Страница:
— Как и теперь.
— Вы имеете в виду ускорение корабля?
Я кивнул.
— Почему вы сразу выполнили все, что он хотел? Не лучше ли было как можно дольше тянуть время?
— Дело в том, что Уэйд кое-чего не учел. При той схеме полета, которую он выбрал, мы не можем принимать сигнал Мардж Ленделсон в течение семи часов из каждых восьми, которые проходят для неподвижного наблюдателя. А если команда корабля, на котором она летит, после выхода из гиперпространства обнаружит передатчик и уничтожит его, может оказаться, что нам вообще не придется больше слышать эти сигналы. Если же Уэйд решит прочесать сферу радиусом… одну минутку, скажем, два световых дня умножить на 1024… — то есть более пяти световых лет, то в районе с такой плотностью расположения звезд это займет столько времени, что гораздо раньше нас найдут.
— Должно быть, вы много играли в азартные игры и хорошо научились блефовать. Когда он спросил, реальна ли его идея, и вы ответили, что да, у вас было такое выражение лица, будто последняя наша надежда, рухнула, но вы стараетесь скрыть свое отчаяние.
— Это совсем неплохо.
— Что именно? Что Уэйд ничего не понял?
— Главное, что даже вы не догадались. Ведь никто до вас так глубоко не заглядывал мне в душу, — усмехнулся я. — Что ж, должны ведь и у меня быть маленькие секреты.
Тэйра несколько секунд пристально смотрела на меня, и я заметил, что в ее глазах блеснуло знакомое озорство. Губы медленно растянулись в улыбке, и в другой обстановке я бы подумал, что она собирается меня разыграть или поддразнить. Ее жизнестойкость заслуживала восхищения. Я почувствовал, что с каждой минутой она нравится мне все больше и больше. Наверно, я непроизвольно улыбнулся, потому что она, склонив голову набок, спросила:
— Что?
— Ничего.
Она слегка покачала головой, как бы говоря: «Не верю!».
— У вас много друзей на Занагалле? — спросил я.
Она поколебалась, явно не желая менять тему, но все-таки ответила:
— Есть несколько. Одна подруга, которую я ожидала встретить там, уехала еще до моего прибытия.
— Близкая подруга?
— Не особенно. Мы росли вместе, потом она отправилась на Занагаллу. Я очень хотела встретиться с ней, но она, вероятно, пришла к тому же выводу, к которому позже пришла я сама: лучше жить в реальном мире.
— Вот как? А мне казалось, что вам хотелось бы вернуться туда.
— Время от времени я подумывала об этом, особенно когда наши отношения с Уэйдом становились совсем уж тягостными. Да и вообще иногда так заманчиво все бросить, уйти от всех проблем… Так что вы, наверное, правы.
— Что-то вроде самоубийства? — Я все еще переживал из-за того, что не сумел разобраться в истории с Дженни Сондерс.
— Отчасти. Во всяком случае, я могу понять человека, который выбирает такой выход. В жизни иногда наступают минуты, когда кажется, что ничего хорошего уже никогда не будет. Весь мир становится враждебным, пугающим. А вот у вас никогда не возникало искушения — сдаться? Вы ведь всегда боролись до конца, правда? Даже в таких условиях, когда любой на вашем месте отступил бы и продолжал падать в эту бездонную яму, из которой вы сумели выкарабкаться…
— Вот-вот. Сами видите, какой я теперь счастливый…
— По крайней мере вы находите удовлетворение в своей работе. И наверняка надеетесь рано или поздно найти свое счастье.
Я посмотрел прямо в темно-синие глаза Тэйры и неожиданно для самого себя сказал:
— Какое счастье говорить с вами!
Снова оказавшись на мостике, я вывел корабль в ту же точку, откуда последний раз пришел сигнал от Мардж Ленделсон. Остановившись там, мы прождали ровно час, но так ничего и не услышали. Как говорится, если нет новостей, это уже хорошие новости.
Спустя еще два часа по местному времени (то есть восемь часов по реальному) сигнал так и не пришел. Жаль, что нельзя тайком от Уэйда разогнать корабль до 0,99999 c— тогда бы каждый час полета соответствовал девяти реальным дням. За это время передатчик Мардж Ленделсон вполне могли бы запеленговать. Правда, пассажиры опоздали бы еще больше, но тут уж ничего не поделаешь. А вот те, кто получает жалованье по реальному времени, были бы очень довольны.
После трех следующих циклов я начал всерьез надеяться, что передатчик и в самом деле обнаружен. Кроме того, мне надоело бросать корабль туда-сюда, как мячик на резинке,
— Может быть, Мардж забыла взять передатчик с собой? — высказал я предположение. — Она у вас забывчивая?
— Не думаю, — отрезал Уэйд.
— А то знаете, как бывает, когда собираешься в спешке! Я вот один раз забыл взять…
— Хватит, Джейсон!
— А может, она взяла передатчик, но не тот, о котором вы договорились. Может быть, она на самом деле работает на кого-то другого, И сейчас совсем другая группа приближается к цели по сигналам ее передатчика…
— Молчать! — Уэйд неожиданно вскочил со стула и подлетел ко мне, злобно сжимая кулаки. Я понял, что задел больное место. Либо он всерьез тревожился за судьбу Мардж Ленделсон, либо всерьез опасался ее измены. Впрочем, он мгновенно овладел собой и спокойно сказал:
— До тех пор пока мы не примем сигнал, я не хочу вести разговоры ни о чем, кроме навигации.
Меня это устраивало. Давно пора было вздремнуть еще часок-другой.
Менее чем через четыре часа по местному времени на пульте раздался звуковой сигнал. Характерный писк «тире-точка-тире» возвестил всем находившимся на мостике, что передатчик Мардж Ленделсон, к несчастью, работает. Услышав этот звук, я испытал примерно такое же ощущение, как на Редуолле, когда клиент проявлял ко мне интерес, — в таких случаях включался звонок над койкой, и это означало, что отдых окончен.
Глава 10
— Вы имеете в виду ускорение корабля?
Я кивнул.
— Почему вы сразу выполнили все, что он хотел? Не лучше ли было как можно дольше тянуть время?
— Дело в том, что Уэйд кое-чего не учел. При той схеме полета, которую он выбрал, мы не можем принимать сигнал Мардж Ленделсон в течение семи часов из каждых восьми, которые проходят для неподвижного наблюдателя. А если команда корабля, на котором она летит, после выхода из гиперпространства обнаружит передатчик и уничтожит его, может оказаться, что нам вообще не придется больше слышать эти сигналы. Если же Уэйд решит прочесать сферу радиусом… одну минутку, скажем, два световых дня умножить на 1024… — то есть более пяти световых лет, то в районе с такой плотностью расположения звезд это займет столько времени, что гораздо раньше нас найдут.
— Должно быть, вы много играли в азартные игры и хорошо научились блефовать. Когда он спросил, реальна ли его идея, и вы ответили, что да, у вас было такое выражение лица, будто последняя наша надежда, рухнула, но вы стараетесь скрыть свое отчаяние.
— Это совсем неплохо.
— Что именно? Что Уэйд ничего не понял?
— Главное, что даже вы не догадались. Ведь никто до вас так глубоко не заглядывал мне в душу, — усмехнулся я. — Что ж, должны ведь и у меня быть маленькие секреты.
Тэйра несколько секунд пристально смотрела на меня, и я заметил, что в ее глазах блеснуло знакомое озорство. Губы медленно растянулись в улыбке, и в другой обстановке я бы подумал, что она собирается меня разыграть или поддразнить. Ее жизнестойкость заслуживала восхищения. Я почувствовал, что с каждой минутой она нравится мне все больше и больше. Наверно, я непроизвольно улыбнулся, потому что она, склонив голову набок, спросила:
— Что?
— Ничего.
Она слегка покачала головой, как бы говоря: «Не верю!».
— У вас много друзей на Занагалле? — спросил я.
Она поколебалась, явно не желая менять тему, но все-таки ответила:
— Есть несколько. Одна подруга, которую я ожидала встретить там, уехала еще до моего прибытия.
— Близкая подруга?
— Не особенно. Мы росли вместе, потом она отправилась на Занагаллу. Я очень хотела встретиться с ней, но она, вероятно, пришла к тому же выводу, к которому позже пришла я сама: лучше жить в реальном мире.
— Вот как? А мне казалось, что вам хотелось бы вернуться туда.
— Время от времени я подумывала об этом, особенно когда наши отношения с Уэйдом становились совсем уж тягостными. Да и вообще иногда так заманчиво все бросить, уйти от всех проблем… Так что вы, наверное, правы.
— Что-то вроде самоубийства? — Я все еще переживал из-за того, что не сумел разобраться в истории с Дженни Сондерс.
— Отчасти. Во всяком случае, я могу понять человека, который выбирает такой выход. В жизни иногда наступают минуты, когда кажется, что ничего хорошего уже никогда не будет. Весь мир становится враждебным, пугающим. А вот у вас никогда не возникало искушения — сдаться? Вы ведь всегда боролись до конца, правда? Даже в таких условиях, когда любой на вашем месте отступил бы и продолжал падать в эту бездонную яму, из которой вы сумели выкарабкаться…
— Вот-вот. Сами видите, какой я теперь счастливый…
— По крайней мере вы находите удовлетворение в своей работе. И наверняка надеетесь рано или поздно найти свое счастье.
Я посмотрел прямо в темно-синие глаза Тэйры и неожиданно для самого себя сказал:
— Какое счастье говорить с вами!
Снова оказавшись на мостике, я вывел корабль в ту же точку, откуда последний раз пришел сигнал от Мардж Ленделсон. Остановившись там, мы прождали ровно час, но так ничего и не услышали. Как говорится, если нет новостей, это уже хорошие новости.
Спустя еще два часа по местному времени (то есть восемь часов по реальному) сигнал так и не пришел. Жаль, что нельзя тайком от Уэйда разогнать корабль до 0,99999 c— тогда бы каждый час полета соответствовал девяти реальным дням. За это время передатчик Мардж Ленделсон вполне могли бы запеленговать. Правда, пассажиры опоздали бы еще больше, но тут уж ничего не поделаешь. А вот те, кто получает жалованье по реальному времени, были бы очень довольны.
После трех следующих циклов я начал всерьез надеяться, что передатчик и в самом деле обнаружен. Кроме того, мне надоело бросать корабль туда-сюда, как мячик на резинке,
— Может быть, Мардж забыла взять передатчик с собой? — высказал я предположение. — Она у вас забывчивая?
— Не думаю, — отрезал Уэйд.
— А то знаете, как бывает, когда собираешься в спешке! Я вот один раз забыл взять…
— Хватит, Джейсон!
— А может, она взяла передатчик, но не тот, о котором вы договорились. Может быть, она на самом деле работает на кого-то другого, И сейчас совсем другая группа приближается к цели по сигналам ее передатчика…
— Молчать! — Уэйд неожиданно вскочил со стула и подлетел ко мне, злобно сжимая кулаки. Я понял, что задел больное место. Либо он всерьез тревожился за судьбу Мардж Ленделсон, либо всерьез опасался ее измены. Впрочем, он мгновенно овладел собой и спокойно сказал:
— До тех пор пока мы не примем сигнал, я не хочу вести разговоры ни о чем, кроме навигации.
Меня это устраивало. Давно пора было вздремнуть еще часок-другой.
Менее чем через четыре часа по местному времени на пульте раздался звуковой сигнал. Характерный писк «тире-точка-тире» возвестил всем находившимся на мостике, что передатчик Мардж Ленделсон, к несчастью, работает. Услышав этот звук, я испытал примерно такое же ощущение, как на Редуолле, когда клиент проявлял ко мне интерес, — в таких случаях включался звонок над койкой, и это означало, что отдых окончен.
Глава 10
ОДИССЕЯ В ГИПЕРПРОСТРАНСТВЕ
Под внимательным наблюдением Уэйда я ввел в компьютер направление на передатчик и вывел на дисплей вектор, идущий из точки, где мы находились. Для того чтобы определить точные координаты передатчика, необходимо было принять еще один сигнал, находясь в другой точке пространства. Но сейчас мы могли, двигаясь по полученной прямой, проверить находящееся на ней планетные системы.
Уэйд тоже понимал все это, но он хотел, чтобы я думал вслух, планируя наш следующий прыжок.
— Согласен, — сказал я. — Итак, худший вариант: они не подумали о растяжений времени. Вряд ли они сознательно его игнорировали, но могло произойти вот что: они вошли в гиперпространство, разогнались до максимальной скорости, которую сумели выжать — семь девяток, а то и больше — и достигли цели, за очень небольшое субъективное время. Но по нашему реальному времени все это тянулось бы очень долго. Давайте прикинем, где они могут быть. Поскольку сигнал пришел из пятнадцатого слоя, а в нем сигналы движутся в тридцать два раза быстрее, чем у нас, в десятом, они могли удалиться от нас не более чем на сорок часов. На скорости света в пятнадцатом слое это составляет примерно 150 световых лет в обычном пространстве. Уэйд присвистнул,
— А если ехать под горку, то еще дальше, — добавил я.
— Что-о? — удивился Уэйд.
— Шутка. Не обращайте внимания. А теперь посчитаем по-другому. Допустим, они вошли в гиперпространство сразу же после предыдущей передачи и послали новый сигнал также сразу после выхода в нормальное пространство. Предположим, что в промежутке их скорость была 0,9 c. Тогда получается, что они на расстоянии чуть дальше десяти световых лет. А если они просто бездельничали все это время, то не прошли бы и двух световых лет. В общем, если мы направимся в точку с координатами 10 световых лет по курсу и столько же в перпендикулярном направлении, то. сможем сделать хорошую привязку для определения их положения.
— По-моему, разумно, — сказал Уэйд. — Сколько времени это займет?
— Четырнадцать с лишним световых лет на скорости 1024 c… примерно 120 часов реального времени. Сколько местного времени вы готовы потратить на этот маневр?
— Расскажите, какие тут возможны варианты.
— Наши обычные 0,9 ссжимают время примерно в 2,3 раза, это примерно пятьдесят местных часов. Две девятки дают семнадцать часов. Три девятки — чуть больше пяти. Четыре девятки — час и три четверти. — Я не стал уточнять, что в реальном времени маневр в любом случае займет все те же 120 часов, в течение которых передатчик может быть в конце концов обнаружен. И те же сто двадцать часов будут в запасе у команды, которая ищет «Красное смещение».
— Четыре девятки — это, я полагаю, 0,9999 c? — уточнил Уэйд. — По-моему, на этом и надо остановиться. Хватит ли у нас энергии?
— Вполне.
— Действуйте, — на этот раз Уэйд не стал вызывать
Рацци для независимой проверки моих расчетов.
Менее чем через два часа мы, фигурально выражаясь, с визгом затормозили и снова принялись слушать эфир. Я радовался, что, двигаясь со скоростью, при которой субъективное время шло медленнее реального в два и более раз, мы не могли принимать никаких передач — однако в конечном счете это ни на что не повлияло. Не прошло и десяти минут, как на пульте вновь зазвучал сигнал передатчика Мардж Ленделсон.
— Потрясающе! — сказал Уэйд. Оглядев свою команду, он — я не поверил своим глазам! — радостно потер руки.
На мостике собралась, по-видимому, вся команда. Точнее, то, что от нее осталось. Кроме Уэйда и Дэниела, здесь было еще шесть человек, одетых в черное. Создавалось впечатление, что мы находимся на похоронах, вот только неясно чьих. Думать об этом не хотелось.
Я нанес на карту, светившуюся на экране, новый вектор. Видимо, передатчик Мардж Ленделсон прибыл в пункт назначения — старый и новый векторы пересеклись вблизи звездной системы на расстоянии примерно двадцати пяти световых лет от нас.
По привычке я произнес:
— Азимут три пять ноль по горизонту, четыре два по вертикали. Дальность ноль два четыре точка семь ноль, — увы, никто из присутствующих не отозвался: «подтверждаю».
Я ввел координаты в бортовой компьютер, и на ближайшем экране появилось полное описание звездной системы: звезда типа G, четыре планеты (одна окружена кольцом), контрольный пакет принадлежит фирме «Третий мир, Инк.», занесена в каталог более ста лет назад, кроме сотрудников шахты, населения нет, обслуживание и ремонт крупных кораблей не производятся, никакие услуги не предоставляются.
Не успел я прочитать все это, как Уэйд сказал:
— Вперед, Джейсон. Четыре девятки.
Ненавижу, когда читают, заглядывая мне через плечо.
Трехчасовой перелет прошел для нас почти незаметно. А вот Мардж Ленделсон, наверно, удивлялась, где это мы слоняемся почти две недели — четыре дня на определение координат системы и еще девять — на перелет от точки привязки до Занагаллы. Время в ожидании тянется томительно, так что к встрече с нами у нее должно было накопиться достаточно раздражения. С тех пор как я в первый раз проснулся, Уэйд постоянно находился в хорошем расположении духа. К тому времени, когда я остановил «Красное смещение» в заданном районе, он прямо светился от удовольствия. Однако через полчаса маневров на малой скорости его настроение стало портиться.
К тому времени стало очевидно, что передатчик Мардж Ленделсон прекратил работу.
— Так ли это важно для вас? — спросил я его. — Ведь мы уже почти у цели.
Главный экран был полностью занят изображением, переданным сканерами нулевого слоя. Планета, окруженная кольцом, была так близко, что часть кольца не помещалась на дисплее.
— Оставьте этот тон, Джейсон. Вы не хуже меня понимаете, что мы не можем бросить Мардж. Без передатчика нам будет труднее найти ее, но мы обязаны это сделать, — говоря это, он старался не смотреть на Тэйру.
Больше всего меня интересовало, почему же передатчик перестал посылать сигналы.
— Подведите корабль поближе к планете, — скомандовал Уэйд.
На таком расстоянии кольца казались сплошными, но в них отчетливо просматривались два широких промежутка и несколько промежутков поменьше. В левом полушарии была ночь. Правую полусферу рассекала тонкая тень колец. Я начал сближение. Звезды вспыхивали и гасли, скрытые кольцами, словно слабые огоньки за пеленой дождя. Вскоре изображение диска планеты заняло весь экран.
— Посмотрите сюда, — заговорил молчавший до этого Дэниел. Он подошел к экрану и, встав на цыпочки, показал на что-то в правом верхнем квадрате экрана.
Там, на фоне однородной поверхности, мерцала искорка света. Это могла быть только Башня Поклонения.
— Подойдите поближе к этой точке, — сказал Уэйд.
Я изменил направление движения, и планета начала поворачиваться под нами. Мы находились ближе к поверхности, чем внутреннее кольцо, и за хрупкие сканеры можно не беспокоиться.
Корабль приблизился к светящейся точке. Вокруг этого места полоса темной земли. Дальше к северу вид закрывала пелена облаков.
Я оглянулся на Тэйру. Ее бледное лицо и немигающий взгляд, прикованный к экрану, красноречиво свидетельствовали, что мы попали в нужное место. Но я по-прежнему не видел ни малейшей возможности помочь ее друзьям — не жертвуя при этом никем из экипажа.
К тому времени, когда темный участок поверхности заполнил экран, Башня была уже отчетливо видна. Она находилась чуть севернее тени от колец и возвышалась над окружающей равниной. Я снова остановил корабль, ожидая дальнейших указаний. Башня вместе с окружавшим ее темным участком медленно поплыла к краю экрана.
— В чем дело? — спросил Уэйд.
— Ваш вопрос недостаточно конкретен, — ответил я, понимая, чем он озабочен. Это был хороший случай еще больше убедить его, что без меня он с кораблем не справится.
— Разве планета вращается так быстро вокруг своей оси?
— Нет. Планета вращается вокруг своего солнца. — Я провел быстрый расчет. — Она движется примерно со скоростью сто тысяч километров в час. Ее собственное вращение составляет не более одного процента от этой скорости. Чтобы отслеживать точку на поверхности, мы должны двигаться по спирали. По криволинейной спирали, вокруг солнца.
Уэйд скривился:
— Но ведь с орбитальными доками легко сближаться.
— Да. Но там есть навигационное оборудование, с помощью которого «Красное смещение» управляется автоматически. А здешние ребята не ожидали вашего визита, потому и не построили систему причаливания. А может, наоборот, ожидали… В любом случае мы можем запрограммировать «Красное смещение» так, чтобы отслеживалось движение планеты по орбите, и даже так, чтобы корабль завис над этим маленьким темным участком на поверхности. Но если вы хотите подойти еще ближе и высадиться в определенную точку, то вам потребуется опытный навигатор, который посвятит этой работе сто десять процентов времени. И лучше его в это время не отвлекать. А то вместо того, чтобы встать на твердый пол, вы пролетите метров десять вниз — или наоборот, ваши ноги попадут прямо в толщу камня.
Пока я говорил, Уэйд не отрывал взгляда от экрана. Когда я закончил, он сказал: «Вас понял», и они с Дэниелом отошли в дальний угол посоветоваться. Я хотел встретиться глазами с Тэйрой, чтобы ободрить ее, но она продолжала с тревогой смотреть на экран. Вскоре Уэйд и Дэниел вернулись, и Уэйд сказал:
— Хорошо, Джейсон. Давайте подойдем еще ближе.
Приблизительно оценив орбитальную скорость и форму орбиты Занагаллы, я ввел данные в компьютер. Потом прикинул скорость собственного вращения планеты. Пока я занимался навигацией, Уэйд не задавал никаких вопросов и не требовал объяснений, зачем нанимается та или иная кнопка. Думаю, что он проявил бы больше интереса, если бы моя рука невзначай легла на панель связи. Впрочем, он предусмотрительно заклеил все панели связи широкой лентой.
С удобством расположившись в десятом слое, мы зависли в пятидесяти километрах над поверхностью Занагаллы. Те, кто находился внизу, не могли бы обнаружить наше присутствие без специального оборудования, позволявшего засечь крошечные сканеры — четырнадцать маленьких точек. Увидеть такой сканер простым глазом было все равно что разглядеть в сумерках паутинку длиной в сантиметр.
Мои предварительные расчеты оказались достаточно точными, и я направил корабль еще ближе к планете. Изображение на экране быстро росло, несмотря на то, что я постоянно увеличивал- угол обзора. Если бы корабль к тому же вибрировал и трясся, иллюзия неуправляемого падения была бы полной. Все, как по команде, замолчали, когда я резко остановил корабль. в полукилометре от поверхности планеты, над белым квадратом у самой границы темного крута. В наступившей тишине я услышал, как Дэниел нервно сглотнул слюну.
Под нами находился космопорт с двумя хорошими посадочными полосами для челночных кораблей, окруженный невысокой растительностью. Полосы были соединены рулежной дорожкой, и все это вместе напоминало большую букву «Н». У одной из палочек «Н» находились два прямоугольных служебных строения. Рядом с ними на рулежной дорожке стоял орбитальный челнок, к нему медленно шли три человека. Все это мы видели совершенно отчетливо, без единой смазанной детали.
Я опустил корабль еще ниже, но уже в более спокойном темпе. Через несколько секунд мы увидели челнок с расстояния нескольких метров. Несмотря на то, что изображение было плоским и черно-белым, мы могли разглядеть даже небольшие обгоревшие участки на его обшивке.
Корабль остановился, и изображение на экране сразу поплыло. Мы двигались влево, удаляясь от челнока. Тогда я ввел в компьютер уточненные параметры для синхронизации с движением поверхности планеты. Дрейф замедлился. После этого я слегка, очень медленно, раскрутил «Красное смещение» для компенсации собственного вращения Занагаллы.
Когда вдали показался шпиль, я зафиксировал положение корабля и сказал:
— По-моему, это ваша остановка.
— Теперь, Тэйра, тебе придется немного поработать, — сказал Уэйд. — Будь добра, пересядь сюда, пожалуйста.
Его фальшивая любезность не возымела действия. С таким же успехом он мог рявкнуть: «А ну, иди сюда, будешь выручать мою любовницу!». Тэйра даже не шевельнулась.
Уэйд сделал еще одну попытку:
— Тэйра, немедленно садись сюда, — сказал он, показывая на кресло, стоявшее рядом с моим. Она будто не слышала.
Он подошел к ней. Я подумал, что он начнет угрожать ей или просто схватит за руку и потащит к пульту. Вместо этого его рука вспыхнула красным светом, так как двигалась, удаляясь от меня, и он резко ударил Тэйру по лицу с такой силой, что она чуть не упала на пол.
Секунду спустя я услышал ее стон. В это время я уже мчался к нему и, подойдя вплотную, сказал:
— Еще раз дотронетесь до нее — придется включать мой воротник.
Он как раз протягивал ей руку, чтобы, помочь встать. Охранники, стоявшие у стен, насторожились. Дэниел отступил в сторону, чтобы не загораживать меня от них. Тэйра тревожно глядела на меня, прижав руку к щеке. Удивленное выражение на лице Уэйда сменилось улыбкой, и он сказал:
— Усадите ее вон в то кресло, и все будет в порядке.
Я протянул Тэйре руку, она оперлась на нее. Мы подошли к креслам, стоявшим у главного пульта, и она молча села слева от меня. На щеке сразу начал проступать кровоподтек.
Я злился на себя за то, что все-таки не ударил Уэйда, хотя умом и понимал, что это принесло бы куда больше вреда, чем пользы. И еще я злился за то, что продемонстрировал ему свою, слабость, которую он теперь может в нужный момент использовать. Но тут я увидел благодарный взгляд Тэйры, он напомнил мне о той девочке на Редуолле, и вся злость рассеялась как дым.
Я посмотрел на экран, а Уэйд тем временем уселся, рядом с Тэйрой. За это время, мы поднялись, на несколько метров над поверхностью планеты, и мне пришлось провести небольшую коррекцию курса. Сиденье справа от меня, занял Дэниел.
Взглянув на экран ,Уэйд сказал:
— А лочему у вас дисплей черно-белый? Это что, намного дешевле? — в его тоне слышалось еле заметное раздражение. Кроме этого, ничто в его поведении не напоминало о только что произошедшем инциденте.
— Это вопрос не цены, а удобства, — сказал, я. — Частота, света увеличивается по мере приближения к полу кабины, и цвета на экране зависели бы от того, на какой высоте от пола находятся ваши глаза. Поэтому два человека разного роста по-разному видели бы одно и то же изображение.
Несколько секунд Уэйд переваривал это сообщение, потом сказал:
— Ну ладно, сейчас первая задача, — найти Мардж. Как это лучше сделать?
Я подумал, что Тэйра опять не захочет с ним говорить, но, по-видимому, поиски Мардж не казались ей таким же предательством, как поиски путей к сокровищам, спрятанным в видневшейся на горизонте башне.
— На втором этаже Башни есть огромная настенная карта, а рядом — список всех жителей, — — объяснила она. — Если Джейсон сможет подвести туда корабль, мы узнаем, где живет Мардж Ленделсон. Она здесь уже больше недели, и ей должны были выделить постоянное жилье..
— Ну как, Джейсон? — спросил Уэйд.
Я провел еще одну коррекцию, чтобы уменьшить дрейф:
— Это возможно. Трудно, но возможно. Материя, находящаяся в нулевом слое, никак не может повлиять на нас здесь, в десятом слое. Единственная проблема — наблюдение. Сканеры постоянно снуют между нулевым и десятым слоем. Пока они попадают в вакуум или в атмосферу, все в порядке. Если они чувствуют наличие какого-то массивного тела в нулевом слое, они не выходят туда, и это их спасает. Но если масса появляется в то время, когда они уже в нулевом слое, то сканерам конец. Управлять кораблем, когда мы совместимся с большим залом, я, наверно, сумею. Если же надо будет пройти по коридору, то прошу меня в это время не отвлекать — хотя гарантировать успех все равно не могу.
— Там огромный зал, — сказала Тэйра, — высокие потолки, стены далеко друг от друга, а наружу из него ведут пешеходные туннели. Этот зал — своего рода ступица колеса, к которой сходятся по радиусам все подземные переходы в жилые зоны.
— Что ж, — сказал я, — попробуем.
Первым делом я отключил все сканеры, кроме одного. Если он врежется в стену, у меня будет в запасе еще тринадцать. Чтобы Уэйд не нервничал, я одновременно объяснял ему, что я делаю.
Затем я надел командные очки — при таких ювелирных маневрах даже малейшее запаздывание команд недопустимо. Теперь я видел в цвете все, что появлялось на главном экране. Растительность, которая в черно-белом изображении казалась засохшей или увядшей, теперь будто ожила, окрасившись во всевозможные оттенки зеленого, голубого, желтого и коричневого.
Землю почти везде покрывал заменитель травы из дальних колоний — плотный ковер из толстых и коротких желтых усиков. Справа виднелись заросли чего-то похожего на гигантскую цветную капусту, только с длинным толстым стеблем, покрытым красной корой.
Я пробежал пальцами по клавишам, с удовольствием ощущая, как послушно реагирует машина на мои команды, и мы поднялись над ближайшими деревьями, взяв курс на возвышающийся на горизонте шпиль — Башню Поклонения. В чистом воздухе была отчетливо видна сияющая над ней радуга. Впрочем, — никаких признаков прошедшего дождя я не заметил — скорее всего это мощная голограмма, зачем-то нужная колонистам.
— Мы проносились над зелено-коричневым ковром, плавно скользя в сторону Башни. Только преодолев почти треть расстояния-до нее, мы стали замечать внизу небольшие коттеджи в зарослях экзотических растений.
Примерно на полпути к Башне на экране появились помехи. По мере приближения к ней изображение портилось все больше. Я остановил корабль, снял очки и посмотрел на черно-белый экран. Там было то же самое. Тогда я подвел корабль еще немного ближе к шпилю. Помехи усилились.
— В чем дело? — спросил Уэйд.
— Разрядник, — ответил я, очень довольный, что Уэйд столкнулся с неожиданным препятствием. — Кажется, эти ребята не так беспечны, как вы думали.
— Что такое разрядник? — спросил Дэниел. И в тот же миг Уэйд пробормотал: «Черт побери!».
Любопытно. Получалось, что Уэйд не все рассказывает Дэниелу. Отметив про себя это обстоятельство, я ответил на вопрос Дэниела. Рассказав общий принцип действия разрядника, я добавил:
— В том месте, где мы сейчас находимся, еще можно безопасно транслироваться в нулевой слой. Если же экран закрыт помехами примерно наполовину, любому, кто рискует пойти на это, жить останется всего несколько недель. Если подойти еще ближе, в нулевой слой попадет труп.
— Вы полагаете, фокус поля находится в Башне? — спросил Уэйд.
— Похоже на то, — ответил я. — Это легко проверить.
Я направил «Красное смещение» под прямым углом к нашему прежнему курсу, стараясь двигаться так, чтобы уровень помех оставался примерно постоянным. Когда мы прошли примерно десять километров по окружности, центр которой совпадал с Башней, сомнений не осталось.
Я сказал Уэйду:
— Думаю, вам гораздо выгоднее сдаться прямо сейчас, пока никто из пассажиров и экипажа не пострадал, чем потом, когда ситуация выйдет из-под контроля.
— Как трогательно! Но не волнуйтесь, ситуация не выйдет из-под контроля. У нас есть оружие на борту. — Уэйд уже явно оправился от неприятного известия о разрядниках, и в его ровном, уверенном голосе мне, даже послышалось предвкушение предстоящей атаки. По-моему, такой вариант нравился ему гораздо больше, чем тайное похищение сокровищ.
Уэйд тоже понимал все это, но он хотел, чтобы я думал вслух, планируя наш следующий прыжок.
— Согласен, — сказал я. — Итак, худший вариант: они не подумали о растяжений времени. Вряд ли они сознательно его игнорировали, но могло произойти вот что: они вошли в гиперпространство, разогнались до максимальной скорости, которую сумели выжать — семь девяток, а то и больше — и достигли цели, за очень небольшое субъективное время. Но по нашему реальному времени все это тянулось бы очень долго. Давайте прикинем, где они могут быть. Поскольку сигнал пришел из пятнадцатого слоя, а в нем сигналы движутся в тридцать два раза быстрее, чем у нас, в десятом, они могли удалиться от нас не более чем на сорок часов. На скорости света в пятнадцатом слое это составляет примерно 150 световых лет в обычном пространстве. Уэйд присвистнул,
— А если ехать под горку, то еще дальше, — добавил я.
— Что-о? — удивился Уэйд.
— Шутка. Не обращайте внимания. А теперь посчитаем по-другому. Допустим, они вошли в гиперпространство сразу же после предыдущей передачи и послали новый сигнал также сразу после выхода в нормальное пространство. Предположим, что в промежутке их скорость была 0,9 c. Тогда получается, что они на расстоянии чуть дальше десяти световых лет. А если они просто бездельничали все это время, то не прошли бы и двух световых лет. В общем, если мы направимся в точку с координатами 10 световых лет по курсу и столько же в перпендикулярном направлении, то. сможем сделать хорошую привязку для определения их положения.
— По-моему, разумно, — сказал Уэйд. — Сколько времени это займет?
— Четырнадцать с лишним световых лет на скорости 1024 c… примерно 120 часов реального времени. Сколько местного времени вы готовы потратить на этот маневр?
— Расскажите, какие тут возможны варианты.
— Наши обычные 0,9 ссжимают время примерно в 2,3 раза, это примерно пятьдесят местных часов. Две девятки дают семнадцать часов. Три девятки — чуть больше пяти. Четыре девятки — час и три четверти. — Я не стал уточнять, что в реальном времени маневр в любом случае займет все те же 120 часов, в течение которых передатчик может быть в конце концов обнаружен. И те же сто двадцать часов будут в запасе у команды, которая ищет «Красное смещение».
— Четыре девятки — это, я полагаю, 0,9999 c? — уточнил Уэйд. — По-моему, на этом и надо остановиться. Хватит ли у нас энергии?
— Вполне.
— Действуйте, — на этот раз Уэйд не стал вызывать
Рацци для независимой проверки моих расчетов.
Менее чем через два часа мы, фигурально выражаясь, с визгом затормозили и снова принялись слушать эфир. Я радовался, что, двигаясь со скоростью, при которой субъективное время шло медленнее реального в два и более раз, мы не могли принимать никаких передач — однако в конечном счете это ни на что не повлияло. Не прошло и десяти минут, как на пульте вновь зазвучал сигнал передатчика Мардж Ленделсон.
— Потрясающе! — сказал Уэйд. Оглядев свою команду, он — я не поверил своим глазам! — радостно потер руки.
На мостике собралась, по-видимому, вся команда. Точнее, то, что от нее осталось. Кроме Уэйда и Дэниела, здесь было еще шесть человек, одетых в черное. Создавалось впечатление, что мы находимся на похоронах, вот только неясно чьих. Думать об этом не хотелось.
Я нанес на карту, светившуюся на экране, новый вектор. Видимо, передатчик Мардж Ленделсон прибыл в пункт назначения — старый и новый векторы пересеклись вблизи звездной системы на расстоянии примерно двадцати пяти световых лет от нас.
По привычке я произнес:
— Азимут три пять ноль по горизонту, четыре два по вертикали. Дальность ноль два четыре точка семь ноль, — увы, никто из присутствующих не отозвался: «подтверждаю».
Я ввел координаты в бортовой компьютер, и на ближайшем экране появилось полное описание звездной системы: звезда типа G, четыре планеты (одна окружена кольцом), контрольный пакет принадлежит фирме «Третий мир, Инк.», занесена в каталог более ста лет назад, кроме сотрудников шахты, населения нет, обслуживание и ремонт крупных кораблей не производятся, никакие услуги не предоставляются.
Не успел я прочитать все это, как Уэйд сказал:
— Вперед, Джейсон. Четыре девятки.
Ненавижу, когда читают, заглядывая мне через плечо.
Трехчасовой перелет прошел для нас почти незаметно. А вот Мардж Ленделсон, наверно, удивлялась, где это мы слоняемся почти две недели — четыре дня на определение координат системы и еще девять — на перелет от точки привязки до Занагаллы. Время в ожидании тянется томительно, так что к встрече с нами у нее должно было накопиться достаточно раздражения. С тех пор как я в первый раз проснулся, Уэйд постоянно находился в хорошем расположении духа. К тому времени, когда я остановил «Красное смещение» в заданном районе, он прямо светился от удовольствия. Однако через полчаса маневров на малой скорости его настроение стало портиться.
К тому времени стало очевидно, что передатчик Мардж Ленделсон прекратил работу.
— Так ли это важно для вас? — спросил я его. — Ведь мы уже почти у цели.
Главный экран был полностью занят изображением, переданным сканерами нулевого слоя. Планета, окруженная кольцом, была так близко, что часть кольца не помещалась на дисплее.
— Оставьте этот тон, Джейсон. Вы не хуже меня понимаете, что мы не можем бросить Мардж. Без передатчика нам будет труднее найти ее, но мы обязаны это сделать, — говоря это, он старался не смотреть на Тэйру.
Больше всего меня интересовало, почему же передатчик перестал посылать сигналы.
— Подведите корабль поближе к планете, — скомандовал Уэйд.
На таком расстоянии кольца казались сплошными, но в них отчетливо просматривались два широких промежутка и несколько промежутков поменьше. В левом полушарии была ночь. Правую полусферу рассекала тонкая тень колец. Я начал сближение. Звезды вспыхивали и гасли, скрытые кольцами, словно слабые огоньки за пеленой дождя. Вскоре изображение диска планеты заняло весь экран.
— Посмотрите сюда, — заговорил молчавший до этого Дэниел. Он подошел к экрану и, встав на цыпочки, показал на что-то в правом верхнем квадрате экрана.
Там, на фоне однородной поверхности, мерцала искорка света. Это могла быть только Башня Поклонения.
— Подойдите поближе к этой точке, — сказал Уэйд.
Я изменил направление движения, и планета начала поворачиваться под нами. Мы находились ближе к поверхности, чем внутреннее кольцо, и за хрупкие сканеры можно не беспокоиться.
Корабль приблизился к светящейся точке. Вокруг этого места полоса темной земли. Дальше к северу вид закрывала пелена облаков.
Я оглянулся на Тэйру. Ее бледное лицо и немигающий взгляд, прикованный к экрану, красноречиво свидетельствовали, что мы попали в нужное место. Но я по-прежнему не видел ни малейшей возможности помочь ее друзьям — не жертвуя при этом никем из экипажа.
К тому времени, когда темный участок поверхности заполнил экран, Башня была уже отчетливо видна. Она находилась чуть севернее тени от колец и возвышалась над окружающей равниной. Я снова остановил корабль, ожидая дальнейших указаний. Башня вместе с окружавшим ее темным участком медленно поплыла к краю экрана.
— В чем дело? — спросил Уэйд.
— Ваш вопрос недостаточно конкретен, — ответил я, понимая, чем он озабочен. Это был хороший случай еще больше убедить его, что без меня он с кораблем не справится.
— Разве планета вращается так быстро вокруг своей оси?
— Нет. Планета вращается вокруг своего солнца. — Я провел быстрый расчет. — Она движется примерно со скоростью сто тысяч километров в час. Ее собственное вращение составляет не более одного процента от этой скорости. Чтобы отслеживать точку на поверхности, мы должны двигаться по спирали. По криволинейной спирали, вокруг солнца.
Уэйд скривился:
— Но ведь с орбитальными доками легко сближаться.
— Да. Но там есть навигационное оборудование, с помощью которого «Красное смещение» управляется автоматически. А здешние ребята не ожидали вашего визита, потому и не построили систему причаливания. А может, наоборот, ожидали… В любом случае мы можем запрограммировать «Красное смещение» так, чтобы отслеживалось движение планеты по орбите, и даже так, чтобы корабль завис над этим маленьким темным участком на поверхности. Но если вы хотите подойти еще ближе и высадиться в определенную точку, то вам потребуется опытный навигатор, который посвятит этой работе сто десять процентов времени. И лучше его в это время не отвлекать. А то вместо того, чтобы встать на твердый пол, вы пролетите метров десять вниз — или наоборот, ваши ноги попадут прямо в толщу камня.
Пока я говорил, Уэйд не отрывал взгляда от экрана. Когда я закончил, он сказал: «Вас понял», и они с Дэниелом отошли в дальний угол посоветоваться. Я хотел встретиться глазами с Тэйрой, чтобы ободрить ее, но она продолжала с тревогой смотреть на экран. Вскоре Уэйд и Дэниел вернулись, и Уэйд сказал:
— Хорошо, Джейсон. Давайте подойдем еще ближе.
Приблизительно оценив орбитальную скорость и форму орбиты Занагаллы, я ввел данные в компьютер. Потом прикинул скорость собственного вращения планеты. Пока я занимался навигацией, Уэйд не задавал никаких вопросов и не требовал объяснений, зачем нанимается та или иная кнопка. Думаю, что он проявил бы больше интереса, если бы моя рука невзначай легла на панель связи. Впрочем, он предусмотрительно заклеил все панели связи широкой лентой.
С удобством расположившись в десятом слое, мы зависли в пятидесяти километрах над поверхностью Занагаллы. Те, кто находился внизу, не могли бы обнаружить наше присутствие без специального оборудования, позволявшего засечь крошечные сканеры — четырнадцать маленьких точек. Увидеть такой сканер простым глазом было все равно что разглядеть в сумерках паутинку длиной в сантиметр.
Мои предварительные расчеты оказались достаточно точными, и я направил корабль еще ближе к планете. Изображение на экране быстро росло, несмотря на то, что я постоянно увеличивал- угол обзора. Если бы корабль к тому же вибрировал и трясся, иллюзия неуправляемого падения была бы полной. Все, как по команде, замолчали, когда я резко остановил корабль. в полукилометре от поверхности планеты, над белым квадратом у самой границы темного крута. В наступившей тишине я услышал, как Дэниел нервно сглотнул слюну.
Под нами находился космопорт с двумя хорошими посадочными полосами для челночных кораблей, окруженный невысокой растительностью. Полосы были соединены рулежной дорожкой, и все это вместе напоминало большую букву «Н». У одной из палочек «Н» находились два прямоугольных служебных строения. Рядом с ними на рулежной дорожке стоял орбитальный челнок, к нему медленно шли три человека. Все это мы видели совершенно отчетливо, без единой смазанной детали.
Я опустил корабль еще ниже, но уже в более спокойном темпе. Через несколько секунд мы увидели челнок с расстояния нескольких метров. Несмотря на то, что изображение было плоским и черно-белым, мы могли разглядеть даже небольшие обгоревшие участки на его обшивке.
Корабль остановился, и изображение на экране сразу поплыло. Мы двигались влево, удаляясь от челнока. Тогда я ввел в компьютер уточненные параметры для синхронизации с движением поверхности планеты. Дрейф замедлился. После этого я слегка, очень медленно, раскрутил «Красное смещение» для компенсации собственного вращения Занагаллы.
Когда вдали показался шпиль, я зафиксировал положение корабля и сказал:
— По-моему, это ваша остановка.
— Теперь, Тэйра, тебе придется немного поработать, — сказал Уэйд. — Будь добра, пересядь сюда, пожалуйста.
Его фальшивая любезность не возымела действия. С таким же успехом он мог рявкнуть: «А ну, иди сюда, будешь выручать мою любовницу!». Тэйра даже не шевельнулась.
Уэйд сделал еще одну попытку:
— Тэйра, немедленно садись сюда, — сказал он, показывая на кресло, стоявшее рядом с моим. Она будто не слышала.
Он подошел к ней. Я подумал, что он начнет угрожать ей или просто схватит за руку и потащит к пульту. Вместо этого его рука вспыхнула красным светом, так как двигалась, удаляясь от меня, и он резко ударил Тэйру по лицу с такой силой, что она чуть не упала на пол.
Секунду спустя я услышал ее стон. В это время я уже мчался к нему и, подойдя вплотную, сказал:
— Еще раз дотронетесь до нее — придется включать мой воротник.
Он как раз протягивал ей руку, чтобы, помочь встать. Охранники, стоявшие у стен, насторожились. Дэниел отступил в сторону, чтобы не загораживать меня от них. Тэйра тревожно глядела на меня, прижав руку к щеке. Удивленное выражение на лице Уэйда сменилось улыбкой, и он сказал:
— Усадите ее вон в то кресло, и все будет в порядке.
Я протянул Тэйре руку, она оперлась на нее. Мы подошли к креслам, стоявшим у главного пульта, и она молча села слева от меня. На щеке сразу начал проступать кровоподтек.
Я злился на себя за то, что все-таки не ударил Уэйда, хотя умом и понимал, что это принесло бы куда больше вреда, чем пользы. И еще я злился за то, что продемонстрировал ему свою, слабость, которую он теперь может в нужный момент использовать. Но тут я увидел благодарный взгляд Тэйры, он напомнил мне о той девочке на Редуолле, и вся злость рассеялась как дым.
Я посмотрел на экран, а Уэйд тем временем уселся, рядом с Тэйрой. За это время, мы поднялись, на несколько метров над поверхностью планеты, и мне пришлось провести небольшую коррекцию курса. Сиденье справа от меня, занял Дэниел.
Взглянув на экран ,Уэйд сказал:
— А лочему у вас дисплей черно-белый? Это что, намного дешевле? — в его тоне слышалось еле заметное раздражение. Кроме этого, ничто в его поведении не напоминало о только что произошедшем инциденте.
— Это вопрос не цены, а удобства, — сказал, я. — Частота, света увеличивается по мере приближения к полу кабины, и цвета на экране зависели бы от того, на какой высоте от пола находятся ваши глаза. Поэтому два человека разного роста по-разному видели бы одно и то же изображение.
Несколько секунд Уэйд переваривал это сообщение, потом сказал:
— Ну ладно, сейчас первая задача, — найти Мардж. Как это лучше сделать?
Я подумал, что Тэйра опять не захочет с ним говорить, но, по-видимому, поиски Мардж не казались ей таким же предательством, как поиски путей к сокровищам, спрятанным в видневшейся на горизонте башне.
— На втором этаже Башни есть огромная настенная карта, а рядом — список всех жителей, — — объяснила она. — Если Джейсон сможет подвести туда корабль, мы узнаем, где живет Мардж Ленделсон. Она здесь уже больше недели, и ей должны были выделить постоянное жилье..
— Ну как, Джейсон? — спросил Уэйд.
Я провел еще одну коррекцию, чтобы уменьшить дрейф:
— Это возможно. Трудно, но возможно. Материя, находящаяся в нулевом слое, никак не может повлиять на нас здесь, в десятом слое. Единственная проблема — наблюдение. Сканеры постоянно снуют между нулевым и десятым слоем. Пока они попадают в вакуум или в атмосферу, все в порядке. Если они чувствуют наличие какого-то массивного тела в нулевом слое, они не выходят туда, и это их спасает. Но если масса появляется в то время, когда они уже в нулевом слое, то сканерам конец. Управлять кораблем, когда мы совместимся с большим залом, я, наверно, сумею. Если же надо будет пройти по коридору, то прошу меня в это время не отвлекать — хотя гарантировать успех все равно не могу.
— Там огромный зал, — сказала Тэйра, — высокие потолки, стены далеко друг от друга, а наружу из него ведут пешеходные туннели. Этот зал — своего рода ступица колеса, к которой сходятся по радиусам все подземные переходы в жилые зоны.
— Что ж, — сказал я, — попробуем.
Первым делом я отключил все сканеры, кроме одного. Если он врежется в стену, у меня будет в запасе еще тринадцать. Чтобы Уэйд не нервничал, я одновременно объяснял ему, что я делаю.
Затем я надел командные очки — при таких ювелирных маневрах даже малейшее запаздывание команд недопустимо. Теперь я видел в цвете все, что появлялось на главном экране. Растительность, которая в черно-белом изображении казалась засохшей или увядшей, теперь будто ожила, окрасившись во всевозможные оттенки зеленого, голубого, желтого и коричневого.
Землю почти везде покрывал заменитель травы из дальних колоний — плотный ковер из толстых и коротких желтых усиков. Справа виднелись заросли чего-то похожего на гигантскую цветную капусту, только с длинным толстым стеблем, покрытым красной корой.
Я пробежал пальцами по клавишам, с удовольствием ощущая, как послушно реагирует машина на мои команды, и мы поднялись над ближайшими деревьями, взяв курс на возвышающийся на горизонте шпиль — Башню Поклонения. В чистом воздухе была отчетливо видна сияющая над ней радуга. Впрочем, — никаких признаков прошедшего дождя я не заметил — скорее всего это мощная голограмма, зачем-то нужная колонистам.
— Мы проносились над зелено-коричневым ковром, плавно скользя в сторону Башни. Только преодолев почти треть расстояния-до нее, мы стали замечать внизу небольшие коттеджи в зарослях экзотических растений.
Примерно на полпути к Башне на экране появились помехи. По мере приближения к ней изображение портилось все больше. Я остановил корабль, снял очки и посмотрел на черно-белый экран. Там было то же самое. Тогда я подвел корабль еще немного ближе к шпилю. Помехи усилились.
— В чем дело? — спросил Уэйд.
— Разрядник, — ответил я, очень довольный, что Уэйд столкнулся с неожиданным препятствием. — Кажется, эти ребята не так беспечны, как вы думали.
— Что такое разрядник? — спросил Дэниел. И в тот же миг Уэйд пробормотал: «Черт побери!».
Любопытно. Получалось, что Уэйд не все рассказывает Дэниелу. Отметив про себя это обстоятельство, я ответил на вопрос Дэниела. Рассказав общий принцип действия разрядника, я добавил:
— В том месте, где мы сейчас находимся, еще можно безопасно транслироваться в нулевой слой. Если же экран закрыт помехами примерно наполовину, любому, кто рискует пойти на это, жить останется всего несколько недель. Если подойти еще ближе, в нулевой слой попадет труп.
— Вы полагаете, фокус поля находится в Башне? — спросил Уэйд.
— Похоже на то, — ответил я. — Это легко проверить.
Я направил «Красное смещение» под прямым углом к нашему прежнему курсу, стараясь двигаться так, чтобы уровень помех оставался примерно постоянным. Когда мы прошли примерно десять километров по окружности, центр которой совпадал с Башней, сомнений не осталось.
Я сказал Уэйду:
— Думаю, вам гораздо выгоднее сдаться прямо сейчас, пока никто из пассажиров и экипажа не пострадал, чем потом, когда ситуация выйдет из-под контроля.
— Как трогательно! Но не волнуйтесь, ситуация не выйдет из-под контроля. У нас есть оружие на борту. — Уэйд уже явно оправился от неприятного известия о разрядниках, и в его ровном, уверенном голосе мне, даже послышалось предвкушение предстоящей атаки. По-моему, такой вариант нравился ему гораздо больше, чем тайное похищение сокровищ.