Франции.
Можете начинать погрузку, сказал он. Первый корабль, "Восточный принц", отплыл из Грейвсенд-Бей через два дня, имея на борту 48 ящиков с 75-миллиметровыми орудиями, 28 миллионов патронов, 15 тысяч пулеметов и первые 12 000 винтовок. Когда этот корабль был еще в море, маршал Петен обратился к Гитлеру с просьбой о перемирии. Это произошло 17 июня. Великобритания, как и предполагал Черчилль, осталась одна. Но все же не совсем одна...
До конца июня из Балтимора и Грейвсенд-Бей отплыла дюжина кораблей с оружием для Англии. А до конца июля еще 15 судов увезли то, что оставалось. Первый корабль, "Восточный принц", достиг берегов Англии 23 июня, через 6 дней после капитуляции Франции; большинство остальных в июльские дни. Сотни тысяч рук брали оружие, пока Гитлер раздумывал, пересекать ли ему Ла-Манш. Хотя английские военные заводы работали день и ночь, чтобы восполнить потери, в Англии почти не было противотанковых орудий, поэтому американские пушки пришлись очень кстати. До 80 тысяч пулеметов системы "Льюис", "Браунинг", "Мартин" и "Виккерс" усилили оборону повсюду на побережье, где могли высадиться вражеские войска, и на всех дорогах, ведущих к берегам Ла-Манша.